>>145273

Бежать! Быстрее!

Адреналин ударил в мозг, разбивая оцепенение. Я бросился бежать, расталкивая возмущённых прохожих. Их лица мелькали перед глазами, белыми пятнами расплываясь в воспалённом сознании.

Бежать! Вперёд!

Хлипкие ботинки заскользили по ледяной корке. Я махнул руками, стараясь удержать равновесие.

Бежать! Не останавливаться!

Жуткая пульсирующая боль разлилась в правом боку. По инерции пробежав ещё несколько шагов, я застонал и повалился в придорожный снег.

Кажется, он меня догнал.

Я лежал в сугробе, закрыв глаза, не чувствуя холода. Ну вот и всё.

Прошла минута, другая, третья... Сознание отчего-то не спешило меня покидать, и кроме того, боль постепенно начала отпускать. Я осторожно открыл глаза. Мимо, не обращая на меня никакого внимания, сновали мрачные прохожие с безразличными лицами. Неподалёку, опершись о симпатичную кованую оградку, стоял грязный бомж и сочувственно глядел на меня.

Человек в сером пальто исчез.

Поднявшись, я отряхнул куртку. Немного снега упало за воротник, заставив меня вздрогнуть. Холодные струйки потекли по спине.

Хватит, нагулялся. Пора домой.

Я огляделся, пытаясь понять, где нахожусь. Район казался смутно знакомым. Кажется, если я пройду чуть дальше по этой улице, то увижу Фестивальные пруды. А там уже и до дома недалеко.

Голова закружилась, заставив меня схватиться за фонарный столб, облепленный бахромой рваных объявлений. Я глубоко вздохнул, чувствуя, как воздух всё ещё клокочет в груди. Это от бега. Сейчас всё пройдёт. Только надо идти помедленнее.

Оторвавшись от своей опоры, я аккуратно двинулся вперёд, изредка пошатываясь и закрывая глаза. В голове гудело, звуки улицы были слышны словно через толстый слой ваты. У меня как будто резко пропали все чувства, все мысли, все желания. Осталась только пустота.

Время остановилось, пространство исчезло. Я не понимал, как долго длится моя мучительная прогулка. Час? Два? Я просто шёл вперёд, глядя себе под ноги.

Что-то с гулким звоном ударило меня по голове. Наконец подняв глаза, я обнаружил, что стою напротив железной двери своего подъезда.

Фонарь, стоявший в глубине двора, слабо рассеивал темноту зимнего вечера. Узкие продолговатые окна разинули свои тёмные пасти над моей головой. Похоже, в доме нет света.

Нашарив в кармане завалившиеся за подкладку ключи, я поднёс к домофону маленькую чёрную лопаточку. Его тускло освещённая панель мутным пятном заплясала перед моим взглядом. Я поднял руку, чтобы протереть глаза, и с удивлением обнаружил, что плачу.

●●●

Я бежал по пустырю, освещённому бледной луной. Бежал, проваливаясь в снег, увязая в высоких сугробах. Летящий с тёмного неба колючий снег обжигал лицо.

Меня кто-то преследовал. Оборачиваясь на бегу, я видел тёмный силуэт, но не мог рассмотреть его лицо. Расстояние между нами быстро сокращалось.

Я знал, что должен бежать вперёд. Это мой единственный шанс.

Нога в очередной раз провалилась под снег. Чертыхаясь, я попытался вытянуть её и почувствовал, что зацепился за какую-то корягу.

Быстрее, быстрее! Я сунул руки в снег, пытаясь освободиться от цепкой хватки. Сзади скрипнул снег, проминаясь под быстрыми шагами, а затем вдруг наступила темнота.

●●●

Я вскочил, пытаясь унять сердцебиение. Футболка была мокрой от пота. Меня била крупная дрожь. Глубоко вздохнув, я взъерошил волосы, стараясь успокоиться.

Весь вчерашний вечер меня тошнило. Только под утро удалось забыться беспокойной, то и дело прерывающейся кошмарами дремотой. И теперь жутко болела голова.

Пройдя на кухню, я выдавил из блистера блестящую зелёную таблетку и, налив себе стакан воды прямо из-под крана, залпом опрокинул его.

Дрожь унялась. Я постоял ещё немного, опершись на шаткий кухонный стол, давая ногам возможность окрепнуть окончательно, а затем поплёлся обратно в комнату. Мобильник разрядился ещё вчера, но темнота за окном не оставляла сомнений — меня угораздило проспать до самого вечера.

Натянув на себя штаны, я нажал на кнопку включения компьютера. Идти на прогулку больше не хотелось. Рисовать не хотелось. Писать не хотелось. Не хотелось вообще ничего делать. Просто сидеть перед монитором и читать бесконечные, бессмысленные треды. Как раньше. Как всегда.

Компьютер пискнул, мигнув светодиодами, а затем что-то громко застучало. Сломался, что ли? Может, кулер засорился?

Уже протягивая руку, чтобы открыть крышку корпуса, я вдруг понял, что стук доносится из коридора. Стучали в дверь.

Контактировать с людьми не было никакого желания, но вдруг это что-то важное? Проверка газа, например. Заставят потом бегать по всяким комиссиям, а то и платить штраф, если не открою. Нет, лучше уж отмучиться прямо сейчас.

Даже не поглядев в глазок, я провернул ключ в замке и открыл дверь.

>>145444
Первое впечатление: Многословно, ненатурально и натянуто. При неплохой общей идее.
Если не можешь говорить, как персонаж, путь персонаж говорит, как ты. А если ты нанизываешь лирические слова но не можешь их применять правильно, то звучит как кривой перевод.

Срать на текст можно квадратно-гнездовым методом.

>Полтора часа усиленных пыхтений и кряканий, просчёта направления рвущейся и летящей прямо в глаз струны - но это того стоило

ЧОБЛЯ? зачем считать направление рвущейся струны?

>далеко не хороша собой (о гитаре)

Это не русский язык. Раз уж гитараст, то сказал бы, как Шевчук: "Может, не красавица, но она мне нравится!"

>бездушный черный саркофаг для карлика-фараона

Это о компьютере. Зачем? ХЗ. Эпитеты - хорошо. Лишняя вычурность - не так хорошо. (сам страдаю, хули)

>они вдруг резко поднимали собственную планку морали значительно выше, по крайней мере, мне хотелось в это верить

... гусары, молчать.

