>>77729 (OP)

1. Despicere (смотреть свысока - лат.), или прием первый.

Состоит в том, что участник диспута должен дать почувствовать
противнику свое интеллектуальное и моральное превосходство, иными словами,
дать понять, что противник - человек ограниченный, слабоумный, графоман,
болтун, совершенный нуль, дутая величина, эпигон, безграмотный мошенник,
лапоть, плевел, подонок и вообще субъект, недостойный того, чтобы с ним
разговаривали. Такая априорная посылка дает вам затем право на тот барский,
высокомерно-поучающий и самоуверенный тон, который неотделим от понятия
"дискуссия". Полемизировать, осуждать кого-то, не соглашаться и сохранять
при этом известное уважение к противнику - все это не входит в национальные
традиции.

2. Прием второй, или Termini (терминология - лат.). Этот прием
заключается в использовании специальных полемических оборотов. Если вы,
например, напишете, что господин Икс, по вашему мнению, в чем-то неправ, то
господин Икс ответит, что вы "вероломно обрушились на него". Если вы
считаете, что, к сожалению, в чем-то не хватает логики, то ваш противник
напишет, что вы "рыдаете" над этим или "проливаете слезы". Аналогично этому
говорят "брызжет слюной" вместо "протестует", "клевещет", вместо "отмечает",
"обливает грязью" вместо "критикует", и так далее. Будь вы даже человек на
редкость тихий и безобидный, словно ягненок, с помощью подобных выражений вы
будете наглядно обрисованы как субъект раздражительный, сумасбродный,
безответственный и отчасти ненормальный. Это, кстати, само собой объяснит,
почему ваш уважаемый противник обрушивается на вас с такой горячностью: он
просто защищается от ваших вероломных нападок, ругани и брани.

3. Прием третий известен под названием Caput canis (здесь: приписывать
дурные качества - лат.). Состоит в искусстве употреблять лишь такие
выражения, которые могут создать об избиваемом противнике только
отрицательное мнение. Если вы осмотрительны, вас можно назвать трусливым ;
вы остроумны - скажут, что вы претендуете на остроумие ; вы склонны к
простым и конкретным доводам - можно объявить, что вы посредственны и
тривиальны ; у вас склонность к абстрактным аргументам - вас выгодно
представить заумным схоластом, и так далее. Для ловкого полемиста попросту
не существует свойств, точек зрения и душевных состояний, на которые нельзя
было бы наклеить ярлык, одним своим названием разоблачающий поразительную
пустоту, тупость и ничтожество гонимого противника.

4. Non habet (здесь: констатировать отсутствие - лат.), или прием
четвертый. Если вы серьезный ученый, над вами легко одержать победу с
помощью третьего приема, заявив, что вы тугодум, болтливый моралист,
абстрактный теоретик или что-нибудь в этом роде. Но вас можно уничтожить и
прибегнув к приему Non habet. Можно сказать, что вам не хватает тонкого
остроумия, непосредственности чувств и интуитивной фантазии. Если же вы
окажетесь именно непосредственным человеком, обладающим тонкой интуицией,
вас можно сразить утверждением, что вам недостает твердых принципов, глубины
убеждений и вообще моральной ответственности. Если вы рассудочны, то вы ни
на что не годитесь, так как лишены глубоких чувств, если вы обладаете ими,
то вы просто тряпка, потому что вам не хватает более высоких рациональных
принципов. Ваши подлинные свойства не имеют значения - нужно найти, чего вам
не дано, и втоптать вас в грязь, отправляясь от этого.

5. Пятый прием называется Negare (здесь: отрицать наличие - лат.)
Cостоит в простом отрицании всего вашего, всего, что вам присуще. Если вы, к
примеру, ученый муж, то можно игнорировать этот факт и сказать, что вы
поверхностный болтун, пустозвон и дилетант. Если вы в течение десяти лет
упорно твердили, что (допустим), верите в чертову бабушку или Эдисона, то на
одиннадцатом году о вас можно заявить в полемике, что никогда еще вы не
поднимались до позитивной веры в существование чертовой бабушки или Томаса
Альвы Эдисона. И это сойдет, потому что непосвященный читатель ничего о вас
не знает, а посвященный испытывает чувство злорадства от сознания, что у вас
отрицают очевидное.

