Когда мне было лет 9-10, к нам в город приехал цирк-шапито, это такой огромный парусиновый шатер, если кто не знает. Цирк расположился возле речки, недалеко от нашего дома, вокруг шатра стояла куча вагончиков на колесах, где жили циркачи. Ну и мы с пацанами повадились туда лазить, проделали в днище одного из вагончиков дыру (хотя кому я пизжу, мы просто оторвали лист жести, которым была заколочена дыра в полу). Внутри вагончика была всякая интересная хуета: всякие маски, парики, разноцветные клоунские штаны и прочий реквизит. Стали мы все эти вещи пиздить, наберем всего побольше и съебываемся, пол-вагона опустело, один раз нас спалили и за нами погнался клоун в метровых ботинках, но наступил себе на башмак, упал и разбил ебало, а мы ему кричали "не догонишь, не догонишь, красноносый пидарас!" и корчили ему рожи. Мы еще били стекла в вагончиках камнями, доебывали в общем этих циркачей всяко, они грозились нас поймать, и поэтому мы стали наведываться туда реже.
Жарким августовским днем мы с другом Вовкой сидели на берегу речки. Я Вовке говорю: "А знаешь, завтра ведь цирк-то уезжает, сегодня они последний день в городе". "Ну и чо?"- спросил Вовка. "Пойдем, спиздим чего-нить у них напоследок",- предложил я. Вовка помялся, потом нехотя сказал: "Нее... я боюсь, поймают нас". Я воодушевившись затеей, стал ему доказывать, мол, кто нас поймает, но друг не хотел идти ни в какую. "Ладно,- сказал я ему,-тогда я один пойду!" И обозвав Вовку ссыклом, тряпкой и "вообще не пацаном", я поднялся и твердым шагом направился в сторону цирка.
По мере приближения к шатру мой энтузиазм как-то угасал все больше и больше, а когда я крался между вагончиками, так и вообще куда-то пропал, и я трясся, боясь быть пойманным клоунами. А вот и заветная дыра в полу, ее так и не заделали. Отогнув лист железа, я ловко нырнул внутрь.
В вагончике царил полумрак, пахло пылью и затхлостью. Я обрадовался висящим на вешалках костюмам в блестках, словно старым знакомым, потом стал осматривать реквизит. В углу стоял большой, обитый коричневым дермантином под кожу сундук. Я открыл его и заглянул внутрь. Внутри лежал золотой парчовый халат и вышитая золотом чалма с красным верхом. Я безумно обрадовался находке и тотчас же примерил ее на себя, мысленно воображая себя Алибабой или Синбадом и представляя, как я покажу этот халат Вовке и как тот лопнет от зависти и сожаления, что не пошел со мной. Я совсем было замечтался, как услышал грохот шагов снаружи. Кто-то поднимался по железным ступенькам лестницы. Я еле успел спрятаться за сундук, как дверь вагончика распахнулась.
В вагон зашел чурка ростом где-то чуть более метра. Этот носатый карлик был одет в белую майку, но что меня поразило, так это его мускулы. Один его бицепс был наверное толщиной с мое туловище. Карлик поиграл мышцами, они бугрились и перекатывались у него под кожей, потом снял майку. Я сидел за сундуком, наблюдал за ним со смешанным чувством интереса и страха и желал только одного: чтобы этот карлик поскорее съебался. Но тут снаружи вагона снова загрохотали тяжелые шаги по лестнице и дверь распахнулась.
В вагончик вошел двухметровый клоун в разноцветных штанах до самого подбородка, длинных ботинках с загнутыми носами, рыжем лохматом парике и с красным носиком. Сняв парик, клоун оказался абсолютно лысым, бритым амбалом. Я думал, они сейчас будут какие-нибудь сценки разучивать, или там карлик будет гири поднимать, но вместо этого карлик стал мацать клоуна за задницу, клоун мял карлика за ширинку, потом клоун стал раком на четвереньки, а карлик достал свой длинный, жилистый черный хуй длиной с мой локоть и с огромной круглой залупой и засунул его амбалу в жопу через прореху в штанах. Я сидел за сундуком, и затаив дыхание, наблюдал за тем, как он ебал клоуна в метре от моего лица. Я просто до этого не видел и не знал, как люди ебуцца, но понимал, что стал свидетелем чего-то необычного. Тем временем армянский карлик трахал клоуна, засовывая ему свой полуметровый хуй полностью в сраку и приговаривая при этом "ыыы, биля, каньчай, каньчай билядь, сука!..", клоун подмахивал ему, вилял задом и стонал, как вокзальная проститутка из Харькова. И тут произошло непоправимое. Я громко перднул, сидя за ящиком, то ли от страха повторить судьбу клоуна, то ли просто так, кстати, все то время, что я там сидел, срать мне хотелось все сильнее и сильнее. Тишину, прерываемую лишь стонами лысого амбала и ритмичным шлепаньем яиц карлика об его сраку, разрезал тонкий и высокий звук, который издала моя жопа.
В вагончике повисло неловкое молчание. После чего карлик, не вынимая хуй из жопы амбала, осведомился у того: "Ый, бля, ето ты набздэл?" Клоун отрицательно мотнул головой. Карлик осторожно заглянул за сундук и обнаружил там сидящего и дрожащего меня, в одеянии Синбада. Он явно был в шоке, потом схватил и выволок меня на свет. "Э, ти кто, биля сука?"- вежливо спросил он меня. Я стал плакать и просить, мол, дяденька карлик, только в жопу меня не трахайте, как дяденьку клоуна. Карлик на меня обиделся, стал ругаться: "Какой я тыбэ нахуй карлик, у минэ имя есть, Жора минэ завут биля!" "Ээ,- сказал карлик Жора клоуну,- вот кто вэщи варуэт, пыдарас билядь! Щас ми ыбать тыбэ будим, сука!" Я, не помня себя от страха, рванулся и проскочив у карлика меж ног (помню, как ощутил удар по лбу его залупой, которая свисала до пола) и сбив его, метнулся к спасительной дыре в полу, но запутался в полах халата и упал, а клоун схватил меня за лодыжку и стал тянуться ко мне. "Пусти, пидарас!"- в ужасе заверещал я. И тут я обосрался прямо в халат, мое говно потекло вниз и попало клоуну, который лежал подо мной на подбородок и видимо в рот тоже, так как он стал плеваться и издавать такие звуки, будто хотел блевануть. Под громкие маты карлика и хрипение амбала я по-пластунски подполз к дыре в полу и прыгнул в нее. Я бежал по берегу реки в обосранном восточном халате и в чалме, загоравшие на пляже люди оборачивались на меня, но мне было похуй, мне все казалось, что те двое гонятся за мной, и я остановился и отдышался только во дворе. Халат пришлось выбросить в кусты, так как он был засран говном по самый ворот и вонял пиздец как, жаль, пиздатый был халат-то. Чалму я оставил себе, как напоминание о том ужасном случае, ну и Вовке ее показал. Шапито на следующий день уехало, а я с тех пор в цирк не хожу, не знаешь ведь заранее, а вдруг там одни пидарасы.