Любое действие зависит от одной из характеристик ИНТ, ФИЗ или СОЦ. Успешность действия определяется роллом 1d100 + 15xSTAT + MOD. Действие считается успешным, если полуенная сумма больше или равна 90.
Поскольку все жители Евразии находятся под неусыпным контролем Партии и Федеральных Служб любое действие требует затраты Свободного Времени. Каждые полчаса свободного времени это 1 очко СВ, которое добавляется к результату ролла в качестве модификатора. Все жители Евразии имееют строго установленный Распорядок Дня, нарушение распорядка дня тракутется как измена Родине.

В обществе Евразии существует 3 доступных игроку класса: Работники внешней партии, пролы и временные рабочие.

Работники внешней партии работают в различных Федеральных Службах. Они неплохо образованны, не бедны, имеют доступ к библиотекам, кино и прочим видам высокого досуга. Однако находятся под пристальным вниманием Партии. Любое действие, которое может быть интерпретировано как вольнодумство или измена Родине карается самым строгим образом.
Штраф -1 к ФИЗ
Бонус +1 к ИНТ
Свободного Времени в день - 2 часа

Пролы - это сокращение от "пролетариев", обычные работяги. Имеют среднее специальное образование, работают на заводах и фабриках. Из развлечений - алкоголь, бордели и азартные игры. Находясь под пристальным вниманием Партии все же имеют значительно больше личной свободы. За ними не следят в личных помещениях, они не обязаны активно вовлекаться в общественную жизнь, в следствие чего имеют больше свободного времени.
Штраф -1 к ИНТ
Бонус +1 к СОЦ
Свободного Времени в день - 4 часа

Временные рабочие - самая низшая каста евразийского общества. Военнопленные, нелегальные мигранты, беженцы - они работают на самых грязных и опасных работах, рабочий день составляет 12 часов, их паршиво кормят и принуждают к труду. Зачастую они не знают евразийского языка, что создает кучу проблем и ставит их в еще большую зависимость от надзирателей. Приравнены в правах к животным, а потому внимание Партии к временному рабочему ограничивается приставленным к его рабгрупее Надзирателем.
Штраф -1 к СОЦ
Бонус +1 к ФИЗ
Свободного Времени в день - 6 часов

>>305125
Гостя Николая звали Петром Поросюком. Словно стараясь соответствовать фамилии, он был толст, ленив и неопрятен в быту. Николай его помнил. В федкоме Пётр писал скучнейшие статьи об успехах и победах на сельскохозяйственном поприще, постоянно допуская в них грубые фактические ошибки. Не было удивительным ни то, что его перевели в федуч, ни то, что он до сих пор работал там на низовой должности. Впрочем, Поросюка это мало заботило. Как обычно, он был невозмутим и добродушен. Посмотрев на его маленькие глазки и улыбающиеся толстые губы, Николай ответил:
- Да, конечно. Присаживайся пока. Сейчас я.
Оформление документов проходило в комнате, за небольшим столиком. Махнув рукой на дверь в кухню, Николай извлёк из жалобно скрипнувшего холодильника бутылку синтетической водки "Победа" и целлофановый пакетик с селёдкой. Если синтетическая водка обходилась партийцам довольно дёшево - какие-то десять копеек за шкалик, то селёдку достать было сложнее. Но и возможности хранить её особо не было: днём электричество в целях экономии отключали. Так что Николай решил выставить рыбную закуску на стол. При виде такой щедрости Пётр одобрительно крякнул. Разлив первые пятьдесят грамм по рюмкам, Николай чокнулся с Поросюком.
- Ну... за Евразию! /b]
Сказав это, Поросюк немедленно опрокинул рюмку в рот и с хрюкающим звуком втянул воздух.
- За Евразию. - спокойно согласился Николай и опрокинул в рот свою рюмку. Горло и пищевод обожгло, а спустя несколько секунд жар дошёл до желудка и стал в нём растворяться, делая окружающий мир более приятным. Застолье продолжалось. Звучали тосты за генерального секретаря, за доблестных евразийских солдат, за разгром врагов, за успешный запуск нового спутника и даже за то, чтобы доблестным бойцам Евразии, когда те возьмут Вену, дали устроить буржуям настоящий погром - чтоб знали, суки! Последние два тоста исходили от Поросюка. Тот, казалось, никуда не спешил, развалившись на поскрипывающим под его весом стуле и поминутно выхватывая жирными пальцами селёдку из стоящей в центре стола тарелки. Наконец, Николай счёл, что его собеседник достаточно навеселе, чтобы задать ему вопрос:
- Слушай, а как вышло, что тебя перевели в федуч? Последнее, что я знаю, это что Егору не понравилась твоя последняя статья, и он временно назначил тебя корреспондентом и куда-то отправил. С тех пор ты пропал.
Поросюк слегка дёрнулся. Он явно не хотел отвечать на вопрос, но не ответить гостеприимному хозяину, с которым он столько времени пил, было выше его сил:
- Да... хуйня вышла. Возле линии фронта были поля, и нужно было написать репортаж про то, как пролы убирают урожай, несмотря на обстрелы и падающие снаряды. Сначала было страшно, потом обвыкся. Как-то лёг я спать в тракторе, заведённом, с включенной печкой. Ну, и во сне повернулся, видимо, и задел какой-то рычаг. Проснулся от выстрелов. Солдаты наши доблестные стреляют в воздух и орут мне остановить трактор, а я и не знаю, как. Ну, высунулся в окно, заорал, чтобы не стреляли, спросил, как остановить трактор. Ну, мне объяснили, я остановил. Было разбирательство, допрос, говорили, что распылят за попытку сбежать к врагу, но в итоге поняли, что я нечаянно, и простили. Вот так дело было.
История Петра очень заинтересовала Николая, и он решил напоить его ещё сильнее, а затем аккуратно, не вызывая подозрений своим избыточным интересом, спровоцировать Поросюка рассказать больше о разбирательстве, связанном с его проступком, и том, как именно оно велось.
Надеюсь, я плюс-минус в укладываюсь в лор, несмотря на некоторый юмор. Бросок социалки 1d100: (31) = 31, модификаторы добавь сам.

