>>479003
Вопрос:
Чем "вредна" современная французская философия? Очень любопытна Ваша точка зрения. В ответе на один из вопросов Вы не рекомендовали читать книжки именно по этой самой философии, например. Спасибо.

Ответ:
Французский философ начал бы ответ примерно так:

Чем "вредна" современная французская философия? Этот незамысловатый вопрос может показаться брутальным (и, разумеется, наивным, как всякая брутальность) вторжением посторонней оценки в тот порядок символического, который выстроен неявно постулируемой данным вопросом иерархией интеллектуальных авторитетов, самый факт посягательства на каковую равносилен, с позиции данной структуры, столь открытой (или, как заметил бы Жорж Батай, соблазнённой и продуцирующей этот соблазн - в двойной работе оптики сцены, поставленной для единственного зрителя, подобно женщине, ласкающей себя перед зеркалом и возбуждающейся от образа собственного возбуждения) идее завершённости, этой вечной Лилит философов, равносилен измене самому мышлению. Но эта измена немедленно прощается неизменно следующим за ней признанием её имманентной присущести самой мысли: здесь появляется образ неизменного спутника ума, некоего не- или недомыслия, рефлекторные судороги которого легко объяснить потревоженностью мыслью; предрассудок как бы просыпается и предъявляет свои права, как не применул бы бы заметить Вуаля Фуше. Однако сама положенная здесь имманентность рассудка и предрассудка, как писал в своих «Эссе о кенотафе» Жоффруа де ла Бульон, трансцендирует вопрос до уровня вопроса о тождестве: разве не является ли рассудочное и предрассудочное суждение, коль скоро мы воспринимаем – не можем не воспринимать - их именно как суждения, чем-то, по крайней мере, равноправным? Обычный ответ на это – который в разное время и разными словами давали Мишель Фуко, Жан-Люк Нанси, Жэк-Дэз Пежерео и Силь ву Плё Шантрапа – заключается в признании за предрассудком лишь тех прав, которые мы признаём за наслаждением: отмеченная выше рефлекторность оказывается оргиастической судорогой. Остался всего один шаг к тому, чтобы вызывать эту судорогу предрассудка намеренно. Например, кощунством, – отсюда следует со всей очевидностью естественность той связи атеизма и эротизма, которая с такой определённость заявлена де Садом в его бессмертной «Философией в будуаре».

Обратите внимание: текст не является бессмысленным набором слов и не списан по фразочке из "всяких там лаканов". Нееет. Я именно что воспроизвёл приёмы - может быть, недостаточно ловко, но, согласитесь, узнаваемо.

Ну а теперь скажите честно: оно Вам надо?

>>479357

>оценивать иные типы мышления.

Какова причина приоритета научного мышления над любым другим мышлением вне критериев эффективности, которые поставлены самим научным мышлением?

>никуда и не привести

Текст, отражающий процесс мышления, приведший к ошибочному заключению, мне не менее интересен, чем текст, который отражает актуальную научную гипотезу(не буду упорствовать, напирая на то, что, в общем-то, мне интересен как раз текст, содержащий ошибку с научной точки зрения), если он построен результатом мирощущения субъекта, отражает его точку зрения. Могу ли я проверить, не является ли его текст нагромождением слов, а он - шутником или шарлатаном? Нет, не могу, но есть текст, который я идентифицирую как содержательный, а есть текст, который таковым качеством обладать не будет - при этом я не имею в голове никаких строгих критериев для этого, достаточно просто обратить внимание на слова, на контекст и на идею, которую пытается высказать автор. Обычно этого хватает, чтобы решить, связано ли хоть чуть-чуть с действительностью то, что показывает текст, или не связано. При этом, читаемый текст для меня всегда обладает презумпцией наличия логики содержания и смысла, где смыслом может являться и форма.

>Тем, что они могут сказать о характере самого ума?

Весь двадцатый век в художественном пространстве был нарочитой борьбой с устоявшейся классической формой по тем или иным причинам - зачастую, это, конечно, выражалось в ненормальности, детскости или даже простоте изображения - однако содержание этих произведений искусства не страдало от его необычного для художественного мира внешнего вида. Обычно, в общем-то, только приобретало. Я говорю конкретно об отношении художника и того, что он творил.
Вот это вот содержание, то, что так или иначе вкладывается автором в своё философское или литературное произведение. Мне интересно то, что человек хочет своим творчеством донести до "зрителя", а не то, есть ли в этом какой-то смысл. И философия здесь для меня является всё той же формой искусства, просто своей формой полностью удовлетворяющая мою потребность в определённом способе получении информации - чтении. Смотреть на картины, на кино, или слушать музыку мне не очень нравится - я люблю тексты.