Дальше лень. Не всегда совпадают эмоции и фразы.
"Бешено" уставился - и тут же спокойно "Я чего? Я Алису жду!"
"Она взяла меня под руку и мы вышли из домика, оставив Ульяну наедине с её безудержной яростью."
Ярость и ничего не полетело вдогонку? Значит, это не яростью.
Оставили дуться от обиды, ругаться от злости. Но не яриться.

>mi "Алиса, бери гитару. Семён, бери вторую и усилитель.{w} Я возьму шнуры.{w} Второй раз зайдём - заберем ударные."

Она живая вообще? "Алиска, бери гитару, Семен, ты у нас сильный, тебе вторую и усилитель. - Мику подхватывает кабели. - Не унесем все сраху? Ладно, установку (по-моему, из "барабаны" не стремаются называть) вторым заходом заберем! "

Сцена секса удивительна.

>>145333

На пороге стояли девочки.

— О, а я вас не ждал! — вырвалось у меня. Я тут же спохватился: — Ой, то есть… Я не в этом смысле… В общем, проходите.

Я постарался улыбнуться, хотя настроение было весьма паршивым. Почему-то появление девушек — даже Алисы — меня совсем не обрадовало, скорее наоборот.

«Они просто напоминают мне о том самом дне» — подумал я.

Девушки молча зашли в квартиру. Только сейчас я обратил внимание на их встревоженный вид. Славя молча покусывала губы, сосредоточенно смотря в пол; Лена, засунув руки в карманы куртки и немного сгорбившись, стреляла по сторонам покрасневшими глазами — кажется, совсем недавно она плакала; только лицо Алисы не выражало абсолютно никаких эмоций. Рыжеволосая девушка отрешённо смотрела прямо перед собой, скрестив руки на груди. Совсем как в тот вечер.

Внезапно я сообразил, что девичья компания была неполной.

— Семён, ты Машу не видел? Не знаешь, где она? — Славя опередила мой вопрос.

Я открыл рот, чтобы ответить, но затем просто покачал головой, вопросительно глядя на девочек.

— Я… Понимаешь, я звонила сегодня Маше. Хотела её позвать прогуляться, она мне хотела показать кое-что… ну да неважно. На мобильном она не отвечала, а домашний… В общем, трубку взял её папа и сказал, что Маша пропала. Понимаешь, пропала! Она ушла вчера днём куда-то и не вернулась.

— Может, заночевала у кого-нибудь? — осторожно предположил я. — У подруги, или у парня?

Славя яростно замотала головой:

— Нет, не может быть. Она мне рассказывала, что всегда ночует дома. Папа у неё строгий, за этим следит. Да он и сам мне сказал, что Маша всегда приходила не позже десяти вечера. А тут…

Закусив нижнюю губу, Славя неожиданно сделала шаг вперёд и уткнулась мне в грудь. Почувствовав, что девочку бьёт мелкая дрожь, я осторожно обнял её.

— Ну тише, тише...

Через минуту, справившись с нахлынувшими эмоциями, Славя утёрла слёзы и, благодарно посмотрев на меня, продолжила:

— Сначала Ульяна, потом Маша… Нет, понимаете… Я не имею в виду, что с ней что-то случилось, — она оглянулась на Алису с Леной. — Я очень надеюсь, что нет, но… Это ведь всё не просто так.

Алиса посмотрела на меня в упор.

— Мы все были в том лагере, — тихо произнесла она, глядя мне в глаза. — Неважно, что это было — сон, явь или глюки. Но теперь кто-то преследует нас. Сначала Ульяна, потом вот...

Алиса взглянула на Славю и, вздохнув, продолжила:

— Надейся — не надейся, а ситуация всё равно полный швах. Думаете, папина дочка правда способна убежать из дома? Нет, там явно ничего хорошего с ней не случилось.

— Прекрати, — всхлипнула Лена. Слёзы вновь катились по её щекам, падая на воротник куртки. — Опять нагнетаешь? Да сколько можно уже?! И так всё время зудела, пока мы сюда шли! Хватит, не хочу больше про это слушать!

— А придётся, — холодно бросила Алиса, даже не посмотрев в её сторону. — Нам нужно что-то делать, а не сидеть в уголке и ждать своей очереди.

— Так, — принял я решение. — Ну-ка, раздевайтесь, проходите. Там всё и обсудим.

Девушки сели на диван. Я, выкатив своё кресло на середину комнаты, сел напротив.

— Давайте думать. Кто-то преследует нас. Мы познакомились три дня назад. И единственное, что нас объединяет — это пионерский лагерь. Который нам приснился. Вам не кажется это слегка…

— Бред! — перебила меня Лена. — Это полный бред. Просто это совпадение. Страшное, нелепое, но совпадение! Маша куда угодно могла уйти. Может, ей просто надоело вечно слушать папу! А Ульяна… Ей просто не повезло!

Алиса вдруг резко повернулась и схватила Лену за воротник блузки.

— Не повезло?! — прошипела она, вплотную приблизив своё лицо к лицу Лены. — Не повезло? Да чтоб тебе так «не повезло»! Ты понимаешь, что её убили? Отличную девчонку, шуструю, боевую. Не размазню, как ты. Ты понимаешь, что её больше нет?! Понимаешь?!

Грубо оттолкнув испуганную Лену, она резко встала и выбежала в коридор. Я поднялся со стула, намереваясь пойти за ней, но меня остановила Славя.

— Пусть побудет одна, — тихо сказала она, гладя Лену по плечу. — Ей и так было нелегко в последние дни.

Я плюхнулся обратно.

— Ну хорошо. Даже если предположить, что это всё правда… Что мы можем сделать? Машу даже в розыск ещё не объявили, наверное. И потом, ты правда думаешь, что мы чем-то сможем помочь? Да мы же сами ничего не знаем!

Славя вздохнула.

— Не знаем. Но всё равно, лучше пойти и рассказать обо всём, что с нами происходило. Даже это будет лучше, чем просто сидеть и ждать, что же случится дальше.

У меня были большие сомнения насчёт этого. В лучшем случае в милиции нам просто не поверят. В худшем — будет всё что угодно, от психушки до зачисления в подозреваемые.

