>>14755664
В те времена медицина вообще хуевая была.

>В лагере раненый мог надеяться на помощь цирюльника. За тех, у кого средств на лечение не было, расплачивались сюзерены или товарищи. Позже в наёмных армиях раненым стала выдаваться компенсация из общей казны полка. Но сделать цирюльник мог не столь уж многое. Из колотых ран отсасывалась кровь. Застрявшие наконечники стрел извлекались с помощью ножа. Рубленые и рваные раны промывались вином, после чего их края сшивались. Лишённые кровоснабжения клочья кожи и мышц отсекались. И это, собственно, всё. Повреждения внутренних органов цирюльники не врачевали.

>В случае переломов вправлялись кости и накладывались лубки. Естественно, это касалось только самых простых случаев. Если кость была раздроблена, цирюльник ничего сделать не мог. Вообще, средневековые европейские хирурги уступали искусностью своим коллегам из древней Греции, Индии, Египта и Перу. Удаление катаракты и трепанация черепа были им не под силу. Что и неудивительно, ведь большую часть времени они выполняли обязанности парикмахеров и банщиков.

>Оправиться от раны воину должны были помочь эликсиры, приобретаемые у знахарей. Преследуемые церковью колдуны в христианском войске предлагали свои снадобья «из-под полы». Но в изобилии и недорого. Главное же, их лекарства действительно были до некоторой степени полезны. Ибо, вопреки молве, мухоморы, сушёные пауки и помёт летучих мышей в их состав не входили. В основном колдуны продавали крепкое вино, настоянное на ароматных травах.

>Не то чтобы врач средних веков не умел уж совсем ничего. Кое-что умел: например, именно при университетах сложились лучшие школы фехтования... Но лечить он не мог. Самым страшным было то, что сам врач этого не знал. И лечил. Беспощадно.

>Единственно эффективным был введённый греками научный подход к лечению. Но продвинулись они в постижении устройства человеческого организма очень недалеко. Представления античных врачей о природе болезней и функциях органов были самые вздорные. Лишь во 2 веке новой эры Клавдий Гален установил, например, что мыслит человек не сердцем, а мозгом, и что по артериям движется кровь, а не «жизненная сила». И предположил, что лёгкие служат для охлаждения сердца.

>Но и Гален основывал свои представления о физиологии на взаимодействии четырёх «первичных жидкостей человеческого тела»: крови, флегмы (слизи), чёрной и жёлтой желчи. В средние же века научный подход и вовсе сменился схоластическим. Врачу воспрещалось делать собственные наблюдения и выводы. Он лишь зазубривал превращённые в догму заблуждения римского времени.

>Вооружённый подобным знанием врач был очень опасен. Он пытался чинить механизм, об устройстве которого понятия не имел. Так, кровопускания, казалось, приносят быстрое и гарантированное облегчение: мечущийся в бреду больной успокаивается и засыпает. Но на самом деле они лишь ослабляли организм, облегчая и ускоряя переход пациента в лучший мир. Пропагандируя кровопускания как общеполезную гигиеническую процедуру, врачи наносили большой вред.

>В древности доктора справлялись хотя бы с хирургией. Ведь простые цирюльники были лишь мясниками. Нередко их ножи без нужды рассекали мышцы, нервы и кровеносные сосуды, пронзали жизненно важные органы. Врач же знал анатомию. Проводимые им операции были куда безопаснее. Но операций-то средневековый эскулап не делал. И правильно, ведь анатомию он мог изучить лишь теоретически — по трудам того же Галена. Вскрытия трупов запрещались Церковью.

>Самым же слабым местом средневековой хирургии было неумение врачей предотвращать проникновение инфекции в рану. Разрез промывался только от видимой грязи и только вином, которое, в отличие от водки, заразу уничтожить не способно. Ничего не зная о микроорганизмах, врачи перед операцией даже не мыли рук.

>Но если бы и мыли... Гангрена, противопоставить которой можно только антибиотики, оставалась бичом раненых вплоть до 1940-х годов. Даже такая крутая мера, как обваривание раны кипятком, не давала гарантий от заражения.

>В случае же начала гангренозного воспаления надежду на спасение оставляла только срочная ампутация. Но в средние века и этот шанс был призрачным. Как правило, во время серьёзных операций больной или умирал от болевого шока, или истекал кровью. Анестезия тогда проводилась бутылью крепкого вина (внутрь) либо деревянным молотом (наружно). Представления же о кровообращении в ту пору были настолько смутными, что жгут не накладывался.

А касательно пулек Высокопутевого:

>В 15 веке перед медиками встала задача врачевания огнестрельных ран, более тяжёлых, чем те, с которыми хирургам приходилось встречаться ранее. Дело в том, что повреждение от круглой свинцовой пули по своему характеру — дробящее. Но при этом ещё и проникающее.

