Леара

Уже почти пятнадцать лет Теморой правит Холива Первый.
Уже почти пятнадцать лет по его земле разъезжают нанятые им люди, что собирают сказания и мифы о Гончих Тени.
Уже почти пятнадцать лет ни одна живая душа не может найти хотя бы косвенного подтверждения того, что Гончии Тени действительно существовали.
И уже несколько часов как удача наконец улыбнулась одному из искателей. Хотя эта улыбка скорее напоминала окровавленный оскал, изготовившегося к прыжку зверя.
Леара оказалась в этом поселке - Аагар - на северной границе королевства практически случайно, всего лишь надеясь найти здесь приют от разразившегося поздним вечером Дождя Игл, обрушевающего на многострадальную землю Темора серые куски заостренного металла.
Оказавшись под крышей одного из покосившихся домов, куда её без лишних слов впустила сгорбленная старуха, искательница нуменер, оценив скудность обстановки, решила развлечь себя привычными расспросами о Гончих Тени и просто местных байках.
Вряд ли она ожидала услышать, что уже порядка нескольких месяцев, после того как Луна оказывается прямо над крышами домов, вне домов живым места нет - задерут, что человека, что скотину, чудища.
- Бывало - дребезжащим голосом поведала старуха - забредали в Аагар хищники обычные да и отваживали их обычными методами - копьем в морду и факелом по шкуре. А этих как прогонишь, не видать их и не слыхать. Тушки разе находят смельчаков да дураков, что решили силами с ними померяться.
Да ведь сами виноваты, сами их накликали. За глупость нашу наказание - началось это ровно тогда, когда Манша, младшого - всего восемь сезонов минуло как на свет явился - изгнали за то, что к Ведьминому Гроту бегал играться. Да ведь откуда ж он Ведьмин от не-ведьминого разберет? Не по чести приговор, а значит и гневаться предкам есть за что. Теперь уж не будет нам покоя, да уходить некуда. И не зачем. Нет среди нас молодых, умираем здесь потихоньку, жизнь доживаем. Пройдет годков пять и не станет Аагара, никто и не вспомнит - последние слова, так и не сказавшая своего имени старуха, проговаривала уже сквозь сморивший её сон.
А затем...затем жук затрепетал, заерзал пытаясь зарыться поглубже в кожу, а Леара ощутила на улице абсолютно чуждый разум.
В нем привычного мышления, но лишь одна целеустремленность. Этот разум что-то искал и был полон решимости найти цель своих ночных изысканий.
В следующее мгновение Леара явственно ощутила на себе его оценивающий взгляд и неприятное ощущение, будто что-то методично копается в её голове.

Леара

На краткий миг, разум исследовательницы наполнился клубящейся пустотой и его хватило, чтобы понять, прочувствовать все тайны мироздания.
Все оказалось таким простым и понятным, что захотелось рассмеяться над собственной глупостью и неспособностью принять Истину. Нет, не ту, что насаждает Орден, а иную, всеобъемлющую и объективную, в которой не было место неопределенности.
Хотя, какое имеет значение Орден Истины по сравнению с открывшимися тайнами?
С первой же проскользнувшей в голову мыслью состояние абсолютного понимания испарилось, будто его и не было.
Возвысившись до богоподобного состояния, Леара рухнула вниз, в свое жалкое ограниченное тело, разум которого не способен был сохранить хотя бы частичку высшей истины.
Призыв разума к отсутствию мыслей уже мысль. Раздражение от мысли о том, что даже сейчас сознание размышляет о том, что оно размышляет.
От ощущения собственной безграничной ничтожности хотелось разрыдаться, забивший в угол и надеяться, что её никто и никогда не найдет.
Жук неодобрительно завибрировал, пустив по позвоночнику слабый болевой импульс.
Слабый, но отрезвляющий.
Кто-то, или что-то, пыталось подавить сознание Леары, заставить отвлечься от происходящего.
Возможно эти существа так охотятся? Заставляют людей чувствовать себя ничтожествами, чтобы они даже и не думали сопротивляться, когда их будут пожирать?
Пока ответов на эти вопросы не было, но что куда более важно, чуждый разум ощутил смятение и приблизился. Посланницу Ордена и неизвестную тварь разделяла лишь тонкая дверь, которую смог бы сорвать с петель даже самый незначительный удар.
На улице бушевал Дождь Игл и помимо редкого стука металла о крышу снаружи ничего не было слышно: ни сопения принюхивающегося зверя, ни мягкой поступи лап, ни поскуливания от врезавшегося в шкуру острого осколка, рухнувшего с небес.
Казалось, Леара могла слышать биение собственного сердца в наступившей тишине.
Смятение в разуме существа усиливалось. Создавалось такое впечатление, будто сама концепция двери, закрытых помещений была для него непонятной и оно не могло придумать, что делать.

