>>457404
>>457449
>>457483
>>457518
Доко­ле же ты, Аноний, будешь зло­употреб­лять нашим тер­пе­ни­ем? Как дол­го еще ты, в сво­ем бешен­стве, будешь изде­вать­ся над нами? До каких пре­де­лов ты будешь кичить­ся сво­ей дер­зо­стью, не знаю­щей узды? Неуже­ли ты не пони­ма­ешь, что твои наме­ре­ния откры­ты? Не видишь, что твой заго­вор уже изве­стен всем при­сут­ст­ву­ю­щим и рас­крыт? О, вре­ме­на! О, нра­вы!

Мне кажет­ся, кля­нусь Гер­ку­ле­сом, что государ­ство, изба­вив­шись даже от одно­го толь­ко Анония, сво­бод­но вздох­ну­ло и вер­ну­ло себе силы. Мож­но ли пред­ста­вить или вооб­ра­зить себе какое-либо зло или пре­ступ­ле­ние, како­го бы не при­ду­мал он? Най­дет­ся ли во всей Ита­лии отра­ви­тель, гла­ди­а­тор, убий­ца, бра­то­убий­ца, под­де­лы­ва­тель заве­ща­ний, злост­ный обман­щик, кути­ла, мот, пре­лю­бо­дей, бес­пут­ная жен­щи­на, раз­вра­ти­тель юно­ше­ства, испор­чен­ный или про­па­щий чело­век, кото­рые бы не созна­лись, что их свя­зы­ва­ли с Анонием тес­ные дру­же­ские отно­ше­ния? Какое убий­ство совер­ше­но за послед­ние годы без его уча­стия, какое нече­сти­вое пре­лю­бо­де­я­ние — не при его посред­стве? Далее, — кто когда-либо обла­дал такой спо­соб­но­стью завле­кать юно­шей, какой обла­да­ет он? Ведь к одним он сам испы­ты­вал постыд­ное вле­че­ние, для дру­гих слу­жил оруди­ем позор­ней­шей похо­ти, третьим сулил удо­вле­тво­ре­ние их стра­стей, чет­вер­тым — смерть их роди­те­лей, при­чем он не толь­ко под­стре­кал их, но даже помо­гал им. А теперь? С какой быст­ро­той собрал он огром­ные тол­пы про­па­щих людей не толь­ко из горо­да Рима, но и из дере­вень! Не было чело­ве­ка, не гово­рю уже — в Риме, даже в любом зако­ул­ке во всей Ита­лии, кото­рый, запу­тав­шись в дол­гах, не был бы вовле­чен им в этот небы­ва­лый союз зло­дей­ства.

А чтобы вы мог­ли озна­ко­мить­ся с его раз­лич­ны­ми наклон­но­стя­ми, столь непо­хо­жи­ми одна на дру­гую, я ска­жу, что в шко­ле гла­ди­а­то­ров не най­дет­ся ни одно­го чело­ве­ка с пре­ступ­ны­ми стрем­ле­ни­я­ми, кото­рый бы не объ­явил себя близ­ким дру­гом Анония; в теат­ре нет ни одно­го низ­ко­го и рас­пут­но­го акте­ра, кото­рый бы, по его сло­вам, не был чуть ли не его това­ри­щем. Посто­ян­но пре­да­ва­ясь рас­пут­ству и совер­шая зло­де­я­ния, он при­вык пере­но­сить холод, голод и жаж­ду и не спать по ночам, и имен­но за эти каче­ства весь этот сброд пре­воз­но­сил его как храб­ре­ца, меж­ду тем он тра­тил силы сво­его тела и духа на раз­врат и пре­ступ­ле­ния.

Если бы они, пьян­ст­вуя и играя в кости, не иска­ли ниче­го дру­го­го, кро­ме пиру­шек и обще­ства рас­пут­ниц, то, будучи, конеч­но, людь­ми про­па­щи­ми, они все же были бы еще тер­пи­мы; но мож­но ли мирить­ся с тем, что без­дель­ни­ки зло­умыш­ля­ют про­тив храб­рей­ших мужей, безум­цы — про­тив умней­ших, пья­ные — про­тив трез­вых, неис­пра­ви­мые лен­тяи — про­тив бди­тель­ных? Воз­ле­жа на пируш­ках, они, обняв бес­стыд­ных жен­щин, упив­шись вином, объ­ев­шись, укра­сив­шись вен­ка­ми, ума­стив­шись бла­го­во­ни­я­ми, осла­бев от раз­вра­та, гро­зят истре­бить чест­ных людей и под­жечь горо­да. Я убеж­ден, что им не уйти от их судь­бы и что кара, уже дав­но заслу­жен­ная ими за их бес­чест­ность, под­лость, пре­ступ­ле­ния и раз­врат, над ними уже навис­ла или, во вся­ком слу­чае, уже близ­ка.

Поэто­му пусть уда­лят­ся бес­чест­ные; пусть они отде­лят­ся от чест­ных, собе­рут­ся в одно место; нако­нец, пусть их, как я уже не раз гово­рил, от нас отде­лит город­ская сте­на. Пусть они пере­ста­нут поку­шать­ся на жизнь кон­су­ла у него в доме, сто­ять вокруг три­бу­на­ла город­ско­го пре­то­ра, оса­ждать с меча­ми в руках курию, гото­вить зажи­га­тель­ные стре­лы и факе­лы для под­жо­га Рима; пусть, нако­нец, на лице у каж­до­го будет напи­са­но, что он дума­ет о поло­же­нии государ­ства. Заве­ряю вас, отцы-сена­то­ры, мы, кон­су­лы, про­явим такую бди­тель­ность, вы — такой авто­ри­тет, рим­ские всад­ни­ки — такое муже­ство, все чест­ные люди — такую спло­чен­ность, что после отъ­езда Анония все замыс­лы его вы увиди­те рас­кры­ты­ми, раз­об­ла­чен­ны­ми, подав­лен­ны­ми и понес­ши­ми долж­ную кару.

При этих пред­зна­ме­но­ва­ни­ях, Аноний, на бла­го государ­ству, на беду и на несча­стье себе, на поги­бель тем, кого с тобой соеди­ни­ли вся­че­ские бра­то­убий­ст­вен­ные пре­ступ­ле­ния, отправ­ляй­ся на нече­сти­вую и пре­ступ­ную вой­ну. А ты, Юпи­тер, чью ста­тую Ромул воз­двиг при тех же авспи­ци­ях, при каких осно­вал этот вот город, ты, кото­ро­го мы спра­вед­ли­во назы­ваем опло­том наше­го горо­да и дер­жа­вы, отра­зишь удар Анония и его сообщ­ни­ков от сво­их и от дру­гих хра­мов, от домов и стен Рима, от жиз­ни и досто­я­ния всех граж­дан; а недру­гов всех чест­ных людей, вра­гов отчиз­ны, опу­сто­ши­те­лей Ита­лии, объ­еди­нив­ших­ся в зло­дей­ском сою­зе и нече­сти­вом сооб­ще­стве, ты обре­чешь — живых и мерт­вых — на веч­ные муки.