>разделяешь ли ты науку в её отношении к эффективности на чистую и практическую

Чистая наука, как по мне, то же самое творчество, только от такой науки, насколько я понимаю, сейчас ничего не осталось - само современное явление научного знания радикально против былого способа постижения научного знания. В конце концов, наука сейчас абсолютно механистична.

К математике я отношусь как к языку, которого не знаю. Больше мне, к сожалению, сказать нечего. Читать я на нём не умею.

>Ведь к некоторым её областям весьма сложно поставить вопрос, а в чём, собственно, они эффективны?

В чём прямая эффективность поэзии? Мне кажется, что таковой нет. Здесь, мне кажется, ситуация такая же, пусть уж простят меня те, для кого математика является инструментом(который они могут только купить и им пользоваться) в их нелёгком научном труде.

>Не получится ли так, что речь идёт о том, что и так не прилежит науке?

Наука не любит признаваться в том, что ей неподвластно напрямую, а если признаётся, то откладывает этот вопрос до очередного технологического бума. Почему научное постулируется как главенствующее? Мне кажется, что из-за того, что человек рождён там, где научная эффективность является культом. Если ты "выходишь" из научного дискурса, то это не значит, что за спиной у тебя остаётся что-то, куда ты можешь вернуться и там будет совсем всё по-другому - это значит, что определённые причинно-следственные связи, способы достижения цели, рациональность в качестве эффективности перестают являться тем, к чему должно стремиться обрабатываемое тобою знание.
Проще говоря, мне не нравится научный способ постижения мира, но это не значит, что мне не нравятся те факты, которыми он занимается, и весь мир в целом. Более того, я просто перестал понимать "научность" и "науку" как что-то целое - думаю, не я один - и начал считать эти термины ритуальным самооправданием беспорядочной деятельности, нацеленной на случайную результативность.

>(возможно, мне вообще не стоит комментировать что-либо на таких началах)
а то что? вдруг совершишь ошибку? Ну и хуле? хе-хе

>>479359
Я не готов к такому разговору сейчас, извини. Для меня слишком много текста и, следуя некоторой внутренней логике, мой ответ только расширит эту дискуссию.

Конечно, я бы указал на то, что критерий эффективности берёт своё начало не в мышлении и уж точно не в научном сообществе, что его исток в нашем эволюционном прошлом. Да и не просто в нашем, а в самой ткани того, как развитие живого обрамляет эволюция.
Как по мне, для понимания этого достаточно и здравого смысла, т.е. мы не попадаем в замкнутый круг, а вот для доказательства этого требуется обращаться к науке.

Потом, речь зашла бы о демократических ценностях и распределении бюджета. Наука вынуждена презентовать себя людям (в том числе ответственным за распределение бюджета) наравне со многими другими отраслями человеческой культуры, отвоёвывать своё место обращаясь к масс-медиа, популяризации и пр. Становиться понятной и конкурировать с псевдонаукой, паранаукой, иногда религией и суеверием и т.д. И если брать СМИ, то никакой монополии, никакого абсолютного культа науки нет и в помине.

Про чистую науки и математику... Механистические доказательства невозможно читать и усваивать, они занимают тысячи страниц логических операций там, где человек может обойтись парой десятков. Автоматическое доказательство теорем вещь очень сложная, иногда невозможная в принципе, ввиду неисчерпаемости проблемной области. Корней может быть высчитано сколько угодно много, но математика не живёт по законам эмпирической индукции.
Наука сейчас не абсолютно механистична, таким образом. Неуместно здесь слово "абсолютно". Отчасти, частично.