Этрем Пан

Головорезы нетерпеливо перетаптывались с ноги на ногу и что-то бормотали себе под нос, твердо уверенные в своем количественном и качественном превосходстве.
А Этрем не спешил их разочаровывать, хоть и заприметил две тени, споро приближающиеся к группе со спины. Это было даже красиво: бесшумно, но быстро двигающиеся сескии укрывались в высокой траве, то ныряя в неё, припадая брюхом к земле, чтобы через секунду вынырнуть на пару ярдов ближе.
Их чешуйчатые складки подобрались, обтягивая мощные мускулы, а рога, обычно прикрывающие ушные раковины от ветра, облепили вытянутый череп и лишь лоснящиеся хвосты беспокойно двигались из стороны в сторону, выдавая их готовность к бою.
Вероятно и сам Сэнд где-то здесь.
- Конечно же, любезный сир, мы обсудим все в тепле костра, перекусим и разойдемся каждый своей дорогой. Совсем скоро твой испуг пройдет и ты будешь рассказывать об этом маленьком ночном приключении своим внукам как о презабавной побасенке. Но сначала - документы, ладно? - елейным голосом произнес главарь шайки, протягивая Этрему руку в ожидании требуемого.

Леара
Иглы все падали и падали на землю Темора, будто черви взгрызающиеся в плоть едва остывшего трупа.
Иглы станут частью чего-то иного: зубцом сохи крестьянина, заклепкой на доспехе или превратятся в поддельный шин, но все это будет потом, когда Дождь закончится и люди с рассветом покинут свои укрытия, а пока...
Иглы барабанили по крыше дома, наверняка оставляя глубокие зарубки в прогнившей древесине.
Иглы.
Сосредоточенный разум подобен острию тончайшей иглы, проходящий сквозь любые препятствия. Даже если они сами движутся навстречу.
Оно ударило мощно и неотвратимо, подобно несущемуся в полный опор ящероподобному боевому брехму. И подобно тому, как брехм находит свою погибель от предусмотрительно выставленного копья, Оно разбилось об острый разум нано.
Жук довольно дернул лапками в своем ложе, будто приписывая часть этой маленькой победы себе, но искательнице было не до мелкого тщеславия своего "попутчика": на секунду она увидела мир так, как представляли его себе существа за дверью.
Для них мысли имели вкус, расстояния измерялись цветом, запахи состояли из глубины, идеи порождали материю, но отчетливее всего в их разуме читалось неудобство, подобное тому, что можно испытать от застрявшего между зубов куска мяса или занозы, засевшей слишком глубоко под кожу.
Что-то мешало, становясь причиной раздражения и агрессии. Это что-то было жизненно необходимо вынуть и единственным способом это сделать казалось им подчинение воле источника раздражения.
Неизвестно, сколько Леара простояла пытаясь переварить полученную информацию, но когда она пришла в себя все затихло.
Дождь Игл лениво постучал напоследок по крыше и убедившись, что никто не собирается открывать ему двери, удалился в более гостеприимные края.
То что находилось за дверью просто перестало существовать здесь, оказавшись где-то ещё.
Старуха приютившая Леару все также сквозь сон похрапывала на своем колченогом табурете.
До конца ночи было ещё далеко, но это было уже совершенно не важно.
Этрем
Этрем был бы глупцом, если бы хотя бы на секунду позволил себе предположить, что разбойники отпустят его живым, стоит ему отдать документ.
Совершенно идиотская попытка поиграть в "манерного грабителя" была дурной маскировкой для попытки получить требуемое без возможности заляпать бумагу кровью или проткнуть её.
Можно было бы "взять в заложники" грамоту выданную Чи Броксом, но в этом плане было слишком уж много переменных, а потому Пан поступил гораздо проще и эффективнее.
Стоило разодетому бандиту подойти поближе, как фермер с уровня бедра метнул сферу Роя в его лицо.
А затем все случилось одновременно.
Сфера разбилась об лицо надменного ублюдка. Осколки впились в кожу и он закричал.
Сескии, уподобившись подобно единому организму, с яростным рыком прыгнули на спины бандитов, раздирая их незащищенную плоть когтями. Поляну наполнили крики заживо пожираемых.
В воздухе просвистела стрела и разбойник, срывающий с пояса какую-то колбу, упал замертво со стрелой торчащей из шеи.
Главарь попытался рубануть Этрема, но освобожденные духи обратили его меч в прах.
От тех, в кого вцепились сескии остались лишь подрагивающие куски мяса, а они неслышными окровавленными тенями скользнули за спину последнему оставшемуся врагу.
Ещё через несколько секунд поляна погрузилась в полную тишину, которую нарушала лишь мерная работа челюстей насыщающихся плотью противников хищников.
Эйкрист
Триест пах затхлостью и гниением.
Нет, улицы этого славного города не были забиты мусором или что-то вроде, но хватало одного лишь взгляда, чтобы понять - некогда великий Триест умирал.
Каждая дорога здесь была пряма, подобно древку копья, а по сторонам от них вольготно расположились серые громады особняков военной аристократии, но многие из них уже давно были заброшены и зелень понемногу захватывала каменные постройки.
Всего пару лет назад здесь была постоянная толчея из-за назойливых торговцев и ремесленников, аристократов, стремящихся показать свою удаль, и смущенных богатством города старейшим, стягивавшихся сюда за помощь от короля или его советников. Но переехал король - вслед за ним потянулись и все остальные.
Если встретишь посреди дня на главных улицах хотя бы десяток человек, то можешь считать себя счастливчиком.
Впрочем, порт по прежнему живет и здравствует, благо расположен уж очень удобно для торговли: выйди на корабле в Септим и можешь плыть куда угодно, от дружелюбной Милавы до таинственного Запределья.
Если хватит смелости и провизии, конечно.
- В Йензе от хозяина опять девица сбежала, что он подле себя держал. Что не едем через Йенз - все кто-нибудь норовит сбежать. Им что, там намазано, что ли? Бывала я в том "другом измерении". Ну красиво, ну тепло постоянно, а что делать-то там? Дикость же одна кругом, а местные так и вовсе Истины не понимают, а все на своем, варварском, говорят - возмущалась толстая фрейлина из подворья нового хозяина Эйкрит. От прилива чувств, та раскраснелась и начала махать руками, от чего приобрела окончательное свойство с взволнованной наседкой.
В последнее время, телохранителю все чаще приходилось держаться среди стаек благородных девиц, что постоянно собирались у хозяина-Эйберкрофа, чтобы не выделяться из общей массы.
Несмотря на свое высокое положение посла Малевича, а возможно из-за него, Эйберкроф прилагал все усилия, чтобы не выделяться самому и не дать выделиться другим: изредка местные аристократы давали балы и Эйберкроф следовал этой традиции, хотя сам старался поскорее улизнуть с собственного мероприятия; стало модно рядить прислугу в одинаковые одежды и он в тот же миг закупал необходимое сукно для пошива. В одном лишь он не следовал велению общества - в подборе охраны.
Обычно охранники увешивались оружием с головы до пят и смотрели на всех зверем, чтоб не дай бог к хозяину кто не подошел. Посол же настрого наказал не носить явно оружие, благо у Эйкрист его вовсе не было, и лишний раз показывать свой ранг тоже не рекомендовал.
-...да дуры потому что! - в сердцах воскликнула "наседка", вырывая телохранительницу из потока мыслей.
Весьма вовремя, надо признать.
Закутанная в коричневый плащ фигура стремительно пробежала сквозь ряды фройлин и толкнула идущего чуть впереди Эйберкрофа, срывая с его пояса кошель.
Следующей "жертвой" стала незнакомая аристократка, затянутая в черную парчу. Та с легким вскриком упала на землю и посол поспешил ей на помощь, одновременно с тем ища глазами своего телохранителя.
- Схвати вора! - бросил он, подавая упавшей незнакомке руку.
Маракеш
Анкун - страна глупцов, заботящихся лишь о собственном теле, забывая при этом о духе.
Впрочем, это и к лучшему, тем проще и приятнее будет сломать их о колено и поднести их как дар Жестокому Богу.
Но рано думать о подобном: Жестокий Бог даровал Ему, своему возлюбленному Пророку, радостную весть - вскоре здесь разгорится война, а это значит, что многие тысячи человек поймут и примут истинные идеи.
Именно отсюда, из королевства глупцов, восстанет церковь Жестокого Бога в таком величии, которого не видел мир для того, чтобы сокрушить ложных богов и само гнездо порока - лживый Орден Истины.
Гнилое сердце этого королевства, Главис было отражением самой страны. Был этот град раздроблен на три неравных куска: порт, куда стекается гниль разума; высоты, куда просачивается гниль чувств; низины, где непрестанно собирается гниль поступков.
Все что нужно сейчас Маракешу - посадить зерна понимания Жестокого Бога в правильную почву.