6. Imago (здесь: подмена - лат.) - шестой прием. Заключается в том, что
читателю подсовывается некое невообразимое чучело, не имеющее ничего общего
с действительным противником, после чего этот вымышленный противник
изничтожается. Например, опровергаются мысли, которые противнику никогда и
не приходили в голову и которых он, естественно, никогда не высказывал ; ему
показывают, что он болван и глубоко заблуждается, приводя в примеры
действительно глупые и ошибочные тезисы, которые, однако, не принадлежат
ему.

7. Pugna (избиение - лат.) - прием, родственный предыдущему. Он основан
на том, что противнику или концепции, которую он защищает, присваивают
ложное название, после чего вся полемика ведется против этого произвольно
взятого термина. Этим приемом пользуются чаще всего в так называемых
принципиальных полемиках. Противника обвиняют в каком-нибудь непотребном
"изме" и потом разделываются с этим "измом".

8. Ulises (Улисс (Одиссей) - символ хитрости - лат.) - прием восьмой.
Главное в нем - уклониться в сторону и говорить не по существу вопроса.
Благодаря этому полемика выгодно оживляется, слабые позиции маскируются и
весь спор приобретает бесконечный характер. Это также называется "изматывать
противника".

9. Testimonia (свидетельства - лат.). Этот прием основан на том, что
иногда удобно использовать ссылку на авторитет (какой угодно), например,
заявить - "еще Пантагрюэль говорил" или "как доказал Трейчке". При известной
начитанности на каждый случай можно найти какую-нибудь цитату, которая
наповал убьет противника.

10. Quousque... (доколе... - лат.) Прием аналогичен предыдущему и
отличается лишь отсутствием прямой ссылки на авторитет. Просто говорят: "Это
уже давно отвергнуто", или "Это уже пройденный этап", или "Любому ребенку
известно", и так далее. Против того, что опровергнуто таким образом, не
требуется приводить никаких новых аргументов. Читатель верит, а противник
вынужден защищать "давно опровергнутое" - задача довольно неблагодарная.

11. Impossibile (здесь: нельзя допускать - лат.). Не допускать, чтобы
противник хоть в чем-нибудь оказался прав. Стоит признать за ним хоть
крупицу ума и истины - проиграна вся полемика. Если иную фразу нельзя
опровергнуть, всегда еще остается возможность сказать: "Господин Икс берется
меня поучать...", или "Господин Икс оперирует такими плоскими и давно
известными истинами, как его "открытие...", или "Дивись весь мир! Слепая
курица нашла зерно и теперь кудахчет, что...". Словом, всегда что-нибудь да
найдется, не так ли?

12. Jubilare (торжествовать - лат.). Это один из наиболее важных
приемов, и состоит он в том, что поле боя всегда нужно покидать с видом
победителя. Искушенный полемист никогда не бывает побежден. Потерпевшим
поражение всегда оказывается его противник, которого сумели "убедить" и с
которым "покончено". Этим-то и отличается полемика от любого иного вида
спорта. Борец на ковре честно признает себя побежденным; но, кажется, ни
одна еще полемика не кончалась словами: "Вашу руку, вы меня убедили".
Существует много иных приемов, но избавьте меня от их описания; пусть уж
литературоведы собирают их на ниве нашей журналистики.

К. Чапек

>>83699
многие анонимы страдают сексуальными извращениями:
педофилия, садизм, любовь к проституции, либо вобще некрофилия живодерство и гурофилия, любовь к снафф порно.Естественно в обществе где все люди обладают равными правами типа естественных прав живых и разумных существ из схем рыночного социализма совладельческих коллективных предприятий -равных долей в общем доходе-(с.кп-рд)
ресурсного обменного коммунизма с.кп-рд, и правового коммунизма с.кп-рд
Где нет классов и народ имеет право на оружие будет очень трудно заниматся извращениями.
останется лиш чисто фанатское бдсм, и любительская порнография и то если их не ликвидирует трудовой народ.
А сексуальный труд станет защищенным, если сохранится вобще.Причем защищенным как самими секс трудящимися(право на оружие) так и нанятой ими охраной(а не сутенерами извлекающими прибыль из эксплуатации) и институтами сетевых общин-так и хочется написать государством, привычка.Поэтому аноны извращенцы часто против коммунизма.
Более того многие анонимы являются потребителями и продавцами производителями наркотиков, мошенниками и криминальными хакерами-эти люди тоже против коммунизма.
Наркоторговля и поизводство будет точно запрещена при коммунизме.Скорее всего запретят и потребление.
Другое дело что сами организации коммунизма и анархизма, и колективные предприятия при организациях и общинах, являются незаконными (с точки зрения буржуазных законов государства),
действуя в глубоком подполье.
И есть такая практика как экспроприация ценностей и денег у капиталистов.Здесь надо рэзличать цель, захвата ресурсов, их распределение у коммунистического анархического подполья,
и капиталистического криминала.
Цель преступника капитализма-в том числе профессионала- личное обогащение и легализация своих доходов, превращение в легального паразита-буржуа.
Цель коммуниста и анархиста свержение капиталистического паразитизма, и обеспечение достойной жизни трудящимся, в том числе на подпольном коллективном равнодолевом предприятии.
Включая себя и свою семью.
Да такой человек преступник, по законам капиталистического государства, но это вынужденный преступник, с совершенно другой целью.
Непреследующей превращение в капиталиста и жизнь паразитом, на нетрудовые доходы.
Хотя мне например, совсем ненравится что коммунисты грабят частный магазин или инкасаторов.Так как у продавцов охраны и тд свои семьи да и жизнь одна.
Кроме того путь хранителя жизни осуждает любое убийство и старается их минимизировать.Если интересно то это "закон великой связи"-тн "второй закон физической необходимости"(связи материи и существ через квантовый вакуум).

