Возникает вполне законный вопрос: в чем может заключаться цель НАТО в конфликте между Россией и Украиной, если отложить в сторону абстрактное «ослабить Россию» или даже «развалить Россию». Первое весьма неконкретно, второе — и неконкретно, и весьма рискованно по последствиям. Просто потому, что прогнозировать развитие обстановки на территории, на которой находится оружие предыдущей высокотехнологичной цивилизации, когда эта территория теряет даже подобие контроля — занятие не для слабонервных. А ведь на это еще и реагировать как-то надо.

Вот, кстати, про оружие предыдущей цивилизации [картинка с ядреной бонбой]. Скорее всего, именно оно, а точнее — его изъятие — и может быть весьма конкретной и главное, вполне достижимой при соблюдении ряда условий, задачей, которую может пытаться решить Запад. И в какой-то мере развитие событий наводит на эту мысль.

Какие именно условия должны сложиться, чтобы такая задача могла бы перейти из разряда обсуждаемых в положение реализуемой?

На самом деле их не так уж и много. Первое условие, конечно — не допустить применения ядерного оружия на систематической основе, так как подобное развитие событий на практике еще никогда не происходило, а значит, несет в себе риски, которые сложно предусмотреть заранее. Уточню, что это ограничение касается именно «систематической основы», разовое применение в этом случае некритично.

Второе условие вытекает из понятной предпосылки: изъять оружие массового уничтожения у России возможно только через предъявление ультиматума, никто добровольно на такой шаг не пойдет. Ультиматум же можно предъявлять только в одном случае: если стратегическая оборона России, как единая связанная система будет либо критически нарушена (пускай даже в одном месте), либо столь же критически ослаблена. Только в этом случае имеет смысл выдвигать требования-ультиматум и главное — в кратчайшие сроки «дожимать противника», вынуждая его выполнить эти требования.

Историю с Кремлем, который с бухты-барахты выдвинул ультиматум НАТО в требованием вернуться в границы 1997 года, мы здесь рассматривать не будем. И так понятно, что это эталонный образец непреходящей глупости тех, кто его выдвинул. Если ты не в состоянии обеспечить принуждение противника, то лучше вообще ничего не делать, чем демонстрировать свой отрицательный IQ. Умнее будешь выглядеть.

Собственно, эти два условия и являются ключевыми, если НАТО и вправду решит решить проблему изъятия у России оружия массового уничтожения путем создания для этого максимально благоприятных обстоятельств. Опять же, здесь нужно понимать, что подобного рода обстоятельства возникают в ходе сложения самых разных факторов, они являются динамически меняющимся процессом, а значит - «окно возможностей» для НАТО будет достаточно коротким.

Как видится решение этой задачи, что называется, «в целом»?

Думаю, оно должно состоять как минимум из двух фаз. Длинной подготовительной и короткой (в идеале — очень короткой) решающей. Причем если первая фаза должна быть построена на объективных факторах и иметь измеримый формат, то вторая фаза — это чистой воды психология, когда ты отключаешь у противника способность к рациональному мышлению и не даешь ему времени на оценку происходящего.

Самое интересное, что подготовительная фаза уже идет, причем она развивается, как это очень любят американцы, сразу в двух сценариях: план «А» и план «Б». При этом сейчас сказать, какой из них именно «А», а какой - «Б», невозможно.

Смысл первой фазы обоих планов выглядит вполне очевидным: российская стратегическая оборона на одном или двух направлениях должна быть существенно ослаблена. Мы видим, что на Балтике это уже практически произошло. Впервые со времен Петра Первого Россия буквально «выдавлена» из Балтийского моря и прижата к своим берегам. НАТО уже не скрываясь, говорит о Балтийском море, как о внутреннем море альянса, причем это именно цитата из выступлений западных политиков.

На Черном море ситуация пока не столь критична, однако после гибели «Москвы» и превращении Севастополя во фронтовой город, что вынудило рассредоточить структуры Черноморского флота, переместив часть их в Новороссийск, очевидно, что это направление тоже существенно ослабело.

Теперь задача НАТО — последовательно усиливать это ослабление небольшими, но системными мерами и шагами, опережая возможное противодействие на шаг-два. То есть — ослаблять стратегическую оборону этих направлений быстрее, чем она будет восстанавливаться.

Когда именно завершится первая фаза, сказать нельзя — это будут решать в самом НАТО. Но маркером приближения ее завершения, вне всякого сомнения, станет концентрация ударных сил НАТО на обоих направлениях (возможно, что давлению подвергнутся и два оставшихся направления — на Тихом океане и на Севере. Плюсом возможно возникновение обострений обстановки как на Кавказе, так и в Средней Азии.

«Точкой перехода» между фазами должен будет стать какой-то крайне острый кризис, причем обязательно связанный именно с оружием массового поражения. Будет ли это катастрофа на одной из украинских АЭС, будет ли это применение пускай даже тактического ядерного боеприпаса — важно, чтобы это событие произошло, что даст возможность собранному у наших границ НАТО отреагировать на него атакой и уничтожением обоих флотов — Балтийского и Черноморского, с блокированием выхода в море Северного и Тихоокеанского. Основанием таких действий станет, скорее всего, ответ-возмездие за применение ядерного оружия. Что, конечно, будет сопровождаться массовым информационным давлением (и вот тут-то точно будет применен принцип «из каждого утюга»).

