Этого треда уже нет.
Это копия, сохраненная 23 ноября 2020 года.
Скачать тред: только с превью, с превью и прикрепленными файлами.
Второй вариант может долго скачиваться. Файлы будут только в живых или недавно утонувших тредах. Подробнее
Если вам полезен архив М.Двача, пожертвуйте на оплату сервера.
Это копия, сохраненная 23 ноября 2020 года.
Скачать тред: только с превью, с превью и прикрепленными файлами.
Второй вариант может долго скачиваться. Файлы будут только в живых или недавно утонувших тредах. Подробнее
Если вам полезен архив М.Двача, пожертвуйте на оплату сервера.
Восемь долгих месяцев спустя, на горизонте показались златые купола Уилдерфорда, а значит ваше путешествие в одном крошечном шаге от завершения.
Возможно сама судьба провела вас невредимыми через жернова бюрократической машины на Железных холмах.
Она отвела от ваших голов стрелы разбойников Рэйвуда, оберегла ваши глотки от когтей гарпий и пасти сцилийской гончей.
Не позволила танцу наяд с красных холмов увлечь вас за собой.
Сейчас ваши сердца полны тихого торжества и пусть у старушки было заготовлено для вас еще много испытаний, но Златой поток уже был в ваших руках.
Вы знали что на этом ваши совместные приключения скорее всего подойдут к концу, а что потом? Ответ на это даст лишь сама история...
Лиам
Злато наполнило сундуки и карманы юного наемника, надолго лишив его смысла жизни.
А что теперь? Единственная мысль которая преследовала его редко пробуждающийся от бесконечного калейдоскопа удовольствий разум.
Годы летели, но сундуки оставались полны, а сердце все таким же пусто. Пока однажды он не увидел ее.
Юную беспризорницу Лерси, которая прибилась к местному борделю. Между ними мгновенно пробежала искра, и лишь тогда наемник узнал цену искренней ласке которую не купишь ни за какие деньги.
Лиам умер в окружении любящей и счастливой семьи спустя тридцать лет. Можно ли желать участи краше?
Териз
Тихий и скрытный парень, всегда себе на уме он вызывал подозрение и одновременно манил своей загадочностью, злато в его руках послужило благой цели.
Оно позволило ему сбросить личину наемного лучника и заняться тем о чем он всегда мечтал. Искусством.
Из под его кисти вышло множество великолепных портретов и пейзажей, знатные дамы желали стать его натурщицами, но и боялись этого не меньше.
Ведь кисть Териза не только демонстрировала красоту, но и вскрывала недостатки, а давить на вольного художника имеющего за плечами влиятельных друзей и полные карманы золота было воистинну невозможно.
Но любовь к истине не прикрытой белилами лишила его любви плотской.
Старик Териз умер в одиночестве, но его картины жили, а его последователи создали фонд, который позволил молодым художникам творить не оглядываясь на мнение власть имущих... или по крайней мере на урчание собственных желудков.
Айникки
Любовь юной путешественницы к дороге и новым открытиям и неизведанным языкам не давала ей сидеть на месте, ни дня без приключений стало ее девизом на долгие годы.
Однажды она зафрахтовала судно и отправилась на неизведанный материк за беззвёздным морем.
С тех пор о ней никто и никогда больше не слышал, по крайней мере по эту сторону моря.
На самом деле же она нашла заброшенный город населенный потомками древней цивилизации, ее жизнь прошла в расшифровке текстов и разгадке забытых тайн. Смерть для нее стала еще одним шагом за грань изведанного.
Возможно сама судьба провела вас невредимыми через жернова бюрократической машины на Железных холмах.
Она отвела от ваших голов стрелы разбойников Рэйвуда, оберегла ваши глотки от когтей гарпий и пасти сцилийской гончей.
Не позволила танцу наяд с красных холмов увлечь вас за собой.
Сейчас ваши сердца полны тихого торжества и пусть у старушки было заготовлено для вас еще много испытаний, но Златой поток уже был в ваших руках.
Вы знали что на этом ваши совместные приключения скорее всего подойдут к концу, а что потом? Ответ на это даст лишь сама история...
Лиам
Злато наполнило сундуки и карманы юного наемника, надолго лишив его смысла жизни.
А что теперь? Единственная мысль которая преследовала его редко пробуждающийся от бесконечного калейдоскопа удовольствий разум.
Годы летели, но сундуки оставались полны, а сердце все таким же пусто. Пока однажды он не увидел ее.
Юную беспризорницу Лерси, которая прибилась к местному борделю. Между ними мгновенно пробежала искра, и лишь тогда наемник узнал цену искренней ласке которую не купишь ни за какие деньги.
Лиам умер в окружении любящей и счастливой семьи спустя тридцать лет. Можно ли желать участи краше?
Териз
Тихий и скрытный парень, всегда себе на уме он вызывал подозрение и одновременно манил своей загадочностью, злато в его руках послужило благой цели.
Оно позволило ему сбросить личину наемного лучника и заняться тем о чем он всегда мечтал. Искусством.
Из под его кисти вышло множество великолепных портретов и пейзажей, знатные дамы желали стать его натурщицами, но и боялись этого не меньше.
Ведь кисть Териза не только демонстрировала красоту, но и вскрывала недостатки, а давить на вольного художника имеющего за плечами влиятельных друзей и полные карманы золота было воистинну невозможно.
Но любовь к истине не прикрытой белилами лишила его любви плотской.
Старик Териз умер в одиночестве, но его картины жили, а его последователи создали фонд, который позволил молодым художникам творить не оглядываясь на мнение власть имущих... или по крайней мере на урчание собственных желудков.
Айникки
Любовь юной путешественницы к дороге и новым открытиям и неизведанным языкам не давала ей сидеть на месте, ни дня без приключений стало ее девизом на долгие годы.
Однажды она зафрахтовала судно и отправилась на неизведанный материк за беззвёздным морем.
С тех пор о ней никто и никогда больше не слышал, по крайней мере по эту сторону моря.
На самом деле же она нашла заброшенный город населенный потомками древней цивилизации, ее жизнь прошла в расшифровке текстов и разгадке забытых тайн. Смерть для нее стала еще одним шагом за грань изведанного.
Бульва Три топора
Бульва ценил в этой жизни две вещи.
Выпивку и кровопролитие.
И как только золото наполнило его карман, выпивка хлынула неиссякаемым потоком, а вот поток крови как-то иссяк.
Но не в привычках грозного бойца было отступать под натиском скуки.
Еще десять лет он сам организовывал караваны пересекающие самые опасные пустоши, Бульва прошел континент вдоль и поперек и не был уголка в котором он не оставил свой след.
Но время берет свое, и когда проклятое здоровье лишило его возможности странствовать, воин организовал "Арену чести" - подпольные гладиаторские бои, где бьются насмерть..
Кровь, которую он проливал самостоятельно ранее, теперь хлестала на арене, ради увеселения его и публики.
Жизнь боец закончил на собственной арене, сжимая стальной хваткой глотку тогдашнего чемпиона.
Дори Стальное Веко
Гора злата часто приносит воину смерть от отказа печени, но не таким был Дори Стальное Веко.
Так же известный среди народа дворфов как Дори защитник, Дори Крушащий Щит или Дори погибель эльфов.
После удачного дельца бывший наемник вернулся в Железные холмы и одной рукой принялся душить треклятую бюрократию, а другой обучать юных дворфов уму разуму, и военному делу заодно.
К счастью или к сожалению в ближайшие пять лет то, чему Дори учил юнцов пригодилось с лихвой, все соседние государства эльфов без объявления войны разом вторглись на холмы дворфов, сметая хрупкие приграничные силы словно ветер осенние листья.
В эту войну прозванную войной Конца Света, Дори возглавил хрупкие и деморализованные отряды ополчения личным примером показывая юным дворфам, как избавлять их земли от эльфийской мрази.
Свою смерть он нашел в битве у Каладона, когда его отряд врезался в эльфийский фланг, он стоял по колено в крови. Рукоять его молота сломалась от бесчисленных ударов, и он, подхватив второй щит, в одиночку разорвал эльфийский строй.
- Мы сделали это! Ты остановил эльфов, Дори!
Последние слова что услышал дворф, он выдержал, но сталь была слишком слаба, эльфийская стрела пробила сочленение доспеха, а опьяненные боем дворф слишком поздно заметил как из него утекает жизнь.
Так его и похоронили, в хрустальном гробу, а рядом два его щита, красивые, начищенные украшенные рунами.
Седрик Вейл
Сложнее всего было уследить за судьбой Жерди, несмотря на огромный рост он обладал выдающейся скрытностью и подлостью.
Едва злато упало в его тонкие и ловкие пальцы как он сразу же растворился в бесконечных переулках Уилдерфорда.
Лишь гораздо гораздо позднее, когда он уже принял новую веру и прожил себе дорогу к одеянию высшего жреца изысканной лестью и хитроумной ложью, острым кинжалом и смертельным ядом.
Вейл менял маски настолько искусно что вскоре сам поверил в свою ложь и когда он наконец был рукоположен в высшие жрецы... он по-настоящему уверовал.
И не было высшего верящего в свое предназначение настолько истово. В первый же год его правления остальной совет который использовал прежних высших словно ширму отправился в золотой чертог.
Впервые в руках Верховного была сосредоточена вся полнота власти, под его руководством сотни миссионеров отравились в окружающие земли неся сокрытое слово.
Спустя десять лет он не умер, но вознесся в златой чертог, а его оболочка и ныне украшает круглую площадь Уилдерфорда.
___________________________________________________
Так и закончилась история славного каравана старины Ортога, и его смелых защитников.
_________________________________________
Приключение законченно, спасибо за игру Аноны!
Бульва ценил в этой жизни две вещи.
Выпивку и кровопролитие.
И как только золото наполнило его карман, выпивка хлынула неиссякаемым потоком, а вот поток крови как-то иссяк.
Но не в привычках грозного бойца было отступать под натиском скуки.
Еще десять лет он сам организовывал караваны пересекающие самые опасные пустоши, Бульва прошел континент вдоль и поперек и не был уголка в котором он не оставил свой след.
Но время берет свое, и когда проклятое здоровье лишило его возможности странствовать, воин организовал "Арену чести" - подпольные гладиаторские бои, где бьются насмерть..
Кровь, которую он проливал самостоятельно ранее, теперь хлестала на арене, ради увеселения его и публики.
Жизнь боец закончил на собственной арене, сжимая стальной хваткой глотку тогдашнего чемпиона.
Дори Стальное Веко
Гора злата часто приносит воину смерть от отказа печени, но не таким был Дори Стальное Веко.
Так же известный среди народа дворфов как Дори защитник, Дори Крушащий Щит или Дори погибель эльфов.
После удачного дельца бывший наемник вернулся в Железные холмы и одной рукой принялся душить треклятую бюрократию, а другой обучать юных дворфов уму разуму, и военному делу заодно.
К счастью или к сожалению в ближайшие пять лет то, чему Дори учил юнцов пригодилось с лихвой, все соседние государства эльфов без объявления войны разом вторглись на холмы дворфов, сметая хрупкие приграничные силы словно ветер осенние листья.
В эту войну прозванную войной Конца Света, Дори возглавил хрупкие и деморализованные отряды ополчения личным примером показывая юным дворфам, как избавлять их земли от эльфийской мрази.
Свою смерть он нашел в битве у Каладона, когда его отряд врезался в эльфийский фланг, он стоял по колено в крови. Рукоять его молота сломалась от бесчисленных ударов, и он, подхватив второй щит, в одиночку разорвал эльфийский строй.
- Мы сделали это! Ты остановил эльфов, Дори!
Последние слова что услышал дворф, он выдержал, но сталь была слишком слаба, эльфийская стрела пробила сочленение доспеха, а опьяненные боем дворф слишком поздно заметил как из него утекает жизнь.
Так его и похоронили, в хрустальном гробу, а рядом два его щита, красивые, начищенные украшенные рунами.
Седрик Вейл
Сложнее всего было уследить за судьбой Жерди, несмотря на огромный рост он обладал выдающейся скрытностью и подлостью.
Едва злато упало в его тонкие и ловкие пальцы как он сразу же растворился в бесконечных переулках Уилдерфорда.
Лишь гораздо гораздо позднее, когда он уже принял новую веру и прожил себе дорогу к одеянию высшего жреца изысканной лестью и хитроумной ложью, острым кинжалом и смертельным ядом.
Вейл менял маски настолько искусно что вскоре сам поверил в свою ложь и когда он наконец был рукоположен в высшие жрецы... он по-настоящему уверовал.
И не было высшего верящего в свое предназначение настолько истово. В первый же год его правления остальной совет который использовал прежних высших словно ширму отправился в золотой чертог.
Впервые в руках Верховного была сосредоточена вся полнота власти, под его руководством сотни миссионеров отравились в окружающие земли неся сокрытое слово.
Спустя десять лет он не умер, но вознесся в златой чертог, а его оболочка и ныне украшает круглую площадь Уилдерфорда.
___________________________________________________
Так и закончилась история славного каравана старины Ортога, и его смелых защитников.
_________________________________________
Приключение законченно, спасибо за игру Аноны!
Бульва Три топора
Бульва ценил в этой жизни две вещи.
Выпивку и кровопролитие.
И как только золото наполнило его карман, выпивка хлынула неиссякаемым потоком, а вот поток крови как-то иссяк.
Но не в привычках грозного бойца было отступать под натиском скуки.
Еще десять лет он сам организовывал караваны пересекающие самые опасные пустоши, Бульва прошел континент вдоль и поперек и не был уголка в котором он не оставил свой след.
Но время берет свое, и когда проклятое здоровье лишило его возможности странствовать, воин организовал "Арену чести" - подпольные гладиаторские бои, где бьются насмерть..
Кровь, которую он проливал самостоятельно ранее, теперь хлестала на арене, ради увеселения его и публики.
Жизнь боец закончил на собственной арене, сжимая стальной хваткой глотку тогдашнего чемпиона.
Дори Стальное Веко
Гора злата часто приносит воину смерть от отказа печени, но не таким был Дори Стальное Веко.
Так же известный среди народа дворфов как Дори защитник, Дори Крушащий Щит или Дори погибель эльфов.
После удачного дельца бывший наемник вернулся в Железные холмы и одной рукой принялся душить треклятую бюрократию, а другой обучать юных дворфов уму разуму, и военному делу заодно.
К счастью или к сожалению в ближайшие пять лет то, чему Дори учил юнцов пригодилось с лихвой, все соседние государства эльфов без объявления войны разом вторглись на холмы дворфов, сметая хрупкие приграничные силы словно ветер осенние листья.
В эту войну прозванную войной Конца Света, Дори возглавил хрупкие и деморализованные отряды ополчения личным примером показывая юным дворфам, как избавлять их земли от эльфийской мрази.
Свою смерть он нашел в битве у Каладона, когда его отряд врезался в эльфийский фланг, он стоял по колено в крови. Рукоять его молота сломалась от бесчисленных ударов, и он, подхватив второй щит, в одиночку разорвал эльфийский строй.
- Мы сделали это! Ты остановил эльфов, Дори!
Последние слова что услышал дворф, он выдержал, но сталь была слишком слаба, эльфийская стрела пробила сочленение доспеха, а опьяненные боем дворф слишком поздно заметил как из него утекает жизнь.
Так его и похоронили, в хрустальном гробу, а рядом два его щита, красивые, начищенные украшенные рунами.
Седрик Вейл
Сложнее всего было уследить за судьбой Жерди, несмотря на огромный рост он обладал выдающейся скрытностью и подлостью.
Едва злато упало в его тонкие и ловкие пальцы как он сразу же растворился в бесконечных переулках Уилдерфорда.
Лишь гораздо гораздо позднее, когда он уже принял новую веру и прожил себе дорогу к одеянию высшего жреца изысканной лестью и хитроумной ложью, острым кинжалом и смертельным ядом.
Вейл менял маски настолько искусно что вскоре сам поверил в свою ложь и когда он наконец был рукоположен в высшие жрецы... он по-настоящему уверовал.
И не было высшего верящего в свое предназначение настолько истово. В первый же год его правления остальной совет который использовал прежних высших словно ширму отправился в золотой чертог.
Впервые в руках Верховного была сосредоточена вся полнота власти, под его руководством сотни миссионеров отравились в окружающие земли неся сокрытое слово.
Спустя десять лет он не умер, но вознесся в златой чертог, а его оболочка и ныне украшает круглую площадь Уилдерфорда.
___________________________________________________
Так и закончилась история славного каравана старины Ортога, и его смелых защитников.
_________________________________________
Приключение законченно, спасибо за игру Аноны!
Бульва ценил в этой жизни две вещи.
Выпивку и кровопролитие.
И как только золото наполнило его карман, выпивка хлынула неиссякаемым потоком, а вот поток крови как-то иссяк.
Но не в привычках грозного бойца было отступать под натиском скуки.
Еще десять лет он сам организовывал караваны пересекающие самые опасные пустоши, Бульва прошел континент вдоль и поперек и не был уголка в котором он не оставил свой след.
Но время берет свое, и когда проклятое здоровье лишило его возможности странствовать, воин организовал "Арену чести" - подпольные гладиаторские бои, где бьются насмерть..
Кровь, которую он проливал самостоятельно ранее, теперь хлестала на арене, ради увеселения его и публики.
Жизнь боец закончил на собственной арене, сжимая стальной хваткой глотку тогдашнего чемпиона.
Дори Стальное Веко
Гора злата часто приносит воину смерть от отказа печени, но не таким был Дори Стальное Веко.
Так же известный среди народа дворфов как Дори защитник, Дори Крушащий Щит или Дори погибель эльфов.
После удачного дельца бывший наемник вернулся в Железные холмы и одной рукой принялся душить треклятую бюрократию, а другой обучать юных дворфов уму разуму, и военному делу заодно.
К счастью или к сожалению в ближайшие пять лет то, чему Дори учил юнцов пригодилось с лихвой, все соседние государства эльфов без объявления войны разом вторглись на холмы дворфов, сметая хрупкие приграничные силы словно ветер осенние листья.
В эту войну прозванную войной Конца Света, Дори возглавил хрупкие и деморализованные отряды ополчения личным примером показывая юным дворфам, как избавлять их земли от эльфийской мрази.
Свою смерть он нашел в битве у Каладона, когда его отряд врезался в эльфийский фланг, он стоял по колено в крови. Рукоять его молота сломалась от бесчисленных ударов, и он, подхватив второй щит, в одиночку разорвал эльфийский строй.
- Мы сделали это! Ты остановил эльфов, Дори!
Последние слова что услышал дворф, он выдержал, но сталь была слишком слаба, эльфийская стрела пробила сочленение доспеха, а опьяненные боем дворф слишком поздно заметил как из него утекает жизнь.
Так его и похоронили, в хрустальном гробу, а рядом два его щита, красивые, начищенные украшенные рунами.
Седрик Вейл
Сложнее всего было уследить за судьбой Жерди, несмотря на огромный рост он обладал выдающейся скрытностью и подлостью.
Едва злато упало в его тонкие и ловкие пальцы как он сразу же растворился в бесконечных переулках Уилдерфорда.
Лишь гораздо гораздо позднее, когда он уже принял новую веру и прожил себе дорогу к одеянию высшего жреца изысканной лестью и хитроумной ложью, острым кинжалом и смертельным ядом.
Вейл менял маски настолько искусно что вскоре сам поверил в свою ложь и когда он наконец был рукоположен в высшие жрецы... он по-настоящему уверовал.
И не было высшего верящего в свое предназначение настолько истово. В первый же год его правления остальной совет который использовал прежних высших словно ширму отправился в золотой чертог.
Впервые в руках Верховного была сосредоточена вся полнота власти, под его руководством сотни миссионеров отравились в окружающие земли неся сокрытое слово.
Спустя десять лет он не умер, но вознесся в златой чертог, а его оболочка и ныне украшает круглую площадь Уилдерфорда.
___________________________________________________
Так и закончилась история славного каравана старины Ортога, и его смелых защитников.
_________________________________________
Приключение законченно, спасибо за игру Аноны!
Высококручье, вечер
Вечерело и расцветали на иссиня-чёрном небе яркие, с кулак величиной звёзды. На земле, живым отражением небес расцветали огоньки в окнах срубовых домов, разбросанных по огороженному частоколом Высококручью, стоящему у подножия гор, отделяющих Срединные Земли от Железных Холмов, первой вехи на пути к Запретному Городу.
Ортог, рыжебородый торговец, статью напоминающий скорей цверга, нежели человека, ушёл выторговывать припасы и разузнавать у охотников и пастухов о горных тропах и перевалах, ведущих через Порубежные горы. Ушёл, оставив своих людей на местном постоялом дворе. Кто попроще разместился прямо на конюшне и уже посапывал на снопах сена, кто поприличней остался в длинной избе, пропахшей жарящимся над огнём барашком, дешёвым разбавленным вином и потом собравшихся под крышей людей.
На засаленном столе дымилась бобовая похлёбка с плавающими в ней румяными жирным шкварками и звёздочками сельдерея, разлитая трактирной девахой в глиняные миски. Кувшин с разбавленным кислым вином украшал собой центр стола. Стола, за которым собрались наши герои с первого взгляда узнавшие друг в друге бойцов, судьбой злой побитых, но ей не покорившихся.
Завтра, с первыми лучами солнца, ждал их тяжёлый переход по горным перевалам, а пока... Пока было время отдохнуть за беседой с достойными сынами и дщерями Срединных Земель.
Вечерело и расцветали на иссиня-чёрном небе яркие, с кулак величиной звёзды. На земле, живым отражением небес расцветали огоньки в окнах срубовых домов, разбросанных по огороженному частоколом Высококручью, стоящему у подножия гор, отделяющих Срединные Земли от Железных Холмов, первой вехи на пути к Запретному Городу.
Ортог, рыжебородый торговец, статью напоминающий скорей цверга, нежели человека, ушёл выторговывать припасы и разузнавать у охотников и пастухов о горных тропах и перевалах, ведущих через Порубежные горы. Ушёл, оставив своих людей на местном постоялом дворе. Кто попроще разместился прямо на конюшне и уже посапывал на снопах сена, кто поприличней остался в длинной избе, пропахшей жарящимся над огнём барашком, дешёвым разбавленным вином и потом собравшихся под крышей людей.
На засаленном столе дымилась бобовая похлёбка с плавающими в ней румяными жирным шкварками и звёздочками сельдерея, разлитая трактирной девахой в глиняные миски. Кувшин с разбавленным кислым вином украшал собой центр стола. Стола, за которым собрались наши герои с первого взгляда узнавшие друг в друге бойцов, судьбой злой побитых, но ей не покорившихся.
Завтра, с первыми лучами солнца, ждал их тяжёлый переход по горным перевалам, а пока... Пока было время отдохнуть за беседой с достойными сынами и дщерями Срединных Земель.
53 Кб, 564x896Лиаму, когда-то давно прозванному Змейкой последнее время не особо везло. Впрочем, он не отчаивался. В наш неспокойный век хороший воин всегда найдёт себе заработок.
Быстро расправившись со своей порцией довольно аппетитной похлёбки, Лиам цедил кисловатое винишко и приглядывался к своим сотрапезникам.
А сотрапезники вызывали интерес. Да и в любом случае им предстояло пройти вместе долгий путь, так что есть резон узнать их получше.
Больше всего взгляд приковывал чернобородый дварф в великолепной кольчуге. Движения, походка, взгляд, всё говорило о прожженном вояке, прошедшим не одну битву. Такого всегда приятно иметь на своей стороне. Лиама слегка передёрнуло от воспоминания битвы у Жерро. Когда бой разбился на мелкие стычки, его десяток какое-то время стоял плечом к плечу, покуда закованный в латы здоровенный громила с двуручным мечом не рассёк их строй на две неравные части, а образовавшуюся брешь не расширили напиравшие воины лорда Амбли. Лиам готов был поставить свой меч, этот дварф, несмотря на гораздо меньший рост, смог бы при желании повторить подобный трюк.
Пара других парней выглядели менее колоритно и были в чём-то неуловимо похожи. Оба были слегка худощавы, но в движениях чувствовалась уверенность, а во взгляде отсутствовала свойственная простому мужичью покорность. Более того, в них читался ум и даже учёность. С такими нужно держать ухо востро, не в пример своему парню Дварфу-Душа-На-Распашку.
Но самой загадочной личностью безусловно была красавица в кожаном доспехе, который, как ни странно, не смотрелся на ней, как седло на корове. Да и меч с луком она явно не для красоты носит. Чем-то, явно происходящая из кочевников юга, девушка напоминала Лиаму его вторую жену, взятую им пару лет назад. Хотя общего на самом деле было немного и дочь степей Айникки мало походила на дочь гор Мэрид. Разве что какая-то дикая красота, не свойственная размякшим женщинам цивилизованных земель...
Отставив раздумья, Лиам поднялся со своего места, возвысив в руке деревянный стакан.
- Ещё раз приветствую всех собравшихся. Если кто ещё не знает, я Лиам. Лиам Змейка. Предлагаю выпить за успешный поход. Пусть наши мешки наполнятся золотом, а головы останутся на плечах. - Произнеся сей незатейливый, но популярный у наёмников тост Лиам осушил свой стакан и потянулся к кувшину за новой порцией.
Быстро расправившись со своей порцией довольно аппетитной похлёбки, Лиам цедил кисловатое винишко и приглядывался к своим сотрапезникам.
А сотрапезники вызывали интерес. Да и в любом случае им предстояло пройти вместе долгий путь, так что есть резон узнать их получше.
Больше всего взгляд приковывал чернобородый дварф в великолепной кольчуге. Движения, походка, взгляд, всё говорило о прожженном вояке, прошедшим не одну битву. Такого всегда приятно иметь на своей стороне. Лиама слегка передёрнуло от воспоминания битвы у Жерро. Когда бой разбился на мелкие стычки, его десяток какое-то время стоял плечом к плечу, покуда закованный в латы здоровенный громила с двуручным мечом не рассёк их строй на две неравные части, а образовавшуюся брешь не расширили напиравшие воины лорда Амбли. Лиам готов был поставить свой меч, этот дварф, несмотря на гораздо меньший рост, смог бы при желании повторить подобный трюк.
Пара других парней выглядели менее колоритно и были в чём-то неуловимо похожи. Оба были слегка худощавы, но в движениях чувствовалась уверенность, а во взгляде отсутствовала свойственная простому мужичью покорность. Более того, в них читался ум и даже учёность. С такими нужно держать ухо востро, не в пример своему парню Дварфу-Душа-На-Распашку.
Но самой загадочной личностью безусловно была красавица в кожаном доспехе, который, как ни странно, не смотрелся на ней, как седло на корове. Да и меч с луком она явно не для красоты носит. Чем-то, явно происходящая из кочевников юга, девушка напоминала Лиаму его вторую жену, взятую им пару лет назад. Хотя общего на самом деле было немного и дочь степей Айникки мало походила на дочь гор Мэрид. Разве что какая-то дикая красота, не свойственная размякшим женщинам цивилизованных земель...
Отставив раздумья, Лиам поднялся со своего места, возвысив в руке деревянный стакан.
- Ещё раз приветствую всех собравшихся. Если кто ещё не знает, я Лиам. Лиам Змейка. Предлагаю выпить за успешный поход. Пусть наши мешки наполнятся золотом, а головы останутся на плечах. - Произнеся сей незатейливый, но популярный у наёмников тост Лиам осушил свой стакан и потянулся к кувшину за новой порцией.
53 Кб, 564x896Лиаму, когда-то давно прозванному Змейкой последнее время не особо везло. Впрочем, он не отчаивался. В наш неспокойный век хороший воин всегда найдёт себе заработок.
Быстро расправившись со своей порцией довольно аппетитной похлёбки, Лиам цедил кисловатое винишко и приглядывался к своим сотрапезникам.
А сотрапезники вызывали интерес. Да и в любом случае им предстояло пройти вместе долгий путь, так что есть резон узнать их получше.
Больше всего взгляд приковывал чернобородый дварф в великолепной кольчуге. Движения, походка, взгляд, всё говорило о прожженном вояке, прошедшим не одну битву. Такого всегда приятно иметь на своей стороне. Лиама слегка передёрнуло от воспоминания битвы у Жерро. Когда бой разбился на мелкие стычки, его десяток какое-то время стоял плечом к плечу, покуда закованный в латы здоровенный громила с двуручным мечом не рассёк их строй на две неравные части, а образовавшуюся брешь не расширили напиравшие воины лорда Амбли. Лиам готов был поставить свой меч, этот дварф, несмотря на гораздо меньший рост, смог бы при желании повторить подобный трюк.
Пара других парней выглядели менее колоритно и были в чём-то неуловимо похожи. Оба были слегка худощавы, но в движениях чувствовалась уверенность, а во взгляде отсутствовала свойственная простому мужичью покорность. Более того, в них читался ум и даже учёность. С такими нужно держать ухо востро, не в пример своему парню Дварфу-Душа-На-Распашку.
Но самой загадочной личностью безусловно была красавица в кожаном доспехе, который, как ни странно, не смотрелся на ней, как седло на корове. Да и меч с луком она явно не для красоты носит. Чем-то, явно происходящая из кочевников юга, девушка напоминала Лиаму его вторую жену, взятую им пару лет назад. Хотя общего на самом деле было немного и дочь степей Айникки мало походила на дочь гор Мэрид. Разве что какая-то дикая красота, не свойственная размякшим женщинам цивилизованных земель...
Отставив раздумья, Лиам поднялся со своего места, возвысив в руке деревянный стакан.
- Ещё раз приветствую всех собравшихся. Если кто ещё не знает, я Лиам. Лиам Змейка. Предлагаю выпить за успешный поход. Пусть наши мешки наполнятся золотом, а головы останутся на плечах. - Произнеся сей незатейливый, но популярный у наёмников тост Лиам осушил свой стакан и потянулся к кувшину за новой порцией.
Быстро расправившись со своей порцией довольно аппетитной похлёбки, Лиам цедил кисловатое винишко и приглядывался к своим сотрапезникам.
А сотрапезники вызывали интерес. Да и в любом случае им предстояло пройти вместе долгий путь, так что есть резон узнать их получше.
Больше всего взгляд приковывал чернобородый дварф в великолепной кольчуге. Движения, походка, взгляд, всё говорило о прожженном вояке, прошедшим не одну битву. Такого всегда приятно иметь на своей стороне. Лиама слегка передёрнуло от воспоминания битвы у Жерро. Когда бой разбился на мелкие стычки, его десяток какое-то время стоял плечом к плечу, покуда закованный в латы здоровенный громила с двуручным мечом не рассёк их строй на две неравные части, а образовавшуюся брешь не расширили напиравшие воины лорда Амбли. Лиам готов был поставить свой меч, этот дварф, несмотря на гораздо меньший рост, смог бы при желании повторить подобный трюк.
Пара других парней выглядели менее колоритно и были в чём-то неуловимо похожи. Оба были слегка худощавы, но в движениях чувствовалась уверенность, а во взгляде отсутствовала свойственная простому мужичью покорность. Более того, в них читался ум и даже учёность. С такими нужно держать ухо востро, не в пример своему парню Дварфу-Душа-На-Распашку.
Но самой загадочной личностью безусловно была красавица в кожаном доспехе, который, как ни странно, не смотрелся на ней, как седло на корове. Да и меч с луком она явно не для красоты носит. Чем-то, явно происходящая из кочевников юга, девушка напоминала Лиаму его вторую жену, взятую им пару лет назад. Хотя общего на самом деле было немного и дочь степей Айникки мало походила на дочь гор Мэрид. Разве что какая-то дикая красота, не свойственная размякшим женщинам цивилизованных земель...
Отставив раздумья, Лиам поднялся со своего места, возвысив в руке деревянный стакан.
- Ещё раз приветствую всех собравшихся. Если кто ещё не знает, я Лиам. Лиам Змейка. Предлагаю выпить за успешный поход. Пусть наши мешки наполнятся золотом, а головы останутся на плечах. - Произнеся сей незатейливый, но популярный у наёмников тост Лиам осушил свой стакан и потянулся к кувшину за новой порцией.
Путь только начинался. Позади остались родные стены и караван двигался среди пока ещё среди сельских полей рожи.
На первой же стоянке Айникки решила воспользоваться нехитрым искусством своего рода — гаданием по руке. Благо в шутку её уже не раз просили, а обмануть пару дурачков на лишнее яблочко всегда хорошо.
— Садитесь ближе к огню, мне нужно видеть ваши линии судьбы! — говорила она собравшимся этой ночью у одного костра. — Как плату беру всё — еда, глоток вина, можете хоть зад поцеловать! Давай, здоровяк, свою ручку, сейчас взгляну на твоё будущее...
На первой же стоянке Айникки решила воспользоваться нехитрым искусством своего рода — гаданием по руке. Благо в шутку её уже не раз просили, а обмануть пару дурачков на лишнее яблочко всегда хорошо.
— Садитесь ближе к огню, мне нужно видеть ваши линии судьбы! — говорила она собравшимся этой ночью у одного костра. — Как плату беру всё — еда, глоток вина, можете хоть зад поцеловать! Давай, здоровяк, свою ручку, сейчас взгляну на твоё будущее...
Тяжелый вечер медленно перетекал в тяжелую ночь. Ветви елей недружелюбно склонились над широкой, проторенной тропинкой, истоптанной десятками шагов местных селян. Изломанные травы и кусты, не привыкшие к обходительному путешественнику и вовсе полегли перед твердым и сминающим шагом невысокого господина, который, бормоча себе под нос незамысловатые ругательства, суть которых сводилась к различной форме одного слова, связанного с половым актом, добирался до места своего назначения.
Тяжесть заплечного мешка вызывала неоднозначные чувства у дворфа – а этот господин был именно дворфом – так как ему аккомпанировала абсолютная легкость кошелька, который бесполезно болтался у его пояса. Непривычное чувство! Денег Эластеля хватило надолго – стремление к роскоши было его отличительной чертой, той чертой, которую дворф никогда не мог понять – ему всегда было достаточно тонкого сукна на камне, щита под головой, мягкого мха под спиной.
Невеселые мысли навалились, теребя душу и сердце, открывая ларец с забытыми воспоминаниями – скрип зубов и сжатые кулаки выдавали ту боль и ярость, что живут внутри даже спустя месяцы и годы…
Но живут недолго, ибо взгляду открылись огни и шум небольшого постоялого двора на отшибе. В небе зажглась Священная звезда дворфийского народа - Скарраг, глядящая на мир своим огненно-красным глазом, посреди бесконечной, всепоглощающей пустоты. Древние предания гласят, что это Отец Камня вырвал свой глаз и поместил на небо, дабы следить за врагами сыновей своих и предупреждать их об опасностях. Чем ярче – тем ближе беда.
Невысокий господин никогда в это не верил.
Холодный ветерок всколыхнул в последний раз ветви хвойных, будто прощаясь с уходящим солнцем, прощаясь с его яркими лучами и теплом.
К сожалению, таинство этой красоты было недоступно дворфу. Опираясь на узловатый дубовый посох, он держал свою руку на отремонтированном инструктированном молоте, сделанным с явным мастерством – лишь он остался ему в наследство от лихих деньков, да еще щит, с рисунком, явно не руки хозяина – бегущий пегас на зеленом фоне был явным плодом таланта и мастерства. Наш герой любил немногое, а искусство и вовсе не понимал.
В наступившей мгле перестала играть яркими отблесками качественная кольчуга – вещь, за которую низкорослый господин отдал много денег, столько, сколько бы ему хватило не на один месяц жизни. Однако, его познания в доспешном деле, позволяли ему определять, где ему всучивают дерьмо, а где – хорошую вещь. А за хорошие вещи нужно платить много. Да и борода не зацепляется за подогнанные кольца. Эта мысль оказалась той каплей, что пробила стену меланхолии чернобородого. Слегка улыбнувшись, поправив рюкзак со щитом на спине, путешественник направился к огонькам.
Он уже привык к недобрым взглядам в свой адрес – все же дворфы в этих краях, несмотря на близость Стального взморья, не водились, да и зачем? Их боевые навыки были никому не нужны, войны этот край не знал уже давно – да и кому нужно воевать за пустые холмы – а гор тут не водилось, следовательно, и камней, и металлов. Поэтому, упруго шагающая бородатая лысина, достигающая лишь низа груди обычного человека, всегда приковывала взгляды других людей.
Однако, все прошло не так плохо. Ватага темных парней столпилась у большой колонны из коней и фургонов, а приветствовал уставшего дворфа небольшой – буквально на пол головы выше ростом! – торговец, с пышной, рыжей бородой, которой мог бы позавидовать даже представитель низкорослого народа!
Обменявшись поклонами, дворф, кратко предложив деловые вопросы отложить на другое время и, пожаловавшись на сосущую от голода лодыжку, вошел внутрь таверны, где встретил своих непосредственных компаньонов. Ортог упоминал их, как упоминал и их качества, которые, по его словам, весьма впечатляли.
Но если что и впечатлило дворфа, так это удивительное родство компаньонов с обстановкой таверны. Такое же запущение. Протертые кожанки, тупые мечи и кинжалы, и даже лук? Дворф усмехнулся в свою бороду. Эх, где та десятка, с которой он крушил черепа и кости! Этим ребятам придется потрудиться, чтобы произвести впечатление.
- Добрый, значит, вечер, господа хорошие, - бухнув рюкзак и щит рядом со столом, дворф присел на стул, - Доброго вечера, да. Звать меня Дори. Дори Стальное веко. К вашим услугам! Но можете просто Дори, значтца, да. – Переведя дух, дворф пристальнее всмотрелся в компаньонов.
Воины, разбойники, солдаты, дезертиры? Какая разница. Зачем он здесь? Тем более - какая разница, если в середине стола стоит кувшин доброго вина?
- Твоя здоровья, Лиам Змейка! – ответствовал поднятой кружкой Дори человеку, - Пусть наши головы останутся на плечах, а головы врагов – в грязи! Ха! – опрокинув напиток, Дворф принялся поедать бобовую похлебку, довольно неаккуратно, стоит признать.
Тяжесть заплечного мешка вызывала неоднозначные чувства у дворфа – а этот господин был именно дворфом – так как ему аккомпанировала абсолютная легкость кошелька, который бесполезно болтался у его пояса. Непривычное чувство! Денег Эластеля хватило надолго – стремление к роскоши было его отличительной чертой, той чертой, которую дворф никогда не мог понять – ему всегда было достаточно тонкого сукна на камне, щита под головой, мягкого мха под спиной.
Невеселые мысли навалились, теребя душу и сердце, открывая ларец с забытыми воспоминаниями – скрип зубов и сжатые кулаки выдавали ту боль и ярость, что живут внутри даже спустя месяцы и годы…
Но живут недолго, ибо взгляду открылись огни и шум небольшого постоялого двора на отшибе. В небе зажглась Священная звезда дворфийского народа - Скарраг, глядящая на мир своим огненно-красным глазом, посреди бесконечной, всепоглощающей пустоты. Древние предания гласят, что это Отец Камня вырвал свой глаз и поместил на небо, дабы следить за врагами сыновей своих и предупреждать их об опасностях. Чем ярче – тем ближе беда.
Невысокий господин никогда в это не верил.
Холодный ветерок всколыхнул в последний раз ветви хвойных, будто прощаясь с уходящим солнцем, прощаясь с его яркими лучами и теплом.
К сожалению, таинство этой красоты было недоступно дворфу. Опираясь на узловатый дубовый посох, он держал свою руку на отремонтированном инструктированном молоте, сделанным с явным мастерством – лишь он остался ему в наследство от лихих деньков, да еще щит, с рисунком, явно не руки хозяина – бегущий пегас на зеленом фоне был явным плодом таланта и мастерства. Наш герой любил немногое, а искусство и вовсе не понимал.
В наступившей мгле перестала играть яркими отблесками качественная кольчуга – вещь, за которую низкорослый господин отдал много денег, столько, сколько бы ему хватило не на один месяц жизни. Однако, его познания в доспешном деле, позволяли ему определять, где ему всучивают дерьмо, а где – хорошую вещь. А за хорошие вещи нужно платить много. Да и борода не зацепляется за подогнанные кольца. Эта мысль оказалась той каплей, что пробила стену меланхолии чернобородого. Слегка улыбнувшись, поправив рюкзак со щитом на спине, путешественник направился к огонькам.
Он уже привык к недобрым взглядам в свой адрес – все же дворфы в этих краях, несмотря на близость Стального взморья, не водились, да и зачем? Их боевые навыки были никому не нужны, войны этот край не знал уже давно – да и кому нужно воевать за пустые холмы – а гор тут не водилось, следовательно, и камней, и металлов. Поэтому, упруго шагающая бородатая лысина, достигающая лишь низа груди обычного человека, всегда приковывала взгляды других людей.
Однако, все прошло не так плохо. Ватага темных парней столпилась у большой колонны из коней и фургонов, а приветствовал уставшего дворфа небольшой – буквально на пол головы выше ростом! – торговец, с пышной, рыжей бородой, которой мог бы позавидовать даже представитель низкорослого народа!
Обменявшись поклонами, дворф, кратко предложив деловые вопросы отложить на другое время и, пожаловавшись на сосущую от голода лодыжку, вошел внутрь таверны, где встретил своих непосредственных компаньонов. Ортог упоминал их, как упоминал и их качества, которые, по его словам, весьма впечатляли.
Но если что и впечатлило дворфа, так это удивительное родство компаньонов с обстановкой таверны. Такое же запущение. Протертые кожанки, тупые мечи и кинжалы, и даже лук? Дворф усмехнулся в свою бороду. Эх, где та десятка, с которой он крушил черепа и кости! Этим ребятам придется потрудиться, чтобы произвести впечатление.
- Добрый, значит, вечер, господа хорошие, - бухнув рюкзак и щит рядом со столом, дворф присел на стул, - Доброго вечера, да. Звать меня Дори. Дори Стальное веко. К вашим услугам! Но можете просто Дори, значтца, да. – Переведя дух, дворф пристальнее всмотрелся в компаньонов.
Воины, разбойники, солдаты, дезертиры? Какая разница. Зачем он здесь? Тем более - какая разница, если в середине стола стоит кувшин доброго вина?
- Твоя здоровья, Лиам Змейка! – ответствовал поднятой кружкой Дори человеку, - Пусть наши головы останутся на плечах, а головы врагов – в грязи! Ха! – опрокинув напиток, Дворф принялся поедать бобовую похлебку, довольно неаккуратно, стоит признать.
Тяжелый вечер медленно перетекал в тяжелую ночь. Ветви елей недружелюбно склонились над широкой, проторенной тропинкой, истоптанной десятками шагов местных селян. Изломанные травы и кусты, не привыкшие к обходительному путешественнику и вовсе полегли перед твердым и сминающим шагом невысокого господина, который, бормоча себе под нос незамысловатые ругательства, суть которых сводилась к различной форме одного слова, связанного с половым актом, добирался до места своего назначения.
Тяжесть заплечного мешка вызывала неоднозначные чувства у дворфа – а этот господин был именно дворфом – так как ему аккомпанировала абсолютная легкость кошелька, который бесполезно болтался у его пояса. Непривычное чувство! Денег Эластеля хватило надолго – стремление к роскоши было его отличительной чертой, той чертой, которую дворф никогда не мог понять – ему всегда было достаточно тонкого сукна на камне, щита под головой, мягкого мха под спиной.
Невеселые мысли навалились, теребя душу и сердце, открывая ларец с забытыми воспоминаниями – скрип зубов и сжатые кулаки выдавали ту боль и ярость, что живут внутри даже спустя месяцы и годы…
Но живут недолго, ибо взгляду открылись огни и шум небольшого постоялого двора на отшибе. В небе зажглась Священная звезда дворфийского народа - Скарраг, глядящая на мир своим огненно-красным глазом, посреди бесконечной, всепоглощающей пустоты. Древние предания гласят, что это Отец Камня вырвал свой глаз и поместил на небо, дабы следить за врагами сыновей своих и предупреждать их об опасностях. Чем ярче – тем ближе беда.
Невысокий господин никогда в это не верил.
Холодный ветерок всколыхнул в последний раз ветви хвойных, будто прощаясь с уходящим солнцем, прощаясь с его яркими лучами и теплом.
К сожалению, таинство этой красоты было недоступно дворфу. Опираясь на узловатый дубовый посох, он держал свою руку на отремонтированном инструктированном молоте, сделанным с явным мастерством – лишь он остался ему в наследство от лихих деньков, да еще щит, с рисунком, явно не руки хозяина – бегущий пегас на зеленом фоне был явным плодом таланта и мастерства. Наш герой любил немногое, а искусство и вовсе не понимал.
В наступившей мгле перестала играть яркими отблесками качественная кольчуга – вещь, за которую низкорослый господин отдал много денег, столько, сколько бы ему хватило не на один месяц жизни. Однако, его познания в доспешном деле, позволяли ему определять, где ему всучивают дерьмо, а где – хорошую вещь. А за хорошие вещи нужно платить много. Да и борода не зацепляется за подогнанные кольца. Эта мысль оказалась той каплей, что пробила стену меланхолии чернобородого. Слегка улыбнувшись, поправив рюкзак со щитом на спине, путешественник направился к огонькам.
Он уже привык к недобрым взглядам в свой адрес – все же дворфы в этих краях, несмотря на близость Стального взморья, не водились, да и зачем? Их боевые навыки были никому не нужны, войны этот край не знал уже давно – да и кому нужно воевать за пустые холмы – а гор тут не водилось, следовательно, и камней, и металлов. Поэтому, упруго шагающая бородатая лысина, достигающая лишь низа груди обычного человека, всегда приковывала взгляды других людей.
Однако, все прошло не так плохо. Ватага темных парней столпилась у большой колонны из коней и фургонов, а приветствовал уставшего дворфа небольшой – буквально на пол головы выше ростом! – торговец, с пышной, рыжей бородой, которой мог бы позавидовать даже представитель низкорослого народа!
Обменявшись поклонами, дворф, кратко предложив деловые вопросы отложить на другое время и, пожаловавшись на сосущую от голода лодыжку, вошел внутрь таверны, где встретил своих непосредственных компаньонов. Ортог упоминал их, как упоминал и их качества, которые, по его словам, весьма впечатляли.
Но если что и впечатлило дворфа, так это удивительное родство компаньонов с обстановкой таверны. Такое же запущение. Протертые кожанки, тупые мечи и кинжалы, и даже лук? Дворф усмехнулся в свою бороду. Эх, где та десятка, с которой он крушил черепа и кости! Этим ребятам придется потрудиться, чтобы произвести впечатление.
- Добрый, значит, вечер, господа хорошие, - бухнув рюкзак и щит рядом со столом, дворф присел на стул, - Доброго вечера, да. Звать меня Дори. Дори Стальное веко. К вашим услугам! Но можете просто Дори, значтца, да. – Переведя дух, дворф пристальнее всмотрелся в компаньонов.
Воины, разбойники, солдаты, дезертиры? Какая разница. Зачем он здесь? Тем более - какая разница, если в середине стола стоит кувшин доброго вина?
- Твоя здоровья, Лиам Змейка! – ответствовал поднятой кружкой Дори человеку, - Пусть наши головы останутся на плечах, а головы врагов – в грязи! Ха! – опрокинув напиток, Дворф принялся поедать бобовую похлебку, довольно неаккуратно, стоит признать.
Тяжесть заплечного мешка вызывала неоднозначные чувства у дворфа – а этот господин был именно дворфом – так как ему аккомпанировала абсолютная легкость кошелька, который бесполезно болтался у его пояса. Непривычное чувство! Денег Эластеля хватило надолго – стремление к роскоши было его отличительной чертой, той чертой, которую дворф никогда не мог понять – ему всегда было достаточно тонкого сукна на камне, щита под головой, мягкого мха под спиной.
Невеселые мысли навалились, теребя душу и сердце, открывая ларец с забытыми воспоминаниями – скрип зубов и сжатые кулаки выдавали ту боль и ярость, что живут внутри даже спустя месяцы и годы…
Но живут недолго, ибо взгляду открылись огни и шум небольшого постоялого двора на отшибе. В небе зажглась Священная звезда дворфийского народа - Скарраг, глядящая на мир своим огненно-красным глазом, посреди бесконечной, всепоглощающей пустоты. Древние предания гласят, что это Отец Камня вырвал свой глаз и поместил на небо, дабы следить за врагами сыновей своих и предупреждать их об опасностях. Чем ярче – тем ближе беда.
Невысокий господин никогда в это не верил.
Холодный ветерок всколыхнул в последний раз ветви хвойных, будто прощаясь с уходящим солнцем, прощаясь с его яркими лучами и теплом.
К сожалению, таинство этой красоты было недоступно дворфу. Опираясь на узловатый дубовый посох, он держал свою руку на отремонтированном инструктированном молоте, сделанным с явным мастерством – лишь он остался ему в наследство от лихих деньков, да еще щит, с рисунком, явно не руки хозяина – бегущий пегас на зеленом фоне был явным плодом таланта и мастерства. Наш герой любил немногое, а искусство и вовсе не понимал.
В наступившей мгле перестала играть яркими отблесками качественная кольчуга – вещь, за которую низкорослый господин отдал много денег, столько, сколько бы ему хватило не на один месяц жизни. Однако, его познания в доспешном деле, позволяли ему определять, где ему всучивают дерьмо, а где – хорошую вещь. А за хорошие вещи нужно платить много. Да и борода не зацепляется за подогнанные кольца. Эта мысль оказалась той каплей, что пробила стену меланхолии чернобородого. Слегка улыбнувшись, поправив рюкзак со щитом на спине, путешественник направился к огонькам.
Он уже привык к недобрым взглядам в свой адрес – все же дворфы в этих краях, несмотря на близость Стального взморья, не водились, да и зачем? Их боевые навыки были никому не нужны, войны этот край не знал уже давно – да и кому нужно воевать за пустые холмы – а гор тут не водилось, следовательно, и камней, и металлов. Поэтому, упруго шагающая бородатая лысина, достигающая лишь низа груди обычного человека, всегда приковывала взгляды других людей.
Однако, все прошло не так плохо. Ватага темных парней столпилась у большой колонны из коней и фургонов, а приветствовал уставшего дворфа небольшой – буквально на пол головы выше ростом! – торговец, с пышной, рыжей бородой, которой мог бы позавидовать даже представитель низкорослого народа!
Обменявшись поклонами, дворф, кратко предложив деловые вопросы отложить на другое время и, пожаловавшись на сосущую от голода лодыжку, вошел внутрь таверны, где встретил своих непосредственных компаньонов. Ортог упоминал их, как упоминал и их качества, которые, по его словам, весьма впечатляли.
Но если что и впечатлило дворфа, так это удивительное родство компаньонов с обстановкой таверны. Такое же запущение. Протертые кожанки, тупые мечи и кинжалы, и даже лук? Дворф усмехнулся в свою бороду. Эх, где та десятка, с которой он крушил черепа и кости! Этим ребятам придется потрудиться, чтобы произвести впечатление.
- Добрый, значит, вечер, господа хорошие, - бухнув рюкзак и щит рядом со столом, дворф присел на стул, - Доброго вечера, да. Звать меня Дори. Дори Стальное веко. К вашим услугам! Но можете просто Дори, значтца, да. – Переведя дух, дворф пристальнее всмотрелся в компаньонов.
Воины, разбойники, солдаты, дезертиры? Какая разница. Зачем он здесь? Тем более - какая разница, если в середине стола стоит кувшин доброго вина?
- Твоя здоровья, Лиам Змейка! – ответствовал поднятой кружкой Дори человеку, - Пусть наши головы останутся на плечах, а головы врагов – в грязи! Ха! – опрокинув напиток, Дворф принялся поедать бобовую похлебку, довольно неаккуратно, стоит признать.
>>581642
А горы тут если чем и полнились, так это пустой породой, в которой, следовательно, не было ни камней, ни металлов.
>а гор тут не водилось
А горы тут если чем и полнились, так это пустой породой, в которой, следовательно, не было ни камней, ни металлов.
Тощий и высокий мужчина с необычайно прямой спиной сидел за дальним углом стола, гоняя варево из бобов, жира и сельдерея от одного конца миски к другому. Длинные пальцы, точно лапы паука, нервно елозили по столу, тихонько выстукивая простецкий ритм. Приличный с виду человек в одежде горожанина среднего достатка был погружён в глубину мыслей, по крайней мере об этом говорило его лицо.
Не то что бы ему было впервой питаться подобным, о, нет, Жердь видал обеды и похуже, но сегодня местная стряпня как-то особенно не лезла в горло. Кувшин, так заманчиво стоящий в центре, словно мраморное изваяние искусных скульпторов, раз за разом притягивал взгляд бывшего дворянина, но каждый раз ему удавалось побороть в себе тягу расслабиться, ощутить тяжесть хмельной головы и праздную беззаботность. Предстояло знакомство с новыми людьми, а в такие моменты Седрик старался проявлять максимум осторожности. Сначала требовалось понять, кто будет делить с ним дорогу, а уже потом пить.
Первым представился некто Лиам по прозвищу «Змейка». Прозвища много говорили о людях, их носящих, на то они и существовали, и Седрик, умеющий заглядывать людям в душу, уже начинал кое-что понимать. Чуть склонив голову в знак приветствия, Жердь еле-заметно подёрнул плечами от раздавшегося грохота. Подобные звуки не могли не принадлежать цвергу, слишком часто Вейл младший имел с ними дело. Крепкие арясины, способные разломить камень косматой башкой, но начисто лишённые малейшего такта. С такими обычно не возникало проблем, ведь их души были настежь открыты для посторонних глаз.
Причмокнув губами то ли в отвращении к еде, то ли желая обратить на себя внимание, мужчина заговорил. Несмотря на подчёркнутую дружественность тона, в тихом голосе явственно ощущалась леденящая прохлада.
— Моё почтение всем собравшимся, пусть взор госпожи Удачи не оставит нас в настоящем, и в будущем. Зовите меня «Жердь».
Не то что бы ему было впервой питаться подобным, о, нет, Жердь видал обеды и похуже, но сегодня местная стряпня как-то особенно не лезла в горло. Кувшин, так заманчиво стоящий в центре, словно мраморное изваяние искусных скульпторов, раз за разом притягивал взгляд бывшего дворянина, но каждый раз ему удавалось побороть в себе тягу расслабиться, ощутить тяжесть хмельной головы и праздную беззаботность. Предстояло знакомство с новыми людьми, а в такие моменты Седрик старался проявлять максимум осторожности. Сначала требовалось понять, кто будет делить с ним дорогу, а уже потом пить.
Первым представился некто Лиам по прозвищу «Змейка». Прозвища много говорили о людях, их носящих, на то они и существовали, и Седрик, умеющий заглядывать людям в душу, уже начинал кое-что понимать. Чуть склонив голову в знак приветствия, Жердь еле-заметно подёрнул плечами от раздавшегося грохота. Подобные звуки не могли не принадлежать цвергу, слишком часто Вейл младший имел с ними дело. Крепкие арясины, способные разломить камень косматой башкой, но начисто лишённые малейшего такта. С такими обычно не возникало проблем, ведь их души были настежь открыты для посторонних глаз.
Причмокнув губами то ли в отвращении к еде, то ли желая обратить на себя внимание, мужчина заговорил. Несмотря на подчёркнутую дружественность тона, в тихом голосе явственно ощущалась леденящая прохлада.
— Моё почтение всем собравшимся, пусть взор госпожи Удачи не оставит нас в настоящем, и в будущем. Зовите меня «Жердь».
Ортог производил впечатление не меньшее, чем его планы. Уж чего Айникки не ждёт от людей с такими бородами, так это чутья к золоту. Обычно у них хороший вкус к свежей баранине и пиву, но владелец этой бороды точно знал, как получить пару монет — иначе не собрать такой караван, полный товаров и готовый к столь дальнему переходу. Наверняка Ортог уверен в успехе. И лишь бы он не ошибался!
При взгляде на новых товарищей из охраны каравана, Айникки начинала думать, что взяли её отнюдь не за хорошую стрельбу. Снаряжение остальных выглядело не менее потасканным, чем её, но сами люди (и гном) держались совсем иначе. Взять того же Лиама. Его прозвище уже кое-что говорило, но его движения, его изучающий взор...
Айникки привыкла ловить совсем другие взгляды.
Не отставали и другие мужчины. Жердь оправдывал прозвище нескладным видом, присматривался к вину и выражался удивительно галантно. Только пускай Айникки спит на гвоздях до конца дней, если забыла науку матери и тёток — явно есть что скрывать господину Жерди!
И только с коротышкой-цвергом всё было ясно. Верно, Дори без труда раздавит тебе череп и разбросает кишки по всей округе, как делал явно не одну сотню раз. Но, чёрт возьми, это хотя бы ясно с первого взгляда! К тому же, нет сомнений, кто расскажет больше всех историй у костра. И выпьет вдвое больше всех разом, конечно.
Айникки пригубила привычно отвратительное вино. А затем, прежде чем приступить ко столь соблазнительно пахнущей похлёбке, этому восхитительному сочетанию всего самого жирного и сытного из известного человеку; блюду, что способно избавить от голода на целый день, да ещё и невероятно вкусное, если не забыть о кусочке свежего хлеба (в трактире, правда, со свежим не очень), лучшему ужину для путника...
— Я Айникки, — представилась девушка.
Чуть улыбнуться, лёгким движением поправить волосы. Может она и собралась зарабатывать луком. Но это не значит, что не стоит пользоваться милым личиком.
— Приятно познакомиться. Видно, дорога будет не скучной!
При взгляде на новых товарищей из охраны каравана, Айникки начинала думать, что взяли её отнюдь не за хорошую стрельбу. Снаряжение остальных выглядело не менее потасканным, чем её, но сами люди (и гном) держались совсем иначе. Взять того же Лиама. Его прозвище уже кое-что говорило, но его движения, его изучающий взор...
Айникки привыкла ловить совсем другие взгляды.
Не отставали и другие мужчины. Жердь оправдывал прозвище нескладным видом, присматривался к вину и выражался удивительно галантно. Только пускай Айникки спит на гвоздях до конца дней, если забыла науку матери и тёток — явно есть что скрывать господину Жерди!
И только с коротышкой-цвергом всё было ясно. Верно, Дори без труда раздавит тебе череп и разбросает кишки по всей округе, как делал явно не одну сотню раз. Но, чёрт возьми, это хотя бы ясно с первого взгляда! К тому же, нет сомнений, кто расскажет больше всех историй у костра. И выпьет вдвое больше всех разом, конечно.
Айникки пригубила привычно отвратительное вино. А затем, прежде чем приступить ко столь соблазнительно пахнущей похлёбке, этому восхитительному сочетанию всего самого жирного и сытного из известного человеку; блюду, что способно избавить от голода на целый день, да ещё и невероятно вкусное, если не забыть о кусочке свежего хлеба (в трактире, правда, со свежим не очень), лучшему ужину для путника...
— Я Айникки, — представилась девушка.
Чуть улыбнуться, лёгким движением поправить волосы. Может она и собралась зарабатывать луком. Но это не значит, что не стоит пользоваться милым личиком.
— Приятно познакомиться. Видно, дорога будет не скучной!
Териз молча дождался представления последней из собравшейся компании. Он умел ждать, а теперь слово было у него. Териз приподнял бокал вина и тихо произнес:
- Териз, рад знакомству. –
Вышло довольно лаконично, но он и не хотел раскрывать большего. Не сейчас. Не им.
- Териз, рад знакомству. –
Вышло довольно лаконично, но он и не хотел раскрывать большего. Не сейчас. Не им.
935 Кб, 2377x1820Доев похлебку и отпихнув от себя чашку со скудными остатками фасоли, Дори, утерев застрявший сельдерей в усах клочком бороды, откинулся на спинку грубо сбитого стула, с покорностью принявшего тяжелый вес закованного в сталь дворфа.
Сытость после еды разлилась по телу, как и ощущение легкого тепла и довольства после, стоит признать, достаточно плохого и кислого вина. Если послевкусие о чем и напоминало чернобородому, так это о том случае, когда он на спор съел «восхитительную» гоблинскую похлебку, найденную в одном из многочисленных разгромленных лагерей. Тысячу раз он потом пожалел о своем безрассудстве, под насмешливые крики Эластеля бегая в кусты при каждом удобном случае.
Помотав головой и обтерев свою татуированную лысину, Дори достал из внутреннего кармана своей синей накидки кисет с трубкой и деловито начал ее раскуривать. Ноздри начал дразнить терпкий запах качественного табака – если уж на чем горный народ и не привык экономить, так это на хорошем трубочном зелье. Пыхнув пару раз, выпустив пару колец в воздух, цвейг решил нарушить неловкое молчание.
- Будь я проклят, если после такого вина мне не придется полоскать рот обычной водой. Водой, барррук! Впрочем, табак тоже сгодиться, хуррр… – затянувшись, Дори заставил плясать тлеющие огоньки в чубуке, отражающиеся в его пронзительно синих глазах - Помню, однажды, значца, да, наняли нас затем, кашель, оть, тьфу, чтобы сопроводить торговцев табаков, да-да. Так вот, ну и мы поехали, да, за долю, неплохую такую долю табачку-то, угумс. Потом несколько месяцев только им и жили, да и что еще нужно? Ну и это, затяжка, едем, значит по тракту – ну вы понимаете, тракт, да? – темный, страшный, такое ощущение, будто за каждым деревом сидит гоблин, срет себе в штаны да приплясывает, присматривает - на кого напасть первым, чтобы успеть свою тупую, мерзкую башку унести в живых, да потом в логове обожраться и тухнуть словно грязная свинья, хуррр. Ну мне на срущих гоблинов было без разницы, как и моему молоту, - Дори демонстративно похлопал по рукояти, лежащей на коленях, - лишь бы торговцев провести, уж больно хорошую таксу они платили, ухх, даа. А гоблины были! Вообще не ожидали, удивило это нас, ох! – захохотал цвейг, - Ну мы, не будь дураки, сразу в черепаху, щитами прикрылись, и давай продвигаться вперед, торговцев сзади держали, между пони. Ну, эти твари мерзкие, отрыжка природы, кхем, не вытерпели, полезли вперед – вот тупые, ага! – ну и разбили мы их, разбили, как пить дать, торговцы потом подбегали, деньги в карманы засовывали, ага, хуррр, кашель, тьфу, в губы целовали, предлагали выпить, породниться. Ну мы такие – ага, молодцы, давайте. А потом, уже в городе, плату запросили на четверть дороже, на выходе то, ха-ха-ха! Но суть в другом, да-да. Когда на поле брани, опрокинул я гоблина, и молотом уже замахнулся, чтобы это отродье, баррррук, недостойное существовать, прикончить, он лишь хрипло пропищал – Так мы же ради табачку только, вы чего… - Дворф с размаху стукнул своим кулаком по столу, - а потом я ему размозжил голову. Вот так вот, ага-ага! Даже гоблины курят славное зелье, кто бы мог подумать, да, хуррр, хмм… – откинувшись, дворф, посасывая трубку, закатил глаза от удовольствия.
Сытость после еды разлилась по телу, как и ощущение легкого тепла и довольства после, стоит признать, достаточно плохого и кислого вина. Если послевкусие о чем и напоминало чернобородому, так это о том случае, когда он на спор съел «восхитительную» гоблинскую похлебку, найденную в одном из многочисленных разгромленных лагерей. Тысячу раз он потом пожалел о своем безрассудстве, под насмешливые крики Эластеля бегая в кусты при каждом удобном случае.
Помотав головой и обтерев свою татуированную лысину, Дори достал из внутреннего кармана своей синей накидки кисет с трубкой и деловито начал ее раскуривать. Ноздри начал дразнить терпкий запах качественного табака – если уж на чем горный народ и не привык экономить, так это на хорошем трубочном зелье. Пыхнув пару раз, выпустив пару колец в воздух, цвейг решил нарушить неловкое молчание.
- Будь я проклят, если после такого вина мне не придется полоскать рот обычной водой. Водой, барррук! Впрочем, табак тоже сгодиться, хуррр… – затянувшись, Дори заставил плясать тлеющие огоньки в чубуке, отражающиеся в его пронзительно синих глазах - Помню, однажды, значца, да, наняли нас затем, кашель, оть, тьфу, чтобы сопроводить торговцев табаков, да-да. Так вот, ну и мы поехали, да, за долю, неплохую такую долю табачку-то, угумс. Потом несколько месяцев только им и жили, да и что еще нужно? Ну и это, затяжка, едем, значит по тракту – ну вы понимаете, тракт, да? – темный, страшный, такое ощущение, будто за каждым деревом сидит гоблин, срет себе в штаны да приплясывает, присматривает - на кого напасть первым, чтобы успеть свою тупую, мерзкую башку унести в живых, да потом в логове обожраться и тухнуть словно грязная свинья, хуррр. Ну мне на срущих гоблинов было без разницы, как и моему молоту, - Дори демонстративно похлопал по рукояти, лежащей на коленях, - лишь бы торговцев провести, уж больно хорошую таксу они платили, ухх, даа. А гоблины были! Вообще не ожидали, удивило это нас, ох! – захохотал цвейг, - Ну мы, не будь дураки, сразу в черепаху, щитами прикрылись, и давай продвигаться вперед, торговцев сзади держали, между пони. Ну, эти твари мерзкие, отрыжка природы, кхем, не вытерпели, полезли вперед – вот тупые, ага! – ну и разбили мы их, разбили, как пить дать, торговцы потом подбегали, деньги в карманы засовывали, ага, хуррр, кашель, тьфу, в губы целовали, предлагали выпить, породниться. Ну мы такие – ага, молодцы, давайте. А потом, уже в городе, плату запросили на четверть дороже, на выходе то, ха-ха-ха! Но суть в другом, да-да. Когда на поле брани, опрокинул я гоблина, и молотом уже замахнулся, чтобы это отродье, баррррук, недостойное существовать, прикончить, он лишь хрипло пропищал – Так мы же ради табачку только, вы чего… - Дворф с размаху стукнул своим кулаком по столу, - а потом я ему размозжил голову. Вот так вот, ага-ага! Даже гоблины курят славное зелье, кто бы мог подумать, да, хуррр, хмм… – откинувшись, дворф, посасывая трубку, закатил глаза от удовольствия.
935 Кб, 2377x1820Доев похлебку и отпихнув от себя чашку со скудными остатками фасоли, Дори, утерев застрявший сельдерей в усах клочком бороды, откинулся на спинку грубо сбитого стула, с покорностью принявшего тяжелый вес закованного в сталь дворфа.
Сытость после еды разлилась по телу, как и ощущение легкого тепла и довольства после, стоит признать, достаточно плохого и кислого вина. Если послевкусие о чем и напоминало чернобородому, так это о том случае, когда он на спор съел «восхитительную» гоблинскую похлебку, найденную в одном из многочисленных разгромленных лагерей. Тысячу раз он потом пожалел о своем безрассудстве, под насмешливые крики Эластеля бегая в кусты при каждом удобном случае.
Помотав головой и обтерев свою татуированную лысину, Дори достал из внутреннего кармана своей синей накидки кисет с трубкой и деловито начал ее раскуривать. Ноздри начал дразнить терпкий запах качественного табака – если уж на чем горный народ и не привык экономить, так это на хорошем трубочном зелье. Пыхнув пару раз, выпустив пару колец в воздух, цвейг решил нарушить неловкое молчание.
- Будь я проклят, если после такого вина мне не придется полоскать рот обычной водой. Водой, барррук! Впрочем, табак тоже сгодиться, хуррр… – затянувшись, Дори заставил плясать тлеющие огоньки в чубуке, отражающиеся в его пронзительно синих глазах - Помню, однажды, значца, да, наняли нас затем, кашель, оть, тьфу, чтобы сопроводить торговцев табаков, да-да. Так вот, ну и мы поехали, да, за долю, неплохую такую долю табачку-то, угумс. Потом несколько месяцев только им и жили, да и что еще нужно? Ну и это, затяжка, едем, значит по тракту – ну вы понимаете, тракт, да? – темный, страшный, такое ощущение, будто за каждым деревом сидит гоблин, срет себе в штаны да приплясывает, присматривает - на кого напасть первым, чтобы успеть свою тупую, мерзкую башку унести в живых, да потом в логове обожраться и тухнуть словно грязная свинья, хуррр. Ну мне на срущих гоблинов было без разницы, как и моему молоту, - Дори демонстративно похлопал по рукояти, лежащей на коленях, - лишь бы торговцев провести, уж больно хорошую таксу они платили, ухх, даа. А гоблины были! Вообще не ожидали, удивило это нас, ох! – захохотал цвейг, - Ну мы, не будь дураки, сразу в черепаху, щитами прикрылись, и давай продвигаться вперед, торговцев сзади держали, между пони. Ну, эти твари мерзкие, отрыжка природы, кхем, не вытерпели, полезли вперед – вот тупые, ага! – ну и разбили мы их, разбили, как пить дать, торговцы потом подбегали, деньги в карманы засовывали, ага, хуррр, кашель, тьфу, в губы целовали, предлагали выпить, породниться. Ну мы такие – ага, молодцы, давайте. А потом, уже в городе, плату запросили на четверть дороже, на выходе то, ха-ха-ха! Но суть в другом, да-да. Когда на поле брани, опрокинул я гоблина, и молотом уже замахнулся, чтобы это отродье, баррррук, недостойное существовать, прикончить, он лишь хрипло пропищал – Так мы же ради табачку только, вы чего… - Дворф с размаху стукнул своим кулаком по столу, - а потом я ему размозжил голову. Вот так вот, ага-ага! Даже гоблины курят славное зелье, кто бы мог подумать, да, хуррр, хмм… – откинувшись, дворф, посасывая трубку, закатил глаза от удовольствия.
Сытость после еды разлилась по телу, как и ощущение легкого тепла и довольства после, стоит признать, достаточно плохого и кислого вина. Если послевкусие о чем и напоминало чернобородому, так это о том случае, когда он на спор съел «восхитительную» гоблинскую похлебку, найденную в одном из многочисленных разгромленных лагерей. Тысячу раз он потом пожалел о своем безрассудстве, под насмешливые крики Эластеля бегая в кусты при каждом удобном случае.
Помотав головой и обтерев свою татуированную лысину, Дори достал из внутреннего кармана своей синей накидки кисет с трубкой и деловито начал ее раскуривать. Ноздри начал дразнить терпкий запах качественного табака – если уж на чем горный народ и не привык экономить, так это на хорошем трубочном зелье. Пыхнув пару раз, выпустив пару колец в воздух, цвейг решил нарушить неловкое молчание.
- Будь я проклят, если после такого вина мне не придется полоскать рот обычной водой. Водой, барррук! Впрочем, табак тоже сгодиться, хуррр… – затянувшись, Дори заставил плясать тлеющие огоньки в чубуке, отражающиеся в его пронзительно синих глазах - Помню, однажды, значца, да, наняли нас затем, кашель, оть, тьфу, чтобы сопроводить торговцев табаков, да-да. Так вот, ну и мы поехали, да, за долю, неплохую такую долю табачку-то, угумс. Потом несколько месяцев только им и жили, да и что еще нужно? Ну и это, затяжка, едем, значит по тракту – ну вы понимаете, тракт, да? – темный, страшный, такое ощущение, будто за каждым деревом сидит гоблин, срет себе в штаны да приплясывает, присматривает - на кого напасть первым, чтобы успеть свою тупую, мерзкую башку унести в живых, да потом в логове обожраться и тухнуть словно грязная свинья, хуррр. Ну мне на срущих гоблинов было без разницы, как и моему молоту, - Дори демонстративно похлопал по рукояти, лежащей на коленях, - лишь бы торговцев провести, уж больно хорошую таксу они платили, ухх, даа. А гоблины были! Вообще не ожидали, удивило это нас, ох! – захохотал цвейг, - Ну мы, не будь дураки, сразу в черепаху, щитами прикрылись, и давай продвигаться вперед, торговцев сзади держали, между пони. Ну, эти твари мерзкие, отрыжка природы, кхем, не вытерпели, полезли вперед – вот тупые, ага! – ну и разбили мы их, разбили, как пить дать, торговцы потом подбегали, деньги в карманы засовывали, ага, хуррр, кашель, тьфу, в губы целовали, предлагали выпить, породниться. Ну мы такие – ага, молодцы, давайте. А потом, уже в городе, плату запросили на четверть дороже, на выходе то, ха-ха-ха! Но суть в другом, да-да. Когда на поле брани, опрокинул я гоблина, и молотом уже замахнулся, чтобы это отродье, баррррук, недостойное существовать, прикончить, он лишь хрипло пропищал – Так мы же ради табачку только, вы чего… - Дворф с размаху стукнул своим кулаком по столу, - а потом я ему размозжил голову. Вот так вот, ага-ага! Даже гоблины курят славное зелье, кто бы мог подумать, да, хуррр, хмм… – откинувшись, дворф, посасывая трубку, закатил глаза от удовольствия.
>— Приятно познакомиться. Видно, дорога будет не скучной!
— Как знать, как знать. — Пока остальные представлялись, Лиам осушил второй стакан и сейчас вновь потянулся к кувшину. — Один мой старый знакомый как-то нанялся в караван, так он потом рассказывал об этом времени, как о самом размеренном в своей жизни. Знай себе спи весь день, а потом пол ночи карауль. И так несколько месяцев. Впрочем, что-то мне подсказывает, это не наш случай. Да и Руфусу, да упокоится его дух, не всегда так везло. Уже в следующую поездку какие-то лесные дикари напали на их караван. Эти олухи решили, что это сборщики податей, а они мол, отродясь их не платили. Так и погиб, от костяной стрелы в бедре, а ведь воин был не из последних. Помню, когда мы замок лорда Габриеля обороняли, от одного мятежного барона, я, Руфус, и ещё один парень ночью выбрались в лагерь врага. Пока основные силы отвлекали на себя внимание, мы ухитрились похитить сынишку барона Карвелла и чуть не пленить самого барона. За это лорд Габриель пожаловал нам бочку вина из своих запасов...
Лиам пригубил вина из кружки. Его взгляд слегка затуманился, погрузившись в воспоминания о событиях четырёхлетней давности. Казалось, с тех пор минули десятилетия, столько событий успело произойти за этот срок. Однако долго придаваться меланхолии было не в характере парня, поэтому он осмотрелся вокруг, пытаясь определить не играет ли кто из местных завсегдатаев в кости или может какой бродячий музыкант потешит своей музыкой.
Тут дварф покончил со своей порцией и принялся рассказывать историю. Лиам слушал её в вполуха, потягивая вино и наблюдая за таверной.
268 Кб, 1920x1080Дори "Стальное Веко" и Териз первыми заприметили, что на постоялом дворе не было ни одной девушки, кроме рыжей трактирной девахи, суетящейся меж посетителей с пустыми мисками и кувшинами и Айникки, дщери степей, делящей стол с храбрыми наёмниками. Окромя того, Дори припомнил, что с момента прибытия в посёлок ему не встретилось ни единого женского лица.
Заприметив опустевший кувшин с вином, трактирная девка, проявив удивительную для женского пола силу, сняла с очага подрумянившегося до золотистой корочки барашка. Покачивая округлой аппетитной задницей, она протанцевала мимо столов публики более приличной и менее платежеспособной дотащила барашка до стола наёмников. Ловко орудуя ножом, трактирная девка нарезала в глиняные миски ломти сочной дымящейся плоти, отдающей ароматом чеснока и базилика.
Склонившись над столом и коснувшись плеча Жерди своей плоской грудью, деваха проворковала низким голосом с приятной хрипотцой,
-Не желают ли милостивые государи ишо винца для сугрева кишок?
Зоркий глаз сына гор Дори, заприметил у рыжей девки небольшой, едва заметный бугорок, выпирающий чуть ниже и левее пояса.
Заприметив опустевший кувшин с вином, трактирная девка, проявив удивительную для женского пола силу, сняла с очага подрумянившегося до золотистой корочки барашка. Покачивая округлой аппетитной задницей, она протанцевала мимо столов публики более приличной и менее платежеспособной дотащила барашка до стола наёмников. Ловко орудуя ножом, трактирная девка нарезала в глиняные миски ломти сочной дымящейся плоти, отдающей ароматом чеснока и базилика.
Склонившись над столом и коснувшись плеча Жерди своей плоской грудью, деваха проворковала низким голосом с приятной хрипотцой,
-Не желают ли милостивые государи ишо винца для сугрева кишок?
Зоркий глаз сына гор Дори, заприметил у рыжей девки небольшой, едва заметный бугорок, выпирающий чуть ниже и левее пояса.
210 Кб, 1920x1080Эх, приятные воспоминания! Дворф, прислушиваясь к тихому разговору своих коллег, потягивал ароматный табак. Пока что все складывалось не так плохо, как казалось поначалу Дори. По крайней мере, в компании не было ни одного остроухого болвана, а люди, в большинстве своем, были тихими и неразговорчивыми бойцами и приключенцами.
Добрая история и отдых у очага всегда настраивали цверга на славный лад – он даже решился заказать еще немного этого дрянного вина, ведь платит Ортог, не так ли? Заприметив плоскогрудую официантку, дворф попытался криком привлечь ее внимание.
- Эй, девка, иди сюда! Доброй компании мало одного кувшина, знаешь ли!
Пока же девушка проталкивалась сквозь посетителей, Дори задумчиво исследовал публику. И не то чтобы его что-то насторожило, но вот отсутствие женщин… Странно! Пожевав трубку, чернобородый осознал, что и на улице их не видел, даже вдоль прилавков на импровизированном рынке суетились в основном мужчины. Еще страннее! Озабоченность на его лице проявлялась все отчетливее. Повернувшись к своим товарищам, Дори перехватил взгляд Жерди, так ведь он себя назвал, верно? По глазам было видно – он что-то понял. Что именно – цвергу было неизвестно, что ввергало его в страшнейший дискомфорт. Заерзав на стуле, он уже хотел задать вопрос напрямую, и даже уже наклонился над столешницей, как плеча его визави коснулась официантка.
Она стоила подозрительного взгляда! Дори, чуя неладное, дырявил взглядом чересчур мужиковатую бабу, и… Бездонные копи Барук-Кара! До чего же дожил честной народ, коли в обслугу берет погань, владеющую мужским удом!
Эльфийская мразь! Все они, со своими разговорами о свободе и выборе! Ушастые педерасты и гомосеки! Своровали женщин, и понаставили своих шпионов похотливых, развращающих владетельниц, следящих за честными людьми! Сделали из мирного городка притон содомитов! Давно, давно пора нужно было выкосить это зеленое отродье!
Вино, достигшее нервного центра цверга, явно делало свое дело, распаляя его кровь и нрав. Почему он подумал об эльфах, с чего он взял, что это уд, а не нож в кармане – неведомо сие. Однако факт оставался фактом – свои собственные измышления казались дворфу совершенно логичными, а его новоявленные товарищи могли заметить, как раздуваются покрасневшие ноздри, а кулаки яростно сжимаются вокруг молота. Начало приключения, явно не могло обойтись без лишнего дебоша…
Добрая история и отдых у очага всегда настраивали цверга на славный лад – он даже решился заказать еще немного этого дрянного вина, ведь платит Ортог, не так ли? Заприметив плоскогрудую официантку, дворф попытался криком привлечь ее внимание.
- Эй, девка, иди сюда! Доброй компании мало одного кувшина, знаешь ли!
Пока же девушка проталкивалась сквозь посетителей, Дори задумчиво исследовал публику. И не то чтобы его что-то насторожило, но вот отсутствие женщин… Странно! Пожевав трубку, чернобородый осознал, что и на улице их не видел, даже вдоль прилавков на импровизированном рынке суетились в основном мужчины. Еще страннее! Озабоченность на его лице проявлялась все отчетливее. Повернувшись к своим товарищам, Дори перехватил взгляд Жерди, так ведь он себя назвал, верно? По глазам было видно – он что-то понял. Что именно – цвергу было неизвестно, что ввергало его в страшнейший дискомфорт. Заерзав на стуле, он уже хотел задать вопрос напрямую, и даже уже наклонился над столешницей, как плеча его визави коснулась официантка.
>-Не желают ли милостивые государи ишо винца для сугрева кишок?
Она стоила подозрительного взгляда! Дори, чуя неладное, дырявил взглядом чересчур мужиковатую бабу, и… Бездонные копи Барук-Кара! До чего же дожил честной народ, коли в обслугу берет погань, владеющую мужским удом!
Эльфийская мразь! Все они, со своими разговорами о свободе и выборе! Ушастые педерасты и гомосеки! Своровали женщин, и понаставили своих шпионов похотливых, развращающих владетельниц, следящих за честными людьми! Сделали из мирного городка притон содомитов! Давно, давно пора нужно было выкосить это зеленое отродье!
Вино, достигшее нервного центра цверга, явно делало свое дело, распаляя его кровь и нрав. Почему он подумал об эльфах, с чего он взял, что это уд, а не нож в кармане – неведомо сие. Однако факт оставался фактом – свои собственные измышления казались дворфу совершенно логичными, а его новоявленные товарищи могли заметить, как раздуваются покрасневшие ноздри, а кулаки яростно сжимаются вокруг молота. Начало приключения, явно не могло обойтись без лишнего дебоша…
210 Кб, 1920x1080Эх, приятные воспоминания! Дворф, прислушиваясь к тихому разговору своих коллег, потягивал ароматный табак. Пока что все складывалось не так плохо, как казалось поначалу Дори. По крайней мере, в компании не было ни одного остроухого болвана, а люди, в большинстве своем, были тихими и неразговорчивыми бойцами и приключенцами.
Добрая история и отдых у очага всегда настраивали цверга на славный лад – он даже решился заказать еще немного этого дрянного вина, ведь платит Ортог, не так ли? Заприметив плоскогрудую официантку, дворф попытался криком привлечь ее внимание.
- Эй, девка, иди сюда! Доброй компании мало одного кувшина, знаешь ли!
Пока же девушка проталкивалась сквозь посетителей, Дори задумчиво исследовал публику. И не то чтобы его что-то насторожило, но вот отсутствие женщин… Странно! Пожевав трубку, чернобородый осознал, что и на улице их не видел, даже вдоль прилавков на импровизированном рынке суетились в основном мужчины. Еще страннее! Озабоченность на его лице проявлялась все отчетливее. Повернувшись к своим товарищам, Дори перехватил взгляд Жерди, так ведь он себя назвал, верно? По глазам было видно – он что-то понял. Что именно – цвергу было неизвестно, что ввергало его в страшнейший дискомфорт. Заерзав на стуле, он уже хотел задать вопрос напрямую, и даже уже наклонился над столешницей, как плеча его визави коснулась официантка.
Она стоила подозрительного взгляда! Дори, чуя неладное, дырявил взглядом чересчур мужиковатую бабу, и… Бездонные копи Барук-Кара! До чего же дожил честной народ, коли в обслугу берет погань, владеющую мужским удом!
Эльфийская мразь! Все они, со своими разговорами о свободе и выборе! Ушастые педерасты и гомосеки! Своровали женщин, и понаставили своих шпионов похотливых, развращающих владетельниц, следящих за честными людьми! Сделали из мирного городка притон содомитов! Давно, давно пора нужно было выкосить это зеленое отродье!
Вино, достигшее нервного центра цверга, явно делало свое дело, распаляя его кровь и нрав. Почему он подумал об эльфах, с чего он взял, что это уд, а не нож в кармане – неведомо сие. Однако факт оставался фактом – свои собственные измышления казались дворфу совершенно логичными, а его новоявленные товарищи могли заметить, как раздуваются покрасневшие ноздри, а кулаки яростно сжимаются вокруг молота. Начало приключения, явно не могло обойтись без лишнего дебоша…
Добрая история и отдых у очага всегда настраивали цверга на славный лад – он даже решился заказать еще немного этого дрянного вина, ведь платит Ортог, не так ли? Заприметив плоскогрудую официантку, дворф попытался криком привлечь ее внимание.
- Эй, девка, иди сюда! Доброй компании мало одного кувшина, знаешь ли!
Пока же девушка проталкивалась сквозь посетителей, Дори задумчиво исследовал публику. И не то чтобы его что-то насторожило, но вот отсутствие женщин… Странно! Пожевав трубку, чернобородый осознал, что и на улице их не видел, даже вдоль прилавков на импровизированном рынке суетились в основном мужчины. Еще страннее! Озабоченность на его лице проявлялась все отчетливее. Повернувшись к своим товарищам, Дори перехватил взгляд Жерди, так ведь он себя назвал, верно? По глазам было видно – он что-то понял. Что именно – цвергу было неизвестно, что ввергало его в страшнейший дискомфорт. Заерзав на стуле, он уже хотел задать вопрос напрямую, и даже уже наклонился над столешницей, как плеча его визави коснулась официантка.
>-Не желают ли милостивые государи ишо винца для сугрева кишок?
Она стоила подозрительного взгляда! Дори, чуя неладное, дырявил взглядом чересчур мужиковатую бабу, и… Бездонные копи Барук-Кара! До чего же дожил честной народ, коли в обслугу берет погань, владеющую мужским удом!
Эльфийская мразь! Все они, со своими разговорами о свободе и выборе! Ушастые педерасты и гомосеки! Своровали женщин, и понаставили своих шпионов похотливых, развращающих владетельниц, следящих за честными людьми! Сделали из мирного городка притон содомитов! Давно, давно пора нужно было выкосить это зеленое отродье!
Вино, достигшее нервного центра цверга, явно делало свое дело, распаляя его кровь и нрав. Почему он подумал об эльфах, с чего он взял, что это уд, а не нож в кармане – неведомо сие. Однако факт оставался фактом – свои собственные измышления казались дворфу совершенно логичными, а его новоявленные товарищи могли заметить, как раздуваются покрасневшие ноздри, а кулаки яростно сжимаются вокруг молота. Начало приключения, явно не могло обойтись без лишнего дебоша…
Миску с похлёбкой Айникки очистила до блеска в мгновение. Изящными манерами во время трапезы она похвастаться не могла, но всё ещё сохраняла трезвость. Как говорила одна из тёток: «Никогда не пей в компании незнакомых мужиков, дура мелкая!»
Из кучи уроков это был самый толковый.
Тем не менее, сытный ужин, тепло таверны и рассказы товарищей подействовали не хуже пойла из кувшина. Айникки подпирала подбородок кулачком и беззаботно крутила курчавую прядь. Взгляд девушки то и дело замирал на восхитительном барашке, что томился над очагом, а увлекательные истории занимали лишь малую долю её мыслей. Как же там в дороге? Насколько сложен будет путь? Не вскроют ли ей горло и не трахнут ещё тёплый труп где-то посреди ничего?
Ревнивым взором Айникки наблюдала за приближением трактирной девки. Столь низкую доступность она могла простить только за самый большой, сочный кусок мяса и в её миске оказался ломоть более чем достойный. От запаха мысли начинали путаться, а рот немедленно заполнила слюна. Желая набраться сил перед дальней дорогой, дочь степей поспешила наконец поквитаться с барашком за его совершенство.
Но прежде чем первый кусочек коснулся полных губ Айникки, в глаза ей бросились перемены в настроении гнома.
«Жердь ревнует, что ли?» — насмешливо подумала она.
— Дори, что случилось? Вино настолько плохое?
Не хватало ещё драк в первый же день! Вряд ли у каравана есть лишнее золото на оплату погрома.
Из кучи уроков это был самый толковый.
Тем не менее, сытный ужин, тепло таверны и рассказы товарищей подействовали не хуже пойла из кувшина. Айникки подпирала подбородок кулачком и беззаботно крутила курчавую прядь. Взгляд девушки то и дело замирал на восхитительном барашке, что томился над очагом, а увлекательные истории занимали лишь малую долю её мыслей. Как же там в дороге? Насколько сложен будет путь? Не вскроют ли ей горло и не трахнут ещё тёплый труп где-то посреди ничего?
Ревнивым взором Айникки наблюдала за приближением трактирной девки. Столь низкую доступность она могла простить только за самый большой, сочный кусок мяса и в её миске оказался ломоть более чем достойный. От запаха мысли начинали путаться, а рот немедленно заполнила слюна. Желая набраться сил перед дальней дорогой, дочь степей поспешила наконец поквитаться с барашком за его совершенство.
Но прежде чем первый кусочек коснулся полных губ Айникки, в глаза ей бросились перемены в настроении гнома.
«Жердь ревнует, что ли?» — насмешливо подумала она.
— Дори, что случилось? Вино настолько плохое?
Не хватало ещё драк в первый же день! Вряд ли у каравана есть лишнее золото на оплату погрома.
401 Кб, 1180x1676Не найдя отклика в сердце у наиболее прилично одетого господина в этой компании, трактирная деваха не отчаявшись, решила попытать счастью в другом месте. Перехватив кувшин, она наклонилась к Лиаму, задев его щёку копной медно-рыжих волос и проворковала, наполняя его кружку до краёв,
-Откушайте винца, благородный господин!- после чего, задев и его плечо своей плоской грудью попрактиковалась ещё в незамысловатом флирте,
-Какие у вас плечи широкие, аж в дрожь бросает.
В длинной общей комнате освещенной светом факелов и горящих в очаге углей оставалось с дюжины полторы людей, не считая сидящих за столом наёмников. Кроме них, из людей Ортога в комнате осталось лишь шестеро бойцов, половина из которых уже клевала носом и расползалась по лавкам, готовясь к сну. Ещё шестерых Ортог взял с собой, на переговоры со старостой Высококручья, а остальные уже дремали, разместившись на сеновале.
Лиам, Сэдрик и Айникки обнаружили, что Айникки стала объектом пристального внимания со стороны деревенских, ограничивающегося пока пристальными взглядами, которые посетители то и дело бросали в её сторону, да тихими шепотками между ними.
-Откушайте винца, благородный господин!- после чего, задев и его плечо своей плоской грудью попрактиковалась ещё в незамысловатом флирте,
-Какие у вас плечи широкие, аж в дрожь бросает.
В длинной общей комнате освещенной светом факелов и горящих в очаге углей оставалось с дюжины полторы людей, не считая сидящих за столом наёмников. Кроме них, из людей Ортога в комнате осталось лишь шестеро бойцов, половина из которых уже клевала носом и расползалась по лавкам, готовясь к сну. Ещё шестерых Ортог взял с собой, на переговоры со старостой Высококручья, а остальные уже дремали, разместившись на сеновале.
Лиам, Сэдрик и Айникки обнаружили, что Айникки стала объектом пристального внимания со стороны деревенских, ограничивающегося пока пристальными взглядами, которые посетители то и дело бросали в её сторону, да тихими шепотками между ними.
Лиам отставил в сторону стакан. Знакомое любому опытному воину чутьё подсказывало, что сейчас не время терять бдительность. То самое, чутьё что заставляет сменить позицию, за пару секунд до того, как в неё прилетит увесистый снаряд из скорпиона, резко пригнуться услышав звук натягиваемой тетивы или увидев отблеск наконечника. Чутьё, заставляющее тебя добить прикидывающегося мёртвым врага, незаметно достающего метательный кинжал из рукава.
Именно поэтому, вопреки своему обыкновению, Лиам пропустил мимо ушей заигрывания прислужницы, лишь махнув рукой, мол, не до тебя сейчас.
Что-то было не так. Местные уж больно подозрительно косились в их сторону, особенно на Айникки. Впрочем, это не повод для беспокойства, по крайней мере пока. Вот только непонятное чувство тревоги не отпускало, а Лиам привык прислушиваться к своим ощущениям. Ещё в голове почему-то всплыла история о трактире, принимающем на ночлег путников, в котором вся обслуга ночью превращалась в упырей...
Бросив взгляд на сотрапезников, он заметил изменения и в их поведении. Жердь и Териз цепким взором осматривали таверну, а вот раскрасневшийся дворф уже тянулся к своему молоту. Что же, судя по виду Дори, чутьё не подвело Лиама и в трактире намечается заварушка.
Если же Лиам ошибается и заварушка откладывается, он спокойно догрызает свой кусок баранины, после чего предложит всем разместиться в одной из повозок и по очереди её караулить.
Именно поэтому, вопреки своему обыкновению, Лиам пропустил мимо ушей заигрывания прислужницы, лишь махнув рукой, мол, не до тебя сейчас.
Что-то было не так. Местные уж больно подозрительно косились в их сторону, особенно на Айникки. Впрочем, это не повод для беспокойства, по крайней мере пока. Вот только непонятное чувство тревоги не отпускало, а Лиам привык прислушиваться к своим ощущениям. Ещё в голове почему-то всплыла история о трактире, принимающем на ночлег путников, в котором вся обслуга ночью превращалась в упырей...
Бросив взгляд на сотрапезников, он заметил изменения и в их поведении. Жердь и Териз цепким взором осматривали таверну, а вот раскрасневшийся дворф уже тянулся к своему молоту. Что же, судя по виду Дори, чутьё не подвело Лиама и в трактире намечается заварушка.
Если же Лиам ошибается и заварушка откладывается, он спокойно догрызает свой кусок баранины, после чего предложит всем разместиться в одной из повозок и по очереди её караулить.
Выпучив глаза на девушку и надув губы, дворф, отпустив молот, натужно передвинув себя вместе со стулом поближе, и начал ей нашептывать на ухо:
- Елфсы, тут елфсы! Тьфу, эльфы, вот. Видишь, ни одной бабы, - Доры повел рукой по залу с нахмуренными мужчинами, - Подозрительно, значит, во! Я в остроухих мастак, знаю про них много, вот, да, ну и это, перво-наперво помнить надо – любят они дамочек стращать, да утаскивать, убивать, етить их налево! А вместо них своих соглядатаев ставить, шпиенов, которые в место разврата все превращают, в свальный грех и безнаказанность! Магия! Клянусь своей бородой, эта девка – и есть шпиен! Ты погляди, грудь плоская, голос – что у моего папани, а из штанов уд торчит! Ох, не буду я тут ночевать, ой не буду! Проснемся – а мы все связанные и остроухие уже думают, как из нас жаркое сделать! Но Дори не так прост, ой не так прост!
Отодвинувшись на свое место, хитроумный дворф стал привлекать внимание трактирной девки:
- А что же, у вас в таверне только людей обслуживают, а? Неужели дворфам недоступны прелести вина под вкус жаркого? – постучал рукой по столу Дори.
- Елфсы, тут елфсы! Тьфу, эльфы, вот. Видишь, ни одной бабы, - Доры повел рукой по залу с нахмуренными мужчинами, - Подозрительно, значит, во! Я в остроухих мастак, знаю про них много, вот, да, ну и это, перво-наперво помнить надо – любят они дамочек стращать, да утаскивать, убивать, етить их налево! А вместо них своих соглядатаев ставить, шпиенов, которые в место разврата все превращают, в свальный грех и безнаказанность! Магия! Клянусь своей бородой, эта девка – и есть шпиен! Ты погляди, грудь плоская, голос – что у моего папани, а из штанов уд торчит! Ох, не буду я тут ночевать, ой не буду! Проснемся – а мы все связанные и остроухие уже думают, как из нас жаркое сделать! Но Дори не так прост, ой не так прост!
Отодвинувшись на свое место, хитроумный дворф стал привлекать внимание трактирной девки:
- А что же, у вас в таверне только людей обслуживают, а? Неужели дворфам недоступны прелести вина под вкус жаркого? – постучал рукой по столу Дори.
-Сичас, сичас, милостивый государь-карлик!- потерпев очередную неудачу с другим наёмником, предпочитающим крепкие мускульные плечи товарищей мягким и покатым девичьим, девица с кувшином наперевес резво подскочила к сыну гор.
До последнего не ожидая подвоха, она успела лишь ойкнуть, когда могучая лапища цверга притянула её хрупкое тело к себе,
-Милсдарь-карлик, я за такое дюжину монет беру!- только и прошептала она, прежде чем цверг не стиснул её в своих медвежьих объятиях, да так, что у девицы едва ли кости не затрещали. А после, Дори сказал своё веское слово и побледневшая девица замолчала не успев озвучить свой прейскурант до конца.
До последнего не ожидая подвоха, она успела лишь ойкнуть, когда могучая лапища цверга притянула её хрупкое тело к себе,
-Милсдарь-карлик, я за такое дюжину монет беру!- только и прошептала она, прежде чем цверг не стиснул её в своих медвежьих объятиях, да так, что у девицы едва ли кости не затрещали. А после, Дори сказал своё веское слово и побледневшая девица замолчала не успев озвучить свой прейскурант до конца.
Эльфы?
Признаться, Айникки действительно не смогла припомнить хоть одной деревенской бабы, кроме вот этой рыжей девахи. Это, впрочем, подуставшую от общества сестёр и тёток дочь степей не очень-то и волновало. А Дори явно обеспокоился.
После коротких раздумий она решила, что гном просто перебрал. Уд торчит, подумать только! Голос грубоват и груди нет, верно, да не всем же как Айникки быть. Наверняка скоро и её эльфийкой назовёт!
Айникки ухмыльнулась и стрельнула глазками в сторону кучки местных, что уже без малого час бросают на неё осторожные взгляды и шепчутся между собой. Может, местные бабы просто страшнее смерти, а пристающая к караванщикам девка — самое лучшее, что здесь есть? Интерес крестьян к Айникки тогда более чем объясним. Если уж в городе на неё заглядывались едва ли не все мужчины и половина женщин!
Единственная неприятность — а насколько сильно им интересна Айникки? Пожалуй, лучше держаться пьяных товарищей, чем оставаться одной. Первые, может быть, окажутся благоразумнее, а соседи по столу даже откровенно пристающую девку не трогают.
Да и отрубить яйца одному пьянице куда легче, чем полдюжине крестьян.
«Чёрт возьми, на сеновал я точно не пойду!»
А Дори следовало успокоить, пока он не натворил ерунды.
Впрочем, он сразу же исправил это упущение.
Айникки подскочила. Миска с невероятно ароматным ломтем свежайшего мяса едва не отправилась на пол.
— Дори! — воскликнула девушка. — Отпусти её! Быстро!
Признаться, Айникки действительно не смогла припомнить хоть одной деревенской бабы, кроме вот этой рыжей девахи. Это, впрочем, подуставшую от общества сестёр и тёток дочь степей не очень-то и волновало. А Дори явно обеспокоился.
После коротких раздумий она решила, что гном просто перебрал. Уд торчит, подумать только! Голос грубоват и груди нет, верно, да не всем же как Айникки быть. Наверняка скоро и её эльфийкой назовёт!
Айникки ухмыльнулась и стрельнула глазками в сторону кучки местных, что уже без малого час бросают на неё осторожные взгляды и шепчутся между собой. Может, местные бабы просто страшнее смерти, а пристающая к караванщикам девка — самое лучшее, что здесь есть? Интерес крестьян к Айникки тогда более чем объясним. Если уж в городе на неё заглядывались едва ли не все мужчины и половина женщин!
Единственная неприятность — а насколько сильно им интересна Айникки? Пожалуй, лучше держаться пьяных товарищей, чем оставаться одной. Первые, может быть, окажутся благоразумнее, а соседи по столу даже откровенно пристающую девку не трогают.
Да и отрубить яйца одному пьянице куда легче, чем полдюжине крестьян.
«Чёрт возьми, на сеновал я точно не пойду!»
А Дори следовало успокоить, пока он не натворил ерунды.
Впрочем, он сразу же исправил это упущение.
Айникки подскочила. Миска с невероятно ароматным ломтем свежайшего мяса едва не отправилась на пол.
— Дори! — воскликнула девушка. — Отпусти её! Быстро!
Дори неоднократно проводил подобный трюк, когда работал вышибалой в таверне – пускай он никогда не умел толком биться на кулаках, но, благодаря могучей силе, практически каждый пройдоха того городка успел испытать на себе убийственный захват Дори, после которого летел за двери заведения, страдая от хрустнувших ребер. Бывали в его объятиях и девицы, правда, сейчас уже он не помнил: это случалось по конфликту или по любви. Впрочем, сейчас ни о какой любви речи не шло, более того, дворф не был уверен, кого именно он хватает. Впрочем, праведный гнев отбрасывал лишние мысли и, схватив перепуганную официантку, Дори устрашающе зашептал ей на ухо:
- Значит так, эльфийска погань, я все про тебя знаю, знаю, какого змия ты пригрела у себя на душе и между ног, тьфу, аж противно! Знаца так, дорогуша, у нас тут серьезное мероприятие и только попробуйте что-то замыслить – а уж коварных эльфсов я знаю! – своих баб поубивали, а наших не трож! Довольствуйтесь своими удами, черти! А то вижу, как чернь на нас пялится, словно в койку завалить хочет. Если с нами за ночь что-то случится, клянусь своей бородой – от вашего заведения камня на камне не останется. Мы ночуем, кушаем и уезжаем, понятно? Понятно! Давай, долей вина и отвали. Бррр!
Отпустив трактирную девку, дворф, улыбнувшись Айникки, произнес: - Не переживай из-за мужуков, я сделал, кхмм, внушение, да, вот, значит. Все здрав буде! - после чего принялся поедать остывшую баранину.
- Значит так, эльфийска погань, я все про тебя знаю, знаю, какого змия ты пригрела у себя на душе и между ног, тьфу, аж противно! Знаца так, дорогуша, у нас тут серьезное мероприятие и только попробуйте что-то замыслить – а уж коварных эльфсов я знаю! – своих баб поубивали, а наших не трож! Довольствуйтесь своими удами, черти! А то вижу, как чернь на нас пялится, словно в койку завалить хочет. Если с нами за ночь что-то случится, клянусь своей бородой – от вашего заведения камня на камне не останется. Мы ночуем, кушаем и уезжаем, понятно? Понятно! Давай, долей вина и отвали. Бррр!
Отпустив трактирную девку, дворф, улыбнувшись Айникки, произнес: - Не переживай из-за мужуков, я сделал, кхмм, внушение, да, вот, значит. Все здрав буде! - после чего принялся поедать остывшую баранину.
То ли предположение цверга насчёт клятых эльфов и питона между ног у девки попало в цель, то ли в девице возобладало благоразумие, но она решила воздержаться от оправданий и оставив кувшин пошла искать удачи у других столов. Местный люд явно отличался хорошим слухом, так как после предупреждения Дори, взгляды местных старательно огибали стол, за которым разместились наёмники.
Пятеро из людей Ортога уже храпели на лавках, то ли не услышав, то ли не вняв теории Дори про проникшие в Высококручье щупальцы эльфийского заговора. А один из оставшейся на постоялом дворе шестёрки, с волосами цвета пепла, уже тащил рыжую трактирную девицу в тёмный угол, до которого не доставал свет догорающих свечей. Угли тускло светили в очаге, а из темноты раздавались писк и тихое оханье.
Пятеро из людей Ортога уже храпели на лавках, то ли не услышав, то ли не вняв теории Дори про проникшие в Высококручье щупальцы эльфийского заговора. А один из оставшейся на постоялом дворе шестёрки, с волосами цвета пепла, уже тащил рыжую трактирную девицу в тёмный угол, до которого не доставал свет догорающих свечей. Угли тускло светили в очаге, а из темноты раздавались писк и тихое оханье.
262 Кб, 900x687Лишь только первые лучи рассветного солнца заиграли на крышах срубов, отряд из трёх дюжин человек и дюжины лошадей двинулся в путь. Колёса трёх повозок размеренно скрипели на неровной каменистой дороге ведущей через Порубежные горы в край Железных холмов. Уже в пути, бочкообразный Ортог гарцуя на коне от одного конца процессии к другой, наскоро распределил обязанности и так получилось, что цверг был назначен десятником, а в помощь ему был приписаны Лиам и Териз. Остальным наёмникам Ортог внимания не уделил, то ли посчитав, что они и сами догадаются где приложить свои силы, то ли решив отложить разговор с ними на будущее.
Остались за спиной сизые дымки Высококручья, промелькнули мимо зелёные пастбища, на которых паслись отары широкозадых овец. Проводник в съехавшей набок шапке-ушанке, которого хитрый Ортог выторговал у старосты себе в помощь, резво вышагивал впереди разведывая путь. Отряд поднимался всё выше и выше по серым каменистым склонам, поросшим кустами дикой ежевики и низенькими елями, переходя одну безымянную быструю речку за другой. В горах темнеет быстро и налившееся кровью солнце подсказывало путникам, что пришла пора искать себе ночлег.
Остались за спиной сизые дымки Высококручья, промелькнули мимо зелёные пастбища, на которых паслись отары широкозадых овец. Проводник в съехавшей набок шапке-ушанке, которого хитрый Ортог выторговал у старосты себе в помощь, резво вышагивал впереди разведывая путь. Отряд поднимался всё выше и выше по серым каменистым склонам, поросшим кустами дикой ежевики и низенькими елями, переходя одну безымянную быструю речку за другой. В горах темнеет быстро и налившееся кровью солнце подсказывало путникам, что пришла пора искать себе ночлег.
Вот и позади тепло таверны Высококручья, похлёбка, восхитительная баранина и покой. Впереди — долгий путь, солидная часть которого будет прерываться лишь привалами среди дикой природы.
Первый из таких караван устроил не так и далеко от места последнего ночлега, среди гор и возле ручья, вода в котором холодная настолько, что челюсть сводит. Айникки нравилось думать, что Ортог прислушался к её охам и ахам, когда выбирал место стоянки.
Солнце уже спряталось и на небе вспыхнули звезды.
Вытягивая ноги на скудной травке и камнях, девушка обдумывала один факт. За дорогу она успела присмотреться к товарищам да поболтать с Ортогом. И выяснилось, что Айникки — единственная женщина в караване. К тому же, не какая-нибудь уродина, а далеко наоборот. Рядом же три десятка мужиков. Как бы однажды не проснуться в очень неприятном положении...
Но вскоре эта забота отошла на второй план. Пока варево в котелке над огнём закипало, Айникки с едва заметной улыбкой смотрела на собравшихся у костра. Здесь были её знакомые по Высококручью. Дори, что стал большой шишкой, десятником, и Жердь с Лиамом, которых ему в помощники определили. Кроме них, Териз и ещё несколько человек, с которыми познакомиться пока не довелось.
Еда скоро приготовиться, но просто жрать похлёбку не очень вкусно, да и неторопливая болтовня явно не слишком развлекает караванщиков. И Айникки решила воспользоваться скукой других для хорошего ужина себе.
— У нас в степях, — начала она беззастенчиво врать, перебивая другие разговоры, — старые ведьмы по одному взгляду на ладонь могут рассказать всё будущее человека.
Хитрым взглядом она обвела собравшихся, облизала губы и продолжила:
— Меня тоже учили. Хотите узнать свою судьбу?
Росла Айникки не в степях, но родственницы её знали толк в предсказаниях. Искусство это древнее и не хитрое, но единственно верное пророчество, на которое оно способно — это скорая потеря пары монет. И сколько же человек эти гадания прокормили за счёт доверчивых горожан!
— Плату беру небольшую! Глоток вина, яблоко, ещё что съедобное — всё! Садитесь поближе к огню, янтарные мои, мне нужно видеть ваши линии судьбы! Давай, здоровяк, свою ручку. Посмотрим, что ждёт тебя впереди...
Почти нежно держа руку Дори, Айникки тихо сопела и всматривалась в линии на ладони. Даже при полуденном солнце она с трудом бы вспомнила, что значат тысячи их особенностей. В неровном свете костра же их просто нельзя различить.
— Вижу... Как ты возвратился домой и навёл там порядок... Вижу эльфов, много, живых и мёртвых! — говорила девушка первое, что приходит в голову. — Большая война, конец света... Вижу, как твой молот сломался от ударов, тысячи разбитых эльфийских черепов. Смерть в бою, последнем бою! Гномы победят, тебя как героя похоронят!
Айникки улыбнулась Дори и быстренько пересела к Лиаму. Его ладонь она схватила грубо, минуту посмотрела на линии судьбы, покусала губу и выдала:
— Хорошая судьба! Будешь богат, очень, будешь жить в удовольствие! Но одиноко. Но не всегда, да! Вижу, вижу жену твою, из сирот, что ты полюбишь больше золота и вина. Умрёшь ты очень нескоро, дома, в окружении семьи. Так мило!
Айникки отбросила руку Лиама и не ушла, пока не получила свою плату.
Следующим стал Териз. Предсказание для него казалось самым глупым, но Айникки всё же его озвучила.
— Эти пальцы, гм... Кисть, вижу в них кисть. Когда путь завершиться, ты будешь рисовать! Ты, эм... Будешь сказочно богат и знаменит, знать будет тебе руки целовать. Помрёшь один, но при золоте, а помнить тебя будут ещё тысячи лет — твои ученики будут кормить других художников, а картины будут висеть во дворцах до конца времён!
Айникки хмыкнула от собственных слов, отвела взгляд и, как только получила оплату, подскочила к Жерди.
Прижавшись к нему плечом, девушка долго высматривалась в ладонь.
— Ого... — она фыркнула. — Тяжело уследить. Ты... Надолго исчезнешь, чтобы... Через некоторое время, гм... Чёрт, не могу поверить! Ты станешь верховным жрецом, вот так-то! Святым! Ты даже не умрёшь — боги заберут тебя к себе за хорошую службу. Во дела!
Айникки погадала ещё паре человек и, с довольной улыбкой и хмельным огоньком в глазах, села наливать себе ужин.
— Буду считать это своей платой себе! — она отставила миску, вытерла руку о штаны и на мгновение взглянула на ладонь. — А меня пустят по кругу, прирежут, ещё раз трахнут и бросят в реку.
Девушка хихикнула и приступила к еде.
Первый из таких караван устроил не так и далеко от места последнего ночлега, среди гор и возле ручья, вода в котором холодная настолько, что челюсть сводит. Айникки нравилось думать, что Ортог прислушался к её охам и ахам, когда выбирал место стоянки.
Солнце уже спряталось и на небе вспыхнули звезды.
Вытягивая ноги на скудной травке и камнях, девушка обдумывала один факт. За дорогу она успела присмотреться к товарищам да поболтать с Ортогом. И выяснилось, что Айникки — единственная женщина в караване. К тому же, не какая-нибудь уродина, а далеко наоборот. Рядом же три десятка мужиков. Как бы однажды не проснуться в очень неприятном положении...
Но вскоре эта забота отошла на второй план. Пока варево в котелке над огнём закипало, Айникки с едва заметной улыбкой смотрела на собравшихся у костра. Здесь были её знакомые по Высококручью. Дори, что стал большой шишкой, десятником, и Жердь с Лиамом, которых ему в помощники определили. Кроме них, Териз и ещё несколько человек, с которыми познакомиться пока не довелось.
Еда скоро приготовиться, но просто жрать похлёбку не очень вкусно, да и неторопливая болтовня явно не слишком развлекает караванщиков. И Айникки решила воспользоваться скукой других для хорошего ужина себе.
— У нас в степях, — начала она беззастенчиво врать, перебивая другие разговоры, — старые ведьмы по одному взгляду на ладонь могут рассказать всё будущее человека.
Хитрым взглядом она обвела собравшихся, облизала губы и продолжила:
— Меня тоже учили. Хотите узнать свою судьбу?
Росла Айникки не в степях, но родственницы её знали толк в предсказаниях. Искусство это древнее и не хитрое, но единственно верное пророчество, на которое оно способно — это скорая потеря пары монет. И сколько же человек эти гадания прокормили за счёт доверчивых горожан!
— Плату беру небольшую! Глоток вина, яблоко, ещё что съедобное — всё! Садитесь поближе к огню, янтарные мои, мне нужно видеть ваши линии судьбы! Давай, здоровяк, свою ручку. Посмотрим, что ждёт тебя впереди...
Почти нежно держа руку Дори, Айникки тихо сопела и всматривалась в линии на ладони. Даже при полуденном солнце она с трудом бы вспомнила, что значат тысячи их особенностей. В неровном свете костра же их просто нельзя различить.
— Вижу... Как ты возвратился домой и навёл там порядок... Вижу эльфов, много, живых и мёртвых! — говорила девушка первое, что приходит в голову. — Большая война, конец света... Вижу, как твой молот сломался от ударов, тысячи разбитых эльфийских черепов. Смерть в бою, последнем бою! Гномы победят, тебя как героя похоронят!
Айникки улыбнулась Дори и быстренько пересела к Лиаму. Его ладонь она схватила грубо, минуту посмотрела на линии судьбы, покусала губу и выдала:
— Хорошая судьба! Будешь богат, очень, будешь жить в удовольствие! Но одиноко. Но не всегда, да! Вижу, вижу жену твою, из сирот, что ты полюбишь больше золота и вина. Умрёшь ты очень нескоро, дома, в окружении семьи. Так мило!
Айникки отбросила руку Лиама и не ушла, пока не получила свою плату.
Следующим стал Териз. Предсказание для него казалось самым глупым, но Айникки всё же его озвучила.
— Эти пальцы, гм... Кисть, вижу в них кисть. Когда путь завершиться, ты будешь рисовать! Ты, эм... Будешь сказочно богат и знаменит, знать будет тебе руки целовать. Помрёшь один, но при золоте, а помнить тебя будут ещё тысячи лет — твои ученики будут кормить других художников, а картины будут висеть во дворцах до конца времён!
Айникки хмыкнула от собственных слов, отвела взгляд и, как только получила оплату, подскочила к Жерди.
Прижавшись к нему плечом, девушка долго высматривалась в ладонь.
— Ого... — она фыркнула. — Тяжело уследить. Ты... Надолго исчезнешь, чтобы... Через некоторое время, гм... Чёрт, не могу поверить! Ты станешь верховным жрецом, вот так-то! Святым! Ты даже не умрёшь — боги заберут тебя к себе за хорошую службу. Во дела!
Айникки погадала ещё паре человек и, с довольной улыбкой и хмельным огоньком в глазах, села наливать себе ужин.
— Буду считать это своей платой себе! — она отставила миску, вытерла руку о штаны и на мгновение взглянула на ладонь. — А меня пустят по кругу, прирежут, ещё раз трахнут и бросят в реку.
Девушка хихикнула и приступила к еде.
Вот и позади тепло таверны Высококручья, похлёбка, восхитительная баранина и покой. Впереди — долгий путь, солидная часть которого будет прерываться лишь привалами среди дикой природы.
Первый из таких караван устроил не так и далеко от места последнего ночлега, среди гор и возле ручья, вода в котором холодная настолько, что челюсть сводит. Айникки нравилось думать, что Ортог прислушался к её охам и ахам, когда выбирал место стоянки.
Солнце уже спряталось и на небе вспыхнули звезды.
Вытягивая ноги на скудной травке и камнях, девушка обдумывала один факт. За дорогу она успела присмотреться к товарищам да поболтать с Ортогом. И выяснилось, что Айникки — единственная женщина в караване. К тому же, не какая-нибудь уродина, а далеко наоборот. Рядом же три десятка мужиков. Как бы однажды не проснуться в очень неприятном положении...
Но вскоре эта забота отошла на второй план. Пока варево в котелке над огнём закипало, Айникки с едва заметной улыбкой смотрела на собравшихся у костра. Здесь были её знакомые по Высококручью. Дори, что стал большой шишкой, десятником, и Жердь с Лиамом, которых ему в помощники определили. Кроме них, Териз и ещё несколько человек, с которыми познакомиться пока не довелось.
Еда скоро приготовиться, но просто жрать похлёбку не очень вкусно, да и неторопливая болтовня явно не слишком развлекает караванщиков. И Айникки решила воспользоваться скукой других для хорошего ужина себе.
— У нас в степях, — начала она беззастенчиво врать, перебивая другие разговоры, — старые ведьмы по одному взгляду на ладонь могут рассказать всё будущее человека.
Хитрым взглядом она обвела собравшихся, облизала губы и продолжила:
— Меня тоже учили. Хотите узнать свою судьбу?
Росла Айникки не в степях, но родственницы её знали толк в предсказаниях. Искусство это древнее и не хитрое, но единственно верное пророчество, на которое оно способно — это скорая потеря пары монет. И сколько же человек эти гадания прокормили за счёт доверчивых горожан!
— Плату беру небольшую! Глоток вина, яблоко, ещё что съедобное — всё! Садитесь поближе к огню, янтарные мои, мне нужно видеть ваши линии судьбы! Давай, здоровяк, свою ручку. Посмотрим, что ждёт тебя впереди...
Почти нежно держа руку Дори, Айникки тихо сопела и всматривалась в линии на ладони. Даже при полуденном солнце она с трудом бы вспомнила, что значат тысячи их особенностей. В неровном свете костра же их просто нельзя различить.
— Вижу... Как ты возвратился домой и навёл там порядок... Вижу эльфов, много, живых и мёртвых! — говорила девушка первое, что приходит в голову. — Большая война, конец света... Вижу, как твой молот сломался от ударов, тысячи разбитых эльфийских черепов. Смерть в бою, последнем бою! Гномы победят, тебя как героя похоронят!
Айникки улыбнулась Дори и быстренько пересела к Лиаму. Его ладонь она схватила грубо, минуту посмотрела на линии судьбы, покусала губу и выдала:
— Хорошая судьба! Будешь богат, очень, будешь жить в удовольствие! Но одиноко. Но не всегда, да! Вижу, вижу жену твою, из сирот, что ты полюбишь больше золота и вина. Умрёшь ты очень нескоро, дома, в окружении семьи. Так мило!
Айникки отбросила руку Лиама и не ушла, пока не получила свою плату.
Следующим стал Териз. Предсказание для него казалось самым глупым, но Айникки всё же его озвучила.
— Эти пальцы, гм... Кисть, вижу в них кисть. Когда путь завершиться, ты будешь рисовать! Ты, эм... Будешь сказочно богат и знаменит, знать будет тебе руки целовать. Помрёшь один, но при золоте, а помнить тебя будут ещё тысячи лет — твои ученики будут кормить других художников, а картины будут висеть во дворцах до конца времён!
Айникки хмыкнула от собственных слов, отвела взгляд и, как только получила оплату, подскочила к Жерди.
Прижавшись к нему плечом, девушка долго высматривалась в ладонь.
— Ого... — она фыркнула. — Тяжело уследить. Ты... Надолго исчезнешь, чтобы... Через некоторое время, гм... Чёрт, не могу поверить! Ты станешь верховным жрецом, вот так-то! Святым! Ты даже не умрёшь — боги заберут тебя к себе за хорошую службу. Во дела!
Айникки погадала ещё паре человек и, с довольной улыбкой и хмельным огоньком в глазах, села наливать себе ужин.
— Буду считать это своей платой себе! — она отставила миску, вытерла руку о штаны и на мгновение взглянула на ладонь. — А меня пустят по кругу, прирежут, ещё раз трахнут и бросят в реку.
Девушка хихикнула и приступила к еде.
Первый из таких караван устроил не так и далеко от места последнего ночлега, среди гор и возле ручья, вода в котором холодная настолько, что челюсть сводит. Айникки нравилось думать, что Ортог прислушался к её охам и ахам, когда выбирал место стоянки.
Солнце уже спряталось и на небе вспыхнули звезды.
Вытягивая ноги на скудной травке и камнях, девушка обдумывала один факт. За дорогу она успела присмотреться к товарищам да поболтать с Ортогом. И выяснилось, что Айникки — единственная женщина в караване. К тому же, не какая-нибудь уродина, а далеко наоборот. Рядом же три десятка мужиков. Как бы однажды не проснуться в очень неприятном положении...
Но вскоре эта забота отошла на второй план. Пока варево в котелке над огнём закипало, Айникки с едва заметной улыбкой смотрела на собравшихся у костра. Здесь были её знакомые по Высококручью. Дори, что стал большой шишкой, десятником, и Жердь с Лиамом, которых ему в помощники определили. Кроме них, Териз и ещё несколько человек, с которыми познакомиться пока не довелось.
Еда скоро приготовиться, но просто жрать похлёбку не очень вкусно, да и неторопливая болтовня явно не слишком развлекает караванщиков. И Айникки решила воспользоваться скукой других для хорошего ужина себе.
— У нас в степях, — начала она беззастенчиво врать, перебивая другие разговоры, — старые ведьмы по одному взгляду на ладонь могут рассказать всё будущее человека.
Хитрым взглядом она обвела собравшихся, облизала губы и продолжила:
— Меня тоже учили. Хотите узнать свою судьбу?
Росла Айникки не в степях, но родственницы её знали толк в предсказаниях. Искусство это древнее и не хитрое, но единственно верное пророчество, на которое оно способно — это скорая потеря пары монет. И сколько же человек эти гадания прокормили за счёт доверчивых горожан!
— Плату беру небольшую! Глоток вина, яблоко, ещё что съедобное — всё! Садитесь поближе к огню, янтарные мои, мне нужно видеть ваши линии судьбы! Давай, здоровяк, свою ручку. Посмотрим, что ждёт тебя впереди...
Почти нежно держа руку Дори, Айникки тихо сопела и всматривалась в линии на ладони. Даже при полуденном солнце она с трудом бы вспомнила, что значат тысячи их особенностей. В неровном свете костра же их просто нельзя различить.
— Вижу... Как ты возвратился домой и навёл там порядок... Вижу эльфов, много, живых и мёртвых! — говорила девушка первое, что приходит в голову. — Большая война, конец света... Вижу, как твой молот сломался от ударов, тысячи разбитых эльфийских черепов. Смерть в бою, последнем бою! Гномы победят, тебя как героя похоронят!
Айникки улыбнулась Дори и быстренько пересела к Лиаму. Его ладонь она схватила грубо, минуту посмотрела на линии судьбы, покусала губу и выдала:
— Хорошая судьба! Будешь богат, очень, будешь жить в удовольствие! Но одиноко. Но не всегда, да! Вижу, вижу жену твою, из сирот, что ты полюбишь больше золота и вина. Умрёшь ты очень нескоро, дома, в окружении семьи. Так мило!
Айникки отбросила руку Лиама и не ушла, пока не получила свою плату.
Следующим стал Териз. Предсказание для него казалось самым глупым, но Айникки всё же его озвучила.
— Эти пальцы, гм... Кисть, вижу в них кисть. Когда путь завершиться, ты будешь рисовать! Ты, эм... Будешь сказочно богат и знаменит, знать будет тебе руки целовать. Помрёшь один, но при золоте, а помнить тебя будут ещё тысячи лет — твои ученики будут кормить других художников, а картины будут висеть во дворцах до конца времён!
Айникки хмыкнула от собственных слов, отвела взгляд и, как только получила оплату, подскочила к Жерди.
Прижавшись к нему плечом, девушка долго высматривалась в ладонь.
— Ого... — она фыркнула. — Тяжело уследить. Ты... Надолго исчезнешь, чтобы... Через некоторое время, гм... Чёрт, не могу поверить! Ты станешь верховным жрецом, вот так-то! Святым! Ты даже не умрёшь — боги заберут тебя к себе за хорошую службу. Во дела!
Айникки погадала ещё паре человек и, с довольной улыбкой и хмельным огоньком в глазах, села наливать себе ужин.
— Буду считать это своей платой себе! — она отставила миску, вытерла руку о штаны и на мгновение взглянула на ладонь. — А меня пустят по кругу, прирежут, ещё раз трахнут и бросят в реку.
Девушка хихикнула и приступила к еде.
49 Кб, 480x360Внутри Дори, после выпитого вина, боролись два противоречивых чувства – с одной стороны, он страшно хотел спать, с другой стороны, он не мог поручиться за сохранность своих товарищей, да и себя самого тоже. Торжествовать было рано – эмиссарка эльфийских мразей все еще бродила по залу, пусть не приближаясь к членам отряда. Поэтому, когда все расправились с бараниной и разошлись по лавкам, дворф, прикрывшись своим щитом, клюя носом, нес дежурство. Кто их разберет, этих эльфсов!
Но эльфсов так и не появилось, а потому, под утро, первые ранние пташки обнаружили храпящую на весь зал тушу, развалившуюся на щите. К их вящему удивлению, даже легкого прикосновения хватило, чтобы коротышка вскочил, полный энергии. Хорошо хоть не налетел сдуру с кулаками.
Приняв деятельное участие в погрузке отряда, и, напоследок, плюнув на двери таверны, сделав внутри своей лысой головы засечку – никогда больше не появляться в этом рассаднике эльфийской «культуры» - Дори, запрыгнув на тележку с товарами, травя истории о своей бурной жизни, отправился в путь.
На деле же, беззаботности ему хватило ненадолго. Ортог, положивший виды на цверга, а вернее – на его мускулатуру, предложил место десятника. Плата хорошая, да и проблем на пути не ожидается. Почесав черепушку, Дори простодушно согласился.
В пути начались первые организационные сложности. Если в помощниках – Лиаме и Теризе (пусть он и совсем не знал их) – Дори еще был уверен, то в остальных разгильдяях, вояка увидел лишь желание пожрать и поспать. Поорав для них, приличия ради и установления авторитета, напомнив о бесконечной бдительности в условиях постоянной опасности и эльфийских шпионов, дворф, назначив караулы на ближайшую ночь, отправил всех куда подальше.
На ночлеге, выбив для себя и парочки болванов место у костра и, обнаружив непродуваемую расщелину, где можно без опасений поспать, Дори завел разговор и молчаливо сидящими Лиамом и Теризом.
- Вечерочек, други! Я, значит, это, хотел бы по поводу солдатиков, да. Уж больно неладны да безобразны, хотят за меч схватиться, а рука по привычке к уду тянется, - хохотнув, Дори, дернул себя за бороду, - На них надеяться - все равно, что себя в руки эльфу отдавать, вот оно как, так вот и оно! Потому, дабы избечь различных оплошностей, толи потренировать их, толи хоть подстраховывать на карауле… Учитель из меня, что из человека кузнец, увы, хмм, ох, да уж, тяжело все это, с дурачками якшаться, - закурив трубку, Дори поглядывал на огонь костра, у которого сидело большинство путешественников. – Вы то, это, ну, это, ребята боевитые, по вам видно, угу кашель, так что если что, то давайте это, да, - цверг добродушно хлопнул по плечу Лиама и Териза подошел погреться к костру поближе, где уже крутилась единственная девица на весь отряд.
- Погадать, значит? А что, ха, давай, бурарум, вот и отплатишь за спасение своей задницы в таверне! - поедая ужин, Дворф, развесив глаза и уши, внимал Айникки. Очевидно, ему крайне нравилось то, что она ему рассказывала.
- Да! Клянусь Отцом Камня, если это все, правда – озолочу, хурр! Так их, эльфийских предателей! А то, что погибну, так ерунда, - махнул рукой чернобородый, - все там будем, так то, вот, всех Отец Камня в свой чертог заберет! Пусть засраные гоблины хотят пожить подольше, а я так скажу – долгая жизнь – игрушка опасная! Главное, чтобы жизнь прожить достойно, а не как какой-нибудь трусливый крестьянин или работяга, что в принципе одно и тоже, ага, вот, так как скука и бездействие – и есть та самая игрушка зла. Я вдохновляюсь этим, значца, вот так вот, угу.
Но эльфсов так и не появилось, а потому, под утро, первые ранние пташки обнаружили храпящую на весь зал тушу, развалившуюся на щите. К их вящему удивлению, даже легкого прикосновения хватило, чтобы коротышка вскочил, полный энергии. Хорошо хоть не налетел сдуру с кулаками.
Приняв деятельное участие в погрузке отряда, и, напоследок, плюнув на двери таверны, сделав внутри своей лысой головы засечку – никогда больше не появляться в этом рассаднике эльфийской «культуры» - Дори, запрыгнув на тележку с товарами, травя истории о своей бурной жизни, отправился в путь.
На деле же, беззаботности ему хватило ненадолго. Ортог, положивший виды на цверга, а вернее – на его мускулатуру, предложил место десятника. Плата хорошая, да и проблем на пути не ожидается. Почесав черепушку, Дори простодушно согласился.
В пути начались первые организационные сложности. Если в помощниках – Лиаме и Теризе (пусть он и совсем не знал их) – Дори еще был уверен, то в остальных разгильдяях, вояка увидел лишь желание пожрать и поспать. Поорав для них, приличия ради и установления авторитета, напомнив о бесконечной бдительности в условиях постоянной опасности и эльфийских шпионов, дворф, назначив караулы на ближайшую ночь, отправил всех куда подальше.
На ночлеге, выбив для себя и парочки болванов место у костра и, обнаружив непродуваемую расщелину, где можно без опасений поспать, Дори завел разговор и молчаливо сидящими Лиамом и Теризом.
- Вечерочек, други! Я, значит, это, хотел бы по поводу солдатиков, да. Уж больно неладны да безобразны, хотят за меч схватиться, а рука по привычке к уду тянется, - хохотнув, Дори, дернул себя за бороду, - На них надеяться - все равно, что себя в руки эльфу отдавать, вот оно как, так вот и оно! Потому, дабы избечь различных оплошностей, толи потренировать их, толи хоть подстраховывать на карауле… Учитель из меня, что из человека кузнец, увы, хмм, ох, да уж, тяжело все это, с дурачками якшаться, - закурив трубку, Дори поглядывал на огонь костра, у которого сидело большинство путешественников. – Вы то, это, ну, это, ребята боевитые, по вам видно, угу кашель, так что если что, то давайте это, да, - цверг добродушно хлопнул по плечу Лиама и Териза подошел погреться к костру поближе, где уже крутилась единственная девица на весь отряд.
- Погадать, значит? А что, ха, давай, бурарум, вот и отплатишь за спасение своей задницы в таверне! - поедая ужин, Дворф, развесив глаза и уши, внимал Айникки. Очевидно, ему крайне нравилось то, что она ему рассказывала.
- Да! Клянусь Отцом Камня, если это все, правда – озолочу, хурр! Так их, эльфийских предателей! А то, что погибну, так ерунда, - махнул рукой чернобородый, - все там будем, так то, вот, всех Отец Камня в свой чертог заберет! Пусть засраные гоблины хотят пожить подольше, а я так скажу – долгая жизнь – игрушка опасная! Главное, чтобы жизнь прожить достойно, а не как какой-нибудь трусливый крестьянин или работяга, что в принципе одно и тоже, ага, вот, так как скука и бездействие – и есть та самая игрушка зла. Я вдохновляюсь этим, значца, вот так вот, угу.
49 Кб, 480x360Внутри Дори, после выпитого вина, боролись два противоречивых чувства – с одной стороны, он страшно хотел спать, с другой стороны, он не мог поручиться за сохранность своих товарищей, да и себя самого тоже. Торжествовать было рано – эмиссарка эльфийских мразей все еще бродила по залу, пусть не приближаясь к членам отряда. Поэтому, когда все расправились с бараниной и разошлись по лавкам, дворф, прикрывшись своим щитом, клюя носом, нес дежурство. Кто их разберет, этих эльфсов!
Но эльфсов так и не появилось, а потому, под утро, первые ранние пташки обнаружили храпящую на весь зал тушу, развалившуюся на щите. К их вящему удивлению, даже легкого прикосновения хватило, чтобы коротышка вскочил, полный энергии. Хорошо хоть не налетел сдуру с кулаками.
Приняв деятельное участие в погрузке отряда, и, напоследок, плюнув на двери таверны, сделав внутри своей лысой головы засечку – никогда больше не появляться в этом рассаднике эльфийской «культуры» - Дори, запрыгнув на тележку с товарами, травя истории о своей бурной жизни, отправился в путь.
На деле же, беззаботности ему хватило ненадолго. Ортог, положивший виды на цверга, а вернее – на его мускулатуру, предложил место десятника. Плата хорошая, да и проблем на пути не ожидается. Почесав черепушку, Дори простодушно согласился.
В пути начались первые организационные сложности. Если в помощниках – Лиаме и Теризе (пусть он и совсем не знал их) – Дори еще был уверен, то в остальных разгильдяях, вояка увидел лишь желание пожрать и поспать. Поорав для них, приличия ради и установления авторитета, напомнив о бесконечной бдительности в условиях постоянной опасности и эльфийских шпионов, дворф, назначив караулы на ближайшую ночь, отправил всех куда подальше.
На ночлеге, выбив для себя и парочки болванов место у костра и, обнаружив непродуваемую расщелину, где можно без опасений поспать, Дори завел разговор и молчаливо сидящими Лиамом и Теризом.
- Вечерочек, други! Я, значит, это, хотел бы по поводу солдатиков, да. Уж больно неладны да безобразны, хотят за меч схватиться, а рука по привычке к уду тянется, - хохотнув, Дори, дернул себя за бороду, - На них надеяться - все равно, что себя в руки эльфу отдавать, вот оно как, так вот и оно! Потому, дабы избечь различных оплошностей, толи потренировать их, толи хоть подстраховывать на карауле… Учитель из меня, что из человека кузнец, увы, хмм, ох, да уж, тяжело все это, с дурачками якшаться, - закурив трубку, Дори поглядывал на огонь костра, у которого сидело большинство путешественников. – Вы то, это, ну, это, ребята боевитые, по вам видно, угу кашель, так что если что, то давайте это, да, - цверг добродушно хлопнул по плечу Лиама и Териза подошел погреться к костру поближе, где уже крутилась единственная девица на весь отряд.
- Погадать, значит? А что, ха, давай, бурарум, вот и отплатишь за спасение своей задницы в таверне! - поедая ужин, Дворф, развесив глаза и уши, внимал Айникки. Очевидно, ему крайне нравилось то, что она ему рассказывала.
- Да! Клянусь Отцом Камня, если это все, правда – озолочу, хурр! Так их, эльфийских предателей! А то, что погибну, так ерунда, - махнул рукой чернобородый, - все там будем, так то, вот, всех Отец Камня в свой чертог заберет! Пусть засраные гоблины хотят пожить подольше, а я так скажу – долгая жизнь – игрушка опасная! Главное, чтобы жизнь прожить достойно, а не как какой-нибудь трусливый крестьянин или работяга, что в принципе одно и тоже, ага, вот, так как скука и бездействие – и есть та самая игрушка зла. Я вдохновляюсь этим, значца, вот так вот, угу.
Но эльфсов так и не появилось, а потому, под утро, первые ранние пташки обнаружили храпящую на весь зал тушу, развалившуюся на щите. К их вящему удивлению, даже легкого прикосновения хватило, чтобы коротышка вскочил, полный энергии. Хорошо хоть не налетел сдуру с кулаками.
Приняв деятельное участие в погрузке отряда, и, напоследок, плюнув на двери таверны, сделав внутри своей лысой головы засечку – никогда больше не появляться в этом рассаднике эльфийской «культуры» - Дори, запрыгнув на тележку с товарами, травя истории о своей бурной жизни, отправился в путь.
На деле же, беззаботности ему хватило ненадолго. Ортог, положивший виды на цверга, а вернее – на его мускулатуру, предложил место десятника. Плата хорошая, да и проблем на пути не ожидается. Почесав черепушку, Дори простодушно согласился.
В пути начались первые организационные сложности. Если в помощниках – Лиаме и Теризе (пусть он и совсем не знал их) – Дори еще был уверен, то в остальных разгильдяях, вояка увидел лишь желание пожрать и поспать. Поорав для них, приличия ради и установления авторитета, напомнив о бесконечной бдительности в условиях постоянной опасности и эльфийских шпионов, дворф, назначив караулы на ближайшую ночь, отправил всех куда подальше.
На ночлеге, выбив для себя и парочки болванов место у костра и, обнаружив непродуваемую расщелину, где можно без опасений поспать, Дори завел разговор и молчаливо сидящими Лиамом и Теризом.
- Вечерочек, други! Я, значит, это, хотел бы по поводу солдатиков, да. Уж больно неладны да безобразны, хотят за меч схватиться, а рука по привычке к уду тянется, - хохотнув, Дори, дернул себя за бороду, - На них надеяться - все равно, что себя в руки эльфу отдавать, вот оно как, так вот и оно! Потому, дабы избечь различных оплошностей, толи потренировать их, толи хоть подстраховывать на карауле… Учитель из меня, что из человека кузнец, увы, хмм, ох, да уж, тяжело все это, с дурачками якшаться, - закурив трубку, Дори поглядывал на огонь костра, у которого сидело большинство путешественников. – Вы то, это, ну, это, ребята боевитые, по вам видно, угу кашель, так что если что, то давайте это, да, - цверг добродушно хлопнул по плечу Лиама и Териза подошел погреться к костру поближе, где уже крутилась единственная девица на весь отряд.
- Погадать, значит? А что, ха, давай, бурарум, вот и отплатишь за спасение своей задницы в таверне! - поедая ужин, Дворф, развесив глаза и уши, внимал Айникки. Очевидно, ему крайне нравилось то, что она ему рассказывала.
- Да! Клянусь Отцом Камня, если это все, правда – озолочу, хурр! Так их, эльфийских предателей! А то, что погибну, так ерунда, - махнул рукой чернобородый, - все там будем, так то, вот, всех Отец Камня в свой чертог заберет! Пусть засраные гоблины хотят пожить подольше, а я так скажу – долгая жизнь – игрушка опасная! Главное, чтобы жизнь прожить достойно, а не как какой-нибудь трусливый крестьянин или работяга, что в принципе одно и тоже, ага, вот, так как скука и бездействие – и есть та самая игрушка зла. Я вдохновляюсь этим, значца, вот так вот, угу.
В дороге Лиам, попавший в подчинение к Дори, помогал навести порядок в построении повозок и прочих организационных мелочах, всегда сопутствовавших новому делу. Кроме того, Лиам приглядывался к оказавшимся в подчинении людям, пытаясь определить, что они из себя представляют. Но особенно его заинтересовал второй десятник, некий пепельноволосый господин, с которым однако так и не удалось переговорить. Как второй десятник выглядит, как держится, сколько ему на вид лет, что про него говорят?
Остановившись на ночлег, Лиам первым делом соорудил себе из жердей и веток шалаш, набросив сверху шкуру. Стоило ему покончить с этой работой и присесть к отдыхавшему Теризу, как к ним подошёл дварф.
Как только Дори отправился в сторону костра, Лиам обратился к Теризу.
— Предлагаю завтра с утра растолкать наш десяток пораньше и до того, как двинемся дальше посмотреть с кем нам предстоит путешествовать. Смогут ли они создать строй из щитов, как они в свалке и бою один на один. И ещё, думаю Жердю и степнячке выделить лошадей. Пусть скачут впереди каравана, шагов на сто-двести, да по сторонам смотрят.
Далее Лиам последовал за дварфом, устроившись у костра, где как раз начиналось представление этой непонятной девицы. Молодой, но побитый жизнью, воин терялся в догадках. Что заставило её наняться в караван? Да ещё и совсем одну. Романтики захотелось? Интересно, а до этого ей приходилось участвовать в чём-то подобном?
Но от размышлений его отвлекла сама Айникки, схватив за руку и какое-то время всматриваясь в ладонь.
Слушал Лиам внимательно и с интересом, не подавая виду, что подобных заверений и он, и многие его друзья, что ныне кормят червей, слышали в кабаках немало. Сам он не считал, что ему уготована долгая жизнь, хоть такие слова и грели его душу. И почему он будет жить одиноко? Что случится с его сыном и дочерью от первой жены, которые сейчас живут у деда, старосты Малых Речиц?
В качестве платы за предсказание, Лиам протянул гадалке горсть орехов, которые успел обколотить с деревьев, растущих вдоль дороги. Когда та протянула руку за наградой, он схватил её и притянул к себе, прошептав так, чтобы слышала только она:
— Не знаю зачем такой красавице нести тяжкое солдатское бремя, да ещё и вместе с ватагой таких отъявленных головорезов. Но это твоё дело. Я же хочу предложить тебе заботу и защиту, в обмен на согретое ложе и свою компанию. Если согласна, приходи сегодня ночью к моей палатке. — После чего со смехом отпустил девушку и потянулся к костру за своей порцией.
Наутро Лиам возможно к нему присоединились Дори и Териз, как и говорил, растолкал свой десяток пораньше и принялся за работу. Вначале он приказал им построить стену щитов, затем заставил сражаться меж собой один на один, а после и сам поучаствовал в тренировочных боях. Кроме того, Лиам попросил Териза устроить небольшое соревнование лучников. Не знаю, нужно ли что-то тут кидать, думаю после такой проверке боевые характеристики отряда должны быть очевидны. Или можно устроить первый тренировочный бой, возможно даже тренировочную битву десяток Дори против десятка пепельноволосого
Остановившись на ночлег, Лиам первым делом соорудил себе из жердей и веток шалаш, набросив сверху шкуру. Стоило ему покончить с этой работой и присесть к отдыхавшему Теризу, как к ним подошёл дварф.
>– Вы то, это, ну, это, ребята боевитые, по вам видно, угу кашель, так что если что, то давайте это, да, - цверг добродушно хлопнул по плечу Лиама и Териза подошел погреться к костру поближе, где уже крутилась единственная девица на весь отряд.
Как только Дори отправился в сторону костра, Лиам обратился к Теризу.
— Предлагаю завтра с утра растолкать наш десяток пораньше и до того, как двинемся дальше посмотреть с кем нам предстоит путешествовать. Смогут ли они создать строй из щитов, как они в свалке и бою один на один. И ещё, думаю Жердю и степнячке выделить лошадей. Пусть скачут впереди каравана, шагов на сто-двести, да по сторонам смотрят.
Далее Лиам последовал за дварфом, устроившись у костра, где как раз начиналось представление этой непонятной девицы. Молодой, но побитый жизнью, воин терялся в догадках. Что заставило её наняться в караван? Да ещё и совсем одну. Романтики захотелось? Интересно, а до этого ей приходилось участвовать в чём-то подобном?
Но от размышлений его отвлекла сама Айникки, схватив за руку и какое-то время всматриваясь в ладонь.
>— Хорошая судьба! Будешь богат, очень, будешь жить в удовольствие! Но одиноко. Но не всегда, да! Вижу, вижу жену твою, из сирот, что ты полюбишь больше золота и вина. Умрёшь ты очень нескоро, дома, в окружении семьи. Так мило!
Слушал Лиам внимательно и с интересом, не подавая виду, что подобных заверений и он, и многие его друзья, что ныне кормят червей, слышали в кабаках немало. Сам он не считал, что ему уготована долгая жизнь, хоть такие слова и грели его душу. И почему он будет жить одиноко? Что случится с его сыном и дочерью от первой жены, которые сейчас живут у деда, старосты Малых Речиц?
В качестве платы за предсказание, Лиам протянул гадалке горсть орехов, которые успел обколотить с деревьев, растущих вдоль дороги. Когда та протянула руку за наградой, он схватил её и притянул к себе, прошептав так, чтобы слышала только она:
— Не знаю зачем такой красавице нести тяжкое солдатское бремя, да ещё и вместе с ватагой таких отъявленных головорезов. Но это твоё дело. Я же хочу предложить тебе заботу и защиту, в обмен на согретое ложе и свою компанию. Если согласна, приходи сегодня ночью к моей палатке. — После чего со смехом отпустил девушку и потянулся к костру за своей порцией.
Наутро Лиам возможно к нему присоединились Дори и Териз, как и говорил, растолкал свой десяток пораньше и принялся за работу. Вначале он приказал им построить стену щитов, затем заставил сражаться меж собой один на один, а после и сам поучаствовал в тренировочных боях. Кроме того, Лиам попросил Териза устроить небольшое соревнование лучников. Не знаю, нужно ли что-то тут кидать, думаю после такой проверке боевые характеристики отряда должны быть очевидны. Или можно устроить первый тренировочный бой, возможно даже тренировочную битву десяток Дори против десятка пепельноволосого
В дороге Лиам, попавший в подчинение к Дори, помогал навести порядок в построении повозок и прочих организационных мелочах, всегда сопутствовавших новому делу. Кроме того, Лиам приглядывался к оказавшимся в подчинении людям, пытаясь определить, что они из себя представляют. Но особенно его заинтересовал второй десятник, некий пепельноволосый господин, с которым однако так и не удалось переговорить. Как второй десятник выглядит, как держится, сколько ему на вид лет, что про него говорят?
Остановившись на ночлег, Лиам первым делом соорудил себе из жердей и веток шалаш, набросив сверху шкуру. Стоило ему покончить с этой работой и присесть к отдыхавшему Теризу, как к ним подошёл дварф.
Как только Дори отправился в сторону костра, Лиам обратился к Теризу.
— Предлагаю завтра с утра растолкать наш десяток пораньше и до того, как двинемся дальше посмотреть с кем нам предстоит путешествовать. Смогут ли они создать строй из щитов, как они в свалке и бою один на один. И ещё, думаю Жердю и степнячке выделить лошадей. Пусть скачут впереди каравана, шагов на сто-двести, да по сторонам смотрят.
Далее Лиам последовал за дварфом, устроившись у костра, где как раз начиналось представление этой непонятной девицы. Молодой, но побитый жизнью, воин терялся в догадках. Что заставило её наняться в караван? Да ещё и совсем одну. Романтики захотелось? Интересно, а до этого ей приходилось участвовать в чём-то подобном?
Но от размышлений его отвлекла сама Айникки, схватив за руку и какое-то время всматриваясь в ладонь.
Слушал Лиам внимательно и с интересом, не подавая виду, что подобных заверений и он, и многие его друзья, что ныне кормят червей, слышали в кабаках немало. Сам он не считал, что ему уготована долгая жизнь, хоть такие слова и грели его душу. И почему он будет жить одиноко? Что случится с его сыном и дочерью от первой жены, которые сейчас живут у деда, старосты Малых Речиц?
В качестве платы за предсказание, Лиам протянул гадалке горсть орехов, которые успел обколотить с деревьев, растущих вдоль дороги. Когда та протянула руку за наградой, он схватил её и притянул к себе, прошептав так, чтобы слышала только она:
— Не знаю зачем такой красавице нести тяжкое солдатское бремя, да ещё и вместе с ватагой таких отъявленных головорезов. Но это твоё дело. Я же хочу предложить тебе заботу и защиту, в обмен на согретое ложе и свою компанию. Если согласна, приходи сегодня ночью к моей палатке. — После чего со смехом отпустил девушку и потянулся к костру за своей порцией.
Наутро Лиам возможно к нему присоединились Дори и Териз, как и говорил, растолкал свой десяток пораньше и принялся за работу. Вначале он приказал им построить стену щитов, затем заставил сражаться меж собой один на один, а после и сам поучаствовал в тренировочных боях. Кроме того, Лиам попросил Териза устроить небольшое соревнование лучников. Не знаю, нужно ли что-то тут кидать, думаю после такой проверке боевые характеристики отряда должны быть очевидны. Или можно устроить первый тренировочный бой, возможно даже тренировочную битву десяток Дори против десятка пепельноволосого
Остановившись на ночлег, Лиам первым делом соорудил себе из жердей и веток шалаш, набросив сверху шкуру. Стоило ему покончить с этой работой и присесть к отдыхавшему Теризу, как к ним подошёл дварф.
>– Вы то, это, ну, это, ребята боевитые, по вам видно, угу кашель, так что если что, то давайте это, да, - цверг добродушно хлопнул по плечу Лиама и Териза подошел погреться к костру поближе, где уже крутилась единственная девица на весь отряд.
Как только Дори отправился в сторону костра, Лиам обратился к Теризу.
— Предлагаю завтра с утра растолкать наш десяток пораньше и до того, как двинемся дальше посмотреть с кем нам предстоит путешествовать. Смогут ли они создать строй из щитов, как они в свалке и бою один на один. И ещё, думаю Жердю и степнячке выделить лошадей. Пусть скачут впереди каравана, шагов на сто-двести, да по сторонам смотрят.
Далее Лиам последовал за дварфом, устроившись у костра, где как раз начиналось представление этой непонятной девицы. Молодой, но побитый жизнью, воин терялся в догадках. Что заставило её наняться в караван? Да ещё и совсем одну. Романтики захотелось? Интересно, а до этого ей приходилось участвовать в чём-то подобном?
Но от размышлений его отвлекла сама Айникки, схватив за руку и какое-то время всматриваясь в ладонь.
>— Хорошая судьба! Будешь богат, очень, будешь жить в удовольствие! Но одиноко. Но не всегда, да! Вижу, вижу жену твою, из сирот, что ты полюбишь больше золота и вина. Умрёшь ты очень нескоро, дома, в окружении семьи. Так мило!
Слушал Лиам внимательно и с интересом, не подавая виду, что подобных заверений и он, и многие его друзья, что ныне кормят червей, слышали в кабаках немало. Сам он не считал, что ему уготована долгая жизнь, хоть такие слова и грели его душу. И почему он будет жить одиноко? Что случится с его сыном и дочерью от первой жены, которые сейчас живут у деда, старосты Малых Речиц?
В качестве платы за предсказание, Лиам протянул гадалке горсть орехов, которые успел обколотить с деревьев, растущих вдоль дороги. Когда та протянула руку за наградой, он схватил её и притянул к себе, прошептав так, чтобы слышала только она:
— Не знаю зачем такой красавице нести тяжкое солдатское бремя, да ещё и вместе с ватагой таких отъявленных головорезов. Но это твоё дело. Я же хочу предложить тебе заботу и защиту, в обмен на согретое ложе и свою компанию. Если согласна, приходи сегодня ночью к моей палатке. — После чего со смехом отпустил девушку и потянулся к костру за своей порцией.
Наутро Лиам возможно к нему присоединились Дори и Териз, как и говорил, растолкал свой десяток пораньше и принялся за работу. Вначале он приказал им построить стену щитов, затем заставил сражаться меж собой один на один, а после и сам поучаствовал в тренировочных боях. Кроме того, Лиам попросил Териза устроить небольшое соревнование лучников. Не знаю, нужно ли что-то тут кидать, думаю после такой проверке боевые характеристики отряда должны быть очевидны. Или можно устроить первый тренировочный бой, возможно даже тренировочную битву десяток Дори против десятка пепельноволосого
И вновь зазвучала сущая музыка для чутких ушей дворянина, истории о прежних походах. Каждый оратор хвалился былым, и явным победителем этого заезда, как бы то не было ожидаемо, оказался цверг с коротким и, что было удивительно, приятным уху именем, никак не соотносящимся с грубой натурой вояки. Разговоры о гоблинах и их испражнениях мало интересовали Седрика, но вот манера оборачивать свои мысли в цельные пучки слов говорила не меньше чем прозвища о своих владельцах. Бахвальство цверга, отрешённость Змейки и милые, слишком милые, почти что медовые, манеры Айникки, на текущий момент, быстро соотнеслись со сложившимися представлениями о компаньонах, сказывался богатый опыт.
Шаги, будь то бряцанье сабатонов, или нежный шелест туфелек на мягкой подошве, Седрик чувствовал прекрасно. Когда позади него прозвучала походка, элегантно скрывающая свой пол крестьянской неотёсанностью, волосы на затылке дворянина вздыбились, будто шерсть деревенского кота, заслышавшего заунывный вой стаи волков.
Прикосновение плосковатой грудью Жердь по-стоически перетерпел с физиономией, не выражающей ровным счётом ничего, внутри же сжавшись подобно пружине, готовясь ощутить холод клинка, или же аромат ядовитого порошка. Неудивительны подобные ожидания: за свой век Вейл успел насолить не одному влиятельному человеку своей способностью ускользать из любой западни, словно натёртая жиром верёвка на празднике смердов. Впрочем, всё оказалось куда проще, крестьянка быстро отошла от слишком молчаливого посетителя, поняв, что от него монетки-другой не дождёшься.
Повисшее затишье, как и ожидалось, разбавил цверг, начавший громко кричать о каких-то эльфах, разбавляя изречения бесконечным потоком междометий, среди которых было так трудно вычленять хотя бы толику истины. Дело дошло до нарочитых ухватываний оружия, но подобная бравада могла быть простым продолжением хмельного веселья. Жердь в который раз мысленно поблагодарил своего отца, накрепко отучившего его от спиртного и необдуманных поступков. К счастью, сегодняшние посетители, в отличии от Седрика, в действительности испугались Дори. Немудрено.
Жердь проснулся до первых петухов от жуткого урчанья в желудке. Не притронувшийся и к кусочку мещанской жратвы за весь вечер, теперь он был готов съесть и баранину, и ту жижу из жира, лука и сельдерея, но увы, то время прошло так же стремительно, как атака конных латников, не оставляя и единого шанса вернуть всё вспять. Сокрытый пеленой ночи, бывший аристократ мерно жевал кисловатое яблоко, раздумывая над вчерашним днём и раскладывая по полочкам скудную фактику.
Молчаливый Териз, о котором сложилось весьма простецкое впечатление, казался Седрику человеком категории «один из», тогда как Лиам Змейка явно имел что-то за пазухой. Чуйка Жерди не давала ему однозначного ответа, камень ли то был, или кинжал. Дори, как настоящий цверг, не темнил, сразу вываливая правду-матку на всё, что ещё шевелится. И лишь Айникии, чья сущность была сокрыта за деметровой маской феминности, оставалась небольшой, но вполне приятной загадкой.
Взошло солнце, прозвучали петухи. Пришла пора выдвигаться.
Конную езду Седрик всегда называл настоящим искусством. В этих изречениях была и чуточка бахвальства, ведь владение верховым делом досталось ему, как подарок тогда ещё богатой семьи, стремящейся вырастить наследника, подобающего роду с древней историей.
Даже спустя годы, когда кинжал сменил меч, память о сотнях часов на манеже регулярно напоминала о себе, выражаясь то в прямой спине, за которую Вэйл и получил своё прозвище, то, в редких случаях, короткими заездами, обычно кончающимися для лошади ударом милосердия.
Но сегодня небо улыбалось дворянину. Цверг, назначенный начальником каравана на должность десятника, поставил его, вместе с южанкой, в конный авангард, как разведчиков. Непривычку Жерди с лихвой окупал добротный скакун, каких Седрик по воле судьбы не видел под собой уже очень давно.
Вскочив в седло с невиданной лёгкостью, словно он провёл на коне всю жизнь, Вэйл погнал коня вперёд. Вместе с ним двинулась и южанка, о верховом мастерстве народа которой Жерди приходилось слышать не один раз, и теперь видеть воочию.
Вскоре пришла пора привала. Порядком затёкшее тело настойчиво требовало небольшого променада, но ещё больше ныл желудок, почти не знавший пищи со вчерашнего утра. Из старой привычки пытаясь сохранить видимость манер, Седрик буквально выдернул миску с похлёбкой из рук дающего и принялся сосредоточенно хлебать. И было бы всё вполне обыденно, простейший обед на привале, если бы не южанка, предлагающая пророчества по сходной цене.
На памяти Жерди, ни один предсказатель ещё ни разу не сказал ничего точного, а главное, правдивого. Но не воспользоваться шансом чуть-чуть сблизиться с компаньоном Седрик не мог.
Дожидаясь своей очереди, дворянин слушал предсказания остальных и широко улыбался. Подумать только, великие битвы, горы золота, картины… Когда к возвышающемуся на добрую половину ярда над большинством сидящих, наконец, подскочила Айникки, ей в руки сразу же попала подсохшая лепёшка. Заинтересованный взгляд, или его подобие, впился в глаза южанки, чтобы тут же преобразиться в форменное изумление.
— Святым? — впервые в голосе Жерди заиграли эмоции — Вот уж чего не услышишь про меня.
Навалившееся напряжение Седрик попытался сгладить добродушным смешком.
— Интересная же судьба меня ждёт… Благодарен за хорошее предсказание, Айникки. — Вейл сокрушённо развёл руками — Увы, золотом осыпать не смогу, карманов не хватит.
Шаги, будь то бряцанье сабатонов, или нежный шелест туфелек на мягкой подошве, Седрик чувствовал прекрасно. Когда позади него прозвучала походка, элегантно скрывающая свой пол крестьянской неотёсанностью, волосы на затылке дворянина вздыбились, будто шерсть деревенского кота, заслышавшего заунывный вой стаи волков.
Прикосновение плосковатой грудью Жердь по-стоически перетерпел с физиономией, не выражающей ровным счётом ничего, внутри же сжавшись подобно пружине, готовясь ощутить холод клинка, или же аромат ядовитого порошка. Неудивительны подобные ожидания: за свой век Вейл успел насолить не одному влиятельному человеку своей способностью ускользать из любой западни, словно натёртая жиром верёвка на празднике смердов. Впрочем, всё оказалось куда проще, крестьянка быстро отошла от слишком молчаливого посетителя, поняв, что от него монетки-другой не дождёшься.
Повисшее затишье, как и ожидалось, разбавил цверг, начавший громко кричать о каких-то эльфах, разбавляя изречения бесконечным потоком междометий, среди которых было так трудно вычленять хотя бы толику истины. Дело дошло до нарочитых ухватываний оружия, но подобная бравада могла быть простым продолжением хмельного веселья. Жердь в который раз мысленно поблагодарил своего отца, накрепко отучившего его от спиртного и необдуманных поступков. К счастью, сегодняшние посетители, в отличии от Седрика, в действительности испугались Дори. Немудрено.
Жердь проснулся до первых петухов от жуткого урчанья в желудке. Не притронувшийся и к кусочку мещанской жратвы за весь вечер, теперь он был готов съесть и баранину, и ту жижу из жира, лука и сельдерея, но увы, то время прошло так же стремительно, как атака конных латников, не оставляя и единого шанса вернуть всё вспять. Сокрытый пеленой ночи, бывший аристократ мерно жевал кисловатое яблоко, раздумывая над вчерашним днём и раскладывая по полочкам скудную фактику.
Молчаливый Териз, о котором сложилось весьма простецкое впечатление, казался Седрику человеком категории «один из», тогда как Лиам Змейка явно имел что-то за пазухой. Чуйка Жерди не давала ему однозначного ответа, камень ли то был, или кинжал. Дори, как настоящий цверг, не темнил, сразу вываливая правду-матку на всё, что ещё шевелится. И лишь Айникии, чья сущность была сокрыта за деметровой маской феминности, оставалась небольшой, но вполне приятной загадкой.
Взошло солнце, прозвучали петухи. Пришла пора выдвигаться.
Конную езду Седрик всегда называл настоящим искусством. В этих изречениях была и чуточка бахвальства, ведь владение верховым делом досталось ему, как подарок тогда ещё богатой семьи, стремящейся вырастить наследника, подобающего роду с древней историей.
Даже спустя годы, когда кинжал сменил меч, память о сотнях часов на манеже регулярно напоминала о себе, выражаясь то в прямой спине, за которую Вэйл и получил своё прозвище, то, в редких случаях, короткими заездами, обычно кончающимися для лошади ударом милосердия.
Но сегодня небо улыбалось дворянину. Цверг, назначенный начальником каравана на должность десятника, поставил его, вместе с южанкой, в конный авангард, как разведчиков. Непривычку Жерди с лихвой окупал добротный скакун, каких Седрик по воле судьбы не видел под собой уже очень давно.
Вскочив в седло с невиданной лёгкостью, словно он провёл на коне всю жизнь, Вэйл погнал коня вперёд. Вместе с ним двинулась и южанка, о верховом мастерстве народа которой Жерди приходилось слышать не один раз, и теперь видеть воочию.
Вскоре пришла пора привала. Порядком затёкшее тело настойчиво требовало небольшого променада, но ещё больше ныл желудок, почти не знавший пищи со вчерашнего утра. Из старой привычки пытаясь сохранить видимость манер, Седрик буквально выдернул миску с похлёбкой из рук дающего и принялся сосредоточенно хлебать. И было бы всё вполне обыденно, простейший обед на привале, если бы не южанка, предлагающая пророчества по сходной цене.
На памяти Жерди, ни один предсказатель ещё ни разу не сказал ничего точного, а главное, правдивого. Но не воспользоваться шансом чуть-чуть сблизиться с компаньоном Седрик не мог.
Дожидаясь своей очереди, дворянин слушал предсказания остальных и широко улыбался. Подумать только, великие битвы, горы золота, картины… Когда к возвышающемуся на добрую половину ярда над большинством сидящих, наконец, подскочила Айникки, ей в руки сразу же попала подсохшая лепёшка. Заинтересованный взгляд, или его подобие, впился в глаза южанки, чтобы тут же преобразиться в форменное изумление.
— Святым? — впервые в голосе Жерди заиграли эмоции — Вот уж чего не услышишь про меня.
Навалившееся напряжение Седрик попытался сгладить добродушным смешком.
— Интересная же судьба меня ждёт… Благодарен за хорошее предсказание, Айникки. — Вейл сокрушённо развёл руками — Увы, золотом осыпать не смогу, карманов не хватит.
И вновь зазвучала сущая музыка для чутких ушей дворянина, истории о прежних походах. Каждый оратор хвалился былым, и явным победителем этого заезда, как бы то не было ожидаемо, оказался цверг с коротким и, что было удивительно, приятным уху именем, никак не соотносящимся с грубой натурой вояки. Разговоры о гоблинах и их испражнениях мало интересовали Седрика, но вот манера оборачивать свои мысли в цельные пучки слов говорила не меньше чем прозвища о своих владельцах. Бахвальство цверга, отрешённость Змейки и милые, слишком милые, почти что медовые, манеры Айникки, на текущий момент, быстро соотнеслись со сложившимися представлениями о компаньонах, сказывался богатый опыт.
Шаги, будь то бряцанье сабатонов, или нежный шелест туфелек на мягкой подошве, Седрик чувствовал прекрасно. Когда позади него прозвучала походка, элегантно скрывающая свой пол крестьянской неотёсанностью, волосы на затылке дворянина вздыбились, будто шерсть деревенского кота, заслышавшего заунывный вой стаи волков.
Прикосновение плосковатой грудью Жердь по-стоически перетерпел с физиономией, не выражающей ровным счётом ничего, внутри же сжавшись подобно пружине, готовясь ощутить холод клинка, или же аромат ядовитого порошка. Неудивительны подобные ожидания: за свой век Вейл успел насолить не одному влиятельному человеку своей способностью ускользать из любой западни, словно натёртая жиром верёвка на празднике смердов. Впрочем, всё оказалось куда проще, крестьянка быстро отошла от слишком молчаливого посетителя, поняв, что от него монетки-другой не дождёшься.
Повисшее затишье, как и ожидалось, разбавил цверг, начавший громко кричать о каких-то эльфах, разбавляя изречения бесконечным потоком междометий, среди которых было так трудно вычленять хотя бы толику истины. Дело дошло до нарочитых ухватываний оружия, но подобная бравада могла быть простым продолжением хмельного веселья. Жердь в который раз мысленно поблагодарил своего отца, накрепко отучившего его от спиртного и необдуманных поступков. К счастью, сегодняшние посетители, в отличии от Седрика, в действительности испугались Дори. Немудрено.
Жердь проснулся до первых петухов от жуткого урчанья в желудке. Не притронувшийся и к кусочку мещанской жратвы за весь вечер, теперь он был готов съесть и баранину, и ту жижу из жира, лука и сельдерея, но увы, то время прошло так же стремительно, как атака конных латников, не оставляя и единого шанса вернуть всё вспять. Сокрытый пеленой ночи, бывший аристократ мерно жевал кисловатое яблоко, раздумывая над вчерашним днём и раскладывая по полочкам скудную фактику.
Молчаливый Териз, о котором сложилось весьма простецкое впечатление, казался Седрику человеком категории «один из», тогда как Лиам Змейка явно имел что-то за пазухой. Чуйка Жерди не давала ему однозначного ответа, камень ли то был, или кинжал. Дори, как настоящий цверг, не темнил, сразу вываливая правду-матку на всё, что ещё шевелится. И лишь Айникии, чья сущность была сокрыта за деметровой маской феминности, оставалась небольшой, но вполне приятной загадкой.
Взошло солнце, прозвучали петухи. Пришла пора выдвигаться.
Конную езду Седрик всегда называл настоящим искусством. В этих изречениях была и чуточка бахвальства, ведь владение верховым делом досталось ему, как подарок тогда ещё богатой семьи, стремящейся вырастить наследника, подобающего роду с древней историей.
Даже спустя годы, когда кинжал сменил меч, память о сотнях часов на манеже регулярно напоминала о себе, выражаясь то в прямой спине, за которую Вэйл и получил своё прозвище, то, в редких случаях, короткими заездами, обычно кончающимися для лошади ударом милосердия.
Но сегодня небо улыбалось дворянину. Цверг, назначенный начальником каравана на должность десятника, поставил его, вместе с южанкой, в конный авангард, как разведчиков. Непривычку Жерди с лихвой окупал добротный скакун, каких Седрик по воле судьбы не видел под собой уже очень давно.
Вскочив в седло с невиданной лёгкостью, словно он провёл на коне всю жизнь, Вэйл погнал коня вперёд. Вместе с ним двинулась и южанка, о верховом мастерстве народа которой Жерди приходилось слышать не один раз, и теперь видеть воочию.
Вскоре пришла пора привала. Порядком затёкшее тело настойчиво требовало небольшого променада, но ещё больше ныл желудок, почти не знавший пищи со вчерашнего утра. Из старой привычки пытаясь сохранить видимость манер, Седрик буквально выдернул миску с похлёбкой из рук дающего и принялся сосредоточенно хлебать. И было бы всё вполне обыденно, простейший обед на привале, если бы не южанка, предлагающая пророчества по сходной цене.
На памяти Жерди, ни один предсказатель ещё ни разу не сказал ничего точного, а главное, правдивого. Но не воспользоваться шансом чуть-чуть сблизиться с компаньоном Седрик не мог.
Дожидаясь своей очереди, дворянин слушал предсказания остальных и широко улыбался. Подумать только, великие битвы, горы золота, картины… Когда к возвышающемуся на добрую половину ярда над большинством сидящих, наконец, подскочила Айникки, ей в руки сразу же попала подсохшая лепёшка. Заинтересованный взгляд, или его подобие, впился в глаза южанки, чтобы тут же преобразиться в форменное изумление.
— Святым? — впервые в голосе Жерди заиграли эмоции — Вот уж чего не услышишь про меня.
Навалившееся напряжение Седрик попытался сгладить добродушным смешком.
— Интересная же судьба меня ждёт… Благодарен за хорошее предсказание, Айникки. — Вейл сокрушённо развёл руками — Увы, золотом осыпать не смогу, карманов не хватит.
Шаги, будь то бряцанье сабатонов, или нежный шелест туфелек на мягкой подошве, Седрик чувствовал прекрасно. Когда позади него прозвучала походка, элегантно скрывающая свой пол крестьянской неотёсанностью, волосы на затылке дворянина вздыбились, будто шерсть деревенского кота, заслышавшего заунывный вой стаи волков.
Прикосновение плосковатой грудью Жердь по-стоически перетерпел с физиономией, не выражающей ровным счётом ничего, внутри же сжавшись подобно пружине, готовясь ощутить холод клинка, или же аромат ядовитого порошка. Неудивительны подобные ожидания: за свой век Вейл успел насолить не одному влиятельному человеку своей способностью ускользать из любой западни, словно натёртая жиром верёвка на празднике смердов. Впрочем, всё оказалось куда проще, крестьянка быстро отошла от слишком молчаливого посетителя, поняв, что от него монетки-другой не дождёшься.
Повисшее затишье, как и ожидалось, разбавил цверг, начавший громко кричать о каких-то эльфах, разбавляя изречения бесконечным потоком междометий, среди которых было так трудно вычленять хотя бы толику истины. Дело дошло до нарочитых ухватываний оружия, но подобная бравада могла быть простым продолжением хмельного веселья. Жердь в который раз мысленно поблагодарил своего отца, накрепко отучившего его от спиртного и необдуманных поступков. К счастью, сегодняшние посетители, в отличии от Седрика, в действительности испугались Дори. Немудрено.
Жердь проснулся до первых петухов от жуткого урчанья в желудке. Не притронувшийся и к кусочку мещанской жратвы за весь вечер, теперь он был готов съесть и баранину, и ту жижу из жира, лука и сельдерея, но увы, то время прошло так же стремительно, как атака конных латников, не оставляя и единого шанса вернуть всё вспять. Сокрытый пеленой ночи, бывший аристократ мерно жевал кисловатое яблоко, раздумывая над вчерашним днём и раскладывая по полочкам скудную фактику.
Молчаливый Териз, о котором сложилось весьма простецкое впечатление, казался Седрику человеком категории «один из», тогда как Лиам Змейка явно имел что-то за пазухой. Чуйка Жерди не давала ему однозначного ответа, камень ли то был, или кинжал. Дори, как настоящий цверг, не темнил, сразу вываливая правду-матку на всё, что ещё шевелится. И лишь Айникии, чья сущность была сокрыта за деметровой маской феминности, оставалась небольшой, но вполне приятной загадкой.
Взошло солнце, прозвучали петухи. Пришла пора выдвигаться.
Конную езду Седрик всегда называл настоящим искусством. В этих изречениях была и чуточка бахвальства, ведь владение верховым делом досталось ему, как подарок тогда ещё богатой семьи, стремящейся вырастить наследника, подобающего роду с древней историей.
Даже спустя годы, когда кинжал сменил меч, память о сотнях часов на манеже регулярно напоминала о себе, выражаясь то в прямой спине, за которую Вэйл и получил своё прозвище, то, в редких случаях, короткими заездами, обычно кончающимися для лошади ударом милосердия.
Но сегодня небо улыбалось дворянину. Цверг, назначенный начальником каравана на должность десятника, поставил его, вместе с южанкой, в конный авангард, как разведчиков. Непривычку Жерди с лихвой окупал добротный скакун, каких Седрик по воле судьбы не видел под собой уже очень давно.
Вскочив в седло с невиданной лёгкостью, словно он провёл на коне всю жизнь, Вэйл погнал коня вперёд. Вместе с ним двинулась и южанка, о верховом мастерстве народа которой Жерди приходилось слышать не один раз, и теперь видеть воочию.
Вскоре пришла пора привала. Порядком затёкшее тело настойчиво требовало небольшого променада, но ещё больше ныл желудок, почти не знавший пищи со вчерашнего утра. Из старой привычки пытаясь сохранить видимость манер, Седрик буквально выдернул миску с похлёбкой из рук дающего и принялся сосредоточенно хлебать. И было бы всё вполне обыденно, простейший обед на привале, если бы не южанка, предлагающая пророчества по сходной цене.
На памяти Жерди, ни один предсказатель ещё ни разу не сказал ничего точного, а главное, правдивого. Но не воспользоваться шансом чуть-чуть сблизиться с компаньоном Седрик не мог.
Дожидаясь своей очереди, дворянин слушал предсказания остальных и широко улыбался. Подумать только, великие битвы, горы золота, картины… Когда к возвышающемуся на добрую половину ярда над большинством сидящих, наконец, подскочила Айникки, ей в руки сразу же попала подсохшая лепёшка. Заинтересованный взгляд, или его подобие, впился в глаза южанки, чтобы тут же преобразиться в форменное изумление.
— Святым? — впервые в голосе Жерди заиграли эмоции — Вот уж чего не услышишь про меня.
Навалившееся напряжение Седрик попытался сгладить добродушным смешком.
— Интересная же судьба меня ждёт… Благодарен за хорошее предсказание, Айникки. — Вейл сокрушённо развёл руками — Увы, золотом осыпать не смогу, карманов не хватит.
Что не говори о точности предсказаний, Айникки всё равно скрасила ужин свой и товарищей. Немного закуски к пересоленной похлёбке, немного загадок и лести к скучному вечеру. Лучшее завершение тяжёлого дня в седле (и слава всем богам, что она идёт не пешком!).
Было бы лучшее, если бы этот засранец, Лиам Змейка! Проклятая гадюка!
— Я же хочу предложить тебе заботу и защиту, в обмен на согретое ложе и свою компанию, — сказал он Айникки. — Если согласна, приходи сегодня ночью к моей палатке.
От этих слов она буквально взбесилась. Стоило сразу вылить на голову мужчине котелок, чтобы впредь он уважал честь дочери степей! Жаль только, что голод и уважение к остальным перебороли гнев.
На время.
Дежурные заступили на пост, а остальные караванщики отошли ко сну. И только Айникки вскочила среди ночи, чтобы тихо подобраться к палатке Лиама.
После ужина девушка поняла, что на самом деле наёмник прав. Остаться без покровителя значит когда-нибудь наверняка стать чьей-либо не по своей воле. Единственная женщина в караване, подумать только! С тридцатью здоровыми молодыми мужчинами на сотни дней!
Но хоть Лиам и прав, такую грубость стерпеть Айникки не могла. Лучше лечь под Ортога или дождаться более галантного ухажера (среди этих людей, ха!), чем греть постель засранцу.
И сейчас она ему это доходчиво объяснит.
Остановившись у весьма миленького шалаша Лиама, Айникки медовым голоском негромко позвала:
— Змейка, милый, выползай! Хоть потом ты будешь один, но не в этой дороге...
Было бы лучшее, если бы этот засранец, Лиам Змейка! Проклятая гадюка!
— Я же хочу предложить тебе заботу и защиту, в обмен на согретое ложе и свою компанию, — сказал он Айникки. — Если согласна, приходи сегодня ночью к моей палатке.
От этих слов она буквально взбесилась. Стоило сразу вылить на голову мужчине котелок, чтобы впредь он уважал честь дочери степей! Жаль только, что голод и уважение к остальным перебороли гнев.
На время.
Дежурные заступили на пост, а остальные караванщики отошли ко сну. И только Айникки вскочила среди ночи, чтобы тихо подобраться к палатке Лиама.
После ужина девушка поняла, что на самом деле наёмник прав. Остаться без покровителя значит когда-нибудь наверняка стать чьей-либо не по своей воле. Единственная женщина в караване, подумать только! С тридцатью здоровыми молодыми мужчинами на сотни дней!
Но хоть Лиам и прав, такую грубость стерпеть Айникки не могла. Лучше лечь под Ортога или дождаться более галантного ухажера (среди этих людей, ха!), чем греть постель засранцу.
И сейчас она ему это доходчиво объяснит.
Остановившись у весьма миленького шалаша Лиама, Айникки медовым голоском негромко позвала:
— Змейка, милый, выползай! Хоть потом ты будешь один, но не в этой дороге...
>>582215
Покуда все вокруг проявляли кипучую деятельность (или искусно это имитировали), Лео спокойно ехал, сидя на борту телеги - намного лучше, чем топать пешком, а своего коня алхимику, увы, не досталось. Потому за неимением других занятий он глазел по сторонам, примечая и запоминая особенности ландшафта, дороги, погоды и окружающих его людей, да изредка мысленно прикидывал, куда может занести и с чем столкнуть непредсказуемая судьба. Ну и наслаждался прекрасными видами предгорья, само собой. Пока их поход больше напоминал экскурсию, что не могло не радовать.
Вечерние сумерки быстро сгущались, прерывая бодро начавшееся путешествие. Привал и разбивка лагеря - обязательная, важная и самая приятная часть походной жизни. Заглянув в повозку, где стоял внушительный рюкзак алхимика, хранящий в себе всю его лабораторию, и убедившись, что с содержимым всё в порядке, Лео терпеливо дождался своей очереди за походной порцией еды на ужин, удобно расположился около колеса телеги, привалившись к нему спиной, и спокойно приступил к трапезе, краем уха слушая разговоры товарищей по путешествию. Арбалет мирно лежал на земле подле правой руки Лео - перед сном следовало осмотреть оружие и проверить его исправность. Розенкорд не был параноиком, но оружие в пути следовало держать под рукой даже ночью - мало ли что. И так меньше опасности, что дорогую игрушку кто-нибудь умыкнет под покровом ночи.
Покуда все вокруг проявляли кипучую деятельность (или искусно это имитировали), Лео спокойно ехал, сидя на борту телеги - намного лучше, чем топать пешком, а своего коня алхимику, увы, не досталось. Потому за неимением других занятий он глазел по сторонам, примечая и запоминая особенности ландшафта, дороги, погоды и окружающих его людей, да изредка мысленно прикидывал, куда может занести и с чем столкнуть непредсказуемая судьба. Ну и наслаждался прекрасными видами предгорья, само собой. Пока их поход больше напоминал экскурсию, что не могло не радовать.
Вечерние сумерки быстро сгущались, прерывая бодро начавшееся путешествие. Привал и разбивка лагеря - обязательная, важная и самая приятная часть походной жизни. Заглянув в повозку, где стоял внушительный рюкзак алхимика, хранящий в себе всю его лабораторию, и убедившись, что с содержимым всё в порядке, Лео терпеливо дождался своей очереди за походной порцией еды на ужин, удобно расположился около колеса телеги, привалившись к нему спиной, и спокойно приступил к трапезе, краем уха слушая разговоры товарищей по путешествию. Арбалет мирно лежал на земле подле правой руки Лео - перед сном следовало осмотреть оружие и проверить его исправность. Розенкорд не был параноиком, но оружие в пути следовало держать под рукой даже ночью - мало ли что. И так меньше опасности, что дорогую игрушку кто-нибудь умыкнет под покровом ночи.
>>582570
Через мгновенье, Айникки услышала довольно бодрый голос Лиама.
— Ты пришла. — Удовлетворённо произнёс он, когда его голова показалась в проходе. — Клянусь костьми Святого Бенедикта, ты не пожалеешь. Ну что стоишь, как цапля на болоте? — Змейка рукой поманил её к себе, приглашая зайти внутрь.
Через мгновенье, Айникки услышала довольно бодрый голос Лиама.
— Ты пришла. — Удовлетворённо произнёс он, когда его голова показалась в проходе. — Клянусь костьми Святого Бенедикта, ты не пожалеешь. Ну что стоишь, как цапля на болоте? — Змейка рукой поманил её к себе, приглашая зайти внутрь.
>>582580
Твою мать, в этом шалаше не размахнуться для нормального удара коленом! Придётся лезть в пасть питону и выбрать другой способ причинить боль, один из тысячи.
О, Айникки точно не пожалеет, а вот Лиам узнает, что женщин добиваются не так!
Полная гнева внутри и покорная снаружи девушка улыбнулась наёмнику и вошла в шалаш.
— Ну что, Лиам, знаешь, как за дамой ухаживать? — издевательски прошептала Айникки, ожидая удобного момента.
Твою мать, в этом шалаше не размахнуться для нормального удара коленом! Придётся лезть в пасть питону и выбрать другой способ причинить боль, один из тысячи.
О, Айникки точно не пожалеет, а вот Лиам узнает, что женщин добиваются не так!
Полная гнева внутри и покорная снаружи девушка улыбнулась наёмнику и вошла в шалаш.
— Ну что, Лиам, знаешь, как за дамой ухаживать? — издевательски прошептала Айникки, ожидая удобного момента.
>>582587
Ни о чём не подозревающий наёмник принялся без лишней суеты развязывать шнуровку на рубашке Айникки, одновременно впившись губами в её шею. Когда со шнуровкой было покончено, он потянул рубашку, намереваясь сбросить её с девушки.
Ни о чём не подозревающий наёмник принялся без лишней суеты развязывать шнуровку на рубашке Айникки, одновременно впившись губами в её шею. Когда со шнуровкой было покончено, он потянул рубашку, намереваясь сбросить её с девушки.
>>582595
Предположим, что Лиам был с ней лицом к лицу.
Всё, уже слишком много она ему позволила! Пора придушить этого змея.
Прежде, чем с плеч Айникки упала рубаха, её сапог оторвался от земли. Небольшой замах — и колено с чувством влетело в промежность Лиама. Затем — немедленная пощёчина.
— Запомни, скотина, собой торговать я и дома могла! Ещё хоть раз ляпнешь мне такое — яйца отрежу и в реку брошу!
Айникки развернулась, выскользнула из шалаша и быстрым шагом пошла прочь, на ходу завязывая рубашку.
Гнев сменился удовлетворением. Что-то внутри, конечно, подсказывало, что её якобы предсказание себе может быть довольно близким к истине, но сейчас это девушку не особо волновало.
Предположим, что Лиам был с ней лицом к лицу.
Всё, уже слишком много она ему позволила! Пора придушить этого змея.
Прежде, чем с плеч Айникки упала рубаха, её сапог оторвался от земли. Небольшой замах — и колено с чувством влетело в промежность Лиама. Затем — немедленная пощёчина.
— Запомни, скотина, собой торговать я и дома могла! Ещё хоть раз ляпнешь мне такое — яйца отрежу и в реку брошу!
Айникки развернулась, выскользнула из шалаша и быстрым шагом пошла прочь, на ходу завязывая рубашку.
Гнев сменился удовлетворением. Что-то внутри, конечно, подсказывало, что её якобы предсказание себе может быть довольно близким к истине, но сейчас это девушку не особо волновало.
Вечерняя похлебка лениво плескалась на дне бездонного желудка цверга, составляя компанию дневному хлебу и тягучей воде, заставляя Дори испытывать приятное чувство насыщения и довольства. Гадания кочевницы настроили дворфа на благодушный лад и, сполоснув тарелку, чернобородый уселся на холодный, покрытый сизым мхом валун и предался размышлениям о сегодняшнем дне.
…
- Значит так, отряд, кхе-кхе! Благодарите своих богов, или кого там еще, ибо я назначен вашем десятником. Позвольте представиться, Дори! – цверг с превосходством во взгляде смотрел на столпившихся у телеги в неровный ряд мужиков, переступающих с ноги на ногу. Впечатление они производили смешное… но не безнадежное. Пытливо присматривающийся дворф подмечал у пары человек правильный хват, еще у одного – бычьи мышцы, а некий, искрещенный шрамами мужчина, создавал впечатление опытного вояки. Грубо говоря – работать можно. Почесывая лысую, покрытую татуировками голову, в попытках припомнить азы ратного дела, усвоенные в отряде наемников Эластеля, Дори объяснял толпе мужиков, зачем и для чего они здесь.
- Не думаю, угу, что вас нужно учить держать меч, но, без дела мы точно не останемся, - хлопнув в ладоши, дворф махнул рукой в сторону беседовавших в отдалении Лиама и Териза, – это ваши непосредственные командиры, да, ага, вот. Ну и я еще, понятное дело. Так что обращайтесь, кхем. Девок не достану, да и алкоголем ссать не умею, но вот если нужна еда или теплое место у костра, а может быть пара монет у Ортога – выбью, не вопрос. Ну и это, кхем, с завтрашнего дня начнем тренировки кашель, мы ведь это, ну, хотим вернуться домой живыми, с полными карманами золота, верно? Все, расход, давайте, валите, ха-ха! Но недалеко, все равно поймаю. А ты, эй, ты, да-да, останься. – Цверг ткнул в морщинистого.
- Как тя звут то, солдатик? Тостиг? Вот ет имечко, как это еще ты постриг не принял. Тостиг-постриг, ха-ха! – рассмеявшись, Дори в мелочах обрисовал человеку ситуацию, - Ну ты вояка, я вижу, тертый, так что на твой клеймор, кхм, полагаться можно, ага. Будешь мне помогать, хурр, делать из этих доходяг тех, кто сможет надирать задницы идиотов, посмевших атаковать, значит, наш караван, вот. А пока, первое задание – видишь этих двух жеребцов? Отдай их дылде высокому, он гдет сзади шляется, а второго – смуглой девке, пусть дозором едут, коль уж наша телега первая. ВЫ-ПАЛ-НЯТЬ! – гаркнув, Дори повалился на тележку, пожевывая соломинку.
…
Трубка оказалась беззастенчиво пуста когда, Дори, очнулся от легкого забытья, в которое он погрузился за мыслями о сегодняшнем дне. Вокруг костра уже стало тише, большая часть народа ушла спать, как и странно улыбающийся Лиам, как и беспокойная девка-гадалка – как оказалось, единственная на весь отряд. Нахмурившись от этой мысли, Дворф решил было расследовать причины… Но не сегодня. Махнув рукой двум недотепам, что не могли найти дорогу к костру – кажется, они из его десятки и были братьями, - Дори спустился за камень и начал справлять малую нужду.
Омраченный полуночной тенью горный склон нагнал на цверга меланхолии - с горечью он внезапно подумал о том, ради чего он вообще нанялся в этот караван: дома у него нет, золото его не интересует, любовь – тоже; боев, в свое время, было с лихвой, алкоголя, табака… Как будто, это все по инерции, будто грубый валун вывалился из породы и лежит на обочине пыльной дороги.
Грустным мыслям аккомпанировал звук жидкости, струйкой разбивавшейся об камень.
Может быть, путешествия его цель? Уж сколько земель он перевидал, уж, сколько народу перерезал. Быть может, настало время побыть мирным поселянином где-нибудь? Да ну, бред какой-то.
Помотав головой, Дори, успокоив себя мыслью о том, что раз уж они будут проезжать Стальное Взморье, то цверг впервые, на своем веку, увидит изначальную родину всех дворфов, отправился спать в расщелину, где, постелив тонкую циновку, укрывшись плащом, уснул, под мысли о том, каким образом лучше ставить боевой хват у людей. Через пару минут, его храп раздавался над всей стоянкой, а эхо, усиленное расщелиной, возможно, долетало и до злополучной таверны.
…
- Значит так, отряд, кхе-кхе! Благодарите своих богов, или кого там еще, ибо я назначен вашем десятником. Позвольте представиться, Дори! – цверг с превосходством во взгляде смотрел на столпившихся у телеги в неровный ряд мужиков, переступающих с ноги на ногу. Впечатление они производили смешное… но не безнадежное. Пытливо присматривающийся дворф подмечал у пары человек правильный хват, еще у одного – бычьи мышцы, а некий, искрещенный шрамами мужчина, создавал впечатление опытного вояки. Грубо говоря – работать можно. Почесывая лысую, покрытую татуировками голову, в попытках припомнить азы ратного дела, усвоенные в отряде наемников Эластеля, Дори объяснял толпе мужиков, зачем и для чего они здесь.
- Не думаю, угу, что вас нужно учить держать меч, но, без дела мы точно не останемся, - хлопнув в ладоши, дворф махнул рукой в сторону беседовавших в отдалении Лиама и Териза, – это ваши непосредственные командиры, да, ага, вот. Ну и я еще, понятное дело. Так что обращайтесь, кхем. Девок не достану, да и алкоголем ссать не умею, но вот если нужна еда или теплое место у костра, а может быть пара монет у Ортога – выбью, не вопрос. Ну и это, кхем, с завтрашнего дня начнем тренировки кашель, мы ведь это, ну, хотим вернуться домой живыми, с полными карманами золота, верно? Все, расход, давайте, валите, ха-ха! Но недалеко, все равно поймаю. А ты, эй, ты, да-да, останься. – Цверг ткнул в морщинистого.
- Как тя звут то, солдатик? Тостиг? Вот ет имечко, как это еще ты постриг не принял. Тостиг-постриг, ха-ха! – рассмеявшись, Дори в мелочах обрисовал человеку ситуацию, - Ну ты вояка, я вижу, тертый, так что на твой клеймор, кхм, полагаться можно, ага. Будешь мне помогать, хурр, делать из этих доходяг тех, кто сможет надирать задницы идиотов, посмевших атаковать, значит, наш караван, вот. А пока, первое задание – видишь этих двух жеребцов? Отдай их дылде высокому, он гдет сзади шляется, а второго – смуглой девке, пусть дозором едут, коль уж наша телега первая. ВЫ-ПАЛ-НЯТЬ! – гаркнув, Дори повалился на тележку, пожевывая соломинку.
…
Трубка оказалась беззастенчиво пуста когда, Дори, очнулся от легкого забытья, в которое он погрузился за мыслями о сегодняшнем дне. Вокруг костра уже стало тише, большая часть народа ушла спать, как и странно улыбающийся Лиам, как и беспокойная девка-гадалка – как оказалось, единственная на весь отряд. Нахмурившись от этой мысли, Дворф решил было расследовать причины… Но не сегодня. Махнув рукой двум недотепам, что не могли найти дорогу к костру – кажется, они из его десятки и были братьями, - Дори спустился за камень и начал справлять малую нужду.
Омраченный полуночной тенью горный склон нагнал на цверга меланхолии - с горечью он внезапно подумал о том, ради чего он вообще нанялся в этот караван: дома у него нет, золото его не интересует, любовь – тоже; боев, в свое время, было с лихвой, алкоголя, табака… Как будто, это все по инерции, будто грубый валун вывалился из породы и лежит на обочине пыльной дороги.
Грустным мыслям аккомпанировал звук жидкости, струйкой разбивавшейся об камень.
Может быть, путешествия его цель? Уж сколько земель он перевидал, уж, сколько народу перерезал. Быть может, настало время побыть мирным поселянином где-нибудь? Да ну, бред какой-то.
Помотав головой, Дори, успокоив себя мыслью о том, что раз уж они будут проезжать Стальное Взморье, то цверг впервые, на своем веку, увидит изначальную родину всех дворфов, отправился спать в расщелину, где, постелив тонкую циновку, укрывшись плащом, уснул, под мысли о том, каким образом лучше ставить боевой хват у людей. Через пару минут, его храп раздавался над всей стоянкой, а эхо, усиленное расщелиной, возможно, долетало и до злополучной таверны.
Вечерняя похлебка лениво плескалась на дне бездонного желудка цверга, составляя компанию дневному хлебу и тягучей воде, заставляя Дори испытывать приятное чувство насыщения и довольства. Гадания кочевницы настроили дворфа на благодушный лад и, сполоснув тарелку, чернобородый уселся на холодный, покрытый сизым мхом валун и предался размышлениям о сегодняшнем дне.