>>305163
Несколько раз кашлянув, Николай прижал руки к тонкой, мёрзнущей от холодного воздуха шее и несколько минут смотрел в окно, на серые здания и полутёмные улицы, по которым брели такие же серые люди. Трупной мухой пролетел чёрный вертолёт - из тех, которые летали и заглядывали людям в окна. Запах скоро выветрился и Николай закрыл окно, после чего придал лицу выражение спокойной уверенности, подошёл к телекрану и выкрутил его громче. Он быстро начал сожалеть об этом, но выключать телекран или отходить от него сейчас было бы недальновидно. Телекран показывал казнь океанийских военных, захваченных после недавнего, широко освещённого боя в средиземном море, в котором героический флотоводец Чирков, как сообщалось, нанёс серьёзные повреждения плавучей крепости Океании, а также потопил множество кораблей поддержки и захватил несколько. Казнь вели доблестные бойцы дивизии "ИГ-1". Гордые англичане и американцы были рассажены по клеткам, ржавым и целым. Где-то сидел только один человек, где-то - сразу десяток. На некоторых из них оставалась форма. Песок был обильно полит бензином, и многие моряки также блестели от него. Кто-то из них держался гордо, но большинство были сломлены, переполнены ужасом, паниковали. Зная по долгу работы океанский язык, Николай понимал, о чём они кричали. Моряки взывали к Большому Брату, грозили Евразии скорым поражением, и просто молили о пощаде. И вот клетки начали озаряться пламенем. Ведущие к ним дорожки бензина поджигались, и людей охватывало пламя. Крики, мольбы, вопли и рёв огня - всё под рёв восточной музыки из репродукторов дивизии ИГ-1" огласили пляж. Николай не смог удержать старое выражение лица. Да и вряд ли кто-то из зрителей бы смог. Его охватила ненависть. Она была неустойчива. Начав глядеть, Николай ненавидел тех, кто поджигает людей. Затем ненависть словно перекинулась на тех, кто орал, охваченный огнём, и гадил под себя в своих клетках, не в силах сохранить человеческий облик. Затем всплыла мысль: а смог бы его сохранить я? И ненависть стала шире. Николай ненавидел весь этот мир, в котором не было места миру, любви, надежде, свободе, где было место лишь войне, где облитых бензином людей сжигали в железных клетках. Ненавидел принуждение, запрет выражать себя, запрет быть другим, непохожим. Ненавидел себя, за то, что лишь поддерживает всё это. Ненавидел других, за то, что они делают то же самое. Когда показ казни подошёл к концу, Николай совсем обессилел. Уронив голову на колени, он часто дышал. Вроде бы, он вёл себя так, как нужно вести во время таких передач. Кричать, бесноваться. Все так себя ведут. Выдохнув, он вернул лицу старое выражение. Из телекрана шла бодрая музыка, на его экране маршировали победоносные войска Евразии. Улыбнувшись - как положено - Николай прикрутил регулятор громкости телекрана, расстелил постель и, открепив УДЛИЧ от груди, положил его на тумбочку и лёг спать раньше обычного. Почему бы не использовать своё оставшееся время на сон? Многие, очень многие так и делали. Перед тем, как уснуть, Николай попытался собрать воедино всё, что знал о контроле за ним. Камеры в телекране. Им не на что записать видеопоток. Плёнки не хватит. Можно записать поток с избранной камеры или камер, но и только. Звук записывать дешевле. Наверняка звук записывают. Но слушают ли? Весь сгенерированный звук слушать невозможно, не хватит людей. Что ещё? Смотрят ли на него? И как часто? Смотреть на всех можно, на экране можно поместить 4 картинки, или 9, или даже 16. Эффективность пострадает. На слежку выделяют огромные ресурсы, но они не бесконечны. Ворочаясь, Николай искал решение, понимание того, как оказаться в большей безопасности от слежки. 1d100: (16) = 16+45 +остаток моего СВ. А затем провалился в неспокойный сон. Хорошо хоть, у него не было опасной привычки говорить во сне.