— В какую милицию, о чём вы? — оторвавшись от своего платка, громко воскликнула Лена. — Что мы им скажем? Про лагерь? Да нас же просто засмеют. Нам просто надо успокоиться и подождать. Маша вернётся, я уверена.

>>145523

В глубине души я был абсолютно согласен с Леной.

— Славь, а ты не думаешь, что Маша действительно могла, ну… Уйти из дома? Может, с родителями поссорилась, или ещё что?

Славя помотала головой.

— Нет, этого не может быть. Она мне говорила, что никогда не ссорилась с родителями. Вообще никогда. И потом, ей идти некуда. Друзей близких у неё нет. Знакомых много, а друзей нет.

— И, конечно же, всё это чистая правда, — Лена усмехнулась, вытирая слёзы. — Славя, мы все знакомы всего три дня. Я имею в виду здесь, в реальности. Почему ты веришь всему, что Маша тебе наговорила?

Славя сцепила руки и обхватила ими колени.

— Я верю, — глядя в пол, упрямо сказала она. — Знаю, Маша вам не понравилась с самого начала. Наверное, потому что здесь она не такая, как во сне. Но она хороший человек, правда, — Славя подняла на меня глаза. — Я чувствую. Она не стала бы врать.

— Значит, как только её начнут искать, мы все вместе пойдём в милицию, — раздался сбоку голос Алисы. Девушка стояла в дверном проёме, оперевшись о стену. Её лицо вновь было спокойным и равнодушным. — Но не будем вдаваться в подробности. Нас действительно куда-нибудь запихают, если мы скажем, что познакомились во сне в пионерском лагере. Просто сообщим, что знакомы друг с другом не так давно, а там пусть уж они сами разбираются, какая между нами связь и кому всё это надо.

— А нам что делать, пока они разбираются? — Славя встала с дивана и прошлась по комнате.

— Не дрейфь, прорвёмся, — ободряюще улыбнулась ей Алиса. — Будем пока осторожничать, по вечерам не шляться, с незнакомцами не говорить. Держать друг друга в курсе событий. А там, глядишь, и наладится всё.

●●●

Проводив Алису с Леной до метро, мы со Славей двинулись обратно. На улице было пустынно, лишь редкие машины, осторожно проезжавшие по обледенелой дороге, нарушали тишину.

— Вы с Машей, похоже, успели подружиться? — нарушил я молчание.

Славя с грустью улыбнулась.

— Нет, не успели. Но я видела, что она очень открытый и лёгкий в общении человек. Просто ей нужно было время, чтобы влиться в компанию, — она посмотрела на меня. — Как считаешь, всё будет хорошо? Она найдётся?

— Да конечно найдётся. Вообще не понимаю паники, которую вы с Алисой устроили. Всякое ведь в жизни бывает.

Я и правда так думал.

Славя упрямо поджала губы, но затем вздохнула.

— Надеюсь, ты прав. Так хоть есть шанс, что с ней всё в порядке.

— Трудно в деревне жить? — я решил сменить тему, чтобы отвлечь Славю от грустных мыслей. — Там ведь, наверное, даже Интернета нет. Чем же люди тогда занимаются?

Славя слегка развеселилась.

— Поверь, там и без Интернета достаточно развлечений. С утра корову подоить, свиней накормить, потом дров наколоть, огород прополоть… Хлопот до самой ночи хватит. Зимой чуть полегче, но всё равно скучать не приходится. А вот здесь, в городе, я даже не знаю, чем себя занять. Когда встретила вас всех, то обрадовалась — думала, что наконец-то нашла друзей и теперь всё пойдёт как надо… А оно вон как обернулось.

— А что думаешь об остальных девочках? — я увёл разговор в безопасное русло. — Ну, об Алисе с Леной? Кажется, они тоже не совсем такие, какими были в лагере.

Славя задумалась.

— Нет, — медленно произнесла она. — Алиса такая же. Она, кажется, научилась сдерживать свои эмоции, но внутри такая же ранимая. Ну да ты сам сегодня видел. А Лена… Честно — не знаю. Наяву она ещё более скрытная. Но я уверена, — поспешно добавила Славя, — что она замечательный человек.

Для неё, кажется, все вокруг были замечательными людьми.

— Вот и пришли, — неожиданно повернулась ко мне Славя. И правда, мы стояли в тёмном, заросшем высокими деревьями дворе, в глубине которого тускло светилась вывеска «Medical Pro».

Я в нерешительности потоптался на месте.

— Может, тебя до квартиры проводить?

Славя на секунду замешкалась, но потом покачала головой.

— Да нет, не стоит, спасибо. Анастасия Никитична сейчас дома, она... будет задавать всякие вопросы, если тебя увидит. Ну, я пойду. Созвонимся завтра, хорошо? Нам надо держаться вместе, помнишь?

Я кивнул.

— Тогда до завтра?

— До завтра, — улыбнулась Славя и исчезла за дверью подъезда.

Развернувшись, я огляделся вокруг. Какой неприятный двор. Вокруг с трёх сторон возвышались серые девятиэтажки, а единственным источником освещения здесь служили окна дома.

Давящая темнота заставляла испытывать беспричинный страх.

«А ведь где-то здесь живёт Маша» — внезапно подумал я, вспомнив тот день, когда девушки впервые пришли ко мне. Кажется, она что-то говорила про поликлинику. Значит, её дом вот там. Совсем недалеко от парка, где погибла Ульяна.

Мне стало нехорошо. Уши заложило, на лбу выступила испарина, а в голове стремительно нарастал хрипящий шум. До этого момента я был уверен, что исчезновение Маши — просто недоразумение, которое разрешится в ближайшие дни. Но сейчас мне вдруг стало ясно — мы никогда больше не увидим её живой.

>>145524

Подъезд встретил девушку непроглядной темнотой. Медленно вытянув руку, она осторожно нащупала выключатель.

Тишину подъезда прорезал сухой щелчок. Ничего. Наверное, опять перегорела лампочка.

Подойдя к лестнице, Славя с опаской посмотрела на чёрный прямоугольник подвальной двери. Её никогда не закрывали на замок, и даже днём девушка испытывала неприятный холодок в животе, проходя мимо.