…
- Значит так, отряд, кхе-кхе! Благодарите своих богов, или кого там еще, ибо я назначен вашем десятником. Позвольте представиться, Дори! – цверг с превосходством во взгляде смотрел на столпившихся у телеги в неровный ряд мужиков, переступающих с ноги на ногу. Впечатление они производили смешное… но не безнадежное. Пытливо присматривающийся дворф подмечал у пары человек правильный хват, еще у одного – бычьи мышцы, а некий, искрещенный шрамами мужчина, создавал впечатление опытного вояки. Грубо говоря – работать можно. Почесывая лысую, покрытую татуировками голову, в попытках припомнить азы ратного дела, усвоенные в отряде наемников Эластеля, Дори объяснял толпе мужиков, зачем и для чего они здесь.
- Не думаю, угу, что вас нужно учить держать меч, но, без дела мы точно не останемся, - хлопнув в ладоши, дворф махнул рукой в сторону беседовавших в отдалении Лиама и Териза, – это ваши непосредственные командиры, да, ага, вот. Ну и я еще, понятное дело. Так что обращайтесь, кхем. Девок не достану, да и алкоголем ссать не умею, но вот если нужна еда или теплое место у костра, а может быть пара монет у Ортога – выбью, не вопрос. Ну и это, кхем, с завтрашнего дня начнем тренировки кашель, мы ведь это, ну, хотим вернуться домой живыми, с полными карманами золота, верно? Все, расход, давайте, валите, ха-ха! Но недалеко, все равно поймаю. А ты, эй, ты, да-да, останься. – Цверг ткнул в морщинистого.
- Как тя звут то, солдатик? Тостиг? Вот ет имечко, как это еще ты постриг не принял. Тостиг-постриг, ха-ха! – рассмеявшись, Дори в мелочах обрисовал человеку ситуацию, - Ну ты вояка, я вижу, тертый, так что на твой клеймор, кхм, полагаться можно, ага. Будешь мне помогать, хурр, делать из этих доходяг тех, кто сможет надирать задницы идиотов, посмевших атаковать, значит, наш караван, вот. А пока, первое задание – видишь этих двух жеребцов? Отдай их дылде высокому, он гдет сзади шляется, а второго – смуглой девке, пусть дозором едут, коль уж наша телега первая. ВЫ-ПАЛ-НЯТЬ! – гаркнув, Дори повалился на тележку, пожевывая соломинку.
…
Трубка оказалась беззастенчиво пуста когда, Дори, очнулся от легкого забытья, в которое он погрузился за мыслями о сегодняшнем дне. Вокруг костра уже стало тише, большая часть народа ушла спать, как и странно улыбающийся Лиам, как и беспокойная девка-гадалка – как оказалось, единственная на весь отряд. Нахмурившись от этой мысли, Дворф решил было расследовать причины… Но не сегодня. Махнув рукой двум недотепам, что не могли найти дорогу к костру – кажется, они из его десятки и были братьями, - Дори спустился за камень и начал справлять малую нужду.
Омраченный полуночной тенью горный склон нагнал на цверга меланхолии - с горечью он внезапно подумал о том, ради чего он вообще нанялся в этот караван: дома у него нет, золото его не интересует, любовь – тоже; боев, в свое время, было с лихвой, алкоголя, табака… Как будто, это все по инерции, будто грубый валун вывалился из породы и лежит на обочине пыльной дороги.
Грустным мыслям аккомпанировал звук жидкости, струйкой разбивавшейся об камень.
Может быть, путешествия его цель? Уж сколько земель он перевидал, уж, сколько народу перерезал. Быть может, настало время побыть мирным поселянином где-нибудь? Да ну, бред какой-то.
Помотав головой, Дори, успокоив себя мыслью о том, что раз уж они будут проезжать Стальное Взморье, то цверг впервые, на своем веку, увидит изначальную родину всех дворфов, отправился спать в расщелину, где, постелив тонкую циновку, укрывшись плащом, уснул, под мысли о том, каким образом лучше ставить боевой хват у людей. Через пару минут, его храп раздавался над всей стоянкой, а эхо, усиленное расщелиной, возможно, долетало и до злополучной таверны.
…
- Значит так, отряд, кхе-кхе! Благодарите своих богов, или кого там еще, ибо я назначен вашем десятником. Позвольте представиться, Дори! – цверг с превосходством во взгляде смотрел на столпившихся у телеги в неровный ряд мужиков, переступающих с ноги на ногу. Впечатление они производили смешное… но не безнадежное. Пытливо присматривающийся дворф подмечал у пары человек правильный хват, еще у одного – бычьи мышцы, а некий, искрещенный шрамами мужчина, создавал впечатление опытного вояки. Грубо говоря – работать можно. Почесывая лысую, покрытую татуировками голову, в попытках припомнить азы ратного дела, усвоенные в отряде наемников Эластеля, Дори объяснял толпе мужиков, зачем и для чего они здесь.
- Не думаю, угу, что вас нужно учить держать меч, но, без дела мы точно не останемся, - хлопнув в ладоши, дворф махнул рукой в сторону беседовавших в отдалении Лиама и Териза, – это ваши непосредственные командиры, да, ага, вот. Ну и я еще, понятное дело. Так что обращайтесь, кхем. Девок не достану, да и алкоголем ссать не умею, но вот если нужна еда или теплое место у костра, а может быть пара монет у Ортога – выбью, не вопрос. Ну и это, кхем, с завтрашнего дня начнем тренировки кашель, мы ведь это, ну, хотим вернуться домой живыми, с полными карманами золота, верно? Все, расход, давайте, валите, ха-ха! Но недалеко, все равно поймаю. А ты, эй, ты, да-да, останься. – Цверг ткнул в морщинистого.
- Как тя звут то, солдатик? Тостиг? Вот ет имечко, как это еще ты постриг не принял. Тостиг-постриг, ха-ха! – рассмеявшись, Дори в мелочах обрисовал человеку ситуацию, - Ну ты вояка, я вижу, тертый, так что на твой клеймор, кхм, полагаться можно, ага. Будешь мне помогать, хурр, делать из этих доходяг тех, кто сможет надирать задницы идиотов, посмевших атаковать, значит, наш караван, вот. А пока, первое задание – видишь этих двух жеребцов? Отдай их дылде высокому, он гдет сзади шляется, а второго – смуглой девке, пусть дозором едут, коль уж наша телега первая. ВЫ-ПАЛ-НЯТЬ! – гаркнув, Дори повалился на тележку, пожевывая соломинку.
…
Трубка оказалась беззастенчиво пуста когда, Дори, очнулся от легкого забытья, в которое он погрузился за мыслями о сегодняшнем дне. Вокруг костра уже стало тише, большая часть народа ушла спать, как и странно улыбающийся Лиам, как и беспокойная девка-гадалка – как оказалось, единственная на весь отряд. Нахмурившись от этой мысли, Дворф решил было расследовать причины… Но не сегодня. Махнув рукой двум недотепам, что не могли найти дорогу к костру – кажется, они из его десятки и были братьями, - Дори спустился за камень и начал справлять малую нужду.
Омраченный полуночной тенью горный склон нагнал на цверга меланхолии - с горечью он внезапно подумал о том, ради чего он вообще нанялся в этот караван: дома у него нет, золото его не интересует, любовь – тоже; боев, в свое время, было с лихвой, алкоголя, табака… Как будто, это все по инерции, будто грубый валун вывалился из породы и лежит на обочине пыльной дороги.
Грустным мыслям аккомпанировал звук жидкости, струйкой разбивавшейся об камень.
Может быть, путешествия его цель? Уж сколько земель он перевидал, уж, сколько народу перерезал. Быть может, настало время побыть мирным поселянином где-нибудь? Да ну, бред какой-то.
Помотав головой, Дори, успокоив себя мыслью о том, что раз уж они будут проезжать Стальное Взморье, то цверг впервые, на своем веку, увидит изначальную родину всех дворфов, отправился спать в расщелину, где, постелив тонкую циновку, укрывшись плащом, уснул, под мысли о том, каким образом лучше ставить боевой хват у людей. Через пару минут, его храп раздавался над всей стоянкой, а эхо, усиленное расщелиной, возможно, долетало и до злополучной таверны.
>>582602
Охнув, Лиам скрючился на застеленный плащом пол шалаша. Было чертовски больно, однако спустя минуту, когда боль начала потихоньку отступать, он понял, что относительно легко отделался. Места для замаха совсем не было, так что удар получился не особо сильным и в целом всё обошлось.
Не смотря на это, Лиам был полон праведного гнева, и он сейчас же собирался поквитаться с чёртовой сукой. Да что она о себе возомнила! С ней, как с человеком, а эта...
Холодный горный воздух немного освежил голову Лиама, когда он покинул шалаш. Боль в промежности совсем прошла, а вместе с ней прошла и ярость. Лиама вдруг разобрало на поржать и ему стоило огромных трудов сдержаться, не перебудив своим смехом пол лагеря.
— Подумать только, пройти через столько битв, иметь столько женщин, а тут какая-то степная девка с длинным языком откалывает такую шутку. — Почти неслышно произнёс парень, всё ещё сдерживая смех. — Впрочем, я сам виноват. Расслабился, забыл об осторожности... Однако характер у неё, как у необъезженной кобылки.
Тут на Лиама внезапно обрушились воспоминания о своей второй жене, которую он похитил у одного из горских вождей. Та вначале тоже противилась, а потом отказалась возвращаться к отцу, предпочтя молодого наёмника своему скорому на рукоприкладство папаше. Жаль конец у этой истории невесёлый...
Немного придя в себя, Лиам решил проверить часовых. За несколько часов до рассвета самые нерадивые охранники могли и забыть об осторожности. Неслышно подкравшись к краю лагеря, Змейка увидел всматривающегося в темноту невысокого мужичка с арбалетом в руках. Окликнув его и перебросившись парой фраз, Лиам узнал, что это Робентерт, бывший охотник.
Также неслышно Лиам прокрался к другому концу лагеря. Его усилия оказались не напрасны. Молодой парень, приложив арбалет к дереву, мирно дремал, закутавшись в плащ.
Пробуждение у парня было не из приятных. Скажем так, этот Гилмар или Гилберт надолго забудет, как спать на посту, подставляя товарищей.
Наутро, растолкав свой десяток, Лиам подошёл к месту ночлега Айникки.
— У нас тут некоторое недопонимание вчера вышло, — улыбнувшись сказал он ей. — Но ты должна понимать, женщину-воина не каждый день встретишь, в отличии от довольной своей долей маркитантки. — Тут раздались громогласные крики дварфа, строившего своих людей и Лиам поспешил продолжить. — Мы тут с Дори наш десяток хотим проверить на пригодность. Можешь присоединиться, если хочешь. Заодно будет возможность показать, что не за красивое личико и ладную фигуру тебя в караван взяли.
Охнув, Лиам скрючился на застеленный плащом пол шалаша. Было чертовски больно, однако спустя минуту, когда боль начала потихоньку отступать, он понял, что относительно легко отделался. Места для замаха совсем не было, так что удар получился не особо сильным и в целом всё обошлось.
Не смотря на это, Лиам был полон праведного гнева, и он сейчас же собирался поквитаться с чёртовой сукой. Да что она о себе возомнила! С ней, как с человеком, а эта...
Холодный горный воздух немного освежил голову Лиама, когда он покинул шалаш. Боль в промежности совсем прошла, а вместе с ней прошла и ярость. Лиама вдруг разобрало на поржать и ему стоило огромных трудов сдержаться, не перебудив своим смехом пол лагеря.
— Подумать только, пройти через столько битв, иметь столько женщин, а тут какая-то степная девка с длинным языком откалывает такую шутку. — Почти неслышно произнёс парень, всё ещё сдерживая смех. — Впрочем, я сам виноват. Расслабился, забыл об осторожности... Однако характер у неё, как у необъезженной кобылки.
Тут на Лиама внезапно обрушились воспоминания о своей второй жене, которую он похитил у одного из горских вождей. Та вначале тоже противилась, а потом отказалась возвращаться к отцу, предпочтя молодого наёмника своему скорому на рукоприкладство папаше. Жаль конец у этой истории невесёлый...
Немного придя в себя, Лиам решил проверить часовых. За несколько часов до рассвета самые нерадивые охранники могли и забыть об осторожности. Неслышно подкравшись к краю лагеря, Змейка увидел всматривающегося в темноту невысокого мужичка с арбалетом в руках. Окликнув его и перебросившись парой фраз, Лиам узнал, что это Робентерт, бывший охотник.
Также неслышно Лиам прокрался к другому концу лагеря. Его усилия оказались не напрасны. Молодой парень, приложив арбалет к дереву, мирно дремал, закутавшись в плащ.
Пробуждение у парня было не из приятных. Скажем так, этот Гилмар или Гилберт надолго забудет, как спать на посту, подставляя товарищей.
Наутро, растолкав свой десяток, Лиам подошёл к месту ночлега Айникки.
— У нас тут некоторое недопонимание вчера вышло, — улыбнувшись сказал он ей. — Но ты должна понимать, женщину-воина не каждый день встретишь, в отличии от довольной своей долей маркитантки. — Тут раздались громогласные крики дварфа, строившего своих людей и Лиам поспешил продолжить. — Мы тут с Дори наш десяток хотим проверить на пригодность. Можешь присоединиться, если хочешь. Заодно будет возможность показать, что не за красивое личико и ладную фигуру тебя в караван взяли.
>>582602
Охнув, Лиам скрючился на застеленный плащом пол шалаша. Было чертовски больно, однако спустя минуту, когда боль начала потихоньку отступать, он понял, что относительно легко отделался. Места для замаха совсем не было, так что удар получился не особо сильным и в целом всё обошлось.
Не смотря на это, Лиам был полон праведного гнева, и он сейчас же собирался поквитаться с чёртовой сукой. Да что она о себе возомнила! С ней, как с человеком, а эта...
Холодный горный воздух немного освежил голову Лиама, когда он покинул шалаш. Боль в промежности совсем прошла, а вместе с ней прошла и ярость. Лиама вдруг разобрало на поржать и ему стоило огромных трудов сдержаться, не перебудив своим смехом пол лагеря.
— Подумать только, пройти через столько битв, иметь столько женщин, а тут какая-то степная девка с длинным языком откалывает такую шутку. — Почти неслышно произнёс парень, всё ещё сдерживая смех. — Впрочем, я сам виноват. Расслабился, забыл об осторожности... Однако характер у неё, как у необъезженной кобылки.
Тут на Лиама внезапно обрушились воспоминания о своей второй жене, которую он похитил у одного из горских вождей. Та вначале тоже противилась, а потом отказалась возвращаться к отцу, предпочтя молодого наёмника своему скорому на рукоприкладство папаше. Жаль конец у этой истории невесёлый...
Немного придя в себя, Лиам решил проверить часовых. За несколько часов до рассвета самые нерадивые охранники могли и забыть об осторожности. Неслышно подкравшись к краю лагеря, Змейка увидел всматривающегося в темноту невысокого мужичка с арбалетом в руках. Окликнув его и перебросившись парой фраз, Лиам узнал, что это Робентерт, бывший охотник.
Также неслышно Лиам прокрался к другому концу лагеря. Его усилия оказались не напрасны. Молодой парень, приложив арбалет к дереву, мирно дремал, закутавшись в плащ.
Пробуждение у парня было не из приятных. Скажем так, этот Гилмар или Гилберт надолго забудет, как спать на посту, подставляя товарищей.
Наутро, растолкав свой десяток, Лиам подошёл к месту ночлега Айникки.
— У нас тут некоторое недопонимание вчера вышло, — улыбнувшись сказал он ей. — Но ты должна понимать, женщину-воина не каждый день встретишь, в отличии от довольной своей долей маркитантки. — Тут раздались громогласные крики дварфа, строившего своих людей и Лиам поспешил продолжить. — Мы тут с Дори наш десяток хотим проверить на пригодность. Можешь присоединиться, если хочешь. Заодно будет возможность показать, что не за красивое личико и ладную фигуру тебя в караван взяли.
Охнув, Лиам скрючился на застеленный плащом пол шалаша. Было чертовски больно, однако спустя минуту, когда боль начала потихоньку отступать, он понял, что относительно легко отделался. Места для замаха совсем не было, так что удар получился не особо сильным и в целом всё обошлось.
Не смотря на это, Лиам был полон праведного гнева, и он сейчас же собирался поквитаться с чёртовой сукой. Да что она о себе возомнила! С ней, как с человеком, а эта...
Холодный горный воздух немного освежил голову Лиама, когда он покинул шалаш. Боль в промежности совсем прошла, а вместе с ней прошла и ярость. Лиама вдруг разобрало на поржать и ему стоило огромных трудов сдержаться, не перебудив своим смехом пол лагеря.
— Подумать только, пройти через столько битв, иметь столько женщин, а тут какая-то степная девка с длинным языком откалывает такую шутку. — Почти неслышно произнёс парень, всё ещё сдерживая смех. — Впрочем, я сам виноват. Расслабился, забыл об осторожности... Однако характер у неё, как у необъезженной кобылки.
Тут на Лиама внезапно обрушились воспоминания о своей второй жене, которую он похитил у одного из горских вождей. Та вначале тоже противилась, а потом отказалась возвращаться к отцу, предпочтя молодого наёмника своему скорому на рукоприкладство папаше. Жаль конец у этой истории невесёлый...
Немного придя в себя, Лиам решил проверить часовых. За несколько часов до рассвета самые нерадивые охранники могли и забыть об осторожности. Неслышно подкравшись к краю лагеря, Змейка увидел всматривающегося в темноту невысокого мужичка с арбалетом в руках. Окликнув его и перебросившись парой фраз, Лиам узнал, что это Робентерт, бывший охотник.
Также неслышно Лиам прокрался к другому концу лагеря. Его усилия оказались не напрасны. Молодой парень, приложив арбалет к дереву, мирно дремал, закутавшись в плащ.
Пробуждение у парня было не из приятных. Скажем так, этот Гилмар или Гилберт надолго забудет, как спать на посту, подставляя товарищей.
Наутро, растолкав свой десяток, Лиам подошёл к месту ночлега Айникки.
— У нас тут некоторое недопонимание вчера вышло, — улыбнувшись сказал он ей. — Но ты должна понимать, женщину-воина не каждый день встретишь, в отличии от довольной своей долей маркитантки. — Тут раздались громогласные крики дварфа, строившего своих людей и Лиам поспешил продолжить. — Мы тут с Дори наш десяток хотим проверить на пригодность. Можешь присоединиться, если хочешь. Заодно будет возможность показать, что не за красивое личико и ладную фигуру тебя в караван взяли.
23 Кб, 630x630Но планам об утренней тренировке не суждено было сбыться. Догорали угли походного костра, разносился над лагерем богатырский храп Дори, Айникки, продолжая возиться со шнуровкой подходила к своему спальнику, Лиам распекал нерадивого часового...
Первыми неладное почуяли лошади, испуганно заржав в сгустившуюся вокруг лагеря темноту. А следом за этим, Лиам боковым зрением заметил, как выскочивший из темноты крюк на длинной цепи впился в горло Робентерту. Бывший охотник и бывший отшельник успел лишь что-то неразборчиво пробулькать разорванным горлом, прежде чем его уволокло во мрак. Со стороны повозки Ортога раздался топот чьих-то ног.
Первыми неладное почуяли лошади, испуганно заржав в сгустившуюся вокруг лагеря темноту. А следом за этим, Лиам боковым зрением заметил, как выскочивший из темноты крюк на длинной цепи впился в горло Робентерту. Бывший охотник и бывший отшельник успел лишь что-то неразборчиво пробулькать разорванным горлом, прежде чем его уволокло во мрак. Со стороны повозки Ортога раздался топот чьих-то ног.
Ещё не до конца понимая, что происходит, Лиам выхватил меч и щит, одновременно смещаясь в сторону.
— Ты, быстро разожги факел и за мной. — Прокричал разгоряченный увиденным наёмник парню, а сам, стараясь прикрыться щитом, бросился в атаку.
Лиам может атаковать в этот ход? Если да, атакует мечом. Если пока нет, уходит в уклонение (удвоенное значение Защиты)
— Ты, быстро разожги факел и за мной. — Прокричал разгоряченный увиденным наёмник парню, а сам, стараясь прикрыться щитом, бросился в атаку.
Лиам может атаковать в этот ход? Если да, атакует мечом. Если пока нет, уходит в уклонение (удвоенное значение Защиты)
689 Кб, 538x822Свет факела в руках Гила, следующего по пятам за Змейкой высветил во мраке огромную, под два с лишним метра ростом фигуру, сжимающую в руках длинную цепь с серповидным крюком на одном конце и тяжелым грузилом на другой. Глаза существа хищно мерцали во мраке, широкий приплюснутый нос жадно втягивал ночной воздух. Шерсть с проплешинами росла из серо-розовой шкуры твари. Засвистела раскручиваясь цепь, направляемая руками твари и крюк с силой ударил по Лиаму, пропоров дублёную кожу и вырвав кусок его плоти.
В оставленном за спиной лагере кто-то завыл по-волчьи. Послышался топот множества ног, крики, кто-то тянулся за оружием, кто-то искал укрытие в повозках. Лошади испуганно ржали чуя надвигающуюся беду.
В оставленном за спиной лагере кто-то завыл по-волчьи. Послышался топот множества ног, крики, кто-то тянулся за оружием, кто-то искал укрытие в повозках. Лошади испуганно ржали чуя надвигающуюся беду.
>>582676
Не то что бы сегодняшний день был самым удачным в жизни наёмника, но это уже всякие границы переходило. Собравшись, Лиам попытался достать тварь своим мечом, одновременно уклоняясь от грозно свистящей цепи.
Ловкость+Холодное оружие+Специализация 9d10: (6 + 5 + 6 + 2 + 2 + 6 + 9 + 2 + 1) = 39
Простая атака. Защиту врага я не знаю, поэтому вычтешь лишние кубы.
Не то что бы сегодняшний день был самым удачным в жизни наёмника, но это уже всякие границы переходило. Собравшись, Лиам попытался достать тварь своим мечом, одновременно уклоняясь от грозно свистящей цепи.
Ловкость+Холодное оружие+Специализация 9d10: (6 + 5 + 6 + 2 + 2 + 6 + 9 + 2 + 1) = 39
Простая атака. Защиту врага я не знаю, поэтому вычтешь лишние кубы.
>>582676
Первый блин всегда комом, как говорят опытные повара. Похоже, что эта кулинарная примета с успехом была применима и к путешествию каравана. Первая же ночь была прервана на половине жестоким нападением.
Воцарившаяся какофония из топота ног, бряцанья металла, криков, воплей, ржания лошадей и яростного рева мгновенно выдернула Лео из беспокойного сна. Выскочив из спальника как ужаленный, он первые несколько мгновений растерянно озирался, пытаясь понять, где он находится и какого черта вообще происходит. Рассеянный взгляд алхимика скользнул по смутным силуэтам, по ярким пятнам горящих факелов, выхватывающим из темноты отдельные куски пространства, людей, лошадей, повозки, не слишком одетую Аникки, воинов с оружием в руках, уродливого огромного монстра... Стоп. Лео удивленно моргнул, зажмурился и потряс головой, отгоняя сонное наваждение. Не помогло. Чудовище было реальным.
"Твою же мать!" - беззвучно прошептали губы, в то время как руки, действуя автоматически, подхватили с земли лежащий рядом со спальным мешком арбалет. Приятная тяжесть оружия в руках сразу вернула Лео потерянную было уверенность в себе. Враг не страшен, когда ты смотришь на него сквозь прицел. Лео даже внезапно подумал, что из этой туши можно будет вырезать пару любопытных внутренних органов для алхимических экспериментов!
- Валим эту скотину, парни! - крикнул он, тщательно выцеливая крупную дичь и нажимая на спусковой крючок.
Выстрел в чудище, ловкость 2 + стрельба 3 со специализацией
6d10: (5 + 5 + 5 + 1 + 9 + 1) = 26
Первый блин всегда комом, как говорят опытные повара. Похоже, что эта кулинарная примета с успехом была применима и к путешествию каравана. Первая же ночь была прервана на половине жестоким нападением.
Воцарившаяся какофония из топота ног, бряцанья металла, криков, воплей, ржания лошадей и яростного рева мгновенно выдернула Лео из беспокойного сна. Выскочив из спальника как ужаленный, он первые несколько мгновений растерянно озирался, пытаясь понять, где он находится и какого черта вообще происходит. Рассеянный взгляд алхимика скользнул по смутным силуэтам, по ярким пятнам горящих факелов, выхватывающим из темноты отдельные куски пространства, людей, лошадей, повозки, не слишком одетую Аникки, воинов с оружием в руках, уродливого огромного монстра... Стоп. Лео удивленно моргнул, зажмурился и потряс головой, отгоняя сонное наваждение. Не помогло. Чудовище было реальным.
"Твою же мать!" - беззвучно прошептали губы, в то время как руки, действуя автоматически, подхватили с земли лежащий рядом со спальным мешком арбалет. Приятная тяжесть оружия в руках сразу вернула Лео потерянную было уверенность в себе. Враг не страшен, когда ты смотришь на него сквозь прицел. Лео даже внезапно подумал, что из этой туши можно будет вырезать пару любопытных внутренних органов для алхимических экспериментов!
- Валим эту скотину, парни! - крикнул он, тщательно выцеливая крупную дичь и нажимая на спусковой крючок.
Выстрел в чудище, ловкость 2 + стрельба 3 со специализацией
6d10: (5 + 5 + 5 + 1 + 9 + 1) = 26
Айникки и не подозревала, насколько сейчас предсказание близко к исполнению.
Довольная местью девушка неторопясь возвращалась к спальнику. Постоянно приходилось останавливаться, чтобы разобраться с проклятой шнуровкой. Затем ещё пара шагов и снова, и снова, потому что на ходу. Как этот засранец её развязывал?
К тому моменту, как в лагере поднялся крики и шум, рубашка была завязана чуть более, чем наполовину.
«Нападение?!»
Айникки тут же забыла о проклятом шнурке и со всех ног рванула к спальнику.
Броня сейчас будет только мешать, поэтому она схватила лишь лук, колчан отправился за спину. Одна стрела тут же легла на тетиву и Айникки закрутила головой, выискивая нападающих.
Довольная местью девушка неторопясь возвращалась к спальнику. Постоянно приходилось останавливаться, чтобы разобраться с проклятой шнуровкой. Затем ещё пара шагов и снова, и снова, потому что на ходу. Как этот засранец её развязывал?
К тому моменту, как в лагере поднялся крики и шум, рубашка была завязана чуть более, чем наполовину.
«Нападение?!»
Айникки тут же забыла о проклятом шнурке и со всех ног рванула к спальнику.
Броня сейчас будет только мешать, поэтому она схватила лишь лук, колчан отправился за спину. Одна стрела тут же легла на тетиву и Айникки закрутила головой, выискивая нападающих.
29 Кб, 340x270Пока караванщики продирали глаза, да хватались за оружие, а Лиам Змейка кружился с тварью в смертельном танце сверкающих клинков, со стороны камней нависающих над расщелиной, в которой устроились на ночлег Дори сотоварищи, послышались хриплые причитания проводника,
-Да не боись, люди добрыя, Нафу вашенские деньги ни к чаму! Баб, да кобыл яму отдайте, он и уйдёт!- обросший проводник, в надвинутой по самые глаза ушанке, ловко балансировал на верхушке высокого камня, покрикивая оттуда на разбуженный нападением лагерь.
-Да не боись, люди добрыя, Нафу вашенские деньги ни к чаму! Баб, да кобыл яму отдайте, он и уйдёт!- обросший проводник, в надвинутой по самые глаза ушанке, ловко балансировал на верхушке высокого камня, покрикивая оттуда на разбуженный нападением лагерь.
1 ход.
Дори обладал удивительным качеством: он быстро отходил ко сну, крепко спал и мгновенно просыпался при случае опасности, совершенно не испытывая неудобств. В ночь нападения, это сослужило ему добрую службу.
Шум, начавшийся в лагере, заставил дворфа, спящего в кольчуге, недовольно поворочаться, а затем – и вскочить, продирая слипшиеся глаза. Темнота сковывала его взгляд, но гвалт ясно давал понять: что-то пошло не так. Поднявшись на ноги, цверг, настороженно выглянул из расщелины, правой рукой нашаривая молот, лежащий рядом с циновкой…
2 ход.
Пока пальцы нащупывали молот, цверг стремительно соображал. Судя по крикам, нападение произошло в стороне от лагеря, возможно, часовой сорвал планы нападавших. Нападавших? Хмм. А вдруг эльфы? Хорошо, теперь только следовало удостовериться в том, насколько живы остальные из десятки. Тихонько закипая и матерясь сквозь зубы, дворф, наконец-то нащупав свое вооружение, вылез из расщелины, уже готовясь заорать во всю свою глотку…
3 ход.
- ЗАСРАНЦЫ ГРЕБАННЫЕ, ЧЕРТИ ВАС ЗАБЕРИ, ФАКЕЛЫ ЖГИТЕ, ФАКЕЛЫ! – луженая глотка Дори должна была перебудить весь лагерь, по крайней мере, он на это надеялся. – ЧТО ВЫ ПОЛЗАЕТЕ?! ОГНИ ЖГИТЕ, ДЕЛАЙТЕ ЧО ВЕЛЕНО! ЭЛЬФЫ НАПАЛИ! - размахивая руками, цверг подбежал к задним караванам, где располагалась его десятка: – Значит так, идиоты, барышни кисейные, тьфу ты, ну ты, если вы сейчас же не возьмете оружие и не пойдете отбивать атаку на ваших боевых товарищей – вам придется отбиваться от меня, а уж я то задницы надеру вам точно! – схватив одного из караванщиков, на виду у остальных, цверг распекал недотепу, выказывая своим недовольным видом, что его стоит опасаться не меньше, чем напавшего. Однако тут его отвлек несильный крик:
- Ах ты гад, хурр, засланец, предатель! – грязно ругаясь, Дори швырнул в сторону проводника увесистым булыжником, удобно лежавшим под его ногой. – Своих баб застращали, так теперь и на наших пошли, баррррук! Мы тебя щас самого отдадим, и каждого, кто будет свою жопу сзади отсиживать! – уже собираясь надрать уши проводнику, Дори заметил вдалеке петляющего Лиама, сражающегося с какой-то тенью. Чувство битвы и товарищества охватило страстное сердце дворфа, и он, с криком, «БАРУК КАЗАД!!!», рывком побежал в сторону монстра, уже размахивая молотом в своей руке, совершенно позабыв про свой щит.
все ролы в боевом
Дори обладал удивительным качеством: он быстро отходил ко сну, крепко спал и мгновенно просыпался при случае опасности, совершенно не испытывая неудобств. В ночь нападения, это сослужило ему добрую службу.
Шум, начавшийся в лагере, заставил дворфа, спящего в кольчуге, недовольно поворочаться, а затем – и вскочить, продирая слипшиеся глаза. Темнота сковывала его взгляд, но гвалт ясно давал понять: что-то пошло не так. Поднявшись на ноги, цверг, настороженно выглянул из расщелины, правой рукой нашаривая молот, лежащий рядом с циновкой…
2 ход.
Пока пальцы нащупывали молот, цверг стремительно соображал. Судя по крикам, нападение произошло в стороне от лагеря, возможно, часовой сорвал планы нападавших. Нападавших? Хмм. А вдруг эльфы? Хорошо, теперь только следовало удостовериться в том, насколько живы остальные из десятки. Тихонько закипая и матерясь сквозь зубы, дворф, наконец-то нащупав свое вооружение, вылез из расщелины, уже готовясь заорать во всю свою глотку…
3 ход.
- ЗАСРАНЦЫ ГРЕБАННЫЕ, ЧЕРТИ ВАС ЗАБЕРИ, ФАКЕЛЫ ЖГИТЕ, ФАКЕЛЫ! – луженая глотка Дори должна была перебудить весь лагерь, по крайней мере, он на это надеялся. – ЧТО ВЫ ПОЛЗАЕТЕ?! ОГНИ ЖГИТЕ, ДЕЛАЙТЕ ЧО ВЕЛЕНО! ЭЛЬФЫ НАПАЛИ! - размахивая руками, цверг подбежал к задним караванам, где располагалась его десятка: – Значит так, идиоты, барышни кисейные, тьфу ты, ну ты, если вы сейчас же не возьмете оружие и не пойдете отбивать атаку на ваших боевых товарищей – вам придется отбиваться от меня, а уж я то задницы надеру вам точно! – схватив одного из караванщиков, на виду у остальных, цверг распекал недотепу, выказывая своим недовольным видом, что его стоит опасаться не меньше, чем напавшего. Однако тут его отвлек несильный крик:
>-Да не боись, люди добрыя, Нафу вашенские деньги ни к чаму! Баб, да кобыл яму отдайте, он и уйдёт!-
- Ах ты гад, хурр, засланец, предатель! – грязно ругаясь, Дори швырнул в сторону проводника увесистым булыжником, удобно лежавшим под его ногой. – Своих баб застращали, так теперь и на наших пошли, баррррук! Мы тебя щас самого отдадим, и каждого, кто будет свою жопу сзади отсиживать! – уже собираясь надрать уши проводнику, Дори заметил вдалеке петляющего Лиама, сражающегося с какой-то тенью. Чувство битвы и товарищества охватило страстное сердце дворфа, и он, с криком, «БАРУК КАЗАД!!!», рывком побежал в сторону монстра, уже размахивая молотом в своей руке, совершенно позабыв про свой щит.
все ролы в боевом
1 ход.
Дори обладал удивительным качеством: он быстро отходил ко сну, крепко спал и мгновенно просыпался при случае опасности, совершенно не испытывая неудобств. В ночь нападения, это сослужило ему добрую службу.
Шум, начавшийся в лагере, заставил дворфа, спящего в кольчуге, недовольно поворочаться, а затем – и вскочить, продирая слипшиеся глаза. Темнота сковывала его взгляд, но гвалт ясно давал понять: что-то пошло не так. Поднявшись на ноги, цверг, настороженно выглянул из расщелины, правой рукой нашаривая молот, лежащий рядом с циновкой…
2 ход.
Пока пальцы нащупывали молот, цверг стремительно соображал. Судя по крикам, нападение произошло в стороне от лагеря, возможно, часовой сорвал планы нападавших. Нападавших? Хмм. А вдруг эльфы? Хорошо, теперь только следовало удостовериться в том, насколько живы остальные из десятки. Тихонько закипая и матерясь сквозь зубы, дворф, наконец-то нащупав свое вооружение, вылез из расщелины, уже готовясь заорать во всю свою глотку…
3 ход.
- ЗАСРАНЦЫ ГРЕБАННЫЕ, ЧЕРТИ ВАС ЗАБЕРИ, ФАКЕЛЫ ЖГИТЕ, ФАКЕЛЫ! – луженая глотка Дори должна была перебудить весь лагерь, по крайней мере, он на это надеялся. – ЧТО ВЫ ПОЛЗАЕТЕ?! ОГНИ ЖГИТЕ, ДЕЛАЙТЕ ЧО ВЕЛЕНО! ЭЛЬФЫ НАПАЛИ! - размахивая руками, цверг подбежал к задним караванам, где располагалась его десятка: – Значит так, идиоты, барышни кисейные, тьфу ты, ну ты, если вы сейчас же не возьмете оружие и не пойдете отбивать атаку на ваших боевых товарищей – вам придется отбиваться от меня, а уж я то задницы надеру вам точно! – схватив одного из караванщиков, на виду у остальных, цверг распекал недотепу, выказывая своим недовольным видом, что его стоит опасаться не меньше, чем напавшего. Однако тут его отвлек несильный крик:
- Ах ты гад, хурр, засланец, предатель! – грязно ругаясь, Дори швырнул в сторону проводника увесистым булыжником, удобно лежавшим под его ногой. – Своих баб застращали, так теперь и на наших пошли, баррррук! Мы тебя щас самого отдадим, и каждого, кто будет свою жопу сзади отсиживать! – уже собираясь надрать уши проводнику, Дори заметил вдалеке петляющего Лиама, сражающегося с какой-то тенью. Чувство битвы и товарищества охватило страстное сердце дворфа, и он, с криком, «БАРУК КАЗАД!!!», рывком побежал в сторону монстра, уже размахивая молотом в своей руке, совершенно позабыв про свой щит.
все ролы в боевом
Дори обладал удивительным качеством: он быстро отходил ко сну, крепко спал и мгновенно просыпался при случае опасности, совершенно не испытывая неудобств. В ночь нападения, это сослужило ему добрую службу.
Шум, начавшийся в лагере, заставил дворфа, спящего в кольчуге, недовольно поворочаться, а затем – и вскочить, продирая слипшиеся глаза. Темнота сковывала его взгляд, но гвалт ясно давал понять: что-то пошло не так. Поднявшись на ноги, цверг, настороженно выглянул из расщелины, правой рукой нашаривая молот, лежащий рядом с циновкой…
2 ход.
Пока пальцы нащупывали молот, цверг стремительно соображал. Судя по крикам, нападение произошло в стороне от лагеря, возможно, часовой сорвал планы нападавших. Нападавших? Хмм. А вдруг эльфы? Хорошо, теперь только следовало удостовериться в том, насколько живы остальные из десятки. Тихонько закипая и матерясь сквозь зубы, дворф, наконец-то нащупав свое вооружение, вылез из расщелины, уже готовясь заорать во всю свою глотку…
3 ход.
- ЗАСРАНЦЫ ГРЕБАННЫЕ, ЧЕРТИ ВАС ЗАБЕРИ, ФАКЕЛЫ ЖГИТЕ, ФАКЕЛЫ! – луженая глотка Дори должна была перебудить весь лагерь, по крайней мере, он на это надеялся. – ЧТО ВЫ ПОЛЗАЕТЕ?! ОГНИ ЖГИТЕ, ДЕЛАЙТЕ ЧО ВЕЛЕНО! ЭЛЬФЫ НАПАЛИ! - размахивая руками, цверг подбежал к задним караванам, где располагалась его десятка: – Значит так, идиоты, барышни кисейные, тьфу ты, ну ты, если вы сейчас же не возьмете оружие и не пойдете отбивать атаку на ваших боевых товарищей – вам придется отбиваться от меня, а уж я то задницы надеру вам точно! – схватив одного из караванщиков, на виду у остальных, цверг распекал недотепу, выказывая своим недовольным видом, что его стоит опасаться не меньше, чем напавшего. Однако тут его отвлек несильный крик:
>-Да не боись, люди добрыя, Нафу вашенские деньги ни к чаму! Баб, да кобыл яму отдайте, он и уйдёт!-
- Ах ты гад, хурр, засланец, предатель! – грязно ругаясь, Дори швырнул в сторону проводника увесистым булыжником, удобно лежавшим под его ногой. – Своих баб застращали, так теперь и на наших пошли, баррррук! Мы тебя щас самого отдадим, и каждого, кто будет свою жопу сзади отсиживать! – уже собираясь надрать уши проводнику, Дори заметил вдалеке петляющего Лиама, сражающегося с какой-то тенью. Чувство битвы и товарищества охватило страстное сердце дворфа, и он, с криком, «БАРУК КАЗАД!!!», рывком побежал в сторону монстра, уже размахивая молотом в своей руке, совершенно позабыв про свой щит.
все ролы в боевом
47 Кб, 488x800Тварь теснила Лиама всё ближе и ближе к повозкам в круг света, отбрасываемый запаленными караванщиками факелами. Мимо сражающихся просвистел арбалетный бельт, выпущенный мейстером Розенкордом, а тварь, с удивительной для её размеров ловкостью проскользнула мимо ушедшего в защиту Лиама и выбросив вперёд руку, ударила Гильмара по голове. Строчка пошатнулся, отступив на несколько шагов назад, но удержал полыхающий в его руке факел.
Тварь и Лиам оказались вплотную у повозки авангарда, но создание ночи, словно позабыв о Змейке, сосредоточило своё внимание на юноше с факелом. Новый удар, на этот раз нацеленный вниз, сбил бы Гила с ног, если б он вовремя не опёрся рукой о стенку повозки. Теперь свет огней ярко освещал чудовище во всём его зверином великолепии позволяя хорошо разглядеть и оскаленные клыки с которых стекала слюна и глубоко посаженные желтоватые глаза и свалявшуюся шерсть... И странную конструкцию из кожаных узлов и петель за спиной у существа.
Тварь и Лиам оказались вплотную у повозки авангарда, но создание ночи, словно позабыв о Змейке, сосредоточило своё внимание на юноше с факелом. Новый удар, на этот раз нацеленный вниз, сбил бы Гила с ног, если б он вовремя не опёрся рукой о стенку повозки. Теперь свет огней ярко освещал чудовище во всём его зверином великолепии позволяя хорошо разглядеть и оскаленные клыки с которых стекала слюна и глубоко посаженные желтоватые глаза и свалявшуюся шерсть... И странную конструкцию из кожаных узлов и петель за спиной у существа.
Лиаму пришлось проявить всё своё мастерство, уклоняясь от свистящей цепи твари. Несколько раз серповидный крюк почти касался уже пострадавшей кожанки, но боль и выброс адреналина подстёгивали Змейку и он, оправдывая своё прозвище, какое-то время умудрялся избегать ударов. Неожиданно существо переключилось на стоящего с факелом Строчку. Воспользовавшись этим, Лиам вновь попытался перейти в атаку, пытаясь достать жизненно важные органы твари.
Ловкость 4 + Холодное оружие 4 + Специализация 1 + Безрассудная атака 2 11d10: (5 + 9 + 7 + 2 + 6 + 1 + 5 + 1 + 4 + 6 + 4) = 50
Ловкость 4 + Холодное оружие 4 + Специализация 1 + Безрассудная атака 2 11d10: (5 + 9 + 7 + 2 + 6 + 1 + 5 + 1 + 4 + 6 + 4) = 50
>>582802
Арбалетный болт улетел куда-то в темноту, самым гнусным образом не попав в чудовище, на прощание сверкнув в свете факелов. Тетива оружия скрипнула, натягиваемая сложным механизмом, сухо щелкнул и повернулся цилиндрический барабан, бросив на ложе очередной болт.
Лео выругался, прищурился и вновь взял противника на прицел, чему изрядно мешали беспорядочно мельтешащие перед ним воины. Масла в огонь дополнительно добавлял бестолковый проводник, громко предлагавший совершенно несусветные варианты спасения.
>>582729
- Я тебя самого ему сейчас на корм отдам, болван! - с угрожающей ноткой в голосе прикрикнул на мужика алхимик, не отрываясь от прицеливания. - Думай, что ты городишь!
Улучив вроде бы удачный момент, Лео спустил курок.
Выстрел в чудище
4d10: (8 + 7 + 6 + 4) = 25
Арбалетный болт улетел куда-то в темноту, самым гнусным образом не попав в чудовище, на прощание сверкнув в свете факелов. Тетива оружия скрипнула, натягиваемая сложным механизмом, сухо щелкнул и повернулся цилиндрический барабан, бросив на ложе очередной болт.
Лео выругался, прищурился и вновь взял противника на прицел, чему изрядно мешали беспорядочно мельтешащие перед ним воины. Масла в огонь дополнительно добавлял бестолковый проводник, громко предлагавший совершенно несусветные варианты спасения.
>>582729
- Я тебя самого ему сейчас на корм отдам, болван! - с угрожающей ноткой в голосе прикрикнул на мужика алхимик, не отрываясь от прицеливания. - Думай, что ты городишь!
Улучив вроде бы удачный момент, Лео спустил курок.
Выстрел в чудище
4d10: (8 + 7 + 6 + 4) = 25
689 Кб, 538x822Выпущенная Айникки стрела вошла твари в жирное брюхо почти по самое оперение. Не отставал и Лео Розенкорд, пускающий в монстра один бельт за другим.
Завидев, что дела у Лиама и Гила хуже некуда и понукаемые криками цверга, парни из десятки Дори бросились в атаку. Братья-поденщики, обойдя чудище слева и справа напали почти одновременно, полоснув твари по ногам. Следом за ними обрушил свой топор Рейнхольд-мясник, но между рубкой туши на крюке и рубкой живого противника есть большая разница. Старый ветеран предпочёл выждать удобного момента и его примеру последовал бывший лесоруб. Остальные возились с арбалетами.
Змейка, поднырнув сбоку размашисто ударил клинком снизу вверх, распоров твари живот, а следом за этим, Дори "Стальное Веко" с наскоку обрушил молот. Рёбра монстра хрустнули от силы удара.
Покачиваясь и истекая чёрной кровью из множества оставленных на ней ран и порезов, создание ночи раскрыло пасть и во тьме раздался протяжный оглушительный визг. Сердца воинов сковал холод, руки сами собой опускались, а ноги стали словно ватные.
Завидев, что дела у Лиама и Гила хуже некуда и понукаемые криками цверга, парни из десятки Дори бросились в атаку. Братья-поденщики, обойдя чудище слева и справа напали почти одновременно, полоснув твари по ногам. Следом за ними обрушил свой топор Рейнхольд-мясник, но между рубкой туши на крюке и рубкой живого противника есть большая разница. Старый ветеран предпочёл выждать удобного момента и его примеру последовал бывший лесоруб. Остальные возились с арбалетами.
Змейка, поднырнув сбоку размашисто ударил клинком снизу вверх, распоров твари живот, а следом за этим, Дори "Стальное Веко" с наскоку обрушил молот. Рёбра монстра хрустнули от силы удара.
Покачиваясь и истекая чёрной кровью из множества оставленных на ней ран и порезов, создание ночи раскрыло пасть и во тьме раздался протяжный оглушительный визг. Сердца воинов сковал холод, руки сами собой опускались, а ноги стали словно ватные.
54 Кб, 294x432Но уже в следующий миг, лезвие клеймора Тостига, очертив в воздухе дугу врубилось в мясистую шею твари, снося ей голову. Фонтан чёрной крови оросил окруживших чудовище бойцов, а массивное тело создания, источая ужасную вонь с шумом упало на каменистую почву.
- Вот это боец, ха-ха-ха! Достойный, ахем, места в чертоге самооого Отца Камня! Уф, черт, мерзость, тьфу, - дворф, улыбаясь Тостигу Старому, стоявшему, опираясь на двуручный клеймор,, пытался отряхнуть свои доспехи от фонтанирующей, вонючей крови, - Сразу видно вояку, тьфу ты, ну ты кашель, ох, фу. Даже вопль... не испугал, значица. А теперь, солдатики, надо понять, что это за тварь, бурарум, - присев на корточки, Дори бегло осмотрел погибшего монстра. Кто знает, вдруг его память действительно хранит информацию о чудище, что напал на караван? Интеллект 1d10: (8) = 8
- Молодцы, ой молодцы, ахем. Надо Ортогу сообщить, потерь, кажысь, нету, угумс… – бурчал под нос дворф, подпихивая своим молотом огромную тушу, параллельно переглядываясь с Лиамом. Кажется, взгляд у него был обеспеокоенный, и тут до Дори дошло – буквально на этом месте же стоял этот, ку как его, охотник какой-то, в караул отправленный! Робинторт! Тьфу ты, Роби… Робигейт! Робентерт!
- Робентерт , растудыть твою налево, ты где, идиота кусок! – заорал Дори, рванувшись в кусты, откуда, судя по следам, вылезла тварь. – За мной, засранцы!
##Восприятие + Атлетика 5d10: (2 + 5 + 2 + 9 + 7) = 25
- Молодцы, ой молодцы, ахем. Надо Ортогу сообщить, потерь, кажысь, нету, угумс… – бурчал под нос дворф, подпихивая своим молотом огромную тушу, параллельно переглядываясь с Лиамом. Кажется, взгляд у него был обеспеокоенный, и тут до Дори дошло – буквально на этом месте же стоял этот, ку как его, охотник какой-то, в караул отправленный! Робинторт! Тьфу ты, Роби… Робигейт! Робентерт!
- Робентерт , растудыть твою налево, ты где, идиота кусок! – заорал Дори, рванувшись в кусты, откуда, судя по следам, вылезла тварь. – За мной, засранцы!
##Восприятие + Атлетика 5d10: (2 + 5 + 2 + 9 + 7) = 25
— Баб, да кобыл яму отдайте, он и уйдёт!
«Баб?!»
Слова проводника взбесили Айникки. Конечно, её товарищи так не поступят — их более трёх десятков на одну тварь, сдавать ей половину обоза и единственную девушку просто глупо. Но Айникки не будет собой, если не попытается выколоть глаза этому засранцу! Даже отвращение при виде противника отступило перед яростью степнячки.
— Есть! — воскликнула Айникки, когда стрела вонзилась в брюхо монстра.
Выстрел очень достойный, но не смертельный. Впрочем, Айникки не сомневалась, что уже ко второй это отродье свалится под градом ударов мужчин.
Рёв твари ударил по ушам, но Айникки не утратила самообладания. А уже в следующий миг визг оборвался вместе с жизнью монстра. Голова его слетела с плеч и девушка даже отсюда увидела фонтант чёрной крови из шеи поверженной твари.
Теперь можно взяться и за проводника!
Но не стоит сразу отрезать ему член — монстр ему явно знаком, сначала стоит задать несколько вопросов.
Не утруждаясь окончить завязывать рубашку, всё ещё не остывшая Айникки пошла к остальным.
— Тому, кто приведёт мне сраного проводника я следующей ночью ничего не оторву! — кричала она на ходу. — А того, кто его ещё хорошо отметелит — поцелую в щёку!
Чёрт возьми, а вдруг монстр не один? Похоже, этой ночью будет не до сна.
«Хотя бы все спать не будут, — думала Айникки, — а не только... я».
От мысли, что могло случиться, если бы кто-нибудь подумал отдать её монстру, девушка воздрогнула.
«Баб?!»
Слова проводника взбесили Айникки. Конечно, её товарищи так не поступят — их более трёх десятков на одну тварь, сдавать ей половину обоза и единственную девушку просто глупо. Но Айникки не будет собой, если не попытается выколоть глаза этому засранцу! Даже отвращение при виде противника отступило перед яростью степнячки.
— Есть! — воскликнула Айникки, когда стрела вонзилась в брюхо монстра.
Выстрел очень достойный, но не смертельный. Впрочем, Айникки не сомневалась, что уже ко второй это отродье свалится под градом ударов мужчин.
Рёв твари ударил по ушам, но Айникки не утратила самообладания. А уже в следующий миг визг оборвался вместе с жизнью монстра. Голова его слетела с плеч и девушка даже отсюда увидела фонтант чёрной крови из шеи поверженной твари.
Теперь можно взяться и за проводника!
Но не стоит сразу отрезать ему член — монстр ему явно знаком, сначала стоит задать несколько вопросов.
Не утруждаясь окончить завязывать рубашку, всё ещё не остывшая Айникки пошла к остальным.
— Тому, кто приведёт мне сраного проводника я следующей ночью ничего не оторву! — кричала она на ходу. — А того, кто его ещё хорошо отметелит — поцелую в щёку!
Чёрт возьми, а вдруг монстр не один? Похоже, этой ночью будет не до сна.
«Хотя бы все спать не будут, — думала Айникки, — а не только... я».
От мысли, что могло случиться, если бы кто-нибудь подумал отдать её монстру, девушка воздрогнула.
Дори и побежавшие следом за ним бойцы обнаружили охотника лежащим в луже собственной крови, за ежевичным кустом. Растолкав собравшихся, горбоносый парень с торчащим ёжиком чёрных волос, склонился над телом охотника, приложив руку прямо к ране,
-Жив ещё!- радостно воскликнул он и принялся за работу, пытаясь остановить кровь, которой и так почти не осталось в теле бедного охотника, ставшего добычей хищника покрупней.
Немой коренастый коротышка возился у источающего отвратительное зловоние тела чудища, сноровисто сматывая длинную цепь и без всякого видимого отвращения роясь в ремнях и обносках, служивших твари одеждой.
Проводник, вытанцовывая на вершине невысокой скалы продолжал причитать, переходя с хриплого мужского тона на почти фальцет,
-Зазря вы, людя добрыя Нафа удушегубили, бяде быть, бяде! Прядут за вами яво братия, ох прядут! Лутше б добром ему баб отдали, глядишь бы и не осерчал!
Хлопнула дверь главной повозки и выбравшийся оттуда Ортог, потрясая своим внушительным животом коротко бросил,
-Сымите этого крикуна обосранного и ко мне тащите! Кто первый управится, тому серебряк дам!
-Жив ещё!- радостно воскликнул он и принялся за работу, пытаясь остановить кровь, которой и так почти не осталось в теле бедного охотника, ставшего добычей хищника покрупней.
Немой коренастый коротышка возился у источающего отвратительное зловоние тела чудища, сноровисто сматывая длинную цепь и без всякого видимого отвращения роясь в ремнях и обносках, служивших твари одеждой.
Проводник, вытанцовывая на вершине невысокой скалы продолжал причитать, переходя с хриплого мужского тона на почти фальцет,
-Зазря вы, людя добрыя Нафа удушегубили, бяде быть, бяде! Прядут за вами яво братия, ох прядут! Лутше б добром ему баб отдали, глядишь бы и не осерчал!
Хлопнула дверь главной повозки и выбравшийся оттуда Ортог, потрясая своим внушительным животом коротко бросил,
-Сымите этого крикуна обосранного и ко мне тащите! Кто первый управится, тому серебряк дам!
У окружённой твари не было шансов. Именно поэтому Лиама не удивило, когда один из множества обрушившихся на монстра ударов прекратил его жизнь.
Кожанка прилипла к спине в том месте, куда тварь угодила своим крюком, но рана больше не кровоточила. Поэтому, пока остальные ещё стояли, разглядывая плоды дел своих, Лиам указал рукой на братьев-подёнщиков.
— Вы двое, за мной! — Не дожидаясь ответа, Змейка бросился в сторону проводника, чьи разглагольствования он слышал, когда уклонялся от твари.
Кожанка прилипла к спине в том месте, куда тварь угодила своим крюком, но рана больше не кровоточила. Поэтому, пока остальные ещё стояли, разглядывая плоды дел своих, Лиам указал рукой на братьев-подёнщиков.
— Вы двое, за мной! — Не дожидаясь ответа, Змейка бросился в сторону проводника, чьи разглагольствования он слышал, когда уклонялся от твари.
179 Кб, 1640x940Заметив рванувших в его сторону Змейку, дед-проводник с поразительной грацией скатился прямо по скале и пустился наутёк, перепрыгивая через едва заметные в темноте овраги и камни и покачиваясь из стороны в сторону, словно пьяный. Змейка почти сразу же отстал, не успел за проводником и Куноль, споткнувшись о не ко времени подвернувшийся камень. А вот светловолосый Ганке нагнал ловкого проводника и влепив ему кулаком по затылку, ухватил за шиворот. После удара прыти и болтливости у проводника значительно поубавилось. Так Ганке и держал его до тех пор, пока не подоспели остальные.
Ганке оказался парень не промах и очень быстро оставил позади своего брата и Лиама, у которого вновь открылась рана на спине. Когда Куноль и Змейка добрались до Ганке, то увидели, что он спокойно стоит, скрестив руки на груди, а под его ногами слабо постанывает, держась за затылок, проводник.
Проворный наёмник делал вид, будто он участвует в подобных забегах по три раза на дню и ничего особенного сейчас не произошло, однако было видно, что бывший поденщик доволен собой. По приказу Лиама, братья заломили старику руки, поставив на колени. Змейка быстро, но тщательно обыскал проводника на предмет оружия, ценностей и прочих интересных вещей, после чего обратился к предателю:
— Попытаешься сбежать или выкинуть какой-нибудь трюк, я раздроблю тебе коленные чашечки, понял? — Дождавшись кивка, Лиам слегка, для порядка, ударил старика в печень.
Связав пленнику руки за спиной, его же собственным поясом, братья обхватили предателя и потащили в сторону лагеря. Лиам шёл позади, наблюдая за проводником и оглядываясь по сторонам.
Добравшись до главной повозки, братья поставили пленника перед Ортогом.
— За поимку крикливого ублюдка благодарите его, — Лиам указал на Ганке, — А я пойду, поищу лекаря.
С этими словами, Лиам оставил главу каравана, отправившись в сторону алхимика.
Восстанавливаю здоровье: Выносливость3+Успехи на броске медецины2 5d10: (5 + 2 + 9 + 4 + 10) = 30
Проворный наёмник делал вид, будто он участвует в подобных забегах по три раза на дню и ничего особенного сейчас не произошло, однако было видно, что бывший поденщик доволен собой. По приказу Лиама, братья заломили старику руки, поставив на колени. Змейка быстро, но тщательно обыскал проводника на предмет оружия, ценностей и прочих интересных вещей, после чего обратился к предателю:
— Попытаешься сбежать или выкинуть какой-нибудь трюк, я раздроблю тебе коленные чашечки, понял? — Дождавшись кивка, Лиам слегка, для порядка, ударил старика в печень.
Связав пленнику руки за спиной, его же собственным поясом, братья обхватили предателя и потащили в сторону лагеря. Лиам шёл позади, наблюдая за проводником и оглядываясь по сторонам.
Добравшись до главной повозки, братья поставили пленника перед Ортогом.
— За поимку крикливого ублюдка благодарите его, — Лиам указал на Ганке, — А я пойду, поищу лекаря.
С этими словами, Лиам оставил главу каравана, отправившись в сторону алхимика.
Восстанавливаю здоровье: Выносливость3+Успехи на броске медецины2 5d10: (5 + 2 + 9 + 4 + 10) = 30
Несмотря на темноту, увидеть, где пропал охотник, не составило проблемы: прогалины измятой травы между деревьями, измазанные кровью, которая отражалась в свете факелов, указали путь прыткому дворфу, за которым последовала парочка обеспокоенных караванщиков, зажимающих нос от трупной вони. Дори до этого не было дела: он уже увидел торчащий сапог из под небольшого кустика ежевики. Опередив цверга, рядом с телом истекающего кровью караульного приземлился горбоносый парень, начавший оказывать первую помощь, приговаривая под нос слова полные пустого одобрения, впрочем, что делать, он явно знал – руки аккуратно обрабатывали рану на шее, и гибкие пальцы прижимали кровоточащие артерии.
Наверняка он удивился, а потом будет долгое время рассказывать байку у костра о том, как неотесанный дворф взял и вытащил умирающего с того света, но речь сейчас идет не об этом. Речь пойдет о самом страшном секрете Дори – несмотря на всю его нелюбовь к эльфам (совершенно оправданную, что вы!), в определенный момент своей жизни он водил дружбу с эльфийкой. Если быть честным, она не сильно любила Дори, но она была спутницей Эластеля, а Эластель был другом Дори, ну и так все закружилось. Дори, как мог, пытался быть любезным с, наверное, самой отбитой эльфкой по эту сторону моря, а это послужило залогом их очень странной но, от этого, не менее крепкой дружбы. Пока цверг прикрывал щитом союзников, Эластель крушил врагов своим фальшионом, а Эльфка стреляла из меткого лука (если, конечно, Дори, в тот момент не был вместе со своей десяткой). Слово за слово и вот, дворф уже смог с ней общаться без ярких, оскорбительных эпитетов, а она перестала смеяться над его пивным животом. Именно ей он должен быть благодарен за обучение тем азам медицины, которые осели в его голове и дали обильные ростки в виде обширных знаний по лечебному делу, дабы заниматься общей практикой. Как это получилось – дворф и сам до конца не понимал, ибо он мог забыть какой сегодня день, но информация о том, например, какая дозировка сенны нужна при болезни желчного пузыря, в его голове засела, судя по всему, навсегда. Может быть, Дори смог бы и окончательно полюбить эльфов, если бы не ее предательство, сведшее все нравственные старания цверга на ноль…
Поэтому, упав на колени рядом с умирающим, толстые пальцы крепыша на удивление ловко пережали истекающие кровью артерии, а левая рука уже накладывала повязку, чтобы перекрыть рваную рану. Тут без шва точно не обойдется, а уж получится ли ему говорить… Так или иначе, несмотря на импровизированный жгут, который остановил кровь, тут явно нужны были лекарства, а еще лучше – хирургический набор. Ни того, ни другого под рукой Дори не было и даже небольшой пучок горных травок, облегчающих боль и ввергающих в летаргическое забытье, были где-то в обозе. Оставалось одно – надеяться, что в караване был некто, кто разбирался в медицине.
- Давай, парень, кха, давай, живи, - приговаривал Дори, взваливая на спину синего от кровопотери раненого бойца, - умирать от такой царапины – тьфу, да тебя в чертогах камня засмеют, нуте-ка. Давай, щас уже дойдем, а там и лекарство, там и это, ну, это, та баба, черная, поцелуйчиком одарит… ДОХТУРА! СРОЧНО! УМИРАЮЩИЙ! – заорал Дори, выйдя на освещенную факелами опушку перед стоянкой. Подлесок кончился, за ним маячили парни, ринувшиеся следом за ним, а по лицу дворфа можно было прочитать злость и отчаянье, а возможно и желание, нанести кому-нибудь рану, подобную той, коей обладал бедняга, повисший на его плечах.
Наверняка он удивился, а потом будет долгое время рассказывать байку у костра о том, как неотесанный дворф взял и вытащил умирающего с того света, но речь сейчас идет не об этом. Речь пойдет о самом страшном секрете Дори – несмотря на всю его нелюбовь к эльфам (совершенно оправданную, что вы!), в определенный момент своей жизни он водил дружбу с эльфийкой. Если быть честным, она не сильно любила Дори, но она была спутницей Эластеля, а Эластель был другом Дори, ну и так все закружилось. Дори, как мог, пытался быть любезным с, наверное, самой отбитой эльфкой по эту сторону моря, а это послужило залогом их очень странной но, от этого, не менее крепкой дружбы. Пока цверг прикрывал щитом союзников, Эластель крушил врагов своим фальшионом, а Эльфка стреляла из меткого лука (если, конечно, Дори, в тот момент не был вместе со своей десяткой). Слово за слово и вот, дворф уже смог с ней общаться без ярких, оскорбительных эпитетов, а она перестала смеяться над его пивным животом. Именно ей он должен быть благодарен за обучение тем азам медицины, которые осели в его голове и дали обильные ростки в виде обширных знаний по лечебному делу, дабы заниматься общей практикой. Как это получилось – дворф и сам до конца не понимал, ибо он мог забыть какой сегодня день, но информация о том, например, какая дозировка сенны нужна при болезни желчного пузыря, в его голове засела, судя по всему, навсегда. Может быть, Дори смог бы и окончательно полюбить эльфов, если бы не ее предательство, сведшее все нравственные старания цверга на ноль…
Поэтому, упав на колени рядом с умирающим, толстые пальцы крепыша на удивление ловко пережали истекающие кровью артерии, а левая рука уже накладывала повязку, чтобы перекрыть рваную рану. Тут без шва точно не обойдется, а уж получится ли ему говорить… Так или иначе, несмотря на импровизированный жгут, который остановил кровь, тут явно нужны были лекарства, а еще лучше – хирургический набор. Ни того, ни другого под рукой Дори не было и даже небольшой пучок горных травок, облегчающих боль и ввергающих в летаргическое забытье, были где-то в обозе. Оставалось одно – надеяться, что в караване был некто, кто разбирался в медицине.
- Давай, парень, кха, давай, живи, - приговаривал Дори, взваливая на спину синего от кровопотери раненого бойца, - умирать от такой царапины – тьфу, да тебя в чертогах камня засмеют, нуте-ка. Давай, щас уже дойдем, а там и лекарство, там и это, ну, это, та баба, черная, поцелуйчиком одарит… ДОХТУРА! СРОЧНО! УМИРАЮЩИЙ! – заорал Дори, выйдя на освещенную факелами опушку перед стоянкой. Подлесок кончился, за ним маячили парни, ринувшиеся следом за ним, а по лицу дворфа можно было прочитать злость и отчаянье, а возможно и желание, нанести кому-нибудь рану, подобную той, коей обладал бедняга, повисший на его плечах.
Несмотря на темноту, увидеть, где пропал охотник, не составило проблемы: прогалины измятой травы между деревьями, измазанные кровью, которая отражалась в свете факелов, указали путь прыткому дворфу, за которым последовала парочка обеспокоенных караванщиков, зажимающих нос от трупной вони. Дори до этого не было дела: он уже увидел торчащий сапог из под небольшого кустика ежевики. Опередив цверга, рядом с телом истекающего кровью караульного приземлился горбоносый парень, начавший оказывать первую помощь, приговаривая под нос слова полные пустого одобрения, впрочем, что делать, он явно знал – руки аккуратно обрабатывали рану на шее, и гибкие пальцы прижимали кровоточащие артерии.
Наверняка он удивился, а потом будет долгое время рассказывать байку у костра о том, как неотесанный дворф взял и вытащил умирающего с того света, но речь сейчас идет не об этом. Речь пойдет о самом страшном секрете Дори – несмотря на всю его нелюбовь к эльфам (совершенно оправданную, что вы!), в определенный момент своей жизни он водил дружбу с эльфийкой. Если быть честным, она не сильно любила Дори, но она была спутницей Эластеля, а Эластель был другом Дори, ну и так все закружилось. Дори, как мог, пытался быть любезным с, наверное, самой отбитой эльфкой по эту сторону моря, а это послужило залогом их очень странной но, от этого, не менее крепкой дружбы. Пока цверг прикрывал щитом союзников, Эластель крушил врагов своим фальшионом, а Эльфка стреляла из меткого лука (если, конечно, Дори, в тот момент не был вместе со своей десяткой). Слово за слово и вот, дворф уже смог с ней общаться без ярких, оскорбительных эпитетов, а она перестала смеяться над его пивным животом. Именно ей он должен быть благодарен за обучение тем азам медицины, которые осели в его голове и дали обильные ростки в виде обширных знаний по лечебному делу, дабы заниматься общей практикой. Как это получилось – дворф и сам до конца не понимал, ибо он мог забыть какой сегодня день, но информация о том, например, какая дозировка сенны нужна при болезни желчного пузыря, в его голове засела, судя по всему, навсегда. Может быть, Дори смог бы и окончательно полюбить эльфов, если бы не ее предательство, сведшее все нравственные старания цверга на ноль…
Поэтому, упав на колени рядом с умирающим, толстые пальцы крепыша на удивление ловко пережали истекающие кровью артерии, а левая рука уже накладывала повязку, чтобы перекрыть рваную рану. Тут без шва точно не обойдется, а уж получится ли ему говорить… Так или иначе, несмотря на импровизированный жгут, который остановил кровь, тут явно нужны были лекарства, а еще лучше – хирургический набор. Ни того, ни другого под рукой Дори не было и даже небольшой пучок горных травок, облегчающих боль и ввергающих в летаргическое забытье, были где-то в обозе. Оставалось одно – надеяться, что в караване был некто, кто разбирался в медицине.
- Давай, парень, кха, давай, живи, - приговаривал Дори, взваливая на спину синего от кровопотери раненого бойца, - умирать от такой царапины – тьфу, да тебя в чертогах камня засмеют, нуте-ка. Давай, щас уже дойдем, а там и лекарство, там и это, ну, это, та баба, черная, поцелуйчиком одарит… ДОХТУРА! СРОЧНО! УМИРАЮЩИЙ! – заорал Дори, выйдя на освещенную факелами опушку перед стоянкой. Подлесок кончился, за ним маячили парни, ринувшиеся следом за ним, а по лицу дворфа можно было прочитать злость и отчаянье, а возможно и желание, нанести кому-нибудь рану, подобную той, коей обладал бедняга, повисший на его плечах.
Наверняка он удивился, а потом будет долгое время рассказывать байку у костра о том, как неотесанный дворф взял и вытащил умирающего с того света, но речь сейчас идет не об этом. Речь пойдет о самом страшном секрете Дори – несмотря на всю его нелюбовь к эльфам (совершенно оправданную, что вы!), в определенный момент своей жизни он водил дружбу с эльфийкой. Если быть честным, она не сильно любила Дори, но она была спутницей Эластеля, а Эластель был другом Дори, ну и так все закружилось. Дори, как мог, пытался быть любезным с, наверное, самой отбитой эльфкой по эту сторону моря, а это послужило залогом их очень странной но, от этого, не менее крепкой дружбы. Пока цверг прикрывал щитом союзников, Эластель крушил врагов своим фальшионом, а Эльфка стреляла из меткого лука (если, конечно, Дори, в тот момент не был вместе со своей десяткой). Слово за слово и вот, дворф уже смог с ней общаться без ярких, оскорбительных эпитетов, а она перестала смеяться над его пивным животом. Именно ей он должен быть благодарен за обучение тем азам медицины, которые осели в его голове и дали обильные ростки в виде обширных знаний по лечебному делу, дабы заниматься общей практикой. Как это получилось – дворф и сам до конца не понимал, ибо он мог забыть какой сегодня день, но информация о том, например, какая дозировка сенны нужна при болезни желчного пузыря, в его голове засела, судя по всему, навсегда. Может быть, Дори смог бы и окончательно полюбить эльфов, если бы не ее предательство, сведшее все нравственные старания цверга на ноль…
Поэтому, упав на колени рядом с умирающим, толстые пальцы крепыша на удивление ловко пережали истекающие кровью артерии, а левая рука уже накладывала повязку, чтобы перекрыть рваную рану. Тут без шва точно не обойдется, а уж получится ли ему говорить… Так или иначе, несмотря на импровизированный жгут, который остановил кровь, тут явно нужны были лекарства, а еще лучше – хирургический набор. Ни того, ни другого под рукой Дори не было и даже небольшой пучок горных травок, облегчающих боль и ввергающих в летаргическое забытье, были где-то в обозе. Оставалось одно – надеяться, что в караване был некто, кто разбирался в медицине.
- Давай, парень, кха, давай, живи, - приговаривал Дори, взваливая на спину синего от кровопотери раненого бойца, - умирать от такой царапины – тьфу, да тебя в чертогах камня засмеют, нуте-ка. Давай, щас уже дойдем, а там и лекарство, там и это, ну, это, та баба, черная, поцелуйчиком одарит… ДОХТУРА! СРОЧНО! УМИРАЮЩИЙ! – заорал Дори, выйдя на освещенную факелами опушку перед стоянкой. Подлесок кончился, за ним маячили парни, ринувшиеся следом за ним, а по лицу дворфа можно было прочитать злость и отчаянье, а возможно и желание, нанести кому-нибудь рану, подобную той, коей обладал бедняга, повисший на его плечах.
>>582989
Поэтому, упав на колени рядом с умирающим, крепыш своими толстыми пальцами на удивление ловко пережал истекающие кровью артерии, а левая рука уже накладывала повязку, чтобы перекрыть рваную рану.
>Поэтому, упав на колени рядом с умирающим, толстые пальцы крепыша на удивление ловко пережали истекающие кровью артерии, а левая рука уже накладывала повязку, чтобы перекрыть рваную рану.
Поэтому, упав на колени рядом с умирающим, крепыш своими толстыми пальцами на удивление ловко пережал истекающие кровью артерии, а левая рука уже накладывала повязку, чтобы перекрыть рваную рану.
Свин, щедро утыканный стрелами и порубленный острой сталью, пал, обильно напоследок оросив победивших его воинов праздничным чёрным вонючим фонтанчиком кровищи, лишний раз подтвердив неоспоримое преимущество стрелкового оружия над ближним боем. Теперь можно было праздновать победу, лечь спать дальше, умирать от ран - в общем, продолжать заниматься своими делами. Или ловить обезумевшего проводника по заказу Ортога и Айникки, например.
Деньги никогда лишними не бывают, да и заработать поцелуй степной красотки вдобавок тоже было заманчивой перспективой, но уж больно шустрым казался мужичок, удиравший так, что пятки сверкали. Лео даже подумывал о том, чтобы попытаться подстрелить его в ногу, но, к счастью, до такого не дошло: среди бойцов каравана тоже были хорошие спринтеры. Беглеца изловили и потащили к Ортогу.
- Вы там только его не прибейте ненароком, это всё же наш проводник! - крикнул им вслед Лео, убирая арбалет в повозку.
"Хоть и дурак" - добавил уже мысленно.
Поприсутствовать при СЕРЬЁЗНОМ РАЗГОВОРЕ Ортога с проводником было бы интересно, но у алхимика были дела поважнее. Например, заняться ранеными в ходе боя со свинолюдом бойцами.
- Эй, парни! Кто там ранен, идите сюда! Лиам, Дори! - обратился ко всем одновременно Лео, вытаскивая из повозки и распаковывая рюкзак.
Розенкорд не мог похвастать глубокими познаниями в хирургическом врачевании ран, ибо его знания в области медицины, как и у отца-аптекаря, относились более к терапевтике. Да и непосредственный опыт врачебной практики был невелик. Тем не менее, кое-какие базовые инструменты в в рюкзаке алхимика имелись, равно как и запас перевязочного материала и препаратов. Влить в пострадавшего глоток крепкой дурманящей настойки на травах для приглушения боли, промыть рану, продезинфицировать, наложить швы, перевязать... Рутина для любого опытного целителя и довольно непростая задача для подмастерья, тем более теоретика. Тем не менее, по прошествии немного нервного получаса все раненые (благо их было немного) были более-менее успешно обработаны и перевязаны, а бедолага Робентерт, пострадавший больше всех, теперь щеголял немного кривовато наложенными швами на шее, скрытым толстым слоем перевязки. Говорить он мог едва-едва и только хриплым шёпотом, но ему ещё повезло, что он вообще жив остался после такой раны.
После возни пусть с немного нездоровыми, но живыми, пришла очередь поработать и с падалью. Дохлый свин представлял собой неаппетитное зрелище, потому о добыче мяса можно было даже и не думать, но вот внутренние органы бестии могли представлять определённые интерес для применения в алхимии. Например, сердце или печень. Взглянув на тушу и на глазок прикинув размеры извлекаемого, Лео натянул перчатки, надел фартук, взял пару больших стеклянных банок и острый нож. Процедура обещала быть не очень приятной для глаза, но что поделать - ради поиска жемчуга иногда приходится покопаться в дерьме. Подойдя к бездыханной свинье, алхимик толкнул труп ногой, переворачивая на спину.
- Ну что, дружок, допрыгался? Давай-ка посмотрим, что у там тебя внутри есть полезного...
Нож с характерным звуком вонзился в ещё неостывшую плоть. Мясницкая работа началась.
Деньги никогда лишними не бывают, да и заработать поцелуй степной красотки вдобавок тоже было заманчивой перспективой, но уж больно шустрым казался мужичок, удиравший так, что пятки сверкали. Лео даже подумывал о том, чтобы попытаться подстрелить его в ногу, но, к счастью, до такого не дошло: среди бойцов каравана тоже были хорошие спринтеры. Беглеца изловили и потащили к Ортогу.
- Вы там только его не прибейте ненароком, это всё же наш проводник! - крикнул им вслед Лео, убирая арбалет в повозку.
"Хоть и дурак" - добавил уже мысленно.
Поприсутствовать при СЕРЬЁЗНОМ РАЗГОВОРЕ Ортога с проводником было бы интересно, но у алхимика были дела поважнее. Например, заняться ранеными в ходе боя со свинолюдом бойцами.
- Эй, парни! Кто там ранен, идите сюда! Лиам, Дори! - обратился ко всем одновременно Лео, вытаскивая из повозки и распаковывая рюкзак.
Розенкорд не мог похвастать глубокими познаниями в хирургическом врачевании ран, ибо его знания в области медицины, как и у отца-аптекаря, относились более к терапевтике. Да и непосредственный опыт врачебной практики был невелик. Тем не менее, кое-какие базовые инструменты в в рюкзаке алхимика имелись, равно как и запас перевязочного материала и препаратов. Влить в пострадавшего глоток крепкой дурманящей настойки на травах для приглушения боли, промыть рану, продезинфицировать, наложить швы, перевязать... Рутина для любого опытного целителя и довольно непростая задача для подмастерья, тем более теоретика. Тем не менее, по прошествии немного нервного получаса все раненые (благо их было немного) были более-менее успешно обработаны и перевязаны, а бедолага Робентерт, пострадавший больше всех, теперь щеголял немного кривовато наложенными швами на шее, скрытым толстым слоем перевязки. Говорить он мог едва-едва и только хриплым шёпотом, но ему ещё повезло, что он вообще жив остался после такой раны.
После возни пусть с немного нездоровыми, но живыми, пришла очередь поработать и с падалью. Дохлый свин представлял собой неаппетитное зрелище, потому о добыче мяса можно было даже и не думать, но вот внутренние органы бестии могли представлять определённые интерес для применения в алхимии. Например, сердце или печень. Взглянув на тушу и на глазок прикинув размеры извлекаемого, Лео натянул перчатки, надел фартук, взял пару больших стеклянных банок и острый нож. Процедура обещала быть не очень приятной для глаза, но что поделать - ради поиска жемчуга иногда приходится покопаться в дерьме. Подойдя к бездыханной свинье, алхимик толкнул труп ногой, переворачивая на спину.
- Ну что, дружок, допрыгался? Давай-ка посмотрим, что у там тебя внутри есть полезного...
Нож с характерным звуком вонзился в ещё неостывшую плоть. Мясницкая работа началась.
Свин, щедро утыканный стрелами и порубленный острой сталью, пал, обильно напоследок оросив победивших его воинов праздничным чёрным вонючим фонтанчиком кровищи, лишний раз подтвердив неоспоримое преимущество стрелкового оружия над ближним боем. Теперь можно было праздновать победу, лечь спать дальше, умирать от ран - в общем, продолжать заниматься своими делами. Или ловить обезумевшего проводника по заказу Ортога и Айникки, например.
Деньги никогда лишними не бывают, да и заработать поцелуй степной красотки вдобавок тоже было заманчивой перспективой, но уж больно шустрым казался мужичок, удиравший так, что пятки сверкали. Лео даже подумывал о том, чтобы попытаться подстрелить его в ногу, но, к счастью, до такого не дошло: среди бойцов каравана тоже были хорошие спринтеры. Беглеца изловили и потащили к Ортогу.
- Вы там только его не прибейте ненароком, это всё же наш проводник! - крикнул им вслед Лео, убирая арбалет в повозку.
"Хоть и дурак" - добавил уже мысленно.
Поприсутствовать при СЕРЬЁЗНОМ РАЗГОВОРЕ Ортога с проводником было бы интересно, но у алхимика были дела поважнее. Например, заняться ранеными в ходе боя со свинолюдом бойцами.
- Эй, парни! Кто там ранен, идите сюда! Лиам, Дори! - обратился ко всем одновременно Лео, вытаскивая из повозки и распаковывая рюкзак.
Розенкорд не мог похвастать глубокими познаниями в хирургическом врачевании ран, ибо его знания в области медицины, как и у отца-аптекаря, относились более к терапевтике. Да и непосредственный опыт врачебной практики был невелик. Тем не менее, кое-какие базовые инструменты в в рюкзаке алхимика имелись, равно как и запас перевязочного материала и препаратов. Влить в пострадавшего глоток крепкой дурманящей настойки на травах для приглушения боли, промыть рану, продезинфицировать, наложить швы, перевязать... Рутина для любого опытного целителя и довольно непростая задача для подмастерья, тем более теоретика. Тем не менее, по прошествии немного нервного получаса все раненые (благо их было немного) были более-менее успешно обработаны и перевязаны, а бедолага Робентерт, пострадавший больше всех, теперь щеголял немного кривовато наложенными швами на шее, скрытым толстым слоем перевязки. Говорить он мог едва-едва и только хриплым шёпотом, но ему ещё повезло, что он вообще жив остался после такой раны.
После возни пусть с немного нездоровыми, но живыми, пришла очередь поработать и с падалью. Дохлый свин представлял собой неаппетитное зрелище, потому о добыче мяса можно было даже и не думать, но вот внутренние органы бестии могли представлять определённые интерес для применения в алхимии. Например, сердце или печень. Взглянув на тушу и на глазок прикинув размеры извлекаемого, Лео натянул перчатки, надел фартук, взял пару больших стеклянных банок и острый нож. Процедура обещала быть не очень приятной для глаза, но что поделать - ради поиска жемчуга иногда приходится покопаться в дерьме. Подойдя к бездыханной свинье, алхимик толкнул труп ногой, переворачивая на спину.
- Ну что, дружок, допрыгался? Давай-ка посмотрим, что у там тебя внутри есть полезного...
Нож с характерным звуком вонзился в ещё неостывшую плоть. Мясницкая работа началась.
Деньги никогда лишними не бывают, да и заработать поцелуй степной красотки вдобавок тоже было заманчивой перспективой, но уж больно шустрым казался мужичок, удиравший так, что пятки сверкали. Лео даже подумывал о том, чтобы попытаться подстрелить его в ногу, но, к счастью, до такого не дошло: среди бойцов каравана тоже были хорошие спринтеры. Беглеца изловили и потащили к Ортогу.
- Вы там только его не прибейте ненароком, это всё же наш проводник! - крикнул им вслед Лео, убирая арбалет в повозку.
"Хоть и дурак" - добавил уже мысленно.
Поприсутствовать при СЕРЬЁЗНОМ РАЗГОВОРЕ Ортога с проводником было бы интересно, но у алхимика были дела поважнее. Например, заняться ранеными в ходе боя со свинолюдом бойцами.
- Эй, парни! Кто там ранен, идите сюда! Лиам, Дори! - обратился ко всем одновременно Лео, вытаскивая из повозки и распаковывая рюкзак.
Розенкорд не мог похвастать глубокими познаниями в хирургическом врачевании ран, ибо его знания в области медицины, как и у отца-аптекаря, относились более к терапевтике. Да и непосредственный опыт врачебной практики был невелик. Тем не менее, кое-какие базовые инструменты в в рюкзаке алхимика имелись, равно как и запас перевязочного материала и препаратов. Влить в пострадавшего глоток крепкой дурманящей настойки на травах для приглушения боли, промыть рану, продезинфицировать, наложить швы, перевязать... Рутина для любого опытного целителя и довольно непростая задача для подмастерья, тем более теоретика. Тем не менее, по прошествии немного нервного получаса все раненые (благо их было немного) были более-менее успешно обработаны и перевязаны, а бедолага Робентерт, пострадавший больше всех, теперь щеголял немного кривовато наложенными швами на шее, скрытым толстым слоем перевязки. Говорить он мог едва-едва и только хриплым шёпотом, но ему ещё повезло, что он вообще жив остался после такой раны.
После возни пусть с немного нездоровыми, но живыми, пришла очередь поработать и с падалью. Дохлый свин представлял собой неаппетитное зрелище, потому о добыче мяса можно было даже и не думать, но вот внутренние органы бестии могли представлять определённые интерес для применения в алхимии. Например, сердце или печень. Взглянув на тушу и на глазок прикинув размеры извлекаемого, Лео натянул перчатки, надел фартук, взял пару больших стеклянных банок и острый нож. Процедура обещала быть не очень приятной для глаза, но что поделать - ради поиска жемчуга иногда приходится покопаться в дерьме. Подойдя к бездыханной свинье, алхимик толкнул труп ногой, переворачивая на спину.
- Ну что, дружок, допрыгался? Давай-ка посмотрим, что у там тебя внутри есть полезного...
Нож с характерным звуком вонзился в ещё неостывшую плоть. Мясницкая работа началась.
109 Кб, 450x626В карманах воняющий мокрой шерстью одежды проводника интересного было мало. С два десятка медных монет, нож с широкой рукоятью и кривым лезвием, пара каких-то бинтов, плоский хлеб, пахнущий пряными травами, несколько полосок вяленого мяса, да кроличья лапка.
Лишь только переставший дёргаться и скалящий рот в гнилозубой улыбке проводник предстал перед купцом, серебряная монета, сверкнув в воздухе упала в подставленную братом-поденщиком ладонь. Он же, положив её на плоский камушек поблизости, рубанул по ней самым основанием лезвия и передал одну из получившихся половинок своему брату, забрав себе оставшееся.
-Охрану удвоить, оружие держать наготове! Осмотреть повозки и лошадей! Этого обосранца меж кольев растяните!- звучный голос Ортога рассекал предутренний мрак.
Мейстер Розенкорд возился с ранеными, которых к счастью оказалось немного. Помощник десятника Лиам отделался глубоким порезом на груди. Гильмар, бывший гонец, чью карьеру сгубило излишнее любопытство и которого тварь отделала своими кулаками от помощи отказался, указав на то, что охотнику Робентерту она нужней и удалился куда-то за повозки, слегка пошатываясь при ходьбе. А вот с Робентертом возни предстояло куда больше и даже после того, как раны его были обработаны, зашиты и перевязаны давать каких-то прогнозы на его счёт было бы преждевременно.
Наконец пришёл черёд ночной бестии, избавленной силами немого пучеглазого мародёра и от крюка на цепи и от немногочисленных тряпок и кожаных ремней, служивших твари одеждой. Глаза на отлетевшей в сторону голове глубоко ввалились и помутнели, кожа на морде облезла и лопнула, открыв белые кости черепа. От туши продолжало исходить сладковатое зловоние, а когда нож коснулся живота твари, шкура на нём лопнула как надутый шарик и вонь стала просто невыносимой. Внутри, кости твари вместо мышц и сухожилий оплетали сине-багровые жгуты и лоскутья. Внутренние органы представляли собой настоящую мешанину и были совсем не похожи на то, что наполняло собой живых существ.
Мейстер Розенкорд успел вырезать и сохранить в бальзамирующей жидкости нечто, напоминающее сердце от которого во множестве отходили многочисленные отростки, оплетающие остальные внутренние органы и какую-то чёрную пористую губку, жёсткую на ощупь и располагающуюся на месте печени. Тварь продолжала вонять, разлагаясь с удивительной скоростью. Плоть отваливалась от костей, растекаясь струйками чёрной жижи. Прошло совсем немного времени с того момента, как тварь была убита, а перед алхимиком уже валялся пожелтевший скелет в чёрной луже.
Тем временем, проводник уже был растянут меж вбитых в каменистую почву кольев. Ортог в сопровождении пары своих бойцов сделал знак наёмникам подойти,
-Десятник Дори и его помощник, сюда подошли! Да и ты степнячка подбирайся поближе!- Ортог наклонился к распятому старичку, оставленному в одной серой рубахе и штанах из овчины мехом наружу,
-Рассказывай, крикун, кто такие эти твари, много ли их в этих горах и когда ты замыслил нас им подставить?
Старичок-проводник в ответ запричитал,
-Ох зря, ох зря людя добрыя! Не пабожески поступили, удушегубили посланца Отца Небесныя, святага Нафа! Быть на вас каре нибеснай!
Судя по выражению лица Ортога, ответ его совершенно не удовлетворил,
-Змейка, слыхал я, ты в этих делах дока! Допроси его как умеешь, с пристрастием! Только гляди, чтоб не сдох!- положив руку Лиаму на плечо, Ортог доверительно шепнул ему на ухо,
-А я в повозке подожду, не по моему вкусу такие зрелища!
Лишь только переставший дёргаться и скалящий рот в гнилозубой улыбке проводник предстал перед купцом, серебряная монета, сверкнув в воздухе упала в подставленную братом-поденщиком ладонь. Он же, положив её на плоский камушек поблизости, рубанул по ней самым основанием лезвия и передал одну из получившихся половинок своему брату, забрав себе оставшееся.
-Охрану удвоить, оружие держать наготове! Осмотреть повозки и лошадей! Этого обосранца меж кольев растяните!- звучный голос Ортога рассекал предутренний мрак.
Мейстер Розенкорд возился с ранеными, которых к счастью оказалось немного. Помощник десятника Лиам отделался глубоким порезом на груди. Гильмар, бывший гонец, чью карьеру сгубило излишнее любопытство и которого тварь отделала своими кулаками от помощи отказался, указав на то, что охотнику Робентерту она нужней и удалился куда-то за повозки, слегка пошатываясь при ходьбе. А вот с Робентертом возни предстояло куда больше и даже после того, как раны его были обработаны, зашиты и перевязаны давать каких-то прогнозы на его счёт было бы преждевременно.
Наконец пришёл черёд ночной бестии, избавленной силами немого пучеглазого мародёра и от крюка на цепи и от немногочисленных тряпок и кожаных ремней, служивших твари одеждой. Глаза на отлетевшей в сторону голове глубоко ввалились и помутнели, кожа на морде облезла и лопнула, открыв белые кости черепа. От туши продолжало исходить сладковатое зловоние, а когда нож коснулся живота твари, шкура на нём лопнула как надутый шарик и вонь стала просто невыносимой. Внутри, кости твари вместо мышц и сухожилий оплетали сине-багровые жгуты и лоскутья. Внутренние органы представляли собой настоящую мешанину и были совсем не похожи на то, что наполняло собой живых существ.
Мейстер Розенкорд успел вырезать и сохранить в бальзамирующей жидкости нечто, напоминающее сердце от которого во множестве отходили многочисленные отростки, оплетающие остальные внутренние органы и какую-то чёрную пористую губку, жёсткую на ощупь и располагающуюся на месте печени. Тварь продолжала вонять, разлагаясь с удивительной скоростью. Плоть отваливалась от костей, растекаясь струйками чёрной жижи. Прошло совсем немного времени с того момента, как тварь была убита, а перед алхимиком уже валялся пожелтевший скелет в чёрной луже.
Тем временем, проводник уже был растянут меж вбитых в каменистую почву кольев. Ортог в сопровождении пары своих бойцов сделал знак наёмникам подойти,
-Десятник Дори и его помощник, сюда подошли! Да и ты степнячка подбирайся поближе!- Ортог наклонился к распятому старичку, оставленному в одной серой рубахе и штанах из овчины мехом наружу,
-Рассказывай, крикун, кто такие эти твари, много ли их в этих горах и когда ты замыслил нас им подставить?
Старичок-проводник в ответ запричитал,
-Ох зря, ох зря людя добрыя! Не пабожески поступили, удушегубили посланца Отца Небесныя, святага Нафа! Быть на вас каре нибеснай!
Судя по выражению лица Ортога, ответ его совершенно не удовлетворил,
-Змейка, слыхал я, ты в этих делах дока! Допроси его как умеешь, с пристрастием! Только гляди, чтоб не сдох!- положив руку Лиаму на плечо, Ортог доверительно шепнул ему на ухо,
-А я в повозке подожду, не по моему вкусу такие зрелища!
109 Кб, 450x626В карманах воняющий мокрой шерстью одежды проводника интересного было мало. С два десятка медных монет, нож с широкой рукоятью и кривым лезвием, пара каких-то бинтов, плоский хлеб, пахнущий пряными травами, несколько полосок вяленого мяса, да кроличья лапка.
Лишь только переставший дёргаться и скалящий рот в гнилозубой улыбке проводник предстал перед купцом, серебряная монета, сверкнув в воздухе упала в подставленную братом-поденщиком ладонь. Он же, положив её на плоский камушек поблизости, рубанул по ней самым основанием лезвия и передал одну из получившихся половинок своему брату, забрав себе оставшееся.
-Охрану удвоить, оружие держать наготове! Осмотреть повозки и лошадей! Этого обосранца меж кольев растяните!- звучный голос Ортога рассекал предутренний мрак.
Мейстер Розенкорд возился с ранеными, которых к счастью оказалось немного. Помощник десятника Лиам отделался глубоким порезом на груди. Гильмар, бывший гонец, чью карьеру сгубило излишнее любопытство и которого тварь отделала своими кулаками от помощи отказался, указав на то, что охотнику Робентерту она нужней и удалился куда-то за повозки, слегка пошатываясь при ходьбе. А вот с Робентертом возни предстояло куда больше и даже после того, как раны его были обработаны, зашиты и перевязаны давать каких-то прогнозы на его счёт было бы преждевременно.
Наконец пришёл черёд ночной бестии, избавленной силами немого пучеглазого мародёра и от крюка на цепи и от немногочисленных тряпок и кожаных ремней, служивших твари одеждой. Глаза на отлетевшей в сторону голове глубоко ввалились и помутнели, кожа на морде облезла и лопнула, открыв белые кости черепа. От туши продолжало исходить сладковатое зловоние, а когда нож коснулся живота твари, шкура на нём лопнула как надутый шарик и вонь стала просто невыносимой. Внутри, кости твари вместо мышц и сухожилий оплетали сине-багровые жгуты и лоскутья. Внутренние органы представляли собой настоящую мешанину и были совсем не похожи на то, что наполняло собой живых существ.
Мейстер Розенкорд успел вырезать и сохранить в бальзамирующей жидкости нечто, напоминающее сердце от которого во множестве отходили многочисленные отростки, оплетающие остальные внутренние органы и какую-то чёрную пористую губку, жёсткую на ощупь и располагающуюся на месте печени. Тварь продолжала вонять, разлагаясь с удивительной скоростью. Плоть отваливалась от костей, растекаясь струйками чёрной жижи. Прошло совсем немного времени с того момента, как тварь была убита, а перед алхимиком уже валялся пожелтевший скелет в чёрной луже.
Тем временем, проводник уже был растянут меж вбитых в каменистую почву кольев. Ортог в сопровождении пары своих бойцов сделал знак наёмникам подойти,
-Десятник Дори и его помощник, сюда подошли! Да и ты степнячка подбирайся поближе!- Ортог наклонился к распятому старичку, оставленному в одной серой рубахе и штанах из овчины мехом наружу,
-Рассказывай, крикун, кто такие эти твари, много ли их в этих горах и когда ты замыслил нас им подставить?
Старичок-проводник в ответ запричитал,
-Ох зря, ох зря людя добрыя! Не пабожески поступили, удушегубили посланца Отца Небесныя, святага Нафа! Быть на вас каре нибеснай!
Судя по выражению лица Ортога, ответ его совершенно не удовлетворил,
-Змейка, слыхал я, ты в этих делах дока! Допроси его как умеешь, с пристрастием! Только гляди, чтоб не сдох!- положив руку Лиаму на плечо, Ортог доверительно шепнул ему на ухо,
-А я в повозке подожду, не по моему вкусу такие зрелища!
Лишь только переставший дёргаться и скалящий рот в гнилозубой улыбке проводник предстал перед купцом, серебряная монета, сверкнув в воздухе упала в подставленную братом-поденщиком ладонь. Он же, положив её на плоский камушек поблизости, рубанул по ней самым основанием лезвия и передал одну из получившихся половинок своему брату, забрав себе оставшееся.
-Охрану удвоить, оружие держать наготове! Осмотреть повозки и лошадей! Этого обосранца меж кольев растяните!- звучный голос Ортога рассекал предутренний мрак.
Мейстер Розенкорд возился с ранеными, которых к счастью оказалось немного. Помощник десятника Лиам отделался глубоким порезом на груди. Гильмар, бывший гонец, чью карьеру сгубило излишнее любопытство и которого тварь отделала своими кулаками от помощи отказался, указав на то, что охотнику Робентерту она нужней и удалился куда-то за повозки, слегка пошатываясь при ходьбе. А вот с Робентертом возни предстояло куда больше и даже после того, как раны его были обработаны, зашиты и перевязаны давать каких-то прогнозы на его счёт было бы преждевременно.
Наконец пришёл черёд ночной бестии, избавленной силами немого пучеглазого мародёра и от крюка на цепи и от немногочисленных тряпок и кожаных ремней, служивших твари одеждой. Глаза на отлетевшей в сторону голове глубоко ввалились и помутнели, кожа на морде облезла и лопнула, открыв белые кости черепа. От туши продолжало исходить сладковатое зловоние, а когда нож коснулся живота твари, шкура на нём лопнула как надутый шарик и вонь стала просто невыносимой. Внутри, кости твари вместо мышц и сухожилий оплетали сине-багровые жгуты и лоскутья. Внутренние органы представляли собой настоящую мешанину и были совсем не похожи на то, что наполняло собой живых существ.
Мейстер Розенкорд успел вырезать и сохранить в бальзамирующей жидкости нечто, напоминающее сердце от которого во множестве отходили многочисленные отростки, оплетающие остальные внутренние органы и какую-то чёрную пористую губку, жёсткую на ощупь и располагающуюся на месте печени. Тварь продолжала вонять, разлагаясь с удивительной скоростью. Плоть отваливалась от костей, растекаясь струйками чёрной жижи. Прошло совсем немного времени с того момента, как тварь была убита, а перед алхимиком уже валялся пожелтевший скелет в чёрной луже.
Тем временем, проводник уже был растянут меж вбитых в каменистую почву кольев. Ортог в сопровождении пары своих бойцов сделал знак наёмникам подойти,
-Десятник Дори и его помощник, сюда подошли! Да и ты степнячка подбирайся поближе!- Ортог наклонился к распятому старичку, оставленному в одной серой рубахе и штанах из овчины мехом наружу,
-Рассказывай, крикун, кто такие эти твари, много ли их в этих горах и когда ты замыслил нас им подставить?
Старичок-проводник в ответ запричитал,
-Ох зря, ох зря людя добрыя! Не пабожески поступили, удушегубили посланца Отца Небесныя, святага Нафа! Быть на вас каре нибеснай!
Судя по выражению лица Ортога, ответ его совершенно не удовлетворил,
-Змейка, слыхал я, ты в этих делах дока! Допроси его как умеешь, с пристрастием! Только гляди, чтоб не сдох!- положив руку Лиаму на плечо, Ортог доверительно шепнул ему на ухо,
-А я в повозке подожду, не по моему вкусу такие зрелища!
Обыскав пленника, Лиам протянул найденные монеты Ганке, оставив себе кинжал и прочие вещи.
— Отличная работа, Ганке. Теперь потащили эту падаль в лагерь.
Лиам видел, что Лео собирается идти к туше убитой твари, поэтому обратился к Раффу.
— Слышал, Гильмар отказался от помощи, но я видел, что ему крепко досталось. Ты уж присмотри за ним. Это пока кровь в жилах кипит, ему кажется что всё нормально, а сейчас остынет немного и совсем плох станет. — После Лиам повернулся к проходившему мимо наёмнику.
— Гизельтер, найди Строчку и приведи его к Раффу. — Тут раздался громогласный голос хозяина каравана, призывавшего к себе Лиама и Дори. Подойдя к центральной повозке, Лиам увидел растянутого меж кольев проводника.
-Змейка, слыхал я, ты в этих делах дока! Допроси его как умеешь, с пристрастием! Только гляди, чтоб не сдох!- положив руку Лиаму на плечо, Ортог доверительно шепнул ему на ухо,
-А я в повозке подожду, не по моему вкусу такие зрелища!
Проводив скучающим взглядом Ортога, Лиам хмыкнув, подозвал к себе братьев-подёнщиков и здорового на вид парня по имени Рейнхольд.
— Всё херня, парни, будем переделывать. Отвязывайте этого олуха, да тащите за мной. А ты, — Змейка указал на Гельфриха, — раскали пока на огне кочергу.
Кочерга будет запасным вариантом, да и хотя некоторые считают, что приготовление инструментов на глазах жертвы, помогает развязать языки, Лиам решил провести это время с большей пользой. Спустившись к ручью, он приказал пропустить верёвку через сук, висящий прямо над водой. Один конец верёвки вручили Рейнхольду и Кунольду, к другому за ноги привязали проводника, предварительно связав последнему руки за спиной.
— Когда будешь готов рассказать что-то поинтереснее, чем причитания о каре небесной, дай знать. — После Лиам обратился к держащим верёвку парням. — Опускайте!
Голова пленника погрузилась в холодную воду. Ноги его слабо трепыхались, но держали старика крепко.
— Может довольно? Как бы не задохнулся, — ни к кому конкретно не обращаясь проговорил Ганке.
Поочерёдно загнув пальцы на руках, Змейка принялся их медленно разгибать, после чего указал парням, чтобы поднимали. Голова связанного на секунду вынырнула из воды.
— Опускайте! — Вновь скомандовал Змейка, не дав пытаемому сделать и двух вздохов.
После Лиам повторил процедуру. Потом ещё и ещё, ожидая, когда старик сломается.
— Отличная работа, Ганке. Теперь потащили эту падаль в лагерь.
Лиам видел, что Лео собирается идти к туше убитой твари, поэтому обратился к Раффу.
— Слышал, Гильмар отказался от помощи, но я видел, что ему крепко досталось. Ты уж присмотри за ним. Это пока кровь в жилах кипит, ему кажется что всё нормально, а сейчас остынет немного и совсем плох станет. — После Лиам повернулся к проходившему мимо наёмнику.
— Гизельтер, найди Строчку и приведи его к Раффу. — Тут раздался громогласный голос хозяина каравана, призывавшего к себе Лиама и Дори. Подойдя к центральной повозке, Лиам увидел растянутого меж кольев проводника.
-Змейка, слыхал я, ты в этих делах дока! Допроси его как умеешь, с пристрастием! Только гляди, чтоб не сдох!- положив руку Лиаму на плечо, Ортог доверительно шепнул ему на ухо,
-А я в повозке подожду, не по моему вкусу такие зрелища!
Проводив скучающим взглядом Ортога, Лиам хмыкнув, подозвал к себе братьев-подёнщиков и здорового на вид парня по имени Рейнхольд.
— Всё херня, парни, будем переделывать. Отвязывайте этого олуха, да тащите за мной. А ты, — Змейка указал на Гельфриха, — раскали пока на огне кочергу.
Кочерга будет запасным вариантом, да и хотя некоторые считают, что приготовление инструментов на глазах жертвы, помогает развязать языки, Лиам решил провести это время с большей пользой. Спустившись к ручью, он приказал пропустить верёвку через сук, висящий прямо над водой. Один конец верёвки вручили Рейнхольду и Кунольду, к другому за ноги привязали проводника, предварительно связав последнему руки за спиной.
— Когда будешь готов рассказать что-то поинтереснее, чем причитания о каре небесной, дай знать. — После Лиам обратился к держащим верёвку парням. — Опускайте!
Голова пленника погрузилась в холодную воду. Ноги его слабо трепыхались, но держали старика крепко.
— Может довольно? Как бы не задохнулся, — ни к кому конкретно не обращаясь проговорил Ганке.
Поочерёдно загнув пальцы на руках, Змейка принялся их медленно разгибать, после чего указал парням, чтобы поднимали. Голова связанного на секунду вынырнула из воды.
— Опускайте! — Вновь скомандовал Змейка, не дав пытаемому сделать и двух вздохов.
После Лиам повторил процедуру. Потом ещё и ещё, ожидая, когда старик сломается.
Обыскав пленника, Лиам протянул найденные монеты Ганке, оставив себе кинжал и прочие вещи.
— Отличная работа, Ганке. Теперь потащили эту падаль в лагерь.
Лиам видел, что Лео собирается идти к туше убитой твари, поэтому обратился к Раффу.
— Слышал, Гильмар отказался от помощи, но я видел, что ему крепко досталось. Ты уж присмотри за ним. Это пока кровь в жилах кипит, ему кажется что всё нормально, а сейчас остынет немного и совсем плох станет. — После Лиам повернулся к проходившему мимо наёмнику.
— Гизельтер, найди Строчку и приведи его к Раффу. — Тут раздался громогласный голос хозяина каравана, призывавшего к себе Лиама и Дори. Подойдя к центральной повозке, Лиам увидел растянутого меж кольев проводника.
-Змейка, слыхал я, ты в этих делах дока! Допроси его как умеешь, с пристрастием! Только гляди, чтоб не сдох!- положив руку Лиаму на плечо, Ортог доверительно шепнул ему на ухо,
-А я в повозке подожду, не по моему вкусу такие зрелища!
Проводив скучающим взглядом Ортога, Лиам хмыкнув, подозвал к себе братьев-подёнщиков и здорового на вид парня по имени Рейнхольд.
— Всё херня, парни, будем переделывать. Отвязывайте этого олуха, да тащите за мной. А ты, — Змейка указал на Гельфриха, — раскали пока на огне кочергу.
Кочерга будет запасным вариантом, да и хотя некоторые считают, что приготовление инструментов на глазах жертвы, помогает развязать языки, Лиам решил провести это время с большей пользой. Спустившись к ручью, он приказал пропустить верёвку через сук, висящий прямо над водой. Один конец верёвки вручили Рейнхольду и Кунольду, к другому за ноги привязали проводника, предварительно связав последнему руки за спиной.
— Когда будешь готов рассказать что-то поинтереснее, чем причитания о каре небесной, дай знать. — После Лиам обратился к держащим верёвку парням. — Опускайте!
Голова пленника погрузилась в холодную воду. Ноги его слабо трепыхались, но держали старика крепко.
— Может довольно? Как бы не задохнулся, — ни к кому конкретно не обращаясь проговорил Ганке.
Поочерёдно загнув пальцы на руках, Змейка принялся их медленно разгибать, после чего указал парням, чтобы поднимали. Голова связанного на секунду вынырнула из воды.
— Опускайте! — Вновь скомандовал Змейка, не дав пытаемому сделать и двух вздохов.
После Лиам повторил процедуру. Потом ещё и ещё, ожидая, когда старик сломается.
— Отличная работа, Ганке. Теперь потащили эту падаль в лагерь.
Лиам видел, что Лео собирается идти к туше убитой твари, поэтому обратился к Раффу.
— Слышал, Гильмар отказался от помощи, но я видел, что ему крепко досталось. Ты уж присмотри за ним. Это пока кровь в жилах кипит, ему кажется что всё нормально, а сейчас остынет немного и совсем плох станет. — После Лиам повернулся к проходившему мимо наёмнику.
— Гизельтер, найди Строчку и приведи его к Раффу. — Тут раздался громогласный голос хозяина каравана, призывавшего к себе Лиама и Дори. Подойдя к центральной повозке, Лиам увидел растянутого меж кольев проводника.
-Змейка, слыхал я, ты в этих делах дока! Допроси его как умеешь, с пристрастием! Только гляди, чтоб не сдох!- положив руку Лиаму на плечо, Ортог доверительно шепнул ему на ухо,
-А я в повозке подожду, не по моему вкусу такие зрелища!
Проводив скучающим взглядом Ортога, Лиам хмыкнув, подозвал к себе братьев-подёнщиков и здорового на вид парня по имени Рейнхольд.
— Всё херня, парни, будем переделывать. Отвязывайте этого олуха, да тащите за мной. А ты, — Змейка указал на Гельфриха, — раскали пока на огне кочергу.
Кочерга будет запасным вариантом, да и хотя некоторые считают, что приготовление инструментов на глазах жертвы, помогает развязать языки, Лиам решил провести это время с большей пользой. Спустившись к ручью, он приказал пропустить верёвку через сук, висящий прямо над водой. Один конец верёвки вручили Рейнхольду и Кунольду, к другому за ноги привязали проводника, предварительно связав последнему руки за спиной.
— Когда будешь готов рассказать что-то поинтереснее, чем причитания о каре небесной, дай знать. — После Лиам обратился к держащим верёвку парням. — Опускайте!
Голова пленника погрузилась в холодную воду. Ноги его слабо трепыхались, но держали старика крепко.
— Может довольно? Как бы не задохнулся, — ни к кому конкретно не обращаясь проговорил Ганке.
Поочерёдно загнув пальцы на руках, Змейка принялся их медленно разгибать, после чего указал парням, чтобы поднимали. Голова связанного на секунду вынырнула из воды.
— Опускайте! — Вновь скомандовал Змейка, не дав пытаемому сделать и двух вздохов.
После Лиам повторил процедуру. Потом ещё и ещё, ожидая, когда старик сломается.
Дори, отдав начавшего приходить в себя бедолагу шустро подскочившему целителю, - которого дворф совсем не знал, а вот алхимик знал цверга весьма и весьма, – еще раз подозрительно осмотрелся вокруг места нападения. Туша твари стремительно гнила, удивительно быстро по обычным меркам. Хмыкнув от мысли, что лучше бы лекарю поторопиться, если он хочет достать из нее что-то полезное, Дори, что-то прикидывавший в голове, отозвался на крик Ортога.
Щит и молот покачивались на перевязи, пока цверг шагал посреди встревоженного лагеря. Натруженные внезапным боем мышцы давали о себе знать но, им пока было не суждено отдохнуть. Раз один такой «господин хороший» подобрался к лагерю, то сколько их еще может быть? Определенно, нужна была разведка местности.
Презрительно взглянув на висящего на жердях проводника, Дори плюнул ему под ноги.
- Святой отец значит, да? Посланник божий, значит, да? Хурр, бесовская погань! – выругался цверг, ткнув старичку крепкую зуботычину. - Да, Лиам, давай, выбей из него дерьмо. Кто знает, вдруг он еще парочку туш приманил к нам. А я пока посмотрю, что можно с этим сделать. - Дори многозначительно обвел рукой темные леса, скрывающие в себе тайны и секреты. - Если что, к вопросам можешь подключать Тостига, он мужик, кхе, опытной, посодействует, кашель – хлопнув помощника по плечу, дворф вышел на середину лагеря, освещенную светом разгорающегося костра:
- Гизельтер! Сигурд! Вендел! Ко мне, жирные задницы, бысссстра! – рявкнув, десятник споро собрал вокруг себя вышеназванных личностей. Задача была до банального проста и вызвала до банального недовольные лица – им предстояло обыскать местность вокруг лагеря на предмет чего-то непонятно и неизвестного, связанного с ночным нападением. Аргумент, что если кто-то хочет себе разорванную глотку, как тот бедолага и может идти спать в лес подействовали и, скрываясь среди деревьев, четверка пропала до самого яркого утреннего солнца.
Между делом, Дори, поручил пособирать травок, вкратце описывая на ходу их общие формы и разновидности, но, кто знает, чего там насобирали дровосек и батрак?
Щит и молот покачивались на перевязи, пока цверг шагал посреди встревоженного лагеря. Натруженные внезапным боем мышцы давали о себе знать но, им пока было не суждено отдохнуть. Раз один такой «господин хороший» подобрался к лагерю, то сколько их еще может быть? Определенно, нужна была разведка местности.
Презрительно взглянув на висящего на жердях проводника, Дори плюнул ему под ноги.
- Святой отец значит, да? Посланник божий, значит, да? Хурр, бесовская погань! – выругался цверг, ткнув старичку крепкую зуботычину. - Да, Лиам, давай, выбей из него дерьмо. Кто знает, вдруг он еще парочку туш приманил к нам. А я пока посмотрю, что можно с этим сделать. - Дори многозначительно обвел рукой темные леса, скрывающие в себе тайны и секреты. - Если что, к вопросам можешь подключать Тостига, он мужик, кхе, опытной, посодействует, кашель – хлопнув помощника по плечу, дворф вышел на середину лагеря, освещенную светом разгорающегося костра:
- Гизельтер! Сигурд! Вендел! Ко мне, жирные задницы, бысссстра! – рявкнув, десятник споро собрал вокруг себя вышеназванных личностей. Задача была до банального проста и вызвала до банального недовольные лица – им предстояло обыскать местность вокруг лагеря на предмет чего-то непонятно и неизвестного, связанного с ночным нападением. Аргумент, что если кто-то хочет себе разорванную глотку, как тот бедолага и может идти спать в лес подействовали и, скрываясь среди деревьев, четверка пропала до самого яркого утреннего солнца.
Между делом, Дори, поручил пособирать травок, вкратце описывая на ходу их общие формы и разновидности, но, кто знает, чего там насобирали дровосек и батрак?
Дори, отдав начавшего приходить в себя бедолагу шустро подскочившему целителю, - которого дворф совсем не знал, а вот алхимик знал цверга весьма и весьма, – еще раз подозрительно осмотрелся вокруг места нападения. Туша твари стремительно гнила, удивительно быстро по обычным меркам. Хмыкнув от мысли, что лучше бы лекарю поторопиться, если он хочет достать из нее что-то полезное, Дори, что-то прикидывавший в голове, отозвался на крик Ортога.
Щит и молот покачивались на перевязи, пока цверг шагал посреди встревоженного лагеря. Натруженные внезапным боем мышцы давали о себе знать но, им пока было не суждено отдохнуть. Раз один такой «господин хороший» подобрался к лагерю, то сколько их еще может быть? Определенно, нужна была разведка местности.
Презрительно взглянув на висящего на жердях проводника, Дори плюнул ему под ноги.
- Святой отец значит, да? Посланник божий, значит, да? Хурр, бесовская погань! – выругался цверг, ткнув старичку крепкую зуботычину. - Да, Лиам, давай, выбей из него дерьмо. Кто знает, вдруг он еще парочку туш приманил к нам. А я пока посмотрю, что можно с этим сделать. - Дори многозначительно обвел рукой темные леса, скрывающие в себе тайны и секреты. - Если что, к вопросам можешь подключать Тостига, он мужик, кхе, опытной, посодействует, кашель – хлопнув помощника по плечу, дворф вышел на середину лагеря, освещенную светом разгорающегося костра:
- Гизельтер! Сигурд! Вендел! Ко мне, жирные задницы, бысссстра! – рявкнув, десятник споро собрал вокруг себя вышеназванных личностей. Задача была до банального проста и вызвала до банального недовольные лица – им предстояло обыскать местность вокруг лагеря на предмет чего-то непонятно и неизвестного, связанного с ночным нападением. Аргумент, что если кто-то хочет себе разорванную глотку, как тот бедолага и может идти спать в лес подействовали и, скрываясь среди деревьев, четверка пропала до самого яркого утреннего солнца.
Между делом, Дори, поручил пособирать травок, вкратце описывая на ходу их общие формы и разновидности, но, кто знает, чего там насобирали дровосек и батрак?
Щит и молот покачивались на перевязи, пока цверг шагал посреди встревоженного лагеря. Натруженные внезапным боем мышцы давали о себе знать но, им пока было не суждено отдохнуть. Раз один такой «господин хороший» подобрался к лагерю, то сколько их еще может быть? Определенно, нужна была разведка местности.
Презрительно взглянув на висящего на жердях проводника, Дори плюнул ему под ноги.
- Святой отец значит, да? Посланник божий, значит, да? Хурр, бесовская погань! – выругался цверг, ткнув старичку крепкую зуботычину. - Да, Лиам, давай, выбей из него дерьмо. Кто знает, вдруг он еще парочку туш приманил к нам. А я пока посмотрю, что можно с этим сделать. - Дори многозначительно обвел рукой темные леса, скрывающие в себе тайны и секреты. - Если что, к вопросам можешь подключать Тостига, он мужик, кхе, опытной, посодействует, кашель – хлопнув помощника по плечу, дворф вышел на середину лагеря, освещенную светом разгорающегося костра:
- Гизельтер! Сигурд! Вендел! Ко мне, жирные задницы, бысссстра! – рявкнув, десятник споро собрал вокруг себя вышеназванных личностей. Задача была до банального проста и вызвала до банального недовольные лица – им предстояло обыскать местность вокруг лагеря на предмет чего-то непонятно и неизвестного, связанного с ночным нападением. Аргумент, что если кто-то хочет себе разорванную глотку, как тот бедолага и может идти спать в лес подействовали и, скрываясь среди деревьев, четверка пропала до самого яркого утреннего солнца.
Между делом, Дори, поручил пособирать травок, вкратце описывая на ходу их общие формы и разновидности, но, кто знает, чего там насобирали дровосек и батрак?
158 Кб, 780x611После нескольких погружений, проводник, выплёвывая из лёгких воду упорно продолжал нести чушь о небесных карах и советуя допрашивающим его наёмникам побыстрей стреножить кобыл, дикарку и вывести их подальше от лагеря, чтобы умилостивить святых братьев, которые придут за ними с гор. Сдался он лишь после того, как раскалённая докрасна кочерга зашипела, касаясь его плоти.
Последующий рассказ был кратким, но не в пример более содержательным. Как следовало из него, трое созданий появились в Высококручье несколько лет назад тёмной ночью и забрали всех женщин и девушек, ни побрезговав ни малыми детьми, ни древними старухами. Тогдашний староста возглавил поисковый отряд из охотников и отправился по следам тварей в горы. Из отряда вернулся лишь один, он и стал следующим старостой и рассказал о сделке, которую твари, которых он теперь называл не иначе как посланцами божьими, ему предложили. А предложили они следующее... Пастбища всегда будут плодородными, зверь и рыба в лесах и реках не переведутся, а взамен деревенские будут отдавать братьям Нафу, Нуфу и Нифу, как назвал "божьих посланцев" новый староста трёх женщин в год. Многим не пришлось по нраву предложение, были многие, кто призывал собраться всем миром от мала, до велика и отбить у тварей своих женщин. Вот только на следующее утро обнаружилось, что те, кто больше всех кричал, исчезли, оставив на память о себе лишь лужи крови на снегу.
Оставшиеся приутихли и деревня зажила как раньше, только лучше прежнего. Без женщин конечно сперва было тяжеловато, особенно молодым, но потом мужики пообвыклись. Стада тучнели и жирнели на глазах, давая лучшую в округе шерсть, рыба и пушной зверь не переводились. Твари держали своё слово, держали своё слово и жители деревни, ежегодно сватая в ближайших деревнях на равнине жён и отдавая их горным тварям.
Гизельтер прервал рассказ проводника на середине, вернувшись к Лиаму и сообщив о том, что Гильмар от услуг лекарей отказался, сославшись на то, что и сам со своими проблемами справится и обузой для отряда не будет, после чего отправился вместе с десятником Дори в обход. Вокруг лагеря не было ни души, лишь крутые обрывы, да острые скалы таились в ночи. За время обхода удалось подсобрать и целебных кореньев в помощь раненым и недужным. А на следующее утро, после тренировки и завтрака на скорую руку, отряд продолжил свой путь...
Последующий рассказ был кратким, но не в пример более содержательным. Как следовало из него, трое созданий появились в Высококручье несколько лет назад тёмной ночью и забрали всех женщин и девушек, ни побрезговав ни малыми детьми, ни древними старухами. Тогдашний староста возглавил поисковый отряд из охотников и отправился по следам тварей в горы. Из отряда вернулся лишь один, он и стал следующим старостой и рассказал о сделке, которую твари, которых он теперь называл не иначе как посланцами божьими, ему предложили. А предложили они следующее... Пастбища всегда будут плодородными, зверь и рыба в лесах и реках не переведутся, а взамен деревенские будут отдавать братьям Нафу, Нуфу и Нифу, как назвал "божьих посланцев" новый староста трёх женщин в год. Многим не пришлось по нраву предложение, были многие, кто призывал собраться всем миром от мала, до велика и отбить у тварей своих женщин. Вот только на следующее утро обнаружилось, что те, кто больше всех кричал, исчезли, оставив на память о себе лишь лужи крови на снегу.
Оставшиеся приутихли и деревня зажила как раньше, только лучше прежнего. Без женщин конечно сперва было тяжеловато, особенно молодым, но потом мужики пообвыклись. Стада тучнели и жирнели на глазах, давая лучшую в округе шерсть, рыба и пушной зверь не переводились. Твари держали своё слово, держали своё слово и жители деревни, ежегодно сватая в ближайших деревнях на равнине жён и отдавая их горным тварям.
Гизельтер прервал рассказ проводника на середине, вернувшись к Лиаму и сообщив о том, что Гильмар от услуг лекарей отказался, сославшись на то, что и сам со своими проблемами справится и обузой для отряда не будет, после чего отправился вместе с десятником Дори в обход. Вокруг лагеря не было ни души, лишь крутые обрывы, да острые скалы таились в ночи. За время обхода удалось подсобрать и целебных кореньев в помощь раненым и недужным. А на следующее утро, после тренировки и завтрака на скорую руку, отряд продолжил свой путь...
158 Кб, 780x611После нескольких погружений, проводник, выплёвывая из лёгких воду упорно продолжал нести чушь о небесных карах и советуя допрашивающим его наёмникам побыстрей стреножить кобыл, дикарку и вывести их подальше от лагеря, чтобы умилостивить святых братьев, которые придут за ними с гор. Сдался он лишь после того, как раскалённая докрасна кочерга зашипела, касаясь его плоти.
Последующий рассказ был кратким, но не в пример более содержательным. Как следовало из него, трое созданий появились в Высококручье несколько лет назад тёмной ночью и забрали всех женщин и девушек, ни побрезговав ни малыми детьми, ни древними старухами. Тогдашний староста возглавил поисковый отряд из охотников и отправился по следам тварей в горы. Из отряда вернулся лишь один, он и стал следующим старостой и рассказал о сделке, которую твари, которых он теперь называл не иначе как посланцами божьими, ему предложили. А предложили они следующее... Пастбища всегда будут плодородными, зверь и рыба в лесах и реках не переведутся, а взамен деревенские будут отдавать братьям Нафу, Нуфу и Нифу, как назвал "божьих посланцев" новый староста трёх женщин в год. Многим не пришлось по нраву предложение, были многие, кто призывал собраться всем миром от мала, до велика и отбить у тварей своих женщин. Вот только на следующее утро обнаружилось, что те, кто больше всех кричал, исчезли, оставив на память о себе лишь лужи крови на снегу.
Оставшиеся приутихли и деревня зажила как раньше, только лучше прежнего. Без женщин конечно сперва было тяжеловато, особенно молодым, но потом мужики пообвыклись. Стада тучнели и жирнели на глазах, давая лучшую в округе шерсть, рыба и пушной зверь не переводились. Твари держали своё слово, держали своё слово и жители деревни, ежегодно сватая в ближайших деревнях на равнине жён и отдавая их горным тварям.
Гизельтер прервал рассказ проводника на середине, вернувшись к Лиаму и сообщив о том, что Гильмар от услуг лекарей отказался, сославшись на то, что и сам со своими проблемами справится и обузой для отряда не будет, после чего отправился вместе с десятником Дори в обход. Вокруг лагеря не было ни души, лишь крутые обрывы, да острые скалы таились в ночи. За время обхода удалось подсобрать и целебных кореньев в помощь раненым и недужным. А на следующее утро, после тренировки и завтрака на скорую руку, отряд продолжил свой путь...
Последующий рассказ был кратким, но не в пример более содержательным. Как следовало из него, трое созданий появились в Высококручье несколько лет назад тёмной ночью и забрали всех женщин и девушек, ни побрезговав ни малыми детьми, ни древними старухами. Тогдашний староста возглавил поисковый отряд из охотников и отправился по следам тварей в горы. Из отряда вернулся лишь один, он и стал следующим старостой и рассказал о сделке, которую твари, которых он теперь называл не иначе как посланцами божьими, ему предложили. А предложили они следующее... Пастбища всегда будут плодородными, зверь и рыба в лесах и реках не переведутся, а взамен деревенские будут отдавать братьям Нафу, Нуфу и Нифу, как назвал "божьих посланцев" новый староста трёх женщин в год. Многим не пришлось по нраву предложение, были многие, кто призывал собраться всем миром от мала, до велика и отбить у тварей своих женщин. Вот только на следующее утро обнаружилось, что те, кто больше всех кричал, исчезли, оставив на память о себе лишь лужи крови на снегу.
Оставшиеся приутихли и деревня зажила как раньше, только лучше прежнего. Без женщин конечно сперва было тяжеловато, особенно молодым, но потом мужики пообвыклись. Стада тучнели и жирнели на глазах, давая лучшую в округе шерсть, рыба и пушной зверь не переводились. Твари держали своё слово, держали своё слово и жители деревни, ежегодно сватая в ближайших деревнях на равнине жён и отдавая их горным тварям.
Гизельтер прервал рассказ проводника на середине, вернувшись к Лиаму и сообщив о том, что Гильмар от услуг лекарей отказался, сославшись на то, что и сам со своими проблемами справится и обузой для отряда не будет, после чего отправился вместе с десятником Дори в обход. Вокруг лагеря не было ни души, лишь крутые обрывы, да острые скалы таились в ночи. За время обхода удалось подсобрать и целебных кореньев в помощь раненым и недужным. А на следующее утро, после тренировки и завтрака на скорую руку, отряд продолжил свой путь...
84 Кб, 505x700Всего за полчаса до рассвета и без того неспокойный отдых отряда был нарушен рокочущим грохотом, раздающимся откуда-то с северо-востока. Утром, когда свет солнца прогнал ночной мрак, караван продолжил своё движение через каменные хребет Порубежных гор, следуя указаниям проводника, подтверждённым огнём и железом.
Отряд из трёх повозок и трёх дюжин человек вступал в лабиринт ущелья, а впереди, на конях мчались дочь степей и благородный Сэдрик. Всё уже и уже становился проход, неотвратимо сжимаясь. Скалы становились всё круче, идущие к вершине карнизы — всё уже. Ущелье становилось всё темней и мрачней, каждый шаг коней и неосторожное слово отзывались многократным эхом. Едущие в авангарде Айникки и Сэдрик первыми обнаружили, что дальнейший путь через узкое ущелье преграждала груда валунов и стволов деревьев, сваленных здесь то ли по прихоти буйствующей стихии, то ли по чьему-то злому умыслу.
Оглядываясь по сторонам, всадники заметили и козью тропу, которая начиналась у самого дна ущелья и немыслимыми зигзагами петляя по его левой стороне, то поднималась, то опускалась и снова поднималась, прежде чем исчезнуть, затерявшись среди скал далеко вверху.
Отряд из трёх повозок и трёх дюжин человек вступал в лабиринт ущелья, а впереди, на конях мчались дочь степей и благородный Сэдрик. Всё уже и уже становился проход, неотвратимо сжимаясь. Скалы становились всё круче, идущие к вершине карнизы — всё уже. Ущелье становилось всё темней и мрачней, каждый шаг коней и неосторожное слово отзывались многократным эхом. Едущие в авангарде Айникки и Сэдрик первыми обнаружили, что дальнейший путь через узкое ущелье преграждала груда валунов и стволов деревьев, сваленных здесь то ли по прихоти буйствующей стихии, то ли по чьему-то злому умыслу.
Оглядываясь по сторонам, всадники заметили и козью тропу, которая начиналась у самого дна ущелья и немыслимыми зигзагами петляя по его левой стороне, то поднималась, то опускалась и снова поднималась, прежде чем исчезнуть, затерявшись среди скал далеко вверху.
190 Кб, 742x900А на том месте, где земля впитала чёрную кровь чудовища, меж серых камней и костяного крошева, пробились и расцвели прекрасные алые цветы, на лепестках которых собралась утренняя роса.
В других обстоятельствах издевательства над стариком прогневили бы Айникки. Но сегодня она с нескрываемым удовольствием посмотрела, как проводника несколько раз окунают в ледяную воду. Жаль только, что экзекуцией руководил Лиам — говорить с ним и уж тем более целовать в щеку она пока не желала.
Рассказ же проводника разозлил Айникки ещё больше. Отдать половину деревни (и не абы какую!) монстрам ради урожая? Да ещё и подкармливать их ежегодно?! Почему бы каравану не развернуться и не выбить из кое-кого всё дерьмо?
Интересно, а где они брали женщин для жертв?
Этой ночью Айникки почти не спала. Свой спальник она перенесла поближе к остальным мужчинам, укрылась с головой, а любой шум мгновенно вырывал её из неглубокой дрёмы.
Пробуждение ранним утром было тяжёлым. Мало того, что отдыха ночью почти не было, так ещё грохот в горах перед самым рассветом вызвал у девушки плохие предчувствия.
Утро началось с торопливой тренировки. Айникки молча приняла «извинения» и приглашение Лиама, схватила меч с луком и присоединилась к упражнениям десятки Дори.
В течении всего занятия Лиама девушка нарочно избегала, но её отношение к нему несколько потеплело. Показывать это хотя бы до вечера она, конечно же, не станет.
Затем, после скудного завтрака, Айникки с Жердью на лошадях отправились вперёд каравана. Мужчина болтать не стремился, а степнячка слишком занялась тревожными мыслями, чтобы пытаться его разговорить.
Заваленное ущелье будто подтвердило все опасения Айникки. Она не сомневалась, кто это сделал и от того почувствовала себя жертвой настоящей охоты.
Не стесняясь в выражениях, Айникки развернула лошадь и поскакала обратно к остальному каравану. Нужно немедленно сообщить Ортогу!
Жердь следовал за девушкой, а та голопом неслась к повозкам. Если в ущелье ждёт засада, оттуда не уйти без смертей.
— Стойте! Стойте! — закричала Айникки, когда впереди показались первые солдаты из охраны. — Проход завален, дальше идти нельзя!
Рассказ же проводника разозлил Айникки ещё больше. Отдать половину деревни (и не абы какую!) монстрам ради урожая? Да ещё и подкармливать их ежегодно?! Почему бы каравану не развернуться и не выбить из кое-кого всё дерьмо?
Интересно, а где они брали женщин для жертв?
Этой ночью Айникки почти не спала. Свой спальник она перенесла поближе к остальным мужчинам, укрылась с головой, а любой шум мгновенно вырывал её из неглубокой дрёмы.
Пробуждение ранним утром было тяжёлым. Мало того, что отдыха ночью почти не было, так ещё грохот в горах перед самым рассветом вызвал у девушки плохие предчувствия.
Утро началось с торопливой тренировки. Айникки молча приняла «извинения» и приглашение Лиама, схватила меч с луком и присоединилась к упражнениям десятки Дори.
В течении всего занятия Лиама девушка нарочно избегала, но её отношение к нему несколько потеплело. Показывать это хотя бы до вечера она, конечно же, не станет.
Затем, после скудного завтрака, Айникки с Жердью на лошадях отправились вперёд каравана. Мужчина болтать не стремился, а степнячка слишком занялась тревожными мыслями, чтобы пытаться его разговорить.
Заваленное ущелье будто подтвердило все опасения Айникки. Она не сомневалась, кто это сделал и от того почувствовала себя жертвой настоящей охоты.
Не стесняясь в выражениях, Айникки развернула лошадь и поскакала обратно к остальному каравану. Нужно немедленно сообщить Ортогу!
Жердь следовал за девушкой, а та голопом неслась к повозкам. Если в ущелье ждёт засада, оттуда не уйти без смертей.
— Стойте! Стойте! — закричала Айникки, когда впереди показались первые солдаты из охраны. — Проход завален, дальше идти нельзя!
После безрезультатной разведки, удовольствовавшись лишь небольшим количеством лекарственных трав и корений, которыми порадовали алхимика, да грубой тренировки, которая, впрочем, дала свои плоды, Дори сотоварищи мирно посапывали в передовом фургоне. Конечно, дворф мог бы обойтись и без сна, но лишний раз тратить силы без должного на то повода было плохой затеей, особенно в условиях окружающей опасности. Впрочем, в беспокойные сны цверга то и дело вмешивалась каменистая дорога да скрипящая ось телеги. Что же до караванщиков, они, от избытка стресса и усталости валялись как убитые.
Утро переходило в день, день медленно проистекал в вечер. Дворф испытывал удивительное поднятие духа, лицезрея гористые перевалы и склоны. Ведя негромкую беседу с Тостигом, Дори даже надеялся на быстрый и безопасный переход через перевал, но его надежды оборвал крик Айникки, несущейся на лошади впереди каравана.
- Завален, кхм? Нельзя идти? Едрить твою налево за правую ногу, чтоб вас всех! Бурарум, вечно, тьфу, без дерьма не обойдется. Ну давай, показывай, чего там, это, и кого… - хмуро обратился к девушке дворф, на ходу раскуривавший темную трубку. – Эй, сборище недоделков, схватили свое оружие и пяльте по сторонам, возможно за нами, ахем, тьфу ты, ну ты, уже наблюдают!
Взглянув на размеры завала, цвергу только и оставалось что присвистнуть да почесать свой татуированный затылок. Он не то чтобы был просто большой, он был весьма БОЛЬШОЙ. И это мягко сказано. Многокилограммовые камни, вырванные из горной породы, перемежались с изогнутыми и сломанными еловыми деревьями, как будто их легко и проворно выдернули из земли, на потеху сражаясь и играя. Какая силища могла такое сделать? Притихший дворф пускал одно кольцо дыма за другим, скрестив руки на груди. Очевидно, нужно было принять какое-то решение. Еще раз с силой пыхнув трубкой, Дори прикоснулся к руке девушки-разведчицы.
- Пойдем, пойдем, сударыня. Нужно доложить Ортогу. Он не обрадуется этим вестям…
…
- Я не знаю, куда нас завел этот твой проводник-хрен баранкой, Ортог, но одно, кхем, я, значца, могу точно сказать, ага-ага – мы в дерьме. Полном. – разведя руки, Дори покачал головой. – Огромный завал, камни, деревья… Перекрывает всю дорогу, а уж сколько там в длину – одному Отцу Камня известно. Там, вроде как, Айникки сказала есть козлиная тропка, - ухватившись за бороду, дворф вопросительно взглянул на гадалку, - но, боюсь, там не то что телеги – кони то еле пройдут, и то, барррум, наверняка удушегубим парочку, кхе-кхе. Не дело это, Ортог, ой не дело, так я скажу.
Потоптавшись на месте, Дори продолжил.
- Вот, значиц, что я удумал – эт наверняка приблуда тех тварей, коим уды ласкают мужики из той деревни, будь проклято ее название, хуррр. Засаду, значит, устроили, пока мы ночуем – они нас хвать, да глотки рвать. Не дело, ой-ой-ой. Ну или тролль какой тут осел, кто же их разберет, или Сатиры… Короче! Не природное это дело, жопой своей чую. Предлагаю вот шо: ну, либо мы разбираем завал – рискуем, ой рискуем – либо, идем козьей тропой и гробим половину каравана, либо, собираем боевой отряд, чтобы найти этих засранцев и выбить из них всю дурь, - дворф ударил кулаком по ладони. – Ну или мага выписывайте, чародея какого-нить, а может и у нашего целителя есть колбочка живого огня, кто же их разберет.
Утро переходило в день, день медленно проистекал в вечер. Дворф испытывал удивительное поднятие духа, лицезрея гористые перевалы и склоны. Ведя негромкую беседу с Тостигом, Дори даже надеялся на быстрый и безопасный переход через перевал, но его надежды оборвал крик Айникки, несущейся на лошади впереди каравана.
- Завален, кхм? Нельзя идти? Едрить твою налево за правую ногу, чтоб вас всех! Бурарум, вечно, тьфу, без дерьма не обойдется. Ну давай, показывай, чего там, это, и кого… - хмуро обратился к девушке дворф, на ходу раскуривавший темную трубку. – Эй, сборище недоделков, схватили свое оружие и пяльте по сторонам, возможно за нами, ахем, тьфу ты, ну ты, уже наблюдают!
Взглянув на размеры завала, цвергу только и оставалось что присвистнуть да почесать свой татуированный затылок. Он не то чтобы был просто большой, он был весьма БОЛЬШОЙ. И это мягко сказано. Многокилограммовые камни, вырванные из горной породы, перемежались с изогнутыми и сломанными еловыми деревьями, как будто их легко и проворно выдернули из земли, на потеху сражаясь и играя. Какая силища могла такое сделать? Притихший дворф пускал одно кольцо дыма за другим, скрестив руки на груди. Очевидно, нужно было принять какое-то решение. Еще раз с силой пыхнув трубкой, Дори прикоснулся к руке девушки-разведчицы.
- Пойдем, пойдем, сударыня. Нужно доложить Ортогу. Он не обрадуется этим вестям…
…
- Я не знаю, куда нас завел этот твой проводник-хрен баранкой, Ортог, но одно, кхем, я, значца, могу точно сказать, ага-ага – мы в дерьме. Полном. – разведя руки, Дори покачал головой. – Огромный завал, камни, деревья… Перекрывает всю дорогу, а уж сколько там в длину – одному Отцу Камня известно. Там, вроде как, Айникки сказала есть козлиная тропка, - ухватившись за бороду, дворф вопросительно взглянул на гадалку, - но, боюсь, там не то что телеги – кони то еле пройдут, и то, барррум, наверняка удушегубим парочку, кхе-кхе. Не дело это, Ортог, ой не дело, так я скажу.
Потоптавшись на месте, Дори продолжил.
- Вот, значиц, что я удумал – эт наверняка приблуда тех тварей, коим уды ласкают мужики из той деревни, будь проклято ее название, хуррр. Засаду, значит, устроили, пока мы ночуем – они нас хвать, да глотки рвать. Не дело, ой-ой-ой. Ну или тролль какой тут осел, кто же их разберет, или Сатиры… Короче! Не природное это дело, жопой своей чую. Предлагаю вот шо: ну, либо мы разбираем завал – рискуем, ой рискуем – либо, идем козьей тропой и гробим половину каравана, либо, собираем боевой отряд, чтобы найти этих засранцев и выбить из них всю дурь, - дворф ударил кулаком по ладони. – Ну или мага выписывайте, чародея какого-нить, а может и у нашего целителя есть колбочка живого огня, кто же их разберет.
После безрезультатной разведки, удовольствовавшись лишь небольшим количеством лекарственных трав и корений, которыми порадовали алхимика, да грубой тренировки, которая, впрочем, дала свои плоды, Дори сотоварищи мирно посапывали в передовом фургоне. Конечно, дворф мог бы обойтись и без сна, но лишний раз тратить силы без должного на то повода было плохой затеей, особенно в условиях окружающей опасности. Впрочем, в беспокойные сны цверга то и дело вмешивалась каменистая дорога да скрипящая ось телеги. Что же до караванщиков, они, от избытка стресса и усталости валялись как убитые.
Утро переходило в день, день медленно проистекал в вечер. Дворф испытывал удивительное поднятие духа, лицезрея гористые перевалы и склоны. Ведя негромкую беседу с Тостигом, Дори даже надеялся на быстрый и безопасный переход через перевал, но его надежды оборвал крик Айникки, несущейся на лошади впереди каравана.
- Завален, кхм? Нельзя идти? Едрить твою налево за правую ногу, чтоб вас всех! Бурарум, вечно, тьфу, без дерьма не обойдется. Ну давай, показывай, чего там, это, и кого… - хмуро обратился к девушке дворф, на ходу раскуривавший темную трубку. – Эй, сборище недоделков, схватили свое оружие и пяльте по сторонам, возможно за нами, ахем, тьфу ты, ну ты, уже наблюдают!
Взглянув на размеры завала, цвергу только и оставалось что присвистнуть да почесать свой татуированный затылок. Он не то чтобы был просто большой, он был весьма БОЛЬШОЙ. И это мягко сказано. Многокилограммовые камни, вырванные из горной породы, перемежались с изогнутыми и сломанными еловыми деревьями, как будто их легко и проворно выдернули из земли, на потеху сражаясь и играя. Какая силища могла такое сделать? Притихший дворф пускал одно кольцо дыма за другим, скрестив руки на груди. Очевидно, нужно было принять какое-то решение. Еще раз с силой пыхнув трубкой, Дори прикоснулся к руке девушки-разведчицы.
- Пойдем, пойдем, сударыня. Нужно доложить Ортогу. Он не обрадуется этим вестям…
…
- Я не знаю, куда нас завел этот твой проводник-хрен баранкой, Ортог, но одно, кхем, я, значца, могу точно сказать, ага-ага – мы в дерьме. Полном. – разведя руки, Дори покачал головой. – Огромный завал, камни, деревья… Перекрывает всю дорогу, а уж сколько там в длину – одному Отцу Камня известно. Там, вроде как, Айникки сказала есть козлиная тропка, - ухватившись за бороду, дворф вопросительно взглянул на гадалку, - но, боюсь, там не то что телеги – кони то еле пройдут, и то, барррум, наверняка удушегубим парочку, кхе-кхе. Не дело это, Ортог, ой не дело, так я скажу.
Потоптавшись на месте, Дори продолжил.
- Вот, значиц, что я удумал – эт наверняка приблуда тех тварей, коим уды ласкают мужики из той деревни, будь проклято ее название, хуррр. Засаду, значит, устроили, пока мы ночуем – они нас хвать, да глотки рвать. Не дело, ой-ой-ой. Ну или тролль какой тут осел, кто же их разберет, или Сатиры… Короче! Не природное это дело, жопой своей чую. Предлагаю вот шо: ну, либо мы разбираем завал – рискуем, ой рискуем – либо, идем козьей тропой и гробим половину каравана, либо, собираем боевой отряд, чтобы найти этих засранцев и выбить из них всю дурь, - дворф ударил кулаком по ладони. – Ну или мага выписывайте, чародея какого-нить, а может и у нашего целителя есть колбочка живого огня, кто же их разберет.
Утро переходило в день, день медленно проистекал в вечер. Дворф испытывал удивительное поднятие духа, лицезрея гористые перевалы и склоны. Ведя негромкую беседу с Тостигом, Дори даже надеялся на быстрый и безопасный переход через перевал, но его надежды оборвал крик Айникки, несущейся на лошади впереди каравана.
- Завален, кхм? Нельзя идти? Едрить твою налево за правую ногу, чтоб вас всех! Бурарум, вечно, тьфу, без дерьма не обойдется. Ну давай, показывай, чего там, это, и кого… - хмуро обратился к девушке дворф, на ходу раскуривавший темную трубку. – Эй, сборище недоделков, схватили свое оружие и пяльте по сторонам, возможно за нами, ахем, тьфу ты, ну ты, уже наблюдают!
Взглянув на размеры завала, цвергу только и оставалось что присвистнуть да почесать свой татуированный затылок. Он не то чтобы был просто большой, он был весьма БОЛЬШОЙ. И это мягко сказано. Многокилограммовые камни, вырванные из горной породы, перемежались с изогнутыми и сломанными еловыми деревьями, как будто их легко и проворно выдернули из земли, на потеху сражаясь и играя. Какая силища могла такое сделать? Притихший дворф пускал одно кольцо дыма за другим, скрестив руки на груди. Очевидно, нужно было принять какое-то решение. Еще раз с силой пыхнув трубкой, Дори прикоснулся к руке девушки-разведчицы.
- Пойдем, пойдем, сударыня. Нужно доложить Ортогу. Он не обрадуется этим вестям…
…
- Я не знаю, куда нас завел этот твой проводник-хрен баранкой, Ортог, но одно, кхем, я, значца, могу точно сказать, ага-ага – мы в дерьме. Полном. – разведя руки, Дори покачал головой. – Огромный завал, камни, деревья… Перекрывает всю дорогу, а уж сколько там в длину – одному Отцу Камня известно. Там, вроде как, Айникки сказала есть козлиная тропка, - ухватившись за бороду, дворф вопросительно взглянул на гадалку, - но, боюсь, там не то что телеги – кони то еле пройдут, и то, барррум, наверняка удушегубим парочку, кхе-кхе. Не дело это, Ортог, ой не дело, так я скажу.
Потоптавшись на месте, Дори продолжил.
- Вот, значиц, что я удумал – эт наверняка приблуда тех тварей, коим уды ласкают мужики из той деревни, будь проклято ее название, хуррр. Засаду, значит, устроили, пока мы ночуем – они нас хвать, да глотки рвать. Не дело, ой-ой-ой. Ну или тролль какой тут осел, кто же их разберет, или Сатиры… Короче! Не природное это дело, жопой своей чую. Предлагаю вот шо: ну, либо мы разбираем завал – рискуем, ой рискуем – либо, идем козьей тропой и гробим половину каравана, либо, собираем боевой отряд, чтобы найти этих засранцев и выбить из них всю дурь, - дворф ударил кулаком по ладони. – Ну или мага выписывайте, чародея какого-нить, а может и у нашего целителя есть колбочка живого огня, кто же их разберет.
-Ну, как там тебя..?- Ортог строго воззрился на проводника,
-Параш меня кличут, гаспадин хороший!- ответил проводник.
-Редкостный случай, когда имя всецело подходит его обладателю.- усмехнулся в бороду Ортог и продолжил,
-Есть ещё здесь перевалы до Железных холмов? Отвечай и давай без своих присказок про божьих посланцев!
Однако, проводник Параш внял просьбе обойтись без присказок, лишь после увесистой затрещины, которую отвесил ему один из людей Ортога, после чего рассказал следующее...
Давным-давно, была у деда прошлого старосты дочка красоты неописуемой. Много охотников до неё и до добра её батюшки было... И охотники и пастухи и лесорубы с Высококручья и крестьяне с равнины, да всем её батюшка одно и то же условие дал — нужен грит моей доче мужик сильный, не слабей моего! Срубишь, говорит, с одного замаха топора сосну корабельную — быть моей дочке твоей, а не срубишь — пеняй на себя! Кто посмелей или поглупей — пробовали, пробовали, да так ни с чем и уходили. Но было в деревне три брата-охотника, которым ни жить, ни быть хотелось замуж за старостову дочку. И пошли они к деревенскому кузнецу, чтоб выковал им он топор чудесный, который сосну срубать с одного удара смогет, а кузнец...
-Давай ближе к делу!- свирепо прорычал Ортог, прерывая затянувшийся рассказ проводника.
-Так ящас, гаспадин хароший, подхожу уже к нему, к делу значицо!
...А кузнец им рассказал о ведьме, что в горах живёт... Немало сапог братья-охотники стоптали, немало горных троп и пещер обошли, пока ведьму сыскали, а когда нашли запросила она с них страаашную цену... Выкую, грит, вам топор, но закалить его надо будет в родной кровиночки... А когда младший брат вернулся с топором, то сосну с одного удара и свалил и жил с дочей старостовой долго и счастливо... А топор с тех пор у них и остался и по сию пору не затупился, да не обломался. А к ведьме той, опосля иной раз, кто посмелей ходил, когда надо было нож сковать иль топор подлатать, да не каждый возвращался... Вот мимо её дома ещё один перевал до Железных холмов и идёт...
-Да ну нахер! У вас тут в горах под каждым камушком и кустом по нелюди паршивой сидит? Дори, Рафф, Варг, не в обиду вам было сказано!- Рафф кинул удивлённый непонимающий взгляд в сторону купца, а Варг лишь сплюнул себе под ноги, выразив этим своё отношение и к замечанию Ортога и к его последующему извинению.
-Бес меня дёрнул через эти горы переться, морем надо было идти, морем... Ладно, дорогу знаешь — покажешь!
-Дори, Бриар, ну ка, идите ка сюда!- купец Ортог сделал знак рукой, подзывая своих десятников,
-Я сам в тактиках со стратегиями и прочей военщине не дока, потому завсегда к мнению своих десятников, да найдут их души приют в чертогах Отца Небесного, прислушивался и прислушиваться буду! Как к Холмам Железным пойдём?- взгляд купца перескакивал то на Дори, то на Бриара и снова на Дори в ожидании ответа.
-Параш меня кличут, гаспадин хороший!- ответил проводник.
-Редкостный случай, когда имя всецело подходит его обладателю.- усмехнулся в бороду Ортог и продолжил,
-Есть ещё здесь перевалы до Железных холмов? Отвечай и давай без своих присказок про божьих посланцев!
Однако, проводник Параш внял просьбе обойтись без присказок, лишь после увесистой затрещины, которую отвесил ему один из людей Ортога, после чего рассказал следующее...
Давным-давно, была у деда прошлого старосты дочка красоты неописуемой. Много охотников до неё и до добра её батюшки было... И охотники и пастухи и лесорубы с Высококручья и крестьяне с равнины, да всем её батюшка одно и то же условие дал — нужен грит моей доче мужик сильный, не слабей моего! Срубишь, говорит, с одного замаха топора сосну корабельную — быть моей дочке твоей, а не срубишь — пеняй на себя! Кто посмелей или поглупей — пробовали, пробовали, да так ни с чем и уходили. Но было в деревне три брата-охотника, которым ни жить, ни быть хотелось замуж за старостову дочку. И пошли они к деревенскому кузнецу, чтоб выковал им он топор чудесный, который сосну срубать с одного удара смогет, а кузнец...
-Давай ближе к делу!- свирепо прорычал Ортог, прерывая затянувшийся рассказ проводника.
-Так ящас, гаспадин хароший, подхожу уже к нему, к делу значицо!
...А кузнец им рассказал о ведьме, что в горах живёт... Немало сапог братья-охотники стоптали, немало горных троп и пещер обошли, пока ведьму сыскали, а когда нашли запросила она с них страаашную цену... Выкую, грит, вам топор, но закалить его надо будет в родной кровиночки... А когда младший брат вернулся с топором, то сосну с одного удара и свалил и жил с дочей старостовой долго и счастливо... А топор с тех пор у них и остался и по сию пору не затупился, да не обломался. А к ведьме той, опосля иной раз, кто посмелей ходил, когда надо было нож сковать иль топор подлатать, да не каждый возвращался... Вот мимо её дома ещё один перевал до Железных холмов и идёт...
-Да ну нахер! У вас тут в горах под каждым камушком и кустом по нелюди паршивой сидит? Дори, Рафф, Варг, не в обиду вам было сказано!- Рафф кинул удивлённый непонимающий взгляд в сторону купца, а Варг лишь сплюнул себе под ноги, выразив этим своё отношение и к замечанию Ортога и к его последующему извинению.
-Бес меня дёрнул через эти горы переться, морем надо было идти, морем... Ладно, дорогу знаешь — покажешь!
-Дори, Бриар, ну ка, идите ка сюда!- купец Ортог сделал знак рукой, подзывая своих десятников,
-Я сам в тактиках со стратегиями и прочей военщине не дока, потому завсегда к мнению своих десятников, да найдут их души приют в чертогах Отца Небесного, прислушивался и прислушиваться буду! Как к Холмам Железным пойдём?- взгляд купца перескакивал то на Дори, то на Бриара и снова на Дори в ожидании ответа.
-Ну, как там тебя..?- Ортог строго воззрился на проводника,
-Параш меня кличут, гаспадин хороший!- ответил проводник.
-Редкостный случай, когда имя всецело подходит его обладателю.- усмехнулся в бороду Ортог и продолжил,
-Есть ещё здесь перевалы до Железных холмов? Отвечай и давай без своих присказок про божьих посланцев!
Однако, проводник Параш внял просьбе обойтись без присказок, лишь после увесистой затрещины, которую отвесил ему один из людей Ортога, после чего рассказал следующее...
Давным-давно, была у деда прошлого старосты дочка красоты неописуемой. Много охотников до неё и до добра её батюшки было... И охотники и пастухи и лесорубы с Высококручья и крестьяне с равнины, да всем её батюшка одно и то же условие дал — нужен грит моей доче мужик сильный, не слабей моего! Срубишь, говорит, с одного замаха топора сосну корабельную — быть моей дочке твоей, а не срубишь — пеняй на себя! Кто посмелей или поглупей — пробовали, пробовали, да так ни с чем и уходили. Но было в деревне три брата-охотника, которым ни жить, ни быть хотелось замуж за старостову дочку. И пошли они к деревенскому кузнецу, чтоб выковал им он топор чудесный, который сосну срубать с одного удара смогет, а кузнец...
-Давай ближе к делу!- свирепо прорычал Ортог, прерывая затянувшийся рассказ проводника.
-Так ящас, гаспадин хароший, подхожу уже к нему, к делу значицо!
...А кузнец им рассказал о ведьме, что в горах живёт... Немало сапог братья-охотники стоптали, немало горных троп и пещер обошли, пока ведьму сыскали, а когда нашли запросила она с них страаашную цену... Выкую, грит, вам топор, но закалить его надо будет в родной кровиночки... А когда младший брат вернулся с топором, то сосну с одного удара и свалил и жил с дочей старостовой долго и счастливо... А топор с тех пор у них и остался и по сию пору не затупился, да не обломался. А к ведьме той, опосля иной раз, кто посмелей ходил, когда надо было нож сковать иль топор подлатать, да не каждый возвращался... Вот мимо её дома ещё один перевал до Железных холмов и идёт...
-Да ну нахер! У вас тут в горах под каждым камушком и кустом по нелюди паршивой сидит? Дори, Рафф, Варг, не в обиду вам было сказано!- Рафф кинул удивлённый непонимающий взгляд в сторону купца, а Варг лишь сплюнул себе под ноги, выразив этим своё отношение и к замечанию Ортога и к его последующему извинению.
-Бес меня дёрнул через эти горы переться, морем надо было идти, морем... Ладно, дорогу знаешь — покажешь!
-Дори, Бриар, ну ка, идите ка сюда!- купец Ортог сделал знак рукой, подзывая своих десятников,
-Я сам в тактиках со стратегиями и прочей военщине не дока, потому завсегда к мнению своих десятников, да найдут их души приют в чертогах Отца Небесного, прислушивался и прислушиваться буду! Как к Холмам Железным пойдём?- взгляд купца перескакивал то на Дори, то на Бриара и снова на Дори в ожидании ответа.
-Параш меня кличут, гаспадин хороший!- ответил проводник.
-Редкостный случай, когда имя всецело подходит его обладателю.- усмехнулся в бороду Ортог и продолжил,
-Есть ещё здесь перевалы до Железных холмов? Отвечай и давай без своих присказок про божьих посланцев!
Однако, проводник Параш внял просьбе обойтись без присказок, лишь после увесистой затрещины, которую отвесил ему один из людей Ортога, после чего рассказал следующее...
Давным-давно, была у деда прошлого старосты дочка красоты неописуемой. Много охотников до неё и до добра её батюшки было... И охотники и пастухи и лесорубы с Высококручья и крестьяне с равнины, да всем её батюшка одно и то же условие дал — нужен грит моей доче мужик сильный, не слабей моего! Срубишь, говорит, с одного замаха топора сосну корабельную — быть моей дочке твоей, а не срубишь — пеняй на себя! Кто посмелей или поглупей — пробовали, пробовали, да так ни с чем и уходили. Но было в деревне три брата-охотника, которым ни жить, ни быть хотелось замуж за старостову дочку. И пошли они к деревенскому кузнецу, чтоб выковал им он топор чудесный, который сосну срубать с одного удара смогет, а кузнец...
-Давай ближе к делу!- свирепо прорычал Ортог, прерывая затянувшийся рассказ проводника.
-Так ящас, гаспадин хароший, подхожу уже к нему, к делу значицо!
...А кузнец им рассказал о ведьме, что в горах живёт... Немало сапог братья-охотники стоптали, немало горных троп и пещер обошли, пока ведьму сыскали, а когда нашли запросила она с них страаашную цену... Выкую, грит, вам топор, но закалить его надо будет в родной кровиночки... А когда младший брат вернулся с топором, то сосну с одного удара и свалил и жил с дочей старостовой долго и счастливо... А топор с тех пор у них и остался и по сию пору не затупился, да не обломался. А к ведьме той, опосля иной раз, кто посмелей ходил, когда надо было нож сковать иль топор подлатать, да не каждый возвращался... Вот мимо её дома ещё один перевал до Железных холмов и идёт...
-Да ну нахер! У вас тут в горах под каждым камушком и кустом по нелюди паршивой сидит? Дори, Рафф, Варг, не в обиду вам было сказано!- Рафф кинул удивлённый непонимающий взгляд в сторону купца, а Варг лишь сплюнул себе под ноги, выразив этим своё отношение и к замечанию Ортога и к его последующему извинению.
-Бес меня дёрнул через эти горы переться, морем надо было идти, морем... Ладно, дорогу знаешь — покажешь!
-Дори, Бриар, ну ка, идите ка сюда!- купец Ортог сделал знак рукой, подзывая своих десятников,
-Я сам в тактиках со стратегиями и прочей военщине не дока, потому завсегда к мнению своих десятников, да найдут их души приют в чертогах Отца Небесного, прислушивался и прислушиваться буду! Как к Холмам Железным пойдём?- взгляд купца перескакивал то на Дори, то на Бриара и снова на Дори в ожидании ответа.
Айникки кивала, подтверждая слова гнома. Рядом с этим здоровяком беспокойство, что объяло её у завала, казалось излишним, хоть его слова отнюдь не смягчали положение.
— Тропка, да... Лошади может и пройдут, а вот телеги уже точно нет.
Девушка понятия не имела, насколько эти твари умны (скорее не очень, раз в одиночку полезть на караван монстр не побоялся), но может и на завал мозгов им хватит.
— Наверное, и правда стоит кому-нибудь сходить разобраться, чтобы остальные спокойно разобрали завал.
Айникки закусила губы и шумно втянула воздух носом.
— Только чур я остаюсь здесь!
Рассказ Параша она же нашла... занимательным. Предложенный путь казался чуть лучше засады чуть дальше, да и той ведьмы может вообще не быть, или та на самом деле безобидна. И вообще, справиться с одной старухой-то легче, чем с двумя гигантскими свиньями. Так почему не попробовать?
Это она и сказала купцу.
— Ортог, если там даже и есть какая-то ведьма, даже если это не просто отшельница, чем она хуже ещё двух проклятых свиней, а? Лошади и бабы ей вряд ли нужны, а если что — ну какая от неё угроза трём дюжинам мужиков! Верно, Дори, м?
— Тропка, да... Лошади может и пройдут, а вот телеги уже точно нет.
Девушка понятия не имела, насколько эти твари умны (скорее не очень, раз в одиночку полезть на караван монстр не побоялся), но может и на завал мозгов им хватит.
— Наверное, и правда стоит кому-нибудь сходить разобраться, чтобы остальные спокойно разобрали завал.
Айникки закусила губы и шумно втянула воздух носом.
— Только чур я остаюсь здесь!
Рассказ Параша она же нашла... занимательным. Предложенный путь казался чуть лучше засады чуть дальше, да и той ведьмы может вообще не быть, или та на самом деле безобидна. И вообще, справиться с одной старухой-то легче, чем с двумя гигантскими свиньями. Так почему не попробовать?
Это она и сказала купцу.
— Ортог, если там даже и есть какая-то ведьма, даже если это не просто отшельница, чем она хуже ещё двух проклятых свиней, а? Лошади и бабы ей вряд ли нужны, а если что — ну какая от неё угроза трём дюжинам мужиков! Верно, Дори, м?
Старик оказался крепким орешком и сломавшая многих, более стойких на вид, процедура купания не возымела эффекта. Впрочем, к тому моменту, когда стало понятно, что старик не заговорит, другой инструмент уже ожидал своего часа.
Калёное железо быстро развязало язык. Лиам, тем не менее, снова убрал кочергу в костёр, на случай уточняющих вопросов.
Тут рассказ проводника прервал Гизельтер, сообщивший о том, что Гильмар от услуг лекарей отказался, сославшись на то, что и сам со своими проблемами справится и обузой для отряда не будет.
— Гизельтер, — оскалился Лиам. — Я тебя отправил уточнить, не изъявил ли наш дражайший Строчка желания прогуляться до лекаря? Нет. — Сам ответил на вопрос Змейка. — Я ясно сказал "найди Строчку и приведи его к Раффу". Назначаешься на завтра ответственным за сбор лагеря и упряжку лошадей. И смотри, если лошади вдруг скажут, что пока не хотят ехать, не слушай их, а делай своё дело. — С этими словами раздражённый и уставший Лиам вернулся к рассказу старика.
— Та тварь, что сегодня напала на нас, это один из братьев? Он уничтожен окончательно? Или он "он съел слишком много сердец чтобы его собственное остановилось" и теперь возродится в другом месте, как убитая Ламия возрождается в собственном склепе? — Задав вопросы, Лиам кликнул хозяина каравана.
Когда с допросом проводника было покончено, утомлённый Змейка направился к Строчке, размышляя по дороге о событиях сегодняшней ночи. О селе, божьих посланцах и странном проводнике. Лиам сплюнул. Старикан вызывал лишь омерзение. Впрочем, всех достойных мужей в селе, судя по рассказу, перебили, а оставшиеся не способны на большее, чем дрожать над собственными жизнями. Лиам совсем их не понимал. Нет, сделки с духами и богами для дикарей, да и не только для них, чего уж греха таить, обычное дело. Те же горцы приносят в жертву и своих детей, и достойных воинов, если те прогневят местных богов или нужно срочно передать богам послание, а уж взойти на погребальный костёр мужа, чтобы "умереть с ним в один день", как в сказках, до сих пор прямая обязанность для женщины во многих племенах.
Но разница во всех этих смертях и жертвоприношениях с этим селом в том, что там всё это делалось во имя выживания Рода. Ведь чтобы получить божью милость, нужно отдариться чем-то дорогим для себя. Ради чего же местные готовы терпеть над собой гнёт свинорылых великанов? Ради богатого урожая и пушнины? А кому всё это нужно? Уж больно жадные селянам достались "боги".
От размышлений Лиам отвлекся, когда нашёл Строчку.
— Ты решил из себя героя корчить? Я видел, тебе крепко досталось, так что иди к лекарю, или я отгоню тебя к нему, как пёс отгоняет нерадивую овцу к стаду. Поход только начался, а мы уже чуть не потеряли бойца, да ещё и не факт, что он выкарабкается. А если следующей ночью на нас опять нападут, когда ты будешь в карауле. Сколько шансов, что ты вновь сумеешь продержаться, учитывая твоё состояние?
Надеюсь он согласится и мне не придётся вести его к лекарю, заломив руку
Ещё, старик обмолвился, что первый раз они нашли тварей по следам, но проверять куда ведут следы разложившегося существа у Лиама не было ни сил, ни желания...
На следующий день, когда с тренировкой было покончено, Лиам занял положенное место, наблюдая по сторонам и стараясь заприметить что-нибудь необычное на становящихся всё круче склонах. Когда разведчики доложили о завале и Ортог решил поспрашивать совета остальных, Лиам тоже решил высказаться.
— Предлагаю всё же обследовать козью тропу. Расставив повозки в кольцо, Бриар останется охранять караван. Десятка Дори же пойдёт наверх. Я, Тенриз и Жердь пойдём впереди, стараясь не привлекать внимания, а остальные в 10-15 дюжинах шагов позади. Лучше разобраться с тварями сейчас, чем ожидать их нападения каждую ночь.
Калёное железо быстро развязало язык. Лиам, тем не менее, снова убрал кочергу в костёр, на случай уточняющих вопросов.
>Последующий рассказ был кратким, но не в пример более содержательным. Как следовало из него, трое созданий появились в Высококручье несколько лет назад тёмной ночью и забрали всех женщин и девушек, ни побрезговав ни малыми детьми, ни древними старухами. Тогдашний староста возглавил поисковый отряд из охотников и отправился по следам тварей в горы. Из отряда вернулся лишь один, он и стал следующим старостой и рассказал о сделке, которую твари, которых он теперь называл не иначе как посланцами божьими, ему предложили. А предложили они следующее... Пастбища всегда будут плодородными, зверь и рыба в лесах и реках не переведутся, а взамен деревенские будут отдавать братьям Нафу, Нуфу и Нифу, как назвал "божьих посланцев" новый староста трёх женщин в год. Многим не пришлось по нраву предложение, были многие, кто призывал собраться всем миром от мала, до велика и отбить у тварей своих женщин. Вот только на следующее утро обнаружилось, что те, кто больше всех кричал, исчезли, оставив на память о себе лишь лужи крови на снегу.
Тут рассказ проводника прервал Гизельтер, сообщивший о том, что Гильмар от услуг лекарей отказался, сославшись на то, что и сам со своими проблемами справится и обузой для отряда не будет.
— Гизельтер, — оскалился Лиам. — Я тебя отправил уточнить, не изъявил ли наш дражайший Строчка желания прогуляться до лекаря? Нет. — Сам ответил на вопрос Змейка. — Я ясно сказал "найди Строчку и приведи его к Раффу". Назначаешься на завтра ответственным за сбор лагеря и упряжку лошадей. И смотри, если лошади вдруг скажут, что пока не хотят ехать, не слушай их, а делай своё дело. — С этими словами раздражённый и уставший Лиам вернулся к рассказу старика.
>Оставшиеся приутихли и деревня зажила как раньше, только лучше прежнего. Без женщин конечно сперва было тяжеловато, особенно молодым, но потом мужики пообвыклись. Стада тучнели и жирнели на глазах, давая лучшую в округе шерсть, рыба и пушной зверь не переводились. Твари держали своё слово, держали своё слово и жители деревни, ежегодно сватая в ближайших деревнях на равнине жён и отдавая их горным тварям.
— Та тварь, что сегодня напала на нас, это один из братьев? Он уничтожен окончательно? Или он "он съел слишком много сердец чтобы его собственное остановилось" и теперь возродится в другом месте, как убитая Ламия возрождается в собственном склепе? — Задав вопросы, Лиам кликнул хозяина каравана.
Когда с допросом проводника было покончено, утомлённый Змейка направился к Строчке, размышляя по дороге о событиях сегодняшней ночи. О селе, божьих посланцах и странном проводнике. Лиам сплюнул. Старикан вызывал лишь омерзение. Впрочем, всех достойных мужей в селе, судя по рассказу, перебили, а оставшиеся не способны на большее, чем дрожать над собственными жизнями. Лиам совсем их не понимал. Нет, сделки с духами и богами для дикарей, да и не только для них, чего уж греха таить, обычное дело. Те же горцы приносят в жертву и своих детей, и достойных воинов, если те прогневят местных богов или нужно срочно передать богам послание, а уж взойти на погребальный костёр мужа, чтобы "умереть с ним в один день", как в сказках, до сих пор прямая обязанность для женщины во многих племенах.
Но разница во всех этих смертях и жертвоприношениях с этим селом в том, что там всё это делалось во имя выживания Рода. Ведь чтобы получить божью милость, нужно отдариться чем-то дорогим для себя. Ради чего же местные готовы терпеть над собой гнёт свинорылых великанов? Ради богатого урожая и пушнины? А кому всё это нужно? Уж больно жадные селянам достались "боги".
От размышлений Лиам отвлекся, когда нашёл Строчку.
— Ты решил из себя героя корчить? Я видел, тебе крепко досталось, так что иди к лекарю, или я отгоню тебя к нему, как пёс отгоняет нерадивую овцу к стаду. Поход только начался, а мы уже чуть не потеряли бойца, да ещё и не факт, что он выкарабкается. А если следующей ночью на нас опять нападут, когда ты будешь в карауле. Сколько шансов, что ты вновь сумеешь продержаться, учитывая твоё состояние?
Надеюсь он согласится и мне не придётся вести его к лекарю, заломив руку
Ещё, старик обмолвился, что первый раз они нашли тварей по следам, но проверять куда ведут следы разложившегося существа у Лиама не было ни сил, ни желания...
На следующий день, когда с тренировкой было покончено, Лиам занял положенное место, наблюдая по сторонам и стараясь заприметить что-нибудь необычное на становящихся всё круче склонах. Когда разведчики доложили о завале и Ортог решил поспрашивать совета остальных, Лиам тоже решил высказаться.
— Предлагаю всё же обследовать козью тропу. Расставив повозки в кольцо, Бриар останется охранять караван. Десятка Дори же пойдёт наверх. Я, Тенриз и Жердь пойдём впереди, стараясь не привлекать внимания, а остальные в 10-15 дюжинах шагов позади. Лучше разобраться с тварями сейчас, чем ожидать их нападения каждую ночь.
Старик оказался крепким орешком и сломавшая многих, более стойких на вид, процедура купания не возымела эффекта. Впрочем, к тому моменту, когда стало понятно, что старик не заговорит, другой инструмент уже ожидал своего часа.
Калёное железо быстро развязало язык. Лиам, тем не менее, снова убрал кочергу в костёр, на случай уточняющих вопросов.
Тут рассказ проводника прервал Гизельтер, сообщивший о том, что Гильмар от услуг лекарей отказался, сославшись на то, что и сам со своими проблемами справится и обузой для отряда не будет.
— Гизельтер, — оскалился Лиам. — Я тебя отправил уточнить, не изъявил ли наш дражайший Строчка желания прогуляться до лекаря? Нет. — Сам ответил на вопрос Змейка. — Я ясно сказал "найди Строчку и приведи его к Раффу". Назначаешься на завтра ответственным за сбор лагеря и упряжку лошадей. И смотри, если лошади вдруг скажут, что пока не хотят ехать, не слушай их, а делай своё дело. — С этими словами раздражённый и уставший Лиам вернулся к рассказу старика.
— Та тварь, что сегодня напала на нас, это один из братьев? Он уничтожен окончательно? Или он "он съел слишком много сердец чтобы его собственное остановилось" и теперь возродится в другом месте, как убитая Ламия возрождается в собственном склепе? — Задав вопросы, Лиам кликнул хозяина каравана.
Когда с допросом проводника было покончено, утомлённый Змейка направился к Строчке, размышляя по дороге о событиях сегодняшней ночи. О селе, божьих посланцах и странном проводнике. Лиам сплюнул. Старикан вызывал лишь омерзение. Впрочем, всех достойных мужей в селе, судя по рассказу, перебили, а оставшиеся не способны на большее, чем дрожать над собственными жизнями. Лиам совсем их не понимал. Нет, сделки с духами и богами для дикарей, да и не только для них, чего уж греха таить, обычное дело. Те же горцы приносят в жертву и своих детей, и достойных воинов, если те прогневят местных богов или нужно срочно передать богам послание, а уж взойти на погребальный костёр мужа, чтобы "умереть с ним в один день", как в сказках, до сих пор прямая обязанность для женщины во многих племенах.
Но разница во всех этих смертях и жертвоприношениях с этим селом в том, что там всё это делалось во имя выживания Рода. Ведь чтобы получить божью милость, нужно отдариться чем-то дорогим для себя. Ради чего же местные готовы терпеть над собой гнёт свинорылых великанов? Ради богатого урожая и пушнины? А кому всё это нужно? Уж больно жадные селянам достались "боги".
От размышлений Лиам отвлекся, когда нашёл Строчку.
— Ты решил из себя героя корчить? Я видел, тебе крепко досталось, так что иди к лекарю, или я отгоню тебя к нему, как пёс отгоняет нерадивую овцу к стаду. Поход только начался, а мы уже чуть не потеряли бойца, да ещё и не факт, что он выкарабкается. А если следующей ночью на нас опять нападут, когда ты будешь в карауле. Сколько шансов, что ты вновь сумеешь продержаться, учитывая твоё состояние?
Надеюсь он согласится и мне не придётся вести его к лекарю, заломив руку
Ещё, старик обмолвился, что первый раз они нашли тварей по следам, но проверять куда ведут следы разложившегося существа у Лиама не было ни сил, ни желания...
На следующий день, когда с тренировкой было покончено, Лиам занял положенное место, наблюдая по сторонам и стараясь заприметить что-нибудь необычное на становящихся всё круче склонах. Когда разведчики доложили о завале и Ортог решил поспрашивать совета остальных, Лиам тоже решил высказаться.
— Предлагаю всё же обследовать козью тропу. Расставив повозки в кольцо, Бриар останется охранять караван. Десятка Дори же пойдёт наверх. Я, Тенриз и Жердь пойдём впереди, стараясь не привлекать внимания, а остальные в 10-15 дюжинах шагов позади. Лучше разобраться с тварями сейчас, чем ожидать их нападения каждую ночь.
Калёное железо быстро развязало язык. Лиам, тем не менее, снова убрал кочергу в костёр, на случай уточняющих вопросов.
>Последующий рассказ был кратким, но не в пример более содержательным. Как следовало из него, трое созданий появились в Высококручье несколько лет назад тёмной ночью и забрали всех женщин и девушек, ни побрезговав ни малыми детьми, ни древними старухами. Тогдашний староста возглавил поисковый отряд из охотников и отправился по следам тварей в горы. Из отряда вернулся лишь один, он и стал следующим старостой и рассказал о сделке, которую твари, которых он теперь называл не иначе как посланцами божьими, ему предложили. А предложили они следующее... Пастбища всегда будут плодородными, зверь и рыба в лесах и реках не переведутся, а взамен деревенские будут отдавать братьям Нафу, Нуфу и Нифу, как назвал "божьих посланцев" новый староста трёх женщин в год. Многим не пришлось по нраву предложение, были многие, кто призывал собраться всем миром от мала, до велика и отбить у тварей своих женщин. Вот только на следующее утро обнаружилось, что те, кто больше всех кричал, исчезли, оставив на память о себе лишь лужи крови на снегу.
Тут рассказ проводника прервал Гизельтер, сообщивший о том, что Гильмар от услуг лекарей отказался, сославшись на то, что и сам со своими проблемами справится и обузой для отряда не будет.
— Гизельтер, — оскалился Лиам. — Я тебя отправил уточнить, не изъявил ли наш дражайший Строчка желания прогуляться до лекаря? Нет. — Сам ответил на вопрос Змейка. — Я ясно сказал "найди Строчку и приведи его к Раффу". Назначаешься на завтра ответственным за сбор лагеря и упряжку лошадей. И смотри, если лошади вдруг скажут, что пока не хотят ехать, не слушай их, а делай своё дело. — С этими словами раздражённый и уставший Лиам вернулся к рассказу старика.
>Оставшиеся приутихли и деревня зажила как раньше, только лучше прежнего. Без женщин конечно сперва было тяжеловато, особенно молодым, но потом мужики пообвыклись. Стада тучнели и жирнели на глазах, давая лучшую в округе шерсть, рыба и пушной зверь не переводились. Твари держали своё слово, держали своё слово и жители деревни, ежегодно сватая в ближайших деревнях на равнине жён и отдавая их горным тварям.
— Та тварь, что сегодня напала на нас, это один из братьев? Он уничтожен окончательно? Или он "он съел слишком много сердец чтобы его собственное остановилось" и теперь возродится в другом месте, как убитая Ламия возрождается в собственном склепе? — Задав вопросы, Лиам кликнул хозяина каравана.
Когда с допросом проводника было покончено, утомлённый Змейка направился к Строчке, размышляя по дороге о событиях сегодняшней ночи. О селе, божьих посланцах и странном проводнике. Лиам сплюнул. Старикан вызывал лишь омерзение. Впрочем, всех достойных мужей в селе, судя по рассказу, перебили, а оставшиеся не способны на большее, чем дрожать над собственными жизнями. Лиам совсем их не понимал. Нет, сделки с духами и богами для дикарей, да и не только для них, чего уж греха таить, обычное дело. Те же горцы приносят в жертву и своих детей, и достойных воинов, если те прогневят местных богов или нужно срочно передать богам послание, а уж взойти на погребальный костёр мужа, чтобы "умереть с ним в один день", как в сказках, до сих пор прямая обязанность для женщины во многих племенах.
Но разница во всех этих смертях и жертвоприношениях с этим селом в том, что там всё это делалось во имя выживания Рода. Ведь чтобы получить божью милость, нужно отдариться чем-то дорогим для себя. Ради чего же местные готовы терпеть над собой гнёт свинорылых великанов? Ради богатого урожая и пушнины? А кому всё это нужно? Уж больно жадные селянам достались "боги".
От размышлений Лиам отвлекся, когда нашёл Строчку.
— Ты решил из себя героя корчить? Я видел, тебе крепко досталось, так что иди к лекарю, или я отгоню тебя к нему, как пёс отгоняет нерадивую овцу к стаду. Поход только начался, а мы уже чуть не потеряли бойца, да ещё и не факт, что он выкарабкается. А если следующей ночью на нас опять нападут, когда ты будешь в карауле. Сколько шансов, что ты вновь сумеешь продержаться, учитывая твоё состояние?
Надеюсь он согласится и мне не придётся вести его к лекарю, заломив руку
Ещё, старик обмолвился, что первый раз они нашли тварей по следам, но проверять куда ведут следы разложившегося существа у Лиама не было ни сил, ни желания...
На следующий день, когда с тренировкой было покончено, Лиам занял положенное место, наблюдая по сторонам и стараясь заприметить что-нибудь необычное на становящихся всё круче склонах. Когда разведчики доложили о завале и Ортог решил поспрашивать совета остальных, Лиам тоже решил высказаться.
— Предлагаю всё же обследовать козью тропу. Расставив повозки в кольцо, Бриар останется охранять караван. Десятка Дори же пойдёт наверх. Я, Тенриз и Жердь пойдём впереди, стараясь не привлекать внимания, а остальные в 10-15 дюжинах шагов позади. Лучше разобраться с тварями сейчас, чем ожидать их нападения каждую ночь.
327 Кб, 1360x680Гил, сперва попытался отвертеться от предложения Змейки, но заметив решительный настрой в глазах командира предпочёл со вздохом отправиться к лекарю...
...Повозки составили в треугольник, дышлами внутрь, соединив колёса канатами. Ортог принял в этом деятельное участие, следя за безопасностью своего груза и своих людей, но сам рук предпочёл не марать, ограничившись советами и окриками. Лошади и люди остались внутри, за исключением нескольких всадников. Арбалеты и луки были взяты наизготовку, а оставшиеся в обозе с нетерпением ждали возвращения десятки Дори Стального Века.
Парни в десятке хранили молчание. Каждый неосторожный звук, многократно усиливался эхом, разносясь по всему ущелью. Козья тропа, основательно попетляв и свернув у самой вершины ущелья за скалу, обошла её полукругом и вывела отряд к каменной площадке перед входом в пещеру. Площадку усыпали осколки костей и проржавевшие насквозь лезвия кос и топоров. Несмотря на лёгкий ветерок, гонящий свежий горный воздух, от входа тянуло тленом. А у самого входа, по левую и правые стороны возвышались сложенные в кучи кости.
Присмотревшись, наёмники заметили, что кости сложены в форме огромных, почти в человеческий рост пенисов. Роль головок исполняли черепа, они же пошли на тестикулы. Ствол пенисов был сложен из плотно соединённых друг с другом рёбер. Лиам услышал, что из тёмных глубин пещеры доносится тихое монотонное пение. Голос напоминал женский.
...Повозки составили в треугольник, дышлами внутрь, соединив колёса канатами. Ортог принял в этом деятельное участие, следя за безопасностью своего груза и своих людей, но сам рук предпочёл не марать, ограничившись советами и окриками. Лошади и люди остались внутри, за исключением нескольких всадников. Арбалеты и луки были взяты наизготовку, а оставшиеся в обозе с нетерпением ждали возвращения десятки Дори Стального Века.
Парни в десятке хранили молчание. Каждый неосторожный звук, многократно усиливался эхом, разносясь по всему ущелью. Козья тропа, основательно попетляв и свернув у самой вершины ущелья за скалу, обошла её полукругом и вывела отряд к каменной площадке перед входом в пещеру. Площадку усыпали осколки костей и проржавевшие насквозь лезвия кос и топоров. Несмотря на лёгкий ветерок, гонящий свежий горный воздух, от входа тянуло тленом. А у самого входа, по левую и правые стороны возвышались сложенные в кучи кости.
Присмотревшись, наёмники заметили, что кости сложены в форме огромных, почти в человеческий рост пенисов. Роль головок исполняли черепа, они же пошли на тестикулы. Ствол пенисов был сложен из плотно соединённых друг с другом рёбер. Лиам услышал, что из тёмных глубин пещеры доносится тихое монотонное пение. Голос напоминал женский.
Дори, прикрывшись щитом, с омерзением рассматривал убранство каменной проплешины перед входом в пещеру, «наслаждаясь» исходящим оттуда запашком… Ух, тут определенно не мешало бы неплохо прибраться, если бы была нужда кому: даже в деревенском нужнике и то чище. А уж красноречивые костяные пенисы словно кричали: вам здесь не рады!
Если уж дворф, привыкший к непритязательным аспектам своего существования, и то скривился, то, что уж было говорить про остальных? Более менее держался только Тостиг да поденщики, остальные тряслись как осенние листы, а сын мясника того и гляди, обоссыт себе подштанники.
- Значт так, голытьба базарная, - хрипловато начал Дори, стоя перед порталом в горные катакомбы, - мы это, суда не дохнуть пришли, это верно и понятно усем, угу? Упадет один – упадут другие, ага? Так шо это, давайте, вспомним, что мы сегодня учили, пацанята и это, ну, не дадим себя трахнуть. – если это и должно было быть вдохновляющей речью, то Дори явно не старался. Не старался настолько, что, скорее всего, добился обратного эффекта. С недовольной рожей цверг подозвал к себе помощников, держа небольшой совет:
- Это, хлопче, плоховат я, вдохновлять солдат-то, лукавить то к чему. Дерьмовый из меня оратор, вот по головке тяпнуть или боевым кличем зарядить – эт усегда к столу, это могу, а вот речи толкать – язык не подвешен, а пить перед боем – верно путь на тот свет сыскать. Так что давайте, ребята, подбодрите наших обоссышей, а то ведь щас половина в обморок упадет. – Выдохнув, Дори задумчиво глянул на пещеру, - И это, ну, вы-то солдатня, от вида тролля не обосретесь, так что надо вперед пойти нам. Ну, Териз, ты давай, эту толпу контролируй, а уж мы с Лиамом щитами прикроем. Чувствую, ой чувствую, найдем мы там не только тварей. - Почесав бороду, цверг старательно постарался вспомнить, участвовал ли он когда-то в штурме пещер; на память ничего не приходило. – Ну и напоследок, мужики – давайте договоримся, что будем хладнокровны, так-то оно так, ага? Когда орать от страха начинают, я зело нервничать начинаю. А когда я нервничаю, я начинаю бояться. А когда даже такой крепкой жестянке как мне становится страшно, я могу ненароком пришибить какого-нибудь гада. Ну, помолясь, мужики.
Выстроившись в защитное построение, десятка отправилась внутрь…
Если уж дворф, привыкший к непритязательным аспектам своего существования, и то скривился, то, что уж было говорить про остальных? Более менее держался только Тостиг да поденщики, остальные тряслись как осенние листы, а сын мясника того и гляди, обоссыт себе подштанники.
- Значт так, голытьба базарная, - хрипловато начал Дори, стоя перед порталом в горные катакомбы, - мы это, суда не дохнуть пришли, это верно и понятно усем, угу? Упадет один – упадут другие, ага? Так шо это, давайте, вспомним, что мы сегодня учили, пацанята и это, ну, не дадим себя трахнуть. – если это и должно было быть вдохновляющей речью, то Дори явно не старался. Не старался настолько, что, скорее всего, добился обратного эффекта. С недовольной рожей цверг подозвал к себе помощников, держа небольшой совет:
- Это, хлопче, плоховат я, вдохновлять солдат-то, лукавить то к чему. Дерьмовый из меня оратор, вот по головке тяпнуть или боевым кличем зарядить – эт усегда к столу, это могу, а вот речи толкать – язык не подвешен, а пить перед боем – верно путь на тот свет сыскать. Так что давайте, ребята, подбодрите наших обоссышей, а то ведь щас половина в обморок упадет. – Выдохнув, Дори задумчиво глянул на пещеру, - И это, ну, вы-то солдатня, от вида тролля не обосретесь, так что надо вперед пойти нам. Ну, Териз, ты давай, эту толпу контролируй, а уж мы с Лиамом щитами прикроем. Чувствую, ой чувствую, найдем мы там не только тварей. - Почесав бороду, цверг старательно постарался вспомнить, участвовал ли он когда-то в штурме пещер; на память ничего не приходило. – Ну и напоследок, мужики – давайте договоримся, что будем хладнокровны, так-то оно так, ага? Когда орать от страха начинают, я зело нервничать начинаю. А когда я нервничаю, я начинаю бояться. А когда даже такой крепкой жестянке как мне становится страшно, я могу ненароком пришибить какого-нибудь гада. Ну, помолясь, мужики.
Выстроившись в защитное построение, десятка отправилась внутрь…
Дори, прикрывшись щитом, с омерзением рассматривал убранство каменной проплешины перед входом в пещеру, «наслаждаясь» исходящим оттуда запашком… Ух, тут определенно не мешало бы неплохо прибраться, если бы была нужда кому: даже в деревенском нужнике и то чище. А уж красноречивые костяные пенисы словно кричали: вам здесь не рады!
Если уж дворф, привыкший к непритязательным аспектам своего существования, и то скривился, то, что уж было говорить про остальных? Более менее держался только Тостиг да поденщики, остальные тряслись как осенние листы, а сын мясника того и гляди, обоссыт себе подштанники.
- Значт так, голытьба базарная, - хрипловато начал Дори, стоя перед порталом в горные катакомбы, - мы это, суда не дохнуть пришли, это верно и понятно усем, угу? Упадет один – упадут другие, ага? Так шо это, давайте, вспомним, что мы сегодня учили, пацанята и это, ну, не дадим себя трахнуть. – если это и должно было быть вдохновляющей речью, то Дори явно не старался. Не старался настолько, что, скорее всего, добился обратного эффекта. С недовольной рожей цверг подозвал к себе помощников, держа небольшой совет:
- Это, хлопче, плоховат я, вдохновлять солдат-то, лукавить то к чему. Дерьмовый из меня оратор, вот по головке тяпнуть или боевым кличем зарядить – эт усегда к столу, это могу, а вот речи толкать – язык не подвешен, а пить перед боем – верно путь на тот свет сыскать. Так что давайте, ребята, подбодрите наших обоссышей, а то ведь щас половина в обморок упадет. – Выдохнув, Дори задумчиво глянул на пещеру, - И это, ну, вы-то солдатня, от вида тролля не обосретесь, так что надо вперед пойти нам. Ну, Териз, ты давай, эту толпу контролируй, а уж мы с Лиамом щитами прикроем. Чувствую, ой чувствую, найдем мы там не только тварей. - Почесав бороду, цверг старательно постарался вспомнить, участвовал ли он когда-то в штурме пещер; на память ничего не приходило. – Ну и напоследок, мужики – давайте договоримся, что будем хладнокровны, так-то оно так, ага? Когда орать от страха начинают, я зело нервничать начинаю. А когда я нервничаю, я начинаю бояться. А когда даже такой крепкой жестянке как мне становится страшно, я могу ненароком пришибить какого-нибудь гада. Ну, помолясь, мужики.
Выстроившись в защитное построение, десятка отправилась внутрь…
Если уж дворф, привыкший к непритязательным аспектам своего существования, и то скривился, то, что уж было говорить про остальных? Более менее держался только Тостиг да поденщики, остальные тряслись как осенние листы, а сын мясника того и гляди, обоссыт себе подштанники.
- Значт так, голытьба базарная, - хрипловато начал Дори, стоя перед порталом в горные катакомбы, - мы это, суда не дохнуть пришли, это верно и понятно усем, угу? Упадет один – упадут другие, ага? Так шо это, давайте, вспомним, что мы сегодня учили, пацанята и это, ну, не дадим себя трахнуть. – если это и должно было быть вдохновляющей речью, то Дори явно не старался. Не старался настолько, что, скорее всего, добился обратного эффекта. С недовольной рожей цверг подозвал к себе помощников, держа небольшой совет:
- Это, хлопче, плоховат я, вдохновлять солдат-то, лукавить то к чему. Дерьмовый из меня оратор, вот по головке тяпнуть или боевым кличем зарядить – эт усегда к столу, это могу, а вот речи толкать – язык не подвешен, а пить перед боем – верно путь на тот свет сыскать. Так что давайте, ребята, подбодрите наших обоссышей, а то ведь щас половина в обморок упадет. – Выдохнув, Дори задумчиво глянул на пещеру, - И это, ну, вы-то солдатня, от вида тролля не обосретесь, так что надо вперед пойти нам. Ну, Териз, ты давай, эту толпу контролируй, а уж мы с Лиамом щитами прикроем. Чувствую, ой чувствую, найдем мы там не только тварей. - Почесав бороду, цверг старательно постарался вспомнить, участвовал ли он когда-то в штурме пещер; на память ничего не приходило. – Ну и напоследок, мужики – давайте договоримся, что будем хладнокровны, так-то оно так, ага? Когда орать от страха начинают, я зело нервничать начинаю. А когда я нервничаю, я начинаю бояться. А когда даже такой крепкой жестянке как мне становится страшно, я могу ненароком пришибить какого-нибудь гада. Ну, помолясь, мужики.
Выстроившись в защитное построение, десятка отправилась внутрь…
199 Кб, 640x409Когда Дори закончил свою короткую и не слишком проникновенную речь, пение, прервавшись криком боли, сменилось на смесь из похрюкивания и протяжных стонов. Вступившим под свод пещеры наёмникам открылась следующая картина. Посреди просторной пещеры размещался очаг с уже прогоревшими углями рядом с которым валялась полуобглоданная баранья туша. Под самым сводом, с натянутых верёвок свисали пучки пахучих трав. По правую руку, в дальнем неосвещённом углу находилась большая клетка из переплетённых сучьев в которой явно кто-то находился судя по радостному вскрику, раздавшемуся при появлении наёмников. Противоположный от входа конец пещеры переходил в узкий лаз, скрытый завесой из нанизанных на нити позвонков и собранных в веники трав.
В другом углу, на куче шкур, уперевшись лицом, скрытым копной слипшихся от пота волос в пол и высоко оттопырив задницу, стонала женщина, сношаемая отвратительной тварью. Высокая, выше встреченной наёмниками ранее и болезненно худая. Длинные когтистые лапы обхватывали пышные бёдра, насаживая пойманную жертву на длинный, завитый спиралью пенис. Снова и снова, снова и снова, чудище яростно долбило женщину. Шагах в пяти от этой ужасающей картине, другое чудище, покрытое толстой серой шкурой с вожделением наблюдало за сценой отвратительного и противоестественного насилия, довольно похрюкивая. Это чудовище уступало первому в росте, но значительно превосходило в толщине. В правой руке мостра был зажат длинный осколок кости, формой и размерами напоминающий двуручный меч. От рукояти костяного лезвия шли пульсирующие красные отростки, плотно оплетая лапищу существа, вонзаясь ей под кожу.
