Сгенерил шикарную пасту с помощью нейронки, но и она не смогла повлиять на его решение.

"А что, мужики? Что мы, роврава что ли бросим, умереть дадим?

Мы ж не какие-то там мошки интернетные, не боты вымышленные. Мы мужики российские — ржаные, гречневые, настоящие! Мы что, мимо пройдем, коли человек уже год как в бой идет — в сердце своем, на дваче своём, анкету за анкетой клепает, веру в чудо не теряет?

Да это же не он один — это мы все в нём стоим! Это не просто поиск — это стяг, знамя, клич мужской тоски. Он же, братцы, не по кружевам бегает, не за фоточками — он свою, настоящую ищет! А значит, не падёт он в одиночестве — потому что мы рядом. Не в комментах, так в сердце.

Не та в нём порода, чтобы тихо уйти! Он у нас закалённый — краснодарский, бетонный. Он смахивает слезу не потому, что слаб, а потому, что сердце ещё не отвыкло любить. В нём ведь лес шумит и снег хрустит, а он всё ещё верит — и ждет. А мы что, его вот так и отпустим, как будто бы не свой?

Не выйдет!

Мы сами рядом станем, руку положим, и скажем: «Ты живи. Ты подожди. Потому что такие, как ты, не должны уходить — они должны встречать». Мы не дадим смуте в его голове победить. Мы за шеяку эти мысли — да к колодцу! Потому что не для петли рождён был человек, что год не сдавался.

Подходи, брат. Встань. Десять дней — это десять рассветов. Мы с тобой. А потом — снова анкеты, снова попытки. Каша будет, махорка найдётся, да и сердце не забудет, как стучать. Живи. Слышь? Живи."

А теперь послушайте почему ни он, ни ему подобные никогда не найдут тянучку.

Закоренелые инцелы не хотят решать проблему. Можно предложить им пизду на блюде, красивую рабыню-девственницу и полную гарантию того, что общество поможет ему сохранить своё движимое имущество, и он плюнет на это предложение. Он хочет стереть мир и увидеть, как как можно больше женщин в огне, дело уже не в том, чтобы добиться своего, он опустился до еврейского уровня злобы ко всему живому.