Может кто не видел старую историю по теме:

Начать стоит с описания наших взаимоотношений с Настей. Мы не состоим в никаких родственных связях, просто как-то в детстве познакомились и с тех пор общаемся настолько тесно, насколько могут общаться друзья. Мы знакомы еще с тех времен, когда мне было восемь лет. Настя старше меня на пять лет, но разница в возрасте была неощутима, я с ней общался как с равной и она, казалось, уважала мое мнение. Тон нашим отношениям задал один случай.
Тогда было жаркое лето и мы часто ходили купаться. Деревня, в которой мы проводили лето, была не слишком большой, а озер и речек вокруг было много и у нас было много укромных мест, где мы могли спокойно купаться без надзора взрослых. И вот, в один из таких дней Настя пыталась заставить меня помассировать ей ноги.
- Да ладно тебе, Антоха, это же не старческие пятки, у меня чистые ноги, ну помассируй!
- Нет, Настя, это неправильно, если кто увидит, меня же застебут, сама понимаешь, – пытался подмазаться я.
- Что за глупости ты говоришь, я много раз видела, как взрослые делают это своим подругам. Или ты считаешь меня некрасивой?
- Ты очень красивая, и ты мой лучший друг, но массировать твои ноги я не буду.
- Ну тогда не обижайся… Но я заставлю тебя это сделать. Мы будем бороться! – объявила она и поднялась. Я лежал на песке, а она встала над моим телом, поставив ножки с двух сторон от моего живота.
- В смысле, бороться... – я еще не понял, что она задумала и с улыбкой смотрел на нее снизу вверх.
- А вот в каком смысле! – Настя неожиданно ловко подняла меня за руки и «обняла» мое тело своими ногами. Я вяло наблюдал, что она делает, но когда Настя приложила усилия и с силой сдавила мою грудь сильными бедрами, я завопил.
- Что ты делаешь, дура?!
- Ты будешь массировать мне ноги?! – улыбнулась она, на мгновение ослабив нажим.
- Нет! – я был тверд и не собирался сдаваться. Правила игры были ясны. Я был мальчиком и рос со стереотипом, что мужчины сильнее женщин, любых. Я не сомневался, что смогу победить ее. Какого же было мое удивление, когда я не смог выбраться из ее захвата. Я брыкался и ногами и руками, но Настя держала крепко и чем сильнее я брыкался, тем сильнее зажимались «тиски». Я решил поступить по-другому. Сделал вид что обмяк и Настя, возможно испугавшись за меня, разжала ноги. Я не терял ни секунды и тут же выбрался из ее захвата и накинулся на нее, повалив на землю.
- Ах ты хитрюга! – восхитилась она. Мой трюк лишь на мгновение лишил ее равновесия. Она довольно легко скинула меня с себя. Тень закрыла мои глаза, а затем бедро Насти опустилось на мое лицо. Вторую ножку она просунула под мою голову и снова сдавила. На этот раз в тисках оказалась моя шея. Когда она особенно сильно давила, я начинал кашлять и задыхаться. А на ее лице не было даже тени напряжения, она с улыбкой глядела мне в глаза и ждала.
- Н-н-настя…
- Что, решил, что мои ноги не такие уж и противные?
- Не буду я трогать твои ноги, отпусти, надоела эта игра!
- Это не игра, Антон, ты должен мне подчиняться, потому что я старше, а ты дерзишь мне прямо в лицо! – Настя разжала ноги, но я даже шелохнуться не успел. Она перекатила меня на живот и села на попу. Взяв мои руки покрепче, она вывернула их и стала нажимать. Больно было безумно, я выл от боли, но если я пытался освободить руки, она нажимала сильнее. Минут пять такой пытки и я обмяк, на этот раз уже натурально. Настя почувствовала мою слабость и отпустила руки. Руками перекатила меня на спину и села на живот. Дальше она сделала то, что перевернуло мою жизнь. Она поставила ноги мне на лицо. Так легко, словно я был какой-то деревяшкой, на которую можно присесть. Сначала меня взяла злоба и невесть откуда появившиеся силы дали мне волю к борьбе. Я спихивал ее ноги со своего лица, но она тут же возвращала их на место, сдавливая ступнями мои щеки и нос.
