«Спирт и Тени»

Проснулся от того, что что-то жгло легкие. Не воздух — кислотный дым, будто вдохнул пепел от сгоревшей совести. Глаза слипались, но сквозь ресницы увидел: белый потолок, мерцающие лампы, трубки, впившиеся в руки, как пиявки. Голова раскалывалась, а в ушах — гул, словно под черепом крутили ручку старой мясорубки. Реанимация. Пахло хлоркой и страхом.

Первая галлюцинация пришла тихо: тень на стене. Не просто темное пятно — силуэт, тонкий, как лезвие. Шевельнулся, когда я моргнул. Потом из угла выползли пальцы. Длинные, костлявые, царапающие пол. За ними — лицо. Нет, не лицо: вмятина вместо рта, пустые глазницы, а внутри… внутри копошились черви, розовые, слепые. Они падали на пол, извиваясь ко мне. Я закричал, но звук утонул в гудении аппаратов. Монитор над головой замигал красным — не буквами, глазами. Кровавыми, с вертикальными зрачками. Зашипело: «Ты же хотел сдохнуть. Мы поможем».

Медсестра вошла без стука. Ее халат был слишком белым — ослепительно, как снег на могилах. Лицо… Сначала нормальное. Потом кожа начала стекать, как воск, обнажая мышцы, сухожилия, череп с черными зубами. Она наклонилась, и из ее горла вырвался хрип: «Сейчас почистим». Шприц в ее руке извивался, как живой, с жалом на конце. Я дернулся, но ремни впились в запястья. Холод иглы вошел в шею, и комната поплыла.

Трубы на стенах задышали. Пол стал липким, как язык. А потом пришли Они — существа из щелей между мирами. Сгорбленные, с кожей, покрытой пузырями от дешевого спирта. Их глаза — пустые бутылки, звенели с каждым шагом. Один наклонился, и я увидел в стеклянном глазу свое отражение: желтое лицо, синие губы, а за спиной… За спиной — она. Та девочка. С зонтиком, раздавленным колесом моей «восьмерки» тогда, в дождь. Ее лицо было целым, но под платьем шевелились сотни черных тараканов, выпадая клубами на пол.

— Ты не сбежишь, — прошептала она голосом скрипящих тормозов. — Мы здесь все, кого ты залил…

Они полезли на кровать. Тараканы, черви, тени — заползли под кожу. Я чувствовал, как они грызут вены, высасывая остатки водки, а взамен впрыскивая что-то… Темное. Липкое. Монитор-глаза смеялся, медсестра-скелет щелкала шприцем, а девочка взяла меня за руку. Ее пальцы были холодными гвоздями.

— Пора, — сказала она, и потолок рухнул.

Очнулся от боли. Настоящей — грубые руки врача, давящие на грудную клетку. «Он вернулся!» — чей-то голос. Я хрипел, выплевывая черную слизь. Но когда меня отпустили, на запястье остался синяк — в форме детской ладони.

С тех пор не пью. Но каждую ночь слышу, как под кроватью звенят осколки бутылок. И вижу — на стене, в луне, ту самую тень. Ждет, когда я сорвусь. Или… когда Они решат, что мне хватит воздуха.

Тень восьмого марта

На окраине города, где улочки тонут в тумане даже весной, жил мужчина по имени Виктор. Каждое 8 Марта он запирался в своей квартире с ящиком водки, будто отмечал не женский праздник, а годовщину собственного падения. Жена ушла от него давно, дочь перестала звонить, но Виктору было всё равно — только бутылка, да хриплый смех в пустые стены.

В тот год 8 Марта выдалось особенно холодным. Виктор, как всегда, купил алкоголь, но на сей раз в магазине ему протянули бутылку с тёмно-красной этикеткой, будто пропитанной кровью. «Подарок от нас», — усмехнулась продавщица, её глаза блеснули неестественным блеском.

