Кто-то кричал, но оглушающий гул не позволял расслышать и отдельного слова. Где я и что произошло я понять не мог. Ясно было только то, что нахожусь на грани потери сознания, и от шага в пропасть меня удерживал этот голос. Хотя, кроме него здесь было что-то ещё: холодный пол и тёплая ладонь в моей руке.
Снова голос. Звон удара металла и едва ощутимая вибрация от пола, который был уже не таким холодным и ровным, как казалось на первый взгляд. Вторая ладонь коснулась сначала затылка, приподняв мою голову, а потом макушки и тут же отпрянула.
– Семён!
Теперь удалось понять, что произнёс голос. Но обдумать это я не успел: помешало покинувшее меня сознание.
– Семён.
Снова тот же голос. Потом ещё несколько неразличимых. Вместо пола ничего, вместо одной ладони две руки,держащих за ноги и две под плечами. Резкий рывок вверх и влево. Мягкая ткань, встряска и движение в неизвестность.
– Семён?

Птицы поют... откуда во тьме птицы?
Сквозь веки пытливо пытались прорваться лучи солнца, отвернуться или сопротивляться им сил не было. Открыл глаза. Изгнав обжигающую слепоту морганием, я попытался привстать, но резкая тошнота и головная боль дали знать, что для начала будет достаточно повернуть голову. Стол, стул, женщина средних лет в белом халате с длинными тёмными волосами и глаза разных цветов – красного и синего.
– Проснулся... пионер.
Уставившись на её лицо, я пролежал ещё секунд двадцать. Лежал и смотрел бы и дальше, но моё внимание привлекло движение чуть позади и слева от медсестры. Там стояло несколько человек. Три девочки, две из них лет семнадцати, одна с яркими голубыми глазами и очень длинными светлыми волосами, которые были заплетены в косы, другая с тёмно-фиолетовыми и собранными в два хвоста, третья была помладше, не больше четырнадцати, красные как мак волосы и хвосты больше похожие на веники. За ними был виден парень с родинкой на щеке и русой причёской, а рядом высокая девушка на 25 с плюсом. У всех на шее красный галстук и значок на груди. Пионеры?
Все смотрели на меня. Я смотрел на них.
– Жить будет. – вновь раздался голос медсестры в сторону девушек и парня. В изумрудных глазах «фиолетовой» показались слёзы.
Снова молчание. Моя голова, похоже, была вся обмотана бинтами, руки были исцарапаны и измазаны йодом. Чья-то одежда висела на кровати у моих ног. Я и не заметил как сел. Мир поплыл перед глазами и рука в белом рукаве настойчиво уложила меня обратно.
– Семён?
Опять голос. Голос девочки с фиолетовыми хвостами и мокрыми зелёными глазами. Голос, который не давал мне потерять сознание там.
Боль словно спица кольнула в глубине головы. Где там? И где я?
– Всё в порядке? Как ты, Семён? — спросила русая пионерка.
Семён? Это я, значит?