При появлении наёмников, болезненно тощая тварь не прервав своего занятия, вонзила зубы в собственное запястье и сделала взмах в сторону Тостига. Чёрная кровь брызнула потоком, вспыхнувшим жарким пламенем прямо в полёте и окатив Тостига с головы до ног. Старый ветеран сдержал крик боли и устоял на ногах, хоть было видно, что пришлось ему не сладко.
Териз и сопровождающие его арбалетчики сделали залпа, целя в тварь покрупней. Стрела Териза вонзилось ей в брюхо, но вошла неглубоко. Мелькнувшие за этим бельты лишь слегка оцарапали ей шкуру. Крупная тварь, вскочила на задние лапы и оглушительно завизжала, наполняя сердца воинов страхом и ужасом.
В другом углу, на куче шкур, уперевшись лицом, скрытым копной слипшихся от пота волос в пол и высоко оттопырив задницу, стонала женщина, сношаемая отвратительной тварью. Высокая, выше встреченной наёмниками ранее и болезненно худая. Длинные когтистые лапы обхватывали пышные бёдра, насаживая пойманную жертву на длинный, завитый спиралью пенис. Снова и снова, снова и снова, чудище яростно долбило женщину. Шагах в пяти от этой ужасающей картине, другое чудище, покрытое толстой серой шкурой с вожделением наблюдало за сценой отвратительного и противоестественного насилия, довольно похрюкивая. Это чудовище уступало первому в росте, но значительно превосходило в толщине. В правой руке мостра был зажат длинный осколок кости, формой и размерами напоминающий двуручный меч. От рукояти костяного лезвия шли пульсирующие красные отростки, плотно оплетая лапищу существа, вонзаясь ей под кожу.
При появлении наёмников, болезненно тощая тварь не прервав своего занятия, вонзила зубы в собственное запястье и сделала взмах в сторону Тостига. Чёрная кровь брызнула потоком, вспыхнувшим жарким пламенем прямо в полёте и окатив Тостига с головы до ног. Старый ветеран сдержал крик боли и устоял на ногах, хоть было видно, что пришлось ему не сладко.
Териз и сопровождающие его арбалетчики сделали залпа, целя в тварь покрупней. Стрела Териза вонзилось ей в брюхо, но вошла неглубоко. Мелькнувшие за этим бельты лишь слегка оцарапали ей шкуру. Крупная тварь, вскочила на задние лапы и оглушительно завизжала, наполняя сердца воинов страхом и ужасом.
199 Кб, 640x409Когда Дори закончил свою короткую и не слишком проникновенную речь, пение, прервавшись криком боли, сменилось на смесь из похрюкивания и протяжных стонов. Вступившим под свод пещеры наёмникам открылась следующая картина. Посреди просторной пещеры размещался очаг с уже прогоревшими углями рядом с которым валялась полуобглоданная баранья туша. Под самым сводом, с натянутых верёвок свисали пучки пахучих трав. По правую руку, в дальнем неосвещённом углу находилась большая клетка из переплетённых сучьев в которой явно кто-то находился судя по радостному вскрику, раздавшемуся при появлении наёмников. Противоположный от входа конец пещеры переходил в узкий лаз, скрытый завесой из нанизанных на нити позвонков и собранных в веники трав.
В другом углу, на куче шкур, уперевшись лицом, скрытым копной слипшихся от пота волос в пол и высоко оттопырив задницу, стонала женщина, сношаемая отвратительной тварью. Высокая, выше встреченной наёмниками ранее и болезненно худая. Длинные когтистые лапы обхватывали пышные бёдра, насаживая пойманную жертву на длинный, завитый спиралью пенис. Снова и снова, снова и снова, чудище яростно долбило женщину. Шагах в пяти от этой ужасающей картине, другое чудище, покрытое толстой серой шкурой с вожделением наблюдало за сценой отвратительного и противоестественного насилия, довольно похрюкивая. Это чудовище уступало первому в росте, но значительно превосходило в толщине. В правой руке мостра был зажат длинный осколок кости, формой и размерами напоминающий двуручный меч. От рукояти костяного лезвия шли пульсирующие красные отростки, плотно оплетая лапищу существа, вонзаясь ей под кожу.
При появлении наёмников, болезненно тощая тварь не прервав своего занятия, вонзила зубы в собственное запястье и сделала взмах в сторону Тостига. Чёрная кровь брызнула потоком, вспыхнувшим жарким пламенем прямо в полёте и окатив Тостига с головы до ног. Старый ветеран сдержал крик боли и устоял на ногах, хоть было видно, что пришлось ему не сладко.
Териз и сопровождающие его арбалетчики сделали залпа, целя в тварь покрупней. Стрела Териза вонзилось ей в брюхо, но вошла неглубоко. Мелькнувшие за этим бельты лишь слегка оцарапали ей шкуру. Крупная тварь, вскочила на задние лапы и оглушительно завизжала, наполняя сердца воинов страхом и ужасом.
В другом углу, на куче шкур, уперевшись лицом, скрытым копной слипшихся от пота волос в пол и высоко оттопырив задницу, стонала женщина, сношаемая отвратительной тварью. Высокая, выше встреченной наёмниками ранее и болезненно худая. Длинные когтистые лапы обхватывали пышные бёдра, насаживая пойманную жертву на длинный, завитый спиралью пенис. Снова и снова, снова и снова, чудище яростно долбило женщину. Шагах в пяти от этой ужасающей картине, другое чудище, покрытое толстой серой шкурой с вожделением наблюдало за сценой отвратительного и противоестественного насилия, довольно похрюкивая. Это чудовище уступало первому в росте, но значительно превосходило в толщине. В правой руке мостра был зажат длинный осколок кости, формой и размерами напоминающий двуручный меч. От рукояти костяного лезвия шли пульсирующие красные отростки, плотно оплетая лапищу существа, вонзаясь ей под кожу.
При появлении наёмников, болезненно тощая тварь не прервав своего занятия, вонзила зубы в собственное запястье и сделала взмах в сторону Тостига. Чёрная кровь брызнула потоком, вспыхнувшим жарким пламенем прямо в полёте и окатив Тостига с головы до ног. Старый ветеран сдержал крик боли и устоял на ногах, хоть было видно, что пришлось ему не сладко.
Териз и сопровождающие его арбалетчики сделали залпа, целя в тварь покрупней. Стрела Териза вонзилось ей в брюхо, но вошла неглубоко. Мелькнувшие за этим бельты лишь слегка оцарапали ей шкуру. Крупная тварь, вскочила на задние лапы и оглушительно завизжала, наполняя сердца воинов страхом и ужасом.
Зловоние внутри пещеры было еще ужаснее, нежели снаружи, а хруст костей перекрыл все остальные звуки, да так, что даже переговариваться не хотелось, однако, открывшаяся картина полностью заслуживала звания самого отвратительного зрелища за всю жизнь Дори. Долгое время он вообще не верил во всю эту магию, монстров, чудовищ. Жизнь в отряде наемников внесла в его мировоззрение определенные коррективы, но, судя по всему, этот караван решил окончательно добить его!
- Твою мать, архххг, - глухо закашлялся Дори, украдкой поглядывая из-за угла на монстров. – Там две этих туши, Лиам, зуб те даю. Паскуды, лежат, баб сношают, как пить дать – те дуры из селения. Тьфу ты, морока… Предложения?
Выслушав торопливую стратегию Лиама, посматривая на молчащего Териза, цверг одобрительно покачал головой.
- Добро, добро. Всей кучей на жирного, чтоб его в бездне огненной изжарили, наваливайтесь, благо Тостиг у нас знает, как рубить головы этим тварям. Я же, - дворф подтянул подшлемник на голове, да легонько раскрутил булаву, - возьму на себя, тьфу, худую свинью, чтоб ей пусто было. Териз с парнями прикроет, угумс? Ну все, народ… Ах да, чуть не забыл – дворф скорчил страшно лицо и погрозил пальцем, - держим строй, мать вашу, усекли, доходяги? Если хоть один запаникует или побежит – такого хрена у меня получит, как та стонущая баба, только я гарантирую – будет еще больнее, настолько, насколько мои мышцы больше ваших, понятно? Понятно, тьфу ты. Выходим!
Ударив себя в грудь, Дори первым вышел на свет, обнаруживая себя перед чудовищами. Коротышка не успел привлечь внимания, а вот толпа людей разъярила их не на шутку. Авось, Лиам справится, было последней мыслью в голове цверга перед тем, как он полностью сфокусировал себя на худом монстре. Раскрутив булаву и заорав что было мочи, Дори набросился на нее, молотя своей окованной палицей, выбивая куски плоти из ее болезненно синего тела. Стальные удары планомерными, оглушающими ударами приходили в торс твари. Авось, удалось ее ошеломить, промелькнула мысль… Где же эти чертовы лучники?!
- НЕ РАСКРЫВАТЬ СТРОЙ, ИДИОТЫ! НА ЩИТЫ ЕГО МЕЧ, НА ЩИТЫ! СТРЕЛКИ, ЗАЛП, МАТЬ ВАШУ, ВЫ ТАМ ХРЕНА ЛЫСОГО ГОНЯЕТЕ ИЛИ КАК? – заорал дворф.
- Твою мать, архххг, - глухо закашлялся Дори, украдкой поглядывая из-за угла на монстров. – Там две этих туши, Лиам, зуб те даю. Паскуды, лежат, баб сношают, как пить дать – те дуры из селения. Тьфу ты, морока… Предложения?
Выслушав торопливую стратегию Лиама, посматривая на молчащего Териза, цверг одобрительно покачал головой.
- Добро, добро. Всей кучей на жирного, чтоб его в бездне огненной изжарили, наваливайтесь, благо Тостиг у нас знает, как рубить головы этим тварям. Я же, - дворф подтянул подшлемник на голове, да легонько раскрутил булаву, - возьму на себя, тьфу, худую свинью, чтоб ей пусто было. Териз с парнями прикроет, угумс? Ну все, народ… Ах да, чуть не забыл – дворф скорчил страшно лицо и погрозил пальцем, - держим строй, мать вашу, усекли, доходяги? Если хоть один запаникует или побежит – такого хрена у меня получит, как та стонущая баба, только я гарантирую – будет еще больнее, настолько, насколько мои мышцы больше ваших, понятно? Понятно, тьфу ты. Выходим!
Ударив себя в грудь, Дори первым вышел на свет, обнаруживая себя перед чудовищами. Коротышка не успел привлечь внимания, а вот толпа людей разъярила их не на шутку. Авось, Лиам справится, было последней мыслью в голове цверга перед тем, как он полностью сфокусировал себя на худом монстре. Раскрутив булаву и заорав что было мочи, Дори набросился на нее, молотя своей окованной палицей, выбивая куски плоти из ее болезненно синего тела. Стальные удары планомерными, оглушающими ударами приходили в торс твари. Авось, удалось ее ошеломить, промелькнула мысль… Где же эти чертовы лучники?!
- НЕ РАСКРЫВАТЬ СТРОЙ, ИДИОТЫ! НА ЩИТЫ ЕГО МЕЧ, НА ЩИТЫ! СТРЕЛКИ, ЗАЛП, МАТЬ ВАШУ, ВЫ ТАМ ХРЕНА ЛЫСОГО ГОНЯЕТЕ ИЛИ КАК? – заорал дворф.
Зловоние внутри пещеры было еще ужаснее, нежели снаружи, а хруст костей перекрыл все остальные звуки, да так, что даже переговариваться не хотелось, однако, открывшаяся картина полностью заслуживала звания самого отвратительного зрелища за всю жизнь Дори. Долгое время он вообще не верил во всю эту магию, монстров, чудовищ. Жизнь в отряде наемников внесла в его мировоззрение определенные коррективы, но, судя по всему, этот караван решил окончательно добить его!
- Твою мать, архххг, - глухо закашлялся Дори, украдкой поглядывая из-за угла на монстров. – Там две этих туши, Лиам, зуб те даю. Паскуды, лежат, баб сношают, как пить дать – те дуры из селения. Тьфу ты, морока… Предложения?
Выслушав торопливую стратегию Лиама, посматривая на молчащего Териза, цверг одобрительно покачал головой.
- Добро, добро. Всей кучей на жирного, чтоб его в бездне огненной изжарили, наваливайтесь, благо Тостиг у нас знает, как рубить головы этим тварям. Я же, - дворф подтянул подшлемник на голове, да легонько раскрутил булаву, - возьму на себя, тьфу, худую свинью, чтоб ей пусто было. Териз с парнями прикроет, угумс? Ну все, народ… Ах да, чуть не забыл – дворф скорчил страшно лицо и погрозил пальцем, - держим строй, мать вашу, усекли, доходяги? Если хоть один запаникует или побежит – такого хрена у меня получит, как та стонущая баба, только я гарантирую – будет еще больнее, настолько, насколько мои мышцы больше ваших, понятно? Понятно, тьфу ты. Выходим!
Ударив себя в грудь, Дори первым вышел на свет, обнаруживая себя перед чудовищами. Коротышка не успел привлечь внимания, а вот толпа людей разъярила их не на шутку. Авось, Лиам справится, было последней мыслью в голове цверга перед тем, как он полностью сфокусировал себя на худом монстре. Раскрутив булаву и заорав что было мочи, Дори набросился на нее, молотя своей окованной палицей, выбивая куски плоти из ее болезненно синего тела. Стальные удары планомерными, оглушающими ударами приходили в торс твари. Авось, удалось ее ошеломить, промелькнула мысль… Где же эти чертовы лучники?!
- НЕ РАСКРЫВАТЬ СТРОЙ, ИДИОТЫ! НА ЩИТЫ ЕГО МЕЧ, НА ЩИТЫ! СТРЕЛКИ, ЗАЛП, МАТЬ ВАШУ, ВЫ ТАМ ХРЕНА ЛЫСОГО ГОНЯЕТЕ ИЛИ КАК? – заорал дворф.
- Твою мать, архххг, - глухо закашлялся Дори, украдкой поглядывая из-за угла на монстров. – Там две этих туши, Лиам, зуб те даю. Паскуды, лежат, баб сношают, как пить дать – те дуры из селения. Тьфу ты, морока… Предложения?
Выслушав торопливую стратегию Лиама, посматривая на молчащего Териза, цверг одобрительно покачал головой.
- Добро, добро. Всей кучей на жирного, чтоб его в бездне огненной изжарили, наваливайтесь, благо Тостиг у нас знает, как рубить головы этим тварям. Я же, - дворф подтянул подшлемник на голове, да легонько раскрутил булаву, - возьму на себя, тьфу, худую свинью, чтоб ей пусто было. Териз с парнями прикроет, угумс? Ну все, народ… Ах да, чуть не забыл – дворф скорчил страшно лицо и погрозил пальцем, - держим строй, мать вашу, усекли, доходяги? Если хоть один запаникует или побежит – такого хрена у меня получит, как та стонущая баба, только я гарантирую – будет еще больнее, настолько, насколько мои мышцы больше ваших, понятно? Понятно, тьфу ты. Выходим!
Ударив себя в грудь, Дори первым вышел на свет, обнаруживая себя перед чудовищами. Коротышка не успел привлечь внимания, а вот толпа людей разъярила их не на шутку. Авось, Лиам справится, было последней мыслью в голове цверга перед тем, как он полностью сфокусировал себя на худом монстре. Раскрутив булаву и заорав что было мочи, Дори набросился на нее, молотя своей окованной палицей, выбивая куски плоти из ее болезненно синего тела. Стальные удары планомерными, оглушающими ударами приходили в торс твари. Авось, удалось ее ошеломить, промелькнула мысль… Где же эти чертовы лучники?!
- НЕ РАСКРЫВАТЬ СТРОЙ, ИДИОТЫ! НА ЩИТЫ ЕГО МЕЧ, НА ЩИТЫ! СТРЕЛКИ, ЗАЛП, МАТЬ ВАШУ, ВЫ ТАМ ХРЕНА ЛЫСОГО ГОНЯЕТЕ ИЛИ КАК? – заорал дворф.
Добравшись до пещеры, Лиам и Териз остановились, ожидая остальных. Стоило признать, хоть спутник Змейки был молчалив, но дело своё знал крепко, а большего и не требовалось.
Когда вся десятка собралась у входа, Дори попробовал произнести что-то вроде напутственной речи, а после обратился к своим лейтенантам:
Дослушав тираду Дори, Териз произнёс речь. На вкус Лиама довольно неплохую, хоть возможно, декламатор и переборщил с пылкостью, которую от вечно молчаливого лучника никто не ждал. В любом случае, это лучше речи барона Бриса Витре, вассала Габриеля Арралонского, говорившего перед приступом города Комана. Тогда он произнёс что-то вроде: "У Его Светлости, герцога Габриеля Арралонского кончилось вино. Идите в город и раздобудьте ему пару бочек."
Впрочем, остальная десятка видимо не разделяла мнение Лиама и не особо горела желанием идти внутрь. Хоть до позорного дезертирства, к чести вояк, никто не опустился.
Запалив пару факелов, отряд стал медленно продвигаться вглубь пещеры. Когда Дори, заглянув за очередной поворот, сообщил о том, что увидел, Лиам предложил свой план. Дори, под прикрытием стрелков, берёт на себя высокого "божьего посланца", пока остальные наглухо валят толстяка.
После этого времени на уточнения и дополнительные приказы не осталось. Змейка краем глаза отметил, как старого вояку Тостига обдало кровью монстра, как выставивший вперёд щит, дварф врезается в худую тварь, а стрела Териза завязла в брюхе толстого свина...
Когда вся десятка собралась у входа, Дори попробовал произнести что-то вроде напутственной речи, а после обратился к своим лейтенантам:
>- Это, хлопче, плоховат я, вдохновлять солдат-то, лукавить то к чему. Дерьмовый из меня оратор, вот по головке тяпнуть или боевым кличем зарядить – эт усегда к столу, это могу, а вот речи толкать – язык не подвешен, а пить перед боем – верно путь на тот свет сыскать. Так что давайте, ребята, подбодрите наших обоссышей, а то ведь щас половина в обморок упадет. – Выдохнув, Дори задумчиво глянул на пещеру, - И это, ну, вы-то солдатня, от вида тролля не обосретесь, так что надо вперед пойти нам. Ну, Териз, ты давай, эту толпу контролируй, а уж мы с Лиамом щитами прикроем. Чувствую, ой чувствую, найдем мы там не только тварей. - Почесав бороду, цверг старательно постарался вспомнить, участвовал ли он когда-то в штурме пещер; на память ничего не приходило. – Ну и напоследок, мужики – давайте договоримся, что будем хладнокровны, так-то оно так, ага? Когда орать от страха начинают, я зело нервничать начинаю. А когда я нервничаю, я начинаю бояться. А когда даже такой крепкой жестянке как мне становится страшно, я могу ненароком пришибить какого-нибудь гада. Ну, помолясь, мужики.
Дослушав тираду Дори, Териз произнёс речь. На вкус Лиама довольно неплохую, хоть возможно, декламатор и переборщил с пылкостью, которую от вечно молчаливого лучника никто не ждал. В любом случае, это лучше речи барона Бриса Витре, вассала Габриеля Арралонского, говорившего перед приступом города Комана. Тогда он произнёс что-то вроде: "У Его Светлости, герцога Габриеля Арралонского кончилось вино. Идите в город и раздобудьте ему пару бочек."
Впрочем, остальная десятка видимо не разделяла мнение Лиама и не особо горела желанием идти внутрь. Хоть до позорного дезертирства, к чести вояк, никто не опустился.
Запалив пару факелов, отряд стал медленно продвигаться вглубь пещеры. Когда Дори, заглянув за очередной поворот, сообщил о том, что увидел, Лиам предложил свой план. Дори, под прикрытием стрелков, берёт на себя высокого "божьего посланца", пока остальные наглухо валят толстяка.
После этого времени на уточнения и дополнительные приказы не осталось. Змейка краем глаза отметил, как старого вояку Тостига обдало кровью монстра, как выставивший вперёд щит, дварф врезается в худую тварь, а стрела Териза завязла в брюхе толстого свина...
Добравшись до пещеры, Лиам и Териз остановились, ожидая остальных. Стоило признать, хоть спутник Змейки был молчалив, но дело своё знал крепко, а большего и не требовалось.
Когда вся десятка собралась у входа, Дори попробовал произнести что-то вроде напутственной речи, а после обратился к своим лейтенантам:
Дослушав тираду Дори, Териз произнёс речь. На вкус Лиама довольно неплохую, хоть возможно, декламатор и переборщил с пылкостью, которую от вечно молчаливого лучника никто не ждал. В любом случае, это лучше речи барона Бриса Витре, вассала Габриеля Арралонского, говорившего перед приступом города Комана. Тогда он произнёс что-то вроде: "У Его Светлости, герцога Габриеля Арралонского кончилось вино. Идите в город и раздобудьте ему пару бочек."
Впрочем, остальная десятка видимо не разделяла мнение Лиама и не особо горела желанием идти внутрь. Хоть до позорного дезертирства, к чести вояк, никто не опустился.
Запалив пару факелов, отряд стал медленно продвигаться вглубь пещеры. Когда Дори, заглянув за очередной поворот, сообщил о том, что увидел, Лиам предложил свой план. Дори, под прикрытием стрелков, берёт на себя высокого "божьего посланца", пока остальные наглухо валят толстяка.
После этого времени на уточнения и дополнительные приказы не осталось. Змейка краем глаза отметил, как старого вояку Тостига обдало кровью монстра, как выставивший вперёд щит, дварф врезается в худую тварь, а стрела Териза завязла в брюхе толстого свина...
Когда вся десятка собралась у входа, Дори попробовал произнести что-то вроде напутственной речи, а после обратился к своим лейтенантам:
>- Это, хлопче, плоховат я, вдохновлять солдат-то, лукавить то к чему. Дерьмовый из меня оратор, вот по головке тяпнуть или боевым кличем зарядить – эт усегда к столу, это могу, а вот речи толкать – язык не подвешен, а пить перед боем – верно путь на тот свет сыскать. Так что давайте, ребята, подбодрите наших обоссышей, а то ведь щас половина в обморок упадет. – Выдохнув, Дори задумчиво глянул на пещеру, - И это, ну, вы-то солдатня, от вида тролля не обосретесь, так что надо вперед пойти нам. Ну, Териз, ты давай, эту толпу контролируй, а уж мы с Лиамом щитами прикроем. Чувствую, ой чувствую, найдем мы там не только тварей. - Почесав бороду, цверг старательно постарался вспомнить, участвовал ли он когда-то в штурме пещер; на память ничего не приходило. – Ну и напоследок, мужики – давайте договоримся, что будем хладнокровны, так-то оно так, ага? Когда орать от страха начинают, я зело нервничать начинаю. А когда я нервничаю, я начинаю бояться. А когда даже такой крепкой жестянке как мне становится страшно, я могу ненароком пришибить какого-нибудь гада. Ну, помолясь, мужики.
Дослушав тираду Дори, Териз произнёс речь. На вкус Лиама довольно неплохую, хоть возможно, декламатор и переборщил с пылкостью, которую от вечно молчаливого лучника никто не ждал. В любом случае, это лучше речи барона Бриса Витре, вассала Габриеля Арралонского, говорившего перед приступом города Комана. Тогда он произнёс что-то вроде: "У Его Светлости, герцога Габриеля Арралонского кончилось вино. Идите в город и раздобудьте ему пару бочек."
Впрочем, остальная десятка видимо не разделяла мнение Лиама и не особо горела желанием идти внутрь. Хоть до позорного дезертирства, к чести вояк, никто не опустился.
Запалив пару факелов, отряд стал медленно продвигаться вглубь пещеры. Когда Дори, заглянув за очередной поворот, сообщил о том, что увидел, Лиам предложил свой план. Дори, под прикрытием стрелков, берёт на себя высокого "божьего посланца", пока остальные наглухо валят толстяка.
После этого времени на уточнения и дополнительные приказы не осталось. Змейка краем глаза отметил, как старого вояку Тостига обдало кровью монстра, как выставивший вперёд щит, дварф врезается в худую тварь, а стрела Териза завязла в брюхе толстого свина...
Лиам напрыгнул на поднимающуюся с кучи шкур тварь и ударил длинным выпадом. Клинок вошёл прямо меж зубов твари, точно в раззявленную пасть. Следом налетели братья-поденщики, ударив слева и справа. Меч Кунольда скользнул по подставленному в последний момент костяному лезвию, а вот Ганке повезло больше и его клинок прошёлся твари по левому боку, оставив неглубокий длинный порез. Сигурд заехал твари по лбу топором, но топор спружинив отскочил от на редкость крепкого черепа. Тостиг бил последним. Закружившись и обойдя тварь со спины он рубанул ей по шее. Клинок с хрустом вошёл в позвоночник, прорубив стальные мышцы. Чёрная кровь потоком сочилась из оставленных ран, но тварь устояла.
Цверг-десятник обрушился на худое тело чудища град ударов. Оно с поразительной скоростью уклонилось от большинства, по-прежнему продолжая двигать тазом. Наконец, довольно хрюкнув, оно кончило и вскочило, поднимаясь на ноги и отходя от карлика. Тело женщины соскользнуло с длинного спиралевидного члена, упав на кучу шкур. Глаза худой твари вспыхнули огнём и угрожающе зарычав, она ткнула когтистым пальцем в сторону Дори. Борода цверга моментально вспыхнула. Териз тянулся за новой стрелой, не бездельничали и пара его арбалетчиков.
Устоявшая на ногах после целого града ударов тварь, поднялась и широко замахнувшись обрушила костяное лезвие на Кунольда, сверху вниз. Клинок прорезав кожанку и проломив ключицу глубоко вошёл в тело Кунольда. Тварь дёрнула лезвие на себя и истекая кровью, темноволосый брат-поденщик повалился на пол пещеры.
Из темноты клетки донёсся звучный бас,
-Побери вас Глубинные Черви, выпустите нас и дайте нам оружие!- меж прутьев клетки просунулось широкое лицо, испещрённое татуировками.
Цверг-десятник обрушился на худое тело чудища град ударов. Оно с поразительной скоростью уклонилось от большинства, по-прежнему продолжая двигать тазом. Наконец, довольно хрюкнув, оно кончило и вскочило, поднимаясь на ноги и отходя от карлика. Тело женщины соскользнуло с длинного спиралевидного члена, упав на кучу шкур. Глаза худой твари вспыхнули огнём и угрожающе зарычав, она ткнула когтистым пальцем в сторону Дори. Борода цверга моментально вспыхнула. Териз тянулся за новой стрелой, не бездельничали и пара его арбалетчиков.
Устоявшая на ногах после целого града ударов тварь, поднялась и широко замахнувшись обрушила костяное лезвие на Кунольда, сверху вниз. Клинок прорезав кожанку и проломив ключицу глубоко вошёл в тело Кунольда. Тварь дёрнула лезвие на себя и истекая кровью, темноволосый брат-поденщик повалился на пол пещеры.
Из темноты клетки донёсся звучный бас,
-Побери вас Глубинные Черви, выпустите нас и дайте нам оружие!- меж прутьев клетки просунулось широкое лицо, испещрённое татуировками.
Выдернув меч из пасти и отскочив, Лиам ударил снова, рубанув по широкой толстой морде.
-Кун!!!- Ганке злобно взвыл и наскочил на тварь. Бил он с полуоборота, широко и мощно, даже не думая парировать возможные удары. Клинок прошёлся по спине чудища. Рейнхольд, вспомнив наконец о том, что у него тоже есть чем бить, набросился на чудище с топором, не отставал и старина Тостиг, рубанув на этот раз наискось по ногам чудища. Сигурд и Вендел добавили топором и дубиной. Тварь, вся залитая собственной чёрной кровью продолжала стоять на ногах, опять занося длинное костяное лезвие для нового удара...
-Кун!!!- Ганке злобно взвыл и наскочил на тварь. Бил он с полуоборота, широко и мощно, даже не думая парировать возможные удары. Клинок прошёлся по спине чудища. Рейнхольд, вспомнив наконец о том, что у него тоже есть чем бить, набросился на чудище с топором, не отставал и старина Тостиг, рубанув на этот раз наискось по ногам чудища. Сигурд и Вендел добавили топором и дубиной. Тварь, вся залитая собственной чёрной кровью продолжала стоять на ногах, опять занося длинное костяное лезвие для нового удара...
>>585501
Черная магия! - пронеслось в голове у дворфа: верные удары били мимо цели, а монстр уворачивался, казалось, в безнадежной ситуации; ярко красные же глаза, цверг запомнит навсегда и дело совсем не в его излишней впечатлительности! - загоревшаяся борода будет ярким знаком произошедшего. Однако увлеченность битвой, бурлящая от адреналина кровь в венах, заставили дворфа забыть про огонь и наброситься на тварь вновь.
- КАК ТОЛЬКО ЗАКОНЧИТЕ С ЖИРНЫМ - А НУ, ПЛЕННИКОВ ОТВОРЯЙТЕ, ИРОДЫ СУЧЬИ! - крикнул Дори, пытаясь попасть по петлявшему худому монстру. Услышав краем уха призыв пленников, дворф совсем не подозревал, что происходит на втором фронте...
Черная магия! - пронеслось в голове у дворфа: верные удары били мимо цели, а монстр уворачивался, казалось, в безнадежной ситуации; ярко красные же глаза, цверг запомнит навсегда и дело совсем не в его излишней впечатлительности! - загоревшаяся борода будет ярким знаком произошедшего. Однако увлеченность битвой, бурлящая от адреналина кровь в венах, заставили дворфа забыть про огонь и наброситься на тварь вновь.
- КАК ТОЛЬКО ЗАКОНЧИТЕ С ЖИРНЫМ - А НУ, ПЛЕННИКОВ ОТВОРЯЙТЕ, ИРОДЫ СУЧЬИ! - крикнул Дори, пытаясь попасть по петлявшему худому монстру. Услышав краем уха призыв пленников, дворф совсем не подозревал, что происходит на втором фронте...
Удар пришёлся вскольз, тварь отпрыгнула и её глаза снова вспыхнули огнём, а когтистый палец поднялся, указывая на этот раз на Териза и его ребят... Но, ничего не произошло. Тварь расстроено хрюкнула и скользнув в сторону завесы из костей и травы, нанизанных на верёвки, скрылась за ней, но вдогонку ей уже летела стрела, пущенная Теризом. Из прикрытого завесой лаза раздался визг. Стрела нашла свою цель.
Костяное лезвие поднялось и снова опустилось, ломая кости и прорубая плоть Лиама "Змейки". Наёмника отбросило в сторону силой удара, Лиам едва-едва смог удержаться на ногах. Кожанка промокла от крови, от боли в переломанных рёбрах было трудно дышать.
Костяное лезвие поднялось и снова опустилось, ломая кости и прорубая плоть Лиама "Змейки". Наёмника отбросило в сторону силой удара, Лиам едва-едва смог удержаться на ногах. Кожанка промокла от крови, от боли в переломанных рёбрах было трудно дышать.
Лиам отступил за спины своих товарищей, дав им простор для манёвра. Первым на чудище навалился Ганке, с бешеной яростью рубя его своим клинком. Следом, Рейнхольд заехал топором под колено чудищу, а Вендел добавил дубиной по приплющенной морде. Тостиг, замахнувшись и заведя клинок за спину, ударил снизу вверх прямо по шее падающей твари. Клинок пронёсшийся по дуге, прорубил мышцы, позвоночник и вышел наружу. Тело твари, с полуотрубленной головой дёргалось на залитом кровью полу пещеры.
Завеса, отделяющая проход, ведущий в глубины пещеры слегка колыхалась, задетая телом пробежавшей твари. Тело огромного монстра продолжало слегка подёргиваться, источая сильное зловоние. Костяное лезвие, дёрнувшись словно живое, выпустило жгутики, оплетающие лапу поверженного монстра и перебирая ими словно ножками, медленно поползло в сторону.
На куче шкур, животом вниз лежала и тихо постанывала пышногрудая женщина. Меж её широко раздвинутых ног натекла уже целая лужа густого белого семени. А из прутьев клетки снова показалось широкое лицо, которое, как теперь заметили наёмники было покрыто густой вязью татуировок,
-ТОПОРИЩЕ ВАМ В ЖОПЫ, ВЫ ВЫПУСТИТЕ НАС ИЛИ НЕТ!
В темноте, за спиной крикуньи послышался чей-то негромкий шёпот, заглушённый её басовитым окриком.
На куче шкур, животом вниз лежала и тихо постанывала пышногрудая женщина. Меж её широко раздвинутых ног натекла уже целая лужа густого белого семени. А из прутьев клетки снова показалось широкое лицо, которое, как теперь заметили наёмники было покрыто густой вязью татуировок,
-ТОПОРИЩЕ ВАМ В ЖОПЫ, ВЫ ВЫПУСТИТЕ НАС ИЛИ НЕТ!
В темноте, за спиной крикуньи послышался чей-то негромкий шёпот, заглушённый её басовитым окриком.
Отдав Тостигу приказ, Лиам "Змейка", откинув полог остриём меча, ринулся следом за тварью, сопровождаемый своими товарищами. Длинный туннель уходил всё дальше и дальше в глубины горы, свет факелов в руках Рейнхольда и Вендела выхватывал из мрака наскальные рисунки, изображающие людей и зверей, сплетающихся друг с другом в карнальных объятиях.
При приближении Тостига, костяное лезвие резко втянуло жгутики в утолщённую часть рукояти. Старый ветеран, недолго думая, набросил на оживший клинок слипшиеся от крови и семени шкур и придавив сверху камнем. Териз и его стрелки не торопились присоединяться к погоне, здраво рассудив, что в тесноте тоннеля их стрелковые навыки не пригодятся.
При приближении Тостига, костяное лезвие резко втянуло жгутики в утолщённую часть рукояти. Старый ветеран, недолго думая, набросил на оживший клинок слипшиеся от крови и семени шкур и придавив сверху камнем. Териз и его стрелки не торопились присоединяться к погоне, здраво рассудив, что в тесноте тоннеля их стрелковые навыки не пригодятся.
- Барррук! – ругался дворф, попадая лишь по свисающим с потолка пучкам травы, в которых затерялся тощий монстр. Впрочем, цверг быстро нашел причину своей неловкости – небольшое жжение, которое он почувствовал пару минут назад, постепенно превращалось в полноценное огненное буйство, да не абы где, а на самом святом – бороде!
- Чертова магия, аргх! Горячо, горячо! - отбросив преследование, Дори изо всех сил начал сшибать с себя пламя, дабы спасти остатки былой, черноволосой роскоши. Стоит сказать, ему это удалось, хотя опаленные края сделали лицевую растительность крайне неаккуратной. Неудовлетворительно осмотрев клочки волос, десятник зашипел как кошка: - Найду и убью паскуду, тьфу ты! Едрена вошь, мне же с этим расхаживать теперь!
Однако Дори не сломила потеря и, спохватившись, он уже вновь встал в боевую позицию, к сожалению, увидев лишь плащ Лиама, который исчез посреди пучков травы, пока его слух резали причитания Ганке, склонившегося над своим раненым братом, перемежавшиеся руганью пленников.
- ЗНАЧИТ ТАК, ВОЯКИ БАЗАРНЫЕ, ДОХОДЯГИ ОБОСРАНЫЕ! – заорал на пленников Дори, подбегая к клетке, - ХРАБРЕЦЫ СУЧЬИ, ВЫ ЧЕ, ДУМАЕТЕ, МЫ, ТЬФУ ТЫ, РЫЦАРИ В СВЕРКАЮЩИХ ДОСПЕХАХ, А, ТАК ЗНАЧИТ? Забулдыги, самим то, нехай, воли не хватило, тьфу, околошматить недругов, а? – ворчал цверг, примеряясь к замку, - Лекари есть, а?! Да не мычите в ответ, ахем, у меня парень дохнет, за вас, между прочим! – сильный удар молота сшиб дрянной замок, освободив пленных. Окинув их взглядом, Дори поспешил к раненому, на ходу раздавая приказания оставшимся воинам:
- Хлопцы, ну-ка ноги в руки и бегом, к Ортогу! Срочно зовите этого, ну как там его, тьфу, Лео, вот, да! Пусть мчит сюда, да с лекарствами да носилками, не то костей своих не пересчитает!Сообщите – повоевали мы тут знатно, ага, лучше бы не лезли... - склонившись над Кунольдом, Дори пытался оказать ему первую помощь, сдерживая бегущую кровь и перевязывая рану, - Ах да, и это, хлопцы, пусть чертов завал раскурочивают к едрене фене, коль тварей перебили!
- Чертова магия, аргх! Горячо, горячо! - отбросив преследование, Дори изо всех сил начал сшибать с себя пламя, дабы спасти остатки былой, черноволосой роскоши. Стоит сказать, ему это удалось, хотя опаленные края сделали лицевую растительность крайне неаккуратной. Неудовлетворительно осмотрев клочки волос, десятник зашипел как кошка: - Найду и убью паскуду, тьфу ты! Едрена вошь, мне же с этим расхаживать теперь!
Однако Дори не сломила потеря и, спохватившись, он уже вновь встал в боевую позицию, к сожалению, увидев лишь плащ Лиама, который исчез посреди пучков травы, пока его слух резали причитания Ганке, склонившегося над своим раненым братом, перемежавшиеся руганью пленников.
- ЗНАЧИТ ТАК, ВОЯКИ БАЗАРНЫЕ, ДОХОДЯГИ ОБОСРАНЫЕ! – заорал на пленников Дори, подбегая к клетке, - ХРАБРЕЦЫ СУЧЬИ, ВЫ ЧЕ, ДУМАЕТЕ, МЫ, ТЬФУ ТЫ, РЫЦАРИ В СВЕРКАЮЩИХ ДОСПЕХАХ, А, ТАК ЗНАЧИТ? Забулдыги, самим то, нехай, воли не хватило, тьфу, околошматить недругов, а? – ворчал цверг, примеряясь к замку, - Лекари есть, а?! Да не мычите в ответ, ахем, у меня парень дохнет, за вас, между прочим! – сильный удар молота сшиб дрянной замок, освободив пленных. Окинув их взглядом, Дори поспешил к раненому, на ходу раздавая приказания оставшимся воинам:
- Хлопцы, ну-ка ноги в руки и бегом, к Ортогу! Срочно зовите этого, ну как там его, тьфу, Лео, вот, да! Пусть мчит сюда, да с лекарствами да носилками, не то костей своих не пересчитает!Сообщите – повоевали мы тут знатно, ага, лучше бы не лезли... - склонившись над Кунольдом, Дори пытался оказать ему первую помощь, сдерживая бегущую кровь и перевязывая рану, - Ах да, и это, хлопцы, пусть чертов завал раскурочивают к едрене фене, коль тварей перебили!
- Барррук! – ругался дворф, попадая лишь по свисающим с потолка пучкам травы, в которых затерялся тощий монстр. Впрочем, цверг быстро нашел причину своей неловкости – небольшое жжение, которое он почувствовал пару минут назад, постепенно превращалось в полноценное огненное буйство, да не абы где, а на самом святом – бороде!
- Чертова магия, аргх! Горячо, горячо! - отбросив преследование, Дори изо всех сил начал сшибать с себя пламя, дабы спасти остатки былой, черноволосой роскоши. Стоит сказать, ему это удалось, хотя опаленные края сделали лицевую растительность крайне неаккуратной. Неудовлетворительно осмотрев клочки волос, десятник зашипел как кошка: - Найду и убью паскуду, тьфу ты! Едрена вошь, мне же с этим расхаживать теперь!
Однако Дори не сломила потеря и, спохватившись, он уже вновь встал в боевую позицию, к сожалению, увидев лишь плащ Лиама, который исчез посреди пучков травы, пока его слух резали причитания Ганке, склонившегося над своим раненым братом, перемежавшиеся руганью пленников.
- ЗНАЧИТ ТАК, ВОЯКИ БАЗАРНЫЕ, ДОХОДЯГИ ОБОСРАНЫЕ! – заорал на пленников Дори, подбегая к клетке, - ХРАБРЕЦЫ СУЧЬИ, ВЫ ЧЕ, ДУМАЕТЕ, МЫ, ТЬФУ ТЫ, РЫЦАРИ В СВЕРКАЮЩИХ ДОСПЕХАХ, А, ТАК ЗНАЧИТ? Забулдыги, самим то, нехай, воли не хватило, тьфу, околошматить недругов, а? – ворчал цверг, примеряясь к замку, - Лекари есть, а?! Да не мычите в ответ, ахем, у меня парень дохнет, за вас, между прочим! – сильный удар молота сшиб дрянной замок, освободив пленных. Окинув их взглядом, Дори поспешил к раненому, на ходу раздавая приказания оставшимся воинам:
- Хлопцы, ну-ка ноги в руки и бегом, к Ортогу! Срочно зовите этого, ну как там его, тьфу, Лео, вот, да! Пусть мчит сюда, да с лекарствами да носилками, не то костей своих не пересчитает!Сообщите – повоевали мы тут знатно, ага, лучше бы не лезли... - склонившись над Кунольдом, Дори пытался оказать ему первую помощь, сдерживая бегущую кровь и перевязывая рану, - Ах да, и это, хлопцы, пусть чертов завал раскурочивают к едрене фене, коль тварей перебили!
- Чертова магия, аргх! Горячо, горячо! - отбросив преследование, Дори изо всех сил начал сшибать с себя пламя, дабы спасти остатки былой, черноволосой роскоши. Стоит сказать, ему это удалось, хотя опаленные края сделали лицевую растительность крайне неаккуратной. Неудовлетворительно осмотрев клочки волос, десятник зашипел как кошка: - Найду и убью паскуду, тьфу ты! Едрена вошь, мне же с этим расхаживать теперь!
Однако Дори не сломила потеря и, спохватившись, он уже вновь встал в боевую позицию, к сожалению, увидев лишь плащ Лиама, который исчез посреди пучков травы, пока его слух резали причитания Ганке, склонившегося над своим раненым братом, перемежавшиеся руганью пленников.
- ЗНАЧИТ ТАК, ВОЯКИ БАЗАРНЫЕ, ДОХОДЯГИ ОБОСРАНЫЕ! – заорал на пленников Дори, подбегая к клетке, - ХРАБРЕЦЫ СУЧЬИ, ВЫ ЧЕ, ДУМАЕТЕ, МЫ, ТЬФУ ТЫ, РЫЦАРИ В СВЕРКАЮЩИХ ДОСПЕХАХ, А, ТАК ЗНАЧИТ? Забулдыги, самим то, нехай, воли не хватило, тьфу, околошматить недругов, а? – ворчал цверг, примеряясь к замку, - Лекари есть, а?! Да не мычите в ответ, ахем, у меня парень дохнет, за вас, между прочим! – сильный удар молота сшиб дрянной замок, освободив пленных. Окинув их взглядом, Дори поспешил к раненому, на ходу раздавая приказания оставшимся воинам:
- Хлопцы, ну-ка ноги в руки и бегом, к Ортогу! Срочно зовите этого, ну как там его, тьфу, Лео, вот, да! Пусть мчит сюда, да с лекарствами да носилками, не то костей своих не пересчитает!Сообщите – повоевали мы тут знатно, ага, лучше бы не лезли... - склонившись над Кунольдом, Дори пытался оказать ему первую помощь, сдерживая бегущую кровь и перевязывая рану, - Ах да, и это, хлопцы, пусть чертов завал раскурочивают к едрене фене, коль тварей перебили!
Отряд рубак во главе с Лиамом "Змейкой" углублялся в туннель всё дальше и дальше, в погоне за отступающей тварью. С потолка сочилась какая-то жижа, пол становился всё более неровным и словно дрожал под ногами, а идти становилось всё трудней. Свет факела играл на овальных камнях, усеивающих пол и стены. Продвинувшись ещё немного вперёд, преследователи заметили, что из складок камня начали проступать серые лица. Лица знакомые и незнакомые, но всех их объединяла одна гримаса боли и страданий, искажающая их черты. Пол задрожал и сотни каменных ртов исторгли вопль ужаса...
Замок отлетел в сторону и дверь клетки распахнулась. Первой оттуда вышла коротконогая коренастая женщина с рыжим ирокезом. Из-за татуировок в изобилии покрывающих её тело сложно было с уверенностью определить одета она или нет. Подобрав камень, она подскочила к продолжающемуся рефлекторно содрогаться телу твари и стала в остервенении молотить этим камней по черепу чудища. Сквозь открывшуюся дверцу Дори разглядел и остальных пленниц: двух маленьких хрупких девочек, закутанных в тряпки и в страхе жмущихся друг к дружке и загадочно улыбающуюся женщину с длинными русыми волосами до пояса, поглаживающую свой округлившийся живот.
Заслышав приказ десятника, двое арбалетчиков бросили взгляд в сторону Териза, на что он утвердительно кивнул. Стрелки, с явным облегчением помчались прочь из пещеры.
Оставшиеся охранять обоз наёмники ещё издалека заслышали их крики,
-Десятник Лео требует! Тварей уделали! Завал разбирайте!
Лео, в сопровождении всё тех же стрелков, захватив инструментарий и сооружённую наспех переноску для болезного, отправился вверх по козьей тропе. Ортог, сияющий, словно начищенный до блеска золотой, зычно прокричал,
-Побездельничали и хватит, обормоты! Кому чудищ бить, а кому завалы разбирать! Бриар, бери своих ребят и за работу! Степнячка, ты тоже без дела не шатайся! Бери лошадей, да ребят, кто без дела сидит!- купец повторялся, путался, но явно был рад тому, что первая, хоть и не последняя опасность порубежных гор была преодолена малой кровью.
Замок отлетел в сторону и дверь клетки распахнулась. Первой оттуда вышла коротконогая коренастая женщина с рыжим ирокезом. Из-за татуировок в изобилии покрывающих её тело сложно было с уверенностью определить одета она или нет. Подобрав камень, она подскочила к продолжающемуся рефлекторно содрогаться телу твари и стала в остервенении молотить этим камней по черепу чудища. Сквозь открывшуюся дверцу Дори разглядел и остальных пленниц: двух маленьких хрупких девочек, закутанных в тряпки и в страхе жмущихся друг к дружке и загадочно улыбающуюся женщину с длинными русыми волосами до пояса, поглаживающую свой округлившийся живот.
Заслышав приказ десятника, двое арбалетчиков бросили взгляд в сторону Териза, на что он утвердительно кивнул. Стрелки, с явным облегчением помчались прочь из пещеры.
Оставшиеся охранять обоз наёмники ещё издалека заслышали их крики,
-Десятник Лео требует! Тварей уделали! Завал разбирайте!
Лео, в сопровождении всё тех же стрелков, захватив инструментарий и сооружённую наспех переноску для болезного, отправился вверх по козьей тропе. Ортог, сияющий, словно начищенный до блеска золотой, зычно прокричал,
-Побездельничали и хватит, обормоты! Кому чудищ бить, а кому завалы разбирать! Бриар, бери своих ребят и за работу! Степнячка, ты тоже без дела не шатайся! Бери лошадей, да ребят, кто без дела сидит!- купец повторялся, путался, но явно был рад тому, что первая, хоть и не последняя опасность порубежных гор была преодолена малой кровью.
Отряд рубак во главе с Лиамом "Змейкой" углублялся в туннель всё дальше и дальше, в погоне за отступающей тварью. С потолка сочилась какая-то жижа, пол становился всё более неровным и словно дрожал под ногами, а идти становилось всё трудней. Свет факела играл на овальных камнях, усеивающих пол и стены. Продвинувшись ещё немного вперёд, преследователи заметили, что из складок камня начали проступать серые лица. Лица знакомые и незнакомые, но всех их объединяла одна гримаса боли и страданий, искажающая их черты. Пол задрожал и сотни каменных ртов исторгли вопль ужаса...
Замок отлетел в сторону и дверь клетки распахнулась. Первой оттуда вышла коротконогая коренастая женщина с рыжим ирокезом. Из-за татуировок в изобилии покрывающих её тело сложно было с уверенностью определить одета она или нет. Подобрав камень, она подскочила к продолжающемуся рефлекторно содрогаться телу твари и стала в остервенении молотить этим камней по черепу чудища. Сквозь открывшуюся дверцу Дори разглядел и остальных пленниц: двух маленьких хрупких девочек, закутанных в тряпки и в страхе жмущихся друг к дружке и загадочно улыбающуюся женщину с длинными русыми волосами до пояса, поглаживающую свой округлившийся живот.
Заслышав приказ десятника, двое арбалетчиков бросили взгляд в сторону Териза, на что он утвердительно кивнул. Стрелки, с явным облегчением помчались прочь из пещеры.
Оставшиеся охранять обоз наёмники ещё издалека заслышали их крики,
-Десятник Лео требует! Тварей уделали! Завал разбирайте!
Лео, в сопровождении всё тех же стрелков, захватив инструментарий и сооружённую наспех переноску для болезного, отправился вверх по козьей тропе. Ортог, сияющий, словно начищенный до блеска золотой, зычно прокричал,
-Побездельничали и хватит, обормоты! Кому чудищ бить, а кому завалы разбирать! Бриар, бери своих ребят и за работу! Степнячка, ты тоже без дела не шатайся! Бери лошадей, да ребят, кто без дела сидит!- купец повторялся, путался, но явно был рад тому, что первая, хоть и не последняя опасность порубежных гор была преодолена малой кровью.
Замок отлетел в сторону и дверь клетки распахнулась. Первой оттуда вышла коротконогая коренастая женщина с рыжим ирокезом. Из-за татуировок в изобилии покрывающих её тело сложно было с уверенностью определить одета она или нет. Подобрав камень, она подскочила к продолжающемуся рефлекторно содрогаться телу твари и стала в остервенении молотить этим камней по черепу чудища. Сквозь открывшуюся дверцу Дори разглядел и остальных пленниц: двух маленьких хрупких девочек, закутанных в тряпки и в страхе жмущихся друг к дружке и загадочно улыбающуюся женщину с длинными русыми волосами до пояса, поглаживающую свой округлившийся живот.
Заслышав приказ десятника, двое арбалетчиков бросили взгляд в сторону Териза, на что он утвердительно кивнул. Стрелки, с явным облегчением помчались прочь из пещеры.
Оставшиеся охранять обоз наёмники ещё издалека заслышали их крики,
-Десятник Лео требует! Тварей уделали! Завал разбирайте!
Лео, в сопровождении всё тех же стрелков, захватив инструментарий и сооружённую наспех переноску для болезного, отправился вверх по козьей тропе. Ортог, сияющий, словно начищенный до блеска золотой, зычно прокричал,
-Побездельничали и хватит, обормоты! Кому чудищ бить, а кому завалы разбирать! Бриар, бери своих ребят и за работу! Степнячка, ты тоже без дела не шатайся! Бери лошадей, да ребят, кто без дела сидит!- купец повторялся, путался, но явно был рад тому, что первая, хоть и не последняя опасность порубежных гор была преодолена малой кровью.
>>586293
- Хуррр... - Дори сосредоточенно накладывал повязку на рану Кунольда, лежащего без сознания, однако, по нахмуренному лицу дворфа было видно - его одолевают тяжелые мысли.
- Ганке, Териз, слухайте сюды, - негромко заговорил цверг, - с этими бабенками нужно будет поговорить, да поговорить с душой, понимаете, да? Ну и это, хурр, беспокоюсь я... - взгляд Дори упал на беременную женщину. - Плод же носят темный, семя испорченное. К беде это местным будет, ой к беде. Нужно, будет, - шмыгнув носом, Дори отшатнулся от перевязанного солдата, - в деревню посланца отправить, пока завал разбираем, чтобы делегациов привел, угу-угу. Пусть с бабами делают че хотят, их же, ну. Хотя, плевок, таким защитничкам, хех, я бы козу не доверил...
Встав, Дори еще раз окинул освобожденных пленниц:
- Эт самое, сударыни. - цверг попытался вспомнить галантные слова, однако они упорно не лезли ему в голову, - Бабы, короче! Тьфу ты, прикройте свою то! - Указав рукой на изнасилованную женщину, десятник в омерзении отшатнулся. - Так, насчет... этого... не переживайте, хурр, сейчас это, как его, а, да, наш алхимик подойдет, травок, настоев даст, от семени поганого избавит... Ну а пока, расскажите, как вы тут оказались, метелы беспокойные.
- Хуррр... - Дори сосредоточенно накладывал повязку на рану Кунольда, лежащего без сознания, однако, по нахмуренному лицу дворфа было видно - его одолевают тяжелые мысли.
- Ганке, Териз, слухайте сюды, - негромко заговорил цверг, - с этими бабенками нужно будет поговорить, да поговорить с душой, понимаете, да? Ну и это, хурр, беспокоюсь я... - взгляд Дори упал на беременную женщину. - Плод же носят темный, семя испорченное. К беде это местным будет, ой к беде. Нужно, будет, - шмыгнув носом, Дори отшатнулся от перевязанного солдата, - в деревню посланца отправить, пока завал разбираем, чтобы делегациов привел, угу-угу. Пусть с бабами делают че хотят, их же, ну. Хотя, плевок, таким защитничкам, хех, я бы козу не доверил...
Встав, Дори еще раз окинул освобожденных пленниц:
- Эт самое, сударыни. - цверг попытался вспомнить галантные слова, однако они упорно не лезли ему в голову, - Бабы, короче! Тьфу ты, прикройте свою то! - Указав рукой на изнасилованную женщину, десятник в омерзении отшатнулся. - Так, насчет... этого... не переживайте, хурр, сейчас это, как его, а, да, наш алхимик подойдет, травок, настоев даст, от семени поганого избавит... Ну а пока, расскажите, как вы тут оказались, метелы беспокойные.
Лиам поймал ритм боя и уверенно атаковал тварь. Он не сомневался в исходе поединка, так как знал, что у одиночки, пусть это будет хоть здоровенный свин, хоть покрытый магическими татуировками северянин-ульфхеднар или закованный в латы рыцарь, почти нет шансов выстоять против слаженной группы.
Даже когда тварь переключила своё внимание на Змейку, он был уверен, что сможет ускользать от здоровенного двуручника столько, сколько понадобится остальным чтобы прикончить существо. Тем больше было его удивление, когда врезавшийся в грудь меч свина выбил из наёмника весь дух. С запозданием закончив манёвр уклонения, Лиам отступил на шаг назад.
Когда остальные бойцы добили тварь, на Лиама обрушилась боль в сломанных несколько лет назад рёбрах. Нывшая грудь, тем не менее, не только не деморализовала бойца, но наоборот, наполнила его сердце холодной яростью и расчетливым желанием убить последнюю тварь. Убить не ради золота Ортога, не ради спасения невинных женщин или абстрактной справедливости, хотя видит Всевышний, эти богопротивные твари заслужили смерть. Убить их. Просто, что бы они поняли, будь ты хоть демоном или языческим божеством, умей испускать огненную кровь или молнию из задницы. В один несчастный день ты переходишь дорогу такому, как Лиам Змейка, а в следующий миг падаешь, захлёбываясь собственной кровью.
Коротко раздав указания, Лиам бросился в погоню. Увы, тварь оказалась прыткой, как генетта и растаяла в глубине пещеры. Когда каменные лица завыли и завопили, словно гигантские выпи, а пол пещеры задрожал, Лиам остановился.
— Не робей парни, мы уже прикончили пару хряков. Остался самый дохлый из троицы. А это, — Лиам указал рукой на серые лица, — всего лишь попытка нас запугать, как крестьяне пытаются запугать ворон пугалом. Вендел, ты же вроде на ферме вырос. Хорошо пугало против ворон помогает? Да не близко. — По своему обыкновению ответил на свой вопрос Лиам. — Так что вперёд.
Даже когда тварь переключила своё внимание на Змейку, он был уверен, что сможет ускользать от здоровенного двуручника столько, сколько понадобится остальным чтобы прикончить существо. Тем больше было его удивление, когда врезавшийся в грудь меч свина выбил из наёмника весь дух. С запозданием закончив манёвр уклонения, Лиам отступил на шаг назад.
Когда остальные бойцы добили тварь, на Лиама обрушилась боль в сломанных несколько лет назад рёбрах. Нывшая грудь, тем не менее, не только не деморализовала бойца, но наоборот, наполнила его сердце холодной яростью и расчетливым желанием убить последнюю тварь. Убить не ради золота Ортога, не ради спасения невинных женщин или абстрактной справедливости, хотя видит Всевышний, эти богопротивные твари заслужили смерть. Убить их. Просто, что бы они поняли, будь ты хоть демоном или языческим божеством, умей испускать огненную кровь или молнию из задницы. В один несчастный день ты переходишь дорогу такому, как Лиам Змейка, а в следующий миг падаешь, захлёбываясь собственной кровью.
Коротко раздав указания, Лиам бросился в погоню. Увы, тварь оказалась прыткой, как генетта и растаяла в глубине пещеры. Когда каменные лица завыли и завопили, словно гигантские выпи, а пол пещеры задрожал, Лиам остановился.
— Не робей парни, мы уже прикончили пару хряков. Остался самый дохлый из троицы. А это, — Лиам указал рукой на серые лица, — всего лишь попытка нас запугать, как крестьяне пытаются запугать ворон пугалом. Вендел, ты же вроде на ферме вырос. Хорошо пугало против ворон помогает? Да не близко. — По своему обыкновению ответил на свой вопрос Лиам. — Так что вперёд.
Бойцы из отряда замерли, поражённые зрелищем, выбившим из них последние остатки храбрости... Все, кроме Лиама, рванувшего за границы круга света, очерченного факелом, во тьму, следом за ускользающей тварью. Оказавшись рядом, Змейка ударил с силой и быстротой молнии. Лезвие вошло глубоко, прорубив серую шкуру. От тошнотворного запаха перехватило дыхание, а чудище, пробежав по инерции ещё несколько шагов, свалилось на пол пещеры. Каменные лица завыли в унисон, затем из темноты, там где упало чудище, донеслись чавкающие звуки пожираемой плоти и Лиам почувствовал, что вот-вот и его бойцы дрогнут, побегут.
— Держись, парни. Со свиньями покончено. — Лиам вернулся в очерченный круг света и забрал у Вендела факел. В глазах троицы он увидел панический ужас, поэтому, повысив голос, произнёс . — Я вижу в ваших глазах тот же страх, который сжимал моё сердце Стоять на месте отбросы людские! Упаси вас Святой Огюст оставить строй без приказа! Я лично спущу шкуру с того пса, что сбежит, поджав хвост, а труп отдам воронью, чтобы душа никогда не нашла дорогу на небеса! — С этими словами, Змейка бросил факел в сторону чавкающих звуков.
Попытка удержать парней от дезертирства:
Харизма2+Запугивание2 4d10: (6 + 9 + 10 + 5) = 30
Попытка удержать парней от дезертирства:
Харизма2+Запугивание2 4d10: (6 + 9 + 10 + 5) = 30
Брошенный факел разогнал тьму, осветив десятки каменных ртов, жадно вгрызающихся в тело павшего демона. Зубы прокусывали грубую кожу, вгрызаясь в плоть, отчего тело худой твари дёргалось словно живое. Бойцы из десятки застыли, парализованные страхом, а их посеревшие лица теперь совпадали по цвету со здешними каменными ликами.
К тому моменту, когда Лиам "Змейка" и его испуганные до смерти ребята вернулись в пещеру, коренастая дикарка, с ног до головы покрытая татуировками, наконец отбросила камень в сторону. К тому моменту от головы монстра осталось лишь мелкое костяное крошево перемешанное с чёрной жижей. Закончив выплёскивать свою ярость, она, прихватив одну из шкур почище, подошла к своей товарке по несчастью, набросив шкуру на её тело, перемазанное семенем и кровью чудища.
-Слухай внимательно, сударь подрубленный! Этих баб жопотрахи из Высокосучья по деревням собрали, да свиноте чаровной отдали, шоб овец слаще елось, да ябалось!- мозолистая рука делает взмах в сторону двух близняшек с пышными тёмными волосами, пересечёнными белоснежной прядью и беременной женщине.
-А меня этой свиноте Ястреб сторговал, еби его беси! Решил грузом, да людьми не рисковать, малым злом обойтись, топор ему в жопу!- женщина в ярости пинает уже мёртвое чудище по рёбрам.
-Слухай внимательно, сударь подрубленный! Этих баб жопотрахи из Высокосучья по деревням собрали, да свиноте чаровной отдали, шоб овец слаще елось, да ябалось!- мозолистая рука делает взмах в сторону двух близняшек с пышными тёмными волосами, пересечёнными белоснежной прядью и беременной женщине.
-А меня этой свиноте Ястреб сторговал, еби его беси! Решил грузом, да людьми не рисковать, малым злом обойтись, топор ему в жопу!- женщина в ярости пинает уже мёртвое чудище по рёбрам.
Когда дюжина мужчин отправилась в горы, чтобы разобраться с проклятыми свиньями, Айникки осталась с остальными в караване, ждать вестей.
Всё это время она без дела слонялась между телегами, сопровождаемая самыми разными взглядами и шепотом. Куда больше девушку занимали дурные предчувствия. Да, их там много, а одного монстра убить уже удалось, но вдруг! Без Дори путь станет куда скучнее, наверняка, а Лиам... Возможность его гибели заставила Айникки почувствовать вину.
То и дело она думала подойти и поболтать с Ортогом о том да о сём, вроде случая ночью. Но всё никак не могла решиться. А затем послышался и крик, известивший о победе над монстрами. Одной тревогой меньше!
Айникки понеслась к своей лошади, крича на ходу:
— Давайте, лентяи, покажем этим воякам, как сразить настоящего противника! Тому, кто быстрее всех перетаскает всё голыми руками, поцелуй в лобик лично от меня!
И уже с лошади добавила:
— И не забудьте верёвки да поленья какие, а то всех целовать я не хочу!
Она пришпорила кобылу и впереди всех понеслась к завалу.
Всё это время она без дела слонялась между телегами, сопровождаемая самыми разными взглядами и шепотом. Куда больше девушку занимали дурные предчувствия. Да, их там много, а одного монстра убить уже удалось, но вдруг! Без Дори путь станет куда скучнее, наверняка, а Лиам... Возможность его гибели заставила Айникки почувствовать вину.
То и дело она думала подойти и поболтать с Ортогом о том да о сём, вроде случая ночью. Но всё никак не могла решиться. А затем послышался и крик, известивший о победе над монстрами. Одной тревогой меньше!
Айникки понеслась к своей лошади, крича на ходу:
— Давайте, лентяи, покажем этим воякам, как сразить настоящего противника! Тому, кто быстрее всех перетаскает всё голыми руками, поцелуй в лобик лично от меня!
И уже с лошади добавила:
— И не забудьте верёвки да поленья какие, а то всех целовать я не хочу!
Она пришпорила кобылу и впереди всех понеслась к завалу.
Пришедший на зов Дори мейстер Розенкорд быстро взял ситуацию в свои руки, оглядев раненых и удовлетворившись степенью помощи, оказанной бездыханному Кунольду, сконцентрировал своё внимание на Лиаме и Тостиге. Ограничившись бинтами в первом и целебными компрессами во втором случае, Леонард пообещал заняться и тем и другим плотней, по возвращению к обозу. От расспросов Лиама, касающихся каменных лиц и костяного клинка, мейстер лишь отмахнулся,
-Не сейчас! Это подождёт, а вот ЭТО ждать не будет!- закончив с помощью членам отряда, учёный муж сконцентрировал своё внимание и на обнаруженных в пещере пленниц, начав с изнасилованной и перейдя затем к девочкам-близняшкам и беременной. На последней он задержался чуть дольше. Задрав тряпки и приложив ухо к животу, он некоторое время к чему-то прислушывался, а затем тщательно ощупал оголенный живот, благо женщина никаких возражений против его манипуляций не высказывала. Закончив с осмотром, Розенкорд ответил на высказанное Лиамом и Дори предложение,
-Non nocere — принцип, которого я придерживался и буду придерживаться! А прерывание беременности на та-а-аком сроке,- Розенкорд кивнул в сторону русоволосой женщины в клетке,
-Этому принципу прямо противоречит. Возможно, я покажусь вам лицемером, но по возвращению в лагерь, я дам абортивный пессарий, сиречь травки, от семени поганого избавляющий, но настаиваю на том, чтоб решение об их применении приняла сама женщина!- склонив голову произнёс мейстер Розенкорд, после чего занялся организацией переноски больных и раненых, в число которых попали и две освобождённых женщины, одна из которых по-прежнему валялась без сознания, а другая проявляла явные признаки помрачения рассудка.
Дюжина грубо выделанных бараньих шкур, полусъеденная баранья же туша, да странное лезвие из кровоточащей кости, вот и вся добыча, что смог найти Змейка, не считая тряпок и ремней, служивших тварям одеждой.
-Не сейчас! Это подождёт, а вот ЭТО ждать не будет!- закончив с помощью членам отряда, учёный муж сконцентрировал своё внимание и на обнаруженных в пещере пленниц, начав с изнасилованной и перейдя затем к девочкам-близняшкам и беременной. На последней он задержался чуть дольше. Задрав тряпки и приложив ухо к животу, он некоторое время к чему-то прислушывался, а затем тщательно ощупал оголенный живот, благо женщина никаких возражений против его манипуляций не высказывала. Закончив с осмотром, Розенкорд ответил на высказанное Лиамом и Дори предложение,
-Non nocere — принцип, которого я придерживался и буду придерживаться! А прерывание беременности на та-а-аком сроке,- Розенкорд кивнул в сторону русоволосой женщины в клетке,
-Этому принципу прямо противоречит. Возможно, я покажусь вам лицемером, но по возвращению в лагерь, я дам абортивный пессарий, сиречь травки, от семени поганого избавляющий, но настаиваю на том, чтоб решение об их применении приняла сама женщина!- склонив голову произнёс мейстер Розенкорд, после чего занялся организацией переноски больных и раненых, в число которых попали и две освобождённых женщины, одна из которых по-прежнему валялась без сознания, а другая проявляла явные признаки помрачения рассудка.
Дюжина грубо выделанных бараньих шкур, полусъеденная баранья же туша, да странное лезвие из кровоточащей кости, вот и вся добыча, что смог найти Змейка, не считая тряпок и ремней, служивших тварям одеждой.
- Значит так, бабенка, ты лукавством своим не сори… - с легкой растерянностью Дори наблюдал за татуированной женщиной. Что-то неуловимо знакомое было в ее движениях, манерах… Мотнув головой, Дори присел на свой щит, давая отдых своим мышцам.
- А мы бывали у той деревеньке то, угу-угу. – Задумчиво ответил дворф, потягивая воду из бурдюка. – Подозрительная такая, ух, жуть просто, баб – ноль, одни мужуки. Я ищо подумал – эльфийский заговор энто, никак иначе… полушепотом Да и черт его разберет, уххфр, - поднявшись на ноги, цверг решил осмотреть закоулки пещеры, благо наступила относительная тишина, однако, едва он сделал пару шагов, покой уничтожили ворвавшиеся Лео и Лиам с отрядом. Первый, с арбалетчиками, сразу достал целебные мази и бинты, врачуя свежие раны бойцов. Досталось даже Лиаму и Тостигу, воякам, на которых Дори полагался больше всего. Издав приветствующий клич, цверг хотел было поинтересоваться, как прошла погоня, однако, увидев, что все при деле, схватился за лежащий с трупом длинный меч. Стоило осмотреть его внимательно – мог ли нечестивый клинок, чуть не унесший жизнь одного из караванщиков, принести впоследствии пользу. Эх, почему, почему он так невнимательно слушал отца, рассказывающего об оружии! Впрочем, даже базовых знаний хватило на то, чтобы выяснить: меч этот не рукотворной природы. Скорее, это кость… Очень большая кость. Которой даже не то чтобы рубить – кромсать будет сложно. Да и кто сможет обращаться с таким оружием, тут нужна недюжая сила! Ворча, дворф закончил с мечом, отвлекшись на разговор Лео и Лиама.
- Говорящие лица, хурр? Что за чертовщина? – хмуро уставившись на своих компаньонов, Дори стоял перед ними, держа костяной меч (размером с самого Дори) на своем плече. – Меч? Да, тьфу ты, мерзостная погань, не сталь это добрая, а кость, чтоб ей. Не думаю, что кто-то осмелится им пользоваться, хурр. Впрочем, тьфу, если наш достопочтенный мейстер, - цверг кивнул головой алхимику, - соблагово… соизво… короче, глянет на эту приблуду, так энто, может и уразумеем чего побольше. Позже? Дело ваше, дохтур. Бабенки вот тама, ага.
Дикарка уже успокоилась. Дори, пока Лео осматривал пленниц, то и дело косился на ее боевой вид, в котором на всю катушку проявлялся ее пылкий характер. Одна догадка то и дело терзала мысли дворфа, однако он ей пока не давал ход.
- От ведь, костоправ херов… - сплюнул десятник, поглядывая на удаляющиеся носилки, - лишь бы ответственность не брать свои плечи. Иш, сломаются поди. А, ты что думаешь, Лиам? Видит Бог, червивый плод внутри этих барышень, чтоб им провалиться. Благое дело учудили мы, а вот проезжать будем через годик – так от поросей проклятых опять проходу не будет, вот что думаю, ага-ага. Явно надо умертвить паскудышей… Но давай поступим, барррук, как советует мейстер. Надо будет найти самого языкастого засранца в этом караване, пусть языком почешет с этими двумя… А то я, со своим красноречием, ха-ха-ха, только заставлю их полюбить хрюкастых детенышей! Ладно, до шуток ли нет, надо уходить. Эй, молодцы-удальцы! Хватайте все ценное, мы уходим, да пропади это засраное место пропадом…
Козья тропа не располагала к разговорам – лишь к мыслям о том, как поступить с освобожденными пленницами (срочно нужно к Ортогу, он рассудит), однако, интерес Лиама к татуированной барышне, которая уже остыла и лишь материлась, когда из-под ее ботинка выкатывались камешки, не избежал внимания Дори: - Господин хороший, чего это вы так глазища распахнули на эту бабу? Ой, заревнует вас южанка, ой заревнует. - Захохотал Дори, чуть не улетев в пропасть. Справившись с равновесием, его слова приняли серьезный тон. - Если уж быть сурьезным, пан, то это нашенская баба, ну как вы их называете, дворфиха. Моего племени, ага. Чувствую по походке, по характеру, тьфу ты, ну ты. Не красавица, угу. Бороды ей на хватает, но в остальном, чувствую, не уступит и крепкому вояке. Она упоминала, ой, дай вспомнить, какого-то засранца Ястреба, ага?
Выйдя на открытое место, Дори и Лиам, приблизились к незнакомке:
- Сударыня, это самое, вопросики есть, угу. Я, коль уж тут десятник, дознание вести и буду, не обессудь. Ты упоминала про какого-то Ястреба. Кто таков? Чьих будет? Тож корованер?
- А мы бывали у той деревеньке то, угу-угу. – Задумчиво ответил дворф, потягивая воду из бурдюка. – Подозрительная такая, ух, жуть просто, баб – ноль, одни мужуки. Я ищо подумал – эльфийский заговор энто, никак иначе… полушепотом Да и черт его разберет, уххфр, - поднявшись на ноги, цверг решил осмотреть закоулки пещеры, благо наступила относительная тишина, однако, едва он сделал пару шагов, покой уничтожили ворвавшиеся Лео и Лиам с отрядом. Первый, с арбалетчиками, сразу достал целебные мази и бинты, врачуя свежие раны бойцов. Досталось даже Лиаму и Тостигу, воякам, на которых Дори полагался больше всего. Издав приветствующий клич, цверг хотел было поинтересоваться, как прошла погоня, однако, увидев, что все при деле, схватился за лежащий с трупом длинный меч. Стоило осмотреть его внимательно – мог ли нечестивый клинок, чуть не унесший жизнь одного из караванщиков, принести впоследствии пользу. Эх, почему, почему он так невнимательно слушал отца, рассказывающего об оружии! Впрочем, даже базовых знаний хватило на то, чтобы выяснить: меч этот не рукотворной природы. Скорее, это кость… Очень большая кость. Которой даже не то чтобы рубить – кромсать будет сложно. Да и кто сможет обращаться с таким оружием, тут нужна недюжая сила! Ворча, дворф закончил с мечом, отвлекшись на разговор Лео и Лиама.
- Говорящие лица, хурр? Что за чертовщина? – хмуро уставившись на своих компаньонов, Дори стоял перед ними, держа костяной меч (размером с самого Дори) на своем плече. – Меч? Да, тьфу ты, мерзостная погань, не сталь это добрая, а кость, чтоб ей. Не думаю, что кто-то осмелится им пользоваться, хурр. Впрочем, тьфу, если наш достопочтенный мейстер, - цверг кивнул головой алхимику, - соблагово… соизво… короче, глянет на эту приблуду, так энто, может и уразумеем чего побольше. Позже? Дело ваше, дохтур. Бабенки вот тама, ага.
Дикарка уже успокоилась. Дори, пока Лео осматривал пленниц, то и дело косился на ее боевой вид, в котором на всю катушку проявлялся ее пылкий характер. Одна догадка то и дело терзала мысли дворфа, однако он ей пока не давал ход.
>-Non nocere — принцип, которого я придерживался и буду придерживаться! А прерывание беременности на та-а-аком сроке,- Розенкорд кивнул в сторону русоволосой женщины в клетке, -Этому принципу прямо противоречит. Возможно, я покажусь вам лицемером, но по возвращению в лагерь, я дам абортивный пессарий, сиречь травки, от семени поганого избавляющий, но настаиваю на том, чтоб решение об их применении приняла сама женщина!
- От ведь, костоправ херов… - сплюнул десятник, поглядывая на удаляющиеся носилки, - лишь бы ответственность не брать свои плечи. Иш, сломаются поди. А, ты что думаешь, Лиам? Видит Бог, червивый плод внутри этих барышень, чтоб им провалиться. Благое дело учудили мы, а вот проезжать будем через годик – так от поросей проклятых опять проходу не будет, вот что думаю, ага-ага. Явно надо умертвить паскудышей… Но давай поступим, барррук, как советует мейстер. Надо будет найти самого языкастого засранца в этом караване, пусть языком почешет с этими двумя… А то я, со своим красноречием, ха-ха-ха, только заставлю их полюбить хрюкастых детенышей! Ладно, до шуток ли нет, надо уходить. Эй, молодцы-удальцы! Хватайте все ценное, мы уходим, да пропади это засраное место пропадом…
Козья тропа не располагала к разговорам – лишь к мыслям о том, как поступить с освобожденными пленницами (срочно нужно к Ортогу, он рассудит), однако, интерес Лиама к татуированной барышне, которая уже остыла и лишь материлась, когда из-под ее ботинка выкатывались камешки, не избежал внимания Дори: - Господин хороший, чего это вы так глазища распахнули на эту бабу? Ой, заревнует вас южанка, ой заревнует. - Захохотал Дори, чуть не улетев в пропасть. Справившись с равновесием, его слова приняли серьезный тон. - Если уж быть сурьезным, пан, то это нашенская баба, ну как вы их называете, дворфиха. Моего племени, ага. Чувствую по походке, по характеру, тьфу ты, ну ты. Не красавица, угу. Бороды ей на хватает, но в остальном, чувствую, не уступит и крепкому вояке. Она упоминала, ой, дай вспомнить, какого-то засранца Ястреба, ага?
Выйдя на открытое место, Дори и Лиам, приблизились к незнакомке:
- Сударыня, это самое, вопросики есть, угу. Я, коль уж тут десятник, дознание вести и буду, не обессудь. Ты упоминала про какого-то Ястреба. Кто таков? Чьих будет? Тож корованер?
- Значит так, бабенка, ты лукавством своим не сори… - с легкой растерянностью Дори наблюдал за татуированной женщиной. Что-то неуловимо знакомое было в ее движениях, манерах… Мотнув головой, Дори присел на свой щит, давая отдых своим мышцам.
- А мы бывали у той деревеньке то, угу-угу. – Задумчиво ответил дворф, потягивая воду из бурдюка. – Подозрительная такая, ух, жуть просто, баб – ноль, одни мужуки. Я ищо подумал – эльфийский заговор энто, никак иначе… полушепотом Да и черт его разберет, уххфр, - поднявшись на ноги, цверг решил осмотреть закоулки пещеры, благо наступила относительная тишина, однако, едва он сделал пару шагов, покой уничтожили ворвавшиеся Лео и Лиам с отрядом. Первый, с арбалетчиками, сразу достал целебные мази и бинты, врачуя свежие раны бойцов. Досталось даже Лиаму и Тостигу, воякам, на которых Дори полагался больше всего. Издав приветствующий клич, цверг хотел было поинтересоваться, как прошла погоня, однако, увидев, что все при деле, схватился за лежащий с трупом длинный меч. Стоило осмотреть его внимательно – мог ли нечестивый клинок, чуть не унесший жизнь одного из караванщиков, принести впоследствии пользу. Эх, почему, почему он так невнимательно слушал отца, рассказывающего об оружии! Впрочем, даже базовых знаний хватило на то, чтобы выяснить: меч этот не рукотворной природы. Скорее, это кость… Очень большая кость. Которой даже не то чтобы рубить – кромсать будет сложно. Да и кто сможет обращаться с таким оружием, тут нужна недюжая сила! Ворча, дворф закончил с мечом, отвлекшись на разговор Лео и Лиама.
- Говорящие лица, хурр? Что за чертовщина? – хмуро уставившись на своих компаньонов, Дори стоял перед ними, держа костяной меч (размером с самого Дори) на своем плече. – Меч? Да, тьфу ты, мерзостная погань, не сталь это добрая, а кость, чтоб ей. Не думаю, что кто-то осмелится им пользоваться, хурр. Впрочем, тьфу, если наш достопочтенный мейстер, - цверг кивнул головой алхимику, - соблагово… соизво… короче, глянет на эту приблуду, так энто, может и уразумеем чего побольше. Позже? Дело ваше, дохтур. Бабенки вот тама, ага.
Дикарка уже успокоилась. Дори, пока Лео осматривал пленниц, то и дело косился на ее боевой вид, в котором на всю катушку проявлялся ее пылкий характер. Одна догадка то и дело терзала мысли дворфа, однако он ей пока не давал ход.
- От ведь, костоправ херов… - сплюнул десятник, поглядывая на удаляющиеся носилки, - лишь бы ответственность не брать свои плечи. Иш, сломаются поди. А, ты что думаешь, Лиам? Видит Бог, червивый плод внутри этих барышень, чтоб им провалиться. Благое дело учудили мы, а вот проезжать будем через годик – так от поросей проклятых опять проходу не будет, вот что думаю, ага-ага. Явно надо умертвить паскудышей… Но давай поступим, барррук, как советует мейстер. Надо будет найти самого языкастого засранца в этом караване, пусть языком почешет с этими двумя… А то я, со своим красноречием, ха-ха-ха, только заставлю их полюбить хрюкастых детенышей! Ладно, до шуток ли нет, надо уходить. Эй, молодцы-удальцы! Хватайте все ценное, мы уходим, да пропади это засраное место пропадом…
Козья тропа не располагала к разговорам – лишь к мыслям о том, как поступить с освобожденными пленницами (срочно нужно к Ортогу, он рассудит), однако, интерес Лиама к татуированной барышне, которая уже остыла и лишь материлась, когда из-под ее ботинка выкатывались камешки, не избежал внимания Дори: - Господин хороший, чего это вы так глазища распахнули на эту бабу? Ой, заревнует вас южанка, ой заревнует. - Захохотал Дори, чуть не улетев в пропасть. Справившись с равновесием, его слова приняли серьезный тон. - Если уж быть сурьезным, пан, то это нашенская баба, ну как вы их называете, дворфиха. Моего племени, ага. Чувствую по походке, по характеру, тьфу ты, ну ты. Не красавица, угу. Бороды ей на хватает, но в остальном, чувствую, не уступит и крепкому вояке. Она упоминала, ой, дай вспомнить, какого-то засранца Ястреба, ага?
Выйдя на открытое место, Дори и Лиам, приблизились к незнакомке:
- Сударыня, это самое, вопросики есть, угу. Я, коль уж тут десятник, дознание вести и буду, не обессудь. Ты упоминала про какого-то Ястреба. Кто таков? Чьих будет? Тож корованер?
- А мы бывали у той деревеньке то, угу-угу. – Задумчиво ответил дворф, потягивая воду из бурдюка. – Подозрительная такая, ух, жуть просто, баб – ноль, одни мужуки. Я ищо подумал – эльфийский заговор энто, никак иначе… полушепотом Да и черт его разберет, уххфр, - поднявшись на ноги, цверг решил осмотреть закоулки пещеры, благо наступила относительная тишина, однако, едва он сделал пару шагов, покой уничтожили ворвавшиеся Лео и Лиам с отрядом. Первый, с арбалетчиками, сразу достал целебные мази и бинты, врачуя свежие раны бойцов. Досталось даже Лиаму и Тостигу, воякам, на которых Дори полагался больше всего. Издав приветствующий клич, цверг хотел было поинтересоваться, как прошла погоня, однако, увидев, что все при деле, схватился за лежащий с трупом длинный меч. Стоило осмотреть его внимательно – мог ли нечестивый клинок, чуть не унесший жизнь одного из караванщиков, принести впоследствии пользу. Эх, почему, почему он так невнимательно слушал отца, рассказывающего об оружии! Впрочем, даже базовых знаний хватило на то, чтобы выяснить: меч этот не рукотворной природы. Скорее, это кость… Очень большая кость. Которой даже не то чтобы рубить – кромсать будет сложно. Да и кто сможет обращаться с таким оружием, тут нужна недюжая сила! Ворча, дворф закончил с мечом, отвлекшись на разговор Лео и Лиама.
- Говорящие лица, хурр? Что за чертовщина? – хмуро уставившись на своих компаньонов, Дори стоял перед ними, держа костяной меч (размером с самого Дори) на своем плече. – Меч? Да, тьфу ты, мерзостная погань, не сталь это добрая, а кость, чтоб ей. Не думаю, что кто-то осмелится им пользоваться, хурр. Впрочем, тьфу, если наш достопочтенный мейстер, - цверг кивнул головой алхимику, - соблагово… соизво… короче, глянет на эту приблуду, так энто, может и уразумеем чего побольше. Позже? Дело ваше, дохтур. Бабенки вот тама, ага.
Дикарка уже успокоилась. Дори, пока Лео осматривал пленниц, то и дело косился на ее боевой вид, в котором на всю катушку проявлялся ее пылкий характер. Одна догадка то и дело терзала мысли дворфа, однако он ей пока не давал ход.
>-Non nocere — принцип, которого я придерживался и буду придерживаться! А прерывание беременности на та-а-аком сроке,- Розенкорд кивнул в сторону русоволосой женщины в клетке, -Этому принципу прямо противоречит. Возможно, я покажусь вам лицемером, но по возвращению в лагерь, я дам абортивный пессарий, сиречь травки, от семени поганого избавляющий, но настаиваю на том, чтоб решение об их применении приняла сама женщина!
- От ведь, костоправ херов… - сплюнул десятник, поглядывая на удаляющиеся носилки, - лишь бы ответственность не брать свои плечи. Иш, сломаются поди. А, ты что думаешь, Лиам? Видит Бог, червивый плод внутри этих барышень, чтоб им провалиться. Благое дело учудили мы, а вот проезжать будем через годик – так от поросей проклятых опять проходу не будет, вот что думаю, ага-ага. Явно надо умертвить паскудышей… Но давай поступим, барррук, как советует мейстер. Надо будет найти самого языкастого засранца в этом караване, пусть языком почешет с этими двумя… А то я, со своим красноречием, ха-ха-ха, только заставлю их полюбить хрюкастых детенышей! Ладно, до шуток ли нет, надо уходить. Эй, молодцы-удальцы! Хватайте все ценное, мы уходим, да пропади это засраное место пропадом…
Козья тропа не располагала к разговорам – лишь к мыслям о том, как поступить с освобожденными пленницами (срочно нужно к Ортогу, он рассудит), однако, интерес Лиама к татуированной барышне, которая уже остыла и лишь материлась, когда из-под ее ботинка выкатывались камешки, не избежал внимания Дори: - Господин хороший, чего это вы так глазища распахнули на эту бабу? Ой, заревнует вас южанка, ой заревнует. - Захохотал Дори, чуть не улетев в пропасть. Справившись с равновесием, его слова приняли серьезный тон. - Если уж быть сурьезным, пан, то это нашенская баба, ну как вы их называете, дворфиха. Моего племени, ага. Чувствую по походке, по характеру, тьфу ты, ну ты. Не красавица, угу. Бороды ей на хватает, но в остальном, чувствую, не уступит и крепкому вояке. Она упоминала, ой, дай вспомнить, какого-то засранца Ястреба, ага?
Выйдя на открытое место, Дори и Лиам, приблизились к незнакомке:
- Сударыня, это самое, вопросики есть, угу. Я, коль уж тут десятник, дознание вести и буду, не обессудь. Ты упоминала про какого-то Ястреба. Кто таков? Чьих будет? Тож корованер?
К моменту возвращения, в ущелье вовсю кипела работа. Караванщики под началом Айникки разбирали завал, растаскивая камни и сучья, обрушенные чудищами, то ли надеясь на поцелуй, то ли не желая задерживаться в этих горах дольше необходимого. Осталось неизвестным, поцелуй ли, али чего иное пообещал Бриар Пепельноволосый своим парням, но работа спорилась и в их руках. Скоро завал будет расчищен и караван продолжит свой путь...
Наёмников, спускающихся по козьей тропе, было слышно издалека,
-Тож, тож! А ешо жопотрах и бесолог, хуже ельфы, даром что челавек! Нанялась к нему в Базаке, где эта сволочь люд набирала...- цверг в красках расписывала своего нанимателя, ни капли не стесняясь в выборе крепких словес,
-Так вот, шли мы тут с неделю назад сам-двадцать, а один хрен, которого Ястреб проводником нанял возьми, да скажи про свинов. Предложил он Ястребу меня и кобыл повязать и им оставить! Ястреб его днём на смех поднял и кнутами бить велел, а ночью... А ночью меня дубиной ударили, спутали и из лагеря вынесли! А Ястреб, собачий сын, всё про меньшее зло и расоанальность приговаривал!
Наёмников, спускающихся по козьей тропе, было слышно издалека,
-Тож, тож! А ешо жопотрах и бесолог, хуже ельфы, даром что челавек! Нанялась к нему в Базаке, где эта сволочь люд набирала...- цверг в красках расписывала своего нанимателя, ни капли не стесняясь в выборе крепких словес,
-Так вот, шли мы тут с неделю назад сам-двадцать, а один хрен, которого Ястреб проводником нанял возьми, да скажи про свинов. Предложил он Ястребу меня и кобыл повязать и им оставить! Ястреб его днём на смех поднял и кнутами бить велел, а ночью... А ночью меня дубиной ударили, спутали и из лагеря вынесли! А Ястреб, собачий сын, всё про меньшее зло и расоанальность приговаривал!
>>588044
>>587834
Работа закипела и завал начал медленно, но верно уменьшаться. Айникки, которой так и не нашлось полноценного занятия, бегала туда-сюда да подбадривала мужчин громким свистом, шутками и кокетством.
— Эй, я поняла, почему я одна во всём караване! Гляньте, как все хотят поцелуйчик красавчика Бриара!
— Давайте, Дори или будет вами гордиться, или... — тут до неё донеслись голоса, один из которых был точно незнакомый.
«Идут!»
Айникки тут же бросила своё нехитрое занятие и понеслась вверх по тропке, навстречу воинам и спасённым пленникам тварей.
— Дори, с тобой всё хорошо! — воскликнула она, не обращая внимания на пленниц, Лиама и ужасное состояние гордости гнома, его роскошной бороды.
На душе девушки стало несколько легче. Она немедленно обняла Дори и взволновано спросила:
— Надеюсь, больше этих тварей не осталось? Из наших там никто не остался?
>>587834
Работа закипела и завал начал медленно, но верно уменьшаться. Айникки, которой так и не нашлось полноценного занятия, бегала туда-сюда да подбадривала мужчин громким свистом, шутками и кокетством.
— Эй, я поняла, почему я одна во всём караване! Гляньте, как все хотят поцелуйчик красавчика Бриара!
— Давайте, Дори или будет вами гордиться, или... — тут до неё донеслись голоса, один из которых был точно незнакомый.
«Идут!»
Айникки тут же бросила своё нехитрое занятие и понеслась вверх по тропке, навстречу воинам и спасённым пленникам тварей.
— Дори, с тобой всё хорошо! — воскликнула она, не обращая внимания на пленниц, Лиама и ужасное состояние гордости гнома, его роскошной бороды.
На душе девушки стало несколько легче. Она немедленно обняла Дори и взволновано спросила:
— Надеюсь, больше этих тварей не осталось? Из наших там никто не остался?
Лиам спускался с горы в приподнятом настроении. Ни увиденные в глубине пещеры ужасы, ни ноющие рёбра не могли вытравить одолевшее наёмника веселье. Радость от битвы и сладкое чувство победы перевешивало напряжение последних суток и отсутствие добычи.
Однажды, один странствующий монах сказал Лиаму: "Запомни, парень, каждый из нас - это совокупность своих шрамов". Тогда Лиам, в силу молодости, не понял, что имел в виду монах. Да признаться честно, он и сейчас не был уверен, что понимает. Однако фраза всё равно всплывала в голове каждый раз, когда ему крепко доставалось...
От раздумий Змейку отвлёк Дори.
— Твоя правда, дурное дело всё на самотёк пускать. В любом случае, попробуем сначала по-хорошему, а уж там видно будет.
— А ты, я посмотрю, чутко следишь за каждым моим шагом. — С улыбкой ответил Лиам. — Это похвальная черта для каждого десятника. Или нет, — тут улыбка наёмника стала ещё шире, а в глазах промелькнул огонёк, — ты следишь не за мной, а за этой татуированной бабой. Уж не пробила ли рыжая деваха твою великолепную броню в районе сердца? — Лиам пальцем постучал по зерцалу на кольчуге дварфа и хрипло засмеялся. Смех, однако быстро прервался сдавленным кашлем.
— Надо, кстати, будет подробнее её расспросить об этом Ястребе. Какие ценности он везёт, да и вообще, что забыл в этих местах. Такой-то выродок. Неплохо было бы покарать человека, так легко отдающего своих людей в рабство демонам.
Когда отряд почти добрался до лагеря, навстречу выбежала степнячка, сразу бросившаяся обнимать Дори. Лиам всё меньше понимал мотивы этой взбалмошной девицы. У него даже возникло предположение о том, что юродство - один из обязательных атрибутов дара предвидения... Впрочем, сейчас у него не было настроение решать подобные загадки, поэтому Лиам молча отправился к одной из повозок.
Благостное настроение улетучилось, сменившись усталостью.
Однажды, один странствующий монах сказал Лиаму: "Запомни, парень, каждый из нас - это совокупность своих шрамов". Тогда Лиам, в силу молодости, не понял, что имел в виду монах. Да признаться честно, он и сейчас не был уверен, что понимает. Однако фраза всё равно всплывала в голове каждый раз, когда ему крепко доставалось...
От раздумий Змейку отвлёк Дори.
>- От ведь, костоправ херов… - сплюнул десятник, поглядывая на удаляющиеся носилки, - лишь бы ответственность не брать свои плечи. Иш, сломаются поди. А, ты что думаешь, Лиам? Видит Бог, червивый плод внутри этих барышень, чтоб им провалиться. Благое дело учудили мы, а вот проезжать будем через годик – так от поросей проклятых опять проходу не будет, вот что думаю, ага-ага. Явно надо умертвить паскудышей… Но давай поступим, барррук, как советует мейстер. Надо будет найти самого языкастого засранца в этом караване, пусть языком почешет с этими двумя… А то я, со своим красноречием, ха-ха-ха, только заставлю их полюбить хрюкастых детенышей.
— Твоя правда, дурное дело всё на самотёк пускать. В любом случае, попробуем сначала по-хорошему, а уж там видно будет.
>- Господин хороший, чего это вы так глазища распахнули на эту бабу? Ой, заревнует вас южанка, ой заревнует. - Захохотал Дори, чуть не улетев в пропасть.
— А ты, я посмотрю, чутко следишь за каждым моим шагом. — С улыбкой ответил Лиам. — Это похвальная черта для каждого десятника. Или нет, — тут улыбка наёмника стала ещё шире, а в глазах промелькнул огонёк, — ты следишь не за мной, а за этой татуированной бабой. Уж не пробила ли рыжая деваха твою великолепную броню в районе сердца? — Лиам пальцем постучал по зерцалу на кольчуге дварфа и хрипло засмеялся. Смех, однако быстро прервался сдавленным кашлем.
>- Если уж быть сурьезным, пан, то это нашенская баба, ну как вы их называете, дворфиха. Моего племени, ага. Чувствую по походке, по характеру, тьфу ты, ну ты. Не красавица, угу. Бороды ей на хватает, но в остальном, чувствую, не уступит и крепкому вояке. Она упоминала, ой, дай вспомнить, какого-то засранца Ястреба, ага?
— Надо, кстати, будет подробнее её расспросить об этом Ястребе. Какие ценности он везёт, да и вообще, что забыл в этих местах. Такой-то выродок. Неплохо было бы покарать человека, так легко отдающего своих людей в рабство демонам.
Когда отряд почти добрался до лагеря, навстречу выбежала степнячка, сразу бросившаяся обнимать Дори. Лиам всё меньше понимал мотивы этой взбалмошной девицы. У него даже возникло предположение о том, что юродство - один из обязательных атрибутов дара предвидения... Впрочем, сейчас у него не было настроение решать подобные загадки, поэтому Лиам молча отправился к одной из повозок.
Благостное настроение улетучилось, сменившись усталостью.
Лиам спускался с горы в приподнятом настроении. Ни увиденные в глубине пещеры ужасы, ни ноющие рёбра не могли вытравить одолевшее наёмника веселье. Радость от битвы и сладкое чувство победы перевешивало напряжение последних суток и отсутствие добычи.
Однажды, один странствующий монах сказал Лиаму: "Запомни, парень, каждый из нас - это совокупность своих шрамов". Тогда Лиам, в силу молодости, не понял, что имел в виду монах. Да признаться честно, он и сейчас не был уверен, что понимает. Однако фраза всё равно всплывала в голове каждый раз, когда ему крепко доставалось...
От раздумий Змейку отвлёк Дори.
— Твоя правда, дурное дело всё на самотёк пускать. В любом случае, попробуем сначала по-хорошему, а уж там видно будет.
— А ты, я посмотрю, чутко следишь за каждым моим шагом. — С улыбкой ответил Лиам. — Это похвальная черта для каждого десятника. Или нет, — тут улыбка наёмника стала ещё шире, а в глазах промелькнул огонёк, — ты следишь не за мной, а за этой татуированной бабой. Уж не пробила ли рыжая деваха твою великолепную броню в районе сердца? — Лиам пальцем постучал по зерцалу на кольчуге дварфа и хрипло засмеялся. Смех, однако быстро прервался сдавленным кашлем.
— Надо, кстати, будет подробнее её расспросить об этом Ястребе. Какие ценности он везёт, да и вообще, что забыл в этих местах. Такой-то выродок. Неплохо было бы покарать человека, так легко отдающего своих людей в рабство демонам.
Когда отряд почти добрался до лагеря, навстречу выбежала степнячка, сразу бросившаяся обнимать Дори. Лиам всё меньше понимал мотивы этой взбалмошной девицы. У него даже возникло предположение о том, что юродство - один из обязательных атрибутов дара предвидения... Впрочем, сейчас у него не было настроение решать подобные загадки, поэтому Лиам молча отправился к одной из повозок.
Благостное настроение улетучилось, сменившись усталостью.
Однажды, один странствующий монах сказал Лиаму: "Запомни, парень, каждый из нас - это совокупность своих шрамов". Тогда Лиам, в силу молодости, не понял, что имел в виду монах. Да признаться честно, он и сейчас не был уверен, что понимает. Однако фраза всё равно всплывала в голове каждый раз, когда ему крепко доставалось...
От раздумий Змейку отвлёк Дори.
>- От ведь, костоправ херов… - сплюнул десятник, поглядывая на удаляющиеся носилки, - лишь бы ответственность не брать свои плечи. Иш, сломаются поди. А, ты что думаешь, Лиам? Видит Бог, червивый плод внутри этих барышень, чтоб им провалиться. Благое дело учудили мы, а вот проезжать будем через годик – так от поросей проклятых опять проходу не будет, вот что думаю, ага-ага. Явно надо умертвить паскудышей… Но давай поступим, барррук, как советует мейстер. Надо будет найти самого языкастого засранца в этом караване, пусть языком почешет с этими двумя… А то я, со своим красноречием, ха-ха-ха, только заставлю их полюбить хрюкастых детенышей.
— Твоя правда, дурное дело всё на самотёк пускать. В любом случае, попробуем сначала по-хорошему, а уж там видно будет.
>- Господин хороший, чего это вы так глазища распахнули на эту бабу? Ой, заревнует вас южанка, ой заревнует. - Захохотал Дори, чуть не улетев в пропасть.
— А ты, я посмотрю, чутко следишь за каждым моим шагом. — С улыбкой ответил Лиам. — Это похвальная черта для каждого десятника. Или нет, — тут улыбка наёмника стала ещё шире, а в глазах промелькнул огонёк, — ты следишь не за мной, а за этой татуированной бабой. Уж не пробила ли рыжая деваха твою великолепную броню в районе сердца? — Лиам пальцем постучал по зерцалу на кольчуге дварфа и хрипло засмеялся. Смех, однако быстро прервался сдавленным кашлем.
>- Если уж быть сурьезным, пан, то это нашенская баба, ну как вы их называете, дворфиха. Моего племени, ага. Чувствую по походке, по характеру, тьфу ты, ну ты. Не красавица, угу. Бороды ей на хватает, но в остальном, чувствую, не уступит и крепкому вояке. Она упоминала, ой, дай вспомнить, какого-то засранца Ястреба, ага?
— Надо, кстати, будет подробнее её расспросить об этом Ястребе. Какие ценности он везёт, да и вообще, что забыл в этих местах. Такой-то выродок. Неплохо было бы покарать человека, так легко отдающего своих людей в рабство демонам.
Когда отряд почти добрался до лагеря, навстречу выбежала степнячка, сразу бросившаяся обнимать Дори. Лиам всё меньше понимал мотивы этой взбалмошной девицы. У него даже возникло предположение о том, что юродство - один из обязательных атрибутов дара предвидения... Впрочем, сейчас у него не было настроение решать подобные загадки, поэтому Лиам молча отправился к одной из повозок.
Благостное настроение улетучилось, сменившись усталостью.
- Расоанальность? – растерянно протянул Дори, буравя взглядом спину дворфийки, которая бодро шагала по узкой тропке. – Ладно… В лагере уже потолкуем… Черт тебя ети! - еще раз чуть не упав с дорожки, цверг, балансируя громоздким мечом, решил избегать разговоров и полностью сосредоточиться на каменистой тропинке, кривя лицо от тихих смешков Лиама. Вот уж кто изящно балансировал, так это он! Впрочем, по настоящему злиться на него дворфу не получалось.
Опасная тропинка закончилась, дав уставшему отряду возможность расслабить затекшие от напряжения конечности и перевести дух. Уже слышалась недалекая ругань, разносящаяся над ущельем, шум разбираемых камней и веток, ржание уставших стоять без дела лошадей. Посреди этой какофонии высокой нотой раздался крик встречающей бойцов Айникки.
- Эгэй, полегче, великанша! – Дори, потеряв бдительность, чуть не упал под напором девушки, которая сильно обняла его. Стремясь забыть о своей бороде в этот момент, дворф с улыбкой хлопнул ее по спине. – А вы тут, подлецы, смотрю, тоже без дела не сидели! Такими темпами, это, уж до завтра то управимся, не без этого, ага! Ну а мы… А что мы, - буднично пожал плечами десятник, - выбили дух из этих отродий, тьфу ты, чтоб им пусто было. Чуть Кунольда, бедолагу, на тот свет не отправили, но Лиам шустро прикрыл его, выбив дух из свиньи то. Да и за второй он в первых рядах погнался! – незаметно для Айникки, Дори подмигнул Лиаму. – Пойдем уже в лагерь, нутес-с, чего без дела стоять-то.
Незаметно удлинялись тени, которые отбрасывали шагающие воины, пока преодолевали расстояние до первых распряженных тележек – приближался вечер. Первыми шли пленные женщины, замыкали Дори, Лиам и Айникки. Махнув рукой, Лиам отправился вглубь стоянки, дворф же, потянув девушку за руку, хмуро вгляделся в сторону присевших отдохнуть пленниц. Вид у них, надо было сказать, был паршивый. Вздохнув, цверг начал беседу: - Нечистое дело тут у нас, сударыня, ой нечистое. Грязное, угу, угу. - дернув себя за бороду, вернее, за то, что от нее осталось, дворф начал набивать себе трубочку табаком, который сразу раздал терпкий и тяжелый аромат. - Видишь этих бабенок, да? Животы различаешь? Вот то-то и оно, угумс, глубокая затяжка, семя то чужое, семя то поганое. Свиное, да… Не перебивай! – Дори поднял руку, увидев округлившиеся глаза Айникки. – Трогать не хочу, да и не буду руку на женщину то, того… Но травок дать надо, не то до лиха ведь доведем. Мужики у них жиденькие оказались, на них надежды нетуть, а лекарь наш, Лео, сталбыть, парень славный, но идейный, в силу молодости ли, либо еще чего – не знаю! Но сам травами их потчевать не будет, томко с согласия их, такой вот обормот. Нет, может и правильно… Поговори с ними, а? – цверг поднял вопросительный взгляд. – Ну не дело это, семя свиное внутри носить, мерзко и противно, да и опасно! А если через год назад поедем, а тут, эти выкормыши безбожные… Жерди, ну тощему тому, не больно то я доверяю, вот руку на сердце кладу, как любой приличный дворф, а тебе, гадательнице, доверяю, вот! Давай, это, а через часик подходи к Ортогу, будем совет держать, да это, рубаку нашего захвати, Лиама, сталбыть, угу?
______
- Мейстер, эт самое, травки то давай, угу. Чтоб под рукой были, да? Да не боись, насильно пихать не буду, что, зверем считаешь? Чую задницей, так просто мы от них не избавимся, буду их держать поблизости, а ты то человек занятой, научной, не гоже тебе… Ну ты понял, угу? Давай, не робей, зелень. Кстати, минут через 40 у Ортога соберемся, ты как, придешь? На, кстати, на меч то взгляни, может чего и учудишь с ним, алхимишского, м? Оружие то поганое, а ну как кость эту использовать можно?
______
- Господа хорошие, значт, тута мы все собралися, шоб эта, ну, обсудить вопросецы насущные, ага. Битвы, значит, последствия. Ортог, сразу скажу: в деревню отсылать этих дурех точно не нать, мужуки то, жопотрахи, изведут ведь. Предлагаю от семени, кхм, избавить, да это, с нами повезти. Дома у них терь нету, так пусть хоть еду готовят да стирку… А вот эта, крутого нрава, рассказывала про некоего Ястреба, корованера. Не слыхал о таком? Он ее тварям отдал, так это, неплохо было бы, ну, его самого… того. Ну? Чтоб по праведности, по справедливости! – Дворф стукнул кулаком по ладони, грозно хмуря брови, осматривая столпившихся вокруг костра людей. Всполохи искр отражались на грязном лице десятника, улетая все выше и выше, пока не таяли в затянутом облаками небе.
Опасная тропинка закончилась, дав уставшему отряду возможность расслабить затекшие от напряжения конечности и перевести дух. Уже слышалась недалекая ругань, разносящаяся над ущельем, шум разбираемых камней и веток, ржание уставших стоять без дела лошадей. Посреди этой какофонии высокой нотой раздался крик встречающей бойцов Айникки.
- Эгэй, полегче, великанша! – Дори, потеряв бдительность, чуть не упал под напором девушки, которая сильно обняла его. Стремясь забыть о своей бороде в этот момент, дворф с улыбкой хлопнул ее по спине. – А вы тут, подлецы, смотрю, тоже без дела не сидели! Такими темпами, это, уж до завтра то управимся, не без этого, ага! Ну а мы… А что мы, - буднично пожал плечами десятник, - выбили дух из этих отродий, тьфу ты, чтоб им пусто было. Чуть Кунольда, бедолагу, на тот свет не отправили, но Лиам шустро прикрыл его, выбив дух из свиньи то. Да и за второй он в первых рядах погнался! – незаметно для Айникки, Дори подмигнул Лиаму. – Пойдем уже в лагерь, нутес-с, чего без дела стоять-то.
Незаметно удлинялись тени, которые отбрасывали шагающие воины, пока преодолевали расстояние до первых распряженных тележек – приближался вечер. Первыми шли пленные женщины, замыкали Дори, Лиам и Айникки. Махнув рукой, Лиам отправился вглубь стоянки, дворф же, потянув девушку за руку, хмуро вгляделся в сторону присевших отдохнуть пленниц. Вид у них, надо было сказать, был паршивый. Вздохнув, цверг начал беседу: - Нечистое дело тут у нас, сударыня, ой нечистое. Грязное, угу, угу. - дернув себя за бороду, вернее, за то, что от нее осталось, дворф начал набивать себе трубочку табаком, который сразу раздал терпкий и тяжелый аромат. - Видишь этих бабенок, да? Животы различаешь? Вот то-то и оно, угумс, глубокая затяжка, семя то чужое, семя то поганое. Свиное, да… Не перебивай! – Дори поднял руку, увидев округлившиеся глаза Айникки. – Трогать не хочу, да и не буду руку на женщину то, того… Но травок дать надо, не то до лиха ведь доведем. Мужики у них жиденькие оказались, на них надежды нетуть, а лекарь наш, Лео, сталбыть, парень славный, но идейный, в силу молодости ли, либо еще чего – не знаю! Но сам травами их потчевать не будет, томко с согласия их, такой вот обормот. Нет, может и правильно… Поговори с ними, а? – цверг поднял вопросительный взгляд. – Ну не дело это, семя свиное внутри носить, мерзко и противно, да и опасно! А если через год назад поедем, а тут, эти выкормыши безбожные… Жерди, ну тощему тому, не больно то я доверяю, вот руку на сердце кладу, как любой приличный дворф, а тебе, гадательнице, доверяю, вот! Давай, это, а через часик подходи к Ортогу, будем совет держать, да это, рубаку нашего захвати, Лиама, сталбыть, угу?
______
- Мейстер, эт самое, травки то давай, угу. Чтоб под рукой были, да? Да не боись, насильно пихать не буду, что, зверем считаешь? Чую задницей, так просто мы от них не избавимся, буду их держать поблизости, а ты то человек занятой, научной, не гоже тебе… Ну ты понял, угу? Давай, не робей, зелень. Кстати, минут через 40 у Ортога соберемся, ты как, придешь? На, кстати, на меч то взгляни, может чего и учудишь с ним, алхимишского, м? Оружие то поганое, а ну как кость эту использовать можно?
______
- Господа хорошие, значт, тута мы все собралися, шоб эта, ну, обсудить вопросецы насущные, ага. Битвы, значит, последствия. Ортог, сразу скажу: в деревню отсылать этих дурех точно не нать, мужуки то, жопотрахи, изведут ведь. Предлагаю от семени, кхм, избавить, да это, с нами повезти. Дома у них терь нету, так пусть хоть еду готовят да стирку… А вот эта, крутого нрава, рассказывала про некоего Ястреба, корованера. Не слыхал о таком? Он ее тварям отдал, так это, неплохо было бы, ну, его самого… того. Ну? Чтоб по праведности, по справедливости! – Дворф стукнул кулаком по ладони, грозно хмуря брови, осматривая столпившихся вокруг костра людей. Всполохи искр отражались на грязном лице десятника, улетая все выше и выше, пока не таяли в затянутом облаками небе.
- Расоанальность? – растерянно протянул Дори, буравя взглядом спину дворфийки, которая бодро шагала по узкой тропке. – Ладно… В лагере уже потолкуем… Черт тебя ети! - еще раз чуть не упав с дорожки, цверг, балансируя громоздким мечом, решил избегать разговоров и полностью сосредоточиться на каменистой тропинке, кривя лицо от тихих смешков Лиама. Вот уж кто изящно балансировал, так это он! Впрочем, по настоящему злиться на него дворфу не получалось.
Опасная тропинка закончилась, дав уставшему отряду возможность расслабить затекшие от напряжения конечности и перевести дух. Уже слышалась недалекая ругань, разносящаяся над ущельем, шум разбираемых камней и веток, ржание уставших стоять без дела лошадей. Посреди этой какофонии высокой нотой раздался крик встречающей бойцов Айникки.
- Эгэй, полегче, великанша! – Дори, потеряв бдительность, чуть не упал под напором девушки, которая сильно обняла его. Стремясь забыть о своей бороде в этот момент, дворф с улыбкой хлопнул ее по спине. – А вы тут, подлецы, смотрю, тоже без дела не сидели! Такими темпами, это, уж до завтра то управимся, не без этого, ага! Ну а мы… А что мы, - буднично пожал плечами десятник, - выбили дух из этих отродий, тьфу ты, чтоб им пусто было. Чуть Кунольда, бедолагу, на тот свет не отправили, но Лиам шустро прикрыл его, выбив дух из свиньи то. Да и за второй он в первых рядах погнался! – незаметно для Айникки, Дори подмигнул Лиаму. – Пойдем уже в лагерь, нутес-с, чего без дела стоять-то.
Незаметно удлинялись тени, которые отбрасывали шагающие воины, пока преодолевали расстояние до первых распряженных тележек – приближался вечер. Первыми шли пленные женщины, замыкали Дори, Лиам и Айникки. Махнув рукой, Лиам отправился вглубь стоянки, дворф же, потянув девушку за руку, хмуро вгляделся в сторону присевших отдохнуть пленниц. Вид у них, надо было сказать, был паршивый. Вздохнув, цверг начал беседу: - Нечистое дело тут у нас, сударыня, ой нечистое. Грязное, угу, угу. - дернув себя за бороду, вернее, за то, что от нее осталось, дворф начал набивать себе трубочку табаком, который сразу раздал терпкий и тяжелый аромат. - Видишь этих бабенок, да? Животы различаешь? Вот то-то и оно, угумс, глубокая затяжка, семя то чужое, семя то поганое. Свиное, да… Не перебивай! – Дори поднял руку, увидев округлившиеся глаза Айникки. – Трогать не хочу, да и не буду руку на женщину то, того… Но травок дать надо, не то до лиха ведь доведем. Мужики у них жиденькие оказались, на них надежды нетуть, а лекарь наш, Лео, сталбыть, парень славный, но идейный, в силу молодости ли, либо еще чего – не знаю! Но сам травами их потчевать не будет, томко с согласия их, такой вот обормот. Нет, может и правильно… Поговори с ними, а? – цверг поднял вопросительный взгляд. – Ну не дело это, семя свиное внутри носить, мерзко и противно, да и опасно! А если через год назад поедем, а тут, эти выкормыши безбожные… Жерди, ну тощему тому, не больно то я доверяю, вот руку на сердце кладу, как любой приличный дворф, а тебе, гадательнице, доверяю, вот! Давай, это, а через часик подходи к Ортогу, будем совет держать, да это, рубаку нашего захвати, Лиама, сталбыть, угу?
______
- Мейстер, эт самое, травки то давай, угу. Чтоб под рукой были, да? Да не боись, насильно пихать не буду, что, зверем считаешь? Чую задницей, так просто мы от них не избавимся, буду их держать поблизости, а ты то человек занятой, научной, не гоже тебе… Ну ты понял, угу? Давай, не робей, зелень. Кстати, минут через 40 у Ортога соберемся, ты как, придешь? На, кстати, на меч то взгляни, может чего и учудишь с ним, алхимишского, м? Оружие то поганое, а ну как кость эту использовать можно?
______
- Господа хорошие, значт, тута мы все собралися, шоб эта, ну, обсудить вопросецы насущные, ага. Битвы, значит, последствия. Ортог, сразу скажу: в деревню отсылать этих дурех точно не нать, мужуки то, жопотрахи, изведут ведь. Предлагаю от семени, кхм, избавить, да это, с нами повезти. Дома у них терь нету, так пусть хоть еду готовят да стирку… А вот эта, крутого нрава, рассказывала про некоего Ястреба, корованера. Не слыхал о таком? Он ее тварям отдал, так это, неплохо было бы, ну, его самого… того. Ну? Чтоб по праведности, по справедливости! – Дворф стукнул кулаком по ладони, грозно хмуря брови, осматривая столпившихся вокруг костра людей. Всполохи искр отражались на грязном лице десятника, улетая все выше и выше, пока не таяли в затянутом облаками небе.
Опасная тропинка закончилась, дав уставшему отряду возможность расслабить затекшие от напряжения конечности и перевести дух. Уже слышалась недалекая ругань, разносящаяся над ущельем, шум разбираемых камней и веток, ржание уставших стоять без дела лошадей. Посреди этой какофонии высокой нотой раздался крик встречающей бойцов Айникки.
- Эгэй, полегче, великанша! – Дори, потеряв бдительность, чуть не упал под напором девушки, которая сильно обняла его. Стремясь забыть о своей бороде в этот момент, дворф с улыбкой хлопнул ее по спине. – А вы тут, подлецы, смотрю, тоже без дела не сидели! Такими темпами, это, уж до завтра то управимся, не без этого, ага! Ну а мы… А что мы, - буднично пожал плечами десятник, - выбили дух из этих отродий, тьфу ты, чтоб им пусто было. Чуть Кунольда, бедолагу, на тот свет не отправили, но Лиам шустро прикрыл его, выбив дух из свиньи то. Да и за второй он в первых рядах погнался! – незаметно для Айникки, Дори подмигнул Лиаму. – Пойдем уже в лагерь, нутес-с, чего без дела стоять-то.
Незаметно удлинялись тени, которые отбрасывали шагающие воины, пока преодолевали расстояние до первых распряженных тележек – приближался вечер. Первыми шли пленные женщины, замыкали Дори, Лиам и Айникки. Махнув рукой, Лиам отправился вглубь стоянки, дворф же, потянув девушку за руку, хмуро вгляделся в сторону присевших отдохнуть пленниц. Вид у них, надо было сказать, был паршивый. Вздохнув, цверг начал беседу: - Нечистое дело тут у нас, сударыня, ой нечистое. Грязное, угу, угу. - дернув себя за бороду, вернее, за то, что от нее осталось, дворф начал набивать себе трубочку табаком, который сразу раздал терпкий и тяжелый аромат. - Видишь этих бабенок, да? Животы различаешь? Вот то-то и оно, угумс, глубокая затяжка, семя то чужое, семя то поганое. Свиное, да… Не перебивай! – Дори поднял руку, увидев округлившиеся глаза Айникки. – Трогать не хочу, да и не буду руку на женщину то, того… Но травок дать надо, не то до лиха ведь доведем. Мужики у них жиденькие оказались, на них надежды нетуть, а лекарь наш, Лео, сталбыть, парень славный, но идейный, в силу молодости ли, либо еще чего – не знаю! Но сам травами их потчевать не будет, томко с согласия их, такой вот обормот. Нет, может и правильно… Поговори с ними, а? – цверг поднял вопросительный взгляд. – Ну не дело это, семя свиное внутри носить, мерзко и противно, да и опасно! А если через год назад поедем, а тут, эти выкормыши безбожные… Жерди, ну тощему тому, не больно то я доверяю, вот руку на сердце кладу, как любой приличный дворф, а тебе, гадательнице, доверяю, вот! Давай, это, а через часик подходи к Ортогу, будем совет держать, да это, рубаку нашего захвати, Лиама, сталбыть, угу?
______
- Мейстер, эт самое, травки то давай, угу. Чтоб под рукой были, да? Да не боись, насильно пихать не буду, что, зверем считаешь? Чую задницей, так просто мы от них не избавимся, буду их держать поблизости, а ты то человек занятой, научной, не гоже тебе… Ну ты понял, угу? Давай, не робей, зелень. Кстати, минут через 40 у Ортога соберемся, ты как, придешь? На, кстати, на меч то взгляни, может чего и учудишь с ним, алхимишского, м? Оружие то поганое, а ну как кость эту использовать можно?
______
- Господа хорошие, значт, тута мы все собралися, шоб эта, ну, обсудить вопросецы насущные, ага. Битвы, значит, последствия. Ортог, сразу скажу: в деревню отсылать этих дурех точно не нать, мужуки то, жопотрахи, изведут ведь. Предлагаю от семени, кхм, избавить, да это, с нами повезти. Дома у них терь нету, так пусть хоть еду готовят да стирку… А вот эта, крутого нрава, рассказывала про некоего Ястреба, корованера. Не слыхал о таком? Он ее тварям отдал, так это, неплохо было бы, ну, его самого… того. Ну? Чтоб по праведности, по справедливости! – Дворф стукнул кулаком по ладони, грозно хмуря брови, осматривая столпившихся вокруг костра людей. Всполохи искр отражались на грязном лице десятника, улетая все выше и выше, пока не таяли в затянутом облаками небе.
Услышав, что бой обошёлся без смертей, Айникки широко улыбнулась. Жаль, конечно, раненых, но хотя бы вину за чью-то гибель ей пока нести не придётся.
— Боги, я даже не знаю... Неделю всем вам буду лично подносить еду, вот! Вы такие молодцы!
Впрочем, по возвращению в лагерь от радости степнячки не осталось и следа. Рассказ Дори, вид этих женщин... Гнев и отвращение переполнили девушку. Айникки посла в большой семье, насмотрелась на беременных и младенцев. К детям и матерям она питала самые тёплые чувства, и подобный ужас она считала самым большим преступлением, что сотворили эти твари.
И вызванные этим чувства Айникки были куда сильнее, чем жалость к несчастным женщинам. В другом случае, принципы лекаря она бы одобрила, несомненно, но теперь... Не смогут же они отказаться от избавления, верно?
Конечно не смогут, конечно. Но отказ не остановит Айникки.
— Поговорю, обязательно, — дрожащим голосом ответила она Дори. — Поговорю. А сейчас я быстро...
Айникки покрутила головой и высмотрела уходящего Змейку.
— Лиам! — окликнула она уходящего наёмника.
Степнячка побежала вслед за ним, на время забыв о Дори и спасённых женщинах.
— Лиам! — она схватила мужчину за плечо и встала перед ним. — Лиам, я... Извини за вчерашнее. Я вспылила, как последняя дура полезла мстить... А сегодня ты так рисковал, когда в общем меня могли и бросить здесь, как ту бабу. С тобой хоть всё хорошо? Я волновалась. За всех вас.
Она замолкла, улыбнулась и, пряча взгляд, неуверенно добавила:
— Но ты всё ж запомни, что шлюхи не ходят с луком и в доспехе!
____
— Взять их с собой — хорошая мысль! Одна куковать всю дорогу не хочу-у-у!
Сохранять шутливый тон было тяжело, поэтому Айникки вздохнула и отринула роль самозваного талисмана каравана.
— Ужасная ситуация. Мне так их жаль... Ох, боги, как же хочется вернуться в то село и оторвать причиндалы каждой твари оттуда!
— Боги, я даже не знаю... Неделю всем вам буду лично подносить еду, вот! Вы такие молодцы!
Впрочем, по возвращению в лагерь от радости степнячки не осталось и следа. Рассказ Дори, вид этих женщин... Гнев и отвращение переполнили девушку. Айникки посла в большой семье, насмотрелась на беременных и младенцев. К детям и матерям она питала самые тёплые чувства, и подобный ужас она считала самым большим преступлением, что сотворили эти твари.
И вызванные этим чувства Айникки были куда сильнее, чем жалость к несчастным женщинам. В другом случае, принципы лекаря она бы одобрила, несомненно, но теперь... Не смогут же они отказаться от избавления, верно?
Конечно не смогут, конечно. Но отказ не остановит Айникки.
— Поговорю, обязательно, — дрожащим голосом ответила она Дори. — Поговорю. А сейчас я быстро...
Айникки покрутила головой и высмотрела уходящего Змейку.
— Лиам! — окликнула она уходящего наёмника.
Степнячка побежала вслед за ним, на время забыв о Дори и спасённых женщинах.
— Лиам! — она схватила мужчину за плечо и встала перед ним. — Лиам, я... Извини за вчерашнее. Я вспылила, как последняя дура полезла мстить... А сегодня ты так рисковал, когда в общем меня могли и бросить здесь, как ту бабу. С тобой хоть всё хорошо? Я волновалась. За всех вас.
Она замолкла, улыбнулась и, пряча взгляд, неуверенно добавила:
— Но ты всё ж запомни, что шлюхи не ходят с луком и в доспехе!
____
— Взять их с собой — хорошая мысль! Одна куковать всю дорогу не хочу-у-у!
Сохранять шутливый тон было тяжело, поэтому Айникки вздохнула и отринула роль самозваного талисмана каравана.
— Ужасная ситуация. Мне так их жаль... Ох, боги, как же хочется вернуться в то село и оторвать причиндалы каждой твари оттуда!
Услышав, что бой обошёлся без смертей, Айникки широко улыбнулась. Жаль, конечно, раненых, но хотя бы вину за чью-то гибель ей пока нести не придётся.
— Боги, я даже не знаю... Неделю всем вам буду лично подносить еду, вот! Вы такие молодцы!
Впрочем, по возвращению в лагерь от радости степнячки не осталось и следа. Рассказ Дори, вид этих женщин... Гнев и отвращение переполнили девушку. Айникки посла в большой семье, насмотрелась на беременных и младенцев. К детям и матерям она питала самые тёплые чувства, и подобный ужас она считала самым большим преступлением, что сотворили эти твари.
И вызванные этим чувства Айникки были куда сильнее, чем жалость к несчастным женщинам. В другом случае, принципы лекаря она бы одобрила, несомненно, но теперь... Не смогут же они отказаться от избавления, верно?
Конечно не смогут, конечно. Но отказ не остановит Айникки.
— Поговорю, обязательно, — дрожащим голосом ответила она Дори. — Поговорю. А сейчас я быстро...
Айникки покрутила головой и высмотрела уходящего Змейку.
— Лиам! — окликнула она уходящего наёмника.
Степнячка побежала вслед за ним, на время забыв о Дори и спасённых женщинах.
— Лиам! — она схватила мужчину за плечо и встала перед ним. — Лиам, я... Извини за вчерашнее. Я вспылила, как последняя дура полезла мстить... А сегодня ты так рисковал, когда в общем меня могли и бросить здесь, как ту бабу. С тобой хоть всё хорошо? Я волновалась. За всех вас.
Она замолкла, улыбнулась и, пряча взгляд, неуверенно добавила:
— Но ты всё ж запомни, что шлюхи не ходят с луком и в доспехе!
____
— Взять их с собой — хорошая мысль! Одна куковать всю дорогу не хочу-у-у!
Сохранять шутливый тон было тяжело, поэтому Айникки вздохнула и отринула роль самозваного талисмана каравана.
— Ужасная ситуация. Мне так их жаль... Ох, боги, как же хочется вернуться в то село и оторвать причиндалы каждой твари оттуда!
— Боги, я даже не знаю... Неделю всем вам буду лично подносить еду, вот! Вы такие молодцы!
Впрочем, по возвращению в лагерь от радости степнячки не осталось и следа. Рассказ Дори, вид этих женщин... Гнев и отвращение переполнили девушку. Айникки посла в большой семье, насмотрелась на беременных и младенцев. К детям и матерям она питала самые тёплые чувства, и подобный ужас она считала самым большим преступлением, что сотворили эти твари.
И вызванные этим чувства Айникки были куда сильнее, чем жалость к несчастным женщинам. В другом случае, принципы лекаря она бы одобрила, несомненно, но теперь... Не смогут же они отказаться от избавления, верно?
Конечно не смогут, конечно. Но отказ не остановит Айникки.
— Поговорю, обязательно, — дрожащим голосом ответила она Дори. — Поговорю. А сейчас я быстро...
Айникки покрутила головой и высмотрела уходящего Змейку.
— Лиам! — окликнула она уходящего наёмника.
Степнячка побежала вслед за ним, на время забыв о Дори и спасённых женщинах.
— Лиам! — она схватила мужчину за плечо и встала перед ним. — Лиам, я... Извини за вчерашнее. Я вспылила, как последняя дура полезла мстить... А сегодня ты так рисковал, когда в общем меня могли и бросить здесь, как ту бабу. С тобой хоть всё хорошо? Я волновалась. За всех вас.
Она замолкла, улыбнулась и, пряча взгляд, неуверенно добавила:
— Но ты всё ж запомни, что шлюхи не ходят с луком и в доспехе!
____
— Взять их с собой — хорошая мысль! Одна куковать всю дорогу не хочу-у-у!
Сохранять шутливый тон было тяжело, поэтому Айникки вздохнула и отринула роль самозваного талисмана каравана.
— Ужасная ситуация. Мне так их жаль... Ох, боги, как же хочется вернуться в то село и оторвать причиндалы каждой твари оттуда!
50 Кб, 640x416Леонард с осторожностью взял меч, прихватив его рогожей,
-Спасибо за доверие к моим талантам. Не сомневайтесь, я займусь изучением этой диковины сразу же после того, как жизням наших раненных товарищей перестанет угрожать опасность и снабжу вас наиболее полной информацией об этом артефакте. Что касается абортивного пессария...- мэйстер Розенкорд был твёрд в своём решении, по-прежнему наотрез отказываясь выдавать его кому-то, прежде чем женщины огласят своё решение. Ссылался он и на свою ответственность и на то, что столь деликатную процедуру как прерывание беременности он десятнику не доверит, при всём уважении к его, десятника, талантам в области врачевания.
Когда спасённые из лап свинолюдей женщины и все, не занятые разбором завала, собрались меж составленных вместе повозок, Ортог, посасывая пенковую трубку, ответил на сказанное цвергом,
-Праведностью кашу не заправишь, справедливость в кошеле не звенит, но ты прав, отсылать их обратно в деревню не дело! Вот только,- Ортог выпустил несколько дымных колечек,
-Там, куда мы отправляемся — бабам на сносях не место!- Взгляд купца переместился на спасённых женщин. Светловолосая до сих пор не пришла в себя, и лежа на боку, продолжала тихо постанывать, сжимая и разжимая бёдра; беременная, с длинными русыми волосами глупо улыбалась, поглаживая живот и что-то шептала; две темноволосые близняшки с белыми прядями со страхом озирались по сторонам, то ли не веря в своё чудесное спасение, то ли страшась окружающей обстановки. А вот рыжеволосая смотрела смело, прямо на Ортога.
-А в моём караване — не место бездельникам! Так что, десятник, пусть от плода избавляются, а там в пути поглядим, на что они годны
В течении всей беседы, Ортог то и дело с беспокойством поглядывал в сторону медленно уменьшающегося завала.
-Был бы топор в руках, а я уж покажу, на что годна!- рыжеволосая цвергесса выпятила грудь, сделав шаг вперёд.
-А вот её проверишь ты, Дори!- Ортог снова присосался к трубке, кивнув в сторону крикуньи.
-Спасибо за доверие к моим талантам. Не сомневайтесь, я займусь изучением этой диковины сразу же после того, как жизням наших раненных товарищей перестанет угрожать опасность и снабжу вас наиболее полной информацией об этом артефакте. Что касается абортивного пессария...- мэйстер Розенкорд был твёрд в своём решении, по-прежнему наотрез отказываясь выдавать его кому-то, прежде чем женщины огласят своё решение. Ссылался он и на свою ответственность и на то, что столь деликатную процедуру как прерывание беременности он десятнику не доверит, при всём уважении к его, десятника, талантам в области врачевания.
Когда спасённые из лап свинолюдей женщины и все, не занятые разбором завала, собрались меж составленных вместе повозок, Ортог, посасывая пенковую трубку, ответил на сказанное цвергом,
-Праведностью кашу не заправишь, справедливость в кошеле не звенит, но ты прав, отсылать их обратно в деревню не дело! Вот только,- Ортог выпустил несколько дымных колечек,
-Там, куда мы отправляемся — бабам на сносях не место!- Взгляд купца переместился на спасённых женщин. Светловолосая до сих пор не пришла в себя, и лежа на боку, продолжала тихо постанывать, сжимая и разжимая бёдра; беременная, с длинными русыми волосами глупо улыбалась, поглаживая живот и что-то шептала; две темноволосые близняшки с белыми прядями со страхом озирались по сторонам, то ли не веря в своё чудесное спасение, то ли страшась окружающей обстановки. А вот рыжеволосая смотрела смело, прямо на Ортога.
-А в моём караване — не место бездельникам! Так что, десятник, пусть от плода избавляются, а там в пути поглядим, на что они годны
В течении всей беседы, Ортог то и дело с беспокойством поглядывал в сторону медленно уменьшающегося завала.
-Был бы топор в руках, а я уж покажу, на что годна!- рыжеволосая цвергесса выпятила грудь, сделав шаг вперёд.
-А вот её проверишь ты, Дори!- Ортог снова присосался к трубке, кивнув в сторону крикуньи.
Уж за кого, но за цвергессу ничуть не волновалась. Она сама все травки залпом выпьет, да ещё и добавки попросит, а через пять минут пойдёт черепа ломать, чего тут гадать. А вот другие женщины... Похоже, сильно им досталось. Близняшки ещё может и ничего, просто напуганы, светловолосая плоха, но тоже придёт в себя. А вот пузатая в плену не иначе как двинулась умом. Не так должны ждать ребёнка от тех тварей, ох не так.
Надежда, что это плод вовсе не от свиней, призрачна. И хуже всего то, что она уже так долго ходит, слишком долго. Как бы...
— Ортог, если на что я и достаточно насмотрелась в этой жизни, так на мамочек, — тихо сказала Айникки. — И то, что я вижу сейчас, мне ох как не нравится, если ты понимаешь... Лучше скорее позвать лекаря, тянуть — опасно, вот что я думаю.
Надежда, что это плод вовсе не от свиней, призрачна. И хуже всего то, что она уже так долго ходит, слишком долго. Как бы...
— Ортог, если на что я и достаточно насмотрелась в этой жизни, так на мамочек, — тихо сказала Айникки. — И то, что я вижу сейчас, мне ох как не нравится, если ты понимаешь... Лучше скорее позвать лекаря, тянуть — опасно, вот что я думаю.
На зов купца откликнулись Леонард и, оторвавшийся от работы по разбору завала, Рафф. И тот и другой, попеременно ощупали живот улыбающейся женщины. Вниманием целители не обделили и остальных спасённых. Розенкорд ограничился кратким осмотром и ещё более краткой беседой, а вот Шутник в дополнение ещё и обнюхал всех пленниц. Посовещавшись между собой, врачеватели вынесли вердикт,
-Прерывать беременность на столь позднем сроке... Крайне рискованно для жизни матери. Возможно... Возможно эта женщина и помутилась рассудком, но на мой вопрос об избавлении от плода она ответила отказом.- Леонард закончил говорить с вызовом глядя то на Ортога, словно опасаясь, что он всё таки отдаст приказ опоить беременную зельем, то на Айникки, уже умоляюще, словно прося её вмешаться. А затем, продолжил уже Рафф Шутник,
-Духи их не тронули.- Рафф указал рукой на близняшек.
-Полагаю, это из-за того, что эти девушки ещё не достигли пригодного для зачатия возраста.- с важным видом добавил уже Розенкорд.
Рафф же пробормотал, глядя себе под ноги,
-Духи кормили их своим семенем,- Шутник передёрнул плечами, поёжившись,
-Ребёнок здоров, чего не скажешь о матери. Остальные не понесли... Травы я ей дам!- монотонным голосом, без обычного для него задора, произнёс Рафф. Розенкорд посмотрел на Раффа, как на предателя, но ничего не сказал.
-Прерывать беременность на столь позднем сроке... Крайне рискованно для жизни матери. Возможно... Возможно эта женщина и помутилась рассудком, но на мой вопрос об избавлении от плода она ответила отказом.- Леонард закончил говорить с вызовом глядя то на Ортога, словно опасаясь, что он всё таки отдаст приказ опоить беременную зельем, то на Айникки, уже умоляюще, словно прося её вмешаться. А затем, продолжил уже Рафф Шутник,
-Духи их не тронули.- Рафф указал рукой на близняшек.
-Полагаю, это из-за того, что эти девушки ещё не достигли пригодного для зачатия возраста.- с важным видом добавил уже Розенкорд.
Рафф же пробормотал, глядя себе под ноги,
-Духи кормили их своим семенем,- Шутник передёрнул плечами, поёжившись,
-Ребёнок здоров, чего не скажешь о матери. Остальные не понесли... Травы я ей дам!- монотонным голосом, без обычного для него задора, произнёс Рафф. Розенкорд посмотрел на Раффа, как на предателя, но ничего не сказал.
>— Лиам! — она схватила мужчину за плечо и встала перед ним. — Лиам, я... Извини за вчерашнее. Я вспылила, как последняя дура полезла мстить... А сегодня ты так рисковал, когда в общем меня могли и бросить здесь, как ту бабу. С тобой хоть всё хорошо? Я волновалась. За всех вас.
— Пустое, — отмахнулся Лиам. — Мы же вроде уже выяснили, что просто недопоняли друг друга. В любом случае, уверен, что тебе не о чем волноваться. Ортог не похож на человека, сдающего своих. Да и попытайся он, мы с Дори наверняка смогли бы поднять против этого приказа по меньшей мере половину каравана.
>Она замолкла, улыбнулась и, пряча взгляд, неуверенно добавила:
>— Но ты всё ж запомни, что шлюхи не ходят с луком и в доспехе!
— Я запомню, — пытаясь сохранить серьёзное лицо ответил Лиам, не став развивать эту тему. — А сейчас, думаю, тебе стоит заняться приведёнными девками. За подробностями обратись к Дори, если он ещё не успел тебе их поведать. — С этими словами Лиам отправился к одной из повозок, дабы перевести дух и обдумать ситуацию.
Однако вместо мыслей о сегодняшнем происшествии, из головы наёмника не выходила степнячка. Айникки продолжала его удивлять. Иногда Лиаму казалось, что девушка не знакома с реальной жизнью, как выращенный в саду монастыря цветок не знаком с сорняками и дикими животными. Но в другое время он видел, что степнячка не так проста, как кажется на первый взгляд, и уже успела хлебнуть лиха.
Ещё, Лиама посетила другая догадка. Почему он вышел проверять часовых незадолго до нападения монстра? Потому что ему нужно было придти в себя после полученной оплеухи и выместить на ком-нибудь свой гнев. Не окажись его там, Строчка мог бы проспать нападение и стать следующей жертвой. А что если бы тварь отступила, утащив часовых, чью пропажу обнаружили бы только через несколько часов. Если эти существа обладают хотя бы небольшим разумом, они могли додуматься оставить послание в виде пары изуродованных трупов. Кто знает, может тогда и Ортог был посговорчивее, когда ему предложили бы сделку. Что если Айникки предвидела что-то подобное? Да нет, бред. Дядя Лиама всегда говорил: "Если план слишком мудрёный, он обязательно провалится". Проще было бы обратиться к десятнику и попросить усилить охрану...
Лиам не заметил, как погрузился в дрёму. Через мгновенье его разбудили голос начавшего вещать Ортога, поэтому Змейка поспешил присоединиться к обсуждающим. Пока остальные высказывались, Лиам не вмешивался, ожидая решения.
>— Лиам! — она схватила мужчину за плечо и встала перед ним. — Лиам, я... Извини за вчерашнее. Я вспылила, как последняя дура полезла мстить... А сегодня ты так рисковал, когда в общем меня могли и бросить здесь, как ту бабу. С тобой хоть всё хорошо? Я волновалась. За всех вас.
— Пустое, — отмахнулся Лиам. — Мы же вроде уже выяснили, что просто недопоняли друг друга. В любом случае, уверен, что тебе не о чем волноваться. Ортог не похож на человека, сдающего своих. Да и попытайся он, мы с Дори наверняка смогли бы поднять против этого приказа по меньшей мере половину каравана.
>Она замолкла, улыбнулась и, пряча взгляд, неуверенно добавила:
>— Но ты всё ж запомни, что шлюхи не ходят с луком и в доспехе!
— Я запомню, — пытаясь сохранить серьёзное лицо ответил Лиам, не став развивать эту тему. — А сейчас, думаю, тебе стоит заняться приведёнными девками. За подробностями обратись к Дори, если он ещё не успел тебе их поведать. — С этими словами Лиам отправился к одной из повозок, дабы перевести дух и обдумать ситуацию.
Однако вместо мыслей о сегодняшнем происшествии, из головы наёмника не выходила степнячка. Айникки продолжала его удивлять. Иногда Лиаму казалось, что девушка не знакома с реальной жизнью, как выращенный в саду монастыря цветок не знаком с сорняками и дикими животными. Но в другое время он видел, что степнячка не так проста, как кажется на первый взгляд, и уже успела хлебнуть лиха.
Ещё, Лиама посетила другая догадка. Почему он вышел проверять часовых незадолго до нападения монстра? Потому что ему нужно было придти в себя после полученной оплеухи и выместить на ком-нибудь свой гнев. Не окажись его там, Строчка мог бы проспать нападение и стать следующей жертвой. А что если бы тварь отступила, утащив часовых, чью пропажу обнаружили бы только через несколько часов. Если эти существа обладают хотя бы небольшим разумом, они могли додуматься оставить послание в виде пары изуродованных трупов. Кто знает, может тогда и Ортог был посговорчивее, когда ему предложили бы сделку. Что если Айникки предвидела что-то подобное? Да нет, бред. Дядя Лиама всегда говорил: "Если план слишком мудрёный, он обязательно провалится". Проще было бы обратиться к десятнику и попросить усилить охрану...
Лиам не заметил, как погрузился в дрёму. Через мгновенье его разбудили голос начавшего вещать Ортога, поэтому Змейка поспешил присоединиться к обсуждающим. Пока остальные высказывались, Лиам не вмешивался, ожидая решения.
Дори еще раз кинул оценивающий взгляд на дворфийку, которая с боевым видом стояла посреди небольшого караванного междусобойчика. Стоило признать, она впечатляла уставшего десятника – и своей неутомимостью, и боевым задором. Все же была в ней та стать, та особенная стать, которая присуща только женщинам сплюснутого народца. Да и живот был тверд и плоск, что выказывало отсутствие проклятого семени…
- Проверить? Ха! Значт, это, ты хоть делов то, с нашими бабами то имел? Тверже скалы некоторые бывают, ага, а яростью и запалом и мужчин обходят, эхе-хе. Мы – дети гор, с нами так просто не совладать! Так что свалку, кхем, ну, смыслов то нету, устраивать, угу. Под ответственность свою, да, в десятку себе возьму. Делом она себе на чашку супа заработает, а там, ну, и понятно уже, тьфу, будет… Топор интендунт то твой выдаст, ага? – выпалил мудреное слово Дори, после чего ткнул пальцем в цвергиню. – А ты это, ко мне потом значит подойди, помозгуем кой-чего.
Откинувшись на скрипнувшее дышло, десятник, по примеру Ортога, раскурил свою твердую трубочку, наблюдая за врачебными инсинуациями в отношении беременных девушек. Мысли и дымок неспешно неслись к последним закатным лучам, заставляя обмякшего солдата прикрыть угрюмые глаза, оставляя себя на поруки самому Владетелю сонных чертогов. Но ненадолго Дори провалился в сон – его разбудили громкие слова Раффа и Лео. Встряхнув лысой головой, одернув привычно потянувшуюся руку от остатков своей бороды и почистив упавшую изо рта трубку, цверг прислушался к вердикту врачевателей, беспокойно переглядываясь с вертящейся как на углях Айникки.
- Ну, вот видите, господа хорошие, - крякнув и опершись на молот, дворф подошел поближе к сидящим женщинам, - все, так как оно и есть, да. Больны эти бабенки, ой больны. И тут уже неважно, кто в своем уме, а кто нет, целое дитя или скверное – порока печать, тьфу, да мерзостей покров в них. Духи эти, пропади они пропадом, есть червивое и беспокойное воршбье, которое не должно поганить эти горы. Я стою твердо на своем: отпоить зелиями. Если оказию эту, кашель, никто не свои хрупкие плечи взять, ахем, не желает, что уж тут, - десятник как-то недовольно повел плечами, - возьмусь я.
Обернувшись, Дори, потоптавшись на месте, вопросительно глянул на Лео:
- Ну шо, целитель, на принцип? Или отврачуешь? Надо уже заканчивать с этим делом, тьфу ты, ну ты, людям отдых и ужин нужон, да караул расставить надоть.
- Проверить? Ха! Значт, это, ты хоть делов то, с нашими бабами то имел? Тверже скалы некоторые бывают, ага, а яростью и запалом и мужчин обходят, эхе-хе. Мы – дети гор, с нами так просто не совладать! Так что свалку, кхем, ну, смыслов то нету, устраивать, угу. Под ответственность свою, да, в десятку себе возьму. Делом она себе на чашку супа заработает, а там, ну, и понятно уже, тьфу, будет… Топор интендунт то твой выдаст, ага? – выпалил мудреное слово Дори, после чего ткнул пальцем в цвергиню. – А ты это, ко мне потом значит подойди, помозгуем кой-чего.
Откинувшись на скрипнувшее дышло, десятник, по примеру Ортога, раскурил свою твердую трубочку, наблюдая за врачебными инсинуациями в отношении беременных девушек. Мысли и дымок неспешно неслись к последним закатным лучам, заставляя обмякшего солдата прикрыть угрюмые глаза, оставляя себя на поруки самому Владетелю сонных чертогов. Но ненадолго Дори провалился в сон – его разбудили громкие слова Раффа и Лео. Встряхнув лысой головой, одернув привычно потянувшуюся руку от остатков своей бороды и почистив упавшую изо рта трубку, цверг прислушался к вердикту врачевателей, беспокойно переглядываясь с вертящейся как на углях Айникки.
- Ну, вот видите, господа хорошие, - крякнув и опершись на молот, дворф подошел поближе к сидящим женщинам, - все, так как оно и есть, да. Больны эти бабенки, ой больны. И тут уже неважно, кто в своем уме, а кто нет, целое дитя или скверное – порока печать, тьфу, да мерзостей покров в них. Духи эти, пропади они пропадом, есть червивое и беспокойное воршбье, которое не должно поганить эти горы. Я стою твердо на своем: отпоить зелиями. Если оказию эту, кашель, никто не свои хрупкие плечи взять, ахем, не желает, что уж тут, - десятник как-то недовольно повел плечами, - возьмусь я.
Обернувшись, Дори, потоптавшись на месте, вопросительно глянул на Лео:
- Ну шо, целитель, на принцип? Или отврачуешь? Надо уже заканчивать с этим делом, тьфу ты, ну ты, людям отдых и ужин нужон, да караул расставить надоть.
Дори еще раз кинул оценивающий взгляд на дворфийку, которая с боевым видом стояла посреди небольшого караванного междусобойчика. Стоило признать, она впечатляла уставшего десятника – и своей неутомимостью, и боевым задором. Все же была в ней та стать, та особенная стать, которая присуща только женщинам сплюснутого народца. Да и живот был тверд и плоск, что выказывало отсутствие проклятого семени…
- Проверить? Ха! Значт, это, ты хоть делов то, с нашими бабами то имел? Тверже скалы некоторые бывают, ага, а яростью и запалом и мужчин обходят, эхе-хе. Мы – дети гор, с нами так просто не совладать! Так что свалку, кхем, ну, смыслов то нету, устраивать, угу. Под ответственность свою, да, в десятку себе возьму. Делом она себе на чашку супа заработает, а там, ну, и понятно уже, тьфу, будет… Топор интендунт то твой выдаст, ага? – выпалил мудреное слово Дори, после чего ткнул пальцем в цвергиню. – А ты это, ко мне потом значит подойди, помозгуем кой-чего.
Откинувшись на скрипнувшее дышло, десятник, по примеру Ортога, раскурил свою твердую трубочку, наблюдая за врачебными инсинуациями в отношении беременных девушек. Мысли и дымок неспешно неслись к последним закатным лучам, заставляя обмякшего солдата прикрыть угрюмые глаза, оставляя себя на поруки самому Владетелю сонных чертогов. Но ненадолго Дори провалился в сон – его разбудили громкие слова Раффа и Лео. Встряхнув лысой головой, одернув привычно потянувшуюся руку от остатков своей бороды и почистив упавшую изо рта трубку, цверг прислушался к вердикту врачевателей, беспокойно переглядываясь с вертящейся как на углях Айникки.
- Ну, вот видите, господа хорошие, - крякнув и опершись на молот, дворф подошел поближе к сидящим женщинам, - все, так как оно и есть, да. Больны эти бабенки, ой больны. И тут уже неважно, кто в своем уме, а кто нет, целое дитя или скверное – порока печать, тьфу, да мерзостей покров в них. Духи эти, пропади они пропадом, есть червивое и беспокойное воршбье, которое не должно поганить эти горы. Я стою твердо на своем: отпоить зелиями. Если оказию эту, кашель, никто не свои хрупкие плечи взять, ахем, не желает, что уж тут, - десятник как-то недовольно повел плечами, - возьмусь я.
Обернувшись, Дори, потоптавшись на месте, вопросительно глянул на Лео:
- Ну шо, целитель, на принцип? Или отврачуешь? Надо уже заканчивать с этим делом, тьфу ты, ну ты, людям отдых и ужин нужон, да караул расставить надоть.
- Проверить? Ха! Значт, это, ты хоть делов то, с нашими бабами то имел? Тверже скалы некоторые бывают, ага, а яростью и запалом и мужчин обходят, эхе-хе. Мы – дети гор, с нами так просто не совладать! Так что свалку, кхем, ну, смыслов то нету, устраивать, угу. Под ответственность свою, да, в десятку себе возьму. Делом она себе на чашку супа заработает, а там, ну, и понятно уже, тьфу, будет… Топор интендунт то твой выдаст, ага? – выпалил мудреное слово Дори, после чего ткнул пальцем в цвергиню. – А ты это, ко мне потом значит подойди, помозгуем кой-чего.
Откинувшись на скрипнувшее дышло, десятник, по примеру Ортога, раскурил свою твердую трубочку, наблюдая за врачебными инсинуациями в отношении беременных девушек. Мысли и дымок неспешно неслись к последним закатным лучам, заставляя обмякшего солдата прикрыть угрюмые глаза, оставляя себя на поруки самому Владетелю сонных чертогов. Но ненадолго Дори провалился в сон – его разбудили громкие слова Раффа и Лео. Встряхнув лысой головой, одернув привычно потянувшуюся руку от остатков своей бороды и почистив упавшую изо рта трубку, цверг прислушался к вердикту врачевателей, беспокойно переглядываясь с вертящейся как на углях Айникки.
- Ну, вот видите, господа хорошие, - крякнув и опершись на молот, дворф подошел поближе к сидящим женщинам, - все, так как оно и есть, да. Больны эти бабенки, ой больны. И тут уже неважно, кто в своем уме, а кто нет, целое дитя или скверное – порока печать, тьфу, да мерзостей покров в них. Духи эти, пропади они пропадом, есть червивое и беспокойное воршбье, которое не должно поганить эти горы. Я стою твердо на своем: отпоить зелиями. Если оказию эту, кашель, никто не свои хрупкие плечи взять, ахем, не желает, что уж тут, - десятник как-то недовольно повел плечами, - возьмусь я.
Обернувшись, Дори, потоптавшись на месте, вопросительно глянул на Лео:
- Ну шо, целитель, на принцип? Или отврачуешь? Надо уже заканчивать с этим делом, тьфу ты, ну ты, людям отдых и ужин нужон, да караул расставить надоть.
173 Кб, 700x511Розенкорд ничего не ответил, но выражение его лица говорило лучше всяких слов,
-Пойду займусь теми, кто действительно нуждается в помощи!- склонив голову в прощании, произнёс Леонард прежде чем скрыться в повозке, выделенной под перевозку раненных.
-Я всё сделаю... Мне понадобится помощь.- тихо, глядя себе под ноги, проговорил Рафф.
-Айникки, Дори, подмогните ему с этим, а мне тут лясы точить уже недосуг, надо б распоряжения раздать!- голос выдал Ортога. На душе у него явно было неуютно, хоть он и старался этого не показывать.
Спустя час с небольшим, во временно освобождённой по такому случаю повозке, собрались трое. Русоволосая женщина, избавленная от тряпок, служивших ей одеждой, лежала на досках, укрытых отрезом серой ткани. Рядом стоял чан с горячей водой, несколько полотенец, воронка, нож и чайник, в котором настаивалась смесь из трав, в которой Дори смог узнать только спорыш. Рафф зачерпнул настой кружкой, обнюхал его и шагнул в сторону женщины. Может она и была не в своём уме, но сообразить, что в кружке — ума ей хватило. Она дёрнулась, затрясла головой, выставила перед собой руки, отталкивая целителя от себя.
-Держите её крепче! Воронку вставьте!- зарычал Рафф в сторону десятника и дщери степей.
-Пойду займусь теми, кто действительно нуждается в помощи!- склонив голову в прощании, произнёс Леонард прежде чем скрыться в повозке, выделенной под перевозку раненных.
-Я всё сделаю... Мне понадобится помощь.- тихо, глядя себе под ноги, проговорил Рафф.
-Айникки, Дори, подмогните ему с этим, а мне тут лясы точить уже недосуг, надо б распоряжения раздать!- голос выдал Ортога. На душе у него явно было неуютно, хоть он и старался этого не показывать.
Спустя час с небольшим, во временно освобождённой по такому случаю повозке, собрались трое. Русоволосая женщина, избавленная от тряпок, служивших ей одеждой, лежала на досках, укрытых отрезом серой ткани. Рядом стоял чан с горячей водой, несколько полотенец, воронка, нож и чайник, в котором настаивалась смесь из трав, в которой Дори смог узнать только спорыш. Рафф зачерпнул настой кружкой, обнюхал его и шагнул в сторону женщины. Может она и была не в своём уме, но сообразить, что в кружке — ума ей хватило. Она дёрнулась, затрясла головой, выставила перед собой руки, отталкивая целителя от себя.
-Держите её крепче! Воронку вставьте!- зарычал Рафф в сторону десятника и дщери степей.
>>589038
Хмуро плюнув на ладони, дворф, ни на кого не смотря, обошел женщину со спины и сдавил ее в своем железном захвате, стараясь не причинить боль, но зафиксировать в одном положении. Главное, чтобы руками не махала.
- Давай, Рафф, лей ужо, чего тянешь!
Хмуро плюнув на ладони, дворф, ни на кого не смотря, обошел женщину со спины и сдавил ее в своем железном захвате, стараясь не причинить боль, но зафиксировать в одном положении. Главное, чтобы руками не махала.
- Давай, Рафф, лей ужо, чего тянешь!
29 Кб, 512x330Подскочив к зажатой цвергом женщине, Рафф быстро разжал ей зубы и вставив воронку в рот, начал заливать свой конкокт в глотку сопротивляющейся до последнего женщины. Что бы не входило в его состав, средство было сильное и подействовало меньше чем через час. Женщина скрючивалась и тужилась в сильных и частых схватках. Из открытого рта потоком текла слюна, глаза закатились. Роды проходили бурно, стремительно и тяжело. Ещё одно усилие и... На перемазанном материнской кровью теле ребёнка играли отблески свечей. Рафф "Шутник" привычным движением перерезал пуповину и поднял ребёнка на руки. Малыш был на удивление крупным, выглядел здоровым и что самое отвратительное — ничуть не напоминал чудовище. Протянув ребёнка Айникки, "Шутник" занялся матерью, чьё обильное кровотечение вселяло серьёзные опасения по поводу её жизни.
>>589058
- Славно! - выдохнул Дори. Значит свиньи все же не успели осквернить эту бабу! Теперь остается только удержать ее на этой стороне чертога жизни.
- Айникки, хватай чадо, скорее! Дай подсоблю! - Дори, уложив женщину на помост, встав рядом с Раффом, своими грубыми руками начал откачивать женщину.
- Славно! - выдохнул Дори. Значит свиньи все же не успели осквернить эту бабу! Теперь остается только удержать ее на этой стороне чертога жизни.
- Айникки, хватай чадо, скорее! Дай подсоблю! - Дори, уложив женщину на помост, встав рядом с Раффом, своими грубыми руками начал откачивать женщину.
Когда процедура только начиналась, Айникки готовилась к худшему. К смерти бедной женщины, к крови и даже появлению чудовища.
Ребёнок. Обычный, явно здоровый, почти как многочисленные маленькие братики и сестрички Айникки дома. Привычными движениями девушка приняла новорождённого, схватила пока только мешающее покрывала и умело закутало дитя. Затем, чтобы не мешать спасению матери, Айникки вышла на свежий воздух. Ребенка она крепко прижимала к себе, уберегая от холода, и тихонько покачивала. Все мелкие заботы вмиг забылись.
Лишь бы мать выжила! Кормить младенца в дороге они не смогут, а его смерть... Боги видят, это будет слишком для Айникки.
Ребёнок. Обычный, явно здоровый, почти как многочисленные маленькие братики и сестрички Айникки дома. Привычными движениями девушка приняла новорождённого, схватила пока только мешающее покрывала и умело закутало дитя. Затем, чтобы не мешать спасению матери, Айникки вышла на свежий воздух. Ребенка она крепко прижимала к себе, уберегая от холода, и тихонько покачивала. Все мелкие заботы вмиг забылись.
Лишь бы мать выжила! Кормить младенца в дороге они не смогут, а его смерть... Боги видят, это будет слишком для Айникки.
40 Кб, 400x467Новорожденный громко орал, но сразу успокоился, попав на руки к Айникки. Покачивая ребёнка на руках, Айникки вышла наружу. Малыш затих, внимательно глядя на степнячку своими чёрно-жёлтыми глазёнками и тянул к ней ручки. Айникки не сразу почувствовала, что ей в руку упирается небольшой отросток, торчащий у малыша из копчика. Приглядевшись внимательней, девушка заметила и слегка заострённые кончики ушей и странный цвет глаз, так напоминающий глаза чудовищ. Дурное семя дало всходы...
Женщина потеряла много крови и хоть Дори и Рафф смогли остановить кровотечение, за её жизнь ещё предстояло побороться. Но это потом, а сейчас, всё, что могли сделать Рафф и Дори — дать себе и женщине немного покоя.
Женщина потеряла много крови и хоть Дори и Рафф смогли остановить кровотечение, за её жизнь ещё предстояло побороться. Но это потом, а сейчас, всё, что могли сделать Рафф и Дори — дать себе и женщине немного покоя.
>>589078
— Нет! — потрясённо выдохнула Айникки.
Это наваждение, от волнения... Зажмуриться, прижать ребёнка к груди, выдохнуть.
В порыве отвращения отодвинуть от себя подальше это порождение. Это не чистый поросёнок, может даже влияние зла почти не затронуло ребёнка. А может в процессе взросления оно переродится в чудовище, или ещё что.
Для Айникки это больше не беззащитный младенец.
— Дори! Рафф! — дрожащим голосом позвала она.
— Нет! — потрясённо выдохнула Айникки.
Это наваждение, от волнения... Зажмуриться, прижать ребёнка к груди, выдохнуть.
В порыве отвращения отодвинуть от себя подальше это порождение. Это не чистый поросёнок, может даже влияние зла почти не затронуло ребёнка. А может в процессе взросления оно переродится в чудовище, или ещё что.
Для Айникки это больше не беззащитный младенец.
— Дори! Рафф! — дрожащим голосом позвала она.
>>589087
- Так, ну вроде бы это... - шумно выдохнув, Дори отшатнулся. Женщина, постанывая, лежала на помосте; Рафф ее медленно укрывал холщевиной. Судя по всему, им удалось остановить кровотечение - чудо из чудес! Но, слава всем Богам, ребенок спасен. Слегка укоряя себя внутри, десятник, все же, испытывал глубокое удовлетворение - угроза каравану, пусть даже и потенциальная, входила в список его компетенций, а ее устранение - его задачей. Мать будет вскармливать ребенка, оставть их с небольшой заначкой на какой-нибудь заставе...
- Да что же это такое-то, - заворчал Дори, неуклюже выбираясь наружу, уподобляясь слишком долго спящему медведю. Отряхивая свои руки, Дори, сощурив глаза, подслеповато огляделся:
- Чего хотела то, ась? Бабу спасли, снадобий бы щас... Чадо живо! Так ведь? Так... - различив лицо Айникки, скорчившееся от отвращения, Дори лишь ударил ладонью об ладонь и сплюнул на землю. - Понятно... - забрав у женщины ребенка, дворф мгновенно различил поросячьи ушки и отросший кобчик.
- Духи значит не тронули, да. - зло произнес десятник, косясь на повозку, в которой возился Шутник. - Погань...
Цверг с отвращением смотрел на свиное семя. Даже в новорожденном отродье угадывались их черты.
- Делать нечего, сударыня, - грубо произнес дворф, - пошли к Ортогу. Держи его.
Впихнув в руки девушки ребенка, Дори целеустремленно зашагал к стоянке главного караванщика.
- Так, ну вроде бы это... - шумно выдохнув, Дори отшатнулся. Женщина, постанывая, лежала на помосте; Рафф ее медленно укрывал холщевиной. Судя по всему, им удалось остановить кровотечение - чудо из чудес! Но, слава всем Богам, ребенок спасен. Слегка укоряя себя внутри, десятник, все же, испытывал глубокое удовлетворение - угроза каравану, пусть даже и потенциальная, входила в список его компетенций, а ее устранение - его задачей. Мать будет вскармливать ребенка, оставть их с небольшой заначкой на какой-нибудь заставе...
>— Дори! Рафф! — дрожащим голосом позвала она.
- Да что же это такое-то, - заворчал Дори, неуклюже выбираясь наружу, уподобляясь слишком долго спящему медведю. Отряхивая свои руки, Дори, сощурив глаза, подслеповато огляделся:
- Чего хотела то, ась? Бабу спасли, снадобий бы щас... Чадо живо! Так ведь? Так... - различив лицо Айникки, скорчившееся от отвращения, Дори лишь ударил ладонью об ладонь и сплюнул на землю. - Понятно... - забрав у женщины ребенка, дворф мгновенно различил поросячьи ушки и отросший кобчик.
- Духи значит не тронули, да. - зло произнес десятник, косясь на повозку, в которой возился Шутник. - Погань...
Цверг с отвращением смотрел на свиное семя. Даже в новорожденном отродье угадывались их черты.
- Делать нечего, сударыня, - грубо произнес дворф, - пошли к Ортогу. Держи его.
Впихнув в руки девушки ребенка, Дори целеустремленно зашагал к стоянке главного караванщика.
Дори застал купца у повозок, разглядывающим щель в борту закрытой повозки с видом, будто от этой щели зависела самая его жизнь,
-Чего тебе, десятник?- Ортог отвлёкся от разглядывания трещины и повернулся в сторону подошедших Айникки и Дори,
-Разобрался с пополнением?
-Чего тебе, десятник?- Ортог отвлёкся от разглядывания трещины и повернулся в сторону подошедших Айникки и Дори,
-Разобрался с пополнением?
>>589452
- Сам посмотри. - Дори хмуро подвел Айникки к Ортогу, - Разобрались, ага, тьфу ты. Свинота уродилась.
- Сам посмотри. - Дори хмуро подвел Айникки к Ортогу, - Разобрались, ага, тьфу ты. Свинота уродилась.
Рыжие, тронутые серебром брови сошлись на переносице,
-Ты их взять предложил? Ты и решай проблему!- несмотря на предложение Дори, купец не спешил смотреть на ребёнка и с явной поспешностью закричал одному из пробегающих мимо людей, поймав его за шиворот,
-Паклю и дёготь, курвин сын и дыру законопать! Сей же час!- купец явно нервничал, пытаясь за криком скрыть проявления слабости, но от глаз Айникки это не укрылось.
-Ты их взять предложил? Ты и решай проблему!- несмотря на предложение Дори, купец не спешил смотреть на ребёнка и с явной поспешностью закричал одному из пробегающих мимо людей, поймав его за шиворот,
-Паклю и дёготь, курвин сын и дыру законопать! Сей же час!- купец явно нервничал, пытаясь за криком скрыть проявления слабости, но от глаз Айникки это не укрылось.
Следуя за Дори к Ортогу, Айникки старалась не смотреть на существо в своих руках.
Купца новость ох как не обрадовала. Конечно, никто другой тоже не подумал бы радоваться, но вместо здравого решения лидера, он занервничал, попытался сбросить ответственность на других.
Айникки покосилась на дитя. Его опасно оставлять, как и бросать здесь. Она видела лишь один выход — и поняла Ортога. Он показал себя не с лучшей стороны, но обвинять его степнячка не решится.
— Ортог, — начала она. — Извини, но ты всё ж главный. Я думаю... Думаю... Мы не можем взять это, не стоит и бросать его волкам здесь-то... Мы должны...
Не зная, как сказать то, что было у неё на уме, Айникки оборвалась. Как бы сильно она не ненавидела свинов, слишком уж их дитя похоже на человеческое. Но, может, слова девушки помогут Ортогу собраться с мыслями и сказать, как поступить.
Купца новость ох как не обрадовала. Конечно, никто другой тоже не подумал бы радоваться, но вместо здравого решения лидера, он занервничал, попытался сбросить ответственность на других.
Айникки покосилась на дитя. Его опасно оставлять, как и бросать здесь. Она видела лишь один выход — и поняла Ортога. Он показал себя не с лучшей стороны, но обвинять его степнячка не решится.
— Ортог, — начала она. — Извини, но ты всё ж главный. Я думаю... Думаю... Мы не можем взять это, не стоит и бросать его волкам здесь-то... Мы должны...
Не зная, как сказать то, что было у неё на уме, Айникки оборвалась. Как бы сильно она не ненавидела свинов, слишком уж их дитя похоже на человеческое. Но, может, слова девушки помогут Ортогу собраться с мыслями и сказать, как поступить.
Не помогли...
-Что мы должны?- гневно выпалил Ортог Айникки и почти сразу полуобернулся к Дори,
-Что молчишь, десятник? Ты их взять захотел — так я не возражаю! Вот только, ежели чуешь, что от ребёнка беда будет... Сам с ним разберёшься!- пальцы руки, в которой Ортог сжимал булаву, побелели от напряжения.
-Что мы должны?- гневно выпалил Ортог Айникки и почти сразу полуобернулся к Дори,
-Что молчишь, десятник? Ты их взять захотел — так я не возражаю! Вот только, ежели чуешь, что от ребёнка беда будет... Сам с ним разберёшься!- пальцы руки, в которой Ортог сжимал булаву, побелели от напряжения.
77 Кб, 700x443Полумёртвые, наглотавшиеся воды и промокшие до нитки Арвин и Эмили, прозванная Холодной, выброшенные прихотью безумных стихий на прибрежные скалы, приходили в себя. Ах если бы у них было немного времени, но море, словно капризный ребёнок, снова потянуло руки, собираясь вернуть обратно выброшенные игрушки. Море ревело позади разъярённым быком, тёмное небо над головой снова и снова раскалывали багровые молнии, а очередная высокая волна уже мчалась на чудом выживших наёмников...
Всего две недели назад каравеллу "Буря", зафрахтованная бароном Димитрием, покинула порт, направляясь через Туманное море в путешествие к легендарным землям Вильдеграда. Барона в его путешествии сопровождало тринадцать дюжин храбрых людей, к отбору которых он отнёсся со всем возможным тщанием. Барон Димитрий собирался обойти Железные холмы морем, высадиться в устье реки, впадающей в Туманное море и продолжить дальнейшее путешествие пешим порядком. Но, налетевшая у самых берегов прародины цвергов буря, разрушила амбициозные планы барона. Крепкие доски ломались словно щепки, корабельные канаты пред мощью стихии рвались легче гнилых ниток... Ветер и море забрали достойнейших людей, сокрушили каравеллу, а немногие спасшиеся вскорости позавидуют мёртвым, ведь кто знает, что теперь обитает на брошенных цвергами землях?
А ветер всё выл и выл, не утихая, а волны накатывали одна за другой, грозя унести выживших обратно в море. Времени на раздумья не было, была лишь стихия позади и скалистый берег впереди...
Всего две недели назад каравеллу "Буря", зафрахтованная бароном Димитрием, покинула порт, направляясь через Туманное море в путешествие к легендарным землям Вильдеграда. Барона в его путешествии сопровождало тринадцать дюжин храбрых людей, к отбору которых он отнёсся со всем возможным тщанием. Барон Димитрий собирался обойти Железные холмы морем, высадиться в устье реки, впадающей в Туманное море и продолжить дальнейшее путешествие пешим порядком. Но, налетевшая у самых берегов прародины цвергов буря, разрушила амбициозные планы барона. Крепкие доски ломались словно щепки, корабельные канаты пред мощью стихии рвались легче гнилых ниток... Ветер и море забрали достойнейших людей, сокрушили каравеллу, а немногие спасшиеся вскорости позавидуют мёртвым, ведь кто знает, что теперь обитает на брошенных цвергами землях?
А ветер всё выл и выл, не утихая, а волны накатывали одна за другой, грозя унести выживших обратно в море. Времени на раздумья не было, была лишь стихия позади и скалистый берег впереди...
Убедившись, что все новоприбывшие женщины, так или иначе, выпьют зелье, Лиам заторопился в свой шалаш. У наёмника гора упала с плеч, когда Ортог не назначил его помогать Раффу. На секунду Лиам задумался, было ли это проявлением малодушия. Впрочем, он смог признать, что ему проще было бы выйти против трёх свинов в одиночку, с одним метательным ножиком в руках, чем оказаться в той повозке.
Улёгшись на плащ, Лиам смотрел на шкуру, заменявшую потолок, играя со своим разумом в занятную игру "Не думай о Мэрид". Напрасно он считал, что эти воспоминания надёжно запрятаны в самый дальний уголок сознания.
Увиденный издали дым над поместьем.
Случившееся сегодня конечно мало общего имело со случившимся тогда. В конце концов, ни объявивших себя богами демонов, ни говорящих каменных лиц в тот раз не было.
Распахнутые настежь ворота, трупы воинов и стоны раненых.
Но была обезумевшая от горя мать и вышедший раньше срока плод. Был уязвлённый отец, от которого отреклась родная дочь.
У колодца, в центре двора, кровавая лужа с маленьким тельцем.
— Проклятье, — не разжимая челюсти прошипел Змейка. Нужно срочно чем-то заняться, пока снова не накатило. Несмотря на всю усталость, уснуть сегодня вряд ли получится.
Покинув шалаш, Лиам отправился к костру, узнать последние новости. К сожалению, ничего ещё не было известно, поэтому помощник десятника привычно пошёл проверять посты, справедливо полагая, что Дори сейчас недосуг. Закончив с этим, Лиам посетил раненых. Поболтав с ними какое-то время, он уже собирался дойти до Ортога или десятки северянина, когда увидел выходящих из повозки дворфа и степнячку с ребёнком на руках. Заинтересовавшийся Лиам попрощался с ранеными и поспешил к Дори и Айникки. Добрался он до них, когда говоривший Ортог повысил голос:
Ещё не понимая, о чём идёт речь, Лиам не вмешивался, а просто обозначил своё присутствие, подойдя к говорившим.
Улёгшись на плащ, Лиам смотрел на шкуру, заменявшую потолок, играя со своим разумом в занятную игру "Не думай о Мэрид". Напрасно он считал, что эти воспоминания надёжно запрятаны в самый дальний уголок сознания.
Увиденный издали дым над поместьем.
Случившееся сегодня конечно мало общего имело со случившимся тогда. В конце концов, ни объявивших себя богами демонов, ни говорящих каменных лиц в тот раз не было.
Распахнутые настежь ворота, трупы воинов и стоны раненых.
Но была обезумевшая от горя мать и вышедший раньше срока плод. Был уязвлённый отец, от которого отреклась родная дочь.
У колодца, в центре двора, кровавая лужа с маленьким тельцем.
— Проклятье, — не разжимая челюсти прошипел Змейка. Нужно срочно чем-то заняться, пока снова не накатило. Несмотря на всю усталость, уснуть сегодня вряд ли получится.
Покинув шалаш, Лиам отправился к костру, узнать последние новости. К сожалению, ничего ещё не было известно, поэтому помощник десятника привычно пошёл проверять посты, справедливо полагая, что Дори сейчас недосуг. Закончив с этим, Лиам посетил раненых. Поболтав с ними какое-то время, он уже собирался дойти до Ортога или десятки северянина, когда увидел выходящих из повозки дворфа и степнячку с ребёнком на руках. Заинтересовавшийся Лиам попрощался с ранеными и поспешил к Дори и Айникки. Добрался он до них, когда говоривший Ортог повысил голос:
> -Что мы должны?- гневно выпалил Ортог Айникки и почти сразу полуобернулся к Дори,
>-Что молчишь, десятник? Ты их взять захотел — так я не возражаю! Вот только, ежели чуешь, что от ребёнка беда будет... Сам с ним разберёшься!- пальцы руки, в которой Ортог сжимал булаву, побелели от напряжения.
Ещё не понимая, о чём идёт речь, Лиам не вмешивался, а просто обозначил своё присутствие, подойдя к говорившим.
Убедившись, что все новоприбывшие женщины, так или иначе, выпьют зелье, Лиам заторопился в свой шалаш. У наёмника гора упала с плеч, когда Ортог не назначил его помогать Раффу. На секунду Лиам задумался, было ли это проявлением малодушия. Впрочем, он смог признать, что ему проще было бы выйти против трёх свинов в одиночку, с одним метательным ножиком в руках, чем оказаться в той повозке.
Улёгшись на плащ, Лиам смотрел на шкуру, заменявшую потолок, играя со своим разумом в занятную игру "Не думай о Мэрид". Напрасно он считал, что эти воспоминания надёжно запрятаны в самый дальний уголок сознания.
Увиденный издали дым над поместьем.
Случившееся сегодня конечно мало общего имело со случившимся тогда. В конце концов, ни объявивших себя богами демонов, ни говорящих каменных лиц в тот раз не было.
Распахнутые настежь ворота, трупы воинов и стоны раненых.
Но была обезумевшая от горя мать и вышедший раньше срока плод. Был уязвлённый отец, от которого отреклась родная дочь.
У колодца, в центре двора, кровавая лужа с маленьким тельцем.
— Проклятье, — не разжимая челюсти прошипел Змейка. Нужно срочно чем-то заняться, пока снова не накатило. Несмотря на всю усталость, уснуть сегодня вряд ли получится.
Покинув шалаш, Лиам отправился к костру, узнать последние новости. К сожалению, ничего ещё не было известно, поэтому помощник десятника привычно пошёл проверять посты, справедливо полагая, что Дори сейчас недосуг. Закончив с этим, Лиам посетил раненых. Поболтав с ними какое-то время, он уже собирался дойти до Ортога или десятки северянина, когда увидел выходящих из повозки дворфа и степнячку с ребёнком на руках. Заинтересовавшийся Лиам попрощался с ранеными и поспешил к Дори и Айникки. Добрался он до них, когда говоривший Ортог повысил голос:
Ещё не понимая, о чём идёт речь, Лиам не вмешивался, а просто обозначил своё присутствие, подойдя к говорившим.
Улёгшись на плащ, Лиам смотрел на шкуру, заменявшую потолок, играя со своим разумом в занятную игру "Не думай о Мэрид". Напрасно он считал, что эти воспоминания надёжно запрятаны в самый дальний уголок сознания.
Увиденный издали дым над поместьем.
Случившееся сегодня конечно мало общего имело со случившимся тогда. В конце концов, ни объявивших себя богами демонов, ни говорящих каменных лиц в тот раз не было.
Распахнутые настежь ворота, трупы воинов и стоны раненых.
Но была обезумевшая от горя мать и вышедший раньше срока плод. Был уязвлённый отец, от которого отреклась родная дочь.
У колодца, в центре двора, кровавая лужа с маленьким тельцем.
— Проклятье, — не разжимая челюсти прошипел Змейка. Нужно срочно чем-то заняться, пока снова не накатило. Несмотря на всю усталость, уснуть сегодня вряд ли получится.
Покинув шалаш, Лиам отправился к костру, узнать последние новости. К сожалению, ничего ещё не было известно, поэтому помощник десятника привычно пошёл проверять посты, справедливо полагая, что Дори сейчас недосуг. Закончив с этим, Лиам посетил раненых. Поболтав с ними какое-то время, он уже собирался дойти до Ортога или десятки северянина, когда увидел выходящих из повозки дворфа и степнячку с ребёнком на руках. Заинтересовавшийся Лиам попрощался с ранеными и поспешил к Дори и Айникки. Добрался он до них, когда говоривший Ортог повысил голос:
> -Что мы должны?- гневно выпалил Ортог Айникки и почти сразу полуобернулся к Дори,
>-Что молчишь, десятник? Ты их взять захотел — так я не возражаю! Вот только, ежели чуешь, что от ребёнка беда будет... Сам с ним разберёшься!- пальцы руки, в которой Ортог сжимал булаву, побелели от напряжения.
Ещё не понимая, о чём идёт речь, Лиам не вмешивался, а просто обозначил своё присутствие, подойдя к говорившим.
316 Кб, 1742x1200>>589646
-Ааааргх! Тьфу. Мерзость! - именно таковыми были первые связанные между собой слова после того, как "Буря" налетела налетела на бурю.
В этот момент, на кватердеке было небольшое собрание. Беловолосый парнишка с двумя клинками объяснял, как правильно нужно делать удар или что-то в этом духе, в то время, как Эмили стояла немножко в стороне и читала письмо от брата(и как на кватердек вообще пустили женщину? Наверное, харизма). Гюнтер, как обычно, хвастался предвыборной компанией в сенат Витербурга, о том, как он хитро всех переиграл вокруг пальца и о делах семьи. Сестрицы выскочили замуж за графов, став прелестными маркизами. Маркус, как ему и пророчили, стал дипломатом от Империи. И лишь Эмили, младшая дочь, искала свой путь в железе и битве.
"Экий ты дурак, братец. А вот если бы письмо вскрыли" - с улыбкой читала письмо брата воительница. Подумать только, столько улик в одном письме, но сургуч с личной печатью Маркуса дал о себе знать.
Кто-то засмеялся. Но всем плевать. Заплыв был настолько утомительным, что даже шутка про вора, графа и графиню вызывали смешки. Внезапно, погода ухудшилась. Стремительно и резко, на карту хлынул ливень. Затем, удар, который заставил девушку упасть с кватердеки и покатиться по палубе. Звон колокола, ознаменовавший попадание на скалы, привёл экипаж в действие. Самые сильные пошли на помпу, Эмили же, в составе остальных помощников, схватила впопыхах молоток, пару гвоздей и пару досок. Но волна глухо ударила ещё сильнее, заставляя Эмили потерять сознание от удара об балку.
Пришла в себя девушка, когда корабль уже был наполовину затоплен. Вода была вперемешку с кровью, а хлебнув водицы, девушка почувствовала вкус железа. Надо было выбираться. Сказав спасибо Эдрику Синсу, который научил девушку нырять более менее сносно, та нырнула в затопленную каюту, и достала из сундука "Тюльпана" с удлинённым эфесом и остатки личных вещей. Затем, кое-как, жутко наглотавшись воды, выплыла на пляж. Тело колотило в судорогах от холодной воды, волосы были растрёпаны, а личные вещи промокли напрочь, что переодевание не имело смысла, тем более, тучи намекали. На пляже же приходил в себя чудом выбравшийся блондин
-Эй..кхех...как тебя?? Арвин вроде. - Эмили, стоя на четвереньках, выкашливала воду. В любой другой момент, мужчины забыли бы обо всём, глядя на это зрелище. Проблема в том, что почти все из них были сожраны океаном. И откашливаясь, девушка увидела, как к пляжу прибивают остатки снаряжения с корабля - нужно обыскать остатки корабля.. И идти. Иначе подохнем
Кое-как встав, ещё подрагивая от холодной воды, та, впрочем, кое-как собрала волосы и полезла по колено в воду, выискивая хоть что-то полезное в обломках, также стараясь не наступать на всякого рода живность
1d10: (4) = 4 - поиск припасов и прочих полезностей в обломках шаговой доступности
-Ааааргх! Тьфу. Мерзость! - именно таковыми были первые связанные между собой слова после того, как "Буря" налетела налетела на бурю.
В этот момент, на кватердеке было небольшое собрание. Беловолосый парнишка с двумя клинками объяснял, как правильно нужно делать удар или что-то в этом духе, в то время, как Эмили стояла немножко в стороне и читала письмо от брата(и как на кватердек вообще пустили женщину? Наверное, харизма). Гюнтер, как обычно, хвастался предвыборной компанией в сенат Витербурга, о том, как он хитро всех переиграл вокруг пальца и о делах семьи. Сестрицы выскочили замуж за графов, став прелестными маркизами. Маркус, как ему и пророчили, стал дипломатом от Империи. И лишь Эмили, младшая дочь, искала свой путь в железе и битве.
"Экий ты дурак, братец. А вот если бы письмо вскрыли" - с улыбкой читала письмо брата воительница. Подумать только, столько улик в одном письме, но сургуч с личной печатью Маркуса дал о себе знать.
Кто-то засмеялся. Но всем плевать. Заплыв был настолько утомительным, что даже шутка про вора, графа и графиню вызывали смешки. Внезапно, погода ухудшилась. Стремительно и резко, на карту хлынул ливень. Затем, удар, который заставил девушку упасть с кватердеки и покатиться по палубе. Звон колокола, ознаменовавший попадание на скалы, привёл экипаж в действие. Самые сильные пошли на помпу, Эмили же, в составе остальных помощников, схватила впопыхах молоток, пару гвоздей и пару досок. Но волна глухо ударила ещё сильнее, заставляя Эмили потерять сознание от удара об балку.
Пришла в себя девушка, когда корабль уже был наполовину затоплен. Вода была вперемешку с кровью, а хлебнув водицы, девушка почувствовала вкус железа. Надо было выбираться. Сказав спасибо Эдрику Синсу, который научил девушку нырять более менее сносно, та нырнула в затопленную каюту, и достала из сундука "Тюльпана" с удлинённым эфесом и остатки личных вещей. Затем, кое-как, жутко наглотавшись воды, выплыла на пляж. Тело колотило в судорогах от холодной воды, волосы были растрёпаны, а личные вещи промокли напрочь, что переодевание не имело смысла, тем более, тучи намекали. На пляже же приходил в себя чудом выбравшийся блондин
-Эй..кхех...как тебя?? Арвин вроде. - Эмили, стоя на четвереньках, выкашливала воду. В любой другой момент, мужчины забыли бы обо всём, глядя на это зрелище. Проблема в том, что почти все из них были сожраны океаном. И откашливаясь, девушка увидела, как к пляжу прибивают остатки снаряжения с корабля - нужно обыскать остатки корабля.. И идти. Иначе подохнем
Кое-как встав, ещё подрагивая от холодной воды, та, впрочем, кое-как собрала волосы и полезла по колено в воду, выискивая хоть что-то полезное в обломках, также стараясь не наступать на всякого рода живность
1d10: (4) = 4 - поиск припасов и прочих полезностей в обломках шаговой доступности
316 Кб, 1742x1200>>589646
-Ааааргх! Тьфу. Мерзость! - именно таковыми были первые связанные между собой слова после того, как "Буря" налетела налетела на бурю.
В этот момент, на кватердеке было небольшое собрание. Беловолосый парнишка с двумя клинками объяснял, как правильно нужно делать удар или что-то в этом духе, в то время, как Эмили стояла немножко в стороне и читала письмо от брата(и как на кватердек вообще пустили женщину? Наверное, харизма). Гюнтер, как обычно, хвастался предвыборной компанией в сенат Витербурга, о том, как он хитро всех переиграл вокруг пальца и о делах семьи. Сестрицы выскочили замуж за графов, став прелестными маркизами. Маркус, как ему и пророчили, стал дипломатом от Империи. И лишь Эмили, младшая дочь, искала свой путь в железе и битве.
"Экий ты дурак, братец. А вот если бы письмо вскрыли" - с улыбкой читала письмо брата воительница. Подумать только, столько улик в одном письме, но сургуч с личной печатью Маркуса дал о себе знать.
Кто-то засмеялся. Но всем плевать. Заплыв был настолько утомительным, что даже шутка про вора, графа и графиню вызывали смешки. Внезапно, погода ухудшилась. Стремительно и резко, на карту хлынул ливень. Затем, удар, который заставил девушку упасть с кватердеки и покатиться по палубе. Звон колокола, ознаменовавший попадание на скалы, привёл экипаж в действие. Самые сильные пошли на помпу, Эмили же, в составе остальных помощников, схватила впопыхах молоток, пару гвоздей и пару досок. Но волна глухо ударила ещё сильнее, заставляя Эмили потерять сознание от удара об балку.
Пришла в себя девушка, когда корабль уже был наполовину затоплен. Вода была вперемешку с кровью, а хлебнув водицы, девушка почувствовала вкус железа. Надо было выбираться. Сказав спасибо Эдрику Синсу, который научил девушку нырять более менее сносно, та нырнула в затопленную каюту, и достала из сундука "Тюльпана" с удлинённым эфесом и остатки личных вещей. Затем, кое-как, жутко наглотавшись воды, выплыла на пляж. Тело колотило в судорогах от холодной воды, волосы были растрёпаны, а личные вещи промокли напрочь, что переодевание не имело смысла, тем более, тучи намекали. На пляже же приходил в себя чудом выбравшийся блондин
-Эй..кхех...как тебя?? Арвин вроде. - Эмили, стоя на четвереньках, выкашливала воду. В любой другой момент, мужчины забыли бы обо всём, глядя на это зрелище. Проблема в том, что почти все из них были сожраны океаном. И откашливаясь, девушка увидела, как к пляжу прибивают остатки снаряжения с корабля - нужно обыскать остатки корабля.. И идти. Иначе подохнем
Кое-как встав, ещё подрагивая от холодной воды, та, впрочем, кое-как собрала волосы и полезла по колено в воду, выискивая хоть что-то полезное в обломках, также стараясь не наступать на всякого рода живность
1d10: (4) = 4 - поиск припасов и прочих полезностей в обломках шаговой доступности
-Ааааргх! Тьфу. Мерзость! - именно таковыми были первые связанные между собой слова после того, как "Буря" налетела налетела на бурю.
В этот момент, на кватердеке было небольшое собрание. Беловолосый парнишка с двумя клинками объяснял, как правильно нужно делать удар или что-то в этом духе, в то время, как Эмили стояла немножко в стороне и читала письмо от брата(и как на кватердек вообще пустили женщину? Наверное, харизма). Гюнтер, как обычно, хвастался предвыборной компанией в сенат Витербурга, о том, как он хитро всех переиграл вокруг пальца и о делах семьи. Сестрицы выскочили замуж за графов, став прелестными маркизами. Маркус, как ему и пророчили, стал дипломатом от Империи. И лишь Эмили, младшая дочь, искала свой путь в железе и битве.
"Экий ты дурак, братец. А вот если бы письмо вскрыли" - с улыбкой читала письмо брата воительница. Подумать только, столько улик в одном письме, но сургуч с личной печатью Маркуса дал о себе знать.
Кто-то засмеялся. Но всем плевать. Заплыв был настолько утомительным, что даже шутка про вора, графа и графиню вызывали смешки. Внезапно, погода ухудшилась. Стремительно и резко, на карту хлынул ливень. Затем, удар, который заставил девушку упасть с кватердеки и покатиться по палубе. Звон колокола, ознаменовавший попадание на скалы, привёл экипаж в действие. Самые сильные пошли на помпу, Эмили же, в составе остальных помощников, схватила впопыхах молоток, пару гвоздей и пару досок. Но волна глухо ударила ещё сильнее, заставляя Эмили потерять сознание от удара об балку.
Пришла в себя девушка, когда корабль уже был наполовину затоплен. Вода была вперемешку с кровью, а хлебнув водицы, девушка почувствовала вкус железа. Надо было выбираться. Сказав спасибо Эдрику Синсу, который научил девушку нырять более менее сносно, та нырнула в затопленную каюту, и достала из сундука "Тюльпана" с удлинённым эфесом и остатки личных вещей. Затем, кое-как, жутко наглотавшись воды, выплыла на пляж. Тело колотило в судорогах от холодной воды, волосы были растрёпаны, а личные вещи промокли напрочь, что переодевание не имело смысла, тем более, тучи намекали. На пляже же приходил в себя чудом выбравшийся блондин
-Эй..кхех...как тебя?? Арвин вроде. - Эмили, стоя на четвереньках, выкашливала воду. В любой другой момент, мужчины забыли бы обо всём, глядя на это зрелище. Проблема в том, что почти все из них были сожраны океаном. И откашливаясь, девушка увидела, как к пляжу прибивают остатки снаряжения с корабля - нужно обыскать остатки корабля.. И идти. Иначе подохнем
Кое-как встав, ещё подрагивая от холодной воды, та, впрочем, кое-как собрала волосы и полезла по колено в воду, выискивая хоть что-то полезное в обломках, также стараясь не наступать на всякого рода живность
1d10: (4) = 4 - поиск припасов и прочих полезностей в обломках шаговой доступности
>>589646
>>589768
День на корабле мало предвещал плохого. Если не сказать предвещал ли он что-то плохое вообще.
Арвин был взят в команду в качестве обычного матроса-пехотинца, однако в скором времени стал неофициальным учителем команды. Опыт битв один на один и довольно экзотические соперники стали бесценным подспорьем Арвина в вопросах фехтования.
В этот день Арвин как-раз объяснял тонкости одного пируэта, а так же способы защиты от него. Однако, из-за резкого столкновения и колокола, Арв вместе с остальными поспешил в сторону трюма. Однако на лестнице вниз корабль нагнала вторая волна, и Арвина сбросило вниз на ящики. Приземление было не ахти, и воин приложился затылком, однако сохраняя сознание оный слез с ящиков, и пригибаясь к стенкам палубы быстро двинулся в сторону гамаков. Мечи и часть доспеха были уже на Арвине, так что дело оставалось за шлемом и снятыми кусками брони. Дикая качка и удары в борты, сопровождаемые стонами дерева и недавно живой команды, отнюдь не облегчали задачу. Не успев прицепить шлем очередной удар волны проломил борт корабля, заодно сметая и гладиатора потоком воды. Теперь же наёмнику ничего не оставалось делать, как всем телом приложится об накренившийся вниз целый борт и отрубится.
Очнувшийся светловолосый парень нашёл себя валяющимся спиною на каменистом песке. Хмурое небо и ревущее море - первое, что смог почуствовать Арв, прежде чем он услышал голос девушки. Эмили, вроде?
-Кха! -Смешанный с парой капель собственной крови комок солёной воды вырвался из рта бойца, что перевалился на бок, тут же ощутив боль во всей задней половине тела.
Через минуту, когда Арв смог наконец-то нормально оценить своё состояние, он заметил, что вся экипировка чудом осталась при нём. Поднявшись на колено, светловолосый поспешил за девкой: сейчас надо было спасти хоть сколько-нибудь полезные в выживании вещи с корабля, прежде чем тот будет погребён под немилосердными волнами.
1d10: (1) = 1 - Точно так же пытаюсь откопать что-либо полезное в обломках
>>589768
День на корабле мало предвещал плохого. Если не сказать предвещал ли он что-то плохое вообще.
Арвин был взят в команду в качестве обычного матроса-пехотинца, однако в скором времени стал неофициальным учителем команды. Опыт битв один на один и довольно экзотические соперники стали бесценным подспорьем Арвина в вопросах фехтования.
В этот день Арвин как-раз объяснял тонкости одного пируэта, а так же способы защиты от него. Однако, из-за резкого столкновения и колокола, Арв вместе с остальными поспешил в сторону трюма. Однако на лестнице вниз корабль нагнала вторая волна, и Арвина сбросило вниз на ящики. Приземление было не ахти, и воин приложился затылком, однако сохраняя сознание оный слез с ящиков, и пригибаясь к стенкам палубы быстро двинулся в сторону гамаков. Мечи и часть доспеха были уже на Арвине, так что дело оставалось за шлемом и снятыми кусками брони. Дикая качка и удары в борты, сопровождаемые стонами дерева и недавно живой команды, отнюдь не облегчали задачу. Не успев прицепить шлем очередной удар волны проломил борт корабля, заодно сметая и гладиатора потоком воды. Теперь же наёмнику ничего не оставалось делать, как всем телом приложится об накренившийся вниз целый борт и отрубится.
Очнувшийся светловолосый парень нашёл себя валяющимся спиною на каменистом песке. Хмурое небо и ревущее море - первое, что смог почуствовать Арв, прежде чем он услышал голос девушки. Эмили, вроде?