Она заглядывала туда лишь однажды, когда только-только переехала. Ей хорошо запомнились пыльные щербатые ступеньки, теряющиеся в мрачной глубине подвала, и выступающие из стены необычные, ярко-красные перила. Анастасия Никитична рассказывала за чашкой чая, как давным-давно в подвале убили маленькую девочку, спустившуюся туда из любопытства. На следующий день после страшного происшествия перила загадочным образом изменили цвет, и с тех пор краска на них всегда остаётся свежей, будто кто-то обновляет её каждый день.

Чушь, конечно. Просто страшная байка, городская легенда. Но темнота иногда заставляет верить в самые нелепые истории.

Славя наощупь поднялась по лестничному пролёту и, встав у дверей лифта, нажала на кнопку. Где-то вверху, выбивая из девушки последние крупицы хладнокровия, раздался гулкий скрежет. Мрак подъезда, разбавляемый лишь бледным светом рогатой луны, также не прибавлял смелости.

«Спокойнее!» — приказала себе Славя. — «Чего ты боишься, дурёха? Ты же уже дома».

Внизу что-то тихо скрипнуло.

Она замерла, прислушиваясь. Ветер? Да, наверное, просто ветер качнул подвальную дверь.

Лифт жалобно застонал, не спеша продолжая свой путь.

На лестнице раздался осторожный шелест.

Славя вгляделась в темноту. На площадку вступила серая фигура.

Сосед? Но откуда он взялся?

— Кто здесь? — она старалась не выдавать своего волнения, но голос всё же дрогнул. — Вы здесь живёте?

Между створками лифта забрезжила тонкая полоска света.

Силуэт шагнул в сторону девушки. Теперь их разделяла всего пара метров, но Славя всё ещё не могла разглядеть его лицо.

Двери лифта распахнулись. Тусклый жёлтый свет старой лампочки залил этаж.

— Ох, это ты! Я так испугалась! — с облегчением выдохнула Славя. — Но что ты здесь делае… Нет! Нет!! Не надо!!!

>>145525

Интересно, что же происходит с людьми, когда они умирают?

Может, каждый атом нашего тела имеет собственную память?

Которая не стирается, когда наше тело распадается на мельчайшие частицы.

И если число атомов во вселенной конечно — значит ли это, что мы рано или поздно переродимся в телах других живых существ?

Неважно.

А что важно?

Что вообще имеет смысл в этом мире? Ради чего мы живём?

Ради других?

Нет. Каждый человек живёт только ради себя.

Но почему тогда мне так плохо? Почему каждый раз, когда я вспоминаю озорную улыбку Ульянки, меня буквально выворачивает наизнанку?

Почему я стараюсь не думать о Маше? Не хочу забивать свою голову дурными мыслями? Или просто боюсь, что больше никогда её не увижу?

И почему перед глазами постоянно встают лица Лены, Слави и Алисы?

Лагерь, подаривший мне семь дней настоящей жизни, теперь требует расплаты. Что-то незримо идёт по пятам, отнимая жизнь у тех, кто показал мне, насколько яркими могут быть чувства.

И я не знаю, как ему помешать.

●●●

Звонок телефона оглушил меня. Моргнув, я скользнул по чёрному экрану монитора мутным взглядом. Выключен. Как долго я вот так сижу?

Фиолетовый закат подкрашивал висящие за окном серые сумерки. Уже вечер. А встал я… В десять? В двенадцать? Или вообще не ложился?

Протянув руку, я не глядя схватил дрожащую трубку.

— Да?

— Семён? — я едва узнал голос Алисы. — Мы сейчас приедем к тебе. Скорее всего, придётся у тебя ночевать. Жди, мы через двадцать минут будем.

Где-то вдалеке слышались сдавленные рыдания.

— Кто «мы»? Почему ночевать? Что случилось? — я опешил от безапелляционного тона Алисы.

— Я и Лена. Славя умерла. Вчера убили. Жди.

Она отсоединилась.

А я так и стоял, прижимая трубку к уху.

Славя умерла.

Убили.

Как?

Частые гудки пикали в трубке, разъедая мозг.

Вчера я проводил её до самого подъезда. Было уже поздно, она не могла выйти куда-то снова. Даже если это было необходимо. Я видел, что она боялась.

А значит…

Значит, её убили в подъезде.

Голова вдруг стала очень лёгкой. Пошатнувшись, я схватился за край стола, а потом медленно опустился на пол.

Я был там. Я хотел проводить её до квартиры. Я мог этому помешать. Мог… если бы был чуть настойчивее.

Я лёг на ковёр. Глаза закрылись сами собой.

Славя была единственной из нас, кто не терял оптимизма. Она всегда поддерживала тех, кто в этом нуждался. Она до конца верила в то, что с Машей всё в порядке.

А теперь её больше нет.

Я затрясся. Тело свело судорогой, изнутри вырвался какой-то страшный утробный вой.

А потом я захохотал.

Я хохотал, катаясь по ковру. Рот забился пылью и волосами, воротник футболки разорвался. А я всё никак не мог остановиться.

Ха-ха-ха. А-ха-ха. А-а-а-а-а-а-ха-ха-ха.

Наконец наваждение спало. Я скрючился на полу, уткнув голову в колени, и отчаянно зарыдал.

●●●

К тому времени, как в дверь постучали, я уже успокоился. Удивительно, но эта истерика помогла мне почувствовать себя лучше. Голова соображала ясно, апатия последних дней улетучилась. Я был готов действовать. Защищаться и защищать девочек. Любыми способами.

Раздеваясь, Алиса окинула меня внимательным взглядом и сочувственно кивнула. Наверняка заметила мои красные глаза и опухший нос. Впрочем, меня это не смутило. Сейчас не время для смущений.

Молча пройдя в комнату, девушки сели на диван. Лена теребила в руках бумажный платок, то и дело прикладывая его к носу. Алиса смотрела в одну точку, плотно сжав губы.

— И всё-таки, что случилось? — нарушил я затянувшееся молчание. — Как это произошло? Я ведь проводил вчера Славю до дома. Неужели она…

Алиса, бросив взгляд на Лену, сделала рукой приглашающий жест и вновь уставилась в стену.

— Я… позвонила Славе сегодня, на мобильный, — глубоко вдохнув, начала Лена. — Трубку взяла старушка, хозяйка квартиры. И вот знаешь, я сразу поняла — что-то случилось. Попросила позвать Славю к телефону. А она сказала… Сказала, что Слави нет. Я спросила, когда она будет, а она, — её рот искривился, — а она сказала, что больше никогда.