Часто нам говорят капиталисты и белогвардейцы о великих белых генералах колчаке врангеле деникине и прочих
Но жизнь и историческая память с документами опровергают их
Зверства контрразведки Врангеля в Крыму
14.12.2017
Egor Ardov (antoninid)
Генерал Доставалов Е.И. в своих воспоминаниях («Очерки») довольно подробно описал тот беспредел, который безнаказанно творила контрразведка, руководимая генералом Климовичем, над жителями территории подконтрольной Врангелю.

Во время Гражданской войны генерал Достовалов занимал крупные посты в армиях А. И. Деникина и П. Н. Врангеля.
Тем ценнее его воспоминания, что написаны они не понаслышке с чьих-то слов, а генералом, который видел всё происходящее в армии Врангеля изнутри своими собственными глазами.

И далее словами генерала Доставалова:
«Пышно расцветшей деятельности контрразведки в Крыму способствовало то обстоятельство, что многие из начальников Добровольческой армии за три года Гражданской войны потеряли всякое уважение к человеческой жизни и людским страданиям.
Зверство, насилие и грабеж вошли в обиход жизни и никого не трогали.
Слезы и мольбы расстреливаемых вызывали смех.

В некоторых частях все рядовые офицеры по очереди назначались для приведения в исполнение приговора над большевиками.
Повесить, расстрелять, вывести в расход — все это считалось обычным, будничным делом.
Это не осуждалось, это считалось признаком воли, твердости характера, преданности идее.
<…>

Прибыв в Крым и расположившись со штабом в Симферополе, Кутепов решил сразу произвести соответствующее впечатление и затмить Слащева. Последний был уже достаточно знаком Крыму.

Надо было найти большевистскую организацию, а если нет, то придумать ее и виновных (возможно больше) повесить.
Для усиления впечатления надо было публично демонстрировать крымскому населению прибытие железного генерала.

Так началась карьера нового начальника кутеповской контрразведки подпоручика Муравьева.
Бывший, по его словам, товарищем прокурора уже пожилой человек и карьерист, он сразу понял, чего хотел Кутепов, и работа началась.

Муравьев прославился тем, что по требованию начальства мог кого угодно и в чем угодно обвинить и предоставить какие угодно доказательства.
Впрочем, времена и люди были такие, что сделать это было нетрудно».
<…>
Через месяц после начала работы Муравьева на улицах Симферополя закачались на столбах первые повешенные.
Среди них было несколько несовершеннолетних мальчиков-евреев и одна женщина в костюме сестры милосердия.

Напрасно обращались к Кутепову различные делегации от города и земства с просьбой о помиловании несовершеннолетних, Кутепов был неумолим и искренне возмущался просьбой членов Городской Думы не производить публичной казни в городе, так как это зрелище тяжело отражается на психике детей и подрастающей молодежи.

Конечно, просьбу эту Кутепов отклонил, и вскоре за первой партией последовали вторая, третья и так далее.

Полная обесцененность жизни, всегдашняя и легкая возможность найти жертву, полная безнаказанность за пытки, издевательства и убийства давали в этой кошмарной обстановке широкую возможность для всевозможных садистов без боязни наслаждаться острыми ощущениями.
Стоило раз, два убить, и страсть к убийству росла.