-Кха! -Смешанный с парой капель собственной крови комок солёной воды вырвался из рта бойца, что перевалился на бок, тут же ощутив боль во всей задней половине тела.
Через минуту, когда Арв смог наконец-то нормально оценить своё состояние, он заметил, что вся экипировка чудом осталась при нём. Поднявшись на колено, светловолосый поспешил за девкой: сейчас надо было спасти хоть сколько-нибудь полезные в выживании вещи с корабля, прежде чем тот будет погребён под немилосердными волнами.
1d10: (1) = 1 - Точно так же пытаюсь откопать что-либо полезное в обломках
>>589619
- Разберусь, разберусь, - хмуро промолвил Дори, буравя взглядом из под нахмуренных бровей начальника каравана. Ответить ему было нечего, Ортог лишил его немногочисленных аргументов... Аргументов на что? Чего хотел добиться десятник? Волшебного средства избавляющего ото всех проблем еще не придумали, и Ортог явно не будет тем, кто изобретет его на ходу, тем более, если уже давным-давно изобретена альтернатива. Кровавая альтернатива.
Резко развернувшись, Дори, скрепя зубы, забрал ребенка из дрожащих рук Айникки.
- Не ходите за мной, - зло бросил слова Дори, шагая во тьму позади каравана. Вечерние сумерки, разбавленные ярко-красными лучами закатного солнца, что остро проникали сквозь темные вершины, словно отражали внутренний настрой десятника.
Отойдя на порядочное расстояние, тяжело вздохнув, цверг начал ругаться сквозь зубы: - Ну вот женщин - да, подростков, юнцов - тьфу, да, мужуков - без счету. Но вот младенцев... Барррук!
Вытянув свои мускулистые руки, Дори с неприязнью взглянул на булькающего и пускающего слюни младенца.
- Отец Камня, из камня мы все вышли, в камне есть, в камень верне... Тьфу, не умею, елы-палы... Это, фух... Фух...
Прижав тельце к себе, дворф аккуратно положил одну ладонь на голову, а вторую - на плечи свиного отродья.
- Сгинь же в бездне, падаль!
Резкое движение рук прервало бульканье навсегда.
- Разберусь, разберусь, - хмуро промолвил Дори, буравя взглядом из под нахмуренных бровей начальника каравана. Ответить ему было нечего, Ортог лишил его немногочисленных аргументов... Аргументов на что? Чего хотел добиться десятник? Волшебного средства избавляющего ото всех проблем еще не придумали, и Ортог явно не будет тем, кто изобретет его на ходу, тем более, если уже давным-давно изобретена альтернатива. Кровавая альтернатива.
Резко развернувшись, Дори, скрепя зубы, забрал ребенка из дрожащих рук Айникки.
- Не ходите за мной, - зло бросил слова Дори, шагая во тьму позади каравана. Вечерние сумерки, разбавленные ярко-красными лучами закатного солнца, что остро проникали сквозь темные вершины, словно отражали внутренний настрой десятника.
Отойдя на порядочное расстояние, тяжело вздохнув, цверг начал ругаться сквозь зубы: - Ну вот женщин - да, подростков, юнцов - тьфу, да, мужуков - без счету. Но вот младенцев... Барррук!
Вытянув свои мускулистые руки, Дори с неприязнью взглянул на булькающего и пускающего слюни младенца.
- Отец Камня, из камня мы все вышли, в камне есть, в камень верне... Тьфу, не умею, елы-палы... Это, фух... Фух...
Прижав тельце к себе, дворф аккуратно положил одну ладонь на голову, а вторую - на плечи свиного отродья.
- Сгинь же в бездне, падаль!
Резкое движение рук прервало бульканье навсегда.
104 Кб, 496x612>>589676
После того, как проблема с ребёнком-демоном была решена, а Лиам закончил проверять расставленных на постах караульных, он отправился в шалаш, досыпать немногие оставшиеся часы. Против ожиданий, сон пришёл неожиданно быстро, волной накрыв Змейку...
Откинулась шкура, закрывающая вход в шалаш и внутрь шагнула она. Серебристый свет луны играл на обнажённом смуглом теле, утопал в смолистых чёрных волосах, кудрями-змеями спадавшими на плечи. Лишь прекрасное лицо оставалось в тени. Поблёскивая в темноте жемчужными зубами, женщина наклонилась ниже, дразня "Змейку" видом крепких грудей с тёмными ореолами сосцов, молящих о прикосновениях, поцелуях, ласках его языка,
-Сегодня и впредь, будешь ты не один в этой дороге. Я тебе поцелуй обещала, я тебе его дам!- женщина повернулась и свет луны осветил лицо гордой степнячки, признавшей наконец в Лиаме достойного её мужчину.
>>589768
>>589799
А ветер выл, а ветер завывал. Не уступало ему море, ревевшее диким зверем и снова и снова выплёскивающее на каменистый берег свою ярость. Оглядевшись по сторонам, за буйством стихий и покровом ночи, Арвин не разглядел ничего кроме бесполезных обломков, а вот Эмили была чуть более удачлива, углядев неподалёку выброшенный на камни тридцатигаллонный бочонок.
Крутой каменистый берег ничуть не защищал от ярости волн. За возвышающимися на берегу скалами виднелось нечто, похожее на крону дерева.
После того, как проблема с ребёнком-демоном была решена, а Лиам закончил проверять расставленных на постах караульных, он отправился в шалаш, досыпать немногие оставшиеся часы. Против ожиданий, сон пришёл неожиданно быстро, волной накрыв Змейку...
Откинулась шкура, закрывающая вход в шалаш и внутрь шагнула она. Серебристый свет луны играл на обнажённом смуглом теле, утопал в смолистых чёрных волосах, кудрями-змеями спадавшими на плечи. Лишь прекрасное лицо оставалось в тени. Поблёскивая в темноте жемчужными зубами, женщина наклонилась ниже, дразня "Змейку" видом крепких грудей с тёмными ореолами сосцов, молящих о прикосновениях, поцелуях, ласках его языка,
-Сегодня и впредь, будешь ты не один в этой дороге. Я тебе поцелуй обещала, я тебе его дам!- женщина повернулась и свет луны осветил лицо гордой степнячки, признавшей наконец в Лиаме достойного её мужчину.
>>589768
>>589799
А ветер выл, а ветер завывал. Не уступало ему море, ревевшее диким зверем и снова и снова выплёскивающее на каменистый берег свою ярость. Оглядевшись по сторонам, за буйством стихий и покровом ночи, Арвин не разглядел ничего кроме бесполезных обломков, а вот Эмили была чуть более удачлива, углядев неподалёку выброшенный на камни тридцатигаллонный бочонок.
Крутой каменистый берег ничуть не защищал от ярости волн. За возвышающимися на берегу скалами виднелось нечто, похожее на крону дерева.
Кровавая пена украшала младенческий подбородок бездыханного бастарда, в изломанной позе лежащего на каменистой, горной тропке, над которым нависала громада безмолвно стоящего цверга. Солнечные лучи окончательно ушли за вершины, опустив скалы во тьму, оставив десятника злополучного каравана наедине с самим собой. Долго он стоял недвижимо, с закрытыми глазами, покусывая обветренные губы и сжимая-разжимая кулаки. Казалось, он так бы и не сдвинулся с места, однако, после глубокого вздоха, передвигая ногами, как будто на них надеты стальные кандалы, десятник пошел назад но, не успев пройти и десяти шагов, обернулся: - Негоже это… Неправильно, нехорошо-нехорошо, хурр… - заворчал глухим голосом дворф, возвращаясь к остывающему трупику. В голове же у него ярко проявилось старое воспоминание.
________
- Эластель, ну пошто хлопцев то гонять, а? Да еще заставлять эту падаль таскать, токмо доспехи чистить песком потом… Нехорошо! Отводи их! – ругался Дори, стоя на краю поляны, усеянной безобразно истерзанными трупами в дешевых, гражданских одеждах. Вдалеке догорал фургон, из которого доносились еле слышимые, исполненные адской боли стоны, на которые никто не обращал внимания. Несколько наемников, подчиняющихся Эластелю, перетаскивали тела и бросали в костер.
- Вот как это у нас, у дворфов! – воскликнул бородатый коротышка, топая своей ногой. – Все из камня и все в камень! Эти тела, хурр, лежащие тут, баррук, в землю уйдут, из земли потом и выйдут!
- Помолчи, десятник. - элегантный и высокий голос прервал рассуждения дворфа, принадлежащий белокурому человеку в изысканной кожаной броне; его речь, своей внутренней силой, казалось, могла резать металл. - Мне плевать на верования сплюснутого народца, вы вояки, но не клерикалы. Да и это не вопрос веры. Это вопрос уважения. Уважения к смерти, не к противнику, нет… Мы наемники, Стальное веко. Мы танцуем со смертью, мы с ней идем об руку. Если везет – она на нашей стороне. Если нет – она на стороне противника. Но она всегда рядом. Нельзя проявлять к ней неуважение, не убрав за собой жатву. Помни об этом.
- Какая разница, тьфу ты, барышня кисейная… Смерть там, танцы-шманцы. Эт все ерунда, как по мне! Лишь бы молоту моему находилось достойное, хе-хе, примененьице!
- Достойное… Достойное? – Эластель вопросительно взглянул на цверга. – Ты никогда не будешь знать, кого ты конкретно убиваешь, и это не вопрос из разряда: мужчину, женщину, взрослого ли, молодого ли. Это могут грешники, могут быть праведники. Лишь убивая, быть может, младенца, знай, что заберешь ты чистую, непорочную жизнь.
- Ты пошто такие речи завел, командир?! Зверь я, али как? Не убивал маленьких и не собираюсь! – забузил искренне оскорбленный дворф.
- Очень надеюсь, что так и будет. Я тоже так… думал. Пойдем, пойдем же! Мне не нравится этот запах…
________
Дори, утерев пот со лба, быстро оглядел свое творение, которое теряло очертания в наступающей темноте: небольшой курганчик из обветренных валунов известняка, сооруженный в некотором отдалении от тропинки; его вершал небольшой глиняный катушек красного цвета: таким образом, дворфы, обозначали место для Отца Камня, чтобы своим кроваво-красным глазом с неба он заметил погибшего и забрал к себе, в достославные чертоги. Дори не знал, что именно тут нужно забирать Отцу, но после этого ритуала ему стало немного легче.
Не было речей и поклонов, столько присущих дворфийской традиции: лишь преисполненный сомнения взгляд и исчезновение в дорожной пыли и темноте.
- Зверь я, али как? Зверь…
Подойдя к лагерю, Дори, ни с кем не заговаривая, прошел прямо в центр. Его взгляд пересекся с напуганным взором Айникки – в ответ десятник только покачал головой. Подойдя к Лиаму, цверг поблагодарил его за расставленные караулы, однако, сегодня самому дворфу хотелось постоять на страже, да и не спалось… Присев перед тлеющим костром, Дори задумчиво закурил трубку, погрузившись в глубокие размышления, изредка потирая уставшей рукой лысую голову, на которой играли блики потухающих угольков.
________
- Эластель, ну пошто хлопцев то гонять, а? Да еще заставлять эту падаль таскать, токмо доспехи чистить песком потом… Нехорошо! Отводи их! – ругался Дори, стоя на краю поляны, усеянной безобразно истерзанными трупами в дешевых, гражданских одеждах. Вдалеке догорал фургон, из которого доносились еле слышимые, исполненные адской боли стоны, на которые никто не обращал внимания. Несколько наемников, подчиняющихся Эластелю, перетаскивали тела и бросали в костер.
- Вот как это у нас, у дворфов! – воскликнул бородатый коротышка, топая своей ногой. – Все из камня и все в камень! Эти тела, хурр, лежащие тут, баррук, в землю уйдут, из земли потом и выйдут!
- Помолчи, десятник. - элегантный и высокий голос прервал рассуждения дворфа, принадлежащий белокурому человеку в изысканной кожаной броне; его речь, своей внутренней силой, казалось, могла резать металл. - Мне плевать на верования сплюснутого народца, вы вояки, но не клерикалы. Да и это не вопрос веры. Это вопрос уважения. Уважения к смерти, не к противнику, нет… Мы наемники, Стальное веко. Мы танцуем со смертью, мы с ней идем об руку. Если везет – она на нашей стороне. Если нет – она на стороне противника. Но она всегда рядом. Нельзя проявлять к ней неуважение, не убрав за собой жатву. Помни об этом.
- Какая разница, тьфу ты, барышня кисейная… Смерть там, танцы-шманцы. Эт все ерунда, как по мне! Лишь бы молоту моему находилось достойное, хе-хе, примененьице!
- Достойное… Достойное? – Эластель вопросительно взглянул на цверга. – Ты никогда не будешь знать, кого ты конкретно убиваешь, и это не вопрос из разряда: мужчину, женщину, взрослого ли, молодого ли. Это могут грешники, могут быть праведники. Лишь убивая, быть может, младенца, знай, что заберешь ты чистую, непорочную жизнь.
- Ты пошто такие речи завел, командир?! Зверь я, али как? Не убивал маленьких и не собираюсь! – забузил искренне оскорбленный дворф.
- Очень надеюсь, что так и будет. Я тоже так… думал. Пойдем, пойдем же! Мне не нравится этот запах…
________
Дори, утерев пот со лба, быстро оглядел свое творение, которое теряло очертания в наступающей темноте: небольшой курганчик из обветренных валунов известняка, сооруженный в некотором отдалении от тропинки; его вершал небольшой глиняный катушек красного цвета: таким образом, дворфы, обозначали место для Отца Камня, чтобы своим кроваво-красным глазом с неба он заметил погибшего и забрал к себе, в достославные чертоги. Дори не знал, что именно тут нужно забирать Отцу, но после этого ритуала ему стало немного легче.
Не было речей и поклонов, столько присущих дворфийской традиции: лишь преисполненный сомнения взгляд и исчезновение в дорожной пыли и темноте.
- Зверь я, али как? Зверь…
Подойдя к лагерю, Дори, ни с кем не заговаривая, прошел прямо в центр. Его взгляд пересекся с напуганным взором Айникки – в ответ десятник только покачал головой. Подойдя к Лиаму, цверг поблагодарил его за расставленные караулы, однако, сегодня самому дворфу хотелось постоять на страже, да и не спалось… Присев перед тлеющим костром, Дори задумчиво закурил трубку, погрузившись в глубокие размышления, изредка потирая уставшей рукой лысую голову, на которой играли блики потухающих угольков.
Кровавая пена украшала младенческий подбородок бездыханного бастарда, в изломанной позе лежащего на каменистой, горной тропке, над которым нависала громада безмолвно стоящего цверга. Солнечные лучи окончательно ушли за вершины, опустив скалы во тьму, оставив десятника злополучного каравана наедине с самим собой. Долго он стоял недвижимо, с закрытыми глазами, покусывая обветренные губы и сжимая-разжимая кулаки. Казалось, он так бы и не сдвинулся с места, однако, после глубокого вздоха, передвигая ногами, как будто на них надеты стальные кандалы, десятник пошел назад но, не успев пройти и десяти шагов, обернулся: - Негоже это… Неправильно, нехорошо-нехорошо, хурр… - заворчал глухим голосом дворф, возвращаясь к остывающему трупику. В голове же у него ярко проявилось старое воспоминание.
________
- Эластель, ну пошто хлопцев то гонять, а? Да еще заставлять эту падаль таскать, токмо доспехи чистить песком потом… Нехорошо! Отводи их! – ругался Дори, стоя на краю поляны, усеянной безобразно истерзанными трупами в дешевых, гражданских одеждах. Вдалеке догорал фургон, из которого доносились еле слышимые, исполненные адской боли стоны, на которые никто не обращал внимания. Несколько наемников, подчиняющихся Эластелю, перетаскивали тела и бросали в костер.
- Вот как это у нас, у дворфов! – воскликнул бородатый коротышка, топая своей ногой. – Все из камня и все в камень! Эти тела, хурр, лежащие тут, баррук, в землю уйдут, из земли потом и выйдут!
- Помолчи, десятник. - элегантный и высокий голос прервал рассуждения дворфа, принадлежащий белокурому человеку в изысканной кожаной броне; его речь, своей внутренней силой, казалось, могла резать металл. - Мне плевать на верования сплюснутого народца, вы вояки, но не клерикалы. Да и это не вопрос веры. Это вопрос уважения. Уважения к смерти, не к противнику, нет… Мы наемники, Стальное веко. Мы танцуем со смертью, мы с ней идем об руку. Если везет – она на нашей стороне. Если нет – она на стороне противника. Но она всегда рядом. Нельзя проявлять к ней неуважение, не убрав за собой жатву. Помни об этом.
- Какая разница, тьфу ты, барышня кисейная… Смерть там, танцы-шманцы. Эт все ерунда, как по мне! Лишь бы молоту моему находилось достойное, хе-хе, примененьице!
- Достойное… Достойное? – Эластель вопросительно взглянул на цверга. – Ты никогда не будешь знать, кого ты конкретно убиваешь, и это не вопрос из разряда: мужчину, женщину, взрослого ли, молодого ли. Это могут грешники, могут быть праведники. Лишь убивая, быть может, младенца, знай, что заберешь ты чистую, непорочную жизнь.
- Ты пошто такие речи завел, командир?! Зверь я, али как? Не убивал маленьких и не собираюсь! – забузил искренне оскорбленный дворф.
- Очень надеюсь, что так и будет. Я тоже так… думал. Пойдем, пойдем же! Мне не нравится этот запах…
________
Дори, утерев пот со лба, быстро оглядел свое творение, которое теряло очертания в наступающей темноте: небольшой курганчик из обветренных валунов известняка, сооруженный в некотором отдалении от тропинки; его вершал небольшой глиняный катушек красного цвета: таким образом, дворфы, обозначали место для Отца Камня, чтобы своим кроваво-красным глазом с неба он заметил погибшего и забрал к себе, в достославные чертоги. Дори не знал, что именно тут нужно забирать Отцу, но после этого ритуала ему стало немного легче.
Не было речей и поклонов, столько присущих дворфийской традиции: лишь преисполненный сомнения взгляд и исчезновение в дорожной пыли и темноте.
- Зверь я, али как? Зверь…
Подойдя к лагерю, Дори, ни с кем не заговаривая, прошел прямо в центр. Его взгляд пересекся с напуганным взором Айникки – в ответ десятник только покачал головой. Подойдя к Лиаму, цверг поблагодарил его за расставленные караулы, однако, сегодня самому дворфу хотелось постоять на страже, да и не спалось… Присев перед тлеющим костром, Дори задумчиво закурил трубку, погрузившись в глубокие размышления, изредка потирая уставшей рукой лысую голову, на которой играли блики потухающих угольков.
________
- Эластель, ну пошто хлопцев то гонять, а? Да еще заставлять эту падаль таскать, токмо доспехи чистить песком потом… Нехорошо! Отводи их! – ругался Дори, стоя на краю поляны, усеянной безобразно истерзанными трупами в дешевых, гражданских одеждах. Вдалеке догорал фургон, из которого доносились еле слышимые, исполненные адской боли стоны, на которые никто не обращал внимания. Несколько наемников, подчиняющихся Эластелю, перетаскивали тела и бросали в костер.
- Вот как это у нас, у дворфов! – воскликнул бородатый коротышка, топая своей ногой. – Все из камня и все в камень! Эти тела, хурр, лежащие тут, баррук, в землю уйдут, из земли потом и выйдут!
- Помолчи, десятник. - элегантный и высокий голос прервал рассуждения дворфа, принадлежащий белокурому человеку в изысканной кожаной броне; его речь, своей внутренней силой, казалось, могла резать металл. - Мне плевать на верования сплюснутого народца, вы вояки, но не клерикалы. Да и это не вопрос веры. Это вопрос уважения. Уважения к смерти, не к противнику, нет… Мы наемники, Стальное веко. Мы танцуем со смертью, мы с ней идем об руку. Если везет – она на нашей стороне. Если нет – она на стороне противника. Но она всегда рядом. Нельзя проявлять к ней неуважение, не убрав за собой жатву. Помни об этом.
- Какая разница, тьфу ты, барышня кисейная… Смерть там, танцы-шманцы. Эт все ерунда, как по мне! Лишь бы молоту моему находилось достойное, хе-хе, примененьице!
- Достойное… Достойное? – Эластель вопросительно взглянул на цверга. – Ты никогда не будешь знать, кого ты конкретно убиваешь, и это не вопрос из разряда: мужчину, женщину, взрослого ли, молодого ли. Это могут грешники, могут быть праведники. Лишь убивая, быть может, младенца, знай, что заберешь ты чистую, непорочную жизнь.
- Ты пошто такие речи завел, командир?! Зверь я, али как? Не убивал маленьких и не собираюсь! – забузил искренне оскорбленный дворф.
- Очень надеюсь, что так и будет. Я тоже так… думал. Пойдем, пойдем же! Мне не нравится этот запах…
________
Дори, утерев пот со лба, быстро оглядел свое творение, которое теряло очертания в наступающей темноте: небольшой курганчик из обветренных валунов известняка, сооруженный в некотором отдалении от тропинки; его вершал небольшой глиняный катушек красного цвета: таким образом, дворфы, обозначали место для Отца Камня, чтобы своим кроваво-красным глазом с неба он заметил погибшего и забрал к себе, в достославные чертоги. Дори не знал, что именно тут нужно забирать Отцу, но после этого ритуала ему стало немного легче.
Не было речей и поклонов, столько присущих дворфийской традиции: лишь преисполненный сомнения взгляд и исчезновение в дорожной пыли и темноте.
- Зверь я, али как? Зверь…
Подойдя к лагерю, Дори, ни с кем не заговаривая, прошел прямо в центр. Его взгляд пересекся с напуганным взором Айникки – в ответ десятник только покачал головой. Подойдя к Лиаму, цверг поблагодарил его за расставленные караулы, однако, сегодня самому дворфу хотелось постоять на страже, да и не спалось… Присев перед тлеющим костром, Дори задумчиво закурил трубку, погрузившись в глубокие размышления, изредка потирая уставшей рукой лысую голову, на которой играли блики потухающих угольков.
Полным горечи взглядом Айникки проводила уходящего с ребёнком Дори. Она точно знала, что он будет делать. И не сомневалась, что он сможет. Но жаль степнячке было больше его и ту женщину, нежели дитя. Удивляясь собственному хладнокровию, Айникки твёрдо решила, что уничтожить это отродье — единственный верный выход. Дори такого груза не заслуживает.
— Спокойной ночи, Ортог, — мрачно бросила Айникки и ушла к ручью, плеснуть в лицо ледяной воды.
В конце концов, закончилось всё куда менее ужасно, чем могло.
Этим вечером она была далеко не так весела, чем прошлым. Дори вскоре вернулся и сообщил, что всё сделано. Кивок в ответ на взгляд, но больше ничего не требуется. Задерживаться у костра Айникки не стала. Быстро и молча поужинав, она отыскала Раффа, чтобы осведомиться о самочувствии женщины, затем вновь сходила к ручью и умылась. Хотелось искупаться, но ручей для этого не годится, к сожалению.
Затем Айникки пошла к своему спальнику. Всё ещё в стороне от остальных караванщиков, теперь ведь монстров в горах больше нет.
Заснуть было тяжело. Чтобы отвлечься от мыслей о последних событиях, Айникки мыслями вернулась к возвращению воинов после зачистки пещеры.
Лиам... Как человек болтливый и открытый он себя не показал, конечно, но девушка беспокоилась о его реакции на извинения. Он либо в своей манере её простил и действительно не в обиде, либо Айникки его действительно задела. И склонялась она больше ко второму. Кто знает, что на уме у этих мужчин!
Так и размышляя о разной ерунде, отношениях с товарищами и завтраке Айникки провалилась в беспокойный, тревожный сон.
— Спокойной ночи, Ортог, — мрачно бросила Айникки и ушла к ручью, плеснуть в лицо ледяной воды.
В конце концов, закончилось всё куда менее ужасно, чем могло.
Этим вечером она была далеко не так весела, чем прошлым. Дори вскоре вернулся и сообщил, что всё сделано. Кивок в ответ на взгляд, но больше ничего не требуется. Задерживаться у костра Айникки не стала. Быстро и молча поужинав, она отыскала Раффа, чтобы осведомиться о самочувствии женщины, затем вновь сходила к ручью и умылась. Хотелось искупаться, но ручей для этого не годится, к сожалению.
Затем Айникки пошла к своему спальнику. Всё ещё в стороне от остальных караванщиков, теперь ведь монстров в горах больше нет.
Заснуть было тяжело. Чтобы отвлечься от мыслей о последних событиях, Айникки мыслями вернулась к возвращению воинов после зачистки пещеры.
Лиам... Как человек болтливый и открытый он себя не показал, конечно, но девушка беспокоилась о его реакции на извинения. Он либо в своей манере её простил и действительно не в обиде, либо Айникки его действительно задела. И склонялась она больше ко второму. Кто знает, что на уме у этих мужчин!
Так и размышляя о разной ерунде, отношениях с товарищами и завтраке Айникки провалилась в беспокойный, тревожный сон.
>>589984
Когда ударила первая волна, Нели сидела у борта, верхом на своём деревянном коробе, и перетягивала основание струн лиры сукном. Работа эта напряженная, чуть отвлечешься — пиши пропало, нить выскочит из пальцев, или перемотаешь сверх меры. Девушка скрючилась в три погибели, смешно прикусила кончик языка и то наматывала, то разматывала суконную нить, пробуя звук струны. И именно поэтому она, выросшая у морского побережья, проглядела целую бурю.
Срамота. Кому скажешь — не поверят. Бурю проглядеть!
Нет, воздух явно был каким-то не таким, Нели даже чихнула пару раз, но всё было не до того. Небо-то чистое от горизонта до горизонта. Её больше занимало то, чем там увлечены люди на кватердеке. Ну, и сукно, само собой.
Корабль дал такой крен, что Нели слетела с короба, да так на ноги подняться и не смогла. Как посреди этой суматохи она оказалась за бортом? Благо, рядом нашелся крупный деревянный обломок (посреди воды, залившей глаза, и не разберёшь, чего именно), за который девушка и ухватилась.
И ни берега, ни конца этой бури не было видно.
Кажется, она проваливалась в забытье несколько раз, каждый из которых казался ей последним. И, когда волна прибила её к скалистому берегу, Нели ещё пару долгих мгновений не могла понять, на каком она свете, жива ли ещё, или уже нет.
Спасительная земля была слишком высоко. Пальцы промёрзли так, что с трудом сгибались, но девушка всё же попыталась наудачу зацепиться за камни. Тщетно, камни скользкие, как жабы.
Тогда Нели перевалилась через свою «шлюпку» и попробовала забраться повыше. Это уже получилось лучше, но дерево — всё-таки, им оказался обломок шпангоута — просело так, что одно движение — и она плюхнется обратно в воду, перевернётся вверх ногами или, что ещё хуже, пойдёт ко дну прям так. Можно было скинуть с плеча короб и лиру, конечно.
— Нет, неможно, — ответила Нели сама себе вслух, назло стучащим от холода зубам.
Оставалось только одно.
— Хээй, люууди! На пооомоооощь! Есть кто живооой?!
Когда ударила первая волна, Нели сидела у борта, верхом на своём деревянном коробе, и перетягивала основание струн лиры сукном. Работа эта напряженная, чуть отвлечешься — пиши пропало, нить выскочит из пальцев, или перемотаешь сверх меры. Девушка скрючилась в три погибели, смешно прикусила кончик языка и то наматывала, то разматывала суконную нить, пробуя звук струны. И именно поэтому она, выросшая у морского побережья, проглядела целую бурю.
Срамота. Кому скажешь — не поверят. Бурю проглядеть!
Нет, воздух явно был каким-то не таким, Нели даже чихнула пару раз, но всё было не до того. Небо-то чистое от горизонта до горизонта. Её больше занимало то, чем там увлечены люди на кватердеке. Ну, и сукно, само собой.
Корабль дал такой крен, что Нели слетела с короба, да так на ноги подняться и не смогла. Как посреди этой суматохи она оказалась за бортом? Благо, рядом нашелся крупный деревянный обломок (посреди воды, залившей глаза, и не разберёшь, чего именно), за который девушка и ухватилась.
И ни берега, ни конца этой бури не было видно.
Кажется, она проваливалась в забытье несколько раз, каждый из которых казался ей последним. И, когда волна прибила её к скалистому берегу, Нели ещё пару долгих мгновений не могла понять, на каком она свете, жива ли ещё, или уже нет.
Спасительная земля была слишком высоко. Пальцы промёрзли так, что с трудом сгибались, но девушка всё же попыталась наудачу зацепиться за камни. Тщетно, камни скользкие, как жабы.
Тогда Нели перевалилась через свою «шлюпку» и попробовала забраться повыше. Это уже получилось лучше, но дерево — всё-таки, им оказался обломок шпангоута — просело так, что одно движение — и она плюхнется обратно в воду, перевернётся вверх ногами или, что ещё хуже, пойдёт ко дну прям так. Можно было скинуть с плеча короб и лиру, конечно.
— Нет, неможно, — ответила Нели сама себе вслух, назло стучащим от холода зубам.
Оставалось только одно.
— Хээй, люууди! На пооомоооощь! Есть кто живооой?!
>-Сегодня и впредь, будешь ты не один в этой дороге. Я тебе поцелуй обещала, я тебе его дам!
Лиам притянул к себе степнячку, положив её на расстеленный плащ. Он принялся ласкать её, одновременно одной рукой отстёгивая пряжку на своём поясе.
На мгновенье в голове наёмника промелькнула мысль о том, что такое поведение не очень характерно для Айникки. С другой стороны, если Лиам что-то и знал о ней, так это то, что предсказывать её поступки не в его власти. К тому же, он мог не знать, что сейчас на уме у степнячки, но ему явно не помешает хотя бы на время забыть о разбереженных ранах. Может именно это им обоим сейчас и нужно, чтобы не думать о пережитом.
Но вот пряжка поддалась и времени для посторонних мыслей не осталось...
91 Кб, 720x960>>590056
>>589984
>>589799
- Мама дорогая, ничего не вижу. Эй, Айвин, ты нашёл что-нибудь??? - подрагивая от холодного ветра, Эмили пыталась разглядеть хоть что-то в обломках "Бури". К сожалению, к берегу прибивались только куски бесполезного и насквозь промокшего дерева. Впрочем, упомянув маму, Холодная ненадолго задумалась и скорее на автоматизме, чем осознанно, перебирала куски корабля. Но в какой-то из моментов, кинув взгляд слегка поодаль, Эмили лицезрела хоть что-то. Этим что-то был бочонок на 30 галлонов. И его содержимое внушало хоть какую-то надежду. Если это была даже почка пороха, им можно было бы без проблем разжечь костёр даже в такую отвратительную погоду. Если там был алкоголь, то это ещё и можно пить, помимо применения как топлива. Так что этого красавчика нужно было вытаскивать как можно скорее.
-Айвин, тут бочонок принесло. Давай сюда - дуя на задубевшие пальцы, и ощущая, что полу-сапоги придётся высушивать очень долго, да и вообще, обсушиваться было бы одной из главных проблем. Перебирая по колено в воде, Эмили , пользуясь преимуществом воды, буксировала бочонок, который болтался на поверхности, как яйцо выдержки пару дней. Где-то из района камней чуть подальше раздался крик о помощи, который сразу ускорил как мышление, так и реакцию девушки на остальные раздражители
-Айвин. Выгребай бочку на берег, чтобы её не смыло и дуй пешком по песку. Я вплавь! - быстро протараторив указание, Эмили с неохотой, немножко пораздумав, но всё-таки нырнула с головой, быстро-быстро перебирая руками по воде. Вскоре, когда Холодная догребла до источника шума. Вынырнув, девушка лицезрела ещё одного участника крушения. Небольшая девушка держалась за обломок корабля на камнях, вот вот грозившись сверзиться в воду и только бедная деревяшка держала на плаву странницу
-Эй там! - прокричала Эмили, только головой торчавшая из воды - Держись крепче и не бойся. Держи голову над водой! - прокричав это в надежде, что девушка услышит, Эмили, ногами оттолкнулась от камней, а руками схватилась за шпангоут, соответственно, утягивая за собой девушку, которая явно не ожидала такого подвоха. Впрочем, солёная вода делала своё дело и мало того, что доска была гораздо легче, так и девушка держалась на плаву. Дело осталось за малым и вскоре обе миледи оказались на песке, где их ожидал Айвин
-Ты в порядке?? - поинтересовалась у собеседницы Эмили, вставая и вздрагивая от холода
Нужно было срочно собирать остатки вещей и идти на берег. А ещё, холод вызывал желание полакомиться чем-нибудь сытным
>>589984
>>589799
- Мама дорогая, ничего не вижу. Эй, Айвин, ты нашёл что-нибудь??? - подрагивая от холодного ветра, Эмили пыталась разглядеть хоть что-то в обломках "Бури". К сожалению, к берегу прибивались только куски бесполезного и насквозь промокшего дерева. Впрочем, упомянув маму, Холодная ненадолго задумалась и скорее на автоматизме, чем осознанно, перебирала куски корабля. Но в какой-то из моментов, кинув взгляд слегка поодаль, Эмили лицезрела хоть что-то. Этим что-то был бочонок на 30 галлонов. И его содержимое внушало хоть какую-то надежду. Если это была даже почка пороха, им можно было бы без проблем разжечь костёр даже в такую отвратительную погоду. Если там был алкоголь, то это ещё и можно пить, помимо применения как топлива. Так что этого красавчика нужно было вытаскивать как можно скорее.
-Айвин, тут бочонок принесло. Давай сюда - дуя на задубевшие пальцы, и ощущая, что полу-сапоги придётся высушивать очень долго, да и вообще, обсушиваться было бы одной из главных проблем. Перебирая по колено в воде, Эмили , пользуясь преимуществом воды, буксировала бочонок, который болтался на поверхности, как яйцо выдержки пару дней. Где-то из района камней чуть подальше раздался крик о помощи, который сразу ускорил как мышление, так и реакцию девушки на остальные раздражители
-Айвин. Выгребай бочку на берег, чтобы её не смыло и дуй пешком по песку. Я вплавь! - быстро протараторив указание, Эмили с неохотой, немножко пораздумав, но всё-таки нырнула с головой, быстро-быстро перебирая руками по воде. Вскоре, когда Холодная догребла до источника шума. Вынырнув, девушка лицезрела ещё одного участника крушения. Небольшая девушка держалась за обломок корабля на камнях, вот вот грозившись сверзиться в воду и только бедная деревяшка держала на плаву странницу
-Эй там! - прокричала Эмили, только головой торчавшая из воды - Держись крепче и не бойся. Держи голову над водой! - прокричав это в надежде, что девушка услышит, Эмили, ногами оттолкнулась от камней, а руками схватилась за шпангоут, соответственно, утягивая за собой девушку, которая явно не ожидала такого подвоха. Впрочем, солёная вода делала своё дело и мало того, что доска была гораздо легче, так и девушка держалась на плаву. Дело осталось за малым и вскоре обе миледи оказались на песке, где их ожидал Айвин
-Ты в порядке?? - поинтересовалась у собеседницы Эмили, вставая и вздрагивая от холода
Нужно было срочно собирать остатки вещей и идти на берег. А ещё, холод вызывал желание полакомиться чем-нибудь сытным
91 Кб, 720x960>>590056
>>589984
>>589799
- Мама дорогая, ничего не вижу. Эй, Айвин, ты нашёл что-нибудь??? - подрагивая от холодного ветра, Эмили пыталась разглядеть хоть что-то в обломках "Бури". К сожалению, к берегу прибивались только куски бесполезного и насквозь промокшего дерева. Впрочем, упомянув маму, Холодная ненадолго задумалась и скорее на автоматизме, чем осознанно, перебирала куски корабля. Но в какой-то из моментов, кинув взгляд слегка поодаль, Эмили лицезрела хоть что-то. Этим что-то был бочонок на 30 галлонов. И его содержимое внушало хоть какую-то надежду. Если это была даже почка пороха, им можно было бы без проблем разжечь костёр даже в такую отвратительную погоду. Если там был алкоголь, то это ещё и можно пить, помимо применения как топлива. Так что этого красавчика нужно было вытаскивать как можно скорее.
-Айвин, тут бочонок принесло. Давай сюда - дуя на задубевшие пальцы, и ощущая, что полу-сапоги придётся высушивать очень долго, да и вообще, обсушиваться было бы одной из главных проблем. Перебирая по колено в воде, Эмили , пользуясь преимуществом воды, буксировала бочонок, который болтался на поверхности, как яйцо выдержки пару дней. Где-то из района камней чуть подальше раздался крик о помощи, который сразу ускорил как мышление, так и реакцию девушки на остальные раздражители
-Айвин. Выгребай бочку на берег, чтобы её не смыло и дуй пешком по песку. Я вплавь! - быстро протараторив указание, Эмили с неохотой, немножко пораздумав, но всё-таки нырнула с головой, быстро-быстро перебирая руками по воде. Вскоре, когда Холодная догребла до источника шума. Вынырнув, девушка лицезрела ещё одного участника крушения. Небольшая девушка держалась за обломок корабля на камнях, вот вот грозившись сверзиться в воду и только бедная деревяшка держала на плаву странницу
-Эй там! - прокричала Эмили, только головой торчавшая из воды - Держись крепче и не бойся. Держи голову над водой! - прокричав это в надежде, что девушка услышит, Эмили, ногами оттолкнулась от камней, а руками схватилась за шпангоут, соответственно, утягивая за собой девушку, которая явно не ожидала такого подвоха. Впрочем, солёная вода делала своё дело и мало того, что доска была гораздо легче, так и девушка держалась на плаву. Дело осталось за малым и вскоре обе миледи оказались на песке, где их ожидал Айвин
-Ты в порядке?? - поинтересовалась у собеседницы Эмили, вставая и вздрагивая от холода
Нужно было срочно собирать остатки вещей и идти на берег. А ещё, холод вызывал желание полакомиться чем-нибудь сытным
>>589984
>>589799
- Мама дорогая, ничего не вижу. Эй, Айвин, ты нашёл что-нибудь??? - подрагивая от холодного ветра, Эмили пыталась разглядеть хоть что-то в обломках "Бури". К сожалению, к берегу прибивались только куски бесполезного и насквозь промокшего дерева. Впрочем, упомянув маму, Холодная ненадолго задумалась и скорее на автоматизме, чем осознанно, перебирала куски корабля. Но в какой-то из моментов, кинув взгляд слегка поодаль, Эмили лицезрела хоть что-то. Этим что-то был бочонок на 30 галлонов. И его содержимое внушало хоть какую-то надежду. Если это была даже почка пороха, им можно было бы без проблем разжечь костёр даже в такую отвратительную погоду. Если там был алкоголь, то это ещё и можно пить, помимо применения как топлива. Так что этого красавчика нужно было вытаскивать как можно скорее.
-Айвин, тут бочонок принесло. Давай сюда - дуя на задубевшие пальцы, и ощущая, что полу-сапоги придётся высушивать очень долго, да и вообще, обсушиваться было бы одной из главных проблем. Перебирая по колено в воде, Эмили , пользуясь преимуществом воды, буксировала бочонок, который болтался на поверхности, как яйцо выдержки пару дней. Где-то из района камней чуть подальше раздался крик о помощи, который сразу ускорил как мышление, так и реакцию девушки на остальные раздражители
-Айвин. Выгребай бочку на берег, чтобы её не смыло и дуй пешком по песку. Я вплавь! - быстро протараторив указание, Эмили с неохотой, немножко пораздумав, но всё-таки нырнула с головой, быстро-быстро перебирая руками по воде. Вскоре, когда Холодная догребла до источника шума. Вынырнув, девушка лицезрела ещё одного участника крушения. Небольшая девушка держалась за обломок корабля на камнях, вот вот грозившись сверзиться в воду и только бедная деревяшка держала на плаву странницу
-Эй там! - прокричала Эмили, только головой торчавшая из воды - Держись крепче и не бойся. Держи голову над водой! - прокричав это в надежде, что девушка услышит, Эмили, ногами оттолкнулась от камней, а руками схватилась за шпангоут, соответственно, утягивая за собой девушку, которая явно не ожидала такого подвоха. Впрочем, солёная вода делала своё дело и мало того, что доска была гораздо легче, так и девушка держалась на плаву. Дело осталось за малым и вскоре обе миледи оказались на песке, где их ожидал Айвин
-Ты в порядке?? - поинтересовалась у собеседницы Эмили, вставая и вздрагивая от холода
Нужно было срочно собирать остатки вещей и идти на берег. А ещё, холод вызывал желание полакомиться чем-нибудь сытным
>>590099
>>590056
-Ничерта нету, такое ощущение что само море проголодалось. -Выругавшись, немного содрогающйся от пронизывающего промокшую кожу ветра, Арв откидывал куски дерева, выискивая хоть что-нибудь. В основном это были куски борта, некоторые из которых уже основательно ушли в песок.
Затем, вновь обернувшись на крик девки, беловолосый поспешил в сторону бочонка. Чтобы там не было, лучше это забрать с собой. Хлюпая водою в промокших кожаных сапогах, Арв спешил со стороны берега к бочонку. Не успев добежать до бочки, Арвин услышал крик, заглушаемый завыванием ветра. Видимо, Эмили его тоже услышала, и ринулась плыть к его источнику - очевидно, выжил кто-то ещё. Оттащив бочку к месту, где волны встречались с песком, Арв встал со стороны моря, и развернул бочку боком по направлению своего движения.
Онемевшие от холода пальцы ещё сжимались, однако это был плохой знак. Зажав края бочки, Арв что есть сил начал катить бочку по песку, дальше от моря.
Когда бочка была протолкнута на десяток метров дальше от накатывающихся волн, Арв развернулся к морю. Эмили возвращалась вместе с ещё одной девушкой. Не медля, беловолосый прикопал бочку в более сухой песок, и поспешил к дамам. Надо было продолжать поиски, или по крайней мере помочь оттащить возможно раненную выжившую
>>590056
-Ничерта нету, такое ощущение что само море проголодалось. -Выругавшись, немного содрогающйся от пронизывающего промокшую кожу ветра, Арв откидывал куски дерева, выискивая хоть что-нибудь. В основном это были куски борта, некоторые из которых уже основательно ушли в песок.
Затем, вновь обернувшись на крик девки, беловолосый поспешил в сторону бочонка. Чтобы там не было, лучше это забрать с собой. Хлюпая водою в промокших кожаных сапогах, Арв спешил со стороны берега к бочонку. Не успев добежать до бочки, Арвин услышал крик, заглушаемый завыванием ветра. Видимо, Эмили его тоже услышала, и ринулась плыть к его источнику - очевидно, выжил кто-то ещё. Оттащив бочку к месту, где волны встречались с песком, Арв встал со стороны моря, и развернул бочку боком по направлению своего движения.
Онемевшие от холода пальцы ещё сжимались, однако это был плохой знак. Зажав края бочки, Арв что есть сил начал катить бочку по песку, дальше от моря.
Когда бочка была протолкнута на десяток метров дальше от накатывающихся волн, Арв развернулся к морю. Эмили возвращалась вместе с ещё одной девушкой. Не медля, беловолосый прикопал бочку в более сухой песок, и поспешил к дамам. Надо было продолжать поиски, или по крайней мере помочь оттащить возможно раненную выжившую
15 Кб, 402x600>>590073
Айникки наклонилась ниже, защекотав бёдра Лиама завитками густых волос, а после Лиам погрузился в пучины блаженства. Она выдоила его до капли, забрав вместе с семенем печаль, одиночество, жуткое ощущение бессмысленности окружающего мира и собственной жизни, оставив наёмника ни с чем, прежде чем уйти, исчезнуть, растворившись в ночи...
Петля за петлёй, поворот за поворотом, отряд трое суток шёл по ущелью, медленно, но неуклонно заворачивающему на юго-восток, преодолевая встающие на пути препятствия, воздвигнутые природой. Ещё один поворот узкой тропы, ещё один переход через глубокий горный ручей и ущелье раздвинулось, а взору караванщиков открылись просторы древней прародины цвергов. Оставленные за спиной скалы скрывались под ковром тёмного песка. Земля здесь была красного цвета с примесями розового и угольно чёрного. Красные дюны тянулись на юг и восток сколько хватало взгляда бесконечными волнами. Лошади пошли легче, песок здесь был плотно утрамбован. Растительности почти не было, лишь местами из красного песка пробивались чёрные колючие заросли низкорослых кустов, поросшие белыми цветами. Лишь остались за спиной горы, Ортог сделал знак своим людям и проводник был избавлен от сковывавших его пут. Попрыгав на месте, он повернулся к Ортогу и прошамкал остатками зубов,
-Так, а шо нащёт деньги, гаспадин хароший?
-Уёбывай, да поскорей с глаз моих!- только и ответил Ортог, замахнувшись на него булавой.
Проводник со всех ног припустил обратно, смешно прыгая и покачиваясь из стороны в сторону. Купец некоторое время тяжело смотрел ему вслед, покачивая головой,
-Хошь, подстрели его, степнячка. Вижу, ты не прочь!
>>590115
Эмили удалось вытянуть ещё одного бедолагу. Взобравшись по прибрежным скалам вверх, потерпевшие кораблекрушение люди, наконец то очутились на твёрдой земли. Неподалёку от берега одиноко возвышалось широкое ветвистое дерево. Оставленное за спиной море бессильно ревело, упустив свою добычу, а перед спасшимися, насколько хватало взора — расстилался песчаный берег Железных холмов, древней прародины карликов.
Айникки наклонилась ниже, защекотав бёдра Лиама завитками густых волос, а после Лиам погрузился в пучины блаженства. Она выдоила его до капли, забрав вместе с семенем печаль, одиночество, жуткое ощущение бессмысленности окружающего мира и собственной жизни, оставив наёмника ни с чем, прежде чем уйти, исчезнуть, растворившись в ночи...
Петля за петлёй, поворот за поворотом, отряд трое суток шёл по ущелью, медленно, но неуклонно заворачивающему на юго-восток, преодолевая встающие на пути препятствия, воздвигнутые природой. Ещё один поворот узкой тропы, ещё один переход через глубокий горный ручей и ущелье раздвинулось, а взору караванщиков открылись просторы древней прародины цвергов. Оставленные за спиной скалы скрывались под ковром тёмного песка. Земля здесь была красного цвета с примесями розового и угольно чёрного. Красные дюны тянулись на юг и восток сколько хватало взгляда бесконечными волнами. Лошади пошли легче, песок здесь был плотно утрамбован. Растительности почти не было, лишь местами из красного песка пробивались чёрные колючие заросли низкорослых кустов, поросшие белыми цветами. Лишь остались за спиной горы, Ортог сделал знак своим людям и проводник был избавлен от сковывавших его пут. Попрыгав на месте, он повернулся к Ортогу и прошамкал остатками зубов,
-Так, а шо нащёт деньги, гаспадин хароший?
-Уёбывай, да поскорей с глаз моих!- только и ответил Ортог, замахнувшись на него булавой.
Проводник со всех ног припустил обратно, смешно прыгая и покачиваясь из стороны в сторону. Купец некоторое время тяжело смотрел ему вслед, покачивая головой,
-Хошь, подстрели его, степнячка. Вижу, ты не прочь!
>>590115
Эмили удалось вытянуть ещё одного бедолагу. Взобравшись по прибрежным скалам вверх, потерпевшие кораблекрушение люди, наконец то очутились на твёрдой земли. Неподалёку от берега одиноко возвышалось широкое ветвистое дерево. Оставленное за спиной море бессильно ревело, упустив свою добычу, а перед спасшимися, насколько хватало взора — расстилался песчаный берег Железных холмов, древней прародины карликов.
15 Кб, 402x600>>590073
Айникки наклонилась ниже, защекотав бёдра Лиама завитками густых волос, а после Лиам погрузился в пучины блаженства. Она выдоила его до капли, забрав вместе с семенем печаль, одиночество, жуткое ощущение бессмысленности окружающего мира и собственной жизни, оставив наёмника ни с чем, прежде чем уйти, исчезнуть, растворившись в ночи...
Петля за петлёй, поворот за поворотом, отряд трое суток шёл по ущелью, медленно, но неуклонно заворачивающему на юго-восток, преодолевая встающие на пути препятствия, воздвигнутые природой. Ещё один поворот узкой тропы, ещё один переход через глубокий горный ручей и ущелье раздвинулось, а взору караванщиков открылись просторы древней прародины цвергов. Оставленные за спиной скалы скрывались под ковром тёмного песка. Земля здесь была красного цвета с примесями розового и угольно чёрного. Красные дюны тянулись на юг и восток сколько хватало взгляда бесконечными волнами. Лошади пошли легче, песок здесь был плотно утрамбован. Растительности почти не было, лишь местами из красного песка пробивались чёрные колючие заросли низкорослых кустов, поросшие белыми цветами. Лишь остались за спиной горы, Ортог сделал знак своим людям и проводник был избавлен от сковывавших его пут. Попрыгав на месте, он повернулся к Ортогу и прошамкал остатками зубов,
-Так, а шо нащёт деньги, гаспадин хароший?
-Уёбывай, да поскорей с глаз моих!- только и ответил Ортог, замахнувшись на него булавой.
Проводник со всех ног припустил обратно, смешно прыгая и покачиваясь из стороны в сторону. Купец некоторое время тяжело смотрел ему вслед, покачивая головой,
-Хошь, подстрели его, степнячка. Вижу, ты не прочь!
>>590115
Эмили удалось вытянуть ещё одного бедолагу. Взобравшись по прибрежным скалам вверх, потерпевшие кораблекрушение люди, наконец то очутились на твёрдой земли. Неподалёку от берега одиноко возвышалось широкое ветвистое дерево. Оставленное за спиной море бессильно ревело, упустив свою добычу, а перед спасшимися, насколько хватало взора — расстилался песчаный берег Железных холмов, древней прародины карликов.
Айникки наклонилась ниже, защекотав бёдра Лиама завитками густых волос, а после Лиам погрузился в пучины блаженства. Она выдоила его до капли, забрав вместе с семенем печаль, одиночество, жуткое ощущение бессмысленности окружающего мира и собственной жизни, оставив наёмника ни с чем, прежде чем уйти, исчезнуть, растворившись в ночи...
Петля за петлёй, поворот за поворотом, отряд трое суток шёл по ущелью, медленно, но неуклонно заворачивающему на юго-восток, преодолевая встающие на пути препятствия, воздвигнутые природой. Ещё один поворот узкой тропы, ещё один переход через глубокий горный ручей и ущелье раздвинулось, а взору караванщиков открылись просторы древней прародины цвергов. Оставленные за спиной скалы скрывались под ковром тёмного песка. Земля здесь была красного цвета с примесями розового и угольно чёрного. Красные дюны тянулись на юг и восток сколько хватало взгляда бесконечными волнами. Лошади пошли легче, песок здесь был плотно утрамбован. Растительности почти не было, лишь местами из красного песка пробивались чёрные колючие заросли низкорослых кустов, поросшие белыми цветами. Лишь остались за спиной горы, Ортог сделал знак своим людям и проводник был избавлен от сковывавших его пут. Попрыгав на месте, он повернулся к Ортогу и прошамкал остатками зубов,
-Так, а шо нащёт деньги, гаспадин хароший?
-Уёбывай, да поскорей с глаз моих!- только и ответил Ортог, замахнувшись на него булавой.
Проводник со всех ног припустил обратно, смешно прыгая и покачиваясь из стороны в сторону. Купец некоторое время тяжело смотрел ему вслед, покачивая головой,
-Хошь, подстрели его, степнячка. Вижу, ты не прочь!
>>590115
Эмили удалось вытянуть ещё одного бедолагу. Взобравшись по прибрежным скалам вверх, потерпевшие кораблекрушение люди, наконец то очутились на твёрдой земли. Неподалёку от берега одиноко возвышалось широкое ветвистое дерево. Оставленное за спиной море бессильно ревело, упустив свою добычу, а перед спасшимися, насколько хватало взора — расстилался песчаный берег Железных холмов, древней прародины карликов.
- А ну подъем, волчья сыть, кому сказано! Айда железо тягать, отщепенцы, не то скормлю вас Ортогу на завтрак, ха-ха-ха!
Уже три дня отряд пробуждался под зычный окрик Дори, который по-хозяйски прохаживался между лежанок и палаток караванщиков – со свойственной любому дворфу основательностью, он рьяно взялся за тренировки своей десятки, вернее, уже, одиннадцатки: дворфийка охотно махала топором на утренних занятиях, разминая свои мышцы. Десятник же, на пару с молчаливым Теризом и Лиамом, (держа на подхвате Тостига), ставили бойцам удар, обучали основам контактного боя, парированию и контратаке. Нельзя было ожидать мгновенных результатов, но если что цверг и подмечал, так это мотивацию бойцов: боестолкновение со свиными духами не прошло зря. Как не прошло зря и для Дори: многое он осмыслил той бессонной ночью после детоубийства, многих призраков прошлого вспомнил, многое предрек и о многом пожалел, но уже следующим утром отряд видел обычного в своей непосредственности цверга, в своем обычном настроении, который пинками и хрипловатым матерком будил окружающих его лентяев. Впрочем, на немногочисленные вопросы заинтересованных лиц он отвечал лишь молчанием, хмуря свои кустистые брови. Даже Айникки и Лиаму он не рассказал подробностей того, что произошло после его исчезновения. Однако, он каждый вечер навещал освобожденных девушек, уточняя их состояние у лекаря, который, судя по всему, стал хуже к нему относиться.
По мере продвижения дворф стал находиться в более взвинченном состоянии: приближались Железные холмы, изначальная прародина цвергов всего мира! Стальное веко знал об этом, знал из рассказов эльфийки, а буквально несколько дней назад (которые были как несколько лет), решил что это будет одной из целью его путешествия. И вот, все ближе и ближе находясь к достижению этой промежуточной задачи, Дори топорщил свою, начавшую подрастать бороду, постоянно находился в авангарде и восседая на боковой балке, травил типичные дворфийские истории, которые его попутчики выслушивали с вежливым удовольствием, а по вечерам у костра жаловались на них.
И вот настал важнейший момент: перевал закончился, закончились бесконечные скалы; Дори, стоящий на передней повозке, ожидающий цвергиню – он до сих пор не удосужился узнать ее имя – и Варга, желая разделить с ними сакральный момент. И если насчет Варга он был не уверен, (он все же был не в его десятке), то вот на женщину он явно рассчитывал.
Дори вскочил, жадно осматривая открывшийся вид… После чего с кислым лицом плюхнулся обратно на свою задницу.
- Ну, кхем, авось, цверги-то, это, жили тут слишком давно, угу. Тьфу ты, баррук. И ради этого? Ни крепости, ни деревушки? Ахем, да уж...
Разочарованно почесав за ухом, Дори равнодушно наблюдал за убегающим от Ортога проводником, который, приспустя пятки, скрылся где-то позади. Айникки и Жердь гарцевали в авангарде, стремясь к горизонту, который теперь был по настоящему недостижим. Присвистнув, все же немного впечатлившись от открывшихся просторов, десятник оглянулся, ожидая увидеть вокруг себя компанию других цвергов.
Уже три дня отряд пробуждался под зычный окрик Дори, который по-хозяйски прохаживался между лежанок и палаток караванщиков – со свойственной любому дворфу основательностью, он рьяно взялся за тренировки своей десятки, вернее, уже, одиннадцатки: дворфийка охотно махала топором на утренних занятиях, разминая свои мышцы. Десятник же, на пару с молчаливым Теризом и Лиамом, (держа на подхвате Тостига), ставили бойцам удар, обучали основам контактного боя, парированию и контратаке. Нельзя было ожидать мгновенных результатов, но если что цверг и подмечал, так это мотивацию бойцов: боестолкновение со свиными духами не прошло зря. Как не прошло зря и для Дори: многое он осмыслил той бессонной ночью после детоубийства, многих призраков прошлого вспомнил, многое предрек и о многом пожалел, но уже следующим утром отряд видел обычного в своей непосредственности цверга, в своем обычном настроении, который пинками и хрипловатым матерком будил окружающих его лентяев. Впрочем, на немногочисленные вопросы заинтересованных лиц он отвечал лишь молчанием, хмуря свои кустистые брови. Даже Айникки и Лиаму он не рассказал подробностей того, что произошло после его исчезновения. Однако, он каждый вечер навещал освобожденных девушек, уточняя их состояние у лекаря, который, судя по всему, стал хуже к нему относиться.
По мере продвижения дворф стал находиться в более взвинченном состоянии: приближались Железные холмы, изначальная прародина цвергов всего мира! Стальное веко знал об этом, знал из рассказов эльфийки, а буквально несколько дней назад (которые были как несколько лет), решил что это будет одной из целью его путешествия. И вот, все ближе и ближе находясь к достижению этой промежуточной задачи, Дори топорщил свою, начавшую подрастать бороду, постоянно находился в авангарде и восседая на боковой балке, травил типичные дворфийские истории, которые его попутчики выслушивали с вежливым удовольствием, а по вечерам у костра жаловались на них.
И вот настал важнейший момент: перевал закончился, закончились бесконечные скалы; Дори, стоящий на передней повозке, ожидающий цвергиню – он до сих пор не удосужился узнать ее имя – и Варга, желая разделить с ними сакральный момент. И если насчет Варга он был не уверен, (он все же был не в его десятке), то вот на женщину он явно рассчитывал.
Дори вскочил, жадно осматривая открывшийся вид… После чего с кислым лицом плюхнулся обратно на свою задницу.
- Ну, кхем, авось, цверги-то, это, жили тут слишком давно, угу. Тьфу ты, баррук. И ради этого? Ни крепости, ни деревушки? Ахем, да уж...
Разочарованно почесав за ухом, Дори равнодушно наблюдал за убегающим от Ортога проводником, который, приспустя пятки, скрылся где-то позади. Айникки и Жердь гарцевали в авангарде, стремясь к горизонту, который теперь был по настоящему недостижим. Присвистнув, все же немного впечатлившись от открывшихся просторов, десятник оглянулся, ожидая увидеть вокруг себя компанию других цвергов.
- А ну подъем, волчья сыть, кому сказано! Айда железо тягать, отщепенцы, не то скормлю вас Ортогу на завтрак, ха-ха-ха!
Уже три дня отряд пробуждался под зычный окрик Дори, который по-хозяйски прохаживался между лежанок и палаток караванщиков – со свойственной любому дворфу основательностью, он рьяно взялся за тренировки своей десятки, вернее, уже, одиннадцатки: дворфийка охотно махала топором на утренних занятиях, разминая свои мышцы. Десятник же, на пару с молчаливым Теризом и Лиамом, (держа на подхвате Тостига), ставили бойцам удар, обучали основам контактного боя, парированию и контратаке. Нельзя было ожидать мгновенных результатов, но если что цверг и подмечал, так это мотивацию бойцов: боестолкновение со свиными духами не прошло зря. Как не прошло зря и для Дори: многое он осмыслил той бессонной ночью после детоубийства, многих призраков прошлого вспомнил, многое предрек и о многом пожалел, но уже следующим утром отряд видел обычного в своей непосредственности цверга, в своем обычном настроении, который пинками и хрипловатым матерком будил окружающих его лентяев. Впрочем, на немногочисленные вопросы заинтересованных лиц он отвечал лишь молчанием, хмуря свои кустистые брови. Даже Айникки и Лиаму он не рассказал подробностей того, что произошло после его исчезновения. Однако, он каждый вечер навещал освобожденных девушек, уточняя их состояние у лекаря, который, судя по всему, стал хуже к нему относиться.
По мере продвижения дворф стал находиться в более взвинченном состоянии: приближались Железные холмы, изначальная прародина цвергов всего мира! Стальное веко знал об этом, знал из рассказов эльфийки, а буквально несколько дней назад (которые были как несколько лет), решил что это будет одной из целью его путешествия. И вот, все ближе и ближе находясь к достижению этой промежуточной задачи, Дори топорщил свою, начавшую подрастать бороду, постоянно находился в авангарде и восседая на боковой балке, травил типичные дворфийские истории, которые его попутчики выслушивали с вежливым удовольствием, а по вечерам у костра жаловались на них.
И вот настал важнейший момент: перевал закончился, закончились бесконечные скалы; Дори, стоящий на передней повозке, ожидающий цвергиню – он до сих пор не удосужился узнать ее имя – и Варга, желая разделить с ними сакральный момент. И если насчет Варга он был не уверен, (он все же был не в его десятке), то вот на женщину он явно рассчитывал.
Дори вскочил, жадно осматривая открывшийся вид… После чего с кислым лицом плюхнулся обратно на свою задницу.
- Ну, кхем, авось, цверги-то, это, жили тут слишком давно, угу. Тьфу ты, баррук. И ради этого? Ни крепости, ни деревушки? Ахем, да уж...
Разочарованно почесав за ухом, Дори равнодушно наблюдал за убегающим от Ортога проводником, который, приспустя пятки, скрылся где-то позади. Айникки и Жердь гарцевали в авангарде, стремясь к горизонту, который теперь был по настоящему недостижим. Присвистнув, все же немного впечатлившись от открывшихся просторов, десятник оглянулся, ожидая увидеть вокруг себя компанию других цвергов.
Уже три дня отряд пробуждался под зычный окрик Дори, который по-хозяйски прохаживался между лежанок и палаток караванщиков – со свойственной любому дворфу основательностью, он рьяно взялся за тренировки своей десятки, вернее, уже, одиннадцатки: дворфийка охотно махала топором на утренних занятиях, разминая свои мышцы. Десятник же, на пару с молчаливым Теризом и Лиамом, (держа на подхвате Тостига), ставили бойцам удар, обучали основам контактного боя, парированию и контратаке. Нельзя было ожидать мгновенных результатов, но если что цверг и подмечал, так это мотивацию бойцов: боестолкновение со свиными духами не прошло зря. Как не прошло зря и для Дори: многое он осмыслил той бессонной ночью после детоубийства, многих призраков прошлого вспомнил, многое предрек и о многом пожалел, но уже следующим утром отряд видел обычного в своей непосредственности цверга, в своем обычном настроении, который пинками и хрипловатым матерком будил окружающих его лентяев. Впрочем, на немногочисленные вопросы заинтересованных лиц он отвечал лишь молчанием, хмуря свои кустистые брови. Даже Айникки и Лиаму он не рассказал подробностей того, что произошло после его исчезновения. Однако, он каждый вечер навещал освобожденных девушек, уточняя их состояние у лекаря, который, судя по всему, стал хуже к нему относиться.
По мере продвижения дворф стал находиться в более взвинченном состоянии: приближались Железные холмы, изначальная прародина цвергов всего мира! Стальное веко знал об этом, знал из рассказов эльфийки, а буквально несколько дней назад (которые были как несколько лет), решил что это будет одной из целью его путешествия. И вот, все ближе и ближе находясь к достижению этой промежуточной задачи, Дори топорщил свою, начавшую подрастать бороду, постоянно находился в авангарде и восседая на боковой балке, травил типичные дворфийские истории, которые его попутчики выслушивали с вежливым удовольствием, а по вечерам у костра жаловались на них.
И вот настал важнейший момент: перевал закончился, закончились бесконечные скалы; Дори, стоящий на передней повозке, ожидающий цвергиню – он до сих пор не удосужился узнать ее имя – и Варга, желая разделить с ними сакральный момент. И если насчет Варга он был не уверен, (он все же был не в его десятке), то вот на женщину он явно рассчитывал.
Дори вскочил, жадно осматривая открывшийся вид… После чего с кислым лицом плюхнулся обратно на свою задницу.
- Ну, кхем, авось, цверги-то, это, жили тут слишком давно, угу. Тьфу ты, баррук. И ради этого? Ни крепости, ни деревушки? Ахем, да уж...
Разочарованно почесав за ухом, Дори равнодушно наблюдал за убегающим от Ортога проводником, который, приспустя пятки, скрылся где-то позади. Айникки и Жердь гарцевали в авангарде, стремясь к горизонту, который теперь был по настоящему недостижим. Присвистнув, все же немного впечатлившись от открывшихся просторов, десятник оглянулся, ожидая увидеть вокруг себя компанию других цвергов.
>>590099
>>590115
Нели хотела бы ответить что-нибудь, но набрала побольше воздуха в грудь и пережала нос. Оттого в запасе у неё оставался лишь шанс быстро закивать и вцепиться покрепче в злосчастный огрызок шпангоута. А потом и за локоть своей спасительницы: море, увы, сожрало крепкий посох из бука, полжизни служивший девушке опорой.
Дорогая была вещица, жаль безмерно. Об остальном даже думать не хотелось.
— Ты в порядке? — спросила рыжеволосая.
Нели даже опешила от такого вопроса.
— Я… я-то в порядке, да! — скороговоркой произнесла она. — Вот только мои вещи, они же все в воде! И лира, она точно рассохнется после такого! Ужас. Ужас.
В голове мелькнула было мысль о ребятах с квартердека, но думать её себе дороже. Вот вообще не хотелось её думать, да думалось. Помнится, в детстве она заслушивалась историями моряков, что квартировали свой груз в отцовских доках, а себя — на постоялом дворе мефрау Хильды Хофф. Обязательно парочка были про крушения или бури. Конечно, Нели понимала, где они привирали — более по речи и интонации, откуда ж ей на самом деле знать! — но чего она не понимала, так это вот такой пустоты.
Люди на Берге умирали постоянно, но чтобы вот так… Были же вот, три десятка, смеялись, насвистывали свои песни, махали кинжалами, хвалились походами — и всё, будто их и не было.
Не про плоты и храбрость надо было рассказывать, а вот про это.
— Что ж они молчали-то? — спросила девушка в пустоту. — Что ж молчали? Своим детям в первую очередь расскажу, что вот оно как бывает. Вот так вот. Сударыня, — неожиданно обратилась она к своей спасительнице, — тут палку к берегу не прибивало? Любую, чтоб за посох сошла. У меня вот ноги плоховаты, не из-за воды, нет, так всегда было, а без посоха я набок заваливаюсь. Тогда я смогу сама веток наломать: вон там, за деревом, можно укрыться от ветра и, наверное, развести костёр, так? Мы вымокли до нитки, можно будет обсушиться. Если пойдёт дождь — наберём воды, если нет — наверное, напарить можно.
Мысли о том, что можно похозяйничать и привести хоть часть дел в порядок, успокаивали. Нели задумалась ещё и поняла, что забыла о самом важном.
— И моя благодарность вам. Если бы не вы, я бы захлебнулась. Совсем не умею плавать. Моряки говорили, что нельзя море к себе приучать — однажды утянет насовсем, — девушка растёрла свободной рукой лицо, смахнув с ресниц и носа остатки капель, и заговорила серьёзнее. — Мы на дороге в Уилдерфорт, тут должны бы появиться первые караваны. Не прям тут, конечно, но где-то же они должны идти, верно? Я с Берга, третьего города Вольного Торгового Союза. Наших людей в этих караванах полно, а если будут знакомые, то можно войти в один из караванов под поручительство или залог. Которого у нас нет, хех. Но ничего, как-нибудь выкрутимся, верно?
Вместе с разговорами она не забывала посматривать по сторонам. Мало ли что ещё на берег вынесет.
4d10: (3 + 9 + 2 + 7) = 21 Восприятие4 на осмотр
Или кого. Например, того парня с квартердека, что спешно шел им навстречу. У Нели словно камень с души упал. Значит, и все остальные спаслись?
Но, по мере приближения, надежда таяла. Вокруг лишь голая земля, ржавая пустыня, и больше ни души рядом.
— Больше никого? — спросила девушка, втайне надеясь, что ей ответят «нет, ещё спаслись». — Совсем?
>>590115
Нели хотела бы ответить что-нибудь, но набрала побольше воздуха в грудь и пережала нос. Оттого в запасе у неё оставался лишь шанс быстро закивать и вцепиться покрепче в злосчастный огрызок шпангоута. А потом и за локоть своей спасительницы: море, увы, сожрало крепкий посох из бука, полжизни служивший девушке опорой.
Дорогая была вещица, жаль безмерно. Об остальном даже думать не хотелось.
— Ты в порядке? — спросила рыжеволосая.
Нели даже опешила от такого вопроса.
— Я… я-то в порядке, да! — скороговоркой произнесла она. — Вот только мои вещи, они же все в воде! И лира, она точно рассохнется после такого! Ужас. Ужас.
В голове мелькнула было мысль о ребятах с квартердека, но думать её себе дороже. Вот вообще не хотелось её думать, да думалось. Помнится, в детстве она заслушивалась историями моряков, что квартировали свой груз в отцовских доках, а себя — на постоялом дворе мефрау Хильды Хофф. Обязательно парочка были про крушения или бури. Конечно, Нели понимала, где они привирали — более по речи и интонации, откуда ж ей на самом деле знать! — но чего она не понимала, так это вот такой пустоты.
Люди на Берге умирали постоянно, но чтобы вот так… Были же вот, три десятка, смеялись, насвистывали свои песни, махали кинжалами, хвалились походами — и всё, будто их и не было.
Не про плоты и храбрость надо было рассказывать, а вот про это.
— Что ж они молчали-то? — спросила девушка в пустоту. — Что ж молчали? Своим детям в первую очередь расскажу, что вот оно как бывает. Вот так вот. Сударыня, — неожиданно обратилась она к своей спасительнице, — тут палку к берегу не прибивало? Любую, чтоб за посох сошла. У меня вот ноги плоховаты, не из-за воды, нет, так всегда было, а без посоха я набок заваливаюсь. Тогда я смогу сама веток наломать: вон там, за деревом, можно укрыться от ветра и, наверное, развести костёр, так? Мы вымокли до нитки, можно будет обсушиться. Если пойдёт дождь — наберём воды, если нет — наверное, напарить можно.
Мысли о том, что можно похозяйничать и привести хоть часть дел в порядок, успокаивали. Нели задумалась ещё и поняла, что забыла о самом важном.
— И моя благодарность вам. Если бы не вы, я бы захлебнулась. Совсем не умею плавать. Моряки говорили, что нельзя море к себе приучать — однажды утянет насовсем, — девушка растёрла свободной рукой лицо, смахнув с ресниц и носа остатки капель, и заговорила серьёзнее. — Мы на дороге в Уилдерфорт, тут должны бы появиться первые караваны. Не прям тут, конечно, но где-то же они должны идти, верно? Я с Берга, третьего города Вольного Торгового Союза. Наших людей в этих караванах полно, а если будут знакомые, то можно войти в один из караванов под поручительство или залог. Которого у нас нет, хех. Но ничего, как-нибудь выкрутимся, верно?
Вместе с разговорами она не забывала посматривать по сторонам. Мало ли что ещё на берег вынесет.
4d10: (3 + 9 + 2 + 7) = 21 Восприятие4 на осмотр
Или кого. Например, того парня с квартердека, что спешно шел им навстречу. У Нели словно камень с души упал. Значит, и все остальные спаслись?
Но, по мере приближения, надежда таяла. Вокруг лишь голая земля, ржавая пустыня, и больше ни души рядом.
— Больше никого? — спросила девушка, втайне надеясь, что ей ответят «нет, ещё спаслись». — Совсем?
>>590099
>>590115
Нели хотела бы ответить что-нибудь, но набрала побольше воздуха в грудь и пережала нос. Оттого в запасе у неё оставался лишь шанс быстро закивать и вцепиться покрепче в злосчастный огрызок шпангоута. А потом и за локоть своей спасительницы: море, увы, сожрало крепкий посох из бука, полжизни служивший девушке опорой.
Дорогая была вещица, жаль безмерно. Об остальном даже думать не хотелось.
— Ты в порядке? — спросила рыжеволосая.
Нели даже опешила от такого вопроса.
— Я… я-то в порядке, да! — скороговоркой произнесла она. — Вот только мои вещи, они же все в воде! И лира, она точно рассохнется после такого! Ужас. Ужас.
В голове мелькнула было мысль о ребятах с квартердека, но думать её себе дороже. Вот вообще не хотелось её думать, да думалось. Помнится, в детстве она заслушивалась историями моряков, что квартировали свой груз в отцовских доках, а себя — на постоялом дворе мефрау Хильды Хофф. Обязательно парочка были про крушения или бури. Конечно, Нели понимала, где они привирали — более по речи и интонации, откуда ж ей на самом деле знать! — но чего она не понимала, так это вот такой пустоты.
Люди на Берге умирали постоянно, но чтобы вот так… Были же вот, три десятка, смеялись, насвистывали свои песни, махали кинжалами, хвалились походами — и всё, будто их и не было.
Не про плоты и храбрость надо было рассказывать, а вот про это.
— Что ж они молчали-то? — спросила девушка в пустоту. — Что ж молчали? Своим детям в первую очередь расскажу, что вот оно как бывает. Вот так вот. Сударыня, — неожиданно обратилась она к своей спасительнице, — тут палку к берегу не прибивало? Любую, чтоб за посох сошла. У меня вот ноги плоховаты, не из-за воды, нет, так всегда было, а без посоха я набок заваливаюсь. Тогда я смогу сама веток наломать: вон там, за деревом, можно укрыться от ветра и, наверное, развести костёр, так? Мы вымокли до нитки, можно будет обсушиться. Если пойдёт дождь — наберём воды, если нет — наверное, напарить можно.
Мысли о том, что можно похозяйничать и привести хоть часть дел в порядок, успокаивали. Нели задумалась ещё и поняла, что забыла о самом важном.
— И моя благодарность вам. Если бы не вы, я бы захлебнулась. Совсем не умею плавать. Моряки говорили, что нельзя море к себе приучать — однажды утянет насовсем, — девушка растёрла свободной рукой лицо, смахнув с ресниц и носа остатки капель, и заговорила серьёзнее. — Мы на дороге в Уилдерфорт, тут должны бы появиться первые караваны. Не прям тут, конечно, но где-то же они должны идти, верно? Я с Берга, третьего города Вольного Торгового Союза. Наших людей в этих караванах полно, а если будут знакомые, то можно войти в один из караванов под поручительство или залог. Которого у нас нет, хех. Но ничего, как-нибудь выкрутимся, верно?
Вместе с разговорами она не забывала посматривать по сторонам. Мало ли что ещё на берег вынесет.
4d10: (3 + 9 + 2 + 7) = 21 Восприятие4 на осмотр
Или кого. Например, того парня с квартердека, что спешно шел им навстречу. У Нели словно камень с души упал. Значит, и все остальные спаслись?
Но, по мере приближения, надежда таяла. Вокруг лишь голая земля, ржавая пустыня, и больше ни души рядом.
— Больше никого? — спросила девушка, втайне надеясь, что ей ответят «нет, ещё спаслись». — Совсем?
>>590115
Нели хотела бы ответить что-нибудь, но набрала побольше воздуха в грудь и пережала нос. Оттого в запасе у неё оставался лишь шанс быстро закивать и вцепиться покрепче в злосчастный огрызок шпангоута. А потом и за локоть своей спасительницы: море, увы, сожрало крепкий посох из бука, полжизни служивший девушке опорой.
Дорогая была вещица, жаль безмерно. Об остальном даже думать не хотелось.
— Ты в порядке? — спросила рыжеволосая.
Нели даже опешила от такого вопроса.
— Я… я-то в порядке, да! — скороговоркой произнесла она. — Вот только мои вещи, они же все в воде! И лира, она точно рассохнется после такого! Ужас. Ужас.
В голове мелькнула было мысль о ребятах с квартердека, но думать её себе дороже. Вот вообще не хотелось её думать, да думалось. Помнится, в детстве она заслушивалась историями моряков, что квартировали свой груз в отцовских доках, а себя — на постоялом дворе мефрау Хильды Хофф. Обязательно парочка были про крушения или бури. Конечно, Нели понимала, где они привирали — более по речи и интонации, откуда ж ей на самом деле знать! — но чего она не понимала, так это вот такой пустоты.
Люди на Берге умирали постоянно, но чтобы вот так… Были же вот, три десятка, смеялись, насвистывали свои песни, махали кинжалами, хвалились походами — и всё, будто их и не было.
Не про плоты и храбрость надо было рассказывать, а вот про это.
— Что ж они молчали-то? — спросила девушка в пустоту. — Что ж молчали? Своим детям в первую очередь расскажу, что вот оно как бывает. Вот так вот. Сударыня, — неожиданно обратилась она к своей спасительнице, — тут палку к берегу не прибивало? Любую, чтоб за посох сошла. У меня вот ноги плоховаты, не из-за воды, нет, так всегда было, а без посоха я набок заваливаюсь. Тогда я смогу сама веток наломать: вон там, за деревом, можно укрыться от ветра и, наверное, развести костёр, так? Мы вымокли до нитки, можно будет обсушиться. Если пойдёт дождь — наберём воды, если нет — наверное, напарить можно.
Мысли о том, что можно похозяйничать и привести хоть часть дел в порядок, успокаивали. Нели задумалась ещё и поняла, что забыла о самом важном.
— И моя благодарность вам. Если бы не вы, я бы захлебнулась. Совсем не умею плавать. Моряки говорили, что нельзя море к себе приучать — однажды утянет насовсем, — девушка растёрла свободной рукой лицо, смахнув с ресниц и носа остатки капель, и заговорила серьёзнее. — Мы на дороге в Уилдерфорт, тут должны бы появиться первые караваны. Не прям тут, конечно, но где-то же они должны идти, верно? Я с Берга, третьего города Вольного Торгового Союза. Наших людей в этих караванах полно, а если будут знакомые, то можно войти в один из караванов под поручительство или залог. Которого у нас нет, хех. Но ничего, как-нибудь выкрутимся, верно?
Вместе с разговорами она не забывала посматривать по сторонам. Мало ли что ещё на берег вынесет.
4d10: (3 + 9 + 2 + 7) = 21 Восприятие4 на осмотр
Или кого. Например, того парня с квартердека, что спешно шел им навстречу. У Нели словно камень с души упал. Значит, и все остальные спаслись?
Но, по мере приближения, надежда таяла. Вокруг лишь голая земля, ржавая пустыня, и больше ни души рядом.
— Больше никого? — спросила девушка, втайне надеясь, что ей ответят «нет, ещё спаслись». — Совсем?
>>590148
>>590162
Айникки было потянулась к луку. Прав был Ортог, что она не прочь пустить в этого ублюдка стрелу! Но, глядя на убегающего старика, выстрелить в спину столь жалкому человеку она не решилась.
— Авось сам сдохнет, — зло ответила она купцу и пришпорила лошадь, вновь вырываясь в авангард.
Так вот какая она, родина цвергов! Признаться, Айникки ждала древних руин или отвесных скал, пронизанных пещерами, но никак не долины красного песка. Три дня пути на краю обрыва невольно завышают ожидания.
Тем не менее, необычный пейзаж впечатлял. Кругом лишь алые дюны, ползущие под настойчивым ветерком. Растения кажутся скорее мёртвыми корягами, а не чем-то живым. То и дело краем глаза будто замечала притаившиеся человеческие фигуры, но каждый раз это оказывался обман зрения. Причудливое движение пыли, непривычные краски да коряга — вот тебе и бандит. И не похоже, что здесь можно найти хоть каплю воды!
— Песок такой красный, как... Как ржавчина... — произнесла про себя Айникки, а затем окликнула знакомого цверга: — Эй, Дори! А могли города гномов быть из железа, а? Может, они проржавели и развалились в эту пыль? Что-то я другое ждала от Железных Холмов!
>>590162
Айникки было потянулась к луку. Прав был Ортог, что она не прочь пустить в этого ублюдка стрелу! Но, глядя на убегающего старика, выстрелить в спину столь жалкому человеку она не решилась.
— Авось сам сдохнет, — зло ответила она купцу и пришпорила лошадь, вновь вырываясь в авангард.
Так вот какая она, родина цвергов! Признаться, Айникки ждала древних руин или отвесных скал, пронизанных пещерами, но никак не долины красного песка. Три дня пути на краю обрыва невольно завышают ожидания.
Тем не менее, необычный пейзаж впечатлял. Кругом лишь алые дюны, ползущие под настойчивым ветерком. Растения кажутся скорее мёртвыми корягами, а не чем-то живым. То и дело краем глаза будто замечала притаившиеся человеческие фигуры, но каждый раз это оказывался обман зрения. Причудливое движение пыли, непривычные краски да коряга — вот тебе и бандит. И не похоже, что здесь можно найти хоть каплю воды!
— Песок такой красный, как... Как ржавчина... — произнесла про себя Айникки, а затем окликнула знакомого цверга: — Эй, Дори! А могли города гномов быть из железа, а? Может, они проржавели и развалились в эту пыль? Что-то я другое ждала от Железных Холмов!
345 Кб, 640x480Айникки, Дори и Лиам
Ожидания не обманули Дори "Стальное Веко", по правую и левую руку вышагивали остальные два цверга, входившие в отряд купца Ортога.
Варг "Золотое Копьё", опираясь на древко окинул безбрежное пространство вокруг скучающим взглядом,
-Жили давно, а теперь не живут. Да и хер с ним, мне и в человеческих городах неплохо живётся!- выразил наконец свои впечатления от увиденного вокруг Варг.
-Не скажите, братишки, было б вдосталь крепких рук — как пить дать, возродили б родную сторонушку, Глубинное Червиё меня побери, коль неправду грю!- цвергесса с топором, переброшенном через плечо, явно смотрела на вещи с большим оптимизмом.
Караван продолжал своё движение вперёд по удручающим своим однообразием просторам. Ни деревца, ни травинки, лишь буро-красные дюны вокруг с редкими скоплениями колючего чёрного кустарника. Наконец, из-за полосы дюн, показались верхушки деревьев, развеявших унылость окружающего пейзажа. Лес был небольшим и находился в долине из лежащих полукругом дюн. Стволы и ветви высоких деревьев, почернели и обуглились от когда-то бушевавшего здесь пожара. Землю под ними усыпал толстый слой серого пепла. С юга подул сильный ветер, принёсший с собой свежесть и аромат моря. Далеко, далеко на юге, над самой линией горизонта нависала огромная чёрная туча. Пора было устраиваться на привал и дать отдых людям и лошадям...
Эмили, Арвин и Хофф
Насколько мог охватить глаз, в обе стороны тянулась полоса скалистого крутого берега, окаймлённая кружевом из гниющих водорослей и морской пены. Останки корабля было едва разглядеть за гребнями высоких волн — настолько он был далеко. Внимательно вглядевшись в полосу крутого берега, Нели углядела несколько досок и ящиков, носимых волнами, но чтоб добраться до них — требовалось вернуться обратно в бушующее море. Продолжив осмотр, Нели, в куче сплетённых вместе водорослей обнаружила пару непарных сапог, размокшую фетровую шляпу с щегольским павлиньим пером и костыль, служивший корабельному коку, следов которого на берегу пока не виднелось.
Ожидания не обманули Дори "Стальное Веко", по правую и левую руку вышагивали остальные два цверга, входившие в отряд купца Ортога.
Варг "Золотое Копьё", опираясь на древко окинул безбрежное пространство вокруг скучающим взглядом,
-Жили давно, а теперь не живут. Да и хер с ним, мне и в человеческих городах неплохо живётся!- выразил наконец свои впечатления от увиденного вокруг Варг.
-Не скажите, братишки, было б вдосталь крепких рук — как пить дать, возродили б родную сторонушку, Глубинное Червиё меня побери, коль неправду грю!- цвергесса с топором, переброшенном через плечо, явно смотрела на вещи с большим оптимизмом.
Караван продолжал своё движение вперёд по удручающим своим однообразием просторам. Ни деревца, ни травинки, лишь буро-красные дюны вокруг с редкими скоплениями колючего чёрного кустарника. Наконец, из-за полосы дюн, показались верхушки деревьев, развеявших унылость окружающего пейзажа. Лес был небольшим и находился в долине из лежащих полукругом дюн. Стволы и ветви высоких деревьев, почернели и обуглились от когда-то бушевавшего здесь пожара. Землю под ними усыпал толстый слой серого пепла. С юга подул сильный ветер, принёсший с собой свежесть и аромат моря. Далеко, далеко на юге, над самой линией горизонта нависала огромная чёрная туча. Пора было устраиваться на привал и дать отдых людям и лошадям...
Эмили, Арвин и Хофф
Насколько мог охватить глаз, в обе стороны тянулась полоса скалистого крутого берега, окаймлённая кружевом из гниющих водорослей и морской пены. Останки корабля было едва разглядеть за гребнями высоких волн — настолько он был далеко. Внимательно вглядевшись в полосу крутого берега, Нели углядела несколько досок и ящиков, носимых волнами, но чтоб добраться до них — требовалось вернуться обратно в бушующее море. Продолжив осмотр, Нели, в куче сплетённых вместе водорослей обнаружила пару непарных сапог, размокшую фетровую шляпу с щегольским павлиньим пером и костыль, служивший корабельному коку, следов которого на берегу пока не виднелось.
345 Кб, 640x480Айникки, Дори и Лиам
Ожидания не обманули Дори "Стальное Веко", по правую и левую руку вышагивали остальные два цверга, входившие в отряд купца Ортога.
Варг "Золотое Копьё", опираясь на древко окинул безбрежное пространство вокруг скучающим взглядом,
-Жили давно, а теперь не живут. Да и хер с ним, мне и в человеческих городах неплохо живётся!- выразил наконец свои впечатления от увиденного вокруг Варг.
-Не скажите, братишки, было б вдосталь крепких рук — как пить дать, возродили б родную сторонушку, Глубинное Червиё меня побери, коль неправду грю!- цвергесса с топором, переброшенном через плечо, явно смотрела на вещи с большим оптимизмом.
Караван продолжал своё движение вперёд по удручающим своим однообразием просторам. Ни деревца, ни травинки, лишь буро-красные дюны вокруг с редкими скоплениями колючего чёрного кустарника. Наконец, из-за полосы дюн, показались верхушки деревьев, развеявших унылость окружающего пейзажа. Лес был небольшим и находился в долине из лежащих полукругом дюн. Стволы и ветви высоких деревьев, почернели и обуглились от когда-то бушевавшего здесь пожара. Землю под ними усыпал толстый слой серого пепла. С юга подул сильный ветер, принёсший с собой свежесть и аромат моря. Далеко, далеко на юге, над самой линией горизонта нависала огромная чёрная туча. Пора было устраиваться на привал и дать отдых людям и лошадям...
Эмили, Арвин и Хофф
Насколько мог охватить глаз, в обе стороны тянулась полоса скалистого крутого берега, окаймлённая кружевом из гниющих водорослей и морской пены. Останки корабля было едва разглядеть за гребнями высоких волн — настолько он был далеко. Внимательно вглядевшись в полосу крутого берега, Нели углядела несколько досок и ящиков, носимых волнами, но чтоб добраться до них — требовалось вернуться обратно в бушующее море. Продолжив осмотр, Нели, в куче сплетённых вместе водорослей обнаружила пару непарных сапог, размокшую фетровую шляпу с щегольским павлиньим пером и костыль, служивший корабельному коку, следов которого на берегу пока не виднелось.
Ожидания не обманули Дори "Стальное Веко", по правую и левую руку вышагивали остальные два цверга, входившие в отряд купца Ортога.
Варг "Золотое Копьё", опираясь на древко окинул безбрежное пространство вокруг скучающим взглядом,
-Жили давно, а теперь не живут. Да и хер с ним, мне и в человеческих городах неплохо живётся!- выразил наконец свои впечатления от увиденного вокруг Варг.
-Не скажите, братишки, было б вдосталь крепких рук — как пить дать, возродили б родную сторонушку, Глубинное Червиё меня побери, коль неправду грю!- цвергесса с топором, переброшенном через плечо, явно смотрела на вещи с большим оптимизмом.
Караван продолжал своё движение вперёд по удручающим своим однообразием просторам. Ни деревца, ни травинки, лишь буро-красные дюны вокруг с редкими скоплениями колючего чёрного кустарника. Наконец, из-за полосы дюн, показались верхушки деревьев, развеявших унылость окружающего пейзажа. Лес был небольшим и находился в долине из лежащих полукругом дюн. Стволы и ветви высоких деревьев, почернели и обуглились от когда-то бушевавшего здесь пожара. Землю под ними усыпал толстый слой серого пепла. С юга подул сильный ветер, принёсший с собой свежесть и аромат моря. Далеко, далеко на юге, над самой линией горизонта нависала огромная чёрная туча. Пора было устраиваться на привал и дать отдых людям и лошадям...
Эмили, Арвин и Хофф
Насколько мог охватить глаз, в обе стороны тянулась полоса скалистого крутого берега, окаймлённая кружевом из гниющих водорослей и морской пены. Останки корабля было едва разглядеть за гребнями высоких волн — настолько он был далеко. Внимательно вглядевшись в полосу крутого берега, Нели углядела несколько досок и ящиков, носимых волнами, но чтоб добраться до них — требовалось вернуться обратно в бушующее море. Продолжив осмотр, Нели, в куче сплетённых вместе водорослей обнаружила пару непарных сапог, размокшую фетровую шляпу с щегольским павлиньим пером и костыль, служивший корабельному коку, следов которого на берегу пока не виднелось.
>>590235
Вскоре Айникки поняла, что, несмотря на всё пережитое, скучает по горам. Там хотя бы была трава и вода, глаза не слезились от поднятой караванами красной пыли и было где остановиться. Лёгкий запах моря казался издевательским миражом, не более, но издевка эта достигала своей цели. Когда Ортог скомандовал привал и караван осиановился среди рощи мертвых деревьев — пейзажа ещё более безрадостного, чем пустыня вокруг — Айникки обессиленно выпала из седла. Путь здесь оказался более выматывающем, чем подъём в горы!
Степнячка даже вопреки привычке не стала разминаться. Попытка сделать небольшую гимнастику окончилась лишь падением на задницу и клубами пыли. Зрелище определённо могло позабавить кого-нибудь. Этому человеку крупно повезло, что сначала Айникки было важнее напиться и умыть лицо.
Девушка на несколько минут прильнула к бурдюку, затем плеснула воды на лицо, смывая осевшую на нём за день пыль. Именовать её кроме как ржавчиной она теперь отказывалась.
— О боги! — простонала Айникки, наконец оставив бурдюк. — Как гномы здесь жили, чтоб их всех!
Вскоре загорелись и слабые костерки из чахлой местной древесины да всякого мусора, вода в котелках начала медленно закипать. В ожидании ужина Айникки понуро сидела у огня вместе с ещё несколькими караванщиками. Усталость пощадила лишь скуку, поэтому сегодня степнячка вновь могла порадовать соратников лишь собственным личиком.
Вскоре Айникки поняла, что, несмотря на всё пережитое, скучает по горам. Там хотя бы была трава и вода, глаза не слезились от поднятой караванами красной пыли и было где остановиться. Лёгкий запах моря казался издевательским миражом, не более, но издевка эта достигала своей цели. Когда Ортог скомандовал привал и караван осиановился среди рощи мертвых деревьев — пейзажа ещё более безрадостного, чем пустыня вокруг — Айникки обессиленно выпала из седла. Путь здесь оказался более выматывающем, чем подъём в горы!
Степнячка даже вопреки привычке не стала разминаться. Попытка сделать небольшую гимнастику окончилась лишь падением на задницу и клубами пыли. Зрелище определённо могло позабавить кого-нибудь. Этому человеку крупно повезло, что сначала Айникки было важнее напиться и умыть лицо.
Девушка на несколько минут прильнула к бурдюку, затем плеснула воды на лицо, смывая осевшую на нём за день пыль. Именовать её кроме как ржавчиной она теперь отказывалась.
— О боги! — простонала Айникки, наконец оставив бурдюк. — Как гномы здесь жили, чтоб их всех!
Вскоре загорелись и слабые костерки из чахлой местной древесины да всякого мусора, вода в котелках начала медленно закипать. В ожидании ужина Айникки понуро сидела у огня вместе с ещё несколькими караванщиками. Усталость пощадила лишь скуку, поэтому сегодня степнячка вновь могла порадовать соратников лишь собственным личиком.
>- А ну подъем, волчья сыть, кому сказано! Айда железо тягать, отщепенцы, не то скормлю вас Ортогу на завтрак, ха-ха-ха!
Несмотря на ранний час, Лиаму не составило труда проснуться. Утренняя морось делала это даже лучше, чем могучий окрик дварфа. Наскоро приведя себя в порядок и убрав шкуры и колья для шалаша, Лиам направился к тренирующимся, среди которых он углядел и Айникки. Какое-то время, наёмник любовался тем, как ловко она пускает стрелу за стрелой, наголову превосходя всех остальных, может быть, за исключением Териза.
"А к чёрту! Зачем ждать до следующего привала, когда можно провести время утренней тренировки с куда большей пользой? К тому же Дори сегодня и сам неплохо справляется." — С такими мыслями Змейка приблизился к Айникки.
— Оставь в покое лук, — с тёплой улыбкой обратился Лиам к степнячке. — Клянусь святым Эдуардом, я по пальцам одной руки могу пересчитать людей, способных сравниться с тобой в мастерстве стрельбы. А вот над владением мечом мы могли бы поработать. Стойки правильно держать умеешь, спору нет. Да и атакуя равновесие не теряешь, как некоторые. Но до подлинного мастерства ещё далековато. — Голос Лиама понизился, а серые глаза с заговорщической искрой смотрели в прекрасное лицо девушки. — Так как насчёт личной тренировки, где-нибудь подальше от остальных, где нам никто не помешает?
>>590343
На следующее после тех ужасных родов утро Дори поднял десятку на тренировку. Айникки теперь считала отнюдь не излишней тратой сил перед дорогой, особенно для себя, а потому присоединилась к другим лучикам. Сегодня лук действительно будто стал продолжением рук степнячки и стрелы с завидной точностью поражали свои цели. Лиама она не замечала вплоть до того, как он с ней заговорил.
Змейка показался Айникки... странноватым. Вчера её извинения он встретил безразлично, холодно, а сегодня же улыбался, будто вечером она с ним хорошенько напилась. Похвала девушке понравилась, а вот предложение личной тренировки оказалось неожиданным. Не столько само собой, сколько выражением лица Лиама. Он что-то затевает...
Но вряд ли что-то скверное. Наёмник уже знаком с характером степнячки, да и постоять она за себя может. Скорее, предложение Лиама несёт лишь вполне искреннее желание помочь с мечом, или наладить отношения. Ничего такого, в общем.
— Ну что ж, давай взглянем, какой из тебя учитель, веди! — хмыкнула Айникки. — Что, боишься выдать свой секретный выпад остальным, а?
На следующее после тех ужасных родов утро Дори поднял десятку на тренировку. Айникки теперь считала отнюдь не излишней тратой сил перед дорогой, особенно для себя, а потому присоединилась к другим лучикам. Сегодня лук действительно будто стал продолжением рук степнячки и стрелы с завидной точностью поражали свои цели. Лиама она не замечала вплоть до того, как он с ней заговорил.
Змейка показался Айникки... странноватым. Вчера её извинения он встретил безразлично, холодно, а сегодня же улыбался, будто вечером она с ним хорошенько напилась. Похвала девушке понравилась, а вот предложение личной тренировки оказалось неожиданным. Не столько само собой, сколько выражением лица Лиама. Он что-то затевает...
Но вряд ли что-то скверное. Наёмник уже знаком с характером степнячки, да и постоять она за себя может. Скорее, предложение Лиама несёт лишь вполне искреннее желание помочь с мечом, или наладить отношения. Ничего такого, в общем.
— Ну что ж, давай взглянем, какой из тебя учитель, веди! — хмыкнула Айникки. — Что, боишься выдать свой секретный выпад остальным, а?
>>590193
>>590235
- Возможно, кого-то вынесло дальше по берегу. Но я не думаю что они всё ещё жильцы. -Буркнул Арв, подхватив девчушку под руку, помогая Эмили дотащить её до бочки.
-Что до воды, то она нам понадобится. Мне не шибко нравится цвет и твёрдость земли повыше. - Сказал мечник, усаживая промокшую до нитки на бок бочонка.
- Ещё раз попробуем что-то достать, или не будем испытывать судьбу? -Теперь же Арвин обратился к обеим дамам
>>590235
- Возможно, кого-то вынесло дальше по берегу. Но я не думаю что они всё ещё жильцы. -Буркнул Арв, подхватив девчушку под руку, помогая Эмили дотащить её до бочки.
-Что до воды, то она нам понадобится. Мне не шибко нравится цвет и твёрдость земли повыше. - Сказал мечник, усаживая промокшую до нитки на бок бочонка.
- Ещё раз попробуем что-то достать, или не будем испытывать судьбу? -Теперь же Арвин обратился к обеим дамам
>— Ну что ж, давай взглянем, какой из тебя учитель, веди! — хмыкнула Айникки. — Что, боишься выдать свой секретный выпад остальным, а?
— Ага, этой технике меня обучил величайший фехтовальщик своего времени, сам Роберт Чёрный. К старости он совсем сбрендил. Поселился в монастыре, стал проповедовать о равенстве всех людей, не зависимо от происхождения и о ценности человеческой жизни. На смертном одре он взял с меня клятву о том, что я никого не обучу искусству убивать, но ради тебя я готов нарушить клятву. — С этими словами Лиам со смехом обхватил девушку за талию и притянул к себе. — Пойдём быстрее, у нас и так мало времени.
>>590430
Сначала Айникки даже не поняла, что Лиам творит. Какой-то хитрый захват, может быть, и сейчас её хорошенько приложит об землю? Но нет...
До степнячки вдруг дошло, что прошлого раза Змейке не хватило. Не тренироваться он её звал, стоило сразу понять! Похоже, этот как выпад с мечом, нужно отрабатывать до автоматизма, изо дня в день, чтобы освоить его полностью.
Айникки вмазала Лиаму пощёчину и оттолкнула от себя. Лицо девушки исказил гнев.
— Лиам, собачий сын! Нужно было сильнее бить, чтоб тебе до башки дошло?!
Сначала Айникки даже не поняла, что Лиам творит. Какой-то хитрый захват, может быть, и сейчас её хорошенько приложит об землю? Но нет...
До степнячки вдруг дошло, что прошлого раза Змейке не хватило. Не тренироваться он её звал, стоило сразу понять! Похоже, этот как выпад с мечом, нужно отрабатывать до автоматизма, изо дня в день, чтобы освоить его полностью.
Айникки вмазала Лиаму пощёчину и оттолкнула от себя. Лицо девушки исказил гнев.
— Лиам, собачий сын! Нужно было сильнее бить, чтоб тебе до башки дошло?!
>>590415
>>590235
Девушка забралась на бочку и тут же вылила из башмаков воду. На большее сейчас рассчитывать было бы глупо, а снимать обмотки с ног — и вообще себе дороже. Кто знает, насколько суеверны её попутчики?
— Благодарю, менейр… — Нели поморщила лоб, пытаясь вспомнить его имя, но вспомнила лишь имя девушки. — Простите великодушно, обычно у меня хорошая память на имена, но вашего я не помню. Нас не представили? А Вы, верно, Эмили? — это уже адресовалось рыжеволосой девушке. — Я Нели Хофф, будем знакомы.
Нели сощурилась и ещё раз оглядела побережье. Сапоги им сейчас не нужны, разве что они оголодают настолько, что будут готовы жрать кожу. Шляпа? Курам на смех. А вот костыль мог бы пригодиться. Правда, в этих водорослях невозможно было разглядеть толком, что он из себя представлял теперь.
— Погодите-ка! — девушка приложила ладонь ко лбу козырьком и потянулась вперёд. — Точно! Вон, вон, ящики плавают!
Она ожидающе взглянула на своих спутников и, не дождавшись реакции, ещё раз напрягла зрение. Уж к товарам и к тому, в чём его перевозили, её учили приглядываться с рождения. Немудрено; часть из этой поклажи просто опасно было тащить на постоялый двор — никому не хотелось наутро обнаружить мёртвого посетителя с вскрытым горлом. А ещё часть было опасно оставлять даже в доках.
И любой опасный или важный товар эти собаки и пройдохи маскировали. Да так, что при намётанном взгляде истина вылезала наружу.
Сообразительность 3+Восприятие 4 (или Восприятие 4+Политика 2+1?) 7d10: (4 + 8 + 10 + 9 + 4 + 3 + 1) = 39
— Хмммм… — протянула она. — Если мои глаза мне не врут, тооо…
>>590235
Девушка забралась на бочку и тут же вылила из башмаков воду. На большее сейчас рассчитывать было бы глупо, а снимать обмотки с ног — и вообще себе дороже. Кто знает, насколько суеверны её попутчики?
— Благодарю, менейр… — Нели поморщила лоб, пытаясь вспомнить его имя, но вспомнила лишь имя девушки. — Простите великодушно, обычно у меня хорошая память на имена, но вашего я не помню. Нас не представили? А Вы, верно, Эмили? — это уже адресовалось рыжеволосой девушке. — Я Нели Хофф, будем знакомы.
Нели сощурилась и ещё раз оглядела побережье. Сапоги им сейчас не нужны, разве что они оголодают настолько, что будут готовы жрать кожу. Шляпа? Курам на смех. А вот костыль мог бы пригодиться. Правда, в этих водорослях невозможно было разглядеть толком, что он из себя представлял теперь.
— Погодите-ка! — девушка приложила ладонь ко лбу козырьком и потянулась вперёд. — Точно! Вон, вон, ящики плавают!
Она ожидающе взглянула на своих спутников и, не дождавшись реакции, ещё раз напрягла зрение. Уж к товарам и к тому, в чём его перевозили, её учили приглядываться с рождения. Немудрено; часть из этой поклажи просто опасно было тащить на постоялый двор — никому не хотелось наутро обнаружить мёртвого посетителя с вскрытым горлом. А ещё часть было опасно оставлять даже в доках.
И любой опасный или важный товар эти собаки и пройдохи маскировали. Да так, что при намётанном взгляде истина вылезала наружу.
Сообразительность 3+Восприятие 4 (или Восприятие 4+Политика 2+1?) 7d10: (4 + 8 + 10 + 9 + 4 + 3 + 1) = 39
— Хмммм… — протянула она. — Если мои глаза мне не врут, тооо…
>>590448
Если глаза и память не обманывали Нэли Хофф, то в носимых ветром и волнами ящиках не было товаров... Один из ящиков был пуст, в другом хранились обрывки пеньковых канатов и отрезы парусины, в-третьем головки чеснока и лук.
Если глаза и память не обманывали Нэли Хофф, то в носимых ветром и волнами ящиках не было товаров... Один из ящиков был пуст, в другом хранились обрывки пеньковых канатов и отрезы парусины, в-третьем головки чеснока и лук.
>>590462
Разочарованию девушки не было предела.
— ...то там ничего такого, за чем нужно бы снова лезть в воду. Ящики с парусиной, канатами и луком, — Нели устало потёрла глаза. — Только и всего.
Она покосилась на костыль, раздумывая, попросить ли ей ещё раз о помощи или нет. Всё-таки показаться обузой в такой ситуации — себя не уважать. А потому, пока остальные готовились разводить костёр, она осторожно слезла с бочонка и, аккуратно переставляя ноги, направилась к берегу. Хвала попутным ветрам, здесь берег не напоминал отвесную скалу; обычный песок, который мог бы показаться с непривычки колючим тем, кто редко ходил босиком. Благо, синюшные ноги были ещё и нечувствительными к боли.
Пару раз за дорогу Нели оглядывалась назад и с облегчением замечала, что попутчики заняты своими делами, не пялятся и не задают неприятных вопросов.
Костыль был из ошкуренного дерева и достаточно толстый, чтобы служить тростью. Нели, конечно, привыкла к более лёгкому и длинному посоху, но судьба и без того расщедрилась неимоверно.
Короб, конечно же, наглотался воды, и всё в нём плавало, требуя немедленной сушки. После того, как башмаки и лира были подставлены под ветер, девушка занялась железными вещами, пока те не покрылись ржавчиной, как эта недружелюбная земля.
Разочарованию девушки не было предела.
— ...то там ничего такого, за чем нужно бы снова лезть в воду. Ящики с парусиной, канатами и луком, — Нели устало потёрла глаза. — Только и всего.
Она покосилась на костыль, раздумывая, попросить ли ей ещё раз о помощи или нет. Всё-таки показаться обузой в такой ситуации — себя не уважать. А потому, пока остальные готовились разводить костёр, она осторожно слезла с бочонка и, аккуратно переставляя ноги, направилась к берегу. Хвала попутным ветрам, здесь берег не напоминал отвесную скалу; обычный песок, который мог бы показаться с непривычки колючим тем, кто редко ходил босиком. Благо, синюшные ноги были ещё и нечувствительными к боли.
Пару раз за дорогу Нели оглядывалась назад и с облегчением замечала, что попутчики заняты своими делами, не пялятся и не задают неприятных вопросов.
Костыль был из ошкуренного дерева и достаточно толстый, чтобы служить тростью. Нели, конечно, привыкла к более лёгкому и длинному посоху, но судьба и без того расщедрилась неимоверно.
Короб, конечно же, наглотался воды, и всё в нём плавало, требуя немедленной сушки. После того, как башмаки и лира были подставлены под ветер, девушка занялась железными вещами, пока те не покрылись ржавчиной, как эта недружелюбная земля.
>>590448
>>590415
-Да. Правильно. Приятного знакомства - устало улыбнулась Эмили. Сапоги неприятно хлюпали, а ветер завывал и старался забраться под одежду, вызывая ещё больше желание спрятаться от такой ненастной погоды.
-Дамы и господа. Под тем деревом можно удобно расположиться и развести костёр. Так что, предлагггаю... - тут уже от холода, зубы дрогнули, а девушка вся сжалась, стараясь подставить как можно меньше своего тела ветру - оттправляться туда - И резко, насколько, конечно, это могло быть позволительно для тех, кто только что чуть не утонул, Эмили рванула под дерево. Его широта вполне себе могла позволить себе спрятаться под ним, и разжечь костёр без шанса того, что если польёт дождь, то все усилия будут напрасными. Дойдя до дерева, Эмили плюхнулась, опираясь прямо на ствол спиной, пытаясь не свалиться от усталости
-Арвин. Будь сладок, разожги костёр. Как видишь, я уже на ногах не стою - из последних сил, улыбнулась блондину Эмили
>>590415
-Да. Правильно. Приятного знакомства - устало улыбнулась Эмили. Сапоги неприятно хлюпали, а ветер завывал и старался забраться под одежду, вызывая ещё больше желание спрятаться от такой ненастной погоды.
-Дамы и господа. Под тем деревом можно удобно расположиться и развести костёр. Так что, предлагггаю... - тут уже от холода, зубы дрогнули, а девушка вся сжалась, стараясь подставить как можно меньше своего тела ветру - оттправляться туда - И резко, насколько, конечно, это могло быть позволительно для тех, кто только что чуть не утонул, Эмили рванула под дерево. Его широта вполне себе могла позволить себе спрятаться под ним, и разжечь костёр без шанса того, что если польёт дождь, то все усилия будут напрасными. Дойдя до дерева, Эмили плюхнулась, опираясь прямо на ствол спиной, пытаясь не свалиться от усталости
-Арвин. Будь сладок, разожги костёр. Как видишь, я уже на ногах не стою - из последних сил, улыбнулась блондину Эмили
75 Кб, 472x600Арвин принялся разжигать огонь из сухих веток и досок, сложенных в выкопанном им углублении. Наконец, его труды увенчались успехом и на ветках заплясал огонёк, сперва маленький, но с каждой минутой становящийся всё больше и больше. Спасшиеся, стуча зубами от холода, тянули руки к дрожащему на ветру пламени. Добытая ими бочка была доверху напичкана солониной — цвета красного дерева, сильно пахнущей пряными травами и чесноком. Одежда быстро сохла от тепла чадящего костра, руки наконец перестали дрожать.
>>590598
>>590526
>>590526
Наконец, когда огонь начал постепенно поглощать древесину, темновласый гладиатор позволил себе выдохнуть, усевшись боком к костру. Разместив подле себя ножны с мечами и шлем, Арв принялся оттирать последний от влаги в тех местах, где это было необходимо. Следом за шлемом пошли клинки - односторонние, широколезвийные мечи с гардой, равной ширине самого клинка. Кожаные ножны же отправились висеть подле костра на плотно воткнутой палке, что Арв разыскал во время поиска топлива, которого было достаточно возле дерева. Когда и с мечами было покончено, Арв уложил оные на песок подле себя и принялся снимать с себя уже порядком пропитавшийся влагой нагрудник, под которым была точно такая же мокрая белая тканевая рубаха, что едва скрывала мускулистый торс Арвина. Взяв нагрудник в руки, боец приподнял его возле костра настолько, насколько требовалось для того чтобы не сжечь его по неосмотрительности.
Тем временем, пока Арв выполнял эти нехитрые манипуляции, он оглядывал своих систёр по несчастью, прикидывая что-то у себя в уме.
>>590526
>>590526
Наконец, когда огонь начал постепенно поглощать древесину, темновласый гладиатор позволил себе выдохнуть, усевшись боком к костру. Разместив подле себя ножны с мечами и шлем, Арв принялся оттирать последний от влаги в тех местах, где это было необходимо. Следом за шлемом пошли клинки - односторонние, широколезвийные мечи с гардой, равной ширине самого клинка. Кожаные ножны же отправились висеть подле костра на плотно воткнутой палке, что Арв разыскал во время поиска топлива, которого было достаточно возле дерева. Когда и с мечами было покончено, Арв уложил оные на песок подле себя и принялся снимать с себя уже порядком пропитавшийся влагой нагрудник, под которым была точно такая же мокрая белая тканевая рубаха, что едва скрывала мускулистый торс Арвина. Взяв нагрудник в руки, боец приподнял его возле костра настолько, насколько требовалось для того чтобы не сжечь его по неосмотрительности.
Тем временем, пока Арв выполнял эти нехитрые манипуляции, он оглядывал своих систёр по несчастью, прикидывая что-то у себя в уме.
>>590235
Дори одобрительно взглянул на цвергиню. Может, он и не был с ней полностью согласен, но раз из раза подмечал ее бойкий характер.
- Ну не скажи, браток. В городах хорошо, не спорю, хурр, но больно уж эти увальни двухметровые тупы, с ними делов не поладишь, так то! Да и пиво у них дерьмовое!
Махнув рукой Варгу, отпуская его, десятник подозвал к себе женщину.
- Слухай, сударыня, ужо пару дней в отряде-то, а имени твоего так и не знаю, непорядок! Как тебе в караване, у? Ортог то, авось, не то что твой Яструб, ага? А десятка тебе как?..
__
Так за беседой дворфы и добрели до стоянки. На скорую руку, покрикивая, поместив своих ребят в относительно безветренное и затененное место, Дори отправился к Ортогу.
- Друже Ортог, коль отвлекаю - не обессудь, вот с какой мыслею я. Просторы то - ого-го! Надо бы дальние дозоры отправить, а то чует мое сердце - беде быть, ой быть. - бодрым тоном десятник докладывал начальнику диспозицию каравана.
Дори одобрительно взглянул на цвергиню. Может, он и не был с ней полностью согласен, но раз из раза подмечал ее бойкий характер.
- Ну не скажи, браток. В городах хорошо, не спорю, хурр, но больно уж эти увальни двухметровые тупы, с ними делов не поладишь, так то! Да и пиво у них дерьмовое!
Махнув рукой Варгу, отпуская его, десятник подозвал к себе женщину.
- Слухай, сударыня, ужо пару дней в отряде-то, а имени твоего так и не знаю, непорядок! Как тебе в караване, у? Ортог то, авось, не то что твой Яструб, ага? А десятка тебе как?..
__
Так за беседой дворфы и добрели до стоянки. На скорую руку, покрикивая, поместив своих ребят в относительно безветренное и затененное место, Дори отправился к Ортогу.
- Друже Ортог, коль отвлекаю - не обессудь, вот с какой мыслею я. Просторы то - ого-го! Надо бы дальние дозоры отправить, а то чует мое сердце - беде быть, ой быть. - бодрым тоном десятник докладывал начальнику диспозицию каравана.
>>590629
>>590598
>>590467
-Фух. Наконец-то тепло. - ножны с мечами легли рядом с Эмили, но, в отличие от Арвина, девушка не стала снимать свой доспех. Как говаривал Серго Пират(прозванный так за серьгу в ухе): "Если вдруг что, пока будешь напяливать, тебя уже убьют, изнасилуют и ещё раз убьют. А тело само просушит всё, что надо". Учитывая жар от костра, именно так все и должно было произойти. Но всё-таки, Эмили решила не следовать совету бывшего сослуживца, который в уме уже несколько раз пошутил на эту тему, всё таки сняла сапоги, подставляя их к теплу, чтобы надеть потом, когда они высохнут и станут более тёплыми. Ещё и мясо в бочке вызывало аппетит, но наличие соли после моря в нём заставило девушку поморщиться
-Ну что, товарищи по несчастью... - уже просохшая Эмили смотрела на закат, убрав волосы в издевательский для неё пучок -...как дежурство будем держать?? Мало ли что тут водится. Чур я первая, а потом сплю. Арвин, будешь приставать - методично отрежу пальцы. А теперь укладывайтесь. И постарайтесь хоть немного отдохнуть. Нам предстоит идти невесть куда и хорошо, если мы набредём на город. - Когда спутники улеглись, девушка начала ходить кругами вокруг костра, как учила интендант, чтобы не попасть в засаду и, спустя несколько часов, совсем выбившаяся из сил, Холодная растолкала Нели на следующий караул.
По пробуждении, пилим за Нели, так как она опытный ходильщик. Бочка с солениями закатывается и катится с собой. По пути ищем воду в срочном порядке
>>590598
>>590467
-Фух. Наконец-то тепло. - ножны с мечами легли рядом с Эмили, но, в отличие от Арвина, девушка не стала снимать свой доспех. Как говаривал Серго Пират(прозванный так за серьгу в ухе): "Если вдруг что, пока будешь напяливать, тебя уже убьют, изнасилуют и ещё раз убьют. А тело само просушит всё, что надо". Учитывая жар от костра, именно так все и должно было произойти. Но всё-таки, Эмили решила не следовать совету бывшего сослуживца, который в уме уже несколько раз пошутил на эту тему, всё таки сняла сапоги, подставляя их к теплу, чтобы надеть потом, когда они высохнут и станут более тёплыми. Ещё и мясо в бочке вызывало аппетит, но наличие соли после моря в нём заставило девушку поморщиться
-Ну что, товарищи по несчастью... - уже просохшая Эмили смотрела на закат, убрав волосы в издевательский для неё пучок -...как дежурство будем держать?? Мало ли что тут водится. Чур я первая, а потом сплю. Арвин, будешь приставать - методично отрежу пальцы. А теперь укладывайтесь. И постарайтесь хоть немного отдохнуть. Нам предстоит идти невесть куда и хорошо, если мы набредём на город. - Когда спутники улеглись, девушка начала ходить кругами вокруг костра, как учила интендант, чтобы не попасть в засаду и, спустя несколько часов, совсем выбившаяся из сил, Холодная растолкала Нели на следующий караул.
По пробуждении, пилим за Нели, так как она опытный ходильщик. Бочка с солениями закатывается и катится с собой. По пути ищем воду в срочном порядке
Айникки, Дори и Лиам
-Хельга!- цвергесса весело оскалилась,
-Десятка? В бою я их пока не видала. А в караване получше, чем у поросей в пещере, эт точно!- а вот от сравнения Ортога с Ястребом цвергесса по каким-то причинам предпочла воздержаться...
...Расположившись в сгоревшем лесу, меж дюн, дающих укрытие и от слабого южного ветра и от посторонних глаз, отряд готовился к ночлегу. После скромного ужина, были выставлены часовые, чьи посты были расположены на вершинах дюн, окружавших место, выбранное для ночлега. Тогда Дори "Стальное Веко" и улучил момент обратиться к купцу со своим вопросом и получил от него сдержанное и осторожное согласие, после того, как купец досконально уточнил, что имел ввиду сын гор.
По обыкновению, после ужина, Айникки удалилась в сторону и расстелив спальник уже готовилась ко сну, как... Как заметила нечто совершенно невероятное. Дерево, под которым она устроилась, протянуло к ней свои ветви. Они росли, удлинялись, наливались соками и покрывались молодой корой. Миг — и длинные побеги оплели, обхватили тело степнячки. Два побега обхватили бёдра, ещё один змеёй обвился вокруг тонкой талии, прямо под крепкой грудью воительницы.
Дори и Лиам не сразу заметили, что в лагере происходит что-то неладное. Из палатки, выделенной под госпиталь раздавались чьи-то стоны и плач, прерываемые фразами на древне-имперском, принадлежащими несомненно Леонарду Розенкорду. С холмов слышались дикие завывания и крики о помощи. Ближе к ещё тлеющим углям костра, где находилась повозка самого Ортога творилось нечто и вовсе непотребное. Трое из шестёрки личных охранников купца рубила... Кого они рубили, разглядеть во тьме возможным не представлялось.
-Хельга!- цвергесса весело оскалилась,
-Десятка? В бою я их пока не видала. А в караване получше, чем у поросей в пещере, эт точно!- а вот от сравнения Ортога с Ястребом цвергесса по каким-то причинам предпочла воздержаться...
...Расположившись в сгоревшем лесу, меж дюн, дающих укрытие и от слабого южного ветра и от посторонних глаз, отряд готовился к ночлегу. После скромного ужина, были выставлены часовые, чьи посты были расположены на вершинах дюн, окружавших место, выбранное для ночлега. Тогда Дори "Стальное Веко" и улучил момент обратиться к купцу со своим вопросом и получил от него сдержанное и осторожное согласие, после того, как купец досконально уточнил, что имел ввиду сын гор.
По обыкновению, после ужина, Айникки удалилась в сторону и расстелив спальник уже готовилась ко сну, как... Как заметила нечто совершенно невероятное. Дерево, под которым она устроилась, протянуло к ней свои ветви. Они росли, удлинялись, наливались соками и покрывались молодой корой. Миг — и длинные побеги оплели, обхватили тело степнячки. Два побега обхватили бёдра, ещё один змеёй обвился вокруг тонкой талии, прямо под крепкой грудью воительницы.
Дори и Лиам не сразу заметили, что в лагере происходит что-то неладное. Из палатки, выделенной под госпиталь раздавались чьи-то стоны и плач, прерываемые фразами на древне-имперском, принадлежащими несомненно Леонарду Розенкорду. С холмов слышались дикие завывания и крики о помощи. Ближе к ещё тлеющим углям костра, где находилась повозка самого Ортога творилось нечто и вовсе непотребное. Трое из шестёрки личных охранников купца рубила... Кого они рубили, разглядеть во тьме возможным не представлялось.
Ужин, как бы скучно он не прошёл, вернул Айникки немного настроения. Сытая степнячка, довольная полным животом, начала устраиваться на ночлег да тихонько напевать простенький мотивчик.
Атака дерева была совершенно неожиданной. Но Айникки не растерялась.
— На помощь! — крикнула она так громко, как могла, и рванула к лежащему неподалёку мечу.
Сила 3+Холодное оружие 1+Специализая мечи5d10: (4 + 3 + 7 + 4 + 10) = 28 цна выхватывание меча и отрубание веток.
Сила 3+Рукопашный бой 25d10: (3 + 10 + 6 + 2 + 8) = 29 на вырывание.
Атака дерева была совершенно неожиданной. Но Айникки не растерялась.
— На помощь! — крикнула она так громко, как могла, и рванула к лежащему неподалёку мечу.
Сила 3+Холодное оружие 1+Специализая мечи5d10: (4 + 3 + 7 + 4 + 10) = 28 цна выхватывание меча и отрубание веток.
Сила 3+Рукопашный бой 25d10: (3 + 10 + 6 + 2 + 8) = 29 на вырывание.
Оплетшие ноги побеги, тянули степнячку к дереву, но успев ухватить меч, она несколько раз рубанула по ним и рванувшись в сторону, освободилась от хватки тянущихся к ней побегов, которых становилось всё больше и больше. Слой пепла, покрывавший землю у самых корней дерева зашевелился и из-под него медленно воспрянул здоровенный толстый побег, перевитый пульсирующими жилками, с широким грибовидным утолщением на конце.
-На помооощь!- из мрака, до ушей Лиама "Змейки" донёсся крик Айникки.
-На помооощь!- из мрака, до ушей Лиама "Змейки" донёсся крик Айникки.
194 Кб, 1500x1000>>590939
Нели протянула руки к теплу, отогревая окоченевшие пальцы. Огонь был живым, огонь весело плясал джигу на сухих ветках, увлекая в пляс сгустившиеся ломаные тени.
На предложение Эмили девушка ответила лишь коротким кивком. Ей очень сильно хотелось поговорить, но попутчики явно были не в том настроении, чтобы слушать и отвечать.
С непривычки заснуть не получалось. Дома, сколько себя помнила, она всегда спала на матраце, в сорочке и в кровати. Тут же жёсткая земля давила и колола всё, что можно давить и колоть, верхняя одежда сковывала, а без неё было прохладно. Под голову ничего не положишь, не на жестком же коробе спать, в самом-то деле? А руку подложишь — она быстро немеет, и потом по ней мурашки бегут.
Эмили принялась вышагивать вокруг костра, и Нели решила посчитать шаги, чтобы хоть как-то уснуть. Не вышло. Всё оставшееся время она смотрела из-под полуприкрытых век за сапогами — единственным движущимся объектом, и думала, насколько она неудачлива и несчастлива. Пока что лишь в общих чертах, но к тому моменту, как Эмили, наконец, прекратила нарезать круги и принялась её будить, Нели уже ощущала себя самым несчастным человеком на всём белом свете. На этом моменте следовало бы выйти в садик и зареветь, но тут не было даже садика.
Первый час дежурства прошел в попытках вытереть слёзы и ковырянии палкой в затухающем костре.
Когда огонь почти утих, а слёзы как-то сами собой прекратились, девушка спохватилась и подбросила в огонь ещё веток.
Ещё немного поглядев на огонь и решив не думать тяжелые мысли раньше времени, она потянулась к лире. Играть на ней сейчас было бы издевательством и над лирой, и над попутчиками, но дочинить струны — почему бы и нет? Девушка провела пальцами по лакированной поверхности, на которой чьей-то рукой было выцарапано "Элиза". "Элиза" тут всегда была, ещё когда маленькая Нели нашла инструмент на чердаке постоялого двора, куда бабка Хильда скидывала все ненужные вещи. На все вопросы о том, кто такая Элиза, бабка лишь отмалчивалась, поджимая губы, а один раз не выдержала и вспылила: "Кто ж их, поэтов уличных, знает? Наверняка шлюха кабацкая, к которой он захаживал вместо заутрени!" — после чего плюнула и погнала внучатую племянницу расталкивать слуг.
Нели этот ответ не устроил совершенно. Наверняка тут была очень романтичная история! Например, хозяин этой лиры был изгнан из города, и попросил свою возлюбленную начертать своё имя, чтобы посвящать все свои песни ей. Или что-то вроде.
Опробовав пару клавиш и услышав в ответ лишь раздраженный храп, Нели бросила взгляд на бочонок с солониной. Её предупреждали, что моряки редко закупаются хорошим мясом, обычно им сбывают тухлое и червивое, но задёшево. Правда, в этом случае, кажется, было исключение.
Тут девушку озарила идея. Всё равно спать не хотелось, а воды они в этой пустыне и не добудут. Не копать же им колодец, в самом-то деле.
В коробе нашлось всё необходимое: две пустых фляги и два небольших котелка с крышкой. Трость оказалась очень удобным молотком, и вот уже над костром пролегла жердь. Ковыляние до берега, ковыляние обратно, подождать — и солёная вода уже кипит. Теперь остаётся сдвинуть крышку и подставить второй котелок, чтобы вода стекала в него.
Когда пришло время будить Арвина, в котелке уже было достаточно воды. Нели подошла к спящему и в замешательстве потёрла переносицу. Интересно, нет ли у него привычки бить по лицу всех, кто пытается его будить? Или за тесак схватится?
Девушка вернулась к костру, подхватила лиру, прокрутила вхолостую рукоять, подошла к Арвину так, чтобы не разбудить Эмили, и сыграла распевку:
— До-ре-до-ре-до, до-ре-до-ре-ми, новый день как дар и благо ты при-ми! Подъём! Твоё время дежурить.
Заметив, что парень проснулся, она вновь вернулась к костру и заполнила первую флягу водой.
— У Вас, случаем, нет запасной фляги? — спросила Нели у Арвина. — Я взяла только две, да и тех ненадолго хватит.
Нели протянула руки к теплу, отогревая окоченевшие пальцы. Огонь был живым, огонь весело плясал джигу на сухих ветках, увлекая в пляс сгустившиеся ломаные тени.
На предложение Эмили девушка ответила лишь коротким кивком. Ей очень сильно хотелось поговорить, но попутчики явно были не в том настроении, чтобы слушать и отвечать.
С непривычки заснуть не получалось. Дома, сколько себя помнила, она всегда спала на матраце, в сорочке и в кровати. Тут же жёсткая земля давила и колола всё, что можно давить и колоть, верхняя одежда сковывала, а без неё было прохладно. Под голову ничего не положишь, не на жестком же коробе спать, в самом-то деле? А руку подложишь — она быстро немеет, и потом по ней мурашки бегут.
Эмили принялась вышагивать вокруг костра, и Нели решила посчитать шаги, чтобы хоть как-то уснуть. Не вышло. Всё оставшееся время она смотрела из-под полуприкрытых век за сапогами — единственным движущимся объектом, и думала, насколько она неудачлива и несчастлива. Пока что лишь в общих чертах, но к тому моменту, как Эмили, наконец, прекратила нарезать круги и принялась её будить, Нели уже ощущала себя самым несчастным человеком на всём белом свете. На этом моменте следовало бы выйти в садик и зареветь, но тут не было даже садика.
Первый час дежурства прошел в попытках вытереть слёзы и ковырянии палкой в затухающем костре.
Когда огонь почти утих, а слёзы как-то сами собой прекратились, девушка спохватилась и подбросила в огонь ещё веток.
Ещё немного поглядев на огонь и решив не думать тяжелые мысли раньше времени, она потянулась к лире. Играть на ней сейчас было бы издевательством и над лирой, и над попутчиками, но дочинить струны — почему бы и нет? Девушка провела пальцами по лакированной поверхности, на которой чьей-то рукой было выцарапано "Элиза". "Элиза" тут всегда была, ещё когда маленькая Нели нашла инструмент на чердаке постоялого двора, куда бабка Хильда скидывала все ненужные вещи. На все вопросы о том, кто такая Элиза, бабка лишь отмалчивалась, поджимая губы, а один раз не выдержала и вспылила: "Кто ж их, поэтов уличных, знает? Наверняка шлюха кабацкая, к которой он захаживал вместо заутрени!" — после чего плюнула и погнала внучатую племянницу расталкивать слуг.
Нели этот ответ не устроил совершенно. Наверняка тут была очень романтичная история! Например, хозяин этой лиры был изгнан из города, и попросил свою возлюбленную начертать своё имя, чтобы посвящать все свои песни ей. Или что-то вроде.
Опробовав пару клавиш и услышав в ответ лишь раздраженный храп, Нели бросила взгляд на бочонок с солониной. Её предупреждали, что моряки редко закупаются хорошим мясом, обычно им сбывают тухлое и червивое, но задёшево. Правда, в этом случае, кажется, было исключение.
Тут девушку озарила идея. Всё равно спать не хотелось, а воды они в этой пустыне и не добудут. Не копать же им колодец, в самом-то деле.
В коробе нашлось всё необходимое: две пустых фляги и два небольших котелка с крышкой. Трость оказалась очень удобным молотком, и вот уже над костром пролегла жердь. Ковыляние до берега, ковыляние обратно, подождать — и солёная вода уже кипит. Теперь остаётся сдвинуть крышку и подставить второй котелок, чтобы вода стекала в него.
Когда пришло время будить Арвина, в котелке уже было достаточно воды. Нели подошла к спящему и в замешательстве потёрла переносицу. Интересно, нет ли у него привычки бить по лицу всех, кто пытается его будить? Или за тесак схватится?
Девушка вернулась к костру, подхватила лиру, прокрутила вхолостую рукоять, подошла к Арвину так, чтобы не разбудить Эмили, и сыграла распевку:
— До-ре-до-ре-до, до-ре-до-ре-ми, новый день как дар и благо ты при-ми! Подъём! Твоё время дежурить.
Заметив, что парень проснулся, она вновь вернулась к костру и заполнила первую флягу водой.
— У Вас, случаем, нет запасной фляги? — спросила Нели у Арвина. — Я взяла только две, да и тех ненадолго хватит.
194 Кб, 1500x1000>>590939
Нели протянула руки к теплу, отогревая окоченевшие пальцы. Огонь был живым, огонь весело плясал джигу на сухих ветках, увлекая в пляс сгустившиеся ломаные тени.
На предложение Эмили девушка ответила лишь коротким кивком. Ей очень сильно хотелось поговорить, но попутчики явно были не в том настроении, чтобы слушать и отвечать.
С непривычки заснуть не получалось. Дома, сколько себя помнила, она всегда спала на матраце, в сорочке и в кровати. Тут же жёсткая земля давила и колола всё, что можно давить и колоть, верхняя одежда сковывала, а без неё было прохладно. Под голову ничего не положишь, не на жестком же коробе спать, в самом-то деле? А руку подложишь — она быстро немеет, и потом по ней мурашки бегут.
Эмили принялась вышагивать вокруг костра, и Нели решила посчитать шаги, чтобы хоть как-то уснуть. Не вышло. Всё оставшееся время она смотрела из-под полуприкрытых век за сапогами — единственным движущимся объектом, и думала, насколько она неудачлива и несчастлива. Пока что лишь в общих чертах, но к тому моменту, как Эмили, наконец, прекратила нарезать круги и принялась её будить, Нели уже ощущала себя самым несчастным человеком на всём белом свете. На этом моменте следовало бы выйти в садик и зареветь, но тут не было даже садика.
Первый час дежурства прошел в попытках вытереть слёзы и ковырянии палкой в затухающем костре.
Когда огонь почти утих, а слёзы как-то сами собой прекратились, девушка спохватилась и подбросила в огонь ещё веток.
Ещё немного поглядев на огонь и решив не думать тяжелые мысли раньше времени, она потянулась к лире. Играть на ней сейчас было бы издевательством и над лирой, и над попутчиками, но дочинить струны — почему бы и нет? Девушка провела пальцами по лакированной поверхности, на которой чьей-то рукой было выцарапано "Элиза". "Элиза" тут всегда была, ещё когда маленькая Нели нашла инструмент на чердаке постоялого двора, куда бабка Хильда скидывала все ненужные вещи. На все вопросы о том, кто такая Элиза, бабка лишь отмалчивалась, поджимая губы, а один раз не выдержала и вспылила: "Кто ж их, поэтов уличных, знает? Наверняка шлюха кабацкая, к которой он захаживал вместо заутрени!" — после чего плюнула и погнала внучатую племянницу расталкивать слуг.
Нели этот ответ не устроил совершенно. Наверняка тут была очень романтичная история! Например, хозяин этой лиры был изгнан из города, и попросил свою возлюбленную начертать своё имя, чтобы посвящать все свои песни ей. Или что-то вроде.
Опробовав пару клавиш и услышав в ответ лишь раздраженный храп, Нели бросила взгляд на бочонок с солониной. Её предупреждали, что моряки редко закупаются хорошим мясом, обычно им сбывают тухлое и червивое, но задёшево. Правда, в этом случае, кажется, было исключение.
Тут девушку озарила идея. Всё равно спать не хотелось, а воды они в этой пустыне и не добудут. Не копать же им колодец, в самом-то деле.
В коробе нашлось всё необходимое: две пустых фляги и два небольших котелка с крышкой. Трость оказалась очень удобным молотком, и вот уже над костром пролегла жердь. Ковыляние до берега, ковыляние обратно, подождать — и солёная вода уже кипит. Теперь остаётся сдвинуть крышку и подставить второй котелок, чтобы вода стекала в него.
Когда пришло время будить Арвина, в котелке уже было достаточно воды. Нели подошла к спящему и в замешательстве потёрла переносицу. Интересно, нет ли у него привычки бить по лицу всех, кто пытается его будить? Или за тесак схватится?
Девушка вернулась к костру, подхватила лиру, прокрутила вхолостую рукоять, подошла к Арвину так, чтобы не разбудить Эмили, и сыграла распевку:
— До-ре-до-ре-до, до-ре-до-ре-ми, новый день как дар и благо ты при-ми! Подъём! Твоё время дежурить.
Заметив, что парень проснулся, она вновь вернулась к костру и заполнила первую флягу водой.
— У Вас, случаем, нет запасной фляги? — спросила Нели у Арвина. — Я взяла только две, да и тех ненадолго хватит.
Нели протянула руки к теплу, отогревая окоченевшие пальцы. Огонь был живым, огонь весело плясал джигу на сухих ветках, увлекая в пляс сгустившиеся ломаные тени.
На предложение Эмили девушка ответила лишь коротким кивком. Ей очень сильно хотелось поговорить, но попутчики явно были не в том настроении, чтобы слушать и отвечать.
С непривычки заснуть не получалось. Дома, сколько себя помнила, она всегда спала на матраце, в сорочке и в кровати. Тут же жёсткая земля давила и колола всё, что можно давить и колоть, верхняя одежда сковывала, а без неё было прохладно. Под голову ничего не положишь, не на жестком же коробе спать, в самом-то деле? А руку подложишь — она быстро немеет, и потом по ней мурашки бегут.
Эмили принялась вышагивать вокруг костра, и Нели решила посчитать шаги, чтобы хоть как-то уснуть. Не вышло. Всё оставшееся время она смотрела из-под полуприкрытых век за сапогами — единственным движущимся объектом, и думала, насколько она неудачлива и несчастлива. Пока что лишь в общих чертах, но к тому моменту, как Эмили, наконец, прекратила нарезать круги и принялась её будить, Нели уже ощущала себя самым несчастным человеком на всём белом свете. На этом моменте следовало бы выйти в садик и зареветь, но тут не было даже садика.
Первый час дежурства прошел в попытках вытереть слёзы и ковырянии палкой в затухающем костре.
Когда огонь почти утих, а слёзы как-то сами собой прекратились, девушка спохватилась и подбросила в огонь ещё веток.
Ещё немного поглядев на огонь и решив не думать тяжелые мысли раньше времени, она потянулась к лире. Играть на ней сейчас было бы издевательством и над лирой, и над попутчиками, но дочинить струны — почему бы и нет? Девушка провела пальцами по лакированной поверхности, на которой чьей-то рукой было выцарапано "Элиза". "Элиза" тут всегда была, ещё когда маленькая Нели нашла инструмент на чердаке постоялого двора, куда бабка Хильда скидывала все ненужные вещи. На все вопросы о том, кто такая Элиза, бабка лишь отмалчивалась, поджимая губы, а один раз не выдержала и вспылила: "Кто ж их, поэтов уличных, знает? Наверняка шлюха кабацкая, к которой он захаживал вместо заутрени!" — после чего плюнула и погнала внучатую племянницу расталкивать слуг.
Нели этот ответ не устроил совершенно. Наверняка тут была очень романтичная история! Например, хозяин этой лиры был изгнан из города, и попросил свою возлюбленную начертать своё имя, чтобы посвящать все свои песни ей. Или что-то вроде.
Опробовав пару клавиш и услышав в ответ лишь раздраженный храп, Нели бросила взгляд на бочонок с солониной. Её предупреждали, что моряки редко закупаются хорошим мясом, обычно им сбывают тухлое и червивое, но задёшево. Правда, в этом случае, кажется, было исключение.
Тут девушку озарила идея. Всё равно спать не хотелось, а воды они в этой пустыне и не добудут. Не копать же им колодец, в самом-то деле.
В коробе нашлось всё необходимое: две пустых фляги и два небольших котелка с крышкой. Трость оказалась очень удобным молотком, и вот уже над костром пролегла жердь. Ковыляние до берега, ковыляние обратно, подождать — и солёная вода уже кипит. Теперь остаётся сдвинуть крышку и подставить второй котелок, чтобы вода стекала в него.
Когда пришло время будить Арвина, в котелке уже было достаточно воды. Нели подошла к спящему и в замешательстве потёрла переносицу. Интересно, нет ли у него привычки бить по лицу всех, кто пытается его будить? Или за тесак схватится?
Девушка вернулась к костру, подхватила лиру, прокрутила вхолостую рукоять, подошла к Арвину так, чтобы не разбудить Эмили, и сыграла распевку:
— До-ре-до-ре-до, до-ре-до-ре-ми, новый день как дар и благо ты при-ми! Подъём! Твоё время дежурить.
Заметив, что парень проснулся, она вновь вернулась к костру и заполнила первую флягу водой.
— У Вас, случаем, нет запасной фляги? — спросила Нели у Арвина. — Я взяла только две, да и тех ненадолго хватит.
>>591134
От вида побега глаза девушки в ужасе расширились и она с криками побежала в сторону остального лагеря. На такое дерьмо она не подписывалась!
От вида побега глаза девушки в ужасе расширились и она с криками побежала в сторону остального лагеря. На такое дерьмо она не подписывалась!
>>590939
>>591182
-Я предпочитаю не спать со своими сослуживцами, Эмили. -Буркнул в ответ Арвин, проверяя ступень просушки доспеха. Полностью он не высохнет только через день, но факт того что сторона возле костра уже была горячей немного радовал немногословного воина. Кивнув на то, что Эми вызвалась первой, Арв подвесил доспех так же как и ножны возле костра, а после, развернувшись и рукою убрав немногочисленный мусор, способный помешать сну, Арвин улёгся на бок, подложив под себя левую руку и закрывая глаза.
Через некоторое время черновласый пал под натиском снов, наконец расслабив спину. Снились ему зелёные сады в каком-то городе, название которого он смутно помнил, а так же ему отчетливо снилась въевшаяся в память песня, которую он одновременно любил и ненавидел. Любил из-за того, что его увековечили не только подписью под ставкой на бой, а ненавидел из-за того, что песня напоминала ему об Арене и о всём том, что ему пришлось пережить.
К несчастью молодой музыкантши, сыгранный ею мотив отличался на одну ноту, и Арв проснулся едва ли не с хищным оскалом. Однако, тут же вспомнив что всё былое уже было за много-много лиг отсюда, черновласый вздохнул, прикрывая глаза, и меняя своё выражение лица на привычную нейтральную мину.
Не успев сесть обратно к костру, со стороны девицы донёсся вопрос про флягу. Пошарив рукой по поясу, Арвин был приятно удивлён, что эта мелкая фляжка не оторвалась с его пояса. Сняв её и передав, Арвин обратился взглядом к кирасе, проведя по ней рукой. Одна сторона была уже почти сухой, но её можно было ещё немного подсушить. Встав на ноги Арв закинул руки за голову, поворачивая голову в ту сторону, где постепенно небо становилось светлее. Сделав два наклона влево и вправо, Арв поднял один из своих клинков и уложил тот себе на плечо, так как ножны, как и доспех, должным образом не высохли. Прохаживаясь вокруг и всматриваясь в предрассветную тьму, Арв потянул носом относительно свежий воздух, и позволил себе слегка улыбнуться вникуда.
>>591182
-Я предпочитаю не спать со своими сослуживцами, Эмили. -Буркнул в ответ Арвин, проверяя ступень просушки доспеха. Полностью он не высохнет только через день, но факт того что сторона возле костра уже была горячей немного радовал немногословного воина. Кивнув на то, что Эми вызвалась первой, Арв подвесил доспех так же как и ножны возле костра, а после, развернувшись и рукою убрав немногочисленный мусор, способный помешать сну, Арвин улёгся на бок, подложив под себя левую руку и закрывая глаза.
Через некоторое время черновласый пал под натиском снов, наконец расслабив спину. Снились ему зелёные сады в каком-то городе, название которого он смутно помнил, а так же ему отчетливо снилась въевшаяся в память песня, которую он одновременно любил и ненавидел. Любил из-за того, что его увековечили не только подписью под ставкой на бой, а ненавидел из-за того, что песня напоминала ему об Арене и о всём том, что ему пришлось пережить.
К несчастью молодой музыкантши, сыгранный ею мотив отличался на одну ноту, и Арв проснулся едва ли не с хищным оскалом. Однако, тут же вспомнив что всё былое уже было за много-много лиг отсюда, черновласый вздохнул, прикрывая глаза, и меняя своё выражение лица на привычную нейтральную мину.
Не успев сесть обратно к костру, со стороны девицы донёсся вопрос про флягу. Пошарив рукой по поясу, Арвин был приятно удивлён, что эта мелкая фляжка не оторвалась с его пояса. Сняв её и передав, Арвин обратился взглядом к кирасе, проведя по ней рукой. Одна сторона была уже почти сухой, но её можно было ещё немного подсушить. Встав на ноги Арв закинул руки за голову, поворачивая голову в ту сторону, где постепенно небо становилось светлее. Сделав два наклона влево и вправо, Арв поднял один из своих клинков и уложил тот себе на плечо, так как ножны, как и доспех, должным образом не высохли. Прохаживаясь вокруг и всматриваясь в предрассветную тьму, Арв потянул носом относительно свежий воздух, и позволил себе слегка улыбнуться вникуда.
37 Кб, 400x351Арвин, Эмили, Хофф
На следующее утро ветер стих и море перестало бушевать. Погода была ясная. Останки корабля вынесло на острые скалы в миле с небольшим от берега. Приведя себя в порядок, выжившие двинулись на север. С моря дул лёгкий ветерок, под ногами хрустел красный песок. Немногочисленный отряд успел углубиться в дюны мили на три, когда Арвин заметил синевато-зелёное сияние над верхушками дюн в полумиле от вас.
На следующее утро ветер стих и море перестало бушевать. Погода была ясная. Останки корабля вынесло на острые скалы в миле с небольшим от берега. Приведя себя в порядок, выжившие двинулись на север. С моря дул лёгкий ветерок, под ногами хрустел красный песок. Немногочисленный отряд успел углубиться в дюны мили на три, когда Арвин заметил синевато-зелёное сияние над верхушками дюн в полумиле от вас.
>>591241
Как вы думаете, кто же из троицы неудачников катил по барханам красной пустыни бочку с солониной? Конечно же Арвин. Это была задача не из лёгких, так как песок постоянно оседал под весом бочки, делая из этого целое испытание.
Кираса потихоньку подсыхала на солнце, сапоги больше не хлюпали, а за сохранность клинков от ржавчины можно было не беспокоится. Шлем на поясе бряцал в такт ходьбе группы, и ритмом своим прогонял лишние мысли из головы бойца. На вершине одной из дюн, на которой группа решила немного передохнуть, Арвин взглянул вдаль, и приметил довольно странную вещь.
- Я сейчас случаем не мираж вижу? -Спросил черновласый вслух, указывая компаньонкам на сияние, что разливалось над дюнами.
Как вы думаете, кто же из троицы неудачников катил по барханам красной пустыни бочку с солониной? Конечно же Арвин. Это была задача не из лёгких, так как песок постоянно оседал под весом бочки, делая из этого целое испытание.
Кираса потихоньку подсыхала на солнце, сапоги больше не хлюпали, а за сохранность клинков от ржавчины можно было не беспокоится. Шлем на поясе бряцал в такт ходьбе группы, и ритмом своим прогонял лишние мысли из головы бойца. На вершине одной из дюн, на которой группа решила немного передохнуть, Арвин взглянул вдаль, и приметил довольно странную вещь.
- Я сейчас случаем не мираж вижу? -Спросил черновласый вслух, указывая компаньонкам на сияние, что разливалось над дюнами.
>>590442
Удивлённый наёмник отступил на шаг назад. Ладони сжались в кулаки и Лиаму стоило больших усилий не сдвинуться с места. Медленно выдохнув, он усилием воли заставил себя расслабиться. Его губы по прежнему улыбались, но глаза горели еле сдерживаемым гневом из-за чего улыбка больше походила на оскал.
– Да что с тобой не так, женщина? Ты же... – Лиам махнул рукой, видя во взгляде Айникки непрошибаемую стену ярости. Разумных объяснений такого странного поведения у него было два. Либо степнячка безумна, либо одержима духами, что в общем, одно и тоже. В любом случае, ярость прошла, уступив место жалости. Лиаму повидал немало скорбных головой, когда жил при Краонском монастыре, так что Айникки ещё хорошо держалась. Может сидевший в ней дух просто имеет странное чувство юмора, меняя память или заставляя совершать странные поступки. – Неважно. Думаю, я наконец тебя понял. – С этими словами Змейка развернулся и отправился обратно к тренирующимся. Дав себе зарок, впредь никогда не терять бдительности в присутствии Айникки.
_______________
Лиам бросился к повозке Ортога, стараясь разглядеть, с кем сражаются его телохранители, одновременно поднимая тревогу и созывая всех к центру лагеря.
Наёмник резко развернулся в сторону источника звука, однако вскоре увидел бегущую к повозкам Айникки, которой, вроде, не угрожала опасность. Змейка вновь направился к центру, попутно дав команду пробегавшему мимо наёмнику запалить факел.
Удивлённый наёмник отступил на шаг назад. Ладони сжались в кулаки и Лиаму стоило больших усилий не сдвинуться с места. Медленно выдохнув, он усилием воли заставил себя расслабиться. Его губы по прежнему улыбались, но глаза горели еле сдерживаемым гневом из-за чего улыбка больше походила на оскал.
– Да что с тобой не так, женщина? Ты же... – Лиам махнул рукой, видя во взгляде Айникки непрошибаемую стену ярости. Разумных объяснений такого странного поведения у него было два. Либо степнячка безумна, либо одержима духами, что в общем, одно и тоже. В любом случае, ярость прошла, уступив место жалости. Лиаму повидал немало скорбных головой, когда жил при Краонском монастыре, так что Айникки ещё хорошо держалась. Может сидевший в ней дух просто имеет странное чувство юмора, меняя память или заставляя совершать странные поступки. – Неважно. Думаю, я наконец тебя понял. – С этими словами Змейка развернулся и отправился обратно к тренирующимся. Дав себе зарок, впредь никогда не терять бдительности в присутствии Айникки.
_______________
>Дори и Лиам не сразу заметили, что в лагере происходит что-то неладное. Из палатки, выделенной под госпиталь раздавались чьи-то стоны и плач, прерываемые фразами на древне-имперском, принадлежащими несомненно Леонарду Розенкорду. С холмов слышались дикие завывания и крики о помощи. Ближе к ещё тлеющим углям костра, где находилась повозка самого Ортога творилось нечто и вовсе непотребное. Трое из шестёрки личных охранников купца рубила... Кого они рубили, разглядеть во тьме возможным не представлялось.
Лиам бросился к повозке Ортога, стараясь разглядеть, с кем сражаются его телохранители, одновременно поднимая тревогу и созывая всех к центру лагеря.
>-На помооощь!- из мрака, до ушей Лиама "Змейки" донёсся крик Айникки.
Наёмник резко развернулся в сторону источника звука, однако вскоре увидел бегущую к повозкам Айникки, которой, вроде, не угрожала опасность. Змейка вновь направился к центру, попутно дав команду пробегавшему мимо наёмнику запалить факел.
>>590442
Удивлённый наёмник отступил на шаг назад. Ладони сжались в кулаки и Лиаму стоило больших усилий не сдвинуться с места. Медленно выдохнув, он усилием воли заставил себя расслабиться. Его губы по прежнему улыбались, но глаза горели еле сдерживаемым гневом из-за чего улыбка больше походила на оскал.
– Да что с тобой не так, женщина? Ты же... – Лиам махнул рукой, видя во взгляде Айникки непрошибаемую стену ярости. Разумных объяснений такого странного поведения у него было два. Либо степнячка безумна, либо одержима духами, что в общем, одно и тоже. В любом случае, ярость прошла, уступив место жалости. Лиаму повидал немало скорбных головой, когда жил при Краонском монастыре, так что Айникки ещё хорошо держалась. Может сидевший в ней дух просто имеет странное чувство юмора, меняя память или заставляя совершать странные поступки. – Неважно. Думаю, я наконец тебя понял. – С этими словами Змейка развернулся и отправился обратно к тренирующимся. Дав себе зарок, впредь никогда не терять бдительности в присутствии Айникки.
_______________
Лиам бросился к повозке Ортога, стараясь разглядеть, с кем сражаются его телохранители, одновременно поднимая тревогу и созывая всех к центру лагеря.
Наёмник резко развернулся в сторону источника звука, однако вскоре увидел бегущую к повозкам Айникки, которой, вроде, не угрожала опасность. Змейка вновь направился к центру, попутно дав команду пробегавшему мимо наёмнику запалить факел.
Удивлённый наёмник отступил на шаг назад. Ладони сжались в кулаки и Лиаму стоило больших усилий не сдвинуться с места. Медленно выдохнув, он усилием воли заставил себя расслабиться. Его губы по прежнему улыбались, но глаза горели еле сдерживаемым гневом из-за чего улыбка больше походила на оскал.
– Да что с тобой не так, женщина? Ты же... – Лиам махнул рукой, видя во взгляде Айникки непрошибаемую стену ярости. Разумных объяснений такого странного поведения у него было два. Либо степнячка безумна, либо одержима духами, что в общем, одно и тоже. В любом случае, ярость прошла, уступив место жалости. Лиаму повидал немало скорбных головой, когда жил при Краонском монастыре, так что Айникки ещё хорошо держалась. Может сидевший в ней дух просто имеет странное чувство юмора, меняя память или заставляя совершать странные поступки. – Неважно. Думаю, я наконец тебя понял. – С этими словами Змейка развернулся и отправился обратно к тренирующимся. Дав себе зарок, впредь никогда не терять бдительности в присутствии Айникки.
_______________
>Дори и Лиам не сразу заметили, что в лагере происходит что-то неладное. Из палатки, выделенной под госпиталь раздавались чьи-то стоны и плач, прерываемые фразами на древне-имперском, принадлежащими несомненно Леонарду Розенкорду. С холмов слышались дикие завывания и крики о помощи. Ближе к ещё тлеющим углям костра, где находилась повозка самого Ортога творилось нечто и вовсе непотребное. Трое из шестёрки личных охранников купца рубила... Кого они рубили, разглядеть во тьме возможным не представлялось.
Лиам бросился к повозке Ортога, стараясь разглядеть, с кем сражаются его телохранители, одновременно поднимая тревогу и созывая всех к центру лагеря.
>-На помооощь!- из мрака, до ушей Лиама "Змейки" донёсся крик Айникки.
Наёмник резко развернулся в сторону источника звука, однако вскоре увидел бегущую к повозкам Айникки, которой, вроде, не угрожала опасность. Змейка вновь направился к центру, попутно дав команду пробегавшему мимо наёмнику запалить факел.
>>591085
- Да, дальние, дальние, - закивал головой цверг, - на полдня пути, что уж тут, кхем. Заутро выехал - под вечер мог вернуться. Пустыня же! Тут укрывалище искать надо ого-го сколько! Впрочем, - десятник махнул рукой, - завтра, тьфу, все завтра, пусть хлопцы отдохнут. - на прощание поклонившись, дворф отправился навестить женщин, находящихся в тележке у Лео. Удостоверившись что с ними все в порядке, стараниями лекаря, Дори, мутным взглядом оглядывая окрестности подошел к костру и сразу же принялся накладывать себе в плошку скудной похлебки, скупыми словами пытаясь приободрить окружавших его караванщиков. Видя, что это ему не удается, он лишь хмыкнул и принялся за еду.
- Так и жили! - погрозил ложкой степнячке дворф. - Не тужили... Хотя, хе-хе, сам не очень понимаю, как мы тут... это... того... ну ты поняла, короче, кашель. Чертов песок, чтоб его!
Понадеявшись на Лиама в отношении расставления караулов, десятник заковылял к своему лежанищу, которое он решил расположил рядом с одной из тележек. Не успев как следует вздремнуть, из объятий сна его выдернули крики и паника. По привычке не снимаю брони и не расставаясь с оружием, десятник сразу был готов к бою... вот только с кем сражаться?
- ЧТОООО-ООО ПРОИСХОДИТ?! - заорал десятник, будя весь лагерь.
Впрочем, его взгляд увидел впереди мелькающую спину Лиама, к которой цверг и поспешил, на бегу взвешивая свой молот в руке, по пути раздавая злые указания опешившим соратникам.
- Да, дальние, дальние, - закивал головой цверг, - на полдня пути, что уж тут, кхем. Заутро выехал - под вечер мог вернуться. Пустыня же! Тут укрывалище искать надо ого-го сколько! Впрочем, - десятник махнул рукой, - завтра, тьфу, все завтра, пусть хлопцы отдохнут. - на прощание поклонившись, дворф отправился навестить женщин, находящихся в тележке у Лео. Удостоверившись что с ними все в порядке, стараниями лекаря, Дори, мутным взглядом оглядывая окрестности подошел к костру и сразу же принялся накладывать себе в плошку скудной похлебки, скупыми словами пытаясь приободрить окружавших его караванщиков. Видя, что это ему не удается, он лишь хмыкнул и принялся за еду.
>— О боги! — простонала Айникки, наконец оставив бурдюк.— Как гномы здесь жили, чтоб их всех!
- Так и жили! - погрозил ложкой степнячке дворф. - Не тужили... Хотя, хе-хе, сам не очень понимаю, как мы тут... это... того... ну ты поняла, короче, кашель. Чертов песок, чтоб его!
Понадеявшись на Лиама в отношении расставления караулов, десятник заковылял к своему лежанищу, которое он решил расположил рядом с одной из тележек. Не успев как следует вздремнуть, из объятий сна его выдернули крики и паника. По привычке не снимаю брони и не расставаясь с оружием, десятник сразу был готов к бою... вот только с кем сражаться?
- ЧТОООО-ООО ПРОИСХОДИТ?! - заорал десятник, будя весь лагерь.
Впрочем, его взгляд увидел впереди мелькающую спину Лиама, к которой цверг и поспешил, на бегу взвешивая свой молот в руке, по пути раздавая злые указания опешившим соратникам.
152 Кб, 1000x1000>>591351
Приложив ладонь козырьком ко лбу, Нели вгляделась вдаль. И вправду. За одной из дюн небо было каким-то не таким. Другого цвета. Но северянке сейчас всё казалось каким-то не таким, по большей части из-за песка и палящего солнца. Правда, жара отчего-то не ощущалась.
— Хмм. Хммммм… Я однажды видела небесное сияние, но оно было далеко на севере, за Льдистой Грядой, на Ёюл-юке. — обратилась девушка к остальным. — Там селение рыболовов было, ближайшее к нам. Северные рыболовы, те, что за Грядой, они же кочуют, а в Ёюл-юк свозили всю рыбу на продажу. Они омулей добывали, таких, что пальчики оближешь, и здоровых, размером с кота. Сами-то они их сырыми жрали — дикари, что с них взять! — а у нас на Берге есть коптильня, так берговские копчёные омули дают четверть налоговых сборов в городскую казну. Слышала, что в южных землях они считаются деликатесом. Так, о чём это я? Ах, да, плавание! Так вот, мне как-то довелось ездить на Ёюл-юк с легендой мол, маменька захотела себе лаек в упряжь. На самом деле, закупками рыбы руководил мой троюродный дядя, а деду начало казаться, что тот подхалтуривает и часть выручки кладёт себе в карман. В общем, мне нужно было смотреть в оба, а потом всё деду рассказать. Правда, ничего не удалось: когда мы туда прибыли, селение перемёрло от оспы почти целиком.
Нели невесело посмеялась.
— Теперь наши пытаются на Уайна-юке факторию организовать, но юки не хотят лечиться и жить по-нормальному, а хотят сырую рыбу жрать и держать покойников по два дня в доме. Так… это я к чему? Ах, да, небесное сияние! Я в совсем мелком возрасте оспой переболела, — девушка тактично умолчала о том, что, по слухам, это всё из-за проклятия, — вот меня на берег и послали, разведать. И там увидела, над поселением. Там в живых остались только старик со старухой, и они мне сказали, что это плохой знак. Так неприкаянные души мечутся по небу и не могут найти путь за горизонт, или шаман умирает и ищет, в кого бы вселиться. Не то, чтобы я в это верила, но идти туда напрямик — плохая идея. Плохой знак. Если решите туда идти, то ползком и сперва понаблюдать. Пёс его знает, какое тут колдовство водится.
Приложив ладонь козырьком ко лбу, Нели вгляделась вдаль. И вправду. За одной из дюн небо было каким-то не таким. Другого цвета. Но северянке сейчас всё казалось каким-то не таким, по большей части из-за песка и палящего солнца. Правда, жара отчего-то не ощущалась.
— Хмм. Хммммм… Я однажды видела небесное сияние, но оно было далеко на севере, за Льдистой Грядой, на Ёюл-юке. — обратилась девушка к остальным. — Там селение рыболовов было, ближайшее к нам. Северные рыболовы, те, что за Грядой, они же кочуют, а в Ёюл-юк свозили всю рыбу на продажу. Они омулей добывали, таких, что пальчики оближешь, и здоровых, размером с кота. Сами-то они их сырыми жрали — дикари, что с них взять! — а у нас на Берге есть коптильня, так берговские копчёные омули дают четверть налоговых сборов в городскую казну. Слышала, что в южных землях они считаются деликатесом. Так, о чём это я? Ах, да, плавание! Так вот, мне как-то довелось ездить на Ёюл-юк с легендой мол, маменька захотела себе лаек в упряжь. На самом деле, закупками рыбы руководил мой троюродный дядя, а деду начало казаться, что тот подхалтуривает и часть выручки кладёт себе в карман. В общем, мне нужно было смотреть в оба, а потом всё деду рассказать. Правда, ничего не удалось: когда мы туда прибыли, селение перемёрло от оспы почти целиком.
Нели невесело посмеялась.
— Теперь наши пытаются на Уайна-юке факторию организовать, но юки не хотят лечиться и жить по-нормальному, а хотят сырую рыбу жрать и держать покойников по два дня в доме. Так… это я к чему? Ах, да, небесное сияние! Я в совсем мелком возрасте оспой переболела, — девушка тактично умолчала о том, что, по слухам, это всё из-за проклятия, — вот меня на берег и послали, разведать. И там увидела, над поселением. Там в живых остались только старик со старухой, и они мне сказали, что это плохой знак. Так неприкаянные души мечутся по небу и не могут найти путь за горизонт, или шаман умирает и ищет, в кого бы вселиться. Не то, чтобы я в это верила, но идти туда напрямик — плохая идея. Плохой знак. Если решите туда идти, то ползком и сперва понаблюдать. Пёс его знает, какое тут колдовство водится.
152 Кб, 1000x1000>>591351
Приложив ладонь козырьком ко лбу, Нели вгляделась вдаль. И вправду. За одной из дюн небо было каким-то не таким. Другого цвета. Но северянке сейчас всё казалось каким-то не таким, по большей части из-за песка и палящего солнца. Правда, жара отчего-то не ощущалась.
— Хмм. Хммммм… Я однажды видела небесное сияние, но оно было далеко на севере, за Льдистой Грядой, на Ёюл-юке. — обратилась девушка к остальным. — Там селение рыболовов было, ближайшее к нам. Северные рыболовы, те, что за Грядой, они же кочуют, а в Ёюл-юк свозили всю рыбу на продажу. Они омулей добывали, таких, что пальчики оближешь, и здоровых, размером с кота. Сами-то они их сырыми жрали — дикари, что с них взять! — а у нас на Берге есть коптильня, так берговские копчёные омули дают четверть налоговых сборов в городскую казну. Слышала, что в южных землях они считаются деликатесом. Так, о чём это я? Ах, да, плавание! Так вот, мне как-то довелось ездить на Ёюл-юк с легендой мол, маменька захотела себе лаек в упряжь. На самом деле, закупками рыбы руководил мой троюродный дядя, а деду начало казаться, что тот подхалтуривает и часть выручки кладёт себе в карман. В общем, мне нужно было смотреть в оба, а потом всё деду рассказать. Правда, ничего не удалось: когда мы туда прибыли, селение перемёрло от оспы почти целиком.
Нели невесело посмеялась.
— Теперь наши пытаются на Уайна-юке факторию организовать, но юки не хотят лечиться и жить по-нормальному, а хотят сырую рыбу жрать и держать покойников по два дня в доме. Так… это я к чему? Ах, да, небесное сияние! Я в совсем мелком возрасте оспой переболела, — девушка тактично умолчала о том, что, по слухам, это всё из-за проклятия, — вот меня на берег и послали, разведать. И там увидела, над поселением. Там в живых остались только старик со старухой, и они мне сказали, что это плохой знак. Так неприкаянные души мечутся по небу и не могут найти путь за горизонт, или шаман умирает и ищет, в кого бы вселиться. Не то, чтобы я в это верила, но идти туда напрямик — плохая идея. Плохой знак. Если решите туда идти, то ползком и сперва понаблюдать. Пёс его знает, какое тут колдовство водится.
Приложив ладонь козырьком ко лбу, Нели вгляделась вдаль. И вправду. За одной из дюн небо было каким-то не таким. Другого цвета. Но северянке сейчас всё казалось каким-то не таким, по большей части из-за песка и палящего солнца. Правда, жара отчего-то не ощущалась.
— Хмм. Хммммм… Я однажды видела небесное сияние, но оно было далеко на севере, за Льдистой Грядой, на Ёюл-юке. — обратилась девушка к остальным. — Там селение рыболовов было, ближайшее к нам. Северные рыболовы, те, что за Грядой, они же кочуют, а в Ёюл-юк свозили всю рыбу на продажу. Они омулей добывали, таких, что пальчики оближешь, и здоровых, размером с кота. Сами-то они их сырыми жрали — дикари, что с них взять! — а у нас на Берге есть коптильня, так берговские копчёные омули дают четверть налоговых сборов в городскую казну. Слышала, что в южных землях они считаются деликатесом. Так, о чём это я? Ах, да, плавание! Так вот, мне как-то довелось ездить на Ёюл-юк с легендой мол, маменька захотела себе лаек в упряжь. На самом деле, закупками рыбы руководил мой троюродный дядя, а деду начало казаться, что тот подхалтуривает и часть выручки кладёт себе в карман. В общем, мне нужно было смотреть в оба, а потом всё деду рассказать. Правда, ничего не удалось: когда мы туда прибыли, селение перемёрло от оспы почти целиком.
Нели невесело посмеялась.
— Теперь наши пытаются на Уайна-юке факторию организовать, но юки не хотят лечиться и жить по-нормальному, а хотят сырую рыбу жрать и держать покойников по два дня в доме. Так… это я к чему? Ах, да, небесное сияние! Я в совсем мелком возрасте оспой переболела, — девушка тактично умолчала о том, что, по слухам, это всё из-за проклятия, — вот меня на берег и послали, разведать. И там увидела, над поселением. Там в живых остались только старик со старухой, и они мне сказали, что это плохой знак. Так неприкаянные души мечутся по небу и не могут найти путь за горизонт, или шаман умирает и ищет, в кого бы вселиться. Не то, чтобы я в это верила, но идти туда напрямик — плохая идея. Плохой знак. Если решите туда идти, то ползком и сперва понаблюдать. Пёс его знает, какое тут колдовство водится.
159 Кб, 1280x800Как только Эмили сменилась с Нели, сон накрыл её с головой и та спала, держа в обнимку своего "Тюльпана". В голове творился полный кавардак и тело решило выдать безумный сон. Такие, как говаривал Сотник Джонас, приходят либо после битвы, либо после похода, либо к наркоманам. Так оно и произошло. Во сне, Эмили сражалась с рыцарями Алой розы на турнире имени королевы вон Декстер. И когда очередной рыцарь поднял руку в жесте "сдаюсь", затрубили фанфары и девушку начали осыпать лепестками роз, как победительницу. Королева должна была вручить титул Графини Эверетт. Впрочем, в тот момент, когда уже награждение было вручено, Эмили лицезрела лица своей семьи. На лицах сестёр была видна неприкрытая зависть, а братья старались не смотреть на сестрицу. А когда Эверетт постаралась подойти к своей семье, то между ними словно выросла стена. К счастью, мозг решил не мучать девушку дальше и та проснулась, всё также под деревом с Арвином и Нели. Конечно, хотелось видеть вечно хитрую улыбку Гюнтера, и сосредоточенное лицо Стэна.
-Ох, доброго утра, дамы и господа. - с хрустом потянувшись, Эмили уже не чувствовала холода. Скорее наоборот, как принято в пустынях, ночной холод сменялся дневной жарой. Благо ещё не так пекло. - Я вижу, вы смогли добыть воду. Обалдеть, как это у вас это получилось? Давайте немножко попьём, но не будем налегать на солонину. Пока, скажем, не найдём Оазис. Или города. Ну или где вообще есть достаточно воды. А так, предлагаю не унывать. Мы выжили, мы при всех своих руках-ногах. Поэтому в путь. К сожалению, я плохо ориентируюсь на местности.. Меня скорее, учили драться, нежели искать дорогу. Поэтому ведите! - натянув тёплые сапоги и подскочив, также убрав "Тюльпана" за спину, Эверетт помогла Арвину закатать бочку с солониной и вежливо вручила её бойцу, чтобы тот катил. Ибо не дамское это дело
-К тому же, мы совершенно друг-друга не знаем. А идти, как заключенные, в молчании, совершенно не то. Давайте расскажем о себе чего-нибудь, дорога предстоит долгой. Ну и коли я начала - улыбнулась Эмили собеседникам, я и продолжу. Я всю свою жизнь...ну за исключением детства, провела в легионе, обучаясь сражаться. Хотя и родители хотели из меня сделать тупую девочку, которая крутилась бы в обществе, и плела интрижки.. Ну не моё это. Ну и, уйдя на службу, я порвала с семьей. Наверное, начисто. Хотя один из братьев пишет, но не будем о грустном. На Буре я оказалась, так как срок службы подошёл к концу, а меня зарекомендовал мой Сотник на корабль. Вот, как-то так. А вы как??
Спустя некоторое время, стараясь закрывать глаза и нос от пыли, группа нашла на..мираж??
-Эй. И правда, там что-то видно. Ну что, пойдём?? - впрочем, слова Нели поубавили бравады девушки, хотя сходить туда аж чесалось.
-Боюсь, ползком тут совершенно не поможет. Мы на холмах и нас видно на обозримом расстоянии. Хотя, если там будет удобно, можно посмотреть из-за холма, что там. Лично я предлагаю такой вариант. А что до опасностей?? Ну раз они ждут, надо идти!
итого, если группа согласна и у нас есть холмы, чтобы из-за них посмотреть, идём, оглядываясь во все стороны и реагируя на каждую нечисть и кентавра
-Ох, доброго утра, дамы и господа. - с хрустом потянувшись, Эмили уже не чувствовала холода. Скорее наоборот, как принято в пустынях, ночной холод сменялся дневной жарой. Благо ещё не так пекло. - Я вижу, вы смогли добыть воду. Обалдеть, как это у вас это получилось? Давайте немножко попьём, но не будем налегать на солонину. Пока, скажем, не найдём Оазис. Или города. Ну или где вообще есть достаточно воды. А так, предлагаю не унывать. Мы выжили, мы при всех своих руках-ногах. Поэтому в путь. К сожалению, я плохо ориентируюсь на местности.. Меня скорее, учили драться, нежели искать дорогу. Поэтому ведите! - натянув тёплые сапоги и подскочив, также убрав "Тюльпана" за спину, Эверетт помогла Арвину закатать бочку с солониной и вежливо вручила её бойцу, чтобы тот катил. Ибо не дамское это дело
-К тому же, мы совершенно друг-друга не знаем. А идти, как заключенные, в молчании, совершенно не то. Давайте расскажем о себе чего-нибудь, дорога предстоит долгой. Ну и коли я начала - улыбнулась Эмили собеседникам, я и продолжу. Я всю свою жизнь...ну за исключением детства, провела в легионе, обучаясь сражаться. Хотя и родители хотели из меня сделать тупую девочку, которая крутилась бы в обществе, и плела интрижки.. Ну не моё это. Ну и, уйдя на службу, я порвала с семьей. Наверное, начисто. Хотя один из братьев пишет, но не будем о грустном. На Буре я оказалась, так как срок службы подошёл к концу, а меня зарекомендовал мой Сотник на корабль. Вот, как-то так. А вы как??
Спустя некоторое время, стараясь закрывать глаза и нос от пыли, группа нашла на..мираж??
-Эй. И правда, там что-то видно. Ну что, пойдём?? - впрочем, слова Нели поубавили бравады девушки, хотя сходить туда аж чесалось.
-Боюсь, ползком тут совершенно не поможет. Мы на холмах и нас видно на обозримом расстоянии. Хотя, если там будет удобно, можно посмотреть из-за холма, что там. Лично я предлагаю такой вариант. А что до опасностей?? Ну раз они ждут, надо идти!
итого, если группа согласна и у нас есть холмы, чтобы из-за них посмотреть, идём, оглядываясь во все стороны и реагируя на каждую нечисть и кентавра
159 Кб, 1280x800Как только Эмили сменилась с Нели, сон накрыл её с головой и та спала, держа в обнимку своего "Тюльпана". В голове творился полный кавардак и тело решило выдать безумный сон. Такие, как говаривал Сотник Джонас, приходят либо после битвы, либо после похода, либо к наркоманам. Так оно и произошло. Во сне, Эмили сражалась с рыцарями Алой розы на турнире имени королевы вон Декстер. И когда очередной рыцарь поднял руку в жесте "сдаюсь", затрубили фанфары и девушку начали осыпать лепестками роз, как победительницу. Королева должна была вручить титул Графини Эверетт. Впрочем, в тот момент, когда уже награждение было вручено, Эмили лицезрела лица своей семьи. На лицах сестёр была видна неприкрытая зависть, а братья старались не смотреть на сестрицу. А когда Эверетт постаралась подойти к своей семье, то между ними словно выросла стена. К счастью, мозг решил не мучать девушку дальше и та проснулась, всё также под деревом с Арвином и Нели. Конечно, хотелось видеть вечно хитрую улыбку Гюнтера, и сосредоточенное лицо Стэна.
-Ох, доброго утра, дамы и господа. - с хрустом потянувшись, Эмили уже не чувствовала холода. Скорее наоборот, как принято в пустынях, ночной холод сменялся дневной жарой. Благо ещё не так пекло. - Я вижу, вы смогли добыть воду. Обалдеть, как это у вас это получилось? Давайте немножко попьём, но не будем налегать на солонину. Пока, скажем, не найдём Оазис. Или города. Ну или где вообще есть достаточно воды. А так, предлагаю не унывать. Мы выжили, мы при всех своих руках-ногах. Поэтому в путь. К сожалению, я плохо ориентируюсь на местности.. Меня скорее, учили драться, нежели искать дорогу. Поэтому ведите! - натянув тёплые сапоги и подскочив, также убрав "Тюльпана" за спину, Эверетт помогла Арвину закатать бочку с солониной и вежливо вручила её бойцу, чтобы тот катил. Ибо не дамское это дело
-К тому же, мы совершенно друг-друга не знаем. А идти, как заключенные, в молчании, совершенно не то. Давайте расскажем о себе чего-нибудь, дорога предстоит долгой. Ну и коли я начала - улыбнулась Эмили собеседникам, я и продолжу. Я всю свою жизнь...ну за исключением детства, провела в легионе, обучаясь сражаться. Хотя и родители хотели из меня сделать тупую девочку, которая крутилась бы в обществе, и плела интрижки.. Ну не моё это. Ну и, уйдя на службу, я порвала с семьей. Наверное, начисто. Хотя один из братьев пишет, но не будем о грустном. На Буре я оказалась, так как срок службы подошёл к концу, а меня зарекомендовал мой Сотник на корабль. Вот, как-то так. А вы как??
Спустя некоторое время, стараясь закрывать глаза и нос от пыли, группа нашла на..мираж??
-Эй. И правда, там что-то видно. Ну что, пойдём?? - впрочем, слова Нели поубавили бравады девушки, хотя сходить туда аж чесалось.
-Боюсь, ползком тут совершенно не поможет. Мы на холмах и нас видно на обозримом расстоянии. Хотя, если там будет удобно, можно посмотреть из-за холма, что там. Лично я предлагаю такой вариант. А что до опасностей?? Ну раз они ждут, надо идти!
итого, если группа согласна и у нас есть холмы, чтобы из-за них посмотреть, идём, оглядываясь во все стороны и реагируя на каждую нечисть и кентавра
-Ох, доброго утра, дамы и господа. - с хрустом потянувшись, Эмили уже не чувствовала холода. Скорее наоборот, как принято в пустынях, ночной холод сменялся дневной жарой. Благо ещё не так пекло. - Я вижу, вы смогли добыть воду. Обалдеть, как это у вас это получилось? Давайте немножко попьём, но не будем налегать на солонину. Пока, скажем, не найдём Оазис. Или города. Ну или где вообще есть достаточно воды. А так, предлагаю не унывать. Мы выжили, мы при всех своих руках-ногах. Поэтому в путь. К сожалению, я плохо ориентируюсь на местности.. Меня скорее, учили драться, нежели искать дорогу. Поэтому ведите! - натянув тёплые сапоги и подскочив, также убрав "Тюльпана" за спину, Эверетт помогла Арвину закатать бочку с солониной и вежливо вручила её бойцу, чтобы тот катил. Ибо не дамское это дело
-К тому же, мы совершенно друг-друга не знаем. А идти, как заключенные, в молчании, совершенно не то. Давайте расскажем о себе чего-нибудь, дорога предстоит долгой. Ну и коли я начала - улыбнулась Эмили собеседникам, я и продолжу. Я всю свою жизнь...ну за исключением детства, провела в легионе, обучаясь сражаться. Хотя и родители хотели из меня сделать тупую девочку, которая крутилась бы в обществе, и плела интрижки.. Ну не моё это. Ну и, уйдя на службу, я порвала с семьей. Наверное, начисто. Хотя один из братьев пишет, но не будем о грустном. На Буре я оказалась, так как срок службы подошёл к концу, а меня зарекомендовал мой Сотник на корабль. Вот, как-то так. А вы как??
Спустя некоторое время, стараясь закрывать глаза и нос от пыли, группа нашла на..мираж??
-Эй. И правда, там что-то видно. Ну что, пойдём?? - впрочем, слова Нели поубавили бравады девушки, хотя сходить туда аж чесалось.
-Боюсь, ползком тут совершенно не поможет. Мы на холмах и нас видно на обозримом расстоянии. Хотя, если там будет удобно, можно посмотреть из-за холма, что там. Лично я предлагаю такой вариант. А что до опасностей?? Ну раз они ждут, надо идти!
итого, если группа согласна и у нас есть холмы, чтобы из-за них посмотреть, идём, оглядываясь во все стороны и реагируя на каждую нечисть и кентавра
>>591604
незадолго до того
— А вы как??
Нели как-то странно взглянула на Эмили — со смесью удивления двух разных сортов — и призадумалась. А потом спросила осторожно, подбирая слова:
— Разве служить в королевском легионе — это не огромная честь? Говорят, туда берут лучших из лучших, чтобы воины прославляли своими подвигами имя королевы Элисабет в чужих землях. Семья должна бы тобой гордиться.
Нели сделала вид, что проверяет рукоять у трости, сама же незаметно наблюдала за реакцией собеседницы. Даже если та скажет что-либо нейтральное, лицо её выдаст. Если она, конечно, настолько открыта и простодушна, какой хочет казаться. Нели доводилось видеть и превосходных обманщиков с простецки честными лицами, и безобидных простаков с непроницаемыми физиономиями, и добряков с откровенно бандитскими рожами, и злодеев крайне благопристойного вида. Кто из них наиболее опасен — тут уж вопрос открытый.
Конечно, можно было бы напрямик спросить, но так ведь неинтересно!
7d10: (5 + 6 + 2 + 5 + 10 + 8 + 5) = 41 (Эмпатия3+Восприятие4)
— Ну, про себя я уже обмолвилась. По наречению я Корнелия, дочь Алларда и Аделины Хоффов с Берга. Хоффов, по-моему, в каждом городе Торгового Союза хватает, — девушка остановилась посмеяться-перевести дух, и вновь принялась переставлять культи. — Наш Берг живёт с торговли с племенами севера — пушнина, мёд и корабельное дерево от озерян, рыба, китовый ус и жир от юков, всё такое. Всё идёт в цеха, и из всего этого делают чудесные вещи. Правда, в последние лет десять Съезд Союза запретил нам продавать корабли на сторону, но мы-то не растерялись, и теперь продаём вот оснастку с запасными частями. Часть нашего города — это огромная верфь, у нас прекрасные корабельные мастера. У нас же делают корсеты. На заказ, между прочим, для всяких знатных дам. И из вашего королевства в том числе, — девушка хитро подмигнула Эмили. — Эта странная южная мода даже у нас обосновалась. Ну, и склады, да. На время войны, или просто на передышку; королевства постоянно воюют, товар пропадает, люди гибнут — не дело это, правда? Вот и пережидают у нас. Так, да, о себе! А...
Нели запнулась, поняв, что про родной вольный город она может рассказывать часами, а вот сказать о себе ей особо и нечего.
— Ну, моя двоюродная бабушка содержит постоялый двор, а у отца во владении часть складов. Дед — в смысле, родной дед, отец отца — он курирует торговлю с юками, два его племянника ходят морем до Ледяной Гряды. Хм, да, опять не про себя. Ну, а я... Ну... Мне семнадцать. Умею играть на лире немножко, немножко умею лечить, вот. Читать умею. да, в общем-то и всё... твоя очередь! — быстро перевела она разговор на Арвина.
незадолго до того
— А вы как??
Нели как-то странно взглянула на Эмили — со смесью удивления двух разных сортов — и призадумалась. А потом спросила осторожно, подбирая слова:
— Разве служить в королевском легионе — это не огромная честь? Говорят, туда берут лучших из лучших, чтобы воины прославляли своими подвигами имя королевы Элисабет в чужих землях. Семья должна бы тобой гордиться.
Нели сделала вид, что проверяет рукоять у трости, сама же незаметно наблюдала за реакцией собеседницы. Даже если та скажет что-либо нейтральное, лицо её выдаст. Если она, конечно, настолько открыта и простодушна, какой хочет казаться. Нели доводилось видеть и превосходных обманщиков с простецки честными лицами, и безобидных простаков с непроницаемыми физиономиями, и добряков с откровенно бандитскими рожами, и злодеев крайне благопристойного вида. Кто из них наиболее опасен — тут уж вопрос открытый.
Конечно, можно было бы напрямик спросить, но так ведь неинтересно!
7d10: (5 + 6 + 2 + 5 + 10 + 8 + 5) = 41 (Эмпатия3+Восприятие4)
— Ну, про себя я уже обмолвилась. По наречению я Корнелия, дочь Алларда и Аделины Хоффов с Берга. Хоффов, по-моему, в каждом городе Торгового Союза хватает, — девушка остановилась посмеяться-перевести дух, и вновь принялась переставлять культи. — Наш Берг живёт с торговли с племенами севера — пушнина, мёд и корабельное дерево от озерян, рыба, китовый ус и жир от юков, всё такое. Всё идёт в цеха, и из всего этого делают чудесные вещи. Правда, в последние лет десять Съезд Союза запретил нам продавать корабли на сторону, но мы-то не растерялись, и теперь продаём вот оснастку с запасными частями. Часть нашего города — это огромная верфь, у нас прекрасные корабельные мастера. У нас же делают корсеты. На заказ, между прочим, для всяких знатных дам. И из вашего королевства в том числе, — девушка хитро подмигнула Эмили. — Эта странная южная мода даже у нас обосновалась. Ну, и склады, да. На время войны, или просто на передышку; королевства постоянно воюют, товар пропадает, люди гибнут — не дело это, правда? Вот и пережидают у нас. Так, да, о себе! А...
Нели запнулась, поняв, что про родной вольный город она может рассказывать часами, а вот сказать о себе ей особо и нечего.
— Ну, моя двоюродная бабушка содержит постоялый двор, а у отца во владении часть складов. Дед — в смысле, родной дед, отец отца — он курирует торговлю с юками, два его племянника ходят морем до Ледяной Гряды. Хм, да, опять не про себя. Ну, а я... Ну... Мне семнадцать. Умею играть на лире немножко, немножко умею лечить, вот. Читать умею. да, в общем-то и всё... твоя очередь! — быстро перевела она разговор на Арвина.
>>591604
незадолго до того
— А вы как??
Нели как-то странно взглянула на Эмили — со смесью удивления двух разных сортов — и призадумалась. А потом спросила осторожно, подбирая слова:
— Разве служить в королевском легионе — это не огромная честь? Говорят, туда берут лучших из лучших, чтобы воины прославляли своими подвигами имя королевы Элисабет в чужих землях. Семья должна бы тобой гордиться.
Нели сделала вид, что проверяет рукоять у трости, сама же незаметно наблюдала за реакцией собеседницы. Даже если та скажет что-либо нейтральное, лицо её выдаст. Если она, конечно, настолько открыта и простодушна, какой хочет казаться. Нели доводилось видеть и превосходных обманщиков с простецки честными лицами, и безобидных простаков с непроницаемыми физиономиями, и добряков с откровенно бандитскими рожами, и злодеев крайне благопристойного вида. Кто из них наиболее опасен — тут уж вопрос открытый.
Конечно, можно было бы напрямик спросить, но так ведь неинтересно!
7d10: (5 + 6 + 2 + 5 + 10 + 8 + 5) = 41 (Эмпатия3+Восприятие4)
— Ну, про себя я уже обмолвилась. По наречению я Корнелия, дочь Алларда и Аделины Хоффов с Берга. Хоффов, по-моему, в каждом городе Торгового Союза хватает, — девушка остановилась посмеяться-перевести дух, и вновь принялась переставлять культи. — Наш Берг живёт с торговли с племенами севера — пушнина, мёд и корабельное дерево от озерян, рыба, китовый ус и жир от юков, всё такое. Всё идёт в цеха, и из всего этого делают чудесные вещи. Правда, в последние лет десять Съезд Союза запретил нам продавать корабли на сторону, но мы-то не растерялись, и теперь продаём вот оснастку с запасными частями. Часть нашего города — это огромная верфь, у нас прекрасные корабельные мастера. У нас же делают корсеты. На заказ, между прочим, для всяких знатных дам. И из вашего королевства в том числе, — девушка хитро подмигнула Эмили. — Эта странная южная мода даже у нас обосновалась. Ну, и склады, да. На время войны, или просто на передышку; королевства постоянно воюют, товар пропадает, люди гибнут — не дело это, правда? Вот и пережидают у нас. Так, да, о себе! А...
Нели запнулась, поняв, что про родной вольный город она может рассказывать часами, а вот сказать о себе ей особо и нечего.
— Ну, моя двоюродная бабушка содержит постоялый двор, а у отца во владении часть складов. Дед — в смысле, родной дед, отец отца — он курирует торговлю с юками, два его племянника ходят морем до Ледяной Гряды. Хм, да, опять не про себя. Ну, а я... Ну... Мне семнадцать. Умею играть на лире немножко, немножко умею лечить, вот. Читать умею. да, в общем-то и всё... твоя очередь! — быстро перевела она разговор на Арвина.
незадолго до того
— А вы как??
Нели как-то странно взглянула на Эмили — со смесью удивления двух разных сортов — и призадумалась. А потом спросила осторожно, подбирая слова:
— Разве служить в королевском легионе — это не огромная честь? Говорят, туда берут лучших из лучших, чтобы воины прославляли своими подвигами имя королевы Элисабет в чужих землях. Семья должна бы тобой гордиться.
Нели сделала вид, что проверяет рукоять у трости, сама же незаметно наблюдала за реакцией собеседницы. Даже если та скажет что-либо нейтральное, лицо её выдаст. Если она, конечно, настолько открыта и простодушна, какой хочет казаться. Нели доводилось видеть и превосходных обманщиков с простецки честными лицами, и безобидных простаков с непроницаемыми физиономиями, и добряков с откровенно бандитскими рожами, и злодеев крайне благопристойного вида. Кто из них наиболее опасен — тут уж вопрос открытый.
Конечно, можно было бы напрямик спросить, но так ведь неинтересно!
7d10: (5 + 6 + 2 + 5 + 10 + 8 + 5) = 41 (Эмпатия3+Восприятие4)
— Ну, про себя я уже обмолвилась. По наречению я Корнелия, дочь Алларда и Аделины Хоффов с Берга. Хоффов, по-моему, в каждом городе Торгового Союза хватает, — девушка остановилась посмеяться-перевести дух, и вновь принялась переставлять культи. — Наш Берг живёт с торговли с племенами севера — пушнина, мёд и корабельное дерево от озерян, рыба, китовый ус и жир от юков, всё такое. Всё идёт в цеха, и из всего этого делают чудесные вещи. Правда, в последние лет десять Съезд Союза запретил нам продавать корабли на сторону, но мы-то не растерялись, и теперь продаём вот оснастку с запасными частями. Часть нашего города — это огромная верфь, у нас прекрасные корабельные мастера. У нас же делают корсеты. На заказ, между прочим, для всяких знатных дам. И из вашего королевства в том числе, — девушка хитро подмигнула Эмили. — Эта странная южная мода даже у нас обосновалась. Ну, и склады, да. На время войны, или просто на передышку; королевства постоянно воюют, товар пропадает, люди гибнут — не дело это, правда? Вот и пережидают у нас. Так, да, о себе! А...
Нели запнулась, поняв, что про родной вольный город она может рассказывать часами, а вот сказать о себе ей особо и нечего.
— Ну, моя двоюродная бабушка содержит постоялый двор, а у отца во владении часть складов. Дед — в смысле, родной дед, отец отца — он курирует торговлю с юками, два его племянника ходят морем до Ледяной Гряды. Хм, да, опять не про себя. Ну, а я... Ну... Мне семнадцать. Умею играть на лире немножко, немножко умею лечить, вот. Читать умею. да, в общем-то и всё... твоя очередь! — быстро перевела она разговор на Арвина.
265 Кб, 800x1062Айникки
Когда девушка подбежала к повозкам, её глазам открылась ужасающая в своей нелепости сцена. В кругу света, отбрасываемом вновь разгоревшимся костром, на припорошенной пеплом земли извивались тела её спутников. Рафф в сером рубище, склонился меж широко разведённых ног русоволосой женщины, чьё имя Айникки так и не успела узнать. Запустив свои окровавленные руки по локоть в её лоно, он с довольным оскалом на лице ковырялся там.
-Еессть!- Шутник выдернул руку с зажатой в ней пульсирующим кровавым сгустком и широко распахнув пасть вонзил зубы в это нечто. Рядом, Дори вырывал кишки из тела молодого Гильмара, с довольным урчанием пихая их себе в пасть. Повернувшись к Айникки, он как бы оправдываясь, заметил с набитым непрожеваными кишками ртом,
-Эльф оказался! Так я решил, чего мясу пропадать!
Чуть поодаль, Лиам "Змейка", закинув себе на плечи длинные ноги пепельноволосого десятника снова и снова входил в него с характерными шлепками,
-Айникки, присоединяйся! Клянусь костьми Святого Бенедикта, ты не пожалеешь!- Бриар, выгнув голову в сторону девушки, согласно кивнул.
Караванщики сплелись вокруг костра в танце звериной похоти и безумного насилия, распевая песню, состоящую из воя, хохота и рычания. Их лица в свете пляшущих языков пламени напоминали звериные гримасы. И над всем этим безумием, купец Ортог, сидя на телеге и потряхивая пламенно-рыжей бородой, хлопал в ладоши и без устали кричал,
-Ещё! Ещё, ещё, ещоооо!
Дори, Лиам
Пробегавший мимо наёмник, которым оказался Рейнхольд, даже не повернул головы в сторону Лиама,
-Не хочу убивать, не хочу убивать, не хочу убивать!- жалобно подвывал он, размазывая по лицу сопли и слёзы.
-САМ БЫ ХОТЕЛ ЭТО ЗНАТЬ!- раздался голос Ортога из-за плотно запертых дверей его повозки. Трое его людей теснили в угол Варга "Золотое копьё". Двуручное копьё в его руках мелькало с поразительной скоростью, выписывая круги и восьмёрки,
-Сучьи эльфы, живым не возьмёте! БАРРУК!- было видно, что теснящая его троица старалась взять Варга именно живым и не слишком вредимым.
Из палатки-госпиталя продолжали раздаваться горестные стенания и фразы на высоком имперском,
-Либератутумеэнферис- декламировал что-то мэтр Розенкорд.
Когда девушка подбежала к повозкам, её глазам открылась ужасающая в своей нелепости сцена. В кругу света, отбрасываемом вновь разгоревшимся костром, на припорошенной пеплом земли извивались тела её спутников. Рафф в сером рубище, склонился меж широко разведённых ног русоволосой женщины, чьё имя Айникки так и не успела узнать. Запустив свои окровавленные руки по локоть в её лоно, он с довольным оскалом на лице ковырялся там.
