Илуватар: — Ёб твою мать, блядь, иди отсюда нахуй, блядь!
Мелькор: — Что, что случилося-то?
Илуватар: — Ты чё, Песнь испортил что ль, мудак, блядь?!
Мелькор: — Не, я не портил. Я вплести в нее мелодии собственных дум хотел!
Илуватар: — Сука, блядь, пидорас, блядь! Хули ты сделал, ты чё, мудак что ль совсем, блядь?!
Мелькор: — Что ты! Я возвысить силу и блеск мыслил..
Илуватар: — Блядь, всё-таки разладил, ой мудель, блядь!.. Твою мать, убери свои мотивы нахуй отсюда, блядь! Сейчас будешь всё это затихать, блядь!
Мелькор: Я обрел думы-то!
Илуватар: — Чё ты вплести собственные мелодии, чё ты, мудак, что ль, бля?! Хули ты фальшь… хули ты фальшь-то в Песнь вносишь, мудак, блядь?!
Мелькор: — Я уж свои думы, я тебе…
Илуватар: — Пидорас, блядь! (Пытается изгнать Мелькора в Предначальный Мрак) Сука, блядь!
Мелькор: — Эру, ты что!
Илуватар: — Убери свой разлад отсюда, блядь!
Мелькор: — Я сочинил уже!..
Илуватар: — Ёб твою мать, блядь, и Негасимое Пламя искал, блядь!
Мелькор: — Хотел обратить Ничто в Нечто-то!..
Илуватар: — Мудак, блядь, ну ты мудак, блядь, я тебя сейчас развоплощу, нахуй! Я тебя, блядь, сейчас развоплощу нахуй, блядь!
Мелькор: — Я в бытие хотел обратить свои думы-то!..
Илуватар: — (Тихим голосом.) Блядь, ну ты пидорас, блядь…
Мелькор: — Бытие-то…
Илуватар: — Бля, ну ты Моргот, ёб твою мать, а…
Мелькор: — Обратить-то…
Илуватар: — Бля, кто мою Музыку поет, охуеть, ёбаный в рот!..
Мелькор: — Я не порождал разлад, я те честно говорю! Я тебе… я просто хотел тебе сделать доброе дело…
Илуватар: — Чё?
Мелькор: — Я не пел вообще сегодня!..
Илуватар: — Чё, нахуй, мне — добро?
Мелькор: — Я хотел тебе…
Илуватар: — Какое доброе дело? Ты понимаешь, что ты разлад в Песнь внес, бля, в Великую Музыку мою, единственная Музыка. Единственная, блядь, Музыка, мы ее петь будем. Петь будем, ты там фальшь породил. Чё… чё айнуры теперь петь будут, как, а?!
Мелькор: — Хотел тебе доброе дело!..
Илуватар: — Что я теперь творить тебе буду?! Хуль ты разлад внес, что я теперь это исправлять буду?!
Мелькор: — Я не вносил, просто у меня собственные думы!..
Илуватар: — Пламя найти что ли?! Я тебя сейчас воспламеню!
Мелькор: — …думы, я просто обрёл, непохожие на думы собратьев!.. Я не портил, я просто хотел бытие датиь своим творениям, я тебе сделал доброе дело!..
Илуватар: — (Опять пытается изгнать Мелькора в Пустоту.) Сука, блядь…
Мелькор: — Уф… Стукаешься!..
Илуватар: — Я тя ща изгоню, блядь.
Мелькор: — Я уж сотворил…
Илуватар: — Я тебя сейчас убью, нахуй. Ты понял, что я тя ща убью?
Мелькор: — (Быстро и невнятно тараторит, пытается напевать мелодии.) Ну что ты сердишься, я великую музы…
Илуватар: — Блядь…
Мелькор: —…я тебе доброе дело сделал, музыку созда... бытие хотел дать, я тебе свои творения показать хотел... это... не вносил я разлад, как силу и блеск свой возвысил, не Моргот я, не портил!
Илуватар: — Иди в Эа, в чертоги Мандоса лезь, понял, блядь?!
Мелькор:— Я не колдовал…
Илуватар: — Чтоб через пять минут в чертогах был! ИДИ В ЧЕРТОГИ МАНДОСА, СУКА! ЛЕЗЬ!
Мелькор: — Я не разлаживал ничего…
Илуватар: — Иди в чертоги Мандоса лезь, блядь! Манвэ, бля! Манвэ! Этот Враг обосрался, блядь! Манвэ! Иди в Эа, блядь, чтоб не обсирал мой замысел, в чертогах Мандоса сиди, нахуй! Ты понял, бляяя?! Чтобы в цепях Ангайнор сидел, сука! Распелся, пидорас, а! Манвэ, блядь, он поёт опять! Сажайте в чертоги Мандоса, нахуй, мои Дети с ним там сидеть не будут, блядь!
Мелькор: — Негасимый Пламень!
Илуватар: — Они не будут с этим Врагом в Арде сидеть, сука, блядь, а?!
Мелькор: — Негасимый Пламень!
Илуватар: — ХУЛИ ЭТОТ ВРАГ КО МНЕ В ЭА ВЛЕЗ, БЛЯДЬ, ОН ЖЕ МУДАК ПОЛНЫЙ, БЛЯДЬ!
Мелькор: — Я не Враг, я просто хотел своим творениям бытие дать!..
Илуватар: — В чертоги, я сказал!
Мелькор: — Стукнул…
Илуватар: — Сиди в чертогах, нахуй, я тебя сейчас убью нахуй! Сидеть в чертогах будешь, цепью тебя скуём, блядь. Чтобы через пять минут, сука, в чертогах был, или я тебя придушу, блядь, вот этими руками, понял?!
Мелькор: —Люли… Люли…
Илуватар:—Фу-у, блядь, фу-у, нахуй!
Мелькор: — Бытие хотел дать, свою партию в Песне возвысить!
Илуватар: — Из-за тебя Арда искаженной, понял, блядь?! Я теперь на Арду искаженную должен смотреть!
Мелькор: — Я не искажал, я не искажал, мелодия просто достигла теперь единства в себе самой, единства…
Илуватар: — Убери своих орков, блядь, и в чертоги лезь!
Мелькор: — Я чужую музыку заглушить…
Илуватар: — Убери свою музыку, мне не надо твоего искажения!
Мелькор: — Я заглушить-то…

