>>59283
>>59208
Фрейд уделял феномену агрессии сравнительно мало внимания, считая сексуальность
(либидо) и инстинкт самосохранения главными и преобладающими силами в человеке.
Однако в 20-е гг. он полностью отказывается от этого представления. Уже в работе «Я и
Оно», а также во всех последующих трудах он выдвигает новую дихотомическую пару:
влечение к жизни (эрос) и влечение к смерти. Сам он описывал новую стадию своего
теоретизирования следующим образом: «Размышляя о происхождении жизни и о развитии
разных биологических систем, я пришел к выводу, что наряду с жаждой жизни (инстинктом
живой субстанции к сохранению и приумножению) должна существовать и
противоположная страсть – страсть к разложению живой массы, к превращению живого в
первоначальное неорганическое состояние. То есть наряду с эросом должен существовать
инстинкт смерти».
Инстинкт смерти направлен против самого живого организма и потому является
инстинктом либо саморазрушения, либо разрушения другого индивида (в случае
направленности вовне). Если инстинкт смерти оказывается связан с сексуальностью, то он
находит выражение в формах садизма или мазохизма*. И хотя Фрейд неоднократно
подчеркивал, что интенсивность этого инстинкта можно редуцировать, основная его
теоретическая посылка гласит: человек одержим одной лишь страстью – жаждой разрушить
либо себя, либо других людей, и этой трагической альтернативы ему вряд ли удастся
избежать. Из гипотезы о влечении к смерти следует вывод, что агрессивность по сути своей
является не реакцией на раздражение, а представляет собой некий постоянно
присутствующий в организме подвижный импульс, обусловленный самой конституцией
человеческого существа, самой природой человека.
Большинство психоаналитиков, взявших на вооружение теорию Фрейда, воздержались
от восприятия той части его учения, которая говорит об инстинкте смерти, возможно,
потому, что она выходит за рамки механистического биологического мышления, согласно
которому все «биологическое» автоматически отождествляется с физиологией инстинктов. И
все же они не отбросили полностью новые идеи Фрейда, а пошли на компромисс, признав,
что «жажда разрушения» существует как противоположность сексуальности. Это дало им
возможность применить новый подход Фрейда к понятию агрессии и в то же время «не
заметить» кардинальных изменений в его мировоззрении и не подпасть под его влияние.
Фрейд сделал очень важный шаг вперед от механического физиологизма к
биологическому воззрению на организм как целое и к анализу биологических предпосылок
феноменов любви и ненависти. Однако его теория страдает серьезным недостатком: она
опирается на чисто абстрактные спекулятивные рассуждения и не имеет убедительных
эмпирических доказательств. Вдобавок к этому, хотя Фрейд и предпринял блистательную
попытку объяснить с помощью своей новой теории человеческое поведение, его гипотеза
оказалась непригодной для объяснения поведения животных. Для него инстинкт смерти –
это биологическая сила, действующая в любом живом организме, а это значит, что и
животные должны совершать действия, направленные либо на саморазрушение, либо на
разрушение других особей. Из этого следует, что у менее агрессивных животных мы должны
были бы обнаруживать более частые болезни и более раннюю смертность (и наоборот); но
эта гипотеза, разумеется, не имеет эмпирических доказательств.