Про хлеб
Олег толкнул дверь ногой и вошел в булочную. Народу было немного. Он прошел к лоткам, взял два белых по двадцать и половину черного. Встал в очередь за женщиной. Вскоре очередь подошла.

— Пятьдесят, — сказала седая кассирша.

Олег дал рубль.

— Ваши пятьдесят, — дала сдачу кассирша.

Прижав хлеб к груди, он двинулся к выходу. Выйдя на улицу, достал полиэтиленовый пакет, стал совать в него хлеб. Батон выскользнул из рук и упал в лужу.

— Черт... — Олег наклонился и поднял батон. Он был грязный и мокрый. Олег подошел к урне и бросил в нее батон. Затем взял пакет поудобней и двинулся к своему дому.

— Эй, парень, погоди, — окликнули сзади.

Олег оглянулся. К нему подошел, опираясь на палку, высокий старик. На нем было серое поношенное пальто и армейская шапка-ушанка. В левой руке старик держал авоську с черным батоном. Лицо старика было худым и спокойным.

— Погоди, — повторил старик, — тебя как зовут?

— Меня? Олег, — ответил Олег.

— А меня Генрих Иваныч. Скажи, Олег, ты сильно торопишься?

— Да нет, не очень.

Старик кивнул головой:

— Ну и ладно. Ты наверняка вон в той башне живешь. Угадал?

— Угадали, — усмехнулся Олег.

— Совсем хорошо. А я подальше, у «Океана», — старик улыбнулся. — Вот что, Олег, если ты и впрямь не спешишь, давай пройдемся по нашему, так сказать, общему направлению и потолкуем. У меня к тебе разговор есть.

Они пошли рядом.

— Знаешь, Олег, больше всего на свете не терплю я, когда морали читают. Никогда этих людей не уважал. Помню, до войны еще отдали меня летом в пионерский лагерь. И попался нам вожатый, эдакий моралист. Все учил нас, пацанов, какими нам надо быть. Ну и, короче, сбежал я из того лагеря...

Некоторое время старик шел молча, скрипя протезом и глядя под ноги. Потом снова заговорил:

— Когда война началась, мне четырнадцать исполнилось. Тебе сколько лет?

— Тринадцать, — ответил Олег.

— Тринадцать, — повторил старик. — Ты про Ленинградскую блокаду слышал?

— Ну, слышал...

— Слышал, — повторил старик, вздохнул и продолжил: — Мы тогда с бабушкой да с младшей сестренкой, Верочкой, остались. Отца в первый день, двадцать второго июня, под Брестом. Старшего брата — под Харьковом. А маму. На Васильевском в бомбоубежище завалило. И остались мы — стар да мал. Бабуля в больницу пристроилась, Верочку на дежурства с собой брала, а я на завод пошел. Научили меня, Олег, недетской работе — снаряды для «катюш» собирать. И за два с половиной года собрал я их столько, что хватило бы на фашистскую дивизию. Вот. Если бы не начальнички наши вшивые во главе со Ждановым, город бы мог нормально продержаться. Но они тогда жопами думали, эти сволочи, и всех нас подставили: о продовольствии не позаботились, не смогли сохранить. Немцы Бадаевские склады сразу разбомбили, горели они, а мы, пацаны, смеялись. Не понимали, что нас ждет. Сгорело все: мука, масло, сахар. Потом, зимой, туда бабы ходили, землю отковыривали, варили, процеживали. Говорят, получался сладкий отвар. От сахара. Ну, и в общем, пайка хлеба работающему 200 грамм, иждивенцу — 125. Как Ладога замерзла, Верочку — на материк, по «дороге жизни». Сам ее в грузовик подсаживал. Бабуля крестилась, плакала: хоть она выживет. А потом уже, когда блокаду сняли, узнал — не доехала Верочка. Немцы налетели, шесть грузовиков с детьми и ранеными — под лед...

Старик остановился, достал скомканный платок. Высморкался.