- Ты так и не понял урок? – услышал я сверху ее голос. Она убрала ноги и поднялась. У меня не оставалось сил, чтобы подняться и Настя спокойно села у меня над головой. Поставив ноги мне на плечи, она взяла покрепче мои руки и стала тянуть на себя. Я по телевизору когда-то смотрел передачу про инквизицию и очень уж это действие напоминало одну из их пыток. Руки казалось вот-вот оторвутся от остального тела и сопротивляться я не мог. Настя видя, что я безучастен к происходящему, снова сменила позу. Она снова села мне на живот и поставила ноги на лицо. Все тело болело, и сопротивляться опять не было сил. Настя же никуда не торопилась.
Минут через десять она слезла с меня и встала около моего тела. Поставила ногу мне на лицо так, чтобы один глаз оставался открытым и уставила свой взгляд прямо в него.
- Ты понял урок? Будешь еще спорить со мной?
- Нет, Настя! – было обидно до глубины души, моя лучшая подруга так со мной поступила.
Не прошло и пяти минут как она лежала и загорала, а я массировал ее ноги. В тот же вечер дома она извинилась за то, что переборщила с усилиями и я ее простил. Мы словно забыли об этом происшествии. Но когда я ложился спать, в памяти у меня всплыли ноги моей подруги. Я закрыл глаза и перед моим внутренним взором стояли ее ступни. В памяти всплыл аромат, исходивший от ее ног, лицо хранило память об ощущении от прикосновения с ними. С этими воспоминаниями, закутавшись в них словно в одеяло, я и заснул.
С тех пор я изменился. Тогда я еще не понимал насколько. Мы с Настей как и прежде проводили много времени вместе, но теперь я подсознательно стремился к ее ногам. Я не мог сам себе даже объяснить почему, но мне так нравилось, когда она снова и снова касалась ступнями моего лица. У меня не было компьютера, да мне он тогда еще и не был нужен, зато Настя уже вовсю его освоила и частенько за ним сидела.

>>60059
И когда я приходил к ней в гости, мы запирались у нее в комнате, она садилась за компьютер, а я как бы невзначай ложился на пол. Мне было очень стыдно делать все напрямую, я считал, что это неправильно, но все равно не мог противиться внутреннему позыву. Я подкатывался к ее стулу и, словно играя, щекотал ее ноги. Она, не желая отвлекаться, просто протягивала их вперед и я, словно бы пытаясь достать их пролезал под ее стулом. Когда я занимал удобную позицию, то делал вид, что заснул. Настя то ли была простофилей и велась на мой развод, то ли подыгрывала, но тем не менее, поверив, что я уснул, она ставила ноги мне на голову и сидела дальше за компьютером. Голову я для правдоподобности клал на бок и одна нога ее стояла на моем ухе, а вторая на щеке и подбородке. Я был на седьмом небе от счастья, всеми фибрами своего тельца я желал забраться под ее ноги, но лежал без движения. Она довольно долго могла сидеть в таком положении, иногда лишь только меняя положения ног. Часто она поджимала ноги под себя и на мою голову вставали ее пальчики ножек и подушечки под ними.
Немало времени я провел под ее ногами и Настя стала считать это чем-то странным. Однажды, когда я опять забрался под ее стул, она отодвинулась и посмотрела мне прямо в глаза. «Прямо в душу», показалось мне тогда.
- Зачем ты это делаешь?
- Нравится… - пробормотал я, покрывшись краской.
- Нравиться? Хм, это ненормально. Ты мазохист?
- Что такое мазохист? – удивился я.
- Ладно, проехали, – она снова пододвинулась к компьютеру и поставила ноги мне на лицо.
«Мазохист», что это такое? Эта мысль мучила меня довольно долго. Спросить у Насти я боялся, не хотел нарушить наши с ней отношения. А вдруг это окажется чем-то ужасным и она перестанет ставить ноги мне на лицо? Пришлось черпать информацию в самом надежном на тот момент источнике.
- Мам, а кто такие мазохисты? – как-то спросил я у матери.
- Это плохие люди, – коротко ответила она. В руках у нее была книжка и ей не очень хотелось отвлекаться на мои вопросы.
- Ну скажи, а что они делают?
- Зачем тебе это вообще? Это люди, которым нравится, когда им больно.
