Чувство вины — один из главных запросов на психологическую помощь среди белорусов за последние три месяца. Эта тема поднимается из раза в раз на каждой консультации или группе. Я опишу некую логику, по которой я помогаю человеку немного интегрировать это чувство. Эти пункты не являются исчерпывающими. Часть работы точно можно сделать самостоятельно, в остальных случаях — обратиться за помощью.
Отзывайтесь в комментариях.
⠀
~
⠀
Итак. По своим свойствам это чувство ближе всего к т.н. «вине выжившего». Это переживание впервые описали в работе с выжившими после холокоста. Его можно выразить как «судьба более милостива ко мне, чем к другим, причем за их счет». Часто оно имеет последствия в виде депрессивных состояний, усиления зависимостей и самосаботажа.
⠀
В своей работе я встречал совершенно разную степень риска и вовлеченности в события при поразительно схожих переживаниях. Людей за границей, которые испытывают вину перед теми, кто в Минске. Тех, кто в Беларуси, но боится выходить на марши и испытывают вину перед теми, кто выходит. Тех, кто регулярно выходит, но ни разу не был задержан. Тех, кто был задержан, но его не били. Наконец, тех, кого били, но он остался жив.
⠀
В каждом случае норма участия оказывается невыполненной и приносит страдание. И похоже, что в определенной степени это страдание причиняет не сама вина, а попытки от нее избавиться.
⠀
Соответственно,
1. Вину можно принять и перестать с ней бороться, принять, как наличие ломоты в теле при гриппе. Осознание, что это чувство прямо сейчас испытывают многие достойные люди, может помочь.
В том, что я не один, можно убедиться, преодолев изоляцию. В вине сделать это довольно трудно.
Поэтому,
2. Поделитесь переживаниями с другими и увидите, что нас большинство.
Многие психологи сейчас проводят группы помощи — приходите.
Дальше,
3. Внутри нас разделение — тот, кто обвиняет, и тот, кого. Обвиняющую фигуру мы впитываем извне — и можно попытаться ее найти. Тогда переживание перестанет быть тотальным, став, наоборот, очень личностным. Даже если кажется, что я испытываю вину «перед обществом» или «перед самим собой», чаще всего это не так. Спросите себя, перед кем я испытываю это чувство? Это кто-то из родителей? Или друг? Кто-то, на кого я подписан? Можно представить образ этого человека и проговорить ему то, что чувствуете. Или написать письмо.Да, разговоры с воображаемыми людьми это одна из стандартных терапевтических практик.
4. Вина как баланс. Другой страдает за меня, я чувствую себя лучше за его счет. Тогда вина здесь — это символическое искупление, способ вернуть долг. Осознание того, что вина — это способ восстановить баланс, позволяет наполнить происходящее смыслом и выбрать более конструктивный способ поддерживать равновесие.
5. Вина как участие. Таким образом я вас поддерживаю, я с вами. Что я сделал для протеста в свои годы? Здесь тоже можно что-то осознавать, но для меня само это переживание обладает красотой. От мысли о том, что одна из главных проблем миллионов моих соотечественников состоит в том, чтобы преодолеть себя и сделать еще больше для других, у меня текут слезы благодарности.
Кстати о благодарности.
6. Если и есть лекарство от вины, то это благодарность. Благодарность — это не только чувство, но и выбор, внутренняя работа, медитация, молитва. Благодарность — это медицина.Спасибо за то, что вы сделали, за то, чем пожертвовали, за ваш выбор. Спасибо за ясность и за то, что открыты глаза. Спасибо за переживание гордости и за ощущение проникающей связи.
Ахо!

КАК ЗАСТАВИТЬ КАРАТЕЛЕЙ БОЯТЬСЯ
Вчера Светлана Тихановская инициировала проект Единой книги регистрации преступлений. Как это работает, объясняется здесь. Каждый гражданин, ставший жертвой преступлений со стороны должностных лиц из бюрократической вертикали пересидента Лукашенко, свидетель преступления и даже его соучастник могут дать соответствующие показания, в том числе анонимно. После проверки полученной информации администраторы проекта обещают, обеспечив анонимность заявителей, публиковать данные о подозреваемых и совершенных ими деяниях.

Теоретически последним светит международное преследование, включение в санкционные списки и тюремная баланда после краха диктаторского режима в нашей стране. Идея здравая, однако Светлана Георгиевна, на наш взгляд, неправильно расставила акценты, заявляя, что проект создан прежде всего для силовиков, которые получат возможность настучать на своих коллег, пока те на настучали на них, и таким образом выторговать себе прощение новой власти.

Каратели предают друг друга только в ситуации, когда считают свое дело проигранным. В настоящий момент они чувствуют себя победителями. В первые дни поствыборных протестов многие должностные лица были деморализованы, полагая, что власть диктатора висит на волоске. Однако он устоял, стабилизировал систему управления и признаков скорой политической смерти не выказывает. Поэтому крысы не спешат бежать с корабля.

Однако даже в случае очередного обострения кризиса в стране массовым движение предателей не станет. Никто из замазанных в преступлениях карателей (а замазаны практически все, если не прямо, то косвенно) не будет выторговывать себе смягчение наказания, если его можно избежать вовсе, перейдя на службу к Путину. Украинские менты, бежавшие в Россию после победы Революции Достоинства, прекрасно устроились, получили жилье, высокие зарплаты и очередные звания. Их белорусские коллеги уверены, что за спиной у них крепкий тыл, и в любой момент они могут «отойти на заранее подготовленные позиции», где им не страшен никакой суд.

Но значит ли это, что проект ЕКРП – очередная пустышка для пиара? Нет! Надо лишь скорректировать целевые установки. Наполнить книгу информацией должны не преступники, а, прежде всего, жертвы преступлений. Сегодня у белорусов, пострадавших от произвола силовых или гражданских чиновников, нет никакого стимула жаловаться на должностных лиц в надзорные органы – все равно в возбуждении уголовного дела в 100% случаев откажут. Это, конечно, так. Но в ваш адрес будет направлен отказной материал, в котором вы найдете персональные данные лиц, нарушивших закон. Именно этот документ вы и предоставите в ЕКРП.

Вот конкретный пример. Соседка автора этих строк пострадала от насилия со стороны неизвестных лиц в масках, уничтожавших во дворе БЧБ-символику. Пенсионерка сделала им замечание. Те, глумясь, облили ее краской, испортив одежду и пару раз ударили дубинкой. Она позвонила в милицию, но так и не смогла добиться направления патрульных для пресечения противоправных действий хулиганов (это дало основания подозревать, что преступниками являлись милиционеры). Тогда она обжаловала бездействие сотрудников МВД в СК. Через две недели оттуда пришла официальная бумага, в которой сообщалось, что в действиях установленных дознанием лиц нарушений не обнаружено. Но зато имя оперативного дежурного РУВД, покрывавшего бандитов в масках, упомянуто в документе. Есть, на кого регистрировать заявление в ЕКРП.

Если граждане начнут активно добиваться справедливости, получая на руки отказные материалы, то уже одно это станет серьезным средством психологического давления на карателей, чьи имена будут фигурировать в материалах предварительного расследования, а оттуда попадут на сайт.

Помогите распространить этот пост. Давайте устроим всебелорусский флешмоб «Сдай мента».
#каратели #флешмоб #сдаймента #тихановская