— Да хули, я сейчас расскажу, блядь — Пламя Удуна разгорится, потом будем тут, блядь… искажать всё.
— У кого разгорится, у тебя что ли?
— Ну а тебя что, не разгорится что ли?
— С какого хуя у меня должно разгореться Пламя Удуна? От твоих историй что ли у меня должно Пламя Удуна разгореться?
— Вдвоём сидим тут, блядь.
— Ну давай, рассказывай, давай.
— Ну… Древа выпилил, блядь, ну, два.
— Угу.
— С одной дурой.
— Угу.
— Ну, а потом она меня душила.
— Бля, охуительная история просто. У меня просто Пламя Удуна так разгорелось, что, блядь, сейчас горы рушить буду. Всё что ли, просто душила и всё?
— Ну быстро так, десять минут всего душила-то. А у неё потом сразу, блядь, паутина чёрт… чёрн… чёрная. Много паутины напрялося, она… ну когда самоцветы не ела просто…
— Бляяя ну и истории у тебя!
— Но я орать стал, блядь. Глаза закатил. Ну, завизжал, так, знаешь… Не знаю, чё нашло на меня. Визжал так, блядь, выл.
— Охуительная история!
— А потом это... визжал я, выл, и скалы это... раскололись, ну. А там старые кореша мои... балроги, ну... с прошлой войны прятались. Как давай кнутами дуру эту хлестать! А она это, ну, испугалась, газом чёрным перданула и свалила куда-то. Повезло, короче, ну.
— Охуенно.
— Ну ты лось, блядь, тебе такие истории… тоже такое, видимо, что-то было… Да ладно, ты меня всё время будешь смеяться…
— Да не буду я смеяться, давай, рассказывай, как ты строил… Ангбанд.
— Ангбанд, Ангбанд. Ну я Утумно потом вспоминаю, как там пещера, типа Агбанда такая… Не помню ничего…
— Ну, Утумно.
— Там я жил, блядь. Долго жил, кореша-балроги со мной, а с бабами напряг совсем...
— А ты голубой?
— Не-не, братишка, ты не подумай... мы не пидоры, блядь. Там это, ну... жарко очень было... и канализации не было совсем.
— Так что же вы там, засрали всё?
— Ну типа... ну все свои, привыкли уже... срали и ссали на самых нижних ярусах... там вообще жара как в бане, оно и высыхало всё моментом, только воняло сначала очень сильно, но мы привыкли, все свои типа.
— Охуительная история!
— Ну вот видишь! А потом всё равно ебаться охота стала, терпежу прямо нет... но ты не подумай, мы не голубые, мы получше придумали. Там южнее Утумно в лесу у моря эти появились...
— Квэнди?
— Да-да-да, эти самые, ну... Вот мы с балрогами их ловили, кто сильно далеко к северу заходил... ну и ты понял, братишка, да. И баб, и мужиков, и детишек — в пизду, в рот, в жопу, много малафьи налилося...
— Бля, да они ж маленькие, а ты здоровый как мамонт, порвешь их всех! Это, блядь, не ебля, нахуй, это садизм какой-то! Фу, блядь! Фу, нахуй!
— А они и лопалися, да... ну, рвалися и умирали. И тут я придумал сшивать их как было и это, ну... Пламенем Удуна оживлять, ну и потеха была, братишка!
— Охуительная история... и что, ожили?
— Прикинь, братишка, да! Только страшненькие какие-то стали и маленькие, ебать неохота совсем. Мы с балрогами придумали ими в солдатики играть — а они послушные такие... ну мы их, солдатиков, целую кучу понаделали и разводить стали, ну как этот мудак Оромэ собак своих разводит, ну.
— Ебануться…
— А чо ебануться-то? Знаешь как охуенно в солдатики играть? Первая колонна марширует, вторая колонна марширует...
— Предел настал моих… моего внимания по отношению к тебе, всё.
— Ну чё ты такой сердитый айнур-то, ну будьте людьми вы, й… ребята, я всегда вам говорю. Чего вы сразу начинаете?
— Нет, я нихуя не начинаю, я от тебя вообще ничего не хочу, блядь, хочу, чтобы ты заткнулся, вот и всё. Меня твои истории просто доебали уже, я уже не могу их слушать, блядь. Одна история охуительней другой просто, блядь. Про Утумно, блядь, про какую-то хуйню, молофью. Чё ты несёшь-то вообще? Ты можешь за… (Смеётся.) Пламя, блядь, Удуна разгорится, нахуй — исказимся, блядь. Чего, блядь? Про что несёт? Вообще охуеть.
— Ну… Слушай, хочешь, я чё-нибудь другое расскажу, хорошее такое, ну… как я корону железную ковал и в нее три камушка вставлял. Руки обжег тогда сильно, ну... До сих пор толком не зажили, вот посмотри, ну... Хочешь я…