- Да так, изучаю новые слова, – улыбнулся я ей. Мама погладила меня по голове и снова уставилась в книжку. Я же стал переваривать информацию. В памяти всплыло «наказание» Насти, когда мы с ней боролись. Тогда мне было больно, но приятно от этого было мало. Мне нравилось, когда она ставит ноги мне на лицо, но боль-то не нравилась! Я решил разобраться в этом, но уже вечером забыл про слово мазохист.
Мама уехала в город и оставила меня ночевать у Насти. Несмотря на то, что она была девочкой, и наши родители и сама Настя разрешали мне спать у нее в комнате. Мы были как брат и сестра, и это считалось нормальным. Я спал на удобном матрасе на полу, накрывшись одеялом, а Настя на небольшой кровати, практически рядом с моим матрасом. Я тогда лег пораньше и накрылся одеялом с головой. Настя топала по комнате. То ли она что-то искала, то ли еще что. Но в какой-то момент она выключила свет и направилась к кровати. Возможно, она просто не видела, что я лежу и наступила прямо на меня. Ее нога сдавила мою грудь и в то мгновение, когда она перенесла на нее весь свой вес, я понял насколько мне хорошо под ней. Настя же сорвала одеяло и стала извиняться.
- Да ну брось, ты совсем не тяжелая, и вовсе ты меня не раздавишь! – улыбался я. Настя подозрительно на меня посмотрела, но тут же забыла и легла на кровать. Уткнувшись в книжку она совсем быстро заснула, а я так и продолжил лежать и смотреть в потолок. Задумчиво потирая грудь, куда наступила Настя я пытался разобраться в себе. Мне это действительно понравилось, мне хотелось еще! Всплыли слова мамы про мазохиста «это люди, которым нравится, когда им больно». Я потер грудь, да, больно было, но совсем немного. Уснуть не получалось и я решил проверить, действительно ли я мазохист. У Насти в комнате стояло кресло, довольно старое и очень тяжелое. Я лег около него и с трудом приподнял его. Быстро, словно акробат, я забрался под него и поставил ножку кресла себе на грудь. От боли я едва не завопил, тут же подняв кресло и выбравшись из-под него. Я не понимал, почему так. Ведь когда Настя наступила, мне так захотелось еще, а кресло было ничем не хуже, но от этой боли было только противно, я ругал себя за глупость, непонятно зачем я вообще это сделал. Грудь болела теперь сильнее. Сделав вывод, что мне нравится боль только от Насти я лег спать.
Конечно я тревожился. То, что происходило, было довольно странным. Я уж думал, а не влюбился ли я в Настю. Но обнимать и целовать ее, как в фильмах, мне совсем не хотелось. Я решил просто подождать, исследуя дальше свою странность. Но теперь к моим тайным «внезапным засыпаниям» под стулом Насти, добавилась еще одна «игра». Я хотел, чтобы она на меня наступила, но не мог ее попросить напрямую. Надо было что-то придумать и самое лучшее, что пришло в мою голову, это ложиться там, куда Настя хотела бы наступить. Занимать выгодную позицию. Когда я приходил к ней в гости, я ждал пока Настя выйдет из комнаты и ложился прямо у входа. Настя ходила по даче в мягких пушистых тапочках. Видя где я лег, она делала грозное выражение лица и наступала мне на живот или на грудь. Я же строил из себя победителя, вроде как мешаю ей. Для того, чтобы сбить подозрения, мне приходилось идти на такие ухищрения, до сих пор сам удивляюсь своей смекалке. Самым лучшим вариантом было дождаться момента, когда Настя делает что-нибудь, для чего ей нужно было ходить по своей комнате и рассыпать что-нибудь мелкое и в большом количестве по всему периметру комнаты. Тут же начать смеяться, словно бы я специально нагадил ей. Настя хищно смотрела на меня и собиралась меня наказать. Я бегал от нее, но совсем недолго, «спотыкаясь» и падая на пол. Настя садилась мне на живот и мучила меня. Дергала за уши, легонько била по щекам, душила совсем легко, для острастки. Мне нравилось это, но я ждал совсем другого. С одной стороны это была боль с ее стороны, и мне было приятно, как она щипает меня, но это все равно было не то. Для своего возраста я был на удивление терпелив и выжидал удобного момента. Она под конец слезала с меня и говорила, что мне надо убрать все, что я рассыпал. Я вроде бы как с неохотой ложился в позу звезды, прямо посреди комнаты и лениво, если, например, это были пазлы, собирал по одной штучке в коробку. Настя же раздражалась от того, что я мешал ей спокойно заниматься своими делами. Обычно ждать приходилось довольно долго, но под конец она все-таки наступала на меня. Обычно это была рука, нога или спина. Мне так хотелось, чтобы она наступила на голову, но подставлять ее под Настины ноги было слишком опасно. Я боялся разоблачения больше всего и действовал аккуратно.
