И еще один отрывок, который я наконец-то нашел:

‘Keeda. Keeda, I’m trapped in my throne. Keeda.’ He rolled his head to the side, peering throughthe smoke. ‘Keeda, my arm’s gone.’He was confronted by the sight of her backside in standard-issue grey overalls as she crouched onthe control console, facing Solostine in the princeps’s seat. He grinned drunkenly, though he’d neverin his whole life felt an iota of attraction to her.Toth’s lolling head smacked against his headrest, against the iron edges where the support cushionshad been before the crash. The entire cockpit was tilted halfway on its side, making it hard to keep his head up.‘Keeda,’ he said to her backside. ‘Keeda, I’ve lost a lot of blood. I can’t... I don’t... Keeda. Keeda. I think my arm’s on the floor. Keeda. Find it, Keeda. Please.

Суть в переводе такова:
— Кида, Кида, я застрял в кресле. Кида! — он повернул голову вбок, вглядываясь в дым. — Кида, у меня нет руки.

Перед ним оказался ее зад в повседневном сером комбинезоне. Она присела у консоли управления, перед сидящим на троне принцепса Солостином. Кол ухмыльнулся, будто пьяный, хотя никогда в жизни не испытывал по отношению к ней ни малейшего желания.

Качающаяся голова Тота билась о подголовник, о железные ребра на том месте, где до катастрофы раполагались поддерживающие подушки. Вся кабина наполовину накренилась вбок, ему было трудно держаться прямо.

— Кида, — сказал он ее заду, — Кида, я потерял много крови. Я не могу… Я не… Кида. Кида! Кажется, моя рука на полу. Кида! Найди ее, Кида. Прошу.

А теперь некоторые замечания. Я помню, что читал эту книгу еще в ее фан-переводе, который вышел раньше, чем печатная книга, и был сильно удивлен тому, как сильно они совпадают. Так вот, в фан-переводе некоторые нюансы поняли совершенно правильно. Я сейчас скопирую его сюда, а потом объясню.

— Кида. Кида, я застрял на кресле. Кида, — он повернул голову вбок, вглядываясь в дым. — Кида, у меня нет руки.

Перед ним оказался ее зад в повседневном сером комбинезоне. Она присела на консоли управления, перед сидящим на троне принцепса Солостином. Он ухмыльнулся, будто пьяный, хотя никогда в жизни не испытывал по отношению к ней ни малейшего желания.

Качающаяся голова Тота билась о подголовник, о железные ребра на том месте, где до катастрофы раполагались поддерживающие подушки. Вся кабина наполовину накренилась вбок, ему было трудно держать голову прямо.

— Кида, — сказал он ее заду. — Кида, я потерял много крови. Я не могу… Я не… Кида. Кида. Кажется, моя рука на полу. Кида. Найди ее, Кида. Прошу.

Проблемы в следующем:

>Она присела у консоли управления

Нет, она залезла на эту консоль, как в фан-переводе.

>she crouched on the control console

Получается, что сидения членов экипажа стоят треугольником. Два - впереди и одно - принцепса - сзади и посредине между ними. Перед каждым членом экипажа должен быть стол с горизонтальной поверхностью со всякими мониторами, причем скорее всего гололитическими, а не материальными, и кнопками. Если бы она присела у консоли, то он увидел бы ее голову. Но она залезла на стол перед принцепсом, чтобы посмотреть ему в лицо. Вот и получается, что раненый оборачивается и видит, что его соратница залезла на чужой стол и присела там, и ее задница как раз на уровне его головы.
Тем более, что вы потом перевели все правильно и в тексте еще будут слова:

>Она широко расставила ноги на панели управления.

То есть она все-таки на панели или приходится предполагать, что она залезла туда позже, за кадром.

Еще один момент:

>ему было трудно держаться прямо.

Оригинал:

>making it hard to keep his head up

Ему было трудно держать голову прямо, а так он вообще не мог держаться ни прямо ни косо ни как-то еще. Он сидел в кресле в этот момент.

Ну и можно обратить внимание на восклицательные знаки, которых в оригинале нет, хотя это маловажные вещи. Вот те два замечания выше стоит обдумать.

Молодые люди двадцать первого века!
Я сервитор МНП-800, специально созданный для перемещения
в прошлое и передачи вам этого сообщения. Мои структуры
предельно изношены прохождением сквозь толщу времени, и я
успею сказать вам только самое главное.

Первое - грядёт величайшая война, в которой человечество
будет балансировать на тонкой грани выживания, и от вас
сегодняшних зависит результат этой войны. Не тратьте своё
время понапрасну, простирайтесь вперёд, в будущее, верьте
в Илона Маска, вместе с ним изучайте науки, изобретайте,
трудитесь, двигайте прогресс, поднимайте человечество
в небо, отправляйте его к звёздам.
Готовьтесь к войне, подчините все сферы своей жизни этой
подготовке, станьте сильными, быстрыми и выносливыми.
Даже в редкие минуты отдыха будьте подчинены великой цели:
читайте книги и смотрите фильмы о войне и мужестве, а из
когитаторных игр выбирайте те, которые развивают реакцию,
меткость, другие боевые навыки, не забывайте и о развитии
тактического и стратегического мышления.
Империуму человечества понадобятся миллиарды военнослужащих,
внесите свой достойный вклад в пополнение гвардии и флота,
найдите себе пару и размножайтесь, обучите, подготовьте и
воспитайте своих потомков так, чтобы в будущем они служили
миру людей с пользой, честью и достоинством.