— Вот, Олег, какие были дела. Но я тебе хотел про один случай рассказать. Вторая блокадная зима. Самое тяжелое время. Я, может, и вынес это, потому что пацаном был. Бабуля умерла. Соседи умерли. И не одни. Каждое утро кого-то на саночках везут. А я на заводе. В литейный зайдешь, погреешься. И опять к себе на сборку. Вот. И накануне Нового года приходит ко мне папин сослуживец. Василий Николаич Кошелев. Он к нам иногда заглядывал, консервы приносил, крупу. Бабулю хоронить помог. Заходит и говорит: ну, стахановец, одевайся. Я говорю — куда? Секрет, говорит. Новогодний подарок. Оделся. Пошли. И приводит он меня на хлебзавод. Провел через проходную. И к себе в кабинет. А он там секретарем парткома был. Дверь на ключ. Открывает сейф, достает хлеб нарезанный и банку тушенки. Налил кипятку с сахарином. Ешь, говорит, стахановец. Не торопись. Навалился я на тушенку, на хлеб. А хлеб этот, Олег, ты б, наверно, и за хлеб-то не принял. Черный он, как чернозем, тяжелый, мокрый. Но тогда он для меня слаще любого торта был. Съел я все, кипятком запил и просто опьянел, упал и встать не могу. Поднял он меня, к батарее на тюфяк положил. Спи, говорит, до утра. А он там круглые сутки работал. Отключился я, утром он меня разбудил. Опять накормил, но поменьше. А теперь, говорит, пойдем, я тебе наше хозяйство покажу. Повел меня по цехам. Увидел я тысячи батонов, тысячи. Как во сне, плывут по конвейеру. Никогда не забуду. А потом заводит он меня в кладовку. А там ящик стоял. Ящик с хлебными крошками. Знаешь, его в конце конвейера ставили, и крошки туда сыпались. Вот. Берет Василий Николаич совок — и мне в валенки. Насыпал этих самых крошек. Ну и говорит: «С Новым годом тебя, защитник Ленинграда. Ступай домой, на проходной не задерживайся». И пошел я. Иду по городу, снег, завалы, дома разбитые. А в валенках крошки хрустят. Тепло так. Хорошо. Я тогда эти крошки на неделю растянул. Ел их понемногу. Потому и выжил, что он мне крошек этих в валенки сыпанул. Вот, Олег, и вся история. А вот и дом твой, — старик показал палкой на башню.

Олег молчал. Старик поправил ушанку, кашлянул:

— И вот какая штука, Олег. Вспомнилось мне все это сейчас. Когда ты батон белого хлеба в урну выбросил. Вспомнил эти крошки, бабушку окоченевшую. Соседей мертвых, опухших от голода. Вспомнил и подумал: черт возьми, жизнь все-таки сумасшедшая штука. Я тогда на хлебные крошки молился, за крысами охотился, а теперь вон — белые батоны в урну швыряют. Смешно и грустно. Ради чего все эти муки? Ради чего столько смертей?

Он замолчал.

Олег помедлил немного, потом произнес:

— Ну... знаете. Я это. В общем... ну, больше такого не повторится.

— Правда? — грустно улыбнулся старик.

— Ага.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Фидель Кастро — невероятная по всем меркам фигура. Он пережил сотни покушений, за время его правления в США сменился десяток президентов — лидер кубинского народа удерживался на вершине иерархической лестницы на протяжении почти полувека. Став одним из самых «долгоиграющих» правителей мира, он ни в чем себе не отказывал, хотя собственный народ мало знал о его тайной жизни.

По данным Forbes, в середине нулевых его состояние оценивалось в $900 млн (считается, что основные деньги он заработал уже в 2000-х, резко приумножив капитал) — для лидера коммунистической страны, радеющей за благосостояние бедного народа, это весьма внушительная сумма. Правда, знали об этом только приближенные, а остальным оставалось только догадываться.

Путь к власти
Фидель родился в 1926 году в «капиталистической» по всем признакам семье: его отец, эмигрировавший из Испании, владел крупной сахарной плантацией (а также отелем, пабом, школой, магазином и так далее) вдалеке от Гаваны, хотя и разбогател он не сразу. Позже Кастро в беседах с журналистами постоянно рассказывал о своих родителях как о выходцах из беднейших слоев общества, но сам он с бедностью не столкнулся.