Лена уткнулась в платок и несколько раз судорожно вздохнула.

— Сказала, что вчера она не вернулась домой. Нашли только утром. Прямо в подъезде. Потом просто бросила трубку.

Всё-таки в подъезде.

Я обхватил голову руками. Вернувшееся чувство вины принялось душить меня с удвоенной силой.

— Я ведь мог этому помешать, — прошептал я. — Это всё из-за меня. Почему я не довёл её до квартиры?

>>145625

Лена вскочила с дивана и обняла меня.

— Не вини себя. Ну как ты мог знать, что случится такое? Никому бы в голову не пришло, что даже в подъезде может быть опасно.

Я поднял голову. Слова Лены натолкнули меня на одну мысль.

Страшную мысль.

— Маша живёт в одном дворе со Славей, — медленно начал я. — И пропала она, скорее всего, по пути домой. А Славю достали, — мне не хотелось произносить слово «убили», — прямо в её подъезде. Получается…

— …тот, кто за нами охотится, знает наши адреса, — хмуро закончила мысль Алиса. — Поэтому мы и пришли к тебе. У Ленки родичи позавчера укатили куда-то аж на три дня, а у меня их сроду не было. В детстве у тётки жила, а как шестнадцать стукнуло — сразу убралась на съёмную квартиру, подальше от той мрази.

— И что нам делать? — поинтересовался я. — Не можем же мы всю жизнь втроём жить.

Подозреваю, что любого другого обрадовала бы такая перспектива. Но мне всегда было комфортнее одному. Хотя, без сомнения, так гораздо безопаснее.

— Я бы прямо сейчас в ментовку пошла, да Ленка не даёт. Говорит, что надо сначала подождать её родителей

— Надо, — тихо, но твёрдо произнесла Лена. — Папа должен что-нибудь придумать. Он же в милиции раньше работал. А потом… я просто боюсь. Понимаете? Не обижайтесь, пожалуйста, но мне будет спокойнее, если рядом будут папа и мама. Они уже завтра возвращаются. Тогда и пойдём, хорошо? — она просяще заглянула мне в глаза, ища поддержки.

Я кивнул.

— Так и сделаем.

Желудок вдруг зашевелился, напоминая, что я ничего не ел со вчерашнего дня. Да и девочкам наверняка было сегодня не до еды.

— Есть хотите? — спросил я у них.

Алиса, поднявшись с дивана, схватила пульт от телевизора.

— Если твоя еда — это не чипсы с колой, то я только за, — она нажала на кнопку включения и принялась перебирать каналы.

— Давай я бутербродов наделаю, — обратилась ко мне Лена. — Надо же хоть как-то тебя отблагодарить.

— Да, бутеры пойдут, — согласилась Алиса. — У тебя сыр какой-нибудь есть? А то колбаса мне плохо заходит.

— Сейчас посмотрим.

Я поднялся с кресла и пошёл на кухню. Лена последовала за мной.

В одном из шкафчиков нашёлся слегка заплесневевший батон, а в холодильнике я обнаружил довольно увесистый шмат «Докторской».

— Ничего-ничего, — осмотрев батон, торопливо сказала Лена. — Вот здесь корку срежу, и будет чистенький.

Плюхнув колбасу на стол, я отошёл к окну и, сев на подоконник, стал наблюдать за девушкой. Лена ловко орудовала ножом, нарезая батон ровными ломтями.

— Не волнуйся, — неожиданно для самого себя произнёс я. — Всё будет хорошо. Вот увидишь, скоро всё закончится.

Лена улыбнулась.

— Знаешь, а мне уже не страшно. Я очень боялась оставаться сегодня дома одна. А с тобой рядом мне спокойно.

Она вдруг покраснела и отвела взгляд.

Я почувствовал себя неловко.

— Мхмда… Ну ладно, не буду тебе мешать.

Мне вдруг стало душно. Оторвавшись от подоконника, я сделал шаг и чуть не упал — закружилась голова.

— Семён? Что такое? — Лена кинулась ко мне и обхватила за талию. Перед глазами замелькали белые точки.

— Нет, ничего, — я глубоко вздохнул и осторожно выпрямился. Суета и нервное напряжение последних дней плохо сказывались на моём самочувствии.

Когда же это всё кончится?

— Просто голова закружилась, вот и споткнулся. Пойду на балкон, проветрюсь немного. Я в порядке, правда. Не беспокойся.

●●●

Выйдя на лоджию, я распахнул створку и жадно заглотнул ворвавшийся морозный воздух. Из окна моей комнаты доносилась приглушённая какофония — видимо, Алиса решила поупражняться в игре на гитаре.

Постепенно слабость начала меня отпускать, шум в ушах стал тише. Глубоко вздохнув, я открыл глаза и посмотрел на плывущий за окном густой снег.

Такая умиротворяющая картина — вечерний город, окутанный тёплым светом фонарей, медленно заворачивается в пушистое белоснежное покрывало. По краям тоненьких улиц бегают крохотные чёрные точки, посередине скользят точки покрупнее. А город будто и не замечает тех, кто живёт внутри него. И нет ему никакого дела до людских радостей, печалей и страхов.

Громко взвизгнув, звук гитары вдруг оборвался. Кажется, Алиса не выдержала собственного исполнения. Надо признать, в нашем сне она играла гораздо лучше. Наверное, разучилась. А может и не умела никогда.

Я перевёл взгляд на чёрное небо, нависавшее над городом. Действительно, а что я вообще знаю об этой, реальной Алисе? Ровным счётом ничего. Всё это время она отмалчивалась, держась особняком от остальных. Разве что с Ульяной была чуть более разговорчива, но это продолжалось так недолго…

Ветер свободно гулял по балкону, вытаскивая из углов старую пыль. Тело слегка затряслось, давая понять, что я уже достаточно проветрился.

Я потянулся к распахнутой створке, собираясь закрыть её, но моя рука замерла на полпути.

Из квартиры раздался отчаянный крик.

>>145627

Слегка пошатываясь, он вышел из кухни. Я проводила его обеспокоенным взглядом. Надо скорее доделать бутерброды — наверное, он ещё ничего не ел сегодня. Того и гляди в голодный обморок свалится.

