>>799435
Из трубки желтый дым как облака летел
Мой конь ручей не пил мой конь в ручей глядел
Три ночи напролет мне пел бродяжка-гном
Куда твой конь идет не платят серебром
Желтый дым желтый дым дальняя дорога
Нам печалиться с тобой стало быть не с руки
Желтый дым желтый дым погоди немного
Мы еще с тобой споем а после уходи
На каменной стене вожу вожу рукой
Как жаль в моей стране мой конь совсем чужой
По каменной стене она холодная не думай обо мне я не свободная
Желтый дым желтый дым дальняя дорога
Нам печалиться с тобой стало быть не с руки
Желтый дым желтый дым погоди немного
Мы еще с тобой споем а после уходи
А я иду одна а мне за ним нельзя
Из трубки желтый дым слепит мои глаза
Из трубки желтый дым слепит мои глаза
У моря синего как у тебя глаза
Желтый дым желтый дым дальняя дорога
Нам печалиться с тобой стало быть не с руки
Желтый дым желтый дым погоди немного
Мы еще с тобой споем а после уходи
Желтый дым желтый дым дальняя дорога
Нам печалиться с тобой стало быть не с руки
Желтый дым желтый дым погоди немного
Мы еще с тобой споем а после уходи

Ну а сегодня поразмышляем и разберем такую тему: что будет с человеком если он в свои 25+ лет окажется на сходке. Тема довольно-таки интересная.

Возьмем в пример моего знакомого, он в впервые сходке оказался в 13 лет, тогда он пришел на нее первый раз, затем пришел второй раз и пошло-поехало. Это я к чему к тому, что молодые люди более дерзкие, нервные и поэтому чаще всего люди оказываются на сходке двачеров в молодом возрасте, нежели в старшем.

Но как говорит очень замечательная поговорка:

- "от сумы и от тюрьмы не зарекайся".

Это поговорка нам говорит о том, что никто не знает в какое время и в каком возрасте мы можем оказаться в разных жизненных ситуациях. Так вот если молодому это легче перенести и прожить этот этап в своей жизни и нармально заобщатся, так что же говорить человеку, которому уже 24 года или более.

Сейчас и узнаем, что же будет с человеком на сходке, которому 25 лет.

Друг рассказывал, что с ним не один раз сходчевались аноны по 24, 27 и более лет. Он рассказывал, что данные пассажиры на сходке пытаются вести себя тише всех, лишь бы их никто не трогал.

Но это он ведёт себя так тихо только поначалу, потому что за свою многолетнюю жизнь он знает, что, попав в новое общество, а уж тем более к двачерам, первое время нужно меньше говорить, а больше слушать и понимать, как здесь работает система.

А когда уже он освоится и поймёт так скажем эту кухню изнутри, то тогда он станет более веселым, активным и общительным, а первое время эти люди очень закрытые, потому что они боятся всего и всех, потому что возраст уже не тот, чтобы с кем-то рамсить да и можно получить пизды от молодых анонов а так же их презрение.

И друг рассказывал, на удивление с двачерами которым уже 25 лет и более, с ними общаются как со всеми, и никто не смотрит на их возраст, просто главное, чтобы был хороший человек. А молодёжь иногда и подшучивает над ними по доброму.

Если человек, которому 24 года совершит какую-нибудь ошибку, то на первый раз его простят и расскажут, как в данной ситуации нужно себя вести и что говорить.

Ну а если опять он накосячит, то тогда с него будут спрашивать и если он не вывезет базар, то его переведут в низшую касту и все, никто таких анонов не тронет и пальцем.

Так что если человек в 25 или хоть даже в 30 лет придет на сходку, то с ним ничего не случится и никто его не будет обижать, а если он окажется очень хорошим человеком, то у него вообще хоть общение будет.

До новых встреч друзья, с вами были Глист и Сосало.