>>474857
Из-за горизонта событий веяло насилием, Маракеш чувствует это как запах чует пёс, как купец наживу, как насильник отчаяние своей жертвы. Всё пространство трещало от давления времени, треск жилы готовой разорваться и принести на эти тонущие в духовной гнили потоки смерти и разрушения и одарить Жестокого Бога великим пиром. Грядет. Маракеш знает. Глупцы не ведают и тонут в невежестве, но он не даст им захлебнуться, он научит их, о да. Ведь жертва боли, отчаяния и помешательства вдвое слаще Богу, если отдана во имя его, освященной душой. Он сожрет их души и переварив принесёт Отцу Страданий свой собственный дар. Но не сразу. Нужно быть осторожным, нужно играть в игры невежд, смотреть и слушать и искать место где жатва будет лёгкой или прибыльной. Он должен искать. Он говорит апостолам.
- Мои верные. Преданные калеки Его, вот он, город Главис, где мы продолжим жатву и подарим надежду великой боли. Отсюда мы будем бросать к Трону сломанные души слабых и возвышать покалеченные души сильных. Это жирное тело греха, и грех его - бегство от уготованной судьбы. Посмотрите, - он разводит руки указывая вокруг, - Неведомо этому телу что нет ему спасения кроме принятия единственной веры! И мы пустим кровь ему, дабы очистить от заразы невежества. Но если будем глупы, погибнем бесцельно и некому будет разносить Учение. Поэтому, как стая волков мы подойдем тихо с подветренной стороны, скрыв свой запах хищника и приглушив рык, начнём со слабых и больных овец и не будем брать больше чем сможем съесть. Таков путь. Так говорю Я, ваш пророк.