-Еессть!- Шутник выдернул руку с зажатой в ней пульсирующим кровавым сгустком и широко распахнув пасть вонзил зубы в это нечто. Рядом, Дори вырывал кишки из тела молодого Гильмара, с довольным урчанием пихая их себе в пасть. Повернувшись к Айникки, он как бы оправдываясь, заметил с набитым непрожеваными кишками ртом,
-Эльф оказался! Так я решил, чего мясу пропадать!
Чуть поодаль, Лиам "Змейка", закинув себе на плечи длинные ноги пепельноволосого десятника снова и снова входил в него с характерными шлепками,
-Айникки, присоединяйся! Клянусь костьми Святого Бенедикта, ты не пожалеешь!- Бриар, выгнув голову в сторону девушки, согласно кивнул.
Караванщики сплелись вокруг костра в танце звериной похоти и безумного насилия, распевая песню, состоящую из воя, хохота и рычания. Их лица в свете пляшущих языков пламени напоминали звериные гримасы. И над всем этим безумием, купец Ортог, сидя на телеге и потряхивая пламенно-рыжей бородой, хлопал в ладоши и без устали кричал,
-Ещё! Ещё, ещё, ещоооо!
Дори, Лиам
Пробегавший мимо наёмник, которым оказался Рейнхольд, даже не повернул головы в сторону Лиама,
-Не хочу убивать, не хочу убивать, не хочу убивать!- жалобно подвывал он, размазывая по лицу сопли и слёзы.
-САМ БЫ ХОТЕЛ ЭТО ЗНАТЬ!- раздался голос Ортога из-за плотно запертых дверей его повозки. Трое его людей теснили в угол Варга "Золотое копьё". Двуручное копьё в его руках мелькало с поразительной скоростью, выписывая круги и восьмёрки,
-Сучьи эльфы, живым не возьмёте! БАРРУК!- было видно, что теснящая его троица старалась взять Варга именно живым и не слишком вредимым.
Из палатки-госпиталя продолжали раздаваться горестные стенания и фразы на высоком имперском,
-Либератутумеэнферис- декламировал что-то мэтр Розенкорд.
265 Кб, 800x1062Айникки
Когда девушка подбежала к повозкам, её глазам открылась ужасающая в своей нелепости сцена. В кругу света, отбрасываемом вновь разгоревшимся костром, на припорошенной пеплом земли извивались тела её спутников. Рафф в сером рубище, склонился меж широко разведённых ног русоволосой женщины, чьё имя Айникки так и не успела узнать. Запустив свои окровавленные руки по локоть в её лоно, он с довольным оскалом на лице ковырялся там.
-Еессть!- Шутник выдернул руку с зажатой в ней пульсирующим кровавым сгустком и широко распахнув пасть вонзил зубы в это нечто. Рядом, Дори вырывал кишки из тела молодого Гильмара, с довольным урчанием пихая их себе в пасть. Повернувшись к Айникки, он как бы оправдываясь, заметил с набитым непрожеваными кишками ртом,
-Эльф оказался! Так я решил, чего мясу пропадать!
Чуть поодаль, Лиам "Змейка", закинув себе на плечи длинные ноги пепельноволосого десятника снова и снова входил в него с характерными шлепками,
-Айникки, присоединяйся! Клянусь костьми Святого Бенедикта, ты не пожалеешь!- Бриар, выгнув голову в сторону девушки, согласно кивнул.
Караванщики сплелись вокруг костра в танце звериной похоти и безумного насилия, распевая песню, состоящую из воя, хохота и рычания. Их лица в свете пляшущих языков пламени напоминали звериные гримасы. И над всем этим безумием, купец Ортог, сидя на телеге и потряхивая пламенно-рыжей бородой, хлопал в ладоши и без устали кричал,
-Ещё! Ещё, ещё, ещоооо!
Дори, Лиам
Пробегавший мимо наёмник, которым оказался Рейнхольд, даже не повернул головы в сторону Лиама,
-Не хочу убивать, не хочу убивать, не хочу убивать!- жалобно подвывал он, размазывая по лицу сопли и слёзы.
-САМ БЫ ХОТЕЛ ЭТО ЗНАТЬ!- раздался голос Ортога из-за плотно запертых дверей его повозки. Трое его людей теснили в угол Варга "Золотое копьё". Двуручное копьё в его руках мелькало с поразительной скоростью, выписывая круги и восьмёрки,
-Сучьи эльфы, живым не возьмёте! БАРРУК!- было видно, что теснящая его троица старалась взять Варга именно живым и не слишком вредимым.
Из палатки-госпиталя продолжали раздаваться горестные стенания и фразы на высоком имперском,
-Либератутумеэнферис- декламировал что-то мэтр Розенкорд.
Когда девушка подбежала к повозкам, её глазам открылась ужасающая в своей нелепости сцена. В кругу света, отбрасываемом вновь разгоревшимся костром, на припорошенной пеплом земли извивались тела её спутников. Рафф в сером рубище, склонился меж широко разведённых ног русоволосой женщины, чьё имя Айникки так и не успела узнать. Запустив свои окровавленные руки по локоть в её лоно, он с довольным оскалом на лице ковырялся там.
-Еессть!- Шутник выдернул руку с зажатой в ней пульсирующим кровавым сгустком и широко распахнув пасть вонзил зубы в это нечто. Рядом, Дори вырывал кишки из тела молодого Гильмара, с довольным урчанием пихая их себе в пасть. Повернувшись к Айникки, он как бы оправдываясь, заметил с набитым непрожеваными кишками ртом,
-Эльф оказался! Так я решил, чего мясу пропадать!
Чуть поодаль, Лиам "Змейка", закинув себе на плечи длинные ноги пепельноволосого десятника снова и снова входил в него с характерными шлепками,
-Айникки, присоединяйся! Клянусь костьми Святого Бенедикта, ты не пожалеешь!- Бриар, выгнув голову в сторону девушки, согласно кивнул.
Караванщики сплелись вокруг костра в танце звериной похоти и безумного насилия, распевая песню, состоящую из воя, хохота и рычания. Их лица в свете пляшущих языков пламени напоминали звериные гримасы. И над всем этим безумием, купец Ортог, сидя на телеге и потряхивая пламенно-рыжей бородой, хлопал в ладоши и без устали кричал,
-Ещё! Ещё, ещё, ещоооо!
Дори, Лиам
Пробегавший мимо наёмник, которым оказался Рейнхольд, даже не повернул головы в сторону Лиама,
-Не хочу убивать, не хочу убивать, не хочу убивать!- жалобно подвывал он, размазывая по лицу сопли и слёзы.
-САМ БЫ ХОТЕЛ ЭТО ЗНАТЬ!- раздался голос Ортога из-за плотно запертых дверей его повозки. Трое его людей теснили в угол Варга "Золотое копьё". Двуручное копьё в его руках мелькало с поразительной скоростью, выписывая круги и восьмёрки,
-Сучьи эльфы, живым не возьмёте! БАРРУК!- было видно, что теснящая его троица старалась взять Варга именно живым и не слишком вредимым.
Из палатки-госпиталя продолжали раздаваться горестные стенания и фразы на высоком имперском,
-Либератутумеэнферис- декламировал что-то мэтр Розенкорд.
256 Кб, 800x800Арвин, Хофф, Эмили
Поднявшись на очередную дюну, путники наконец увидели источник замеченного ими сияния. Прямо из красно-бурых песков возвышалась башня нежного розово-золотистого цвета. Из стен башни, напоминающих формой завитки раковины, во все стороны торчали длинные шипы, от которых и исходило замеченное путниками синевато-зелёное сияние. Оно же потоками било из верхушки башни-раковины, возвышающейся в небо на добрых сто футов. Вход в башню-раковину преграждали двухстворчатые ворота шафраново-жёлтого цвета, испещрённые неразличимыми с такого расстояния узорами.
Поднявшись на очередную дюну, путники наконец увидели источник замеченного ими сияния. Прямо из красно-бурых песков возвышалась башня нежного розово-золотистого цвета. Из стен башни, напоминающих формой завитки раковины, во все стороны торчали длинные шипы, от которых и исходило замеченное путниками синевато-зелёное сияние. Оно же потоками било из верхушки башни-раковины, возвышающейся в небо на добрых сто футов. Вход в башню-раковину преграждали двухстворчатые ворота шафраново-жёлтого цвета, испещрённые неразличимыми с такого расстояния узорами.
Айникки прижала ладонь ко рту, сдерживая вопль ужаса. К горлу поступила тошнота. С трудом отрвав руку от губ, степнячка ущипнула себя с бедро.
Больно.
Не может такого быть, нет! Это просто кошмар, проделки злых духов!
Мысль о злых духах заставила Айникки вспомнил слова проводника, свиней, убитое отродье... Но думать об этом она не стала — на ходу не до этого. Девушка развернулась и побежала прочь от дерева, прочь от безумцев. Вопль едва не срывался с губ. У неё оставался лишь меч, но никак не холодный рассудок. Страх гнал её прочь, не разбирая дороги, отгоняя мысль о последствиях и пустыне за пределами лагеря. Но лучше умереть без воды, чем быть изнасилованной и сожранной сумасшедшими соратниками. Некогда соратниками. Дори жуёт человеческие кишки! Рафф вырвал из женщины кусок плоти голыми руками! Лиам... ладно, от него можно было всякого ожидать. Но Бриар!
И во главе всего этого — безумный купец Ортог. Что же это за помешательство?!
Боги, лишь бы это был всего лишь кошмар!
Больно.
Не может такого быть, нет! Это просто кошмар, проделки злых духов!
Мысль о злых духах заставила Айникки вспомнил слова проводника, свиней, убитое отродье... Но думать об этом она не стала — на ходу не до этого. Девушка развернулась и побежала прочь от дерева, прочь от безумцев. Вопль едва не срывался с губ. У неё оставался лишь меч, но никак не холодный рассудок. Страх гнал её прочь, не разбирая дороги, отгоняя мысль о последствиях и пустыне за пределами лагеря. Но лучше умереть без воды, чем быть изнасилованной и сожранной сумасшедшими соратниками. Некогда соратниками. Дори жуёт человеческие кишки! Рафф вырвал из женщины кусок плоти голыми руками! Лиам... ладно, от него можно было всякого ожидать. Но Бриар!
И во главе всего этого — безумный купец Ортог. Что же это за помешательство?!
Боги, лишь бы это был всего лишь кошмар!
Сначала наёмник подумал о предательстве, но услышанное и увиденное больше склоняло его к мысли о массовом помешательстве.
Лиам схватил пробегавшего мимо Рейнхольда за шиворот и развернув к себе с оттягом заехал ему по роже обратной стороной ладони.
– Кровавый ад! Приди в себя, жабье отродье! – Змейка огляделся. С одной стороны он увидел наседавших на явно тронувшегося умом дварфа телохранителей, с другой прижавшую ладонь ко рту степнячку, с круглыми от ужаса глазами.
Лиам схватил пробегавшего мимо Рейнхольда за шиворот и развернув к себе с оттягом заехал ему по роже обратной стороной ладони.
– Кровавый ад! Приди в себя, жабье отродье! – Змейка огляделся. С одной стороны он увидел наседавших на явно тронувшегося умом дварфа телохранителей, с другой прижавшую ладонь ко рту степнячку, с круглыми от ужаса глазами.
Дори и Лиам
Из-за повозок показалась Айникки с мечом наголо. Лицо степнячки скривилось в гримасе ужаса и отвращения. Прижав к лицу ладонь, она развернулась и помчалась во мрак.
Из-за повозок показалась Айникки с мечом наголо. Лицо степнячки скривилось в гримасе ужаса и отвращения. Прижав к лицу ладонь, она развернулась и помчалась во мрак.
Дори и Лиам опять
Рейнхольд замер, невидящим взором уставившись на Змейку. В глазах мясника отражались языки пламени и... И Лиам увидел в них кое-что, не собственное отражение, но ленты кишок и сосудов, изъязвлённые гноящимися ранами и свитыми в подобие человеческой фигуры, окружённой чёрным дрожащим облаком. Змейка был готов поклясться, что в лицо ему пахнуло падалью, а в ушах послышалось жужжание мириада мух,
-Нехочубиватьнехочубольшебольшенехочу!- проорал бывший мясник в лицо Лиаму, прежде чем дёрнуться в сторону мрака, окружающего повозки.
Эмили, Хофф, Арвин
Спустившись по крутому холму и подкравшись к башне, которая вблизи ещё больше напоминала огромную раковину, путники заметили, что рядом с башней песок резко обрывался, переходя в плиту красного мрамора с золотыми прожилками. Округлые врата, не меньше девяти футов в высоту, покрывал сложный спиралевидный узор. Из-за дверных створок шёл слабый, едва уловимый аммиачный аромат. Приблизившись почти вплотную к стенам башни, Нэли услышало приглушённое сопение, доносящееся откуда-то изнутри.
Рейнхольд замер, невидящим взором уставившись на Змейку. В глазах мясника отражались языки пламени и... И Лиам увидел в них кое-что, не собственное отражение, но ленты кишок и сосудов, изъязвлённые гноящимися ранами и свитыми в подобие человеческой фигуры, окружённой чёрным дрожащим облаком. Змейка был готов поклясться, что в лицо ему пахнуло падалью, а в ушах послышалось жужжание мириада мух,
-Нехочубиватьнехочубольшебольшенехочу!- проорал бывший мясник в лицо Лиаму, прежде чем дёрнуться в сторону мрака, окружающего повозки.
Эмили, Хофф, Арвин
Спустившись по крутому холму и подкравшись к башне, которая вблизи ещё больше напоминала огромную раковину, путники заметили, что рядом с башней песок резко обрывался, переходя в плиту красного мрамора с золотыми прожилками. Округлые врата, не меньше девяти футов в высоту, покрывал сложный спиралевидный узор. Из-за дверных створок шёл слабый, едва уловимый аммиачный аромат. Приблизившись почти вплотную к стенам башни, Нэли услышало приглушённое сопение, доносящееся откуда-то изнутри.
>>591604
>>591628
>>591668
За недолго до остановки
-Я привык не особо распространяться о себе, так как это в конечном счёте никому не интересно, и, собственно, бесполезно. Только демонов прошлого ворочаю. -Прохладно отозвался Арв, потихоньку продвигая бочонок с солониной дальше по пустыне. Однако же, немного погодя, черновласый всё-таки заговорил: -Звать Арвином. Роду своего в точности не знаю, ибо с пелёнок оказался я там, где Вы никогда бы и не побывали. Выживал помаленьку, до двадцатого года. Затем в наёмники подался, так и на корабле оказался.
Вздохнув на последок, Арв начал толкать бочку вверх дюны...
Сейчас
-Знаете, дамы, у меня крайне нехорошее предчувствие на счёт этой башни. Я бы предпочёл пойти дальше, вместо того чтобы ломится незнамо куда. -Арв подставил бочку себе под зад, осматривая ворота странной башни.
-И не надейтесь, чтобы я Вам ещё и вперёд лез.
>>591628
>>591668
За недолго до остановки
-Я привык не особо распространяться о себе, так как это в конечном счёте никому не интересно, и, собственно, бесполезно. Только демонов прошлого ворочаю. -Прохладно отозвался Арв, потихоньку продвигая бочонок с солониной дальше по пустыне. Однако же, немного погодя, черновласый всё-таки заговорил: -Звать Арвином. Роду своего в точности не знаю, ибо с пелёнок оказался я там, где Вы никогда бы и не побывали. Выживал помаленьку, до двадцатого года. Затем в наёмники подался, так и на корабле оказался.
Вздохнув на последок, Арв начал толкать бочку вверх дюны...
Сейчас
-Знаете, дамы, у меня крайне нехорошее предчувствие на счёт этой башни. Я бы предпочёл пойти дальше, вместо того чтобы ломится незнамо куда. -Арв подставил бочку себе под зад, осматривая ворота странной башни.
-И не надейтесь, чтобы я Вам ещё и вперёд лез.
>>591761
Увы, то ли лицо рыжеволосой и впрямь не выражало ничего такого, что можно было бы принять на внутреннюю борьбу, то ли Нели слишком много смотрела на землю и всё проглядела. В любом случае, им ещё представится возможность для разговора. Где-нибудь в более спокойной обстановке и в другом времени.
...
Нели посмотрела на парня с жалостью. Не всем повезло родиться в приличной семье, но сейчас-то какая радость об этом вспоминать, когда семья далеко, а всё, что при них есть — руки-ноги, пара заточенных железок да голова на плечах.
Душевное состояние парня даже вызвало определённое беспокойство. Ну, ненормально, что он хмур, как туча, когда отвечает на такой простой вопрос. Неужели он не смог вспомнить в прошлом чего-нибудь радостного или смешного, о чём им с Эмили стоило знать?
— Ну, теперь все мы оказались там, где никогда бы и не побывали, — примирительно заключила она. — Так что, Арвин, ничего постыдного в том нет, что ты родился не там, где хотел. Зато сейчас ты можешь стать кем хочешь, верно? Рядом с Моростом, откуда "Буря" отчалила — они наши младшие соседи, тоже в Союз входят, но у них нет жалованной автономии от королевств, вот, — так они вечно цапаются за инвеституру с пшеничниками. Господи, как же их по-официальному-то? Великое Княжество Раш... Рёйш... Тфу, ты, неважно, в общем. Пшеницей они торгуют, оттого и пшеничники. Так вот, нынешнюю династию у них основал безродный парень. Тогда они, конечно, никаким Великим Княжеством и не были, а были Чумной Стороной, и никто с ними не водился. И была у них смута и бандиты. А у него только и было с собой, что он сам, да меч. Надо бы на первом же привале тебя разгрузить, вот что, — неожиданно перевела разговор Нели и кивнула на бочонок. — За ночь подсушим мясо и разберём по скаткам, а то с этим бочонком мы далеко не укатимся. Так вот, он восстановил порядок в том городке, где остановился, к нему потекли люди — людям, им ведь покой нужен, — наладилось хозяйство, деньги появились. А там и ополчение собрали, и взяли столицу, вот. Правда, во время смуты Морост и отпал, и новый князь сдуру решил не договариваться, а взять его силой. Точнее, напугать. Подкатил осадные орудия, все дела, а Морост был тогда богатый, богаче, чем сейчас, так бургомистр не будь дураком — и заплатил горным наёмником, весь их кантон прям и позвал. В общем, там он и полёг. Фшух — и арбалетный болт уже в башке! — Нели выразительно постучала себя по лбу. — Так что и ты можешь получить свой. В смысле, свою часть славы и почёта.
Девушка улыбнулась и легонько похлопала Арвина по плечу.
— Вдруг ты тоже князем станешь? А потом я буду рассказывать своим внукам, что вот так запросто болтала с нынешним правителем, м? Прошлое — оно прошло. Выше нос, а то будущего не увидишь!
>>591668
— Так ещё и сопит что-то! Может, какой-то местный пустынный коралл? Мне это всё не нравится, — Нэли потёрла переносицу, задумавшись. — Давайте и впрямь ломиться не будем. О! Давайте отойдём подальше и кинем об ворота чего-нибудь, плошку, например. А если что — так мы спрячемся.
Увы, то ли лицо рыжеволосой и впрямь не выражало ничего такого, что можно было бы принять на внутреннюю борьбу, то ли Нели слишком много смотрела на землю и всё проглядела. В любом случае, им ещё представится возможность для разговора. Где-нибудь в более спокойной обстановке и в другом времени.
...
Нели посмотрела на парня с жалостью. Не всем повезло родиться в приличной семье, но сейчас-то какая радость об этом вспоминать, когда семья далеко, а всё, что при них есть — руки-ноги, пара заточенных железок да голова на плечах.
Душевное состояние парня даже вызвало определённое беспокойство. Ну, ненормально, что он хмур, как туча, когда отвечает на такой простой вопрос. Неужели он не смог вспомнить в прошлом чего-нибудь радостного или смешного, о чём им с Эмили стоило знать?
— Ну, теперь все мы оказались там, где никогда бы и не побывали, — примирительно заключила она. — Так что, Арвин, ничего постыдного в том нет, что ты родился не там, где хотел. Зато сейчас ты можешь стать кем хочешь, верно? Рядом с Моростом, откуда "Буря" отчалила — они наши младшие соседи, тоже в Союз входят, но у них нет жалованной автономии от королевств, вот, — так они вечно цапаются за инвеституру с пшеничниками. Господи, как же их по-официальному-то? Великое Княжество Раш... Рёйш... Тфу, ты, неважно, в общем. Пшеницей они торгуют, оттого и пшеничники. Так вот, нынешнюю династию у них основал безродный парень. Тогда они, конечно, никаким Великим Княжеством и не были, а были Чумной Стороной, и никто с ними не водился. И была у них смута и бандиты. А у него только и было с собой, что он сам, да меч. Надо бы на первом же привале тебя разгрузить, вот что, — неожиданно перевела разговор Нели и кивнула на бочонок. — За ночь подсушим мясо и разберём по скаткам, а то с этим бочонком мы далеко не укатимся. Так вот, он восстановил порядок в том городке, где остановился, к нему потекли люди — людям, им ведь покой нужен, — наладилось хозяйство, деньги появились. А там и ополчение собрали, и взяли столицу, вот. Правда, во время смуты Морост и отпал, и новый князь сдуру решил не договариваться, а взять его силой. Точнее, напугать. Подкатил осадные орудия, все дела, а Морост был тогда богатый, богаче, чем сейчас, так бургомистр не будь дураком — и заплатил горным наёмником, весь их кантон прям и позвал. В общем, там он и полёг. Фшух — и арбалетный болт уже в башке! — Нели выразительно постучала себя по лбу. — Так что и ты можешь получить свой. В смысле, свою часть славы и почёта.
Девушка улыбнулась и легонько похлопала Арвина по плечу.
— Вдруг ты тоже князем станешь? А потом я буду рассказывать своим внукам, что вот так запросто болтала с нынешним правителем, м? Прошлое — оно прошло. Выше нос, а то будущего не увидишь!
>>591668
— Так ещё и сопит что-то! Может, какой-то местный пустынный коралл? Мне это всё не нравится, — Нэли потёрла переносицу, задумавшись. — Давайте и впрямь ломиться не будем. О! Давайте отойдём подальше и кинем об ворота чего-нибудь, плошку, например. А если что — так мы спрячемся.
>>591761
Увы, то ли лицо рыжеволосой и впрямь не выражало ничего такого, что можно было бы принять на внутреннюю борьбу, то ли Нели слишком много смотрела на землю и всё проглядела. В любом случае, им ещё представится возможность для разговора. Где-нибудь в более спокойной обстановке и в другом времени.
...
Нели посмотрела на парня с жалостью. Не всем повезло родиться в приличной семье, но сейчас-то какая радость об этом вспоминать, когда семья далеко, а всё, что при них есть — руки-ноги, пара заточенных железок да голова на плечах.
Душевное состояние парня даже вызвало определённое беспокойство. Ну, ненормально, что он хмур, как туча, когда отвечает на такой простой вопрос. Неужели он не смог вспомнить в прошлом чего-нибудь радостного или смешного, о чём им с Эмили стоило знать?
— Ну, теперь все мы оказались там, где никогда бы и не побывали, — примирительно заключила она. — Так что, Арвин, ничего постыдного в том нет, что ты родился не там, где хотел. Зато сейчас ты можешь стать кем хочешь, верно? Рядом с Моростом, откуда "Буря" отчалила — они наши младшие соседи, тоже в Союз входят, но у них нет жалованной автономии от королевств, вот, — так они вечно цапаются за инвеституру с пшеничниками. Господи, как же их по-официальному-то? Великое Княжество Раш... Рёйш... Тфу, ты, неважно, в общем. Пшеницей они торгуют, оттого и пшеничники. Так вот, нынешнюю династию у них основал безродный парень. Тогда они, конечно, никаким Великим Княжеством и не были, а были Чумной Стороной, и никто с ними не водился. И была у них смута и бандиты. А у него только и было с собой, что он сам, да меч. Надо бы на первом же привале тебя разгрузить, вот что, — неожиданно перевела разговор Нели и кивнула на бочонок. — За ночь подсушим мясо и разберём по скаткам, а то с этим бочонком мы далеко не укатимся. Так вот, он восстановил порядок в том городке, где остановился, к нему потекли люди — людям, им ведь покой нужен, — наладилось хозяйство, деньги появились. А там и ополчение собрали, и взяли столицу, вот. Правда, во время смуты Морост и отпал, и новый князь сдуру решил не договариваться, а взять его силой. Точнее, напугать. Подкатил осадные орудия, все дела, а Морост был тогда богатый, богаче, чем сейчас, так бургомистр не будь дураком — и заплатил горным наёмником, весь их кантон прям и позвал. В общем, там он и полёг. Фшух — и арбалетный болт уже в башке! — Нели выразительно постучала себя по лбу. — Так что и ты можешь получить свой. В смысле, свою часть славы и почёта.
Девушка улыбнулась и легонько похлопала Арвина по плечу.
— Вдруг ты тоже князем станешь? А потом я буду рассказывать своим внукам, что вот так запросто болтала с нынешним правителем, м? Прошлое — оно прошло. Выше нос, а то будущего не увидишь!
>>591668
— Так ещё и сопит что-то! Может, какой-то местный пустынный коралл? Мне это всё не нравится, — Нэли потёрла переносицу, задумавшись. — Давайте и впрямь ломиться не будем. О! Давайте отойдём подальше и кинем об ворота чего-нибудь, плошку, например. А если что — так мы спрячемся.
Увы, то ли лицо рыжеволосой и впрямь не выражало ничего такого, что можно было бы принять на внутреннюю борьбу, то ли Нели слишком много смотрела на землю и всё проглядела. В любом случае, им ещё представится возможность для разговора. Где-нибудь в более спокойной обстановке и в другом времени.
...
Нели посмотрела на парня с жалостью. Не всем повезло родиться в приличной семье, но сейчас-то какая радость об этом вспоминать, когда семья далеко, а всё, что при них есть — руки-ноги, пара заточенных железок да голова на плечах.
Душевное состояние парня даже вызвало определённое беспокойство. Ну, ненормально, что он хмур, как туча, когда отвечает на такой простой вопрос. Неужели он не смог вспомнить в прошлом чего-нибудь радостного или смешного, о чём им с Эмили стоило знать?
— Ну, теперь все мы оказались там, где никогда бы и не побывали, — примирительно заключила она. — Так что, Арвин, ничего постыдного в том нет, что ты родился не там, где хотел. Зато сейчас ты можешь стать кем хочешь, верно? Рядом с Моростом, откуда "Буря" отчалила — они наши младшие соседи, тоже в Союз входят, но у них нет жалованной автономии от королевств, вот, — так они вечно цапаются за инвеституру с пшеничниками. Господи, как же их по-официальному-то? Великое Княжество Раш... Рёйш... Тфу, ты, неважно, в общем. Пшеницей они торгуют, оттого и пшеничники. Так вот, нынешнюю династию у них основал безродный парень. Тогда они, конечно, никаким Великим Княжеством и не были, а были Чумной Стороной, и никто с ними не водился. И была у них смута и бандиты. А у него только и было с собой, что он сам, да меч. Надо бы на первом же привале тебя разгрузить, вот что, — неожиданно перевела разговор Нели и кивнула на бочонок. — За ночь подсушим мясо и разберём по скаткам, а то с этим бочонком мы далеко не укатимся. Так вот, он восстановил порядок в том городке, где остановился, к нему потекли люди — людям, им ведь покой нужен, — наладилось хозяйство, деньги появились. А там и ополчение собрали, и взяли столицу, вот. Правда, во время смуты Морост и отпал, и новый князь сдуру решил не договариваться, а взять его силой. Точнее, напугать. Подкатил осадные орудия, все дела, а Морост был тогда богатый, богаче, чем сейчас, так бургомистр не будь дураком — и заплатил горным наёмником, весь их кантон прям и позвал. В общем, там он и полёг. Фшух — и арбалетный болт уже в башке! — Нели выразительно постучала себя по лбу. — Так что и ты можешь получить свой. В смысле, свою часть славы и почёта.
Девушка улыбнулась и легонько похлопала Арвина по плечу.
— Вдруг ты тоже князем станешь? А потом я буду рассказывать своим внукам, что вот так запросто болтала с нынешним правителем, м? Прошлое — оно прошло. Выше нос, а то будущего не увидишь!
>>591668
— Так ещё и сопит что-то! Может, какой-то местный пустынный коралл? Мне это всё не нравится, — Нэли потёрла переносицу, задумавшись. — Давайте и впрямь ломиться не будем. О! Давайте отойдём подальше и кинем об ворота чего-нибудь, плошку, например. А если что — так мы спрячемся.
>>591815
>>591761
- И действительно. Этот памятник архитектуры посреди пустыни... Не самое доброжелательное место. Обычно, в таких штуках, в сказках прячутся джины и даже скорпикоры! И знаете что, сказки не пишутся на пустом месте... О! У меня идея!! Давайте приманим это на пару кусков солонины. И спрячемся. И в ворота кинем чего-нибудь. Нели, ты просто гений. Арвин, доставай пару кусков мяса. Если это будет глупый зверь, нападем на него и заберём свежего мяса. А если там кто-то разумный, то мы сможем даже поговорить. Другое дело, если ворота открываются только прикосновением рук. Тогда уж волей-неволей придётся открывать, но, если это не мираж. То я думаю, это стоит того! - меняя выражение лица с задумчивого на озарённое, Эмили придумала выход. И он был довольно прост. Заманить обитателя башни на мясо. А дальше уже импровизировать.
-Хмм. Давайте укатим бочку подальше. Потом положим мясо и из укрытия кинем в ворота чем-нибудь!
если группа согласна, то прячем бочку и пытаемся приманить обитателя башни на солонину. Сами же укатываемся в укрытие и издалека кидаем в ворота плошечкой
>>591761
- И действительно. Этот памятник архитектуры посреди пустыни... Не самое доброжелательное место. Обычно, в таких штуках, в сказках прячутся джины и даже скорпикоры! И знаете что, сказки не пишутся на пустом месте... О! У меня идея!! Давайте приманим это на пару кусков солонины. И спрячемся. И в ворота кинем чего-нибудь. Нели, ты просто гений. Арвин, доставай пару кусков мяса. Если это будет глупый зверь, нападем на него и заберём свежего мяса. А если там кто-то разумный, то мы сможем даже поговорить. Другое дело, если ворота открываются только прикосновением рук. Тогда уж волей-неволей придётся открывать, но, если это не мираж. То я думаю, это стоит того! - меняя выражение лица с задумчивого на озарённое, Эмили придумала выход. И он был довольно прост. Заманить обитателя башни на мясо. А дальше уже импровизировать.
-Хмм. Давайте укатим бочку подальше. Потом положим мясо и из укрытия кинем в ворота чем-нибудь!
если группа согласна, то прячем бочку и пытаемся приманить обитателя башни на солонину. Сами же укатываемся в укрытие и издалека кидаем в ворота плошечкой
>>591829
Нели аж зарделась от похвалы и гордости. Потом, правда, посерьёзнела.
— Что ж. Надеюсь, им по душе придётся солонинка, а не наши кишки.
Нели аж зарделась от похвалы и гордости. Потом, правда, посерьёзнела.
— Что ж. Надеюсь, им по душе придётся солонинка, а не наши кишки.
Непониманию десятника не было предела – первый раз он сталкивался с такой формой безумия. Нет, он частенько и сам напивался до состояния нестояния, но ведь тут то дело не в алкоголе! Больше того, они то с Лиамом, кажется, в полном порядке, да и Ортог с ребятами осознают реальность, в отличие от бедняги Варга, у которого совсем крыша поехала.
Крепко выругавшись, Дори хлопнул Лиама по плечу: - Давай за этой дурой, да остальным пинки раздай, чую я, тьфу, худо дело…
Обернувшись, цверг приспустил к своей лежанке, где рядом с подушкой лежал его небольшой походный мешок.
- Тааак, посмотрим, черт, что тут у нас ага, фух… Ага, валерьяна! Так, зверобой, полынь, иван-чай… Недоросль собачий, чтоб его…
Выхватив немного целебных трав и запихнув их за пазуху, на пару с небольшой флягой целебной дворфийской настойки, Дори помчался назад к палатке Ортога, где Варг продолжал буйствовать.
- Ты чего, волчья сыть, делаешь… - отодвинув парней караванщика, десятник с хмурым лицом начал подходить к обезумевшему соратнику. – Ты чего, зараза удумал, всех нас положить захотел? Ты что, падаль, тьфу ты, своих не узнаешь? Да я же из тебя отбивную сделаю, вот этим кулачищем, вот этими руками, я же глаза твои выдавлю, ахем, я же сердце твое своими собственными зубами съем… - Дори внимательно следил за глазами Варга, угрожая ему расправой, стараясь сбить его с толку. Уловив момент, Дори резко схватился за копье и дернул его на себя, дабы сбить Варга с ног.
Угрозы: 3(харизма)+3(запугивание)+1(физические угрозы) - 7d10: (3 + 5 + 7 + 4 + 2 + 3 + 4) = 28
Толчок за копье: Сила(5)+Атлетика(3) - 8d10: (7 + 3 + 8 + 10 + 1 + 3 + 1 + 5) = 38
Крепко выругавшись, Дори хлопнул Лиама по плечу: - Давай за этой дурой, да остальным пинки раздай, чую я, тьфу, худо дело…
Обернувшись, цверг приспустил к своей лежанке, где рядом с подушкой лежал его небольшой походный мешок.
- Тааак, посмотрим, черт, что тут у нас ага, фух… Ага, валерьяна! Так, зверобой, полынь, иван-чай… Недоросль собачий, чтоб его…
Выхватив немного целебных трав и запихнув их за пазуху, на пару с небольшой флягой целебной дворфийской настойки, Дори помчался назад к палатке Ортога, где Варг продолжал буйствовать.
- Ты чего, волчья сыть, делаешь… - отодвинув парней караванщика, десятник с хмурым лицом начал подходить к обезумевшему соратнику. – Ты чего, зараза удумал, всех нас положить захотел? Ты что, падаль, тьфу ты, своих не узнаешь? Да я же из тебя отбивную сделаю, вот этим кулачищем, вот этими руками, я же глаза твои выдавлю, ахем, я же сердце твое своими собственными зубами съем… - Дори внимательно следил за глазами Варга, угрожая ему расправой, стараясь сбить его с толку. Уловив момент, Дори резко схватился за копье и дернул его на себя, дабы сбить Варга с ног.
Угрозы: 3(харизма)+3(запугивание)+1(физические угрозы) - 7d10: (3 + 5 + 7 + 4 + 2 + 3 + 4) = 28
Толчок за копье: Сила(5)+Атлетика(3) - 8d10: (7 + 3 + 8 + 10 + 1 + 3 + 1 + 5) = 38
57 Кб, 320x468ЭХА
Путники, оставив несколько кусков солонины поаппетитней шагах в двадцати от входа в башню, затаились в красных песках. Один из них, размахнувшись, запустил миской, целя в ворота и тут же снова залёг в песок. Плошка с глухим стуком ударилась о покрытые узорами двери и спустя несколько мгновений, они приоткрылись. Из проёма появилось невысокое создание. Лицо и тело создания покрывал короткий густой мех кремового оттенка. Нижняя часть лица сильно выдавалась вперёд, напоминая звериную морду, непропорционально большие заострённые уши лениво трепыхались. Тёмно-коричневая радужка почти полностью покрывала белок глаза, оставляя лишь тонкую белую полоску на самом краю. Ростом создание едва достигало четырёх футов и было сложено непропорционально: короткие ноги, вытянутое туловище.
Существо шагнуло вперёд и расшитый золотыми нитями красный шёлк заструился вокруг его бёдер. Наклонившись, оно подобрало миску и повело напрягшимися ушами. Затаившиеся путники заметили длинный пушистый хвост на мгновение показавшийся из красных шальвар. Кроме шальвар, одеждой существу служила полоска тёмно-бордового шёлка, обёрнутая выше тонкой талии, вокруг плоской груди.
Путники, оставив несколько кусков солонины поаппетитней шагах в двадцати от входа в башню, затаились в красных песках. Один из них, размахнувшись, запустил миской, целя в ворота и тут же снова залёг в песок. Плошка с глухим стуком ударилась о покрытые узорами двери и спустя несколько мгновений, они приоткрылись. Из проёма появилось невысокое создание. Лицо и тело создания покрывал короткий густой мех кремового оттенка. Нижняя часть лица сильно выдавалась вперёд, напоминая звериную морду, непропорционально большие заострённые уши лениво трепыхались. Тёмно-коричневая радужка почти полностью покрывала белок глаза, оставляя лишь тонкую белую полоску на самом краю. Ростом создание едва достигало четырёх футов и было сложено непропорционально: короткие ноги, вытянутое туловище.
Существо шагнуло вперёд и расшитый золотыми нитями красный шёлк заструился вокруг его бёдер. Наклонившись, оно подобрало миску и повело напрягшимися ушами. Затаившиеся путники заметили длинный пушистый хвост на мгновение показавшийся из красных шальвар. Кроме шальвар, одеждой существу служила полоска тёмно-бордового шёлка, обёрнутая выше тонкой талии, вокруг плоской груди.
ДАЛ
Варг неожиданно легко выпустил копьё из рук, вошёл в клинч и резко согнувшись, сильно боднул брата-цверга. Уже в следующее мгновение, трое охранников купца подскочили к Варгу сзади, принявшись сноровисто крутить и вязать буйного воителя,
-Накускипарежуэльфоваотродье! Живымневозьмёте!
Варг неожиданно легко выпустил копьё из рук, вошёл в клинч и резко согнувшись, сильно боднул брата-цверга. Уже в следующее мгновение, трое охранников купца подскочили к Варгу сзади, принявшись сноровисто крутить и вязать буйного воителя,
-Накускипарежуэльфоваотродье! Живымневозьмёте!
Айникки
Девушка убегала всё дальше и дальше от лагеря, слыша за спиной топот чьих-то ног и тяжёлое дыхание,
-Любишь поиграть? Я тоже!- её преследователь попытался поставить Айникки подсечку, но девушка смогла удержать равновесие. Ещё минута безумной гонки во мраке и... Щит подцепил ногу и Айникки рухнула на тёплый песок, рухнула и быстро перевернулась на спину. Лиам смотрел на неё сверху в низ, а во взгляде его светилось неприкрытое желание овладеть и сломать лежащую перед ним девушку,
-Люблю укрощать диких кобылок!- прошипел Лиам, облизнув губы длинным раздвоенным языком. Из расстёгнутых штанов торчал длинный пенис, на стволе которого поблёскивали золотые шарики пирсинга.
Лиам
Айникки бежала всё дальше и дальше во мрак, не разбирая дороги. Периодически, она кидала в сторону преследующего её Лиама взгляды, полные ужаса и отвращения. Наконец, ему удалось подсечь ноги степняки. Нависнув над ней, Лиам заметил своё и одновременно чужое отражение в её глазах — жёсткое лицо, несущее на себе печать разнузданного порока и запретных удовольствий.
Девушка убегала всё дальше и дальше от лагеря, слыша за спиной топот чьих-то ног и тяжёлое дыхание,
-Любишь поиграть? Я тоже!- её преследователь попытался поставить Айникки подсечку, но девушка смогла удержать равновесие. Ещё минута безумной гонки во мраке и... Щит подцепил ногу и Айникки рухнула на тёплый песок, рухнула и быстро перевернулась на спину. Лиам смотрел на неё сверху в низ, а во взгляде его светилось неприкрытое желание овладеть и сломать лежащую перед ним девушку,
-Люблю укрощать диких кобылок!- прошипел Лиам, облизнув губы длинным раздвоенным языком. Из расстёгнутых штанов торчал длинный пенис, на стволе которого поблёскивали золотые шарики пирсинга.
Лиам
Айникки бежала всё дальше и дальше во мрак, не разбирая дороги. Периодически, она кидала в сторону преследующего её Лиама взгляды, полные ужаса и отвращения. Наконец, ему удалось подсечь ноги степняки. Нависнув над ней, Лиам заметил своё и одновременно чужое отражение в её глазах — жёсткое лицо, несущее на себе печать разнузданного порока и запретных удовольствий.
>>591864
— Хэй, Эми! — Нели сделала страшные глаза для пущей выразительности. — Я про них слышала. Это восточные духи, пустынники. Они зловредные донельзя, могут тебе песком в глаза чихнуть, и ты трижды тридцать дней будешь ходить кругами по пустыне, и не понимать, куда идёшь!
Пустынник повёл ухом, и Нели испуганно зажала себе рот ладонями.
— Ну, всё, меня он заметил. Попробую выйти и поздороваться, иначе мы точно его разозлим и умрём тут с голоду.
— Хэй, Эми! — Нели сделала страшные глаза для пущей выразительности. — Я про них слышала. Это восточные духи, пустынники. Они зловредные донельзя, могут тебе песком в глаза чихнуть, и ты трижды тридцать дней будешь ходить кругами по пустыне, и не понимать, куда идёшь!
Пустынник повёл ухом, и Нели испуганно зажала себе рот ладонями.
— Ну, всё, меня он заметил. Попробую выйти и поздороваться, иначе мы точно его разозлим и умрём тут с голоду.
>>591960
>>591927
Глядя на нечто, с хвостом и ушами, Эми улыбалась, словно вернулась в детстве. Поэма о Лисе, которую читал Стэн, в те моменты, когда Эмили не могла уснуть, надолго запала в душу девушке. И именно эта поэма стала первой книгой, которую Эверетт затёрла до дыр. А уж когда "Герой романа" стоял живьём перед ними, все силы не могли бы остановить девушку.
-В книгах они просто хитры.В поэме, лис облапошил волка исключительно хитростью В любом случае, нас больше. К тому же, они хорошо слышат. Пойдём - шёпотом ответила девушка подруге, а Арвину было показано сидеть тихо. Возвысившись над барханом, Эмили встала в полный рост. Вспомнив этикет при дворе, девушка сделала книксен, хотя и юбки-то особо не наблюдалось.
-Здравствуй - улыбнулась Лисице Эмили. - Мы не пришли тебя обижать, но случайно наткнулись на твой дом. Прими нас с миром, как гостей, а не как врагов!
7d10: (7 + 5 + 3 + 6 + 8 + 10 + 2) = 41 -харизма+убеждение+внешность - убеждаем зверя, что мы пришли не пинать его ногами и вообще дружелюбные ребята. Ну и если кубики подвезут, заручиться доверием Лисика
>>591927
Глядя на нечто, с хвостом и ушами, Эми улыбалась, словно вернулась в детстве. Поэма о Лисе, которую читал Стэн, в те моменты, когда Эмили не могла уснуть, надолго запала в душу девушке. И именно эта поэма стала первой книгой, которую Эверетт затёрла до дыр. А уж когда "Герой романа" стоял живьём перед ними, все силы не могли бы остановить девушку.
-В книгах они просто хитры.В поэме, лис облапошил волка исключительно хитростью В любом случае, нас больше. К тому же, они хорошо слышат. Пойдём - шёпотом ответила девушка подруге, а Арвину было показано сидеть тихо. Возвысившись над барханом, Эмили встала в полный рост. Вспомнив этикет при дворе, девушка сделала книксен, хотя и юбки-то особо не наблюдалось.
-Здравствуй - улыбнулась Лисице Эмили. - Мы не пришли тебя обижать, но случайно наткнулись на твой дом. Прими нас с миром, как гостей, а не как врагов!
7d10: (7 + 5 + 3 + 6 + 8 + 10 + 2) = 41 -харизма+убеждение+внешность - убеждаем зверя, что мы пришли не пинать его ногами и вообще дружелюбные ребята. Ну и если кубики подвезут, заручиться доверием Лисика
>>591927
Айникки бежала так быстро, как могла, не жалея сил, гонимая ужасом. И, несмотря на все надежды, за ней увязался один из безумцев. Ублюдок оказался быстроногим, да и не могла уставшая девушка соперничать с таким чудовищем в беге по песке.
Степнячка и стремительно перевернулась на спину. Лиам!
Лицо Айникки исказилось в отвращении. Ей в лицо смотрел меч. И, к её ужасу, не только стальной. Айникки взмахнула своим клинком, но тот попросту выскользнул из ладони и улетел в сторону.
Лиам облизал губы раздвоенным языком.
Айникки ясно помнила, что недавно у него был обычный, но сейчас не до раздумий. Перед ней, безоружной, стоит мужчина с мечом в руке и членом наружу. Мужчина, что уже дважды проявлял к ней интерес. Лишённый рассудка.
Беспомощная Айникки в ужасе начала пятиться и отползать в глупой надежде сбежать. О боги, даже продать свою первую ночь было б лучше, чем это!
В глазах защипало. Отнюдь не от пыли.
— Лиам! — Айникки всхлипнула. — Лучше просто убей, чтоб тебя демоны драли!
Айникки бежала так быстро, как могла, не жалея сил, гонимая ужасом. И, несмотря на все надежды, за ней увязался один из безумцев. Ублюдок оказался быстроногим, да и не могла уставшая девушка соперничать с таким чудовищем в беге по песке.
Степнячка и стремительно перевернулась на спину. Лиам!
Лицо Айникки исказилось в отвращении. Ей в лицо смотрел меч. И, к её ужасу, не только стальной. Айникки взмахнула своим клинком, но тот попросту выскользнул из ладони и улетел в сторону.
Лиам облизал губы раздвоенным языком.
Айникки ясно помнила, что недавно у него был обычный, но сейчас не до раздумий. Перед ней, безоружной, стоит мужчина с мечом в руке и членом наружу. Мужчина, что уже дважды проявлял к ней интерес. Лишённый рассудка.
Беспомощная Айникки в ужасе начала пятиться и отползать в глупой надежде сбежать. О боги, даже продать свою первую ночь было б лучше, чем это!
В глазах защипало. Отнюдь не от пыли.
— Лиам! — Айникки всхлипнула. — Лучше просто убей, чтоб тебя демоны драли!
188 Кб, 1200x900ЭХА
При приближении девушек, существо подёрнуло ушами и воззрилось на путником. После того, как Эмили обратилась к нему, лисица со звериной грацией поклонилась в ответ и быстро, на одном дыхании, произнесла,
-Приветствую вас в чертогах короля Хроанара, лорда-защитника Дюн, властелина башни Плоти, того, чья Багряная рука исцеляет, того, чья Багряная рука творит, того, чья Багряная рука уничтожает; последнего из живущих Дуван'ку...- Эмили слова лисицы показались полной тарабарщиной, а вот Нэли уловила звуки знакомого языка — языка давно исчезнувшего королевства Приморья и смогла разобрать, что ей только что пропела девушка-лисица.
Та, тем временем повернулась к путникам спиной. Сзади, на шальварах имелся разрез, начинающийся от линии пышного хвоста и открывающий вид на соблазнительно округлые ягодицы, покрытые густым кремовым мехом,
-Имя данное мне Хроанаром...- девушка-лисица вновь принялась перечислять длинные список титулов,
-Финья, и я приветствую вас в чертогах моего повелителя!
Из-за плеча девушки-лисицы открывался вид на длинный коридор с цветами розовато-золотистого цвета, уходящими под высокий потолок. Пол коридора покрывал красный ковёр, изображающий сложный геометрический узор вышитый золотыми и серебряными нитями и изображающий перевитые спирали. От ковра веяло тяжёлым аммиачным запахом, то тут, то там на нём виднелись белые шерстинки. Проход упирался в массивную дверь овальной формы, цветом и текстурой лишь едва отличающейся от стен. Кроме этого, две двери поменьше имелись и по обе стороны коридора. Помещение заливал слабый синеватый свет.
При приближении девушек, существо подёрнуло ушами и воззрилось на путником. После того, как Эмили обратилась к нему, лисица со звериной грацией поклонилась в ответ и быстро, на одном дыхании, произнесла,
-Приветствую вас в чертогах короля Хроанара, лорда-защитника Дюн, властелина башни Плоти, того, чья Багряная рука исцеляет, того, чья Багряная рука творит, того, чья Багряная рука уничтожает; последнего из живущих Дуван'ку...- Эмили слова лисицы показались полной тарабарщиной, а вот Нэли уловила звуки знакомого языка — языка давно исчезнувшего королевства Приморья и смогла разобрать, что ей только что пропела девушка-лисица.
Та, тем временем повернулась к путникам спиной. Сзади, на шальварах имелся разрез, начинающийся от линии пышного хвоста и открывающий вид на соблазнительно округлые ягодицы, покрытые густым кремовым мехом,
-Имя данное мне Хроанаром...- девушка-лисица вновь принялась перечислять длинные список титулов,
-Финья, и я приветствую вас в чертогах моего повелителя!
Из-за плеча девушки-лисицы открывался вид на длинный коридор с цветами розовато-золотистого цвета, уходящими под высокий потолок. Пол коридора покрывал красный ковёр, изображающий сложный геометрический узор вышитый золотыми и серебряными нитями и изображающий перевитые спирали. От ковра веяло тяжёлым аммиачным запахом, то тут, то там на нём виднелись белые шерстинки. Проход упирался в массивную дверь овальной формы, цветом и текстурой лишь едва отличающейся от стен. Кроме этого, две двери поменьше имелись и по обе стороны коридора. Помещение заливал слабый синеватый свет.
>>591978
>>591962
Нели с удивлением слушала слова лисицы, думая ущипнуть себя хорошенько за бок. Отчего-то в голове крутилось только "дома ни в жизнь не поверят". А ещё то, что Эмили, видимо, искусные хирурги на родине вырезали тот участок сердца, что отвечает за страх и чувство опасности, раз она так панибратски разговаривает с духами пустыни. Но предупредить упрямицу, что песчаные духи — это не герои сказок про лису и куропатку, и лисами лишь прикидываются, она не успела.
Говорила Финья знакомо и незнакомо одновременно. Северные торговцы некоторые слова точно сказали бы не так. Что только подтверждало пугающую догадку: лисица училась говорить (если не была создана уже взрослой) задолго до того, как был поставлен первый сруб на Берге.
Нели сложила ладони в гассе и склонила голову. Этого мало, но исполнять традиционный поклон было чревато падением рожей в колючий песок. Она и без того рисковала.
— Благословенная всевышним, добросердечная моя госпожа, скорблю душой, но разумом понимаю: мы недостойны гостеприимства и радушия, ибо не стоим даже волоса с головы самого ничтожнейшего из подданных лорда-защитника Дюн, короля Хроанара, чья слава ярче солнца в зените над барханами.
Это было похоже на плетение кружев. Бабка Хильда всегда плела кружева, когда ей было нечем заняться: крючки скакали в тёмных скрюченных пальцах и выписывали изумительные узоры. А выходила всего лишь салфетка. Так и здесь; в переводе на человеческий это означало: "мы не навязываем свои условия и пришли с миром".
— Прошу прощения за наше непочтительное поведение и за слова моей спутницы, если они хоть чем-то Вас задели, да не коснётся Вас непочтение людское во веки веков.
"Надеюсь, недопонимания не вышло?"
— Вам ведомы людские пути, моя госпожа, так я и мои спутники нижайше просим Вас указать нам верный путь к нашим сородичам-людям, и мы возвестим им о славе вашей и Вашего Короля Хроанара того, чья Багряная рука исцеляет, того, чья Багряная рука творит, того, чья Багряная рука уничтожает, последнего из живущих Дуван'ку.
"У нас ничего нет, чем мы могли бы отплатить за информацию, но будем благодарны, если подскажете дорогу."
Нели легонько пихнула Эмили под бок и одним выражением лица показала, чтобы она встала так же.
7d10: (4 + 9 + 2 + 1 + 5 + 5 + 3) = 29 (Убеждение 4 + Харизма 3)
4d10: (3 + 8 + 10 + 8) = 29 (Интеллект 4 + Образование 1) уловить опасность в формулировках ответа лисицы
>>591962
Нели с удивлением слушала слова лисицы, думая ущипнуть себя хорошенько за бок. Отчего-то в голове крутилось только "дома ни в жизнь не поверят". А ещё то, что Эмили, видимо, искусные хирурги на родине вырезали тот участок сердца, что отвечает за страх и чувство опасности, раз она так панибратски разговаривает с духами пустыни. Но предупредить упрямицу, что песчаные духи — это не герои сказок про лису и куропатку, и лисами лишь прикидываются, она не успела.
Говорила Финья знакомо и незнакомо одновременно. Северные торговцы некоторые слова точно сказали бы не так. Что только подтверждало пугающую догадку: лисица училась говорить (если не была создана уже взрослой) задолго до того, как был поставлен первый сруб на Берге.
Нели сложила ладони в гассе и склонила голову. Этого мало, но исполнять традиционный поклон было чревато падением рожей в колючий песок. Она и без того рисковала.
— Благословенная всевышним, добросердечная моя госпожа, скорблю душой, но разумом понимаю: мы недостойны гостеприимства и радушия, ибо не стоим даже волоса с головы самого ничтожнейшего из подданных лорда-защитника Дюн, короля Хроанара, чья слава ярче солнца в зените над барханами.
Это было похоже на плетение кружев. Бабка Хильда всегда плела кружева, когда ей было нечем заняться: крючки скакали в тёмных скрюченных пальцах и выписывали изумительные узоры. А выходила всего лишь салфетка. Так и здесь; в переводе на человеческий это означало: "мы не навязываем свои условия и пришли с миром".
— Прошу прощения за наше непочтительное поведение и за слова моей спутницы, если они хоть чем-то Вас задели, да не коснётся Вас непочтение людское во веки веков.
"Надеюсь, недопонимания не вышло?"
— Вам ведомы людские пути, моя госпожа, так я и мои спутники нижайше просим Вас указать нам верный путь к нашим сородичам-людям, и мы возвестим им о славе вашей и Вашего Короля Хроанара того, чья Багряная рука исцеляет, того, чья Багряная рука творит, того, чья Багряная рука уничтожает, последнего из живущих Дуван'ку.
"У нас ничего нет, чем мы могли бы отплатить за информацию, но будем благодарны, если подскажете дорогу."
Нели легонько пихнула Эмили под бок и одним выражением лица показала, чтобы она встала так же.
7d10: (4 + 9 + 2 + 1 + 5 + 5 + 3) = 29 (Убеждение 4 + Харизма 3)
4d10: (3 + 8 + 10 + 8) = 29 (Интеллект 4 + Образование 1) уловить опасность в формулировках ответа лисицы
>>591978
>>591962
Нели с удивлением слушала слова лисицы, думая ущипнуть себя хорошенько за бок. Отчего-то в голове крутилось только "дома ни в жизнь не поверят". А ещё то, что Эмили, видимо, искусные хирурги на родине вырезали тот участок сердца, что отвечает за страх и чувство опасности, раз она так панибратски разговаривает с духами пустыни. Но предупредить упрямицу, что песчаные духи — это не герои сказок про лису и куропатку, и лисами лишь прикидываются, она не успела.
Говорила Финья знакомо и незнакомо одновременно. Северные торговцы некоторые слова точно сказали бы не так. Что только подтверждало пугающую догадку: лисица училась говорить (если не была создана уже взрослой) задолго до того, как был поставлен первый сруб на Берге.
Нели сложила ладони в гассе и склонила голову. Этого мало, но исполнять традиционный поклон было чревато падением рожей в колючий песок. Она и без того рисковала.
— Благословенная всевышним, добросердечная моя госпожа, скорблю душой, но разумом понимаю: мы недостойны гостеприимства и радушия, ибо не стоим даже волоса с головы самого ничтожнейшего из подданных лорда-защитника Дюн, короля Хроанара, чья слава ярче солнца в зените над барханами.
Это было похоже на плетение кружев. Бабка Хильда всегда плела кружева, когда ей было нечем заняться: крючки скакали в тёмных скрюченных пальцах и выписывали изумительные узоры. А выходила всего лишь салфетка. Так и здесь; в переводе на человеческий это означало: "мы не навязываем свои условия и пришли с миром".
— Прошу прощения за наше непочтительное поведение и за слова моей спутницы, если они хоть чем-то Вас задели, да не коснётся Вас непочтение людское во веки веков.
"Надеюсь, недопонимания не вышло?"
— Вам ведомы людские пути, моя госпожа, так я и мои спутники нижайше просим Вас указать нам верный путь к нашим сородичам-людям, и мы возвестим им о славе вашей и Вашего Короля Хроанара того, чья Багряная рука исцеляет, того, чья Багряная рука творит, того, чья Багряная рука уничтожает, последнего из живущих Дуван'ку.
"У нас ничего нет, чем мы могли бы отплатить за информацию, но будем благодарны, если подскажете дорогу."
Нели легонько пихнула Эмили под бок и одним выражением лица показала, чтобы она встала так же.
7d10: (4 + 9 + 2 + 1 + 5 + 5 + 3) = 29 (Убеждение 4 + Харизма 3)
4d10: (3 + 8 + 10 + 8) = 29 (Интеллект 4 + Образование 1) уловить опасность в формулировках ответа лисицы
>>591962
Нели с удивлением слушала слова лисицы, думая ущипнуть себя хорошенько за бок. Отчего-то в голове крутилось только "дома ни в жизнь не поверят". А ещё то, что Эмили, видимо, искусные хирурги на родине вырезали тот участок сердца, что отвечает за страх и чувство опасности, раз она так панибратски разговаривает с духами пустыни. Но предупредить упрямицу, что песчаные духи — это не герои сказок про лису и куропатку, и лисами лишь прикидываются, она не успела.
Говорила Финья знакомо и незнакомо одновременно. Северные торговцы некоторые слова точно сказали бы не так. Что только подтверждало пугающую догадку: лисица училась говорить (если не была создана уже взрослой) задолго до того, как был поставлен первый сруб на Берге.
Нели сложила ладони в гассе и склонила голову. Этого мало, но исполнять традиционный поклон было чревато падением рожей в колючий песок. Она и без того рисковала.
— Благословенная всевышним, добросердечная моя госпожа, скорблю душой, но разумом понимаю: мы недостойны гостеприимства и радушия, ибо не стоим даже волоса с головы самого ничтожнейшего из подданных лорда-защитника Дюн, короля Хроанара, чья слава ярче солнца в зените над барханами.
Это было похоже на плетение кружев. Бабка Хильда всегда плела кружева, когда ей было нечем заняться: крючки скакали в тёмных скрюченных пальцах и выписывали изумительные узоры. А выходила всего лишь салфетка. Так и здесь; в переводе на человеческий это означало: "мы не навязываем свои условия и пришли с миром".
— Прошу прощения за наше непочтительное поведение и за слова моей спутницы, если они хоть чем-то Вас задели, да не коснётся Вас непочтение людское во веки веков.
"Надеюсь, недопонимания не вышло?"
— Вам ведомы людские пути, моя госпожа, так я и мои спутники нижайше просим Вас указать нам верный путь к нашим сородичам-людям, и мы возвестим им о славе вашей и Вашего Короля Хроанара того, чья Багряная рука исцеляет, того, чья Багряная рука творит, того, чья Багряная рука уничтожает, последнего из живущих Дуван'ку.
"У нас ничего нет, чем мы могли бы отплатить за информацию, но будем благодарны, если подскажете дорогу."
Нели легонько пихнула Эмили под бок и одним выражением лица показала, чтобы она встала так же.
7d10: (4 + 9 + 2 + 1 + 5 + 5 + 3) = 29 (Убеждение 4 + Харизма 3)
4d10: (3 + 8 + 10 + 8) = 29 (Интеллект 4 + Образование 1) уловить опасность в формулировках ответа лисицы
118 Кб, 564x790Айникки
-Прибереги слёзы, они понадобятся нам позже!- тонкие губы скривились в усмешке, Лиам явно наслаждался происходящим,
-Ты задолжала мне поцелуй, кобылка, пришло время вернуть должок с процентами. На колени!- мужчина двинулся к лежащей на песке Айникки, недвусмысленно намекая на то, что именно она должна поцеловать. Со стороны оставленного за спиной лагеря послышались топот и голоса. Лиам обернулся и произнёс,
-Продолжим позже, кобылка. А пока,- наёмник подмигнул степнячке,
-Сделаем вид, что ничего этого не было...
ДАЛ
К Айникки и Лиаму подбежал Дори, в сопровождении пары хмурых типов в чёрном из личной охраны купца,
-Ухх, башшук, ушпел,- прошепелявил Дори окровавленным ртом. Что-то мешало ему чётко произносить слова.
-Ортог приказывает вам вернуться в лагерь! Идти сможешь?- произнёс один из чёрных, стоящий по левую руку от девушки.
ЭХА
Кремовый лис снова обернулся к путникам, перестав искушать их лицезрением нескромного разреза на алых шальварах,
-Повелитель Хроанар, владеющий башней Плоти, одинаково добр и милостив ко всем живущим созданиям.- обхватив пышный хвост обеими руками, существо почтительно склонилось в поклоне, адресованном очевидно отсутствующему среди беседующих, повелителю Хроанару.
Выслушав последний вопрос, лисица отпустила хвост и подняла на Нэли взгляд тёмно-карих глаз,
-Я не хожу на четвереньках! Разве я не человек? Я не охочусь на других людей! Разве я не человек? Я говорю слова! Разве я не человек?- в словах лиса, Нэли послышалось что-то странное. Складывалось впечатление, что лисица всего лишь повторяет заученные фразы, толком не понимая их сути.
-Прибереги слёзы, они понадобятся нам позже!- тонкие губы скривились в усмешке, Лиам явно наслаждался происходящим,
-Ты задолжала мне поцелуй, кобылка, пришло время вернуть должок с процентами. На колени!- мужчина двинулся к лежащей на песке Айникки, недвусмысленно намекая на то, что именно она должна поцеловать. Со стороны оставленного за спиной лагеря послышались топот и голоса. Лиам обернулся и произнёс,
-Продолжим позже, кобылка. А пока,- наёмник подмигнул степнячке,
-Сделаем вид, что ничего этого не было...
ДАЛ
К Айникки и Лиаму подбежал Дори, в сопровождении пары хмурых типов в чёрном из личной охраны купца,
-Ухх, башшук, ушпел,- прошепелявил Дори окровавленным ртом. Что-то мешало ему чётко произносить слова.
-Ортог приказывает вам вернуться в лагерь! Идти сможешь?- произнёс один из чёрных, стоящий по левую руку от девушки.
ЭХА
Кремовый лис снова обернулся к путникам, перестав искушать их лицезрением нескромного разреза на алых шальварах,
-Повелитель Хроанар, владеющий башней Плоти, одинаково добр и милостив ко всем живущим созданиям.- обхватив пышный хвост обеими руками, существо почтительно склонилось в поклоне, адресованном очевидно отсутствующему среди беседующих, повелителю Хроанару.
Выслушав последний вопрос, лисица отпустила хвост и подняла на Нэли взгляд тёмно-карих глаз,
-Я не хожу на четвереньках! Разве я не человек? Я не охочусь на других людей! Разве я не человек? Я говорю слова! Разве я не человек?- в словах лиса, Нэли послышалось что-то странное. Складывалось впечатление, что лисица всего лишь повторяет заученные фразы, толком не понимая их сути.
572 Кб, 890x606ДАЛ
Айникки попыталась встать, снова убежать, но мужчины навалились на неё всей толпой: охранники Ортога повисли на руках, Дори зашёл сзади, обхватив за талию. Она брыкалась, кусалась, пытаясь вырваться, но трое мужчин упорно продолжали волочь сопротивляющуюся женщину к лагерю. Кровавая оргия к тому времени уже закончилась. Не было у костра ни выпотрошенного трупа Гильмара, не было там и обессилевшего от крепких мужских объятий Лиама, Пепельноволосого. Да и Ортог, спустившись с крыши повозки уже не выглядел столь довольным. Недалеко от самого Ортога стоял один человек из его личной охраны и оба лекаря. У Раффа вид был сосредоточенно-задумчивый, а вот мэтр Розенкорд явно был ошарашен. Леонард посматривал на свой красный от крови сюртук, на окровавленные руки и лишь повторял,
-Как я мог...
У повозок лежали связанный и оглушённый Варга, Рейнхольд и Ганке, полным ненависти взглядом буравивший Ортога и стоящих с ним рядом лекарей. Ещё несколько наёмников связаны не были, но судя по потерянному взгляду и они не избежали кошмарных видений, охвативших почти всех в лагере.
-Пришла в себя?- спросил Ортог, глядя на ведомую мужчинами Айникки.
-Что это демоны побери было?- воззрился он уже на лекарей.
-Одержимость духами!- с неожиданной ненавистью в голосе прорычал Рафф.
-Я полагаю, мой коллега несколько не прав и мы имели дело с отравлением, совершённым по злому умыслу или по недомыслию.- Леонарду явно пытался скрыть потрясение за логической стройностью своих построений,
-Я исследовал походные котлы и обнаружил вот это.- мэтр Розенкорд извлёк из кармана сюртука небольшой платок, в который был завёрнут полупрозрачный маленький лепесток,
-Сие растение, называемое Nelumba Nigra или чёрный лотос— вызывает сильнейшие галлюцинации и используется людьми малообразованными в ведьмовских практиках. Считается, что оно открывает людям взгляд на мир духов...- Розенкорд сел на любимого конька и явно готов был говорить ещё и ещё, но был прерван стремительно теряющим терпение Ортогом,
-К делу, мэтр Розенкорд, к делу!
-Как я уже говорил, сие растение было мной обнаружено в одном из котлов, для которого готовили пищу отряду. Среди нас предатель, друзья!- с поклоном произнёс мэтр Розенкорд.
Из дальнейших выяснений стало ясно, что готовкой занимались двое темноволосых девочек с белыми прядями, светловолосая женщина с пышными формами и Рэйнхольд.
Ортог, отведя Лиама в сторону, препоручил дальнейшие разбирательства ему, велев не стесняться в средствах в поисках предателя.
Айникки попыталась встать, снова убежать, но мужчины навалились на неё всей толпой: охранники Ортога повисли на руках, Дори зашёл сзади, обхватив за талию. Она брыкалась, кусалась, пытаясь вырваться, но трое мужчин упорно продолжали волочь сопротивляющуюся женщину к лагерю. Кровавая оргия к тому времени уже закончилась. Не было у костра ни выпотрошенного трупа Гильмара, не было там и обессилевшего от крепких мужских объятий Лиама, Пепельноволосого. Да и Ортог, спустившись с крыши повозки уже не выглядел столь довольным. Недалеко от самого Ортога стоял один человек из его личной охраны и оба лекаря. У Раффа вид был сосредоточенно-задумчивый, а вот мэтр Розенкорд явно был ошарашен. Леонард посматривал на свой красный от крови сюртук, на окровавленные руки и лишь повторял,
-Как я мог...
У повозок лежали связанный и оглушённый Варга, Рейнхольд и Ганке, полным ненависти взглядом буравивший Ортога и стоящих с ним рядом лекарей. Ещё несколько наёмников связаны не были, но судя по потерянному взгляду и они не избежали кошмарных видений, охвативших почти всех в лагере.
-Пришла в себя?- спросил Ортог, глядя на ведомую мужчинами Айникки.
-Что это демоны побери было?- воззрился он уже на лекарей.
-Одержимость духами!- с неожиданной ненавистью в голосе прорычал Рафф.
-Я полагаю, мой коллега несколько не прав и мы имели дело с отравлением, совершённым по злому умыслу или по недомыслию.- Леонарду явно пытался скрыть потрясение за логической стройностью своих построений,
-Я исследовал походные котлы и обнаружил вот это.- мэтр Розенкорд извлёк из кармана сюртука небольшой платок, в который был завёрнут полупрозрачный маленький лепесток,
-Сие растение, называемое Nelumba Nigra или чёрный лотос— вызывает сильнейшие галлюцинации и используется людьми малообразованными в ведьмовских практиках. Считается, что оно открывает людям взгляд на мир духов...- Розенкорд сел на любимого конька и явно готов был говорить ещё и ещё, но был прерван стремительно теряющим терпение Ортогом,
-К делу, мэтр Розенкорд, к делу!
-Как я уже говорил, сие растение было мной обнаружено в одном из котлов, для которого готовили пищу отряду. Среди нас предатель, друзья!- с поклоном произнёс мэтр Розенкорд.
Из дальнейших выяснений стало ясно, что готовкой занимались двое темноволосых девочек с белыми прядями, светловолосая женщина с пышными формами и Рэйнхольд.
Ортог, отведя Лиама в сторону, препоручил дальнейшие разбирательства ему, велев не стесняться в средствах в поисках предателя.
572 Кб, 890x606ДАЛ
Айникки попыталась встать, снова убежать, но мужчины навалились на неё всей толпой: охранники Ортога повисли на руках, Дори зашёл сзади, обхватив за талию. Она брыкалась, кусалась, пытаясь вырваться, но трое мужчин упорно продолжали волочь сопротивляющуюся женщину к лагерю. Кровавая оргия к тому времени уже закончилась. Не было у костра ни выпотрошенного трупа Гильмара, не было там и обессилевшего от крепких мужских объятий Лиама, Пепельноволосого. Да и Ортог, спустившись с крыши повозки уже не выглядел столь довольным. Недалеко от самого Ортога стоял один человек из его личной охраны и оба лекаря. У Раффа вид был сосредоточенно-задумчивый, а вот мэтр Розенкорд явно был ошарашен. Леонард посматривал на свой красный от крови сюртук, на окровавленные руки и лишь повторял,
-Как я мог...
У повозок лежали связанный и оглушённый Варга, Рейнхольд и Ганке, полным ненависти взглядом буравивший Ортога и стоящих с ним рядом лекарей. Ещё несколько наёмников связаны не были, но судя по потерянному взгляду и они не избежали кошмарных видений, охвативших почти всех в лагере.
-Пришла в себя?- спросил Ортог, глядя на ведомую мужчинами Айникки.
-Что это демоны побери было?- воззрился он уже на лекарей.
-Одержимость духами!- с неожиданной ненавистью в голосе прорычал Рафф.
-Я полагаю, мой коллега несколько не прав и мы имели дело с отравлением, совершённым по злому умыслу или по недомыслию.- Леонарду явно пытался скрыть потрясение за логической стройностью своих построений,
-Я исследовал походные котлы и обнаружил вот это.- мэтр Розенкорд извлёк из кармана сюртука небольшой платок, в который был завёрнут полупрозрачный маленький лепесток,
-Сие растение, называемое Nelumba Nigra или чёрный лотос— вызывает сильнейшие галлюцинации и используется людьми малообразованными в ведьмовских практиках. Считается, что оно открывает людям взгляд на мир духов...- Розенкорд сел на любимого конька и явно готов был говорить ещё и ещё, но был прерван стремительно теряющим терпение Ортогом,
-К делу, мэтр Розенкорд, к делу!
-Как я уже говорил, сие растение было мной обнаружено в одном из котлов, для которого готовили пищу отряду. Среди нас предатель, друзья!- с поклоном произнёс мэтр Розенкорд.
Из дальнейших выяснений стало ясно, что готовкой занимались двое темноволосых девочек с белыми прядями, светловолосая женщина с пышными формами и Рэйнхольд.
Ортог, отведя Лиама в сторону, препоручил дальнейшие разбирательства ему, велев не стесняться в средствах в поисках предателя.
Айникки попыталась встать, снова убежать, но мужчины навалились на неё всей толпой: охранники Ортога повисли на руках, Дори зашёл сзади, обхватив за талию. Она брыкалась, кусалась, пытаясь вырваться, но трое мужчин упорно продолжали волочь сопротивляющуюся женщину к лагерю. Кровавая оргия к тому времени уже закончилась. Не было у костра ни выпотрошенного трупа Гильмара, не было там и обессилевшего от крепких мужских объятий Лиама, Пепельноволосого. Да и Ортог, спустившись с крыши повозки уже не выглядел столь довольным. Недалеко от самого Ортога стоял один человек из его личной охраны и оба лекаря. У Раффа вид был сосредоточенно-задумчивый, а вот мэтр Розенкорд явно был ошарашен. Леонард посматривал на свой красный от крови сюртук, на окровавленные руки и лишь повторял,
-Как я мог...
У повозок лежали связанный и оглушённый Варга, Рейнхольд и Ганке, полным ненависти взглядом буравивший Ортога и стоящих с ним рядом лекарей. Ещё несколько наёмников связаны не были, но судя по потерянному взгляду и они не избежали кошмарных видений, охвативших почти всех в лагере.
-Пришла в себя?- спросил Ортог, глядя на ведомую мужчинами Айникки.
-Что это демоны побери было?- воззрился он уже на лекарей.
-Одержимость духами!- с неожиданной ненавистью в голосе прорычал Рафф.
-Я полагаю, мой коллега несколько не прав и мы имели дело с отравлением, совершённым по злому умыслу или по недомыслию.- Леонарду явно пытался скрыть потрясение за логической стройностью своих построений,
-Я исследовал походные котлы и обнаружил вот это.- мэтр Розенкорд извлёк из кармана сюртука небольшой платок, в который был завёрнут полупрозрачный маленький лепесток,
-Сие растение, называемое Nelumba Nigra или чёрный лотос— вызывает сильнейшие галлюцинации и используется людьми малообразованными в ведьмовских практиках. Считается, что оно открывает людям взгляд на мир духов...- Розенкорд сел на любимого конька и явно готов был говорить ещё и ещё, но был прерван стремительно теряющим терпение Ортогом,
-К делу, мэтр Розенкорд, к делу!
-Как я уже говорил, сие растение было мной обнаружено в одном из котлов, для которого готовили пищу отряду. Среди нас предатель, друзья!- с поклоном произнёс мэтр Розенкорд.
Из дальнейших выяснений стало ясно, что готовкой занимались двое темноволосых девочек с белыми прядями, светловолосая женщина с пышными формами и Рэйнхольд.
Ортог, отведя Лиама в сторону, препоручил дальнейшие разбирательства ему, велев не стесняться в средствах в поисках предателя.
>>592315
Айникки заметила, что картина стала более нормальной — исчез и член Лиама, и его раздвоенный язык... На мгновение степнячка подумала, что всё действительно было просто кошмаром, ужасным видением. Но убеждение это было столь хрупким, что появление Дори с кровью у рта тут же его разрушило. С воплем, не взирая на остриё меча, что смотело ей в лицо, Айникки вскочила и бросилась бежать.
Крепкие руки подоспевших мужчин схватили её так, что ни отчаянная ярость загнанного зверя, ни слёзы не могли помочь. Айникки боролась так, будто её ведут на мучительную смерть, если не хуже. Но всё её желание спастись, бежать, не спасло от плена и верёвок.
Лагерь оказался удивительно... нормальным. Ни обглоданных тел, ни телесных жидкостей разного происхождения. Даже безумный король, Ортог, казался всего лишь обеспокоенным, но никак не сумасшедшим. Вскоре девушка прекратила бесплодные попытки справиться с гномьими узлами и просто ждала ужасной участи.
Разговор, что Айникки слышала, быстро вернул ей надежду.
— Эй, мужланы! — зло крикнула она, когда всё наконец стало на места. — Развяжите, быстро! Я хочу лично вырвать глотку тому, кто сотворил со мной такое!
Осыпая караванщиков ругательствами, Айникки вновь начала брыкаться.
Айникки заметила, что картина стала более нормальной — исчез и член Лиама, и его раздвоенный язык... На мгновение степнячка подумала, что всё действительно было просто кошмаром, ужасным видением. Но убеждение это было столь хрупким, что появление Дори с кровью у рта тут же его разрушило. С воплем, не взирая на остриё меча, что смотело ей в лицо, Айникки вскочила и бросилась бежать.
Крепкие руки подоспевших мужчин схватили её так, что ни отчаянная ярость загнанного зверя, ни слёзы не могли помочь. Айникки боролась так, будто её ведут на мучительную смерть, если не хуже. Но всё её желание спастись, бежать, не спасло от плена и верёвок.
Лагерь оказался удивительно... нормальным. Ни обглоданных тел, ни телесных жидкостей разного происхождения. Даже безумный король, Ортог, казался всего лишь обеспокоенным, но никак не сумасшедшим. Вскоре девушка прекратила бесплодные попытки справиться с гномьими узлами и просто ждала ужасной участи.
Разговор, что Айникки слышала, быстро вернул ей надежду.
— Эй, мужланы! — зло крикнула она, когда всё наконец стало на места. — Развяжите, быстро! Я хочу лично вырвать глотку тому, кто сотворил со мной такое!
Осыпая караванщиков ругательствами, Айникки вновь начала брыкаться.
>>592182
— В таком случае, было бы невежливо не воспользоваться вашим гостеприимством.
Нели коротко поклонилась и вновь ухватилась за трость. Её начало мутить от аммиачного запаха, но она решила во что бы то ни стало сохранять трезвую голову. Ну, насколько это возможно.
Сама башня создавала впечатление живого организма. Теперь догадка о живых кораллах, заманивающих людей в своё нутро, а потом переваривающий их, казалась не такой уж догадкой. Правда, рассказывали обычно о кораллах под водой.
Хотя, кто ж их, пустынных духов, разберёт?
Нели наклонилась к Эмили и осторожно прошептала:
— Держи ухо востро. Нас приглашают внутрь, и довольно по-доброму, гостеприимно, но... что-то мне не нравится. То ли это разница в языках — мы всё же иначе говорим — то ли нас ждёт сюрприз. Если пойдём, нужно быть готовыми вырываться обратно. Ну, с боем, понимаешь. Идём или нет?
Девушка в нерешительности смотрела на спутницу и кусала губы в волнении. Было видно, что она так и не решилась на что-то одно, и ждёт, что Эмили поставит точку и подскажет решение. На самостоятельное решение у Нели храбрости бы не хватило.
— В таком случае, было бы невежливо не воспользоваться вашим гостеприимством.
Нели коротко поклонилась и вновь ухватилась за трость. Её начало мутить от аммиачного запаха, но она решила во что бы то ни стало сохранять трезвую голову. Ну, насколько это возможно.
Сама башня создавала впечатление живого организма. Теперь догадка о живых кораллах, заманивающих людей в своё нутро, а потом переваривающий их, казалась не такой уж догадкой. Правда, рассказывали обычно о кораллах под водой.
Хотя, кто ж их, пустынных духов, разберёт?
Нели наклонилась к Эмили и осторожно прошептала:
— Держи ухо востро. Нас приглашают внутрь, и довольно по-доброму, гостеприимно, но... что-то мне не нравится. То ли это разница в языках — мы всё же иначе говорим — то ли нас ждёт сюрприз. Если пойдём, нужно быть готовыми вырываться обратно. Ну, с боем, понимаешь. Идём или нет?
Девушка в нерешительности смотрела на спутницу и кусала губы в волнении. Было видно, что она так и не решилась на что-то одно, и ждёт, что Эмили поставит точку и подскажет решение. На самостоятельное решение у Нели храбрости бы не хватило.
>>592596
>>592182
Пока Лисиц и Нели разговаривали, Эмили стояла и думала о том, что Лис слишком неестественно себя ведёт. Возможно, это был запах аммиака, которым приводили себя в легионе. Возможно, это была магия. Учитывая обеспокоенность Нели, это версию исключать было нельзя. Ну и, наконец, сама башня. Кто бы не был этот Хроанар, стоило бы зайти к нему и поговорить. Даже если дело закончится сожжением башни и казни её обитателей, как делал это Ревнитель Дэвид, то так тому и быть
-Хорошо, Лис. Мы зайдём внутрь. Мы пришли с миром, но в обиду себя не дадим. Эй, Арвин - уже в бархан крикнула Эмили союзнику - Иди сюда!! Время идти, как бы тебе того не хотелось. Ну что, Лисёнок, веди!
Как только Арвин подошёл, Эмили, убедившись, что Лис не смотрит, дала понять парню, что стоит держать глаз востро. Напоследок вдохнув свежий воздух, легионер приготовилась отправляться в неизведанность, вставая первой и готовясь принимать опасность первой
>>592182
Пока Лисиц и Нели разговаривали, Эмили стояла и думала о том, что Лис слишком неестественно себя ведёт. Возможно, это был запах аммиака, которым приводили себя в легионе. Возможно, это была магия. Учитывая обеспокоенность Нели, это версию исключать было нельзя. Ну и, наконец, сама башня. Кто бы не был этот Хроанар, стоило бы зайти к нему и поговорить. Даже если дело закончится сожжением башни и казни её обитателей, как делал это Ревнитель Дэвид, то так тому и быть
-Хорошо, Лис. Мы зайдём внутрь. Мы пришли с миром, но в обиду себя не дадим. Эй, Арвин - уже в бархан крикнула Эмили союзнику - Иди сюда!! Время идти, как бы тебе того не хотелось. Ну что, Лисёнок, веди!
Как только Арвин подошёл, Эмили, убедившись, что Лис не смотрит, дала понять парню, что стоит держать глаз востро. Напоследок вдохнув свежий воздух, легионер приготовилась отправляться в неизведанность, вставая первой и готовясь принимать опасность первой
ЭХА
Появление третьего путника ничуть не удивило лисицу. Она махнула рукой, призывая следовать за собой и пошла по устланному красно-золотым ковром коридору с высоким потолком, направляясь к овальной двери в его конце. До ушей Нэли донеслись рычание и глубокие нутряные стоны, доносящиеся из-за двери по левую руку. При приближении лисицы и идущих за ней путников, дверь распахнулась сама собой, словно по волшебству и взгляду путников открылся величественный обеденный зал. Длинный стол из отполированных сосновых досок окружали массивные кресла с высокими спинками, покрытые затейливой резьбой. Стены увешивали щиты и знамёна, каждое из которых изображало алые кисти рук на жёлтом фоне, свитые вместе в подобие солнца.
-Ожидайте здесь,- существо кивком указало в сторону стола,
-Повелитель Хроанар скоро явится!- лисица направилась направо, в сторону ещё одной двери, цветом сливающейся со стенами. Ещё одна дверь виднелась и по левую сторону от входа в обеденную залу.
Несколько ошарашенные странным созданием и не менее странной башней посреди бесплодной пустыни, путники не сразу заметили, что стол буквально ломился от разнообразнейших яств, но там, где спасовало зрение, на помощь пришло обоняние. Стейки из розового сочного мяса, со вкусом разложенные на глиняных тарелках и тонущие в собственном соке. Ломтики тунца тоньше бумаги, изящно скрученные в подобие оригами. Пирожные, украшенные клубникой и взбитыми сливками. Полные густого красного вина кувшины и кубки из керамики. Угощение манило и дразнило, радуя сразу два из пяти чувств своим видом и призывая вонзив зубы в сочную плоть, скорей попробовать себя.
Появление третьего путника ничуть не удивило лисицу. Она махнула рукой, призывая следовать за собой и пошла по устланному красно-золотым ковром коридору с высоким потолком, направляясь к овальной двери в его конце. До ушей Нэли донеслись рычание и глубокие нутряные стоны, доносящиеся из-за двери по левую руку. При приближении лисицы и идущих за ней путников, дверь распахнулась сама собой, словно по волшебству и взгляду путников открылся величественный обеденный зал. Длинный стол из отполированных сосновых досок окружали массивные кресла с высокими спинками, покрытые затейливой резьбой. Стены увешивали щиты и знамёна, каждое из которых изображало алые кисти рук на жёлтом фоне, свитые вместе в подобие солнца.
-Ожидайте здесь,- существо кивком указало в сторону стола,
-Повелитель Хроанар скоро явится!- лисица направилась направо, в сторону ещё одной двери, цветом сливающейся со стенами. Ещё одна дверь виднелась и по левую сторону от входа в обеденную залу.
Несколько ошарашенные странным созданием и не менее странной башней посреди бесплодной пустыни, путники не сразу заметили, что стол буквально ломился от разнообразнейших яств, но там, где спасовало зрение, на помощь пришло обоняние. Стейки из розового сочного мяса, со вкусом разложенные на глиняных тарелках и тонущие в собственном соке. Ломтики тунца тоньше бумаги, изящно скрученные в подобие оригами. Пирожные, украшенные клубникой и взбитыми сливками. Полные густого красного вина кувшины и кубки из керамики. Угощение манило и дразнило, радуя сразу два из пяти чувств своим видом и призывая вонзив зубы в сочную плоть, скорей попробовать себя.
>>592701
Надо быть готовым. Всё то время, что девушки провели в болтовне с существом, Арвин разглядывал его через прорезь в шлеме, что под солнцем пустыни начинал потихоньку превращаться в одну сильно вогнутую сковороду, однако не избалованному подшлемником Арвину было как-то всё-равно. Бочка с солониной была слегка прикопана в дюне, за которой воитель скрывался, поэтому о ней думать не приходилось.
И вот, в его сторону раздался крик, зовущий его к башне. Чёрт бы их побрал и лисицу, что заговорила им зубы. Справляясь с желанием взять оную за шею и начать вытрясать правду, Арв поспешил вслед за группой в странно пахнущую башню. В полном молчании он следовал позади всей группы, постоянно кидая взгляды в сторону - его чувство самосохранения просто верещало о вопиющей подозрительности окружающей башни.
Затем, группу довели до места, которое вполне можно было назвать обеденным залом. Украшенное щитами и знамёнами, у гладиатора возник вопрос, который он задал напрямую к Нели: - Ты можешь определить кому эти щиты и знамена пренадлежат? Случаем, не уничтоженным и забытым армиям? -После чего Арв развернулся, вновь окидывая зал, а точнее стол.
- Я бы не стал что-либо пробовать сейчас, или же потом. Свежая еда, да посреди пустыни - в такую сказку даже маленький ребёнок с трудом поверит. - И не дожидаясь пока его дамы хоть как-то отреагируют, Арв поспешил найти какой-нибудь столовый прибор и проверить подлинность явств самым простым способом - просто их потыкать. Если же владелец башни предпочитает заглатывать всё целиком, то сгодится один из мечей, висевших на спине Арва.
Надо быть готовым. Всё то время, что девушки провели в болтовне с существом, Арвин разглядывал его через прорезь в шлеме, что под солнцем пустыни начинал потихоньку превращаться в одну сильно вогнутую сковороду, однако не избалованному подшлемником Арвину было как-то всё-равно. Бочка с солониной была слегка прикопана в дюне, за которой воитель скрывался, поэтому о ней думать не приходилось.
И вот, в его сторону раздался крик, зовущий его к башне. Чёрт бы их побрал и лисицу, что заговорила им зубы. Справляясь с желанием взять оную за шею и начать вытрясать правду, Арв поспешил вслед за группой в странно пахнущую башню. В полном молчании он следовал позади всей группы, постоянно кидая взгляды в сторону - его чувство самосохранения просто верещало о вопиющей подозрительности окружающей башни.
Затем, группу довели до места, которое вполне можно было назвать обеденным залом. Украшенное щитами и знамёнами, у гладиатора возник вопрос, который он задал напрямую к Нели: - Ты можешь определить кому эти щиты и знамена пренадлежат? Случаем, не уничтоженным и забытым армиям? -После чего Арв развернулся, вновь окидывая зал, а точнее стол.
- Я бы не стал что-либо пробовать сейчас, или же потом. Свежая еда, да посреди пустыни - в такую сказку даже маленький ребёнок с трудом поверит. - И не дожидаясь пока его дамы хоть как-то отреагируют, Арв поспешил найти какой-нибудь столовый прибор и проверить подлинность явств самым простым способом - просто их потыкать. Если же владелец башни предпочитает заглатывать всё целиком, то сгодится один из мечей, висевших на спине Арва.
Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Пирожные, мясо, рыба. Слюнки так и текут. Нели уже потянулась было за угощением, но вовремя отдёрнула руку, только заслышав слова Арвина.
— Я... я даже и не знаю, — она ещё раз рассеяно взглянула на знамёна. — Нет, таких никогда раньше не видела. Я, знаешь ли, в геральдике не очень, могу сказать только за то, что видела. А корабли под такими знамёнами на Берг не заплывали, это точно.
Нели отодвинула одно из крайних кресел и села, не выпуская трость из рук.
— Если всё обойдётся, говорить будем через меня. Я постараюсь всё-всё перевести, если, конечно, смогу. Они тут говорят на таком варианте приморского... жутко старый, в общем. Так никто уже нигде не говорит. Пока что мне известно только, что это дворец Хроанара, повелителя этих земель, и он то ли из очень древнего рода, то ли так называется их... вид? Хм. Хм-хм-хм... Может, кто-нибудь из вас слышал про Дуван'ку?
— Я... я даже и не знаю, — она ещё раз рассеяно взглянула на знамёна. — Нет, таких никогда раньше не видела. Я, знаешь ли, в геральдике не очень, могу сказать только за то, что видела. А корабли под такими знамёнами на Берг не заплывали, это точно.
Нели отодвинула одно из крайних кресел и села, не выпуская трость из рук.
— Если всё обойдётся, говорить будем через меня. Я постараюсь всё-всё перевести, если, конечно, смогу. Они тут говорят на таком варианте приморского... жутко старый, в общем. Так никто уже нигде не говорит. Пока что мне известно только, что это дворец Хроанара, повелителя этих земель, и он то ли из очень древнего рода, то ли так называется их... вид? Хм. Хм-хм-хм... Может, кто-нибудь из вас слышал про Дуван'ку?
Атмосфера внутри, за исключением запаха, вполне располагала к себе. Первым делом, Эмили взглянула на гербы, пытаясь вспомнить занятия по геральдике. Какие-то основы вспоминались, но на примерах реальных государств встреч не было. Единственное - снова примеры из сказок. Усевшись за стол, Эмили решила порассуждать вслух
-Какое-то сказочное место, не иначе. Полные блюда, гербы из сказок. Ещё и говорящий лис. Скажи кому, сочтут, что я в театре аристократов побывала. Вечно они нанюхаются своего кса'никиуса, а потом устраивают оргии. Бррр, аж противно вспоминать
От воспоминаний, девушка не притронулась к еде, вняв словам Арвина, хотя, сочный стейк из мяса слона манил, как слиток золота. Но уже почти дотронувшись до него, Эмили отдёрнула руку, прикусывая губу, чтобы не сорваться и не накинуться на мясо.
Оставалось только ждать владыки башни. И именно этим все и занялись. Однако, стейк манил, и Эверетт ловила себя на мысли, что ещё чуть-чуть, и она кинется на него, словно голодная кошка
-Какое-то сказочное место, не иначе. Полные блюда, гербы из сказок. Ещё и говорящий лис. Скажи кому, сочтут, что я в театре аристократов побывала. Вечно они нанюхаются своего кса'никиуса, а потом устраивают оргии. Бррр, аж противно вспоминать
От воспоминаний, девушка не притронулась к еде, вняв словам Арвина, хотя, сочный стейк из мяса слона манил, как слиток золота. Но уже почти дотронувшись до него, Эмили отдёрнула руку, прикусывая губу, чтобы не сорваться и не накинуться на мясо.
Оставалось только ждать владыки башни. И именно этим все и занялись. Однако, стейк манил, и Эверетт ловила себя на мысли, что ещё чуть-чуть, и она кинется на него, словно голодная кошка
ЭХА
Подхваченная со стола золотая вилка легко вошла в кусок лососины. Из проткнутого стейка заструился прозрачный сок. Пока путники оглядывались по сторонам, двери, за которыми скрылась лисица, распахнулись. Двое косматых звероподобных существа несли закрытый паланкин, на боках которого были подвешены две глефы. Одно из существ обликом напоминало гориллу, другое было схоже с огромным бурым медведем, вставшим на задние лапы. Одеждой обоим служили туники из багровой ткани, заколотые на плече бронзовыми брошами. Поставив паланкин, они встали по обе стороны от него, взяв оружие наизготовку. Из глубин паланкина, скрытых красным тяжёлым бархатом и парчой раздалась незнакомая путникам певучая речь. Лисица, до этого скрывающаяся за носилками, выступила вперёд, переводя сказанное,
-Повелитель Хроанар, лорд-протектор Дюн, властелин башни Плоти, тот, чья Багряная рука исцеляет, творит и уничтожает, последний из живущих Дуван'ку рад приветствовать гостей в своих покоях! Он предлагает вам назвать свои имена и без стеснения насладиться его гостеприимством, вкусив даров Дюн!
Подхваченная со стола золотая вилка легко вошла в кусок лососины. Из проткнутого стейка заструился прозрачный сок. Пока путники оглядывались по сторонам, двери, за которыми скрылась лисица, распахнулись. Двое косматых звероподобных существа несли закрытый паланкин, на боках которого были подвешены две глефы. Одно из существ обликом напоминало гориллу, другое было схоже с огромным бурым медведем, вставшим на задние лапы. Одеждой обоим служили туники из багровой ткани, заколотые на плече бронзовыми брошами. Поставив паланкин, они встали по обе стороны от него, взяв оружие наизготовку. Из глубин паланкина, скрытых красным тяжёлым бархатом и парчой раздалась незнакомая путникам певучая речь. Лисица, до этого скрывающаяся за носилками, выступила вперёд, переводя сказанное,
-Повелитель Хроанар, лорд-протектор Дюн, властелин башни Плоти, тот, чья Багряная рука исцеляет, творит и уничтожает, последний из живущих Дуван'ку рад приветствовать гостей в своих покоях! Он предлагает вам назвать свои имена и без стеснения насладиться его гостеприимством, вкусив даров Дюн!
>>593187
Арвин ткнул вилкой в лососину и из неё закономерно вытек сок. А значит, еда была настоящая! Вспоминая сюжеты сказок, Эмили перебрала манипуляции с едой. Красной шапочкой и пирожками тут не пахло(хотя пирожки на столе были загляденье), белоснежкой и яблоком тоже. Да и в остальных сказках не было ТАКОГО обилия еды. Разве что в "Записках огра из болот" главный герой едой кидался в злую фею, но что-то тут эта ситуация не подходила. Ещё и непонятное воодушевление накатило на девушку. Нет, этот стейк из слона точно надо попробовать
Спустя какое-то мгновение, звери внесли паланкин, Эмили, согласно правилам этикета, встала из-за стола, приветствуя хозяина, даже несмотря на то, что она девушка. Попадание в такое место могло сулить что угодно, поэтому, стоило не пренебрегать таким, к тому же, в первую очередь, девушка являлась рыцарем. А по праву, приветствовать хозяина стоило
-Эмили вон Эверетт, Лорд-протектор! - склонив голову в полупоклоне, девушка поприветствовала хозяина. И дождавшись если на нас резко не нападут, пока приветствия не закончатся, села за стол на своё же место. И жажда откушать деликатес оказалась сильнее здравого смысла. Кусок стейка оказался на блюде Эмили, а та, вонзив в него нож и вилку, решила отпробовать кусок, ожидая, что произойдёт с ней
Арвин ткнул вилкой в лососину и из неё закономерно вытек сок. А значит, еда была настоящая! Вспоминая сюжеты сказок, Эмили перебрала манипуляции с едой. Красной шапочкой и пирожками тут не пахло(хотя пирожки на столе были загляденье), белоснежкой и яблоком тоже. Да и в остальных сказках не было ТАКОГО обилия еды. Разве что в "Записках огра из болот" главный герой едой кидался в злую фею, но что-то тут эта ситуация не подходила. Ещё и непонятное воодушевление накатило на девушку. Нет, этот стейк из слона точно надо попробовать
Спустя какое-то мгновение, звери внесли паланкин, Эмили, согласно правилам этикета, встала из-за стола, приветствуя хозяина, даже несмотря на то, что она девушка. Попадание в такое место могло сулить что угодно, поэтому, стоило не пренебрегать таким, к тому же, в первую очередь, девушка являлась рыцарем. А по праву, приветствовать хозяина стоило
-Эмили вон Эверетт, Лорд-протектор! - склонив голову в полупоклоне, девушка поприветствовала хозяина. И дождавшись если на нас резко не нападут, пока приветствия не закончатся, села за стол на своё же место. И жажда откушать деликатес оказалась сильнее здравого смысла. Кусок стейка оказался на блюде Эмили, а та, вонзив в него нож и вилку, решила отпробовать кусок, ожидая, что произойдёт с ней
ЭХА
Кусок лососины оказался приготовлен лучше некуда. Хрустящая корочка снаружи и нежная, тающая во рту плоть внутри. Голод взял своё и Эмили неожиданно для самой быстро расправилась с первым куском, ощутив настоящее блаженство и слегка запачкав подбородок соком.
Из паланкина снова раздалась певучая речь,
-Повелителя Хроанара хочет услышать новости из людских земель!- быстро перевёл лис и навострив уши, прислушался к шёпоту из паланкина,
-И рекомендует вам добавить брусничного соуса к следующему куску, Эмили вон Эверетт.
Кусок лососины оказался приготовлен лучше некуда. Хрустящая корочка снаружи и нежная, тающая во рту плоть внутри. Голод взял своё и Эмили неожиданно для самой быстро расправилась с первым куском, ощутив настоящее блаженство и слегка запачкав подбородок соком.
Из паланкина снова раздалась певучая речь,
-Повелителя Хроанара хочет услышать новости из людских земель!- быстро перевёл лис и навострив уши, прислушался к шёпоту из паланкина,
-И рекомендует вам добавить брусничного соуса к следующему куску, Эмили вон Эверетт.
>>593187
>>593497
>>593512
Лососина прямо сочилась соком. Арвин нервно сглотнул слюну, что гулко отдалось в затылке. Нет, он точно должен держать себя в руках, ибо это определённая западня.
Как только за спиной гладиатора раздался скрип дверей и в зал вносили паланкин, воитель оставил вилку, разворачиваясь к паланкину лицом, дабы увидеть, кто же в самом деле правил этой башней.
-Имя мне Арвин, и народом был я прозван Тёмным Сиянием. Последним из Двадцати Неумирающих, Чемпионом Багровых Песков Великой Арены Аккарда, что лежит в руинах за Тенистым Океаном, Дьяволом Длинных Ночей Аккарда, что воспето в бесчисленных балладах. Благодарен за радушный приём, Лорд-протектор, моих спутниц и меня. -Закончив своё вступление, Арв приложил сомкнутую в кулак руку к груди и наклонился вперёд, тут же изгибаясь обратно, бросая взгляд сквозь щель в шлему на стражей паланкина.
- К сожалению, или к счастью-ли, корабль, на котором плыли мы, разбился о скалы поблизости отсюда. Мы, вероятно, последние уцелевшие из команды. И к ещё большему сожалению шлем, что сейчас на мне, заржавел от морской воды, в которой он успел побывать, и забрало его теперь не поднять. Так что прошу Вас простить мне мою дерзость, коль я не могу вкусить даров Дюн.
>>593497
>>593512
Лососина прямо сочилась соком. Арвин нервно сглотнул слюну, что гулко отдалось в затылке. Нет, он точно должен держать себя в руках, ибо это определённая западня.
Как только за спиной гладиатора раздался скрип дверей и в зал вносили паланкин, воитель оставил вилку, разворачиваясь к паланкину лицом, дабы увидеть, кто же в самом деле правил этой башней.
-Имя мне Арвин, и народом был я прозван Тёмным Сиянием. Последним из Двадцати Неумирающих, Чемпионом Багровых Песков Великой Арены Аккарда, что лежит в руинах за Тенистым Океаном, Дьяволом Длинных Ночей Аккарда, что воспето в бесчисленных балладах. Благодарен за радушный приём, Лорд-протектор, моих спутниц и меня. -Закончив своё вступление, Арв приложил сомкнутую в кулак руку к груди и наклонился вперёд, тут же изгибаясь обратно, бросая взгляд сквозь щель в шлему на стражей паланкина.
- К сожалению, или к счастью-ли, корабль, на котором плыли мы, разбился о скалы поблизости отсюда. Мы, вероятно, последние уцелевшие из команды. И к ещё большему сожалению шлем, что сейчас на мне, заржавел от морской воды, в которой он успел побывать, и забрало его теперь не поднять. Так что прошу Вас простить мне мою дерзость, коль я не могу вкусить даров Дюн.
>>593187
Нели обожала сладости. Торты она уминала за полдня, хлеб с вареньем и мёдом могла есть неделями без перерыва, а такой редкий в доме бабки Хильды шоколад тем более надолго не задерживался.
Поэтому первыми под прицел попали ягодные пирожные, а когда с ними было покончено, она унюхала что-то, похожее на маленькие кусочки шоколада, но начинённые орехами и какими-то пряностями, которые девушке ещё ни разу в жизни не доводилось пробовать.
Тем временем внесли паланкин и завязалась эта необычная беседа с двумя переводчиками. Нели умудрялась одновременно есть, слушать и тараторить. Один раз только, на слове «лорд-протектор», она чуть не поперхнулась, но всё же перевела, надеясь, что уважаемые хозяева не увидели её округлившихся от удивления глаз. У них, на севере, лордами-протекторами назывались либо регенты при малолетних королях, либо диктаторы при республиканском строе. И, поскольку народа Дюн девушка как-то не заметила вне дворца, она рассчитывала на пребывание во дворце наследника, коему Хроанар держит престол. Ну, и, наконец, как только в соседних землях заводился лорд-протектор, он незамедлительно шел бить Торговый Союз. Поэтому города Союза, будучи вольными и республиканскими, всегда поддерживали многовековую монархию и регентство матери, по возможности.
— Нели Хофф с Берга, третьего города Торгового Союза, Ваше Высочество. Наш корабль налетел на скалы, и если бы не ваша милость, то мы наверняка не выжили бы в дюнах.
Вопрос о новостях поставил Нели в тупик, но у неё было время всё обдумать, пока она на автомате переводила всё, что наговорил Арвин, а наговорил он удивительно много. Девушка удивлённо посмотрела на него, когда произносила слова о некоей арене Аккарда. Ну, теперь-то он точно не отвертится от вопросов, столько-то титулов! Он военачальник? Или, ещё страшнее, жрец какого-то незнакомого культа? То-то он сразу показался ей странным!
На словах о шлеме она споткнулась, и на её лице отразилось «да ты шутишь, что ли, как я это им скажу?».
— Не уверена, что поняла его правильно, Ваше Величество, — сочинила на ходу Нели, —но Арвин вынужден следовать священному обету и на приёмах всегда скрывать лицо шлемом, чтобы не впасть в грех чревоугодия. Мы готовы поведать о любых новостях, что заинтересуют Ваше Высочество, но мелких новостей так много, что мы не управимся и за тридцать лун.
Нели обожала сладости. Торты она уминала за полдня, хлеб с вареньем и мёдом могла есть неделями без перерыва, а такой редкий в доме бабки Хильды шоколад тем более надолго не задерживался.
Поэтому первыми под прицел попали ягодные пирожные, а когда с ними было покончено, она унюхала что-то, похожее на маленькие кусочки шоколада, но начинённые орехами и какими-то пряностями, которые девушке ещё ни разу в жизни не доводилось пробовать.
Тем временем внесли паланкин и завязалась эта необычная беседа с двумя переводчиками. Нели умудрялась одновременно есть, слушать и тараторить. Один раз только, на слове «лорд-протектор», она чуть не поперхнулась, но всё же перевела, надеясь, что уважаемые хозяева не увидели её округлившихся от удивления глаз. У них, на севере, лордами-протекторами назывались либо регенты при малолетних королях, либо диктаторы при республиканском строе. И, поскольку народа Дюн девушка как-то не заметила вне дворца, она рассчитывала на пребывание во дворце наследника, коему Хроанар держит престол. Ну, и, наконец, как только в соседних землях заводился лорд-протектор, он незамедлительно шел бить Торговый Союз. Поэтому города Союза, будучи вольными и республиканскими, всегда поддерживали многовековую монархию и регентство матери, по возможности.
— Нели Хофф с Берга, третьего города Торгового Союза, Ваше Высочество. Наш корабль налетел на скалы, и если бы не ваша милость, то мы наверняка не выжили бы в дюнах.
Вопрос о новостях поставил Нели в тупик, но у неё было время всё обдумать, пока она на автомате переводила всё, что наговорил Арвин, а наговорил он удивительно много. Девушка удивлённо посмотрела на него, когда произносила слова о некоей арене Аккарда. Ну, теперь-то он точно не отвертится от вопросов, столько-то титулов! Он военачальник? Или, ещё страшнее, жрец какого-то незнакомого культа? То-то он сразу показался ей странным!
На словах о шлеме она споткнулась, и на её лице отразилось «да ты шутишь, что ли, как я это им скажу?».
— Не уверена, что поняла его правильно, Ваше Величество, — сочинила на ходу Нели, —но Арвин вынужден следовать священному обету и на приёмах всегда скрывать лицо шлемом, чтобы не впасть в грех чревоугодия. Мы готовы поведать о любых новостях, что заинтересуют Ваше Высочество, но мелких новостей так много, что мы не управимся и за тридцать лун.
>>593187
Нели обожала сладости. Торты она уминала за полдня, хлеб с вареньем и мёдом могла есть неделями без перерыва, а такой редкий в доме бабки Хильды шоколад тем более надолго не задерживался.
Поэтому первыми под прицел попали ягодные пирожные, а когда с ними было покончено, она унюхала что-то, похожее на маленькие кусочки шоколада, но начинённые орехами и какими-то пряностями, которые девушке ещё ни разу в жизни не доводилось пробовать.
Тем временем внесли паланкин и завязалась эта необычная беседа с двумя переводчиками. Нели умудрялась одновременно есть, слушать и тараторить. Один раз только, на слове «лорд-протектор», она чуть не поперхнулась, но всё же перевела, надеясь, что уважаемые хозяева не увидели её округлившихся от удивления глаз. У них, на севере, лордами-протекторами назывались либо регенты при малолетних королях, либо диктаторы при республиканском строе. И, поскольку народа Дюн девушка как-то не заметила вне дворца, она рассчитывала на пребывание во дворце наследника, коему Хроанар держит престол. Ну, и, наконец, как только в соседних землях заводился лорд-протектор, он незамедлительно шел бить Торговый Союз. Поэтому города Союза, будучи вольными и республиканскими, всегда поддерживали многовековую монархию и регентство матери, по возможности.
— Нели Хофф с Берга, третьего города Торгового Союза, Ваше Высочество. Наш корабль налетел на скалы, и если бы не ваша милость, то мы наверняка не выжили бы в дюнах.
Вопрос о новостях поставил Нели в тупик, но у неё было время всё обдумать, пока она на автомате переводила всё, что наговорил Арвин, а наговорил он удивительно много. Девушка удивлённо посмотрела на него, когда произносила слова о некоей арене Аккарда. Ну, теперь-то он точно не отвертится от вопросов, столько-то титулов! Он военачальник? Или, ещё страшнее, жрец какого-то незнакомого культа? То-то он сразу показался ей странным!
На словах о шлеме она споткнулась, и на её лице отразилось «да ты шутишь, что ли, как я это им скажу?».
— Не уверена, что поняла его правильно, Ваше Величество, — сочинила на ходу Нели, —но Арвин вынужден следовать священному обету и на приёмах всегда скрывать лицо шлемом, чтобы не впасть в грех чревоугодия. Мы готовы поведать о любых новостях, что заинтересуют Ваше Высочество, но мелких новостей так много, что мы не управимся и за тридцать лун.
Нели обожала сладости. Торты она уминала за полдня, хлеб с вареньем и мёдом могла есть неделями без перерыва, а такой редкий в доме бабки Хильды шоколад тем более надолго не задерживался.
Поэтому первыми под прицел попали ягодные пирожные, а когда с ними было покончено, она унюхала что-то, похожее на маленькие кусочки шоколада, но начинённые орехами и какими-то пряностями, которые девушке ещё ни разу в жизни не доводилось пробовать.
Тем временем внесли паланкин и завязалась эта необычная беседа с двумя переводчиками. Нели умудрялась одновременно есть, слушать и тараторить. Один раз только, на слове «лорд-протектор», она чуть не поперхнулась, но всё же перевела, надеясь, что уважаемые хозяева не увидели её округлившихся от удивления глаз. У них, на севере, лордами-протекторами назывались либо регенты при малолетних королях, либо диктаторы при республиканском строе. И, поскольку народа Дюн девушка как-то не заметила вне дворца, она рассчитывала на пребывание во дворце наследника, коему Хроанар держит престол. Ну, и, наконец, как только в соседних землях заводился лорд-протектор, он незамедлительно шел бить Торговый Союз. Поэтому города Союза, будучи вольными и республиканскими, всегда поддерживали многовековую монархию и регентство матери, по возможности.
— Нели Хофф с Берга, третьего города Торгового Союза, Ваше Высочество. Наш корабль налетел на скалы, и если бы не ваша милость, то мы наверняка не выжили бы в дюнах.
Вопрос о новостях поставил Нели в тупик, но у неё было время всё обдумать, пока она на автомате переводила всё, что наговорил Арвин, а наговорил он удивительно много. Девушка удивлённо посмотрела на него, когда произносила слова о некоей арене Аккарда. Ну, теперь-то он точно не отвертится от вопросов, столько-то титулов! Он военачальник? Или, ещё страшнее, жрец какого-то незнакомого культа? То-то он сразу показался ей странным!
На словах о шлеме она споткнулась, и на её лице отразилось «да ты шутишь, что ли, как я это им скажу?».
— Не уверена, что поняла его правильно, Ваше Величество, — сочинила на ходу Нели, —но Арвин вынужден следовать священному обету и на приёмах всегда скрывать лицо шлемом, чтобы не впасть в грех чревоугодия. Мы готовы поведать о любых новостях, что заинтересуют Ваше Высочество, но мелких новостей так много, что мы не управимся и за тридцать лун.
- Шертофф идиотх, ффф, уроф фонюсий! - десятник почувствовал соленоватый привкус на своих губах и зубах, а спиной - холодную и жесткую землю; ругань, вырвавшаяся изо рта, была глухой и шепелявой: Дори явно не ожидал такой прыти от увальня Варга, что стоило ему достаточно глупого падения... Тем яростнее поднялся дворф на ноги, сжимая свои пудовые кулаки - но лишь ради того, чтобы злым взглядом окинуть кучу-малу из караванщиков Ортога и брыкающегося цверга. Подскочив поближе и двинув ему по ребрам, Дори сунул под нос Варгу пучок дымящихся трав, с надеждой на то, что они прочистят ему разум (настойку же он решил не тратить). Не дождавшись ощутимого эффекта, десятник плюнул на это дело, приказав связать дворфа, после чего, схватив двух из личной охраны Ортога, бросился вослед за Лиамом.
Увиденное уже не удивило хмурого солдата - корчащаяся на земле Айникки, над которой нависал недоумевающий Лиам. Недолго думая, Дори решил повторить свой захват, совершенный в таверне - ему удалось, оставалось лишь уворачиваться от мелькающих локтей степнячки. Теперь нужно было добраться назад...
- Какие духи, ядрена вошь! - заорал десятник в ответ на слова Раффа. - Молодо-зелено, духи в семьдесят седьмом штреке у Отца сидят, сами их туда отправили, а это - есть предательство, барррррук, как и отметил мейстер Лео! - Выхватив из его руки небольшой лепесток, Дори вперился в него своими глазами, пытаясь вспомнить какие-либо данные о нем, в частности - противоядие.
- Лиама? Да, согласен, - Дори покивал головой в ответ на предложение Ортога, - он заплечных дел мастер толковый. Наверное. Хурр, чес гря, ни разу не видел его в деле... Лиам, постой! Ща, погоди, ахем, давай Хельгу расспросим! ХЕЛЬГА!!111 - завопил на всю стоянку Дори. Вдруг цвергиня смогла бы раскрыть завесу тайны над несчастными женщинами?
Восприятие+Выживание на распознание травки и противоядие 5d10: (4 + 10 + 2 + 10 + 10) = 36
Увиденное уже не удивило хмурого солдата - корчащаяся на земле Айникки, над которой нависал недоумевающий Лиам. Недолго думая, Дори решил повторить свой захват, совершенный в таверне - ему удалось, оставалось лишь уворачиваться от мелькающих локтей степнячки. Теперь нужно было добраться назад...
- Какие духи, ядрена вошь! - заорал десятник в ответ на слова Раффа. - Молодо-зелено, духи в семьдесят седьмом штреке у Отца сидят, сами их туда отправили, а это - есть предательство, барррррук, как и отметил мейстер Лео! - Выхватив из его руки небольшой лепесток, Дори вперился в него своими глазами, пытаясь вспомнить какие-либо данные о нем, в частности - противоядие.
- Лиама? Да, согласен, - Дори покивал головой в ответ на предложение Ортога, - он заплечных дел мастер толковый. Наверное. Хурр, чес гря, ни разу не видел его в деле... Лиам, постой! Ща, погоди, ахем, давай Хельгу расспросим! ХЕЛЬГА!!111 - завопил на всю стоянку Дори. Вдруг цвергиня смогла бы раскрыть завесу тайны над несчастными женщинами?
Восприятие+Выживание на распознание травки и противоядие 5d10: (4 + 10 + 2 + 10 + 10) = 36
332 Кб, 953x710ДАЛ
К Айникки подошёл один из братьев-горцев из десятки Бриара,
-Не буянь только, красавица!- и споро развязал верёвки, сковывающие движения степнячки. Кровь медленно возвращалась в покалывающие конечности.
Пришедшая по зову Дори цвергесса была немногословна и ситуацию особо не прояснила,
-Не общалась я с этими, они посторонь от меня держались. Но как мне погляделось, Агнеше и на херах у свинолюдов неплохо скакалось,- цвергесса кинула взгляд на светловолосую женщину с пышными формами,
-Божена умом тронутая, когда я там оказалась, она уже брюхатая была, мелких свины не трогали...- цвергесса задумчиво провела рукой по рыжему хохлу,
-Не знаю, Дори, может и прав Рафф, что духи-хуюхи эту поебень устроили!
Оглядев лепесток, Дори признал в нём дурман-траву, которую некоторые мужи поучёней и правда именовали кто чёрным лотосом, кто им же, но на староимперском, чтоб солидней звучало. Чёрные колючие кусты с белыми мелкими цветами росли в степях и пустынях и употреблялись людьми отчаянными и отчаявшимися. При употреблении дурман-трава вызывала сильнейшие галлюцинации, сводящие употребляющих её с ума и приводящих к тяжёлой зависимости, особенно при употреблении её внутрь. Употреблялась же дурман-трава по-разному. Кто-то жевал лепестки, кто-то вдыхал дым горящей травы, некоторые настаивали на ней отвары и настойки. Специфического антидота к ней не существовало, хотя рвота и промывание желудка помогали, но лишь в случае, если с момента жевания лепестков прошло немного времени. Иначе же, помочь могли лишь средства успокоительные, хоть тот же крепкий алкоголь.
-Ну что, десятник!? Раз уж Лиам отвечать не торопится, сам ими займёшься?- вопросил Ортог, глядя на Дори из под нахмуренных бровей.
ЭХА
Из под бархатной занавеси, закрывающей паланкин снова раздался мелодичный голос,
-Повелитель Хроанар заверяет вас, что никуда не торопится и с радостью услышит истории человеческих земель! Также он предлагает вам свою помощь!- лисица подошла к паланкину сбоку и нырнув под занавесь, появилась снова, но уже с деревянной табличкой в руках, покрытой слоем воска и костяным стилусом,
-Отметьте место, где ваш корабль потерпел крушение и повелитель Хроанар пошлёт своих поданных, протянуть руку помощи выжившим и горсть земли умершим!- лисица подошла к столу, протягивая табличку и стилус Эмили и Хофф.
К Айникки подошёл один из братьев-горцев из десятки Бриара,
-Не буянь только, красавица!- и споро развязал верёвки, сковывающие движения степнячки. Кровь медленно возвращалась в покалывающие конечности.
Пришедшая по зову Дори цвергесса была немногословна и ситуацию особо не прояснила,
-Не общалась я с этими, они посторонь от меня держались. Но как мне погляделось, Агнеше и на херах у свинолюдов неплохо скакалось,- цвергесса кинула взгляд на светловолосую женщину с пышными формами,
-Божена умом тронутая, когда я там оказалась, она уже брюхатая была, мелких свины не трогали...- цвергесса задумчиво провела рукой по рыжему хохлу,
-Не знаю, Дори, может и прав Рафф, что духи-хуюхи эту поебень устроили!
Оглядев лепесток, Дори признал в нём дурман-траву, которую некоторые мужи поучёней и правда именовали кто чёрным лотосом, кто им же, но на староимперском, чтоб солидней звучало. Чёрные колючие кусты с белыми мелкими цветами росли в степях и пустынях и употреблялись людьми отчаянными и отчаявшимися. При употреблении дурман-трава вызывала сильнейшие галлюцинации, сводящие употребляющих её с ума и приводящих к тяжёлой зависимости, особенно при употреблении её внутрь. Употреблялась же дурман-трава по-разному. Кто-то жевал лепестки, кто-то вдыхал дым горящей травы, некоторые настаивали на ней отвары и настойки. Специфического антидота к ней не существовало, хотя рвота и промывание желудка помогали, но лишь в случае, если с момента жевания лепестков прошло немного времени. Иначе же, помочь могли лишь средства успокоительные, хоть тот же крепкий алкоголь.
-Ну что, десятник!? Раз уж Лиам отвечать не торопится, сам ими займёшься?- вопросил Ортог, глядя на Дори из под нахмуренных бровей.
ЭХА
Из под бархатной занавеси, закрывающей паланкин снова раздался мелодичный голос,
-Повелитель Хроанар заверяет вас, что никуда не торопится и с радостью услышит истории человеческих земель! Также он предлагает вам свою помощь!- лисица подошла к паланкину сбоку и нырнув под занавесь, появилась снова, но уже с деревянной табличкой в руках, покрытой слоем воска и костяным стилусом,
-Отметьте место, где ваш корабль потерпел крушение и повелитель Хроанар пошлёт своих поданных, протянуть руку помощи выжившим и горсть земли умершим!- лисица подошла к столу, протягивая табличку и стилус Эмили и Хофф.
332 Кб, 953x710ДАЛ
К Айникки подошёл один из братьев-горцев из десятки Бриара,
-Не буянь только, красавица!- и споро развязал верёвки, сковывающие движения степнячки. Кровь медленно возвращалась в покалывающие конечности.
Пришедшая по зову Дори цвергесса была немногословна и ситуацию особо не прояснила,
-Не общалась я с этими, они посторонь от меня держались. Но как мне погляделось, Агнеше и на херах у свинолюдов неплохо скакалось,- цвергесса кинула взгляд на светловолосую женщину с пышными формами,
-Божена умом тронутая, когда я там оказалась, она уже брюхатая была, мелких свины не трогали...- цвергесса задумчиво провела рукой по рыжему хохлу,
-Не знаю, Дори, может и прав Рафф, что духи-хуюхи эту поебень устроили!
Оглядев лепесток, Дори признал в нём дурман-траву, которую некоторые мужи поучёней и правда именовали кто чёрным лотосом, кто им же, но на староимперском, чтоб солидней звучало. Чёрные колючие кусты с белыми мелкими цветами росли в степях и пустынях и употреблялись людьми отчаянными и отчаявшимися. При употреблении дурман-трава вызывала сильнейшие галлюцинации, сводящие употребляющих её с ума и приводящих к тяжёлой зависимости, особенно при употреблении её внутрь. Употреблялась же дурман-трава по-разному. Кто-то жевал лепестки, кто-то вдыхал дым горящей травы, некоторые настаивали на ней отвары и настойки. Специфического антидота к ней не существовало, хотя рвота и промывание желудка помогали, но лишь в случае, если с момента жевания лепестков прошло немного времени. Иначе же, помочь могли лишь средства успокоительные, хоть тот же крепкий алкоголь.
-Ну что, десятник!? Раз уж Лиам отвечать не торопится, сам ими займёшься?- вопросил Ортог, глядя на Дори из под нахмуренных бровей.
ЭХА
Из под бархатной занавеси, закрывающей паланкин снова раздался мелодичный голос,
-Повелитель Хроанар заверяет вас, что никуда не торопится и с радостью услышит истории человеческих земель! Также он предлагает вам свою помощь!- лисица подошла к паланкину сбоку и нырнув под занавесь, появилась снова, но уже с деревянной табличкой в руках, покрытой слоем воска и костяным стилусом,
-Отметьте место, где ваш корабль потерпел крушение и повелитель Хроанар пошлёт своих поданных, протянуть руку помощи выжившим и горсть земли умершим!- лисица подошла к столу, протягивая табличку и стилус Эмили и Хофф.
К Айникки подошёл один из братьев-горцев из десятки Бриара,
-Не буянь только, красавица!- и споро развязал верёвки, сковывающие движения степнячки. Кровь медленно возвращалась в покалывающие конечности.
Пришедшая по зову Дори цвергесса была немногословна и ситуацию особо не прояснила,
-Не общалась я с этими, они посторонь от меня держались. Но как мне погляделось, Агнеше и на херах у свинолюдов неплохо скакалось,- цвергесса кинула взгляд на светловолосую женщину с пышными формами,
-Божена умом тронутая, когда я там оказалась, она уже брюхатая была, мелких свины не трогали...- цвергесса задумчиво провела рукой по рыжему хохлу,
-Не знаю, Дори, может и прав Рафф, что духи-хуюхи эту поебень устроили!
Оглядев лепесток, Дори признал в нём дурман-траву, которую некоторые мужи поучёней и правда именовали кто чёрным лотосом, кто им же, но на староимперском, чтоб солидней звучало. Чёрные колючие кусты с белыми мелкими цветами росли в степях и пустынях и употреблялись людьми отчаянными и отчаявшимися. При употреблении дурман-трава вызывала сильнейшие галлюцинации, сводящие употребляющих её с ума и приводящих к тяжёлой зависимости, особенно при употреблении её внутрь. Употреблялась же дурман-трава по-разному. Кто-то жевал лепестки, кто-то вдыхал дым горящей травы, некоторые настаивали на ней отвары и настойки. Специфического антидота к ней не существовало, хотя рвота и промывание желудка помогали, но лишь в случае, если с момента жевания лепестков прошло немного времени. Иначе же, помочь могли лишь средства успокоительные, хоть тот же крепкий алкоголь.
-Ну что, десятник!? Раз уж Лиам отвечать не торопится, сам ими займёшься?- вопросил Ортог, глядя на Дори из под нахмуренных бровей.
ЭХА
Из под бархатной занавеси, закрывающей паланкин снова раздался мелодичный голос,
-Повелитель Хроанар заверяет вас, что никуда не торопится и с радостью услышит истории человеческих земель! Также он предлагает вам свою помощь!- лисица подошла к паланкину сбоку и нырнув под занавесь, появилась снова, но уже с деревянной табличкой в руках, покрытой слоем воска и костяным стилусом,
-Отметьте место, где ваш корабль потерпел крушение и повелитель Хроанар пошлёт своих поданных, протянуть руку помощи выжившим и горсть земли умершим!- лисица подошла к столу, протягивая табличку и стилус Эмили и Хофф.
>>593938
- Могу и сам, отчего же нет, хурр. - Пожал плечами Дори, одним ухом выслушивая Хельгу. - Мейстер, воль добавить к твоим словам! Уж тот ищо ученый муж то я, хе, но зело знакома травка эта! Коль успокоения не находят, то рвоты и промывания надоть им, аль волерьяной отпаивать. Так-то, молодчиков своих бери под крылышко кашель.
- Дамочки! - Выстроив перед собой девушек, подозреваемых в отравлении, Дори, держа по правую руку от себя Хельгу, а по левую - Лиама, строго к ним обратился. - Мы, значца, усе понимаем, плен и помутнение головы - эт делишко-то, сурьезное, спору, хурр, нет. Но, баррррук, травить вызволятелей - преступное потребство, так-то! Так что выкладывайте все начистоту, а не то... - После чего красноречиво хрустнул своими кулаками.
Харизма+Запугивание+Физ.угрозы 7d10: (6 + 10 + 10 + 5 + 5 + 5 + 6) = 47
- Могу и сам, отчего же нет, хурр. - Пожал плечами Дори, одним ухом выслушивая Хельгу. - Мейстер, воль добавить к твоим словам! Уж тот ищо ученый муж то я, хе, но зело знакома травка эта! Коль успокоения не находят, то рвоты и промывания надоть им, аль волерьяной отпаивать. Так-то, молодчиков своих бери под крылышко кашель.
- Дамочки! - Выстроив перед собой девушек, подозреваемых в отравлении, Дори, держа по правую руку от себя Хельгу, а по левую - Лиама, строго к ним обратился. - Мы, значца, усе понимаем, плен и помутнение головы - эт делишко-то, сурьезное, спору, хурр, нет. Но, баррррук, травить вызволятелей - преступное потребство, так-то! Так что выкладывайте все начистоту, а не то... - После чего красноречиво хрустнул своими кулаками.
Харизма+Запугивание+Физ.угрозы 7d10: (6 + 10 + 10 + 5 + 5 + 5 + 6) = 47
ДАЛ
Поняв, что его в число подозреваемых не включили, ещё не полностью отошедший от кошмарных видений, Рэйнхольд облегчённо выдохнул.
Хельга, опираясь на топор буравила выстроившихся в ряд женщин безумным взглядом, скорчив лицо в злобной гримасе кровавого божка.
Черноволосые девушки понуро смотрели в присыпанную пеплом землю под ногами, русоволосая Божена, ещё не оклемавшаяся после преждевременных родов тупо глядела вперёд и казалось даже не видела цверга с цвергессой. Светловолосая смотрела прямо на Дори и смотрела со злой ухмылкой. Когда Дори начал говорить, всем своим видом демонстрируя женщинам серьёзность своих намерений, повели они себя по-разному: Божена даже не дёрнулась, продолжая смотреть в пустоту, близняшки вздрогнули и прижались друг к другу, а Агнешка выступила вперёд, уперев руки в бока,
-Это вам за то, что подняли руку на детей божьих, карлы повапленные!- блондинка согнула руку в локте, показывая караванщикам неприличный жест,
-Это Матушка-Природа вам сниспослала и ещё пошлёт! Глядите ка, что ваш род гнилой с земелюшкой сделал! А ведь тута когда-то реки быстрые, да луга зелёные были!- цвергесса дёрнулась вперёд, но замерла и лишь крепче схватилась за рукоять топора.
Поняв, что его в число подозреваемых не включили, ещё не полностью отошедший от кошмарных видений, Рэйнхольд облегчённо выдохнул.
Хельга, опираясь на топор буравила выстроившихся в ряд женщин безумным взглядом, скорчив лицо в злобной гримасе кровавого божка.
Черноволосые девушки понуро смотрели в присыпанную пеплом землю под ногами, русоволосая Божена, ещё не оклемавшаяся после преждевременных родов тупо глядела вперёд и казалось даже не видела цверга с цвергессой. Светловолосая смотрела прямо на Дори и смотрела со злой ухмылкой. Когда Дори начал говорить, всем своим видом демонстрируя женщинам серьёзность своих намерений, повели они себя по-разному: Божена даже не дёрнулась, продолжая смотреть в пустоту, близняшки вздрогнули и прижались друг к другу, а Агнешка выступила вперёд, уперев руки в бока,
-Это вам за то, что подняли руку на детей божьих, карлы повапленные!- блондинка согнула руку в локте, показывая караванщикам неприличный жест,
-Это Матушка-Природа вам сниспослала и ещё пошлёт! Глядите ка, что ваш род гнилой с земелюшкой сделал! А ведь тута когда-то реки быстрые, да луга зелёные были!- цвергесса дёрнулась вперёд, но замерла и лишь крепче схватилась за рукоять топора.
>>594142
Верёвки отпустили Айникки, но гнев её только распалялся. Потирая покалывющие руки — надо же было так крепко связать! — степнячка направилась к допрашиваемым. Кишки той, кто заставил девушку всё это пережить, пойдут в суп на следующем привале, чтоб Айникки тысячу лет в неудачах жить!
Действия Дори ласкали взгляд степнячки. Видят боги, если все несказанное, но подразумевамое не проделает сам гном, Айникки с Хельгой уж точно справятся.
Слова светловолосой (как её там, Агнешка?) заставили Айникки... просто разинуть рот. Конечно, ей хотелось выбить из Агнешки всё дерьмо, но сначала нужно вернуть контроль над собой. Мужчины рисковали, сразили ужасных тварей, а ей, значит, и на свинном члене хорошо было?! Настолько, что она готова потравить спасителей? Настолько, что даже несчастные близняшки её не волновали?
— Дори, видят боги, эта ржавчина хорошо впитывает кровь, — прошипела Айникки, с ненавистью смотря на светловолосую. — Хотя кровь такой твари даже песок выплюнет!
Верёвки отпустили Айникки, но гнев её только распалялся. Потирая покалывющие руки — надо же было так крепко связать! — степнячка направилась к допрашиваемым. Кишки той, кто заставил девушку всё это пережить, пойдут в суп на следующем привале, чтоб Айникки тысячу лет в неудачах жить!
Действия Дори ласкали взгляд степнячки. Видят боги, если все несказанное, но подразумевамое не проделает сам гном, Айникки с Хельгой уж точно справятся.
Слова светловолосой (как её там, Агнешка?) заставили Айникки... просто разинуть рот. Конечно, ей хотелось выбить из Агнешки всё дерьмо, но сначала нужно вернуть контроль над собой. Мужчины рисковали, сразили ужасных тварей, а ей, значит, и на свинном члене хорошо было?! Настолько, что она готова потравить спасителей? Настолько, что даже несчастные близняшки её не волновали?
— Дори, видят боги, эта ржавчина хорошо впитывает кровь, — прошипела Айникки, с ненавистью смотря на светловолосую. — Хотя кровь такой твари даже песок выплюнет!
Вздохнув и прикрыв глаза, Дори покачал головой. Ответственность лежала на его плечах. Но ведь по справедливости он поступил, по правильности! Изменил бы он свое решение, зная последствия? Нет. Изменил бы он то, что собирался сделать?
Нет.
На удивление мягким шагом он подошел к кричащей Агнешке, после чего отвесил звонкий подзатыльник, уронив ее на грязную землю. Спустя мгновение окованный сталью ботинок врезался в мягкий живот девушки, вызвав глухой стон. Схватив ее за косу, Дори плюнул отравительнице в лицо, после чего пинком по промежности отбросил от себя на пару метров. Судя по его скованным движениям, он явно сдерживал себя.
Развернувшись, он взглянул на окружающих его караванщиков.
- Жестоко? Может... Жить-то хотите, а? И не то сделаете! - погрозил пальцем десятник. - Высадим их, значт, на ближайшем поселенье, с глаз долой. Свяжите этих шлюх... Хельга, чего встала! Тьфу! Добротой за доброту... Ха! На корм свиньям... - Привалившись к телеге, Дори глотнул эля из фляги.
Нет.
На удивление мягким шагом он подошел к кричащей Агнешке, после чего отвесил звонкий подзатыльник, уронив ее на грязную землю. Спустя мгновение окованный сталью ботинок врезался в мягкий живот девушки, вызвав глухой стон. Схватив ее за косу, Дори плюнул отравительнице в лицо, после чего пинком по промежности отбросил от себя на пару метров. Судя по его скованным движениям, он явно сдерживал себя.
Развернувшись, он взглянул на окружающих его караванщиков.
- Жестоко? Может... Жить-то хотите, а? И не то сделаете! - погрозил пальцем десятник. - Высадим их, значт, на ближайшем поселенье, с глаз долой. Свяжите этих шлюх... Хельга, чего встала! Тьфу! Добротой за доброту... Ха! На корм свиньям... - Привалившись к телеге, Дори глотнул эля из фляги.
ДАЛ
После краткого расследования, в ходе которого преступник обнаружил сам себя, двух спасённых женщин и девочек-близняшек связали по рукам и ногам. Возражений ни с чьей стороны не последовало. На следующий день, караван встал на стоянку, а две пары всадников, двинулись каждая в свою сторону. Дочь степей и пепельноволосый десятник поскакали на юго-восток, сын и дщерь гор и пещер направились на восток.
Айникки
Очередной изнурительный подъём по дюнам, очередной однообразный ландшафт за спиной. Временами, на всадников накатывало ощущение, что бродят они по кругу, мимо одних и тех же красных холмов. Но наконец, пейзаж вокруг изменился. Из-за очередной дюны ветер донёс до ноздрей Айникки и Бриара запах костра, а следом, заметили они и поднимающуюся над дюнами узкую струйку серого дыма.
Дори
Изначальная прародина радовала глаз своими просторами, но огорчала однообразием. Не радовал и озорной конёк под ногами, привыкшего к пешим переходам цверга. Хельга, судя по её виду, разделяла всеобщую нелюбовь цвергов к передвижению на чём-то кроме пары своих ног. Проезжая мимо очередной дюны, цверги заметили, что сквозь осыпавшийся песок проступают очертания угловатого камня, явно несущего на своей поверхности следы обработки резцом и молотом. Хельга сплюнула и произнесла,
-Чо то не нравится мне это, Дори, бедой попахивает! Подъедем поди?- и не дожидаясь ответа повела коня в сторону дюны, из под которой проглядывали контуры какой-то каменной постройки.
Подъехав ближе, путники разглядели занесённую песком пещеру, сотворённую явно не природой, но рукой разумного существа, о чём свидетельствовали стены, сложенные из обработанных каменных блоков. Пещера утыкалась в массивную железную дверь круглой формы. Каждый дюйм поверхности покрывали извилистые линии рун, складывающихся в изображении длинного змея. В центре, эти линии выпирали из двери, чем-то напоминая огромную дверную ручку. Поверх исписанного рунами длинного змея виднелись грубые длинные царапины, выбивающиеся из общего стиля двери и складывающиеся в какое-то короткое слово из рун цвергов.
После краткого расследования, в ходе которого преступник обнаружил сам себя, двух спасённых женщин и девочек-близняшек связали по рукам и ногам. Возражений ни с чьей стороны не последовало. На следующий день, караван встал на стоянку, а две пары всадников, двинулись каждая в свою сторону. Дочь степей и пепельноволосый десятник поскакали на юго-восток, сын и дщерь гор и пещер направились на восток.
Айникки
Очередной изнурительный подъём по дюнам, очередной однообразный ландшафт за спиной. Временами, на всадников накатывало ощущение, что бродят они по кругу, мимо одних и тех же красных холмов. Но наконец, пейзаж вокруг изменился. Из-за очередной дюны ветер донёс до ноздрей Айникки и Бриара запах костра, а следом, заметили они и поднимающуюся над дюнами узкую струйку серого дыма.
Дори
Изначальная прародина радовала глаз своими просторами, но огорчала однообразием. Не радовал и озорной конёк под ногами, привыкшего к пешим переходам цверга. Хельга, судя по её виду, разделяла всеобщую нелюбовь цвергов к передвижению на чём-то кроме пары своих ног. Проезжая мимо очередной дюны, цверги заметили, что сквозь осыпавшийся песок проступают очертания угловатого камня, явно несущего на своей поверхности следы обработки резцом и молотом. Хельга сплюнула и произнесла,
-Чо то не нравится мне это, Дори, бедой попахивает! Подъедем поди?- и не дожидаясь ответа повела коня в сторону дюны, из под которой проглядывали контуры какой-то каменной постройки.
Подъехав ближе, путники разглядели занесённую песком пещеру, сотворённую явно не природой, но рукой разумного существа, о чём свидетельствовали стены, сложенные из обработанных каменных блоков. Пещера утыкалась в массивную железную дверь круглой формы. Каждый дюйм поверхности покрывали извилистые линии рун, складывающихся в изображении длинного змея. В центре, эти линии выпирали из двери, чем-то напоминая огромную дверную ручку. Поверх исписанного рунами длинного змея виднелись грубые длинные царапины, выбивающиеся из общего стиля двери и складывающиеся в какое-то короткое слово из рун цвергов.
ДАЛ
После краткого расследования, в ходе которого преступник обнаружил сам себя, двух спасённых женщин и девочек-близняшек связали по рукам и ногам. Возражений ни с чьей стороны не последовало. На следующий день, караван встал на стоянку, а две пары всадников, двинулись каждая в свою сторону. Дочь степей и пепельноволосый десятник поскакали на юго-восток, сын и дщерь гор и пещер направились на восток.
Айникки
Очередной изнурительный подъём по дюнам, очередной однообразный ландшафт за спиной. Временами, на всадников накатывало ощущение, что бродят они по кругу, мимо одних и тех же красных холмов. Но наконец, пейзаж вокруг изменился. Из-за очередной дюны ветер донёс до ноздрей Айникки и Бриара запах костра, а следом, заметили они и поднимающуюся над дюнами узкую струйку серого дыма.
Дори
Изначальная прародина радовала глаз своими просторами, но огорчала однообразием. Не радовал и озорной конёк под ногами, привыкшего к пешим переходам цверга. Хельга, судя по её виду, разделяла всеобщую нелюбовь цвергов к передвижению на чём-то кроме пары своих ног. Проезжая мимо очередной дюны, цверги заметили, что сквозь осыпавшийся песок проступают очертания угловатого камня, явно несущего на своей поверхности следы обработки резцом и молотом. Хельга сплюнула и произнесла,
-Чо то не нравится мне это, Дори, бедой попахивает! Подъедем поди?- и не дожидаясь ответа повела коня в сторону дюны, из под которой проглядывали контуры какой-то каменной постройки.
Подъехав ближе, путники разглядели занесённую песком пещеру, сотворённую явно не природой, но рукой разумного существа, о чём свидетельствовали стены, сложенные из обработанных каменных блоков. Пещера утыкалась в массивную железную дверь круглой формы. Каждый дюйм поверхности покрывали извилистые линии рун, складывающихся в изображении длинного змея. В центре, эти линии выпирали из двери, чем-то напоминая огромную дверную ручку. Поверх исписанного рунами длинного змея виднелись грубые длинные царапины, выбивающиеся из общего стиля двери и складывающиеся в какое-то короткое слово из рун цвергов.
После краткого расследования, в ходе которого преступник обнаружил сам себя, двух спасённых женщин и девочек-близняшек связали по рукам и ногам. Возражений ни с чьей стороны не последовало. На следующий день, караван встал на стоянку, а две пары всадников, двинулись каждая в свою сторону. Дочь степей и пепельноволосый десятник поскакали на юго-восток, сын и дщерь гор и пещер направились на восток.
Айникки
Очередной изнурительный подъём по дюнам, очередной однообразный ландшафт за спиной. Временами, на всадников накатывало ощущение, что бродят они по кругу, мимо одних и тех же красных холмов. Но наконец, пейзаж вокруг изменился. Из-за очередной дюны ветер донёс до ноздрей Айникки и Бриара запах костра, а следом, заметили они и поднимающуюся над дюнами узкую струйку серого дыма.
Дори
Изначальная прародина радовала глаз своими просторами, но огорчала однообразием. Не радовал и озорной конёк под ногами, привыкшего к пешим переходам цверга. Хельга, судя по её виду, разделяла всеобщую нелюбовь цвергов к передвижению на чём-то кроме пары своих ног. Проезжая мимо очередной дюны, цверги заметили, что сквозь осыпавшийся песок проступают очертания угловатого камня, явно несущего на своей поверхности следы обработки резцом и молотом. Хельга сплюнула и произнесла,
-Чо то не нравится мне это, Дори, бедой попахивает! Подъедем поди?- и не дожидаясь ответа повела коня в сторону дюны, из под которой проглядывали контуры какой-то каменной постройки.
Подъехав ближе, путники разглядели занесённую песком пещеру, сотворённую явно не природой, но рукой разумного существа, о чём свидетельствовали стены, сложенные из обработанных каменных блоков. Пещера утыкалась в массивную железную дверь круглой формы. Каждый дюйм поверхности покрывали извилистые линии рун, складывающихся в изображении длинного змея. В центре, эти линии выпирали из двери, чем-то напоминая огромную дверную ручку. Поверх исписанного рунами длинного змея виднелись грубые длинные царапины, выбивающиеся из общего стиля двери и складывающиеся в какое-то короткое слово из рун цвергов.
>>594507
После того, как светловолосая дура получила по заслугам, Айникки перенсла спальник подальше от дерева и спокойно заснула. Ночь, к счастью, прошла без проишествий и тяжёлых сновидений. На следующее утра отдохнувшая степнячка бодро вскочила на лошадь и караван продолжил свой путь.
Унылые виды и ржавчина быстро высосали из Айникки остатки хорошего настроения после отдыха и вновь половину дня она уныло тянулась через пустыню на восток. Не хотелось даже перекидываться шуточками с красавчиком рядом, что с ней бывало лишь во время тяжёлой болезни. Так и можно назвать весь этот путь через родину цвергов — одной большой лихорадкой. Нет в мире места унылее, чем эта пустыня!
Сначала тонкую струйку дыма над горизонтом Айникки посчитала за мираж, порождение уставшего от безрадостных видов разума. Дымок, впрочем, исчезать не спешил, да и Бриар его видел, о чём незамедлительно сообщил.
Айникки облизала пересохшие губы.
— Погнали обратно, сначала лучше рассказать остальным!
Степнячка тяжело вздохнула, развернула лошадь и поскакала обратно к каравану. Тяжело представить, кому ещё в голову пришло тянуться через эту пустошь, но уж разбойников здесь вряд ли стоит ждать. Тем не менее...
— Эй, там костёр, народ! Костёр! — крикнула Айникки, тормозя у медленно тянущихся по вязкой пыли повозок.
После того, как светловолосая дура получила по заслугам, Айникки перенсла спальник подальше от дерева и спокойно заснула. Ночь, к счастью, прошла без проишествий и тяжёлых сновидений. На следующее утра отдохнувшая степнячка бодро вскочила на лошадь и караван продолжил свой путь.
Унылые виды и ржавчина быстро высосали из Айникки остатки хорошего настроения после отдыха и вновь половину дня она уныло тянулась через пустыню на восток. Не хотелось даже перекидываться шуточками с красавчиком рядом, что с ней бывало лишь во время тяжёлой болезни. Так и можно назвать весь этот путь через родину цвергов — одной большой лихорадкой. Нет в мире места унылее, чем эта пустыня!
Сначала тонкую струйку дыма над горизонтом Айникки посчитала за мираж, порождение уставшего от безрадостных видов разума. Дымок, впрочем, исчезать не спешил, да и Бриар его видел, о чём незамедлительно сообщил.
Айникки облизала пересохшие губы.
— Погнали обратно, сначала лучше рассказать остальным!
Степнячка тяжело вздохнула, развернула лошадь и поскакала обратно к каравану. Тяжело представить, кому ещё в голову пришло тянуться через эту пустошь, но уж разбойников здесь вряд ли стоит ждать. Тем не менее...
— Эй, там костёр, народ! Костёр! — крикнула Айникки, тормозя у медленно тянущихся по вязкой пыли повозок.
- Да уж, тут эт, явно предки наши не на конях ездюли-то, с таким песком то... Мула бы сюды, баррук, а ищо лучше - на своих двоих... - Бурчал под нос десятник, опасливо косясь на землю под копытами лошади: деревянные руки крепко сжимали поводья, а напряженные ноги в любой момент готовы были подвести своего короткого господина и сбросить его на землю. И даже нельзя было расслабится за рассматриванием окрестностей - ибо рассматривать было нечего. Единственное, что утешало дворфа - его напарница явно испытывала подобный же дискомфорт. Дори невольно ей любовался, специально отставая на пару метров: он слишком редко имел контакты с женщинами его расы, чтобы иметь на их счет объективное мнение, отчего наслаждался ее бугрящимся мышцами, искусными татуировками, которые чем-то напоминали его собственные, густым ирокезом, этими неловко сбритыми бакенбардами... Усмехнувшись, Дори уже представил, как будет расчесывать костяным гребнем ее бороду, как Хельга резко натянула поводья, заставив коня Дори от внезапно резко остановиться: десятник чуть не улетел через его холку.
- Давай подъедем, чож нет-то... - буркнул дворф, пытаясь управиться с непокорным конем. Подъехав ближе, недовольство, Дори, сменил на любопытство. - Хмм, глядь ко, кажись наша, дворфийская кладка!
Спрыгнув с коня, десятник углубился вглубь, маня за собой Хельгу. Достав дубину - мало ли кто мог таиться в глубине - дворф с интересом прошелся пальцами по стенам, выступам, подтекам - он явно пытался выцедить в своей голове знания, связанные с основами гномьего строительства. Когда же он дошел до двери, он лишь присвистнул, уважительно глядя на дверь. - Ух, сразу видно, да, Хельг? Наша, наша работа! Тупые громилы до такого не додумаются! Вот знать бы еще, что там написано... - Пальцы цверга прошли по царапинам, нежно прикасаясь к ним.
Определение давности кладки, определение смысла слова - Восприятие+ремесло 4d10: (3 + 1 + 7 + 1) = 12
- Давай подъедем, чож нет-то... - буркнул дворф, пытаясь управиться с непокорным конем. Подъехав ближе, недовольство, Дори, сменил на любопытство. - Хмм, глядь ко, кажись наша, дворфийская кладка!
Спрыгнув с коня, десятник углубился вглубь, маня за собой Хельгу. Достав дубину - мало ли кто мог таиться в глубине - дворф с интересом прошелся пальцами по стенам, выступам, подтекам - он явно пытался выцедить в своей голове знания, связанные с основами гномьего строительства. Когда же он дошел до двери, он лишь присвистнул, уважительно глядя на дверь. - Ух, сразу видно, да, Хельг? Наша, наша работа! Тупые громилы до такого не додумаются! Вот знать бы еще, что там написано... - Пальцы цверга прошли по царапинам, нежно прикасаясь к ним.
Определение давности кладки, определение смысла слова - Восприятие+ремесло 4d10: (3 + 1 + 7 + 1) = 12
Дори
Кладка определённо была исконно дварфийской. Не было среди людей настолько искусных каменщиков, что смогли бы столь плотно пригнать друг к другу каменные плиты. Не было и таких кузнецов, что смогли бы выковать такую дверь. Хельга спрыгнула следом, выбив из под сапог облачки клубящегося песка и шагая через песчаные завалы, направилась следом за Дори, в проход.
-Руны наши, цвергские,- заметила Хельга, окинув поверхность двери взглядом,
-Чо там на Глубинном Черве, Старом Шахтечисте написано, ни хера не пойму, а поверх...- тут Хельга нахмурилась и указала на свой лоб, на котором линии татуировки складывались в то же слово, что и на двери,
-Позор — там написано!- тяжело вздохнув, ответила цвергесса.
Кладка определённо была исконно дварфийской. Не было среди людей настолько искусных каменщиков, что смогли бы столь плотно пригнать друг к другу каменные плиты. Не было и таких кузнецов, что смогли бы выковать такую дверь. Хельга спрыгнула следом, выбив из под сапог облачки клубящегося песка и шагая через песчаные завалы, направилась следом за Дори, в проход.
-Руны наши, цвергские,- заметила Хельга, окинув поверхность двери взглядом,
-Чо там на Глубинном Черве, Старом Шахтечисте написано, ни хера не пойму, а поверх...- тут Хельга нахмурилась и указала на свой лоб, на котором линии татуировки складывались в то же слово, что и на двери,
-Позор — там написано!- тяжело вздохнув, ответила цвергесса.
>>594600
- Позор?! - пророкотал Дори, опершись на свой молот. - Ничого не понимаю... Отчего же на лбу у тебя столь чудное словце?
- Позор?! - пророкотал Дори, опершись на свой молот. - Ничого не понимаю... Отчего же на лбу у тебя столь чудное словце?
Лиам
Дорога пролетала весело. Териз не слишком доставал Лиама с вопросами и историями, солнце не слишком пекло, а однообразный кирпично-красный пейзаж вокруг успокаивал и убаюкивал, отвлекая от неприятных мыслей по поводу жизни вообще и вчерашней ночи в частности. Преодолев ещё несколько миль, Териз и Лиам заметили столб чёрного дыма, поднимающийся из-за линии дюн. Лагерный костёр и кто бы его не жёг, тот явно не опасался быть кем-то замеченным, что свидетельствовало или о потрясающей глупости или о дружественных намерениях или о возможности справиться с любой возникшей угрозой.
Дорога пролетала весело. Териз не слишком доставал Лиама с вопросами и историями, солнце не слишком пекло, а однообразный кирпично-красный пейзаж вокруг успокаивал и убаюкивал, отвлекая от неприятных мыслей по поводу жизни вообще и вчерашней ночи в частности. Преодолев ещё несколько миль, Териз и Лиам заметили столб чёрного дыма, поднимающийся из-за линии дюн. Лагерный костёр и кто бы его не жёг, тот явно не опасался быть кем-то замеченным, что свидетельствовало или о потрясающей глупости или о дружественных намерениях или о возможности справиться с любой возникшей угрозой.
Дори
Хельга нахмурилась, оперлась на древко топора и произнесла,
-С того, что невинных душ немерено сгубила. Наших братьев и сестёр, Дори!-в глазах Хельги загорелись огоньки ярости и она наклонилась ближе, положив тяжёлую руку Дори на плечо,
-Было это давно, а сейчас вспоминаю, так будта только что. На наших напали люди из Железной перчатки, был такой отряд, рабами торговал, в плен взяли: женщин, детей, стариков древних... Я тогда отрядом командовала, тридцать щитов у меня в отряде было, а я впереди, в доспехах начищенных, ими командую!
-Мы за работорговцами в погоню, они отступали, наших в повозке последней везли, а в передней ихние командиры ехали. Тогда то мне и пришло в голову кой-чего, один из моих, Кром его звали, те горы хорошо знал, как свои три пальца. Мы работорговцев кругом обошли и засаду устроили, всё чин по чину. Когда первая повозка показалась — всё у нас уже готово было, только навались чутка!- Хельга прервалась и убрала руку с плеча, отвернувшись в сторону,
-Обрушили мы на них завал, Дори, да вот только в передней повозке не жопоперчатки сидели, а наши, Дорь, наши цверги!- Хельга снова повернулась лицом к Дори и в глазах её бушевал пламень яростной печали.
Хельга нахмурилась, оперлась на древко топора и произнесла,
-С того, что невинных душ немерено сгубила. Наших братьев и сестёр, Дори!-в глазах Хельги загорелись огоньки ярости и она наклонилась ближе, положив тяжёлую руку Дори на плечо,
-Было это давно, а сейчас вспоминаю, так будта только что. На наших напали люди из Железной перчатки, был такой отряд, рабами торговал, в плен взяли: женщин, детей, стариков древних... Я тогда отрядом командовала, тридцать щитов у меня в отряде было, а я впереди, в доспехах начищенных, ими командую!
-Мы за работорговцами в погоню, они отступали, наших в повозке последней везли, а в передней ихние командиры ехали. Тогда то мне и пришло в голову кой-чего, один из моих, Кром его звали, те горы хорошо знал, как свои три пальца. Мы работорговцев кругом обошли и засаду устроили, всё чин по чину. Когда первая повозка показалась — всё у нас уже готово было, только навались чутка!- Хельга прервалась и убрала руку с плеча, отвернувшись в сторону,
-Обрушили мы на них завал, Дори, да вот только в передней повозке не жопоперчатки сидели, а наши, Дорь, наши цверги!- Хельга снова повернулась лицом к Дори и в глазах её бушевал пламень яростной печали.
>>594617
- Хэй, Хэльга! - рявкнул Дори, хлопнув ее в ответ по плечу. - Негоже печаль разводить! Что було - то прошло! Тем паче, уж каков бы дворф не отправился к Отцу, так местечко то в чертогах ему оточно обеспечно! Так тебе скажу - сам не без греха, дорогуша... - Присев на песчаный валун, Дори короткими, рубленными фразами рассказал свою историю. - Ну и вот, значца, тута я и оказался, так ушо в одной крынке слиты, Хэльга. Да и мне бы, - лицо дворфа помрачнело, - тоже уесть за шо словечко поганое на лбу выбить. Кхя! - крякнув, цверг поднялся на ноги, отряхнув свою задницу от налипшего песка. Протянув руку цвергине, десятник задумчиво глянул на дверь. - Не, хоть златом меня туда помани, не полезу. Злое, коварное место. Нашим было... Так и когда? Назад давай, назад. Не буди лиха, пока оно тихо. А уж лиха мы успеем хлебнуть, коль в каждую задницу лезть убудем.
- Хэй, Хэльга! - рявкнул Дори, хлопнув ее в ответ по плечу. - Негоже печаль разводить! Что було - то прошло! Тем паче, уж каков бы дворф не отправился к Отцу, так местечко то в чертогах ему оточно обеспечно! Так тебе скажу - сам не без греха, дорогуша... - Присев на песчаный валун, Дори короткими, рубленными фразами рассказал свою историю. - Ну и вот, значца, тута я и оказался, так ушо в одной крынке слиты, Хэльга. Да и мне бы, - лицо дворфа помрачнело, - тоже уесть за шо словечко поганое на лбу выбить. Кхя! - крякнув, цверг поднялся на ноги, отряхнув свою задницу от налипшего песка. Протянув руку цвергине, десятник задумчиво глянул на дверь. - Не, хоть златом меня туда помани, не полезу. Злое, коварное место. Нашим было... Так и когда? Назад давай, назад. Не буди лиха, пока оно тихо. А уж лиха мы успеем хлебнуть, коль в каждую задницу лезть убудем.
Дори
-Кому к Отцу в чертоги, а кому в каверны к Старому Шахтечисту!- Хельга оскалилась,
-Ладно, хер с ним с прошедшим! М-место конечно гиблое, а чую я, лежит там наше, наследие цвергов! Нашим оно было — нашим и останется! Даст Ортог добро — полезу! А ты, ты Дори, дашь добро, пойдёшь туда со мной, щит к щиту, плечо к плечу!- Хельга махнула топором в сторону исписанной рунами двери и не дождавшись ответа пошла в сторону оставленных снаружи лошадей. Весь обратный путь до каравана, она молчала, ожидая ответа Дори "Стального Века"...
-Кому к Отцу в чертоги, а кому в каверны к Старому Шахтечисту!- Хельга оскалилась,
-Ладно, хер с ним с прошедшим! М-место конечно гиблое, а чую я, лежит там наше, наследие цвергов! Нашим оно было — нашим и останется! Даст Ортог добро — полезу! А ты, ты Дори, дашь добро, пойдёшь туда со мной, щит к щиту, плечо к плечу!- Хельга махнула топором в сторону исписанной рунами двери и не дождавшись ответа пошла в сторону оставленных снаружи лошадей. Весь обратный путь до каравана, она молчала, ожидая ответа Дори "Стального Века"...
252 Кб, 1264x512>>594632
В очередной раз Дори восхитился напористостью и уверенностью дворфийки - вот чего нет в человеческих женщинах!
- Атож, Хельга! Да я за тобой хоть в последнее пекло на задворках Отца Камня полезу! Мы с тобой, голова, вместе держаться должны, так-то, коль уж судьбинушка-то свела вместе! Слуш, а расскажи ка мне, где ты там в Базаке поживала?..
Остаток пути, Дори беседовал с дворфийкой, обмышляя с ней прошлое, настоящее и будущее.
В очередной раз Дори восхитился напористостью и уверенностью дворфийки - вот чего нет в человеческих женщинах!
- Атож, Хельга! Да я за тобой хоть в последнее пекло на задворках Отца Камня полезу! Мы с тобой, голова, вместе держаться должны, так-то, коль уж судьбинушка-то свела вместе! Слуш, а расскажи ка мне, где ты там в Базаке поживала?..
Остаток пути, Дори беседовал с дворфийкой, обмышляя с ней прошлое, настоящее и будущее.
Пересекая дюну за дюной, Лиам размышлял о событиях вчерашней ночи и её последствиях. Честно говоря, если бы на него не накатила слабость, сразу после того, как мастер Леонард объявил, что их отравили... Если бы приказ Ортога выполнял Лиам, он бы не стал церемониться с подозреваемыми. Особенно когда докопался бы до виновного, точнее виновной.
Даже сейчас наёмник не был уверен, что Агнешке стоит сохранить жизнь. В конце концов, ей удалось то, что оказалось не под силу этим свинолюдам. А именно, убить одного из караванщиков. Лиам сделал зарубку в памяти, поговорить по поводу Агнешки с Дори или Леонардом. Была надежда, что они переменят своё решение, а если нет, что же, всегда может произойти какой-то несчастный случай.
Тут мысли Змейки переключились на своего спутника. Этот парень обладал почти волшебным умением оказываться так далеко от центра событий, как только возможно. Может попытаться узнать, как на него подействовала Агнешкина каша? Так ведь всё равно, скорее всего, не скажет. Надавить? Да нет, пока рано, пусть себе отмалчивается.
Тут впереди показался столб чёрного дыма и времени для посторонних размышлений не осталось.
— Териз, спешивайся. Дальше идём на своих двоих. Подходим на двадцать пять дюжин шагов к столбу дыма, после останавливаемся и какое-то время высматриваем часовых. Если всё чисто, приближаемся ещё на девять дюжин, снова останавливаемся, потом продвигаемся ещё, остановившись от столба дыма шагах в пятидесяти.
Проговаривая всё это, Лиам одновременно высматривал место, куда можно без опаски привязать лошадей.
Сообразительность4 + Верховая езда2 (или Восприятие2) = 6d10: (9 + 1 + 9 + 4 + 9 + 4) = 36
Даже сейчас наёмник не был уверен, что Агнешке стоит сохранить жизнь. В конце концов, ей удалось то, что оказалось не под силу этим свинолюдам. А именно, убить одного из караванщиков. Лиам сделал зарубку в памяти, поговорить по поводу Агнешки с Дори или Леонардом. Была надежда, что они переменят своё решение, а если нет, что же, всегда может произойти какой-то несчастный случай.
Тут мысли Змейки переключились на своего спутника. Этот парень обладал почти волшебным умением оказываться так далеко от центра событий, как только возможно. Может попытаться узнать, как на него подействовала Агнешкина каша? Так ведь всё равно, скорее всего, не скажет. Надавить? Да нет, пока рано, пусть себе отмалчивается.
Тут впереди показался столб чёрного дыма и времени для посторонних размышлений не осталось.
— Териз, спешивайся. Дальше идём на своих двоих. Подходим на двадцать пять дюжин шагов к столбу дыма, после останавливаемся и какое-то время высматриваем часовых. Если всё чисто, приближаемся ещё на девять дюжин, снова останавливаемся, потом продвигаемся ещё, остановившись от столба дыма шагах в пятидесяти.
Проговаривая всё это, Лиам одновременно высматривал место, куда можно без опаски привязать лошадей.
Сообразительность4 + Верховая езда2 (или Восприятие2) = 6d10: (9 + 1 + 9 + 4 + 9 + 4) = 36
56 Кб, 418x800>>594649
Стреножив лошадей, Лиам и Териз крадучись двинулись вперёд, навстречу дымному столбу. Уже с трёхсот шагов им удалось рассмотреть лагерь, раскинувшийся вокруг большого походного костра. Несколько грубых тентов и здоровенный шатёр из звериных шкур, раскинувшихся в долине меж плотно расположенных крутых дюн. В лагерь шла лишь одна тропинка с западной стороны. На верхушках одной из дюн, Лиам заметил какое-то шевеление. Скорей всего часовой, возможно не один. Что-то странное было в людях, ходящих по лагерю. Приглядевшись, Лиам заметил что на каждом из них был шлем, нет, у каждого из ходящих по лагерю существ были конские головы, переходящие в мощный торс, по форме напоминающий человеческий, но статью близкий скорей к лошадиному.
Стреножив лошадей, Лиам и Териз крадучись двинулись вперёд, навстречу дымному столбу. Уже с трёхсот шагов им удалось рассмотреть лагерь, раскинувшийся вокруг большого походного костра. Несколько грубых тентов и здоровенный шатёр из звериных шкур, раскинувшихся в долине меж плотно расположенных крутых дюн. В лагерь шла лишь одна тропинка с западной стороны. На верхушках одной из дюн, Лиам заметил какое-то шевеление. Скорей всего часовой, возможно не один. Что-то странное было в людях, ходящих по лагерю. Приглядевшись, Лиам заметил что на каждом из них был шлем, нет, у каждого из ходящих по лагерю существ были конские головы, переходящие в мощный торс, по форме напоминающий человеческий, но статью близкий скорей к лошадиному.
- Значт так, Ортог, давай покумекаем! - Дори, привалившийся к телеге, хряпнул из фляги пивка. - Значца, Ники углядела дымок, ага? Лиам - людеконей, ну или конелюдей, хер их разберет. У меня же, - Дори аккуратно прижал раскрытую ладонь к груди, - старинная пещера моего народа, на которой написано словцо крепкое.
Дори осмотрел лица окружающих его товарищей.
- Удумается мене, хлопце да дивичны, надоть брать пещерку за рога - Хельга не даст соврать, чертовка, чуе-чуе мое сердце, клад там! А от костра - дармоеды, от конских херов - проблемы. Но, понятненько, над с осторожностью да хитростью это все брать! Ортог, чего думаешь?
Дори осмотрел лица окружающих его товарищей.
- Удумается мене, хлопце да дивичны, надоть брать пещерку за рога - Хельга не даст соврать, чертовка, чуе-чуе мое сердце, клад там! А от костра - дармоеды, от конских херов - проблемы. Но, понятненько, над с осторожностью да хитростью это все брать! Ортог, чего думаешь?
>>595241
Айникки тем временем спешилась и наслаждалась свежей порцией песка в сапогах, поглаживая лошадь по лбу.
— Ох, Дори, — задумчиво протянула одна. — Конелюдей действительно нахер, не хочу даже видеть их! А вот пещерка... Знаешь, не просто ведь гномы здесь не живут больше. Не только из-за песка, это точно... В любом случае, подождёт, а вот тот костер, ну, может хоть взглянуть? Вдруг там кто-то дружелюбнее?
Айникки тем временем спешилась и наслаждалась свежей порцией песка в сапогах, поглаживая лошадь по лбу.
— Ох, Дори, — задумчиво протянула одна. — Конелюдей действительно нахер, не хочу даже видеть их! А вот пещерка... Знаешь, не просто ведь гномы здесь не живут больше. Не только из-за песка, это точно... В любом случае, подождёт, а вот тот костер, ну, может хоть взглянуть? Вдруг там кто-то дружелюбнее?
ДАЛ
Отступив от лагеря к стреноженным коням, Териз и Лиам ещё задолго до темноты вернулись к каравану, продолжающему своё неспешное движение в краю багровых песков. На обратном пути Дори успел побеседовать с Хельгой и выслушать её историю, столь сильно напоминавшую его собственную. После обвала, похоронившего повозку с пленными цвергами, она впала в ярость, настоящую ярость разбуженной горы, знакомую лишь сынам и дочерям камня. В тот день сталь досыта напилась кровью, все наёмники из Железной Перчатки пали от её топора. Но ошибку Хельги было уже не исправить, сколько бы крови она не пролила и сколько б не забрала жизней у врагов подгорного народа. Её клеймили позорными рунами, обрили ей голову и изгнали из родного клана. Дальнейшая её дорожка была извилиста. Устроившись в один из трактиров Базака вышибалой, она потихоньку спивалась, находя успокоение лишь в кровавых драках и на дне пивных бочек, пока в один прекрасный день в трактире не появились люди Чёрного Ястреба. В затеянной ими драке, Хельга вышибла дух из доброй полудюжины бойцов Ястреба, пока он не дал остальным знак остановиться и не предложил Хельге присоединиться к своему отряду. В Базаке её ничего не держало и уже на рассвете, она двинулась с отрядом этого человека...
...— Или разъезд той же конелюды! Не, степнячка, в этом краю добра не жди и кто б нам не встретился, держать надо ухо востро. Двинемся на восток! Дверь-то нас не съест и не трахнет! — купец отдал приказы и засуетились люди, повернулись повозки, влекомые крепкими лошадками. Караван двинулся на восток. До дюны, в которой Хельга и Дори обнаружили проход и дверь, караван дошёл только к ночи. Повозки поставили треугольником, заплясали первые огоньки походных костров, а люди и кони предались отдыху после тяжёлого долгого дня. Собрав всех заинтересованных, Ортог указал в сторону дюны, скрывающей в себе проход,
— Дори, Хельга, остальные... Ежели туда соберётесь, на сокровища цвергов поглядеть, я возражать конечно не стану. Но бойцов своих я тебе, Дори, не отдам! Если кто захочет — пожалуйста, но плачу я за охрану своего каравана, а не за, мать его, археологические изыскания!
Отступив от лагеря к стреноженным коням, Териз и Лиам ещё задолго до темноты вернулись к каравану, продолжающему своё неспешное движение в краю багровых песков. На обратном пути Дори успел побеседовать с Хельгой и выслушать её историю, столь сильно напоминавшую его собственную. После обвала, похоронившего повозку с пленными цвергами, она впала в ярость, настоящую ярость разбуженной горы, знакомую лишь сынам и дочерям камня. В тот день сталь досыта напилась кровью, все наёмники из Железной Перчатки пали от её топора. Но ошибку Хельги было уже не исправить, сколько бы крови она не пролила и сколько б не забрала жизней у врагов подгорного народа. Её клеймили позорными рунами, обрили ей голову и изгнали из родного клана. Дальнейшая её дорожка была извилиста. Устроившись в один из трактиров Базака вышибалой, она потихоньку спивалась, находя успокоение лишь в кровавых драках и на дне пивных бочек, пока в один прекрасный день в трактире не появились люди Чёрного Ястреба. В затеянной ими драке, Хельга вышибла дух из доброй полудюжины бойцов Ястреба, пока он не дал остальным знак остановиться и не предложил Хельге присоединиться к своему отряду. В Базаке её ничего не держало и уже на рассвете, она двинулась с отрядом этого человека...
...— Или разъезд той же конелюды! Не, степнячка, в этом краю добра не жди и кто б нам не встретился, держать надо ухо востро. Двинемся на восток! Дверь-то нас не съест и не трахнет! — купец отдал приказы и засуетились люди, повернулись повозки, влекомые крепкими лошадками. Караван двинулся на восток. До дюны, в которой Хельга и Дори обнаружили проход и дверь, караван дошёл только к ночи. Повозки поставили треугольником, заплясали первые огоньки походных костров, а люди и кони предались отдыху после тяжёлого долгого дня. Собрав всех заинтересованных, Ортог указал в сторону дюны, скрывающей в себе проход,
— Дори, Хельга, остальные... Ежели туда соберётесь, на сокровища цвергов поглядеть, я возражать конечно не стану. Но бойцов своих я тебе, Дори, не отдам! Если кто захочет — пожалуйста, но плачу я за охрану своего каравана, а не за, мать его, археологические изыскания!
ДАЛ
Отступив от лагеря к стреноженным коням, Териз и Лиам ещё задолго до темноты вернулись к каравану, продолжающему своё неспешное движение в краю багровых песков. На обратном пути Дори успел побеседовать с Хельгой и выслушать её историю, столь сильно напоминавшую его собственную. После обвала, похоронившего повозку с пленными цвергами, она впала в ярость, настоящую ярость разбуженной горы, знакомую лишь сынам и дочерям камня. В тот день сталь досыта напилась кровью, все наёмники из Железной Перчатки пали от её топора. Но ошибку Хельги было уже не исправить, сколько бы крови она не пролила и сколько б не забрала жизней у врагов подгорного народа. Её клеймили позорными рунами, обрили ей голову и изгнали из родного клана. Дальнейшая её дорожка была извилиста. Устроившись в один из трактиров Базака вышибалой, она потихоньку спивалась, находя успокоение лишь в кровавых драках и на дне пивных бочек, пока в один прекрасный день в трактире не появились люди Чёрного Ястреба. В затеянной ими драке, Хельга вышибла дух из доброй полудюжины бойцов Ястреба, пока он не дал остальным знак остановиться и не предложил Хельге присоединиться к своему отряду. В Базаке её ничего не держало и уже на рассвете, она двинулась с отрядом этого человека...
...— Или разъезд той же конелюды! Не, степнячка, в этом краю добра не жди и кто б нам не встретился, держать надо ухо востро. Двинемся на восток! Дверь-то нас не съест и не трахнет! — купец отдал приказы и засуетились люди, повернулись повозки, влекомые крепкими лошадками. Караван двинулся на восток. До дюны, в которой Хельга и Дори обнаружили проход и дверь, караван дошёл только к ночи. Повозки поставили треугольником, заплясали первые огоньки походных костров, а люди и кони предались отдыху после тяжёлого долгого дня. Собрав всех заинтересованных, Ортог указал в сторону дюны, скрывающей в себе проход,
— Дори, Хельга, остальные... Ежели туда соберётесь, на сокровища цвергов поглядеть, я возражать конечно не стану. Но бойцов своих я тебе, Дори, не отдам! Если кто захочет — пожалуйста, но плачу я за охрану своего каравана, а не за, мать его, археологические изыскания!
Отступив от лагеря к стреноженным коням, Териз и Лиам ещё задолго до темноты вернулись к каравану, продолжающему своё неспешное движение в краю багровых песков. На обратном пути Дори успел побеседовать с Хельгой и выслушать её историю, столь сильно напоминавшую его собственную. После обвала, похоронившего повозку с пленными цвергами, она впала в ярость, настоящую ярость разбуженной горы, знакомую лишь сынам и дочерям камня. В тот день сталь досыта напилась кровью, все наёмники из Железной Перчатки пали от её топора. Но ошибку Хельги было уже не исправить, сколько бы крови она не пролила и сколько б не забрала жизней у врагов подгорного народа. Её клеймили позорными рунами, обрили ей голову и изгнали из родного клана. Дальнейшая её дорожка была извилиста. Устроившись в один из трактиров Базака вышибалой, она потихоньку спивалась, находя успокоение лишь в кровавых драках и на дне пивных бочек, пока в один прекрасный день в трактире не появились люди Чёрного Ястреба. В затеянной ими драке, Хельга вышибла дух из доброй полудюжины бойцов Ястреба, пока он не дал остальным знак остановиться и не предложил Хельге присоединиться к своему отряду. В Базаке её ничего не держало и уже на рассвете, она двинулась с отрядом этого человека...
...— Или разъезд той же конелюды! Не, степнячка, в этом краю добра не жди и кто б нам не встретился, держать надо ухо востро. Двинемся на восток! Дверь-то нас не съест и не трахнет! — купец отдал приказы и засуетились люди, повернулись повозки, влекомые крепкими лошадками. Караван двинулся на восток. До дюны, в которой Хельга и Дори обнаружили проход и дверь, караван дошёл только к ночи. Повозки поставили треугольником, заплясали первые огоньки походных костров, а люди и кони предались отдыху после тяжёлого долгого дня. Собрав всех заинтересованных, Ортог указал в сторону дюны, скрывающей в себе проход,
— Дори, Хельга, остальные... Ежели туда соберётесь, на сокровища цвергов поглядеть, я возражать конечно не стану. Но бойцов своих я тебе, Дори, не отдам! Если кто захочет — пожалуйста, но плачу я за охрану своего каравана, а не за, мать его, археологические изыскания!
>>595283
- А чиго мне енти твои бойцы? - Пожал плечами Дори. - Укто захочет - так сам пойдет! Алга, хлопце! Токмо Лиаму наказать бы караулы поставить...
Дори, выйдя перед повозками и костром, рядом с которым сидели уставшие и голодные люди, жадно посматривая на кипящий котелок, взял слово.
- Собсна, уж сколько знаем? Неделю, две? Ай, с вами дни летят впропалую. Собстно, с такими и надо путешествовать! Ну а кто не хочет вернуться из путешествия богатым? Так вот, хлопцы, натыркали мы тут с Хельгой пещерку богатую. Закрытую, правда, да и опасную нверняка... - Дори почесал голову, - но уж на благородные металлы явно солидную. Айда с нами?
Дори уже и сам не понимал, отчего он так заразился идеей обследовать пещеру - видимо, кампания Хельги да долгий разговор начинают сподвигать десятника на необдуманные решения...
- А чиго мне енти твои бойцы? - Пожал плечами Дори. - Укто захочет - так сам пойдет! Алга, хлопце! Токмо Лиаму наказать бы караулы поставить...
Дори, выйдя перед повозками и костром, рядом с которым сидели уставшие и голодные люди, жадно посматривая на кипящий котелок, взял слово.
- Собсна, уж сколько знаем? Неделю, две? Ай, с вами дни летят впропалую. Собстно, с такими и надо путешествовать! Ну а кто не хочет вернуться из путешествия богатым? Так вот, хлопцы, натыркали мы тут с Хельгой пещерку богатую. Закрытую, правда, да и опасную нверняка... - Дори почесал голову, - но уж на благородные металлы явно солидную. Айда с нами?
Дори уже и сам не понимал, отчего он так заразился идеей обследовать пещеру - видимо, кампания Хельги да долгий разговор начинают сподвигать десятника на необдуманные решения...
513 Кб, 1200x843ДАЛ
Хельга с серьёзным видом кивнула, хоть и воздержалась от своих комментариев, доверив дело в руки краснобая-Дори. Однако, добровольцев по итогам его речи оказалось ох, как немного. Первым вперёд вышел Тостиг, накручивая длинный ус на палец и молча встал рядом с Дори. Вторым, вперёд выдвинулся Варг,
— Хер с ним, с наследием, но не вечно мне пыль глотать, а золото я слыхал, в закромах наших прадедов водилось!
Следующим к экспедиции присоединился мейстер Розенкорд,
— Я был презрел свой modus operandi, если бы отказался от исследования руин прародины цвергов, глубокоуважаемый Дори! — кивнув, Леонард вышел к потихоньку увеличивающейся группе добровольцев, — Речь идёт ведь об исследовательской экспедиции, верно?
Одним из последних присоединившихся были здоровяк Вендел и коренастый коротышка из десятки Пепельновласого.
Хельга с серьёзным видом кивнула, хоть и воздержалась от своих комментариев, доверив дело в руки краснобая-Дори. Однако, добровольцев по итогам его речи оказалось ох, как немного. Первым вперёд вышел Тостиг, накручивая длинный ус на палец и молча встал рядом с Дори. Вторым, вперёд выдвинулся Варг,
— Хер с ним, с наследием, но не вечно мне пыль глотать, а золото я слыхал, в закромах наших прадедов водилось!
Следующим к экспедиции присоединился мейстер Розенкорд,
— Я был презрел свой modus operandi, если бы отказался от исследования руин прародины цвергов, глубокоуважаемый Дори! — кивнув, Леонард вышел к потихоньку увеличивающейся группе добровольцев, — Речь идёт ведь об исследовательской экспедиции, верно?
Одним из последних присоединившихся были здоровяк Вендел и коренастый коротышка из десятки Пепельновласого.
>>595481
— Дурень ты, Дори! — отозвалась степнячка из-за спины цверга. — Но если уж ты там удавишься, то я точно тут долго не протяну! Пойдём, глянем, что там в ваших руинах.
— Дурень ты, Дори! — отозвалась степнячка из-за спины цверга. — Но если уж ты там удавишься, то я точно тут долго не протяну! Пойдём, глянем, что там в ваших руинах.
146 Кб, 560x420ДАЛ
Пока остальные караванщики разбивали лагерь, смельчаки, вызвавшиеся пойти с Дори "Стальным Веком", двинулись в пещеру. Крепыш и Вендел вооружились факелами, освещая путь идущим вперёд. Подойдя к двери, цвергесса хмыкнула,
— Нукой, поглядим... — крепкие руки легли на выпирающие части змея, выгравированного на поверхности двери. Мускулы Хельги напряглись, заиграли под татуированной кожей и дверь неожиданно легло открылась, едва не сбив цвергессу с ног, в кучу песка, нанесенного в проход ветром. За дверью лежал длинный коридор со стенами из серого, отполированного камня. По полу струился густой сиреневый туман, доходящий до колена. Когда дверь открылась, туман потянулся наружу. Шагах в тридцати-тридцати пяти от входа, коридор разделялся. Одно ответвление вело прямо, скрываясь во мраке, другое заворачивало направо. Вендел и Крепыш с факелами, старались держаться позади остальных, Лео с любопытством оглядывался по сторонам. Тостиг вопросительно посмотрел на Дори, теребя пальцами остаток правого уса, пострадавшего от чёрной магии злобных свинолюдов.
Пока остальные караванщики разбивали лагерь, смельчаки, вызвавшиеся пойти с Дори "Стальным Веком", двинулись в пещеру. Крепыш и Вендел вооружились факелами, освещая путь идущим вперёд. Подойдя к двери, цвергесса хмыкнула,
— Нукой, поглядим... — крепкие руки легли на выпирающие части змея, выгравированного на поверхности двери. Мускулы Хельги напряглись, заиграли под татуированной кожей и дверь неожиданно легло открылась, едва не сбив цвергессу с ног, в кучу песка, нанесенного в проход ветром. За дверью лежал длинный коридор со стенами из серого, отполированного камня. По полу струился густой сиреневый туман, доходящий до колена. Когда дверь открылась, туман потянулся наружу. Шагах в тридцати-тридцати пяти от входа, коридор разделялся. Одно ответвление вело прямо, скрываясь во мраке, другое заворачивало направо. Вендел и Крепыш с факелами, старались держаться позади остальных, Лео с любопытством оглядывался по сторонам. Тостиг вопросительно посмотрел на Дори, теребя пальцами остаток правого уса, пострадавшего от чёрной магии злобных свинолюдов.
>>593938
Нели присмотрелась к табличке, с трудом отрываясь от четвёртой пироженки (на этот раз — со взбитыми сливками и цукатами). Ни карты, ни чего-нибудь, похожего на очертание берега там не было. Просто воск, просто стилус.
Она постучала стилусом по кончику носа, прикидывая масштабы, и принялась выводить очертания берега. Крест — место кораблекрушения. Потом Нели ещё некоторое время вспоминала, не отклонялись ли они от выбранного направления, и пунктиром начертила линию их передвижения.
Нели посмотрела на получившуюся карту сперва правым, потом левым глазом, кивнула и с улыбкой отдала дощечку лисице.
Нели присмотрелась к табличке, с трудом отрываясь от четвёртой пироженки (на этот раз — со взбитыми сливками и цукатами). Ни карты, ни чего-нибудь, похожего на очертание берега там не было. Просто воск, просто стилус.
Она постучала стилусом по кончику носа, прикидывая масштабы, и принялась выводить очертания берега. Крест — место кораблекрушения. Потом Нели ещё некоторое время вспоминала, не отклонялись ли они от выбранного направления, и пунктиром начертила линию их передвижения.
Нели посмотрела на получившуюся карту сперва правым, потом левым глазом, кивнула и с улыбкой отдала дощечку лисице.
>>593938
- А что рассказывать - то? - прожевав рыбы с предложенным соусом, Эми попробвала попасть стилусом в нужное место, но поняв, что данная технология недоступна ей, положила на место.
- Ну торговля. Новая Империя торгует с Хоротчанами, насколько мне известно. Сталь и пушнина в обмен на золото и благовония. Насчёт остальных - чёрт его! Последние пару лет - При данной фразе, лицо Эмили исказилось неприязнью - война с Асгарцами. Чёртовы варвары!! Их вечное желание убивать портит какие-либо возможности наладить мир. Единственное, о чём я жалею - невозможность попасть в Трейнстэлл, когда ночью дикари начали штурм. Коменданта Дэккера купили варварскими женщинами и тот открыл ворота. Не выжил никто в крепости. С тех пор, так и происходит. Крепость бегает туда-сюда. А там золото, мать его!- стараясь контролировать свой гнев, Эмили впилась руками в стол до побеления пальцев. В желании утолить свой гнев и не разбить ничего, девушка потянулась в сторону напитков
-Арвин. А ты чего сидишь, как истукан? Налетай, пока угощают!
- А что рассказывать - то? - прожевав рыбы с предложенным соусом, Эми попробвала попасть стилусом в нужное место, но поняв, что данная технология недоступна ей, положила на место.
- Ну торговля. Новая Империя торгует с Хоротчанами, насколько мне известно. Сталь и пушнина в обмен на золото и благовония. Насчёт остальных - чёрт его! Последние пару лет - При данной фразе, лицо Эмили исказилось неприязнью - война с Асгарцами. Чёртовы варвары!! Их вечное желание убивать портит какие-либо возможности наладить мир. Единственное, о чём я жалею - невозможность попасть в Трейнстэлл, когда ночью дикари начали штурм. Коменданта Дэккера купили варварскими женщинами и тот открыл ворота. Не выжил никто в крепости. С тех пор, так и происходит. Крепость бегает туда-сюда. А там золото, мать его!- стараясь контролировать свой гнев, Эмили впилась руками в стол до побеления пальцев. В желании утолить свой гнев и не разбить ничего, девушка потянулась в сторону напитков
-Арвин. А ты чего сидишь, как истукан? Налетай, пока угощают!
>>595610
- Cлавно-славно, солдатики. Мейстер Розенкорд, ваши навыки и знания нам весьма пригодятся...
Дори, вместе с компанией, после того как она на скорую руку перекусила и высыпала песок из своих сапог, спустился вниз - в предпещерье. Темнота залы рассеивалась под пламенной силой факелов, а тяжелая поступь разгоняла вековую тишину.
Несмотря на уверенность в том, что проблемы настанут уже на этапе открытия двери, Дори успел только охнуть, бросившись в Хельге, придержав ее от падения - дрогнувшими руками он ощутил ее мускулистую гузку...
- Так, что тут у нас? - отпрянув от цвергессы, десятник, схватив факел у Крепыша, по хозяйски зашел под своды пещеры, с подозрением посматривая на ткущийся под ногами туман. - Чет не то, хлопцы. Над это, поглядеть, откудоть сие непотребство... - Пройдя чуть вперед, Дори встал перед развилкой. Чесанув голову и дернув себя на бороду, глянув на Хельгу, он развернулся и зашагал направо.
- Cлавно-славно, солдатики. Мейстер Розенкорд, ваши навыки и знания нам весьма пригодятся...
Дори, вместе с компанией, после того как она на скорую руку перекусила и высыпала песок из своих сапог, спустился вниз - в предпещерье. Темнота залы рассеивалась под пламенной силой факелов, а тяжелая поступь разгоняла вековую тишину.
Несмотря на уверенность в том, что проблемы настанут уже на этапе открытия двери, Дори успел только охнуть, бросившись в Хельге, придержав ее от падения - дрогнувшими руками он ощутил ее мускулистую гузку...
- Так, что тут у нас? - отпрянув от цвергессы, десятник, схватив факел у Крепыша, по хозяйски зашел под своды пещеры, с подозрением посматривая на ткущийся под ногами туман. - Чет не то, хлопцы. Над это, поглядеть, откудоть сие непотребство... - Пройдя чуть вперед, Дори встал перед развилкой. Чесанув голову и дернув себя на бороду, глянув на Хельгу, он развернулся и зашагал направо.
>>595610
>>595976
Айникки пока не успела пожалеть, что влезла в это дело, но готовилась заранее и старалась идти не впереди, но и не самой последней. Чутьё её было на взводе. Может, здесь нет очередного монстра с огромным членом, но что могли оставить древние цверги непрошеным гостям? И этот запах...
— Дори, — негромко позвала Айникки, — так ты не знаешь, что это за место?
4d10: (8 + 2 + 3 + 5) = 18
Сообразительность+Восприятие на предчувствие опасностей
>>595976
Айникки пока не успела пожалеть, что влезла в это дело, но готовилась заранее и старалась идти не впереди, но и не самой последней. Чутьё её было на взводе. Может, здесь нет очередного монстра с огромным членом, но что могли оставить древние цверги непрошеным гостям? И этот запах...
— Дори, — негромко позвала Айникки, — так ты не знаешь, что это за место?
4d10: (8 + 2 + 3 + 5) = 18
Сообразительность+Восприятие на предчувствие опасностей
364 Кб, 900x1350ДАЛ
Спустя пару десятков шагов, проход вывел исследователей в огромный зал, шагов шестьдесят в ширину и больше сотни в длину. Сиреневый туман плотным слоем клубился по полу, скрывая его от глаз храбрецов. Сводчатый потолок здесь возвышался на добрых двадцать футов и был украшен затейливой богато раскрашенной резьбой, изображающей несколько сцен. Воздух внутри был сухой и ноздри Дори и Айникки уловили тяжёлый аромат крови и железа, наполняющий зал.
Сцена в южной части изображала пиршественный стол, за котором собрались эльф, карлик, человек, огромный заросший мехом исполин и другой карлик, но без бороды и похлипче первого. На заднем фоне были изображены представители этих же рас, предающихся разным развлечениям: танцам, песням, любви... Большая часть любовных сцен была испорчена, словно кто-то выплеснул на потолок несколько бочек с дёгтем. Застывшая чёрная смола скрыла цвета, но не смогла скрыть контуры резьбы. Внизу сцены, рунами цвергов была выведена надпись.
— Там "Мир" написано! — перевела Хельга, — Ай, гляди ка, какой хер у этого великаныша! — Хельга с усмешкой, слегка толкнула Айникки локтем, указывая на часть резьбы, изображающую обладателя действительно солидного достоинства, потребовавшего внимания представительниц прекрасного пола остальных четырёх рас.
Сцена на западной стене изображала здоровенную кузню, где представители четырёх рас, трудились, каждый под присмотром бородатого цверга. Мохнатый великан возился с трезубцем, эльф ковал боевой молот, человек полировал копьё, безбородый карлик трудился над кривым мечом, а два крепких бородача-цверга работали над топором.
— Доверием скованы орудия рока! — снова выступила переводчиком Хельга.
Восточную часть стены покрывали несколько сценок, идущих одна за другой. На первой была изображена толпа звероподобных нагих цвергов. Из неба к ним была протянута рука, держащая огонь, из земли к ним тянулась другая рука — с каменным молотом. На второй сценке — группа цвергов прокладывала туннель в шахте, долбя породу и вывозя её на телегах. На третьей — группа цвергов с позолоченным оружием и в доспехах, украшенных изумрудами и рубинами, собралась под сводами каменного дворца колоссальных размеров. На четвёртой — карлики в странных одеждах мчалась вперёд на повозках, с множеством колёс, но без лошадей, испускающих струи густого сиреневого дыма из труб. На пятой, цверги, в чём-то вроде латных доспехов со стеклянными шлемами, блуждали по серебристой бесплодной пустыне, раскинувшейся под безоблачным небом с огромными яркими звёздами. Хельга, хмыкнув, в очередной раз перевела руническую вязь, идущую под сценками,
— Что мы имели и что мы потеряли!
Северную сцену целиком занимала одна единственная надпись золотыми буквами,
— Верной дорогой идём! — произнесла Хельга.
В дальнем конце зала, там, куда едва доставал свет факелов, находились две двери из стали: одна на запад, другая на восток и возвышение, на котором находился каменный алтарь, покрытый рунической вязью. На алтаре лежали кирка и молот, сверкающие золотым блеском в свете факелов. Помост, на котором возвышался алтарь, словно было окружено невидимой границей, которую огибали клубы сиреневого тумана. Туман шёл от западной двери, просачиваясь сквозь щели между самой дверью и прилегающей к ней стеной.
Айникки первой наткнулась на труп. Сделав следующий шаг, степнячка ощутила, как её нога наступила на что-то мягкое и податливое — человеческое тело. Следующим на труп наткнулся Леонард, что было слышно по его приглушённому ругательству на классическом имперском. Тела скрывала плотная пелена тумана и разглядеть их не нагнувшись — было затруднительно.
Спустя пару десятков шагов, проход вывел исследователей в огромный зал, шагов шестьдесят в ширину и больше сотни в длину. Сиреневый туман плотным слоем клубился по полу, скрывая его от глаз храбрецов. Сводчатый потолок здесь возвышался на добрых двадцать футов и был украшен затейливой богато раскрашенной резьбой, изображающей несколько сцен. Воздух внутри был сухой и ноздри Дори и Айникки уловили тяжёлый аромат крови и железа, наполняющий зал.
Сцена в южной части изображала пиршественный стол, за котором собрались эльф, карлик, человек, огромный заросший мехом исполин и другой карлик, но без бороды и похлипче первого. На заднем фоне были изображены представители этих же рас, предающихся разным развлечениям: танцам, песням, любви... Большая часть любовных сцен была испорчена, словно кто-то выплеснул на потолок несколько бочек с дёгтем. Застывшая чёрная смола скрыла цвета, но не смогла скрыть контуры резьбы. Внизу сцены, рунами цвергов была выведена надпись.
— Там "Мир" написано! — перевела Хельга, — Ай, гляди ка, какой хер у этого великаныша! — Хельга с усмешкой, слегка толкнула Айникки локтем, указывая на часть резьбы, изображающую обладателя действительно солидного достоинства, потребовавшего внимания представительниц прекрасного пола остальных четырёх рас.
Сцена на западной стене изображала здоровенную кузню, где представители четырёх рас, трудились, каждый под присмотром бородатого цверга. Мохнатый великан возился с трезубцем, эльф ковал боевой молот, человек полировал копьё, безбородый карлик трудился над кривым мечом, а два крепких бородача-цверга работали над топором.
— Доверием скованы орудия рока! — снова выступила переводчиком Хельга.