Старый Том Бомбадил. Возможно, самый нелюбимый во всем «Властелине колец» персонаж. Несерьезный персонаж, настолько непопулярный у фанатов, что лишь немногие возражают против его отсутствия во всех экранизациях. И все же на него можно взглянуть и иначе, основываясь лишь на информации, содержащейся в самой книге, и его портрет будет совершенно отличаться от известного нам веселого образа.

Что мы знаем о Томе Бомбадиле? Он толстый, веселый, и все время улыбается. Он дружелюбен и общителен, и всегда готов придти на помощь попавшим в беду странникам.

Единственное, что все это может быть неправдой.

Вот смотрите: по его собственным словам (и согласно удивительно отрывочным знаниям Элронда), Бомбадил жил в Старом Лесу еще до того, как хоббиты пришли в Шир. До рождения Элронда. С самого начала Первой Эпохи.

И однако ни один хоббит никогда о нем не слыхивал.

Бомбадил является пред Фродо сотоварищи в преувеличенно хоббитском образе. Он обожает еду, песни, бессмысленные вирши, выпивку и компанию. Любой хоббит, увидевший такое создание, распускал бы о нем сплетни. Любой хоббит, спасенный Томом, пел бы о нем песни и рассказывал о нем всем и каждому. Даже Мерри — который знает всю историю Заскочья и много раз отваживался выходить в Старый Лес — никогда не слыхал о Томе Бомбадиле. Фродо и Сэм — пытливые слушатели историй старого Бильбо — до встречи с Томом не имеют представления о его существовании. Хоббиты Шира воспринимают Старый Лес как место ужаса, а не как обиталище веселого толстяка, удивительно щедрого в отношении своей еды.

Если Бомбадил действительно все это время жил в Старом Лесу — в своем доме менее чем в двадцати милях от Заскочья — то ясно, что он никогда раньше не являлся ни единому хоббитскому путешественнику, и уж точно никого не спасал от смерти. За все 1400 лет с основания Шира.

Что мы знаем о Томе Бомбадиле? Он не тот, кем кажется.

Элронд, величайший из хранителей знания Третьй Эпохи, никогда не слышал о Томе Бомбадиле. Он только смутно знает, что был когда-то некто, прозванный Iarwain Ben-Adar («Старейший и Не имеющий отца»), который мог бы быть Бомбадилом. Однако основная дорога, связывающая Дольн и Серые Гавани, проходит менее, чем в 20 милях от дома Бомбадила, стоящего в самом древнем лесу Средиземья. Неужели за все эти тысячи лет ни один эльф не заходил в Старый Лес и не встречал Бомбадила? Видимо, нет.

Гэндальф, кажется, знает больше, но держит это знание при себе. На Совете у Элронда, когда люди советуют послать Кольцо Бомбадилу, он предъявляет на удивление широкий список причин того, почему так делать не следует. Ни про одну из них не ясно, правдива ли она.

Далее, в своем разговоре с Фродо Бомбадил подразумевает (но прямо говорить избегает), что услышал об их приходе от Фермера Мэггота и от эльфов Гилдора (их обоих Фродо недавно описывал). Но в этом тоже нет смысла. Мэггот живет к западу от Брендидуина, остался там, когда Фродо от него ушел, и даже не знал, что он собирается покинуть Шир. И если Элронд ничего не знает о Бомбадиле, как тот может быть другом Гилдора?

