– Любая игра – это сглаженное и замаскированное страдание, – сказал Аполло. – Страдание, как бы скрытое под тонким слоем сахара. Неприятные эмоции являются таким же необходимым ингредиентом любой игры, как подъем санок в гору. Удовлетворение, которое испытывает игрок, связано именно с их преодолением… Как ты думаешь, почему стала возможна Великая Частотная Революция? Я задумался.

– Потому что Leaking Hearts подняли остальных вампиров на свою моральную высоту?
– Нет, – усмехнулся Аполло. – Потому что вампиры получают больше агрегата «М5», месяц продержав человека перед консолью с «Call of Duty», чем выгнав один раз на Курскую битву. Вместо того чтобы отправлять его в настоящий бой, где он умрет на сто процентов, мы прогоняем его через сотню ненастоящих боев, в каждом из которых его ум «Б» умирает условно – скажем, на два процента. Do the math! Объем выделяющегося страдания увели- чивается ровно в два раза.

– Но почему тогда я получаю от этого удовольствие?
– Ты не получаешь удовольствия, когда ты этим занят. Ты испытываешь фрустрацию и тревогу, в лучшем случае равнодушие. Но у тебя остается ложная память об испытанном удовольствии. Точно так же, как с сексом. Мы все его почему-то любим, хотя в нем нет ни одной секунды, которую стоило бы любить, когда она происходит…

И он опять потрепал меня по шее.
Меня нервировала рука на моем плече. Но стряхнуть ее я не решался.

– Я вижу, ты не веришь мне до конца, – сказал Аполло. – Хорошо, скажи – почему у большинства консольных игр отсутствует мгновенный сэйв? – Почему?
– Да потому, что мы заставляем игрока много раз повторять один и тот же маршрут к контрольной точке. Это делается именно для максимального выделения агрегата «М5».
Я кивнул. Это было похоже на правду.

– А зачем, по-твоему, – продолжал Аполло, – ограничивают время миссии? Заставляют проходить ее за пять минут, и ни секундой больше?
– То же самое? – спросил я.
– То же самое. Чтобы с помощью одной странички кода можно было выдоить игрока досуха не один раз, а двадцать раз подряд. Искусство написания игр состоит именно в том, чтобы объем выделяющегося страдания был максимальным – но человек как можно дольше не бросал контроллер. Это целая наука…

– Да, – прошептал я, – правда…
– А хороший раб всегда пройдет игру на уровне hard.

– Я никогда не играю на уровне hard, – сказал я. – Только в самом легком режиме.
– Правильно, – отозвался Аполло. – Ты же вампир, а не идиот. Если ты понял, как устроены игры, ты уже понял весь инфокорм.