Ночь началась как обычно: первый стакан, второй, третий… Но к полуночи Виктору почудилось, что в углах комнаты шевелятся тени. Из расплывчатых пятен на стенах проступили силуэты — женщины. Те, кого он когда-то обидел: мать, плакавшая над его пьяными выходками, жена, прятавшая синяки под тональным кремом, дочь, которой он не подарил ни одного цветка. Их лица были искажены болью, а пальцы, длинные и костлявые, тянулись к его горлу.

«Ты пил за наше здоровье? — зашептали хоры голосов, сливаясь в ледяной ветер. — Тогда выпей до дна».

Виктор пытался встать, но ноги не слушались. Руки сами подносили стакан ко рту, хотя водка теперь пахла гнилью и железом. Каждый глоток обжигал, оставляя на губах чёрные язвы. В зеркале он увидел своё отражение: кожа желтела и трескалась, глаза проваливались в череп, а изо рта капала густая чёрная смола.

К утру соседи вызвали полицию — в квартире пахло смертью. Тело Виктора нашли на кухне, обнявшим пустую бутылку. Врачи констатировали цирроз, но те, кто видел его лицо, шептались: на губах застыл нечеловеческий крик, а на стене кровью было выведено «8/3».

Говорят, каждую весну в том магазине появляется бутылка с кровавой этикеткой. Её покупают те, кто забывает, что праздник — не повод топить в вине чужие жизни. А в тумане марта до сих пор слышен хрип: «За женщин… за женщин…» — будто кто-то пьёт. И не может остановиться.

P.S. Алкоголизм — не монстр из сказки, а тихий убийца, который стучится в двери ежедневно. И иногда за ним приходят те, кого уже не вернуть.

А я сегодня познакомился с тян во сне. Она игру какую то стримила, файтинг какой то, играла за тянок с большими сиськами, а сама жирухой была, но не сильно жирухой, ожирение первой степени где то, или даже между первой и второй, что уже серьезно для здоровья. Но не по инету, а ирл, в гостях как то оказался, и познакомились, прям как будто родную душу нашел. Взял ее на руки, тяжелая пиздец, и покрутил вокруг себя, она такой счастливой была. Я ей такой ниче, начнем бегать, и станешь такой же как тянки в файтингах. Потом надо было идти по делам, а телефон ей свой не оставил и забыл ее спросить. Дальше она пыталась найти меня через стриминг платформу, и я ее, нашел, отписался, глюки какие то начались, комп завис у неё и контакты все пропали (дело шло от ее лица, меня рядом не было вообще), ее начало это люто бесить, потом еле как все таки получилось добавить профиль и все, сконнектились.
Еще шел по какому то незнакомому городу и по пути стоят два собакена, и как побегут на меня, я пытался пройти мимо, а одна сзади как за жопу кусь, я прихуел, как то пасть ей умудрился открыть и отбиться. Оказалось что это псины каких то местных маргиналов. После перепалки с ними сказал что сообщу в полицию, и тут как тут местный участковый заспавнился, или хз кто это был, начал принимать заяву, я рассказал что да как, и он потом начал спрашивать что то тихо и вообще непонятно что говорить, какой то нефунфырьораздельный бред, в тот момент я решил что это андроид и у него прошивка заглючила, маргиналы походу довели робокопа и сломали, еле как договорились что я оставлю телефон и потом после фикса прошивки перезвонит мне. После выбирался из этого опасного района, вокруг темно и пасмурно, по пути какие то криповые алкаши встречаются, иду, а асфальт весь в собачьих какашках, ну типа весна, говна тают, но раз в 10 все засранней чем ирл, не пройти даже, вся дорожка в говне, не пройти, проклятое место какое то, и я взлетел и полетел. Дальше еще всякое разное было, какие то лютые приключения в этом городе, на несколько рассказов текста, ну как обычно у меня сны такие. Вот такая забавная и волнующая фунфырьня снилась. Во сне не пил сегодня.

Не пьем!