Фраза «пидары идут» прозвучала впервые поздним утром. Продравшийся сквозь плотную толпу, закутанный в окровавленные тряпки всадник проорал это опешившей охране у северных ворот и рванул в город: то ли спасаться от напасти, то ли срочно передать новость городскому совету. Как бы ни было, произнесенные слова до послеобеденного отдыха не будоражили уличную толпу. А потом в город хлынули жалкие остатки поселенцев из широко раскинувшихся пригородов. И все они говорил одно и то же: о подведенных зеленым огнем густых ресницах, о богоподобно выглядящих намасленных мускулистых торсах. И о том ужасе, который внушали собой безжалостные отряды, проверяющие каждую щель, находящие любое живое существо в сараях, ямах или буйно растущих лопухах за огородами. Как говорили обезумевшие от страха люди, пидоры были везде. Редкая цепь медленно стягивала линию окружения, пока идущие впереди поисковые отряды обшаривали постройки и методично насиловали все живое.
Несколько бывших солдат рассказали срочно собранному совету, что действия неожиданно атаковавшего противника отличались от его обычной тактики. Никто больше не бежал толпой с желанием пролить побыстрее ♂THE SEMEN♂. Никто больше не гнался целым отрядом за сильным мужчиной, удирающим во всю прыть в город. Наступающие пидоры проявили в своих действиях злую железную волю, действуя по строгому плану. Новый вождь нагрянувшей армии заставил своих солдат поступать так, как должно, а не как хочется. И к вечеру страшного дня укрывшиеся за высокими стенами люди с тоской наблюдали, как белые мускулистые фигуры возникали у края широкой пустой полосы, опоясывающей городские стены. Пидоры уверенно заняли ближайшие к городу строения, захватили пару мостов, переброшенных через реку Зилу, закопошились на оставленных жителями берегах. Но больше всего усыпавших стены ополченцев и наемников испугало количество все прибывающих гомосеков. С каждым часом их становилось все больше и больше. А когда наступила ночь, чернильная тьма милосердно скрыла неисчислимые тысячи, десятки тысяч вцепившихся опоясанными кожей руками в Нарвел.
Набатные колокола в городе отметили первую ночь осады