В глубине квартиры хлопнула дверь — Семён вышел на балкон. Надеюсь, свежий воздух ему поможет. Он и вправду выглядел каким-то измученным.

Я вдруг поняла, что все мои переживания отошли на задний план — настолько сильно я беспокоилась за Семёна. Но я видела, как он смотрит на Алису… А она, кажется, его совсем не замечает. Хотя кто знает, что у неё на уме. Но даже несмотря на это я не могла унять сердцебиение каждый раз, как оказывалась рядом с ним. Ах, если бы только с нами сегодня не было Алисы!

«Ох, что же это я? Прекрати, сейчас нельзя думать о таких вещах!» — приказала я себе. Но, как это всегда бывает, чем больше я старалась отвлечься, тем больше в итоге концентрировалась на запретных мыслях.

Сзади послышались осторожные шаги.

«Легка на помине! Если бы только она куда-нибудь исче… Прекрати, прекрати, прекрати!!»

Шаги затихли прямо у меня за спиной.

Я продолжала кромсать колбасу.

Розовые пластинки ровными лепестками сползали с ножа на разделочную доску.

«Тук-тук-тук» — стучало лезвие.

Ровные розовые лепестки.

Не выдержав, я обернулась. Алиса стояла прямо у меня за спиной и молча смотрела на колбасу.

— Сыра не нашлось, ага? — разочарованно протянула она.

— Да. Нет. Не знаю. Посмотри в холодильнике, — я стушевалась и снова схватилась за колбасу. Алиса не двинулась с места.

— Красиво режешь, Ленка, — она смотрела на мои руки. — Ровно так. С заботой. Наверняка ведь не ради меня стараешься.

По голосу я поняла, что она ухмыляется.

— Да, Ленка, хорошая бы из тебя жена вышла. Сенька бы наверняка такую хотел.

Остатки колбасы упали на пол, издав противный шлепок. Я стояла в оцепенении, вцепившись в край стола.

— Думаешь, я не вижу, как ты на него смотришь?

Рука, сжимавшая нож, побелела от напряжения. Слёзы застилали глаза.

— Да, ничего ведь не изменилось, правда? В реальности ты такая же.

Её слова больно хлестнули меня. В голове застучало. Я закрыла глаза, пытаясь унять бешено колотившееся сердце.

И у меня получилось.

Боль ушла. Обида куда-то испарилась. Не осталось вообще никаких чувств. Только слова Алисы всё ещё звенели у меня в ушах.

«Ничего ведь не изменилось, правда?».

Я открыла глаза и улыбнулась.

«В реальности ты такая же».

Пальцы плотно обхватили тёплую рукоятку.

Да, в реальности я такая же.

По-прежнему улыбаясь, я медленно развернулась.

>>145679

— Да, Алиса. Ты права. В реальности я такая же, как и там. Ты считаешь, что это плохо?

Алиса молча смотрела на меня.

— Да, мне нравится Семён. И да, я не вписываюсь в образ «современной девчонки». И знаешь что? Я рада. Потому что в него очень удачно вписываешься ты.

Алиса отступила назад. Кажется, она меня не слушала.

— Лена… Слушай, успокойся. Положи нож, хорошо? Извини меня, я… Я была неправа, — залепетала она.

Огненные глаза, выделяясь на бледном лице, неотрывно смотрели куда-то вниз.

Я проследила за её взглядом и в ужасе бросила на стол нож, который всё ещё сжимала в правой руке.

— Нет, я… Ты не поняла, я не это имела в виду. В смысле, я тебе говорила…

— Я слышала, — прервала меня Алиса, обхватив плечи руками. — У тебя такое лицо было… Я испугалась. Прости. Я и правда переборщила. Просто вся эта ситуация… Она действует на нервы, понимаешь?

Я бросила испорченную колбасу в мусорное ведро и принялась накладывать нарезанные ломтики на хлеб.

— Ничего, — сухо бросила я через плечо. — Всё в порядке. Я понимаю.

Возможно, это было лишь моё воображение, но слова Алисы прозвучали фальшиво. Кажется, она совсем не раскаивалась.

— Нет, правда, — начала было Алиса, но её прервал стук в дверь.

Мы замерли, прислушиваясь. Стук повторился.

Я посмотрела на Алису.

— Сенька на балконе не слышит, наверное, — произнесла она шёпотом.

Затем вдруг резко развернулась и, осторожно ступая, пошла в коридор.

— Ты куда? — от волнения и страха у меня почти пропал голос.

Алиса, не останавливаясь, скрылась в полумраке коридора. А вдруг возьмёт и откроет? С неё станется.

Я тихо последовала за ней. Алиса стояла возле двери и смотрела в глазок.

— Какой-то мужик, — шепнула она, услышав мои осторожные шаги. — Стоит, с бумажками возится.

Вновь раздался стук, но теперь он звучал глухо — кажется, незнакомец стучался к соседям.

— В другую дверь ломится, — подтвердила мою догадку Алиса. — О, открыли. Разговаривают… А, всё, зашёл к ним.

Она оторвалась от глазка.

— Кажись ложная тревога, Ленка. Этот мужик, наверное, счётчики проверяет или газ. Но всё равно, надо быть начеку.

Она схватилась за ручку двери и повернула её.

Дверь неожиданно легко распахнулась, будто кто-то дёрнул её снаружи. Алиса сдавленно вскрикнула. В её голосе я отчётливо услышала страх.

>>145714

Холодный ветер ворвался в коридор, шевельнув стопку старых газет на тумбочке. Алиса быстро захлопнула дверь и дрожащей рукой повернула защёлку. Раздался глухой щелчок замка.

— Она же открыта была всё время, — прошептала Алиса, не оборачиваясь. — Понимаешь? Семён забыл закрыть, когда нас впускал.

Она снова осторожно подёргала ручку. На этот раз дверь не шелохнулась.

— Господи! Нет, ты представляешь? — Алиса повернулась ко мне. Её белое лицо мутным пятном выделялось в полумраке коридора.— Это ведь любой мог зайти. Даже этот мужик. А если он…

Она замолчала, шумно дыша.

Мне был приятен испуг Алисы. Постоянно строящая из себя крутую, сейчас она едва могла говорить от страха. Беззаботно улыбнувшись, я пожала плечами.

