Из вчерашнего, не влезшего.
Количество потенциальных партнеров, включая попытки изнасилования: >50.
Количество партнеров, включая внесексуальные БДСМ-сессии: 2.

_________________
Из попыток проанализировать чувства к некогда бывшему.
Злюсь ли я? Наверное, на что-то да злюсь. На себя, в абсолютном большинства. Взрослые девочки, по идее, не должны злиться, у них уже стадия принятия.
Взрослые вообще не должны злиться.
Взрослые?

________________
Из воспоминаний.

Дорога - мой дом, и для любви это не место...

Я прикасаюсь к человеку, боже, я действительно прикасаюсь к человеку. Живому. И ничего, ни капли острого и дышашего, за каждые тринадцать часов вместе.
Это тебе не короткие свидания, где погулял и подарил розу.
Это вообще не свидание.
Каждый берет себе подушку во время мафии. Покрутить, повертеть, закрыться ей в случае чего.
Я беру человека, к которому могу прикоснуться, и моя кинестетика не взбесится, даже если у него щеки покрыты щетиной. Я беру человека, который подложит мне подушку под голову, когда я бьюсь о батарею, и в первый раз, и во второй.
Я беру человека, который будет улыбаться моей мастерской игре во время чистки зубов, когда надо оправдываться и приводить доказательства, а во рту паста.
Я беру человека...

- Женись на мне, у тебя подходящее нутро.

- Слушай, а чего они у тебя все на Баскакова похожи? - и в говорящего летит сигарета.
- НЕ ПОХОЖИ! НИ КАПЛИ НИКТО НЕ ПОХОЖ!
Правда. Ни капли.
___________
Из сегодняшнего.
Это утро слишком долго тянется.
Взвешиваюсь, и, когда ступни касаются стекла, по привычке закрываю глаза. Страшно.
А, нет, все в порядке, набранное за выходные ушло в минус.

Не заметив, выпиваю половину кружки кофе с кислым молоком. Блядь. Таблица калорийности меня предупреждала. Теперь снова только черный.

В пачке осталось немного таблеток глюкозы. На случай пира во время чумы. Завариваю чай, закидываю под язык пару. Вчера вечером мечтала, что встану раньше и поем, а сейчас смотрю на еду и щелкаю зажигалкой.
Насморк. Сигареты опять пахнут хвоей.

Лишь только отблески рассвета. Того, где ты меня не ждешь.

У нас с этим человеком одинаковая привычка говорить, что все нормально. В любой непонятной ситуации.

Все нормально.
Анабиоз до пятого числа.

Длинная тонкая трубка, дым проходит над водой и поднимается наверх. Под потолком кухни легкое белесое марево.

Лиля Брик, мне весьма неплохо.

Мы, обнявшись, залипаем в ночные новости до пяти утра, залипаем друг в друга на кухне за пачкой сигарет, залипаем перед сном в потолок под Obscure Sphinx.
Он душит меня как в последний раз.
Его кошка осуждающе смотрит на нас с верхней полки шкафа.

Не находим ничего лучше, чем повторить ночной опыт уже днем.
- Алло. Хран? - не мигая смотрю на аутичную свинку Пеппу на экране телевизора, - давай перенесем встречу еще на час?
Широкие, абсолютно костлявые плечи этого Бога-моих-состояний не дают заснуть спокойно, когда-нибудь точно набью о них еще пару синяков.

"Следующая остановка: Пушкинская площадь". И там негде купить сигарет.
Идем по Арбату с наставником и истинным профессионалом того, чем я сейчас занимаюсь.
Хран то, Хран это... Организационные моменты улажены, можно расходиться.

- Погоди, ты еще тепленькая приехала? Как раз хотел надеть белую футболку, символично же.
- Так я не под кислотой.

Утром выхожу на балкон у друга, вижу стакан с недопитым ликером. Рядом бутылка восьмипроцентного пива. Теперь понятно, почему болит голова.

Другой гуру меня отчитывает.
- Больше никогда не буду смешивать алкоголь.
- НЕ СМУЗИ ЖЕ.

- Холодно что-то.
- НЕ МАЙ МЕСЯЦ.

Проливаю чай, подавившись дымом. Утро начинается с добра.