Восточную часть стены покрывали несколько сценок, идущих одна за другой. На первой была изображена толпа звероподобных нагих цвергов. Из неба к ним была протянута рука, держащая огонь, из земли к ним тянулась другая рука — с каменным молотом. На второй сценке — группа цвергов прокладывала туннель в шахте, долбя породу и вывозя её на телегах. На третьей — группа цвергов с позолоченным оружием и в доспехах, украшенных изумрудами и рубинами, собралась под сводами каменного дворца колоссальных размеров. На четвёртой — карлики в странных одеждах мчалась вперёд на повозках, с множеством колёс, но без лошадей, испускающих струи густого сиреневого дыма из труб. На пятой, цверги, в чём-то вроде латных доспехов со стеклянными шлемами, блуждали по серебристой бесплодной пустыне, раскинувшейся под безоблачным небом с огромными яркими звёздами. Хельга, хмыкнув, в очередной раз перевела руническую вязь, идущую под сценками,
— Что мы имели и что мы потеряли!
Северную сцену целиком занимала одна единственная надпись золотыми буквами,
— Верной дорогой идём! — произнесла Хельга.
В дальнем конце зала, там, куда едва доставал свет факелов, находились две двери из стали: одна на запад, другая на восток и возвышение, на котором находился каменный алтарь, покрытый рунической вязью. На алтаре лежали кирка и молот, сверкающие золотым блеском в свете факелов. Помост, на котором возвышался алтарь, словно было окружено невидимой границей, которую огибали клубы сиреневого тумана. Туман шёл от западной двери, просачиваясь сквозь щели между самой дверью и прилегающей к ней стеной.
Айникки первой наткнулась на труп. Сделав следующий шаг, степнячка ощутила, как её нога наступила на что-то мягкое и податливое — человеческое тело. Следующим на труп наткнулся Леонард, что было слышно по его приглушённому ругательству на классическом имперском. Тела скрывала плотная пелена тумана и разглядеть их не нагнувшись — было затруднительно.
364 Кб, 900x1350ДАЛ
Спустя пару десятков шагов, проход вывел исследователей в огромный зал, шагов шестьдесят в ширину и больше сотни в длину. Сиреневый туман плотным слоем клубился по полу, скрывая его от глаз храбрецов. Сводчатый потолок здесь возвышался на добрых двадцать футов и был украшен затейливой богато раскрашенной резьбой, изображающей несколько сцен. Воздух внутри был сухой и ноздри Дори и Айникки уловили тяжёлый аромат крови и железа, наполняющий зал.
Сцена в южной части изображала пиршественный стол, за котором собрались эльф, карлик, человек, огромный заросший мехом исполин и другой карлик, но без бороды и похлипче первого. На заднем фоне были изображены представители этих же рас, предающихся разным развлечениям: танцам, песням, любви... Большая часть любовных сцен была испорчена, словно кто-то выплеснул на потолок несколько бочек с дёгтем. Застывшая чёрная смола скрыла цвета, но не смогла скрыть контуры резьбы. Внизу сцены, рунами цвергов была выведена надпись.
— Там "Мир" написано! — перевела Хельга, — Ай, гляди ка, какой хер у этого великаныша! — Хельга с усмешкой, слегка толкнула Айникки локтем, указывая на часть резьбы, изображающую обладателя действительно солидного достоинства, потребовавшего внимания представительниц прекрасного пола остальных четырёх рас.
Сцена на западной стене изображала здоровенную кузню, где представители четырёх рас, трудились, каждый под присмотром бородатого цверга. Мохнатый великан возился с трезубцем, эльф ковал боевой молот, человек полировал копьё, безбородый карлик трудился над кривым мечом, а два крепких бородача-цверга работали над топором.
— Доверием скованы орудия рока! — снова выступила переводчиком Хельга.
Восточную часть стены покрывали несколько сценок, идущих одна за другой. На первой была изображена толпа звероподобных нагих цвергов. Из неба к ним была протянута рука, держащая огонь, из земли к ним тянулась другая рука — с каменным молотом. На второй сценке — группа цвергов прокладывала туннель в шахте, долбя породу и вывозя её на телегах. На третьей — группа цвергов с позолоченным оружием и в доспехах, украшенных изумрудами и рубинами, собралась под сводами каменного дворца колоссальных размеров. На четвёртой — карлики в странных одеждах мчалась вперёд на повозках, с множеством колёс, но без лошадей, испускающих струи густого сиреневого дыма из труб. На пятой, цверги, в чём-то вроде латных доспехов со стеклянными шлемами, блуждали по серебристой бесплодной пустыне, раскинувшейся под безоблачным небом с огромными яркими звёздами. Хельга, хмыкнув, в очередной раз перевела руническую вязь, идущую под сценками,
— Что мы имели и что мы потеряли!
Северную сцену целиком занимала одна единственная надпись золотыми буквами,
— Верной дорогой идём! — произнесла Хельга.
В дальнем конце зала, там, куда едва доставал свет факелов, находились две двери из стали: одна на запад, другая на восток и возвышение, на котором находился каменный алтарь, покрытый рунической вязью. На алтаре лежали кирка и молот, сверкающие золотым блеском в свете факелов. Помост, на котором возвышался алтарь, словно было окружено невидимой границей, которую огибали клубы сиреневого тумана. Туман шёл от западной двери, просачиваясь сквозь щели между самой дверью и прилегающей к ней стеной.
Айникки первой наткнулась на труп. Сделав следующий шаг, степнячка ощутила, как её нога наступила на что-то мягкое и податливое — человеческое тело. Следующим на труп наткнулся Леонард, что было слышно по его приглушённому ругательству на классическом имперском. Тела скрывала плотная пелена тумана и разглядеть их не нагнувшись — было затруднительно.
Спустя пару десятков шагов, проход вывел исследователей в огромный зал, шагов шестьдесят в ширину и больше сотни в длину. Сиреневый туман плотным слоем клубился по полу, скрывая его от глаз храбрецов. Сводчатый потолок здесь возвышался на добрых двадцать футов и был украшен затейливой богато раскрашенной резьбой, изображающей несколько сцен. Воздух внутри был сухой и ноздри Дори и Айникки уловили тяжёлый аромат крови и железа, наполняющий зал.
Сцена в южной части изображала пиршественный стол, за котором собрались эльф, карлик, человек, огромный заросший мехом исполин и другой карлик, но без бороды и похлипче первого. На заднем фоне были изображены представители этих же рас, предающихся разным развлечениям: танцам, песням, любви... Большая часть любовных сцен была испорчена, словно кто-то выплеснул на потолок несколько бочек с дёгтем. Застывшая чёрная смола скрыла цвета, но не смогла скрыть контуры резьбы. Внизу сцены, рунами цвергов была выведена надпись.
— Там "Мир" написано! — перевела Хельга, — Ай, гляди ка, какой хер у этого великаныша! — Хельга с усмешкой, слегка толкнула Айникки локтем, указывая на часть резьбы, изображающую обладателя действительно солидного достоинства, потребовавшего внимания представительниц прекрасного пола остальных четырёх рас.
Сцена на западной стене изображала здоровенную кузню, где представители четырёх рас, трудились, каждый под присмотром бородатого цверга. Мохнатый великан возился с трезубцем, эльф ковал боевой молот, человек полировал копьё, безбородый карлик трудился над кривым мечом, а два крепких бородача-цверга работали над топором.
— Доверием скованы орудия рока! — снова выступила переводчиком Хельга.
Восточную часть стены покрывали несколько сценок, идущих одна за другой. На первой была изображена толпа звероподобных нагих цвергов. Из неба к ним была протянута рука, держащая огонь, из земли к ним тянулась другая рука — с каменным молотом. На второй сценке — группа цвергов прокладывала туннель в шахте, долбя породу и вывозя её на телегах. На третьей — группа цвергов с позолоченным оружием и в доспехах, украшенных изумрудами и рубинами, собралась под сводами каменного дворца колоссальных размеров. На четвёртой — карлики в странных одеждах мчалась вперёд на повозках, с множеством колёс, но без лошадей, испускающих струи густого сиреневого дыма из труб. На пятой, цверги, в чём-то вроде латных доспехов со стеклянными шлемами, блуждали по серебристой бесплодной пустыне, раскинувшейся под безоблачным небом с огромными яркими звёздами. Хельга, хмыкнув, в очередной раз перевела руническую вязь, идущую под сценками,
— Что мы имели и что мы потеряли!
Северную сцену целиком занимала одна единственная надпись золотыми буквами,
— Верной дорогой идём! — произнесла Хельга.
В дальнем конце зала, там, куда едва доставал свет факелов, находились две двери из стали: одна на запад, другая на восток и возвышение, на котором находился каменный алтарь, покрытый рунической вязью. На алтаре лежали кирка и молот, сверкающие золотым блеском в свете факелов. Помост, на котором возвышался алтарь, словно было окружено невидимой границей, которую огибали клубы сиреневого тумана. Туман шёл от западной двери, просачиваясь сквозь щели между самой дверью и прилегающей к ней стеной.
Айникки первой наткнулась на труп. Сделав следующий шаг, степнячка ощутила, как её нога наступила на что-то мягкое и податливое — человеческое тело. Следующим на труп наткнулся Леонард, что было слышно по его приглушённому ругательству на классическом имперском. Тела скрывала плотная пелена тумана и разглядеть их не нагнувшись — было затруднительно.
312 Кб, 718x1200ЭХА
Лисица с поклоном приняла табличку, сунув её в паланкин. Во время рассказа, из паланкина то и дело раздавалась вопросы, которые лисица переводила для Нели, а Нели, в свою очередь — переводила их на понятный Эмили язык. По заданным вопросам, было видно, что Хроанар совершенно не ориентировался в современной истории и политике, хоть и обнаруживал глубокие познания в истории древней. Когда Эмили закончила отвечать на вопросы, из паланкина вновь послышалась певучая речь. Заслышав её, лисица отвесила глубокий поклон и скрылась за дверями обеденного зала.
Когда он вернулась, одеждой ей служили семь покрывал, каждое разного цвета, скрывающих её тело от головы до пят,
— Повелитель Хроанар... — лисица вновь скрупулёзно перечислила титулы Хронара, — Желает, чтобы его гости вкусили и другие удовольствия!
Горилла и медведь схватились за глефы и принялись бить древками об пол, задавая ритм, а белая лисица закружилась в танце.
Шёлковые платки колыхались, окружая фигуру танцовщицы бесконечными волнами, руки порхали, взлетая и опускаясь, словно крылья лебедя. Неуловимым движением, лисица сняла первый платок цвета пурпура, и подняв его вверх, бросила в сторону Арвина. Не прерывая танца, лисица сняла второй платок, цвета небесной синевы. Голубой плат слетел словно сам собой, дав разглядеть контуры миниатюрной фигуры танцовщицы, столь непохожие на человеческие, но от того, не менее желанные.
Безудержный танец продолжался и следующими на пол упали жёлтая и зелёная вуали, открыв тонкие плечи и шею. Темп танца всё ускорялся и улетевший от очередного движения оранжевый платок, обнажил плоскую грудь и спину танцовщицы. Темп замедлился и лисица приблизилась к пиршественному столу, оставшись в одном последнем алом платке. В отличие от остальных, он был плотней и прикрывал бёдра лисицы. Плоская грудь, покрытая густым мехом, бёдра и живот заколыхались в волнообразных призывных движениях, руки и ноги изгибались так, словно в них не было костей, а глаза танцовщицы, казалось смотрели на каждого из присутствующих. Танец закончился...
...После сытного обеда, тянущего на небольшое пиршество, лисица сопроводила гостей назад по коридору, устланному красной ковровой дорожкой. Открыв, левую со стороны входа дверь, лёгким нажатием руки, лисица указала гостям на их комнату. Просторное помещение было обставлено с избыточной, бьющей в глаза роскошью. Плюшевые диваны, длинные софы, обитые бархатом, кресла из красного дерева с высокими спинками, касса-панки тёмного дерева, заваленные грудами расшитых подушек. Резные экраны из слоновой кости и тяжёлые выцветшие гобелены, разделяли помещение на части, придавая ему уютный вид. Потолок поддерживали декоративные мраморные колонны.
Кроме той двери, через которую путники вошли, в дальнем конце помещения была ещё одна дверь, тех же тонов и из того же материала. Сопродив гостей, лисица удалилась, оставив их наедине. Перед уходом, она указала на бронзовый гонг, велев звонить в него, если гостям потребуется удовлетворить какие-то нужды.
Лисица с поклоном приняла табличку, сунув её в паланкин. Во время рассказа, из паланкина то и дело раздавалась вопросы, которые лисица переводила для Нели, а Нели, в свою очередь — переводила их на понятный Эмили язык. По заданным вопросам, было видно, что Хроанар совершенно не ориентировался в современной истории и политике, хоть и обнаруживал глубокие познания в истории древней. Когда Эмили закончила отвечать на вопросы, из паланкина вновь послышалась певучая речь. Заслышав её, лисица отвесила глубокий поклон и скрылась за дверями обеденного зала.
Когда он вернулась, одеждой ей служили семь покрывал, каждое разного цвета, скрывающих её тело от головы до пят,
— Повелитель Хроанар... — лисица вновь скрупулёзно перечислила титулы Хронара, — Желает, чтобы его гости вкусили и другие удовольствия!
Горилла и медведь схватились за глефы и принялись бить древками об пол, задавая ритм, а белая лисица закружилась в танце.
Шёлковые платки колыхались, окружая фигуру танцовщицы бесконечными волнами, руки порхали, взлетая и опускаясь, словно крылья лебедя. Неуловимым движением, лисица сняла первый платок цвета пурпура, и подняв его вверх, бросила в сторону Арвина. Не прерывая танца, лисица сняла второй платок, цвета небесной синевы. Голубой плат слетел словно сам собой, дав разглядеть контуры миниатюрной фигуры танцовщицы, столь непохожие на человеческие, но от того, не менее желанные.
Безудержный танец продолжался и следующими на пол упали жёлтая и зелёная вуали, открыв тонкие плечи и шею. Темп танца всё ускорялся и улетевший от очередного движения оранжевый платок, обнажил плоскую грудь и спину танцовщицы. Темп замедлился и лисица приблизилась к пиршественному столу, оставшись в одном последнем алом платке. В отличие от остальных, он был плотней и прикрывал бёдра лисицы. Плоская грудь, покрытая густым мехом, бёдра и живот заколыхались в волнообразных призывных движениях, руки и ноги изгибались так, словно в них не было костей, а глаза танцовщицы, казалось смотрели на каждого из присутствующих. Танец закончился...
...После сытного обеда, тянущего на небольшое пиршество, лисица сопроводила гостей назад по коридору, устланному красной ковровой дорожкой. Открыв, левую со стороны входа дверь, лёгким нажатием руки, лисица указала гостям на их комнату. Просторное помещение было обставлено с избыточной, бьющей в глаза роскошью. Плюшевые диваны, длинные софы, обитые бархатом, кресла из красного дерева с высокими спинками, касса-панки тёмного дерева, заваленные грудами расшитых подушек. Резные экраны из слоновой кости и тяжёлые выцветшие гобелены, разделяли помещение на части, придавая ему уютный вид. Потолок поддерживали декоративные мраморные колонны.
Кроме той двери, через которую путники вошли, в дальнем конце помещения была ещё одна дверь, тех же тонов и из того же материала. Сопродив гостей, лисица удалилась, оставив их наедине. Перед уходом, она указала на бронзовый гонг, велев звонить в него, если гостям потребуется удовлетворить какие-то нужды.
312 Кб, 718x1200ЭХА
Лисица с поклоном приняла табличку, сунув её в паланкин. Во время рассказа, из паланкина то и дело раздавалась вопросы, которые лисица переводила для Нели, а Нели, в свою очередь — переводила их на понятный Эмили язык. По заданным вопросам, было видно, что Хроанар совершенно не ориентировался в современной истории и политике, хоть и обнаруживал глубокие познания в истории древней. Когда Эмили закончила отвечать на вопросы, из паланкина вновь послышалась певучая речь. Заслышав её, лисица отвесила глубокий поклон и скрылась за дверями обеденного зала.
Когда он вернулась, одеждой ей служили семь покрывал, каждое разного цвета, скрывающих её тело от головы до пят,
— Повелитель Хроанар... — лисица вновь скрупулёзно перечислила титулы Хронара, — Желает, чтобы его гости вкусили и другие удовольствия!
Горилла и медведь схватились за глефы и принялись бить древками об пол, задавая ритм, а белая лисица закружилась в танце.
Шёлковые платки колыхались, окружая фигуру танцовщицы бесконечными волнами, руки порхали, взлетая и опускаясь, словно крылья лебедя. Неуловимым движением, лисица сняла первый платок цвета пурпура, и подняв его вверх, бросила в сторону Арвина. Не прерывая танца, лисица сняла второй платок, цвета небесной синевы. Голубой плат слетел словно сам собой, дав разглядеть контуры миниатюрной фигуры танцовщицы, столь непохожие на человеческие, но от того, не менее желанные.
Безудержный танец продолжался и следующими на пол упали жёлтая и зелёная вуали, открыв тонкие плечи и шею. Темп танца всё ускорялся и улетевший от очередного движения оранжевый платок, обнажил плоскую грудь и спину танцовщицы. Темп замедлился и лисица приблизилась к пиршественному столу, оставшись в одном последнем алом платке. В отличие от остальных, он был плотней и прикрывал бёдра лисицы. Плоская грудь, покрытая густым мехом, бёдра и живот заколыхались в волнообразных призывных движениях, руки и ноги изгибались так, словно в них не было костей, а глаза танцовщицы, казалось смотрели на каждого из присутствующих. Танец закончился...
...После сытного обеда, тянущего на небольшое пиршество, лисица сопроводила гостей назад по коридору, устланному красной ковровой дорожкой. Открыв, левую со стороны входа дверь, лёгким нажатием руки, лисица указала гостям на их комнату. Просторное помещение было обставлено с избыточной, бьющей в глаза роскошью. Плюшевые диваны, длинные софы, обитые бархатом, кресла из красного дерева с высокими спинками, касса-панки тёмного дерева, заваленные грудами расшитых подушек. Резные экраны из слоновой кости и тяжёлые выцветшие гобелены, разделяли помещение на части, придавая ему уютный вид. Потолок поддерживали декоративные мраморные колонны.
Кроме той двери, через которую путники вошли, в дальнем конце помещения была ещё одна дверь, тех же тонов и из того же материала. Сопродив гостей, лисица удалилась, оставив их наедине. Перед уходом, она указала на бронзовый гонг, велев звонить в него, если гостям потребуется удовлетворить какие-то нужды.
Лисица с поклоном приняла табличку, сунув её в паланкин. Во время рассказа, из паланкина то и дело раздавалась вопросы, которые лисица переводила для Нели, а Нели, в свою очередь — переводила их на понятный Эмили язык. По заданным вопросам, было видно, что Хроанар совершенно не ориентировался в современной истории и политике, хоть и обнаруживал глубокие познания в истории древней. Когда Эмили закончила отвечать на вопросы, из паланкина вновь послышалась певучая речь. Заслышав её, лисица отвесила глубокий поклон и скрылась за дверями обеденного зала.
Когда он вернулась, одеждой ей служили семь покрывал, каждое разного цвета, скрывающих её тело от головы до пят,
— Повелитель Хроанар... — лисица вновь скрупулёзно перечислила титулы Хронара, — Желает, чтобы его гости вкусили и другие удовольствия!
Горилла и медведь схватились за глефы и принялись бить древками об пол, задавая ритм, а белая лисица закружилась в танце.
Шёлковые платки колыхались, окружая фигуру танцовщицы бесконечными волнами, руки порхали, взлетая и опускаясь, словно крылья лебедя. Неуловимым движением, лисица сняла первый платок цвета пурпура, и подняв его вверх, бросила в сторону Арвина. Не прерывая танца, лисица сняла второй платок, цвета небесной синевы. Голубой плат слетел словно сам собой, дав разглядеть контуры миниатюрной фигуры танцовщицы, столь непохожие на человеческие, но от того, не менее желанные.
Безудержный танец продолжался и следующими на пол упали жёлтая и зелёная вуали, открыв тонкие плечи и шею. Темп танца всё ускорялся и улетевший от очередного движения оранжевый платок, обнажил плоскую грудь и спину танцовщицы. Темп замедлился и лисица приблизилась к пиршественному столу, оставшись в одном последнем алом платке. В отличие от остальных, он был плотней и прикрывал бёдра лисицы. Плоская грудь, покрытая густым мехом, бёдра и живот заколыхались в волнообразных призывных движениях, руки и ноги изгибались так, словно в них не было костей, а глаза танцовщицы, казалось смотрели на каждого из присутствующих. Танец закончился...
...После сытного обеда, тянущего на небольшое пиршество, лисица сопроводила гостей назад по коридору, устланному красной ковровой дорожкой. Открыв, левую со стороны входа дверь, лёгким нажатием руки, лисица указала гостям на их комнату. Просторное помещение было обставлено с избыточной, бьющей в глаза роскошью. Плюшевые диваны, длинные софы, обитые бархатом, кресла из красного дерева с высокими спинками, касса-панки тёмного дерева, заваленные грудами расшитых подушек. Резные экраны из слоновой кости и тяжёлые выцветшие гобелены, разделяли помещение на части, придавая ему уютный вид. Потолок поддерживали декоративные мраморные колонны.
Кроме той двери, через которую путники вошли, в дальнем конце помещения была ещё одна дверь, тех же тонов и из того же материала. Сопродив гостей, лисица удалилась, оставив их наедине. Перед уходом, она указала на бронзовый гонг, велев звонить в него, если гостям потребуется удовлетворить какие-то нужды.
>>596056
Пока участники экспедиции удивленно рассматривали сцены на стенах, Дори сварливо расхаживал по залу, едко поглядывая вокруг себя и бронясь себе под нос: - Эльфска погань, тьфу ты. Понаписали тута, значит, остроухих, угу, ищо и рядом с дворфами знатными...
Впрочем, слова Хельги заставили его удивленно поднять брови: ну никак не могло уложиться в голове десятника, что некий "Мир" мог быть с остроухим народом у народа сплющенного.
Покачивая головой, он вертел ею, в зависимости от того, что именно зачитывала дворфийка. Тем не менее, на последней фразе он только увесисто сплюнул и притопнул своей ногой: - Верной дорогой идем? В энтом царстве тьмы и смерти? Нетуж, звиняйте, господа хорошие, чую - не дело цвергам и людям достопочтенным эльфийские мудя рассматривать - ибо там где эльфийские мудя, то там обязательно проклятие, чародейство, непотребство и глистоугодие! Так скозано, а значит... - Не успел дворф окончить свою речь, как его перебил короткий взвизг Айникки, столкнувшейся обо труп - той же участи удостоился и мейстер Розенкорд.
- Ну а я шо вам талдычил? Гиблое, гиблое место! Чуете - кровь и сталь, кровь и сталь! Но... - развернувшись, Дори подошел поближе к постаменту с киркой и молотом цель на уточнение особенностей постамента и двух дверей позади, - тут есть нечто, что манит, манит... Мейстер Лео, а скажите нам, дуралеям, отчего же люди тут сраженные возлежат? Да и люди ли? Эй, вы все! Давайте, смотрите по сторонам! Авось чего ценного и найдем!
Пока участники экспедиции удивленно рассматривали сцены на стенах, Дори сварливо расхаживал по залу, едко поглядывая вокруг себя и бронясь себе под нос: - Эльфска погань, тьфу ты. Понаписали тута, значит, остроухих, угу, ищо и рядом с дворфами знатными...
Впрочем, слова Хельги заставили его удивленно поднять брови: ну никак не могло уложиться в голове десятника, что некий "Мир" мог быть с остроухим народом у народа сплющенного.
Покачивая головой, он вертел ею, в зависимости от того, что именно зачитывала дворфийка. Тем не менее, на последней фразе он только увесисто сплюнул и притопнул своей ногой: - Верной дорогой идем? В энтом царстве тьмы и смерти? Нетуж, звиняйте, господа хорошие, чую - не дело цвергам и людям достопочтенным эльфийские мудя рассматривать - ибо там где эльфийские мудя, то там обязательно проклятие, чародейство, непотребство и глистоугодие! Так скозано, а значит... - Не успел дворф окончить свою речь, как его перебил короткий взвизг Айникки, столкнувшейся обо труп - той же участи удостоился и мейстер Розенкорд.
- Ну а я шо вам талдычил? Гиблое, гиблое место! Чуете - кровь и сталь, кровь и сталь! Но... - развернувшись, Дори подошел поближе к постаменту с киркой и молотом цель на уточнение особенностей постамента и двух дверей позади, - тут есть нечто, что манит, манит... Мейстер Лео, а скажите нам, дуралеям, отчего же люди тут сраженные возлежат? Да и люди ли? Эй, вы все! Давайте, смотрите по сторонам! Авось чего ценного и найдем!
>>596056
Упорно игнорируя повисший в затхлом воздухе запах, Айникки разглядывала барельефы.
— Всё тебе херы... — рассеянно ответила она Хельге, не отрывая взгляд от разворачивающейся перед глазами истории гномов.
Дори, как ни странно, больше был занят руганью, нежели сценами на стенах. Степнячка же только жалела, что не умеет рисовать — стоило бы сохранить всё это, наверняка ведь найдется тот, кто отвалит гору золота за такие сведения.
Заинтересовал её и странный туман у ног. Уж не сломанная ли ловушка это? Может, прямо сейчас все они вдыхают яд, эффект которого ещё хуже, чем видения кровавых оргий и оголённых членов? И почему, именем богов, он так странно обтекает алтарь. Колдовством пахнет, не иначе...
Пахло, на самом деле, гниющими телами. Айникки направлялась к надписи на северной стене, желая поближе посмотреть на причудливые руны, когда её нога наткнулась на тело. Степнячка с визгом отскачила.
— Тут труп!
Она задержала дыхание и опустилась к скрытому туманом телу, собираясь выяснить, что это за несчастный...
Упорно игнорируя повисший в затхлом воздухе запах, Айникки разглядывала барельефы.
— Всё тебе херы... — рассеянно ответила она Хельге, не отрывая взгляд от разворачивающейся перед глазами истории гномов.
Дори, как ни странно, больше был занят руганью, нежели сценами на стенах. Степнячка же только жалела, что не умеет рисовать — стоило бы сохранить всё это, наверняка ведь найдется тот, кто отвалит гору золота за такие сведения.
Заинтересовал её и странный туман у ног. Уж не сломанная ли ловушка это? Может, прямо сейчас все они вдыхают яд, эффект которого ещё хуже, чем видения кровавых оргий и оголённых членов? И почему, именем богов, он так странно обтекает алтарь. Колдовством пахнет, не иначе...
Пахло, на самом деле, гниющими телами. Айникки направлялась к надписи на северной стене, желая поближе посмотреть на причудливые руны, когда её нога наткнулась на тело. Степнячка с визгом отскачила.
— Тут труп!
Она задержала дыхание и опустилась к скрытому туманом телу, собираясь выяснить, что это за несчастный...
33 Кб, 500x500ДАЛ
Нагнувшись, Айникки приподняла попавшееся ей под ноги тело, оказавшееся неожиданно лёгким. Тело принадлежало босоногому цвергу в белой робе. Бледное, обескровленное лицо с застывшей на нём гримасой удивления, смотрело широко распахнутыми глазами на Айникки. На спине робы виднелось отверстие, оставленное точным ударом прямо в сердце. На теле не было никаких признаков гниения, казалось цверга убили совсем недавно.
Тем временем, Дори направился к алтарю. Приближаясь к нему, он подскользнулся на луже крови и не удержал бы равновесие, если бы не вовремя подставленное Хельгой плечо. Подойдя к алтарю, цверги получили возможность лучше рассмотреть сам алтарь и то, что на нём лежало. Линии рун тянулись по всем четырём сторонам каменного алтаря,
— То, что рождает любовь! — перевела Хельга надпись на одной из сторон и обходя алтарь противосолонь, принялась вслух переводить надписи на оставшихся сторонах, — То, что кормит голодных! То, что наполняет тишину красотой! То, что помогает слепцу прозреть!
Лежащие на алтаре инструменты — кирка и молот, были изготовлены из сплава золота с чем-то ещё, чем-то, что Дори определить затруднялся и выглядели вполне рабочими, если бы кому-то пришло в голову работать столь бесценными инструментами. Справа от алтаря, из тумана торчал большой, не меньше четырёх шагов в длину, камень. Неровную поверхность камня покрывали следы от множества ударов. Края оставленных на камне ударов слегка блестели золотыми пылинками.
Не без помощи Крепыша и Вендела, мейстер Розенкорд вытащил из тумана пару тел. Одно принадлежало цвергу в белой робе, забрызганной кровью, другое человеку с тонкими чертами лица, в бронзовом тораксе. Как заключил мейстер Розенкорд после осмотра обоих тел, горло цверга было перерезано сзади, одним движением. Кровь вытекла из тела полностью, но другие признаки, замеченные Леонардом, свидетельствовали о том, что смерть наступила совсем недавно. Глаза мёртвого человека были выпучены, руки сжимались вокруг шеи, на которой виднелись кровоподтёки и царапины, оставленные ногтями.
— Асфиксия, — Леонард выдал свой диагноз и добавил, — То есть, этот человек задохнулся, причём совсем недавно. Тело в прекрасном состоянии, никаких признаков разложения.
Обе двери были изготовлены из серой тусклой стали и покрыты рунами. Подошедшая Хельга, оглядев руны сообщила, что на каждой двери подробно описан весь процесс их создания, начиная с того из какой шахты добыли железо и кончая тем, в какой кузне, дверь была выкована. Судя по всему, источник сиреневого тумана находился за западной дверью. Струйки тумана медленно сочились из тонких щелей между самой дверью и косяком, заполняя зал.
Нагнувшись, Айникки приподняла попавшееся ей под ноги тело, оказавшееся неожиданно лёгким. Тело принадлежало босоногому цвергу в белой робе. Бледное, обескровленное лицо с застывшей на нём гримасой удивления, смотрело широко распахнутыми глазами на Айникки. На спине робы виднелось отверстие, оставленное точным ударом прямо в сердце. На теле не было никаких признаков гниения, казалось цверга убили совсем недавно.
Тем временем, Дори направился к алтарю. Приближаясь к нему, он подскользнулся на луже крови и не удержал бы равновесие, если бы не вовремя подставленное Хельгой плечо. Подойдя к алтарю, цверги получили возможность лучше рассмотреть сам алтарь и то, что на нём лежало. Линии рун тянулись по всем четырём сторонам каменного алтаря,
— То, что рождает любовь! — перевела Хельга надпись на одной из сторон и обходя алтарь противосолонь, принялась вслух переводить надписи на оставшихся сторонах, — То, что кормит голодных! То, что наполняет тишину красотой! То, что помогает слепцу прозреть!
Лежащие на алтаре инструменты — кирка и молот, были изготовлены из сплава золота с чем-то ещё, чем-то, что Дори определить затруднялся и выглядели вполне рабочими, если бы кому-то пришло в голову работать столь бесценными инструментами. Справа от алтаря, из тумана торчал большой, не меньше четырёх шагов в длину, камень. Неровную поверхность камня покрывали следы от множества ударов. Края оставленных на камне ударов слегка блестели золотыми пылинками.
Не без помощи Крепыша и Вендела, мейстер Розенкорд вытащил из тумана пару тел. Одно принадлежало цвергу в белой робе, забрызганной кровью, другое человеку с тонкими чертами лица, в бронзовом тораксе. Как заключил мейстер Розенкорд после осмотра обоих тел, горло цверга было перерезано сзади, одним движением. Кровь вытекла из тела полностью, но другие признаки, замеченные Леонардом, свидетельствовали о том, что смерть наступила совсем недавно. Глаза мёртвого человека были выпучены, руки сжимались вокруг шеи, на которой виднелись кровоподтёки и царапины, оставленные ногтями.
— Асфиксия, — Леонард выдал свой диагноз и добавил, — То есть, этот человек задохнулся, причём совсем недавно. Тело в прекрасном состоянии, никаких признаков разложения.
Обе двери были изготовлены из серой тусклой стали и покрыты рунами. Подошедшая Хельга, оглядев руны сообщила, что на каждой двери подробно описан весь процесс их создания, начиная с того из какой шахты добыли железо и кончая тем, в какой кузне, дверь была выкована. Судя по всему, источник сиреневого тумана находился за западной дверью. Струйки тумана медленно сочились из тонких щелей между самой дверью и косяком, заполняя зал.
33 Кб, 500x500ДАЛ
Нагнувшись, Айникки приподняла попавшееся ей под ноги тело, оказавшееся неожиданно лёгким. Тело принадлежало босоногому цвергу в белой робе. Бледное, обескровленное лицо с застывшей на нём гримасой удивления, смотрело широко распахнутыми глазами на Айникки. На спине робы виднелось отверстие, оставленное точным ударом прямо в сердце. На теле не было никаких признаков гниения, казалось цверга убили совсем недавно.
Тем временем, Дори направился к алтарю. Приближаясь к нему, он подскользнулся на луже крови и не удержал бы равновесие, если бы не вовремя подставленное Хельгой плечо. Подойдя к алтарю, цверги получили возможность лучше рассмотреть сам алтарь и то, что на нём лежало. Линии рун тянулись по всем четырём сторонам каменного алтаря,
— То, что рождает любовь! — перевела Хельга надпись на одной из сторон и обходя алтарь противосолонь, принялась вслух переводить надписи на оставшихся сторонах, — То, что кормит голодных! То, что наполняет тишину красотой! То, что помогает слепцу прозреть!
Лежащие на алтаре инструменты — кирка и молот, были изготовлены из сплава золота с чем-то ещё, чем-то, что Дори определить затруднялся и выглядели вполне рабочими, если бы кому-то пришло в голову работать столь бесценными инструментами. Справа от алтаря, из тумана торчал большой, не меньше четырёх шагов в длину, камень. Неровную поверхность камня покрывали следы от множества ударов. Края оставленных на камне ударов слегка блестели золотыми пылинками.
Не без помощи Крепыша и Вендела, мейстер Розенкорд вытащил из тумана пару тел. Одно принадлежало цвергу в белой робе, забрызганной кровью, другое человеку с тонкими чертами лица, в бронзовом тораксе. Как заключил мейстер Розенкорд после осмотра обоих тел, горло цверга было перерезано сзади, одним движением. Кровь вытекла из тела полностью, но другие признаки, замеченные Леонардом, свидетельствовали о том, что смерть наступила совсем недавно. Глаза мёртвого человека были выпучены, руки сжимались вокруг шеи, на которой виднелись кровоподтёки и царапины, оставленные ногтями.
— Асфиксия, — Леонард выдал свой диагноз и добавил, — То есть, этот человек задохнулся, причём совсем недавно. Тело в прекрасном состоянии, никаких признаков разложения.
Обе двери были изготовлены из серой тусклой стали и покрыты рунами. Подошедшая Хельга, оглядев руны сообщила, что на каждой двери подробно описан весь процесс их создания, начиная с того из какой шахты добыли железо и кончая тем, в какой кузне, дверь была выкована. Судя по всему, источник сиреневого тумана находился за западной дверью. Струйки тумана медленно сочились из тонких щелей между самой дверью и косяком, заполняя зал.
Нагнувшись, Айникки приподняла попавшееся ей под ноги тело, оказавшееся неожиданно лёгким. Тело принадлежало босоногому цвергу в белой робе. Бледное, обескровленное лицо с застывшей на нём гримасой удивления, смотрело широко распахнутыми глазами на Айникки. На спине робы виднелось отверстие, оставленное точным ударом прямо в сердце. На теле не было никаких признаков гниения, казалось цверга убили совсем недавно.
Тем временем, Дори направился к алтарю. Приближаясь к нему, он подскользнулся на луже крови и не удержал бы равновесие, если бы не вовремя подставленное Хельгой плечо. Подойдя к алтарю, цверги получили возможность лучше рассмотреть сам алтарь и то, что на нём лежало. Линии рун тянулись по всем четырём сторонам каменного алтаря,
— То, что рождает любовь! — перевела Хельга надпись на одной из сторон и обходя алтарь противосолонь, принялась вслух переводить надписи на оставшихся сторонах, — То, что кормит голодных! То, что наполняет тишину красотой! То, что помогает слепцу прозреть!
Лежащие на алтаре инструменты — кирка и молот, были изготовлены из сплава золота с чем-то ещё, чем-то, что Дори определить затруднялся и выглядели вполне рабочими, если бы кому-то пришло в голову работать столь бесценными инструментами. Справа от алтаря, из тумана торчал большой, не меньше четырёх шагов в длину, камень. Неровную поверхность камня покрывали следы от множества ударов. Края оставленных на камне ударов слегка блестели золотыми пылинками.
Не без помощи Крепыша и Вендела, мейстер Розенкорд вытащил из тумана пару тел. Одно принадлежало цвергу в белой робе, забрызганной кровью, другое человеку с тонкими чертами лица, в бронзовом тораксе. Как заключил мейстер Розенкорд после осмотра обоих тел, горло цверга было перерезано сзади, одним движением. Кровь вытекла из тела полностью, но другие признаки, замеченные Леонардом, свидетельствовали о том, что смерть наступила совсем недавно. Глаза мёртвого человека были выпучены, руки сжимались вокруг шеи, на которой виднелись кровоподтёки и царапины, оставленные ногтями.
— Асфиксия, — Леонард выдал свой диагноз и добавил, — То есть, этот человек задохнулся, причём совсем недавно. Тело в прекрасном состоянии, никаких признаков разложения.
Обе двери были изготовлены из серой тусклой стали и покрыты рунами. Подошедшая Хельга, оглядев руны сообщила, что на каждой двери подробно описан весь процесс их создания, начиная с того из какой шахты добыли железо и кончая тем, в какой кузне, дверь была выкована. Судя по всему, источник сиреневого тумана находился за западной дверью. Струйки тумана медленно сочились из тонких щелей между самой дверью и косяком, заполняя зал.
>>596538
— Не нравится мне это, мальчики, ох как не нравится! — сообщила Айникки присутствующим. — Колдунья из меня скверная, но, чтоб мне сдохнуть, нечисто здесь дело! Гляньте на этот туман – наверняка ведь какая-нибудь ядовитая срань, сейчас надышимся и... В общем, не стала бы я западную дверь открывать, ей-богу. А лучше бы вовсе свалилая, пока жива и цела.
Закончив свою тираду, степнячка обвела караванщиком недовольным взглядом и подошла к двери, из-под которой ничего подозрительного не сочилось.
— Не понравится это Ортогу, что меня. Парни, кто первый?
— Не нравится мне это, мальчики, ох как не нравится! — сообщила Айникки присутствующим. — Колдунья из меня скверная, но, чтоб мне сдохнуть, нечисто здесь дело! Гляньте на этот туман – наверняка ведь какая-нибудь ядовитая срань, сейчас надышимся и... В общем, не стала бы я западную дверь открывать, ей-богу. А лучше бы вовсе свалилая, пока жива и цела.
Закончив свою тираду, степнячка обвела караванщиком недовольным взглядом и подошла к двери, из-под которой ничего подозрительного не сочилось.
— Не понравится это Ортогу, что меня. Парни, кто первый?
- Погоди, Ники. Дельце-то страннее некуда, угу? Мертвые, да туманище этот, да фрески... Ортог сразу команду на выход даст. И... - Не зная, чем закончить свою речь, Дори примолк, рассматривая золотые инструменты. Через пару мгновений, тряхнув головой он плюнул и отошел от них. - Иш чиго, задумали на мякине взять. Нетуж, Дори не такой идиот. Парни!
Дори собрал вокруг себя остальных караванщиков и предложил следующий план - мертвых похоронить: не дело это, оставлять их тут. Что есть ценное на них да вокруг - собрать. Сам же он с Ники и Хельгой пойдет в восточную дверь, где уже стояла Айнники. - Дело, это, значит, опасное, а следовательное - гиблое. Вам, пацанята, гибнуть не к чему, а для нас с Хельгой и Варгом - тайны нашего народа. Так что продолжайте свой путь на свой страх и риск.
Развернувшись, он подошел к степнячке, которая задумчиво рассматривала дверь: - Ну чего, открываем? - после чего, схватившись за нее, распахнул.
Дори собрал вокруг себя остальных караванщиков и предложил следующий план - мертвых похоронить: не дело это, оставлять их тут. Что есть ценное на них да вокруг - собрать. Сам же он с Ники и Хельгой пойдет в восточную дверь, где уже стояла Айнники. - Дело, это, значит, опасное, а следовательное - гиблое. Вам, пацанята, гибнуть не к чему, а для нас с Хельгой и Варгом - тайны нашего народа. Так что продолжайте свой путь на свой страх и риск.
Развернувшись, он подошел к степнячке, которая задумчиво рассматривала дверь: - Ну чего, открываем? - после чего, схватившись за нее, распахнул.
280 Кб, 736x940ДАЛ
— Ты! — хохотнул Варг и в противовес сказанному, первым шагнул в открытую Дори дверь.
— Благодарю вас за предупреждение, Дори, но моя страсть учёного не позволит мне остановиться на полпути! — произнёс Розенкорд в ответ на фразу Дори, но в дверь шагнул лишь следом за всеми остальными, замыкая шествие.
Щупальца сиреневого тумана лениво потянулись в коридор, находящийся за распахнутой дверью. Коридор тянулся влево и вправо. Левый проход вскоре расширялся в какое-то помещение, до которого свет факела уже не доставал, не позволяя разглядеть это помещение подробней. Правый — уходил вдаль, никуда не сворачивая. Вендел и Крепыш, оставшиеся в зале, занялись телами. Вендел скорее с неохотой, а Крепыш с удивительным, для тех, кто знал его недостаточно хорошо, азартом.
— Ты! — хохотнул Варг и в противовес сказанному, первым шагнул в открытую Дори дверь.
— Благодарю вас за предупреждение, Дори, но моя страсть учёного не позволит мне остановиться на полпути! — произнёс Розенкорд в ответ на фразу Дори, но в дверь шагнул лишь следом за всеми остальными, замыкая шествие.
Щупальца сиреневого тумана лениво потянулись в коридор, находящийся за распахнутой дверью. Коридор тянулся влево и вправо. Левый проход вскоре расширялся в какое-то помещение, до которого свет факела уже не доставал, не позволяя разглядеть это помещение подробней. Правый — уходил вдаль, никуда не сворачивая. Вендел и Крепыш, оставшиеся в зале, занялись телами. Вендел скорее с неохотой, а Крепыш с удивительным, для тех, кто знал его недостаточно хорошо, азартом.
>>596369
—"О-бал-деть" — Эмили сидела и не могла поверить в то, что происходит здесь и сейчас. Посреди холмов стоит башня, которая не очень-то иллюзорная, с живыми зверями внутри них, в невероятными запасами пищи и довольно добрым правителем внутри. А уж танец придворной лисицы пробуждал непонятные эмоции. С одной стороны, было неловко наблюдать такие действия, а с другой, а почему бы и нет. Тем не менее, пока танцовщица изощрялась, нужно было окончательно набить желудок. Чем, собственно и занималась Эмили, периодически отрывая глаз от лисицы, чтобы не испачкаться едой
—Итак, дамы и господа. Что будем делать?? — расхаживая из стороны в сторону, Эми рассуждала вслух, на тему такого невероятного гостеприимства
—Что-то мне подсказывает, что плата за такой приём будет слишком огромна и мы её никак не потянем. И какое бы сильное не было искушение остаться, предлагаю найти внутри хотя-бы какие-то координаты ближайшего города и отправиться к нему. Несмотря на всю прелесть данного местечка, надо отправляться. Поэтому, предлагаю, не шибко гремя оружием, потихоньку отправляться отсюда...
Предполагаю выйти в дверь, в которую вошли и попытаться сориентироваться там на месте. Пройтись по коридору через зал, а там уже и выход
—"О-бал-деть" — Эмили сидела и не могла поверить в то, что происходит здесь и сейчас. Посреди холмов стоит башня, которая не очень-то иллюзорная, с живыми зверями внутри них, в невероятными запасами пищи и довольно добрым правителем внутри. А уж танец придворной лисицы пробуждал непонятные эмоции. С одной стороны, было неловко наблюдать такие действия, а с другой, а почему бы и нет. Тем не менее, пока танцовщица изощрялась, нужно было окончательно набить желудок. Чем, собственно и занималась Эмили, периодически отрывая глаз от лисицы, чтобы не испачкаться едой
—Итак, дамы и господа. Что будем делать?? — расхаживая из стороны в сторону, Эми рассуждала вслух, на тему такого невероятного гостеприимства
—Что-то мне подсказывает, что плата за такой приём будет слишком огромна и мы её никак не потянем. И какое бы сильное не было искушение остаться, предлагаю найти внутри хотя-бы какие-то координаты ближайшего города и отправиться к нему. Несмотря на всю прелесть данного местечка, надо отправляться. Поэтому, предлагаю, не шибко гремя оружием, потихоньку отправляться отсюда...
Предполагаю выйти в дверь, в которую вошли и попытаться сориентироваться там на месте. Пройтись по коридору через зал, а там уже и выход
>>597402
Отряд всё глубже погружался в кишки древнего подземелья дворфов. Впереди Айникки не ждала ничего хорошего, а трупы в первом зале неплохо эти ожидания подогрели. Тем не менее, она упорно шагала вперёд. Может, хоть какой-нибудь гномий браслетик найдётся...
Столь же уверенно степнячка повернула в ближайшее помещение, собираясь обыскать каждый его уголок в поисках драгоценностей. Если же там ничего не найдется — ух, придётся дальше плутать по коридорам! Пускай Дори, Хельга и Лео развлекаются. Айникки уже поняла, что дело тут нечистое и лучше не лезть, остаётся только надеяться разжиться парой редких украшений. Дворфы ведь кузнецы, э-э-э, верно? Они же занимаются и таким, да?
Ну, тяжеленный молот и доспехи на ребенка тоже чего-то стоят!
Отряд всё глубже погружался в кишки древнего подземелья дворфов. Впереди Айникки не ждала ничего хорошего, а трупы в первом зале неплохо эти ожидания подогрели. Тем не менее, она упорно шагала вперёд. Может, хоть какой-нибудь гномий браслетик найдётся...
Столь же уверенно степнячка повернула в ближайшее помещение, собираясь обыскать каждый его уголок в поисках драгоценностей. Если же там ничего не найдется — ух, придётся дальше плутать по коридорам! Пускай Дори, Хельга и Лео развлекаются. Айникки уже поняла, что дело тут нечистое и лучше не лезть, остаётся только надеяться разжиться парой редких украшений. Дворфы ведь кузнецы, э-э-э, верно? Они же занимаются и таким, да?
Ну, тяжеленный молот и доспехи на ребенка тоже чего-то стоят!
147 Кб, 800x800ДАЛ
Против ожиданий Айникки, в помещении, куда она зашла не обнаружилось ни украшений, ни оружия, ни доспехов. Зато нашлись несколько, вырезанных из камня кресел. Кресла имели яйцевидную форму и на вид, были на редкость удобными. В восточной стене находились ниши, обыскав которые, Айникки обнаружила кучу насквозь проржавевших брадобрейных инструментов. В этой же куче, степнячка нашла единственный уцелевший под гнетом времени предмет — золотые ножницы. Из западной стены торчало множество металлических шипов, вогнанных прямо в камень. На некоторых из этих шипов, ещё виднелись остатки полуистлевших волос. Волосы устилали и пол в западной части этой комнаты. Зашедшая следом Хельга веско заявила,
— Эт цвергийские бороды!
Дори, бросив один единственный взгляд на эти волосы, также мог подтвердить высказанное Хельгой предположение.
Против ожиданий Айникки, в помещении, куда она зашла не обнаружилось ни украшений, ни оружия, ни доспехов. Зато нашлись несколько, вырезанных из камня кресел. Кресла имели яйцевидную форму и на вид, были на редкость удобными. В восточной стене находились ниши, обыскав которые, Айникки обнаружила кучу насквозь проржавевших брадобрейных инструментов. В этой же куче, степнячка нашла единственный уцелевший под гнетом времени предмет — золотые ножницы. Из западной стены торчало множество металлических шипов, вогнанных прямо в камень. На некоторых из этих шипов, ещё виднелись остатки полуистлевших волос. Волосы устилали и пол в западной части этой комнаты. Зашедшая следом Хельга веско заявила,
— Эт цвергийские бороды!
Дори, бросив один единственный взгляд на эти волосы, также мог подтвердить высказанное Хельгой предположение.
>>597519
Степнячка с любопытством покрутила в руках золотые ножницы. Кто знает, кому в голову пришло сделать такой инструмент, но всё же это кое-какая драгоценность! Айникки не собиралась оставлять их здесь.
— Тут гномам бороды стригли? Надо же, я думала, что они у вас как начнут расти, так больше никто и не трогает...
Больше в помещении ничего интересного Айникки не увидела, как и её спутники. Насвистывая, степнячка направилась дальше, в уходящий в никуда коридор.
Степнячка с любопытством покрутила в руках золотые ножницы. Кто знает, кому в голову пришло сделать такой инструмент, но всё же это кое-какая драгоценность! Айникки не собиралась оставлять их здесь.
— Тут гномам бороды стригли? Надо же, я думала, что они у вас как начнут расти, так больше никто и не трогает...
Больше в помещении ничего интересного Айникки не увидела, как и её спутники. Насвистывая, степнячка направилась дальше, в уходящий в никуда коридор.
ДАЛ
Крутанув ножницы в руках, степнячка успела сделать всего несколько шагов по коридору, как вдруг нахлынуло... На тёмном камне заиграли лучики яркого света, а воздух наполнился звуками голосов. Помещение преобразилось, на креслах словно по волшебству появились чехлы, а лежащие на полках проржавевшие инструменты заиграли блеском новизны. Айникки стояла перед незнакомым ей хмурым цвергом, сжимая в своей руке золотые ножницы. В своей ли? Держащая ножницы пятёрня, была раза в два крупнее руки степнячки. Рука с ножницами, двинулась к бороде незнакомого цверга, глядящего на приближающиеся лезвия, взглядом обречённого на казнь. Лезвия сомкнулись и первая прядь упала на каменный пол...
...Коридор уводил всё дальше и дальше в подземный мрак. Спустя почти две сотни шагов, он проходил мимо стальной двери и заворачивал направо. Эта дверь, как и ранее виденные, была изготовлена из серого матового металла и покрыта вязью рунических символов.
— Потом посмотрим — чо там за дверью! — заметила Хельга и свернула направо. При виде открывшейся в свете факелов комнаты, глаза Леонарда Розенкорда запылали невиданной прежде страстью. Вокруг расстилались полки, полные каменных плит, скреплённых вместе при помощи колец из того же серого матового металла, из которого были изготовлены двери. На каждой из полок были вырезаны руны, которые, как быстро сообщила Хельга, обозначали цифры. У южной стены, в отдалении от остальных полок — возвышался непронумерованный пьедестал, на котором лежала каменная табличка.
Крутанув ножницы в руках, степнячка успела сделать всего несколько шагов по коридору, как вдруг нахлынуло... На тёмном камне заиграли лучики яркого света, а воздух наполнился звуками голосов. Помещение преобразилось, на креслах словно по волшебству появились чехлы, а лежащие на полках проржавевшие инструменты заиграли блеском новизны. Айникки стояла перед незнакомым ей хмурым цвергом, сжимая в своей руке золотые ножницы. В своей ли? Держащая ножницы пятёрня, была раза в два крупнее руки степнячки. Рука с ножницами, двинулась к бороде незнакомого цверга, глядящего на приближающиеся лезвия, взглядом обречённого на казнь. Лезвия сомкнулись и первая прядь упала на каменный пол...
...Коридор уводил всё дальше и дальше в подземный мрак. Спустя почти две сотни шагов, он проходил мимо стальной двери и заворачивал направо. Эта дверь, как и ранее виденные, была изготовлена из серого матового металла и покрыта вязью рунических символов.
— Потом посмотрим — чо там за дверью! — заметила Хельга и свернула направо. При виде открывшейся в свете факелов комнаты, глаза Леонарда Розенкорда запылали невиданной прежде страстью. Вокруг расстилались полки, полные каменных плит, скреплённых вместе при помощи колец из того же серого матового металла, из которого были изготовлены двери. На каждой из полок были вырезаны руны, которые, как быстро сообщила Хельга, обозначали цифры. У южной стены, в отдалении от остальных полок — возвышался непронумерованный пьедестал, на котором лежала каменная табличка.
Вслед за прядью на пол отправились и ножницы. Потрясённая Айникки мотнула головой и пробежала взглядом по пустой комнате в гномьих руинах. Пустой, конечно же, пустой... Ох, не просты эти ножницы!
Степнячка поспешила поднять их.
— Хельга, Дори, я... Только что видела этих ваших брадобреев. Похоже, гномы никогда не любили стричься...
Айникки поспешила передать золотые ножницы Хельге. Может, она тоже чего увидит? Ей это будет полезнее...
...раньше возможностей услышать степнячью речь у каравнщиков было немного. Иногда она ругалась по-степнячьи, да и только, а больше ведь и не зачем пользоваться непонятным для большинства товарищей языком. При виде книг же она разразилась пространной и длинной тирадой насчёт изменчивости удачи. Наверное, е многие могли ожидать, что столь прекрасное создание родным языком считает нечто со столь длинными словами и хрипящими звуками.
Осматривать простые книги Айникки доверила Розенкорду, а сама поспешила подойти к педьесталу с табличкой. Она была уверена, что ничего не поймёт, но всё же.
— Xetem śilťgorda... Эм, Хельга.. Как думешь, может тут сказано, что тут могло произойти, а?
Степнячка поспешила поднять их.
— Хельга, Дори, я... Только что видела этих ваших брадобреев. Похоже, гномы никогда не любили стричься...
Айникки поспешила передать золотые ножницы Хельге. Может, она тоже чего увидит? Ей это будет полезнее...
...раньше возможностей услышать степнячью речь у каравнщиков было немного. Иногда она ругалась по-степнячьи, да и только, а больше ведь и не зачем пользоваться непонятным для большинства товарищей языком. При виде книг же она разразилась пространной и длинной тирадой насчёт изменчивости удачи. Наверное, е многие могли ожидать, что столь прекрасное создание родным языком считает нечто со столь длинными словами и хрипящими звуками.
Осматривать простые книги Айникки доверила Розенкорду, а сама поспешила подойти к педьесталу с табличкой. Она была уверена, что ничего не поймёт, но всё же.
— Xetem śilťgorda... Эм, Хельга.. Как думешь, может тут сказано, что тут могло произойти, а?
121 Кб, 780x749ДАЛ
Переданные из рук в руки,золотые ножницы, тут же исчезли где-то среди немногочисленных одежд цвергессы.
— Бывает, чо! Видать, эт тебя с дрянь-травы ещё не попустило! — Хельга явно не испытала никаких мистических переживаний от прикосновения к наследию предков. Или же на редкость умело их скрыла...
Розенкорд, хоть явно и не понимал значения рун, высеченных на страницах каменных книг, с нескрываемым восторгом взялся за их изучение. Ожидания Айникки полностью оправдались — она действительно не поняла ни единого слова, из тех, что были высечены на каменной табличке. Если конечно, это были слова, в чём Айникки была не уверена, подметив сходство между символами на таблице и теми символами, которыми были отмечены полки этой странной библиотеки.
Подойдя к степнячке, цвергесса наклонилась к пьедесталу и стала читать через её плечо,
— Через бездну, семьдесят один. Топор, девяносто четыре. Ограждённое, восемьдесят шесть. Битва за Магмовый проход, пятьдесят три. Прежде всех времён, семьдесят пять, — Хельга ещё раз провела пальцем по строчкам, — Здесь сказано, какие здесь книжки лежат! Тебе всё зачитать, Ай?
Переданные из рук в руки,золотые ножницы, тут же исчезли где-то среди немногочисленных одежд цвергессы.
— Бывает, чо! Видать, эт тебя с дрянь-травы ещё не попустило! — Хельга явно не испытала никаких мистических переживаний от прикосновения к наследию предков. Или же на редкость умело их скрыла...
Розенкорд, хоть явно и не понимал значения рун, высеченных на страницах каменных книг, с нескрываемым восторгом взялся за их изучение. Ожидания Айникки полностью оправдались — она действительно не поняла ни единого слова, из тех, что были высечены на каменной табличке. Если конечно, это были слова, в чём Айникки была не уверена, подметив сходство между символами на таблице и теми символами, которыми были отмечены полки этой странной библиотеки.
Подойдя к степнячке, цвергесса наклонилась к пьедесталу и стала читать через её плечо,
— Через бездну, семьдесят один. Топор, девяносто четыре. Ограждённое, восемьдесят шесть. Битва за Магмовый проход, пятьдесят три. Прежде всех времён, семьдесят пять, — Хельга ещё раз провела пальцем по строчкам, — Здесь сказано, какие здесь книжки лежат! Тебе всё зачитать, Ай?
>>598191
— Ой, спасибо, но мне и так уже голова болит! — со смешком ответила Айникки. — Эти ваши руны, кстати... научишь как-нибудь их читать, а? Выглядят так загадочно, мне точно пригодится.
Степнячка ещё раз внимательно посмотрела на табличку. Так, это "Топор", а это "Битва за Магмовый проход". Или наоборот?
— Эх, ладно, с Розенкордом мы тут явно надолго застряли. Давай-ка, Хельга, поищем этот Магмовый проход. Любопытно звучит, чтоб его, хоть как-то время скоротаю. Может, там и про сокровища какие наконец упомянут!
— Ой, спасибо, но мне и так уже голова болит! — со смешком ответила Айникки. — Эти ваши руны, кстати... научишь как-нибудь их читать, а? Выглядят так загадочно, мне точно пригодится.
Степнячка ещё раз внимательно посмотрела на табличку. Так, это "Топор", а это "Битва за Магмовый проход". Или наоборот?
— Эх, ладно, с Розенкордом мы тут явно надолго застряли. Давай-ка, Хельга, поищем этот Магмовый проход. Любопытно звучит, чтоб его, хоть как-то время скоротаю. Может, там и про сокровища какие наконец упомянут!
>>597656
- Угу, ишо чиго скажешь... Борода, пущщщщщай драгоценное для дворфа, но оттого и в уходе нужное. Неопрятность - эт всяким забиякам да бретерам оставь... - После чего Дори дернул свою обгоревшую, спутанную бороду, стараясь скрыть смущение на своем лице - очевидно, события последних дней совсем выбили из головы десятника мысль об уходе за своим "богатством", отчего сейчас он чувствовал себя еще горше.
>>598191
- Да архив ет! - Дори, ставший теперь замыкающим, быстро прошелся мимо стройных рядов с рунами. Он помнил подобную систему у своего отца - немногочисленная библиотека в родном доме была полностью посвящена таинствам рудокопного и кузнечного дела, отчего Дори, у чтению подходивший с изрядной неохотой, совершенно не знал дворфийский язык - ну разве что пару крепких словечек. - Архив, Отцом Камня вам клянусь-то. Во, Хельга усе верно толкует, от тольк понять - понурая проза эт, аль же сладкоухая баллада, от которой в исподнем по бабам бегать хочется...
Отойдя от женщин, Дори подошел поближе к матовой двери - интересно, что же за ней могло быть?
- Эй, книжные черви, а ну это, сюда подьтте! Дверь открыть нужно!
- Угу, ишо чиго скажешь... Борода, пущщщщщай драгоценное для дворфа, но оттого и в уходе нужное. Неопрятность - эт всяким забиякам да бретерам оставь... - После чего Дори дернул свою обгоревшую, спутанную бороду, стараясь скрыть смущение на своем лице - очевидно, события последних дней совсем выбили из головы десятника мысль об уходе за своим "богатством", отчего сейчас он чувствовал себя еще горше.
>>598191
- Да архив ет! - Дори, ставший теперь замыкающим, быстро прошелся мимо стройных рядов с рунами. Он помнил подобную систему у своего отца - немногочисленная библиотека в родном доме была полностью посвящена таинствам рудокопного и кузнечного дела, отчего Дори, у чтению подходивший с изрядной неохотой, совершенно не знал дворфийский язык - ну разве что пару крепких словечек. - Архив, Отцом Камня вам клянусь-то. Во, Хельга усе верно толкует, от тольк понять - понурая проза эт, аль же сладкоухая баллада, от которой в исподнем по бабам бегать хочется...
Отойдя от женщин, Дори подошел поближе к матовой двери - интересно, что же за ней могло быть?
- Эй, книжные черви, а ну это, сюда подьтте! Дверь открыть нужно!
405 Кб, 1546x1546ДАЛ
— А чо его искать? Вон, полка пятьсят три, на ней поди и лежит! — с этими словами, цвергесса направилась к указанной полки, символы на которой действительно напоминали изображённые в таблице-каталоге. Подозвав к себе Айникки, Хельга распахнула каменные страницы и принялась зачитывать вслух начало,
— Эмм, мнэ, эээ... Битва за Магмовый Проход. Записано в году тысяча девятьсот восемьдесят девятом от Сошествия Даров, воином-поэтом Скюгге Храффсоном... бээ, мээ, бээ, — Хельга в нетерпение перелистнула несколько страниц и начала читать с середины следующей из них, — Падает камень, льётся свинец, но новые полчища павшим на смену приходят. С секирою пылающей Андерс Бревсон устремился гоблынам навстречу, но с девой эльфийской столкнувшись, пал убиённый... — Хельга оторвала глаза от содержимого таблицы и посмотрела на Айникки, — Какая-то летопись истерическая, дела давно минувших дней. Хошь захвати, почитаю тебе как-нить на привале!
Тем временем, Варг "Золотое Копьё", не дожидаясь проявлений инициативы от остальных, распахнул дверь. Свет факелов осветил просторную комнату, тридцать на тридцать шагов. Во все три стороны, из комнаты отходили коридоры, тянущиеся во тьму. На стенах и потолке были вырезаны руны. При пристальном взгляде на них — за первым рядом символов, вспыхивал второй, а за вторым и третий. Центр комнаты занимал бассейн, не меньше десяти шагов в диаметре и в локоть глубиной. На дне бассейна что-то соблазнительно блестело и сверкало. Приглядевшись, Дори и Варг углядели в воде драгоценные камни, лежащие на самом дне — только руку протяни.
Айникки, Дори — прошу на Сообразительность+Восприятие. За неигровых персонажей сам откидаю.
— А чо его искать? Вон, полка пятьсят три, на ней поди и лежит! — с этими словами, цвергесса направилась к указанной полки, символы на которой действительно напоминали изображённые в таблице-каталоге. Подозвав к себе Айникки, Хельга распахнула каменные страницы и принялась зачитывать вслух начало,
— Эмм, мнэ, эээ... Битва за Магмовый Проход. Записано в году тысяча девятьсот восемьдесят девятом от Сошествия Даров, воином-поэтом Скюгге Храффсоном... бээ, мээ, бээ, — Хельга в нетерпение перелистнула несколько страниц и начала читать с середины следующей из них, — Падает камень, льётся свинец, но новые полчища павшим на смену приходят. С секирою пылающей Андерс Бревсон устремился гоблынам навстречу, но с девой эльфийской столкнувшись, пал убиённый... — Хельга оторвала глаза от содержимого таблицы и посмотрела на Айникки, — Какая-то летопись истерическая, дела давно минувших дней. Хошь захвати, почитаю тебе как-нить на привале!
Тем временем, Варг "Золотое Копьё", не дожидаясь проявлений инициативы от остальных, распахнул дверь. Свет факелов осветил просторную комнату, тридцать на тридцать шагов. Во все три стороны, из комнаты отходили коридоры, тянущиеся во тьму. На стенах и потолке были вырезаны руны. При пристальном взгляде на них — за первым рядом символов, вспыхивал второй, а за вторым и третий. Центр комнаты занимал бассейн, не меньше десяти шагов в диаметре и в локоть глубиной. На дне бассейна что-то соблазнительно блестело и сверкало. Приглядевшись, Дори и Варг углядели в воде драгоценные камни, лежащие на самом дне — только руку протяни.
Айникки, Дори — прошу на Сообразительность+Восприятие. За неигровых персонажей сам откидаю.
Айникки не смогла сдержаться и пырснула при упоминании эльфийской девы, что сразила какого-то гномьего вояку. И тут же поспешила закрыть рот рукой в наивной попытке скрыть весёлость от Дори, чтобы тот вдруг не обиделся.
— Не-не, Хельга, мне уже понятно. Дори почитай, он оце... О, смотри, пойдём к нему! — степнячка с трудом спрятала улыбку и направилась к Варгу, что стремительно приближался к сокровищам.
Заглянув в бассейн, Айникки охнула. Вот они, драгоценности! Прямо под носом! Какой идиот бросил их под воду?
Степнячке хотелось без лишних раздумий вытащить пару наиболее соблазнительных камней, но задуматься всё же пришлось. Да ладно, наверняка же ловушка на дурака... только в чём подвох? Айникки медленно обнажила меч и коснулась лезвием поверхности воды.
— Не-не, Хельга, мне уже понятно. Дори почитай, он оце... О, смотри, пойдём к нему! — степнячка с трудом спрятала улыбку и направилась к Варгу, что стремительно приближался к сокровищам.
Заглянув в бассейн, Айникки охнула. Вот они, драгоценности! Прямо под носом! Какой идиот бросил их под воду?
Степнячке хотелось без лишних раздумий вытащить пару наиболее соблазнительных камней, но задуматься всё же пришлось. Да ладно, наверняка же ловушка на дурака... только в чём подвох? Айникки медленно обнажила меч и коснулась лезвием поверхности воды.
63 Кб, 800x750ДАЛ
И не случилось ничего. Не обрушились каменные своды подземелья на головы непрошенных гостей, не восстали из склепов вечные стражи-цверги — хранители подземных богатств, не зашипело и не почернело погрузившееся в воду лезвие. Не произошло НИ-ЧЕ-ГО. Лишь задрожала водная гладь от прикосновения хладного металла. Задрожала и вскорости успокоилась. Однако спутники Айникки — Дори и Варг, отнюдь не спешили первыми тянуть руки к скрытым на дне богатствам. Хельгу же, задержал в библиотеке мейстер Розенкорд, со своими, кажущимися бесконечными расспросами о содержании то одной, то другой книги.
И не случилось ничего. Не обрушились каменные своды подземелья на головы непрошенных гостей, не восстали из склепов вечные стражи-цверги — хранители подземных богатств, не зашипело и не почернело погрузившееся в воду лезвие. Не произошло НИ-ЧЕ-ГО. Лишь задрожала водная гладь от прикосновения хладного металла. Задрожала и вскорости успокоилась. Однако спутники Айникки — Дори и Варг, отнюдь не спешили первыми тянуть руки к скрытым на дне богатствам. Хельгу же, задержал в библиотеке мейстер Розенкорд, со своими, кажущимися бесконечными расспросами о содержании то одной, то другой книги.
>>598875
Айникки фыркнула. Или ловушка хитрее, или, что куда вероятнее и лучше для неё, подвоха нет вовсе. На самом деле, есть ещё куча возможностей устроить ловушку, но если она и есть — что поделать!
— Дори, Варг, запомните меня сытой и бодрой!
Степнячка аккуратно присела у края бассейна и коснулась поверхности воды мизинцем. Если ничего не случиться, никакой боли и щупалец с падающим потолком, можно погрузить руку полностью и выхватить камушек покрасивее. Один, всего один...
Айникки фыркнула. Или ловушка хитрее, или, что куда вероятнее и лучше для неё, подвоха нет вовсе. На самом деле, есть ещё куча возможностей устроить ловушку, но если она и есть — что поделать!
— Дори, Варг, запомните меня сытой и бодрой!
Степнячка аккуратно присела у края бассейна и коснулась поверхности воды мизинцем. Если ничего не случиться, никакой боли и щупалец с падающим потолком, можно погрузить руку полностью и выхватить камушек покрасивее. Один, всего один...
76 Кб, 631x469ДАЛ
Ничего не случилось и осмелев, Айникки протянула руку к зелёному камню, размером с детский кулачок. Лишь только пальцы девушки дотронулись до его поверхности, как водная гладь потемнела и исчезла вместе с усыпанным драгоценностями дном. Перед Айникки и её спутниками-цвергами словно открылось окно, сквозь которое виднелся удивительный пейзаж. Чёрная каменная равнина раскинувшаяся под нефритово-зелёным небом и существа в алых балахонах, пляшущие среди увитых лозой чёрных каменных руин. Одно из созданий повернулось в сторону "окна", будто заметив устремлённые на него взоры.
Оно было бесформенным, не имело никаких видимых органов и напоминало огромного слизня. Из-под балахона в сторону "окна" протянулась короткая ложноножка, с которой тут же сорвалась ультрамариновая искра. Разряд мгновенно пролетел расстояние, разделяющие существо и Айникки и с шипением вонзился девушке в плечо, которое вмиг онемело. Окно исчезло и пруд забурлил, вновь наполнившись водой, за которой скрывались столь близкие и столь далёкие сокровища.
3 урона на счёт Айникки
Ничего не случилось и осмелев, Айникки протянула руку к зелёному камню, размером с детский кулачок. Лишь только пальцы девушки дотронулись до его поверхности, как водная гладь потемнела и исчезла вместе с усыпанным драгоценностями дном. Перед Айникки и её спутниками-цвергами словно открылось окно, сквозь которое виднелся удивительный пейзаж. Чёрная каменная равнина раскинувшаяся под нефритово-зелёным небом и существа в алых балахонах, пляшущие среди увитых лозой чёрных каменных руин. Одно из созданий повернулось в сторону "окна", будто заметив устремлённые на него взоры.
Оно было бесформенным, не имело никаких видимых органов и напоминало огромного слизня. Из-под балахона в сторону "окна" протянулась короткая ложноножка, с которой тут же сорвалась ультрамариновая искра. Разряд мгновенно пролетел расстояние, разделяющие существо и Айникки и с шипением вонзился девушке в плечо, которое вмиг онемело. Окно исчезло и пруд забурлил, вновь наполнившись водой, за которой скрывались столь близкие и столь далёкие сокровища.
3 урона на счёт Айникки
Девушка с удивлением следила за развернувшейся перед глазами картиной наверняка далёкой страны. Айникки совершенно не понимала, что происходит, но пока оставалась жива и здорова... пока слизень не выстрелил в неё. Боли не было, но степнячка с криком отшатнулась и прижала к себе онемевшую руку.
— Видели? Видели?! Дори, может ты попробуешь?
— Видели? Видели?! Дори, может ты попробуешь?
>>598888
- Иш чего предлогаешь! Нет уж, Айникки, добром это не кончится! Ловушки... Загадки... Брр! К черту это место! Голова кругом идет... Давайте, хватаем эти книженции - авось можно будет продать в каком-нибудь магистрате аль библиотеке, уже хорошо!
Дори явно был недоволен - ни сокровищ, ни врагов - одни загадки, смущающие его ум. Десятник не очень любил загадки, тем более, если они угрожали его жизни. Гораздо приятнее иметь обычного врага, которому можно стукнуть по темечку увесистой дубиной.
- Мейстер Розенкорд! Осмотрите плечо нашей степнячки, кхем, берем книжек - и... Ну, или я не знаю! Ахем, тьфу ты, ну можем еще посмотреть... Но не более одной штольни, усекли? Варг, веди.
- Иш чего предлогаешь! Нет уж, Айникки, добром это не кончится! Ловушки... Загадки... Брр! К черту это место! Голова кругом идет... Давайте, хватаем эти книженции - авось можно будет продать в каком-нибудь магистрате аль библиотеке, уже хорошо!
Дори явно был недоволен - ни сокровищ, ни врагов - одни загадки, смущающие его ум. Десятник не очень любил загадки, тем более, если они угрожали его жизни. Гораздо приятнее иметь обычного врага, которому можно стукнуть по темечку увесистой дубиной.
- Мейстер Розенкорд! Осмотрите плечо нашей степнячки, кхем, берем книжек - и... Ну, или я не знаю! Ахем, тьфу ты, ну можем еще посмотреть... Но не более одной штольни, усекли? Варг, веди.
357 Кб, 930x815ДАЛ
На крики цверга прибежали Хельга и мейстер Розенкорд, из заплечного мешка которого, выглядывали корешки пары каменных книг. Узнав в чём дело, Хельга с мечтательной задумчивостью посмотрела на пруд с драгоценными камнями,
— Это ж чего, Дори, выходит в пруду-то врата к другим мирам! Эх, а как оно интересно шагается там, где не ступала ишо цвергова стопа?
Розенкорд же, напустив на себя серьёзный вид, подошёл к Айникки, которой, по словам Дори, понадобилась помощь целителя.
— Я п-п-посмотрю ваше плечо, Айникки? — и обнажив её руку (в случае отсутствия возражений со стороны степнячки, разумеется), Розенкорд занялся осмотром онемевшей области. Смуглая кожа побледнела, рука двигалась плохо и услышав от Леонарда просьбу пошевелить пальцами, степнячка не смогла выполнить её при всём своём желании.
— П-похоже на обморожение, но я не уверен. Попробую что-нибудь с этим сделать. — Розенкорд снял рюкзак и запустив туда руки, достал несколько бинтов и флакон, плотно запечатанный пробкой. Вынув пробку, Розенкорд наклонился к степнячке и полил на её плечо какой-то резко пахнущей жидкостью, после чего начал нежно массировать его, втирая быстро испаряющуюся жидкость в смуглую кожу. От прикосновений пальцев Леонарда, по телу Айникки медленными волнами распространялось тепло. Наконец, степнячка ощутила, что онемение прошло и смогла пошевелить рукой.
Пол, стены, потолок залов по правую и левую руку от фонтана, так же были полностью покрыты затейливой вязью рун. Как заметила Хельга, руны в этой комнате описывали детство некоего генерала Моргрена, прославленного воителя цвергов. Символы на стенах в правой комнате — описывали его отношения с друзьями и любимыми. Особого интереса Хельга к этим письменам не проявила, хоть мейстер Розенкорд и попытался безуспешно упросить её перевести часть символов. Варг письмена тоже не оценил и окинув их скучающим взглядом, направился дальше — к последнему из оставшихся проходов, ведущему на восток.
Ещё одна комната, исписанная рунами и единственный проход, ведущий дальше на восток. Окинув взглядом надписи, Хельга произнесла,
— Тут про путешествия этого Моргрена написано! Знатный видать цверг был, прям удивительно, что я про него ничего не слыхала!
Исследователи уже было двинулись вперёд, как их внимание привлекла тень, мелькнувшая в северо-западном углу.
На оказание Айникки первой медицинской — я откидал, а вот на остальное (например, на Сообразительность+Восприятие) попрошу самостоятельно.
На крики цверга прибежали Хельга и мейстер Розенкорд, из заплечного мешка которого, выглядывали корешки пары каменных книг. Узнав в чём дело, Хельга с мечтательной задумчивостью посмотрела на пруд с драгоценными камнями,
— Это ж чего, Дори, выходит в пруду-то врата к другим мирам! Эх, а как оно интересно шагается там, где не ступала ишо цвергова стопа?
Розенкорд же, напустив на себя серьёзный вид, подошёл к Айникки, которой, по словам Дори, понадобилась помощь целителя.
— Я п-п-посмотрю ваше плечо, Айникки? — и обнажив её руку (в случае отсутствия возражений со стороны степнячки, разумеется), Розенкорд занялся осмотром онемевшей области. Смуглая кожа побледнела, рука двигалась плохо и услышав от Леонарда просьбу пошевелить пальцами, степнячка не смогла выполнить её при всём своём желании.
— П-похоже на обморожение, но я не уверен. Попробую что-нибудь с этим сделать. — Розенкорд снял рюкзак и запустив туда руки, достал несколько бинтов и флакон, плотно запечатанный пробкой. Вынув пробку, Розенкорд наклонился к степнячке и полил на её плечо какой-то резко пахнущей жидкостью, после чего начал нежно массировать его, втирая быстро испаряющуюся жидкость в смуглую кожу. От прикосновений пальцев Леонарда, по телу Айникки медленными волнами распространялось тепло. Наконец, степнячка ощутила, что онемение прошло и смогла пошевелить рукой.
Пол, стены, потолок залов по правую и левую руку от фонтана, так же были полностью покрыты затейливой вязью рун. Как заметила Хельга, руны в этой комнате описывали детство некоего генерала Моргрена, прославленного воителя цвергов. Символы на стенах в правой комнате — описывали его отношения с друзьями и любимыми. Особого интереса Хельга к этим письменам не проявила, хоть мейстер Розенкорд и попытался безуспешно упросить её перевести часть символов. Варг письмена тоже не оценил и окинув их скучающим взглядом, направился дальше — к последнему из оставшихся проходов, ведущему на восток.
Ещё одна комната, исписанная рунами и единственный проход, ведущий дальше на восток. Окинув взглядом надписи, Хельга произнесла,
— Тут про путешествия этого Моргрена написано! Знатный видать цверг был, прям удивительно, что я про него ничего не слыхала!
Исследователи уже было двинулись вперёд, как их внимание привлекла тень, мелькнувшая в северо-западном углу.
На оказание Айникки первой медицинской — я откидал, а вот на остальное (например, на Сообразительность+Восприятие) попрошу самостоятельно.
357 Кб, 930x815ДАЛ
На крики цверга прибежали Хельга и мейстер Розенкорд, из заплечного мешка которого, выглядывали корешки пары каменных книг. Узнав в чём дело, Хельга с мечтательной задумчивостью посмотрела на пруд с драгоценными камнями,
— Это ж чего, Дори, выходит в пруду-то врата к другим мирам! Эх, а как оно интересно шагается там, где не ступала ишо цвергова стопа?
Розенкорд же, напустив на себя серьёзный вид, подошёл к Айникки, которой, по словам Дори, понадобилась помощь целителя.
— Я п-п-посмотрю ваше плечо, Айникки? — и обнажив её руку (в случае отсутствия возражений со стороны степнячки, разумеется), Розенкорд занялся осмотром онемевшей области. Смуглая кожа побледнела, рука двигалась плохо и услышав от Леонарда просьбу пошевелить пальцами, степнячка не смогла выполнить её при всём своём желании.
— П-похоже на обморожение, но я не уверен. Попробую что-нибудь с этим сделать. — Розенкорд снял рюкзак и запустив туда руки, достал несколько бинтов и флакон, плотно запечатанный пробкой. Вынув пробку, Розенкорд наклонился к степнячке и полил на её плечо какой-то резко пахнущей жидкостью, после чего начал нежно массировать его, втирая быстро испаряющуюся жидкость в смуглую кожу. От прикосновений пальцев Леонарда, по телу Айникки медленными волнами распространялось тепло. Наконец, степнячка ощутила, что онемение прошло и смогла пошевелить рукой.
Пол, стены, потолок залов по правую и левую руку от фонтана, так же были полностью покрыты затейливой вязью рун. Как заметила Хельга, руны в этой комнате описывали детство некоего генерала Моргрена, прославленного воителя цвергов. Символы на стенах в правой комнате — описывали его отношения с друзьями и любимыми. Особого интереса Хельга к этим письменам не проявила, хоть мейстер Розенкорд и попытался безуспешно упросить её перевести часть символов. Варг письмена тоже не оценил и окинув их скучающим взглядом, направился дальше — к последнему из оставшихся проходов, ведущему на восток.
Ещё одна комната, исписанная рунами и единственный проход, ведущий дальше на восток. Окинув взглядом надписи, Хельга произнесла,
— Тут про путешествия этого Моргрена написано! Знатный видать цверг был, прям удивительно, что я про него ничего не слыхала!
Исследователи уже было двинулись вперёд, как их внимание привлекла тень, мелькнувшая в северо-западном углу.
На оказание Айникки первой медицинской — я откидал, а вот на остальное (например, на Сообразительность+Восприятие) попрошу самостоятельно.
На крики цверга прибежали Хельга и мейстер Розенкорд, из заплечного мешка которого, выглядывали корешки пары каменных книг. Узнав в чём дело, Хельга с мечтательной задумчивостью посмотрела на пруд с драгоценными камнями,
— Это ж чего, Дори, выходит в пруду-то врата к другим мирам! Эх, а как оно интересно шагается там, где не ступала ишо цвергова стопа?
Розенкорд же, напустив на себя серьёзный вид, подошёл к Айникки, которой, по словам Дори, понадобилась помощь целителя.
— Я п-п-посмотрю ваше плечо, Айникки? — и обнажив её руку (в случае отсутствия возражений со стороны степнячки, разумеется), Розенкорд занялся осмотром онемевшей области. Смуглая кожа побледнела, рука двигалась плохо и услышав от Леонарда просьбу пошевелить пальцами, степнячка не смогла выполнить её при всём своём желании.
— П-похоже на обморожение, но я не уверен. Попробую что-нибудь с этим сделать. — Розенкорд снял рюкзак и запустив туда руки, достал несколько бинтов и флакон, плотно запечатанный пробкой. Вынув пробку, Розенкорд наклонился к степнячке и полил на её плечо какой-то резко пахнущей жидкостью, после чего начал нежно массировать его, втирая быстро испаряющуюся жидкость в смуглую кожу. От прикосновений пальцев Леонарда, по телу Айникки медленными волнами распространялось тепло. Наконец, степнячка ощутила, что онемение прошло и смогла пошевелить рукой.
Пол, стены, потолок залов по правую и левую руку от фонтана, так же были полностью покрыты затейливой вязью рун. Как заметила Хельга, руны в этой комнате описывали детство некоего генерала Моргрена, прославленного воителя цвергов. Символы на стенах в правой комнате — описывали его отношения с друзьями и любимыми. Особого интереса Хельга к этим письменам не проявила, хоть мейстер Розенкорд и попытался безуспешно упросить её перевести часть символов. Варг письмена тоже не оценил и окинув их скучающим взглядом, направился дальше — к последнему из оставшихся проходов, ведущему на восток.
Ещё одна комната, исписанная рунами и единственный проход, ведущий дальше на восток. Окинув взглядом надписи, Хельга произнесла,
— Тут про путешествия этого Моргрена написано! Знатный видать цверг был, прям удивительно, что я про него ничего не слыхала!
Исследователи уже было двинулись вперёд, как их внимание привлекла тень, мелькнувшая в северо-западном углу.
На оказание Айникки первой медицинской — я откидал, а вот на остальное (например, на Сообразительность+Восприятие) попрошу самостоятельно.
4d10: (3 + 10 + 8 + 4) = 25 С+В
1d10: (10) = 10+5 на инициативу
Айникки без препираний предоставила своё плечо Розенкорду. Лечение, к счастью, оказалось довольно приятным, что, вместе с известием о несерьёзности ранений, успокоило степнячку.
Тем не менее, энтузиазм её начал стремительно исчезать. Единственные наверняка драгоценные штуки здесь оказались не совсем тем, чем выглядели. А дальнейший путь на восток, дальше по подземелью, прочь от выхода, начинал казаться не такой здравой идеей.
"Ох, уже видиться всякое", — беспокойно подумала Айникки...
1d10: (10) = 10+5 на инициативу
Айникки без препираний предоставила своё плечо Розенкорду. Лечение, к счастью, оказалось довольно приятным, что, вместе с известием о несерьёзности ранений, успокоило степнячку.
Тем не менее, энтузиазм её начал стремительно исчезать. Единственные наверняка драгоценные штуки здесь оказались не совсем тем, чем выглядели. А дальнейший путь на восток, дальше по подземелью, прочь от выхода, начинал казаться не такой здравой идеей.
"Ох, уже видиться всякое", — беспокойно подумала Айникки...
ДАЛ
Тени обрели плотность и в неверном свете факелов, из мрака выкатилось нечто, больше всего напоминающее огромную каплю ртути. С молниеносной быстротой, оно потекло в сторону исследователей запретных чертогов цвергов.
Тени обрели плотность и в неверном свете факелов, из мрака выкатилось нечто, больше всего напоминающее огромную каплю ртути. С молниеносной быстротой, оно потекло в сторону исследователей запретных чертогов цвергов.
>>599326
От внезапного появления... капли, Айникки вздрогнула. Сомневаться в намерениях слизня степнячка не стала и немедленно прыгнула навстречу с факелом в руках, собираясь поджарить тварь, ведь меч вряд ли нанесёт ей сильный вред.
Тыкаю в это факелом.
4d10: (3 + 9 + 1 + 10) = 23 на нахуй
От внезапного появления... капли, Айникки вздрогнула. Сомневаться в намерениях слизня степнячка не стала и немедленно прыгнула навстречу с факелом в руках, собираясь поджарить тварь, ведь меч вряд ли нанесёт ей сильный вред.
Тыкаю в это факелом.
4d10: (3 + 9 + 1 + 10) = 23 на нахуй
Дори, опасливо покачивающий головой - мыслями он уже был вне подземелья, в успокаивающей тесноте и суете караванной жизни - все же вошел во главе отряда в последующую комнату. Казалось, ничего не предвещало беды... Если бы не внезапно появившийся враг! Дори, быстро среагировавший - все же рефлексы не подвели - растерянно уставился из-за поднятого щита: нет, таких врагов он определенно не видел ранее! Это было что-то... магическое?
- Назад, пацанята! Назад! Кто его знает, шо ет такое! Ники! А ну бегом назад! Заманим его в воду, доходяги!
- Назад, пацанята! Назад! Кто его знает, шо ет такое! Ники! А ну бегом назад! Заманим его в воду, доходяги!
50 Кб, 640x437ДАЛ
Факел спружинив, отскочил от сверкающей поверхности существа, оставив на нём чёрную подпалину. Следом за этим, на блестящую плоть обрушились копьё и топор — Варг и Хельга атаковали одновременно, напав на существо с обеих сторон. Но ни остриё копья, ни лезвие топора — не оставили и царапины на стальной плоти. Розенкорд оступил в сторону, наводя арбалет на металлическую каплю, которая вдруг издала низкий гул. Тени окутали создание и в следующее мгновение, оно испустило луч абсолютной черноты, попавший точно в грудь Варгу. Цверг побледнел и пошатнулся, опираясь на древко копья.
А затем стальная поверхность пошла пузырями и облезла, а из текучего металла показалась рука, покрытая белым панцирем. Огромная, защищённая толстым слоем хитина шестипалая длань с шипами на костяшках пальцев. На кончиках "пальцев" виднелись отверстия размером с мужской кулак. И вид этих отверстий, не предвещал храбрым исследователям ничего хорошего.
Факел спружинив, отскочил от сверкающей поверхности существа, оставив на нём чёрную подпалину. Следом за этим, на блестящую плоть обрушились копьё и топор — Варг и Хельга атаковали одновременно, напав на существо с обеих сторон. Но ни остриё копья, ни лезвие топора — не оставили и царапины на стальной плоти. Розенкорд оступил в сторону, наводя арбалет на металлическую каплю, которая вдруг издала низкий гул. Тени окутали создание и в следующее мгновение, оно испустило луч абсолютной черноты, попавший точно в грудь Варгу. Цверг побледнел и пошатнулся, опираясь на древко копья.
А затем стальная поверхность пошла пузырями и облезла, а из текучего металла показалась рука, покрытая белым панцирем. Огромная, защищённая толстым слоем хитина шестипалая длань с шипами на костяшках пальцев. На кончиках "пальцев" виднелись отверстия размером с мужской кулак. И вид этих отверстий, не предвещал храбрым исследователям ничего хорошего.
Айникки замахнулась и рубанула мечом по запастью твари что есть силы. Впрочем, без особой надежды на успех.
5d10: (7 + 3 + 3 + 7 + 9) = 29
5d10: (7 + 3 + 3 + 7 + 9) = 29
>>599845
- ВАРГ! ЕТИТЬ ТЕБЯ В КАМЕНЬ, НАЗАД, БАРРРРУК! - Дори, страшно выругавшись, схватил копейщика за плечо и потянул на себя, убирая его с пути смертоносного луча - кто знает, что это за дрянь и что она может?
Между тем, десятник ощутил предательское, довлеющее чувство, образовавшееся где-то внизу живота - страх, липкий страх начал подбираться к разуму дворфа, парализуя его сознание и мышцы...
Нет! Десятник встряхнулся и скорчил злую рожу - будет он бояться каких-то тупых капель!
- ТУПИЦЫ, ПОЛЕЧЬ ТУТА ХОТИТЕ?! А НУ, ЗА МЕНЯ! ПОДНЯТЬ ЩИТЫ! - Дори вскинул щит, прикрывая собой Варга. - МАНИМ ЕГО К БАССЕЙНУ! А ТЫ, ТУПАЯ ТВАРЬ... - После чего изрыгнул нечленораздельный поток дворфийских нецензурных слов, пытаясь спровоцировать каплю.
Дори уходит в уклонение
Провокация Харизма+Запугивание 6d10: (9 + 10 + 3 + 7 + 8 + 10) = 47
- ВАРГ! ЕТИТЬ ТЕБЯ В КАМЕНЬ, НАЗАД, БАРРРРУК! - Дори, страшно выругавшись, схватил копейщика за плечо и потянул на себя, убирая его с пути смертоносного луча - кто знает, что это за дрянь и что она может?
Между тем, десятник ощутил предательское, довлеющее чувство, образовавшееся где-то внизу живота - страх, липкий страх начал подбираться к разуму дворфа, парализуя его сознание и мышцы...
Нет! Десятник встряхнулся и скорчил злую рожу - будет он бояться каких-то тупых капель!
- ТУПИЦЫ, ПОЛЕЧЬ ТУТА ХОТИТЕ?! А НУ, ЗА МЕНЯ! ПОДНЯТЬ ЩИТЫ! - Дори вскинул щит, прикрывая собой Варга. - МАНИМ ЕГО К БАССЕЙНУ! А ТЫ, ТУПАЯ ТВАРЬ... - После чего изрыгнул нечленораздельный поток дворфийских нецензурных слов, пытаясь спровоцировать каплю.
Дори уходит в уклонение
Провокация Харизма+Запугивание 6d10: (9 + 10 + 3 + 7 + 8 + 10) = 47
346 Кб, 800x1167ДАЛ
Услышала или нет белая исполинская длань, ругань карлика — осталось вопросом открытым, но план сработал — рука двинулась вслед за начавшей отступать группой. Уже в коридоре, она замерла и вытянула вперёд "пальцы". Дурные предчувствия не обманули исследователей. Едва успелся закрыться щитом Дори, едва Хельга и Варг прижались к стенам, как град острых белых лезвий, исторгнутых из отверстия, обрушился на сгрудившихся в кучу искателей приключений.
В следующий миг, рука двинулась вслед за храбрецами, продолжающими отступление к бассейну. На бегу она снова изменила форму. Белый хитиновый панцирь пошёл трещинами и рассыпался в туманную взвесь, продолжающую преследование. В белом облаке пробежала зарница и вырвавшаяся из него молния, поразила многострадального Варга в плечо.
Вот и бассейн, руку протяни и дотянешься до обманчивых богатств, лежащих на его дне. А белое облако, влетев в залу следом за исследователями, собралось в плотную кучу, из которой, спустя мгновение вышло нечто, больше всего напоминающие человеческую фигуру в шипастых доспехах, с вытянутым безглазым черепом и длинным хвостом, увенчанным острым шипом.
Услышала или нет белая исполинская длань, ругань карлика — осталось вопросом открытым, но план сработал — рука двинулась вслед за начавшей отступать группой. Уже в коридоре, она замерла и вытянула вперёд "пальцы". Дурные предчувствия не обманули исследователей. Едва успелся закрыться щитом Дори, едва Хельга и Варг прижались к стенам, как град острых белых лезвий, исторгнутых из отверстия, обрушился на сгрудившихся в кучу искателей приключений.
В следующий миг, рука двинулась вслед за храбрецами, продолжающими отступление к бассейну. На бегу она снова изменила форму. Белый хитиновый панцирь пошёл трещинами и рассыпался в туманную взвесь, продолжающую преследование. В белом облаке пробежала зарница и вырвавшаяся из него молния, поразила многострадального Варга в плечо.
Вот и бассейн, руку протяни и дотянешься до обманчивых богатств, лежащих на его дне. А белое облако, влетев в залу следом за исследователями, собралось в плотную кучу, из которой, спустя мгновение вышло нечто, больше всего напоминающие человеческую фигуру в шипастых доспехах, с вытянутым безглазым черепом и длинным хвостом, увенчанным острым шипом.
>>599929
- ХА-ХА, НЕ ПО НРАВУ ТЕБЕ ДВОРФИЙСКИЙ ГОВОР, ШЕЛЬМ... АРГХ! - Дори сжался за своим щитом, ощущая, как в испытанный временем барьер вгрызаются белые лезвия, которые, словно остро наточенные топоры, заставили скрипеть обитое сталью дерево.
"Что это за чудище?!" - лихорадочно проносились безумные мысли в голове у десятника, пока он, придерживая раненого и стонущего собрата, прикрывал скоординированно отступающий отряд в комнату с резервуаром.
- Дворфийские тайны, жопные штольни, сраные твари... Тьфу! - Дори в сердцах сплюнул, чуть не плюхнувшись ногой в воду - кажется, дальше отступать было некуда. Голова десятника затрещала - нужно было срочно придумать дальнейший план - ну не самому же прыгать в бассейн с этой глистой!
- ЭЙ, ХЛОПЦЫ, А НУ, НАВАЛИСЬ! ТКНИТЕ ЭНТОЙ ГЛИСТЕ ПА ЯИЦАМ, ШОБ ЗНАЛА, С УКЕМ СВЯЗАЛАСЬ! НИКИ, ХВАТАЙ КАМЕНЬ, ОТКРЫВАЙ ДЫРЕНЬ! ХЕЛЬГА, ЛЕО, ДОЛБИТЕ ЕГО!
Дори пытается схватить глисту и опрокинуть в бассейн - после того, как Ники активирует портал.
Сила+БА+1х Очко отчаянья = 10d10: (2 + 6 + 3 + 7 + 3 + 7 + 6 + 3 + 7 + 4) = 48
- ХА-ХА, НЕ ПО НРАВУ ТЕБЕ ДВОРФИЙСКИЙ ГОВОР, ШЕЛЬМ... АРГХ! - Дори сжался за своим щитом, ощущая, как в испытанный временем барьер вгрызаются белые лезвия, которые, словно остро наточенные топоры, заставили скрипеть обитое сталью дерево.
"Что это за чудище?!" - лихорадочно проносились безумные мысли в голове у десятника, пока он, придерживая раненого и стонущего собрата, прикрывал скоординированно отступающий отряд в комнату с резервуаром.
- Дворфийские тайны, жопные штольни, сраные твари... Тьфу! - Дори в сердцах сплюнул, чуть не плюхнувшись ногой в воду - кажется, дальше отступать было некуда. Голова десятника затрещала - нужно было срочно придумать дальнейший план - ну не самому же прыгать в бассейн с этой глистой!
- ЭЙ, ХЛОПЦЫ, А НУ, НАВАЛИСЬ! ТКНИТЕ ЭНТОЙ ГЛИСТЕ ПА ЯИЦАМ, ШОБ ЗНАЛА, С УКЕМ СВЯЗАЛАСЬ! НИКИ, ХВАТАЙ КАМЕНЬ, ОТКРЫВАЙ ДЫРЕНЬ! ХЕЛЬГА, ЛЕО, ДОЛБИТЕ ЕГО!
Дори пытается схватить глисту и опрокинуть в бассейн - после того, как Ники активирует портал.
Сила+БА+1х Очко отчаянья = 10d10: (2 + 6 + 3 + 7 + 3 + 7 + 6 + 3 + 7 + 4) = 48
«Вот же дурак!» — думала Айникки, шлёпаясь на живот перед бассейном. План глупый, рискованный... Но и мечи не наносят чудовищу хоть какой-либо урон.
Поэтому степнячка погрузила руку в воду и схватила симпатичный красный камушек.
1d20: (2) = 2
Поэтому степнячка погрузила руку в воду и схватила симпатичный красный камушек.
1d20: (2) = 2
Толкают тварь в бассейн
Хельга 4d10: (3 + 3 + 9 + 1) = 16
Варг 3d10: (9 + 8 + 10) = 27
Лео 1d10: (9) = 9
В случае неуспеха, тварь атакует Дори
10d10: (9 + 6 + 6 + 1 + 7 + 9 + 2 + 5 + 8 + 7) = 60
В случае успеха, кое-что из бассейна атакует тварь 9d10: (3 + 7 + 3 + 8 + 10 + 7 + 3 + 1 + 10) = 52
Хельга 4d10: (3 + 3 + 9 + 1) = 16
Варг 3d10: (9 + 8 + 10) = 27
Лео 1d10: (9) = 9
В случае неуспеха, тварь атакует Дори
10d10: (9 + 6 + 6 + 1 + 7 + 9 + 2 + 5 + 8 + 7) = 60
В случае успеха, кое-что из бассейна атакует тварь 9d10: (3 + 7 + 3 + 8 + 10 + 7 + 3 + 1 + 10) = 52
63 Кб, 564x854ДАЛ
Пальцы степнячки стиснули покоящийся на дне камень и воды бассейна снова почернели и исчезли, а сквозь сверкающее дно проступила картина нового мира. Красное солнце, напоминающее брюхо раздувшегося от крови комара, висело на сером низком небе, освещая раскинувшийся внизу пейзаж. Пейзаж состоял из пунцовых холмов, заросших длинными, колыхающимися на ветру отростками, тянущимися к низкому небу. И к окну, открывшемуся в этот мир. Один из наиболее длинных отростков, повернулся в сторону "окна" и с быстротой кобры, рванул к нему. До ноздрей степнячки донёсся сильный аромат лаванды, исходящий от летящего навстречу ей, щупальца.
Тем временем, Дори не повезло — тварь успела зацепиться когтями за пол и устояла перед натиском цверга, но на помощь уже спешили Варг и Хельга, толкая тварь в воду древками оружия. Варг подсёк твари шипастые ноги, Хельга ткнула древком в грудь — и тварь рухнула в бассейн. Айникки едва успела отскочить в сторону, а уже в следующее мгновение, розовое щупальце, достигшее "окна" — оплело шипастую тварь вокруг талии, подняв её в воздух, точно трофей и сжимая в своих стальных объятиях. Формы твари поплыли, изменяясь и искажаясь. Существо исчезло, а щупальце окутал рой, сверкающих металлическим блеском, капель.
Пальцы степнячки стиснули покоящийся на дне камень и воды бассейна снова почернели и исчезли, а сквозь сверкающее дно проступила картина нового мира. Красное солнце, напоминающее брюхо раздувшегося от крови комара, висело на сером низком небе, освещая раскинувшийся внизу пейзаж. Пейзаж состоял из пунцовых холмов, заросших длинными, колыхающимися на ветру отростками, тянущимися к низкому небу. И к окну, открывшемуся в этот мир. Один из наиболее длинных отростков, повернулся в сторону "окна" и с быстротой кобры, рванул к нему. До ноздрей степнячки донёсся сильный аромат лаванды, исходящий от летящего навстречу ей, щупальца.
Тем временем, Дори не повезло — тварь успела зацепиться когтями за пол и устояла перед натиском цверга, но на помощь уже спешили Варг и Хельга, толкая тварь в воду древками оружия. Варг подсёк твари шипастые ноги, Хельга ткнула древком в грудь — и тварь рухнула в бассейн. Айникки едва успела отскочить в сторону, а уже в следующее мгновение, розовое щупальце, достигшее "окна" — оплело шипастую тварь вокруг талии, подняв её в воздух, точно трофей и сжимая в своих стальных объятиях. Формы твари поплыли, изменяясь и искажаясь. Существо исчезло, а щупальце окутал рой, сверкающих металлическим блеском, капель.
- БАРРУК! - Выругался дворф, видя, что его замечательный план терпит сокрушительную неудачу - кажется, твари было плевать не то что на удары - на вторжение из иного мира?
Это пугало.
И это испугало бы Дори в иной ситуации - но не сейчас! Сейчас он был готов сражаться и нападать... если бы ему хватало мозгов понять, как именно это было нужно сделать.
Мозгов ему не хватало. Руны, руны, руны! Ну и накой они ему, если он их не понимает? А что же тут еще? Да ни черта лысого!
Тем не менее, несмотря ни на что, он издал боевой клич и поднял щит перед собой.
- ДРУГИ, НЕ РОБЕЙ! Пущай тварина не пала, сами пасть мы тут не собираемся! Отходим из залы! Прикрывайте друг друга! Огнем его полоскайте, ужель близко подойдет!
Отходим по входу, Дори под удвоенной защитой, пусть стараются бить его огнем+бросок харизмы на воодушевление 3d10: (2 + 9 + 5) = 16
Это пугало.
И это испугало бы Дори в иной ситуации - но не сейчас! Сейчас он был готов сражаться и нападать... если бы ему хватало мозгов понять, как именно это было нужно сделать.
Мозгов ему не хватало. Руны, руны, руны! Ну и накой они ему, если он их не понимает? А что же тут еще? Да ни черта лысого!
Тем не менее, несмотря ни на что, он издал боевой клич и поднял щит перед собой.
- ДРУГИ, НЕ РОБЕЙ! Пущай тварина не пала, сами пасть мы тут не собираемся! Отходим из залы! Прикрывайте друг друга! Огнем его полоскайте, ужель близко подойдет!
Отходим по входу, Дори под удвоенной защитой, пусть стараются бить его огнем+бросок харизмы на воодушевление 3d10: (2 + 9 + 5) = 16
Айникки стремительно отскочила от бассейна, где распахнулись врата и один монстр схватил другого. К её неприятному удивлению, врата не закрылись после того, как она отпустила камень, в отличии от прошлого раза. И существо с другой стороны помогло не сильно.
Тут Дори очень вовремя скомандовал отступление. Испуганная степнячка, держа на готове факел, начала пятиться ко входу. Пятиться так быстро, что едва не падала — развернуться спиной к противнику и то было бы безопаснее такого отхода.
По крайней мере то, что настоящих сокровищ так и не нашлось, немного успокаивало. Хотя бы нельзя сказать наверняка, что они бросают горы золота и драгоценных камней. И те камушки в бассейней не в счёт!
Тут Дори очень вовремя скомандовал отступление. Испуганная степнячка, держа на готове факел, начала пятиться ко входу. Пятиться так быстро, что едва не падала — развернуться спиной к противнику и то было бы безопаснее такого отхода.
По крайней мере то, что настоящих сокровищ так и не нашлось, немного успокаивало. Хотя бы нельзя сказать наверняка, что они бросают горы золота и драгоценных камней. И те камушки в бассейней не в счёт!
191 Кб, 970x545ДАЛ
Исследователи подземелья, начали организованное отступление, пятясь в сторону от сражающихся монстров. К счастью, чудищам вполне хватало общества друг друга — они полностью проигнорировали гораздо более уязвимую и доступную добычу. Рой летающих капель собрался в кучу, снова начав менять форму, но вернувшиеся в коридор исследователи — уже не застали конец этого превращения.
Лишь свернув за угол и пройдя пару десятков шагов по коридору, члены группы позволили себе повернуться спиной к оставленному позади залу с бассейном. Преодолев длинный тоннель, исследователи вернулись к приоткрытой двери, ведущей в окутанную сиреневым туманом залу с фресками. У самой двери лежало четыре мёртвых тела, с искажёнными в муках лицами. Рядом, на подстеленной под пол рогоже, лежали доспехи и оружие, судя по странному виду, принадлежавшие мертвецам.
Нити тумана просачивались сквозь распахнутую дверь, медленно, но неуклонно заполняя пространство за нею. В заполненном туманом зале с алтарём, не было никого. Ни молчаливого Крепыша, чей облик и повадки, периодически вынуждали заподозрить в нём существо, не принадлежащее к человеческому роду. Ни крепко сбитого бывшего батрака Вендела, подавшегося в наёмники от безысходности и отсутствия иной, более подходящей под него работёнки.
Исследователи подземелья, начали организованное отступление, пятясь в сторону от сражающихся монстров. К счастью, чудищам вполне хватало общества друг друга — они полностью проигнорировали гораздо более уязвимую и доступную добычу. Рой летающих капель собрался в кучу, снова начав менять форму, но вернувшиеся в коридор исследователи — уже не застали конец этого превращения.
Лишь свернув за угол и пройдя пару десятков шагов по коридору, члены группы позволили себе повернуться спиной к оставленному позади залу с бассейном. Преодолев длинный тоннель, исследователи вернулись к приоткрытой двери, ведущей в окутанную сиреневым туманом залу с фресками. У самой двери лежало четыре мёртвых тела, с искажёнными в муках лицами. Рядом, на подстеленной под пол рогоже, лежали доспехи и оружие, судя по странному виду, принадлежавшие мертвецам.
Нити тумана просачивались сквозь распахнутую дверь, медленно, но неуклонно заполняя пространство за нею. В заполненном туманом зале с алтарём, не было никого. Ни молчаливого Крепыша, чей облик и повадки, периодически вынуждали заподозрить в нём существо, не принадлежащее к человеческому роду. Ни крепко сбитого бывшего батрака Вендела, подавшегося в наёмники от безысходности и отсутствия иной, более подходящей под него работёнки.
К непередоваемой радости Айникки, твари предпочли общество друг друга, без закуски из нежного мяса молодых степнячек.
"Наконец-то, в лагерь! — думала она, когда отряд приблизился к помещению с алтарем. — Надеюсь, они там не всё сожрали!"
Только вот отсутвующие у входа сторожи намекали, что планы Айникки придётся отложить. Может, они просто подышать вышли? Не могли же эти дураки отправиться в глубины подземелья...
Если только за ними кто-нибудь не пришёл.
— Крепыш, Вендел! — окликнула она пропавших мужчин. — Чтоб его, они же должны были здесь остаться, да? Может, сбегать в лагерь...
"Наконец-то, в лагерь! — думала она, когда отряд приблизился к помещению с алтарем. — Надеюсь, они там не всё сожрали!"
Только вот отсутвующие у входа сторожи намекали, что планы Айникки придётся отложить. Может, они просто подышать вышли? Не могли же эти дураки отправиться в глубины подземелья...
Если только за ними кто-нибудь не пришёл.
— Крепыш, Вендел! — окликнула она пропавших мужчин. — Чтоб его, они же должны были здесь остаться, да? Может, сбегать в лагерь...
Дори судорожно выдохнул - кажется, его задумка дала свои плоды: твари оказались увлечены друг другом гораздо сильнее, чем предполагал десятник - что же, это давало замечательную возможность ускользнуть из случившейся западни.
Отряд спешно бежал по уже знакомым коридорам - вот поворот, вот еще один - знакомая зала! Выдохнув, Дори опустил руки с поднятым оружием - кажется, опасность отошла. Тем не менее, расслабляться было рано. Ну, хоть Вендел и Крепыш не видели этого кошмара... Кстати, а где они?
- ВЕНДЕЛ! КРЕПЫШ! ЕТИТЬ ВАС ЗА НОГУ, ГДЕ ВЫ ТАМА, А? ТАК, ЛЕО, ВАРГ - А НУ, ТАЩИТЕ ЭТО ДОБРО НАРУЖУ! ХЕЛЬГА, НИКИ - ИЩЕМ ЭТИХ ИДИОТОВ!
Затопавший ногами Дори стал рыскать по залу - кто знает, вдруг они надышались этой фиолетовой смеси, да в головку их кумекнуло?
Отряд спешно бежал по уже знакомым коридорам - вот поворот, вот еще один - знакомая зала! Выдохнув, Дори опустил руки с поднятым оружием - кажется, опасность отошла. Тем не менее, расслабляться было рано. Ну, хоть Вендел и Крепыш не видели этого кошмара... Кстати, а где они?
- ВЕНДЕЛ! КРЕПЫШ! ЕТИТЬ ВАС ЗА НОГУ, ГДЕ ВЫ ТАМА, А? ТАК, ЛЕО, ВАРГ - А НУ, ТАЩИТЕ ЭТО ДОБРО НАРУЖУ! ХЕЛЬГА, НИКИ - ИЩЕМ ЭТИХ ИДИОТОВ!
Затопавший ногами Дори стал рыскать по залу - кто знает, вдруг они надышались этой фиолетовой смеси, да в головку их кумекнуло?
59 Кб, 460x215ДАЛ
Леонард послушно взял на руки свёрток с собранным оружием, а вот Варг приказу Дори следовать не спешил, отправившись следом за ним в алтарную залу с барельефами, где исчезли Вендел с Крепышом. Ни тот, ни другой не отозвались на крики Айникки и Дори. Сделав несколько шагов в направлении западной стены, Варг "Золотое копьё" упал как подрубленный, скрывшись под завесой, поднимающегося чуть выше колена, сиреневого тумана. Спустя миг, из тумана показалась и тут же исчезла окровавленная ручища цверга.
— Вместе держимся, сукины дети! Обратно отступай! — проорала Хельга, добавив к крикам нечто ещё более крепкое на языке сынов и дочерей камня.
Леонард послушно взял на руки свёрток с собранным оружием, а вот Варг приказу Дори следовать не спешил, отправившись следом за ним в алтарную залу с барельефами, где исчезли Вендел с Крепышом. Ни тот, ни другой не отозвались на крики Айникки и Дори. Сделав несколько шагов в направлении западной стены, Варг "Золотое копьё" упал как подрубленный, скрывшись под завесой, поднимающегося чуть выше колена, сиреневого тумана. Спустя миг, из тумана показалась и тут же исчезла окровавленная ручища цверга.
— Вместе держимся, сукины дети! Обратно отступай! — проорала Хельга, добавив к крикам нечто ещё более крепкое на языке сынов и дочерей камня.
122 Кб, 771x950ЭХА
Спутники Эмили идею поддержали: Арвин как обычно молчаливо, Хофф по обыкновению ярко и живо, сопроводив впрочем свою поддержку заявлением о том, что с удовольствием бы задержалась в этом чудесном месте подольше. Дверь, через которую путники вошли — была не заперта и открылась словно сама собой, лишь только Эмили прикоснулась рукой к её бежевой шероховатой поверхности. Открылась и тут же снова захлопнулась за вышедшей из комнаты Эмили.
Девушка-воительница снова оказалась в знакомом коридоре, застеленном красным с золотом, пропахшим аммиаком ковром. Проблем с поиском выхода не было никаких. Вот они двери наружу, по левую руку, и искать не надобно. Проблем с поиском — не было. Но имелась проблема с тем, чтобы им воспользоваться. Эта проблема имела вид огромного, похожего на бурого медведя существа, вооружённого глефой и преграждающего путь кперед дверям, ведущим наружу, в красную пустыню.
Спутники Эмили идею поддержали: Арвин как обычно молчаливо, Хофф по обыкновению ярко и живо, сопроводив впрочем свою поддержку заявлением о том, что с удовольствием бы задержалась в этом чудесном месте подольше. Дверь, через которую путники вошли — была не заперта и открылась словно сама собой, лишь только Эмили прикоснулась рукой к её бежевой шероховатой поверхности. Открылась и тут же снова захлопнулась за вышедшей из комнаты Эмили.
Девушка-воительница снова оказалась в знакомом коридоре, застеленном красным с золотом, пропахшим аммиаком ковром. Проблем с поиском выхода не было никаких. Вот они двери наружу, по левую руку, и искать не надобно. Проблем с поиском — не было. Но имелась проблема с тем, чтобы им воспользоваться. Эта проблема имела вид огромного, похожего на бурого медведя существа, вооружённого глефой и преграждающего путь кперед дверям, ведущим наружу, в красную пустыню.
>>601781
Айникки с уже знакомым вскриком вмиг отскочила от края тумана. Окровавленная разом ответила на вопрос, где делись Вендел с Крепышом... и можно ли им помочь.
— Господи, господи... Бежим! — сказала степнячка, быстро направляясь к выходу.
Отходила она спиной вперёд, спотыкаясь и не спуская взгляда с тумана, где мог ещё мучаться Варг.
Айникки с уже знакомым вскриком вмиг отскочила от края тумана. Окровавленная разом ответила на вопрос, где делись Вендел с Крепышом... и можно ли им помочь.
— Господи, господи... Бежим! — сказала степнячка, быстро направляясь к выходу.
Отходила она спиной вперёд, спотыкаясь и не спуская взгляда с тумана, где мог ещё мучаться Варг.
Кхе-кхе
>>601782
Реакция после того как Эмили вернётся обратно в комнату и сообщит о находке. Ну или все вместе двинемся на медведа.
- Ничего сложного. - Буркнул Арвин, подтягивая ремни на своём шлеме, и проверяя, удобно ли висят ножны на поясе. Казалось, немногословный гладиатор был готов всегда свалить подальше из этой странной башни.
-Другое дело, если ворота закрыты. Придётся в таком случае выскальзывать днём, что маловероятно. Либо с боем пробиваться за ключами. А если вспомнить стражей в обеденном зале, то скорее всего нас просто раскромсают в салат для новоприбывших. -Закончив, Арвин закрыл забрало своего шлема. - В крайнем случае, можем слукавить, попросив нас отпустить забрать оставленные снаружи вещи. Возможно, сработает - возможно и нет.
>>601782
Реакция после того как Эмили вернётся обратно в комнату и сообщит о находке. Ну или все вместе двинемся на медведа.
- Ничего сложного. - Буркнул Арвин, подтягивая ремни на своём шлеме, и проверяя, удобно ли висят ножны на поясе. Казалось, немногословный гладиатор был готов всегда свалить подальше из этой странной башни.
-Другое дело, если ворота закрыты. Придётся в таком случае выскальзывать днём, что маловероятно. Либо с боем пробиваться за ключами. А если вспомнить стражей в обеденном зале, то скорее всего нас просто раскромсают в салат для новоприбывших. -Закончив, Арвин закрыл забрало своего шлема. - В крайнем случае, можем слукавить, попросив нас отпустить забрать оставленные снаружи вещи. Возможно, сработает - возможно и нет.
>>601782
Выйдя в холл, Эми спокойно, что удивительно, нашла выход. Его преграждал медведь, один из охранников этого дядьки Хроанара. С одной стороны, можно было сразу накинуться на медведя. Но остатки разума подсказывали, что эта была плохая идея. Вернувшись в комнату, Эми начала рассуждать
— На выходе стоит миша. Здоровый такой, с глефой. Мимо него нам не пройти. Вариантов мало, вообще даже нет. Ещё и доспех на нём латный и большой. Мыслей нет совсем. Лорд вроде мысли читать не умеет, а оставаться здесь я совершенно не хочу. Как вариант на одеялах из окон. Или попытаться обмануть Хроанара и уйти. Может, всё-таки попробуем найти ещё какой-нибудь выход. В конце концов, мы не осмотрели все комнаты. Пойдёмте поищем чего-нибудь дельного!!
если пати согласна, ищем окна в башне/заходим в комнату напротив, чтобы посмотреть, что там
Выйдя в холл, Эми спокойно, что удивительно, нашла выход. Его преграждал медведь, один из охранников этого дядьки Хроанара. С одной стороны, можно было сразу накинуться на медведя. Но остатки разума подсказывали, что эта была плохая идея. Вернувшись в комнату, Эми начала рассуждать
— На выходе стоит миша. Здоровый такой, с глефой. Мимо него нам не пройти. Вариантов мало, вообще даже нет. Ещё и доспех на нём латный и большой. Мыслей нет совсем. Лорд вроде мысли читать не умеет, а оставаться здесь я совершенно не хочу. Как вариант на одеялах из окон. Или попытаться обмануть Хроанара и уйти. Может, всё-таки попробуем найти ещё какой-нибудь выход. В конце концов, мы не осмотрели все комнаты. Пойдёмте поищем чего-нибудь дельного!!
если пати согласна, ищем окна в башне/заходим в комнату напротив, чтобы посмотреть, что там
217 Кб, 1024x796ЭХА
В том помещении, куда лисица сопроводила гостей повелителя Хроанара — окон не было. Как не было их и во всех прочих помещениях, увиденных Эмили, Нели и Арвинов за всё время их прогулки по башне. Не было их и в комнате, что скрывалась за открытой Эмили дверью. Но зато, там было нечто другое. Помещение было завалено стопками полуистлевших книг, свитков и обрывков бумаги. Горы бумаги и пергамента возвышались едва ли не до самого потолка, а между ними были проложены узкие тропки, ведущие к двум дверям — справа и прямо. Дверь по правую руку — как подсказала Нели своей спутнице, — вела в обеденную залу, где путников потчевали пирожными, рыбой и возбуждающими плоть и дух танцами.
В том помещении, куда лисица сопроводила гостей повелителя Хроанара — окон не было. Как не было их и во всех прочих помещениях, увиденных Эмили, Нели и Арвинов за всё время их прогулки по башне. Не было их и в комнате, что скрывалась за открытой Эмили дверью. Но зато, там было нечто другое. Помещение было завалено стопками полуистлевших книг, свитков и обрывков бумаги. Горы бумаги и пергамента возвышались едва ли не до самого потолка, а между ними были проложены узкие тропки, ведущие к двум дверям — справа и прямо. Дверь по правую руку — как подсказала Нели своей спутнице, — вела в обеденную залу, где путников потчевали пирожными, рыбой и возбуждающими плоть и дух танцами.
217 Кб, 900x658ЛЛ
Теплились угольки походного костра, освещая лица сгрудившихся вокруг него людей и чёрные очертания, поставленных широким треугольником повозок. В секреты вокруг лагеря были назначены невезучие охранники, а те, кому повезло больше — кто уже решил дать отдых телу, после долгого и трудного дневного перехода, а кто посвящал свободное время развлечениям, соответственно своим привычкам. Робентерт — мрачный охотник из десятки цверга, раненый на горном перевале одной из демонических тварей — играл в грубо намалёванные карты с Бодьяном и Йозом — стрелками из десятки Бриара.
Чуть в стороне от них, три крепких детины, с открытыми ртами слушали очередную побасёнку Болтуна, ещё одного стрелка из десятки Бриара. До ушей долетали лишь обрывки истории, но судя по лицам детин: Сигурда, Рейнхольда и Сергвира — байка была неплоха. Как минимум, по их незамысловатым стандартам. А ещё дальше, уже за пределами круга света, очерчиваемого слабым костром, там, где держали связанных после истории с отравлением женщин — один из троицы звероподобных горцев, ухватил и куда-то потащил одну из юных темноволосых близняшек.
Хлопнула дверь повозки и из неё появился Ортог. Купец, напоминающий сундук, битком набитый золотом и секретами, как соразмерностью толщины и высоты, так и чем-то ещё, менее уловимым. Ортог лениво посмотрел на одного из своих доверенных охранников и произнёс, глянув в сторону виднеющейся во тьме дюны, где располагался вход в обнаруженную пещеру цвергов,
— Сходи и погляди, чего они запропастились! Не хватало ещё потерять своего десятника в какой-то сраной пещере! Только на рожон не лезь, если там что неладно — сразу уходи!
Теплились угольки походного костра, освещая лица сгрудившихся вокруг него людей и чёрные очертания, поставленных широким треугольником повозок. В секреты вокруг лагеря были назначены невезучие охранники, а те, кому повезло больше — кто уже решил дать отдых телу, после долгого и трудного дневного перехода, а кто посвящал свободное время развлечениям, соответственно своим привычкам. Робентерт — мрачный охотник из десятки цверга, раненый на горном перевале одной из демонических тварей — играл в грубо намалёванные карты с Бодьяном и Йозом — стрелками из десятки Бриара.
Чуть в стороне от них, три крепких детины, с открытыми ртами слушали очередную побасёнку Болтуна, ещё одного стрелка из десятки Бриара. До ушей долетали лишь обрывки истории, но судя по лицам детин: Сигурда, Рейнхольда и Сергвира — байка была неплоха. Как минимум, по их незамысловатым стандартам. А ещё дальше, уже за пределами круга света, очерчиваемого слабым костром, там, где держали связанных после истории с отравлением женщин — один из троицы звероподобных горцев, ухватил и куда-то потащил одну из юных темноволосых близняшек.
Хлопнула дверь повозки и из неё появился Ортог. Купец, напоминающий сундук, битком набитый золотом и секретами, как соразмерностью толщины и высоты, так и чем-то ещё, менее уловимым. Ортог лениво посмотрел на одного из своих доверенных охранников и произнёс, глянув в сторону виднеющейся во тьме дюны, где располагался вход в обнаруженную пещеру цвергов,
— Сходи и погляди, чего они запропастились! Не хватало ещё потерять своего десятника в какой-то сраной пещере! Только на рожон не лезь, если там что неладно — сразу уходи!
59 Кб, 708x708>>602439
Солдат, неудачно попавшийся под руку Ортога, был нелюбим своими сослуживцами, в основном, за крайнюю молчаливость и излишнюю вычурность в плане манер: так, например, рядовые армейские шутки про пердеж, понос и голых эльфиек подчастую воспринимались им если не с пренебрежением, то с легкой отмашкой как минимум. Он не особенно любил выпивать в компании, а если и пил, то один и до беспамятства, что частенько приводило его к самым неоправданным и даже глупым действиям. Звали этого солдата Лирой, как он сам представился, а родом он был с приморских земель, отчего на местном говорил с таким ужасным акцентом, что от его речей, говорят, вокруг вставал такой запах стоячей парусины и протухшей селедки, что продохнуться можно было только спустя пару-тройку часов. Одет он был в достаточно мешковатый акетон, доставшийся, судя по потертостям и форме, еще от отца; поверх акетона была столь же бесформенная кираса из нескольких слоев кожи, придававшая не особенно сильному, но крепкому и жилистому телу еще более бочковатый вид, и сюрко без каких-либо опознавательных знаков, окрашенное в какой-то болотный и тягучий подвид серого.
Из того, что о нем знали, – да и то, не все – следовало, что пареньку ныне лет двадцать с лишним, а на большой дороге он оказался, когда потерял семью в одной из многочисленных стычек воюющих королевств. Мать была маркитанткой, отец – его сотником, что приносило сыну какие-никакие, а радости службы в виде бесконечных послаблений к дисциплине, образу жизни и постоянным конфликтам с кметами. Какая-то странная ненависть у него была к этому сословию, причем настолько пылкая, что, с его слов, однажды он чуть не убил какого-то деда во время сопровождения сборщика налогов, стоило тому только вякнуть что-то непристойное и, возможно, даже крамольное о владельце тамошней земли. Сборщик эту инициативу, к сожалению, немногим позже поддержал, и несколько месяцев Лирой на свою голову был вовлечен в тягостные процессы приведения в исполнение постановлений Его Величества относительно крестьянского вопроса в его владениях. Проще выражаясь, он дергал за веревку, когда нужно было кого-то повесить, и дергал достаточно уверенно, с чувством своего долга, если можно так выразиться. Через два месяца ходил с обозом за линию укреплений, попал в засаду, потерял родню и дезертировал, за что его, похоже, до сих пор ищут дотошные сержантики и кнехты, причем не только там, но и тут; ныне его спасает от плахи только милость божья да умение заматывать на редкость нежное для солдата личико льняными тряпками, а в ответ на расспросы отвечать, что лицо, дескать, пожгли давным-давно. В силу того, что знание всех мест сражений за последнюю пару лет у паренька почти энциклопедическое, с него особо-то и не спрашивали ничего. Выделялся в нем еще меч, с каким обычно ездят верхом, а не ходят на своих двоих, потому у его первого десятника возникали смутные сомнения относительно того, что шайка пригрела не только дезертира, но и убийцу: кто из восточных в здравом уме будет щеголять в обносках, но с рыцарским мечом наперевес? Вопрос оставался открытым, пока про него не забыли.
Как Лирой попал к Ортогу и чьим именем вообще представился – история еще более смутная, потому вычитывать из долгих хроник загадки их первой встречи автор сего текста не будет; скажу лишь то, что он, за свою исполнительность и готовность выполнить любой приказ, вскоре оказался так близко к хозяину обоза, что тому стоило лишь выйти и крикнуть «Эй, ты!», как солдатик тут же являлся, вставал по стойке смирно и говорил «Есть!», даже если его попросят станцевать народный танец на потеху толпе или грохнуть кого-нибудь с той же целью.
Так и вышло теперь: Лирой, вяло выискивающий зазубрины на лезвиях меча, вскочил на шум двери и, не говоря ни слова, кивнул в знак согласия, отдал честь и быстрым шагом направился к пещере, одной рукой придерживая ножны, другой – закрываясь от песка, который при малейшем дуновении ветра норовил залезть в глаза, в рот, в нос, в сумку, в воображаемого друга и так далее. Расклад еще более портило желание отдохнуть, как и положено нормальному солдату. Идти ему было, честно говоря, жутко лень – не страшно, не боязно, а именно лень, – хоть он и шел. Ибо таков приказ, а приказ должен быть выполнен любой ценой, иначе вся суть войны сведется к бла-бла...
Лучше бы спал.
Солдат, неудачно попавшийся под руку Ортога, был нелюбим своими сослуживцами, в основном, за крайнюю молчаливость и излишнюю вычурность в плане манер: так, например, рядовые армейские шутки про пердеж, понос и голых эльфиек подчастую воспринимались им если не с пренебрежением, то с легкой отмашкой как минимум. Он не особенно любил выпивать в компании, а если и пил, то один и до беспамятства, что частенько приводило его к самым неоправданным и даже глупым действиям. Звали этого солдата Лирой, как он сам представился, а родом он был с приморских земель, отчего на местном говорил с таким ужасным акцентом, что от его речей, говорят, вокруг вставал такой запах стоячей парусины и протухшей селедки, что продохнуться можно было только спустя пару-тройку часов. Одет он был в достаточно мешковатый акетон, доставшийся, судя по потертостям и форме, еще от отца; поверх акетона была столь же бесформенная кираса из нескольких слоев кожи, придававшая не особенно сильному, но крепкому и жилистому телу еще более бочковатый вид, и сюрко без каких-либо опознавательных знаков, окрашенное в какой-то болотный и тягучий подвид серого.
Из того, что о нем знали, – да и то, не все – следовало, что пареньку ныне лет двадцать с лишним, а на большой дороге он оказался, когда потерял семью в одной из многочисленных стычек воюющих королевств. Мать была маркитанткой, отец – его сотником, что приносило сыну какие-никакие, а радости службы в виде бесконечных послаблений к дисциплине, образу жизни и постоянным конфликтам с кметами. Какая-то странная ненависть у него была к этому сословию, причем настолько пылкая, что, с его слов, однажды он чуть не убил какого-то деда во время сопровождения сборщика налогов, стоило тому только вякнуть что-то непристойное и, возможно, даже крамольное о владельце тамошней земли. Сборщик эту инициативу, к сожалению, немногим позже поддержал, и несколько месяцев Лирой на свою голову был вовлечен в тягостные процессы приведения в исполнение постановлений Его Величества относительно крестьянского вопроса в его владениях. Проще выражаясь, он дергал за веревку, когда нужно было кого-то повесить, и дергал достаточно уверенно, с чувством своего долга, если можно так выразиться. Через два месяца ходил с обозом за линию укреплений, попал в засаду, потерял родню и дезертировал, за что его, похоже, до сих пор ищут дотошные сержантики и кнехты, причем не только там, но и тут; ныне его спасает от плахи только милость божья да умение заматывать на редкость нежное для солдата личико льняными тряпками, а в ответ на расспросы отвечать, что лицо, дескать, пожгли давным-давно. В силу того, что знание всех мест сражений за последнюю пару лет у паренька почти энциклопедическое, с него особо-то и не спрашивали ничего. Выделялся в нем еще меч, с каким обычно ездят верхом, а не ходят на своих двоих, потому у его первого десятника возникали смутные сомнения относительно того, что шайка пригрела не только дезертира, но и убийцу: кто из восточных в здравом уме будет щеголять в обносках, но с рыцарским мечом наперевес? Вопрос оставался открытым, пока про него не забыли.
Как Лирой попал к Ортогу и чьим именем вообще представился – история еще более смутная, потому вычитывать из долгих хроник загадки их первой встречи автор сего текста не будет; скажу лишь то, что он, за свою исполнительность и готовность выполнить любой приказ, вскоре оказался так близко к хозяину обоза, что тому стоило лишь выйти и крикнуть «Эй, ты!», как солдатик тут же являлся, вставал по стойке смирно и говорил «Есть!», даже если его попросят станцевать народный танец на потеху толпе или грохнуть кого-нибудь с той же целью.
Так и вышло теперь: Лирой, вяло выискивающий зазубрины на лезвиях меча, вскочил на шум двери и, не говоря ни слова, кивнул в знак согласия, отдал честь и быстрым шагом направился к пещере, одной рукой придерживая ножны, другой – закрываясь от песка, который при малейшем дуновении ветра норовил залезть в глаза, в рот, в нос, в сумку, в воображаемого друга и так далее. Расклад еще более портило желание отдохнуть, как и положено нормальному солдату. Идти ему было, честно говоря, жутко лень – не страшно, не боязно, а именно лень, – хоть он и шел. Ибо таков приказ, а приказ должен быть выполнен любой ценой, иначе вся суть войны сведется к бла-бла...
Лучше бы спал.
59 Кб, 708x708>>602439
Солдат, неудачно попавшийся под руку Ортога, был нелюбим своими сослуживцами, в основном, за крайнюю молчаливость и излишнюю вычурность в плане манер: так, например, рядовые армейские шутки про пердеж, понос и голых эльфиек подчастую воспринимались им если не с пренебрежением, то с легкой отмашкой как минимум. Он не особенно любил выпивать в компании, а если и пил, то один и до беспамятства, что частенько приводило его к самым неоправданным и даже глупым действиям. Звали этого солдата Лирой, как он сам представился, а родом он был с приморских земель, отчего на местном говорил с таким ужасным акцентом, что от его речей, говорят, вокруг вставал такой запах стоячей парусины и протухшей селедки, что продохнуться можно было только спустя пару-тройку часов. Одет он был в достаточно мешковатый акетон, доставшийся, судя по потертостям и форме, еще от отца; поверх акетона была столь же бесформенная кираса из нескольких слоев кожи, придававшая не особенно сильному, но крепкому и жилистому телу еще более бочковатый вид, и сюрко без каких-либо опознавательных знаков, окрашенное в какой-то болотный и тягучий подвид серого.
Из того, что о нем знали, – да и то, не все – следовало, что пареньку ныне лет двадцать с лишним, а на большой дороге он оказался, когда потерял семью в одной из многочисленных стычек воюющих королевств. Мать была маркитанткой, отец – его сотником, что приносило сыну какие-никакие, а радости службы в виде бесконечных послаблений к дисциплине, образу жизни и постоянным конфликтам с кметами. Какая-то странная ненависть у него была к этому сословию, причем настолько пылкая, что, с его слов, однажды он чуть не убил какого-то деда во время сопровождения сборщика налогов, стоило тому только вякнуть что-то непристойное и, возможно, даже крамольное о владельце тамошней земли. Сборщик эту инициативу, к сожалению, немногим позже поддержал, и несколько месяцев Лирой на свою голову был вовлечен в тягостные процессы приведения в исполнение постановлений Его Величества относительно крестьянского вопроса в его владениях. Проще выражаясь, он дергал за веревку, когда нужно было кого-то повесить, и дергал достаточно уверенно, с чувством своего долга, если можно так выразиться. Через два месяца ходил с обозом за линию укреплений, попал в засаду, потерял родню и дезертировал, за что его, похоже, до сих пор ищут дотошные сержантики и кнехты, причем не только там, но и тут; ныне его спасает от плахи только милость божья да умение заматывать на редкость нежное для солдата личико льняными тряпками, а в ответ на расспросы отвечать, что лицо, дескать, пожгли давным-давно. В силу того, что знание всех мест сражений за последнюю пару лет у паренька почти энциклопедическое, с него особо-то и не спрашивали ничего. Выделялся в нем еще меч, с каким обычно ездят верхом, а не ходят на своих двоих, потому у его первого десятника возникали смутные сомнения относительно того, что шайка пригрела не только дезертира, но и убийцу: кто из восточных в здравом уме будет щеголять в обносках, но с рыцарским мечом наперевес? Вопрос оставался открытым, пока про него не забыли.
Как Лирой попал к Ортогу и чьим именем вообще представился – история еще более смутная, потому вычитывать из долгих хроник загадки их первой встречи автор сего текста не будет; скажу лишь то, что он, за свою исполнительность и готовность выполнить любой приказ, вскоре оказался так близко к хозяину обоза, что тому стоило лишь выйти и крикнуть «Эй, ты!», как солдатик тут же являлся, вставал по стойке смирно и говорил «Есть!», даже если его попросят станцевать народный танец на потеху толпе или грохнуть кого-нибудь с той же целью.
Так и вышло теперь: Лирой, вяло выискивающий зазубрины на лезвиях меча, вскочил на шум двери и, не говоря ни слова, кивнул в знак согласия, отдал честь и быстрым шагом направился к пещере, одной рукой придерживая ножны, другой – закрываясь от песка, который при малейшем дуновении ветра норовил залезть в глаза, в рот, в нос, в сумку, в воображаемого друга и так далее. Расклад еще более портило желание отдохнуть, как и положено нормальному солдату. Идти ему было, честно говоря, жутко лень – не страшно, не боязно, а именно лень, – хоть он и шел. Ибо таков приказ, а приказ должен быть выполнен любой ценой, иначе вся суть войны сведется к бла-бла...
Лучше бы спал.
Солдат, неудачно попавшийся под руку Ортога, был нелюбим своими сослуживцами, в основном, за крайнюю молчаливость и излишнюю вычурность в плане манер: так, например, рядовые армейские шутки про пердеж, понос и голых эльфиек подчастую воспринимались им если не с пренебрежением, то с легкой отмашкой как минимум. Он не особенно любил выпивать в компании, а если и пил, то один и до беспамятства, что частенько приводило его к самым неоправданным и даже глупым действиям. Звали этого солдата Лирой, как он сам представился, а родом он был с приморских земель, отчего на местном говорил с таким ужасным акцентом, что от его речей, говорят, вокруг вставал такой запах стоячей парусины и протухшей селедки, что продохнуться можно было только спустя пару-тройку часов. Одет он был в достаточно мешковатый акетон, доставшийся, судя по потертостям и форме, еще от отца; поверх акетона была столь же бесформенная кираса из нескольких слоев кожи, придававшая не особенно сильному, но крепкому и жилистому телу еще более бочковатый вид, и сюрко без каких-либо опознавательных знаков, окрашенное в какой-то болотный и тягучий подвид серого.
Из того, что о нем знали, – да и то, не все – следовало, что пареньку ныне лет двадцать с лишним, а на большой дороге он оказался, когда потерял семью в одной из многочисленных стычек воюющих королевств. Мать была маркитанткой, отец – его сотником, что приносило сыну какие-никакие, а радости службы в виде бесконечных послаблений к дисциплине, образу жизни и постоянным конфликтам с кметами. Какая-то странная ненависть у него была к этому сословию, причем настолько пылкая, что, с его слов, однажды он чуть не убил какого-то деда во время сопровождения сборщика налогов, стоило тому только вякнуть что-то непристойное и, возможно, даже крамольное о владельце тамошней земли. Сборщик эту инициативу, к сожалению, немногим позже поддержал, и несколько месяцев Лирой на свою голову был вовлечен в тягостные процессы приведения в исполнение постановлений Его Величества относительно крестьянского вопроса в его владениях. Проще выражаясь, он дергал за веревку, когда нужно было кого-то повесить, и дергал достаточно уверенно, с чувством своего долга, если можно так выразиться. Через два месяца ходил с обозом за линию укреплений, попал в засаду, потерял родню и дезертировал, за что его, похоже, до сих пор ищут дотошные сержантики и кнехты, причем не только там, но и тут; ныне его спасает от плахи только милость божья да умение заматывать на редкость нежное для солдата личико льняными тряпками, а в ответ на расспросы отвечать, что лицо, дескать, пожгли давным-давно. В силу того, что знание всех мест сражений за последнюю пару лет у паренька почти энциклопедическое, с него особо-то и не спрашивали ничего. Выделялся в нем еще меч, с каким обычно ездят верхом, а не ходят на своих двоих, потому у его первого десятника возникали смутные сомнения относительно того, что шайка пригрела не только дезертира, но и убийцу: кто из восточных в здравом уме будет щеголять в обносках, но с рыцарским мечом наперевес? Вопрос оставался открытым, пока про него не забыли.
Как Лирой попал к Ортогу и чьим именем вообще представился – история еще более смутная, потому вычитывать из долгих хроник загадки их первой встречи автор сего текста не будет; скажу лишь то, что он, за свою исполнительность и готовность выполнить любой приказ, вскоре оказался так близко к хозяину обоза, что тому стоило лишь выйти и крикнуть «Эй, ты!», как солдатик тут же являлся, вставал по стойке смирно и говорил «Есть!», даже если его попросят станцевать народный танец на потеху толпе или грохнуть кого-нибудь с той же целью.
Так и вышло теперь: Лирой, вяло выискивающий зазубрины на лезвиях меча, вскочил на шум двери и, не говоря ни слова, кивнул в знак согласия, отдал честь и быстрым шагом направился к пещере, одной рукой придерживая ножны, другой – закрываясь от песка, который при малейшем дуновении ветра норовил залезть в глаза, в рот, в нос, в сумку, в воображаемого друга и так далее. Расклад еще более портило желание отдохнуть, как и положено нормальному солдату. Идти ему было, честно говоря, жутко лень – не страшно, не боязно, а именно лень, – хоть он и шел. Ибо таков приказ, а приказ должен быть выполнен любой ценой, иначе вся суть войны сведется к бла-бла...
Лучше бы спал.
818 Кб, 700x950АЛ ДЛ (???)
Отряд, прикрываемый Хельгой, отступал спешно, но организованно. Из окутывающего пол сиреневого тумана, раздался хруст и чей-то вой. Быть может он принадлежал Варгу, быть может твари, которая пожирала его живьём — ни у одного из исследователей не обнаружилось желания проверить это предположение самолично. Покинув залу, они продолжили путь по длинному коридору, ведущему к дверям выхода из бункера. Уже у самых дверей, они и столкнулись с одним из бойцов из личной охраны Ортога, Лироем.
Клочья тумана струились через приоткрытую дверь бункера, а из тьмы коридора приближалось какое-то режущее слух поскрёбывание, словно кто-то водил ножом по камню. Навалившись на дверь всем весом, Хельга и Дори с грохотом захлопнули её, оставив своих брошенных и возможно ещё живых товарищей, на потеху защитным механизмам бункера. Только сейчас, Айникки вспомнилось, что за всё время путешествия по чертогам позора цвергов, она ни разу не видела старого вояку Тостига, тоже отправившегося вместе с ними на исследование тоннелей.
Отряд, прикрываемый Хельгой, отступал спешно, но организованно. Из окутывающего пол сиреневого тумана, раздался хруст и чей-то вой. Быть может он принадлежал Варгу, быть может твари, которая пожирала его живьём — ни у одного из исследователей не обнаружилось желания проверить это предположение самолично. Покинув залу, они продолжили путь по длинному коридору, ведущему к дверям выхода из бункера. Уже у самых дверей, они и столкнулись с одним из бойцов из личной охраны Ортога, Лироем.
Клочья тумана струились через приоткрытую дверь бункера, а из тьмы коридора приближалось какое-то режущее слух поскрёбывание, словно кто-то водил ножом по камню. Навалившись на дверь всем весом, Хельга и Дори с грохотом захлопнули её, оставив своих брошенных и возможно ещё живых товарищей, на потеху защитным механизмам бункера. Только сейчас, Айникки вспомнилось, что за всё время путешествия по чертогам позора цвергов, она ни разу не видела старого вояку Тостига, тоже отправившегося вместе с ними на исследование тоннелей.
>>602963
Айникки, возблагодарила всех богов, духов и демонов всех миров за то, что им удалось уйти. Знала же, что плохо всё кончится! Ох, бедные парни... И Ортог ещё Дори с Хельгой головы к чертям открутит.
Вот, он уже начал беспокоиться. И, судя по посланцу, не очень — Лирой хоть и милее других охранников каравана, прекрасным и крепким воином не казался. Впрочем, уже не важно. Айникки облегчённо вздохнула и смахнула со лба курчавую прядь, что промокла от пота.
— Стойте! — вдруг, неожиданно даже для себя, воскликнула степнячка. — А Тостиг где?!
Она бросила испуганный взгляд на дверь в подземелье. Лишь бы он просто отлить вышел, именем щёчек юнца-весны!
Айникки покрутила головой, надеясь увидеть приближающегося из-за бархана Тостига.
— Давайте обратно в лагерь... — обессиленно сказала она и тут же рухнула задницей на землю, подняв облако ржавой пыли.
Айникки, возблагодарила всех богов, духов и демонов всех миров за то, что им удалось уйти. Знала же, что плохо всё кончится! Ох, бедные парни... И Ортог ещё Дори с Хельгой головы к чертям открутит.
Вот, он уже начал беспокоиться. И, судя по посланцу, не очень — Лирой хоть и милее других охранников каравана, прекрасным и крепким воином не казался. Впрочем, уже не важно. Айникки облегчённо вздохнула и смахнула со лба курчавую прядь, что промокла от пота.
— Стойте! — вдруг, неожиданно даже для себя, воскликнула степнячка. — А Тостиг где?!
Она бросила испуганный взгляд на дверь в подземелье. Лишь бы он просто отлить вышел, именем щёчек юнца-весны!
Айникки покрутила головой, надеясь увидеть приближающегося из-за бархана Тостига.
— Давайте обратно в лагерь... — обессиленно сказала она и тут же рухнула задницей на землю, подняв облако ржавой пыли.
537 Кб, 800x1044>>602967
Лирой остановился у входа, приметив про себя, что убегающие из пещеры путники уже давным-давно стали для него типичным делом. Что есть его работа? Сиди и жди около каравана, не суй свой нос куда не надо, делай, что хочешь, но в пределах разумного, помни об обязанностях, дожидайся жалования месяцами, город на горизонте, котлеточки к выходным,
ла-ла.
По правде он невообразимо жалел о том, что вообще пошел на их поиски, а не принялся поджирать самогон или, например, играть в карты. Даже эти дела, – вкупе с поиском эльфийских девственниц на темных пустынных окраинах, – казались ему теперь куда более приятными, нежели очередной постой с драматичным и понимающим выражением лица. Здравствуйте, уважаемые авантюристы, не запыхались, не заглохли, ничего не забыли? Голову, может быть, руки-ноги, букет психических расстройств или фальшивых моральных ориентиров? Нет? Прекрасно, замечательно!
– Все целы? – Лирейя действительно старалась создавать иллюзию участия в общем ужасе и страхе, насколько ей позволяло чувство ситуации и прока. Где-то там, на дне своей мелкой склизкой душонки, она уже понимала, что кто-то из них мог потеряться, заблудиться, помереть от рук неизвестного ужаса и так далее; и ей, что до дрожи неприятно, было совершенно наплевать. Этот человек не видел никакой личной привязанности к общему делу партии и, если честно, пошел бы сейчас с ними, а то и в одиночку просто затем, чтобы сложить там голову от скуки или, например, грохнуть кого-нибудь из них под шумок, а потом возыметь пару украдкой взятых трофеев или репутацию тихого героя, который спасет того, чья смерть будет, вопреки всем стараниям, невозможна.
Она омерзительна. Точно так же, как и все сотни ее возможных альтер-эго, всех этих мерзопакостных архетипов и личин, чей глубокий психологизм пронизывает обозримый мир невидимой рукой обмана и иллюзии. Лжи и доверия, приятного сочувствия после неприятного предательства, бесполезного осуждения до повторного предательства, беззаботного ответа после бесполезного осуждения, так далее-тому подобное. Alles ist hin, и она вместе с ним; так неудивительно, что даже удивительно, и теперь, стоя среди них паршивой овцой, она все острее осознавала свою каинисткую сущность, даже не зная, кто есть Каин и почему его делают притчей во языцех все ее потомки по карьерной лестнице-раскладушке, которую рано или поздно складывает какой-нибудь проезжающий мимо караван. И которая рано или поздно встречает лицо, пальцы да колени всякого, кто осмелился идти по ней в такие опасные времена. Она убийца ближнего. И сейчас это наиболее явно читалось по ее психопатичным, бездушным глазам, которые только имитировали жизнь, но не выделяли ее никоим образом. Ее стиснутая в рамках обыденности душа ныне вынуждена искать куда более реальных способов выместить агрессию или любовь, нежели тупые и никому не нужные стихи, вот уже два или три года не дающие ей ни гроша.
В какой-то мере она\он ненавидел\-ла эту жизнь в любых ее формах: что бездарная богема в бегах от самой себя и призраков прошлого, что затасканный по дальним гарнизонам и вольным хлебам солдатик-дезертир без звания, имени и целей в жизни. Первая любила употреблять вещества и злоупотреблять положениями, второй любил спать и пить. В них было что-то общее, и это что-то – апатия, леность, какая-то очень тонкая форма глупости, делающая человека животным. Делающая животное бактерией, а бактерию – скучным и медленным нейтрино в мире вековечного движения на сверхсветовых.
– Хотя и без того все видно. Добро пожаловать обратно, – уже несколько более скучно ответил Лирой, пока под маской глупца еще больший глупец думал о том, насколько эти обязанности ему надоели. То ли оно было простым повелением судьбы, что она вообще оказалась здесь, в этой сраной песочнице для партии угрюмых бродяг, то ли ее искренне забытым когда-то давно желанием. Одно верно: нынешний образ настолько приелся ей, что стал ее частью; а в любом солдате есть одна третья часть ребенка и одна третья часть замученного животного. Будет ли последняя героем или злодеем – решают карты. И решают кубики. Решает случай. И на этот раз случая, как принято в самых худших развязках, попросту не предусмотрено.
– Нас всех заколют тени, но на то ли канитель,
я час за часом, раз за разом,
обожравшись серых звезд, жеманно порчу ночь и день,
Поналетевшие с артерий кантилены и кантаты,
Я и есть ваш молчаливый ленный фатум,
Линолеум, и им мостили с первого по пятый полы ада,
я монолитный меморандум мириад м... – на мгновение вырвалось у него , – либо у нее, уже, собственно, до пизды, – из-под тканной полумаски почти единым бессмысленным потоком сознания, в коем смешивались образы, буквы, звуки, цифры, иероглифы, мотивы и вообще все, что только могло смешиваться. Он достал бумагу и, совершенно не обращая внимания на чужое возможное горе, начал наскоро писать куском сырого графита, пальцы от коего принимали блестящий серо-серебряный оттенок.
Вырисовывался основной мотив, следом за ним виляла своими нарочито ленивыми созвучиями фоника, полная ассонансных и диссонансных рифм, беглые трехстишья, ритмические скачки, краска семантических подтекстов и омоформических игр первобытно безумного остроумия. В этом скачке вдохновения было что-то пренебрежительное к реальности, что-то эпатажное до границ сущего.
– Вы… Еще здесь? – она вдруг опомнилась. – Всё хорошо?
На этот раз молоденький слащавый салага с замотанным лицом говорил на превосходном новоимперском, без капли акцента. В его глазах впервые за последние несколько недель угадывалось изящество, стоящее выше полов, гендеров, национальностей и рас. Но что-то совершенно точно говорило девушке из далеких пустынных земель, что перед ней стоит скорее аристократка, сущее выше систем и рамок, нежели задроченный на строяке еще в далекие годы пустой человек.
Может быть, она и была пустой, но маскировалась лучше возможного. И речь сейчас уже не о Лирое, который погиб от шальной стрелы прямо на этом самом месте. Речь о том, что она безалаберно и добровольно выдала себя ради шизофазии, которая прямо в эту самую секунду казалась ей хорошей и красивой рифмой.
И которая выглядит, по мнению автора, как бред сивой кобылы.
Лирой остановился у входа, приметив про себя, что убегающие из пещеры путники уже давным-давно стали для него типичным делом. Что есть его работа? Сиди и жди около каравана, не суй свой нос куда не надо, делай, что хочешь, но в пределах разумного, помни об обязанностях, дожидайся жалования месяцами, город на горизонте, котлеточки к выходным,
ла-ла.
По правде он невообразимо жалел о том, что вообще пошел на их поиски, а не принялся поджирать самогон или, например, играть в карты. Даже эти дела, – вкупе с поиском эльфийских девственниц на темных пустынных окраинах, – казались ему теперь куда более приятными, нежели очередной постой с драматичным и понимающим выражением лица. Здравствуйте, уважаемые авантюристы, не запыхались, не заглохли, ничего не забыли? Голову, может быть, руки-ноги, букет психических расстройств или фальшивых моральных ориентиров? Нет? Прекрасно, замечательно!
– Все целы? – Лирейя действительно старалась создавать иллюзию участия в общем ужасе и страхе, насколько ей позволяло чувство ситуации и прока. Где-то там, на дне своей мелкой склизкой душонки, она уже понимала, что кто-то из них мог потеряться, заблудиться, помереть от рук неизвестного ужаса и так далее; и ей, что до дрожи неприятно, было совершенно наплевать. Этот человек не видел никакой личной привязанности к общему делу партии и, если честно, пошел бы сейчас с ними, а то и в одиночку просто затем, чтобы сложить там голову от скуки или, например, грохнуть кого-нибудь из них под шумок, а потом возыметь пару украдкой взятых трофеев или репутацию тихого героя, который спасет того, чья смерть будет, вопреки всем стараниям, невозможна.
Она омерзительна. Точно так же, как и все сотни ее возможных альтер-эго, всех этих мерзопакостных архетипов и личин, чей глубокий психологизм пронизывает обозримый мир невидимой рукой обмана и иллюзии. Лжи и доверия, приятного сочувствия после неприятного предательства, бесполезного осуждения до повторного предательства, беззаботного ответа после бесполезного осуждения, так далее-тому подобное. Alles ist hin, и она вместе с ним; так неудивительно, что даже удивительно, и теперь, стоя среди них паршивой овцой, она все острее осознавала свою каинисткую сущность, даже не зная, кто есть Каин и почему его делают притчей во языцех все ее потомки по карьерной лестнице-раскладушке, которую рано или поздно складывает какой-нибудь проезжающий мимо караван. И которая рано или поздно встречает лицо, пальцы да колени всякого, кто осмелился идти по ней в такие опасные времена. Она убийца ближнего. И сейчас это наиболее явно читалось по ее психопатичным, бездушным глазам, которые только имитировали жизнь, но не выделяли ее никоим образом. Ее стиснутая в рамках обыденности душа ныне вынуждена искать куда более реальных способов выместить агрессию или любовь, нежели тупые и никому не нужные стихи, вот уже два или три года не дающие ей ни гроша.
В какой-то мере она\он ненавидел\-ла эту жизнь в любых ее формах: что бездарная богема в бегах от самой себя и призраков прошлого, что затасканный по дальним гарнизонам и вольным хлебам солдатик-дезертир без звания, имени и целей в жизни. Первая любила употреблять вещества и злоупотреблять положениями, второй любил спать и пить. В них было что-то общее, и это что-то – апатия, леность, какая-то очень тонкая форма глупости, делающая человека животным. Делающая животное бактерией, а бактерию – скучным и медленным нейтрино в мире вековечного движения на сверхсветовых.
– Хотя и без того все видно. Добро пожаловать обратно, – уже несколько более скучно ответил Лирой, пока под маской глупца еще больший глупец думал о том, насколько эти обязанности ему надоели. То ли оно было простым повелением судьбы, что она вообще оказалась здесь, в этой сраной песочнице для партии угрюмых бродяг, то ли ее искренне забытым когда-то давно желанием. Одно верно: нынешний образ настолько приелся ей, что стал ее частью; а в любом солдате есть одна третья часть ребенка и одна третья часть замученного животного. Будет ли последняя героем или злодеем – решают карты. И решают кубики. Решает случай. И на этот раз случая, как принято в самых худших развязках, попросту не предусмотрено.
– Нас всех заколют тени, но на то ли канитель,
я час за часом, раз за разом,
обожравшись серых звезд, жеманно порчу ночь и день,
Поналетевшие с артерий кантилены и кантаты,
Я и есть ваш молчаливый ленный фатум,
Линолеум, и им мостили с первого по пятый полы ада,
я монолитный меморандум мириад м... – на мгновение вырвалось у него , – либо у нее, уже, собственно, до пизды, – из-под тканной полумаски почти единым бессмысленным потоком сознания, в коем смешивались образы, буквы, звуки, цифры, иероглифы, мотивы и вообще все, что только могло смешиваться. Он достал бумагу и, совершенно не обращая внимания на чужое возможное горе, начал наскоро писать куском сырого графита, пальцы от коего принимали блестящий серо-серебряный оттенок.
Вырисовывался основной мотив, следом за ним виляла своими нарочито ленивыми созвучиями фоника, полная ассонансных и диссонансных рифм, беглые трехстишья, ритмические скачки, краска семантических подтекстов и омоформических игр первобытно безумного остроумия. В этом скачке вдохновения было что-то пренебрежительное к реальности, что-то эпатажное до границ сущего.
– Вы… Еще здесь? – она вдруг опомнилась. – Всё хорошо?
На этот раз молоденький слащавый салага с замотанным лицом говорил на превосходном новоимперском, без капли акцента. В его глазах впервые за последние несколько недель угадывалось изящество, стоящее выше полов, гендеров, национальностей и рас. Но что-то совершенно точно говорило девушке из далеких пустынных земель, что перед ней стоит скорее аристократка, сущее выше систем и рамок, нежели задроченный на строяке еще в далекие годы пустой человек.
Может быть, она и была пустой, но маскировалась лучше возможного. И речь сейчас уже не о Лирое, который погиб от шальной стрелы прямо на этом самом месте. Речь о том, что она безалаберно и добровольно выдала себя ради шизофазии, которая прямо в эту самую секунду казалась ей хорошей и красивой рифмой.
И которая выглядит, по мнению автора, как бред сивой кобылы.
537 Кб, 800x1044>>602967
Лирой остановился у входа, приметив про себя, что убегающие из пещеры путники уже давным-давно стали для него типичным делом. Что есть его работа? Сиди и жди около каравана, не суй свой нос куда не надо, делай, что хочешь, но в пределах разумного, помни об обязанностях, дожидайся жалования месяцами, город на горизонте, котлеточки к выходным,
ла-ла.
По правде он невообразимо жалел о том, что вообще пошел на их поиски, а не принялся поджирать самогон или, например, играть в карты. Даже эти дела, – вкупе с поиском эльфийских девственниц на темных пустынных окраинах, – казались ему теперь куда более приятными, нежели очередной постой с драматичным и понимающим выражением лица. Здравствуйте, уважаемые авантюристы, не запыхались, не заглохли, ничего не забыли? Голову, может быть, руки-ноги, букет психических расстройств или фальшивых моральных ориентиров? Нет? Прекрасно, замечательно!
– Все целы? – Лирейя действительно старалась создавать иллюзию участия в общем ужасе и страхе, насколько ей позволяло чувство ситуации и прока. Где-то там, на дне своей мелкой склизкой душонки, она уже понимала, что кто-то из них мог потеряться, заблудиться, помереть от рук неизвестного ужаса и так далее; и ей, что до дрожи неприятно, было совершенно наплевать. Этот человек не видел никакой личной привязанности к общему делу партии и, если честно, пошел бы сейчас с ними, а то и в одиночку просто затем, чтобы сложить там голову от скуки или, например, грохнуть кого-нибудь из них под шумок, а потом возыметь пару украдкой взятых трофеев или репутацию тихого героя, который спасет того, чья смерть будет, вопреки всем стараниям, невозможна.
Она омерзительна. Точно так же, как и все сотни ее возможных альтер-эго, всех этих мерзопакостных архетипов и личин, чей глубокий психологизм пронизывает обозримый мир невидимой рукой обмана и иллюзии. Лжи и доверия, приятного сочувствия после неприятного предательства, бесполезного осуждения до повторного предательства, беззаботного ответа после бесполезного осуждения, так далее-тому подобное. Alles ist hin, и она вместе с ним; так неудивительно, что даже удивительно, и теперь, стоя среди них паршивой овцой, она все острее осознавала свою каинисткую сущность, даже не зная, кто есть Каин и почему его делают притчей во языцех все ее потомки по карьерной лестнице-раскладушке, которую рано или поздно складывает какой-нибудь проезжающий мимо караван. И которая рано или поздно встречает лицо, пальцы да колени всякого, кто осмелился идти по ней в такие опасные времена. Она убийца ближнего. И сейчас это наиболее явно читалось по ее психопатичным, бездушным глазам, которые только имитировали жизнь, но не выделяли ее никоим образом. Ее стиснутая в рамках обыденности душа ныне вынуждена искать куда более реальных способов выместить агрессию или любовь, нежели тупые и никому не нужные стихи, вот уже два или три года не дающие ей ни гроша.
В какой-то мере она\он ненавидел\-ла эту жизнь в любых ее формах: что бездарная богема в бегах от самой себя и призраков прошлого, что затасканный по дальним гарнизонам и вольным хлебам солдатик-дезертир без звания, имени и целей в жизни. Первая любила употреблять вещества и злоупотреблять положениями, второй любил спать и пить. В них было что-то общее, и это что-то – апатия, леность, какая-то очень тонкая форма глупости, делающая человека животным. Делающая животное бактерией, а бактерию – скучным и медленным нейтрино в мире вековечного движения на сверхсветовых.
– Хотя и без того все видно. Добро пожаловать обратно, – уже несколько более скучно ответил Лирой, пока под маской глупца еще больший глупец думал о том, насколько эти обязанности ему надоели. То ли оно было простым повелением судьбы, что она вообще оказалась здесь, в этой сраной песочнице для партии угрюмых бродяг, то ли ее искренне забытым когда-то давно желанием. Одно верно: нынешний образ настолько приелся ей, что стал ее частью; а в любом солдате есть одна третья часть ребенка и одна третья часть замученного животного. Будет ли последняя героем или злодеем – решают карты. И решают кубики. Решает случай. И на этот раз случая, как принято в самых худших развязках, попросту не предусмотрено.
– Нас всех заколют тени, но на то ли канитель,
я час за часом, раз за разом,
обожравшись серых звезд, жеманно порчу ночь и день,
Поналетевшие с артерий кантилены и кантаты,
Я и есть ваш молчаливый ленный фатум,
Линолеум, и им мостили с первого по пятый полы ада,
я монолитный меморандум мириад м... – на мгновение вырвалось у него , – либо у нее, уже, собственно, до пизды, – из-под тканной полумаски почти единым бессмысленным потоком сознания, в коем смешивались образы, буквы, звуки, цифры, иероглифы, мотивы и вообще все, что только могло смешиваться. Он достал бумагу и, совершенно не обращая внимания на чужое возможное горе, начал наскоро писать куском сырого графита, пальцы от коего принимали блестящий серо-серебряный оттенок.
Вырисовывался основной мотив, следом за ним виляла своими нарочито ленивыми созвучиями фоника, полная ассонансных и диссонансных рифм, беглые трехстишья, ритмические скачки, краска семантических подтекстов и омоформических игр первобытно безумного остроумия. В этом скачке вдохновения было что-то пренебрежительное к реальности, что-то эпатажное до границ сущего.
– Вы… Еще здесь? – она вдруг опомнилась. – Всё хорошо?
На этот раз молоденький слащавый салага с замотанным лицом говорил на превосходном новоимперском, без капли акцента. В его глазах впервые за последние несколько недель угадывалось изящество, стоящее выше полов, гендеров, национальностей и рас. Но что-то совершенно точно говорило девушке из далеких пустынных земель, что перед ней стоит скорее аристократка, сущее выше систем и рамок, нежели задроченный на строяке еще в далекие годы пустой человек.
Может быть, она и была пустой, но маскировалась лучше возможного. И речь сейчас уже не о Лирое, который погиб от шальной стрелы прямо на этом самом месте. Речь о том, что она безалаберно и добровольно выдала себя ради шизофазии, которая прямо в эту самую секунду казалась ей хорошей и красивой рифмой.
И которая выглядит, по мнению автора, как бред сивой кобылы.
Лирой остановился у входа, приметив про себя, что убегающие из пещеры путники уже давным-давно стали для него типичным делом. Что есть его работа? Сиди и жди около каравана, не суй свой нос куда не надо, делай, что хочешь, но в пределах разумного, помни об обязанностях, дожидайся жалования месяцами, город на горизонте, котлеточки к выходным,
ла-ла.
По правде он невообразимо жалел о том, что вообще пошел на их поиски, а не принялся поджирать самогон или, например, играть в карты. Даже эти дела, – вкупе с поиском эльфийских девственниц на темных пустынных окраинах, – казались ему теперь куда более приятными, нежели очередной постой с драматичным и понимающим выражением лица. Здравствуйте, уважаемые авантюристы, не запыхались, не заглохли, ничего не забыли? Голову, может быть, руки-ноги, букет психических расстройств или фальшивых моральных ориентиров? Нет? Прекрасно, замечательно!
– Все целы? – Лирейя действительно старалась создавать иллюзию участия в общем ужасе и страхе, насколько ей позволяло чувство ситуации и прока. Где-то там, на дне своей мелкой склизкой душонки, она уже понимала, что кто-то из них мог потеряться, заблудиться, помереть от рук неизвестного ужаса и так далее; и ей, что до дрожи неприятно, было совершенно наплевать. Этот человек не видел никакой личной привязанности к общему делу партии и, если честно, пошел бы сейчас с ними, а то и в одиночку просто затем, чтобы сложить там голову от скуки или, например, грохнуть кого-нибудь из них под шумок, а потом возыметь пару украдкой взятых трофеев или репутацию тихого героя, который спасет того, чья смерть будет, вопреки всем стараниям, невозможна.
Она омерзительна. Точно так же, как и все сотни ее возможных альтер-эго, всех этих мерзопакостных архетипов и личин, чей глубокий психологизм пронизывает обозримый мир невидимой рукой обмана и иллюзии. Лжи и доверия, приятного сочувствия после неприятного предательства, бесполезного осуждения до повторного предательства, беззаботного ответа после бесполезного осуждения, так далее-тому подобное. Alles ist hin, и она вместе с ним; так неудивительно, что даже удивительно, и теперь, стоя среди них паршивой овцой, она все острее осознавала свою каинисткую сущность, даже не зная, кто есть Каин и почему его делают притчей во языцех все ее потомки по карьерной лестнице-раскладушке, которую рано или поздно складывает какой-нибудь проезжающий мимо караван. И которая рано или поздно встречает лицо, пальцы да колени всякого, кто осмелился идти по ней в такие опасные времена. Она убийца ближнего. И сейчас это наиболее явно читалось по ее психопатичным, бездушным глазам, которые только имитировали жизнь, но не выделяли ее никоим образом. Ее стиснутая в рамках обыденности душа ныне вынуждена искать куда более реальных способов выместить агрессию или любовь, нежели тупые и никому не нужные стихи, вот уже два или три года не дающие ей ни гроша.
В какой-то мере она\он ненавидел\-ла эту жизнь в любых ее формах: что бездарная богема в бегах от самой себя и призраков прошлого, что затасканный по дальним гарнизонам и вольным хлебам солдатик-дезертир без звания, имени и целей в жизни. Первая любила употреблять вещества и злоупотреблять положениями, второй любил спать и пить. В них было что-то общее, и это что-то – апатия, леность, какая-то очень тонкая форма глупости, делающая человека животным. Делающая животное бактерией, а бактерию – скучным и медленным нейтрино в мире вековечного движения на сверхсветовых.
– Хотя и без того все видно. Добро пожаловать обратно, – уже несколько более скучно ответил Лирой, пока под маской глупца еще больший глупец думал о том, насколько эти обязанности ему надоели. То ли оно было простым повелением судьбы, что она вообще оказалась здесь, в этой сраной песочнице для партии угрюмых бродяг, то ли ее искренне забытым когда-то давно желанием. Одно верно: нынешний образ настолько приелся ей, что стал ее частью; а в любом солдате есть одна третья часть ребенка и одна третья часть замученного животного. Будет ли последняя героем или злодеем – решают карты. И решают кубики. Решает случай. И на этот раз случая, как принято в самых худших развязках, попросту не предусмотрено.
– Нас всех заколют тени, но на то ли канитель,
я час за часом, раз за разом,
обожравшись серых звезд, жеманно порчу ночь и день,
Поналетевшие с артерий кантилены и кантаты,
Я и есть ваш молчаливый ленный фатум,
Линолеум, и им мостили с первого по пятый полы ада,
я монолитный меморандум мириад м... – на мгновение вырвалось у него , – либо у нее, уже, собственно, до пизды, – из-под тканной полумаски почти единым бессмысленным потоком сознания, в коем смешивались образы, буквы, звуки, цифры, иероглифы, мотивы и вообще все, что только могло смешиваться. Он достал бумагу и, совершенно не обращая внимания на чужое возможное горе, начал наскоро писать куском сырого графита, пальцы от коего принимали блестящий серо-серебряный оттенок.
Вырисовывался основной мотив, следом за ним виляла своими нарочито ленивыми созвучиями фоника, полная ассонансных и диссонансных рифм, беглые трехстишья, ритмические скачки, краска семантических подтекстов и омоформических игр первобытно безумного остроумия. В этом скачке вдохновения было что-то пренебрежительное к реальности, что-то эпатажное до границ сущего.
– Вы… Еще здесь? – она вдруг опомнилась. – Всё хорошо?
На этот раз молоденький слащавый салага с замотанным лицом говорил на превосходном новоимперском, без капли акцента. В его глазах впервые за последние несколько недель угадывалось изящество, стоящее выше полов, гендеров, национальностей и рас. Но что-то совершенно точно говорило девушке из далеких пустынных земель, что перед ней стоит скорее аристократка, сущее выше систем и рамок, нежели задроченный на строяке еще в далекие годы пустой человек.
Может быть, она и была пустой, но маскировалась лучше возможного. И речь сейчас уже не о Лирое, который погиб от шальной стрелы прямо на этом самом месте. Речь о том, что она безалаберно и добровольно выдала себя ради шизофазии, которая прямо в эту самую секунду казалась ей хорошей и красивой рифмой.
И которая выглядит, по мнению автора, как бред сивой кобылы.
— Всё хорошо? — спросил Лирой.
Айникки покосилась на парня и неспеша встала.
— Нет, — хмуро бросила степнячка в ответ и пошла обратно к лагерю.
Хорошо хоть, что не ей отчитываться перед Ортогом... Но потерять троих в добровольной вылазке, после победы на демонами в горах! Айникки была уверена, что её вины в этом нет. Но как же подумают в лагере?
Из раздумий степнячку вырвал внезапный крик где-то на расстоянии. Женский крик. Чуть в стороне от лагеря, но явно не далеко.
И если Айникки стоит здесь...
В миг лицо степнячке скривилось в гневе. Она оглянулась на спутнико, сказала "Лучше вам не торчать тут!", вновь обнажила меч и рванула в сторону источника звука.
Неужели эти ублюдки посмели тронуть спасённых девушек?! Неужели несчастным мало досталось?! Утопая в ржавом песке, Айникки бежала к месту надругательства, твёрдо намереваясь отрезать яйца всем участникам. И пусть тогда Ортог попробует что-нибудь вякнуть — останется без своих, именем всех богов!
Айникки покосилась на парня и неспеша встала.
— Нет, — хмуро бросила степнячка в ответ и пошла обратно к лагерю.
Хорошо хоть, что не ей отчитываться перед Ортогом... Но потерять троих в добровольной вылазке, после победы на демонами в горах! Айникки была уверена, что её вины в этом нет. Но как же подумают в лагере?
Из раздумий степнячку вырвал внезапный крик где-то на расстоянии. Женский крик. Чуть в стороне от лагеря, но явно не далеко.
И если Айникки стоит здесь...
В миг лицо степнячке скривилось в гневе. Она оглянулась на спутнико, сказала "Лучше вам не торчать тут!", вновь обнажила меч и рванула в сторону источника звука.
Неужели эти ублюдки посмели тронуть спасённых девушек?! Неужели несчастным мало досталось?! Утопая в ржавом песке, Айникки бежала к месту надругательства, твёрдо намереваясь отрезать яйца всем участникам. И пусть тогда Ортог попробует что-нибудь вякнуть — останется без своих, именем всех богов!
145 Кб, 800x1206АЛ ДЛ (?)
Лица выбравшихся из подземелий, отражали целую гамму чувств: собранность и суровая решимость у Дори и Хельги, отчаянное непонимание у Леонарда и Айникки... Хельга коротко бросила,
— Пошли, отчитаемся Ортогу... И где этот усатый мечник, червя ему в сраку? — добавила она, подразумевая вероятно старого ветерана Тостига. Леонард покосился в сторону направившихся в сторону лагеря спутников, а потом снова на дверь,
— А-а к-как же они? Вендел, Крепыш, Варг? К-как же они? — вопрошал он, но цверги хранили мрачное молчание, а степнячка уже скрылась из вида, рванув в сторону вскрика, как ей показалось, принадлежащего девушке.
Айникки, с клинком наголо, выбежала навстречу сцене, раскинувшейся под светом луны и звёзд. Трое звероподобных широкоплечих мужчин и хрупкая девушка. Один из них, сидя на корточках, прижимал её вытянутые руки к песку, с похотливым блеском в глазах наблюдая за тем, что делают его товарищи. Второй мужчина, зажимая девушке рот одной рукой, другой грубо лапал её едва наметившиеся формы. Третий, усевшись между разведённых ног девушки, возился с завязками своих штанов. Она брыкалась и дёргалась, пытаясь вырваться, но мужчины держали крепко. Рубище, служившее бедняжке одеждой — было разорвано до груди и держалось лишь на одной уцелевшей полосе ткани у самого горла. Мужчина, держащий темноволосую девушку за руки, заметил Айникки и успокаивающе подням руку, что-то крикнул своим братьям на грубом гортанном языке, состоящим почти из одних согласных и щёлкающих звуков.
Лица выбравшихся из подземелий, отражали целую гамму чувств: собранность и суровая решимость у Дори и Хельги, отчаянное непонимание у Леонарда и Айникки... Хельга коротко бросила,
— Пошли, отчитаемся Ортогу... И где этот усатый мечник, червя ему в сраку? — добавила она, подразумевая вероятно старого ветерана Тостига. Леонард покосился в сторону направившихся в сторону лагеря спутников, а потом снова на дверь,
— А-а к-как же они? Вендел, Крепыш, Варг? К-как же они? — вопрошал он, но цверги хранили мрачное молчание, а степнячка уже скрылась из вида, рванув в сторону вскрика, как ей показалось, принадлежащего девушке.
Айникки, с клинком наголо, выбежала навстречу сцене, раскинувшейся под светом луны и звёзд. Трое звероподобных широкоплечих мужчин и хрупкая девушка. Один из них, сидя на корточках, прижимал её вытянутые руки к песку, с похотливым блеском в глазах наблюдая за тем, что делают его товарищи. Второй мужчина, зажимая девушке рот одной рукой, другой грубо лапал её едва наметившиеся формы. Третий, усевшись между разведённых ног девушки, возился с завязками своих штанов. Она брыкалась и дёргалась, пытаясь вырваться, но мужчины держали крепко. Рубище, служившее бедняжке одеждой — было разорвано до груди и держалось лишь на одной уцелевшей полосе ткани у самого горла. Мужчина, держащий темноволосую девушку за руки, заметил Айникки и успокаивающе подням руку, что-то крикнул своим братьям на грубом гортанном языке, состоящим почти из одних согласных и щёлкающих звуков.
>>604077
С искажённым от ярости лицом Айникки выставила перед собой меч, готовая выпустить кишки этим ублюдкам.
— Parüśgijor! Отпустите её или трахать будете уже демонов на той стороне мрази!
Нужно бросить что-нибудь на запугивание?
С искажённым от ярости лицом Айникки выставила перед собой меч, готовая выпустить кишки этим ублюдкам.
— Parüśgijor! Отпустите её или трахать будете уже демонов на той стороне мрази!
Нужно бросить что-нибудь на запугивание?
94 Кб, 638x630АЛ
Мужчина, придавил руки девочки коленом и примирительно поднял обе ладони,
— Иди куда шла, лошадница! У нас девки уже с месяц не было, да и ей самой немного ласки не помешает! — мужчина, кажется это был Колючий, скосил глаза на дрожащую девочку у его ног. Второй насильник, несмотря на появление Айникки, не прекращал своих грубых ласк, стискивая маленькую грудь в своей лапище. Третий, расположившийся у ног девочки мужчина, временно прекратил возню с никак не желающим развязываться узлом на штанах, уставившись на Айникки вполоборота.
Мужчина, придавил руки девочки коленом и примирительно поднял обе ладони,
— Иди куда шла, лошадница! У нас девки уже с месяц не было, да и ей самой немного ласки не помешает! — мужчина, кажется это был Колючий, скосил глаза на дрожащую девочку у его ног. Второй насильник, несмотря на появление Айникки, не прекращал своих грубых ласк, стискивая маленькую грудь в своей лапище. Третий, расположившийся у ног девочки мужчина, временно прекратил возню с никак не желающим развязываться узлом на штанах, уставившись на Айникки вполоборота.
>>604338
— А вы её спросили, ублюдки? — прошипела поражённая наглостью горцев Айникки. — Ласки хочется – в жопы друг друга жахайте, но девочку в обиду я не дам! Думаете, Ортогу это понравится?
Степнячка повела остриём меча, подкрепляя свои слова. Взглядом же она попыталась отыскать оружие мужчин и, желательно, путь отхода поудобнее. Горцы не казались ей большой угрозой, но их всё же трое, не стоит глупить.
— А вы её спросили, ублюдки? — прошипела поражённая наглостью горцев Айникки. — Ласки хочется – в жопы друг друга жахайте, но девочку в обиду я не дам! Думаете, Ортогу это понравится?
Степнячка повела остриём меча, подкрепляя свои слова. Взглядом же она попыталась отыскать оружие мужчин и, желательно, путь отхода поудобнее. Горцы не казались ей большой угрозой, но их всё же трое, не стоит глупить.
65 Кб, 700x530Горцы перебросились между собой несколькими рублеными фразами на своём щёлкающем наречии, после чего Колючий выдал Айникки ответ,
— Ортогу до задницы, что с теми станется, кто нашу еду потравил! А ты, лошадница, катись отсюда к своему Лиаму, пока цела! — этот ответ, видимо должен был по его мнению, поставить жирную точку в перепалке с девушкой, появившейся в столь неурочный час и своим появлением нарушившую уютное течение секс-сюприза.
Троице хватило ума не удаляться от лагеря, не захватив с собой оружие. Несколько коротких копий было воткнуто в песок, на расстоянии вытянутой руки от мужчин. Насильник, устроившийся у девушки между ног, решил продолжить прерванное занятие, то ли будучи слишком утомлён долгим вынужденным воздержанием, то ли исходил из мысли, что если он будет игнорировать Айникки, то она просто исчезнет. Второго всецело поглотила игра с маленькими крепенькими грудками близняшки. И лишь третий уделял хоть какое-то внимания степнячке, продолжая играть с ней в гляделки.
— Ортогу до задницы, что с теми станется, кто нашу еду потравил! А ты, лошадница, катись отсюда к своему Лиаму, пока цела! — этот ответ, видимо должен был по его мнению, поставить жирную точку в перепалке с девушкой, появившейся в столь неурочный час и своим появлением нарушившую уютное течение секс-сюприза.
Троице хватило ума не удаляться от лагеря, не захватив с собой оружие. Несколько коротких копий было воткнуто в песок, на расстоянии вытянутой руки от мужчин. Насильник, устроившийся у девушки между ног, решил продолжить прерванное занятие, то ли будучи слишком утомлён долгим вынужденным воздержанием, то ли исходил из мысли, что если он будет игнорировать Айникки, то она просто исчезнет. Второго всецело поглотила игра с маленькими крепенькими грудками близняшки. И лишь третий уделял хоть какое-то внимания степнячке, продолжая играть с ней в гляделки.
>>604617
— Девочка еду не травила, а Божену хоть тут и закопайте, плевать мне на неё. Но ребенка отпустите, кому сказала! Она что, недостаточно намучалась?
Степнячка на секунду замолчала, а затем рявкнула:
— И никакой Лиам не мой!
Ситуация начала казаться всё хуже. Если начнется бой, против трёх мужчин с копьями шансов будет немного, даже несмотря на доспех. Вот бы кто всё же пришёл на подмогу, чтоб разорвали духи этих трусов!
— Девочка еду не травила, а Божену хоть тут и закопайте, плевать мне на неё. Но ребенка отпустите, кому сказала! Она что, недостаточно намучалась?
Степнячка на секунду замолчала, а затем рявкнула:
— И никакой Лиам не мой!
Ситуация начала казаться всё хуже. Если начнется бой, против трёх мужчин с копьями шансов будет немного, даже несмотря на доспех. Вот бы кто всё же пришёл на подмогу, чтоб разорвали духи этих трусов!
382 Кб, 1200x694>>604617
>>604628
Два женских крика на расстоянии. Отлично. Возвращавшийся в лагерь солдатик явно не ожидал, что ему предстоит геройствовать, но что-то свербящее в глубинах уже напрочь прогнившей душонки буквально заставляло бросить безразличие в сторону. Один подвиг не исправит ни черта, но хотя бы даст ей возможность смотреть в глаза тем, с кем ей предстоит выживать в будущем, без капли стыда. Будь что будет.
– Ты находишь проблемы на каждом шагу. Что случилось? Подыгрывай и вернемся живыми, – Лирой добежал до Айникки; последние слова он выговорил куда тише, так, чтобы слышала только она; ему, в принципе, не особенно было радостно ни за нее, ни за них, да и сама ситуация ничуть не удивила: очередная ватага насильников в невероятно глубокой заднице мира, – для нее и пары сотен ее обличий этот маленький нонсенс был деянием совершенно обыденным де-юре и де-факто, – на кою он, именно он, не предпринял ничего, кроме как гласно и громко перешел на сторону противника: Лирой взмахнул руками, повернулся к Айникки еще раз и озлобленно спросил:
– ЧЕ?! Солдаты хотят бабу – солдатам положена баба. Либо зови своих идиотов, либо вали к хуевой матери отсюда! – он обильно и неприлично жестикулировал, а под самый конец театра угрожающе усмехнулся и пожал плечами, – Или охота помешать нам?
Она, все ближе подходя к якобы своим ребятам, попыталась достать шпагу, но, кажется, та просто намертво въелась в ножны.
– Блядский клей потек…
Замотанный в тряпье солдат повернулся к сцене, гласно приглашая Колючего расправиться с девушкой, будучи на расстоянии метров четырех-пяти; он подпрыгивал и разминал мышцы, угрожающе посмеиваясь.
– Ну че пялишься, копье давай! Она просто так не съебется. Мужики тоже люди, пускай развлекаются – мы пока сами разберемся, нехер обламывать. Оставим тут, никто и не хватится. И, честно те говорю, меня Ортог послал ее задницу вытаскивать. Скажем, что зажмурилась – спросят с меня, но скинуть есть на что. Только не ляпните потом лишнего.
Все это время Лирейя надеялась, что Айникки поняла смысл слова «Подыграй» правильно, и никуда не убежала; сама девушка подходила к Колючему ближе и ближе, демонстративно пытаясь достать шпагу из ножен. В нужный момент, – если ей вообще удалось приблизиться к нему хотя бы на пару-тройку метров, – она подняла глаза в противоположном от Колючего направлении и уже чуть тише, присвистнув, выдала заведомо рискованную ложь с полной омерзения гримасой, наконец-то выдрав из ножен оружие:
– О, еще одну тащат. Принимай!
Ее следующим планом было либо просто взять и стырить чье-нибудь копье да смыться куда-нибудь, если эти свиньи примут ее игру масок за чистую монету, либо все же пришить кого-то прямо здесь и сейчас. Основной целью был этот самый Колючий. В силу глубокого сожаления к судьбе юной невинной дамы ей, все же, хотелось лишить ее пары лишних минут игры в жертву, и сделать свое черное дело так быстро, как возможно. Остается лишь надеяться, что этот ходячий шмат свиного сала обернется. Просто обернется.
Обернись, придурок!
>>604628
Два женских крика на расстоянии. Отлично. Возвращавшийся в лагерь солдатик явно не ожидал, что ему предстоит геройствовать, но что-то свербящее в глубинах уже напрочь прогнившей душонки буквально заставляло бросить безразличие в сторону. Один подвиг не исправит ни черта, но хотя бы даст ей возможность смотреть в глаза тем, с кем ей предстоит выживать в будущем, без капли стыда. Будь что будет.
– Ты находишь проблемы на каждом шагу. Что случилось? Подыгрывай и вернемся живыми, – Лирой добежал до Айникки; последние слова он выговорил куда тише, так, чтобы слышала только она; ему, в принципе, не особенно было радостно ни за нее, ни за них, да и сама ситуация ничуть не удивила: очередная ватага насильников в невероятно глубокой заднице мира, – для нее и пары сотен ее обличий этот маленький нонсенс был деянием совершенно обыденным де-юре и де-факто, – на кою он, именно он, не предпринял ничего, кроме как гласно и громко перешел на сторону противника: Лирой взмахнул руками, повернулся к Айникки еще раз и озлобленно спросил:
– ЧЕ?! Солдаты хотят бабу – солдатам положена баба. Либо зови своих идиотов, либо вали к хуевой матери отсюда! – он обильно и неприлично жестикулировал, а под самый конец театра угрожающе усмехнулся и пожал плечами, – Или охота помешать нам?
Она, все ближе подходя к якобы своим ребятам, попыталась достать шпагу, но, кажется, та просто намертво въелась в ножны.
– Блядский клей потек…
Замотанный в тряпье солдат повернулся к сцене, гласно приглашая Колючего расправиться с девушкой, будучи на расстоянии метров четырех-пяти; он подпрыгивал и разминал мышцы, угрожающе посмеиваясь.
– Ну че пялишься, копье давай! Она просто так не съебется. Мужики тоже люди, пускай развлекаются – мы пока сами разберемся, нехер обламывать. Оставим тут, никто и не хватится. И, честно те говорю, меня Ортог послал ее задницу вытаскивать. Скажем, что зажмурилась – спросят с меня, но скинуть есть на что. Только не ляпните потом лишнего.
Все это время Лирейя надеялась, что Айникки поняла смысл слова «Подыграй» правильно, и никуда не убежала; сама девушка подходила к Колючему ближе и ближе, демонстративно пытаясь достать шпагу из ножен. В нужный момент, – если ей вообще удалось приблизиться к нему хотя бы на пару-тройку метров, – она подняла глаза в противоположном от Колючего направлении и уже чуть тише, присвистнув, выдала заведомо рискованную ложь с полной омерзения гримасой, наконец-то выдрав из ножен оружие:
– О, еще одну тащат. Принимай!
Ее следующим планом было либо просто взять и стырить чье-нибудь копье да смыться куда-нибудь, если эти свиньи примут ее игру масок за чистую монету, либо все же пришить кого-то прямо здесь и сейчас. Основной целью был этот самый Колючий. В силу глубокого сожаления к судьбе юной невинной дамы ей, все же, хотелось лишить ее пары лишних минут игры в жертву, и сделать свое черное дело так быстро, как возможно. Остается лишь надеяться, что этот ходячий шмат свиного сала обернется. Просто обернется.
Обернись, придурок!
382 Кб, 1200x694>>604617
>>604628
Два женских крика на расстоянии. Отлично. Возвращавшийся в лагерь солдатик явно не ожидал, что ему предстоит геройствовать, но что-то свербящее в глубинах уже напрочь прогнившей душонки буквально заставляло бросить безразличие в сторону. Один подвиг не исправит ни черта, но хотя бы даст ей возможность смотреть в глаза тем, с кем ей предстоит выживать в будущем, без капли стыда. Будь что будет.
– Ты находишь проблемы на каждом шагу. Что случилось? Подыгрывай и вернемся живыми, – Лирой добежал до Айникки; последние слова он выговорил куда тише, так, чтобы слышала только она; ему, в принципе, не особенно было радостно ни за нее, ни за них, да и сама ситуация ничуть не удивила: очередная ватага насильников в невероятно глубокой заднице мира, – для нее и пары сотен ее обличий этот маленький нонсенс был деянием совершенно обыденным де-юре и де-факто, – на кою он, именно он, не предпринял ничего, кроме как гласно и громко перешел на сторону противника: Лирой взмахнул руками, повернулся к Айникки еще раз и озлобленно спросил:
– ЧЕ?! Солдаты хотят бабу – солдатам положена баба. Либо зови своих идиотов, либо вали к хуевой матери отсюда! – он обильно и неприлично жестикулировал, а под самый конец театра угрожающе усмехнулся и пожал плечами, – Или охота помешать нам?
Она, все ближе подходя к якобы своим ребятам, попыталась достать шпагу, но, кажется, та просто намертво въелась в ножны.
– Блядский клей потек…
Замотанный в тряпье солдат повернулся к сцене, гласно приглашая Колючего расправиться с девушкой, будучи на расстоянии метров четырех-пяти; он подпрыгивал и разминал мышцы, угрожающе посмеиваясь.
– Ну че пялишься, копье давай! Она просто так не съебется. Мужики тоже люди, пускай развлекаются – мы пока сами разберемся, нехер обламывать. Оставим тут, никто и не хватится. И, честно те говорю, меня Ортог послал ее задницу вытаскивать. Скажем, что зажмурилась – спросят с меня, но скинуть есть на что. Только не ляпните потом лишнего.
Все это время Лирейя надеялась, что Айникки поняла смысл слова «Подыграй» правильно, и никуда не убежала; сама девушка подходила к Колючему ближе и ближе, демонстративно пытаясь достать шпагу из ножен. В нужный момент, – если ей вообще удалось приблизиться к нему хотя бы на пару-тройку метров, – она подняла глаза в противоположном от Колючего направлении и уже чуть тише, присвистнув, выдала заведомо рискованную ложь с полной омерзения гримасой, наконец-то выдрав из ножен оружие:
– О, еще одну тащат. Принимай!
Ее следующим планом было либо просто взять и стырить чье-нибудь копье да смыться куда-нибудь, если эти свиньи примут ее игру масок за чистую монету, либо все же пришить кого-то прямо здесь и сейчас. Основной целью был этот самый Колючий. В силу глубокого сожаления к судьбе юной невинной дамы ей, все же, хотелось лишить ее пары лишних минут игры в жертву, и сделать свое черное дело так быстро, как возможно. Остается лишь надеяться, что этот ходячий шмат свиного сала обернется. Просто обернется.
Обернись, придурок!
>>604628
Два женских крика на расстоянии. Отлично. Возвращавшийся в лагерь солдатик явно не ожидал, что ему предстоит геройствовать, но что-то свербящее в глубинах уже напрочь прогнившей душонки буквально заставляло бросить безразличие в сторону. Один подвиг не исправит ни черта, но хотя бы даст ей возможность смотреть в глаза тем, с кем ей предстоит выживать в будущем, без капли стыда. Будь что будет.
– Ты находишь проблемы на каждом шагу. Что случилось? Подыгрывай и вернемся живыми, – Лирой добежал до Айникки; последние слова он выговорил куда тише, так, чтобы слышала только она; ему, в принципе, не особенно было радостно ни за нее, ни за них, да и сама ситуация ничуть не удивила: очередная ватага насильников в невероятно глубокой заднице мира, – для нее и пары сотен ее обличий этот маленький нонсенс был деянием совершенно обыденным де-юре и де-факто, – на кою он, именно он, не предпринял ничего, кроме как гласно и громко перешел на сторону противника: Лирой взмахнул руками, повернулся к Айникки еще раз и озлобленно спросил:
– ЧЕ?! Солдаты хотят бабу – солдатам положена баба. Либо зови своих идиотов, либо вали к хуевой матери отсюда! – он обильно и неприлично жестикулировал, а под самый конец театра угрожающе усмехнулся и пожал плечами, – Или охота помешать нам?
Она, все ближе подходя к якобы своим ребятам, попыталась достать шпагу, но, кажется, та просто намертво въелась в ножны.
– Блядский клей потек…
Замотанный в тряпье солдат повернулся к сцене, гласно приглашая Колючего расправиться с девушкой, будучи на расстоянии метров четырех-пяти; он подпрыгивал и разминал мышцы, угрожающе посмеиваясь.
– Ну че пялишься, копье давай! Она просто так не съебется. Мужики тоже люди, пускай развлекаются – мы пока сами разберемся, нехер обламывать. Оставим тут, никто и не хватится. И, честно те говорю, меня Ортог послал ее задницу вытаскивать. Скажем, что зажмурилась – спросят с меня, но скинуть есть на что. Только не ляпните потом лишнего.
Все это время Лирейя надеялась, что Айникки поняла смысл слова «Подыграй» правильно, и никуда не убежала; сама девушка подходила к Колючему ближе и ближе, демонстративно пытаясь достать шпагу из ножен. В нужный момент, – если ей вообще удалось приблизиться к нему хотя бы на пару-тройку метров, – она подняла глаза в противоположном от Колючего направлении и уже чуть тише, присвистнув, выдала заведомо рискованную ложь с полной омерзения гримасой, наконец-то выдрав из ножен оружие:
– О, еще одну тащат. Принимай!
