Интерьер: офис GGG. Вечер. Крис сидит за столом, Джоннатан заходит в комнату с деловым видом, в руках у него геймдизайнерская документация.

ДЖОННАТАН (с фальшивой вежливостью):
Ты ещё интересуешься системами лут-дропа, Крис?

КРИС (улыбаясь неловко):
Ну, да… Стараюсь оставаться в теме. Я всё ещё слежу за тем, как игроки реагируют на лиги...

ДЖОННАТАН (подходит ближе, кладёт на стол толстую папку):
Знаешь, Крис… ты ведь играл в PoE2, да?

КРИС:
Ну... немного. Там вроде ещё недоделано многое.

ДЖОННАТАН (проигнорировав):
Ты вообще понимаешь, куда движется ARPG? Видел, как мы вырезали флаконы из билдов? Всё теперь завязано на классовую уникальность. Это эволюция, Крис. Не революция. Эв.о.лю.ция.

КРИС:
Ну, я думал, игрокам нравилось настраивать билд под себя...

ДЖОННАТАН (усмехается):
Ага. Им ещё нравились 300 кнопок на панели, лаги от мин и дублирующиеся механики. Но это было раньше. Знаешь, мне напоминает это Huey Lewis and the News.

КРИС (сбит с толку):
Какая связь?

ДЖОННАТАН (разворачиваясь к нему, начинает наигрывать на воображаемом плеере):
В начале они были простыми. “Sports” — прямолинейный альбом. Как Path of Exile 1 в 2013 году. Всё понятно: урон, хаос, побольше стрел.
Но потом… они эволюционировали. “Fore!” — уже зрелая работа. Всё чётче, чище, концептуальнее. Как PoE2.
Они поняли, что нельзя вечно пихать новые лиги в старый движок и притворяться, что это «свежо».

КРИС (всё ещё пытаясь вежливо улыбаться):
Ну, может, некоторым как раз и нравится старая школа…

ДЖОННАТАН (гладит мышку, приближаясь):
Но мы не делаем игру для некоторых, Крис. Мы делаем игру для поколения, которое знает, что такое инерция, weight и тишина между ударами.
PoE2 — это не контентный патч. Это очистка. Мы не просто заменяем игру. Мы устраняем тебя.

КРИС:
Что?..

ДЖОННАТАН (резко, безэмоционально):
Ты больше не нужен, Крис.

Он берёт геймпад и с точностью хирурга нажимает «Удалить» рядом с PoE1 build system.

*ЧЕРНЫЙ ЭКРАН. ЗВУК СЛЕГКА ПРИДОШЁЛОГО УДАРА МОЛОТОМ ПО КУЗНЕ.

На ярком, залитом солнцем дворе небольшой деревни собралось множество людей. Они с нетерпением ждали начала знаменательной битвы двух петухов, что собирается начаться на старом покрытом мхом площадке, отведенной для подобных зрелищ. Каждый из петухов, хотя и был пленником этой человеческой игры, гордо расправлял свои перья, словно понимая, что он — последний в своем роде.

Петух с синим гребнем, по имени Синяк, выглядел внушительно. Его мощные крылья были укрыты блестящими перьями. Он был известен в округе своей бесстрашной храбростью и бескомпромиссным характером. Его соперник, Краснорог, с ярким красным гребнем, был самым быстрым петухом деревни. Его маневренность и ловкость уже принесли ему немало побед, но ни один его противник не был так силен, как Синяк.

Деревенские жители в зале ожидали финала — каждый желал увидеть триумф своего любимца. Сквозь гул голосов звучали выкрики: "Синий! Синий!" и "Красный! Красный!". Это было не просто зрелище, но и битва за имя, за гордость.

Сигнал к началу битвы был подан. Петухи сошлись в эпической схватке. Клювы и перья летели в разные стороны. Публика гудела, осыпая храбрецов подбадривающими криками, когда Краснорог с семимильными шагами крутился вокруг Синяка, стараясь вколотить его в землю.

Синева и краснота на фоне непрекращающегося конфликта выглядели удивительно. Внезапно, совершив молниеносный прыжок, Синяк пришел в движение, его клюв ударил как молния — точный и стремительный. Но Краснорог был готов. Он ушел в сторону, и клюв Синяка лишь коснулся перьев. В ответ Краснорог бросился с новой силой.

Битва продолжалась, но каждая секунда ощущалась как вечность. Под ногами петухов перемешались перья, а на земле оставались следы их боевых танцев. И в самый тот момент, когда казалось, что Синяк начал выкручиваться и набирать преимущество, Краснорог ударил, как никогда раньше, клювом, который вонзился в бок своего соперника. Взревев от боли, Синяк с остервенением отступил, но его время подошло.

Храбрый петух с синим гребнем упал на землю, клюв его был больше не в силах подняться. Деревенские жители замерли, их радость превратилась в свинец. И в этот момент, когда последний луч солнца коснулся перьев Синяка, он закрыл глаза, и его сердце остановилось.

Краснорог, изможденный, пыхтя, взглянул на толпу, но победа не приносила ему радости. В конце концов, он себя не чувствовал триумфатором. Он лишь осознал, что битва забрала ему друга, с которым они оба сражались не просто за титул, а за уважение в их маленьком мире.