Благодаря отцовским деньгам юный Фидель смог получить хорошее образование и стал юристом. Говорят, способности молодого кубинца были на уровне средних, и никаких выдающихся успехов он не показывал. Как бы то ни было, начав собственную практику, молодой мужчина оказывал помощь людям, не способным позволить себе адвоката, — на них Фидель работал бесплатно.

Его восхождение на политический олимп началось с приходом к власти Фульхенсио Батисты, захватившего власть в результате военного переворота. Фидель Кастро и его сторонники хотели добиться свержения диктатора (вначале — опираясь на законы страны). Однако выяснилось, что они работают только в одном направлении, а коррумпированные высшие эшелоны власти повязаны и поддерживают друг друга.

Последовало тюремное заключение — Кастро получил 15 лет, однако отсидел менее двух, бежав затем в Мексику. Здесь он начал формирование сопротивления, и в начале 1959 года режим Батисты пал. Незадолго до этого Фидель говорил, что держаться за власть не будет, а становиться правителем — не в его планах. Тем не менее харизматичный и умеющий разговаривать с толпой, он все же повел народ за собой и возглавил страну. Потом Кастро оперативно ограничил свободы населения и начал политику распределения ресурсов в стиле зародившегося много лет назад СССР.

Затем случилась национализация американского бизнеса без выплат компенсаций и стартовал долгий путь к светлому коммунистическому будущему. Одновременно Фидель начал электрификацию отдаленных частей страны, эффективную реформу образования и медобслуживания, обеспечил занятость населения. Все это происходило на фоне запрета инакомыслия: оппозицию планомерно уничтожали, а затем начался неконтролируемый отток профессионалов за рубеж. В будущем это приводило к увеличению темпов падения экономики, а «социальное равенство» умерло, так толком и не родившись.

Что любил Фидель
В будущем Фидель Кастро постоянно подчеркивал свою схожесть с народом: ближе к смерти рассказывал о мизерной зарплате долларов в 40 и всячески указывал на непритязательность в быту да отсутствие тяги к роскоши (мол, есть у меня лишь небольшой рыбацкий домик для отдыха). По словам бывшего личного охранника кубинского лидера, это все неправда: «домик» на самом деле был люксовой виллой с парниками, живностью и всеми благами цивилизации, а быть богатым — это же не значит владеть чемоданами наличности в специальной комнате. Таких поместий у Кастро было не одно и не два.

Все это удавалось скрывать, а на вопросы о несметных богатствах Фидель Кастро реагировал бурно. «Попробуйте найти. Если кто-то докажет, что у меня есть иностранный счет на 900 миллионов, миллион, 500 тысяч, 100 тысяч или хоть доллар, я сразу уйду в отставку и сложу с себя все полномочия», — приводит в книге «Тайная жизнь Фиделя Кастро» цитату бывший личный охранник кубинского лидера Хуан Рейнальдо Санчес.

Особое отношение к собственной безопасности проявилось у Кастро, вероятно, после операции в бухте Кочинос в 1961 году. Тогда власти США решили свергнуть Фиделя: он стал неудобен из-за следования коммунистическим (или подобным им) идеалам, да и «раскулачивание» американского бизнеса на территории Кубы не добавило новому правителю баллов. В операции участвовали 1,4 тыс. кубинских изгнанников, однако она провалилась: 100 были убиты, остальные — захвачены в плен и позже обменяны на $52 млн в виде товаров медицинского назначения и питания для детей.

Чтобы обеспечить свою безопасность и одновременно не мозолить народу глаза образом жизни, далеким от описываемого в официальных СМИ, Фидель Кастро якобы задумал обустроить под свои нужды небольшой островок — Кайо-Пьедро. О нем Фидель узнал благодаря неудавшейся атаке 1961 года: остров находился совсем рядом.
Именно здесь он создал райское местечко для себя и своих особо важных гостей — с дельфинарием, бассейнами, черепашьей фермой, вертолетной площадкой и доком для дорогущей яхты Aquarama II. Говорили, что Фидель купил судно за собственные деньги (видимо, упоминавшуюся зарплату), а вот четыре мотора были подарены Брежневым — их сняли с советских военных катеров. Здесь же размещалось медицинское судно, которое всегда находилось рядом для экстренных случаев и перевозило запас крови для Кастро. Постоянными гостями этого острова в разное время становились Эрих Хонеккер, Габриэль Гарсиа Маркес, европейские и американские бизнесмены.