Всё это время Маракеш ковылял по безлюдной улице впереди свиты, но сейчас он останавливается и поворачивается. Начинает указывать на них и отмерять роли.
- Вы, семеро, - он отобрал тех что выглядели похуже, - Просочитесь в низы не ведя речей, придержите Слово Ненависти до поры, и лишь смотрите и спрашивайте. Слейтесь с бедными и глупыми и ищите тех кого уже сломал Жестокий Бог в ненависти своей, можете лишь шепнуть им что спасение прийдет. Мне нужно знать где слово будет услышанно, - оставшиеся трое были не так оборваны и выглядели хоть сколько-нибудь внушительно, чтобы сойти за охрану, - вы трое, пойдёте за мной. Да прибудет с вами Ненависть.

Он закончил с указаниями и трость снова стучит по тропе. Плоские камни архаичной плитки звонко отмеряют шаги. Семь пар ног несут безумцев в низы, искать места где готовы услышать Слово и где можно найти прибежище для пророка и апостолов. Они вернутся в условленное место и поведают о найденном, оставят решение мудрому, ибо он велел не дарить зло без его руки на плече. Пусть готовые к проповеди не все будут сильны и здоровы, лишних можно пожертвовать Богу. Пусть логово будет не совсем свободно или не совсем уютно, изживное и наживное. Главное - принести пророку результат. Сам же Маракеш пойдёт к порту, собирать информацию. Господь не сделает для тебя ничего хорошего, он тебя ненавидит, ты должен сделать себе хорошо сам. Средства не свалятся с неба как мана небесная, а молодому культу средства нужны, очень нужны. Кому-то в этом городе всегда понадобится помощь готовых окунуть в кровь руки и Маракеш узнает кому. И ещё он хочет узнать что затевают силы претендента на трон. Революция это разрушение, и силам разрушения лучше идти одной дорогой. Даже если никто не захочет говорить об этом, опасаясь соглядатаев власти, Маракеш их убедит. Его речи могут быть слаще нектара и убедительнее ножа у горла.