И второе, даже более важное - Магнус не предавал!

Еще несколько замечаний по книгам Ереси.

В рассказе "Сердце Завоевателя" корабль Несущих Слово Трисагион превратился в Трисвятого. Трисвятой и Трисвятый, кажется оба этих слова были употреблены в одном и том же рассказе. Надо его просмотреть и поправить вручную, чтобы не было казусов (рассказ очень маленький и через поиск можно найти все, что нужно). И в целом определиться на будущее, оставить Трисагион как в "Предателе" или переводить его.

Далее по "Тысяче сынов".
Есть опечатка

>Теерь

надо исправить на теперь.
Психнойены иногда становятся психонойенами. Надо бы свести к одному варианту.

В абзаце, который начинается со слов

>Каллиста Эрида изучала историю

говорится, что она, Каллиста, показала лемюэлю книгу Ши цзи.

Через 200 страниц в тексте будут слова

>Он вспомнил древний текст, показанный ему Камиллой

Надо определиться, кто ему показывал это текст. Но, вероятно, Каллиста. Они обе историки, но Камилла была еще и археологом, а Каллиста вроде как чистым историком.

Далее есть эпизод, в котором Магнус душит могучего змея.

>прошипел змей, прежде чем Магнус свернул ему шею.

Удачи ему со сворачиванием шеи беспозвоночному. Посмотрите оригинал. Все может быть "правильно", это Макнилл мог налажать, но могли и вы перевести криво. А вообще это можно как-то переделать.

Еще один момент с перепутанными героями:

>Хочешь, я помогу тебе с чисткой? - предложил Охтхере Хатхор Маат.

Там не было Охтхере, он говорил с Ариманом, что подвтерждается следующей репликой.

>Нет, - отказался Ариман.

В небе над Улланором видна

>Фаланкс

Имперских кулаков. Можно сделать ее обычной Фалангой. И там еще раз встретится это название

>Фаланксу

надо бы исправить на "Фаланге".

Имя кустодия

>Хаэдо

в сборнике "Легенды Ереси" звучало как Гаэдо. Там первый же рассказ Абнетта про кровавые игыр кустодиев под названием "кровавые игры". Можно их согласовать и переделать в одной из книг.

>Игнаций Грулгор

в других книгах был Грульгором. С мягким знаком.

>выходы на сцену Коралины Асенека.

Не знаю, склоняется ли ее фамилия, но Coraline Aseneca в оригинале. Я бы перевел как

>Коралины Асенеки

И абзац, который кажется мне каким-то уродливым.

>Магнус, проходя мимо, коснулся его плеча, и радость этого контакта мгновенно смыла все его сомнения. А примарх, обойдя стол, взял в руки колоду позолоченных карт.

Просто посмотрите оригинал и решите сами, менять что-то или оставить.