Любит, через демаркационные критерии. А вот сциентизм не любит. Этот вопрос откладывается до очередного технического бума в силу того, что собственный научный скепсис частенько был опровергнут новыми техническими средствами, а границы расширены. Про главенствующее - это уже не так и на примере того, как представляют публике себя члены научного сообщества - это заметно.
А мне представляется, что это потому, что люди могут выбирать. У людей вообще есть выбор в таких обществах, в том числе, притворяться, что научный подход равнозначен любому другому. (Не все притворяются, возможно в обратном просто нельзя убедиться выйдя за рамки научного подхода. Трудно что-то разглядеть в кромешной тьме - но это не показывает отсутствие значимости, различий и пр.).

Да, у тебя есть возможность называть эту результативность случайной. Я не буду высказываться о причинах этого. В конце-концов, если не браться сходу за коллайдер, ты можешь воспроизвести существенную часть того процесса, который показывает неслучайность результативности научного способа познания. И математика, в том числе, если её знать, будет об этом красноречиво свидетельствовать. Может и твоё повседневное поведение.

Это напоминает мне небольшой рассказ "Батюшка-сестрица" из Оливера Сакса. Не читал? Прочитай пожалуйста, если не трудно, и постскриптум. И скажи, видишь ли ты аналогию?

В искусстве не силён, просто нет опыта описания всей это сферы, потому пока и не берусь за комментирование. Нет, дело не совсем в ошибках, просто мне не хотелось бы, чтобы эта часть обсуждения разрасталась.

>>479376

>что его исток в нашем эволюционном прошлом.

Экстенсивная, если позволишь, эффективность свойственна только человеку, потому что только человек способен выделять степени удовлетворения собственной потребности отличные от "способствует выживанию" и "не способствует выживанию", что имеет место в природе. С эволюцией сравнивать человеческое развитие не имеет, как мне кажется, смысла, просто по той причине, что технологическое новшество не исключает реальной актуальности предшествующего метода производства, изменяется лишь "эффективность", которая свойственна только человеку.

>Наука вынуждена презентовать себя людям

И люди, далёкие от научной деятельности, но интересующиеся её плодами, с радостью повторяют её рекламные лозунги. Они с радостью повторяют рекламные лозунги всех удовлетворяющих их потребность продуктов. Изменяется ли то, что рекламируется, под гнётом того, как оно рекламируется? Мне кажется, что изменяется.

>И если брать СМИ, то никакой монополии, никакого абсолютного культа науки нет и в помине.

СМИ занимается тем, что распространяет информацию о том, как наиболее эффективным образом провести время своему зрителю, транслирует информацию об эффективности государственного аппарата в терминах статистики, анализа или прогноза, использует слова-шаблоны для наилучшего воздействия на зрителя, а так же обладает запасом эвфемизмов на каждый случай жизни, эмоционально искажающий информационный феномен с психологическим расчётом. Это ли не "культ научности" в СМИ?
Можно назвать это элементарным развитием средств массовой информации, но что здесь будет предполагаться под развитием? Максимизация эффективности воздействия на зрителя. Для чего она требуется источнику информации? Для того, чтобы окупить собственное производство и получить с этого какую-никакую прибыль.
Даже форма подачи информации, будь то "непредвзятость" или "отстранённость", либо наоборот "оппозиционность" становится формой саморекламы и, в последствии, с научной точностью паразитируется до полного исчерпания формы - превращения в китч, в стиль конкретного СМИ.

>Неуместно здесь слово "абсолютно"

Насколько связан человек, занимающейся научной деятельностью, со всей линией производства научного знания в своей отрасли? Насколько один человек(не его материальные ресурсы, а сам человек как человек-знание) вообще необходим всей системе развития научного знания?
Всего этого можно не замечать, если подразумевать под "наукой" только реальные ощутимые достижения развития научной мысли, либо же иметь перед глазами только технологические новшества. Сколько работы, отражающей попытки, призванные по результатам ненаучными, стоит за каждым "новым"?

>Любит, через демаркационные критерии. А вот сциентизм не любит.

О том и речь. Старая наука познавала мир, современная - пытается этот мир дополнять. Сама её причина принуждает научное знание использовать все средства для достижения цели. Плохо ли это для научного знания? Учитывая, что оно таким образом всё-таки пополняется - видимо, нет. Но научное знание не живёт само по себе.

>члены научного сообщества - это заметно.