Маракеш

Странное ощущение.
Это было похоже на то, будто ты заглядываешь в зеркало и видишь, что твое отражение презрительно улыбается, разглядывая твои потаенные страхи и желания.
- Я те грю, мужики при доспехах и увешанные черепами как гребанный Черный Хребет. Они-то Джеральду и нашептывают, они-то его и спрятали. А черепа, кстати, у них и человечьи бывают. Да ещё и военачальник Саджо со своим отрядом свернулся, грят, да ушел за Джеральдом. Мож и брешут, но с тех пор не видать ни отряда, ни его самого.
Ох, сюда бы ударный отряд Ордена Истины, мигом бы все прочистили да мозги на место вправили. А они придут и вставят всем по самое не балуй, не сумневайся. Ток позже. Кадыть эти…”наследники” цапаться начнут.
Но до того не дойдет - боги не допустят - изрядно смягчившимся голосом закончил отповедь заботливо напоенный, за его же собственные деньги, торговец из Малевича.
Этот “ярый поборник” справедливость не далее, чем несколько часов назад предложил Пророку спалить склад конкурента, а самого торговца “поучить вежливости”, за двадцать Шин и “дружескую услугу” в виде аренды пустующей конторы всего за пять Шин в сезон.
Сейчас с торговцем, представившимся Шонги, было бесполезно договариваться о чем-то серьезном.
К тому же, время встречи понемногу приближалось.
---
Будь местные жители чуть любопытнее, то свернув с каменных плит главных дорог, они бы вскоре вышли на плохо освещенный пятачок пространства меж домами и просто безымянными постройками, который был до отказа забит оборванцами самого экзотичного вида. Для того, чтобы назвать их труппой циркачей не хватало лишь наличия бородатой карлицы.
Единственная маленькая деталь могла бы смутить случайного наблюдателя - большая часть из оборванцев несла на себе следы недавних побоев, а один из них и вовсе стоял на коленях пред непримечательным на вид человеком.
Разве что его глаза...
В них плескалось чистое незамутненное безумие человека, который видел мир таким, каков он есть.
Но к счастью для Маракеша, а может и для самих потенциальных наблюдателей, никто не видел этой сцены.
---
Кровавая капель, стекающая с уст апостола Аврена, услаждала слух Пророка, покуда он милостиво выслушивал его жалкие попытки оправдать свою ничтожность.
Если бы Аврен не был столь фанатично и безмерно предан делу Жестокого Бога, то можно было бы заподозрить, будто он намеренно пытался исказить приказ Несущего Слова для своих целей.
Но Пророк знал, что нет у этого никчемного червя иных помыслов кроме служения Ему и от этого понимания было лишь тошней слушать срывающиеся с его губ речи.
Служители Жестокого Бога спустились на дно греха, чтобы выловить жемчужины знаний и возвращались с богатым уловом:
Нечестивые глупцы, что звали низы сего града своим домом, гнули спину пред "живыми богами" - Релией и Бионисом. Эти два лже-бога, по мнению черни, заботились о процветании Глависа испокон веков и не нужно было им ничего для твердости веры, ибо возложенные на алтарь дары исчезали в тот же миг, оставляя после себя лишь запах гари.
Но после того, как Джеральд вернулся в город, хоть и на короткий срок, среди люда пошло волнение не только о том, кого следует поддержать в борьбе за престол, но и о том, почему не вмешались боги в этот спор.
Богословы, и выпивохи таковыми себя воображающие, рассуждали, что эти лже-божки должны следить за покоем Глависа, а поскольку борьба за престол потревожит не только город, но всю страну, то выходят будто бы сомнительные вещи.
Одни полагали, что если мятежного брата Короля не поразило небесное пламя - значит он не лжец. Но коли после того, как Джеральд объявился Король тоже не был сожжен гневливым Бионисом - то и он не лжец. А значит, произошла недоразумение, которое следует исправить.
Некоторые не соглашались с этим, предполагая будто бы на самом деле "живым богам" нет дела до ссор мирских правителей, ибо они и только они являются истинными правителями Глависа, а потому и карать двух много о себе возомнивших мирян они не станут.
Третьи возражали, что Релия не может считать себя правительницей, а должны были боги встать на сторону правого, ибо сущность Релии и Биониса - есть справедливость. А если не помогли они никому, значит и справедливости в этой сваре нет.
Были и четвертые, и пятые, и шестые, но итог один - засомневался народ в могуществе и непогрешимости своих божеств. Достаточно только подтолкнуть сомневающихся правильным словом или делом и тогда...
Губы Пророка сами собой расползлись в улыбке от которой Аврен вздрогнул, приняв её на свой счет.
Глупый мальчишка, воображающий будто помыслы Несущего Слова могут быть нацелены на него.
- Н-н-но мастер, помимо сих крох, твои слуги выявили и иных нечестивцев - торопливо продолжил апостол, будто стремясь подчеркнуть собственную значимость пред лицом приближающейся погибели.
- Живет в низах тот, к кому идут на поклон слабые: богомерзкий его промысел в том вмещает свою нечестивую суть, что он сокрывает от несчастных шанс порвать круг перерождений, заключая их в вечный сон. Стоит его логово на отшибе и мы ходили туда, своими глазами видели дом с заколоченными окнами и набитый спящими глупцами. Войти и убить их было бы легко, но мы не стали, ибо таково было Твое Слово, Пророк - и без того коленопреклоненная поза Аврена приняла такой вид, будто он всем телом пытается впитать благость от сырых камней по которым ступал его господин.
- А теперь поведаю я о том, почему мы были биты камнями невежественными толпами - возвещая близость заключительной части истории, пробасил оборванец на терракотовой коже которого, помимо привычных шрамов от самобичевания, багровели свежие нарывы.
- Покуда Аверин проводил - каждая “п” апостола Гальта фонтаном слюны орошала окрестности - нас сквозь подворотни, я обнаружил истощенного старика, прячущегося от палящего светила в тени. Он молил о глотке воды, но Аверин возвестил для него иную благую весть: тот достаточно настрадался и суждено ему покинуть Колесо. А чтобы уж наверняка освободиться ему от страданий - обмотал Аверин вокруг головы старика неисчислимые круги полотна, что служили тому постелью.
Никто из нас не решился нарушить его слова, ибо поведал Аверин, что его посетило блаженное видение.
Старик мычал сквозь свое новое одеяние и никак не желал умирать, упиваясь своими страданиями. Тогда Аверин вышел из себя и поджег умирающего. Сколь не был тот слаб, но возопил он от очищающей боли...А дальше пришли люди, не внявшие нашим объяснениям. Если бы не брат Идаль, то не уйти бы нам от гнева глупцов - завершил свое сказание Гальт и склонил голову, смиренно ожидая решения Пророка.

Эйкрист

«Горячее сердце, чистые руки, холодный разум», «Познай врага своего прежде самого себя» - таковы были максимы, которые с разной степенью успешности вбивали, зачастую буквально, в головы начинающим бойцам.
И как смысл всяких максим их истинное значение можно было понять лишь оказавшись в ситуации, где от них зависит чья-то жизнь.
Сейчас жизнь посла Эйберкрофта зависела от того, как быстро и точно оценит своего врага монахиня.
Быстро пройдясь по телу аристократки, под аккомпанемент её слабого роптания и придушенного хихиканья служек, в поисках какого-либо оружия, Эйкрист обнаружила при ней лишь мешочек с Шинами и пару Шифров ни один из которых, не был ей знаком.
Смертоносны ли они или имеют мирное предназначение? Неизвестно.
Что будет, если оставить посла с ней и отправится за вором? Неизвестно.
Что будет, если проигнорировать вора? Если это действительно просто воришка, то ничего страшного не случится, напротив потенциальный убийца окажется связан по рукам и ногам, но...ключ.
Если это ограбление организовали с целью убрать посла, то они нанесли сразу два удара по защите Эйбекрофта: если Эйкрист отправится за вором, то оставшийся убийца просто прикончит посла и скроется, а если она предпочтет остаться здесь, то у них будет шанс нанести удар когда угодно в течении одной-двух ночей.
Пронесшиеся в голове за доли секунды мысли Чистой Энергии были прерваны вскриком удивления: воришка буквально одним прыжком перемахнул через ограду заброшенного особняка, а оттуда вскоре послышался звон разбиваемого стекла.
Похоже, только что негодяй получил кучу мест для укрытий.