Чего боялся Фидель
Официальная статистика кубинских властей утверждает, что на Фиделя Кастро было совершено более 600 покушений. Эксперты ставят это количество под сомнение, говоря о завышении в шесть раз, однако подтвердить или опровергнуть информацию сложно. Вопрос может быть в том, что именно считать покушением. Но, по словам бывшего главы контрразведки Кубы Фабиана Эскаланте, это правда. Лидером по количеству попыток стал Рональд Рейган (197), за которым следует Ричард Никсон (184). ЦРУ времен администрации остальных американских президентов недобирали до сотни.
Если цифры правдивы и не явились плодом фантазии окружения Фиделя Кастро, он чертовски везучий человек, а организаторы покушений — лузеры в кубе, но с не менее прекрасным воображением.

Среди описанных способов ликвидации Фиделя:

Начиненные взрывчаткой морские раковины. Их предлагали опустить на дно там, где любил нырять Фидель, раскрасив панцири в привлекающие внимание цвета, и взорвать при приближении. Решили, что не очень практично.
Натертый ядом костюм аквалангиста. Его должен был подарить переговорщик из ЦРУ, который изыскивал способы вернуть задержанных во время той самой операции в бухте Кочинос. Костюм купили, внутри натерли грибковыми спорами, вызывающими мицетому, а в баллоны для воздуха запустили туберкулезную палочку. Дальше лаборатории костюм не попал.
Отравленные и взрывающиеся сигары. Здесь все просто: взорвать лицо или отравить чем-нибудь неприятным (ботулотоксином) с помощью пропитанного опасным веществом табака. На самом деле в документах описывался лишь способ отравления, а вот взрывающаяся сигара — это, видимо, из разряда городских легенд.
Также были летчики-камикадзе, любовница с отравленными пилюлями, ручка-шприц с отравляющим веществом, аэрозоль с ЛСД, план лишить Кастро волос и в первую очередь «дебородизировать» команданте (выпадение легендарной растительности на лице могло бы ударить по его статусу) и, в конце концов, отравить мороженое. В общем, на любой вкус, хватит на несколько сериалов.

Основным инструментом обеспечения безопасности Фиделя Кастро все-таки являлась тотальная секретность, которая окутывала все стороны жизни камараде, — десятки лет кубинцы и не подозревали о том, чем и как живет их любимый лидер и кумир. Например, брат Фиделя, Рауль, не видел племянников — пятерых сыновей Фиделя (детей у него больше) — до того, как они достигли совершеннолетия. Долгое время тайной оставалось и само существование второй супруги команданте, которая проживала в «основном доме» правителя.

Также применялся «шпионский» вариант: в 1983 году для Кастро нашли пару двойников, которые играли патрона, когда нужно было показаться на людях, но издалека, либо запутать возможных убийц. Они передвигались по Гаване на автомобилях, создавая впечатление здравствующего лидера, а также могли временно заменить Фиделя в случае смерти: у него тогда диагностировали рак прямой кишки.

Чтобы максимально усложнить жизнь потенциальным убийцам, Фидель регулярно менял место для отдыха — для этого было построено множество резиденций, между которыми курсировал правитель. Аналогичные меры предосторожности принимались во время визитов в дружественные страны — тот же СССР.

«Даже у нас в стране во время дружественных визитов его невозможно было найти утром в тех апартаментах, которые были для него подготовлены. Мне, правда, было прекрасно известно, где и с кем найти Фиделя, но для посторонних место его ночевки было засекречено, причем им самим», — рассказывал подполковник 9-го управления КГБ СССР Сергей Голосов.