>Летящий с огромной скоростью кусок свинца не рассекал, а плющил и разрывал ткани. Кроме того, пуля вколачивала глубоко в рану обломки панциря, обрывки одежды, волокна из набивки гамбезона. Если выстрел делался с близкого расстояния, в ране стоило поискать ещё и пыж. Условия для возникновения гангрены складывались просто идеальные. Объясняя такое положение дел содержащимся якобы в свинце ядом, средневековые врачеватели пытались стерилизовать огнестрельные раны кипящим маслом. К счастью, скоро было замечено, что подобное лечение лишь увеличивает смертность.

Парни, простите, что так поздно

Каждый вечер представляю как лично хожу с весталкой, хелионкой и ебучим дедом в руины с двумя кемпингами. Вся пати работает на меня, весталка молится за моё здоровье, дед ставит обосранный щит и охраняет мою тушку от ударов, а хелионка расчищает для меня плацдарм. При чём и я, и они понимают кто в пати хозяин и я два хода к ряду лишь готовлюсь отвешивать пиздюлей дряхлым склетикам, а девочки в моей пати смотрят на меня с обожанием и вожделением - они знают, что я прекрасно обращаюсь не только с мечом, но и с другим своим инструментом. Взмах меча и расколотые пополам черепушки катятся по полу рассыпаясь в прах, ведь господин изволит только критовать. После череды боёв, все взмокшие мы разбиваем привал. Хелионка приносит бухла, дед рассказывает истории боевых походов и заваливается спать, и тут начинается самое интересное - все расхмелевшие мы начинаем прижиматься друг к другу всё ближе. Я начинаю поглаживать хелионку по животу, пока сам целуюсь с весталкой, они обе начинают постанывать от удовольствия. Я снимаю броню и они начинают ласкать мой торс, мы уже достаточно созрели для очередной походной близости. Пока девочки сосуться за моей спиной, я закидываю костёр землёй. После этого я их еле вижу, но мои пальцы всегда знают куда нужно добраться. В сталка принимается играть с мои хуём, в то время как Я ОБОРАЧИВПЮСЬ И ВИЖУ ССАНЫХ ХРЯКОВ. АМБУШ! ОДИН ИЗ ЕИХ ПРОТЫКАЕТ ХЕЛИОНКУ НАСКВОЗЬИ СРАЗУ НАЧИНАЕТ ОТРЫВАТЬ ОТ НЕЁ КУСКИ ТЕПЛОЙ ПЛОТИ. ВЕСТАЛКА НЕДОУМЕННО ОГЛЯДЫВАЕТСЯ, ОТОРВАННАЯ ОТ ЗАНЯТИЯ И ПОЛУЧАЕТ БЛЕВОТИНЫ ПРЯМО В РОТ. ТАКОГО ЕЁ ОРГАНИЗМ НЕ ВЫДЕРЖИВАЕТ И ОНА БЛЮЁТ ПРЯМО НА МЕНЯ, ЛОВИТ СЕРДЕЧНЫЙ ПРИСТУП И ВАЛИТСЯ В ЛУЖУ БЛЕВОТИНЫ. ОДИН ИЗ СВИНЕЙ УДАРЯЕТ МЕНЯ БАРАБАННОЙ ПАЛКОЙ ПО ГОЛОВЕ И Я ВАЛЮСЬ НА ПОЛ, НАПОЛОВИНУ ПОТЕРЯВ СОЗНАНИЕ. КРАЕМ ГЛАЗА Я ЗАМЕЧАЮ ЗЛОБНУЮ ГРИММАСУ ИСКАЗИВШУЮЛИЦО ХРЯКА, ПРОХОДИТ ПАРА МГНОВЕНИЙ И Я ЧУВСТВУЮ УЖАСНУЮ БОЛЬ В АНАЛЬНОМ ОТВЕРСТИИ, ЧЧУВСТВУЮ НЕ ТОЛЬКО НЕБЫВАЛЫЙ РАЗМЕР, НО И СУЧКИ - СВИНТУС РЕШИЛ ПЕНЕТРИРОВАТЬ МЕНЯ БАРАБАННОЙ ПАЛОЧКОЙ. МУЧАЯСЬ ОТ НЕБЫВАЛОЙ БОЛИ Я ВИЖУ КАК В МОЁ ЛИЦО ЛЕТИТ МОРГЕНШТЕРН.... А дед спит, он ветеран - ему всё можно. От него так воняло, что свиньи подумали, что это чумной труп и оставили в покое. Только в жопу выебли. А он спит и во сне улыбается...

