Чуть более чем через месяц войны у Нильфгаарда уже не осталось боеспособных противников на континенте. Лирия и Нижний Аэдирн – захвачены и разорены, с Темерией заключён пакт о ненападении, с Каэдвеном сохраняется нечто вроде союза, а Редания по-прежнему оставалась нейтральной. Это не означало, однако, конца войны. С оставшимися королевствами необходимо было покончить, пока они не набрали силы и не выступили против Нильфгаарда единым фронтом. И всё же это был неплохой момент для решения некоторых мирных вопросов. На территории Аэдирна, в Долине цветов, создаётся марионеточное государство эльфов Дол Блатанна. Для экспансионистской политики Империи её пример необычен тем, что она не была включена непосредственно в состав Империи, как королевства Юга, и даже не была обозначена автономией по типу Туссента, но была провозглашена подлинно независимым государством. Учитывая последующее признание Деитвена о том, что он изначально не собирался оставаться на этой территории, можно предположить, что ему просто не нужен был анклав в окружении враждебных государств; кроме того, захоти они забрать эту землю обратно, ему не нужно было тратить силы на её защиту или терпеть унижение её потери. Это также обладало и огромным пропагандистским значением, как для населения Севера, так и для эльфов – которые отныне шли в бой не из принуждения, а из благодарности своему покровителю. То, что новоиспечённая королева Энид ан Глеанна, действуя по указке императора, приказала скоя'таэлям продолжать борьбу в королевских тылах, только подчёркивает намерение Эмгыра идти дальше.
Из трёх оставшихся соперников без помех можно было атаковать Темерию и Каэдвен. Впрочем, нападение на Каэдвен растягивание коммуникаций через половину Севера и их уязвимость для атаки Темерией с фланга. Прежде чем переносить войну за Понтар, необходимо было закрепиться на нём. А потому у Империи оставался только один вариант. Поспешность нападения на Темерию обусловлена не только её положением – Нильфгаард играл наперегонки не с каким-то одним конкретным королевством, а со всеми сразу. Чем дольше он готовится к войне с одним, тем больше будут к ней готовы другие, когда придёт их черёд. Останавливаться нельзя было ни на день.
И вот в начале августа имперская армия вступают в Темерию. Темерская кампания важна не только тем, что предоставляет плацдарм для дальнейшего наступления на Север – это ещё и возможность реванша за поражение в первой войне, в котором именно Темерия сыграла решающую роль. Месть за Содден, успешная или провальная, могла стать важнейшим фактором боевого духа обеих сторон, и Нильфгаард не хотел упускать этой возможности. С другой стороны, Фольтест знал, что если Темерия падёт, Север будет практически обречён, и если Чёрных не удастся остановить, то нужно хотя бы задержать их достаточно, чтобы дать остальным время подготовиться. Это уже не была лёгкая прогулочка против неготовых к вражескому наступлению сил на востоке – предстояло серьёзное сражение с укрепившимся и обороняющим противником на огромной территории, а потому к делу нужно было подойти со всей серьёзностью. Условия благоприятствовали имперским войскам. Контролируя и устье, и исток Яруги, они могли позволить себе беспрепятственно перейти реку на темерской границе. Кроме того, гарнизоны, расквартированные в Вердэне и Лирии, нанесли удар с флангов. Таким образом, Темерия подверглась одновременному удару по сходящимся направлениям сразу с трёх сторон, и войска были вынуждены отступить из Бругге и Соддена. Темерское командование рассчитывало создать удобную для обороны линию фронта к северу, но имперские манёвры, охваты и рейды не давали им остановиться, и они были вынуждены отступать всё дальше и дальше. А тем временем нильфгаардцы вышли на прямую дорогу до Вызимы. На их пути оставалось только два крупных города с мощными крепостями – Майена и Марибор, "ворота на Вызиму". Стоит их взять, и имперская армия сможет маршировать прямо на столицу.