О том, как именно была организована охрана Фиделя, информации не много. Предполагается, что в его личную армию входило около сотни натренированных сотрудников — мастеров в рукопашном бое, в совершенстве владеющих разными видами огнестрельного оружия. Были и личные охранники — одним из них на протяжении 17 лет являлся упомянутый выше Санчес. Он, к слову, умер в 66-летнем возрасте от рака легких вскоре после публикации книги и обещания раскрыть много других секретов Фиделя Кастро.
Санчес в 2014 году. Еще во время работы на Кастро он попросил о ранней отставке. Фидель отправил его в тюрьму, откуда примерно с десятой попытки Санчес смог сбежать. Фото: France 24

В банкроты и обратно. Как оживляют гомельский жиркомбинат

Два года назад Гомельский жировой комбинат заявил о банкротстве. Неожиданность была в том, что в это состояние угодило одно из старейших и известнейших предприятий страны, чья продукция была, казалось, вполне востребованна и любима. ГЖК десятилетиями снабжал мир майонезом, маргарином и мылом — а мир, как известно, ни секунды не проживет без этих продуктов. И вдруг такое. Некоторые реагировали слишком непосредственно: «А что, майонеза больше не будет?» Потому что ну а кто еще его выпускает?.. Нас тогда успокоили: будет. Отправляемся смотреть, на каком свете легендарное производство.
Десять банок в руки

Само предприятие начиналось с маргаринового завода в 1932-м, постепенно обрастало мощностями, видами продукции. Гомельский майонез появился в 1967 году. Он нечасто доезжал до Гомеля: нужнее был в столицах. Трудящиеся привозили его из Киева, Минска, Ленинграда, Москвы, куда профсоюзные организации снаряжали «колбасные туры».

Иногда в конце месяца дефицит выкидывали и местные магазины. По десять банок в руки — никто не знал, что можно брать меньше. Оставленного без присмотра ребенка можно было найти в очереди, куда его мобилизовала (за небольшую взятку) какая-нибудь хозяйка для увеличения своей покупательной способности. Безнадзорные дети были ценным ресурсом при добыче майонеза.

Ладно, это особая страница нашей славной истории. Нынешние маркетологи только мечтать могут про такой сбыт.

Конечно, сегодня много производителей. Но беспокойство именно по гомельскому майонезу можно понять: многие считают его наиболее близким к исконному варианту. Тогда как другие заигрывают со вкусами и составами. Ниже мы поспрашиваем вас об этом.
Репортаж: знаменитую рогачевскую сгущенку делают по принципам, которые не менялись два столетия

В общем, отменить гомельский майонез — это почти как упразднить рогачевскую сгущенку: кто ее пробовал, другую есть, может, и не станет.
Отъели себе ногу

Дело об экономической несостоятельности возбудили в ноябре 2018-го. Выяснилось, что предприятие, которое нормально смотрелось снаружи и успешно заполняло прилавки, долго съедало себя изнутри. При стоимости имущества 58 млн рублей (распродажа лишнего идет здесь) долги сегодня составляют 45 млн.

Антикризисный управляющий Дмитрий Борейко говорит, что в конце 2018 года, когда представители комбината пришли сдаваться в экономический суд, рентабельность составляла минус 15%.

Если заглянуть в государственный реестр, там найдется список из 425 судебных дел (с 2015 года), в которых ГЖК выступает должником. Создается впечатление, что он должен практически всем в стране… Пока лечится — трогать его нельзя. Разве что сам почувствует в себе силы платить по долгам.

На самом деле огромное количество долгов для поставщиков сырья означает следующее: утром деньги — вечером стулья. Без предоплаты никто не хочет с тобой больше общаться, административные рычаги (ОАО на 99% принадлежит государству) зажевало. А чтобы добыть деньги, надо продать продукт, на который нужно сырье, на которое нужны деньги.
«Всем прощаем». Дикие истории предпринимателей, у которых «госы» отжали горы денег

Схема проста: режим санации временно отключает обязательства по долгам. Кредиторам больно, но это дает должнику возможность встать на ноги. И как встается?

Управляющий перечисляет простые и стандартные вещи, с которых начинали: снижение затрат, отказ от невыгодных видов продукции (было 150 наименований, осталось 86), пересмотр системы закупки, отказ от бартера… Говорят, за 2019 год таким образом уменьшили затраты на $1,3 млн (около 40%). В результате вошли в график уплаты налогов, они уже не накапливаются; нет долгов по зарплате. Даже некоторые поставщики снова поверили, дают сырье без предоплаты.
Минус 60

— Когда мы сюда пришли, некоторые виды продукции имели рентабельность минус 60%, — объясняет первый заместитель директора Игорь Можанов (раньше возглавлял «Гомельобои», теперь брошен в этот прорыв). — Что хочешь, то и делай… Жизнь и заставила работать в первую очередь над затратами. Еще одна особенность — здешняя команда постоянно менялась. Приходишь общаться с сетевиками — они говорят: «А почему мы должны вас слушать? Вы седьмой, кто приехал к нам за год с предприятия».

