>>1412
У каждой писечки запах особый:
Чья-то воняет тоскою и злобой,
Чья-то пропахла духами и мылом,
Чья-то смердит хуже братской могилы.

Писечка Дины была очень чистой,
С запахом пены для ванны душистой,
Дырка у Карлы смердела навозом,
Щель у Кушель пахла гноем спидозным.

Писечка Хитч провоняла хуями,
Пися Имир пахла страшною тайной,
Писечка Анни - железом и солью,
Щель Мужикасы - рабыней безвольной.

Петра при жизни мочою воняла,
Впрочем, тут Саша ей фору давала,
Ну а про то, как воняло от Ханджи -
Лучше не думать об этом нам даже.

Булками пахло от писечки Мины,
Пивом пропахла Нанабы вагина,
Писечка Рико - сталью ружейной,
У Изабель пахла потом и спермой.

Писечка Пик пахнет сильно и пряно
Вонь от старухи Карины кошмарна,
Верностью пахнет пися Елены,
Пися Киеми - мирином, наверно.

Пися Софийки была ароматной,
Вымыта с мылом всегда аккуратно,
Запах у Габи чуть более резкий -
Впрочем, не будем о писечках детских...

Чья же пизда столь ужасно воняет,
Что от нее все сознанье теряют?
Кто источает вонь лжи, лицемерья,
Кислой мочи, ЧСВ, самомненья?

Кто провонял отвратительной фальшью
Так, что уж лучше держаться подальше?
Чья пизда пахнет гниеньем и тленом?
Это Хистория Рейсс, несомненно.

>>1522
Пока кальянс спасал мир, одуревший от невыносимой боли в груди и уже почти не чувствующий раненую ногу Леви отчаянно цеплялся за свои воспоминания. Улыбка Эрвина и его теплый спокойный голос, веселый смех Петры, вкус сладкого крепкого чая и запах пропитанных гниющей менструальной кровью трусов.
Решительный взгляд малышоныша, отважно всматривающегося в грядущие безумные дни - и его бездонный багровый анус, вечно набухший и сочащийся красноватой слизью.
Леви не раз заставал Армина за противоестественными плотскими утехами, чувствовал от него запах кала и видел пятна на задней части его белых штанишек. Замечал коричневые следы торопливо стертого кала на газовых баллончиках для УПМ. А иногда и на менее подходящих предметах. Как-то он заметил в куче дров странное полено, гладко обструганное и вымазанное в чем-то буром. Полено было толщиной с его собственную голень. Осознав, что этой ночью Армин, маленький и хрупкий, с протяжными стонами и всхлипываниями насаживался на этот импровизированный деревянный член, он невольно восхитился возможностями его тела.
Мысли об анусе Армина не давали ему потерять сознание. Карлан осознавал, что если он сейчас отключится, то больше никогда не придет в себя, и поэтому он цеплялся за воспаленные, скользкие края заднего прохода малышоныша, как за спасательный круг. Возможности тела Армина были поразительными: он мог влить в себя пятилитровую канистру воды, мог полностью вывернуть прямую кишку и без труда вправить ее обратно. Мог без подготовки принять в себя бутыль из-под коньяка - однажды, послав его за выпивкой, Леви убедился в этом, и, зайдя в погреб спустя пару минут после малышоныша, обнаружил, что тот уже присел на бутылку, причем донышком кверху...
Интересно, если провести языком по постоянно выступающим наружу багровым слизистым оболочкам прямой кишки, Армину будет щекотно? Сможет ли тонкая жилистая рука дать ему ощущение заполненности, к которому он стремился, растягивая свое анальное отверстие тем огромным поленом? Или придется работать сразу двумя руками, чтобы эти ясные глаза затуманились наслаждением, а на по-детски округлых щечках появился румянец? Сможет ли он, Леви, не только найти подход к простате малышоныша, но и научить его получать удовольствие и от ласк его крохотного, но такого манящего члена. Сможет ли погрузить свой детородный орган в вывернувшуюся, скользкую и горячую кишку и обхватить ее здоровой рукой, одновременно мастурбируя и себе, и опьяневшему от запаха собственных испражнений и ощущения противоестественной стимуляции Армину...
Постоянно приоткрытое, багровеющее выпячивающимися складками прямой кишки набрякшее отверстие, сочащееся слизью и жидким поносом, пульсировало в окутывающем карлана мраке, словно странное солнце - и лишь оно разгоняло этот мрак.
Не обращая внимания на разворачивающийся вокруг огненный ад, Леви свернулся калачиком и принялся торопливо натирать свой набухший в штанах член здоровой рукой. Он знал, что нужно беречь силы, знал, что оргазм мог бы его убить.
Но разгорающаяся связь между ним и новым хозяином требовала выхода. И Леви не мог противиться этому стремлению.