Леара

Ведьмин Грот - под этим названием всегда скрывались маленькие грязные секреты местных.
Где-то Ведьминым Гротом называли место, где сжигали тела тех, кого старейшины запретили хоронить, где-то таким Гротом становилась расселина в скале, куда по местным преданиям сбежала плененная богиня.
Ну а в Аагаре Ведьминым Гротом называли выглядящий бездонным провал в земле, куда, до прихода на эти земли Ордена Истины, скидывали жертвы для “богини Тишины”. Никто из ныне живущих поселенцев не сумел пояснить чем именно занималась эта “богиня”, но некоторые продолжали её чтить, в тайне отправляя в ненасытный зев провала убитых животных.
Утаить от нано, способной читать мысли, маленький местный культ было совершенно невозможно. Но чего-то такого она и ожидала: подобные религиозные верования всегда встречались в местах, куда не дотягивались руки Просветителей.
К сожалению, даже среди ученых Ордена было довольно мало людей, готовых посвятить свою жизнь обучению влачащих жалкое существование крестьян, которые зачастую могут поднять своего благодетеля на вилы, стоит тому зазеваться или случайно оскорбить столпы местного мракобесия.
Единственное, что оставалось тайной за семью печатями для Лиары, так это то как здесь, черт возьми, мог “играть” изгнанный ребенок.
Он что, кидал камни вниз или разговаривал с собственным эхом?
Исследовательница наклонилась, чтобы получше разглядеть зев, а заодно и попытаться понять, что в нем могло быть привлекательного, и вдруг заметила порядком проржавевшие скобы, ведущие в темноту “пещеры”.
Обычно эти скобы наверняка попросту сливались с окружающим камнем, но Лиара встала под удачным углом и солнечный свет блеснул на чудом уцелевшем чистом участке скобы.
Если именно туда спускался для своих игр ребенок и делал это неоднократно, то похоже там безопасно. Но если ночные твари приходят именно оттуда - возможно это изменилось.
Возможно, следовало немедленно отправить весточку Ордену или правителю Темора, чтобы отправиться вниз в составе организованной группы, но если этот Грот окажется “пустышкой” - репутации исследовательницы нуменер это повредит.
С другой стороны, если идти вниз с группой, то провести полноценное исследование не получится. Всякие глейвы будут мешаться под ногами, а то и попытаются отодрать какую-нибудь блестящую деталь от нуменеры...Да и находками придется делится.

>>476640
Эйкрист, не меняя выражения лица - ей были неведомы причины насмешек служанок - легким движением вернула девушку в устойчивое положение, отставив правую ногу назад, и мягко, словно в танце крутанулась вокруг неё, снова занимая дистанцию между патроном и предполагаемой убийцей - от такого резкого перехода аристократку в черных одеяниях отнесло ещё на пару шагов, что позволило Чистой Энергии увеличить дистанцию.
"Но кто знает, что у неё за шифры?" - стремительной вспышкой пронеслось в голове у монахини. Резко развернувшись к Эйберкрофту - так, что пышные черные волосы начали развеваться от ветра.
- Мои глубочайшие извинения, сэр Эйберкрофт, но прежде чем я отправлюсь в погоню, я должна попросить вас использовать это, - девушка достала набор "Последнее Прибежище" и протянула его нанимателю, - Так вы будете в безопасности. Скорее.
Психология + 4d6: (4 + 6 + 5 + 3) = 18
[Если не сработало, то:]
- Сэр Эйберкрофт, - холодно и спокойно, четко разделяя слова произнесла Чистая Энергия, - Немедленно воспользуйтесь этим, если хотите жить - иначе я расторгну наши контракт.
[Далее:]
Как только Эйберкрофт начал создавать вокруг себя защитное поле, монахиня встала в стойку кето-рю и мягкой, словно крадущейся поступью взяла разгон. Мысли снова уступили место инстинктам - сейчас девушка желала только одного: поскорее добраться до вора и заставить его заплатить за насмешки.
Легко оттолкнувшись от стены, она перемахнула вслед за воришкой за ограду и началась осматриваться, куда он точно мог направиться.
Трачу очко скольжения и использую дескриптор "ловкая" - благодаря своей необычайной тренированности Эйкрист без труда повторяет манёвр воришки и сокращает дистанцию. После этого Тактическая подготовка + 4d6: (3 + 3 + 5 + 3) = 14, чтобы увидеть наиболее выгодное направление отступления - и отправиться в погоню по горячим следам
[Если успешно, то:]
наконец наметив нужный путь, Эйкрист подалась вперёд и очередным прыжком - благо униформа позволяла вытворять немыслимые кульбиты - направила своё тело сквозь препятствия, загоняя вора.
Так как тэг у меня длится ещё два хода, так что тэг + 4d6: (6 + 4 + 2 + 2) = 14 + акробатика