Однако от столь быстрого темпа продвижения имперские линии снабжения растянулись, и ситуация потихоньку стала меняться. Пользуясь тем, что основная часть войск ушла на север, просеверно настроенный принц Кистрин Вердэнский решился на открытое восстание против своего отца короля Эрвилла, давшего вассальную присягу императору. Крестьянские восстания разгорелись также в Бругге и Соддене. Королева Мэва Лирийская уже собирала партизанский отряд, которому предстоит действовать на Яруге. А в составе темерской армии, чтобы как-то спасти положение, был наконец создан долгожданный цинтрийский корпус. Внезапно разгоревшиеся в тылу боевые действия заставили нильфгаардцев замедлиться, но не остановили их полностью. Воодушевлённая этими событиями, и в то же время понимая значение Марибора, в октябре Темерия осмелилась дать наступающим войскам решающий бой. Однако их расчёт не оправдался, и наспех собранные армии, часть из которых бежала от самой границы, не смогли одолеть хоть и измученных и поредевших, но всё же хорошо подготовленных и организованных имперских бойцов. Битва под Марибором окончилась полным разгромом темерской армии и окончательным превращением лихорадочного отступления в хаотичное бегство. Вскоре Марибор пал, а после распространения слухов о браке Эмгыра и Цириллы, многие цинтрийцы дезертировали из темерской армии. Судьба Темерии висела на волоске...

>>0834517
Однако по неясной на тот момент причине нильфгаардцы не спешили продвигаться вперёд. Возможно, что они, будучи уверенными в том, что темерская армия нескоро сможет восстановиться, просто решили перевести дух и собраться с силами, закрепиться на новой территории и уничтожить местные враждебные силы. Но не исключено, что истинная причина остановки более стационарна. Имя ей – Майена. Находясь на пути следования нильфгаардской армии между границей и Марибором, она практически контролировала этот путь – все припасы, идущие на Марибор и далее на Вызиму, должны были пройти именно через неё. И она не сдалась. Даже несмотря на разгром армии, на падение "вызимских ворот" и на полное окружение, гарнизон крепости отказался сдаваться, и это спасло Вызиму. Пока Майена стояла, Империя не могла наладить стабильное снабжение фронта: с одной стороны, войска нельзя было увести вперёд, оставив тылы в руках защитников крепости, а с другой – чем больше ресурсов придётся затратить на её контроль, тем меньше их останется на продолжение похода. Приближалась зима, и нильфгаардское командование, уверенное в том, что крепость не продержится долго, отказалось от штурма и вместо этого приступило к осаде – а время неумолимо уходило. Осада Майены станет самой долгой операцией Второй Северной войны, и, в конечном итоге, приведёт к краху нильфгаардской армии. Однако одной крепости на путях снабжения недостаточно для победы – помимо армии, которой у Темерии уже практически не было, необходим был командующий нового вида, способный потягаться с имперскими генералами – возможно, невысокого звания и происхождения, без большого боевого опыта, но близкий к войскам и хорошо понимающий современный военный конфликт, какими были его оппоненты. По счастью для Темерии, такой человек у Фольтеста нашёлся. Звали его Ян Наталис.
