Моргенштерн и Слава КПСС. Почему вы их сравниваете? Один бездарь, пошлый торговец ебалом, запутавшийся в себе коммерс. Второй — мощный музыкант, талантливый провокатор, работяга. К сожалению, не все понимают, кто есть кто. В чем три принципиальных отличия между Моргеном и Славой, не в пользу последнего:

1. Морген цельный чувак, Слава же состоит из множества плохо склеенных амплуа на любую погоду. Алишер изначально топил за обесценивание всего и вся: рэп говно, которое я делаю за 5 минут, а вы хаваете; мой альбом говно, записанное в прямом эфире за неделю, а он бьет рекорды; мои треки — реклама, и я читаю об этом прямо в треках, а вы все равно хаваете. Он никогда не упрекал кого-либо в продажности, потому что продажность/высмеивание продажности на собственном примере — его кредо. Слава же начинал как андеграунд-рэппер, прославился за счет баттла с Мироном, где предъявил ему весь набор андеграундных претензий в отношении продажного поп-артиста, а потом принялся капитализировать свою андеграунд славу нарочито вульгарным образом, по типу рекламы букмекера в песне про Егора Летова. Это называется неготовность делать выбор и нести за него ответственность, одним словом — постирония. Слава так и не определился, андеграунд он, или все-таки скоморох, который зашибает бабки. Нормально делать он так и не научился ни то, ни другое.

2. Морген не строит из себя творца и серьезного артиста. Напротив, называя себя «гением», он высмеивает такой подход. Он остается циничным, но угарным аниматором, который готов вас наебать и тем самым развлечь. Слава же приторговывает своим сложным внутренним миром при каждом удобном случае, причем делает он это крайне бездарно. «Солнце мертвых» было набором спизженных штампов и превращение в «серьезного» артиста не состоялось. Слава изобразил на лице постиронию и принялся клепать рекламу. После нескольких лет утомительной постиронии — возвращение «глубокого» Славы с альбомом «Чудовище погубившее мир», который продвигался на трогательных историях про внутренний кризис, психушку, расставание с девушкой. Слава вечно кокетничает с аудиторией, строя из себя то глубокую личность, то циника-похуиста, на этом дешевом кокетстве и строятся его абъюзивные отношения с собственными слушателями.

3. Последнее и самое очевидное. Слава не умеет делать треки, их никто не слушает, а если слушает, то только из мнимого чувства «контркультурного» протеста. Его слушатели с умным ебалом рассуждают о том, какой из 50 говномикстейпов ежемесячных у них любимый. Треки Моргена слушают все от детей до снобов, ему не нужны альбомы и сайд-проекты, чтобы их концептуализировать и выдать за то, чем они не являются. Кристал Моет и Кадиллак включают не из чувства приобщения к панку, а просто от того, что качает. Что может быть честнее, и что может быть лживее создания паутины из 25 альтер-эго, скрывающей пустоту.

>>3505
Про баттлы

Фаны русскоязычных баттлов напоминают любителей сыра, которые выбирают его не по вкусу, а по химическому составу. Если цифры будут хорошие, они с радостью съедят и говно вместо сыра.

Каждый раз, когда я упоминаю баттлы в твиттере, возникает кучка бомбящих с того, что я говорю о том, в чем нихуя не разбираюсь. Это мне нравится, так что порадую вас еще больше — я и не собираюсь в этом разбираться. По крайней мере в том смысле, в котором это подразумевается в баттл-тусовке.

Я слежу за оффлайн-баттлами с момента их появления в России. В начале было slovo, но библейских референсов этот проект не заслужил ибо был клоунским междусобойчиком для своих, бездарно копирующим западный первоисточник. Идея Версуса с самого начала была в корне другой — вовлечь в баттлы мейнстрим-артистов и выйти за пределы маргинального круга. Этот подход оправдал себя целиком, обеспечив Версусу культ, бабки и нынешний статус главной площадки страны. Что важно, Версус запускался в то время, когда в баттлах денег не было вообще. Сейчас их может поднять со старта любой новый проект, сделанный людьми из тусовки. Это ключевой момент, в котором кроется различие раннего Версуса и нынешних хардкор-площадок, самым очевидным представителем которых является RBL.

Версус первым стал зарабатывать, открыв дорогу остальным. До Рестора было сложно дотянуться, и новые игроки стали противопоставлять себя семнашке, упрекая успешный проект в недостатке хардкора. Так начали лепить легенду о «тру» баттлрэпе с пиздежом про схемы и прочую ебалу для преисполнившихся в познании. Постепенно новые площадки обрастали зрителями, спонсорами и лояльными сми, которые принялись монополизировать баттл-дискурс. Так как новые баттл-лиги развлекательного контента поставляли чуть меньше чем нихуя, то баттлы стали освещаться со спортивным уклоном, превратившись из качественного низкого развлечения в маргинальный спорт для малообразованных хикканов.

Самое забавное здесь то, что якобы нетрушный с точки зрения баттл-рэпа Версус развивал баттлы в России почти с нуля, когда не было ни хайпа, ни бабок, ни сми. Хардкор-площадки подтянулись позже, ровно тогда, когда в баттлах завелись бабки. Вместе с ними появились сми и толпы, которые типа шарят. И все топят за тру и хардкор. Хочется спросить: where your ass was at, dog, when niggas wouldn’t feed me? Мейнстримщики с Версуса два года хуярили проект без бабла в полном андеграунде, а хардкорщики, пришедшие вслед за хайпом на все готовое, не способны обойтись без спонсоров. Какой-то подставной хардкор получается. Естественно, дело не в нем, а в родовой болезни всех авраамических религий после иудаизма — противопоставлении себя евреям. Только на одном противопоставлении далеко не уедешь, и это наглядно демонстрирует нынешнее положение баттлов: они стали узкой субкультурой, вообще не заметной на общекультурной карте.