>>476638
Жалкий глупец что стоит перед ним на коленях и оправдывает свою ничтожность. Маракеш уже не смотрит на него, пристальный взгляд будет для него наградой, а он и той что будет дана ему не заслужил. Пророк смотрит на остальных и говорит с ними, хоть и воля его ломает Аверина.
- Этот глупец, Аверин, слышал меня. И было приказано не утолять Жажду Бога, исполняя желание моё, дабы не навлечь на себя больше нечестивцев чем сможете освободить. И он ослушался. Что нужно было сделать ему с тем стариком? Ничего. Но даже ничего оказалось слишком сложным делом для Аверина. Вместо того, чтобы своё блаженное видение поведать мне дабы верно истолковано было оно, в гордые своей решил глупец что достаточно мудр он. Что ведает пути Бога лучше всех и способен идти против слов Пророка! И гордыня ослепила его, и даже ничего он не смог сделать, - Маракеш наконец перевёл взгляд на скорчившимся перед ним культистом, слегка наклонился к нему и, упиваясь его отчаянием, тихо сказал, - Ты бесполезен. - после чего обошёл его сбоку и обратился уже ко всем, - Верные мои! Преданные сеятели Ненависти Его, брат Аверин больше не будет нести Слово Ненависти и собирать великую Жатву. Отныне ему запрещено говорить, убивать и причинять боль, пока эта аскеза не мешает исполнять волю мою. Но я щедр. Я позволю ему умереть и в смерти очиститься, если ей сможет он принести пользу нашему делу.

Слова Пророка впечатывают провинившегося апостола в землю, и как удары молота гнут горячий металл, так и воля его скручивает и раздирает остатки души несчастного дурака, превращая её в поддатливый материал из которого будет изваян новый инструмент культа. Последние слова Маракеша пробуждают надежду в склонившемся к самой земле апостоле, и он поднимает лицо к своему господину, но не смеет проронить ни слова, лишь смотрит горящими глазами.
- Он станет оружием. Его разрушение должно быть разрушением многого, смерть должна быть смертью многих и принести щедрые дары Жестокому Богу, так он искупит свою гордыню. Смиренным же ожиданием своего шанса, того мига когда я позволю ему умереть, в молчании и сдержанности он искупит глупость. Эта нуменера, вместилище гнева Господня, будет его вратами в свободу, или в забвение и вечные муки в Колесе, если он снова осмелится усомниться в необходимости соблюдать указания наставника ради блаженного видения, которое его скудный ум неспособен понять.