— Но ведь ничего не случилось.

И, развернувшись, пошла на кухню. Надо поскорее доделать бутерброды. Семён, наверное, уже изнывает от голода.

Быстро разложив на хлеб оставшуюся колбасу, я вытерла лезвие ножа салфеткой. Приметив на подоконнике продолговатую чёрную коробочку, ткнула пальцем в кнопку включения чайника. Горячий чай с тремя ложками сахара — именно то, что нужно для восстановления сил.

Разогреваясь, чайник тихо зашипел. Я отошла к окну и, облокотившись на подоконник, посмотрела вниз.

Тёмный лабиринт города постепенно раскрывался под напором медленно разгорающихся фонарей. Мелкая собачонка носилась по соседнему двору, пытаясь поймать редкие хлопья снега, кружащиеся в воздухе. Мимо неё быстро прошла полная женщина, тащившая в руках тяжёлые пакеты. Собачонка бросила своё занятие и принялась нарезать вокруг неё круги. До меня доносились отголоски её звонкого лая.

Из глубины квартиры донеслось раздражающее бренчание — кажется, Алиса мучила гитару Семёна. Готова спорить — она даже не спросила у него разрешения.

Вода тихо клокотала, успокаивая и убаюкивая. Только сейчас я поняла, насколько устала. Я плохо спала в последние дни. В памяти постоянно всплывал тёмный немноголюдный парк. Красное пятно, расплывающееся по свежему снегу. И широко распахнутые наивные глаза, удивлённо смотрящие в чёрное небо.

Чайник протяжно пискнул, рапортуя о проделанной работе. Я медленно распрямилась, протягивая руку к пачке «Принцессы Нури».

Холодная рука зажала мне рот. Липкие пальцы впились в лицо, царапая кожу.

Что-то кольнуло в спину, и сразу же по груди разлилась острая боль, сковывающая сердце и мешающая дышать. Я напряглась, пытаясь оттолкнуться руками от подоконника, и с удивлением обнаружила, что тело меня не слушается.

Рука разжалась, отпуская меня на волю. Я попыталась удержаться на подгибающихся ногах, но мне не удалось.

Голова гулко ударилась об пол. Глаза закрылись. Я вдруг осознала, что мне уже ничего не мешает дышать. Потому что дышать мне больше не нужно.

>>145789

Алиса!

Я рванулся на помощь девушке. Тонкое стекло балконной двери вдребезги разлетелось от удара о стену. Нога зацепилась за порог и я, потеряв равновесие, неуклюже упал на бок, сильно ударившись плечом.

Крик, доносившийся из коридора, внезапно затих.

— Алиса! Алиса, беги сюда!

Я схватил настольную лампу. Шнур натянулся, заставляя меня остановиться. Судорожным движением я выдернул вилку из розетки.

Из коридора не доносилось ни звука.

— Алиса!

Сжимая лампу в руках, я выбежал в коридор.

Она стояла напротив кухонной двери, закрывая руками рот. Широко распахнутые глаза застыли, смотря куда-то вниз.

— Алиса?

Она перевела взгляд в мою сторону. Её остекленевший взгляд приобрёл осмысленное выражение, через мгновение сменившееся гримасой ужаса.

Мне кажется, или Алиса смотрит не на меня, а на входную дверь за моей спиной?

Крепко сжав лампу, я быстро развернулся. Ничего. Дверь плотно заперта.

Сзади послышался громкий хлопок. Алиса скрылась за дверью ванной.

— Стой! Куда ты?

Я сделал пару шагов по направлению к ванной, и замер на месте, краем глаза увидев что-то на кухонном полу.

Там, в страшной, изломанной позе, с вывернутыми назад руками, лицом вниз лежала Лена.

— Лена! Лена, что с тобой?!

Я подбежал к ней и, схватив за плечо, попытался перевернуть девушку на спину.

— Лена, вставай!

Её бордовая блузка была мокрой насквозь.

— Тебе плохо? Вызвать «скорую»?

Голова девушки легко откинулась вбок. Немигающий взгляд остекленевших глаз был направлен прямо на меня.

— Лена?..

Я отпустил её плечо и тяжело осел рядом с телом.

— Нет. Не может…

Как? Кто?

Неужели кто-то вломился в квартиру, пока я был на балконе? Видела ли его Алиса? Надо скорее звонить в милицию.

Я поднялся на ноги, готовый бежать в комнату, к телефону. Однако, оказавшись в коридоре, замер на месте.

Мозг пронзила страшная догадка.

Убийца, возможно, до сих пор находится в квартире.

>>145810

Я выбежал из кухни и отчаянно забарабанил кулаками по двери ванной.

— Алиса!

Из ванной доносилось невнятное бормотание.

— Алиса, слышишь! Выходи!

Кажется, она говорила с кем-то по телефону.

— Выходи! Нам надо уходить отсюда! Быстрее!!

Она ударила по двери с той стороны.

— Отойди! Это ты! Это всё ты! Как я раньше не догадалась?! Это ты их всех убил!

Я замер с поднятой рукой.

— О чём ты? Неужели ты думаешь, что я…

Ну да, конечно. Для неё это самое разумное объяснение.

— Нет! Ты не понимаешь! Кто-то забрался в квартиру и… Алиса, нам надо уходить! Он всё ещё может быть здесь.

Я снова обернулся. Никого.

Нет. Вряд ли. Если бы убийца прятался в квартире — я бы уже встретился с ним. Сейчас самый подходящий момент для того, чтобы прикончить меня.

— Ты действительно думаешь, что я в это поверю? — её голос раздался прямо из-за двери. — Действительно считаешь меня дурой? Ты же с самого начала ненавидел всех нас, правда? Почему? Почему, Семён?

У меня перехватило дыхание. Да что она несёт?

— Да как… Как ты можешь такое говорить? Я ещё в лагере привязался ко всем вам. И неважно, сон это был, не сон. У меня никогда не было таких друзей, как вы. Вы стали для меня самыми близкими людьми! Понимаешь? И… и особенно… Особенно близкой для меня стала ты, Алиса.

С глухим стуком моя голова уткнулась в дверь ванной. Ульяна. Маша. Славя. Лена. Их лица мелькали у меня перед глазами, сплетаясь в тревожный хоровод.