Зачастую эти люди видят метод производства научного знания, знакомы к скептической позиции по отношению к нему и не выстраивают идеализированных образов того, чему посвятили собственную жизнь - они говорят о том, что хотят, чтобы их сфера развивалась. При этом под развитием обычно предполагается финансирование сферы науки и образования, потому что они готовят кадры и предоставляют ресурс для рутинной научной деятельности. "Известные" массам деятели науки так вообще превратились в ходячий бренд, выполняющий задачу рекламы индустрии науки - они говорят простым языком о сложных вещах, художественным образом искажая научную информацию, так как ограничено как время интервью, так и способность рядового жителя Земли к восприятию информации, не связанной с его прямой деятельностью. Так, например, "звезда науки" Стивен Хокинг рассказывает людям о крахе цивилизации, необходимости межпланетных перелётов и прочих образах литературы и кино. Говорит ли это что-то о науке как дисциплине? Я сильно сомневаюсь.

>А мне представляется, что это потому, что люди могут выбирать.

Когда людям говорят, что они могут выбирать, и, более того, предоставляют выбор, на человека лавиной обрушивается информация разного типа, обработать которую без специального знания он не в состоянии. Что остаётся делать информации в этом случае? Выделяться, обращаться к тому, что может её выгодно выделить из всего вороха знаков. Осуществляет ли в этом случае человек процесс выбора или всё-таки он предпочитает наиболее эффективный способ передачи информации? Судя по количеству вопросов "И что тебе это даст?" в сети и реальной жизни - нет, не осуществляет. Скорее, он ищет способ дорваться до наиболее эффективного источника информации(при этом случаи того, что люди начинают изменять этому источнику, крайне редок; и именно это, как мне кажется, свидетельствует не в пользу источника информации).

>В конце-концов, если не браться сходу за коллайдер, ты можешь воспроизвести существенную часть того процесса, который показывает неслучайность результативности научного способа познания.

И сколько людей воссоздаёт научное знание с нуля в процессе обучения? Не само ли научное знание развивается за счёт изменения парадигмы, предшествующей моменту изменения, перестраивая таким образом схемы и отношения между объектами собственных исследований? Люди занимаются не исследованием науки, а наукой в качестве исследования мира - и лишь какие-то единицы в конечном итоге - по чистой ли случайности, по умыслу-расчёту - изменяют парадигмы научного мышления, привнося в науку новые элементы. Нужно ли это современному научному знанию? Учитывая, что его задача - удовлетворение экономических потребностей населения, а формирование спроса на технологию - сама по себе функция научного знания, то, как мне кажется, нет. Науке как индустрии это не нужно.
Сейчас же научное знание существует в собственной метафизике, с феноменом которой было призвано бороться. Каждый раз напоминая своим адептам о том, что любая ступень знания может быть подвергнута позитивному эксперименту и, таким образом, подтверждена, потребность в эксперименте(не говоря уже о том, что форма эксперимента диктуется самим научным знанием) у субъектов научной дисциплины стремится к нулю.
Я чуть конкретнее очерчу своё мнение - наука не создаёт ничего нового в мире, но изменяет способ взаимодействия с имеющимися элементами объективной реальности. Именно способ взаимодействия и решает, в конечном итоге, уровень эффективности науки - другими словами, пересматривается возможность взаимодействия элементов научного знания. Единственное, что не даёт мне напрямую сказать о методе подбора грубой силы - наличие понятия "теория" в научном знании, которое по своим результатам может быть включено, а может быть исключено из научного дискурса без потери наукой авторитета.

>И скажи, видишь ли ты аналогию?

Аналогию я вижу, но просто напомню, что сам я не создаю "философию постструктурализма", я читаю результаты размышлений таких вот больных и мне это интересно. Сам метод выделения частей целого и их анализ безотносительно внутренних связей элементов целого мне видится интересной логической игрой.
Да и как вообще человек, защищающий науку, может с такой иронией отсылать к человеку, который подвергся прямому воздействую эволюционно процесса? Мне кажется, что наука должна воспевать шизофреников, использовать их в своих агитационных материалах и рекламных компаниях...

