>>3381294
Черили приходит в свой маленький домик в Понивилле, заваривает чай, садится на диванчик у окна и смотрит как там, за окном, догорает в закате теплый сентябрьский вечер. Откуда-то с соседней улицы доносятся радостные голоса и смех играющих жеребят- наверняка кого-то из её учеников. Недавно у них начался новый учебный год. Все пришли с цветами, а кто-то даже подарил Черили какой-нибудь подарок. Первые недели после летнего отдыха всегда воспринимаются как-то не всерьёз, и даже постоянная рассеянность Снипса, высокомерие Даймонд Тиары и Сильверспун, непрекращающиеся проказы СМСок совершено не раздражают, - скорее как-то умиляют, ведь у них ещё всё впереди...

Черили снова смотрит в окно- горизонт всё еще светится розово-фиолетовым светом, совсем как грива принцессы Каденс на её свадьбе. Вот и ещё один день сгорел за горизонтом, словно и не было его никогда. Смех жеребят на улице стихает- родители позвали их к ужину. А Черили всё так же сидит у окна в одиночестве и смотрит как остывает небо, отражаясь в чашке с нетронутым за вечер чаем. Кто знает, как скоро и вся её жизнь когда-нибудь догорит до конца- так же, как этот тихий, почти летний вечер. У жеребят ещё всё впереди- а что ждёт её саму? Сколько ещё будет таких одиноких вечеров, когда некому обнять тебя, и некому заварить чай? Биг Макинтош потерял к ней всякий интерес после дурацкой шутки этих несносных учениц с приворотным зельем. Да и не обязательно он- вокруг так много пони, даже Лира и Бон-Бон живут вместе, и им хорошо вдвоём. Как было бы хорошо Черили, если бы тёплая, милая Бон-Бон обняла её сейчас у окна и налила нового горячего чая...

Черили вдзрагивает, и образ Бон-Бон, уже почти осязаемый, растворяется в сумерках. Она отпивает из чашки остывший чай, морщится, и выплескивает его в окно, на грядку с георгинами. Обидно, совсем как в детстве, когда тебе снится, что мама купила новую игрушку, или что папа внезапно вернулся назад. Ты вскакиваешь с постели и бежишь в гостиную- но там пусто- ни папы, ни игрушек. И хочется плакать. Черили понимает, что кто-нибудь может услышаь, как она плачет- и сдерживается ненадолго. На небе уже зажигаются звёзды, и ночной ветер неприятно холодит мокрую от слёз шерстку на мордочке. Пора закрывать окно и идти спать...

>>3381344
Обшарпанный фургон стоял в тёмном переулке, в двух кварталах от площади Понивилля, привязанный к дереву у заброшенного дома. Неверный, колеблющийся свет из заиндевевшего окошка царапал снег под колёсами. Внутри перед железной печкой сидела закутавшаяся в тёмную шаль пони, и единственным источником света и тепла для неё была толстая восковая свеча за железной дверцей. Да, можно было выйти и выломать пару досок из покосившегося забора, чтобы развести настоящий, жаркий огонь, или пойти туда, на площадь, где готовилось праздничное угощение, но пони была слишком горда, чтобы опуститься до воровства или попрошайничества у фермеров.

Одиночество. Одиночество всегда было с ней - шло за ней долгими дорогами, укрывало плечи ночами, стояло рядом с ней на сцене под грохотом копыт и восторженных криков...
ТОЛЬКО СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ, ПРОЕЗДОМ В КАНТЕРЛОТ, ВЕЛИКИЙ И НЕПРЕВЗОЙДЁННЫЙ ПРЕСТИДИЖИТАТОР...

Пони встрепенулась... нет, ей не показалось, это был тот самый мэйнхеттенский выскочка, чей фургон, запряжённый двумя здоровенными битюгами, обогнал её сегодня утром. Эх, будь это лет двадцать назад, она бы... Нет, такие мысли нельзя подпускать и на милю. Раз местные не стали дожидаться её ежегодного посещения и предпочли его выступление, так пусть теперь наслаждаются второсортной буффонадой. Ничего, завтра она отправится в Кантерлот, где для хорошего артиста всегда найдётся благодарная публика, пара золотых монет и место... В желудке вдруг возникла острая боль, напомнившая, что после последнего удачного выступления прошло не так уж мало времени. Завтра нужно будет отправляться пораньше, может, прямо сейчас, чтобы опередить тех сытых шакалов, что не погнушаются отнять у неё последнюю возможность заработать на чашку супа в какой-нибудь деревне перед Кантерлотом. Но нет, сейчас слишком холодно, чтобы отправляться в дорогу, нужно дождаться, пока взойдёт солнце...

...Холодно, почему так холодно? Пони подняла неожиданно тяжёлые веки. В фургоне было темно, если не считать лунного света, сочившегося сквозь занавески. Свеча давно погасла, на улице было тихо, только в окно с сухим шелестом билась позёмка. Сколько времени? Утро, наверное, уже близко. Скоро в дорогу. Ты сильная пони, сказала она себе, если надо, ты пройдёшь все эти мили до Кантерлота даже на пустой желудок, нужно только набраться сил, поспать ещё немного... По телу разливалась блаженная истома, и даже холод отступил куда-то. Перед глазами вдруг появились неожиданно яркие картинки воспоминаний: родители, дед с бабушкой, вспомнились непоседливые братья и сёстры, особенно та задавака с фиолетовой гривой... как же её звали? Или то была не её сестра? Надо же, а ведь совсем недавно ей казалось, что одиночество всегда было с ней. Воспоминания немного путались, но пони не слишком это беспокоило. Ей снова было тепло, будто в объятиях любимого, которого у неё никогда не было, в окно стучал горячими пальцами песка южный ветер, и впервые за долгое время она была по-настоящему счастлива.

Над Понивиллем медленно всходило солнце.