- Знаешь, ах, твоя душа в таком виде выглядит… м-м, чертовски здорово, ха-ха.
Сие заявление было сделано настолько непринуждённым и радостным тоном, что Аид почувствовал себя только хуже, сильнее вжимая лоб в простыню. При всём желании положение его тела не позволяло увидеть выражение лица, но накатывающие волнами чувства и ощущения отупляли даже самое острое восприятие мира вокруг.
- Да что ты… - реплика прервалась на сдавленном полустоне, когда Эмет почувствовал резкую смену позиции позади себя, - … можешь знать, пх-ах, об этом. Не в твоей компетенции отличить и акулу от рэморы.
Азем абсолютно точно ухмылялся, это чувствовалось на каком-то внеэферальном уровне - сплошных животных инстинктах, обострившихся до предела. Ощутив некую то ли заминку, то ли явно запоздавшую нерешимость в словах партнёра, мужчина повёл бёдрами и наклонился вперёд, прилегая грудью к спине “достопочтенного коллеги”. Длинные и мозолистые пальцы осторожно отвели в сторону белоснежные волосы, представляя взору покрасневшие уши и покрывшуюся потом шею. Кто бы знал, что высший маг со скверным характером, непоколебимый надзиратель эфирных потоков, скептик до мозга гостей мог выглядеть… так чертовски мило. Что ж, теперь, когда для Азем сия сакральная тайна раскрылась, он не мог не воспользоваться всеми вытекающими из этого преимуществами.
- О-о, - пусть и ехидным, но таким же как и у Эмета возбуждённым придыханием протянул он, - тебе хорошо известно, насколько бурное у меня воображение. Изволишь ли услышать подробности?
Ему явно хотели возразить, да только Азем был слишком хорошо подкован в таком непростом предмете исследования - “доведения Аида до белого каления”, чтобы не знать, когда стоит применить хитрость и заставить мага глотать своё собственное возмущение с безумно очаровательно наморщенным носом. Снова выпрямившись - что автоматически помещало его член в Эмета до самого основания - он оценивающе провёл пальцами по худой спине, остановившись на еле видном шраме под левым рядом рёбер. В ответ на это движение маг задрожал, хрипя, и немного выгнулся, пытаясь принять “безопасное положение”, пока Азем выводил узоры руками по его телу.
Всего лишь росинка эфира легко бы сгладила все возможные неровности, насытила бледную кожу цветом, а глаза одурманивающей надменной искоркой. Но Аид был слишком упрям и непреклонен, чтобы принимать помощь, даже в моменты, когда это граничило с глупостью ещё больше, чем в героических похождениях Азем.
“Посмотри, куда завело тебя эфирное истощение, своенравец,” - ухмыльнувшись сам своим мыслям, мужчина оставил шрам в покое, переместив руки на бёдра Аида и продолжив лёгкие толчкообразные движения со своей стороны, раскачиваясь внутри сжимающей его плоти в размеренном темпе. Реакция Эмет-Селка - что телом, что голосом, что эфирной аурой - опьяняла Азем до состояния, когда он забывал, что происходящее - не более, чем фарс. По крайней мере, так оно задумывалось.
Азем может и слыл “хулиганом” среди Четырнадцати, но до ручки доводить ситуацию не любил, сколько и не считал себя садистом. Он тоже устал - не так, конечно, как Аид - но с каждым движением концентрация улетучивалась всё больше и больше, погружая в какую-то до этого неведомую сладостную негу. Прикусив губу до ихора, он попробовал вернуться к истоку спровоцировавшей их с товарищем “мероприятие”.