Я стоял в абсолютной тишине, чувствуя, как горячие капли чертят влажные дорожки на пылающих щеках. Из горла вырвался тихий всхлип.

Ручка ванной комнаты с тихим щелчком повернулась. Я отпрянул от двери, глядя, как Алиса выходит ко мне из своего укрытия.

— Это правда? — спросила она, глядя мне в глаза. — Всё, что ты сейчас сказал — это правда? Правда, что я тебе нравлюсь? Даже здесь? В реальной жизни?

Я молча улыбнулся ей сквозь слёзы и обхватил левой рукой за талию.

Алиса испуганно смотрела на меня, даже не пытаясь сопротивляться.

— Конечно правда, глупая. Я всегда любил только тебя, — прошептал я, вплотную приблизившись к её лицу.

Глядя ей в глаза, я нежно коснулся её губ своими губами. Мгновение она стояла в оцепенении, а затем страстно ответила на поцелуй, обвив мою шею руками.

Мы стояли в тишине, чувствуя жар наших тел. Мир вокруг словно перестал существовать.

Сердце Алисы гулко, быстро билось, и каждый его удар отдавался громким звоном в моей голове. Перед глазами замелькали чёрные мошки.

Алиса медленно отстранилась. Её покрасневшие глаза, ещё хранившие остатки слёз в уголках, счастливо смотрели на меня. Она нежно улыбнулась мне, и я улыбнулся в ответ.

Какая-то тень мелькнула справа. Резко повернувшись, я увидел рядом со своим плечом руку, сжимавшую окровавленный кухонный нож.

Алиса молча смотрела на нож. Мои глаза перехватили её обречённый, равнодушный взгляд.

Рука коротко замахнулась. Алиса захрипела, пытаясь дотянуться до разорванного горла, но моё тело плотно прижало её к стене, не давая этого сделать.

Мои глаза находились прямо напротив огненно-красных, широко раскрытых глаз. В её взгляде я прочитал немой вопрос.

Вопрос, который она уже никогда не сможет задать.

>>145820

— Мы свободны! Теперь мы наконец-то можем быть вместе! Эй, почему ты такой грустный? Ты не рад?
— Зачем? Зачем всё это?

Откуда-то доносились глухие удары.

— Глупый, неужели ты сам не понимаешь? Они нам мешали.
— Мешали?

С запачканного лезвия медленно стекали тёмные капли.

— Именно! Они не имели права влезать в твою жизнь!
— Не имели?

Пушистый снег, качаясь на медленном ветру, постепенно укутывал кухонное окно тёплым покрывалом.

— Теперь они получили то, что заслуживали.
— Заслуживали?..

И за этим покрывалом оставались все страхи. Все опасности. Все проблемы.

— Заслуживали...

Где-то вдали мерзко завизжала болгарка.

— Неужели ты ещё не понял? Они никогда бы не полюбили тебя!
— Никогда...

Входная дверь упала на пол.

— Им было наплевать на тебя! Они постоянно смеялись над тобой, помнишь?
— Помню.

Вокруг меня сновали серые тени.

— Ну же, улыбнись! Теперь мы будем счастливы.
— Счастливы.

Я улыбнулся.

Кто-то грубо заломил нам руки за спину.

●●●

— А помнишь нашу первую встречу? Ты напугался тогда, да? Ну признайся! Напугался?

Мы улыбались, вспоминая счастливое время.

— Помнишь, как хорошо нам было тогда, на речке? Когда нам никто не мешал?

Мы помнили голубую воду и жёлтый песок. Тогда нам было хорошо.

— А помнишь, как мы от них избавлялись, когда всё это повторялось заново? Помнишь, как они плакали, не понимая, чего мы от них хотим?

Мы засмеялись, вспоминая наши весёлые эксперименты.

Издалека донёсся противный скрежет ржавых колёс. К нам вплыла чёрная тень, толкавшая перед собой ржавую тележку.

— Таблетки! — оглушил нас скрипучий лай.

Напуганные, мы спрятались внутри своего уютного домика. Через маленькую щелку в стене нам было видно, как к тележке со всех сторон потянулись бледные тени. Они постоянно были где-то рядом, мы это знали. Они нам мешают. Почему все пытаются нам помешать?!

Подул резкий ветер. Кто-то сорвал крышу с нашего тёплого домика. Над разверстой дырой нависала чёрная тень.

— Ты не слышал? Сказано было идти на таблетки. Что ты тут прячешься? Опять не хочешь? А хочешь снова в одиннадцатое попасть?

Мы не хотели. В одиннадцатом много чёрных теней. В одиннадцатом нас часто разлучают.

— Вылезай. Давай-давай, быстрее. Открой рот. Глотай. Быстро глотай! Ну?!

Чёрные бусинки исчезли у нас во рту.

— Покажи рот.

Чёрная тень смотрит внутрь, пытаясь высосать душу. Не выйдет. Мы давно изучили их повадки и знаем, как защищаться.

— Иди на место.

Разрушенный домик жалобно скрипнул, когда мы зашли внутрь. Нам снова удалось перехитрить наших мучителей. Чёрная тень скоро насытится и уйдёт. Теперь надо просто подождать.

●●●

— Эй, нам пора!

Мы осторожно вышли из домика. Вокруг лежали бледные тени. Они мешают. Но они не разлучат.

— Ну же, не кисни! Вот увидишь, настанет тот день, когда нам никто не будет мешать.

Мы улыбнулись. Мы это знали.

— Ты куда это пошёл? А ну вернись в палату! — грубо окрикнули нас.

Перед нами стояла высокая чёрная тень.

— Слышал меня? Куда пошёл? В сортир что ли?

Мы кивнули. Тень может нас разлучить. Не стоит злить её.

— Иди. Быстро!

Впереди замаячила белая дверь, рядом с которой мелькали две серые тени. Осторожно ступая, мы шли к ней, чувствуя на спине тяжёлый чёрный взгляд.

— А знаешь, почему они злятся?

За дверью хаотично роились бледные тени. В воздухе висел плотный удушливый туман.

— Потому что они понимают, что бессильны.

Мы подошли к тёмной яме в земле. В глубине клокотала вонючая масса.

— Они знают, что мы победили.

Язык нащупал за щекой гладкие шарики.

— Мы всегда будем вместе.

Чёрные бусинки полетели в бурлящую жижу.

Всегда.