Именно в этот момент реданская делегация посетила Ковир. Редания по-прежнему оставалась в стороне от войны, но взявший на себя управление страной Сигизмунд Дийкстра понимал, что, во-первых, после падения Темерии император обязательно обратит свой взгляд на Реданию, не способную выставить большую и сильную армию, а во-вторых, что, упустив возможность быстрого разгрома Темерии до наступления зимы, Нильфгаард будет вынужден остановить наступление, чтобы навести необходимый для зимовки порядок на тылах. Что означало, что у Редании есть только одна зима на решение всех своих проблем, и к её концу надо быть полностью готовыми к войне. В результате этих переговоров к армиям Севера присоединилось войско наёмников. Решая вопрос реорганизации армии, коннетабль Темерии не стеснялся обращаться за помощью ни к необученным призывникам и рекрутам, ни к краснолюдам, ни к разбойникам. Ради спасения Темерии он был готов пойти на любые необходимые меры, и каждую новую возможность он рассматривал по её достоинству, разглядев потенциал этой новой, столь сомнительной, силы. К концу года у Темерии появилась новая армия, недостаточная для завершения войны в пользу Темерии, но достаточная для того, чтобы она не завершилась в пользу Нильфгаарда так скоро, а костяком её составила Вольная компания. Не сдерживаемая во время зимы армейской дисциплиной и снабжением, она проводила собственные операции, в том числе и диверсионные, чтобы ещё больше ослабить нильфгаардские силы перед возобновлением кампании. Среди них был и рейд на Майену. Не ожидавшие внешнего удара нильфгаардцы, последние несколько месяцев осаждавшие крепость, дрогнули перед уступавшим им по численности отрядом, и для защитников крепости забрезжил свет надежды. А подошедшие вскоре войска окончательно прорвали кольцо окружения. Полугодовая осада Майены была снята. Стратегически это имело малое значение, но гораздо важнее было другое. Север одержал первую победу в этой войне.

технически, эта и предыдущая - отдельные пасты, но их можно считать и двумя частями одной

Все мероприятия Наталиса и Дийкстры никак не изменили того, что у Нильфгаарда по-прежнему сохранялось численное преимущество. А потому император, к тому моменту уже вернувший контроль над Майеной, пошёл на рискованный шаг – всеобщее наступление с самым приходом весны, с тем, чтобы не дать противнику и время опомниться. При этом он больше не рассчитывал на быстрое взятие Вызимы, предполагая её обход с постепенным выдавливанием защищающей город армии. Однако такой манёвр обнажал выведенные из-под защиты Дол Блатанны фланги для удара Каэдвена, и Эмгыр совершил свою первую ошибку. Не дожидаясь, когда его войска попадут в уязвимое положение, он решает взять инициативу в свои руки и атаковать своего недавнего союзника первым. Задача, стоявшая перед группой армий "Восток", была проста – на время наступления связать каэдвенские силы, не дать им пройти на помощь темерцам. Вероятно, Деитвен считал эту миссию не только самоубийственной, но даже и невыполнимой – по крайней мере, в части уничтожения каэдвенской армии. В конце концов, всё, что ему было нужно – это лишь немного её задержать. Но именно это решение привело к тому, что Каэдвен вступил в войну на стороне Северных Королевств. В то же время гражданская война в Вердэне, с территории которого наступление поддерживалось с запада, гражданская война завершилась победой и воцарением Кистрина. Контроль над устьем Яруги, столь необходимый для снабжения армии, вновь вернулся в руки анти-имперской коалиции. Трудно сказать, был ли бы у всего этого иной исход, если бы не было заговора генералов, или же судьба двух из трёх групп армий была предопределена ещё на этапе раздачи приказов, но именно с них начал собираться снежный ком нильфгаардского поражения. По замыслу Эмгыра, самая многочисленная группа армий "Центр" под командованием не знавшего поражений фельдмаршала, должна была, полностью сконцентрировавшись лишь на одном направлении, сосредоточить все свои силы исключительно на уничтожении темерской армии, а чтобы ей в этом ничего не мешало, ей на помощь и были отправлены группы поддержки. После их разгрома Коегоорн оказался в таком положении, что ему одному нужно было выполнять работу всех троих. Но у него ещё был шанс – если он успеет разгромить темерцев до присоединения к ним каэдвенских сил или до перерезания путей снабжения вердэнцами, он сможет разбить и тех и других поодиночке. Плавное продвижение превращалось в стремительный забег, но даже при отсутствии фланговой поддержки он мог позволить себе распределить силы и остаться в преимуществе. И тут в войну вступила Редания.