Ее следующим планом было либо просто взять и стырить чье-нибудь копье да смыться куда-нибудь, если эти свиньи примут ее игру масок за чистую монету, либо все же пришить кого-то прямо здесь и сейчас. Основной целью был этот самый Колючий. В силу глубокого сожаления к судьбе юной невинной дамы ей, все же, хотелось лишить ее пары лишних минут игры в жертву, и сделать свое черное дело так быстро, как возможно. Остается лишь надеяться, что этот ходячий шмат свиного сала обернется. Просто обернется.
Обернись, придурок!
О духи! Почему не Дори и Хельга? Почему Лирой?!
Ах, с каким бы удовольствием Айникки посмотрела, как гномы перемалывают черепа этих ублюдков! Но нет, на помощь прибежал этот замотанный в тряпки солдатик со шпагой. Подыгрывай, сказал он. Степнячка искренне надеялась, что Лирой знает, что делает. Правда, ей объяснить он не успел!
Крепко сжимая рукоять меча, Айникки смотрела, как Лирой предлагает горнякам её убить. А ведь ей почти удалось договориться... И если уж Лирой задумал что-то не то, четверых завалить будет сложнее.
Ах, с каким бы удовольствием Айникки посмотрела, как гномы перемалывают черепа этих ублюдков! Но нет, на помощь прибежал этот замотанный в тряпки солдатик со шпагой. Подыгрывай, сказал он. Степнячка искренне надеялась, что Лирой знает, что делает. Правда, ей объяснить он не успел!
Крепко сжимая рукоять меча, Айникки смотрела, как Лирой предлагает горнякам её убить. А ведь ей почти удалось договориться... И если уж Лирой задумал что-то не то, четверых завалить будет сложнее.
72 Кб, 1074x862АЛ
Иногда успешность обмана зависит не от того, что было сказано, а от того, как это было сказано. Реакция Колючего полностью подтвердила эту сомнительную нехитрую максиму. Подпустив Ллери на расстояние выпада, горец, словно загипнотизированный глупо повернулся в указанную сторону, пока внимание его собратьев было полностью сосредоточено на органолептической оценке прелестей юной девушки,
— Чего? — непонимающе произнёс он в ответ. Своим обманом Ллери выиграла себе и Айникки преимущество — осталось лишь правильно (или в случае с Ллери, скорее весело) им распорядиться.
Иногда успешность обмана зависит не от того, что было сказано, а от того, как это было сказано. Реакция Колючего полностью подтвердила эту сомнительную нехитрую максиму. Подпустив Ллери на расстояние выпада, горец, словно загипнотизированный глупо повернулся в указанную сторону, пока внимание его собратьев было полностью сосредоточено на органолептической оценке прелестей юной девушки,
— Чего? — непонимающе произнёс он в ответ. Своим обманом Ллери выиграла себе и Айникки преимущество — осталось лишь правильно (или в случае с Ллери, скорее весело) им распорядиться.
«Эх, да пропади оно всё!» — подумала Айникки и с тихим вздохом бросилась вперёд, замахиваясь для рубящего удара по горцу, что возился между ног бедной девочки. Как его зовут вспоминать она не хотела, так будет спокойнее.
А ещё и девочку кровью зальёт, чтоб его. И наверняка горцы не дадут себя перебить просто так. Выйти без ран из полного монстрами подземелья, чтобы получить копьём от собственных «товарищей», надо же!
7d10: (1 + 2 + 4 + 1 + 3 + 10 + 5) = 26 на атаку, плюс 2 куба о безрассудной атаки.
А ещё и девочку кровью зальёт, чтоб его. И наверняка горцы не дадут себя перебить просто так. Выйти без ран из полного монстрами подземелья, чтобы получить копьём от собственных «товарищей», надо же!
7d10: (1 + 2 + 4 + 1 + 3 + 10 + 5) = 26 на атаку, плюс 2 куба о безрассудной атаки.
331 Кб, 350x495АЛ
Горец ловким кувырком ушёл в сторону с линии удара. Вытащив пару воткнутых в песок копий, он перебросил одно из них в протянутую руку своего брата по оружию, оторвавшегося наконец от прелестей девушки. Вторым он вооружился сам, перехватив его обеими руками, так, что остриё теперь смотрело точно в живот степнячке, готовое ужалить с быстротой атакующей змеи. Заслышав шум, Колючий начал оборачиваться, ещё мгновение и момент, выигранный Ллери будет упущен.
Горец ловким кувырком ушёл в сторону с линии удара. Вытащив пару воткнутых в песок копий, он перебросил одно из них в протянутую руку своего брата по оружию, оторвавшегося наконец от прелестей девушки. Вторым он вооружился сам, перехватив его обеими руками, так, что остриё теперь смотрело точно в живот степнячке, готовое ужалить с быстротой атакующей змеи. Заслышав шум, Колючий начал оборачиваться, ещё мгновение и момент, выигранный Ллери будет упущен.
Степнячка даже не задела горцев, а вот они схватили копья и приготовились разобраться с помехой.
Айникки рванула чуть в сторону, уходя от копья, и снова атаковала того же горца.
5d10: (9 + 8 + 9 + 1 + 8) = 35
Айникки рванула чуть в сторону, уходя от копья, и снова атаковала того же горца.
5d10: (9 + 8 + 9 + 1 + 8) = 35
Начиная с некоторой точки, возврат невозможен. Этой точки надо достичь.
Оставляя своего наивного собеседника буквально на секунду, Ллери повернулась в сторону Айникки и кивнула головой. Понеслась, значится. Вообще, она редко убивала, однако уже сейчас, к этой самой минуте, старалась не считать.
Когда считаешь, едешь крышей. Когда считаешь, вспоминаешь голоса, мотивы и цели. Ей не хотелось бы, потому каждое убийство, – явление, повторюсь, нечастое, но довольно яркое, – она старалась если не забыть, то, как минимум, обесценить по самой сути своей. В глубине души, может быть, она даже сейчас испытывала жалость относительно того, сколь зверское деяние грядет буквально через долю секунды, но давать себе отчет о том, что ты совершишь его – жизненно-важный рудимент человеческой психики. Отвалившийся после неудачного опыта десятков поколений рефлекс, до коего если и идти, как до Священного Грааля, то уже одичалым и абсолютно пустым изнутри человеком. Любые попытки превозмочь себя ведут именно к этой точке.
И ныне, довольно спешно перехватив свой меч двумя руками, – одной она поддерживала рукоять, другой – навершие, – она планировала убить своего противника как можно быстрее и проще. Сделав притворный шаг назад, она вышла в стойку, именуемую на севере плугом, а на юге – третьей защитой. Восходящий выпад направлялся прямиком в спину врага, причем так, чтобы тот, по возможности, задел позвонки, но гарантированно попал по врагу и нанес как можно больше вреда. Она сделала резкий шаг вперед и, опираясь на ведущее плечо, одновременно провела удар со всей, возможно, присущей ей техникой. Полагаться теперь оставалось лишь на волю всевышних относительно того, сколь силен и жесток будет этот самый удар.
По правде говоря, все ее потаенные сущности желали избежать этого момента. В целом, она даже понять не могла, за какими такими дарами и ложными благами приперлась сюда, в самое пекло толщи моральных дурацких выборов: помощь или наплевательство, уважение соратников или лояльность хозяина каравана; давать смерть в утроенных масштабах или не мешать, не вмешиваться в естественный ход событий, кой унес бы только двоих. Раскрывать карты или продолжать придуриваться, что не умеешь играть в них, прятать козыри, прикрывать желанный в ходе партии флешь-рояль под маской безразличия или, смеясь и радуясь жизни, скидывать пары ва-банк. Прямо сейчас она скидывала пары.
Скидывала пары с явным нежеланием прямо сейчас прикасаться руками к иссушенному телу какого-то дорожного вертухая, слышать его крики или пытаться развязывать внутренний конфликт с чем-то уж совсем трансперсональным по поводу прав этой обрыдшей рожи на жизнь.
Нет, это лучше закончить здесь и сейчас.
Она отстранилась и увеличила дистанцию до двух-трех метров, по факту отступив лишь на шаг; резко и широко она сменила стойку на квинту, так как надеялась, если бы враг был жив, тут же отсечь ему голову.
7d10: (5 + 10 + 10 + 3 + 1 + 4 + 1) = 34 удар в спину по Колючему
Плюс действует "Подлый Удар".
Оставляя своего наивного собеседника буквально на секунду, Ллери повернулась в сторону Айникки и кивнула головой. Понеслась, значится. Вообще, она редко убивала, однако уже сейчас, к этой самой минуте, старалась не считать.
Когда считаешь, едешь крышей. Когда считаешь, вспоминаешь голоса, мотивы и цели. Ей не хотелось бы, потому каждое убийство, – явление, повторюсь, нечастое, но довольно яркое, – она старалась если не забыть, то, как минимум, обесценить по самой сути своей. В глубине души, может быть, она даже сейчас испытывала жалость относительно того, сколь зверское деяние грядет буквально через долю секунды, но давать себе отчет о том, что ты совершишь его – жизненно-важный рудимент человеческой психики. Отвалившийся после неудачного опыта десятков поколений рефлекс, до коего если и идти, как до Священного Грааля, то уже одичалым и абсолютно пустым изнутри человеком. Любые попытки превозмочь себя ведут именно к этой точке.
И ныне, довольно спешно перехватив свой меч двумя руками, – одной она поддерживала рукоять, другой – навершие, – она планировала убить своего противника как можно быстрее и проще. Сделав притворный шаг назад, она вышла в стойку, именуемую на севере плугом, а на юге – третьей защитой. Восходящий выпад направлялся прямиком в спину врага, причем так, чтобы тот, по возможности, задел позвонки, но гарантированно попал по врагу и нанес как можно больше вреда. Она сделала резкий шаг вперед и, опираясь на ведущее плечо, одновременно провела удар со всей, возможно, присущей ей техникой. Полагаться теперь оставалось лишь на волю всевышних относительно того, сколь силен и жесток будет этот самый удар.
По правде говоря, все ее потаенные сущности желали избежать этого момента. В целом, она даже понять не могла, за какими такими дарами и ложными благами приперлась сюда, в самое пекло толщи моральных дурацких выборов: помощь или наплевательство, уважение соратников или лояльность хозяина каравана; давать смерть в утроенных масштабах или не мешать, не вмешиваться в естественный ход событий, кой унес бы только двоих. Раскрывать карты или продолжать придуриваться, что не умеешь играть в них, прятать козыри, прикрывать желанный в ходе партии флешь-рояль под маской безразличия или, смеясь и радуясь жизни, скидывать пары ва-банк. Прямо сейчас она скидывала пары.
Скидывала пары с явным нежеланием прямо сейчас прикасаться руками к иссушенному телу какого-то дорожного вертухая, слышать его крики или пытаться развязывать внутренний конфликт с чем-то уж совсем трансперсональным по поводу прав этой обрыдшей рожи на жизнь.
Нет, это лучше закончить здесь и сейчас.
Она отстранилась и увеличила дистанцию до двух-трех метров, по факту отступив лишь на шаг; резко и широко она сменила стойку на квинту, так как надеялась, если бы враг был жив, тут же отсечь ему голову.
7d10: (5 + 10 + 10 + 3 + 1 + 4 + 1) = 34 удар в спину по Колючему
Плюс действует "Подлый Удар".
Начиная с некоторой точки, возврат невозможен. Этой точки надо достичь.
Оставляя своего наивного собеседника буквально на секунду, Ллери повернулась в сторону Айникки и кивнула головой. Понеслась, значится. Вообще, она редко убивала, однако уже сейчас, к этой самой минуте, старалась не считать.
Когда считаешь, едешь крышей. Когда считаешь, вспоминаешь голоса, мотивы и цели. Ей не хотелось бы, потому каждое убийство, – явление, повторюсь, нечастое, но довольно яркое, – она старалась если не забыть, то, как минимум, обесценить по самой сути своей. В глубине души, может быть, она даже сейчас испытывала жалость относительно того, сколь зверское деяние грядет буквально через долю секунды, но давать себе отчет о том, что ты совершишь его – жизненно-важный рудимент человеческой психики. Отвалившийся после неудачного опыта десятков поколений рефлекс, до коего если и идти, как до Священного Грааля, то уже одичалым и абсолютно пустым изнутри человеком. Любые попытки превозмочь себя ведут именно к этой точке.
И ныне, довольно спешно перехватив свой меч двумя руками, – одной она поддерживала рукоять, другой – навершие, – она планировала убить своего противника как можно быстрее и проще. Сделав притворный шаг назад, она вышла в стойку, именуемую на севере плугом, а на юге – третьей защитой. Восходящий выпад направлялся прямиком в спину врага, причем так, чтобы тот, по возможности, задел позвонки, но гарантированно попал по врагу и нанес как можно больше вреда. Она сделала резкий шаг вперед и, опираясь на ведущее плечо, одновременно провела удар со всей, возможно, присущей ей техникой. Полагаться теперь оставалось лишь на волю всевышних относительно того, сколь силен и жесток будет этот самый удар.
По правде говоря, все ее потаенные сущности желали избежать этого момента. В целом, она даже понять не могла, за какими такими дарами и ложными благами приперлась сюда, в самое пекло толщи моральных дурацких выборов: помощь или наплевательство, уважение соратников или лояльность хозяина каравана; давать смерть в утроенных масштабах или не мешать, не вмешиваться в естественный ход событий, кой унес бы только двоих. Раскрывать карты или продолжать придуриваться, что не умеешь играть в них, прятать козыри, прикрывать желанный в ходе партии флешь-рояль под маской безразличия или, смеясь и радуясь жизни, скидывать пары ва-банк. Прямо сейчас она скидывала пары.
Скидывала пары с явным нежеланием прямо сейчас прикасаться руками к иссушенному телу какого-то дорожного вертухая, слышать его крики или пытаться развязывать внутренний конфликт с чем-то уж совсем трансперсональным по поводу прав этой обрыдшей рожи на жизнь.
Нет, это лучше закончить здесь и сейчас.
Она отстранилась и увеличила дистанцию до двух-трех метров, по факту отступив лишь на шаг; резко и широко она сменила стойку на квинту, так как надеялась, если бы враг был жив, тут же отсечь ему голову.
7d10: (5 + 10 + 10 + 3 + 1 + 4 + 1) = 34 удар в спину по Колючему
Плюс действует "Подлый Удар".
Оставляя своего наивного собеседника буквально на секунду, Ллери повернулась в сторону Айникки и кивнула головой. Понеслась, значится. Вообще, она редко убивала, однако уже сейчас, к этой самой минуте, старалась не считать.
Когда считаешь, едешь крышей. Когда считаешь, вспоминаешь голоса, мотивы и цели. Ей не хотелось бы, потому каждое убийство, – явление, повторюсь, нечастое, но довольно яркое, – она старалась если не забыть, то, как минимум, обесценить по самой сути своей. В глубине души, может быть, она даже сейчас испытывала жалость относительно того, сколь зверское деяние грядет буквально через долю секунды, но давать себе отчет о том, что ты совершишь его – жизненно-важный рудимент человеческой психики. Отвалившийся после неудачного опыта десятков поколений рефлекс, до коего если и идти, как до Священного Грааля, то уже одичалым и абсолютно пустым изнутри человеком. Любые попытки превозмочь себя ведут именно к этой точке.
И ныне, довольно спешно перехватив свой меч двумя руками, – одной она поддерживала рукоять, другой – навершие, – она планировала убить своего противника как можно быстрее и проще. Сделав притворный шаг назад, она вышла в стойку, именуемую на севере плугом, а на юге – третьей защитой. Восходящий выпад направлялся прямиком в спину врага, причем так, чтобы тот, по возможности, задел позвонки, но гарантированно попал по врагу и нанес как можно больше вреда. Она сделала резкий шаг вперед и, опираясь на ведущее плечо, одновременно провела удар со всей, возможно, присущей ей техникой. Полагаться теперь оставалось лишь на волю всевышних относительно того, сколь силен и жесток будет этот самый удар.
По правде говоря, все ее потаенные сущности желали избежать этого момента. В целом, она даже понять не могла, за какими такими дарами и ложными благами приперлась сюда, в самое пекло толщи моральных дурацких выборов: помощь или наплевательство, уважение соратников или лояльность хозяина каравана; давать смерть в утроенных масштабах или не мешать, не вмешиваться в естественный ход событий, кой унес бы только двоих. Раскрывать карты или продолжать придуриваться, что не умеешь играть в них, прятать козыри, прикрывать желанный в ходе партии флешь-рояль под маской безразличия или, смеясь и радуясь жизни, скидывать пары ва-банк. Прямо сейчас она скидывала пары.
Скидывала пары с явным нежеланием прямо сейчас прикасаться руками к иссушенному телу какого-то дорожного вертухая, слышать его крики или пытаться развязывать внутренний конфликт с чем-то уж совсем трансперсональным по поводу прав этой обрыдшей рожи на жизнь.
Нет, это лучше закончить здесь и сейчас.
Она отстранилась и увеличила дистанцию до двух-трех метров, по факту отступив лишь на шаг; резко и широко она сменила стойку на квинту, так как надеялась, если бы враг был жив, тут же отсечь ему голову.
7d10: (5 + 10 + 10 + 3 + 1 + 4 + 1) = 34 удар в спину по Колючему
Плюс действует "Подлый Удар".
107 Кб, 1035x1200АЛ
Колючий, словно почуяв несущуюся на него опасность каким-то звериным чутьём, резко развернулся, отпрыгивая в сторону и остриё меча в руках Ллери скользнуло по его рёбрам, оставив длинный, но не смертельный порез. Не дожидаясь следующего удара, мужчина рванул к последнему копью, оставшемуся воткнутым в песок. Темноволосая девушка, решив не ждать победы какой-то из сторон, поднялась на ноги и побежала в сторону от сражающихся мужчин и женщин. От второго удара Айникки горец, которого кажется звали Кайром, не ушёл. Лезвие клинка прошло сквозь кожанку, разрубив мышцы и дойдя до кости.
Стиснув зубы, горец перехватил копьё здоровой рукой и контратаковал девушку. Одновременно с ним, ударил и его товарищ. От первого выпада степнячка легко увернулась — остриё лишь едва чиркнуло по её бедру, оставив небольшой порез, а вот от второго... Копьё горца вошло глубоко в тело Айникки, пронзив храбрую девушку. Но его радость была недолгой. Вылетевший из мрака арбалетный бельт пробил ему череп, быстро и не слишком болезненно оборвав нить его жизни...
Колючий, словно почуяв несущуюся на него опасность каким-то звериным чутьём, резко развернулся, отпрыгивая в сторону и остриё меча в руках Ллери скользнуло по его рёбрам, оставив длинный, но не смертельный порез. Не дожидаясь следующего удара, мужчина рванул к последнему копью, оставшемуся воткнутым в песок. Темноволосая девушка, решив не ждать победы какой-то из сторон, поднялась на ноги и побежала в сторону от сражающихся мужчин и женщин. От второго удара Айникки горец, которого кажется звали Кайром, не ушёл. Лезвие клинка прошло сквозь кожанку, разрубив мышцы и дойдя до кости.
Стиснув зубы, горец перехватил копьё здоровой рукой и контратаковал девушку. Одновременно с ним, ударил и его товарищ. От первого выпада степнячка легко увернулась — остриё лишь едва чиркнуло по её бедру, оставив небольшой порез, а вот от второго... Копьё горца вошло глубоко в тело Айникки, пронзив храбрую девушку. Но его радость была недолгой. Вылетевший из мрака арбалетный бельт пробил ему череп, быстро и не слишком болезненно оборвав нить его жизни...
Айникки лишь стиснула зубы, когда копьё оставило порез на её ноге. Степнячке не терпелось закончить начатое, но тут её пыл охладило другое копьё, что попало точно в цель и погрузилось глубоко в плоть девушки. С её губ сорвался крик боли.
Горец наверняка бы тут же и добил её, если бы не внезапная помощь. Вид болта, что пробил гнилую голову горца, на время помог Айникки отвлечься от боли... Но этого было недостаточно. Всегда крепкие ноги степнячки подкосились и она рухнула на землю, бессильно сжимая древко проклятого копья. Из рта Айникки рвались проклятья, но получалось лишь тихо стонать и пытаться не двигаться.
Степнячка была не из тех, кто быстро теряет надежду. В конце концов, у неё ещё два помощника и один горец перестанет отравлять эту и без того поганую землю своей жизнью. Лишь бы только копьё не задело что-нибудь важное, а бой скорее завершился победой Лироя и спасителя во тьме.
Если же выйдет иначе... Что ж, двое оставшихся ублюдков получат уже её холодный труп. Только бы девчонка не рванула с перепугу в пустыню — искать её вряд ли станет кто-то, кроме Айникки. А даже если степнячка выкарабкается, седла ей ещё долго не видать.
Интересно, успеет она попросить Лироя передать, чтобы с Мраком ласковее были?
Горец наверняка бы тут же и добил её, если бы не внезапная помощь. Вид болта, что пробил гнилую голову горца, на время помог Айникки отвлечься от боли... Но этого было недостаточно. Всегда крепкие ноги степнячки подкосились и она рухнула на землю, бессильно сжимая древко проклятого копья. Из рта Айникки рвались проклятья, но получалось лишь тихо стонать и пытаться не двигаться.
Степнячка была не из тех, кто быстро теряет надежду. В конце концов, у неё ещё два помощника и один горец перестанет отравлять эту и без того поганую землю своей жизнью. Лишь бы только копьё не задело что-нибудь важное, а бой скорее завершился победой Лироя и спасителя во тьме.
Если же выйдет иначе... Что ж, двое оставшихся ублюдков получат уже её холодный труп. Только бы девчонка не рванула с перепугу в пустыню — искать её вряд ли станет кто-то, кроме Айникки. А даже если степнячка выкарабкается, седла ей ещё долго не видать.
Интересно, успеет она попросить Лироя передать, чтобы с Мраком ласковее были?
>>606704
— Еще бы мы были одни, — про себя выпалила Лирейя, из более изощренной поздней квинты переходя уже в alber. Краем глаза она наблюдала за тем, как что-то ну совсем уж невовремя пробило бедному оппоненту степнячки череп.
Какое ей дело? У всех здесь проблемы, и она одна не успела получить свою долю. Кто-нибудь рано или поздно исправит это, причем не факт, что позже.
Типичная для обманных маневров и защит стойка ныне соответствовала ее намерениям встречать обоих противников сразу и держаться до тех пор, пока подмога из сумрака не покажет себя.
Она рывками передвигалась по кривой от Колючего, надеясь встать в оборону близ Айникки и не дать кому-нибудь позорно добить неудачливую защитницу всего справедливого и доброго. Неудачную. Может быть, именно она виновата в том, что они обе рискуют потеряться в этой богами забытой пустыне. Таких, как она, вообще не стоило рассматривать как друзей и жалеть. Увы.
Увы.
Но, в любом случае, лезть на рожон и провоцировать — не ее план. Иного она и придумать не смогла бы, но разгребать его должна не она, раз кто-то перехватил инициативу в свои руки. И начал то, что в ином случае можно было бы свалить на нее и только на нее. Лирой не жалел степнячку. Лирейя не жалела степнячку. Но обе маски хотели исправить то, что случилось секундами ранее, и не допустить усугубления ситуации, благо вся эта драка, как и любая идиотская драка без смысла и цели, была развязана по первому крику какой-то там женщины. Словами не передать омерзения, которое постигало все маски Ллери здесь и сейчас. В тоне, более похожем на плевок в самую душу, она выпалила что-то типа такого в первому, кто попался под руку:
— Бегите, пока живы, раз думали, что мы придем одни! Либо нападайте — и увидите, что будет. Со всеми вами.
С последними словами она заметно помрачнела и кивнула в темноту.
— Еще бы мы были одни, — про себя выпалила Лирейя, из более изощренной поздней квинты переходя уже в alber. Краем глаза она наблюдала за тем, как что-то ну совсем уж невовремя пробило бедному оппоненту степнячки череп.
Какое ей дело? У всех здесь проблемы, и она одна не успела получить свою долю. Кто-нибудь рано или поздно исправит это, причем не факт, что позже.
Типичная для обманных маневров и защит стойка ныне соответствовала ее намерениям встречать обоих противников сразу и держаться до тех пор, пока подмога из сумрака не покажет себя.
Она рывками передвигалась по кривой от Колючего, надеясь встать в оборону близ Айникки и не дать кому-нибудь позорно добить неудачливую защитницу всего справедливого и доброго. Неудачную. Может быть, именно она виновата в том, что они обе рискуют потеряться в этой богами забытой пустыне. Таких, как она, вообще не стоило рассматривать как друзей и жалеть. Увы.
Увы.
Но, в любом случае, лезть на рожон и провоцировать — не ее план. Иного она и придумать не смогла бы, но разгребать его должна не она, раз кто-то перехватил инициативу в свои руки. И начал то, что в ином случае можно было бы свалить на нее и только на нее. Лирой не жалел степнячку. Лирейя не жалела степнячку. Но обе маски хотели исправить то, что случилось секундами ранее, и не допустить усугубления ситуации, благо вся эта драка, как и любая идиотская драка без смысла и цели, была развязана по первому крику какой-то там женщины. Словами не передать омерзения, которое постигало все маски Ллери здесь и сейчас. В тоне, более похожем на плевок в самую душу, она выпалила что-то типа такого в первому, кто попался под руку:
— Бегите, пока живы, раз думали, что мы придем одни! Либо нападайте — и увидите, что будет. Со всеми вами.
С последними словами она заметно помрачнела и кивнула в темноту.
362 Кб, 1200x1599АЛ
В отличие от Ллери, горцы не стали тратить время и силы на ненужные слова. В тот же самый момент, как женщина отвлеклась на кивок в темноту, наконечники копий тускло сверкнули слившись в размытые линии. Оба атаковали одновременно, не оставляя и шанса парировать удары. Ллери и не стала пытаться, уйдя от атаки горцев отшагом. Вылетевший из темноты болт забрал жизнь ещё одного горца. Этому повезло меньше, чем первому. Болт вошёл ему в живот, пробил дрянную кожанку и вышел с другой стороны чуть ли не на половину длины. Горец булькнул, покачнулся и свалился лицом в ржавый песок, напаивая его своей кровью. Колючий остался последним из троицы, кто ещё стоял на ногах. Не дожидаясь, пока следующий выстрел заберёт и его жизнь, он побежал в сторону лагеря, пригибаясь и петляя, чтобы сбить стрелку прицел,
— Ортог об этом узнает! — не оборачиваясь, угрожающе прокричал мужчина.
Из тьмы показался Леонард, с лицом белее молока. На арбалет в своих руках он смотрел со страхом и отвращением, словно не верил, что его выстрелы только что забрали жизни двоих мужчин. Не демонов, не духов, не врагов, а тех, кто был его товарищами по оружию, делил с ним хлеб и истории. Но завидев пронзённую Айникки, стонущую на горском копье, Розенкорд отбросил в сторону рефлексию и моральные терзания, со всех ног ринувшись к девушке и на ходу извлекая из торбы нужные для спасения её жизни инструменты...
В отличие от Ллери, горцы не стали тратить время и силы на ненужные слова. В тот же самый момент, как женщина отвлеклась на кивок в темноту, наконечники копий тускло сверкнули слившись в размытые линии. Оба атаковали одновременно, не оставляя и шанса парировать удары. Ллери и не стала пытаться, уйдя от атаки горцев отшагом. Вылетевший из темноты болт забрал жизнь ещё одного горца. Этому повезло меньше, чем первому. Болт вошёл ему в живот, пробил дрянную кожанку и вышел с другой стороны чуть ли не на половину длины. Горец булькнул, покачнулся и свалился лицом в ржавый песок, напаивая его своей кровью. Колючий остался последним из троицы, кто ещё стоял на ногах. Не дожидаясь, пока следующий выстрел заберёт и его жизнь, он побежал в сторону лагеря, пригибаясь и петляя, чтобы сбить стрелку прицел,
— Ортог об этом узнает! — не оборачиваясь, угрожающе прокричал мужчина.
Из тьмы показался Леонард, с лицом белее молока. На арбалет в своих руках он смотрел со страхом и отвращением, словно не верил, что его выстрелы только что забрали жизни двоих мужчин. Не демонов, не духов, не врагов, а тех, кто был его товарищами по оружию, делил с ним хлеб и истории. Но завидев пронзённую Айникки, стонущую на горском копье, Розенкорд отбросил в сторону рефлексию и моральные терзания, со всех ног ринувшись к девушке и на ходу извлекая из торбы нужные для спасения её жизни инструменты...
333 Кб, 1920x1042>>606840
– Не забудь проснуться утром! – Ллери крикнула вдогонку, после чего сняла с себя уже давным-давно мешающий ей койф и наспех прикрыла волосы платком. В принципе, единственное, что она хорошо усвоила из когда-то прочитанных книжек по медицине – необходимость не беспокоить колотые раны. И не вынимать то, что останавливает кровоизлияние. Она виновата в том, что случилось с Айнники, целиком и полностью, но сказать, что то ее заботило – делать из мухи слона. Ей было абсолютно плевать. Возможно.
Наверное. Не совсем.
Явившийся из мрака человек с физиономией цвета мелового круга представился ей если не ее спасением, то, как минимум, парой дополнительных шансов на жизнь Айникки: ни капли знаний о нем, ни капли знаний о ней, и она снова, как то и принято порядком веков, где-то посередине.
Создает проблемы, сводит и разводит людей, отстраняет решения и лишает людей шансов на блага самого разного сорта. От возможности сохранить целостность тела до шансов эту целостность нарушить. И сейчас, когда они закончили с этой небольшой, но очень явной проблемой, мысль о том, что вместо одной дамы проткнули другую, позабавила девушку больше всего остального. Больше мести в обмен на месть или насилия в обмен насилие, чего в будущем избежать будет попросту невозможно; милостивый государь Колючий должен иметь поистине золотое сердце, чтобы просто так смириться с перспективой сидеть и терпеть, пока убийцы его друзей спокойно отдыхают рядом с ним, за одним костром, едят одну с ним еду и говорят с теми же людьми, что и он.
И что Лирейе нейтрально, то Колючему совершенно наверняка станет лишним поводом пустить чью-нибудь кровь. И в ее случае лучшая защита от таких закономерных закидонов – нападение.
Рано или поздно она убьет его.
Ныне же чета из двух женщин принимала своего желанного спасителя всем, чем могла; абсолютно бездушная в плане всего Лирейя даже улыбки из себя не выдавила.
– Не вините себя. Меня – может быть, но не себя, – последние слова она сказала уже более спокойно, почти безлично, благо поняла, что карманный человек-швейцарский нож умеет еще и латать смертельные раны в полевых условиях.
В полной неопределенности она села на песок и прикрыла лоб рукой; выдохи были каждый другого тяжелее, потупившийся взгляд не выражал ничего, кроме абсолютно безжалостного желания прирезать кого-нибудь в отместку. Она уже давным-давно не чувствовала столь острого желания отомстить, причем не за совершенное ими, не за то, что в итоге вся вина осталась на ней, не за то, что Колючий побежал стучать мразостному папочке-толстосуму, чьи потуги делать себя главным не стоят абсолютно ничего на большой дороге, где нет ни законов, при правил.
За то, что она захотела отобрать жизнь, но не смогла. За то, что тот заставил её, именно её, а не одну из ее масок, чувствовать, и чувства эти были далеко не самыми приятными. Что угодно, ей богу, но не нужда осознавать собственные грешки и ошибки, взвешивать, рефлексировать, деконструировать. В который раз.
Ее, инстинктивно ссыпающую песок с руки в общую кучу, продрал единичный нервный смешок, вслед за которым проследовало окончательное решение:
– Пейберда, придурок.
Она встала и, со шпагой наголо, пошла к лагерю без капли задних мыслей, буквально на ходу стирая с оружия кровь всё тем же платком.
– Не забудь проснуться утром! – Ллери крикнула вдогонку, после чего сняла с себя уже давным-давно мешающий ей койф и наспех прикрыла волосы платком. В принципе, единственное, что она хорошо усвоила из когда-то прочитанных книжек по медицине – необходимость не беспокоить колотые раны. И не вынимать то, что останавливает кровоизлияние. Она виновата в том, что случилось с Айнники, целиком и полностью, но сказать, что то ее заботило – делать из мухи слона. Ей было абсолютно плевать. Возможно.
Наверное. Не совсем.
Явившийся из мрака человек с физиономией цвета мелового круга представился ей если не ее спасением, то, как минимум, парой дополнительных шансов на жизнь Айникки: ни капли знаний о нем, ни капли знаний о ней, и она снова, как то и принято порядком веков, где-то посередине.
Создает проблемы, сводит и разводит людей, отстраняет решения и лишает людей шансов на блага самого разного сорта. От возможности сохранить целостность тела до шансов эту целостность нарушить. И сейчас, когда они закончили с этой небольшой, но очень явной проблемой, мысль о том, что вместо одной дамы проткнули другую, позабавила девушку больше всего остального. Больше мести в обмен на месть или насилия в обмен насилие, чего в будущем избежать будет попросту невозможно; милостивый государь Колючий должен иметь поистине золотое сердце, чтобы просто так смириться с перспективой сидеть и терпеть, пока убийцы его друзей спокойно отдыхают рядом с ним, за одним костром, едят одну с ним еду и говорят с теми же людьми, что и он.
И что Лирейе нейтрально, то Колючему совершенно наверняка станет лишним поводом пустить чью-нибудь кровь. И в ее случае лучшая защита от таких закономерных закидонов – нападение.
Рано или поздно она убьет его.
Ныне же чета из двух женщин принимала своего желанного спасителя всем, чем могла; абсолютно бездушная в плане всего Лирейя даже улыбки из себя не выдавила.
– Не вините себя. Меня – может быть, но не себя, – последние слова она сказала уже более спокойно, почти безлично, благо поняла, что карманный человек-швейцарский нож умеет еще и латать смертельные раны в полевых условиях.
В полной неопределенности она села на песок и прикрыла лоб рукой; выдохи были каждый другого тяжелее, потупившийся взгляд не выражал ничего, кроме абсолютно безжалостного желания прирезать кого-нибудь в отместку. Она уже давным-давно не чувствовала столь острого желания отомстить, причем не за совершенное ими, не за то, что в итоге вся вина осталась на ней, не за то, что Колючий побежал стучать мразостному папочке-толстосуму, чьи потуги делать себя главным не стоят абсолютно ничего на большой дороге, где нет ни законов, при правил.
За то, что она захотела отобрать жизнь, но не смогла. За то, что тот заставил её, именно её, а не одну из ее масок, чувствовать, и чувства эти были далеко не самыми приятными. Что угодно, ей богу, но не нужда осознавать собственные грешки и ошибки, взвешивать, рефлексировать, деконструировать. В который раз.
Ее, инстинктивно ссыпающую песок с руки в общую кучу, продрал единичный нервный смешок, вслед за которым проследовало окончательное решение:
– Пейберда, придурок.
Она встала и, со шпагой наголо, пошла к лагерю без капли задних мыслей, буквально на ходу стирая с оружия кровь всё тем же платком.
333 Кб, 1920x1042>>606840
– Не забудь проснуться утром! – Ллери крикнула вдогонку, после чего сняла с себя уже давным-давно мешающий ей койф и наспех прикрыла волосы платком. В принципе, единственное, что она хорошо усвоила из когда-то прочитанных книжек по медицине – необходимость не беспокоить колотые раны. И не вынимать то, что останавливает кровоизлияние. Она виновата в том, что случилось с Айнники, целиком и полностью, но сказать, что то ее заботило – делать из мухи слона. Ей было абсолютно плевать. Возможно.
Наверное. Не совсем.
Явившийся из мрака человек с физиономией цвета мелового круга представился ей если не ее спасением, то, как минимум, парой дополнительных шансов на жизнь Айникки: ни капли знаний о нем, ни капли знаний о ней, и она снова, как то и принято порядком веков, где-то посередине.
Создает проблемы, сводит и разводит людей, отстраняет решения и лишает людей шансов на блага самого разного сорта. От возможности сохранить целостность тела до шансов эту целостность нарушить. И сейчас, когда они закончили с этой небольшой, но очень явной проблемой, мысль о том, что вместо одной дамы проткнули другую, позабавила девушку больше всего остального. Больше мести в обмен на месть или насилия в обмен насилие, чего в будущем избежать будет попросту невозможно; милостивый государь Колючий должен иметь поистине золотое сердце, чтобы просто так смириться с перспективой сидеть и терпеть, пока убийцы его друзей спокойно отдыхают рядом с ним, за одним костром, едят одну с ним еду и говорят с теми же людьми, что и он.
И что Лирейе нейтрально, то Колючему совершенно наверняка станет лишним поводом пустить чью-нибудь кровь. И в ее случае лучшая защита от таких закономерных закидонов – нападение.
Рано или поздно она убьет его.
Ныне же чета из двух женщин принимала своего желанного спасителя всем, чем могла; абсолютно бездушная в плане всего Лирейя даже улыбки из себя не выдавила.
– Не вините себя. Меня – может быть, но не себя, – последние слова она сказала уже более спокойно, почти безлично, благо поняла, что карманный человек-швейцарский нож умеет еще и латать смертельные раны в полевых условиях.
В полной неопределенности она села на песок и прикрыла лоб рукой; выдохи были каждый другого тяжелее, потупившийся взгляд не выражал ничего, кроме абсолютно безжалостного желания прирезать кого-нибудь в отместку. Она уже давным-давно не чувствовала столь острого желания отомстить, причем не за совершенное ими, не за то, что в итоге вся вина осталась на ней, не за то, что Колючий побежал стучать мразостному папочке-толстосуму, чьи потуги делать себя главным не стоят абсолютно ничего на большой дороге, где нет ни законов, при правил.
За то, что она захотела отобрать жизнь, но не смогла. За то, что тот заставил её, именно её, а не одну из ее масок, чувствовать, и чувства эти были далеко не самыми приятными. Что угодно, ей богу, но не нужда осознавать собственные грешки и ошибки, взвешивать, рефлексировать, деконструировать. В который раз.
Ее, инстинктивно ссыпающую песок с руки в общую кучу, продрал единичный нервный смешок, вслед за которым проследовало окончательное решение:
– Пейберда, придурок.
Она встала и, со шпагой наголо, пошла к лагерю без капли задних мыслей, буквально на ходу стирая с оружия кровь всё тем же платком.
– Не забудь проснуться утром! – Ллери крикнула вдогонку, после чего сняла с себя уже давным-давно мешающий ей койф и наспех прикрыла волосы платком. В принципе, единственное, что она хорошо усвоила из когда-то прочитанных книжек по медицине – необходимость не беспокоить колотые раны. И не вынимать то, что останавливает кровоизлияние. Она виновата в том, что случилось с Айнники, целиком и полностью, но сказать, что то ее заботило – делать из мухи слона. Ей было абсолютно плевать. Возможно.
Наверное. Не совсем.
Явившийся из мрака человек с физиономией цвета мелового круга представился ей если не ее спасением, то, как минимум, парой дополнительных шансов на жизнь Айникки: ни капли знаний о нем, ни капли знаний о ней, и она снова, как то и принято порядком веков, где-то посередине.
Создает проблемы, сводит и разводит людей, отстраняет решения и лишает людей шансов на блага самого разного сорта. От возможности сохранить целостность тела до шансов эту целостность нарушить. И сейчас, когда они закончили с этой небольшой, но очень явной проблемой, мысль о том, что вместо одной дамы проткнули другую, позабавила девушку больше всего остального. Больше мести в обмен на месть или насилия в обмен насилие, чего в будущем избежать будет попросту невозможно; милостивый государь Колючий должен иметь поистине золотое сердце, чтобы просто так смириться с перспективой сидеть и терпеть, пока убийцы его друзей спокойно отдыхают рядом с ним, за одним костром, едят одну с ним еду и говорят с теми же людьми, что и он.
И что Лирейе нейтрально, то Колючему совершенно наверняка станет лишним поводом пустить чью-нибудь кровь. И в ее случае лучшая защита от таких закономерных закидонов – нападение.
Рано или поздно она убьет его.
Ныне же чета из двух женщин принимала своего желанного спасителя всем, чем могла; абсолютно бездушная в плане всего Лирейя даже улыбки из себя не выдавила.
– Не вините себя. Меня – может быть, но не себя, – последние слова она сказала уже более спокойно, почти безлично, благо поняла, что карманный человек-швейцарский нож умеет еще и латать смертельные раны в полевых условиях.
В полной неопределенности она села на песок и прикрыла лоб рукой; выдохи были каждый другого тяжелее, потупившийся взгляд не выражал ничего, кроме абсолютно безжалостного желания прирезать кого-нибудь в отместку. Она уже давным-давно не чувствовала столь острого желания отомстить, причем не за совершенное ими, не за то, что в итоге вся вина осталась на ней, не за то, что Колючий побежал стучать мразостному папочке-толстосуму, чьи потуги делать себя главным не стоят абсолютно ничего на большой дороге, где нет ни законов, при правил.
За то, что она захотела отобрать жизнь, но не смогла. За то, что тот заставил её, именно её, а не одну из ее масок, чувствовать, и чувства эти были далеко не самыми приятными. Что угодно, ей богу, но не нужда осознавать собственные грешки и ошибки, взвешивать, рефлексировать, деконструировать. В который раз.
Ее, инстинктивно ссыпающую песок с руки в общую кучу, продрал единичный нервный смешок, вслед за которым проследовало окончательное решение:
– Пейберда, придурок.
Она встала и, со шпагой наголо, пошла к лагерю без капли задних мыслей, буквально на ходу стирая с оружия кровь всё тем же платком.
К удивлению Айникки, боль вскоре исчезла, хоть копьё в брюхе и отзывалось не самым приятным ощущением. На мгновение она подумала, что ей стало лучше и вот-вот она сможет закончить начатое...
А потом поняла, что умирает. И с удивительным для своего вспыльчивого нрава спокойствием приняла это.
Бледного Розенкорда она узнала не сразу и ещё дольше раздумывала, пытаясь соотнести появление Лео и стрельбу из темноты. За манипуляциями алхимика, что пытался спасти её жизнь, степнячка не следила, поскольку с трудом контролировала собственные мысли. К счастью, манипуляции эти увенчались успехом и смерть отступила.
А бедному Лео пришлось тащить Айникки обратно в лагерь.
А потом поняла, что умирает. И с удивительным для своего вспыльчивого нрава спокойствием приняла это.
Бледного Розенкорда она узнала не сразу и ещё дольше раздумывала, пытаясь соотнести появление Лео и стрельбу из темноты. За манипуляциями алхимика, что пытался спасти её жизнь, степнячка не следила, поскольку с трудом контролировала собственные мысли. К счастью, манипуляции эти увенчались успехом и смерть отступила.
А бедному Лео пришлось тащить Айникки обратно в лагерь.
154 Кб, 770x1023АЛ
Лагерь встретил их возвращение холодным молчанием. Купец Ортог, нахмурив брови, стоял перед костром в окружении своих телохранителей. Взгляд блуждал по сторонам, но при появлении Ллери и идущего следом за ней Леонарда с раненой степнячкой на руках, поднялся на вновь прибывших,
— Не помешало бы вам иметь при себе историйку получше той, что рассказал мне Колючий. — Ортог кивнул в сторону стоящего в отдалении обезоруженного горца, за которым присматривал один из телохранителей самого купца, — Я ненавижу терять людей, которым я заплатил за службу, а эта ночь мне немало причин для ненависти подбросила! Рассказывай, Лирой, да и ты, степнячка, не молчи! — Ортог замолк, переводя взгляд то на Айникки, то на своего телохранителя, скрывающего себя под тысячью и одной масками.
Леонард осторожно опустил Айникки, помогая ей устроиться поудобней в одной из повозок, стоящих рядом с костром. Ни Хельги, ни Дори поблизости видно не было. А вот старый ветеран Тостиг был тут, как тут, опираясь на свой цвайхандер с видом таким, точно это он прошёл через подземелья карликов, едва унёс оттуда ноги и спас невинную девушку от поругания, получив за это копьём в бок. В общем, вид у Тостига был весьма и весьма неважный.
Лагерь встретил их возвращение холодным молчанием. Купец Ортог, нахмурив брови, стоял перед костром в окружении своих телохранителей. Взгляд блуждал по сторонам, но при появлении Ллери и идущего следом за ней Леонарда с раненой степнячкой на руках, поднялся на вновь прибывших,
— Не помешало бы вам иметь при себе историйку получше той, что рассказал мне Колючий. — Ортог кивнул в сторону стоящего в отдалении обезоруженного горца, за которым присматривал один из телохранителей самого купца, — Я ненавижу терять людей, которым я заплатил за службу, а эта ночь мне немало причин для ненависти подбросила! Рассказывай, Лирой, да и ты, степнячка, не молчи! — Ортог замолк, переводя взгляд то на Айникки, то на своего телохранителя, скрывающего себя под тысячью и одной масками.
Леонард осторожно опустил Айникки, помогая ей устроиться поудобней в одной из повозок, стоящих рядом с костром. Ни Хельги, ни Дори поблизости видно не было. А вот старый ветеран Тостиг был тут, как тут, опираясь на свой цвайхандер с видом таким, точно это он прошёл через подземелья карликов, едва унёс оттуда ноги и спас невинную девушку от поругания, получив за это копьём в бок. В общем, вид у Тостига был весьма и весьма неважный.
Конечно, не стоило и думать, что горец побежит куда-то, кроме лагеря и не расскажет Ортогу свою версию истории. В которой Айникки — кровожадная дикарка, несомненно. Это, как и слова купца, степнячку не обрадовало...
Хорошо хоть Тостиг нашёлся!
Айникки, охая и прижимаясь руку к ране, устроилась в повозке поудобнее. Даже простой вдох отзывался острой болью в животе, но девушка не стала молчать. Так громко, как могла, хоть и с большим трудом, она попыталась объясниться:
— Убивать я никого не хотела... Ну и что вам рассказал Колючий? — Айникки замолчала и обвела лагерь взглядом, надеясь отыскать спасённую девочку. — Что они с дружками взяли её развлечься? Он хоть её упомянул?
Она вновь остановилась, чтобы перевести дыхание и унять боль. Взгляд, что она бросила Колючему, был поострее его копья.
— Вот, что было. Он с дружками утащил одну из близняшек. Сами знаете, зачем. Возьми Агнешку, я бы ни слова... Но девочку! Ей мало досталось, Ортог? Мало, Колючий, тварь ты эдакая?
Айникки охнула и вновь схватилась за живот. Продолжать она не захотела.
Хорошо хоть Тостиг нашёлся!
Айникки, охая и прижимаясь руку к ране, устроилась в повозке поудобнее. Даже простой вдох отзывался острой болью в животе, но девушка не стала молчать. Так громко, как могла, хоть и с большим трудом, она попыталась объясниться:
— Убивать я никого не хотела... Ну и что вам рассказал Колючий? — Айникки замолчала и обвела лагерь взглядом, надеясь отыскать спасённую девочку. — Что они с дружками взяли её развлечься? Он хоть её упомянул?
Она вновь остановилась, чтобы перевести дыхание и унять боль. Взгляд, что она бросила Колючему, был поострее его копья.
— Вот, что было. Он с дружками утащил одну из близняшек. Сами знаете, зачем. Возьми Агнешку, я бы ни слова... Но девочку! Ей мало досталось, Ортог? Мало, Колючий, тварь ты эдакая?
Айникки охнула и вновь схватилась за живот. Продолжать она не захотела.
190 Кб, 800x1050Айникки
Ллери заливалась соловьём, оправдывая себя, Айникки, Розенкорда, но с каждым её словом взгляд Ортога становился всё мрачней. Наконец, Ортог резко поднял руку, прерывая казавшийся бесконечным поток слов,
— Хватит! Ты, — воззрился он на степнячку из-под нахмуренных бровей, — И ты, — взгляд Ортога упал на Леонарда, стоящего рядом с Айникки и придерживающего девушку, — Кровь моих людей пролили, а такого я не прощаю! Вас не убьют, пустошь сегодня и без этого досыта людской кровью напилась. Но и одну лямку нам теперь не тянуть, поэтому... — несколько рубленых приказов и охранники купца обступили Айникки с Розенкордом, — Усадите их на коня похуже, да гоните прочь, с глаз моих!
Хельга и Дори вмешались в происходящее, снова, точно паучиха, начала плести паутину изысканных словес Ллери, но Ортог был твёрд в своём решении. Сопротивляющегося тому, что он считал верной смертью Леонарда, огрели по голове дубиной и усадили на коня, привязав его к седлу. Туда же водрузили Айникки, после чего погнали худого чёрного коня на юг. От бешеной скачки перевязки разошлись и проткнутый бок Айникки, при каждом движении коня, пронзала резкая боль. Вскоре благословленная пелена забытья заволокла взор девушки, обречённой на неминуемую гибель...
Девушка пришла в себя на ложе из выделанных шкур. Слабый синий свет, исходящий казалось прямо из стен, заливал просторное помещение, обставленной с какой-то болезненной кричащей роскошью. Резные экраны из слоновой кости, кресла и софы из ценных пород древесины, заваленные горами подушек и пуфов. Следов Леонарда поблизости не имелось. Осмотрев себя, девушка обнаружила, что хоть раны её и затянулись, но там, где копьё прошло сквозь её плоть, теперь находился участок, поросший густым мехом.
Дверные створки распахнулись и в помещение вошло существо, диковинней которого Айникки видеть не доводилось. Густой кремовый мех с ног до головы покрывал невысокое создание, чем-то напоминающее вставшую на задние лапы лисицы. Одеждой созданию служили красные с золотом шальвары и полоска шёлка, обёрнутая вокруг плоской груди. В руках существо держало золотой поднос с разложенными на нём тонкими сочными ломтиками красной рыбы и кувшином, полным красного вина. Поставив поднос на столик рядом с ложем Айникки, существо произнесло,
— Приветствую вас в чертогах короля Хроанара, лорда-защитника Дюн, властелина башни Плоти, того, чья Багряная рука исцеляет, того, чья Багряная рука творит, того, чья Багряная рука уничтожает; последнего из живущих Дуван'ку...
Ллери заливалась соловьём, оправдывая себя, Айникки, Розенкорда, но с каждым её словом взгляд Ортога становился всё мрачней. Наконец, Ортог резко поднял руку, прерывая казавшийся бесконечным поток слов,
— Хватит! Ты, — воззрился он на степнячку из-под нахмуренных бровей, — И ты, — взгляд Ортога упал на Леонарда, стоящего рядом с Айникки и придерживающего девушку, — Кровь моих людей пролили, а такого я не прощаю! Вас не убьют, пустошь сегодня и без этого досыта людской кровью напилась. Но и одну лямку нам теперь не тянуть, поэтому... — несколько рубленых приказов и охранники купца обступили Айникки с Розенкордом, — Усадите их на коня похуже, да гоните прочь, с глаз моих!
Хельга и Дори вмешались в происходящее, снова, точно паучиха, начала плести паутину изысканных словес Ллери, но Ортог был твёрд в своём решении. Сопротивляющегося тому, что он считал верной смертью Леонарда, огрели по голове дубиной и усадили на коня, привязав его к седлу. Туда же водрузили Айникки, после чего погнали худого чёрного коня на юг. От бешеной скачки перевязки разошлись и проткнутый бок Айникки, при каждом движении коня, пронзала резкая боль. Вскоре благословленная пелена забытья заволокла взор девушки, обречённой на неминуемую гибель...
Девушка пришла в себя на ложе из выделанных шкур. Слабый синий свет, исходящий казалось прямо из стен, заливал просторное помещение, обставленной с какой-то болезненной кричащей роскошью. Резные экраны из слоновой кости, кресла и софы из ценных пород древесины, заваленные горами подушек и пуфов. Следов Леонарда поблизости не имелось. Осмотрев себя, девушка обнаружила, что хоть раны её и затянулись, но там, где копьё прошло сквозь её плоть, теперь находился участок, поросший густым мехом.
Дверные створки распахнулись и в помещение вошло существо, диковинней которого Айникки видеть не доводилось. Густой кремовый мех с ног до головы покрывал невысокое создание, чем-то напоминающее вставшую на задние лапы лисицы. Одеждой созданию служили красные с золотом шальвары и полоска шёлка, обёрнутая вокруг плоской груди. В руках существо держало золотой поднос с разложенными на нём тонкими сочными ломтиками красной рыбы и кувшином, полным красного вина. Поставив поднос на столик рядом с ложем Айникки, существо произнесло,
— Приветствую вас в чертогах короля Хроанара, лорда-защитника Дюн, властелина башни Плоти, того, чья Багряная рука исцеляет, того, чья Багряная рука творит, того, чья Багряная рука уничтожает; последнего из живущих Дуван'ку...
190 Кб, 800x1050Айникки
Ллери заливалась соловьём, оправдывая себя, Айникки, Розенкорда, но с каждым её словом взгляд Ортога становился всё мрачней. Наконец, Ортог резко поднял руку, прерывая казавшийся бесконечным поток слов,
— Хватит! Ты, — воззрился он на степнячку из-под нахмуренных бровей, — И ты, — взгляд Ортога упал на Леонарда, стоящего рядом с Айникки и придерживающего девушку, — Кровь моих людей пролили, а такого я не прощаю! Вас не убьют, пустошь сегодня и без этого досыта людской кровью напилась. Но и одну лямку нам теперь не тянуть, поэтому... — несколько рубленых приказов и охранники купца обступили Айникки с Розенкордом, — Усадите их на коня похуже, да гоните прочь, с глаз моих!
Хельга и Дори вмешались в происходящее, снова, точно паучиха, начала плести паутину изысканных словес Ллери, но Ортог был твёрд в своём решении. Сопротивляющегося тому, что он считал верной смертью Леонарда, огрели по голове дубиной и усадили на коня, привязав его к седлу. Туда же водрузили Айникки, после чего погнали худого чёрного коня на юг. От бешеной скачки перевязки разошлись и проткнутый бок Айникки, при каждом движении коня, пронзала резкая боль. Вскоре благословленная пелена забытья заволокла взор девушки, обречённой на неминуемую гибель...
Девушка пришла в себя на ложе из выделанных шкур. Слабый синий свет, исходящий казалось прямо из стен, заливал просторное помещение, обставленной с какой-то болезненной кричащей роскошью. Резные экраны из слоновой кости, кресла и софы из ценных пород древесины, заваленные горами подушек и пуфов. Следов Леонарда поблизости не имелось. Осмотрев себя, девушка обнаружила, что хоть раны её и затянулись, но там, где копьё прошло сквозь её плоть, теперь находился участок, поросший густым мехом.
Дверные створки распахнулись и в помещение вошло существо, диковинней которого Айникки видеть не доводилось. Густой кремовый мех с ног до головы покрывал невысокое создание, чем-то напоминающее вставшую на задние лапы лисицы. Одеждой созданию служили красные с золотом шальвары и полоска шёлка, обёрнутая вокруг плоской груди. В руках существо держало золотой поднос с разложенными на нём тонкими сочными ломтиками красной рыбы и кувшином, полным красного вина. Поставив поднос на столик рядом с ложем Айникки, существо произнесло,
— Приветствую вас в чертогах короля Хроанара, лорда-защитника Дюн, властелина башни Плоти, того, чья Багряная рука исцеляет, того, чья Багряная рука творит, того, чья Багряная рука уничтожает; последнего из живущих Дуван'ку...
Ллери заливалась соловьём, оправдывая себя, Айникки, Розенкорда, но с каждым её словом взгляд Ортога становился всё мрачней. Наконец, Ортог резко поднял руку, прерывая казавшийся бесконечным поток слов,
— Хватит! Ты, — воззрился он на степнячку из-под нахмуренных бровей, — И ты, — взгляд Ортога упал на Леонарда, стоящего рядом с Айникки и придерживающего девушку, — Кровь моих людей пролили, а такого я не прощаю! Вас не убьют, пустошь сегодня и без этого досыта людской кровью напилась. Но и одну лямку нам теперь не тянуть, поэтому... — несколько рубленых приказов и охранники купца обступили Айникки с Розенкордом, — Усадите их на коня похуже, да гоните прочь, с глаз моих!
Хельга и Дори вмешались в происходящее, снова, точно паучиха, начала плести паутину изысканных словес Ллери, но Ортог был твёрд в своём решении. Сопротивляющегося тому, что он считал верной смертью Леонарда, огрели по голове дубиной и усадили на коня, привязав его к седлу. Туда же водрузили Айникки, после чего погнали худого чёрного коня на юг. От бешеной скачки перевязки разошлись и проткнутый бок Айникки, при каждом движении коня, пронзала резкая боль. Вскоре благословленная пелена забытья заволокла взор девушки, обречённой на неминуемую гибель...
Девушка пришла в себя на ложе из выделанных шкур. Слабый синий свет, исходящий казалось прямо из стен, заливал просторное помещение, обставленной с какой-то болезненной кричащей роскошью. Резные экраны из слоновой кости, кресла и софы из ценных пород древесины, заваленные горами подушек и пуфов. Следов Леонарда поблизости не имелось. Осмотрев себя, девушка обнаружила, что хоть раны её и затянулись, но там, где копьё прошло сквозь её плоть, теперь находился участок, поросший густым мехом.
Дверные створки распахнулись и в помещение вошло существо, диковинней которого Айникки видеть не доводилось. Густой кремовый мех с ног до головы покрывал невысокое создание, чем-то напоминающее вставшую на задние лапы лисицы. Одеждой созданию служили красные с золотом шальвары и полоска шёлка, обёрнутая вокруг плоской груди. В руках существо держало золотой поднос с разложенными на нём тонкими сочными ломтиками красной рыбы и кувшином, полным красного вина. Поставив поднос на столик рядом с ложем Айникки, существо произнесло,
— Приветствую вас в чертогах короля Хроанара, лорда-защитника Дюн, властелина башни Плоти, того, чья Багряная рука исцеляет, того, чья Багряная рука творит, того, чья Багряная рука уничтожает; последнего из живущих Дуван'ку...
>>613233
Слова Айникки не впечатлили Ортога, как и поток речи Лироя. Степнячка не отводила взгляд от Ортога. Она видела, как с каждой минутой всё ближе становится конец её путешествия в Уилдерфорд. И конец её жизни, скорее всего.
Купец резким жестом прервал солдата. Его решение не стало для Айникки неожиданностью. Хельга и Дори попытались заступиться за неё с Лео, но ясно было, что Ортога уже не переубедить. Розенкорд попытался сопротивляться, но ребята купца тут же вырубили его.
— Ортог, оставь хоть Лео, он же вам нужен! — воскликнула Айникки с последней и бесполезной попытке образумить купца.
Конечно, слушать её он не стал. Степнячку и врача закинули на спину дохлого коня, которого погнали на юг. Скакал он стремительно и неутомимо. Повязка быстро разошлась и Айникки захотелось выть от боли. Лео всё не приходил в себя.
«К утру мои кишки разбросает по всей сраной пустыне», — мрачно думала Айникки, скрючившись на чёрной спине коня. Забвение она встретила с неожиданной радостью, омраченной лишь беспокойством о судьбе близняшек.
Проснуться степнячка не надеялась. Проснуться в окружении практически безвкусной роскоши в шёлковых одеяниях — не могла и мечтать. На секунду ей показалось, что конь привёз её в тот самый Уилдерфорд. Нет, слишком глупая мысль!
Айникки поспешила проверить свои раны. Её живот оказался цел, но клок густого меха на месте ранения испугал её куда сильнее, чем мог бы вид собственных кишок. Она провела по нему рукой, подёргала... Нет, мех не прилип. Он растёт из неё. В ужасе Айникки поспешила прикрыть его шёлком своих одеяний и упустила момент появления двуногой лисицы.
Степнячка тихо вскрикнула и вскочила на ноги, но быстро поняла, что это всего-навсего слуга и навредить ей явно не желает. Кое-как Айникки взяла себя в руки. Аппетитный вид ломтиков рыбы заставил её рот наполниться слюной, но сначала следовало разобраться в происходящем.
— Хроанар? — дрожащим голосом переспросила девушка. — Г-где я?! Кто вы? Я... я была не одна! Мой спутник здесь?
Слова Айникки не впечатлили Ортога, как и поток речи Лироя. Степнячка не отводила взгляд от Ортога. Она видела, как с каждой минутой всё ближе становится конец её путешествия в Уилдерфорд. И конец её жизни, скорее всего.
Купец резким жестом прервал солдата. Его решение не стало для Айникки неожиданностью. Хельга и Дори попытались заступиться за неё с Лео, но ясно было, что Ортога уже не переубедить. Розенкорд попытался сопротивляться, но ребята купца тут же вырубили его.
— Ортог, оставь хоть Лео, он же вам нужен! — воскликнула Айникки с последней и бесполезной попытке образумить купца.
Конечно, слушать её он не стал. Степнячку и врача закинули на спину дохлого коня, которого погнали на юг. Скакал он стремительно и неутомимо. Повязка быстро разошлась и Айникки захотелось выть от боли. Лео всё не приходил в себя.
«К утру мои кишки разбросает по всей сраной пустыне», — мрачно думала Айникки, скрючившись на чёрной спине коня. Забвение она встретила с неожиданной радостью, омраченной лишь беспокойством о судьбе близняшек.
Проснуться степнячка не надеялась. Проснуться в окружении практически безвкусной роскоши в шёлковых одеяниях — не могла и мечтать. На секунду ей показалось, что конь привёз её в тот самый Уилдерфорд. Нет, слишком глупая мысль!
Айникки поспешила проверить свои раны. Её живот оказался цел, но клок густого меха на месте ранения испугал её куда сильнее, чем мог бы вид собственных кишок. Она провела по нему рукой, подёргала... Нет, мех не прилип. Он растёт из неё. В ужасе Айникки поспешила прикрыть его шёлком своих одеяний и упустила момент появления двуногой лисицы.
Степнячка тихо вскрикнула и вскочила на ноги, но быстро поняла, что это всего-навсего слуга и навредить ей явно не желает. Кое-как Айникки взяла себя в руки. Аппетитный вид ломтиков рыбы заставил её рот наполниться слюной, но сначала следовало разобраться в происходящем.
— Хроанар? — дрожащим голосом переспросила девушка. — Г-где я?! Кто вы? Я... я была не одна! Мой спутник здесь?
>>613233
Слова Айникки не впечатлили Ортога, как и поток речи Лироя. Степнячка не отводила взгляд от Ортога. Она видела, как с каждой минутой всё ближе становится конец её путешествия в Уилдерфорд. И конец её жизни, скорее всего.
Купец резким жестом прервал солдата. Его решение не стало для Айникки неожиданностью. Хельга и Дори попытались заступиться за неё с Лео, но ясно было, что Ортога уже не переубедить. Розенкорд попытался сопротивляться, но ребята купца тут же вырубили его.
— Ортог, оставь хоть Лео, он же вам нужен! — воскликнула Айникки с последней и бесполезной попытке образумить купца.
Конечно, слушать её он не стал. Степнячку и врача закинули на спину дохлого коня, которого погнали на юг. Скакал он стремительно и неутомимо. Повязка быстро разошлась и Айникки захотелось выть от боли. Лео всё не приходил в себя.
«К утру мои кишки разбросает по всей сраной пустыне», — мрачно думала Айникки, скрючившись на чёрной спине коня. Забвение она встретила с неожиданной радостью, омраченной лишь беспокойством о судьбе близняшек.
Проснуться степнячка не надеялась. Проснуться в окружении практически безвкусной роскоши в шёлковых одеяниях — не могла и мечтать. На секунду ей показалось, что конь привёз её в тот самый Уилдерфорд. Нет, слишком глупая мысль!
Айникки поспешила проверить свои раны. Её живот оказался цел, но клок густого меха на месте ранения испугал её куда сильнее, чем мог бы вид собственных кишок. Она провела по нему рукой, подёргала... Нет, мех не прилип. Он растёт из неё. В ужасе Айникки поспешила прикрыть его шёлком своих одеяний и упустила момент появления двуногой лисицы.
Степнячка тихо вскрикнула и вскочила на ноги, но быстро поняла, что это всего-навсего слуга и навредить ей явно не желает. Кое-как Айникки взяла себя в руки. Аппетитный вид ломтиков рыбы заставил её рот наполниться слюной, но сначала следовало разобраться в происходящем.
— Хроанар? — дрожащим голосом переспросила девушка. — Г-где я?! Кто вы? Я... я была не одна! Мой спутник здесь?
Слова Айникки не впечатлили Ортога, как и поток речи Лироя. Степнячка не отводила взгляд от Ортога. Она видела, как с каждой минутой всё ближе становится конец её путешествия в Уилдерфорд. И конец её жизни, скорее всего.
Купец резким жестом прервал солдата. Его решение не стало для Айникки неожиданностью. Хельга и Дори попытались заступиться за неё с Лео, но ясно было, что Ортога уже не переубедить. Розенкорд попытался сопротивляться, но ребята купца тут же вырубили его.
— Ортог, оставь хоть Лео, он же вам нужен! — воскликнула Айникки с последней и бесполезной попытке образумить купца.
Конечно, слушать её он не стал. Степнячку и врача закинули на спину дохлого коня, которого погнали на юг. Скакал он стремительно и неутомимо. Повязка быстро разошлась и Айникки захотелось выть от боли. Лео всё не приходил в себя.
«К утру мои кишки разбросает по всей сраной пустыне», — мрачно думала Айникки, скрючившись на чёрной спине коня. Забвение она встретила с неожиданной радостью, омраченной лишь беспокойством о судьбе близняшек.
Проснуться степнячка не надеялась. Проснуться в окружении практически безвкусной роскоши в шёлковых одеяниях — не могла и мечтать. На секунду ей показалось, что конь привёз её в тот самый Уилдерфорд. Нет, слишком глупая мысль!
Айникки поспешила проверить свои раны. Её живот оказался цел, но клок густого меха на месте ранения испугал её куда сильнее, чем мог бы вид собственных кишок. Она провела по нему рукой, подёргала... Нет, мех не прилип. Он растёт из неё. В ужасе Айникки поспешила прикрыть его шёлком своих одеяний и упустила момент появления двуногой лисицы.
Степнячка тихо вскрикнула и вскочила на ноги, но быстро поняла, что это всего-навсего слуга и навредить ей явно не желает. Кое-как Айникки взяла себя в руки. Аппетитный вид ломтиков рыбы заставил её рот наполниться слюной, но сначала следовало разобраться в происходящем.
— Хроанар? — дрожащим голосом переспросила девушка. — Г-где я?! Кто вы? Я... я была не одна! Мой спутник здесь?
91 Кб, 739x1081Айникки
— Имя данное мне королём Хроанаром, тем, чья Багряная Рука убивает... — лисица вновь пустилась в перечисление титулов короля Хроанара, — Финья, и я рада угождать всем желаниям гостьи моего повелителя! Вы находитесь в Башне Плоти, месте, где он плетёт полотно жизней! Ваш спутник также наслаждается его гостеприимством в отдельных покоях, более подходящих для его четырёхногой породы! — существо общалось с Айникки вежливо, сопровождая каждый ответ учтивым поклоном, но девушке чудилось в его поведении некая заученность, словно у хорошо выдрессированного попугая или мартышки.
— Имя данное мне королём Хроанаром, тем, чья Багряная Рука убивает... — лисица вновь пустилась в перечисление титулов короля Хроанара, — Финья, и я рада угождать всем желаниям гостьи моего повелителя! Вы находитесь в Башне Плоти, месте, где он плетёт полотно жизней! Ваш спутник также наслаждается его гостеприимством в отдельных покоях, более подходящих для его четырёхногой породы! — существо общалось с Айникки вежливо, сопровождая каждый ответ учтивым поклоном, но девушке чудилось в его поведении некая заученность, словно у хорошо выдрессированного попугая или мартышки.
>>613388
Сбитая с толку Айникки пялилась на лисицу и даже не думала прервать перечисление титулов её господина. Услышав о «четырехногой породе» степнячка испугалась, что с Лео произошло нечто ужасное, о чём она лишь смутно подумала при виде клока шерсти у себя на животе.
Затем она поняла, что речь идёт о коне, и хлопнула себя по лбу. Тем не менее, спокойнее Айникки не стало. Говорящие двуногие звери в роскошной башне посреди ржавой пустыни, мех... В этой ситуации она невольно ощущала жуткое чувство.
Но сначала следует узнать о судьбе Лео! Ведь из-за неё алхимика ударили по голове и выгнали прочь, в пустыню, на верную смерть. Айникки не сомневалась, что с ним всё хорошо, нужно лишь убедиться в этом.
— Нет-нет, другой спутник! Человек, как я, только со светлой кожей и мужчина! Он ехал со мной. Он здесь?
Сбитая с толку Айникки пялилась на лисицу и даже не думала прервать перечисление титулов её господина. Услышав о «четырехногой породе» степнячка испугалась, что с Лео произошло нечто ужасное, о чём она лишь смутно подумала при виде клока шерсти у себя на животе.
Затем она поняла, что речь идёт о коне, и хлопнула себя по лбу. Тем не менее, спокойнее Айникки не стало. Говорящие двуногие звери в роскошной башне посреди ржавой пустыни, мех... В этой ситуации она невольно ощущала жуткое чувство.
Но сначала следует узнать о судьбе Лео! Ведь из-за неё алхимика ударили по голове и выгнали прочь, в пустыню, на верную смерть. Айникки не сомневалась, что с ним всё хорошо, нужно лишь убедиться в этом.
— Нет-нет, другой спутник! Человек, как я, только со светлой кожей и мужчина! Он ехал со мной. Он здесь?
568 Кб, 1319x1075Айникки
Лисица на некоторое время замолкла, задумавшись,
— Ваш спутник вёз лишь вас, когда вас нашли в пустыне люди Короля Хроанара, того... — и вновь лисица пустилась в перечисление титулов своего повелителя. Айникки на миг, всего на миг, но показалось, что лисица что-то не договаривает. Лисица отвесила очередной поклон,
— Могу ли я чем-то послужить гостье Хроанара, того, чья..?
Лисица на некоторое время замолкла, задумавшись,
— Ваш спутник вёз лишь вас, когда вас нашли в пустыне люди Короля Хроанара, того... — и вновь лисица пустилась в перечисление титулов своего повелителя. Айникки на миг, всего на миг, но показалось, что лисица что-то не договаривает. Лисица отвесила очередной поклон,
— Могу ли я чем-то послужить гостье Хроанара, того, чья..?
«...вёз лишь вас».
— Я очень благодарна вам за спасение, — затараторила степнячка, — но больше не могу обременять вас своим присутствием! Пожалуйста, дайте мне бурдюк с водой и коня! Похоже, мой друг потерялся в пустыне и я должна найти его, пока он не ушёл далеко или не погиб!
Если Лео свалился по дороге, Айникки его гибель себе не простит. Он её спас, его прогнали из-за неё — довольно ему страдать из-за вспыльчивой бабы! Она должна найти его!
Только затем она вдруг поняла, что всё может быть куда хуже.
— А... Давно вы меня нашли?!
— Я очень благодарна вам за спасение, — затараторила степнячка, — но больше не могу обременять вас своим присутствием! Пожалуйста, дайте мне бурдюк с водой и коня! Похоже, мой друг потерялся в пустыне и я должна найти его, пока он не ушёл далеко или не погиб!
Если Лео свалился по дороге, Айникки его гибель себе не простит. Он её спас, его прогнали из-за неё — довольно ему страдать из-за вспыльчивой бабы! Она должна найти его!
Только затем она вдруг поняла, что всё может быть куда хуже.
— А... Давно вы меня нашли?!
123 Кб, 1000x1000Айникки
— Больше десяти дней прошло с тех пор, как вы и ваш спутник гостите в Башне Плоти. — лисица учтиво наклонила голову, словно выражая соболезнования Айникки, — Если позволено будет сказать той-что-позже-стала-человеком... — лисица сделала паузу и сочтя молчание степнячки за одобрение, продолжила, — Вы одна и не знаете этих земель, но пусть не тревожится ваше сердце. Повелитель Хроанар пошлёт своих подданных, протянуть ему руку помощи... или горсть земли, если спутник ваш оставил этот мир... — и опять, при всей учтивости странного существа, проскользнула в её словах некая заученность... или неискренность.
— Больше десяти дней прошло с тех пор, как вы и ваш спутник гостите в Башне Плоти. — лисица учтиво наклонила голову, словно выражая соболезнования Айникки, — Если позволено будет сказать той-что-позже-стала-человеком... — лисица сделала паузу и сочтя молчание степнячки за одобрение, продолжила, — Вы одна и не знаете этих земель, но пусть не тревожится ваше сердце. Повелитель Хроанар пошлёт своих подданных, протянуть ему руку помощи... или горсть земли, если спутник ваш оставил этот мир... — и опять, при всей учтивости странного существа, проскользнула в её словах некая заученность... или неискренность.
>>613527
Айникки бессильно опустилась на ложе из шкур. Теперь надежда на то, что Лео остался жив, исчезающе мала. Конечно, могло случиться чудо... Может, он смог отыскать караван и те приняли его обратно?
И всё же, скорее всего, бедный Розенкорд погиб в пустыне. Из-за неё. Хоть Айникки не покидало чувство, что лисица что-то недоговаривает, пока размышлять об этом она не стала.
— Спасибо... спасибо тебе и твоему господину за спасение, — с трудом произнесла степнячка.
Что же ей делать дальше? Попросить у хозяина башни припасов и продолжить путь через пустыню самостоятельно? Нагнать Ортога уже вряд ли получится, особенно на том коне, что им с Лео "отдали". Пожалуй, стоит поговорить с этим Хроанаром и расспросить, где же находится эта башня и как далеко цивилизация.
— Я бы... я бы хотела встретиться с твоим господином, если это возможно. Или с его представителем. Отблагодарить за помощь и узнать о том, куда меня занесло. Я, эм, отстала от своих спутников, мне придётся продолжать путь своими силами...
Когда лисица оставила степнячку наедине, Айникки с любопытством проверила дверь, через которую слуга ушла, а затем заглянула в другу, надеясь там отыскать какие-нибудь принадлежности для умывания. Бритву, в первую очередь — один взгляд на клок шерсти, что торчит из мускулистого живота, приводит Айникки в ужас.
Айникки бессильно опустилась на ложе из шкур. Теперь надежда на то, что Лео остался жив, исчезающе мала. Конечно, могло случиться чудо... Может, он смог отыскать караван и те приняли его обратно?
И всё же, скорее всего, бедный Розенкорд погиб в пустыне. Из-за неё. Хоть Айникки не покидало чувство, что лисица что-то недоговаривает, пока размышлять об этом она не стала.
— Спасибо... спасибо тебе и твоему господину за спасение, — с трудом произнесла степнячка.
Что же ей делать дальше? Попросить у хозяина башни припасов и продолжить путь через пустыню самостоятельно? Нагнать Ортога уже вряд ли получится, особенно на том коне, что им с Лео "отдали". Пожалуй, стоит поговорить с этим Хроанаром и расспросить, где же находится эта башня и как далеко цивилизация.
— Я бы... я бы хотела встретиться с твоим господином, если это возможно. Или с его представителем. Отблагодарить за помощь и узнать о том, куда меня занесло. Я, эм, отстала от своих спутников, мне придётся продолжать путь своими силами...
Когда лисица оставила степнячку наедине, Айникки с любопытством проверила дверь, через которую слуга ушла, а затем заглянула в другу, надеясь там отыскать какие-нибудь принадлежности для умывания. Бритву, в первую очередь — один взгляд на клок шерсти, что торчит из мускулистого живота, приводит Айникки в ужас.
Айникки
Двухстворчатая дверь поддалась по первому нажатию. За ней обнаружился длинный коридор, застеленный пропахшим мочой красно-золотым ковром. Прямо напротив имелась одна дверь, ещё пара дверей имелась по левую и правую руку от степнячки. Дверь в дальнем конце помещения, выводила в пропахшую бумагой комнату, заваленную полуистлевшими свитками. Прямо напротив и по левую руку имелось по паре дверей.
Двухстворчатая дверь поддалась по первому нажатию. За ней обнаружился длинный коридор, застеленный пропахшим мочой красно-золотым ковром. Прямо напротив имелась одна дверь, ещё пара дверей имелась по левую и правую руку от степнячки. Дверь в дальнем конце помещения, выводила в пропахшую бумагой комнату, заваленную полуистлевшими свитками. Прямо напротив и по левую руку имелось по паре дверей.
>>613661
Айникки поморщилась от ударившего в нос запаха мочи. Вполне можно предположить, что остальные обитатели здания тоже звероподобные. И манеры у них как у животных!
Степнячке захотелось скорее вернуться обратно и поискать бритву. Но любопытство оказалось сильнее, а потому она шагнула вперёд, стараясь не касаться ковра всей стопой, и приоткрыла дверь напротив. Интересно, есть ли в башне другие жители?
Айникки поморщилась от ударившего в нос запаха мочи. Вполне можно предположить, что остальные обитатели здания тоже звероподобные. И манеры у них как у животных!
Степнячке захотелось скорее вернуться обратно и поискать бритву. Но любопытство оказалось сильнее, а потому она шагнула вперёд, стараясь не касаться ковра всей стопой, и приоткрыла дверь напротив. Интересно, есть ли в башне другие жители?
52 Кб, 700x460Айникки
В зале, куда прошла степнячка, хранились разнообразнейшие инструменты, изобретённые разумными существами для убийства других разумных и не слишком существ. Глаза разбегались от обилия всевозможного оружия, которыми были увешаны стены, начиная с каменных ножей, топоров и копий на западной стене и заканчивая мечами, алебардами и самострелами на стене восточной. Металл давно не чищенных клинков тронула ржавчина, но кое-что годилось в дело и сейчас. Южную стену украшал огромный, шагов двадцать в ширину гобелен, изображающий гордых и благородных эльфов в белых открытых одеяниях на фоне волшебного города, чьи башни уходили в самые небеса. Обступив высокого эльфа в красно-золотой мантии, одни из них потрошили его тело, а другие отсекали ему голову и члены, орудуя обсидиановыми ножами и топориками. Особенное внимание привлекал нож, формой напоминающий многолучевую звезду, которым отрезали голову облачённого в красное эльфа. Подобный же нож имелся среди оружия, разложенного в зале. За пышным гобеленом, Айникки не сразу заметила ещё одну овальную дверцу. А приглядевшись, девушка заметила кое-что ещё — арбалет-репетир характерной формы и вида, принадлежавший Леонарду Розенкорду и ныне висящий на западной стене, рядом с гобеленом. Из оставленного за спиной коридора, послышался приглушённый ковром и стенами стук копыт.
В зале, куда прошла степнячка, хранились разнообразнейшие инструменты, изобретённые разумными существами для убийства других разумных и не слишком существ. Глаза разбегались от обилия всевозможного оружия, которыми были увешаны стены, начиная с каменных ножей, топоров и копий на западной стене и заканчивая мечами, алебардами и самострелами на стене восточной. Металл давно не чищенных клинков тронула ржавчина, но кое-что годилось в дело и сейчас. Южную стену украшал огромный, шагов двадцать в ширину гобелен, изображающий гордых и благородных эльфов в белых открытых одеяниях на фоне волшебного города, чьи башни уходили в самые небеса. Обступив высокого эльфа в красно-золотой мантии, одни из них потрошили его тело, а другие отсекали ему голову и члены, орудуя обсидиановыми ножами и топориками. Особенное внимание привлекал нож, формой напоминающий многолучевую звезду, которым отрезали голову облачённого в красное эльфа. Подобный же нож имелся среди оружия, разложенного в зале. За пышным гобеленом, Айникки не сразу заметила ещё одну овальную дверцу. А приглядевшись, девушка заметила кое-что ещё — арбалет-репетир характерной формы и вида, принадлежавший Леонарду Розенкорду и ныне висящий на западной стене, рядом с гобеленом. Из оставленного за спиной коридора, послышался приглушённый ковром и стенами стук копыт.
>>613705
Айникки невольно присвистнула при виде такого впечатляющего арсенала прямо напротив её комнаты. Можно не сомневаться, что пленницей её вряд ли считают...
Вид гобелена заставил с грустью вспомнить о Дори, а не впечатлил эпичной жестокостью изображённого действа, но слишком долго рассматривать его она не стала, внимательно изучая оружие в помещении. Интересно выглядела дверца за гобеленом — может, там хранится что-то более интересное?
А затем Айникки увидела арбалет. Арбалет Лео, оружие весьма приметное. Вряд ли второй такой может попасться посреди пустыни...
Они её обманули!
Степнячка немедленно пришла в ярость. Попадись ей сейчас лисица или её хозяин — в ход бы пошло всё оружие из этого арсенала! Зачем они соврали ей? И что они сделали с Розенкордом?
Айникки услышала стук копыт, но не стала возвращаться в свои покои. Она закрыла за собой дверь в оружейную, перекинула ремешок арбалета Лео через плечо и схватила саблю наиболее приличного вида, лезвием которой с опаской отодвинула гобелен. Шаг наверняка опрометчивый, но вряд ли зверолюди этой башни дадут ей честные ответы. Если вовсе оставят в живых до следующей ночи.
Айникки толкнула овальную дверцу.
Айникки невольно присвистнула при виде такого впечатляющего арсенала прямо напротив её комнаты. Можно не сомневаться, что пленницей её вряд ли считают...
Вид гобелена заставил с грустью вспомнить о Дори, а не впечатлил эпичной жестокостью изображённого действа, но слишком долго рассматривать его она не стала, внимательно изучая оружие в помещении. Интересно выглядела дверца за гобеленом — может, там хранится что-то более интересное?
А затем Айникки увидела арбалет. Арбалет Лео, оружие весьма приметное. Вряд ли второй такой может попасться посреди пустыни...
Они её обманули!
Степнячка немедленно пришла в ярость. Попадись ей сейчас лисица или её хозяин — в ход бы пошло всё оружие из этого арсенала! Зачем они соврали ей? И что они сделали с Розенкордом?
Айникки услышала стук копыт, но не стала возвращаться в свои покои. Она закрыла за собой дверь в оружейную, перекинула ремешок арбалета Лео через плечо и схватила саблю наиболее приличного вида, лезвием которой с опаской отодвинула гобелен. Шаг наверняка опрометчивый, но вряд ли зверолюди этой башни дадут ей честные ответы. Если вовсе оставят в живых до следующей ночи.
Айникки толкнула овальную дверцу.
460 Кб, 1024x1024Айникки
Следующая комната оказалась совершенна пуста, не считая разумеется вошедшей Айникки и странного существа в коротком тёмном платье, ловко орудующего метёлкой. Черты ящера и человека перемешались в облике этого создания причудливым и соблазнительным образом. Сверкающая зеленью чешуя, широкие полные бёдра, выпирающий из-под задравшегося платья длинный мясистый хвост и корона из медно-красных рогов, венчающая голову. Несмотря на свой сильно отличающийся от человеческого вид, создание было прекрасно, напоминая драконов из старых легенд.
С вытянутого лица на Айникки уставились зелёные, человеческие глаза, полные скрываемой печали,
— Чем я могу помочь гостье Хронара-повелителя? — бойко вопросило создание, перехватив метёлку точно клинок. Забавно, но в её позе степнячке почудилась одна из боевых стоек, популярных в имперских землях.
Кроме двери, через которую вошла Айникки, в помещении имелись ещё две: прямо напротив и по левую руку.
Следующая комната оказалась совершенна пуста, не считая разумеется вошедшей Айникки и странного существа в коротком тёмном платье, ловко орудующего метёлкой. Черты ящера и человека перемешались в облике этого создания причудливым и соблазнительным образом. Сверкающая зеленью чешуя, широкие полные бёдра, выпирающий из-под задравшегося платья длинный мясистый хвост и корона из медно-красных рогов, венчающая голову. Несмотря на свой сильно отличающийся от человеческого вид, создание было прекрасно, напоминая драконов из старых легенд.
С вытянутого лица на Айникки уставились зелёные, человеческие глаза, полные скрываемой печали,
— Чем я могу помочь гостье Хронара-повелителя? — бойко вопросило создание, перехватив метёлку точно клинок. Забавно, но в её позе степнячке почудилась одна из боевых стоек, популярных в имперских землях.
Кроме двери, через которую вошла Айникки, в помещении имелись ещё две: прямо напротив и по левую руку.
>>613731
Айникки почти не удивилась тому, что перед ней оказалась двуногая ящерица в коротком платье. Вполне можно догадаться, что жители башни отличаются разнообразием...
Но всё же эта ящерка куда интереснее лисы-служанки. Метлу держит так бывалый солдат копьё! А эти бедра — уж Айникки знала толк в красоте и такой фигуре вполне могла позавидовать. Пожалуй, эта служанка может степнячке помочь с её делами.
— Тише, ящерка, я просто осматриваюсь! — сказала Айникки, опуская саблю. — Ты давно тут живёшь? Покажешь, где конюшня?
Айникки почти не удивилась тому, что перед ней оказалась двуногая ящерица в коротком платье. Вполне можно догадаться, что жители башни отличаются разнообразием...
Но всё же эта ящерка куда интереснее лисы-служанки. Метлу держит так бывалый солдат копьё! А эти бедра — уж Айникки знала толк в красоте и такой фигуре вполне могла позавидовать. Пожалуй, эта служанка может степнячке помочь с её делами.
— Тише, ящерка, я просто осматриваюсь! — сказала Айникки, опуская саблю. — Ты давно тут живёшь? Покажешь, где конюшня?
160 Кб, 1280x720Айникки
— У "ящерки" между прочим имя есть, обезьянка! Зови меня Эмили. Эмили Холодная! — отбросив в сторону всякую вежливость, произнесло создание, ткнув Айникки кончиком метёлки в грудь, — Сваливай отсюда, пока цела! Тебе назад и в левую дверь по коридору! Поверь, своего коня тебе лучше не видеть!
— У "ящерки" между прочим имя есть, обезьянка! Зови меня Эмили. Эмили Холодная! — отбросив в сторону всякую вежливость, произнесло создание, ткнув Айникки кончиком метёлки в грудь, — Сваливай отсюда, пока цела! Тебе назад и в левую дверь по коридору! Поверь, своего коня тебе лучше не видеть!
>>613826
Айникки поспешила использовать одну из самых невинных своих улыбок и развела руки в стороны, демонстрируя свою безобидность. Отправляться по названному направлению степнячка не спешила.
— Ящерицу посреди пустыни зовут Эмили Холодная? — она едва сдержала смешок. — Эмили, понимаешь... у меня за спиной арбалет человека, которому я обязана жизнью. И который погиб из-за меня, как мне сказала эта лисица. В пустыне. Сказала, его не нашли... Я не люблю, когда мне лгут! Может, расскажешь, что тут происходит, а?
Айникки поспешила использовать одну из самых невинных своих улыбок и развела руки в стороны, демонстрируя свою безобидность. Отправляться по названному направлению степнячка не спешила.
— Ящерицу посреди пустыни зовут Эмили Холодная? — она едва сдержала смешок. — Эмили, понимаешь... у меня за спиной арбалет человека, которому я обязана жизнью. И который погиб из-за меня, как мне сказала эта лисица. В пустыне. Сказала, его не нашли... Я не люблю, когда мне лгут! Может, расскажешь, что тут происходит, а?
12 Кб, 197x222Айникки
— Эй, я не всегда была "ящеркой", обезьянка! — стук копыт приблизился и создание, представившееся Эмили, ухватило Айникки за руку, потянув степнячку к двери напротив, — Пошли, поболтаем в укромном местечке!
За следующей дверцей, находилась кладовая. На протянутых под потолком верёвках висели связки вяленых и сушёных рыб, сосиски и окорока. На глыбах голубоватого льда, невесть каким образом появившегося посреди пустыни, лежали туши всевозможных зверей, птиц, рыб и иных морских обитателей. Ближе к лестнице наверх у южной стены, стояли глиняные горшки с мёдом, маслом и вином. Там же висели веники пряных трав. По левую руку виднелась ещё одна дверь.
Проведя Айникки меж ларей с разными лакомствами, ящерица продолжила,
— А ничего хорошего! И тебя я понимаю прекрасно, — в голосе ящерицы прорезалась злость, — У самой товарищ здесь сгинул, когда с мечом пробиться попытался! Он до последнего стоял, а я... — ящерица скривила мордочку, явно вспомнив что-то неприятное, — А мне своя шкура дороже оказалась. Хронар, который здесь всем заправляет, он из человеков зверей лепит! И наоборот, как его королевскому величеству заблагорассудится! Мы в Вильдерфорт шли, морским путём, да не вывезла кривая... — вкратце рассказав историю пути до башни, ящерица продолжила, — Арвин с боем прорваться попытался, да куда там... Положили его, а нас с Хофф... Лучше тебе не видеть, что с нею сделали! Ничего ты тут не найдёшь, только сама сгинешь. Он же ещё, он не изменял тебя?
— Эй, я не всегда была "ящеркой", обезьянка! — стук копыт приблизился и создание, представившееся Эмили, ухватило Айникки за руку, потянув степнячку к двери напротив, — Пошли, поболтаем в укромном местечке!
За следующей дверцей, находилась кладовая. На протянутых под потолком верёвках висели связки вяленых и сушёных рыб, сосиски и окорока. На глыбах голубоватого льда, невесть каким образом появившегося посреди пустыни, лежали туши всевозможных зверей, птиц, рыб и иных морских обитателей. Ближе к лестнице наверх у южной стены, стояли глиняные горшки с мёдом, маслом и вином. Там же висели веники пряных трав. По левую руку виднелась ещё одна дверь.
Проведя Айникки меж ларей с разными лакомствами, ящерица продолжила,
— А ничего хорошего! И тебя я понимаю прекрасно, — в голосе ящерицы прорезалась злость, — У самой товарищ здесь сгинул, когда с мечом пробиться попытался! Он до последнего стоял, а я... — ящерица скривила мордочку, явно вспомнив что-то неприятное, — А мне своя шкура дороже оказалась. Хронар, который здесь всем заправляет, он из человеков зверей лепит! И наоборот, как его королевскому величеству заблагорассудится! Мы в Вильдерфорт шли, морским путём, да не вывезла кривая... — вкратце рассказав историю пути до башни, ящерица продолжила, — Арвин с боем прорваться попытался, да куда там... Положили его, а нас с Хофф... Лучше тебе не видеть, что с нею сделали! Ничего ты тут не найдёшь, только сама сгинешь. Он же ещё, он не изменял тебя?
>>613837
Рассказ Эмили был слишком невероятным, чтобы поверить в него сразу — но других поводов для сомнений у Айникки просто не было.
— Я... я не знаю, я пришла в себя не больше часа назад, — растерянно ответила степнячка, а затем продемонстрировала ящерице клок шерсти на животе. — Но у него явно есть на меня планы! Но я не хочу превратиться в псину, или в козу, не знаю, что он там придумал, не хочу!
Айникки окинула взглядом горы пищи вокруг.
— Я с караваном тоже ехала в Уилдерфорт, была там охранником. Пока с Лео не зарубила пару ублюдков, которые хотели изнасиловать маленькую девочку. Меня ранили, а затем нас двоих сразу и выгнали. Посадили на дохлого коня и погнали в пустыню. Хроанар, похоже, спас меня... но я не стану его игрушкой! Я должна сбежать! Мы должны сбежать, Эмили! Вряд ли ты здесь только пыль убираешь, а?
Айникки хлопнула Эмили по крепкому чешуйчатому бедру.
— Вдвоём мы придумаем что поумнее. Иначе я тоже попробую прорваться с мечом! Этому демону не сломить меня, кохтаёрда, узнает он, как иметь дело со степняками. Ты поможешь мне?
Рассказ Эмили был слишком невероятным, чтобы поверить в него сразу — но других поводов для сомнений у Айникки просто не было.
— Я... я не знаю, я пришла в себя не больше часа назад, — растерянно ответила степнячка, а затем продемонстрировала ящерице клок шерсти на животе. — Но у него явно есть на меня планы! Но я не хочу превратиться в псину, или в козу, не знаю, что он там придумал, не хочу!
Айникки окинула взглядом горы пищи вокруг.
— Я с караваном тоже ехала в Уилдерфорт, была там охранником. Пока с Лео не зарубила пару ублюдков, которые хотели изнасиловать маленькую девочку. Меня ранили, а затем нас двоих сразу и выгнали. Посадили на дохлого коня и погнали в пустыню. Хроанар, похоже, спас меня... но я не стану его игрушкой! Я должна сбежать! Мы должны сбежать, Эмили! Вряд ли ты здесь только пыль убираешь, а?
Айникки хлопнула Эмили по крепкому чешуйчатому бедру.
— Вдвоём мы придумаем что поумнее. Иначе я тоже попробую прорваться с мечом! Этому демону не сломить меня, кохтаёрда, узнает он, как иметь дело со степняками. Ты поможешь мне?
479 Кб, 700x1250Айникки
Хлопнув ящера по бедру, степнячка невольно задержала на нём ладонь — настолько приятным оказалось прикосновение к горячим и упругим чреслам ящерицы, покрытым шершавой на ощупь чешуёй. Хвост пришёл в движение, шлёпнув Айникки по излишне долго задержавшейся руке,
— Вижу, что ты и правда пришла в себя... Дай гляну! — ящерица протянула лапу и щекотнув девушку когтями по рёбрам, решительно откинула в сторону край шёлковой рубашки, — Да, — выдала она, прищёлкнув языком, — У меня всё так же начиналось... Сперва едва-едва чешуя пошла, а потом и недели не прошло... Уж не знаю, успокоит ли это тебя, но шерсть козья! — ящерица замолкла и дослушав короткий рассказ степнячки до конца, заметила, — А куда нам идти? Скоро ты не хуже меня изменишься и уж поверь, если и есть способ обратиться, мне он неведом! А так помогу. Может, нам лучше умереть, чем служить потехой этому... этому Хронару! — во время разговора, ящерица медленно подбиралась ближе, пока не подошла к степнячке вплотную. Сквозь тонкую ткань платья прощупывалась небольшая, но аккуратная грудь.
Хлопнув ящера по бедру, степнячка невольно задержала на нём ладонь — настолько приятным оказалось прикосновение к горячим и упругим чреслам ящерицы, покрытым шершавой на ощупь чешуёй. Хвост пришёл в движение, шлёпнув Айникки по излишне долго задержавшейся руке,
— Вижу, что ты и правда пришла в себя... Дай гляну! — ящерица протянула лапу и щекотнув девушку когтями по рёбрам, решительно откинула в сторону край шёлковой рубашки, — Да, — выдала она, прищёлкнув языком, — У меня всё так же начиналось... Сперва едва-едва чешуя пошла, а потом и недели не прошло... Уж не знаю, успокоит ли это тебя, но шерсть козья! — ящерица замолкла и дослушав короткий рассказ степнячки до конца, заметила, — А куда нам идти? Скоро ты не хуже меня изменишься и уж поверь, если и есть способ обратиться, мне он неведом! А так помогу. Может, нам лучше умереть, чем служить потехой этому... этому Хронару! — во время разговора, ящерица медленно подбиралась ближе, пока не подошла к степнячке вплотную. Сквозь тонкую ткань платья прощупывалась небольшая, но аккуратная грудь.
Ящерица вдруг оказалась тёплой и весьма приятной на ощупь, при том, что змей и им подобных Айникки никогда не любила. Впрочем, долго щупать себя Эмили не позволила и после удара (ишь ты, а хвостом владеть она наловчилась!) пристыженная степнячка убрала руку.
— Может, волшебство Хроанара прекратит действовать за пределами башни и обращение повернётся вспять, — неуверенно предположила Айникки. — А если и нет, то с такой внешностью в Уилдерфорте мы не пропадём...
Смущённая неожиданной близостью к Эмили, Айникки попыталась улыбнуться собственной шутке.
— В места, через которые проходил наш караван, я возвращаться не хочу. Нужно собрать припасы и найти лошадей, а всадница я хорошая... И придумать, как покинуть башню. Хорошо, что оружие здесь совсем рядом!
— Может, волшебство Хроанара прекратит действовать за пределами башни и обращение повернётся вспять, — неуверенно предположила Айникки. — А если и нет, то с такой внешностью в Уилдерфорте мы не пропадём...
Смущённая неожиданной близостью к Эмили, Айникки попыталась улыбнуться собственной шутке.
— В места, через которые проходил наш караван, я возвращаться не хочу. Нужно собрать припасы и найти лошадей, а всадница я хорошая... И придумать, как покинуть башню. Хорошо, что оружие здесь совсем рядом!
34 Кб, 480x360Айникки
— Лошадей... — Эмили хмыкнула и оскалила острые зубки в невесёлой гримасе, — Уверена, что хочешь это увидеть? Ладно, пошли! — ухватив степнячку за руку, ящер повела её назад, по анфиладе комнат. У дверей, ведущих в коридор, ящерица замерла, приложив ухо к стене, — Кажется всё чисто, идём! — произнесла она минуту спустя и потащила Айникки дальше, обратно в обставленную с безвкусной роскошью спальню, а затем и через помещение, наполненное ароматами бумаги и пергамента.
Пройдя через дверь напротив и спустившись по лестнице, девушки оказались в подземельях башни. Сине-зелёный свет, горящий во всех помещениях башни, тут был гораздо слабее и едва рассеивал царящий здесь мрак. Направившись прямо во мрак, Эмили выбрала одну из шести, одинаковых на вид дверей и долго шла по длинному тёмному коридору, ведя за собой Айникки, пока девушки не добрались до дверей очередного помещения. Эмили на секунду задержалась, бросив вопросительный взгляд на Айникки,
— Уверена? — после чего распахнула дверь настежь.
Внутри тёмной комнаты, освещаемой тусклым синеватым светом, стоял крепкий мускусный запах. Запах мужественности, силы и надёжности. Вдохнув полной грудью, Айникки ощутила в воздухе специфические травяные нотки, напомнившие ей о мейстере Розенкорде, вступившемся за неё и пострадавшим за свою смелость. Оба запаха были одновременно знакомы и незнакомы степнячке. Во тьме послышалось какое-то движение, а затем из мрака проступили очертания громадного зверя... Права была Эмили, когда отговаривала степнячку от визита сюда, но теперь уже поздно было поворачивать обратно. В полосе синеватого света, отбрасываемого наростами на стенах, показалось нечто, напоминающее вороного жеребца, передвигающегося на четвереньках,
— Ай-ай-ай-яйи-ики! — заржало чудовище смутно знакомым голосом.
— Лошадей... — Эмили хмыкнула и оскалила острые зубки в невесёлой гримасе, — Уверена, что хочешь это увидеть? Ладно, пошли! — ухватив степнячку за руку, ящер повела её назад, по анфиладе комнат. У дверей, ведущих в коридор, ящерица замерла, приложив ухо к стене, — Кажется всё чисто, идём! — произнесла она минуту спустя и потащила Айникки дальше, обратно в обставленную с безвкусной роскошью спальню, а затем и через помещение, наполненное ароматами бумаги и пергамента.
Пройдя через дверь напротив и спустившись по лестнице, девушки оказались в подземельях башни. Сине-зелёный свет, горящий во всех помещениях башни, тут был гораздо слабее и едва рассеивал царящий здесь мрак. Направившись прямо во мрак, Эмили выбрала одну из шести, одинаковых на вид дверей и долго шла по длинному тёмному коридору, ведя за собой Айникки, пока девушки не добрались до дверей очередного помещения. Эмили на секунду задержалась, бросив вопросительный взгляд на Айникки,
— Уверена? — после чего распахнула дверь настежь.
Внутри тёмной комнаты, освещаемой тусклым синеватым светом, стоял крепкий мускусный запах. Запах мужественности, силы и надёжности. Вдохнув полной грудью, Айникки ощутила в воздухе специфические травяные нотки, напомнившие ей о мейстере Розенкорде, вступившемся за неё и пострадавшим за свою смелость. Оба запаха были одновременно знакомы и незнакомы степнячке. Во тьме послышалось какое-то движение, а затем из мрака проступили очертания громадного зверя... Права была Эмили, когда отговаривала степнячку от визита сюда, но теперь уже поздно было поворачивать обратно. В полосе синеватого света, отбрасываемого наростами на стенах, показалось нечто, напоминающее вороного жеребца, передвигающегося на четвереньках,
— Ай-ай-ай-яйи-ики! — заржало чудовище смутно знакомым голосом.
На самом деле, Айникки быстро перехотелось знать, что Хроанар творит с лошадьми, но отказываться было уже поздно. Эмили потащила степнячку через коридоры и помещения башни (всё же она явно знает, как она устроена) в подземелье. Кто догадался размещать конюшни в подземелье?
— Н-нет! — сказала Айникки, когда ящерица распахнула дверь.
Пахло здесь почти как в нормальной конюшне — степнячке, что росла вместе с лошадьми, этот запах был как родной. Но к нему примешивались другие запахи, тоже смутное знакомые. Будто травы, с которыми возился Лео на привале...
— Лео! — восклинула Айникки и в ужасе прижала ладонь ко рту, пытаясь не завопить, когда из темноты вышло напоминающее жеребца существо.
Она не сомневалась, что несчастный узнал её и попытался произнести имя. Попытался, насколько позволяла изуродованная жутким колдовством гортань.
— Лео, ты жив! — на глаза Айникки навернулись слёзы. — Если бежать, то и его мы должны взять, Эмили! Т-только как же нам тогда уйти...
Степнячка шагнула к тому, кого считала Леонардом, собираясь хоть немного утешить несчастного.
— Н-нет! — сказала Айникки, когда ящерица распахнула дверь.
Пахло здесь почти как в нормальной конюшне — степнячке, что росла вместе с лошадьми, этот запах был как родной. Но к нему примешивались другие запахи, тоже смутное знакомые. Будто травы, с которыми возился Лео на привале...
— Лео! — восклинула Айникки и в ужасе прижала ладонь ко рту, пытаясь не завопить, когда из темноты вышло напоминающее жеребца существо.
Она не сомневалась, что несчастный узнал её и попытался произнести имя. Попытался, насколько позволяла изуродованная жутким колдовством гортань.
— Лео, ты жив! — на глаза Айникки навернулись слёзы. — Если бежать, то и его мы должны взять, Эмили! Т-только как же нам тогда уйти...
Степнячка шагнула к тому, кого считала Леонардом, собираясь хоть немного утешить несчастного.
269 Кб, 750x923Айникки
— Айя-яий! — вновь заржало существо, некогда бывшее Леонардом Розенкордом и бросилось навстречу степнячке, протягивая к девушке длинные руки, больше напоминающие лошадиные копыта, пытаясь заключить её в своих могучих объятиях. Айникки слишком поздно почувствовала угрозу в его намерениях...
— Айя-яий! — вновь заржало существо, некогда бывшее Леонардом Розенкордом и бросилось навстречу степнячке, протягивая к девушке длинные руки, больше напоминающие лошадиные копыта, пытаясь заключить её в своих могучих объятиях. Айникки слишком поздно почувствовала угрозу в его намерениях...
Айникки
Степнячка отшатнулась в сторону, уходя от захвата и тут же вновь встала в боевую стойку, готовясь отразить следующую атаку. Конечеловек метнулся вслед за степнячкой, оглашая подземелье диким ржанием и протягивая к девушке свои руки, покрытые буграми мышц. Зазвенела, натянувшись до предела, железная цепь, крепящаяся к обручу на шее конечеловека. Лео не оставлял упорных попыток дотянуться до девушки, фыркая и втягивая трепещущими бархатными ноздрями воздух, но цепь держала крепко. Эмили вновь оскалилась в грустной ухмылке,
— По-прежнему хочешь прокатиться на этом жеребце? Я б не советовала!
Степнячка отшатнулась в сторону, уходя от захвата и тут же вновь встала в боевую стойку, готовясь отразить следующую атаку. Конечеловек метнулся вслед за степнячкой, оглашая подземелье диким ржанием и протягивая к девушке свои руки, покрытые буграми мышц. Зазвенела, натянувшись до предела, железная цепь, крепящаяся к обручу на шее конечеловека. Лео не оставлял упорных попыток дотянуться до девушки, фыркая и втягивая трепещущими бархатными ноздрями воздух, но цепь держала крепко. Эмили вновь оскалилась в грустной ухмылке,
— По-прежнему хочешь прокатиться на этом жеребце? Я б не советовала!
Айникки оказалась слишком опрометчива, когда полезла к обезумевшему и измученному существу, которым стал бедный Лео. Она едва смогла избежать его захвата и вовремя отскочила назад — благо цепь удержала его от погони.
Степнячка с ужасом смотрела на Леонарда. В глазах предательски защипало.
— Чтоб меня, я не могу его бросить здесь! — Айникки в мучительных раздумиях прикусила губу. — Но и оставаться здесь не хочу — у меня же скоро рога вырастут! Забрать его мы вряд ли сможем...
На секунду ей показалось, что лучше убить беднягу из милосердия. Нет, она не сможет.
— Других лошадей н-нет? Если мы задержимся на день и Лео превратиться полностью... Ладно, давай собираться, а там решим. Есть куда собрать припасы?
Степнячка с ужасом смотрела на Леонарда. В глазах предательски защипало.
— Чтоб меня, я не могу его бросить здесь! — Айникки в мучительных раздумиях прикусила губу. — Но и оставаться здесь не хочу — у меня же скоро рога вырастут! Забрать его мы вряд ли сможем...
На секунду ей показалось, что лучше убить беднягу из милосердия. Нет, она не сможет.
— Других лошадей н-нет? Если мы задержимся на день и Лео превратиться полностью... Ладно, давай собираться, а там решим. Есть куда собрать припасы?
186 Кб, 700x301Айникки
— Не здесь! — шикнула на девушку Эмили, кинув обеспокоенный взгляд в глубины тёмного подземелья и потянула Айникки за руку. Девушки спешно покинули подземелье, сопровождаемые ржанием, в котором ещё чудилось что-то похожее на человеческую речь. Эмили провела Айникки по коридорам башни, обратно в кладовую. Затащив её в укромный уголок за баррикадой из мешков с мукой, ящерка наконец перевела дух и выслушала вопросы степнячки,
— А тебе этого жеребца не хватило? — пошутила Эмили, но тут же поправилась, — И-извини, я не подумала... Кем он тебе был?
Кроме разнообразной снеди, в кладовой имелись и подходящие для её переноски ёмкости, наполнив которые, Айникки могла обеспечить себя припасами, необходимыми для бегства от гостеприимства Хроанара.
— Не здесь! — шикнула на девушку Эмили, кинув обеспокоенный взгляд в глубины тёмного подземелья и потянула Айникки за руку. Девушки спешно покинули подземелье, сопровождаемые ржанием, в котором ещё чудилось что-то похожее на человеческую речь. Эмили провела Айникки по коридорам башни, обратно в кладовую. Затащив её в укромный уголок за баррикадой из мешков с мукой, ящерка наконец перевела дух и выслушала вопросы степнячки,
— А тебе этого жеребца не хватило? — пошутила Эмили, но тут же поправилась, — И-извини, я не подумала... Кем он тебе был?
Кроме разнообразной снеди, в кладовой имелись и подходящие для её переноски ёмкости, наполнив которые, Айникки могла обеспечить себя припасами, необходимыми для бегства от гостеприимства Хроанара.
>>614392
— Никем, — честно призналась Айникки. — Но он меня спас и... из-за меня его прогнали, из-за меня он теперь эта тварь. Я себя не прощу, если брошу его здесь...
Степнячка схватила первый из попавшихся на глаза мешок и принялась торопливо набивать его едой для долгого путешествия, стараясь выбирать то, что не испортиться в первый же день. Кроме того, она посчитала нужным оттянуть момент обнаружения грабежа и старалась брать еду с нижних полок, постоянно наклоняясь и выбирая что-нибудь получше. Кроме этого, Айникки постаралась разузнать у Эмили о башне.
— Не знаешь, сколько у Хроанара людей, сколько солдат? — начала степнчка засыпать ящерку вопросами. — Есть ли у них лошади или кентавры, которые помешают уйти пешком? Знаешь, где можно взять достаточно воды? Не видела ли каких-нибудь карт, чтобы можно было сориентироваться? Хорошо бы ещё найти мой доспех — в такой одежде в пустыне гулять не очень приятно...
— Никем, — честно призналась Айникки. — Но он меня спас и... из-за меня его прогнали, из-за меня он теперь эта тварь. Я себя не прощу, если брошу его здесь...
Степнячка схватила первый из попавшихся на глаза мешок и принялась торопливо набивать его едой для долгого путешествия, стараясь выбирать то, что не испортиться в первый же день. Кроме того, она посчитала нужным оттянуть момент обнаружения грабежа и старалась брать еду с нижних полок, постоянно наклоняясь и выбирая что-нибудь получше. Кроме этого, Айникки постаралась разузнать у Эмили о башне.
— Не знаешь, сколько у Хроанара людей, сколько солдат? — начала степнчка засыпать ящерку вопросами. — Есть ли у них лошади или кентавры, которые помешают уйти пешком? Знаешь, где можно взять достаточно воды? Не видела ли каких-нибудь карт, чтобы можно было сориентироваться? Хорошо бы ещё найти мой доспех — в такой одежде в пустыне гулять не очень приятно...
31 Кб, 600x278Айникки
Эмили на миг задумалась, поигрывая хвостом,
— Не меньше трёх дюжин и это только те, что в башне. Слышала у него есть несколько постов близ Порубежных гор. Сила здесь не поможет, а значит... — ящерка весело прищурилась, — Попробуем хитрость. Меньше всего охраны на главном входе и сегодня вечером на пост заступит Дрейк-псоглавец. Я знала Дрейка ещё до того, как Хронар превратил его в своего пса. Мы путешествовали вместе с ним на корабле, до того как шторм и встреча с Хронаром положили конец нашим странствиям. Дрейк считает себя мастером трёх клинков и в его навыках обращения двумя из них, я ни капельки не сомневаюсь... Не знаю, что Хронар с ним сделал или что ему пообещал, но Дрейк по-собачьи предан повелителю Башни Плоти и подкупить или уговорить его не выйдет. Но, — Эмили хитро улыбнулась и подняла палец, — Есть у него один недостаток. Дрейк из тех, кто ни одной юбки не пропустит... Мы могли бы этим воспользоваться и отвлечь его! Возвращайся в свои покои и жди вечера. Я соберу припасы и поищу более подходящие для побега одежды!
Время в заключении тянулось чудовищно медленно, хоть Айникки и не могла пожаловаться на грубое с собой обращение. Напротив, принимали её с поистине королевским великолепием. Но клетка остаётся клеткой, даже если её прутья из золота. Несколько раз лисица навещала девушку, осведомляясь о её желаниях и нуждах. Наконец наступил долгожданный вечер, о наступлении которого Айникки узнала исключительно по появлению своей новой знакомой Эмили. Эмили нацепила удобный походный плащ, почти полностью скрывающий её фигуру, однако намётанный глаз Айникки уловил очертания ножен под этим плащом. Кроме этого, ящерка разжилась ещё одним плащом и парой рюкзаков, один из которых она вручила степнячке. Следом за этим, ящерка извлекла из рюкзака свёрток, с триумфальным видом на мордочке, преподнеся его Айникки,
— Глянь, тебе там подарок!
Внутри свёртка обнаружилась кожанка и пара сапог, наличие которых для успешного бегства по пустыне значило пожалуй даже больше, чем крепость доспеха и острота клинка. Поманив Айникки за собой в коридор, застланный красно-золотым ковром, ящерка указала на высокую дверь по правую руку от них,
— Он там, прямо за дверью! Ну, что делать будем? Попробуем отвлечь или сразу нападём?
Эмили на миг задумалась, поигрывая хвостом,
— Не меньше трёх дюжин и это только те, что в башне. Слышала у него есть несколько постов близ Порубежных гор. Сила здесь не поможет, а значит... — ящерка весело прищурилась, — Попробуем хитрость. Меньше всего охраны на главном входе и сегодня вечером на пост заступит Дрейк-псоглавец. Я знала Дрейка ещё до того, как Хронар превратил его в своего пса. Мы путешествовали вместе с ним на корабле, до того как шторм и встреча с Хронаром положили конец нашим странствиям. Дрейк считает себя мастером трёх клинков и в его навыках обращения двумя из них, я ни капельки не сомневаюсь... Не знаю, что Хронар с ним сделал или что ему пообещал, но Дрейк по-собачьи предан повелителю Башни Плоти и подкупить или уговорить его не выйдет. Но, — Эмили хитро улыбнулась и подняла палец, — Есть у него один недостаток. Дрейк из тех, кто ни одной юбки не пропустит... Мы могли бы этим воспользоваться и отвлечь его! Возвращайся в свои покои и жди вечера. Я соберу припасы и поищу более подходящие для побега одежды!
Время в заключении тянулось чудовищно медленно, хоть Айникки и не могла пожаловаться на грубое с собой обращение. Напротив, принимали её с поистине королевским великолепием. Но клетка остаётся клеткой, даже если её прутья из золота. Несколько раз лисица навещала девушку, осведомляясь о её желаниях и нуждах. Наконец наступил долгожданный вечер, о наступлении которого Айникки узнала исключительно по появлению своей новой знакомой Эмили. Эмили нацепила удобный походный плащ, почти полностью скрывающий её фигуру, однако намётанный глаз Айникки уловил очертания ножен под этим плащом. Кроме этого, ящерка разжилась ещё одним плащом и парой рюкзаков, один из которых она вручила степнячке. Следом за этим, ящерка извлекла из рюкзака свёрток, с триумфальным видом на мордочке, преподнеся его Айникки,
— Глянь, тебе там подарок!
Внутри свёртка обнаружилась кожанка и пара сапог, наличие которых для успешного бегства по пустыне значило пожалуй даже больше, чем крепость доспеха и острота клинка. Поманив Айникки за собой в коридор, застланный красно-золотым ковром, ящерка указала на высокую дверь по правую руку от них,
— Он там, прямо за дверью! Ну, что делать будем? Попробуем отвлечь или сразу нападём?
31 Кб, 600x278Айникки
Эмили на миг задумалась, поигрывая хвостом,
— Не меньше трёх дюжин и это только те, что в башне. Слышала у него есть несколько постов близ Порубежных гор. Сила здесь не поможет, а значит... — ящерка весело прищурилась, — Попробуем хитрость. Меньше всего охраны на главном входе и сегодня вечером на пост заступит Дрейк-псоглавец. Я знала Дрейка ещё до того, как Хронар превратил его в своего пса. Мы путешествовали вместе с ним на корабле, до того как шторм и встреча с Хронаром положили конец нашим странствиям. Дрейк считает себя мастером трёх клинков и в его навыках обращения двумя из них, я ни капельки не сомневаюсь... Не знаю, что Хронар с ним сделал или что ему пообещал, но Дрейк по-собачьи предан повелителю Башни Плоти и подкупить или уговорить его не выйдет. Но, — Эмили хитро улыбнулась и подняла палец, — Есть у него один недостаток. Дрейк из тех, кто ни одной юбки не пропустит... Мы могли бы этим воспользоваться и отвлечь его! Возвращайся в свои покои и жди вечера. Я соберу припасы и поищу более подходящие для побега одежды!
Время в заключении тянулось чудовищно медленно, хоть Айникки и не могла пожаловаться на грубое с собой обращение. Напротив, принимали её с поистине королевским великолепием. Но клетка остаётся клеткой, даже если её прутья из золота. Несколько раз лисица навещала девушку, осведомляясь о её желаниях и нуждах. Наконец наступил долгожданный вечер, о наступлении которого Айникки узнала исключительно по появлению своей новой знакомой Эмили. Эмили нацепила удобный походный плащ, почти полностью скрывающий её фигуру, однако намётанный глаз Айникки уловил очертания ножен под этим плащом. Кроме этого, ящерка разжилась ещё одним плащом и парой рюкзаков, один из которых она вручила степнячке. Следом за этим, ящерка извлекла из рюкзака свёрток, с триумфальным видом на мордочке, преподнеся его Айникки,
— Глянь, тебе там подарок!
Внутри свёртка обнаружилась кожанка и пара сапог, наличие которых для успешного бегства по пустыне значило пожалуй даже больше, чем крепость доспеха и острота клинка. Поманив Айникки за собой в коридор, застланный красно-золотым ковром, ящерка указала на высокую дверь по правую руку от них,
— Он там, прямо за дверью! Ну, что делать будем? Попробуем отвлечь или сразу нападём?
Эмили на миг задумалась, поигрывая хвостом,
— Не меньше трёх дюжин и это только те, что в башне. Слышала у него есть несколько постов близ Порубежных гор. Сила здесь не поможет, а значит... — ящерка весело прищурилась, — Попробуем хитрость. Меньше всего охраны на главном входе и сегодня вечером на пост заступит Дрейк-псоглавец. Я знала Дрейка ещё до того, как Хронар превратил его в своего пса. Мы путешествовали вместе с ним на корабле, до того как шторм и встреча с Хронаром положили конец нашим странствиям. Дрейк считает себя мастером трёх клинков и в его навыках обращения двумя из них, я ни капельки не сомневаюсь... Не знаю, что Хронар с ним сделал или что ему пообещал, но Дрейк по-собачьи предан повелителю Башни Плоти и подкупить или уговорить его не выйдет. Но, — Эмили хитро улыбнулась и подняла палец, — Есть у него один недостаток. Дрейк из тех, кто ни одной юбки не пропустит... Мы могли бы этим воспользоваться и отвлечь его! Возвращайся в свои покои и жди вечера. Я соберу припасы и поищу более подходящие для побега одежды!
Время в заключении тянулось чудовищно медленно, хоть Айникки и не могла пожаловаться на грубое с собой обращение. Напротив, принимали её с поистине королевским великолепием. Но клетка остаётся клеткой, даже если её прутья из золота. Несколько раз лисица навещала девушку, осведомляясь о её желаниях и нуждах. Наконец наступил долгожданный вечер, о наступлении которого Айникки узнала исключительно по появлению своей новой знакомой Эмили. Эмили нацепила удобный походный плащ, почти полностью скрывающий её фигуру, однако намётанный глаз Айникки уловил очертания ножен под этим плащом. Кроме этого, ящерка разжилась ещё одним плащом и парой рюкзаков, один из которых она вручила степнячке. Следом за этим, ящерка извлекла из рюкзака свёрток, с триумфальным видом на мордочке, преподнеся его Айникки,
— Глянь, тебе там подарок!
Внутри свёртка обнаружилась кожанка и пара сапог, наличие которых для успешного бегства по пустыне значило пожалуй даже больше, чем крепость доспеха и острота клинка. Поманив Айникки за собой в коридор, застланный красно-золотым ковром, ящерка указала на высокую дверь по правую руку от них,
— Он там, прямо за дверью! Ну, что делать будем? Попробуем отвлечь или сразу нападём?
>>614504
Айникки, терзаемая размышлениями о судьбе Лео и волнением перед предстоящим побегом, рассталась с Эмили и вернулась в свои покои. Сначала степнячка боялась, что её отсутвие заметили и вот-вот схватят, чтобы превратить в тупую козу во дворике Хроанара... но лиса-служанка вела себя как обычно. Айникки надеялась, что дело тут в удаче, а не каком-то хитром плане с неясными целями, в котором учавствует и её новая подруга.
Степнячка, в свою очередь, старательно делала вид, что наслаждается гостеприимством Хроанара и не отказывала себе в угощениях. Несмотря на беспокойство, стоит перед дорогой отдохнуть и набраться сил!
При появлении Эмили Айникки вскочила на ноги.
— Наконец-то! — облегчённо выдохнула она, принимая рюкзак.
Больше всего её обрадовал доспех и пара хороших сапог. Теперь уйти будет куда легче, а пережить бой в случае, если их настигнут, шансов больше. Айникки надела плащ, скрыв открытый наряд из шелков, и натянула сапоги, но, помня слова Эмили о привычках стража, не стала надевать доспех. Их, конечно, двое, а этот Дрейк может не ждать нападения, но не стоит упускать такое преимущество.
О чём степнячка и сказала ящерице.
— Давай, тебе он наверняка больше доверяет, отвлеки его... а я уж нападу или проскользну незаметно, как получится.
5d10: (5 + 5 + 9 + 2 + 5) = 26 против 9 на убеждение
Айникки, терзаемая размышлениями о судьбе Лео и волнением перед предстоящим побегом, рассталась с Эмили и вернулась в свои покои. Сначала степнячка боялась, что её отсутвие заметили и вот-вот схватят, чтобы превратить в тупую козу во дворике Хроанара... но лиса-служанка вела себя как обычно. Айникки надеялась, что дело тут в удаче, а не каком-то хитром плане с неясными целями, в котором учавствует и её новая подруга.
Степнячка, в свою очередь, старательно делала вид, что наслаждается гостеприимством Хроанара и не отказывала себе в угощениях. Несмотря на беспокойство, стоит перед дорогой отдохнуть и набраться сил!
При появлении Эмили Айникки вскочила на ноги.
— Наконец-то! — облегчённо выдохнула она, принимая рюкзак.
Больше всего её обрадовал доспех и пара хороших сапог. Теперь уйти будет куда легче, а пережить бой в случае, если их настигнут, шансов больше. Айникки надела плащ, скрыв открытый наряд из шелков, и натянула сапоги, но, помня слова Эмили о привычках стража, не стала надевать доспех. Их, конечно, двое, а этот Дрейк может не ждать нападения, но не стоит упускать такое преимущество.
О чём степнячка и сказала ящерице.
— Давай, тебе он наверняка больше доверяет, отвлеки его... а я уж нападу или проскользну незаметно, как получится.
5d10: (5 + 5 + 9 + 2 + 5) = 26 против 9 на убеждение
Айникки
— Всему что носит юбку, он доверяет одинаково, а после того, как я пыталась сбежать в его смену... Похоже мы обе предпочитаем в общении с мужчинами силу, а не природное обаяние? Ну раз языком ты пользоваться не хочешь... как у тебя с другими острыми предметами? Да и ты проскользнёшь, а мне потом как отсюда выбираться? — ящерка бросила укоризненный взгляд на степнячку, — Ладно, предлагаю сделать так, раз уж мы обе не хотим играть роль наживки! Спрячем оружие здесь, среди подушек, заманив сюда Дрейка и тогда нападём на него? Как тебе? Или предпочтёшь напасть на него снаружи, чтоб мужик против мужика, кулак против кулака?
— Всему что носит юбку, он доверяет одинаково, а после того, как я пыталась сбежать в его смену... Похоже мы обе предпочитаем в общении с мужчинами силу, а не природное обаяние? Ну раз языком ты пользоваться не хочешь... как у тебя с другими острыми предметами? Да и ты проскользнёшь, а мне потом как отсюда выбираться? — ящерка бросила укоризненный взгляд на степнячку, — Ладно, предлагаю сделать так, раз уж мы обе не хотим играть роль наживки! Спрячем оружие здесь, среди подушек, заманив сюда Дрейка и тогда нападём на него? Как тебе? Или предпочтёшь напасть на него снаружи, чтоб мужик против мужика, кулак против кулака?
>>614515
Айникки вздохнула, но признала справдедливость возмущения Эмили.
— Хорошо, прячем оружие, заманиваем и вырубим, — заключила степнячка, закрывая саблю подушками и сбрасывая плащ.
Клок шерсти она попыталась не открывать (его нужно сбрить как только появится возможность!), но попыталась кое-как придать своей одежде соблазнительный вид. Благо, это было не трудно.
Айникки вздохнула, но признала справдедливость возмущения Эмили.
— Хорошо, прячем оружие, заманиваем и вырубим, — заключила степнячка, закрывая саблю подушками и сбрасывая плащ.
Клок шерсти она попыталась не открывать (его нужно сбрить как только появится возможность!), но попыталась кое-как придать своей одежде соблазнительный вид. Благо, это было не трудно.
>>614519
— Ну вот и славно! Сейчас приманим его! И не обязательно вырубать. Я бы его прикончила...лучше уж умереть, чем быть этим — Эмили немного окунулась в воспоминания. Да, лучше уж умереть, чем окончательно потерять рассудок в башне у Хроанара. А учитывая, что с ней стало, Эмили готова была чуть-ли не самоубиться об пса
— Эй, Дрейк!! — поманила стражника Эмили — Иди сюда, скорее! У нас для тебя кое-что есть. То, отчего ты не сможешь отказаться! — вспомнив кое-что из прошлого и добавив в голос оттенок интриги, Эми пыталась заманить нерадивого стражника к ним с Айни, чтобы потом разделаться с ним
— Ну вот и славно! Сейчас приманим его! И не обязательно вырубать. Я бы его прикончила...лучше уж умереть, чем быть этим — Эмили немного окунулась в воспоминания. Да, лучше уж умереть, чем окончательно потерять рассудок в башне у Хроанара. А учитывая, что с ней стало, Эмили готова была чуть-ли не самоубиться об пса
— Эй, Дрейк!! — поманила стражника Эмили — Иди сюда, скорее! У нас для тебя кое-что есть. То, отчего ты не сможешь отказаться! — вспомнив кое-что из прошлого и добавив в голос оттенок интриги, Эми пыталась заманить нерадивого стражника к ним с Айни, чтобы потом разделаться с ним
240 Кб, 360x400ЭА
Дрэйк, бывший некогда сотоварищем Эмили в путешествии к Уилдефорту, стоял у самого выхода из башни. Белоснежная шкура отсвечивала серебром, покрывая всё тело псоглавца. Одеждой ему служили набедренная повязка из плотной алой ткани, крестообразная перевязь на груди и латные наплечник с наручем на левой руке. При неожиданном появлении Эмили, его глаза блеснули хищным огнём, а оба клинка сверкнули молниями, покинув ножны. Однако, разглядев вышедшую подругу и услышив её предложение, псоглавец тут же убрал клинки обратно,
— У вас? — с подозрением прорычал он, — Ты ж не про лиса... а, про ту новенькую? И чего ты решила передумать? Не устояла перед моими чарами? Ладно, пошли, только быстро!
Псоглавец направился вслед за ящеркой в покои, где на груде из подушек его уже ожидала Айникки, принявшая самую соблазнительную из известных ей поз. Учитывая крайне скромные познания степнячки в вопросах отношения полов, особой эротичностью эта поза не отличалась, но Дрэйку хватило и этого. Псоглавец повёл мордой, принюхиваясь к витающему в воздухе аромату девичьего тела и оскалился в хищной усмешке,
— Эта козочка хочет поиграть с волком? — произнёс он, подходя к лежащей на софе степнячке. Набедренная повязка, прикрывающая наготу псоглавца, вздыбилась небольшим холмиком.
Дрэйк, бывший некогда сотоварищем Эмили в путешествии к Уилдефорту, стоял у самого выхода из башни. Белоснежная шкура отсвечивала серебром, покрывая всё тело псоглавца. Одеждой ему служили набедренная повязка из плотной алой ткани, крестообразная перевязь на груди и латные наплечник с наручем на левой руке. При неожиданном появлении Эмили, его глаза блеснули хищным огнём, а оба клинка сверкнули молниями, покинув ножны. Однако, разглядев вышедшую подругу и услышив её предложение, псоглавец тут же убрал клинки обратно,
— У вас? — с подозрением прорычал он, — Ты ж не про лиса... а, про ту новенькую? И чего ты решила передумать? Не устояла перед моими чарами? Ладно, пошли, только быстро!
Псоглавец направился вслед за ящеркой в покои, где на груде из подушек его уже ожидала Айникки, принявшая самую соблазнительную из известных ей поз. Учитывая крайне скромные познания степнячки в вопросах отношения полов, особой эротичностью эта поза не отличалась, но Дрэйку хватило и этого. Псоглавец повёл мордой, принюхиваясь к витающему в воздухе аромату девичьего тела и оскалился в хищной усмешке,
— Эта козочка хочет поиграть с волком? — произнёс он, подходя к лежащей на софе степнячке. Набедренная повязка, прикрывающая наготу псоглавца, вздыбилась небольшим холмиком.
2 Кб, 225x225>>614540
Дрейк попался на замануху. Эмили улыбнулась, максимально хитро, указывая ему путь к лежащей Айникки. Волк, естественно, купился на степячку, мало того, что клинки убрал, так ещё и совершенно слетел с катушек. Пока Псоглавый заводился от вида Айни, Эми не спеша подошла к одной из подушек, под которой было спрятано оружие. Ловко поместив кинжал в руку, а руку за спину, Эмили решила подойти к волку сзади, в максимально привлекающей позе, а после чего, предательски вогнать кинжал в шею. Как раз, Дрейк поманился на Айни, а Эми поняла, что именно этот момент - шанс для атаки. Кинжал взметнулся в руке, а сама ящерица направила атаку в район головы, намереваясь попасть в шею
Дрейк попался на замануху. Эмили улыбнулась, максимально хитро, указывая ему путь к лежащей Айникки. Волк, естественно, купился на степячку, мало того, что клинки убрал, так ещё и совершенно слетел с катушек. Пока Псоглавый заводился от вида Айни, Эми не спеша подошла к одной из подушек, под которой было спрятано оружие. Ловко поместив кинжал в руку, а руку за спину, Эмили решила подойти к волку сзади, в максимально привлекающей позе, а после чего, предательски вогнать кинжал в шею. Как раз, Дрейк поманился на Айни, а Эми поняла, что именно этот момент - шанс для атаки. Кинжал взметнулся в руке, а сама ящерица направила атаку в район головы, намереваясь попасть в шею
ЭА
В последний момент псоглавец почувствовал опасность и развернувшись вполоборота к Эмили, шагнул ей на встречу, попытавшись поднырнуть под направленную в шею укол, но девушка оказалась быстрее. Остриё скользнуло по шее Дрэйка, обагрив белую шерсть алой кровью. Ухватившись за клинки, он извлёк их одним движением, готовый обрушить свою ярость на Эмили.
В последний момент псоглавец почувствовал опасность и развернувшись вполоборота к Эмили, шагнул ей на встречу, попытавшись поднырнуть под направленную в шею укол, но девушка оказалась быстрее. Остриё скользнуло по шее Дрэйка, обагрив белую шерсть алой кровью. Ухватившись за клинки, он извлёк их одним движением, готовый обрушить свою ярость на Эмили.
ЭА
Вслед за первым тут же последовал новый молниеносный укол, но кортик лишь скользнул по крепкому черепу псоглавца, не оставив и царапины. Дрэйк хрипло зарычал,
— Ты за это заплатишь! — но пока, к счастью для обеих девушек не торопился поднимать тревогу.
Вслед за первым тут же последовал новый молниеносный укол, но кортик лишь скользнул по крепкому черепу псоглавца, не оставив и царапины. Дрэйк хрипло зарычал,
— Ты за это заплатишь! — но пока, к счастью для обеих девушек не торопился поднимать тревогу.
Ворча, Айникки устроилась на подушках и попыталась принять хоть сколько-нибудь соблазнительную позу. Выходило скверно.
Степнячка легла, подвеперв голову рукой, от чего её пышные кудри свесились на подушке, а пара непослушных локонов лезла в глаза. Вторую руку она устроила на крепком бедре, прикрытом тонким шёлком, и попыталась улыбнуться да как-нибудь соблазнительно выгнуться. Айникки невольно вспомнила родную старшую сестру, Садики. Она не только не стыдилась своей красоты, но и постоянно пользовалась ей, отвлекая внимание простачков на рынке милой мордашкой и глубоким вырезом платья. Вдруг степнячка пожалела, что не слушала её советов.
Дрейк, тем не менее, клюнул на столь неловкую наживку — от Айникки не скрылася ни его оскал, ни оттопыренная набедренная повязка. Лестным степнячка это не посчитала и даже с трудом смогла спрятать гримасу отвращения, когда он назвал её козочкой...
Псоглавец так и не прикоснулся к Айникки. Эмили обрушилась на него со своим кортиком, пытаясь уколоть в шею. К сожалению, ситуация не разрешилась единственным уколом в шею.
Степнячка вскочила на ноги и достала саблю. Её новая подруга нанесла новый удар, но клинок лишь скользнул по башке Дрейка.
Айникки бросилась вперёд, замахиваясь для рубящего удара...
Степнячка легла, подвеперв голову рукой, от чего её пышные кудри свесились на подушке, а пара непослушных локонов лезла в глаза. Вторую руку она устроила на крепком бедре, прикрытом тонким шёлком, и попыталась улыбнуться да как-нибудь соблазнительно выгнуться. Айникки невольно вспомнила родную старшую сестру, Садики. Она не только не стыдилась своей красоты, но и постоянно пользовалась ей, отвлекая внимание простачков на рынке милой мордашкой и глубоким вырезом платья. Вдруг степнячка пожалела, что не слушала её советов.
Дрейк, тем не менее, клюнул на столь неловкую наживку — от Айникки не скрылася ни его оскал, ни оттопыренная набедренная повязка. Лестным степнячка это не посчитала и даже с трудом смогла спрятать гримасу отвращения, когда он назвал её козочкой...
Псоглавец так и не прикоснулся к Айникки. Эмили обрушилась на него со своим кортиком, пытаясь уколоть в шею. К сожалению, ситуация не разрешилась единственным уколом в шею.
Степнячка вскочила на ноги и достала саблю. Её новая подруга нанесла новый удар, но клинок лишь скользнул по башке Дрейка.
Айникки бросилась вперёд, замахиваясь для рубящего удара...
ЭА
— Тобой я займусь позже, козочка! — прорычал псоглавец, уйдя от рубящего удара вольтом и отведя удар Эмили встречным ударом своего клинка. Сталь зазвенела о сталь, высекая искры.
— Тобой я займусь позже, козочка! — прорычал псоглавец, уйдя от рубящего удара вольтом и отведя удар Эмили встречным ударом своего клинка. Сталь зазвенела о сталь, высекая искры.
>>614573
— арр! Твёрдая башка! Когда же ты сдохнешь, а? — прошипела Эми под нос себе, словно змея, которой, она собственно и была. Попытки пронзить в живот увенчалась не успехом, ибо тот спарировал атаку.
— Идиот, освободи нас! Пусти прочь! — второй раз попыталась уколоть Эмили в живот Дрейка, в этот раз попадая в живот
— арр! Твёрдая башка! Когда же ты сдохнешь, а? — прошипела Эми под нос себе, словно змея, которой, она собственно и была. Попытки пронзить в живот увенчалась не успехом, ибо тот спарировал атаку.
— Идиот, освободи нас! Пусти прочь! — второй раз попыталась уколоть Эмили в живот Дрейка, в этот раз попадая в живот
ЭА
И вновь Эмили сделала выпад, целясь в живот, но шкура зверя превзошла все ожидания по поводу своей крепости.
И вновь Эмили сделала выпад, целясь в живот, но шкура зверя превзошла все ожидания по поводу своей крепости.
ЭА
Псоглавец вновь парировал атаку Эмили, попытавшись уйти от рубящего Айникки, но степнячка зацепила зверя. Удар пришёлся прямо в оскаленную морду, взрезав плоть и выбив несколько острых зубов. Взвыв, псоглавец покачнулся, едва удержавшись на ногах.
Псоглавец вновь парировал атаку Эмили, попытавшись уйти от рубящего Айникки, но степнячка зацепила зверя. Удар пришёлся прямо в оскаленную морду, взрезав плоть и выбив несколько острых зубов. Взвыв, псоглавец покачнулся, едва удержавшись на ногах.
ЭА
Вой мог привлечь внимание остальных воинов Хроанара, надо было действовать быстро и девушки не стали медлить. Воспользовавшись удачным моментом, степнячка вновь занесла и обрушила саблю в смертельном движении. Лезвие скользнуло по шее, прорубив гортань. А следом за ней, атаковала и Эмили, вонзив кинжал в живот своему бывшему товарищу. Хоть лезвие вошло и неглубоко, псоглавец выронил клинки и упал на одно колено, держась руками за кровоточащее горло и силясь что-то прохрипеть. Было ли это мольбой о помощи или предсмертным проклятием — девушкам не суждено было узнать.
Вой мог привлечь внимание остальных воинов Хроанара, надо было действовать быстро и девушки не стали медлить. Воспользовавшись удачным моментом, степнячка вновь занесла и обрушила саблю в смертельном движении. Лезвие скользнуло по шее, прорубив гортань. А следом за ней, атаковала и Эмили, вонзив кинжал в живот своему бывшему товарищу. Хоть лезвие вошло и неглубоко, псоглавец выронил клинки и упал на одно колено, держась руками за кровоточащее горло и силясь что-то прохрипеть. Было ли это мольбой о помощи или предсмертным проклятием — девушкам не суждено было узнать.
Засада удалась. Да! Руки Эмили начали дрожать от того, что успех побега вот вот близок. Только вот что делать с Дрейком?? Он был товарищем. А товарищ должен спасти товарища. Так гласит кодекс чести солдата, коим была Эмили до того, как стала солдатом Гвардии. Но вот проблема в том, что единственной возможностью спасти друга - прикончить его, потому что лучше умереть с честью, чем жить зверем без разума в лапах Хроанара.
Эмили схватила свой нож поудобнее, приближаясь к Псоглавому, который раньше был товарищем и заглянула ему в глаза:
— Лучше умереть, чем жить этим...прости меня
Сжав зубы от боли, Эми вонзила кинжал в горло Дрейку, прерывая страдания и службу у Хроанара, после чего обратилась к степнячке:
— Айни!! Бежим скорее. Вся башня на ушах!
Эмили схватила свой нож поудобнее, приближаясь к Псоглавому, который раньше был товарищем и заглянула ему в глаза:
— Лучше умереть, чем жить этим...прости меня
Сжав зубы от боли, Эми вонзила кинжал в горло Дрейку, прерывая страдания и службу у Хроанара, после чего обратилась к степнячке:
— Айни!! Бежим скорее. Вся башня на ушах!
От первого удара Дрейк ловко ушёл. Уколы Эмили явно не наносили ему особого вреда, но степнячка быстро сократила расстояние и вновь замахнулась для рубящего удара. Сабля врезалась ему в морду, выбив несколько зубов и наградив впечатляющим порезом. Выживет — не останется без шрама!
А следующий удар Айникки вскрыл волкочеловеку гортань. Он рухнул на колени, поверженный и безвредный. Его жизнь можно было оборвать всего одним ударом, но девушка опустила саблю и бросилась собирать вещи. Судьбу Дрейка решила Эмили, быстро оборвав никчёмную жизнь бывшего товарища.
Айникки торопливо натянула кожанку, накинула плащ и прицепила на пояс ножны для сабли.
— Бежим! — сказала она, бросая ящерице рюкзак, и рванула прочь из комнаты.
Чем быстрее они покинут башню, чем дальше смогут уйти прежде, чем поднимется тревога — тем больше шансов сбежать из лап Хроанара.
А следующий удар Айникки вскрыл волкочеловеку гортань. Он рухнул на колени, поверженный и безвредный. Его жизнь можно было оборвать всего одним ударом, но девушка опустила саблю и бросилась собирать вещи. Судьбу Дрейка решила Эмили, быстро оборвав никчёмную жизнь бывшего товарища.
Айникки торопливо натянула кожанку, накинула плащ и прицепила на пояс ножны для сабли.
— Бежим! — сказала она, бросая ящерице рюкзак, и рванула прочь из комнаты.
Чем быстрее они покинут башню, чем дальше смогут уйти прежде, чем поднимется тревога — тем больше шансов сбежать из лап Хроанара.
53 Кб, 317x448Огромные звёзды над головой, холодный воздух, пропахший железом и однообразный пейзаж вокруг, состоящий из тёмно-багровых, почти чёрных в звёзднои свете дюн — долгожданная свобода, к которой они прорубили дорогу сквозь плоть и кровь. Но мало добыть себе свободу, надо её удержать и девушки со всех ног рванули прочь от башни, надеясь, что заботливая ночь укроет их вуалью тьмы от глаз того, кто обрёл власть над самой плотью. Погони пока видно не было, но Эмили и Айникки перешли с бега на шаг лишь тогда, когда циановое сияние башни скрылось за горизонтом, а небо на востоке прорезала персиковая лента рассвета.
Укрывшись среди красных песков, беглецы позволили себе короткий отдых, прежде чем продолжить своё путешествие на северо-восток, туда, куда шёл караван, ведомый Ортогом. Айникки не расслаблялась — время от времени девушка останавливалась и приложив ухо к земле, внимательно вслушивалась в её тихое молчание, в ожидании неизбежного момента, когда эту тишину прервёт стук копыт погони. Это и спасло девушек, позволив им услышать приближающихся всадников задолго до их появления. Спрятавшись в песках, девушки пережидали, пока пёстрый поток из белых, рыжих и чёрных лошадиных тулов проносился мимо. Сперва они приняли их за обычных всадников, но не было у коней голов, а у всадников ног. Конный поток пронёсся мимо, не заметив укрывшихся девушек.
Ещё один день бегства пролетел в напряжённом ожидании, девушки позволили себе расслабиться, лишь когда степнячка не увидела, но услышала конный разъезд, возвращающийся обратно к башне ни с чем. А на следующий день, глазам беглянок открылось удивительно для этих мест зрелище. Среди казавшихся бескрайними дюн, раскинулся город — кучка белых домов, обрамлённых пятнами изумрудной зелени и окружённых невысокой стеной. А к северу от города, прямо за городской стеной, начиналась зазубренная борозда каньона. Узкий в своей южной части, чем дальше он уходил на север, тем сильней расширялся. Город лежал на расстоянии всего полумили от девушек и Айникки легко заметила какие-то фигуры, стоящие под навесом, прямо возле распахнутых городских ворот.
Укрывшись среди красных песков, беглецы позволили себе короткий отдых, прежде чем продолжить своё путешествие на северо-восток, туда, куда шёл караван, ведомый Ортогом. Айникки не расслаблялась — время от времени девушка останавливалась и приложив ухо к земле, внимательно вслушивалась в её тихое молчание, в ожидании неизбежного момента, когда эту тишину прервёт стук копыт погони. Это и спасло девушек, позволив им услышать приближающихся всадников задолго до их появления. Спрятавшись в песках, девушки пережидали, пока пёстрый поток из белых, рыжих и чёрных лошадиных тулов проносился мимо. Сперва они приняли их за обычных всадников, но не было у коней голов, а у всадников ног. Конный поток пронёсся мимо, не заметив укрывшихся девушек.
Ещё один день бегства пролетел в напряжённом ожидании, девушки позволили себе расслабиться, лишь когда степнячка не увидела, но услышала конный разъезд, возвращающийся обратно к башне ни с чем. А на следующий день, глазам беглянок открылось удивительно для этих мест зрелище. Среди казавшихся бескрайними дюн, раскинулся город — кучка белых домов, обрамлённых пятнами изумрудной зелени и окружённых невысокой стеной. А к северу от города, прямо за городской стеной, начиналась зазубренная борозда каньона. Узкий в своей южной части, чем дальше он уходил на север, тем сильней расширялся. Город лежал на расстоянии всего полумили от девушек и Айникки легко заметила какие-то фигуры, стоящие под навесом, прямо возле распахнутых городских ворот.
53 Кб, 317x448Огромные звёзды над головой, холодный воздух, пропахший железом и однообразный пейзаж вокруг, состоящий из тёмно-багровых, почти чёрных в звёзднои свете дюн — долгожданная свобода, к которой они прорубили дорогу сквозь плоть и кровь. Но мало добыть себе свободу, надо её удержать и девушки со всех ног рванули прочь от башни, надеясь, что заботливая ночь укроет их вуалью тьмы от глаз того, кто обрёл власть над самой плотью. Погони пока видно не было, но Эмили и Айникки перешли с бега на шаг лишь тогда, когда циановое сияние башни скрылось за горизонтом, а небо на востоке прорезала персиковая лента рассвета.
Укрывшись среди красных песков, беглецы позволили себе короткий отдых, прежде чем продолжить своё путешествие на северо-восток, туда, куда шёл караван, ведомый Ортогом. Айникки не расслаблялась — время от времени девушка останавливалась и приложив ухо к земле, внимательно вслушивалась в её тихое молчание, в ожидании неизбежного момента, когда эту тишину прервёт стук копыт погони. Это и спасло девушек, позволив им услышать приближающихся всадников задолго до их появления. Спрятавшись в песках, девушки пережидали, пока пёстрый поток из белых, рыжих и чёрных лошадиных тулов проносился мимо. Сперва они приняли их за обычных всадников, но не было у коней голов, а у всадников ног. Конный поток пронёсся мимо, не заметив укрывшихся девушек.
Ещё один день бегства пролетел в напряжённом ожидании, девушки позволили себе расслабиться, лишь когда степнячка не увидела, но услышала конный разъезд, возвращающийся обратно к башне ни с чем. А на следующий день, глазам беглянок открылось удивительно для этих мест зрелище. Среди казавшихся бескрайними дюн, раскинулся город — кучка белых домов, обрамлённых пятнами изумрудной зелени и окружённых невысокой стеной. А к северу от города, прямо за городской стеной, начиналась зазубренная борозда каньона. Узкий в своей южной части, чем дальше он уходил на север, тем сильней расширялся. Город лежал на расстоянии всего полумили от девушек и Айникки легко заметила какие-то фигуры, стоящие под навесом, прямо возле распахнутых городских ворот.
Укрывшись среди красных песков, беглецы позволили себе короткий отдых, прежде чем продолжить своё путешествие на северо-восток, туда, куда шёл караван, ведомый Ортогом. Айникки не расслаблялась — время от времени девушка останавливалась и приложив ухо к земле, внимательно вслушивалась в её тихое молчание, в ожидании неизбежного момента, когда эту тишину прервёт стук копыт погони. Это и спасло девушек, позволив им услышать приближающихся всадников задолго до их появления. Спрятавшись в песках, девушки пережидали, пока пёстрый поток из белых, рыжих и чёрных лошадиных тулов проносился мимо. Сперва они приняли их за обычных всадников, но не было у коней голов, а у всадников ног. Конный поток пронёсся мимо, не заметив укрывшихся девушек.
Ещё один день бегства пролетел в напряжённом ожидании, девушки позволили себе расслабиться, лишь когда степнячка не увидела, но услышала конный разъезд, возвращающийся обратно к башне ни с чем. А на следующий день, глазам беглянок открылось удивительно для этих мест зрелище. Среди казавшихся бескрайними дюн, раскинулся город — кучка белых домов, обрамлённых пятнами изумрудной зелени и окружённых невысокой стеной. А к северу от города, прямо за городской стеной, начиналась зазубренная борозда каньона. Узкий в своей южной части, чем дальше он уходил на север, тем сильней расширялся. Город лежал на расстоянии всего полумили от девушек и Айникки легко заметила какие-то фигуры, стоящие под навесом, прямо возле распахнутых городских ворот.
Айникки вышла из башни и рванула прочь. На восток. Туда, куда шёл караван Ортога, частью которого девушка быть перестала. Они его не догонят, конечно, но так будет лучше для всех. Если бы Айникки пришлось бы вновь встретиться с Ортогом — живыми бы они не разошлись!
Остаётся лишь надеяться, что судьба Лео не будет столь ужасна. Только бы он смог вырваться из лап Хроанара... а если не сможет, Айникки обязательно за ним вернётся.
Не будь она дочерью степей — кто знает, как долго могло бы продлиться их с Эмили бегство. Владыка башни в пустыне послал за ними всадников, очередных чудовищ, сотворённых его магией, но степнячка загодя услышала их приближение.
Они отдыхали не секундой больше, чем необходимо, стараясь уйти подальше от башни. Айникки, как только появилась возможность, избавилась от клока козьей шерсти на животе, но вскоре с ужасом заметила, что ноги её сильно заросли. Неужели превращение продолжается? Если так, то остаётся лишь надеяться отыскать помощь прежде, чем оно зайдёт слишком далеко...
Всадники со временем решили, что упустили их. Айникки вздохнула с облегчением, но не собиралась расслабляться. Впереди ещё долгий путь.
— Город?! — спросила она вслух, будто отказываясь верить, что здесь кто-то живёт. — Эмили, ты знала, что здесь есть город?
Поражённым взглядом она посмотрела на белые домики, стену, фигуры у ворот...
Может быть, стража сейчас же порубит неизвестных странниц в мясо. Но если есть шанс, что им дадут выспаться, отмыть пыль, побриться и, наконец, поесть свежей и горячей пищи, то стоит рискнуть.
— Идём, Эмили. Если что, ты моя домашняя зверушка!
Айникки хлопнула ящерку по спине и уверенно пошла вниз по бархану. Ещё издали степнячка замахала людям у навеса и крикнула людям под навесом приветствия, сначала на общем, а затем, на всякий случай, на степнячьем, особо не надеясь, что местные поймут хоть одно из них. Запоздало девушка подумала, что здесь же мог остановиться караван Ортога, но вряд ли они ещё в городе, а значит, бояться нечего.
Остаётся лишь надеяться, что судьба Лео не будет столь ужасна. Только бы он смог вырваться из лап Хроанара... а если не сможет, Айникки обязательно за ним вернётся.
Не будь она дочерью степей — кто знает, как долго могло бы продлиться их с Эмили бегство. Владыка башни в пустыне послал за ними всадников, очередных чудовищ, сотворённых его магией, но степнячка загодя услышала их приближение.
Они отдыхали не секундой больше, чем необходимо, стараясь уйти подальше от башни. Айникки, как только появилась возможность, избавилась от клока козьей шерсти на животе, но вскоре с ужасом заметила, что ноги её сильно заросли. Неужели превращение продолжается? Если так, то остаётся лишь надеяться отыскать помощь прежде, чем оно зайдёт слишком далеко...
Всадники со временем решили, что упустили их. Айникки вздохнула с облегчением, но не собиралась расслабляться. Впереди ещё долгий путь.
— Город?! — спросила она вслух, будто отказываясь верить, что здесь кто-то живёт. — Эмили, ты знала, что здесь есть город?
Поражённым взглядом она посмотрела на белые домики, стену, фигуры у ворот...
Может быть, стража сейчас же порубит неизвестных странниц в мясо. Но если есть шанс, что им дадут выспаться, отмыть пыль, побриться и, наконец, поесть свежей и горячей пищи, то стоит рискнуть.
— Идём, Эмили. Если что, ты моя домашняя зверушка!
Айникки хлопнула ящерку по спине и уверенно пошла вниз по бархану. Ещё издали степнячка замахала людям у навеса и крикнула людям под навесом приветствия, сначала на общем, а затем, на всякий случай, на степнячьем, особо не надеясь, что местные поймут хоть одно из них. Запоздало девушка подумала, что здесь же мог остановиться караван Ортога, но вряд ли они ещё в городе, а значит, бояться нечего.
Айникки вышла из башни и рванула прочь. На восток. Туда, куда шёл караван Ортога, частью которого девушка быть перестала. Они его не догонят, конечно, но так будет лучше для всех. Если бы Айникки пришлось бы вновь встретиться с Ортогом — живыми бы они не разошлись!
Остаётся лишь надеяться, что судьба Лео не будет столь ужасна. Только бы он смог вырваться из лап Хроанара... а если не сможет, Айникки обязательно за ним вернётся.
Не будь она дочерью степей — кто знает, как долго могло бы продлиться их с Эмили бегство. Владыка башни в пустыне послал за ними всадников, очередных чудовищ, сотворённых его магией, но степнячка загодя услышала их приближение.
Они отдыхали не секундой больше, чем необходимо, стараясь уйти подальше от башни. Айникки, как только появилась возможность, избавилась от клока козьей шерсти на животе, но вскоре с ужасом заметила, что ноги её сильно заросли. Неужели превращение продолжается? Если так, то остаётся лишь надеяться отыскать помощь прежде, чем оно зайдёт слишком далеко...
Всадники со временем решили, что упустили их. Айникки вздохнула с облегчением, но не собиралась расслабляться. Впереди ещё долгий путь.
— Город?! — спросила она вслух, будто отказываясь верить, что здесь кто-то живёт. — Эмили, ты знала, что здесь есть город?
Поражённым взглядом она посмотрела на белые домики, стену, фигуры у ворот...
Может быть, стража сейчас же порубит неизвестных странниц в мясо. Но если есть шанс, что им дадут выспаться, отмыть пыль, побриться и, наконец, поесть свежей и горячей пищи, то стоит рискнуть.
— Идём, Эмили. Если что, ты моя домашняя зверушка!
Айникки хлопнула ящерку по спине и уверенно пошла вниз по бархану. Ещё издали степнячка замахала людям у навеса и крикнула людям под навесом приветствия, сначала на общем, а затем, на всякий случай, на степнячьем, особо не надеясь, что местные поймут хоть одно из них. Запоздало девушка подумала, что здесь же мог остановиться караван Ортога, но вряд ли они ещё в городе, а значит, бояться нечего.
Остаётся лишь надеяться, что судьба Лео не будет столь ужасна. Только бы он смог вырваться из лап Хроанара... а если не сможет, Айникки обязательно за ним вернётся.
Не будь она дочерью степей — кто знает, как долго могло бы продлиться их с Эмили бегство. Владыка башни в пустыне послал за ними всадников, очередных чудовищ, сотворённых его магией, но степнячка загодя услышала их приближение.
Они отдыхали не секундой больше, чем необходимо, стараясь уйти подальше от башни. Айникки, как только появилась возможность, избавилась от клока козьей шерсти на животе, но вскоре с ужасом заметила, что ноги её сильно заросли. Неужели превращение продолжается? Если так, то остаётся лишь надеяться отыскать помощь прежде, чем оно зайдёт слишком далеко...
Всадники со временем решили, что упустили их. Айникки вздохнула с облегчением, но не собиралась расслабляться. Впереди ещё долгий путь.
— Город?! — спросила она вслух, будто отказываясь верить, что здесь кто-то живёт. — Эмили, ты знала, что здесь есть город?
Поражённым взглядом она посмотрела на белые домики, стену, фигуры у ворот...
Может быть, стража сейчас же порубит неизвестных странниц в мясо. Но если есть шанс, что им дадут выспаться, отмыть пыль, побриться и, наконец, поесть свежей и горячей пищи, то стоит рискнуть.
— Идём, Эмили. Если что, ты моя домашняя зверушка!
Айникки хлопнула ящерку по спине и уверенно пошла вниз по бархану. Ещё издали степнячка замахала людям у навеса и крикнула людям под навесом приветствия, сначала на общем, а затем, на всякий случай, на степнячьем, особо не надеясь, что местные поймут хоть одно из них. Запоздало девушка подумала, что здесь же мог остановиться караван Ортога, но вряд ли они ещё в городе, а значит, бояться нечего.
>>614696
Свобода! Наконец-то! Пускай и ценой товарища. Эми и Айни сумели выбраться из башни. Единственный выбор, чтобы сохранить её - бежать, как можно дальше. Слава всем богам, Айникки была девушкой из степей, поэтому, когда она услышала погоню, это было явно чудом!
Конечно, времени расслабляться не было и девушки останавливались только в тот момент, когда они уже совсем не могли идти. К слову, Айни второй раз засекла этих чудовищ, когда они возвращались обратно, за что Эми уже хотела рассыпаться в благодарностях.
Но впереди стоял город. Белоснежный, даже походивший на пустынный мираж. Эмили, даже будучи до сих пор ящерицей, была шокирована фактом, что город был так рядом. Хотя и было подозрение, что это всё магия Хроанара, но попробовать войти туда всё же стоило!
— Ладно! Веди скорее. Надеюсь там есть возможность вернуть человеческий облик!
Свобода! Наконец-то! Пускай и ценой товарища. Эми и Айни сумели выбраться из башни. Единственный выбор, чтобы сохранить её - бежать, как можно дальше. Слава всем богам, Айникки была девушкой из степей, поэтому, когда она услышала погоню, это было явно чудом!
Конечно, времени расслабляться не было и девушки останавливались только в тот момент, когда они уже совсем не могли идти. К слову, Айни второй раз засекла этих чудовищ, когда они возвращались обратно, за что Эми уже хотела рассыпаться в благодарностях.
Но впереди стоял город. Белоснежный, даже походивший на пустынный мираж. Эмили, даже будучи до сих пор ящерицей, была шокирована фактом, что город был так рядом. Хотя и было подозрение, что это всё магия Хроанара, но попробовать войти туда всё же стоило!
— Ладно! Веди скорее. Надеюсь там есть возможность вернуть человеческий облик!
15 Кб, 350x243Девушки направились вниз по бархану, к приветливо распахнутым городским воротам. Подойдя ближе, они увидели ужасающую картину, заставившую их на миг усомниться в целесообразности посещения этого городка. Под прохудившимся навесом из обгоревших досок, стоящим у самых городских ворот стояли два скелетика в полуистлевших лохмотьях. Тёмные провалы на месте носов, глубоко запавшие воспалённые глаза и желтоватая потрескавшаяся кожа, покрытая кровоточащими язвами. Недалеко от этих умертвий, тихо скулила полудохлая дворняга с грязной свалявшейся шерстью. Но стоило девушкам проморгаться и вдохнуть освежающий воздух пустынного оазиса, как наваждение, навеянное беспощадным полуденным солнцем схлынуло и взгляду открылась совершенно иная картина.
Две премилые девочки в кружевных платьицах стояли под крашеным белой краской навесом из досок. Рядом заливисто гавкал здоровый ушастый пёс с густой золотистой шерстью, которого так и хотелось погладить по лобастой голове. На столике под навесом стоял высокий глиняный кувшин и несколько деревянных кружек. Одна из девочек, с круглым румяным лицом и светлыми кудряшками, выступила вперёд, обратившись к путникам на несколько странном, но разборчивом диалекте общеимперского языка,
— Не желаете освежающего лимонада, добрые странники? Мы с Петуньей сами его готовим! А иногда, — девушка с улыбкой кивнула в сторону золотистого пса, — Нам помогает Подсолнух!
Сперва Айникки и Эмили приняли девочек за человеческих детей, но приглядевшись, усомнились в своём первом впечатлении. Девочки пропорциями больше напоминали цвергов, но цвергов крайне худых, пропорционально сложенных и не отличающихся густой растительностью на лице, обычной для этой расы.
Две премилые девочки в кружевных платьицах стояли под крашеным белой краской навесом из досок. Рядом заливисто гавкал здоровый ушастый пёс с густой золотистой шерстью, которого так и хотелось погладить по лобастой голове. На столике под навесом стоял высокий глиняный кувшин и несколько деревянных кружек. Одна из девочек, с круглым румяным лицом и светлыми кудряшками, выступила вперёд, обратившись к путникам на несколько странном, но разборчивом диалекте общеимперского языка,
— Не желаете освежающего лимонада, добрые странники? Мы с Петуньей сами его готовим! А иногда, — девушка с улыбкой кивнула в сторону золотистого пса, — Нам помогает Подсолнух!
Сперва Айникки и Эмили приняли девочек за человеческих детей, но приглядевшись, усомнились в своём первом впечатлении. Девочки пропорциями больше напоминали цвергов, но цвергов крайне худых, пропорционально сложенных и не отличающихся густой растительностью на лице, обычной для этой расы.
На миг Айникки парализовал ужас от увиденной картины. Не стоило ждать добра в ржавой пустыне — и вот ещё одна подлость этого гиблого места. Мёртвый город, манящий путников своей красотой погибшей невесты...
Или нет?
Степнячка вдохнула прохладный ветерок со стороны оазиса, моргнула, тряхнула головой и вот перед ней стоят две девочки, милые до неправдоподобия, с пёсиком и кувшином лимонада. Кружевные платья, кудри... и даже говорят на вполне понятном языке!
Потрясенная Айникки неловко отступила от вышедшей вперёд девочки, но затем взяла себя в руки и заговорила:
— Я... я бы с радостью, но у меня и моей подруги нечем платить.
"Кому они продают лимонад у городских ворот посреди-то пустыни?" — невольно подумала степнячка, рассматривая девочек и самого милого пёсика, что ей доводилось видеть за последние месяцы, если не годы. Ах, вот если бы она взяла в караван пса, что оставила младшей сестре...
Он бы шёл рядом на двух ногах, скорее всего.
Впрочем, размышления девушки быстро перешли к строению тел девочек. Если приглядеться, пропорции у них совсем как у цвергов, только они не такие плотные, как Хельга. Айникки невольно вздохнула, вспомнив эту парочку гномов. Дори бы наверняка нашёл это место интересным. Может, здесь живут потомки тех, кто некогда обитал в тех подземельях? Эти земли зовут родиной цвергов явно не просто так, а?
— Лучше скажите, пожалуйста, как зовётся этот город? Здесь не проходил караван в последний месяц? И... можем мы войти? Мы с подругой сильно устали, у нас кончается еда и вода. Нам бы помыться и поесть, идти ещё долго, а в пустыне вряд ли есть ещё такие красивые города!
Или нет?
Степнячка вдохнула прохладный ветерок со стороны оазиса, моргнула, тряхнула головой и вот перед ней стоят две девочки, милые до неправдоподобия, с пёсиком и кувшином лимонада. Кружевные платья, кудри... и даже говорят на вполне понятном языке!
Потрясенная Айникки неловко отступила от вышедшей вперёд девочки, но затем взяла себя в руки и заговорила:
— Я... я бы с радостью, но у меня и моей подруги нечем платить.
"Кому они продают лимонад у городских ворот посреди-то пустыни?" — невольно подумала степнячка, рассматривая девочек и самого милого пёсика, что ей доводилось видеть за последние месяцы, если не годы. Ах, вот если бы она взяла в караван пса, что оставила младшей сестре...
Он бы шёл рядом на двух ногах, скорее всего.
Впрочем, размышления девушки быстро перешли к строению тел девочек. Если приглядеться, пропорции у них совсем как у цвергов, только они не такие плотные, как Хельга. Айникки невольно вздохнула, вспомнив эту парочку гномов. Дори бы наверняка нашёл это место интересным. Может, здесь живут потомки тех, кто некогда обитал в тех подземельях? Эти земли зовут родиной цвергов явно не просто так, а?
— Лучше скажите, пожалуйста, как зовётся этот город? Здесь не проходил караван в последний месяц? И... можем мы войти? Мы с подругой сильно устали, у нас кончается еда и вода. Нам бы помыться и поесть, идти ещё долго, а в пустыне вряд ли есть ещё такие красивые города!
>>614735
Пройдя внутрь, Эми и Айни лицезрели девочек. Двух маленьких цвергинь. Которые ещё и предложили лимонаду. С одной стороны, прям выпить его было искушением. С другой стороны, за всё нужно платить, а платить-то и нечем. Айни решила перехватить инициативу и задать вопросы, которые, впрочем, терзали и Эмили. Только вот лишний раз ей не стоило разговаривать, ибо раздвоенный язык, а ещё и хвост могли испортить первое впечатление. Хотя мираж заставлял задуматься...но скорее всего, он был на фоне жары
Пока Айни разговаривала, Эми же осматривала местность, что была вокруг, всячески изображая из себя домашнего питомца
Пройдя внутрь, Эми и Айни лицезрели девочек. Двух маленьких цвергинь. Которые ещё и предложили лимонаду. С одной стороны, прям выпить его было искушением. С другой стороны, за всё нужно платить, а платить-то и нечем. Айни решила перехватить инициативу и задать вопросы, которые, впрочем, терзали и Эмили. Только вот лишний раз ей не стоило разговаривать, ибо раздвоенный язык, а ещё и хвост могли испортить первое впечатление. Хотя мираж заставлял задуматься...но скорее всего, он был на фоне жары
Пока Айни разговаривала, Эми же осматривала местность, что была вокруг, всячески изображая из себя домашнего питомца
137 Кб, 750x533— Платить? — переспросила девушка, непонимающе захлопав длинными ресницами, — Что вы имеете ввиду?
Тут в разговор вступила её напарница, девушка с длинными рыжими волосами, собранными в две толстые косы,
— Незабудка, помнишь те странные люди из каравана тоже об этом говорили. У людей издалека принято давать металлические кругляши взамен, когда что-то берёшь!
— Какая глупость! Ведь разумней, когда каждый берёт себе столько, сколько ему нужно, отвечая на доброту окружающих своей добротой, насколько хватает сил! — выразила своё отношение к концепции товарно-денежного обмена блондинка.
— Будь повежливей с иностранцами, Незабудка! — мягко пожурила её рыженькая девушка, названная своей спутницей Петуньей, — Вот, угощайтесь! — произнесла она, налив полные кружки освежающего лимонада, от одного вида и запаха которого выступали слюнки.
Но, несмотря на проявленное радушие, Эмили и Айникки решили пока воздержаться от прохладительных напитков, предпочтя им ответы на заданные вопросы.
— Этот город зовётся Солнцеградом! Петунья, позови мэра Лютика, пусть встретит гостей!
Рыженькая девушка убежала, тряся косичками и спустя полчаса, из городских ворот показалась процессия, возглавляемая мужчиной небольшого роста в широкополой голубой шляпе, канареечно-жёлтых брюках и ярко-зелёной куртке. В руках карлик сжимал жезл, увенчанный фигурой, изображающей улыбающееся солнце. Карлика в цветастой одежде сопровождали семеро мужчин и женщин, столь же невысокого роста. Приблизившись к беглянкам, он взмахнул жезлом и произнёс,
— Приветствую вас в Солнцеграде, мои милые друзья! Пойдёмте же скорее, я проведу вам экскурсию по городу! Или может вы устали с дороги и нуждаетесь в отдыхе! — бросив жезл одному из своих сопровождающих, карлик поспешил ухватить девушек за руки, потянув их в сторону городских ворот.
Тут в разговор вступила её напарница, девушка с длинными рыжими волосами, собранными в две толстые косы,
— Незабудка, помнишь те странные люди из каравана тоже об этом говорили. У людей издалека принято давать металлические кругляши взамен, когда что-то берёшь!
— Какая глупость! Ведь разумней, когда каждый берёт себе столько, сколько ему нужно, отвечая на доброту окружающих своей добротой, насколько хватает сил! — выразила своё отношение к концепции товарно-денежного обмена блондинка.
— Будь повежливей с иностранцами, Незабудка! — мягко пожурила её рыженькая девушка, названная своей спутницей Петуньей, — Вот, угощайтесь! — произнесла она, налив полные кружки освежающего лимонада, от одного вида и запаха которого выступали слюнки.
Но, несмотря на проявленное радушие, Эмили и Айникки решили пока воздержаться от прохладительных напитков, предпочтя им ответы на заданные вопросы.
— Этот город зовётся Солнцеградом! Петунья, позови мэра Лютика, пусть встретит гостей!
Рыженькая девушка убежала, тряся косичками и спустя полчаса, из городских ворот показалась процессия, возглавляемая мужчиной небольшого роста в широкополой голубой шляпе, канареечно-жёлтых брюках и ярко-зелёной куртке. В руках карлик сжимал жезл, увенчанный фигурой, изображающей улыбающееся солнце. Карлика в цветастой одежде сопровождали семеро мужчин и женщин, столь же невысокого роста. Приблизившись к беглянкам, он взмахнул жезлом и произнёс,
— Приветствую вас в Солнцеграде, мои милые друзья! Пойдёмте же скорее, я проведу вам экскурсию по городу! Или может вы устали с дороги и нуждаетесь в отдыхе! — бросив жезл одному из своих сопровождающих, карлик поспешил ухватить девушек за руки, потянув их в сторону городских ворот.
>>614793
Люди из каравана!
У Айникки на миг перехватило дыхание. Значит, Ортог здесь был и, можно думать, ушёл целым. Но если задуматься...
Все чувства степнячки так и кричали, что этого город — обман, ловушка, цветок плотоядного растения. Когда она отказывалась от лимонада, то понимала это интуитивно, но теперь полностью пришло осознание. Белокаменный город карликов в пёстрых одеждах, без денег и с приторными цветочными именами жителей... посреди ржавой пустыни. Нет, это наваждение, мираж! Легче поверить, что сейчас они с Эмили умирают среди песков или корчаться в пыточных залах Хроанара, чем в это!
Айникки, потрясённая и парализованная удивлением, просто позволила утащить себя в стены города.
— Мы, э-э-э, хотели бы сначала поесть! — неуверенно заявила она мэру. — И умыться... у вас же здесь есть бритвы, да?
Люди из каравана!
У Айникки на миг перехватило дыхание. Значит, Ортог здесь был и, можно думать, ушёл целым. Но если задуматься...
Все чувства степнячки так и кричали, что этого город — обман, ловушка, цветок плотоядного растения. Когда она отказывалась от лимонада, то понимала это интуитивно, но теперь полностью пришло осознание. Белокаменный город карликов в пёстрых одеждах, без денег и с приторными цветочными именами жителей... посреди ржавой пустыни. Нет, это наваждение, мираж! Легче поверить, что сейчас они с Эмили умирают среди песков или корчаться в пыточных залах Хроанара, чем в это!
Айникки, потрясённая и парализованная удивлением, просто позволила утащить себя в стены города.
— Мы, э-э-э, хотели бы сначала поесть! — неуверенно заявила она мэру. — И умыться... у вас же здесь есть бритвы, да?
68 Кб, 355x537— Тогда вам в бани Кувшинки! Совсем забыл представиться, звать меня Лютик и я мэр Солнцеграда! — радостно заулыбавшись, карлик потащил девушек внутрь городских стен. В банях Кувшинки, оказавшейся прелестной женщиной с густыми чёрными волосами и слегка квакающим голосом, который её ничуть не портил, странниц приняли с тем же радушием. Банные служки в белых халатах, тут же провели Айникки и Эмили в жарко натопленное помещение с камнями-лежаками и двумя небольшими бассейнами. Узнав, что девушки в их услугах не нуждаются, карлики удалились, оставив Айникки бритвенные и умывальный принадлежности. Насладившись чистым жаром и наскоро перекусив едой и напитками, что предложила им Кувшинка, они оделись и вышли наружу, где их уже ждал мэр, готовый провести девушкам экскурсию по Солнцеграду.
Город оказался поистине чудесным, словно вышедшим из какой-то волшебной сказки. Солнечные лучики играли на крышах и стенах белоснежных домов. По краям дорожек, проложенных меж домов, тут и там росли пышно цветущие кусты, от благоухания которых кружило голову. Имелись здесь и целители и кузнецы и карлики иных, менее ценимых приключенцами профессий. Мэр Лютик указывал то на один, то на другой дом, сообщая девушкам, кто в них живёт и вскоре у степнячки голова пошла кругом от обилия цветочных имён. Изумрудная зелень вокруг, сияющие белизной стены домов, даже небо над головой было другого цвета — насыщенно синего, в отличие от выцветшего блёклого полотна над ржавой пустыней, оставшейся за городскими стенами. Всё вокруг казалось немного нереальным, слишком уж счастливые лица были у горожан, слишком радостный и искренний смех раздавался из круглых окошек домов.
А после экскурсии, Эмили и Айникки ожидал обед. В отличие от пиршеств Хроанара, пища здесь была простая, но сытная. Омлеты, сыры, пироги с разными начинками, колбасы и разумеется пиво. Уж какими бы странными не были эти цверги, но даже они разделяли ставшую притчей во языцех, любовь подгорного народа к этому напитку. Внешность Эмили вызвала некоторое любопытство, но никакого беспокойства по этому поводу карлики не испытывали. Или как минимум не показывали виду, что испытывают. И Эмили и Айникки засыпали ворохом вопросов, касающихся того, откуда девушки пришли, чем занимаются и нравится ли им в Солнцеграде?
Город оказался поистине чудесным, словно вышедшим из какой-то волшебной сказки. Солнечные лучики играли на крышах и стенах белоснежных домов. По краям дорожек, проложенных меж домов, тут и там росли пышно цветущие кусты, от благоухания которых кружило голову. Имелись здесь и целители и кузнецы и карлики иных, менее ценимых приключенцами профессий. Мэр Лютик указывал то на один, то на другой дом, сообщая девушкам, кто в них живёт и вскоре у степнячки голова пошла кругом от обилия цветочных имён. Изумрудная зелень вокруг, сияющие белизной стены домов, даже небо над головой было другого цвета — насыщенно синего, в отличие от выцветшего блёклого полотна над ржавой пустыней, оставшейся за городскими стенами. Всё вокруг казалось немного нереальным, слишком уж счастливые лица были у горожан, слишком радостный и искренний смех раздавался из круглых окошек домов.
А после экскурсии, Эмили и Айникки ожидал обед. В отличие от пиршеств Хроанара, пища здесь была простая, но сытная. Омлеты, сыры, пироги с разными начинками, колбасы и разумеется пиво. Уж какими бы странными не были эти цверги, но даже они разделяли ставшую притчей во языцех, любовь подгорного народа к этому напитку. Внешность Эмили вызвала некоторое любопытство, но никакого беспокойства по этому поводу карлики не испытывали. Или как минимум не показывали виду, что испытывают. И Эмили и Айникки засыпали ворохом вопросов, касающихся того, откуда девушки пришли, чем занимаются и нравится ли им в Солнцеграде?
68 Кб, 355x537— Тогда вам в бани Кувшинки! Совсем забыл представиться, звать меня Лютик и я мэр Солнцеграда! — радостно заулыбавшись, карлик потащил девушек внутрь городских стен. В банях Кувшинки, оказавшейся прелестной женщиной с густыми чёрными волосами и слегка квакающим голосом, который её ничуть не портил, странниц приняли с тем же радушием. Банные служки в белых халатах, тут же провели Айникки и Эмили в жарко натопленное помещение с камнями-лежаками и двумя небольшими бассейнами. Узнав, что девушки в их услугах не нуждаются, карлики удалились, оставив Айникки бритвенные и умывальный принадлежности. Насладившись чистым жаром и наскоро перекусив едой и напитками, что предложила им Кувшинка, они оделись и вышли наружу, где их уже ждал мэр, готовый провести девушкам экскурсию по Солнцеграду.
Город оказался поистине чудесным, словно вышедшим из какой-то волшебной сказки. Солнечные лучики играли на крышах и стенах белоснежных домов. По краям дорожек, проложенных меж домов, тут и там росли пышно цветущие кусты, от благоухания которых кружило голову. Имелись здесь и целители и кузнецы и карлики иных, менее ценимых приключенцами профессий. Мэр Лютик указывал то на один, то на другой дом, сообщая девушкам, кто в них живёт и вскоре у степнячки голова пошла кругом от обилия цветочных имён. Изумрудная зелень вокруг, сияющие белизной стены домов, даже небо над головой было другого цвета — насыщенно синего, в отличие от выцветшего блёклого полотна над ржавой пустыней, оставшейся за городскими стенами. Всё вокруг казалось немного нереальным, слишком уж счастливые лица были у горожан, слишком радостный и искренний смех раздавался из круглых окошек домов.
А после экскурсии, Эмили и Айникки ожидал обед. В отличие от пиршеств Хроанара, пища здесь была простая, но сытная. Омлеты, сыры, пироги с разными начинками, колбасы и разумеется пиво. Уж какими бы странными не были эти цверги, но даже они разделяли ставшую притчей во языцех, любовь подгорного народа к этому напитку. Внешность Эмили вызвала некоторое любопытство, но никакого беспокойства по этому поводу карлики не испытывали. Или как минимум не показывали виду, что испытывают. И Эмили и Айникки засыпали ворохом вопросов, касающихся того, откуда девушки пришли, чем занимаются и нравится ли им в Солнцеграде?
Город оказался поистине чудесным, словно вышедшим из какой-то волшебной сказки. Солнечные лучики играли на крышах и стенах белоснежных домов. По краям дорожек, проложенных меж домов, тут и там росли пышно цветущие кусты, от благоухания которых кружило голову. Имелись здесь и целители и кузнецы и карлики иных, менее ценимых приключенцами профессий. Мэр Лютик указывал то на один, то на другой дом, сообщая девушкам, кто в них живёт и вскоре у степнячки голова пошла кругом от обилия цветочных имён. Изумрудная зелень вокруг, сияющие белизной стены домов, даже небо над головой было другого цвета — насыщенно синего, в отличие от выцветшего блёклого полотна над ржавой пустыней, оставшейся за городскими стенами. Всё вокруг казалось немного нереальным, слишком уж счастливые лица были у горожан, слишком радостный и искренний смех раздавался из круглых окошек домов.
А после экскурсии, Эмили и Айникки ожидал обед. В отличие от пиршеств Хроанара, пища здесь была простая, но сытная. Омлеты, сыры, пироги с разными начинками, колбасы и разумеется пиво. Уж какими бы странными не были эти цверги, но даже они разделяли ставшую притчей во языцех, любовь подгорного народа к этому напитку. Внешность Эмили вызвала некоторое любопытство, но никакого беспокойства по этому поводу карлики не испытывали. Или как минимум не показывали виду, что испытывают. И Эмили и Айникки засыпали ворохом вопросов, касающихся того, откуда девушки пришли, чем занимаются и нравится ли им в Солнцеграде?
>>614810
— Рады приветствовать вас, Сир Лютик! — понимая, что в Солнцеграде маленькие цверги, походившие на лепреконов из сказаний, не обманывают, ну или по крайней мере делают вид, что не обманывают, не испугаются, увидев ящерицу на двух ножках, с хвостом и рожками, Эми перестала маскироваться и вместе с Мэром и Айни отправились в бани
Мадам Кувшинка приняла их с тем же радушием, что и Мэр, совершенно не требуя платы за то, чтобы воспользоваться баней. Вернее, это была не совсем баня, а хорошая парильная, в том числе и с бассейнами. Жизнь постепенно налаживалась и можно было привести себя в порядок. Жар заставил Эмили-ящерицу вконец разомлеть и скинуть с себя практически всю одежду, за исключением набедренной повязки, которая осталась как напоминание о заточении у Хроанара. Залезая в бассейн, Эми поймала момент, когда Айни не ждала подвоха и, используя хвост, начала плескать водой в степячку
— Иди сюда, чего ты стоишь? — на секунду забыв обо всех проблемах, Эми веселилась, как последний день в жизни. Впрочем, это была не последняя нападка на Айникки. Ещё в один момент, Эмили, незаметно сокращая расстояние с Айникки, в один прыжок очутилась рядом и крепко обняла её, положив голову на плечо
— Спасибо, что вытащила меня оттуда! Не представляю, во что бы я превратилась без тебя. Считай, я твоя должница!
После чего, банные процедуры закончились и началась экскурсия по городу. Мэр Лютик показывал это чудесное место, называя множество имён, от которых у Эмили(уже одетой, разумеется), шла кругом голова. Столько всего и сразу запомнить было невозможно даже придворному писарю
Но потом последовал обед. В отличие от всего красного, что было у Хроанара, здесь пища была сытной, простой и не резала глаз. А уж пиво тут было просто загляденье.
— Солнцеград - прекрасное место! — ответила Эмили на вопросы маленьких лепреконов — Я не знаю, откуда Айни, сама расскажет. Я же была солдатом Гвардии, до того как оставила королевскую службу. Плыла на корабле, но потом попала в бурю и очутилась в пустыне. После, попала в башню Хроанара и стала...вот этим — грустно сказала Эми — Вы не пугайтесь, если думаете, что он послал за вами, нет. Мы с Айни чудом сбежали от него. И...наверное, до сих пор не можем поверить, что встретили вас. Спасибо вам за ваше тепло и радушие! И... Мне немного неловко спрашивать...но знаете ли вы способ вернуть мне мой настоящий облик?
— Рады приветствовать вас, Сир Лютик! — понимая, что в Солнцеграде маленькие цверги, походившие на лепреконов из сказаний, не обманывают, ну или по крайней мере делают вид, что не обманывают, не испугаются, увидев ящерицу на двух ножках, с хвостом и рожками, Эми перестала маскироваться и вместе с Мэром и Айни отправились в бани
Мадам Кувшинка приняла их с тем же радушием, что и Мэр, совершенно не требуя платы за то, чтобы воспользоваться баней. Вернее, это была не совсем баня, а хорошая парильная, в том числе и с бассейнами. Жизнь постепенно налаживалась и можно было привести себя в порядок. Жар заставил Эмили-ящерицу вконец разомлеть и скинуть с себя практически всю одежду, за исключением набедренной повязки, которая осталась как напоминание о заточении у Хроанара. Залезая в бассейн, Эми поймала момент, когда Айни не ждала подвоха и, используя хвост, начала плескать водой в степячку
— Иди сюда, чего ты стоишь? — на секунду забыв обо всех проблемах, Эми веселилась, как последний день в жизни. Впрочем, это была не последняя нападка на Айникки. Ещё в один момент, Эмили, незаметно сокращая расстояние с Айникки, в один прыжок очутилась рядом и крепко обняла её, положив голову на плечо
— Спасибо, что вытащила меня оттуда! Не представляю, во что бы я превратилась без тебя. Считай, я твоя должница!
После чего, банные процедуры закончились и началась экскурсия по городу. Мэр Лютик показывал это чудесное место, называя множество имён, от которых у Эмили(уже одетой, разумеется), шла кругом голова. Столько всего и сразу запомнить было невозможно даже придворному писарю
Но потом последовал обед. В отличие от всего красного, что было у Хроанара, здесь пища была сытной, простой и не резала глаз. А уж пиво тут было просто загляденье.
— Солнцеград - прекрасное место! — ответила Эмили на вопросы маленьких лепреконов — Я не знаю, откуда Айни, сама расскажет. Я же была солдатом Гвардии, до того как оставила королевскую службу. Плыла на корабле, но потом попала в бурю и очутилась в пустыне. После, попала в башню Хроанара и стала...вот этим — грустно сказала Эми — Вы не пугайтесь, если думаете, что он послал за вами, нет. Мы с Айни чудом сбежали от него. И...наверное, до сих пор не можем поверить, что встретили вас. Спасибо вам за ваше тепло и радушие! И... Мне немного неловко спрашивать...но знаете ли вы способ вернуть мне мой настоящий облик?
>>614810
— Рады приветствовать вас, Сир Лютик! — понимая, что в Солнцеграде маленькие цверги, походившие на лепреконов из сказаний, не обманывают, ну или по крайней мере делают вид, что не обманывают, не испугаются, увидев ящерицу на двух ножках, с хвостом и рожками, Эми перестала маскироваться и вместе с Мэром и Айни отправились в бани
Мадам Кувшинка приняла их с тем же радушием, что и Мэр, совершенно не требуя платы за то, чтобы воспользоваться баней. Вернее, это была не совсем баня, а хорошая парильная, в том числе и с бассейнами. Жизнь постепенно налаживалась и можно было привести себя в порядок. Жар заставил Эмили-ящерицу вконец разомлеть и скинуть с себя практически всю одежду, за исключением набедренной повязки, которая осталась как напоминание о заточении у Хроанара. Залезая в бассейн, Эми поймала момент, когда Айни не ждала подвоха и, используя хвост, начала плескать водой в степячку
— Иди сюда, чего ты стоишь? — на секунду забыв обо всех проблемах, Эми веселилась, как последний день в жизни. Впрочем, это была не последняя нападка на Айникки. Ещё в один момент, Эмили, незаметно сокращая расстояние с Айникки, в один прыжок очутилась рядом и крепко обняла её, положив голову на плечо
— Спасибо, что вытащила меня оттуда! Не представляю, во что бы я превратилась без тебя. Считай, я твоя должница!
После чего, банные процедуры закончились и началась экскурсия по городу. Мэр Лютик показывал это чудесное место, называя множество имён, от которых у Эмили(уже одетой, разумеется), шла кругом голова. Столько всего и сразу запомнить было невозможно даже придворному писарю
Но потом последовал обед. В отличие от всего красного, что было у Хроанара, здесь пища была сытной, простой и не резала глаз. А уж пиво тут было просто загляденье.
— Солнцеград - прекрасное место! — ответила Эмили на вопросы маленьких лепреконов — Я не знаю, откуда Айни, сама расскажет. Я же была солдатом Гвардии, до того как оставила королевскую службу. Плыла на корабле, но потом попала в бурю и очутилась в пустыне. После, попала в башню Хроанара и стала...вот этим — грустно сказала Эми — Вы не пугайтесь, если думаете, что он послал за вами, нет. Мы с Айни чудом сбежали от него. И...наверное, до сих пор не можем поверить, что встретили вас. Спасибо вам за ваше тепло и радушие! И... Мне немного неловко спрашивать...но знаете ли вы способ вернуть мне мой настоящий облик?
— Рады приветствовать вас, Сир Лютик! — понимая, что в Солнцеграде маленькие цверги, походившие на лепреконов из сказаний, не обманывают, ну или по крайней мере делают вид, что не обманывают, не испугаются, увидев ящерицу на двух ножках, с хвостом и рожками, Эми перестала маскироваться и вместе с Мэром и Айни отправились в бани
Мадам Кувшинка приняла их с тем же радушием, что и Мэр, совершенно не требуя платы за то, чтобы воспользоваться баней. Вернее, это была не совсем баня, а хорошая парильная, в том числе и с бассейнами. Жизнь постепенно налаживалась и можно было привести себя в порядок. Жар заставил Эмили-ящерицу вконец разомлеть и скинуть с себя практически всю одежду, за исключением набедренной повязки, которая осталась как напоминание о заточении у Хроанара. Залезая в бассейн, Эми поймала момент, когда Айни не ждала подвоха и, используя хвост, начала плескать водой в степячку
— Иди сюда, чего ты стоишь? — на секунду забыв обо всех проблемах, Эми веселилась, как последний день в жизни. Впрочем, это была не последняя нападка на Айникки. Ещё в один момент, Эмили, незаметно сокращая расстояние с Айникки, в один прыжок очутилась рядом и крепко обняла её, положив голову на плечо
— Спасибо, что вытащила меня оттуда! Не представляю, во что бы я превратилась без тебя. Считай, я твоя должница!
После чего, банные процедуры закончились и началась экскурсия по городу. Мэр Лютик показывал это чудесное место, называя множество имён, от которых у Эмили(уже одетой, разумеется), шла кругом голова. Столько всего и сразу запомнить было невозможно даже придворному писарю
Но потом последовал обед. В отличие от всего красного, что было у Хроанара, здесь пища была сытной, простой и не резала глаз. А уж пиво тут было просто загляденье.
— Солнцеград - прекрасное место! — ответила Эмили на вопросы маленьких лепреконов — Я не знаю, откуда Айни, сама расскажет. Я же была солдатом Гвардии, до того как оставила королевскую службу. Плыла на корабле, но потом попала в бурю и очутилась в пустыне. После, попала в башню Хроанара и стала...вот этим — грустно сказала Эми — Вы не пугайтесь, если думаете, что он послал за вами, нет. Мы с Айни чудом сбежали от него. И...наверное, до сих пор не можем поверить, что встретили вас. Спасибо вам за ваше тепло и радушие! И... Мне немного неловко спрашивать...но знаете ли вы способ вернуть мне мой настоящий облик?
>>614810
>>614819
Айникки на время решилась отринуть сомнения в реальности происходящего и с радостью воспользовалась возможностью отмыть с себя наконец всю пыль и пот дороги. Если её не умылил у Хроанара, то сколько же дней её тело не видело горячей воды?!
Степнячке было не привыкать мыться в обществе женщин (ещё бы, столько сестёр разной степени родства!), а потому она спокойно скинула с себя всю одежду, демонстрируя подруге с возможными подглядывающими негодниками крепкое тело наездницы, и поспешила облиться горячей водой, что буквально вырвало у неё стон наслаждения. В жаре бане, с водой и мочалкой, избавиться от всей накопившейся на теле грязи было легко, а потому вскоре смуглая кожа Айникки заблестела чистотой и будто даже стала на тон светлее. А затем, пока Эмили лезла в бассейн, девушка старательно сбрила каждый волосок на теле, от пят до головы, не упуская ни пяди тела в стремлении скрыть превращение в козу. Лишь бы оно обернулось в спять или им удалось найти того, кто может помочь!
Айникки почти закончила процедуру, как Эмили начала плескаться в неё водой, а затем и вовсе незаметно набросилась и нагло обняла.
Степнячка уже успела забыть, какое у её новой подруги приятное на ощупь тело. Девушка тихо ойкнула и смущённо обняла Эмили в ответ, невольно прижимаясь к тёплой чешуе своей обнажённой кожей.
— Да ладно тебе, если бы не ты, я бы там осталась там козочкой в хлеву Хроанара! — ответила расстроганная Айникки и улыбнулась. — Но чую, нам ещё не раз придётся выручить друг друга...
После водных процедур и короткого перекуса подозрительно счастливые жители города вытащили гостей на экскурсию. Вновь к Айникки вернулось чувство обмана, подвоха... Откуда же в таком гиблом месте взяться столь сказочному городу? Как они живут здесь, среди пустыни? И не стоит ли за этим страшного секрета?...
Степнячка не побоялась задать эти вопросы мэру во время экскурсии, за исключением последнего. Она живо интересовалась историей и бытом города, местными обычаями и всем прочим. А заодно не забыла и спросить о том, как часто тут бывают гости и когда же ушёл караван, о котором упомянули девочки у ворот.