Здравствуйте, многоуважаемые посетители данного треда, я был очень занят, поэтому публикация интересных сведений временно была приостановлена. Но вот я вернулся и мы продолжаем свое знакомство с очень опасным и таким чарующим миром зоны...
«Козлы, суки» («красные») — заключённые, открыто сотрудничающие с администрацией, занимающие какую-либо административную должность (завхоза, коменданта и т. д.), а также состоящие в секциях самодеятельности заключённых — СДиП (СДП, СДПУ — секция дисциплины и порядка учреждения), СБС (секция контроля за выполнением санитарных норм осуждёнными) и др. В настоящее время данные секции запрещены законодательно, однако, тем не менее, в ряде ИУ некоторых регионов они де-факто продолжают функционировать.

В «чёрных» зонах в «общак» их не принимают (хотя иногда «козлы» организовывают там свой общак). В некоторых зонах «козлов» приходится собирать в отдельных отрядах (с соответствующим проживанием в отдельных бараках) из-за враждебного отношения к ним со стороны других осуждённых. Однако в «красных» зонах (ИУ, где администрация полностью контролирует жизнь осуждённых и пресекает попытки проявления «блатной» идеологии) они, пользуясь режимными послаблениями, полученными благодаря своим должностям, могут сами собирать «общак» или иначе (неформально, помимо формальных административных функций) организовывать жизнь прочих заключённых, и, соответственно, обладают значительным авторитетом; этому способствует и то, что в «красных» зонах на должности, особенно значимые (коменданты, старшины карантина, КДС (комнаты длительных свиданий), столовой, бани и т. д.), зачастую назначаются осуждённые, рекрутированные (добровольно или принудительно, после т. н. «слома», то есть принуждения к сотрудничеству с администрацией исправительного учреждения) из «блатных» (обычно это «смотрящие», «положенцы», «бродяги», «шпана», приехавшие в таком статусе из СИЗО). То же можно сказать и о зонах в переходном состоянии (от «чёрного положения» к «красному» или наоборот).

Слово «козёл» и производные от него являются (для заключённых, таковыми не являющихся) серьёзными оскорблениями. В 1930—1950-х годах так называли «опущенных» и «чертей». Как правило, сами «козлы», а также другие заключённые в их присутствии (при спокойных отношениях между ними и «козлами») употребляют слова «красные», «активисты», «административники» и т. д.

В то же время, это определение является достаточно размытым и условным. В частности, статус заключённых, находящихся на должностях, таких, как, например, санитар, библиотекарь, бригадир и т. п., определяется довольно гибко, и такой осуждённый может считаться «мужиком» или даже приближённым к «блатным» («мужик на движухе» и т. п.). В настоящее время в среде заключённых распространён следующий подход: «козлом» или «сукой» (эти понятия практически идентичны) считаются «за поступки, но не за должность», то есть осуждённый может формально занимать какую-либо должность (вплоть до коменданта), но не считаться «козлом», «сукой» и т. п., если он не совершал каких-либо предосудительных с точки зрения «блатной» морали действий. Данный подход выработался в «блатной» среде в последнем десятилетии в целях самосохранения при условиях установления в ИУ ряда регионов страны жёсткого режима тюремной администрации и исторически не является новшеством: так, в 1940—1960-е гг. «законные воры» уже шли на смягчение своего кодекса в связи с «сучьими войнами».

В то же время следует отметить, что «сука», согласно «воровским понятиям» (то есть представлениям, присущим «ворам в законе», «блатным»), это «курванувшийся вор», то есть «авторитет» или «законный вор», пошедший на сотрудничество с властями. Поэтому осуждённый, находившийся в касте «мужика» и вставший на административную должность в ИУ, зачастую не приравнивается к «козлу», «курве» или «суке» (если, естественно, он не совершал предосудительных с точки зрения «блатной» системы ценностей поступков), а статус его определяется различно в зависимости от конкретного исправительного учреждения и конкретных обстоятельств («мужик» или «козёл»); данный подход также не нов и отличается значительной произвольностью, в том числе по отношению к «блатным», что зафиксировано в воспоминаниях ряда мемуаристов (см., например: Л. Копелев. «Хранить вечно».)