Маракеш протягивает трясущемуся Аверину взрывную нуменеру, которую он будет носить с собой чтобы быть живой бомбой. С дисциплинарным процессом покончено, провинившийся наказан, но не потерян. Можно двигаться дальше. Идти по улицам этого города и видеть его насквозь, в каждом мгновении и каждой песчинке неизбежно узнавать следы разрушения и порока, сглаженные временем или свежие, острые, кровоточащие отметины. Они все говорят ему, все эти следы кричат - Бог ненавидит этот мир. Поэтому он разрушал его столько раз. Поэтому Маракеш тоже будет разрушать. Но не миры, а пока только собственность одного из множества портовых торгашей, зарабатывая шины. Но не сегодня. Сейчас на лице Пророка играет блаженная улыбка, ибо нашёл он цель более достойную - последователи вынюхали гнездо нечестивцев. Ублюдки принимают позорное бегство от Ненависти Бога в мир грёз. И хоть сейчас ему нужно больше думать о выполнении работы, одержимость разжигает в груди его огонь гнева и не может он отбросить мысли о том что там в трущобах рядами лежат несчастные, которых никто не освободит, те кто отвернулись от жестокой реальности, наслушавшись безумных идей какого-то богохульника. Лишённые присутствия Божьего, осквернившие себя слепотой, избегающие страданий, обреченные. Это омерзительное место должно быть очищено и материальные цели не могут соперничать с духовными, это нужно сделать сейчас, пока очередная душа не сгинула в омуте грёз. Маракеш опьянен одержимостью. Глаза его сияют, он не помнит как давно ковыляет к трущобам на отшибе, расспрашивает верных ему слуг о других деталях исследованных ими углов и складок этой искореженной судьбой чати города. Он помнит как отмечает заслуги брата Идаля, спонтанно благословляя его новым шрамом на лице. Маракеш мотает головой и собирается с мыслями. Впереди много дел, нужно подготовить свиту к ним, поэтому укрывшись в безлюдном месте, он велит принести его аптечку и начнет перевязывать раны побитых последователей, приводить их в порядок. От внимания его ускользает обстановка, может это руины на окраине или заброшенный дом, а может глухой тупик без окон, в который не зайдут просто так, а если и зайдут, то быстро покинут его, увидев в тени стен десяток горящих безумием глаз. Пока руки Пророка штопают привыкшие к повреждениям тела, уста его наполнят умы паствы изложением плана на этот день. Процедуры подойдут к концу и устремится шествие апостолов в лабиринт узких улочек трущоб, исполняя очередной приказ мастера, чтобы отдать Жестокому малую дань и помочь себе прожить ещё один день под Его гнетом, лишая малочисленных жизни и скромнейшего имущества. Они остановятся, когда продолжать охоту будет слишком опасно или добычи станет достаточно. Сам Пророк поможет им снаряжаться, стирая в порошок волю и мужество жертв, разя несчастных издалека. Если бы он был гордым воином чести, позор и стыд бы разодрал его нутро как коррозия прогрызает стальные башни предтеч, ибо неравным должен быть каждый такой бой, чтобы никто не мог помочь несчастным, а круэлиты это как христиане, только от слова "cruel" научены будут совершив своё дело бежать как крысы, чтобы не заметили их охоту поймав за очередным обиранием трупов и не затравили толпой. Они выманят из своих гнезд и берлог людей способных нести с собой благословенные орудия убийства и будут поджидать тех кто пойдет искать их, встретят их градом камней и стрел, негромкой проповедью оглушающей разум. Жертв они будут убивать по возможности тихо и без лишних криков, отложив молитвы и хвалу для истинно ценной жертвы, которая будет ещё принесена. Лица апостолов будут радостны и руки их в крови, забудут они про боль сегодняшних ран и оскалят зубы. И снова их наставник и предводитель убедится что тела их готовы ещё служить, что рваные тряпки хотя бы частично заменились на плотные, что есть у его цепных псов чем утолять Его Жажду кроме кулаков. Так закончится подготовка Одержимых к вечеру крови, этой проповеди перед заблудшими трусливыми слабаками.
И затем, когда небо тронет первый закатный багрянец, истинно ценные жертвы прольют свою кровь в дар Небесному Трону. Пророк и его свита одержимых придут в логово Спящих и превратят их сон в кошмар, а идеолога этой мерзости пробудят от иллюзий навсегда. Они докажут им - Бог их ненавидит.

>>476640
"Не знаю, кому из Ордена это письмо попадёт в руки. Но кто бы ты ни был, прочитай его внимательно. Знай, что если ты читаешь это, я, скорее всего, уже мертва. В посёлке Аагар на северной границе Королевства Темора я напала на след того, что может быть Гончими Тени. Бесплотные стайные существа, не издающие звуков, убивающие людей и животных на улице, но не входящие в дома. Нападения начались после того, как ребёнок восьми лет, Манша, был изгнан из посёлка, за то что играл возле места, известного как Ведьмин Грот, что в миле на север (азимут 15 градусов к востоку) от поселения. Ведьмин грот представляет из себя провал в земле, в котором есть скобы, по которым можно спуститься вниз. Местные даже после прихода Ордена на эти земли поклоняются некой "Богине Тишины", и продолжают в тайне сбрасывать в этот провал животных ради жертвоприношения. Я собираюсь взять немного припасов и разведать этот грот.
11.05.15 от воцарения Его Величества Холивы Первого.
Леара, Искатель Ордена Истины."
Закончив писать три одинаковых письма, Леара отложила самопишущее перо и размяла усталые пальцы. Тайнопись Ордена была разработана без оглядки на удобство письма. Убрав письма в самодельные конверты и запечатав их кусочками разогретой смолы, Леара оставила на каждом оттиск своего перстня и подула на него, остужая. Шины уже были заплачены. Одно письмо следовало отправить в ближайшее отделение Ордена с первой оказией, но не раньше, чем через неделю, другое - с первой надёжной оказией, вроде каравана, опять же, не раньше, чем через неделю. Третье должно было остаться в деревне, ожидая прибытия кого-либо из Ордена. Закончив с письмами и пополнив припасы - пищу (особенно её), воду, факела - Леара покинула поселение, направившись на восток. Отойдя на две мили, она кружным путём вернулась к провалу. Вытащив из рюкзака длинную, тонкую и прочную синтовую ленту, она привязала к ней светящийся шифр и спустила его вниз, чтобы осмотреть провал. Затем развела костерок и сбросила вниз пук горящего хвороста, чтобы осмотреть дно. Закончив с разведкой, Леара хитрым узлом привязала ленту к дереву или камню рядом, привязала другой конец к себе страховочной петлёй и начала спускаться вниз по ржавым скобам. Когда она достигнет дна, она дёрнет за свободный конец ленты - и та, отвязавшись, упадёт к ней в руки. Жаль, что нельзя её оставить, но привлекать внимания местных ни в коем случае нельзя.
Создаём тэг "страховка" от ловкости. 4d6: (5 + 2 + 3 + 5) = 15
Спускаемся вниз по скобам тоже от ловкости + страховка 4d6: (6 + 6 + 3 + 6) = 21
На письма кинуть можно и потом, если до них вообще дойдёт.%%