Что мы знаем о Томе Бомбадиле? Он лжет.

Вопрос: какое самое опасное место в Средиземье? Первое место у Копей Мории, жилища Балрога, а что на втором месте? Земля Тома Бомбадила.

Для сравнения: Мордор — безопасная хорошо управляемая страна, где два легко вооруженных хоббита могут целыми днями ходить, не встречая никого опаснее себя. В то же время Старый Лес и Упокоища, лежащие в краю Тома, для каждого из Братства Кольца, исключая, возможно, Гэндальфа, полны смертельных опасностей.

Для Толкина типично, что могущественные волшебные существа налагают отпечаток своей натуры на свои жилища. Лориен под управлением Галадриэли — место покоя и света. Мория после пробуждения Балрога — место ужаса, привлекающее и менее значительных злых существ. Точно так же, когда Саурон жил в Лихолесье, оно напиталось злом и стало прибежищем чудовищ.

И вот край Тома Бомбадила.

В каждом дереве в Старом Лесу хоббиты ощущают ненависть. Все деревья здесь —ненавидящие человечество злонамеренные хуорны. Все до единого. А насыпанные неподалеку курганы древних королей населены Могильными Тварями. У Бомбадила есть власть править или выгнать всех этих существ, но он не делает этого. Вместо этого он предоставляет им убежище от людей и всех прочих. В его владениях процветает зло — и только зло. «Том Бомбадил хозяин», — говорит Златеника. И его подчиненные — черные хуорны и могильные твари.

Что мы знаем о Томе Бомбадиле? Он не такой уж доброжелательный, каким хочет показаться.

Том является Кольценосцу в дружеском, веселом виде, чтобы расспросить его, испытать и дать ему и его спутникам мечи, которые могут убить слуг другой злой силы. Но его мотивы остаются при нем.

Вот смотрите: не единожды сказано, что ивы — наиболее могущественные и злобные в Лесу деревья. В то же время заклинание, которому Бомбадил учит хоббитов, чтобы они его вызывали, содержит строку «Тростником и ивою». Ивы — часть силы Бомбадила и средство его вызова. Они черпают силы из проклятой реки Ивлинки, центра всего зла в Лесу.

А истоки Ивлинки находятся прямо около дома Тома Бомбадила.

Еще там фигурирует Златеника «дочь реки». Она представлена как жена Бомбадила, невероятно красивое и царственное существо, очаровывающее хоббитов и наводящих на них морок. Подразумевается, что она водный дух, и она сидит, расчесывая свои длинные светлые волосы, как русалка. (Стоит напомнить, что русалки первоначально считались чудовищами, прекрасными над водой, но скользкими и отвратительными под ней, завлекающими моряков, чтобы утопить их и съесть). Но я предполагаю, что ее имя говорит о том, что Златенику в ее настоящем обличии питает Река — а именно, баснословно злая Ивлинка.

В фольклоре (как Толкину хорошо было известно) имеется много историй о существах, которые могут принять обличье человека, но чье человеческое обличье всегда содержит намек на ее истинную натуру. Что бы это могло быть у Златеники? Она высокая и стройная — в частности, она «стройна, как ивовый прут». Она носит зеленую одежду, сидит меж кубков с речной водой и окружена завесой своих золотых волос. Я предполагаю, что это Ива, обращенное в человеческое обличье, зловредный хуорн наподобие Старика Ивы, от которого только что спаслись хоббиты. Если вообще не то же самое дерево.

Итак, если это правда, то почему Бомбадил спасает кольценосца и его спутников и помогает им? Да потому что они могут быть причиной падения Саурона, на то время Темного Властелина Средиземья. Когда Саурон падет, другие кольца потеряют свою силу, мудрецы с эльфами уйдут из Средиземья, и единственной оставшейся великой силой будет Бомбадил.

Вокруг его края есть граница, которую он не может пересечь, нечто, сковывающее его внутри замкнутого пространства. Взамен ни мудрый, ни эльф не приходит в его землю, не видит, кто ей правит, и не беспокоит собравшиеся под его защитой злобные сущности.

Когда хоббиты после своего путешествия в Мордор возвращаются в Шир, Гэндальф покидает их около Брыля и идет в направлении края Бомбадила переговорить с ним. Мы не знаем, о чем они там говорили. Так или иначе, Гэндальфа все равно послали Средиземье, чтобы он сразился с Сауроном, и теперь он должен уйти. Ему не давали задания оказывать сопротивление Бомбадилу, и вскоре он должен оставить Средиземье слабым людям и хоббитам, а Бомбадил остается ждать исполнения своей цели.

Думаю ли я, что Толкин все так и задумал? Вовсе нет, но мне интересно размышлять на эту тему.