Начиная войну, император знал, что если разделить нордлингов и не давать им возможности действовать сообща, они не смогут оказать организованного сопротивления. На это же рассчитывал и Коегоорн. А вот чего они не знали, так это того, что новый человек для новой войны придумает и новый способ командования. Привыкшие к унифицированной армии единого государства, они не могли и подумать, что таковая возникнет у коалиции нескольких стран. Вся стратегия и тактика Коегоорна исходила из предположения, что каэдвенские, темерские и реданские армии будут действовать каждая сама по себе, не координируя свои действия друг с другом, как до этого момента и было. И правда, поддерживать связь между несколькими армиями сразу, да ещё и находящимися друг от друга на внушительном расстоянии – процесс трудный и медлительный, даже если они находятся друг с другом в согласии. Однако уповать на это не пришлось. Фольтест, понимая всё значение согласованности, предложил инновационную для королевств, но характерную для Империи, схему – во главе всех объединённых сил стоит один человек, и каждое отдельное войско, даже не связываясь с другими, всегда действует в точном соответствии с его замыслами. И не было на эту позицию человека лучше, чем возможный автор этой идеи – тот, кто на протяжении всей войны взаимодействовал с абсолютно разными группами людей, знал все сильные и слабые стороны каждого отряда в его подчинении, мог в кратчайшие сроки адаптироваться к изменяющимся обстоятельствам и без долгих размышлений вывести лучшее решение из имеющихся – коннетабль Темерии, Ян Наталис.
Ведя мартовское наступление на Вызиму, фельдмаршал Коегоорн полагал дробление своей армии оправданным, поскольку у каэдвенцев не было возможности узнать, что делают реданцы, а реданцы – что делают каэдвенцы. Возможно, они и не знали, но был тот, кто знал действия и тех и других. Это давало ему широкий простор для непредсказуемого маневрирования, и он решил им воспользоваться. Помня о значении Майены и зная о том, что Коегоорн не может позволить себе её лишиться, он отправил войска навстречу вердэнцам с целью… нет, не захватить пункт снабжения. А с целью заставить Коегоорна думать, что он его может потерять. В результате этого отвлекающего манёвра Коегоорн был вынужден снова разделить свои силы – даже разбив темерскую армию, без Майены он оставался в окружении, и даже при условии отсутствия коммуникации между Реданией и Каэдвеном, судьба похода – и всей кампании – становилась печальной. Поэтому, оставив войска охранять то, что никто не собирался захватывать, он взял с собой столько сил, сколько было нужно для разгрома темерцев, надеясь перехватить их на марше. И оказался в меньшинстве. Равно как, чуть позже, и вторая часть его армии.
А потом было отступление и подписание мира. Война закончилась, но действительно ли закончился конфликт? И могла ли эта война закончиться по-другому?

Кто-то может сказать, что кампания не удалась из-за генеральского заговора, кто-то – что всему виной чрезмерная самоуверенность и некомпетентность лояльных командующих, кто-то приведёт логистику, экономику, какие-нибудь другие причины. Однако мне кажется, что причина совсем в другом. Ведь вплоть до самого конца война шла вполне успешно для Нильфгаарда, и даже если что-то и указывало на то, что в долгосрочном плане всё не так радужно, вряд ли весенняя кампания обернулась бы таким провалом, осуществи Коегоорн свой план, изначальный или сымпровизированный. Казалось бы, по этому моменту и можно определить виновника трагедии – если бы генералы не профукали вверенные им группы армий, Империя бы победила. Но даже после их предательства, если бы у Севера не оказалось Наталиса, Коегоорн вполне мог действительно разбить их поодиночке. Получается, судьба войны не определялась в момент назначений. Она была определена гораздо раньше. Выше я сказал, что Эмгыр совершил свою первую ошибку, неспровоцированно напав на Каэдвен. В действительности, это была его вторая ошибка; первая была совершена в самый первый день войны. «Мир хижинам, война крепостям», таков был лозунг нильфгаардской армии на протяжении всех предшествовавших войн. Девиз этой войны изменили: «Война всему живому». Именно из-за этого принципа вспыхнули восстания в Вердэне, Соддене, Бругге, задолго до того, как туда назначили заговорщиков. Эмгыр якобы не хотел оставаться на Севере, а хотел уничтожить всё его хозяйство, производство, оставить после себя сплошную выжженную землю, уничтожить Север как цивилизацию. Возможно, это так. Но если бы он пришёл на эту землю как захватчик, а не уничтожитель, возможно, его бы здесь ждал больший успех. Возможно, при всех прочих равных война бы закончилась покорением всего Севера. Но, увы, приходится признать, что она была обречена с самого начала, и все знакомые нам факторы тут вовсе ни при чём. Если рассматривать войну как противостояние двух фигур, то вся темерская кампания – это, разумеется, Коегоорн и Наталис, но решающую роль в поражении Империи сыграл не солдат и даже не простой люд, а всего-навсего один человек – сам император.