Особенно много было загублено молодых девушек и женщин.
Это было так легко сделать.

Нравится женщина — ее ничто не стоит обвинить в симпатиях к большевизму, в особенности если она одинока, если у нее нет сильных и влиятельных защитников.
Подослать к ней агента — и достаточно одного неосторожного слова, чтобы схватить ее и посадить в особую камеру, всегда имевшуюся при контрразведках, и тогда она вся во власти зверя.

Ежедневными угрозами смерти, угрозами смерти родных, обещаниями свободы ее, обезумевшую и трепещущую, сбиваемую ловкими вопросами, легко заставить сказать все то, что требуется, наговорить на себя то, чего не было, а затем, запротоколировав ее показания, насладившись, повесить или, если есть уверенность в том, что она будет молчать, опозоренную, искалеченную и уже надоевшую, великодушно выпустить на свободу.

Впрочем, контрразведчики могли это делать спокойно потому, что той, которая посмела бы поднять шум, было бы еще хуже.
Спокойно, потому что все были запуганы, все боялись, потому что женщин вешали публично на городских площадях, даже в одежде сестер милосердия.

Когда я просматривал списки лиц, значившихся за контрразведками, мне казалось, что всю революцию сделали женщины, главным образом девушки и подростки, и главная масса большевиков состоит из них.
Сколько погибло и навсегда душевно искалечено их в застенках контрразведок, страшно сказать.
<…>
Состав контрразведывательных отделений был самый пестрый.
В одном он был однороден: на 90% это были патентованные мерзавцы, садисты, люди легкой наживы с темным прошлым.
<…>
Все презирали контрразведку и все боялись ее.
Даже Кутепов в минуты искренности высказывал свое презрение к ним.

Но он был ушиблен желанием, во что бы то ни стало поддержать славу железного генерала и потому подписывал все смертные приговоры, которые ему представлялись, считая, что здесь надо вешать всех, а там Бог разберет, кто большевик и кто правый.

Ясно, конечно, что при всем этом повсюду, и в России, и за границей, кричали о зверствах красной чека и считали это одним из главных козырей своей пропаганды.

Население смотрело, сравнивало и делало выводы.
Выводы эти, подкрепленные нашими безумными грабежами, были таковы, что наши отступавшие войска нередко обстреливались жителями покидаемых нами деревень.
<…>
В программу контрразведки при Врангеле входила борьба не только с тайными большевиками, но и с тайными и явными деникинцами.
Особенная слежка шла за дроздовской дивизией, где симпатии к Деникину были сильнее, чем в других частях армии.
В рапортах начальника контрразведки 1-го корпуса и армии часто указывались лица, «преданные Деникину».
<…>
Преступление контрразведки, как всегда, осталось безнаказанным.
Бороться с контрразведкой, покровительствуемой правительством и Врангелем, никому не было под силу.
Впрочем, бороться было можно, но для этого нужны были большие деньги.

Однако чаще всего деньги тоже служили обстоятельством причастности к большевизму или спекуляции.
Обыкновенно тех, у кого находили большие суммы денег, обвиняли в спекуляции, а лица, у которых были драгоценные вещи или бриллианты, не оправдывались никогда.

Стоило агенту контрразведки увидеть бриллиантовый перстень на руке подозреваемого — и судьба его была бесповоротно решена.
Такие живыми никогда не уходили.

Многие контрразведчики составляли себе таким образом большие состояния и теперь хорошо живут за границей.
Так был собран богатейший золотой фонд, переданный Врангелю в Константинополе.
<…>
Путь таких генералов, как Врангель, Кутепов, Покровский, Шкуро, Постовский, Слащев, Дроздовский, Туркул, Манштейн, и множества других был усеян повешенными и расстрелянными без всякого основания и суда.
За ними следовало множество других, чинами поменьше, но не менее кровожадных.
<…>
Своей политикой в отношении населения Крыма Врангель добился в конце концов совсем обратного.
Народ возненавидел его и армию, и наше пребывание в Крыму послужило лучшей агитацией в пользу большевиков".

Источник: http://feb-web.ru/feb/rosar...
Е. И. ДОСТОВАЛОВ. ОЧЕРКИ. О БЕЛЫХ И БЕЛОМ ТЕРРОРЕ
Воспоминания публикуются по подлиннику, хранящемуся в РЦХИДНИ (Ф. 71. Оп. 135. Д. 193. Л. 1—159).
https://www.politforums.net/historypages/1513268345.html