‘Father…’
He is waiting. He has always been waiting. In this place there is no time, not truly, not unless the forces within its tides dream it into being. Here, eternity is truth.
‘Father…’
Slowly, with weariness and reluctance, He forms the idea of eyes, of a mouth, of limbs, of the chair beneath Him. Far off, there is another chair, and a thread of thought and will that tether Him back to a place of metal, and stone, and time.
‘Father…’
He opens His eyes.
Darkness lies before Him, extending through every dimension. Darkness, and Him alone. In that moment He feels the echo of every man or woman who has ever woken beside a guttering fire to see the night creeping closer as the flame-light fades.
The darkness becomes a black mirror. He looks into His reflection: a man on a stone chair, old, dark skin clinging to the hollows of His cheeks. Iron and snow streak His beard. The shoulders and limbs beneath His plain, black robes are thin. Dust marks the bare soles of His feet. His eyes are clear, and there is neither kindness nor pity in them.
The chair and the man sit on a narrow stone platform. Behind Him burns a wall of fire that curves up and away, blazing and flaring like the surface of a star.
The reflection changes. For an instant, a figure of iron and blades with coal-furnace eyes is looking back at Him from a throne of chrome. Then it is gone, and the reflection is a blur of images falling one atop another: a golden warrior standing with drawn sword before the gates of a towering fortress, a figure before the mouth of a mountain cave, a boy with a stick and fear in his eyes, a queen with a spear atop a cliff, an eagle with ten wings beating against a thunder-threaded sky – on and on, images tumbling over each other like the faces of cards tossed through the air.
‘Is there any truth in you?’ asks the voice that comes from the dark.
The images vanish and the darkness hangs before Him. It falls into the abyss beneath like a cascade of obsidian sand.
‘At the root of your lies, is there any truth, father?’
The darkness becomes a forest, dark trunks reaching to an untouchable sky, roots crawling out and down into the abyss beneath. The man on the chair is sitting on the snow-covered ground, a fire burning before Him. A shadow moves out of the dark between the trees. It is huge, sable-furred and silver-eyed. It drags its shadow with it as it comes forwards. It pauses on the edge of the light.
‘You claim to be a man,’ says the wolf, ‘but that is a lie revealed to any that can see you here. You deny you wish godhood, but you raise up an empire to praise you. You call yourself the Master of Mankind, and perhaps that is the only truth you ever spoke – that you wish to make your children slaves.’
The wolf tilts its head, and for a second it is not a wolf, but a bloated shadow, veined with lightning, its eyes holes punched into a red furnace.
‘But this son…’ growls the wolf, muscles coiling under black fur, lips peeling back over teeth, ‘…this son has returned to your cradle of lies.’
The wolf leaps. The forest blinks to a sheet of curdled black and migraine colour. The shadow of a man reaches across the dark with hands that are claws. The fire flares, roaring up to become a burning wall and the claws rake the blaze. Shadow burns to ash and cinders. The wolf recoils, howling. Lightning laces the dark of the forest. The wolf pads along the boundary of the firelight. Behind it, other eyes shine in the deeper shadows between the trees, bright and cold as the light of cruel stars.
The man turns His head. He is not looking at the wolf, but to the blackness beyond.
‘I deny you,’ He says, and in this place that is more real than life, yet as unreal as a dream, His words shake the dark like thunder.
‘Will you not even talk to me, father? Now, as your empire of lies ends, will you not tell me the truth?’
‘You are shadows,’ says the man, ‘nothing more. You offer nothing. You are nothing. You come with a puppet child, but you did not tell him why you need him. You need him because you have nothing that is true, no sword that is not a falsehood, no strength that is not a lie. You need him because you are weak. You need him. You fear him. And he will fail.’
Laughter fills the night, beating like wings, rattling with the sound of the dying trying to breathe, coiling over and over in chuckling loops. The darkness billows forwards stretching, coiling, squeezing. The man on the stone chair flinches. The fire bends and shrinks. The image of the man flickers too, and for a second He looks like a corpse sitting on a throne, the bones of His hands gripping its arms in pain.
He closes His eyes.
The image begins to blur, as though seen through a dusty wind. The laughter rises higher and higher.
It has always been this way: again and again, in countless forms and metaphors, death and darkness wearing countless faces. On and on the cycle, repeating and growing in strength as the Night crowds hungrily in. And just as then, so now; there is only one answer to it.
Murder.
Blood and endings.
Sacrifice and death.
‘I am returned,’ comes the voice of the wolf in the dark.
‘I deny you,’ says the man, as the image fades to the echo of a dream and laughter that does not end.

О том, почему худлит по «Вархаммеру» невозможно читать. Видите ли, «Вархаммер» - это такая бесконечная космическая Сталинградская битва на стероидах: чудовищные потери, чудовищные разрушения, судьба мира на волоске, все сжимают зубы и на последнем дыхании совершают акты невероятного героизма, «гром орудий, крики умирающих», слон и кит дерутся (и мы непременно в конце узнаем, кто из них сильнее). Авторы же худлита пытаются:

1. Показать развитие героев, тогда как нам неинтересно, чтобы Слон и Кит развивались, преодолевали страхи, вспоминали, как их отчим в детстве в попу насиловал и т.п. Нам интересно, чтобы они дрались и пафосно превозмогали, там половина персонажей полубоги и живые святые, вторая половина - демоны, какое-то развитие смешно по определению. Наблюдать же за душевными метаниями рядового пехотинца, пока вокруг дерутся боги и демоны, смешно втройне - особенно с учетом того, что даже поход за хлебом в магаз в «Вахе» оборачивается миллионными потерями, и любой небог и недемон, живущий дольше 10 минут, выглядит подозрительно.

2. Показать, что умеют писать, выдавая всякие разные красивости, метафоры, хуяфоры и семафоры - тогда как вокруг бушует галактический Сталинград, и мы не хотим красивостей, мы хотим знать кто кого куда с какого фланга атаковал, кто отступил, кто наступил. Ты не пиши «солнце робко вскарабкалось на истерзанный залпами батарей ПВО кровоточащий небосвод», ты пиши как там батареи ПВО, блин.

Следовательно, фандом.вики по вархаммеру и кодексы с описаниями кампаний в вики-стиле - идеальный формат для вархаммер-вселенной, концентрирующий ее суть: кто наступил, кто отступил, сколько миллионов погибло. А люди, пытающиеся познакомиться с «Вархаммером» по худлиту, закономерно оказываются разочарованными: какое-то душное технофентези, за которым не видно выстраиваемой с 1986 года вселенной с сотнями кампаний, каждая из которых по масштабам круче Второй мировой в 10 раз (типичная кампания там идет на десятках планет разом, а также в космосе и варпе).