В этот день случилось еще одно событие, которое я не забыл по сей день.
Мы были на кофе-тайме, вахту стоял второй штурман, и она уже подходил к концу, когда в мессрум вошел капитан.
– Тишина в мессруме! Слушайте меня очень внимательно! Сейчас на борт взойдет новый третий помощник. И не дай бог, с его головы упадет хоть волос! Всем ясно? Я не шучу. За этого пацана огребетесь все.
Капитан не первый десяток лет работал на флоте и знал все наши законы. Таким его еще никто никогда не видел. Было видно, что он сам в шоке. И было от чего...
Когда он открыл дверь и впустил новенького, в шоке были все. В мессрум вошел парень в морской форме, белой рубашке с погонами, в галстуке и с университетским значком «Макаровки». Экипаж замер, мастер напряженно молчал. И тут экипаж взорвался.
– Питерец! – в один голос орали все 10 человек.
– Питерец! Питерец! Питерец!
– Тишина, я сказал, – пытался унять нас мастер.
Капитан напряженно молчал, сидя за столом, а новенький прятался за ним. Тут закончился кофе-тайм, все хлынули в коридор, прихватив с собой и новенького.
На пароходе численность экипажа достигает человек тридцати. На кофе-тайме вся эта толпа собирается в мессрумах, где яблоку негде упасть. А поэтому, как капитан со старпомом ни пытались вырвать Питерца из рук разъяренной толпы, им это не удалось. По всему химовозу стоял сплошной рев:
– Питерец!
В коридоре его сразу же сбили с ног. Используя галстук как поводок, его тащили через весь коридор, передавая из рук в руки. Поэтому получалось так, что никакого движения в коридоре не происходит, но и Питерца тоже нет. Его заволокли в локер под лестницей, где хранятся ведра и машки, и там закрыли.
Старпом промчался по коридору в оба конца. Нет Питерца!
Офицеры появились минут через пятнадцать. Кофе-тайм уже кончился, шел рабочий день. Питерец стоял на мостике. Следов побоев на нем не было. Не было и галстука.
– Тебя били? – спросил мастер.
– Нет, – запинаясь, промямлил питерец.
Но мастера и старпома трудно было обмануть, тем более было видно, что он перепуган насмерть. Питерца отвели в его каюту. Его не было до вечера. Но за ужином он появился.
Мессбой сам посадил его за последний стол, где сидели филиппинцы. Это означало одно – Питерец все рассказал. А рассказать было что. За кофе-тайм его изнасиловали несколько человек. Сопротивляться было бы бесполезно.
По морскому закону насиловать нельзя. Можно делать с жертвой что угодно, чтобы она сама согласилась, но насиловать нельзя. Питерец – случай особый. Здесь закон молчит, так как масть «макаровский питерец» даже хуже, чем сука, даже хуже пидераса. По закону это не люди, они должны быть уничтожены.
В мессруме стояла гробовая тишина. Никто не ел. Все взгляды были обращены на Питерца, а тот сидел, низко опустив голову, и быстро-быстро запихивал в себя рис и табаско.
Капитан стоял возле него и молчал. Когда Питерец поел, он подошел к столу, за которым сидел Чирик.
– Ну вот что я вам скажу. Волки! Скоты! Чирик, я ваши законы знаю не хуже вас, но предупреждаю: за этого третьего помощника ты ответишь головой. Понял?
Чирик молча встал из-за стола, обошел капитана, приблизился к Питерцу и с минуту смотрел на него, а остальные – на них обоих. Питерец видел в нем свое спасение. Как он ошибался... При всем желании Чирик не смог бы избавить его от мучений. Он мог избавить его лишь от смерти.
Капитан был вне себя. Он оказался в сложной ситуации. С одной стороны, закон, который не давал ему права спасать Питерца, с другой – он понимал, что за Питерца могут быть вопросы из компании, а это лишняя переписка.
Где-то с месяц Питерца никто не трогал и пальцем, так как каждую вахту его проверяли на наличие побоев. Его просто насиловали... насиловали все, кто этого хотел. Каждый день. Каждую ночь. По многу-многу раз.
Через месяц надзор за ним ослаб, а вскоре и вообще прекратился. И началось...
Через день на нем чистым оставалось одно лицо, а на теле не было живого места. Он превращался в мразь, в животное. Те, кто не хотел пачкать о него руки, обходили его, но таких было мало. Его били все, даже филиппинцы. Его заставляли есть говно и опарышей. От него постоянно воняло. С ним невозможно было рядом находиться. Был такой случай: боцман чипает палубу бака, а кто-то снизу через клюз хватает его за яйца. Боцман с воплем вылетает с бака. А там молодая кадетша, направленная к нам на практику, а вокруг матросы. Смех не стихал долго...
Питерца нафаловали, чтобы он тихонько спрятался заранее в цепном ящике, подполз к боцману и напугал того. Когда боцман узнал об этом, для Питерца начался настоящий ад. В этот же вечер его отправили в госпиталь с сильным сотрясением мозга. Боцман забил бы его ботинком, но ботинок у боцмана отобрали.