>>0521
Дирхеру бы понравилось, кстати у них и донжон свой имеется
Мне позорно признаваться в таких вещах вслух, но иначе нельзя: я должен заглянуть себе в лицо без страха и жалости, чтобы пройти стоящее передо мной испытание. Бог-Император обвинил нас всех в прегрешениях, и чувство стыда – первый шаг на дороге к покаянию. С дней откровения, потрясшего наш капитул, я далеко прошёл по сему пути и стал истинным воином души, хотя и отправился к искуплению одним из последних.

Годами я томился в Призрачных Ямах нашего монастыря вместе с поганейшими рецидивистами, цепляясь за свою гордыню, и всё же наш пророк не отступился от меня. В той неизменной тьме заблудилось само время, и однажды для меня не осталось ничего, кроме терпеливых, но страстных порицаний исповедника.

«Признай убогость души твоей, Бъярго Ратана, – настаивал Неумирающий Мученик. – Покайся в грехах твоих и вознесись над ними – замаранный, но честный в своём уничижении».

Я слышал, как посторонние заявляют, что наш пророк, несомненно, безумец или коварный служитель Архиврага, приведший нас к погибели, будто скот на бойню. Почему, спрашивают они, цивилизованный орден Ангелов Сияющих добровольно деградировал по наущениям смертного незнакомца? Вот мой ответ: послушайте, как говорит Неумирающий Мученик. Узрите, с какой скорбью во взгляде он оплакивает грехопадение человечества. Лишь тогда вы всё поймете и заслужите право рассуждать. А до тех пор мы должны судить вас, ибо таков удел Ангелов Кающихся.

Приняв наконец откровение, я ухватился за него с бо́льшей истовостью, чем все мои братья – кроме самых благословенных, – и стремительно вознесся в ряды Тернового Венца, что управляет нашим капитулом. Уже почти двадцать лет мой нечестивый облик скрыт под железной маской-черепом, прикрученной к кости болтами, которые скрепляют данное мной слово. Так нужно, ведь капелланы-бичеватели никогда не снимают своё облачение. Мою рясу из пеньковой ткани ни разу не стирали, а чёрно-серый доспех под ней перепачкан засохшей кровью и грязью неисчислимых миров – пятнами, что складываются в летопись сражений, где я бился во имя Его. Ныне я орудую крозиусом – инструментом более честным, чем резец, хотя для завершения работы ему требуется лишь пара ударов и он дробит любой «материал».