В ДД не хочу, там надо триньки защищать, если не защитишь, тебя повесят. И в гробу закрытом похоронят, под музыку из фильмов по Лавкрафту. А триньки-то рядом в гроб положат. Начищенные, парадные. Красивые. С вирту шансом. Ребята, идите служить.

Героям в кашу бром подсыпают. Совсем молодым Крусейдерам. У них потом хер стоит как часовой с берданкой. И после эмбарка в попу друг друга трахают. Свет выключают и бегают по борделям. Бесятся. Любят нарядиться весталкой и усадьбу служить@защищать. И в попу друг друга чпокают.

Если ты попал на эмбарк против пушки — считай твои дни сочтены. Утром рукопашка, перед обедом фистинг. На обед Medicinal Herbs. После обеда — расстрел. Без ужина оставили. Пидоры суки. Кушать хочется, а меня хоронят. Блядь.

Когда Потомок приехал, героев загнали в баню. Закрыли, подожгли. А они ничего не знают, моются. Дед мыло уронил. Его леперы заломали и выебали. Почему? Да потому что он на камни нассал. А Потомок с Кэйртейкером смотрят и смеются. У Кэйртейкера припадок. Упал, глаза закатил, из рта пена. Кэйртейкера жалко. Умер. Когда хоронили, Арбалетчики в воздух стреляли. Их тоже потом расстреляли.

Кто-то закричал. Всем похуй. Хуй колом стоит, что делать? Ты знаешь ответ. Если Джестера привязали к тумбочке — значит он провинился. И его надо пнуть. Или выебать, тут уже от человека зависит.

Сегодня кино показывали. Наебали. Суки. Показывали Лавкрафта. А героям в Руины идти, они же там друг друга перестреляют блядь! Решили им оружие не давать, выдали по факелу. Так эти долбоебы одного крусейдера насмерть факелами забили. Но мне его не жалко, все равно бы помер.

Кто-то палец оторванный пришивает, кто-то стресс себе стакает. В карете насрано. Плакат Сердца. Напротив плакат Сирены. Подписанный. Кто подписал, неизвестно. Весь предыдущий эмбарк расстреляли, но никто так и не сознался. Горько вспоминать. Воняет жутко. Полуразложившийся труп Абома. Вот такой наш ленинский уголок.

Зачем нужно служить? Чтобы не напали. Свиньи. Будут по Эстейту ходить, целенаправленно деньги выпрашивать. Суки. Пидоры. Гвоздем церковь поцарапает, ну что ты ему скажешь? Он же ничего по-человечески не понимает. И осудить его не смогут, он же не гражданин. Только выслать в степь и там расстрелять. Пидоры. Все рыбы — пидоры. И свиньи.

Кто не курит, тому в день выдают две конфетки. Ириски. Одна из них отравлена. В другой — сифилис. Вот и гадай: или подохнешь, или стояк лютый будет, хоть кол чеши. Но там большинство курит. Как же тут не закуришь, если тебя ебут в жопу? Охуеть.

Если проебаться от эмбарка, можно в самоволку. Главное, чтобы не вычислили. Если вычислят, то тебя отведут в бар, разденут, завяжут глаза. Во рту кляп. Садят на холодный пол, аж яйца сводит. И начинают читать молитвы. И пиздят. Цепями абома. Ладно хоть не ебут. Лучше бы ебали.

У кого дома девчонка ждет, тому яйца отрезают. Воинский обряд такой. Как посвящение в студенты, только тебе яйца отрезают. Ножницами. Ржавыми. Их потом можно будет на кладбищенский камень прицепить. А девчонка все равно не дождется.

Кто проиграет в азартные игры триньку оранжевую - тот царь. Имеет право носить корону. С ним всегда свита. Он кушает первым. Потомок при встрече ему в ноги кланяется и обращается «князь крендель». Царь всегда ест с пола. Как волк. Или собака, им виднее. После отбоя царя все ебут и пиздят. Почему? Да потому что проиграл все триньки, пидарас пассивный.

Правильно говорят, что кто не служил, тот не мужик. Или неправильно, я в хуй не тарабанил. «Кто до даркест данжеона дожил, тот огурчики полил». Выглядит как чушь? Это и есть чушь. Кто дожил до ДД, у того кукушка отбита. и срака как у Дональда Дака. Зато живой. Или мертвый. Ему виднее.

На питание героя Потомок выделяет по 478 золота в день. Пиздеж. Выделяет в половину меньше. Половину забирает бармен. Еще половину — герои третьего лвла. Еще половину — шлюхи в борделе. и доходит до героя 17 золотых монет. И жрет. Деньги жрут, пидоры. Посыпают бромом, мажут маслом, чтоб лучше выходили, и жрут. Кто накосячит, останется без ужина. Такие дела.

Повоюем еще. Так Предок говорил. Потом застрелился. Или застрелили, хуй знает.