Уничтожение флотов будет сопровождаться (причем практически без паузы) выдвижением ультиматума о немедленной сдаче ядерного оружия под контроль каких-либо международных сил (в идеале — ООН), а чтобы избежать бессмысленного препирательства, Россию на время попросту заблокируют в ООН. Позиция Китая здесь, конечно, интересна, но обвинение Кремля в ядерном терроризме (а оно в такой ситуации последует незамедлительно) сделает пространство для маневра у Китая крайне небольшим. Скорее всего, китайцы попросту уйдут в нейтрал.

Это и будет вторая фаза, причем здесь будет крайне важна чисто психологическая работа по лишению Кремля хоть каких-то остатков воли и разума. Включат в работу как ястребов, рвущих на груди рубаху «Держите меня семеро», так и записных голубей, задушевно объясняющих кремлевским: да не переживайте вы, все будет хорошо. Подпишите вот здесь и здесь — и всё закончится для вас хорошо.

По логике вещей, продолжительность второй фазы должна занять не более недели. Лучше — еще короче, но здесь уже возникают чисто технические сложности. От ядерного инцидента до подписания международной декларации о контроле над российским ядерным оружием в этой фазе должно будет пройти несколько дней, не больше. В случае затяжки этого времени появится риск провала, поэтому здесь давить будут со всех сторон и безо всяких шуток и скидок.

А теперь возникает вопрос: насколько реалистичным выглядит подобное развитие событий? Пока вроде бы не очень. Однако нужно отдавать себе отчет в том, что решение задачи изъятия у России оружия массового уничтожения создает для Запада настолько широкое новое пространство политических решений, что возникающие возможности заведомо перевешивают реальные, но тем не менее контролируемые, риски. Что создает вероятности, в рамках которых подобную задачу вполне могут поставить, а значит — и приступить к ее реализации.

Самая лучшая война, как известно — эта та, которая не состоялась. Когда ты ставишь противника в положение проигравшего еще до начала конфликта, ты его фактически выигрываешь до того, как он возникнет. Путин, начав боевые действия на Украине, создал для НАТО фантастическую возможность решить проблему, которую оно начало решать еще со времен Горбачева. Причем решить не половинчатым образом, а решительно. Раз и навсегда. Такие возможности возникают крайне редко. Хотя бы потому, что крайне редко у руля страны находится человек, который ведет ее прямым ходом к гибели. Обычно срабатывают какие-то механизмы, и такого человека успевают устранить до того, как он завершит свою деятельность. Однако в случае с Россией такие механизмы не срабатывают, и именно сейчас сложилась ситуация, когда Запад может попытаться завершить начатое. С его стороны было бы глупо не заметить открытое окно возможностей, которое может и закрыться.

По сей день можно слышать нескончаемое нытье про развал Горбачевым промышленности и закрытие заводов. СССР давно нет, а советских любителей чадящих труб — полстраны. Как в анекдоте про цирк, который уехал, а кое-кто остался... Причем ностальжи именно по тяжелой промышленности, легкая для нашего человека не столь сексуальна. Надо, чтобы аж фаллический символ промышленной трубы раздирал своим твердым концом нежную небесную плеву; чтоб грозовой крепостью чадящие трубы окружили нашу страну да не дали через них ворогу пробраться к бархатному лону нашей государственности; чтоб каждый день, скрываясь за непроходимым лесом труб, наш человек чугун выплавлял во славу отечества. Зачем?

В СССР по сути заводы строились только ради того, чтобы выплавлять на них из чугуна детали для новых заводов — такой вот замкнутый круг; такая вот оголтелая советская шизофазия. В итоге всю страну застроили никому не нужными заводами — страна-матрешка эдакая. Завод в заводе. Пришел на завод, прошел проходную, а там другой завод. Вошел в него, а там третий. И так до бесконечности.

Представляю, с каким придыханием Игорь Кириллов вещал советскому жителю через черно-белую «Чайку» о том, как в Краснозалупинске на металлургическом комбинате на пять месяцев ранее срока пущена новая домна, что позволит дать стране несколько тысяч тонн чугуна сверх плана. Домна пущена ранее срока в соответствии с повышенными обязательствами, которые взяла на себя бригада монтажников к приближающемуся очередному съезду КПСС. Какое счастье в те моменты сковывало уголки губ советского гражданина, ведь новая домна — это дополнительные тонны чугуна, из которого будет сделана сталь, из которой будет построен новый станок, при помощи которого можно будет произвести на тонну чугуна больше, из которого получится 3 тонны свежей стали, из которой можно построить завод, на котором можно будет производить станки для производства чугуна, из которого можно производить... Вот так вот целая армия долбоебов целыми днями крутила никому нахуй ненужные детальки и гордилась тем, что крутила детальки для того, чтобы с их помощью крутить новые детальки. Я говорю: страна-матрешка — недаром эта игрушка так хорошо у нас прижилась.

К 1985 году в СССР было около 400,000 тракторов, а в Америке — лишь 50,000. При этом зерна в США отчего-то было больше, в то время как в СССР далеко за горизонт уходили заводы, трактора и комбайны... а зерна, вы удивитесь, не было — его в США приходилось закупать. Удивительное открытие: если ты произведешь в десять раз больше нормы тракторов и комбайнов, это не значит, что ты соберешь в десять раз больше нормы зерна. Это значит лишь то, что ты произведешь в десять раз больше нормы тракторов и комбайнов.

Так вот строили, строили заводы, и в итоге страна подохла под неподъемной тяжестью выплавленного на них чугуна и трактаров. Как злой Раджа под монетами золотой антилопы. Но виноват Горбачев.