На обеде Айникки не сдерживала себя и вместо вопросов заняла рот едой. После роскоши плена Хроанара, еда здесь казалась столь простой, что невольно вызывала доверие, а потому степнячка вскоре наелась до отвала. На расспросы карликов она отвечала односложно: "С запада, гадаю, охраняла караван, город у вас невероятно красивый".
То, что Эмили упомянула имя владыки башни Айникки не порадовала, но всё же с этим она смирилась. Пожалуй, они и так задали слишком неудобных для горожан вопросов, чтобы скрывать от них такую мелочь.
>>614819
Айникки на время решилась отринуть сомнения в реальности происходящего и с радостью воспользовалась возможностью отмыть с себя наконец всю пыль и пот дороги. Если её не умылил у Хроанара, то сколько же дней её тело не видело горячей воды?!
Степнячке было не привыкать мыться в обществе женщин (ещё бы, столько сестёр разной степени родства!), а потому она спокойно скинула с себя всю одежду, демонстрируя подруге с возможными подглядывающими негодниками крепкое тело наездницы, и поспешила облиться горячей водой, что буквально вырвало у неё стон наслаждения. В жаре бане, с водой и мочалкой, избавиться от всей накопившейся на теле грязи было легко, а потому вскоре смуглая кожа Айникки заблестела чистотой и будто даже стала на тон светлее. А затем, пока Эмили лезла в бассейн, девушка старательно сбрила каждый волосок на теле, от пят до головы, не упуская ни пяди тела в стремлении скрыть превращение в козу. Лишь бы оно обернулось в спять или им удалось найти того, кто может помочь!
Айникки почти закончила процедуру, как Эмили начала плескаться в неё водой, а затем и вовсе незаметно набросилась и нагло обняла.
Степнячка уже успела забыть, какое у её новой подруги приятное на ощупь тело. Девушка тихо ойкнула и смущённо обняла Эмили в ответ, невольно прижимаясь к тёплой чешуе своей обнажённой кожей.
— Да ладно тебе, если бы не ты, я бы там осталась там козочкой в хлеву Хроанара! — ответила расстроганная Айникки и улыбнулась. — Но чую, нам ещё не раз придётся выручить друг друга...
После водных процедур и короткого перекуса подозрительно счастливые жители города вытащили гостей на экскурсию. Вновь к Айникки вернулось чувство обмана, подвоха... Откуда же в таком гиблом месте взяться столь сказочному городу? Как они живут здесь, среди пустыни? И не стоит ли за этим страшного секрета?...
Степнячка не побоялась задать эти вопросы мэру во время экскурсии, за исключением последнего. Она живо интересовалась историей и бытом города, местными обычаями и всем прочим. А заодно не забыла и спросить о том, как часто тут бывают гости и когда же ушёл караван, о котором упомянули девочки у ворот.
На обеде Айникки не сдерживала себя и вместо вопросов заняла рот едой. После роскоши плена Хроанара, еда здесь казалась столь простой, что невольно вызывала доверие, а потому степнячка вскоре наелась до отвала. На расспросы карликов она отвечала односложно: "С запада, гадаю, охраняла караван, город у вас невероятно красивый".
То, что Эмили упомянула имя владыки башни Айникки не порадовала, но всё же с этим она смирилась. Пожалуй, они и так задали слишком неудобных для горожан вопросов, чтобы скрывать от них такую мелочь.
>>614810
>>614819
Айникки на время решилась отринуть сомнения в реальности происходящего и с радостью воспользовалась возможностью отмыть с себя наконец всю пыль и пот дороги. Если её не умылил у Хроанара, то сколько же дней её тело не видело горячей воды?!
Степнячке было не привыкать мыться в обществе женщин (ещё бы, столько сестёр разной степени родства!), а потому она спокойно скинула с себя всю одежду, демонстрируя подруге с возможными подглядывающими негодниками крепкое тело наездницы, и поспешила облиться горячей водой, что буквально вырвало у неё стон наслаждения. В жаре бане, с водой и мочалкой, избавиться от всей накопившейся на теле грязи было легко, а потому вскоре смуглая кожа Айникки заблестела чистотой и будто даже стала на тон светлее. А затем, пока Эмили лезла в бассейн, девушка старательно сбрила каждый волосок на теле, от пят до головы, не упуская ни пяди тела в стремлении скрыть превращение в козу. Лишь бы оно обернулось в спять или им удалось найти того, кто может помочь!
Айникки почти закончила процедуру, как Эмили начала плескаться в неё водой, а затем и вовсе незаметно набросилась и нагло обняла.
Степнячка уже успела забыть, какое у её новой подруги приятное на ощупь тело. Девушка тихо ойкнула и смущённо обняла Эмили в ответ, невольно прижимаясь к тёплой чешуе своей обнажённой кожей.
— Да ладно тебе, если бы не ты, я бы там осталась там козочкой в хлеву Хроанара! — ответила расстроганная Айникки и улыбнулась. — Но чую, нам ещё не раз придётся выручить друг друга...
После водных процедур и короткого перекуса подозрительно счастливые жители города вытащили гостей на экскурсию. Вновь к Айникки вернулось чувство обмана, подвоха... Откуда же в таком гиблом месте взяться столь сказочному городу? Как они живут здесь, среди пустыни? И не стоит ли за этим страшного секрета?...
Степнячка не побоялась задать эти вопросы мэру во время экскурсии, за исключением последнего. Она живо интересовалась историей и бытом города, местными обычаями и всем прочим. А заодно не забыла и спросить о том, как часто тут бывают гости и когда же ушёл караван, о котором упомянули девочки у ворот.
На обеде Айникки не сдерживала себя и вместо вопросов заняла рот едой. После роскоши плена Хроанара, еда здесь казалась столь простой, что невольно вызывала доверие, а потому степнячка вскоре наелась до отвала. На расспросы карликов она отвечала односложно: "С запада, гадаю, охраняла караван, город у вас невероятно красивый".
То, что Эмили упомянула имя владыки башни Айникки не порадовала, но всё же с этим она смирилась. Пожалуй, они и так задали слишком неудобных для горожан вопросов, чтобы скрывать от них такую мелочь.
>>614819
Айникки на время решилась отринуть сомнения в реальности происходящего и с радостью воспользовалась возможностью отмыть с себя наконец всю пыль и пот дороги. Если её не умылил у Хроанара, то сколько же дней её тело не видело горячей воды?!
Степнячке было не привыкать мыться в обществе женщин (ещё бы, столько сестёр разной степени родства!), а потому она спокойно скинула с себя всю одежду, демонстрируя подруге с возможными подглядывающими негодниками крепкое тело наездницы, и поспешила облиться горячей водой, что буквально вырвало у неё стон наслаждения. В жаре бане, с водой и мочалкой, избавиться от всей накопившейся на теле грязи было легко, а потому вскоре смуглая кожа Айникки заблестела чистотой и будто даже стала на тон светлее. А затем, пока Эмили лезла в бассейн, девушка старательно сбрила каждый волосок на теле, от пят до головы, не упуская ни пяди тела в стремлении скрыть превращение в козу. Лишь бы оно обернулось в спять или им удалось найти того, кто может помочь!
Айникки почти закончила процедуру, как Эмили начала плескаться в неё водой, а затем и вовсе незаметно набросилась и нагло обняла.
Степнячка уже успела забыть, какое у её новой подруги приятное на ощупь тело. Девушка тихо ойкнула и смущённо обняла Эмили в ответ, невольно прижимаясь к тёплой чешуе своей обнажённой кожей.
— Да ладно тебе, если бы не ты, я бы там осталась там козочкой в хлеву Хроанара! — ответила расстроганная Айникки и улыбнулась. — Но чую, нам ещё не раз придётся выручить друг друга...
После водных процедур и короткого перекуса подозрительно счастливые жители города вытащили гостей на экскурсию. Вновь к Айникки вернулось чувство обмана, подвоха... Откуда же в таком гиблом месте взяться столь сказочному городу? Как они живут здесь, среди пустыни? И не стоит ли за этим страшного секрета?...
Степнячка не побоялась задать эти вопросы мэру во время экскурсии, за исключением последнего. Она живо интересовалась историей и бытом города, местными обычаями и всем прочим. А заодно не забыла и спросить о том, как часто тут бывают гости и когда же ушёл караван, о котором упомянули девочки у ворот.
На обеде Айникки не сдерживала себя и вместо вопросов заняла рот едой. После роскоши плена Хроанара, еда здесь казалась столь простой, что невольно вызывала доверие, а потому степнячка вскоре наелась до отвала. На расспросы карликов она отвечала односложно: "С запада, гадаю, охраняла караван, город у вас невероятно красивый".
То, что Эмили упомянула имя владыки башни Айникки не порадовала, но всё же с этим она смирилась. Пожалуй, они и так задали слишком неудобных для горожан вопросов, чтобы скрывать от них такую мелочь.
153 Кб, 448x700Во время экскурсии, мэр Лютик с радостью ответил на все вопросы девушек. Как выяснилось из его рассказа, этот город был основан несколько столетий назад. Некогда, предки нынешних обитателей города жили в пустыне, отчаянно сражаясь за еду и воду друг с другом и природой. Всё изменилось, когда с востока пришёл человек, называвший себя Кормчим Солнца, принеся с собой слово новой веры и обещания земного рая, для тех, кто последует за ним. Не все прислушались к его словам, но немногие верные, те кому было нечего терять и те, кто алкал новой жизни, отправились за ним в пустыню. Их скитания длились несколько десятилетий и до места, где ныне стоит Солнцеград добрались лишь немногие. Эти достойные мужи и девы, под руководством Солнечного Кормчего возвели дома Солнцеграда и разбили среди песков благоухающие сады.
Прежде всего, в быте горожан Айникки поразило полное отсутствие денег. Нет, девушке приходилось часто сталкиваться с теми, кто презренному металлу предпочитал нечто более надёжное, обменивая товар на товар, а не товар на деньги, но дела у карликов обстояли несколько иначе. Здесь всем выдавали по потребностям и от каждого просили по возможностям. Ближайшим аналогом денег здесь выступало нечто, что мэр Лютик, не подобрав лучшего слова, перевёл на общеимперский как "достойность". Эта "достойность" определялась исходя из добрых дел, совершённых карликом и пользы, которую он приносил обществу. На вопрос о проходивших здесь караванах, Лютик против своей обыкновенной болтливости, лишь сдержанно кивнул, предложив поговорить об этом после экскурсии.
За обедом Лютик смеялся, шутил и ел за троих, с аппетитом поглощая один пирог за другим,
— К нашему сожалению, гости бывают здесь не так часто, как нам бы хотелось! В пустыне опасно: племена карликов, отвернувшихся от учения Солнечного Кормчего, дикие зверя и башня Хроанара, о которой упомянула ваша спутница. Мрачно видеть, что столь великие возможности используются этим существом исключительно для воплощения в жизнь своих бредовых фантазий! Сколько же пользы могли б принести его знания и возможности в хороших руках! — на некоторое время, Лютик отвлёкся от темы, пустившись в пространные рассуждения, но затем вновь вернулся к вопросу девушки, — Однако, с недели полторы назад, через наш город проезжал караван, идущий в Рэйвуд.
Ответив Айникки, мэр обратился уже к Эмили,
— К сожалению, нам неизвестно лекарство против науки Хроанара! Но поверьте, наши учёные-целители сделают всё возможное, чтобы вернуть вам ваш настоящий облик! — расчувствовавшись, мэр пустил слезинку, которую тут же вытер рукавом, — Понравился наш город, говорите? Рад, несказанно рад вашим словам! А не желаете остаться у нас?
Прежде всего, в быте горожан Айникки поразило полное отсутствие денег. Нет, девушке приходилось часто сталкиваться с теми, кто презренному металлу предпочитал нечто более надёжное, обменивая товар на товар, а не товар на деньги, но дела у карликов обстояли несколько иначе. Здесь всем выдавали по потребностям и от каждого просили по возможностям. Ближайшим аналогом денег здесь выступало нечто, что мэр Лютик, не подобрав лучшего слова, перевёл на общеимперский как "достойность". Эта "достойность" определялась исходя из добрых дел, совершённых карликом и пользы, которую он приносил обществу. На вопрос о проходивших здесь караванах, Лютик против своей обыкновенной болтливости, лишь сдержанно кивнул, предложив поговорить об этом после экскурсии.
За обедом Лютик смеялся, шутил и ел за троих, с аппетитом поглощая один пирог за другим,
— К нашему сожалению, гости бывают здесь не так часто, как нам бы хотелось! В пустыне опасно: племена карликов, отвернувшихся от учения Солнечного Кормчего, дикие зверя и башня Хроанара, о которой упомянула ваша спутница. Мрачно видеть, что столь великие возможности используются этим существом исключительно для воплощения в жизнь своих бредовых фантазий! Сколько же пользы могли б принести его знания и возможности в хороших руках! — на некоторое время, Лютик отвлёкся от темы, пустившись в пространные рассуждения, но затем вновь вернулся к вопросу девушки, — Однако, с недели полторы назад, через наш город проезжал караван, идущий в Рэйвуд.
Ответив Айникки, мэр обратился уже к Эмили,
— К сожалению, нам неизвестно лекарство против науки Хроанара! Но поверьте, наши учёные-целители сделают всё возможное, чтобы вернуть вам ваш настоящий облик! — расчувствовавшись, мэр пустил слезинку, которую тут же вытер рукавом, — Понравился наш город, говорите? Рад, несказанно рад вашим словам! А не желаете остаться у нас?
153 Кб, 448x700Во время экскурсии, мэр Лютик с радостью ответил на все вопросы девушек. Как выяснилось из его рассказа, этот город был основан несколько столетий назад. Некогда, предки нынешних обитателей города жили в пустыне, отчаянно сражаясь за еду и воду друг с другом и природой. Всё изменилось, когда с востока пришёл человек, называвший себя Кормчим Солнца, принеся с собой слово новой веры и обещания земного рая, для тех, кто последует за ним. Не все прислушались к его словам, но немногие верные, те кому было нечего терять и те, кто алкал новой жизни, отправились за ним в пустыню. Их скитания длились несколько десятилетий и до места, где ныне стоит Солнцеград добрались лишь немногие. Эти достойные мужи и девы, под руководством Солнечного Кормчего возвели дома Солнцеграда и разбили среди песков благоухающие сады.
Прежде всего, в быте горожан Айникки поразило полное отсутствие денег. Нет, девушке приходилось часто сталкиваться с теми, кто презренному металлу предпочитал нечто более надёжное, обменивая товар на товар, а не товар на деньги, но дела у карликов обстояли несколько иначе. Здесь всем выдавали по потребностям и от каждого просили по возможностям. Ближайшим аналогом денег здесь выступало нечто, что мэр Лютик, не подобрав лучшего слова, перевёл на общеимперский как "достойность". Эта "достойность" определялась исходя из добрых дел, совершённых карликом и пользы, которую он приносил обществу. На вопрос о проходивших здесь караванах, Лютик против своей обыкновенной болтливости, лишь сдержанно кивнул, предложив поговорить об этом после экскурсии.
За обедом Лютик смеялся, шутил и ел за троих, с аппетитом поглощая один пирог за другим,
— К нашему сожалению, гости бывают здесь не так часто, как нам бы хотелось! В пустыне опасно: племена карликов, отвернувшихся от учения Солнечного Кормчего, дикие зверя и башня Хроанара, о которой упомянула ваша спутница. Мрачно видеть, что столь великие возможности используются этим существом исключительно для воплощения в жизнь своих бредовых фантазий! Сколько же пользы могли б принести его знания и возможности в хороших руках! — на некоторое время, Лютик отвлёкся от темы, пустившись в пространные рассуждения, но затем вновь вернулся к вопросу девушки, — Однако, с недели полторы назад, через наш город проезжал караван, идущий в Рэйвуд.
Ответив Айникки, мэр обратился уже к Эмили,
— К сожалению, нам неизвестно лекарство против науки Хроанара! Но поверьте, наши учёные-целители сделают всё возможное, чтобы вернуть вам ваш настоящий облик! — расчувствовавшись, мэр пустил слезинку, которую тут же вытер рукавом, — Понравился наш город, говорите? Рад, несказанно рад вашим словам! А не желаете остаться у нас?
Прежде всего, в быте горожан Айникки поразило полное отсутствие денег. Нет, девушке приходилось часто сталкиваться с теми, кто презренному металлу предпочитал нечто более надёжное, обменивая товар на товар, а не товар на деньги, но дела у карликов обстояли несколько иначе. Здесь всем выдавали по потребностям и от каждого просили по возможностям. Ближайшим аналогом денег здесь выступало нечто, что мэр Лютик, не подобрав лучшего слова, перевёл на общеимперский как "достойность". Эта "достойность" определялась исходя из добрых дел, совершённых карликом и пользы, которую он приносил обществу. На вопрос о проходивших здесь караванах, Лютик против своей обыкновенной болтливости, лишь сдержанно кивнул, предложив поговорить об этом после экскурсии.
За обедом Лютик смеялся, шутил и ел за троих, с аппетитом поглощая один пирог за другим,
— К нашему сожалению, гости бывают здесь не так часто, как нам бы хотелось! В пустыне опасно: племена карликов, отвернувшихся от учения Солнечного Кормчего, дикие зверя и башня Хроанара, о которой упомянула ваша спутница. Мрачно видеть, что столь великие возможности используются этим существом исключительно для воплощения в жизнь своих бредовых фантазий! Сколько же пользы могли б принести его знания и возможности в хороших руках! — на некоторое время, Лютик отвлёкся от темы, пустившись в пространные рассуждения, но затем вновь вернулся к вопросу девушки, — Однако, с недели полторы назад, через наш город проезжал караван, идущий в Рэйвуд.
Ответив Айникки, мэр обратился уже к Эмили,
— К сожалению, нам неизвестно лекарство против науки Хроанара! Но поверьте, наши учёные-целители сделают всё возможное, чтобы вернуть вам ваш настоящий облик! — расчувствовавшись, мэр пустил слезинку, которую тут же вытер рукавом, — Понравился наш город, говорите? Рад, несказанно рад вашим словам! А не желаете остаться у нас?
— Рэйвуд? — Айникки на миг оторвалась от еды, которую она уплеатала за обе щёки, хоть всё ещё и опасаясь, кто омлет вдруг превратиться в гору гнили. — Это где, далеко? А вы не видели среди них невысокого мужчину в татуировках и с подпаленной бородой?
Степнячка ободряюще взглянула на подругу. Пускай они не знают, как именно вернуть ей облик, уже попытка даёт надежду.
— Мне тоже досталось от Хроанара, — сказала Айникки, — надеюсь, превращение остановится само... но, если можно, я бы тоже хотела увидеться с вашими целителями.
Предложение же остаться в городе было весьма заманчивым. Солнцеград — невероятно место. Даже слишком, пожалуй, невероятное, чтобы рискнуть остаться здесь. Айникки всё не могла избавиться от чувства нереальности происходящего, интуиция гадалки кричала ей, что здесь что-то не так.
К тому же, у неё ещё есть дело.
— Ах, как бы мне хотелось остаться у вас! Никогда не видела такого красивого и доброго места, клянусь! Но я не могу, к сожалению. Единственное, что я могу просить у вас — это немного припасов и, может быть, пони или лошадь, чтобы продолжить путь на восток.
Степнячка ободряюще взглянула на подругу. Пускай они не знают, как именно вернуть ей облик, уже попытка даёт надежду.
— Мне тоже досталось от Хроанара, — сказала Айникки, — надеюсь, превращение остановится само... но, если можно, я бы тоже хотела увидеться с вашими целителями.
Предложение же остаться в городе было весьма заманчивым. Солнцеград — невероятно место. Даже слишком, пожалуй, невероятное, чтобы рискнуть остаться здесь. Айникки всё не могла избавиться от чувства нереальности происходящего, интуиция гадалки кричала ей, что здесь что-то не так.
К тому же, у неё ещё есть дело.
— Ах, как бы мне хотелось остаться у вас! Никогда не видела такого красивого и доброго места, клянусь! Но я не могу, к сожалению. Единственное, что я могу просить у вас — это немного припасов и, может быть, пони или лошадь, чтобы продолжить путь на восток.
>>614891
— Вы крайне великодушны, Сир Лютик — поблагодарила Эмили Мэра этого города, закусывая пирогом. Город был крайне интересный, особенно учитывая то, что местная валюта - польза для общества. И внутренний кодекс чести гласил, что за все должна быть своя оплата. И даже будучи ящерицей, Эми даже за попытку хотела бы помочь маленьким Цвергам
—К сожалению, нет, Сир Лютик. Меня ведёт клятва солдата, помогать тем, кто в беде. Но за ваш приём мы крайне благодарны. И мне крайне стыдно, что мы не можем отплатить вам тем же добром здесь и сейчас. Хотя мы бы могли доставить посылку или что-то подобное. Но ваш город - удивительное место! Не сочтите за обиду наше нежелание остаться, долг важнее всего!
Эми хотела посетить лекаря, чтобы попытаться вернуть свой облик, но дергать Мэра с требованием не хотелось
— Вы крайне великодушны, Сир Лютик — поблагодарила Эмили Мэра этого города, закусывая пирогом. Город был крайне интересный, особенно учитывая то, что местная валюта - польза для общества. И внутренний кодекс чести гласил, что за все должна быть своя оплата. И даже будучи ящерицей, Эми даже за попытку хотела бы помочь маленьким Цвергам
—К сожалению, нет, Сир Лютик. Меня ведёт клятва солдата, помогать тем, кто в беде. Но за ваш приём мы крайне благодарны. И мне крайне стыдно, что мы не можем отплатить вам тем же добром здесь и сейчас. Хотя мы бы могли доставить посылку или что-то подобное. Но ваш город - удивительное место! Не сочтите за обиду наше нежелание остаться, долг важнее всего!
Эми хотела посетить лекаря, чтобы попытаться вернуть свой облик, но дергать Мэра с требованием не хотелось
17 Кб, 360x354— Признаться, мне не доводилось бывать в этом Рэйвуде. Мы редко покидаем Солнцеград! — Лютик закинул в рот очередной пирог и запив его добрым глотком пива, покачал головой, — Нет, такого мужчины я среди караванщиков не видел. Пойдёмте же к нашим учёным, посмотрим, что они смогут сделать! — мэр Лютик вышел из-за стола и махнул рукой, приглашая девушек проследовать за ним.
Надежды на моментальное исцеление от чудовищной магии, превратившей Эмили в циркового уродца и медленно, но верно поражающей тело Айникки, не оправдались. Лекари — Ромашка и Валериан, велев странницам раздеться, подробнейшим образом осмотрели их тела, чем едва не вызвали у Айникки желания разделаться с излишне дотошным Валерианом, чьи ловкие маленькие пальчики не оставили без внимания ни одно из отверстий прекрасного смуглого тела степнячки. Во время осмотра, проводимого в основном Валерианом, Ромашка засыпала девушек вопросами, некоторые из которых, у стеснительной Айникки вызвали смущения больше, чем не такие уж и отвратительные прикосновения Валериана. Закончив с осмотром, лекари взяли у беглянок образцы крови и волос, чем добавили дров в костёр подозрений суеверной Айникки, не понаслышке знающей, что с этим могут сделать ведьмы и ведьмаки. После этого, девушек отпустили, так и не дав им пока внятного ответа по поводу поразившей их тела магии.
Мэр Лютик встретил их сразу после визита к лекарям и сопроводил на постоялый двор, где обитали жители Солнцеграда, искавшие временного отдохновения от хлопот семейной жизни. Там для девушек были приготовлены спальни, на которых они и расположились, погрузившись в сон, почти сразу, стоило их головам коснуться мягких подушек.
Заснув, Айникки ощутила запах гари и её взгляду вновь открылся сгоревший лес, где предательство одной из спасённых женщин, открыло караванщикам двери в царство кошмаров. Вокруг пламени костра танцевали чёрные тени обезумевших спутников, оглашающих ночь дикими криками боли и удовольствия. Айникки стояла на засыпанной пеплом земле, а перед ней находился незнакомый ей мужчина с густыми волосами цвета воронова крыла, прорезанными белоснежной прядью. Одёрнув рукав длинных одежд цвета свернувшейся крови, он обратился к степнячке,
— Вот мы и встретились вновь, Айникки. Известны ли тебе прекрасные цветы, что ловят мушек, заманивая их чудесным ароматом, прежде чем безжалостно пожрать? Тебе грозит опасность и я не о дарах последнего из живущих Дуван'ку. Ты права, твоё чутьё тебя не обмануло! Этот город не то, чем кажется и единственный твой шанс — бежать, бежать пока не поздно, ведь лишь так мы снова сможем быть вместе, как нам и было обещано!
Надежды на моментальное исцеление от чудовищной магии, превратившей Эмили в циркового уродца и медленно, но верно поражающей тело Айникки, не оправдались. Лекари — Ромашка и Валериан, велев странницам раздеться, подробнейшим образом осмотрели их тела, чем едва не вызвали у Айникки желания разделаться с излишне дотошным Валерианом, чьи ловкие маленькие пальчики не оставили без внимания ни одно из отверстий прекрасного смуглого тела степнячки. Во время осмотра, проводимого в основном Валерианом, Ромашка засыпала девушек вопросами, некоторые из которых, у стеснительной Айникки вызвали смущения больше, чем не такие уж и отвратительные прикосновения Валериана. Закончив с осмотром, лекари взяли у беглянок образцы крови и волос, чем добавили дров в костёр подозрений суеверной Айникки, не понаслышке знающей, что с этим могут сделать ведьмы и ведьмаки. После этого, девушек отпустили, так и не дав им пока внятного ответа по поводу поразившей их тела магии.
Мэр Лютик встретил их сразу после визита к лекарям и сопроводил на постоялый двор, где обитали жители Солнцеграда, искавшие временного отдохновения от хлопот семейной жизни. Там для девушек были приготовлены спальни, на которых они и расположились, погрузившись в сон, почти сразу, стоило их головам коснуться мягких подушек.
Заснув, Айникки ощутила запах гари и её взгляду вновь открылся сгоревший лес, где предательство одной из спасённых женщин, открыло караванщикам двери в царство кошмаров. Вокруг пламени костра танцевали чёрные тени обезумевших спутников, оглашающих ночь дикими криками боли и удовольствия. Айникки стояла на засыпанной пеплом земле, а перед ней находился незнакомый ей мужчина с густыми волосами цвета воронова крыла, прорезанными белоснежной прядью. Одёрнув рукав длинных одежд цвета свернувшейся крови, он обратился к степнячке,
— Вот мы и встретились вновь, Айникки. Известны ли тебе прекрасные цветы, что ловят мушек, заманивая их чудесным ароматом, прежде чем безжалостно пожрать? Тебе грозит опасность и я не о дарах последнего из живущих Дуван'ку. Ты права, твоё чутьё тебя не обмануло! Этот город не то, чем кажется и единственный твой шанс — бежать, бежать пока не поздно, ведь лишь так мы снова сможем быть вместе, как нам и было обещано!
17 Кб, 360x354— Признаться, мне не доводилось бывать в этом Рэйвуде. Мы редко покидаем Солнцеград! — Лютик закинул в рот очередной пирог и запив его добрым глотком пива, покачал головой, — Нет, такого мужчины я среди караванщиков не видел. Пойдёмте же к нашим учёным, посмотрим, что они смогут сделать! — мэр Лютик вышел из-за стола и махнул рукой, приглашая девушек проследовать за ним.
Надежды на моментальное исцеление от чудовищной магии, превратившей Эмили в циркового уродца и медленно, но верно поражающей тело Айникки, не оправдались. Лекари — Ромашка и Валериан, велев странницам раздеться, подробнейшим образом осмотрели их тела, чем едва не вызвали у Айникки желания разделаться с излишне дотошным Валерианом, чьи ловкие маленькие пальчики не оставили без внимания ни одно из отверстий прекрасного смуглого тела степнячки. Во время осмотра, проводимого в основном Валерианом, Ромашка засыпала девушек вопросами, некоторые из которых, у стеснительной Айникки вызвали смущения больше, чем не такие уж и отвратительные прикосновения Валериана. Закончив с осмотром, лекари взяли у беглянок образцы крови и волос, чем добавили дров в костёр подозрений суеверной Айникки, не понаслышке знающей, что с этим могут сделать ведьмы и ведьмаки. После этого, девушек отпустили, так и не дав им пока внятного ответа по поводу поразившей их тела магии.
Мэр Лютик встретил их сразу после визита к лекарям и сопроводил на постоялый двор, где обитали жители Солнцеграда, искавшие временного отдохновения от хлопот семейной жизни. Там для девушек были приготовлены спальни, на которых они и расположились, погрузившись в сон, почти сразу, стоило их головам коснуться мягких подушек.
Заснув, Айникки ощутила запах гари и её взгляду вновь открылся сгоревший лес, где предательство одной из спасённых женщин, открыло караванщикам двери в царство кошмаров. Вокруг пламени костра танцевали чёрные тени обезумевших спутников, оглашающих ночь дикими криками боли и удовольствия. Айникки стояла на засыпанной пеплом земле, а перед ней находился незнакомый ей мужчина с густыми волосами цвета воронова крыла, прорезанными белоснежной прядью. Одёрнув рукав длинных одежд цвета свернувшейся крови, он обратился к степнячке,
— Вот мы и встретились вновь, Айникки. Известны ли тебе прекрасные цветы, что ловят мушек, заманивая их чудесным ароматом, прежде чем безжалостно пожрать? Тебе грозит опасность и я не о дарах последнего из живущих Дуван'ку. Ты права, твоё чутьё тебя не обмануло! Этот город не то, чем кажется и единственный твой шанс — бежать, бежать пока не поздно, ведь лишь так мы снова сможем быть вместе, как нам и было обещано!
Надежды на моментальное исцеление от чудовищной магии, превратившей Эмили в циркового уродца и медленно, но верно поражающей тело Айникки, не оправдались. Лекари — Ромашка и Валериан, велев странницам раздеться, подробнейшим образом осмотрели их тела, чем едва не вызвали у Айникки желания разделаться с излишне дотошным Валерианом, чьи ловкие маленькие пальчики не оставили без внимания ни одно из отверстий прекрасного смуглого тела степнячки. Во время осмотра, проводимого в основном Валерианом, Ромашка засыпала девушек вопросами, некоторые из которых, у стеснительной Айникки вызвали смущения больше, чем не такие уж и отвратительные прикосновения Валериана. Закончив с осмотром, лекари взяли у беглянок образцы крови и волос, чем добавили дров в костёр подозрений суеверной Айникки, не понаслышке знающей, что с этим могут сделать ведьмы и ведьмаки. После этого, девушек отпустили, так и не дав им пока внятного ответа по поводу поразившей их тела магии.
Мэр Лютик встретил их сразу после визита к лекарям и сопроводил на постоялый двор, где обитали жители Солнцеграда, искавшие временного отдохновения от хлопот семейной жизни. Там для девушек были приготовлены спальни, на которых они и расположились, погрузившись в сон, почти сразу, стоило их головам коснуться мягких подушек.
Заснув, Айникки ощутила запах гари и её взгляду вновь открылся сгоревший лес, где предательство одной из спасённых женщин, открыло караванщикам двери в царство кошмаров. Вокруг пламени костра танцевали чёрные тени обезумевших спутников, оглашающих ночь дикими криками боли и удовольствия. Айникки стояла на засыпанной пеплом земле, а перед ней находился незнакомый ей мужчина с густыми волосами цвета воронова крыла, прорезанными белоснежной прядью. Одёрнув рукав длинных одежд цвета свернувшейся крови, он обратился к степнячке,
— Вот мы и встретились вновь, Айникки. Известны ли тебе прекрасные цветы, что ловят мушек, заманивая их чудесным ароматом, прежде чем безжалостно пожрать? Тебе грозит опасность и я не о дарах последнего из живущих Дуван'ку. Ты права, твоё чутьё тебя не обмануло! Этот город не то, чем кажется и единственный твой шанс — бежать, бежать пока не поздно, ведь лишь так мы снова сможем быть вместе, как нам и было обещано!
>>614934
Услышав, что в прошедшем караване не было описанного ей мужчины — Дори — степнячка тут же решила, что Ортог здесь не проходил. Или цверг просто не попадался на глаза местным, что, при всем их гостеприимстве, звучит довольно невероятно. Сильно беспокоиться на этот счёт Айникки не стала.
Затем они наконец посетили лекарей Солнцеграда, что доставило ей беспокойства куда больше, чем разговор с мэром. Казалось, эти два карлика, Валериан и Ромашка, специально над ней издеваются. Сначала ей пришлось раздеться в присутствии мужчины, а затем этот самый мужчина ещё и внимательно изучил каждый дюйм её тела, даже в самых неудобных местах. Айникки, смущенная и никак не довольная таким поведением, вынуждена была ещё и ответить на десяток неудобных вопросов. Так и хотелось пришибить одного из лекарей! Ещё они и взяли у неё кровь с волосами, а уж о проклятиях, что можно наслать, имея в руках это, степнячка знала не понаслышке. И ведь Ромашка с Валерианом так и не дали им ответа...
К счастью, рядом была Эмили, которая быстро вернула Айникки настроение и помогла забыть пальцы Валериана. Но больше всего девушку обрадовала мягкость перин в Солнцеграде, которую она поспешила оценить. Заснула она быстро и надеялась, что никакие сновидения её отдыху не помешают.
Узнать старый кошмар, вызванный подсыпанным в пищу караванщиков дурманом, Айникки никак не ожидала. Снова она слышала эти крики, стоны убиваемых и совокупляющихся товарищей, сново видела весь этот ужас в свете костра и ветви мёртвых деревьев мёртвой земли.
Крик застыл в горле степнячки.
Лишь одна деталь отличалась от прошлого видения. Незнакомый черноволосый мужчина обратился к ней с речью связной, удивительной и никак не связанной с происходящим вокруг.
— Что за опасность? — спросила Айникки сразу же. — Что нас ждёт здесь, чего мне опасаться? И куда бежать?
Затем степнячка шагнула к незнакомцу и грубо вцепилась в его одежды. Взор янтарных глаз пылал гневом.
— Ģöśtuir eģ! Что значит «вновь»?! Что значит «вместе, как нам и было обещано»? Кто, именем всех духов, ты такой?!
Услышав, что в прошедшем караване не было описанного ей мужчины — Дори — степнячка тут же решила, что Ортог здесь не проходил. Или цверг просто не попадался на глаза местным, что, при всем их гостеприимстве, звучит довольно невероятно. Сильно беспокоиться на этот счёт Айникки не стала.
Затем они наконец посетили лекарей Солнцеграда, что доставило ей беспокойства куда больше, чем разговор с мэром. Казалось, эти два карлика, Валериан и Ромашка, специально над ней издеваются. Сначала ей пришлось раздеться в присутствии мужчины, а затем этот самый мужчина ещё и внимательно изучил каждый дюйм её тела, даже в самых неудобных местах. Айникки, смущенная и никак не довольная таким поведением, вынуждена была ещё и ответить на десяток неудобных вопросов. Так и хотелось пришибить одного из лекарей! Ещё они и взяли у неё кровь с волосами, а уж о проклятиях, что можно наслать, имея в руках это, степнячка знала не понаслышке. И ведь Ромашка с Валерианом так и не дали им ответа...
К счастью, рядом была Эмили, которая быстро вернула Айникки настроение и помогла забыть пальцы Валериана. Но больше всего девушку обрадовала мягкость перин в Солнцеграде, которую она поспешила оценить. Заснула она быстро и надеялась, что никакие сновидения её отдыху не помешают.
Узнать старый кошмар, вызванный подсыпанным в пищу караванщиков дурманом, Айникки никак не ожидала. Снова она слышала эти крики, стоны убиваемых и совокупляющихся товарищей, сново видела весь этот ужас в свете костра и ветви мёртвых деревьев мёртвой земли.
Крик застыл в горле степнячки.
Лишь одна деталь отличалась от прошлого видения. Незнакомый черноволосый мужчина обратился к ней с речью связной, удивительной и никак не связанной с происходящим вокруг.
— Что за опасность? — спросила Айникки сразу же. — Что нас ждёт здесь, чего мне опасаться? И куда бежать?
Затем степнячка шагнула к незнакомцу и грубо вцепилась в его одежды. Взор янтарных глаз пылал гневом.
— Ģöśtuir eģ! Что значит «вновь»?! Что значит «вместе, как нам и было обещано»? Кто, именем всех духов, ты такой?!
>>614934
Услышав, что в прошедшем караване не было описанного ей мужчины — Дори — степнячка тут же решила, что Ортог здесь не проходил. Или цверг просто не попадался на глаза местным, что, при всем их гостеприимстве, звучит довольно невероятно. Сильно беспокоиться на этот счёт Айникки не стала.
Затем они наконец посетили лекарей Солнцеграда, что доставило ей беспокойства куда больше, чем разговор с мэром. Казалось, эти два карлика, Валериан и Ромашка, специально над ней издеваются. Сначала ей пришлось раздеться в присутствии мужчины, а затем этот самый мужчина ещё и внимательно изучил каждый дюйм её тела, даже в самых неудобных местах. Айникки, смущенная и никак не довольная таким поведением, вынуждена была ещё и ответить на десяток неудобных вопросов. Так и хотелось пришибить одного из лекарей! Ещё они и взяли у неё кровь с волосами, а уж о проклятиях, что можно наслать, имея в руках это, степнячка знала не понаслышке. И ведь Ромашка с Валерианом так и не дали им ответа...
К счастью, рядом была Эмили, которая быстро вернула Айникки настроение и помогла забыть пальцы Валериана. Но больше всего девушку обрадовала мягкость перин в Солнцеграде, которую она поспешила оценить. Заснула она быстро и надеялась, что никакие сновидения её отдыху не помешают.
Узнать старый кошмар, вызванный подсыпанным в пищу караванщиков дурманом, Айникки никак не ожидала. Снова она слышала эти крики, стоны убиваемых и совокупляющихся товарищей, сново видела весь этот ужас в свете костра и ветви мёртвых деревьев мёртвой земли.
Крик застыл в горле степнячки.
Лишь одна деталь отличалась от прошлого видения. Незнакомый черноволосый мужчина обратился к ней с речью связной, удивительной и никак не связанной с происходящим вокруг.
— Что за опасность? — спросила Айникки сразу же. — Что нас ждёт здесь, чего мне опасаться? И куда бежать?
Затем степнячка шагнула к незнакомцу и грубо вцепилась в его одежды. Взор янтарных глаз пылал гневом.
— Ģöśtuir eģ! Что значит «вновь»?! Что значит «вместе, как нам и было обещано»? Кто, именем всех духов, ты такой?!
Услышав, что в прошедшем караване не было описанного ей мужчины — Дори — степнячка тут же решила, что Ортог здесь не проходил. Или цверг просто не попадался на глаза местным, что, при всем их гостеприимстве, звучит довольно невероятно. Сильно беспокоиться на этот счёт Айникки не стала.
Затем они наконец посетили лекарей Солнцеграда, что доставило ей беспокойства куда больше, чем разговор с мэром. Казалось, эти два карлика, Валериан и Ромашка, специально над ней издеваются. Сначала ей пришлось раздеться в присутствии мужчины, а затем этот самый мужчина ещё и внимательно изучил каждый дюйм её тела, даже в самых неудобных местах. Айникки, смущенная и никак не довольная таким поведением, вынуждена была ещё и ответить на десяток неудобных вопросов. Так и хотелось пришибить одного из лекарей! Ещё они и взяли у неё кровь с волосами, а уж о проклятиях, что можно наслать, имея в руках это, степнячка знала не понаслышке. И ведь Ромашка с Валерианом так и не дали им ответа...
К счастью, рядом была Эмили, которая быстро вернула Айникки настроение и помогла забыть пальцы Валериана. Но больше всего девушку обрадовала мягкость перин в Солнцеграде, которую она поспешила оценить. Заснула она быстро и надеялась, что никакие сновидения её отдыху не помешают.
Узнать старый кошмар, вызванный подсыпанным в пищу караванщиков дурманом, Айникки никак не ожидала. Снова она слышала эти крики, стоны убиваемых и совокупляющихся товарищей, сново видела весь этот ужас в свете костра и ветви мёртвых деревьев мёртвой земли.
Крик застыл в горле степнячки.
Лишь одна деталь отличалась от прошлого видения. Незнакомый черноволосый мужчина обратился к ней с речью связной, удивительной и никак не связанной с происходящим вокруг.
— Что за опасность? — спросила Айникки сразу же. — Что нас ждёт здесь, чего мне опасаться? И куда бежать?
Затем степнячка шагнула к незнакомцу и грубо вцепилась в его одежды. Взор янтарных глаз пылал гневом.
— Ģöśtuir eģ! Что значит «вновь»?! Что значит «вместе, как нам и было обещано»? Кто, именем всех духов, ты такой?!
12 Кб, 236x462Высокий смуглый мужчина посмотрел на девушку так, словно ответ был очевиден,
— Красота этих цветов поддерживается смертью созданий, попавших в их ловушку. Следуй в Рэйвуд по дороге своих снов, Айникки!
Ни один мускул не дрогнул юном лице незнакомца, когда степнячка вцепилась в его одежды. Взгляд его чёрных глаз успокаивал, вбирая в себя весь гнев и страх девушки,
— Rajoxśatermgor! Rÿm oxt iť etu dö. Rÿm — beveś etu nere! У меня много имён. В Степи я известен как Ysir Cöģotru. Среди эльфов — Falastanë Hui. В сказках, что матери не рассказывают своим детям в городах Торгового Союза, я зовусь Великий Песец. Давным-давно, у Дуван'Ку мне был дан титул Инквизитора Грядущих Деяний. Но на просторах Новой Империи, люди называют меня Чёрным Ястребом. — мужчина сильно, но нежно обхватил Айникки за запястья, убрав её руки со своих одеяний, — А теперь поспеши, Свежевательница Утренней Зари! Поспеши, пока ловушка не захлопнулась! — глаза мужчины превратились в две чёрные точки абсолютной пустоты, начавшей жадно засасывать материю сна, окружающего девушку. Вскоре, перед Айникки остались лишь глаза незнакомца, а затем пропали и они...
Девушка пробудилась в своей постели. Рядом мирно спала Эмили, на вид, ничуть не отягощённая своим новым, по-своему прекрасным обликом. Ночь наполняло тихое многоголосое пение, доносящееся снаружи. Бросив взгляд в окно, Айникки заметила иссиня-зелёное сияние, исходящее от здания, что местные называли Домом Солнечного Кормчего. По словам мэра Лютика, в этом здании проводились свадьбы, похороны и праздники. Там обучали детей, проводили собрания и определяли меру "достойности" каждого из граждан Солнцеграда. Но мэр ничего не говорил девушкам о сегодняшней ночной службе.
— Красота этих цветов поддерживается смертью созданий, попавших в их ловушку. Следуй в Рэйвуд по дороге своих снов, Айникки!
Ни один мускул не дрогнул юном лице незнакомца, когда степнячка вцепилась в его одежды. Взгляд его чёрных глаз успокаивал, вбирая в себя весь гнев и страх девушки,
— Rajoxśatermgor! Rÿm oxt iť etu dö. Rÿm — beveś etu nere! У меня много имён. В Степи я известен как Ysir Cöģotru. Среди эльфов — Falastanë Hui. В сказках, что матери не рассказывают своим детям в городах Торгового Союза, я зовусь Великий Песец. Давным-давно, у Дуван'Ку мне был дан титул Инквизитора Грядущих Деяний. Но на просторах Новой Империи, люди называют меня Чёрным Ястребом. — мужчина сильно, но нежно обхватил Айникки за запястья, убрав её руки со своих одеяний, — А теперь поспеши, Свежевательница Утренней Зари! Поспеши, пока ловушка не захлопнулась! — глаза мужчины превратились в две чёрные точки абсолютной пустоты, начавшей жадно засасывать материю сна, окружающего девушку. Вскоре, перед Айникки остались лишь глаза незнакомца, а затем пропали и они...
Девушка пробудилась в своей постели. Рядом мирно спала Эмили, на вид, ничуть не отягощённая своим новым, по-своему прекрасным обликом. Ночь наполняло тихое многоголосое пение, доносящееся снаружи. Бросив взгляд в окно, Айникки заметила иссиня-зелёное сияние, исходящее от здания, что местные называли Домом Солнечного Кормчего. По словам мэра Лютика, в этом здании проводились свадьбы, похороны и праздники. Там обучали детей, проводили собрания и определяли меру "достойности" каждого из граждан Солнцеграда. Но мэр ничего не говорил девушкам о сегодняшней ночной службе.
>>615108
Ответ действительно был довольно предсказуем — с первых минут в городе Айникки думала о страшной цене, что карликам приходится платить за благоденствие. Сколько же людей они уже погубили? И когда город получал последнюю жертву?
То есть, ушёл ли караван? Вряд ли у него был столь загадочный защитник.
Степнячка заглянула в лицо незнакомца, собираясь задать ещё хоть один вопрос, ведь ответы на предыдущие объяснили не так много, как ей хотелось бы. Но сон начала растворяться.
— Стой! Ещё один вопрос! Ещё один... — крикнула Айникки.
И сон исчез. Ответом ей стало лишь тихое пение за окном. И зелёное сияние от храма местных — местных, наверняка непосредственного связанного с той силой, что поддерживает город, с тем, о чём её предупредил Ысир, Ястреб. Девушку мигом охватил ужас. Они должны бежать, в пустыню, вновь! И только бы Рэйвуд оказался не так далеко...
Айникки вскочила с кровати и принялась одеваться, пытаясь не слишком сильно шуметь, а затем растолкала подругу за чешуйчатое плечико.
— Эмили, Эмили! Проснись! — зашептала степнячка. — Мы должны бежать отсюда!
Айникки бросилась к окну, на ходу застёгивая шёлковую рубаху, и начала всматриваться в ближайшие улицы. Не идут ли за ними жрецы Кормчего или горожане, желающие принести гостей в жертву? Затем она проверила раму, надеясь на возможность выбраться через окно. Только вот припасы...
— Эмили, они собираются принести нас в жертву! Нужно бежать, пока они заняты, собирайся! Давай-ка проверим, есть ли тут что прихватить в дорогу...
Ответ действительно был довольно предсказуем — с первых минут в городе Айникки думала о страшной цене, что карликам приходится платить за благоденствие. Сколько же людей они уже погубили? И когда город получал последнюю жертву?
То есть, ушёл ли караван? Вряд ли у него был столь загадочный защитник.
Степнячка заглянула в лицо незнакомца, собираясь задать ещё хоть один вопрос, ведь ответы на предыдущие объяснили не так много, как ей хотелось бы. Но сон начала растворяться.
— Стой! Ещё один вопрос! Ещё один... — крикнула Айникки.
И сон исчез. Ответом ей стало лишь тихое пение за окном. И зелёное сияние от храма местных — местных, наверняка непосредственного связанного с той силой, что поддерживает город, с тем, о чём её предупредил Ысир, Ястреб. Девушку мигом охватил ужас. Они должны бежать, в пустыню, вновь! И только бы Рэйвуд оказался не так далеко...
Айникки вскочила с кровати и принялась одеваться, пытаясь не слишком сильно шуметь, а затем растолкала подругу за чешуйчатое плечико.
— Эмили, Эмили! Проснись! — зашептала степнячка. — Мы должны бежать отсюда!
Айникки бросилась к окну, на ходу застёгивая шёлковую рубаху, и начала всматриваться в ближайшие улицы. Не идут ли за ними жрецы Кормчего или горожане, желающие принести гостей в жертву? Затем она проверила раму, надеясь на возможность выбраться через окно. Только вот припасы...
— Эмили, они собираются принести нас в жертву! Нужно бежать, пока они заняты, собирайся! Давай-ка проверим, есть ли тут что прихватить в дорогу...
>>615144
Сладкий сон Эмили, которой пообещали избавление от чешуи, прервался встревоженной степнячкой. Солнцеград был прекрасным местом, которое успело внушить Эми чувство безопасности от Хроанара и беспечность. Наверное, благодаря этим чувствам, Эми и свалилась спать практически сразу. Сказались долгие переходы по пустыне, обезвоживание, а потом резкое восстановление из таких критичных состояний. Поэтому ящерица свалилась в сон, свернувшись в клубочек под одним лишь пододеяльником.
— Айни...чего ты??? — пыталась проснуться Эмили, но мысли о жертвоприношении катализовали шальные мысли в голове, отчего ящерица подпрыгнула на собственном хвосте и резко проснулась.
— С чего ты взяла?? Они были так милы!! — но тем не менее, Эми мигом метнулась к своей одежде, ибо маскировка была важнее всего. Не каждый будет рад ходячей ящерице, после чего, убрав оружие, тоже начала осматриваться в поисках немногочисленного провианта
Сладкий сон Эмили, которой пообещали избавление от чешуи, прервался встревоженной степнячкой. Солнцеград был прекрасным местом, которое успело внушить Эми чувство безопасности от Хроанара и беспечность. Наверное, благодаря этим чувствам, Эми и свалилась спать практически сразу. Сказались долгие переходы по пустыне, обезвоживание, а потом резкое восстановление из таких критичных состояний. Поэтому ящерица свалилась в сон, свернувшись в клубочек под одним лишь пододеяльником.
— Айни...чего ты??? — пыталась проснуться Эмили, но мысли о жертвоприношении катализовали шальные мысли в голове, отчего ящерица подпрыгнула на собственном хвосте и резко проснулась.
— С чего ты взяла?? Они были так милы!! — но тем не менее, Эми мигом метнулась к своей одежде, ибо маскировка была важнее всего. Не каждый будет рад ходячей ящерице, после чего, убрав оружие, тоже начала осматриваться в поисках немногочисленного провианта
>>615150
— Я... ты думаешь, чего они так шикуют посреди пустыню? Они заманивают путников и убивают их. Не удивлюсь, если караван весь караван, что тут проходил, пустили в расход! Глянь в окно, прислушайся — наша очередь уже скоро!
Айникки бросила мимолётный взгляд на бегающую по комнате ящерку и ещё раз загланула в тёмные улочки.
— Я... ты думаешь, чего они так шикуют посреди пустыню? Они заманивают путников и убивают их. Не удивлюсь, если караван весь караван, что тут проходил, пустили в расход! Глянь в окно, прислушайся — наша очередь уже скоро!
Айникки бросила мимолётный взгляд на бегающую по комнате ящерку и ещё раз загланула в тёмные улочки.
1011 Кб, 960x1440К счастью, Эмили и Айникки привыкшие по воинскому быту к неожиданным подъёмам, не торопились разбирать свои рюкзаки после прибытия в Солнцеград. Эта предусмотрительность сыграла девушкам на руку. Разрезав простыню на лоскуты и связав из них верёвку, беглянки спустились по стене здания через окно. На улицах было пустынно, лишь со стороны Дома Солнечного Кормчего по-прежнему раздавалось дружное пение. Припасы у девушек имелись, оставалось разжиться средством передвижения побыстрее и поудобней своих двоих. Эмили вспомнился скотный двор, посещённый ими во время экскурсии и находящийся в восточной части городка.
Девушки двинулись туда, скрываясь среди густых зарослей и избегая людных улиц. До скотного двора они добрались без приключений, но у самых его ворот их ждал неприятный, хоть и ожидаемый сюрприз. У ограды стоял одинокий сторож — светловолосая девушка с ровным бронзовым загаром, знакомая Эмили и Айникки по прошедшему пиру в честь их прибытия. Девушку звали Эдельвейс и во время угощения она пила и ела совсем немного, избегая вступать в разговоры, хоть Айникки и отметила несколько взглядов, которые Эдельвейс метнула в сторону ящерки, прекрасной в своей экзотичной красоте. К забору был прислонён посох с шипом на конце, а рядом с охранницей лежал арбалет. Как объяснил мэр во время дневного визита на скотный двор, наличие охраны было мерой предосторожности против диких зверей, иногда забредающих в Солнцеград из пустыни, но теперь, у Айникки были все основания сомневаться в его словах.
Под ногой у Эмили предательски хрустнула ветка и полусонная девушка встрепенулась, подскочила и схватилась за арбалет. Уткнув приклад в землю, она упёрлась ногой в рычаг, натягивая тетиву,
— Кто идёт? — прокричала Эдельвейс, бросив испуганный взгляд в темноту.
От кустов, где спрятались Эмили с Айникки, до охранницы было около тридцати шагов.
Девушки двинулись туда, скрываясь среди густых зарослей и избегая людных улиц. До скотного двора они добрались без приключений, но у самых его ворот их ждал неприятный, хоть и ожидаемый сюрприз. У ограды стоял одинокий сторож — светловолосая девушка с ровным бронзовым загаром, знакомая Эмили и Айникки по прошедшему пиру в честь их прибытия. Девушку звали Эдельвейс и во время угощения она пила и ела совсем немного, избегая вступать в разговоры, хоть Айникки и отметила несколько взглядов, которые Эдельвейс метнула в сторону ящерки, прекрасной в своей экзотичной красоте. К забору был прислонён посох с шипом на конце, а рядом с охранницей лежал арбалет. Как объяснил мэр во время дневного визита на скотный двор, наличие охраны было мерой предосторожности против диких зверей, иногда забредающих в Солнцеград из пустыни, но теперь, у Айникки были все основания сомневаться в его словах.
Под ногой у Эмили предательски хрустнула ветка и полусонная девушка встрепенулась, подскочила и схватилась за арбалет. Уткнув приклад в землю, она упёрлась ногой в рычаг, натягивая тетиву,
— Кто идёт? — прокричала Эдельвейс, бросив испуганный взгляд в темноту.
От кустов, где спрятались Эмили с Айникки, до охранницы было около тридцати шагов.
>>615164
К счастью, на пути беглянкам никого не попалось — ни стражи, ни желающих принести гостей в жертву горожан. Если предупреждение Ястреба действительно спасло им жизнь, то к их встрече (которая, похоже, непременно случится) Айникки явно будет настроена к его обещаниям куда менее скептично!
Только вот удача прервалась в самый важный момент. От лошадей, от побега их отделяла всего одна стражница с арбалетом. Она могла не стать препятствием для них, но Эмили наступила на ветку. Треск побеспокоил девушку и та мигом схватилась за арбалет, а степнячка прикусила губу, сдерживая возглас отчаяния.
Айникки опустилась ниже к земле и сняла с плеча арбалет Лео. В голове живо всплыл сытный обед у мэра, а вместе с ним имя стражницы и то, как она смотрела на ящерку.
— Это Эдельвейс, — зашептала степнячка подруге туда, где вроде должно быть ухо, — она пялилась на тебя, когда мы были у мэра... Выйди, попробуй с ней договориться или отвлечь, а уж я, если что...
Айникки выразительно качнула арбалетом. Она не могла ручаться, чем был обусловлен интерес Эдельвейс к Эмили, но искренне надеялась, что не страхом или ненавистью. Выстрелить в невинную девушку будет тяжело, пускай даже она и живёт благодаря сотням смертей невинных путников...
К счастью, на пути беглянкам никого не попалось — ни стражи, ни желающих принести гостей в жертву горожан. Если предупреждение Ястреба действительно спасло им жизнь, то к их встрече (которая, похоже, непременно случится) Айникки явно будет настроена к его обещаниям куда менее скептично!
Только вот удача прервалась в самый важный момент. От лошадей, от побега их отделяла всего одна стражница с арбалетом. Она могла не стать препятствием для них, но Эмили наступила на ветку. Треск побеспокоил девушку и та мигом схватилась за арбалет, а степнячка прикусила губу, сдерживая возглас отчаяния.
Айникки опустилась ниже к земле и сняла с плеча арбалет Лео. В голове живо всплыл сытный обед у мэра, а вместе с ним имя стражницы и то, как она смотрела на ящерку.
— Это Эдельвейс, — зашептала степнячка подруге туда, где вроде должно быть ухо, — она пялилась на тебя, когда мы были у мэра... Выйди, попробуй с ней договориться или отвлечь, а уж я, если что...
Айникки выразительно качнула арбалетом. Она не могла ручаться, чем был обусловлен интерес Эдельвейс к Эмили, но искренне надеялась, что не страхом или ненавистью. Выстрелить в невинную девушку будет тяжело, пускай даже она и живёт благодаря сотням смертей невинных путников...
>>615165
>>615164
В итоге, девушкам второй раз за такой короткий промежуток времени придётся убегать. Хотя в этот раз гораздо из более комфортных условий. Кровать, никаких извращений. Хотя вот извращения в теме побега по веревке из простынь начались только в путь
Солнцеград пустовал, ибо все были на площади. Непонятно, почему "достоинство" замеряется ночью, но шиш бы с ним. Девушки шли максимально скрытно, стараясь не привлекать внимания. И до скотного двора происшествий не было. А вот на самом дворе их ждала(вернее не их, но дождалась как раз их) девчушка с загаром. Айникки напомнила как её зовут и снова, ящерице придётся стать приманкой. Но в благодарность за спасение, Эмили решила ещё раз сыграть в несчастную ящерицу. Хотя ей это не нравилось
— Ой, не стреляй! — жалобно промолвила Эми, выходя в поле зрения девушки, взводящей арбалет
— Ах, Эди! Это ты! Привет! А чего ты тут одна стоишь? Все на площади пируют, а ты тут? Может, пойдём? Ты очень мало ела и пила, как я пришла! Такой ночью ни один зверь не проникнет сюда! — старалась убедить в своих словах девушку Эми, отвлекая внимание на случай, если Айникки выстрелит, чтобы добить её. Или все-таки уговорить её пустить внутрь двора. А там уже разобраться, что делать с ней и лошадьми
>>615164
В итоге, девушкам второй раз за такой короткий промежуток времени придётся убегать. Хотя в этот раз гораздо из более комфортных условий. Кровать, никаких извращений. Хотя вот извращения в теме побега по веревке из простынь начались только в путь
Солнцеград пустовал, ибо все были на площади. Непонятно, почему "достоинство" замеряется ночью, но шиш бы с ним. Девушки шли максимально скрытно, стараясь не привлекать внимания. И до скотного двора происшествий не было. А вот на самом дворе их ждала(вернее не их, но дождалась как раз их) девчушка с загаром. Айникки напомнила как её зовут и снова, ящерице придётся стать приманкой. Но в благодарность за спасение, Эмили решила ещё раз сыграть в несчастную ящерицу. Хотя ей это не нравилось
— Ой, не стреляй! — жалобно промолвила Эми, выходя в поле зрения девушки, взводящей арбалет
— Ах, Эди! Это ты! Привет! А чего ты тут одна стоишь? Все на площади пируют, а ты тут? Может, пойдём? Ты очень мало ела и пила, как я пришла! Такой ночью ни один зверь не проникнет сюда! — старалась убедить в своих словах девушку Эми, отвлекая внимание на случай, если Айникки выстрелит, чтобы добить её. Или все-таки уговорить её пустить внутрь двора. А там уже разобраться, что делать с ней и лошадьми
181 Кб, 1133x1784При виде Эмили, появившейся из кустов, глаза Эдельвейс наполнились страхом. Тогда, при свете дня, среди шума и веселья, Айникки не разобралась в том, что таилось во взглядах, бросаемых Эдельвейс в сторону Эмили, но теперь, во мраке ночи, ящерка ясно поняла, что охранницей руководили страх и ненависть. Девушка не только не прекратила натягивать арбалет, но даже напротив, ускорила свои манипуляции с убийственным механизмом.
— Не подходи или я... я в тебя выстрелю!
— Не подходи или я... я в тебя выстрелю!
>>615201
Значит, глупая степнячка ошиблась и подставила подругу под удар. Проклиная себя, Айникки принялась заряжать арбалет и надеяться, что Эмили не сглупит и не словит стрелу в чешуйчатый животик...
Значит, глупая степнячка ошиблась и подставила подругу под удар. Проклиная себя, Айникки принялась заряжать арбалет и надеяться, что Эмили не сглупит и не словит стрелу в чешуйчатый животик...
>>615201
— Ага! судя по-твоему взгляду, ты выстрелишь, даже если я буду стоять! Послушай, не делай глупостей!
Эмили попыталась вразумить Эдельвейс, но та была в ужасе и в гневе. А руки начали натягивать тетиву арбалета, словно Эми сейчас её сожрёт. Айни оказалась права - они руководствовались не заботой, а ненавистью. И взаимную ненависть пробудили в ящерице.. И Эдельвейс стояла между Эми и свободой. В очередной раз. Выхватив кинжал, та зигзагами побежала сокращать расстояние, надеясь, что Айникки предпримет что-нибудь и арбалетчица не попадёт, если, конечно, успеет взвести арбалет. А если не успеет - получит по рукам
— Ага! судя по-твоему взгляду, ты выстрелишь, даже если я буду стоять! Послушай, не делай глупостей!
Эмили попыталась вразумить Эдельвейс, но та была в ужасе и в гневе. А руки начали натягивать тетиву арбалета, словно Эми сейчас её сожрёт. Айни оказалась права - они руководствовались не заботой, а ненавистью. И взаимную ненависть пробудили в ящерице.. И Эдельвейс стояла между Эми и свободой. В очередной раз. Выхватив кинжал, та зигзагами побежала сокращать расстояние, надеясь, что Айникки предпримет что-нибудь и арбалетчица не попадёт, если, конечно, успеет взвести арбалет. А если не успеет - получит по рукам
Двинувшись навстречу охраннице, Эмили резко сократила дистанцию. Эдельвейс успела натянуть тетиву в последний момент, лишь чудом увернувшись от нацеленного в её горло выпада. Заряженный арбалет в руках Эдельвейс, скорее мешал, нежели помогал девушке в ближнем бою, замедляя её движения. Было видно, что из глотки девушки вот-вот вырвется крик. К этому моменту, степнячка наконец справилась с хитрым поворотным механизмом оружия Леонарда и начала прицеливаться в Эдельвейс, вставшую на пути у беглянок.
Не дав ни единого шанса Эдельвейс, Эмили обрушила на охранницу размашистый рубящий удар, одним взмахом вскрыв ей глотку. Арбалет вывалился из ослабевших рук Эдельвейс. От удара об землю, тетива сорвалась и стрела улетела куда-то в ночь. А следом за арбалетом упала и сама девушка. Теперь уже ничего не лежало на пути беглянок к лошадям.
>>615218
"глупая. Маленькая. Карлица." — пронеслось в голове у Эмили. Ну почему та сразу схватилась за арбалет. Дура. От первого тычка та увернулась. Отчего ящерица разозлилась ещё сильнее. Та решила полоснуть режущим ударом в лицо, чтобы Эдельвейс выронила оружие. Только вот девчонка совсем плохо защитилась и поэтому лезвие достало горло, разрезая ткани и выплёскивая кровь. Бедная лепреконша выронила арбалет, отчего тот самопроизвольно спустил стрелу и схватилась за горло, оседая на ватных ногах
— Пошли! За такое нас точно в жертву принесут! — громко шепнула напарнице Эми и, вытерев кинжал об одежку Эди, пошла внутрь скотного двора
"глупая. Маленькая. Карлица." — пронеслось в голове у Эмили. Ну почему та сразу схватилась за арбалет. Дура. От первого тычка та увернулась. Отчего ящерица разозлилась ещё сильнее. Та решила полоснуть режущим ударом в лицо, чтобы Эдельвейс выронила оружие. Только вот девчонка совсем плохо защитилась и поэтому лезвие достало горло, разрезая ткани и выплёскивая кровь. Бедная лепреконша выронила арбалет, отчего тот самопроизвольно спустил стрелу и схватилась за горло, оседая на ватных ногах
— Пошли! За такое нас точно в жертву принесут! — громко шепнула напарнице Эми и, вытерев кинжал об одежку Эди, пошла внутрь скотного двора
Айникки кое-как совладала с арбалетом и приготовилась было пустить стрелу в ногу или плечо карлицы... Но Эмили первой завершила стычку. Эдельвейс упала на землю с перерезанным горлом, точно как волк в башне Хроанара.
— Открывай ворота пока! — бросила степнячка подруге, а сама закинула арбалет за плечо, оторвала от рубашки лоскут и склонилась над умирающей.
Рана серьёзная, но Айникки слышала, что и после такого можно выжить. «Прости», — прошептала она, кое-как пытаясь остановить кровь. Как только ей показалось, что она перестала хлестать из раны, степнячка вскочила на ноги и со всех ног рванула в скотный двор. На первом же привале с Эмили стоит серьёзно поговорить, но сейчас куда важнее побег!
Айникки без труда определила самых сильных лошадей в конюшне, вскочила на крепкого вороного жеребца и подсказала подруге, какую лошадку стоит взять ей.
Ждать времени не было. Степнячка пришпорила коня и понеслась в сторону рассвета.
— Открывай ворота пока! — бросила степнячка подруге, а сама закинула арбалет за плечо, оторвала от рубашки лоскут и склонилась над умирающей.
Рана серьёзная, но Айникки слышала, что и после такого можно выжить. «Прости», — прошептала она, кое-как пытаясь остановить кровь. Как только ей показалось, что она перестала хлестать из раны, степнячка вскочила на ноги и со всех ног рванула в скотный двор. На первом же привале с Эмили стоит серьёзно поговорить, но сейчас куда важнее побег!
Айникки без труда определила самых сильных лошадей в конюшне, вскочила на крепкого вороного жеребца и подсказала подруге, какую лошадку стоит взять ей.
Ждать времени не было. Степнячка пришпорила коня и понеслась в сторону рассвета.
46 Кб, 736x525Наскоро перетянув рану, степняка остановила хлещущую кровь, тем самым дав Эдельвейс небольшой, но шанс дотянуть до прихода помощи. Времени на что-то большее не было и вскочив на лошадей, Эмили и Айникки поскакали в сторону разгорающегося рассвета. Кони несли их по багровой пустыне, всё дальше и дальше от города, едва не ставшего им обеим могилой. Солнце понемногу вступало в свои права и раскрашивая пустыню во все оттенки красного. Прошло уже несколько часов с тех пор, как беглянки оставили город карликов позади. Солнце, занявшее положенное ему на небосводе место понемногу отогревало успевшую остыть за ночь пустыню. Неожиданно, степнячка затряслась в диких судорогах и обвисла в седле безвольным кулем. Не успела Эмили удивиться, как по позвоночнику ящерицы прошла волна резкой боли, начавшейся в пояснице и дошедшей до самого черепа, взорвавшись там мучительным фейерверком. Мир перевернулся вверх ногами и Эмили ощутила, как теряет сознание...
Эмили и Айникки пришли в себя, лёжа на холодном и жёстком ложе из ржавого песка. Далеко впереди разгоралось оранжевое зарево, сперва принятое девушками за рассвет. Но прошедшая десятки битв Эмили, первой поняла, что это на самом деле. Так выглядело небо над пылающими городами. Покинутый ими Солнцеград пылал, пав жертвой... Кого? Всё тело ломило, голова болела просто немилосердно, а ощущения во рту впору было сравнивать с выгребной ямой. Поблизости имелись следы уже подсохшей блевотины, исторгнутой беглянками в полусне-полубреду. Украденных ими коней поблизости не было, но девушки заметили нечто совершенно иное. Два огромных жука, чей рост в холке был не меньше роста взрослого мужчины, бродили недалеко от места пробуждения девушек, разрывая песок мощными мандибулами. Что ещё более удивительно, на их широких спинах, блестящих хитином, виднелись сёдла и сумки, ранее висевшие на лошадях, позаимствованных беглянками из конюшен Солнцеграда.
Эмили и Айникки пришли в себя, лёжа на холодном и жёстком ложе из ржавого песка. Далеко впереди разгоралось оранжевое зарево, сперва принятое девушками за рассвет. Но прошедшая десятки битв Эмили, первой поняла, что это на самом деле. Так выглядело небо над пылающими городами. Покинутый ими Солнцеград пылал, пав жертвой... Кого? Всё тело ломило, голова болела просто немилосердно, а ощущения во рту впору было сравнивать с выгребной ямой. Поблизости имелись следы уже подсохшей блевотины, исторгнутой беглянками в полусне-полубреду. Украденных ими коней поблизости не было, но девушки заметили нечто совершенно иное. Два огромных жука, чей рост в холке был не меньше роста взрослого мужчины, бродили недалеко от места пробуждения девушек, разрывая песок мощными мандибулами. Что ещё более удивительно, на их широких спинах, блестящих хитином, виднелись сёдла и сумки, ранее висевшие на лошадях, позаимствованных беглянками из конюшен Солнцеграда.
>>615235
Город-ловушка остался позади. Впереди раскинулась опостылевшая пустыня ржавого песка. Но рассвет... встающее солнце и сильный жеребец под ней давали Айникки надежду. Может быть, совсем немного осталось, всего несколько лиг — и пустошь смениться лугом или степью. Может, следующую ночь они проведут в дешёвом трактире на окраине этого Рэйвуда.
Поганое настроение, что охватило степнячку во время побега, начало отступать, уступая место разгорающейся, словно солнце впереди, надежде. Хоть Эмили и осталась ящерицой, они хотя бы живы, а поэтому Айникки поспешила подбордить подругу:
— На востоке, говорят, не только золото течёт рекой, но и живут самые сильные волшенбники континента! В Солнцеграде нас обманывали, но там точно помогут!
Степнячка крепко сжала поводья.
И вдруг поняла, что не может разжать ладони. В следующий миг всё её тело сковала судорога, что не позволила даже крику вырваться из груди девушки. Айникки рухнула на седло и, теряя сознание, успела заметить, на тоже самое происходит с Эмили.
— У кровь и волосы... у них...
Степнячка закашлялась и свернулась в клубок на жёсткой ржавчине. Первой мыслью, что пришла в её голову, были воспоминания о мерзких пальцах Валериана и капле крови, что карлики взяли у неё с Эмили. Их прокляли?
Пылающий город, тот, из которого они только сбежали, подсказал, что дело не в ведьмах из Солнцеграда. Сидя на песке и сжимая раскалывающуюся голову, словно это могло помочь ей не взорваться, Айникки смотрела на далёкий пожар и чувствовала справедливость. Ей было жалко Эдельвейс, что встала на пути беглянок, но если неудачная жертва привела в гнев Кормчего и тот унитчожил проклятый Солнцеград — что ж, так будет лучше для всех!
— Спасибо, Ястреб, — прошептала девушка.
Постанывая и качаясь из стороны в сторону, Айникки поднялась на ноги.
— Эми! — позвала она севшим голосом. — Где лошади?
Удивлённый взгляд девушки застыл на жуках. И если само присутсвие подобных тварей в этой пустыне её бы не удивило, то уж их поклажа и сёдла на спинах жуков невольно вызывали интерес. После минуты мучительных раздумий в голове степнячки всплыло видение, что встало перед ней у ворот Солнцеграда. Если вся красота города держалась засчёт жёртв, а теперь сам город пал... Может, лошади вернули свой истинный облик?
Они должны продолжать путь. Остаётся лишь надеяться, что эти жуки столь же послушны, как лошади. Айникки попыталась отвлечься от ужасного самочувствия, глубоко вдохнула и уверенно пошла к насекомому, на спине которого болталась её сумка.
6d10: (5 + 1 + 10 + 2 + 7 + 5) = 30 ловкость (думаю, здесь она больше подходит, чем разум) против 8 на попытку оседлать жукана
Город-ловушка остался позади. Впереди раскинулась опостылевшая пустыня ржавого песка. Но рассвет... встающее солнце и сильный жеребец под ней давали Айникки надежду. Может быть, совсем немного осталось, всего несколько лиг — и пустошь смениться лугом или степью. Может, следующую ночь они проведут в дешёвом трактире на окраине этого Рэйвуда.
Поганое настроение, что охватило степнячку во время побега, начало отступать, уступая место разгорающейся, словно солнце впереди, надежде. Хоть Эмили и осталась ящерицой, они хотя бы живы, а поэтому Айникки поспешила подбордить подругу:
— На востоке, говорят, не только золото течёт рекой, но и живут самые сильные волшенбники континента! В Солнцеграде нас обманывали, но там точно помогут!
Степнячка крепко сжала поводья.
И вдруг поняла, что не может разжать ладони. В следующий миг всё её тело сковала судорога, что не позволила даже крику вырваться из груди девушки. Айникки рухнула на седло и, теряя сознание, успела заметить, на тоже самое происходит с Эмили.
— У кровь и волосы... у них...
Степнячка закашлялась и свернулась в клубок на жёсткой ржавчине. Первой мыслью, что пришла в её голову, были воспоминания о мерзких пальцах Валериана и капле крови, что карлики взяли у неё с Эмили. Их прокляли?
Пылающий город, тот, из которого они только сбежали, подсказал, что дело не в ведьмах из Солнцеграда. Сидя на песке и сжимая раскалывающуюся голову, словно это могло помочь ей не взорваться, Айникки смотрела на далёкий пожар и чувствовала справедливость. Ей было жалко Эдельвейс, что встала на пути беглянок, но если неудачная жертва привела в гнев Кормчего и тот унитчожил проклятый Солнцеград — что ж, так будет лучше для всех!
— Спасибо, Ястреб, — прошептала девушка.
Постанывая и качаясь из стороны в сторону, Айникки поднялась на ноги.
— Эми! — позвала она севшим голосом. — Где лошади?
Удивлённый взгляд девушки застыл на жуках. И если само присутсвие подобных тварей в этой пустыне её бы не удивило, то уж их поклажа и сёдла на спинах жуков невольно вызывали интерес. После минуты мучительных раздумий в голове степнячки всплыло видение, что встало перед ней у ворот Солнцеграда. Если вся красота города держалась засчёт жёртв, а теперь сам город пал... Может, лошади вернули свой истинный облик?
Они должны продолжать путь. Остаётся лишь надеяться, что эти жуки столь же послушны, как лошади. Айникки попыталась отвлечься от ужасного самочувствия, глубоко вдохнула и уверенно пошла к насекомому, на спине которого болталась её сумка.
6d10: (5 + 1 + 10 + 2 + 7 + 5) = 30 ловкость (думаю, здесь она больше подходит, чем разум) против 8 на попытку оседлать жукана
>>615235
Город-ловушка остался позади. Впереди раскинулась опостылевшая пустыня ржавого песка. Но рассвет... встающее солнце и сильный жеребец под ней давали Айникки надежду. Может быть, совсем немного осталось, всего несколько лиг — и пустошь смениться лугом или степью. Может, следующую ночь они проведут в дешёвом трактире на окраине этого Рэйвуда.
Поганое настроение, что охватило степнячку во время побега, начало отступать, уступая место разгорающейся, словно солнце впереди, надежде. Хоть Эмили и осталась ящерицой, они хотя бы живы, а поэтому Айникки поспешила подбордить подругу:
— На востоке, говорят, не только золото течёт рекой, но и живут самые сильные волшенбники континента! В Солнцеграде нас обманывали, но там точно помогут!
Степнячка крепко сжала поводья.
И вдруг поняла, что не может разжать ладони. В следующий миг всё её тело сковала судорога, что не позволила даже крику вырваться из груди девушки. Айникки рухнула на седло и, теряя сознание, успела заметить, на тоже самое происходит с Эмили.
— У кровь и волосы... у них...
Степнячка закашлялась и свернулась в клубок на жёсткой ржавчине. Первой мыслью, что пришла в её голову, были воспоминания о мерзких пальцах Валериана и капле крови, что карлики взяли у неё с Эмили. Их прокляли?
Пылающий город, тот, из которого они только сбежали, подсказал, что дело не в ведьмах из Солнцеграда. Сидя на песке и сжимая раскалывающуюся голову, словно это могло помочь ей не взорваться, Айникки смотрела на далёкий пожар и чувствовала справедливость. Ей было жалко Эдельвейс, что встала на пути беглянок, но если неудачная жертва привела в гнев Кормчего и тот унитчожил проклятый Солнцеград — что ж, так будет лучше для всех!
— Спасибо, Ястреб, — прошептала девушка.
Постанывая и качаясь из стороны в сторону, Айникки поднялась на ноги.
— Эми! — позвала она севшим голосом. — Где лошади?
Удивлённый взгляд девушки застыл на жуках. И если само присутсвие подобных тварей в этой пустыне её бы не удивило, то уж их поклажа и сёдла на спинах жуков невольно вызывали интерес. После минуты мучительных раздумий в голове степнячки всплыло видение, что встало перед ней у ворот Солнцеграда. Если вся красота города держалась засчёт жёртв, а теперь сам город пал... Может, лошади вернули свой истинный облик?
Они должны продолжать путь. Остаётся лишь надеяться, что эти жуки столь же послушны, как лошади. Айникки попыталась отвлечься от ужасного самочувствия, глубоко вдохнула и уверенно пошла к насекомому, на спине которого болталась её сумка.
6d10: (5 + 1 + 10 + 2 + 7 + 5) = 30 ловкость (думаю, здесь она больше подходит, чем разум) против 8 на попытку оседлать жукана
Город-ловушка остался позади. Впереди раскинулась опостылевшая пустыня ржавого песка. Но рассвет... встающее солнце и сильный жеребец под ней давали Айникки надежду. Может быть, совсем немного осталось, всего несколько лиг — и пустошь смениться лугом или степью. Может, следующую ночь они проведут в дешёвом трактире на окраине этого Рэйвуда.
Поганое настроение, что охватило степнячку во время побега, начало отступать, уступая место разгорающейся, словно солнце впереди, надежде. Хоть Эмили и осталась ящерицой, они хотя бы живы, а поэтому Айникки поспешила подбордить подругу:
— На востоке, говорят, не только золото течёт рекой, но и живут самые сильные волшенбники континента! В Солнцеграде нас обманывали, но там точно помогут!
Степнячка крепко сжала поводья.
И вдруг поняла, что не может разжать ладони. В следующий миг всё её тело сковала судорога, что не позволила даже крику вырваться из груди девушки. Айникки рухнула на седло и, теряя сознание, успела заметить, на тоже самое происходит с Эмили.
— У кровь и волосы... у них...
Степнячка закашлялась и свернулась в клубок на жёсткой ржавчине. Первой мыслью, что пришла в её голову, были воспоминания о мерзких пальцах Валериана и капле крови, что карлики взяли у неё с Эмили. Их прокляли?
Пылающий город, тот, из которого они только сбежали, подсказал, что дело не в ведьмах из Солнцеграда. Сидя на песке и сжимая раскалывающуюся голову, словно это могло помочь ей не взорваться, Айникки смотрела на далёкий пожар и чувствовала справедливость. Ей было жалко Эдельвейс, что встала на пути беглянок, но если неудачная жертва привела в гнев Кормчего и тот унитчожил проклятый Солнцеград — что ж, так будет лучше для всех!
— Спасибо, Ястреб, — прошептала девушка.
Постанывая и качаясь из стороны в сторону, Айникки поднялась на ноги.
— Эми! — позвала она севшим голосом. — Где лошади?
Удивлённый взгляд девушки застыл на жуках. И если само присутсвие подобных тварей в этой пустыне её бы не удивило, то уж их поклажа и сёдла на спинах жуков невольно вызывали интерес. После минуты мучительных раздумий в голове степнячки всплыло видение, что встало перед ней у ворот Солнцеграда. Если вся красота города держалась засчёт жёртв, а теперь сам город пал... Может, лошади вернули свой истинный облик?
Они должны продолжать путь. Остаётся лишь надеяться, что эти жуки столь же послушны, как лошади. Айникки попыталась отвлечься от ужасного самочувствия, глубоко вдохнула и уверенно пошла к насекомому, на спине которого болталась её сумка.
6d10: (5 + 1 + 10 + 2 + 7 + 5) = 30 ловкость (думаю, здесь она больше подходит, чем разум) против 8 на попытку оседлать жукана
Девушки сбежали. Пока Айни возилась на входе, Эми убрала кинжал и отвязала лошадей, после чего, побег был совершён успешно и девушки отправились на лошадях в сторону Рейвуда. Хотя судьба копеечка распорядилась иначе. Стоило только девушкам расслабиться, как некая магия скосила Айникки, которая хорошо умела обращаться с лошадьми; так и саму Эмили, которая тоже не первый раз была в седле.
"Чёрт побери, опять" - последняя мысль в голове Эмили промелькнула ниточкой и та тоже отключилась.
Пробуждение было крайне...крайне отвратным. Состояние было такое, словно их держали на дыбе, а потом решили отпустить. Голова раскалывалась, конечности ломило, а во рту чувствовалась рвота. Хотелось добыть воды, прояснить голову и единственное, что сейчас было видно - зарево пожара на месте Солнцеграда. Попытавшись прояснить ситуацию в голове, Эмили испытала ещё более сильную боль, отчего попытка встать на ноги провалилась. К тому же, тело ящерицы явно не было способно к таким перегрузкам
— Чёрт знает — сквозь звон ящерка услышала реплику Айни и ответила ей. Хотя зрение чувствовало себя ещё ничего и ящерка увидела, как подруга пошла седлать жуков. Если это были лошади после заклинания, то чёрт бы с ним. Надо ехать, иначе нападающие доберутся и до них. И хорошо, если это не Хроанар. Пошатываясь и придерживаясь хвостом, Эми тоже решила попробовать оседлать второго жука
6d10: (10 + 3 + 6 + 3 + 4 + 8) = 34 - сложность 8. Седлаем жука за счёт ловкости
"Чёрт побери, опять" - последняя мысль в голове Эмили промелькнула ниточкой и та тоже отключилась.
Пробуждение было крайне...крайне отвратным. Состояние было такое, словно их держали на дыбе, а потом решили отпустить. Голова раскалывалась, конечности ломило, а во рту чувствовалась рвота. Хотелось добыть воды, прояснить голову и единственное, что сейчас было видно - зарево пожара на месте Солнцеграда. Попытавшись прояснить ситуацию в голове, Эмили испытала ещё более сильную боль, отчего попытка встать на ноги провалилась. К тому же, тело ящерицы явно не было способно к таким перегрузкам
— Чёрт знает — сквозь звон ящерка услышала реплику Айни и ответила ей. Хотя зрение чувствовало себя ещё ничего и ящерка увидела, как подруга пошла седлать жуков. Если это были лошади после заклинания, то чёрт бы с ним. Надо ехать, иначе нападающие доберутся и до них. И хорошо, если это не Хроанар. Пошатываясь и придерживаясь хвостом, Эми тоже решила попробовать оседлать второго жука
6d10: (10 + 3 + 6 + 3 + 4 + 8) = 34 - сложность 8. Седлаем жука за счёт ловкости
181 Кб, 800x1055Выждав момент, когда жук вновь наклонил голову к песку, Эмили подбежала и прыгнула, приземлившись прямо на широкую чёрную спину жука. Жук под ней дёргался и бушевал, то становясь на дыбы, то пытаясь извернуться и зацепить жвалами в попытках сбросить с себя, забравшуюся на него наездницу. Увернувшись от челюстей, щёлкнувших в опасной близости от её носа, Эмили перебралась в седло и просунула ноги в стремена. Жук продолжал отчаянно бороться за свою свободу, но все его усилия были тщетны. Бёдра Эмили крепко обхватывали бока жука, а тело выше талии чутко отзывалось на малейшие движения чудовища между её ног, клонясь то в одну, то в другую сторону, точно тростинка на ветру. Наездница прочно удерживало своё господство над животным и наконец, не сразу, но жук покорился её воле.
А вот Айникки повезло меньше, чем её спутнице. Жук ей достался раза в два сильнее и раз в десять бешеней. Стоило лишь девушке подойти к нему, как сомкнувшиеся челюсти едва не оставили степнячку без голову. Но и Айникки была не так проста. Прикинув расстояние, девушка подалась вперёд и запрыгнула в седло, опёршись ногой о стремя. Несколько минут степнячка, прилагая неимоверные усилия, держалась в седле, пока жук под ней крутился как обезумевший волчок. Наконец после очередного кульбита жука, решившего перекатиться на спину и раздавить наездницу, Айникки вылетела из седла спасая свою жизнь. Крутанув сальто, степнячка приземлилась на землю, подняв сапогами облачки песка. Ей попался поистине достойный соперник и было не зазорно уступить ему в борьбе за его собственную свободу.
А вот Айникки повезло меньше, чем её спутнице. Жук ей достался раза в два сильнее и раз в десять бешеней. Стоило лишь девушке подойти к нему, как сомкнувшиеся челюсти едва не оставили степнячку без голову. Но и Айникки была не так проста. Прикинув расстояние, девушка подалась вперёд и запрыгнула в седло, опёршись ногой о стремя. Несколько минут степнячка, прилагая неимоверные усилия, держалась в седле, пока жук под ней крутился как обезумевший волчок. Наконец после очередного кульбита жука, решившего перекатиться на спину и раздавить наездницу, Айникки вылетела из седла спасая свою жизнь. Крутанув сальто, степнячка приземлилась на землю, подняв сапогами облачки песка. Ей попался поистине достойный соперник и было не зазорно уступить ему в борьбе за его собственную свободу.
>>615341
Умение степной наездницы посрамил какой-то жук! Как пережить такой позор?
Айникки встала на ноги и стряхнула с себя пыль.
— Эмили, придётся нам ехать на одном, похоже! С этой тварью даже мне не совладать...
Степнячка собралась было достать арбалет и застрелить жука, но передумала. Вряд ли болт убьёт его сразу, а уж если разозлить такую тварь, то с головой точно можно прощаться.
— Я поеду с тобой. Нужно двигаться быстро, припасов теперь мало, а сзади могут ждать неприятности... Ты же подвинешься?
Умение степной наездницы посрамил какой-то жук! Как пережить такой позор?
Айникки встала на ноги и стряхнула с себя пыль.
— Эмили, придётся нам ехать на одном, похоже! С этой тварью даже мне не совладать...
Степнячка собралась было достать арбалет и застрелить жука, но передумала. Вряд ли болт убьёт его сразу, а уж если разозлить такую тварь, то с головой точно можно прощаться.
— Я поеду с тобой. Нужно двигаться быстро, припасов теперь мало, а сзади могут ждать неприятности... Ты же подвинешься?
>>615345
Хах! Залезай! А говорят, степнячки совладают с любыми лошадьми! Садись давай!
Ящерица, оседлавшая жука, усмехнулась подруге. С одной стороны, запасы стали поменьше. С другой, нужно ехать. Поэтому, не теряя ни секунды, Эми подвинулась, давая Айни усесться. К сожалению, она не сняла сумки и седло, поэтому придётся тесниться
— указывай направление и вперёд!
Хах! Залезай! А говорят, степнячки совладают с любыми лошадьми! Садись давай!
Ящерица, оседлавшая жука, усмехнулась подруге. С одной стороны, запасы стали поменьше. С другой, нужно ехать. Поэтому, не теряя ни секунды, Эми подвинулась, давая Айни усесться. К сожалению, она не сняла сумки и седло, поэтому придётся тесниться
— указывай направление и вперёд!
250 Кб, 1318x1020Забравшись на жука, девушки продолжили своё путешествие на восток. Первый день пути они хранили молчание, мучаясь от сильной головной боли, ослабшей лишь к вечеру, когда Айникки и Эмили слезли с окончательно усмирённого жука и развели костёр, набрав сухих колючек, пробивающихся из красной песчаной земли. Костёр весело полыхал, разбрасывая вокруг искры и настраивая на спокойный лад, но девушкам было не до веселья. Вдали, на юго-западе, Айникки углядела отблески чьего-то одинокого костра и не стоило и сомневаться, что греющийся у него человек, если это конечно был человек, также заметил костёр беглянок.
Ещё один день пути пролетел в тягучем молчании, уставшие девушки избегали разговоров друг с другом. А на следующую ночь, когда они вновь устроились на отдых, на западе вновь разгорелось пламя далёкого костра. Айникки могла бы поклясться, что теперь оно стало чуточку ближе к ним. На следующее утро, позавтракав изрядно оскудевшими припасами, девушки продолжили своё путешествие. Но стоило им проехать всего пару часов, как они обе заметили какой-то блеск на южных дюнах, чуть в стороне от их маршрута. Приглядевшись внимательнее, странницы обнаружили, что блестела верхушка одной из дюн, отражая свет беспощадного солнца ржавой пустыни. До дюны, привлёкшей их внимание, было около четверти мили.
Ещё один день пути пролетел в тягучем молчании, уставшие девушки избегали разговоров друг с другом. А на следующую ночь, когда они вновь устроились на отдых, на западе вновь разгорелось пламя далёкого костра. Айникки могла бы поклясться, что теперь оно стало чуточку ближе к ним. На следующее утро, позавтракав изрядно оскудевшими припасами, девушки продолжили своё путешествие. Но стоило им проехать всего пару часов, как они обе заметили какой-то блеск на южных дюнах, чуть в стороне от их маршрута. Приглядевшись внимательнее, странницы обнаружили, что блестела верхушка одной из дюн, отражая свет беспощадного солнца ржавой пустыни. До дюны, привлёкшей их внимание, было около четверти мили.
Посрамлённая Айникки кое-как взабралась на спину покорённого Эмили жука, обхватила ту за талию и прижалась к её спине, боясь рухнуть без привычных поводьев в руках.
— На восток, куда ж ещё...
Говорить в дороге не хотелось из-за ужасного самочувствия. Весь день Айникки безвольно сидела на спине жука, пытаясь не рухнуть в песок и не умереть под палящим солнцем. Стоило рассказать подруге о своём сне, обсудить планы, но сил попросту не было. К счастью, вместе с закатом и головная боль пошла на убыль, но остатки сил степнячки забрал поиск топлива для небольшого костерка, что они с Эмили развели. Огонь почти настроил Айникки на привычный болтливый лад, но взгляд на оставшиеся припасы поумерил её настроение. А далёкий костерок где-то вдалеке поселил в ней смутное беспокойство. Пустыня слишком большая и безлюдная, чтобы подобные встречи были случайностью.
Следующий день прошёл стольк же уныло. Костерок-спутник никуда не делся и Айникки поделилась с Эмили беспокойством, но дальше их разговор вновь не пошёл. Ух, вот доберутся они до Рэйвуда и ящерке наверняка придётся прятаться от болтливости подруги, что захочет выговориться за все эти дни!
Но сейчас тающие припасы и чувство нависшей над ними опасности не давали Айникки расслабиться.
Блеск верхушки дюны заставил степнячку ощутить некое мрачное удовлетворение. Ничего хорошего от пустыни она не ждала, но всё же невольно заинтересовалась тем, что могло там найтись.
— Эмили, давай туда!
У края дюны Айникки спешилась, обнажила саблю и стала осторожно взбираться на вершину...
— На восток, куда ж ещё...
Говорить в дороге не хотелось из-за ужасного самочувствия. Весь день Айникки безвольно сидела на спине жука, пытаясь не рухнуть в песок и не умереть под палящим солнцем. Стоило рассказать подруге о своём сне, обсудить планы, но сил попросту не было. К счастью, вместе с закатом и головная боль пошла на убыль, но остатки сил степнячки забрал поиск топлива для небольшого костерка, что они с Эмили развели. Огонь почти настроил Айникки на привычный болтливый лад, но взгляд на оставшиеся припасы поумерил её настроение. А далёкий костерок где-то вдалеке поселил в ней смутное беспокойство. Пустыня слишком большая и безлюдная, чтобы подобные встречи были случайностью.
Следующий день прошёл стольк же уныло. Костерок-спутник никуда не делся и Айникки поделилась с Эмили беспокойством, но дальше их разговор вновь не пошёл. Ух, вот доберутся они до Рэйвуда и ящерке наверняка придётся прятаться от болтливости подруги, что захочет выговориться за все эти дни!
Но сейчас тающие припасы и чувство нависшей над ними опасности не давали Айникки расслабиться.
Блеск верхушки дюны заставил степнячку ощутить некое мрачное удовлетворение. Ничего хорошего от пустыни она не ждала, но всё же невольно заинтересовалась тем, что могло там найтись.
— Эмили, давай туда!
У края дюны Айникки спешилась, обнажила саблю и стала осторожно взбираться на вершину...
153 Кб, 987x1169Песок под ногами осыпался, ноги так и норовили соскользнуть, но степнячка упорно продолжала подъём по крутому склону огромной дюны, протянувшейся не меньше чем на полмили. Добравшись почти до самой верхушки, она увидела утопленную в песок круглую дверь, сияющую бронзой в свете зависшего в зените солнца. А невдалеке от двери, среди песков белели человеческие кости, аккуратно сложенные в небольшие пирамиды.
>>615362
— Ох, Дори, был бы ты здесь... — прошептала Айникки, опускаясь на колени перед бронзовой дверью в песке и невольно сравнивая ту с воротами цвергского подземелья, что она посетила незадолго до изгнания.
На мгновение ей захотелось похоронить кости рядом, но уложены они были слишком упорядочено. Значит, кто-то уже похоронил их, хоть и по-своему. На костях следов плоти нет, а значит они-то здесь давно... но вот давно ли они в пирамидках?
Степнячка поднялась и внимательно изучила песок вокруг люка в поисках свежих следов. Чутьё подсказывало ей, что неведомый путник, костёр которого она видела накануне, мог проходить здесь, мог видеть отблески люка. Мог поднять на дюну. Уложить кости. И войти в подземелье под люком.
— Эмили, тут дверь! — крикнула Айникки подруге. — Гномья, наверное! Жди тут, а я спущусь и позову, если что!
Она, конечно, хорошо помнила об опасностях в подземелье гномов, но уж больно не давал степнячке покоя неизвестный странник. Может, удасться найти его следы? Или хотя бы что-то интересное для обмена в Рэйвуде? На припасы надеяться вряд ли стоит, но может хоть воду удасться отыскать?
— Ох, Дори, был бы ты здесь... — прошептала Айникки, опускаясь на колени перед бронзовой дверью в песке и невольно сравнивая ту с воротами цвергского подземелья, что она посетила незадолго до изгнания.
На мгновение ей захотелось похоронить кости рядом, но уложены они были слишком упорядочено. Значит, кто-то уже похоронил их, хоть и по-своему. На костях следов плоти нет, а значит они-то здесь давно... но вот давно ли они в пирамидках?
Степнячка поднялась и внимательно изучила песок вокруг люка в поисках свежих следов. Чутьё подсказывало ей, что неведомый путник, костёр которого она видела накануне, мог проходить здесь, мог видеть отблески люка. Мог поднять на дюну. Уложить кости. И войти в подземелье под люком.
— Эмили, тут дверь! — крикнула Айникки подруге. — Гномья, наверное! Жди тут, а я спущусь и позову, если что!
Она, конечно, хорошо помнила об опасностях в подземелье гномов, но уж больно не давал степнячке покоя неизвестный странник. Может, удасться найти его следы? Или хотя бы что-то интересное для обмена в Рэйвуде? На припасы надеяться вряд ли стоит, но может хоть воду удасться отыскать?
714 Кб, 900x674Дверь действительно сильно напоминало ту, что встретилась Айникки в бункере карликов. Оглядев песок под ногами, степнячка заметила множество пар параллельных борозд, расходящихся от дверей во все стороны. Расстояние между бороздами в паре, не превышало вытянутой руки. Металлическая дверь распахнулась с оглушительным лязгом. За открытой ею дверью, степнячка увидела шахту, уходящую куда-то вглубь дюны. Из стенок шахты торчали металлические штыри, а на дне шахты виднелось желтоватое сияние. Цепляясь за штыри, торчащие из стен, девушка начала свой спуск вниз. Внизу, ярдах в десяти от люка, находилось тесное помещение с низким потолком. В углу, недалеко от шахты люка, лежала аккуратно сложенная одежда. Прямо, справа и слева имелись двери, сильно напоминающие ту, что закрывала вход. Над каждой из дверей жёлтым светом горели небольшие полусферы, каждая размером чуть больше кулака Айникки. На поверхности дверей имелись полустёртые символы, сильно напоминающие руны цвергов, уже виденные девушкой в каменных книгах.
>>615437
— Не нравится мне эта затея! Да и вообще, знаешь ли... — подъехав на дюну, Эми увидела груду костей. Словно они были сложены специально. Первой мыслью было то, что Хроанар послал проклятье. Но они оторвались от башни достаточно далеко, да и погонь избежали. С другой стороны, запасов до Рейвуда явно не хватит, поэтому кому-то из девушек придётся лезть вниз и рисковать жизнью. Айникки выбрала себя, видимо, в отместку, когда Эми бросилась на Эдельвейс.
— Ладно, черт с тобой. Полезай. Но крышку не закрывай и оставляй двери открытыми. И помечай себе путь к выходу, чтобы если что, я могла помочь.
Эмили смотрела, как Айникки полезла внутрь двери, с явным волнением, ибо столько костей были явным намёком, что в дверь лезть не стоит. Сама же она, взяв кинжал в руку, осталась ждать, поглядывая в разные стороны и на случай, если кости восстанут
— Не нравится мне эта затея! Да и вообще, знаешь ли... — подъехав на дюну, Эми увидела груду костей. Словно они были сложены специально. Первой мыслью было то, что Хроанар послал проклятье. Но они оторвались от башни достаточно далеко, да и погонь избежали. С другой стороны, запасов до Рейвуда явно не хватит, поэтому кому-то из девушек придётся лезть вниз и рисковать жизнью. Айникки выбрала себя, видимо, в отместку, когда Эми бросилась на Эдельвейс.
— Ладно, черт с тобой. Полезай. Но крышку не закрывай и оставляй двери открытыми. И помечай себе путь к выходу, чтобы если что, я могла помочь.
Эмили смотрела, как Айникки полезла внутрь двери, с явным волнением, ибо столько костей были явным намёком, что в дверь лезть не стоит. Сама же она, взяв кинжал в руку, осталась ждать, поглядывая в разные стороны и на случай, если кости восстанут
>>615467
Айникки уверенно спустилась в уже точно гномье подземелье. Задерживаться здесь не стоит — если ничего интересного не найти сразу, то лучше продолжать путь, чтобы покрыть больше расстояния с имеющимися припасами, чем торчать под солнцем в призрачной надежде отыскать хотя бы воды.
Аккуратно сложенная одежда, впрочем, подсказывала, что кое-что любопытное здесь найдётся. Степнячка осторожно её подняла и осмотрела. Давно она здесь лежит? Целая? И... под какой рост сшита?
Много времени терять она не стала и торопливо направилась прямо, не забывая прислушиваться к любым звуками в подземелье, надеясь услышать журчание воды... или речь, возможно.
Айникки уверенно спустилась в уже точно гномье подземелье. Задерживаться здесь не стоит — если ничего интересного не найти сразу, то лучше продолжать путь, чтобы покрыть больше расстояния с имеющимися припасами, чем торчать под солнцем в призрачной надежде отыскать хотя бы воды.
Аккуратно сложенная одежда, впрочем, подсказывала, что кое-что любопытное здесь найдётся. Степнячка осторожно её подняла и осмотрела. Давно она здесь лежит? Целая? И... под какой рост сшита?
Много времени терять она не стала и торопливо направилась прямо, не забывая прислушиваться к любым звуками в подземелье, надеясь услышать журчание воды... или речь, возможно.
38 Кб, 316x316Рубашки, куртки, штаны, ботинки... Большая часть лежащей здесь одежды была сшита под карличий рост и покроем напоминала ту, что девушка видела на обитателях Солнцеграда, хоть и сильно уступала ей в богатстве и цветистости. Часть костюмов уже напрочь истлела, но некоторые попали сюда совсем недавно. Среди них, степнячка обнаружила и кольчугу старой цвергской работы, пропоротую на спине. А рядом с кольчугой лежали и вещи, в которых Айникки узнала то, что было одето на Дори "Стальное Веко", её бывшим товарищем по каравану.
Духи вняли молчаливым уговорам степнячки и вторая дверь открылась без лязга и скрежета. Осторожно выглянув в дверь, степнячка увидела длинный коридор, освещённый всё теми же желтоватыми полусферами, часть из которых периодически гасла, но почти сразу же разгоралась вновь. В мигающем жёлтом свете, степнячка увидела как по правой стороне коридора, в противоположную от неё сторону, катится металлическая полусфера, размером с крупную тыкву.
Духи вняли молчаливым уговорам степнячки и вторая дверь открылась без лязга и скрежета. Осторожно выглянув в дверь, степнячка увидела длинный коридор, освещённый всё теми же желтоватыми полусферами, часть из которых периодически гасла, но почти сразу же разгоралась вновь. В мигающем жёлтом свете, степнячка увидела как по правой стороне коридора, в противоположную от неё сторону, катится металлическая полусфера, размером с крупную тыкву.
>>615533
Среди одежды Айникки с ужасом узнала вещи, которые носил Дори. Лишь это оказалось всего лишь совпадением!
Но если нет, зачем же он бросил свою одежду? Или её с него сняли? Вполне может быть, что они с Хельгой зашли сюда, как и в прошлое подземелье. Да назад уже и не вышли... Что ж, если Айникки не найдёт здесь чего-либо полезного, то, может, хотя бы узнает судьбу одного из немногих друзей в караване. И похоронит, если потребуется. Плевать на опасность!
В коридоре за следующей дверью сразу же обнаружился древний цвергский механизм, всё ещё работающий. Помня, чем закончилось её последнее посещение гномьих подземелий, степнячка, стараясь ступать тише, направилась в противоположную сторону, проверить, что может найтись за ближайшей дверью на той стороне.
Среди одежды Айникки с ужасом узнала вещи, которые носил Дори. Лишь это оказалось всего лишь совпадением!
Но если нет, зачем же он бросил свою одежду? Или её с него сняли? Вполне может быть, что они с Хельгой зашли сюда, как и в прошлое подземелье. Да назад уже и не вышли... Что ж, если Айникки не найдёт здесь чего-либо полезного, то, может, хотя бы узнает судьбу одного из немногих друзей в караване. И похоронит, если потребуется. Плевать на опасность!
В коридоре за следующей дверью сразу же обнаружился древний цвергский механизм, всё ещё работающий. Помня, чем закончилось её последнее посещение гномьих подземелий, степнячка, стараясь ступать тише, направилась в противоположную сторону, проверить, что может найтись за ближайшей дверью на той стороне.
306 Кб, 1200x841Уже у самой двери, степнячка заметила как сфера, докатившись до противоположного конца коридора, начала медленно разворачиваться обратно. На другой стороне у сферы имелась личина, выгравированная на гладкой бронзовой поверхности и изображающая бородатого цверга с сурово нахмуренными бровями. Не дожидаясь, пока цвергский механизм заметит её присутствие, степнячка проскользнула в помещение за дверью.
Жёлтый свет многочисленных ламп освещал комнату, отбрасывая резкие глубокие тени. Вдоль стен шли ряды кожистых морщинистых мешков, расположенных попарно. От каждой пары поднимался толстый бронзовый шланг с утолщением на конце, утыкающийся в сочащуюся тёмной влагой щель у самого потолка. У своего основания, прилегающего к кожистым мешкам, металлическая поверхность шлангов была покрыта наростами розоватой плоти. Приглядевшись, Айникки заметила, что мешки слегка пульсируют, а время от времени, от шлангов доносилось приглушённое гудение. Степнячка насчитала не меньше четырёх дюжин этих мешков.
Жёлтый свет многочисленных ламп освещал комнату, отбрасывая резкие глубокие тени. Вдоль стен шли ряды кожистых морщинистых мешков, расположенных попарно. От каждой пары поднимался толстый бронзовый шланг с утолщением на конце, утыкающийся в сочащуюся тёмной влагой щель у самого потолка. У своего основания, прилегающего к кожистым мешкам, металлическая поверхность шлангов была покрыта наростами розоватой плоти. Приглядевшись, Айникки заметила, что мешки слегка пульсируют, а время от времени, от шлангов доносилось приглушённое гудение. Степнячка насчитала не меньше четырёх дюжин этих мешков.
>>615549
Айникки поспешила плотно закрыть за собой дверь, чтобы не вызывать подозрений у цвергской машины. Затем она повернулась и вздронула от испуга.
Удивительно, что на протяжении стольких лет машины дрвених гномов продолжают работать. Чтобы сказать, нормально это или нет, у степнячки не хватало знаний, но неужели за всё это время здесь не случалось крупных поломок? Или их до сих пор чинят механизмы вроде сферы в коридоре?
...или что-то другое?
Айникки, не взирая на возможную опасность пробуждения защиты подземелья, подошла к одному из отвратительных мешков плоти и вскрыла его, стремясь проверить ужасную догадку.
Айникки поспешила плотно закрыть за собой дверь, чтобы не вызывать подозрений у цвергской машины. Затем она повернулась и вздронула от испуга.
Удивительно, что на протяжении стольких лет машины дрвених гномов продолжают работать. Чтобы сказать, нормально это или нет, у степнячки не хватало знаний, но неужели за всё это время здесь не случалось крупных поломок? Или их до сих пор чинят механизмы вроде сферы в коридоре?
...или что-то другое?
Айникки, не взирая на возможную опасность пробуждения защиты подземелья, подошла к одному из отвратительных мешков плоти и вскрыла его, стремясь проверить ужасную догадку.
416 Кб, 1024x683Айникки едва успела отскочить в сторону, как и разреза потоком хлынула розоватая слизь. Под напором края разреза разошлись и вместе с жидкостью из мешка вытолкнуло нечто, отдалённо напоминающее чёрную каракатицу. Щупальца существа беспорядочно трепыхались и конвульсивно подёргивались в луже слизи, вытекшей из вскрытого мешка. Изнутри поверхность мешка была покрыта короткими розово-алыми ворсинками.
>>615622
Айникки с отвращением отшатнулась от выпавшей из пузыря твари. Похоже, риск не стоил того: существо мало походило на обычного цверга, преображённого знаниями древних, а скорее, на нечто выращенное с нуля. Возможно, именно эти существа и занимаются обслуживанием подземелья. Может, именно они убирают трупы и зачем-то выбрасывают одежду несчастных путешественников наружу... В любом случае, вряд риск окупится полезными находками.
Айникки прильнула ухом к двери, надеясь услышать движение сферы, а затем подошла к другому мешку, проверить, отличатеся ли плод в нём от того, что был в первом. А затем — уходить. Нельзя бросать Эмили снаружи одну, нужно продолжить путь.
Но когда-нибудь она обязательно вернётся сюда!
В общем, если там примерная такая же ебанина, то возвращаюсь наверх
Айникки с отвращением отшатнулась от выпавшей из пузыря твари. Похоже, риск не стоил того: существо мало походило на обычного цверга, преображённого знаниями древних, а скорее, на нечто выращенное с нуля. Возможно, именно эти существа и занимаются обслуживанием подземелья. Может, именно они убирают трупы и зачем-то выбрасывают одежду несчастных путешественников наружу... В любом случае, вряд риск окупится полезными находками.
Айникки прильнула ухом к двери, надеясь услышать движение сферы, а затем подошла к другому мешку, проверить, отличатеся ли плод в нём от того, что был в первом. А затем — уходить. Нельзя бросать Эмили снаружи одну, нужно продолжить путь.
Но когда-нибудь она обязательно вернётся сюда!
В общем, если там примерная такая же ебанина, то возвращаюсь наверх
88 Кб, 600x400За дверью стояла полная тишина — ни шорохов, ни скрежетов слышно не было. Айникки даже засомневалась, а пропускает ли эта дверь звук вообще. Взрезав второй мешок взмахом сабли, Айникки обнаружила внутри такое же создание, что и в первом. Степнячка уже было собиралась покинуть мрачные подземелья, как дверь, сквозь которую она вошла в комнату, распахнулась настежь и из неё, навстречу девушке выкатилась уже знакомая сфера...
>>615635
Айникки, повинуясь интуиции гадалки, немедленно замерла и медленно опустила лезвие сабли, не переставая, впрочем, сжимать её в руках. Степнячка надеялась, что сфера просто проверит мешки, или укатиться патрулировать дальше, или сделает что-то безобидное — в общем, на что угодно, лишь бы устройство цвергов не превратилось в шар с лезвиями или стального воина. Справится ли с подобным её сабля?
Айникки, повинуясь интуиции гадалки, немедленно замерла и медленно опустила лезвие сабли, не переставая, впрочем, сжимать её в руках. Степнячка надеялась, что сфера просто проверит мешки, или укатиться патрулировать дальше, или сделает что-то безобидное — в общем, на что угодно, лишь бы устройство цвергов не превратилось в шар с лезвиями или стального воина. Справится ли с подобным её сабля?
Сфера быстро подкатилась к степнячке. Рот бронзовой личины широко распахнулся и из него, Айникки в лицо вылетело несколько щупалец...
Атака 6d10: (2 + 5 + 7 + 2 + 4 + 9) = 29 против 5
Атака 6d10: (2 + 5 + 7 + 2 + 4 + 9) = 29 против 5
>>615648
Айникки отшатнулась назад, пытаясь избежать захвата дьявольской машины.
Уклонение 4d10: (3 + 2 + 3 + 4) = 12 против 4, вольт-с-шагом-назад.
Айникки отшатнулась назад, пытаясь избежать захвата дьявольской машины.
Уклонение 4d10: (3 + 2 + 3 + 4) = 12 против 4, вольт-с-шагом-назад.
Отступая, степнячка подскользнулась на разлившейся луже слизи и балансируя в попытке удержать равновесие, пропустила хлёсткий удар щупальца по шее. А существо, прокатившись чуть ближе, вновь взметнуло щупальце, нацеленное уже в руку девушке...
Атака 3d10: (6 + 4 + 2) = 12
Атака 3d10: (6 + 4 + 2) = 12
Щупальце соскользнуло по прочной коже доспеха степнячки, ошарашенной пропущенным ударом в шею. И вновь щупальца взметнулись навстречу девушке, теснимой монстром всё дальше и дальше от дверей, ведущих к выходу из подземелья...
Атака 7d10: (9 + 4 + 7 + 2 + 6 + 3 + 4) = 35 против 5
Зона поражения (нижняя часть ног) 1d6: (6) = 6
Атака 7d10: (9 + 4 + 7 + 2 + 6 + 3 + 4) = 35 против 5
Зона поражения (нижняя часть ног) 1d6: (6) = 6
В этот раз Айникки не стала послушно пятиться, словно загоняемая в стойло овца, а взмахнула саблей, парируя щупальце адской машины. Из горла степнячки сам собой вырвался крик:
— Эмили!
6d10: (5 + 1 + 1 + 9 + 10 + 7) = 33 против, кажется, 6, парирую.
— Эмили!
6d10: (5 + 1 + 1 + 9 + 10 + 7) = 33 против, кажется, 6, парирую.
Айникки подставила под удар щупалец саблю и тут же приготовилась отражать следующую атаку древнего механизма. Пучок щупалец исчез во рту бронзовой личины и сфера покатилась на девушку, стремительно набирая скорость... А скучающая у спуска в люк Эмили, услышала негромкий крик своей спутницы, зовущей её вниз.
Символическая атака 1d10: (2) = 2 против 7
Символическая атака 1d10: (2) = 2 против 7
>>615661
Сфера решила сменить тактику и покатилась прямо на Айникки. Самым мудрым решением степнячке показался простой уход в сторону.
2d10: (5 + 4) = 9 против 7, простой вольт.
Сфера решила сменить тактику и покатилась прямо на Айникки. Самым мудрым решением степнячке показался простой уход в сторону.
2d10: (5 + 4) = 9 против 7, простой вольт.
>>615661
Солнце на дюне грозилось спалить ящерицу, несмотря на все её приспособления для защиты от жары. Кое-как спрятавшись от палящего солнца в небольшом тенёчке, Эми внимательно высматривала кости, дабы, если те вдруг будут воскрешаться, то прервать их жизнь ловким пинком черепа прямо с бархана. В какой-то из моментов, ящерица начала себя развлекать всякими способами из гвардейской жизни, в стиле выстукивания гимнов хвостом. В один из припевов, из шахты раздался звук. Это звала Айни. И судя по голосу, тон её был явно не радостный. Что же, перехватив кинжал обратным хватом, ящерица прыгнула вниз. Стараясь не обращать внимания на все происходящее вокруг, хоть там зелье избавления от внешнего вида, хоть там запасы еды и хоть там горы трупов. Сначала Айникки. Спрыгнув вниз, Эми решила ориентироваться просто - по открытым дверям. Стараясь не тормозить на нахождении следующей двери, Эми бежала к подруге
Солнце на дюне грозилось спалить ящерицу, несмотря на все её приспособления для защиты от жары. Кое-как спрятавшись от палящего солнца в небольшом тенёчке, Эми внимательно высматривала кости, дабы, если те вдруг будут воскрешаться, то прервать их жизнь ловким пинком черепа прямо с бархана. В какой-то из моментов, ящерица начала себя развлекать всякими способами из гвардейской жизни, в стиле выстукивания гимнов хвостом. В один из припевов, из шахты раздался звук. Это звала Айни. И судя по голосу, тон её был явно не радостный. Что же, перехватив кинжал обратным хватом, ящерица прыгнула вниз. Стараясь не обращать внимания на все происходящее вокруг, хоть там зелье избавления от внешнего вида, хоть там запасы еды и хоть там горы трупов. Сначала Айникки. Спрыгнув вниз, Эми решила ориентироваться просто - по открытым дверям. Стараясь не тормозить на нахождении следующей двери, Эми бежала к подруге
Айникки успела уйти от удара вольтом, пропустив прокатившуюся мимо сферу. Ударившись об стену, она тут же развернулась и раскрывшись словно цветок, выбросила в сторону девушки ворох щупалец, бьющих под самыми неожиданными углами...
Атака 6d10: (5 + 2 + 8 + 5 + 9 + 5) = 34
Атака 6d10: (5 + 2 + 8 + 5 + 9 + 5) = 34
>>615664
Застигнутая в расплох Айникки только и смогла, что в ужасе отскочить обратно, пытаясь избежать хоть пары щупалец автоматона.
4d10: (3 + 5 + 5 + 10) = 23 против 4, мой любимый вольт с шагом назад.
Застигнутая в расплох Айникки только и смогла, что в ужасе отскочить обратно, пытаясь избежать хоть пары щупалец автоматона.
4d10: (3 + 5 + 5 + 10) = 23 против 4, мой любимый вольт с шагом назад.
Хлысты щупалец болезненно стегнули девушку по локтю. Рука дёрнулась и онемела, хоть кожанка и смягчила удар, могущий стоить Айникки гораздо большего. Растеряв весь свой запал на коварную атаку, механизм застыл на месте, всасывая в себя щупальца...
>>615667
Пользуясь моментом, Айникки наконец замахнулась саблей и рубанула по сфере сверху вниз.
4d10: (5 + 10 + 3 + 7) = 25
Пользуясь моментом, Айникки наконец замахнулась саблей и рубанула по сфере сверху вниз.
4d10: (5 + 10 + 3 + 7) = 25
За первым ударом немедленно последовал и второй, всё так же сверху вниз, но уже диагональнее.
4d10: (1 + 9 + 5 + 2) = 17
1d6: (2) = 2
4d10: (1 + 9 + 5 + 2) = 17
1d6: (2) = 2
91 Кб, 1280x720Удар сабли пришёлся в корпус, соскользнув по бронзовому лбу личины. Онемение расходилось по руке, в которой Айникки держала саблю, а механизм, пряча щупальца, готовился к новой атаке... Тем временем, Эмили, выбежав в коридор, обнаружила, как из правого его конца, на неё быстро катятся две бронзовые сферы...
Щупальца скрылись под плитами брони, уйдя от рубящего удара степнячки, чтобы тут же показаться вновь, ударяя в ответ...
Атака 5d10: (9 + 5 + 1 + 9 + 5) = 29
ЗП (Голова) 1d6: (6) = 6
Атака 5d10: (9 + 5 + 1 + 9 + 5) = 29
ЗП (Голова) 1d6: (6) = 6
>>615671
—"Что за дрянь? Эти сферы явно не настроены мирно. Ну к черту!"
Выбегая в коридор, Эми не могла не заметить, как на неё выехали две сферы с явно не дружелюбным намерением. А учитывая численное их преимущество, то и драться с ними не было смысла. Быстро оглядевшись, Эмили увидела ещё одну открытую дверь и резко рванула в неё, намереваясь добежать до неё быстрее шаров, а после закрыть дверь. Плюс, если шары плюнут чем-то гадким, надо уворачиваться, поэтому Эми была готова начать прыгать, как ящерица, коей она и являлась. В планах у неё была мысль после резко запереть дверь за собой и уже потом соображать, что делать
—"Что за дрянь? Эти сферы явно не настроены мирно. Ну к черту!"
Выбегая в коридор, Эми не могла не заметить, как на неё выехали две сферы с явно не дружелюбным намерением. А учитывая численное их преимущество, то и драться с ними не было смысла. Быстро оглядевшись, Эмили увидела ещё одну открытую дверь и резко рванула в неё, намереваясь добежать до неё быстрее шаров, а после закрыть дверь. Плюс, если шары плюнут чем-то гадким, надо уворачиваться, поэтому Эми была готова начать прыгать, как ящерица, коей она и являлась. В планах у неё была мысль после резко запереть дверь за собой и уже потом соображать, что делать
>>615673
Единственное, что успела сделать Айникки — несколько неловко взмахнуть саблей, пытаясь отразить щупальца.
2d10: (7 + 1) = 8
Единственное, что успела сделать Айникки — несколько неловко взмахнуть саблей, пытаясь отразить щупальца.
2d10: (7 + 1) = 8
Щупальце отбросило подставленную саблю в сторону, щёлкнув Айникки по лбу. От щелчка перед глазами степнячки забегали мушки, а пол под ногами заходил ходуном... Забежав в комнату, Эмили увидела свою подругу, сражающуюся с ещё одним бронзовым механизмом. Едва Эмили успела захлопнуть за собой дверь, как с другой её стороны раздались два гулких удара...
Боль от удара пришла не сразу — Айникки даже успела подумать, что со стороны такой щелбан мог бы показаться забавным. Если забыть, что сейчас она едва не потеряла сознание в бою с древним устройством гномов, что могло бы сотворить с ней веши куда более жуткие, чем даже Колючий с дружками...
К счастью, степянчка устояла на ногах, а в комнате появилась Эмили. Девушка даже не надеялась, что подруга её услышит.
Оставляя противника ящерке, Айникки рванула к двери, чтобы задержать нечто на другой стороне. Степнячку стало захватывать отчаяние: как же они выберутся, если в любой момент сюда могут ворваться ещё сферы, когда она не справилась даже с одной?
К счастью, степянчка устояла на ногах, а в комнате появилась Эмили. Девушка даже не надеялась, что подруга её услышит.
Оставляя противника ящерке, Айникки рванула к двери, чтобы задержать нечто на другой стороне. Степнячку стало захватывать отчаяние: как же они выберутся, если в любой момент сюда могут ворваться ещё сферы, когда она не справилась даже с одной?
Вбежав в комнату и закрыв дверь, спиной удерживая её от сфер, Эмили увидела ещё одну. Только уже с щупальцами и практически убившую Айникки, которая еле стояла на ногах. Все-таки, не зря Эми бежала, как сумасшедшая
— Держи дверь, быстрее! Там ещё два
Благо кинжал был в руке, Эмили сразу кинулась в атаку на шар, намереваясь убрать его сразу и насовсем
6d10: (6 + 6 + 6 + 6 + 3 + 5) = 32 - колющий, в верхнюю часть шара, атака в полную силу
— Держи дверь, быстрее! Там ещё два
Благо кинжал был в руке, Эмили сразу кинулась в атаку на шар, намереваясь убрать его сразу и насовсем
6d10: (6 + 6 + 6 + 6 + 3 + 5) = 32 - колющий, в верхнюю часть шара, атака в полную силу
Шар повернулся, прикрывая уязвимые мягкие щупальца бронированной поверхностью и тут же попытался накатиться на Эмили. Стоило Айникки подбежать к двери, как девушка с нарастающим ужасом ощутила, как что-то пытается открыть её с той стороны...
Атака 4d10: (2 + 3 + 4 + 7) = 16 против 5
Попытка открыть дверь, противостояние по Силе 4d10: (9 + 9 + 3 + 1) = 22 против 7
Атака 4d10: (2 + 3 + 4 + 7) = 16 против 5
Попытка открыть дверь, противостояние по Силе 4d10: (9 + 9 + 3 + 1) = 22 против 7
Дверь дёрнулась и в щель просунулся кончик чёрного щупальца, торчащий из рта бронзовой личины. Тем временем Эмили, отбросила щупальце в сторону, готовясь нанести ответный страшный удар...
Блок 6d10: (8 + 5 + 1 + 4 + 6 + 6) = 30 против 5
Открывание двери 4d10: (8 + 4 + 1 + 6) = 19 против 7
Блок 6d10: (8 + 5 + 1 + 4 + 6 + 6) = 30 против 5
Открывание двери 4d10: (8 + 4 + 1 + 6) = 19 против 7
Бронзовый шар вновь удачно подставил под удар свою полированную поверхность и остриё кинжала бессильно соскользнуло по ней, не принеся никакого вреда. А механизм кажется вознамерился наехать прямо на Эмили...
3d10: (6 + 10 + 5) = 21 против 7
3d10: (6 + 10 + 5) = 21 против 7
>>615682
Айникки навалилась на дверь и упёрлась в ногами в пол, пытаясь хоть ещё на минутку задержать гномьи механизмы. Но после выматывающей стычки это было не так легко...
4d10: (6 + 2 + 2 + 2) = 12 против 7.
Айникки навалилась на дверь и упёрлась в ногами в пол, пытаясь хоть ещё на минутку задержать гномьи механизмы. Но после выматывающей стычки это было не так легко...
4d10: (6 + 2 + 2 + 2) = 12 против 7.
Эмили увернулась в сторону, а шар проехался прямо по её ступне, едва не сбив ящера с ног и резко затормозив, повернулся, готовясь вновь пойти на таран...
8d10: (5 + 5 + 9 + 4 + 4 + 5 + 7 + 7) = 46 против 7
8d10: (5 + 5 + 9 + 4 + 4 + 5 + 7 + 7) = 46 против 7
Мерзкий шар протаранил ногу, едва не сбив с ног. Чувствуя, как боль растекается по ноге, Эмили решила попробовать уклониться от таранящего шара, который явно намеревался сбить её совсем
4d10: (8 + 9 + 2 + 3) = 22 - вольт назад
4d10: (8 + 9 + 2 + 3) = 22 - вольт назад
Таранный удар шара пришёлся в колено, едва не сбив девушку с ног, а шар тут же катнулся назад, собираясь довести дело до конца...
Дверь с силой распахнулась, откинув Айникки в сторону, а в помещение вкатился ещё один цвергский механизм, направившись прямо к Эмили, заметившей, что её перспективы вдруг резко ухудшились.
Дверь с силой распахнулась, откинув Айникки в сторону, а в помещение вкатился ещё один цвергский механизм, направившись прямо к Эмили, заметившей, что её перспективы вдруг резко ухудшились.
>>615847
Шар ещё сильнее ухудшал состояние, и нужно было бежать. А для начала - защититься от шара. А тут ещё и второй. Ситуация казалось фатальной. И в данной позиции надо было бежать!
5d10: (8 + 2 + 2 + 8 + 2) = 22 - вольт назад в попытках защититься от шара
Шар ещё сильнее ухудшал состояние, и нужно было бежать. А для начала - защититься от шара. А тут ещё и второй. Ситуация казалось фатальной. И в данной позиции надо было бежать!
5d10: (8 + 2 + 2 + 8 + 2) = 22 - вольт назад в попытках защититься от шара
Отскочив в сторону от цвергского механизма, Эмили со всех ног рванула к дверям. Айникки последовала за своей спутницей, но боль от ран и ушибов давала о себе знать и девушка чувствовала, что отстаёт, что вот-вот и ей в спину врежется один из преследующих их механизмов. У самой шахты, Эмили протянула ей руку и буквально потащила Айникки наверх за собой, цепляясь за торчащие из стен штыри-ступеньки свободной рукой и помогая себе хвостом, слыша, как подкатившиеся к шахте механизмы, начали взбираться следом за девушками. Последний рывок и людоящерица выпихнула степнячку на горячий красный песок и тут же выпрыгнула сама. Цепляясь за штыри цепкими щупальцами, один из механизмов был уже у самого металлического люка. Ещё мгновение и он выпрыгнет следом за ними... И что хуже того, поднявшись с песка, Айникки увидела вдалеке силуэт всадника, приближающегося к ним с северо-запада.
Айникки захлопнула люк и всем телом навалилась на разогретый солнценм металл.
— Эмили, если я ещё раз захочу сделать что-то подобное — бей, сразу бей меня!
Степнячка перевернулась на спину и с минуту смотрела в небо, радуясь благополучныму исходу, пускай эта вылазка принесла лишь дополнительные поводы для беспокойства. А затем села и тихо сказала:
— Прости... Как думаешь, в пустыне бывают разбойники?
Девушка и не думала, что одинокий путник движется к ним с недружелюбными намерениями, но руку у сабли держала. Как только тот оказался достаточно близко, Айникки с искренним дружелюбием крикнула:
— Turmestala!
— Эмили, если я ещё раз захочу сделать что-то подобное — бей, сразу бей меня!
Степнячка перевернулась на спину и с минуту смотрела в небо, радуясь благополучныму исходу, пускай эта вылазка принесла лишь дополнительные поводы для беспокойства. А затем села и тихо сказала:
— Прости... Как думаешь, в пустыне бывают разбойники?
Девушка и не думала, что одинокий путник движется к ним с недружелюбными намерениями, но руку у сабли держала. Как только тот оказался достаточно близко, Айникки с искренним дружелюбием крикнула:
— Turmestala!
46 Кб, 480x747Выбравшись из подземелий, Айникки навалилась на дверь всем весом и воткнула лезвие сабли в запор, надеясь, что полоска стали сдержит натиск механизмов карликов. Девушки лежали на нагревшемся песке в ожидании всадника, приближающегося с запада и их ожидания воплотились в жизнь, к худу или к радости. Песок зашуршал и осыпался, а из-за гребня дюны показался гладко выбритый мужчина с аккуратно подстриженной эспаньолкой, ехавший на жуке, напоминавшем того, что оседлали девушки. Приглядевшись, Эмили опознала в мужчине того, кто и подбил её на это проклятое богами путешествие к Вильдефорту. Она опознала в нём Димитрия, торговца, что нанял корабль, погребённый в морской пучине ужасным штормом.
Эмили помнила, что во время шторма, Димитрию разможило голову сорвавшейся мачтой, но караванщик отнюдь не выглядел как человек, которому разбило голову. Более того, он даже не выглядел как кто-то, нуждающийся в помощи и поддержке. Шёлковая чёрная рубашка, жилетка и пиджак из шерсти ламы, белый шейный платок и аккуратно подстриженная бородка. Димитрий выглядел так, словно только что покинул порт отправления. Спрыгнув с чёрного крутобокого жука, караванщик подошёл к обессиленным девушкам,
— Не в силах описать словами, как мне приятно видеть одного из своих людей выжившим, пусть и изменившимся после перехода по Железным холмам! Моя признательность превзойдёт все ваши ожидания, милые девушки, если вы найдёте в себе силы описать то, что вы обнаружили за дверями, сквозь которые сейчас столь настойчиво кто-то ломится!
Эмили помнила, что во время шторма, Димитрию разможило голову сорвавшейся мачтой, но караванщик отнюдь не выглядел как человек, которому разбило голову. Более того, он даже не выглядел как кто-то, нуждающийся в помощи и поддержке. Шёлковая чёрная рубашка, жилетка и пиджак из шерсти ламы, белый шейный платок и аккуратно подстриженная бородка. Димитрий выглядел так, словно только что покинул порт отправления. Спрыгнув с чёрного крутобокого жука, караванщик подошёл к обессиленным девушкам,
— Не в силах описать словами, как мне приятно видеть одного из своих людей выжившим, пусть и изменившимся после перехода по Железным холмам! Моя признательность превзойдёт все ваши ожидания, милые девушки, если вы найдёте в себе силы описать то, что вы обнаружили за дверями, сквозь которые сейчас столь настойчиво кто-то ломится!
>>615937
— Подождите!! Димитрий??? Что??!!! — не в силах сдержать удивления, Эмили аж подпрыгнула, используя хвост, как рычаг силы. На лице ящерицы было выражение невероятного шока, который совмещался с болью после нанесённых таранов жёлтых шаров внутри комплекса. Но вот сам факт того, что тот мёртвый торговец снова жив вызывал подозрения. А уж не Хроанарова ли это магия??
— там снизу шары. Жёлтые. С щупальцами! И они нас чуть не убили. И вообще, каким образом вы ещё живы, мать вашу? Я сама видела, как голова ваша осталась на балке! И что это вообще за жуки? И что это за Железные Холмы, в конце концов?
— Подождите!! Димитрий??? Что??!!! — не в силах сдержать удивления, Эмили аж подпрыгнула, используя хвост, как рычаг силы. На лице ящерицы было выражение невероятного шока, который совмещался с болью после нанесённых таранов жёлтых шаров внутри комплекса. Но вот сам факт того, что тот мёртвый торговец снова жив вызывал подозрения. А уж не Хроанарова ли это магия??
— там снизу шары. Жёлтые. С щупальцами! И они нас чуть не убили. И вообще, каким образом вы ещё живы, мать вашу? Я сама видела, как голова ваша осталась на балке! И что это вообще за жуки? И что это за Железные Холмы, в конце концов?
>>615937
Айникки не мало удивилась тому, что ещё один знакомый Эмили узнал ту даже в таком облике. Пускай он и был мёртв, если верить подруге... Дружелюбее степнячки несколько поубавилось.
— Я не знаю, что видела. Да и по голове ударили... Глотнуть бы воды — сразу всё вспомнила б!
Айникки не мало удивилась тому, что ещё один знакомый Эмили узнал ту даже в таком облике. Пускай он и был мёртв, если верить подруге... Дружелюбее степнячки несколько поубавилось.
— Я не знаю, что видела. Да и по голове ударили... Глотнуть бы воды — сразу всё вспомнила б!
368 Кб, 610x610Запустив руку под полу белого пиджака, Димитрий выудил оттуда фляшку и отвинтив пробку зубами, наклонил её прямо над стоящей перед ним Айникки,
— Очень... информативно... — произнёс он, бросив взгляд на степнячку, после чего резко развернулся в сторону Эмили, — Хорошо, что я догадался захватить с собой запасную! — Димитрий кинул взгляд в сторону своего ездового жука. Проследив за его взглядом, Эмили заметила весьма объёмистый короб, висящий у жука на горбу.
— Земли, в которых раньше обитали карлики! Мне кажется или я уже рассказывал тебе о маршруте нашей увеселительной экскурсии, Эмили Сосулька? Если вдруг моя память меня подводит, что в общем неудивительно, ввиду того, что я не привык размазывать свой череп по корабельной палубе... Давным-давно, — тон Димитрия изменился, став похожим на голос сказочника, рассказывающего детишкам очередную удивительную историю, — Здесь жили карлики! А потом они умерли! Все... Ну почти... Оставшиеся разбрелись по свету, но это уже совсем другая история, которая волнует меня ещё меньше чем та, что я рассказываю вам сейчас! Кажется, их убили эльфы... А может люди... Если честно, мне плевать! Ну что, пойдём дальше или за этим люком скрывается нечто, заслуживающее моё внимание?
— Очень... информативно... — произнёс он, бросив взгляд на степнячку, после чего резко развернулся в сторону Эмили, — Хорошо, что я догадался захватить с собой запасную! — Димитрий кинул взгляд в сторону своего ездового жука. Проследив за его взглядом, Эмили заметила весьма объёмистый короб, висящий у жука на горбу.
— Земли, в которых раньше обитали карлики! Мне кажется или я уже рассказывал тебе о маршруте нашей увеселительной экскурсии, Эмили Сосулька? Если вдруг моя память меня подводит, что в общем неудивительно, ввиду того, что я не привык размазывать свой череп по корабельной палубе... Давным-давно, — тон Димитрия изменился, став похожим на голос сказочника, рассказывающего детишкам очередную удивительную историю, — Здесь жили карлики! А потом они умерли! Все... Ну почти... Оставшиеся разбрелись по свету, но это уже совсем другая история, которая волнует меня ещё меньше чем та, что я рассказываю вам сейчас! Кажется, их убили эльфы... А может люди... Если честно, мне плевать! Ну что, пойдём дальше или за этим люком скрывается нечто, заслуживающее моё внимание?
>>615956
Айникки, ничуть не стесняясь, припала к фляге и сделала несколько крупных глотков и наконец с облегчением вздохнула. Димитрий ей не нравился, больно уж манерный и бородка щегольская, но за воду она могла его потерпеть.
— Знала я одного карлика, тоже интересовался предками. Молюсь, что он не слег в этом подземелье... В общем, без армии я бы туда не сунулась. Дальше первой комнаты мы не прошли и едва выбрались.
Степнячка выразительно постучала по люку, в ответ на что сфера с той стороны начала бросаться на металл будто бы ещё яростнее.
Айникки, ничуть не стесняясь, припала к фляге и сделала несколько крупных глотков и наконец с облегчением вздохнула. Димитрий ей не нравился, больно уж манерный и бородка щегольская, но за воду она могла его потерпеть.
— Знала я одного карлика, тоже интересовался предками. Молюсь, что он не слег в этом подземелье... В общем, без армии я бы туда не сунулась. Дальше первой комнаты мы не прошли и едва выбрались.
Степнячка выразительно постучала по люку, в ответ на что сфера с той стороны начала бросаться на металл будто бы ещё яростнее.
— Что-то ты молчаливая, Эмили Сосулька... впрочем, так даже проще! — улыбнувшись, Димитрий неожиданно ударил наотмашь, целя Эмили в голову...
8d10: (2 + 9 + 9 + 4 + 5 + 5 + 3 + 2) = 39 против 5
8d10: (2 + 9 + 9 + 4 + 5 + 5 + 3 + 2) = 39 против 5
209 Кб, 496x280В последний момент, Эмили отшатнулась в сторону, едва увернувшись от предательского удара.
— Отличная реакция! — ни мало не смутившись своей неудаче прокомментировал Димитрий, — Побереги моё время и постой на месте... да, вот так! — на последней фразе Димитрий повернулся полубоком и выбросил вперёд левую ногу, снова метя в голову Эмили...
4d10: (1 + 6 + 9 + 2) = 18 против 7 ЗП (Голова) 1d6: (3) = 3
— Отличная реакция! — ни мало не смутившись своей неудаче прокомментировал Димитрий, — Побереги моё время и постой на месте... да, вот так! — на последней фразе Димитрий повернулся полубоком и выбросил вперёд левую ногу, снова метя в голову Эмили...
4d10: (1 + 6 + 9 + 2) = 18 против 7 ЗП (Голова) 1d6: (3) = 3
>>615966
И все таки, ублюдок решил драться. А ещё эта заваруха с шарами. И распутный язык мертвеца. За такое определено стоило бы наказать мертвого с его мерзкой бородёнкой. Но пока что стоило защищаться:
— Закрой мурло, козлик. И покажи, что ты хотя бы способен раненых повалить!
Выхватив кортик, Эми попыталась увести в сторону атаку пафосного паренька
2d10: (8 + 4) = 12 - против 7 - парируем атаку
И все таки, ублюдок решил драться. А ещё эта заваруха с шарами. И распутный язык мертвеца. За такое определено стоило бы наказать мертвого с его мерзкой бородёнкой. Но пока что стоило защищаться:
— Закрой мурло, козлик. И покажи, что ты хотя бы способен раненых повалить!
Выхватив кортик, Эми попыталась увести в сторону атаку пафосного паренька
2d10: (8 + 4) = 12 - против 7 - парируем атаку
Эмили подняла руку с кинжалом, пытаясь подставить её под удар мужчины, но Димитрий, развернувшись с ловкостью циркового артиста, резко изменил направление удара, заехав Эмили по рукам...
Финт 4d10: (4 + 10 + 4 + 3) = 21 против 7
Финт 4d10: (4 + 10 + 4 + 3) = 21 против 7
Димитрий без всяких причин вдруг набросился на Эмили. Конечно, от мертвеца всего можно было ожидать, но Айникки могла лишь удивлённо смотреть на развернувшуюся перед ней драку. Подруге необходимо помочь!
Но Айникки застыла от неожиданности, сюда на люке, под которым бесновались сферы гномов. Даже если степнячка и ввяжется в драку, боец из неё будет не важный.
Но Айникки застыла от неожиданности, сюда на люке, под которым бесновались сферы гномов. Даже если степнячка и ввяжется в драку, боец из неё будет не важный.
>>615969
Удар по рукам сильно сказался Эмили. Оживший мертвец показывал невероятное мастерство драки и ловко маневрировал даже от кортика. Чувствуя, что силы покидают её и следующего размена ударами она не выдержит, Эми, собрав всю волу в кулак, еле держа в руках кинжал, промолвила сопернику:
— Что, убить решил? Ну давай, говно! Мне плевать. Я хоть напоследок поцарапаю тебя
После чего, попыталась ткнуть кортиком в паховую зону Димитрия, совсем уже обессиленная
3d10: (9 + 2 + 7) = 18 - укол, не в полную силу, в пах. Зона 1d6: (1) = 1
Удар по рукам сильно сказался Эмили. Оживший мертвец показывал невероятное мастерство драки и ловко маневрировал даже от кортика. Чувствуя, что силы покидают её и следующего размена ударами она не выдержит, Эми, собрав всю волу в кулак, еле держа в руках кинжал, промолвила сопернику:
— Что, убить решил? Ну давай, говно! Мне плевать. Я хоть напоследок поцарапаю тебя
После чего, попыталась ткнуть кортиком в паховую зону Димитрия, совсем уже обессиленная
3d10: (9 + 2 + 7) = 18 - укол, не в полную силу, в пах. Зона 1d6: (1) = 1
Мужчина ударил на опережение. Колено с силой влетело в живот Эмили, выбив остатки воздуха из лёгких и на этом бой для неё закончился. Девушка сползла на багровый песок, опустив обессилевшие руки, а Димитрий, ухватив девушку за голову одной рукой, другой заехал ей в челюсть, закрепляя свой успех. Димитрий пренебрежительно усмехнулся, бросив в сторону Айникки насмешливый взгляд,
— Не обращай внимания, мы так всегда развлекаемся при встрече! Это у нас заместо приветствия! А теперь, побудь ещё немного послушной девочкой. Свяжи свою подружку и закинь на жука!
Со стороны спуска в подземелье, продолжали раздаваться удары механизмов, пытающихся взломать запертый Айникки люк.
— Не обращай внимания, мы так всегда развлекаемся при встрече! Это у нас заместо приветствия! А теперь, побудь ещё немного послушной девочкой. Свяжи свою подружку и закинь на жука!
Со стороны спуска в подземелье, продолжали раздаваться удары механизмов, пытающихся взломать запертый Айникки люк.
>>615980
Со вздохом Айникки поднялась, понадеявшись на качество стали сабли, и с отвращением взглянула на Димитрия.
— Посмотрела бы я, как ты смеялся бы с дырой в паху, — степнячка плюнула на песок. — Победил раненую женщину! А теперь давай, покажи, как справишься с этим...
Айникки стремительно вырвала из засова саблю и со всех ног бросилась к Эмили. Только бы успеть схватить подругу и забраться на проклятого жука, пока щегол воюет с гномьим механизмом!
Со вздохом Айникки поднялась, понадеявшись на качество стали сабли, и с отвращением взглянула на Димитрия.
— Посмотрела бы я, как ты смеялся бы с дырой в паху, — степнячка плюнула на песок. — Победил раненую женщину! А теперь давай, покажи, как справишься с этим...
Айникки стремительно вырвала из засова саблю и со всех ног бросилась к Эмили. Только бы успеть схватить подругу и забраться на проклятого жука, пока щегол воюет с гномьим механизмом!
Подхватив лежащую без сознания Эмили под руки, Айникки что было сил рванула к жуку, краем глаза видя, как вырвавшиеся сферы несутся на щёголя, себе на беду связавшегося не с теми девушками. Степнячка сама не знала, откуда в ней взялись силы, дотащить Эмили до жука. Была ли это злоба на выказанное Димитрием пренебрежение или же преданность по отношению к Эмили? Кто знает? Пришпоренный жук пустился быстрым бегом, оставляя позади верхушку дюны, затянутую облаками поднявшегося песка. Несколько часов бешеной скачки по красным пескам пролетело в страхе и ожидании, что их преследователь вновь появится из-за очередной дюны, довести до конца начатое дело. Эмили пришла в себя на спине у жука, осторожно придерживаемая Айникки за талию. День клонился к концу, готовясь уступить небеса ночи.
План сработал!
Но на злорадство у Айникки не было времени и сил. Эмили оказалась не самой лёгкой барышней, от ударов гномьих машин у степнячки всё тело ныло, а голова явно желала выскочить из плеч. Хотя ей, пожалуй, повезло чуть больше, чем подруге.
Тем не менее, Айникки не только взобралась на жука, но и подняла Эмили. Жук продолжил свой бег и степнячка бросила полный гнева взгляд на Димитрия, которому всё же придётся встретиться со сферами без армии под рукой. А от ещё одной смерти хуже ему не станет.
Над дюнами так и не появились чёрные бока жука щегловатого торговца. Айникки наконец успокоилась и остановила своего скакуна, чтобы устроить привал и обработать раны Эмили.
— Нам нужно ехать дальше, — уверенно сказала степнячка, с беспокойством осматривая чешуйчатое тело подруги. — Без остановок, быстрее. Надеюсь, Рэйвуд уже близко...
Но на злорадство у Айникки не было времени и сил. Эмили оказалась не самой лёгкой барышней, от ударов гномьих машин у степнячки всё тело ныло, а голова явно желала выскочить из плеч. Хотя ей, пожалуй, повезло чуть больше, чем подруге.
Тем не менее, Айникки не только взобралась на жука, но и подняла Эмили. Жук продолжил свой бег и степнячка бросила полный гнева взгляд на Димитрия, которому всё же придётся встретиться со сферами без армии под рукой. А от ещё одной смерти хуже ему не станет.
Над дюнами так и не появились чёрные бока жука щегловатого торговца. Айникки наконец успокоилась и остановила своего скакуна, чтобы устроить привал и обработать раны Эмили.
— Нам нужно ехать дальше, — уверенно сказала степнячка, с беспокойством осматривая чешуйчатое тело подруги. — Без остановок, быстрее. Надеюсь, Рэйвуд уже близко...
2,7 Мб, 1937x2872Девушки гнали жука что есть сил, не беспокоясь о том, что будет, если они собьются с пути, хоть вместо карты у них было лишь ночное небо. Они ехали всю ночь, а с первыми лучами рассвета, окрасившего гребни дюн алым, загнанный жук сделал ещё несколько шагов и свалился в песок, не реагируя на попытки степнячки сдвинуть его с места. У девушек, утомлённых нескончаемыми драками и погоней, которой не было видно конца, не было сил даже на поиск места для отдыха. Устроившись рядом с рухнувшим жуком, они забылись коротким беспокойным сном без сновидений...
Их разбудил даже не шум, но болезненно обострившееся за последние дни чутьё. Солнце, пройдя половину своего пути по выцветшему небу, медленно клонилось к западу. Жук лежал на брюхе, время от времени беспокойно суча ногами и двигая усиками. А с западной стороны, к ним подкрадывался седой заросший старик в лохмотьях, сжимая в руках длинную белую кость, заострённую с одного конца.
Их разбудил даже не шум, но болезненно обострившееся за последние дни чутьё. Солнце, пройдя половину своего пути по выцветшему небу, медленно клонилось к западу. Жук лежал на брюхе, время от времени беспокойно суча ногами и двигая усиками. А с западной стороны, к ним подкрадывался седой заросший старик в лохмотьях, сжимая в руках длинную белую кость, заострённую с одного конца.
>>616037
4d10: (3 + 7 + 6 + 6) = 22 ещё силушки на восстановление
Измученная Айникки была уверена, что даже нож в брюхе её не разбудит. Но после стольких беспокойных дней сон у неё стал настолько чутким, что сторожевой пёс позавидует.
И вот она вновь разбужена опасностью. Заросший старик в лохмотьях, оружием которому служит заострённая кость... О все боги, неужели он живёт здесь, среди этой пустыни?! Что же он пьет, что ест? Хотя в ответ на последний вопрос всплывали самые мрачные догадки. Возможно, его ужин только что проснулся!
Степнячка выхватила саблю и вскочила на ноги. Вооруженный костью старик не кажется грозным противником, но ничто в этой пустыне не остаётся тем, чем кажется сначала.
— Н-не подходи! — крикнула Айникки дрожащим голосом, направив остриё в сторону отшельника. — Oxt lymtermśa!
4d10: (3 + 7 + 6 + 6) = 22 ещё силушки на восстановление
Измученная Айникки была уверена, что даже нож в брюхе её не разбудит. Но после стольких беспокойных дней сон у неё стал настолько чутким, что сторожевой пёс позавидует.
И вот она вновь разбужена опасностью. Заросший старик в лохмотьях, оружием которому служит заострённая кость... О все боги, неужели он живёт здесь, среди этой пустыни?! Что же он пьет, что ест? Хотя в ответ на последний вопрос всплывали самые мрачные догадки. Возможно, его ужин только что проснулся!
Степнячка выхватила саблю и вскочила на ноги. Вооруженный костью старик не кажется грозным противником, но ничто в этой пустыне не остаётся тем, чем кажется сначала.
— Н-не подходи! — крикнула Айникки дрожащим голосом, направив остриё в сторону отшельника. — Oxt lymtermśa!
67 Кб, 380x667Заслышав звуки голоса спящей по его мнению девушки, старик на мгновение замер, после чего пустился наутёк. Несмотря на преклонные года, избороздившие морщинами его лицо и окрасившие волосы сединой, бежал он удивительно быстро, пригнув голову и двигаясь в сторону прохода между двумя дюнами, стоящими почти вплотную друг к другу.
>>616039
Через несколько секунд Айникки опустила саблю и повернулась к жуку.
— Вставай, скотина!
Степнячке хотелось отправиться вслед за одичавшим стариком — у него уже наверняка должна быть вода! — но совсем недавно она сама попросила бить себя за подобные предложения. А уж помощь этому отшельнику явно больше не нужна...
Через несколько секунд Айникки опустила саблю и повернулась к жуку.
— Вставай, скотина!
Степнячке хотелось отправиться вслед за одичавшим стариком — у него уже наверняка должна быть вода! — но совсем недавно она сама попросила бить себя за подобные предложения. А уж помощь этому отшельнику явно больше не нужна...
68 Кб, 662x756Заросший старик скрылся среди песков, а Айникки сосредоточила свои усилия на попытках заставить жука двигаться дальше. Попытки увенчались относительным успехом, жук действительно поднялся, едва не сбив с ног полусонную Эмили и вяло перебирая ногами, двинулся дальше на северо-восток, бросив на степнячку взгляд блестящих глазок, казалось укоряющих её в проявленной жестокосердности. Однако, было видно, что повторение вчерашней ночной гонки находится за пределами оставшихся у него сил.
>>616066
Айникки, всегда питавшую тёпыле чувства к любой скотине, вдруг стало жаль измотанного жука, пускай он и отличается от привычных лошадей. Такой укоризненный взгляд мало кто может выдать!
— Ничего, жучок, поедем медленно до заката, а потом отдохнёшь! — заверила она его, ласково прислоняясь к панцирю. — Давай, Эмили, залезай!
Айникки, всегда питавшую тёпыле чувства к любой скотине, вдруг стало жаль измотанного жука, пускай он и отличается от привычных лошадей. Такой укоризненный взгляд мало кто может выдать!
— Ничего, жучок, поедем медленно до заката, а потом отдохнёшь! — заверила она его, ласково прислоняясь к панцирю. — Давай, Эмили, залезай!
Жалость девушки, даже если бы жук мог осмыслить подобную концепцию, никак не помогла ему. На второй день пути жук свалился на песок и больше не встал, не реагируя ни на крики степнячки, ни на удары, которыми она осыпала его хитиновые, потерявшие былой блеск бока. Припасы неуклонно подходили к концу, как не пытались девушки их сберечь, но раньше, чем смерть от голода, им грозила гибель гораздо более страшная — от жажды. А на третий день, после того, как обессилевшие девушки потратили остаток своих сил, преодолевая дюны, слившиеся воедино и преграждавшие им путь, их взгляду открылся совсем иной ландшафт.
Красный песок понемногу редел, открывая покрытую желтоватой травой землю, виду которой Айникки и Эмили обрадовались несказанно. А далеко на севере зеленел лесной массив. Рэйвуд — очередная веха на их пути в Уилдефорт, лежал прямо перед ними. Окрылённые открывшимся им видом, девушки бодро зашагали вниз по склону, направляясь к лесу, до которого было ещё день-два пути. Уже под самый вечер, когда наступила пора искать место для лагеря и надеяться на то, что новый день принесёт что-то в их пустые животы, на северо-востоке потянулись к небу дымки походных костров. Всего пара часов и Айникки с Эмили смогли бы дойти до них.
Красный песок понемногу редел, открывая покрытую желтоватой травой землю, виду которой Айникки и Эмили обрадовались несказанно. А далеко на севере зеленел лесной массив. Рэйвуд — очередная веха на их пути в Уилдефорт, лежал прямо перед ними. Окрылённые открывшимся им видом, девушки бодро зашагали вниз по склону, направляясь к лесу, до которого было ещё день-два пути. Уже под самый вечер, когда наступила пора искать место для лагеря и надеяться на то, что новый день принесёт что-то в их пустые животы, на северо-востоке потянулись к небу дымки походных костров. Всего пара часов и Айникки с Эмили смогли бы дойти до них.
После нокаута от Димитрия в компании Айникки была долгая езда на жуке. Кое-как приходя в себя на спине и придерживаемая подругой, ящерица лежала практически без чувств, ощущая боль в ногах и руках. Айни гнала жука словно не в себя, поскорее удирая от щегла с гейской бородёнкой. Целые сутки девушки гнали как можно быстрее, явно загоняя ездового жука. Кое-какие запасы еды позволяли держаться и не падать от голода. Но всё равно это было жутко скудно, настолько, что Эми началось казаться, что Солнцеград и Башня Хроанара казались не такой уж и плохой затеей.
В какой-то из моментов Айникки отпугнула дикаря и, наверное, это спасло их жизнь. Подпрыгнув на хвосте и выхватив кортик, девушка лицезрела, как дикарь с костью умчался. Усевшись на жука, девушки погнали дальше. На второй день жук совсем сдался и девушки пошли пешком, измученные путешествием на жуке. Постепенно, открылся лесной массив и девушки увидели Рейвуд. Наконец-то! Уставшая Эмили еле сдерживала улыбку. Неужели всё? Приключения железных холмов кончились?? Но слишком обострённое чувство опасности не дало девушке ринуться прям сразу вперёд с распростёртыми объятиями. Нужно было сползать на разведку
— Эй, Айни. Нельзя лезть сразу вперёд. Надо разведать. Давай ползком разведывать?
В какой-то из моментов Айникки отпугнула дикаря и, наверное, это спасло их жизнь. Подпрыгнув на хвосте и выхватив кортик, девушка лицезрела, как дикарь с костью умчался. Усевшись на жука, девушки погнали дальше. На второй день жук совсем сдался и девушки пошли пешком, измученные путешествием на жуке. Постепенно, открылся лесной массив и девушки увидели Рейвуд. Наконец-то! Уставшая Эмили еле сдерживала улыбку. Неужели всё? Приключения железных холмов кончились?? Но слишком обострённое чувство опасности не дало девушке ринуться прям сразу вперёд с распростёртыми объятиями. Нужно было сползать на разведку
— Эй, Айни. Нельзя лезть сразу вперёд. Надо разведать. Давай ползком разведывать?
>>616075
Осознание того, что их единственный транспорт погиб, сильно подкосило волю степнячки. Кучу времени и сил она потратила, тщетно пытаясь поднять жука, пока наконец не сдалась. В глазах защипало. Айникки прислонилась щекой потускневшему панцирю и прошептала короткие извинения. А затем торопливо пошла дальше, чтобы Эмили не заметила этого прорыва сентиментальности. Привязаться к жуку, надо же...
С этого момента путь стал значительно тяжелей. Иногда степнячке начинало казаться, что она шагает из чистого упорства. А иногда и того хуже — что она давно мертва и скитается в пустыне выжженного загробного мира под палящим взором неизвестных ей богов... Даже общество Эмили не сильно помогало. Говорили они мало, а вид шагающей за тобой двуногой ящерицы слабо помогает вернуть связь с реальностью.
При виде травы Айникки не сразу поверила своим глазам. Но каким же удовольствием было наконец сойти с ржавого песка! Конечно, она обязана вернуться туда, как только сможет найти помощь. Хотя сейчас её больше беспокоил пустой желудок.
Степнячка без особых раздумий рухнула прямо в траву и объявила:
— Ночлег! Огонь разжигать будем?
Несколько минут девушка наблюдала за не такими уж далёкими струйками дыма.
— Знаешь, я бы, наверное, хоть просто так пошла бы... Или сразу к лесу, поохотиться! Но ты права, да, лучше незаметно посмотреть. Это уже не пустыня, но кто знает, кого можно здесь встретить. Если солдаты — лучше бы не задерживаться...
Неохотно степнячка встала и двинулась в сторону костров неизвестного лагеря.
Осознание того, что их единственный транспорт погиб, сильно подкосило волю степнячки. Кучу времени и сил она потратила, тщетно пытаясь поднять жука, пока наконец не сдалась. В глазах защипало. Айникки прислонилась щекой потускневшему панцирю и прошептала короткие извинения. А затем торопливо пошла дальше, чтобы Эмили не заметила этого прорыва сентиментальности. Привязаться к жуку, надо же...
С этого момента путь стал значительно тяжелей. Иногда степнячке начинало казаться, что она шагает из чистого упорства. А иногда и того хуже — что она давно мертва и скитается в пустыне выжженного загробного мира под палящим взором неизвестных ей богов... Даже общество Эмили не сильно помогало. Говорили они мало, а вид шагающей за тобой двуногой ящерицы слабо помогает вернуть связь с реальностью.
При виде травы Айникки не сразу поверила своим глазам. Но каким же удовольствием было наконец сойти с ржавого песка! Конечно, она обязана вернуться туда, как только сможет найти помощь. Хотя сейчас её больше беспокоил пустой желудок.
Степнячка без особых раздумий рухнула прямо в траву и объявила:
— Ночлег! Огонь разжигать будем?
Несколько минут девушка наблюдала за не такими уж далёкими струйками дыма.
— Знаешь, я бы, наверное, хоть просто так пошла бы... Или сразу к лесу, поохотиться! Но ты права, да, лучше незаметно посмотреть. Это уже не пустыня, но кто знает, кого можно здесь встретить. Если солдаты — лучше бы не задерживаться...
Неохотно степнячка встала и двинулась в сторону костров неизвестного лагеря.
Сказано сделано и девушки двинулись навстречу видневшемуся невдалеке дымку лагеря. Несколько повозок, кольцом окружающие пылающий костёр, распряжённые волы, устало опустившие рогатые головы и щипающие редкую травку, ещё видную в наступающих сумерках. И люди, настоящие люди, пусть и с раскосыми глазами и в одежде непривычного покроя.
Вот седой старик с редкой бородёнкой нагнулся к костру, подобрать тлеющую веточку и раскурить потухшую было трубку. А вот молодая женщина качает на тонких руках завёрнутого в тряпки малыша, пока ещё один ребёнок, самую малость постарше, нетерпеливо дёргает её за подол. Были здесь люди и при оружии, но по тому, как они держали кто дубинки, кто топоры, а кто копья, Айникки и Эмили сразу поняли, что в отличие от самих девушек, их ремеслом было не убийство.
Вот седой старик с редкой бородёнкой нагнулся к костру, подобрать тлеющую веточку и раскурить потухшую было трубку. А вот молодая женщина качает на тонких руках завёрнутого в тряпки малыша, пока ещё один ребёнок, самую малость постарше, нетерпеливо дёргает её за подол. Были здесь люди и при оружии, но по тому, как они держали кто дубинки, кто топоры, а кто копья, Айникки и Эмили сразу поняли, что в отличие от самих девушек, их ремеслом было не убийство.
>>616087
Айникки с интересом рассматривала картину вполне мирной жизни лагеря. Первое впечатление говорило ей, что это какие-нибудь кочевники, вроде её родного клана, или просто путешественники. В общем, можно попробовать и попросить еды... Но без Эмили.
— Ты спрячся где-нибудь недалеко, а я рискну поболтать с ними.
Сама степнячка, прежде чем встать в полный рост, отошла подальше, чтобы не смутить своим появлением стражников лагеря. Саблю она держала на поясе, арбалет — за спиной. И даже, несмотря на усталость, дружелюбно улыбалась.
— Привет! Я не хочу вам зла! — крикнула Айникки, держась на расстоянии и поднимая пустые руки над головой. — Могу я подойти?
Айникки с интересом рассматривала картину вполне мирной жизни лагеря. Первое впечатление говорило ей, что это какие-нибудь кочевники, вроде её родного клана, или просто путешественники. В общем, можно попробовать и попросить еды... Но без Эмили.
— Ты спрячся где-нибудь недалеко, а я рискну поболтать с ними.
Сама степнячка, прежде чем встать в полный рост, отошла подальше, чтобы не смутить своим появлением стражников лагеря. Саблю она держала на поясе, арбалет — за спиной. И даже, несмотря на усталость, дружелюбно улыбалась.
— Привет! Я не хочу вам зла! — крикнула Айникки, держась на расстоянии и поднимая пустые руки над головой. — Могу я подойти?
При появлении Айникки, лагерь пришёл в оживление. Попрятались куда-то женщины и дети, мужчины — кто похватался за оружие и притаился у повозок, а кое-кто направился и к Айникки. Девушка старательно скалила зубы в улыбке и кажется, к её счастью, подобные гримасы считались за проявление дружелюбия и у этих людей. Был им известен и новоимперский, как вскоре выяснилось. Солидный широкоплечий бородач распекал часовых, мимо постов которых Айникки и Эмили благополучно прошли, а ещё один мужчина, в одежде из синего с белым шёлка и широкополой шляпе, вышел прямо к Айникки, жестом пригласив её поближе к повозкам. Когда девушка подошла, мужчина в синем отвесил лёгкий поклон, тряхнув длинной косичкой, в которую были заплетены его волосы и произнёс,
— Приветствую вас и заверяю в том, что так же не желаю вам зла, пришедшая из красной пустыни! С кем идёшь ты по этой пустыне, много ли у вас повозок и что за люди ведут их? — молодой мужчина, совсем ещё юноша, сообщил Айникки, что она может называть его Гус, если ей понадобится к нему как-то обратиться, после чего подробно расспросил девушку о том, откуда она, кто с ней путешествует, каким путём они шли через пустыню и куда направляются. Закончив распекать часовых, к нему присоединился и бородач, встав по правое плечо от юноши в синем. А старик, по-прежнему курящий трубочку с длинным мундштуком, невзначай расположился за левым.
— Приветствую вас и заверяю в том, что так же не желаю вам зла, пришедшая из красной пустыни! С кем идёшь ты по этой пустыне, много ли у вас повозок и что за люди ведут их? — молодой мужчина, совсем ещё юноша, сообщил Айникки, что она может называть его Гус, если ей понадобится к нему как-то обратиться, после чего подробно расспросил девушку о том, откуда она, кто с ней путешествует, каким путём они шли через пустыню и куда направляются. Закончив распекать часовых, к нему присоединился и бородач, встав по правое плечо от юноши в синем. А старик, по-прежнему курящий трубочку с длинным мундштуком, невзначай расположился за левым.
>>616089
Лагерь при её появлении ожидаемо оживился, но люди приняли её не остриями копий. Впервые за долгое время степнячка обрадовалась обществу других людей, наконец-то лишённому предчувствия обмана и предательства. Пока что, по крайней мере.
Степнячка с интересом вслушивалась в язык местных, но не забывала и как можно откровеннее отвечать на вопросы Гус:
—Меня зовут Айникки. Я шла с запада на восток, в Уилдерфорд, с караваном из трёх повозок во главе с усатым купцом, Ортогом. Но в пустыне наши пути разошлись – я повздорила с одним из его людей и меня изгнали. Остаток пути я прошла с подругой, но осталась неподалёку отсюда и не хочет показываться. Ей тяжело пришлось... Мы едва смогла добраться сюда, последние дни шли пешком, еда и вода уже почти кончились, когда мы увидели дым ваших костров. Я была бы рада хотя бы глотку воды и сухарю, лишь бы осталось сил добраться до Рэйвуда. Это ближайший город, как мы слышали, верно?
Лагерь при её появлении ожидаемо оживился, но люди приняли её не остриями копий. Впервые за долгое время степнячка обрадовалась обществу других людей, наконец-то лишённому предчувствия обмана и предательства. Пока что, по крайней мере.
Степнячка с интересом вслушивалась в язык местных, но не забывала и как можно откровеннее отвечать на вопросы Гус:
—Меня зовут Айникки. Я шла с запада на восток, в Уилдерфорд, с караваном из трёх повозок во главе с усатым купцом, Ортогом. Но в пустыне наши пути разошлись – я повздорила с одним из его людей и меня изгнали. Остаток пути я прошла с подругой, но осталась неподалёку отсюда и не хочет показываться. Ей тяжело пришлось... Мы едва смогла добраться сюда, последние дни шли пешком, еда и вода уже почти кончились, когда мы увидели дым ваших костров. Я была бы рада хотя бы глотку воды и сухарю, лишь бы осталось сил добраться до Рэйвуда. Это ближайший город, как мы слышали, верно?
— Уилдерфорд? Никогда не слышал! Возможно мои спутники что-то знают об этом месте.
Юноша в сине-белых одеждах обменялся несколькими фразами со своими спутниками: крепким бородачом с густыми бровями и жилистым стариком, дымящим трубкой. Старик нахмурился и о чём-то заговорил с юношей. Закончив, он указал мундштуком трубки в сторону Айникки и кивнул.
— Багус просил передать вам, что раз Запретный Город Мёртвых вновь открыл свои ворота, значит и верно наступают последние дни этой эпохи! — произнёс Гус, обращаясь к степнячке, — Я не видел людей из вашего каравана, очень маленького каравана, позволю себе заметить. Но слышал о том, что он задерживался на несколько дней в Кампонге. Нет, Рэйвуд, это не ближайший город. Так люди запада называют нашу землю. Ближайшим отсюда городом является Кампонг, откуда мы и идём. Мы поделимся припасами с вами, Айникки, — юноша сделал знак и бородач, сняв с костра котелок, поставил его перед степнячкой, — Но нам нужно знать, о дороге, которой вы шли! Далеко ли отсюда до ближайшего поселения, где мои люди смогут найти приют и защиту?
Варево в котелке было заправлено овощами, кусками жирного мяса и щедро, даже слишком щедро на вкус Айникки, приправлено острым жгучим перцом.
Юноша в сине-белых одеждах обменялся несколькими фразами со своими спутниками: крепким бородачом с густыми бровями и жилистым стариком, дымящим трубкой. Старик нахмурился и о чём-то заговорил с юношей. Закончив, он указал мундштуком трубки в сторону Айникки и кивнул.
— Багус просил передать вам, что раз Запретный Город Мёртвых вновь открыл свои ворота, значит и верно наступают последние дни этой эпохи! — произнёс Гус, обращаясь к степнячке, — Я не видел людей из вашего каравана, очень маленького каравана, позволю себе заметить. Но слышал о том, что он задерживался на несколько дней в Кампонге. Нет, Рэйвуд, это не ближайший город. Так люди запада называют нашу землю. Ближайшим отсюда городом является Кампонг, откуда мы и идём. Мы поделимся припасами с вами, Айникки, — юноша сделал знак и бородач, сняв с костра котелок, поставил его перед степнячкой, — Но нам нужно знать, о дороге, которой вы шли! Далеко ли отсюда до ближайшего поселения, где мои люди смогут найти приют и защиту?
Варево в котелке было заправлено овощами, кусками жирного мяса и щедро, даже слишком щедро на вкус Айникки, приправлено острым жгучим перцом.
>>616138
— Многие купцы думают, что за этими воротами золото течёт рекой, — начала было степняка, но её мысли быстро переключились на котелок с похлёбкой, горячей, с умопомрачительным запахом, такой манящей...
Может, всё же позвать Эмили?
— В пустыне вас ждёт только зло и предательства. Злое волшебство, безумный король в башне, убийцы... Мы с подругой многое пережили, но она пострадала куда сильнее. Я бы позвала её, но... боюсь. Вы можете испугаться её вида, хоть внутри она всё такой же человек.
Айникки запнулась, сглатывая слюну.
— Если вы и пойдёте дальше в пустыню, то постарайтесь преодолеть её как можно быстрее. А за ней уже можно найти города, где можно остановиться. Мой народ и сам когда-то скитался в степи!
— Многие купцы думают, что за этими воротами золото течёт рекой, — начала было степняка, но её мысли быстро переключились на котелок с похлёбкой, горячей, с умопомрачительным запахом, такой манящей...
Может, всё же позвать Эмили?
— В пустыне вас ждёт только зло и предательства. Злое волшебство, безумный король в башне, убийцы... Мы с подругой многое пережили, но она пострадала куда сильнее. Я бы позвала её, но... боюсь. Вы можете испугаться её вида, хоть внутри она всё такой же человек.
Айникки запнулась, сглатывая слюну.
— Если вы и пойдёте дальше в пустыню, то постарайтесь преодолеть её как можно быстрее. А за ней уже можно найти города, где можно остановиться. Мой народ и сам когда-то скитался в степи!
— Угощайтесь, Айникки! — с поклоном произнёс Гус, после чего вновь о чём-то заговорил со стариком, — Багус Зарут просит передать вам, что вашим купцам стоит поискать золото в других городах! Позвольте предупредить вас, что в землях, что вы называете Рэйвуд, вас ждёт лишь смерть. Там правит чума, а чистая пища и вода скоро станут такими редкостями, что боюсь, люди начнут поедать себе подобных! Зачем вы продолжаете своё путешествие в Уилдфорт, если ваши спутники бросили вас в пустыне, Айникки? И что случилось с вашей подругой?
Пока Айникки наслаждалась вкусом похлёбки настолько горячей и столь щедро приправленной, что с каждым глотком, девушка ощущала себя, точно ест само пламя, Гус попытался во всех подробностях расспросить её о маршруте, которым девушка пересекла пустыню.
Пока Айникки наслаждалась вкусом похлёбки настолько горячей и столь щедро приправленной, что с каждым глотком, девушка ощущала себя, точно ест само пламя, Гус попытался во всех подробностях расспросить её о маршруте, которым девушка пересекла пустыню.
>>616146
— В Уилдерфорде я наедюсь догнать своих бывших спутников – среди них есть и мои друзья. И заодно – получить помощь, чтобы вызвалить своего друга из плена колдуна в пустыне. Он превратил мою подргу в... двуногую ящерицу. А его захотел сделать конём, люди для него просто игрушки. Я многим обязана Лео, но спасти его мы не смогли. И если в Рэйвуд лучше не идти, то... есть ли другой путь?
Хоть похлёбка и обжигала ей рот, степнячка ела её быстрее, чем успевала проглотить, отвлекаясь лишь на рассказ о трудностях дороги через пустыню. Начала с конца — упомянула подземелья гномов, соваться в которые смертельно опасно, про город-ловушку, что кормится кровью путешественников. И особое внимание уделила рассказу о коварном гостеприимстве Хроанара, в конце упомянув о том, что Эмили провела у него куда больше времени и может рассказать что-нибудь ещё, не только о башне, но и своём пути. После чего степнячка осмелилась задать ещё один вопрос.
— Скажите, а в ваших землях что-нибудь знают о том, кого зовут Чёрным Ястребом, или Великим Песцом, или Инквизитором Грядущих Деяний, или Ysir Cöģtru... и о Свежевательнице Утренней Зари?
— В Уилдерфорде я наедюсь догнать своих бывших спутников – среди них есть и мои друзья. И заодно – получить помощь, чтобы вызвалить своего друга из плена колдуна в пустыне. Он превратил мою подргу в... двуногую ящерицу. А его захотел сделать конём, люди для него просто игрушки. Я многим обязана Лео, но спасти его мы не смогли. И если в Рэйвуд лучше не идти, то... есть ли другой путь?
Хоть похлёбка и обжигала ей рот, степнячка ела её быстрее, чем успевала проглотить, отвлекаясь лишь на рассказ о трудностях дороги через пустыню. Начала с конца — упомянула подземелья гномов, соваться в которые смертельно опасно, про город-ловушку, что кормится кровью путешественников. И особое внимание уделила рассказу о коварном гостеприимстве Хроанара, в конце упомянув о том, что Эмили провела у него куда больше времени и может рассказать что-нибудь ещё, не только о башне, но и своём пути. После чего степнячка осмелилась задать ещё один вопрос.
— Скажите, а в ваших землях что-нибудь знают о том, кого зовут Чёрным Ястребом, или Великим Песцом, или Инквизитором Грядущих Деяний, или Ysir Cöģtru... и о Свежевательнице Утренней Зари?
С нескрываемым интересом выслушав рассказ девушки, Гус повернулся к старику и перевёл ему слова Айникки. В ответ на это, старик зашёлся приступом кашля, яростно затряс трубкой и выдал весьма длинную тираду.
— Благодарю вас за ваш рассказ, Айникки! Ваша подруга может разделить с нами пищу и ночлег, но я попросил бы вас укрыть её облик, чтобы не будить ненужные тревоги в сердцах моих людей! Также, Багус Зарут просил передать вам, что в Уилдерфорт идут не за золотом и не за помощью, но за силой, не предназначенной для смертных. Он настоятельно рекомендует вам отказаться от путешествия туда! И не мне, ни ему ничего не известно о названных вами именах и другом пути в Уилдерфорд. Быть может, вам стоит присоединиться к нам и поискать себе помощи в родных землях? Нам не помешают люди, знающие пути, ведущие через эту пустыню в обжитые земли. Не идите в Рэйвуд! Сама земля там лишилась наполняющей ею благодати и ныне, дарит живущим на ней лишь смерть!
— Благодарю вас за ваш рассказ, Айникки! Ваша подруга может разделить с нами пищу и ночлег, но я попросил бы вас укрыть её облик, чтобы не будить ненужные тревоги в сердцах моих людей! Также, Багус Зарут просил передать вам, что в Уилдерфорт идут не за золотом и не за помощью, но за силой, не предназначенной для смертных. Он настоятельно рекомендует вам отказаться от путешествия туда! И не мне, ни ему ничего не известно о названных вами именах и другом пути в Уилдерфорд. Быть может, вам стоит присоединиться к нам и поискать себе помощи в родных землях? Нам не помешают люди, знающие пути, ведущие через эту пустыню в обжитые земли. Не идите в Рэйвуд! Сама земля там лишилась наполняющей ею благодати и ныне, дарит живущим на ней лишь смерть!
>>616149
Предложение Гуса вызвало у Айникки смятение. Она и не думал о возможности попросту повернуть обратно и на то были причины. После находки в подземелье степнячка сильно беспокоиться о судьбе Дори, а потому стоит попытаться настичь караван в Кампонге или где-то ещё в Рэйвуде. И ещё интересно, что же Ортог знает о городе? Степнячка не сильно сомневалась, что ради личной выгоды он мог немного приукрасить цель похода. Хотя скорее, он точно такой же дурак, как и все, кто сюда собрался!
Но с другой, предложение это имело смысл. Только безумец сунется в охвеченную чумой страну в поисках помощи. А дома у Айникки хотя бы есть семья... Нет, без Эмили такое решение она принимать не будет.
— Я благодарна за такое предложение, но ответ могу дать лишь утром. Нужно ещё поговорить с Эмили... я сейчас за ней сбегаю!
Степнячка оторвалась от еды и отошла от лагеря. Эмили отыскалась быстро — достаточно было лишь окликнуть — и Айникки быстро пересказала ей всё, что узнала, не забыв сообщить о предложении Гуса.
— Может, и правда стоит, а? Но пойдем обратно, пока там горячее есть, только надень капюшон — они просили, чтобы ты спрятала свой вид.
Предложение Гуса вызвало у Айникки смятение. Она и не думал о возможности попросту повернуть обратно и на то были причины. После находки в подземелье степнячка сильно беспокоиться о судьбе Дори, а потому стоит попытаться настичь караван в Кампонге или где-то ещё в Рэйвуде. И ещё интересно, что же Ортог знает о городе? Степнячка не сильно сомневалась, что ради личной выгоды он мог немного приукрасить цель похода. Хотя скорее, он точно такой же дурак, как и все, кто сюда собрался!
Но с другой, предложение это имело смысл. Только безумец сунется в охвеченную чумой страну в поисках помощи. А дома у Айникки хотя бы есть семья... Нет, без Эмили такое решение она принимать не будет.
— Я благодарна за такое предложение, но ответ могу дать лишь утром. Нужно ещё поговорить с Эмили... я сейчас за ней сбегаю!
Степнячка оторвалась от еды и отошла от лагеря. Эмили отыскалась быстро — достаточно было лишь окликнуть — и Айникки быстро пересказала ей всё, что узнала, не забыв сообщить о предложении Гуса.
— Может, и правда стоит, а? Но пойдем обратно, пока там горячее есть, только надень капюшон — они просили, чтобы ты спрятала свой вид.
>>616152
Наконец-то! Айникки пришла за ней. Сама Эмили уже было подумала, что подруга, купившись на еду и кров забыла о ней, и уже хотела было сама идти, ибо голод не тётка, а сушняк не дядька. Предложение Айни было достаточно интересным. Бросить всё, но нужно было хотя бы вернуть внешность. Тем не менее, от еды и приюта Эми отказываться не стала и, натянув капюшон и замаскировавшись одеждой, пошла за подругой в лагерь, где её ждала еда и тепло костров, и где не нужно было держаться за кортик в борьбе за жизнь
Наконец-то! Айникки пришла за ней. Сама Эмили уже было подумала, что подруга, купившись на еду и кров забыла о ней, и уже хотела было сама идти, ибо голод не тётка, а сушняк не дядька. Предложение Айни было достаточно интересным. Бросить всё, но нужно было хотя бы вернуть внешность. Тем не менее, от еды и приюта Эми отказываться не стала и, натянув капюшон и замаскировавшись одеждой, пошла за подругой в лагерь, где её ждала еда и тепло костров, и где не нужно было держаться за кортик в борьбе за жизнь
61 Кб, 800x800Набив животы сытным ужином, девушки впервые за несколько дней могли выспаться не вздрагивая от каждого шороха в страхе за свои жизни и свободу. Ведь вокруг были простые и хорошие люди, не желающие ни превратить их в чудовищ, ни отведать их нежной плоти, ни просто убить их забавы ради. А на следующее утро, едва солнце озарило своим светом просыпающийся мир, Гус, юноша в сине-белых одеяниях, подошёл к Айникки и повторил девушке своё предложение присоединиться к их путешествию в роли проводников.
>>616225
Решится было тяжело.
— Я согласна, — уверено сказала Айникки.
Что ж, если Ястреб не явился к ней во сне, то, может, она сделала правильный выбор. Или он попросту порождение её фантазии...
Решится было тяжело.
— Я согласна, — уверено сказала Айникки.
Что ж, если Ястреб не явился к ней во сне, то, может, она сделала правильный выбор. Или он попросту порождение её фантазии...
Спустя недели скитаний по пустыне и горам, на горизонте показались стены Хайкипа, города с которого и началось их, так и незавершённое путешествие. К худу или к добру, но героини нашей истории отказались от погони за чужими мечтами, скрытыми за воротами Уилдерфорта. Пусть те, в чьих глазах тьма, а в сердцах свинец прорубают себе путь через ржавые пустыни, полные коварства и предательства, через мангровые болота, где царствуют голод и чума и через стылые пустоши, где есть место лишь одной только смерти. Пусть те, в чьих душах пламя, а в руках кружево чужих судеб, шагают к своей мечте по дороге страданий. Дороге, омытой кровью и устланной костями тех, кто отдал свои жизни за воплощение чей-то мечты. Но не такими были Эмили и Айникки. Им не хватило веры для того, чтобы найти свой путь в Запретный Город, но хватило ума, чтобы не следовать туда путём чужим.
Вернувшись в родные степи, Айникки не жалела ни сил, ни времени, занимаясь сбором отряда из храбрых воинов, ведь там, в ржавой пустыне, в которую превратилась прародина карликов, остался её верный товарищ. В этом ей немало помогала Эмили, так и не вернувшая себе человеческий облик, украденный у неё заклятием Хроанара. Ни убелённые сединами алхимики и предсказатели Хайкипа, ни мудрые женщины, знающие имена каждой травинки и корешка в родных степях Айникки, не смогли ей помочь. Не найдя себе места нигде, она обрела его подле Айникки, поддерживая девушку во всех начинаниях. Ещё одним ударом для Эмили Холодной стал последний подарок Хроанара — заронившего в неё семя новой жизни, без ведома самой Эмили. Семя, что пришлось выкорчевать с корнем. За сбором отряда дни сливались в недели, а недели разрастались до месяцев. Прошло почти полгода, прежде чем Эмили и Айникки набрали в свой отряд достаточно бойцов, чтобы возложить их мечи на весы битвы, на другой чаше которых находилась магия повелителя Башни Плоти.
Но благородным планам Айникки не суждено было сбыться. Подходил к концу первый месяц их второго путешествия в Железные Холмы. Осталось позади Высококручье, жителям которого Айникки преподала страшный, незабываемый урок за учинённое ими предательство. Остались позади и Чертоги Позора карликов, верхние уровни которых были разграблены её отрядом. И уже маячило на горизонте циановое сияние Башни Плоти, где сплёл себе логово последний из живущих, по его собственным утверждениям, Дуван'ку. Последняя ночь перед решительным маршом, последняя ночь, которую Айникки провела, обсуждая планы штурма башни вместе с Эмили и другими командирами своего отряда. А вслед за ночью пришёл день. Солнце поднявшееся над Железными Холмами было чернее ночи и лучи его несли не свет, но тьму. Позднее, потомки немногих выживших будут называть этот день началом Эры Тьмы.
Ведь сегодня наступал поистине важный день. Нет, не отправился в путь очередной караван, ведомый жаждой золота и славы. Великое зло вторглось в эти земли. Графиня Крови, та, которую Айникки знала под маской рыжебородого купца Ортога, обрела божественность, поднявшись по ступеням Золотой Лестницы, единственного сокровища, ожидающего достойных за воротами Уилдерфорта. Возможно сама судьба провела её караван через Железные Холмы, Рэйвуд и мёртвые земли, окружающие запретный город, даровав ей победу над остальными соперниками. Или же дело было не в судьбе, но в ней самой? Чем бы это не было, но сейчас сердца героинь нашей истории были полны беспросветного отчаянья и пусть это был не последний их день на земле, но собственные судьбы уже были не в их руках. Они знали, что на этом их совместное приключение подходит к своему печальному концу. А что потом? Некоторых ответов лучше не знать...
Вернувшись в родные степи, Айникки не жалела ни сил, ни времени, занимаясь сбором отряда из храбрых воинов, ведь там, в ржавой пустыне, в которую превратилась прародина карликов, остался её верный товарищ. В этом ей немало помогала Эмили, так и не вернувшая себе человеческий облик, украденный у неё заклятием Хроанара. Ни убелённые сединами алхимики и предсказатели Хайкипа, ни мудрые женщины, знающие имена каждой травинки и корешка в родных степях Айникки, не смогли ей помочь. Не найдя себе места нигде, она обрела его подле Айникки, поддерживая девушку во всех начинаниях. Ещё одним ударом для Эмили Холодной стал последний подарок Хроанара — заронившего в неё семя новой жизни, без ведома самой Эмили. Семя, что пришлось выкорчевать с корнем. За сбором отряда дни сливались в недели, а недели разрастались до месяцев. Прошло почти полгода, прежде чем Эмили и Айникки набрали в свой отряд достаточно бойцов, чтобы возложить их мечи на весы битвы, на другой чаше которых находилась магия повелителя Башни Плоти.
Но благородным планам Айникки не суждено было сбыться. Подходил к концу первый месяц их второго путешествия в Железные Холмы. Осталось позади Высококручье, жителям которого Айникки преподала страшный, незабываемый урок за учинённое ими предательство. Остались позади и Чертоги Позора карликов, верхние уровни которых были разграблены её отрядом. И уже маячило на горизонте циановое сияние Башни Плоти, где сплёл себе логово последний из живущих, по его собственным утверждениям, Дуван'ку. Последняя ночь перед решительным маршом, последняя ночь, которую Айникки провела, обсуждая планы штурма башни вместе с Эмили и другими командирами своего отряда. А вслед за ночью пришёл день. Солнце поднявшееся над Железными Холмами было чернее ночи и лучи его несли не свет, но тьму. Позднее, потомки немногих выживших будут называть этот день началом Эры Тьмы.
Ведь сегодня наступал поистине важный день. Нет, не отправился в путь очередной караван, ведомый жаждой золота и славы. Великое зло вторглось в эти земли. Графиня Крови, та, которую Айникки знала под маской рыжебородого купца Ортога, обрела божественность, поднявшись по ступеням Золотой Лестницы, единственного сокровища, ожидающего достойных за воротами Уилдерфорта. Возможно сама судьба провела её караван через Железные Холмы, Рэйвуд и мёртвые земли, окружающие запретный город, даровав ей победу над остальными соперниками. Или же дело было не в судьбе, но в ней самой? Чем бы это не было, но сейчас сердца героинь нашей истории были полны беспросветного отчаянья и пусть это был не последний их день на земле, но собственные судьбы уже были не в их руках. Они знали, что на этом их совместное приключение подходит к своему печальному концу. А что потом? Некоторых ответов лучше не знать...
Спустя недели скитаний по пустыне и горам, на горизонте показались стены Хайкипа, города с которого и началось их, так и незавершённое путешествие. К худу или к добру, но героини нашей истории отказались от погони за чужими мечтами, скрытыми за воротами Уилдерфорта. Пусть те, в чьих глазах тьма, а в сердцах свинец прорубают себе путь через ржавые пустыни, полные коварства и предательства, через мангровые болота, где царствуют голод и чума и через стылые пустоши, где есть место лишь одной только смерти. Пусть те, в чьих душах пламя, а в руках кружево чужих судеб, шагают к своей мечте по дороге страданий. Дороге, омытой кровью и устланной костями тех, кто отдал свои жизни за воплощение чей-то мечты. Но не такими были Эмили и Айникки. Им не хватило веры для того, чтобы найти свой путь в Запретный Город, но хватило ума, чтобы не следовать туда путём чужим.
Вернувшись в родные степи, Айникки не жалела ни сил, ни времени, занимаясь сбором отряда из храбрых воинов, ведь там, в ржавой пустыне, в которую превратилась прародина карликов, остался её верный товарищ. В этом ей немало помогала Эмили, так и не вернувшая себе человеческий облик, украденный у неё заклятием Хроанара. Ни убелённые сединами алхимики и предсказатели Хайкипа, ни мудрые женщины, знающие имена каждой травинки и корешка в родных степях Айникки, не смогли ей помочь. Не найдя себе места нигде, она обрела его подле Айникки, поддерживая девушку во всех начинаниях. Ещё одним ударом для Эмили Холодной стал последний подарок Хроанара — заронившего в неё семя новой жизни, без ведома самой Эмили. Семя, что пришлось выкорчевать с корнем. За сбором отряда дни сливались в недели, а недели разрастались до месяцев. Прошло почти полгода, прежде чем Эмили и Айникки набрали в свой отряд достаточно бойцов, чтобы возложить их мечи на весы битвы, на другой чаше которых находилась магия повелителя Башни Плоти.
Но благородным планам Айникки не суждено было сбыться. Подходил к концу первый месяц их второго путешествия в Железные Холмы. Осталось позади Высококручье, жителям которого Айникки преподала страшный, незабываемый урок за учинённое ими предательство. Остались позади и Чертоги Позора карликов, верхние уровни которых были разграблены её отрядом. И уже маячило на горизонте циановое сияние Башни Плоти, где сплёл себе логово последний из живущих, по его собственным утверждениям, Дуван'ку. Последняя ночь перед решительным маршом, последняя ночь, которую Айникки провела, обсуждая планы штурма башни вместе с Эмили и другими командирами своего отряда. А вслед за ночью пришёл день. Солнце поднявшееся над Железными Холмами было чернее ночи и лучи его несли не свет, но тьму. Позднее, потомки немногих выживших будут называть этот день началом Эры Тьмы.
Ведь сегодня наступал поистине важный день. Нет, не отправился в путь очередной караван, ведомый жаждой золота и славы. Великое зло вторглось в эти земли. Графиня Крови, та, которую Айникки знала под маской рыжебородого купца Ортога, обрела божественность, поднявшись по ступеням Золотой Лестницы, единственного сокровища, ожидающего достойных за воротами Уилдерфорта. Возможно сама судьба провела её караван через Железные Холмы, Рэйвуд и мёртвые земли, окружающие запретный город, даровав ей победу над остальными соперниками. Или же дело было не в судьбе, но в ней самой? Чем бы это не было, но сейчас сердца героинь нашей истории были полны беспросветного отчаянья и пусть это был не последний их день на земле, но собственные судьбы уже были не в их руках. Они знали, что на этом их совместное приключение подходит к своему печальному концу. А что потом? Некоторых ответов лучше не знать...
Вернувшись в родные степи, Айникки не жалела ни сил, ни времени, занимаясь сбором отряда из храбрых воинов, ведь там, в ржавой пустыне, в которую превратилась прародина карликов, остался её верный товарищ. В этом ей немало помогала Эмили, так и не вернувшая себе человеческий облик, украденный у неё заклятием Хроанара. Ни убелённые сединами алхимики и предсказатели Хайкипа, ни мудрые женщины, знающие имена каждой травинки и корешка в родных степях Айникки, не смогли ей помочь. Не найдя себе места нигде, она обрела его подле Айникки, поддерживая девушку во всех начинаниях. Ещё одним ударом для Эмили Холодной стал последний подарок Хроанара — заронившего в неё семя новой жизни, без ведома самой Эмили. Семя, что пришлось выкорчевать с корнем. За сбором отряда дни сливались в недели, а недели разрастались до месяцев. Прошло почти полгода, прежде чем Эмили и Айникки набрали в свой отряд достаточно бойцов, чтобы возложить их мечи на весы битвы, на другой чаше которых находилась магия повелителя Башни Плоти.
Но благородным планам Айникки не суждено было сбыться. Подходил к концу первый месяц их второго путешествия в Железные Холмы. Осталось позади Высококручье, жителям которого Айникки преподала страшный, незабываемый урок за учинённое ими предательство. Остались позади и Чертоги Позора карликов, верхние уровни которых были разграблены её отрядом. И уже маячило на горизонте циановое сияние Башни Плоти, где сплёл себе логово последний из живущих, по его собственным утверждениям, Дуван'ку. Последняя ночь перед решительным маршом, последняя ночь, которую Айникки провела, обсуждая планы штурма башни вместе с Эмили и другими командирами своего отряда. А вслед за ночью пришёл день. Солнце поднявшееся над Железными Холмами было чернее ночи и лучи его несли не свет, но тьму. Позднее, потомки немногих выживших будут называть этот день началом Эры Тьмы.
Ведь сегодня наступал поистине важный день. Нет, не отправился в путь очередной караван, ведомый жаждой золота и славы. Великое зло вторглось в эти земли. Графиня Крови, та, которую Айникки знала под маской рыжебородого купца Ортога, обрела божественность, поднявшись по ступеням Золотой Лестницы, единственного сокровища, ожидающего достойных за воротами Уилдерфорта. Возможно сама судьба провела её караван через Железные Холмы, Рэйвуд и мёртвые земли, окружающие запретный город, даровав ей победу над остальными соперниками. Или же дело было не в судьбе, но в ней самой? Чем бы это не было, но сейчас сердца героинь нашей истории были полны беспросветного отчаянья и пусть это был не последний их день на земле, но собственные судьбы уже были не в их руках. Они знали, что на этом их совместное приключение подходит к своему печальному концу. А что потом? Некоторых ответов лучше не знать...
Тред утонул или удален.
Это копия, сохраненная 23 ноября 2020 года.
Скачать тред: только с превью, с превью и прикрепленными файлами.
Второй вариант может долго скачиваться. Файлы будут только в живых или недавно утонувших тредах. Подробнее
Если вам полезен архив М.Двача, пожертвуйте на оплату сервера.
Это копия, сохраненная 23 ноября 2020 года.
Скачать тред: только с превью, с превью и прикрепленными файлами.
Второй вариант может долго скачиваться. Файлы будут только в живых или недавно утонувших тредах. Подробнее
Если вам полезен архив М.Двача, пожертвуйте на оплату сервера.