Эта ситуация, собственно говоря, случилась совсем недавно. Начался очередной учебный год. И где-то к началу октября я решил продолжить проворачивать свои старые делишки, которые я учинял ещё в прошлом году. Расскажу вам всю нехитрую схему действий. Сперва-наперво на первой перемене я стремглав бежал в столовую. Надо сказать, что это помещение такое уёбищное, что ни в сказке сказать, ни дерьмом помахать. Старые, мерзкопахнущие кухарки-молдованки. Они такие же старые как и стены, по которым пошли трещины от их постоянного пердения. Ну а им то до пизды их гадкий пердёж, а точнее, как я уже сказал, - до потолка. Не стоит забывать и о подслеповатых чуркобесных уборщицах, которые вечно путают школьную пиццу и обыкновенный поднос. Поэтому весь школьный контенгент подсмеивается, когда очередная загорелая Маруся несёт великолепное хрючево под название слойка с джемом прямиком на грязной пицце из мусорки.
Но не стоит отклонятья от сути истории.
Когда я бегу на первой перемене в школьную столовую, необходимо пробраться в кухонное помещение. Обычно я как голубей прогоняю этих совковых прошмандовок оттуда, именуемых кухарками, используя длинную швабру, мокрую от их же ссанины на полу. Ну зачем же они там опорожняются? Оставшись в полном одиночестве я приступаю к мерзости. В первую очередь достаю свой небольшой скукоженный хуимпиль, трясу его пока не станет либо больно, либо щекотно. Затем я начинаю сцать прямиком в кастрюлю с борщом, до тех пора, покуда он не превратится в ароматный бульон. Всё это делается, чтобы после четвёртого урока у пятиклассников скрутило животы от такой сдобной похлёбки.
Это может показаться странным, но свои плоды это приносило всегда.
Во время пятого урока я выхожу на охоту и иду в туалет на втором этаже. Необходимо подождать около 6-7 минут, и моя маленькая жертва с животом полным несвежей говядины, свеклы и моей же ссанины уже появляется на сцене. Так было и в этот раз.
Стоя около раковин с диким лицом ястреба-пеликана, я пропускаю пятиклассника к кабинкам. В его глазах ощущается абсолютный страх, ибо я старше его.
Его живот не выдерживает, и его калабаха, в форме вопросительного знака от полного непонимания ситуации, вылазит из его маленького попендуя прямиком на засранный пол. Кафель настолько грязный, что говняшич будет всё равно, что антибактериальное мыло с запахом яблока (скорее всего антоновки, ведь наверняка какашки обладают невероятно кислым вкусом). И вот пацан встаёт в позу омара (просто наша семья гурманов очень богата, и слово рак у нас практически под запретом). Я медленно вытаскиваю свою пипиру из модных джинс, и начинаю её надрачивать с безумной злостью. Когда я натёр свою залупу до крови - я улыбнулся во весь рот. Мой рыцарь круглого хуйца достиг небывалого доселе размера. «ОГО! Почти девять сантиметров!» - чуть не воскликнул я. Пока я занимался такой нехитрой подготовкой, малец продолжал неистово срать на пол. Видимо он был оглушён близким к ракетному звуку своего сранья и ничего вокруг себя не видел и не слышал. Так как везде были огромные горы дерьма - к дикому юнцу было трудно подобраться. Но я крался как дикая рысь, как дикая рысь с маленьким кровавым пенисом. Сделав два огромных прыжка я оказался вплотную к его заднице. И настал момент истины... Маленький сморщенный добби нашёл себе хозяина (в лице жопы).
Естественно от внушительно-маленького размера моего ничтожества пятиклассник ничерта не почувствовав продолжил срать на кафельную плитку с Самарского завода, будь он неладен. Мне было всё равно. Я наслаждался каждым движением своего опеля в его белазе. От удовольствия я начал лупить его обеими руками по его хрупкому позвончику, предварительно сжав их крепко в кулаки. Я кричал как макака-хулиган.
Естественно на такие крики невозможно было не обратить внимание. И вот некая училка Стерва Подпиздововна спустя минуты две очутилась в дверном проёме мужского туалета, смотря прямо на нас. Сказать, что она ахуела будет неуважительно к её нервной системе. Короче эта баба-крокодил начала исто

шно вопить какую-то белиберду. Чтобы прийти в себя, она начала пить воду из обосранных доверху раковин. Видать ей это помогло. Смотря на меня с полным недоумением она тихо спросила: «Что же ты делаешь, ирод?». И тут я сообразил, что нужно что-то решать. Как в фильмах Тарантино, немного приправленных фирменным стилем Гая Ричи, я схватил длинную швабру стоявшую в углу около последней кабинки. Да-да-да пришлось прекратить удовольствие и вынуть своего писькогрыза из другого писькогрыза. Но в данной ситуации меня занимала эта училка, невовремя появившаяся в моей жизни. В ту же секунду в её табло прилетает основание этой швабры. Она падает в кучу говна. С этого момента я буду называть её индуской, ибо цвет её кожи стал грязно-шоколадного цвета, а на лбу была большущая красная точка (а точнее нихеровая вмятина). Говорят: «каждой твари по паре», но я считаю, что ей только по роже. Пока она приходила в себя, я выволок пятиклашку из туалета, как я понял, он лишился опорной функции после ударов по позвоночнику. Я быстро повесил его за розовенький анус на дверную ручку, и заплёл на нём волосики бантиком, дабы малец не уполз восвояси. После этого я вытащил индуску за копну седых волос в коридор и насрал ей в правый глаз. Как говорится: «Пусть этот Ганди ведёт свой пиратский корабль нахуй» Хоть мой бронепоносец Потёмкин растекался и за пределы её глаза, но это только придавало загадочности оттенку кожи моему старому противнику. Закончив говнобитву со старухой я вернулся к пацану. Оторвал его тело от дверной ручки и выкинул в открытое окно. Наконец я выдохнул и направился в обосраных ботинках и с голой задницей в кабинет спустя 30 минут от звонка.
Самое интересное, что когда было разбирательство в школе, меня не только не наказали, но и даже не уволили с поста завуча. Так то.