ВЫПИЛИВАТЬСЯ?

Раньше я даже не мог себе представить, что человек может настолько ужасно себя чувствовать. Мои ощущения в данную секунду - невыносимая тоска сравнимая с совершенно нереалистичными обычному анону мучениями, я реально нахожусь в натуральном аду. У меня официальный диагноз с дурки Паническое расстройство. Раньше превозмогал ломал себя и делал такие экстремальные вещи, которые не могут себе позволить даже здоровые люди. Но потом я устал, сломался. Понял, что всё бессмысленно. Я не смогу изменить биохимию мозга. Это чувство беспомощности заставило меня прикоснуться к самому тёмному и опасному, то что одновременно лекарство и я ад. Оно убивает, но даёт что-то взамен. В юриспруденции их называют наркотиками, а в медицине психоактивными веществами. В общем, применял это на протяжении года и был счастлив как никогда. Много пробовал, экспериментировал, но в конечном счёте ощутил сильные проблемы со здоровьем и менталкой. В порыве эмоций просто выбросил всё, слил в унитаз. Тогда то я понял, что зря это сделал. Дофаминовое истощение... Это ужасно. Это когда лежишь сутками и смотришь в одну точку, когда не видишь смысла ни в чём. Я жил так. Я мечтал упороться, но у меня не было денег на в-ва. Однажды я решил взять себя в руки и попробовать заняться чем-то. Решил попробовать поиграть в Ведьмак 3, о котором так много слышал, но никогда не играл. Блять, я плачу.... это игра излечила меня от депрессии! Я не шучу. Я выполнял квесты, катался по вечернему Велену под звуки дождя, наслаждался музыкой, атмосферой. Полностью поглощался в историю, в сюжет. Я просто забывал обо всём на свете, о всех своих проблемах. Я прошёл эту игру 2 раза и хотел даже пройти 3й раз... но мне надоело. Мне захотелось снова упороться. Мысли о веществах вновь заполонили мой больной мозг. Тогда я придумал гениальный план - продать видеокарту и купить себе столько дури, чтобы на полгода вперёд хватило. Я это сделал. Я снова прикоснулся к вв. Но я уже не получаю должного удовольствия от них. Отходняки слишком тяжёлые стали. Может за это время изменилось качество продукции, я не знаю. Мне просто уже не хочется. Пропал настрой к этому. Всё что я хочу это вновь поиграть в Ведьмака... это игра спасла меня когда-то. А я не благодарный уёбок не признал это в должной степенью. Мне по ночам снится Цири, я просыпаюсь и вспоминаю как мне было уютно тогда. А теперь я в аду. Я не смогу купить видеокарту ближайшее время, ведь я даже не работаю и вряд ли смогу работать вообще. Я в аду. Впервые в жизни у меня реальные мысли о смерти.