Задавайте ваши ответы по изданиям. От себя добавлю карочи по первой фотке: Левая крайняя нижняя и правая крайняя верхняя - Ницше. Верхнее издание из меланованной бумаге с цветными картинками и комментами, нижнее - офсет бумага с ч.б пикчами но включает еще два доп произведения кроме заратустры, правда позолота слазит быстро.
Нижние правые издания вышли в среднем за 150руб за штуку: Детская литература, школьная библиотека -издательство. Есть ч.б пикчи внутри, офсет бумага, средний шрифт и комментарии. Также стоит отметить прекрасный десигн обложек для такой цены. ИМО на данный момент это лучшее предложение на рынке по соотношению цены и качества.
Нижняя левая красная книга: Искусство войны и еще два опуса конфуция и еще кого-то. Есть цветные пикчи мелаованные и оч клевый шрифт с закладкой. Десигн красно-коммунистический также потрясный.
Верхние синие издания - крайне редкие экспонаты. Белый город называется 2009 года. Вот это издание вроде бы лакшери (Шрифт большой, обилие пикчей, и меланованных цветных тоже, охуенная обложка минималитсическая и немного позолоты, огромные комментарии и белющий офсет). Но вот сук картинки ваще не в попад ходу повествования. И сами иллюстрации не впечатляют, средненькие художники тащемта и по 20-30 фоток пидорки например или ревизора. Уже устаешь. Так что 8.5/10. Вышли около 300 рублей каждая, Дюма ваще за 150 епта.
Средние издания про грецию, Макиавелли и героев и войны. Достойный варик, вышли около 150руб за штуку по скидке в Чайнатауне. Бумага - белый офсет, шрифт таксе. Пикчей нет. Но за такую цену пойдет, тк офсет.
Гумилев - хуйня газетная бля.
Левая верхняя книга - Русские юморные новеллы от ОЛМА)). Меланованные страницы, текст заебок, страницы даже позолочены на краях ну типа когда закрытую книгу смотришь то страницы золотыми кажутся, есть закладка, 9 картин и 20+опусов Гоголя, Чехова и прочих батьков. Крч заебок. Но вот стоит ли это 650рублей? Только на подарок наверное, уж очень большая книга и цена смущает. Обложка приятная тканевая.
А теперь о лучшем издании имо. Некст пост

>>480206
Тааакс, начал теперь улитку на склоне и снова дропнул на 50 странице. Я так понял там вся книга состоит из такого бессвязного бреда и персонажи общаются исключительно мантрами.
Вот вам типичный диалог на 30 странице:

Кандид дослушал и сказал:
– Понимаешь, Колченог, мне не надо в Тростники. В Тростники мне не надо. Не надо мне в Тростники. – Колченог внимательно слушал и кивал. – А надо мне в Город, – продолжал Кандид. – Мы с тобой уже давно об этом говорим. Я тебе вчера говорил, что мне надо в Город. Позавчера говорил, что мне надо в Город. Неделю назад говорил, что мне надо в Город. Ты сказал, что знаешь до Города дорогу. Это ты вчера сказал. И позавчера говорил, что знаешь до Города дорогу. Не до Тростников, а до Города. Мне не надо в Тростники. («Только бы не сбиться, – подумал он. – Может быть, я все время сбиваюсь. Не Тростники, а Город. Город, а не Тростники».) Город, а не Тростники, – повторил он вслух. – Понимаешь? Расскажи мне про дорогу до Города. Не до Тростников, а до Города. А еще лучше – пойдем до Города вместе. Не до Тростников пойдем вместе, а до Города пойдем вместе.
Он замолчал. Колченог снова принялся оглаживать больное колено.
– Наверное, тебе, Молчун, когда голову отрезали, что-нибудь внутри повредили. Это как у меня нога. Сначала была нога ногой, самая обыкновенная, а потом шел я однажды ночью через Муравейники, нес муравьиную матку, и эта нога попала у меня в дупло, и теперь кривая. Почему кривая, никто не знает, а ходит она плохо. Но до Муравейников дойду. И сам дойду, и тебя доведу. Только не пойму, зачем ты сказал, чтобы я пищу на дорогу готовил, до Муравейников тут рукой подать. – Он посмотрел на Кандида, смутился и открыл рот. – Так тебе же не в Муравейники, – сказал он. – Тебе же куда? Тебе же в Тростники. А я не могу в Тростники, не дойду. Видишь, нога кривая. Слушай, Молчун, а почему ты так не хочешь в Муравейники? Давай пойдем в Муравейники, а? Я ведь с тех пор так и не бывал там ни разу, может, их, Муравейников, уже и нету. Дупло то поищем, а?

Нахуй и в пизду.