За счет чего конкретно удешевлялись? Снижение себестоимости в любой отрасли — опасная на самом деле штука в злых руках. Борейко в том числе произносит пугающие нас вещи — например, «пересмотр рецептуры». Не ухудшили в результате?

Говорят: ни в коем случае, все ведь по ГОСТам.

Рассказывают, что затраты уменьшали на мелочах:

— Допустим, идет мыло в виде длинного такого бруска, машина его рубит. Заметили, что два куска отправляются в коробку, еще один — обратно в бункер, снова перемалывается… Это потери. Все эти моменты мы пересматривали.
Как травили контрафакт

Коричневое хозяйственное мыло (то самое, с ароматом Брежнева) — важнейший продукт для гомельчан, важный и древний источник доходов. Его чуть не потеряли.

— Когда мы сюда пришли, то промониторили рынок,— Можанов рассказывает про любопытный эпизод конкурентной войны, который можно перенести на разные отрасли. — Выяснилось: россияне и украинцы завозят хозяйственное мыло по 21 копейке, тогда как экономика на нашем предприятии на тот момент позволяла выпустить только по 45. В результате все конкурсы в 2019 году мы проигрывали. Мы, единственный крупный производитель хозяйственного мыла в Беларуси, не могли у себя продавать мыло!

Дальше конкурентная борьба свернула в лабораторию предприятия. Гомельчане принялись проверять иностранное мыло. Выяснили: мухлюют.

— На куске мыла указывается содержание жира: 65% или 72%, — рассказывает Игорь Можанов. — Отправляясь в командировки, мы заходили в разные торговые сети, брали по пять кусков, везли в лабораторию. В том, что мы проверили, жира оказалось почти вдвое меньше, чем заявлено. Мы за конкуренцию, но она должна быть честной.

Дальше была расчистка местности от контрафакта посредством обращений в контролирующие организации. В результате этого весьма неожиданного маневра некоторым крупным ретейлерам на территории Беларуси просто закрыли поставки копеечного «липового» мыла из-за границы.

Расчистив площадку, ГЖК продает 130 тонн хозяйственного мыла в месяц. Говорят, в первые месяцы эпидемии доходило до 300: все бешено стирали, теперь немного успокоились.

На предприятии теперь сетуют на другую протечку: сложнее с тем, что идет не через торговые сети, а закупается предприятиями в России напрямую. Там тоже хорошие объемы и «все документы имеются» — но кто ж проверит состав?

Отвоевав (возможно) свой рынок, гомельчане теперь рвутся с мылом в Китай. Перевели их стандарты (выяснили, что наши жестче), отправили образцы.

— Они не совсем понятны, что ли, в нашем славянском восприятии, — делится первый зам. — Там действительно на все смотрят иначе. И наша упаковка там абсолютно непроходная. Там все должно быть очень яркое — у нас это был бы китч. Поэтому к китайским коллегам обратились, чтобы разработали дизайн.

Майонез: тот самый?
Практика учит нас, что захватить рынок с помощью маркетологических уверток — не очень большая честь. Иногда это подразумевает, что хороший продукт должен быть вытравлен более дешевым и жизнеспособным суррогатом. Возможно, ГЖК с его патриархальным укладом в какой-то мере стал жертвой этой экспансии.

На заводе нам много раз сказали (мы упорно переспрашивали), что выпускают «тот самый» майонез. Разумеется, теперь у всех производителей, не только у Гомеля, имеются разные вариации, но под термином «тот самый» мы подразумеваем продукт 67-процентной жирности. В СССР от Балтики до Берингова пролива состав был одинаковым: растительное масло, яичный порошок, молоко, сахар, уксус, горчица. Тогда советские люди еще не знали букву «E».