О тесной связи с медициной.

Моё детство прошло в больницах. Нет, серьёзно, до сих пор удивляюсь людям, которые рассказывают о весёлых играх с друзьями во дворе, хотя, конечно, в более сознательном возрасте и я поиграть успела.
Главная причина – ОДП, бронхиты, пневмонии, подозрение на туберкулёз. Главная обязанность, как пациента, спокойно подставлять руки и задницу для инъекций и терпеливо ждать маминых писем: ~с четырёх лет лечилась одна. Главное развлечение – книги и изредка разговоры с врачами, которых знала поимённо.
Дома, по большей части, медицинская теория, благо у бабушки в прошлом операционной сестры было достаточно материала.
– А вот тут у нас что?
– П-п-пункция плевrы, – логоневроз, лёгкая картавость.
На фотографии сидит мужчина в окружении врачей.

В ящике стола небольшой контейнер для кипячения шприцев, стеклянные цилиндры, иглы для штопанья людей.
Прикрываю глаза, вспоминается дом в деревне, мне двенадцать. Кто просил тебя, бабушка, колоть дрова непонятным тесаком? Неаккуратный разруб на руке, струйка венозной крови, мой первый опыт в наложении жгута.

Потом ломаный позвоночник, МРТ, прогнозы, наркоз, первая операция, через полгода ещё одна. Заново учиться ходить. Главная обязанность, как пациента... Только писем от мамы уже не будет.
– Можете меня не обезболивать, не надо, я просплю ночь.

Тонкой цепочкой следов от уколов прошита вся сознательная жизнь. Брезгливое ли отвращение при виде санузла в КВД, куда меня запихнули с проблемами на спине, страх ли на входе в психневр, обречённость ли во время очередного кровотечения, когда гемоглобин и так 70.
Я сожгла документы из онко и предпочла не вспоминать.
Ибо то, что суждено...

Раскадровка.
Потолки в машинах скорой, системы от капельниц, катетеры в венах, гремящие каталки, синяки от уколов на руках, девочка в онко, больная лейкемией, клиническая смерть, вывод из шока, галоперидол вечером, сны после наркоза, астма среди ночи, трамадол в сумочке, ОРИТ, язва на ноге в условиях тотального отсутствия медикаментов, микроинфаркт, швы, шрамы, феназепамовая зависимость, участь лежачего больного, выписки, снимки...
...я забегаю домой и руками разламываю ампулу с обезболом, параллельно подготавливая шприц.

Простыня здесь не просто так висит.
Есть люди, которые вытаскивали меня с того света. Есть великолепные хирурги, работники скорой, реаниматологи и анестезиологи, несчётное количество педиатров и пульмонологов простите мне мою пачку сигарет в день, травматологи и медсёстры, доноры, чью кровь мне переливали – всех не укажешь, как ни старайся.
И есть люди, которые норовят медицину подправить, только чаще слегка в другую сторону. Душите её, урезайте время на вызов и на приём, урезайте финансирование, урезайте зарплаты, сокращайте штат. Боженька не накажет.
– Вы знали, куда вы шли!
Я знаю, куда я иду. Но то, что я согласна подохнуть от голода и чахотки над очередным трупом прямо в секционном зале, ещё не означает, что на такие условия подписываются все остальные.
Стоять близко, почти вплотную к тому, что большинство держателей полисов ОМС видит только в страшных видеороликах, когда уже привыкаешь к гурятине – чтобы потом вот так же тянуло, аки убийцу на место преступления, в пахнущие хлоркой белые коридоры, только уже в другой роли и в нечеловеческих условиях?
Видеть этих брызжущих слюной на медиков; говорящих, что они оказывают услуги; вызывающих скорую по любому чиху; размазывающих сопли по лицу; жалующихся на всё и вся?
Это импринтинг. У меня, ещё у тысяч медработников.
Спасай/тащи/по возможности защищайся.
Не идеализирую, обратную сторону тоже видела. Некомпетентность, халатность, несанкционированные действия, иногда за чертой морали. Просто всё это живые люди.

Есть у меня знакомый на скорой.
– Тебе - доброй ночи. Мне не желай - плохая примета.
– Береги себя.