Что такое баттл? Баттл — это когда Паша Техник кладет хуй на правила баттла на глазах у охуевающего соперника и толпы, которая шлет его на хуй в ответ. Баттл — это когда Галат заканчивает третий раунд фразой «я ебал тебя в рот», зная, что после этого получит в ебло. Баттл — это когда Оксимирон вызывает андердога, рискуя статусом и карьерой. Или когда Огел читает про мать Свана на мотив армейской песни из «Цельнометаллической оболочки», наглядно показывая, что тот трус и пиздабол. А когда очкарики читают матерные стишки с одним и тем же флоу и внутряковыми шутками, которые смешны только их друзьям — это не баттл, а капустник. А разбираться в такой хуйне как-то совсем не интересно.

>>3815
АААА БЛЯТЬ БОЛЬШЕ ШИЗЫ БОГУ ШИЗЫ. Ощущение будто бы для него Окси это личный Ян Фёдоров. Окси плохой, не спас друга от дружбы с РТ и остальными аббревиатурами.

Я и Федоров(часть 3)

Хоббит и Драконка

Сегодня поговорим о моей главной претензии к бывшему другу. Зайду издалека – с рецензии на его свежий клип(хотя дисс Славы куда круче).

«Всем уже очевидно, что Оксимирон это не рэпер. Это - выдающийся поэт современности. Он просто на порядок выше всех остальных. Ну вот так. Отточенный хлёсткий русский язык, сложные изощрённые, но бьющие в самое сердце обороты речи. Плюс мощная читка и музыка до мурашек. Ну как это сравнивать с булькающими подростками, которые что то там мямлют про бабки, телок и тачки??»

Автор этого флюродроса под мироновской «Организацей» – какой-то омерзительный инфоцыган, пиарящий свой ютуб-канал. Впрочем, как и большинство других популярных комментаторов Федорова. Но ведь, кто-то поставил емк почти три тысяч лайков?

Мирона и правда слушают сотни тысяч людей – некоторые по много раз, на рипите. На фоне условного Давы-Крида и прочей отрыжки самой вульгарной породы шоубиза, он и правда выделяется.

Но уровень его стихоплетства несравним с настоящей каленой русской поэзией. Даже если мы не будем брать поэтов первого ряда или второго, – возьмем из третьего ряда совсем малоизвестного Арсения Несмелова, – мы легко увидим что талант Федорова выделяется исключительно на фоне в конец деградировавшей эстрады российских десятых.

Единая под тысячью личин, (Ревекки, Лии, Сарры и Юдифи), Ведь это вы одушевив мужчин, Бросали их гореть в бессмертном мифе! – Еврейка, А. Несмелов

Да, он довольно эрудированный тип. Прочитавшей в детстве нужное количество книг от классики до всевозможной фантастики и залипухи, слушавший правильный андеграунд вроде Летова и «Банды четырех». Имея определенный скилл, тип лепит из своего багажа вполне съедобный пельмень.

И все-таки для всех, кто слышал в жизни что-то кроме рашн попсы, — это даже не деликатес. Почему же пельмень вызывает бурную реакцию у публики? Потому что она изголодалась. Ей хочется нового Цоя – низвергателя устоев(ну не прям всех! Некоторых), сурового критика душной атмосферы «нового застоя».

Все нынешние песенки Федорова: «мы ждем перемен» на современный лад. Гимн чуток бунтующий молодежи и примкнувших к ней седоватых хипстеров. Выглядит это пошло, лицемерно, патетически, словно маска Гая Фокса на распухшем от долгого использовании лице старой шлюхи, решившей перед пенсией пойти вразнос. Отныне, место его творчеству – в динамиках туалета «жан-жака», как аккомпанемент журчанию золотистых струй пожилых либералов.

И вот тут пора предъявить. Хуй, с твоим обычным враньем и умолчиванием, Федоров. Но что же ты, моральный урод, читаешь про «запрещенную организацию», причем намеренно размыто, чтобы подцепить и навальнистов и сочувствующих «Новому величию», а про тех, кого лично бросил на произвол судьбы – не читаешь?

Мы в ответе за тех, кого приручили. Я то взрослый парень, Илья – третий наш соавтор – тоже. А что насчет Драконки? Эта история куда пронзительнее и трагичнее его запутанных отношений с опекаемой им пустоголовой профурсеткой.

Драконка была художницей ярких талантов. Она рисовала для ЖЖ-сообщества концепт-арт, создавала необычные образы переосмысливая в духе комиксов некоторые аспекты еврейской культуры. Когда Федоров пропал, это стало большим ударом для всех, но прежде всего для этой мускулистой на вид, но очень ранимой девушки.

Точно не знаю, что с ней происходило дальше, но в 2011 году она бросила все и уехала в Ливию защищать Каддафи. После его смерти, девушка при крайне странных обстоятельствах попала в тюрьму – якобы застрелила офицера революционной армии. С тех пор о ее судьбе есть только отрывочные сведения.

Казалось бы, имея такую популярность и доход, Федоров должен был использовать хотя бы частичку своего влияния, чтобы публично помочь той, кому он был больше чем опекун – практически гуру и пример для подражания.

Но циничный подлец продолжает читать биты об историях, которые видел в новостях. Что ж, рано или поздно, кто-то, – может легко разгромивший его в прошлом, Слава, – прочтет бит уже о Федорове и всем зле, что он причинил людям.