Время шло, мы росли. Мне было уже десять лет, а Насте пятнадцать. Она формировалась в сексуальном плане и больше времени стала проводить с мальчиками своего возраста. Я завидовал им, но понимал, что это не тот предмет, на который стоит обращать ее внимание. Я радовался, когда она проводила со мной время, и когда она говорила, что не сможет, потому что пойдет гулять с друзьями, я говорил, что все в порядке, я рад, что у нее много друзей, хотя это было совсем не так. У меня друзей не было совсем. В школе я неохотно общался со сверстниками. Я быстро развивал свой ум, но не афишировал этого. Когда Настя оставляла меня один на один с собой, я читал книги, учился играть в шахматы, решал логические задачки. К десяти годам я уже закончил школьный курс литературы, я знал математику старших классов, играл в шахматы на уровне первого разряда. Чем больше я развивал свой логический ум, тем проще мне стало манипулировать Настей.

>>60086
Я прямо вживую видел, как легко стало предугадывать ее действия. В шахматах нужно видеть на три и больше ходов вперед, чтобы обыграть соперника. Поэтому, когда я хотел вынудить Настю наступить на меня, я и смотрел на несколько ходов вперед. Расставлял игрушки и прочую белиберду в таком порядке, чтобы у Насти была дорожка, по которой можно пройти. Ее мобильник прятал в комоде, а сам ложился на Настином пути. Пространство около комода заваливал шмотьем разным и просто подойти к нему было неудобно. Сам же ложился на единственный свободный кусочек свободного пространства. Настя ругалась и требовала отдать ей мобильник, а я вяло переворачивался с живота на спину, говоря, что спрятал его в комоде.
- Ты не сможешь его найти без меня. Да и вообще, я отсюда не уйду, а встать на меня ты не посмеешь, – улыбался я, нагло смотря прямо ей в глаза. Держать уверенный взгляд научиться было непросто, учитывая, что в глубине души я был извращенцем, я боялся «чтения мыслей». В одной книжке, обычная беллетристика на тему фантастики, был персонаж дракон, который после «глубокого» взгляда в глаза мог сказать о чем думает его оппонент. Это была сущая ерунда, но почему-то отложилось у меня в памяти. Каждый раз я немного боялся, но все же Настя проигрывала нашу зрительную «дуэль».
- Еще как посмею! Достал прятать телефон, а вдруг кто позвонит? – сказала она и решительно пошла в мою сторону. Хотелось улыбаться, глядя как она точно следует намеченному для нее пути. Она подходила к комоду и ставила ногу мне на грудь. Мир вокруг меня словно замедлялся, я концентрировался на соприкосновении ее ног с моим телом. Она плавно надавливала на грудь одной ногой, пока не переносила на нее весь свой вес. Вторую ногу она ставила рядом, на живот. Я же сразу начинал кряхтеть, типа, мне было трудно держать ее на себе. Настя же доставала мобильник, поворачивалась на моем теле, стоя пяточками на животе, а носками и пальчиками на груди и смотрела на меня.
- Будешь прятать мой телефон, буду прыгать на тебе, раздавлю как таракана! – угрожала она, хотя я видел, что эта игра ей была по нраву и она лукавит.
- Хорошо, Настенька, только дай вздохнуть! – картинно ныл я. Настя шаркала ногами, словно вытирала их о мое тело и сходила с меня. Глядела, как я резко начинал дышать, и смеялась.
Чем больше Настя потакала моим «капризам» тем большего я хотел. «Аппетит приходит во время еды» приходила мне всегда в голову мысль, но остановиться я уже не мог, мне было необходимо давление с ее стороны. Но у Насти количество друзей росло в геометрической прогрессии. Что-то необходимо было предпринять, но ничего не приходило в голову. Решение пришло само собой.