Хотел приключений я еще с младших лет, всегда меня тянула эта неизвестность, опасность. Ну не для меня работа писаря или кузнеца, не мог я просиживать задницу всю жизнь в родной деревушке. Когда я вглядывался в вечернюю линию горизонта, острое, щемящее, зовущее чувство рокотало в груди, а глаза начинало тихонько щипать. И вот, в свои 20, я твердо решил - стану приключенцем. Наш сосед, Дядька Абу Ибн Шлих, имел славу колдуна и чернокнижника. Однажды ночью, пробравшись к нему в дом, я захотел выкрсать несколько книг чтобы раскрыть тайну его силы, но сухая темная рука поймала меня за шиворот. Помню, как я плакал и умолял его научить меня таинственному мастерству. Помню, как в его глазах промелькнул интерес. С тех пор я обучался премудростям, каждый день с утра пораньше сбегая к нему на веранду.
И вот оказалось, что кроме колдовства я ничего не умею. Не красавчик, девушки всегда сторонились меня. Отец бросил мать еще когда она была беременна. Жили мы скромно, ели картошку и кашу, я помогал ей по дому. В пятьдесят она начала медленно увядать, и вот, с недавних пор начала кашлять кровью. Местные лекари только развели руками - чахотка. Однако, наш знахарь по секрету сообщил, что одно из достаточно редких и дорогих растений может помочь ей. Естественно, таких денег у меня не было, и, как я уже писал, идея работать на одном месте была мне противна, но матери становилось все хуже. Я проводил множество времени рядом с ней, глядя в ее большие и грустные глаза, теперь так часто покрытые слезами боли. Я решил уже было податься в ученики портного, живущего через дорогу, но тут до меня дошли спасительные вести. Оказывается, один из помещиков за несколько десятков миль от нашей деревушки отчаянно нуждается в искателях приключений и созывает их со всех концов нашей необъятной страны. "Я спасен" - промелькнуло у меня в голове. Собрав все свои карманные деньги, я нанял мальчишку через дорогу ухаживать за мамой пока меня не будет, собрал в котомку немного еды, книгу и подаренный учителем череп, обнял сухо рыдающую и ужасно худую маму и двинулся в путь. Не буду описывать дорогу, скажу лишь что она была чудовищно долгой и сложной. И вот, я стоял у кованых дверей усадьбы.
Хозяин оказался приветливым мужчиной средних лет с добрыми глазами.
- Как хорошо, что ты пришел! - радостно ответил он, выслушав мою краткую историю. - Нам как раз не хватает чернокнижника в одну группу!
- Значит, я принят? Когда я смогу приступить к работе? - я чуть было не расцеловал его, с огнем надежды вспомнив лежащую в постели и тяжело хрипящую маму.
- Уже завтра! - хозяин усадьбы был явно в отличном расположении духа. Хитро посмотрев на меня, он, немного помявшись, добавил:
- А пока можешь закинуть свои вещи в казармы и познакомиться со своей группой. Насколько я знаю, они сейчас обмывают свою последнюю вылазку в нашем баре.
Бар было найти не трудно - крики и смех раздавались на все поместье, спугивая с ветвей столетних сосен неизвестных мне птиц. Войдя в сухую и скрипучую дверь, я сразу же почувствовал тяжелый запах перегара и увидел 3 фигуры, сидящие за столиком. За стойкой меланхолично протирал стаканы бармен, грустно вздохнувший при виде меня.
- Новенький? Твои соратники тут уже вторые сутки развлекаются. Может, на тебя выписать счет за всю разбитую посуду? - спросил он, криво улыбнувшись и указав пальцем на остатки нескольких тарелок и чашек, сваленные в углу.
Не успел я ответить, как он сунул мне в руки тяжелую бутылку и, легонько толкнув в плечо, тихо проговорил:
- Иди, проставься за знакомство.
Не буду описывать вам нашу попойку, лишь скажу, что ребята они оказались достойные, что надо. Один был одноглазым бугаем с щитом и здоровенным моргенштерном, вторая - ловкая девушка, зачем-то вечно таскающая с собой кирку. Третьим был здоровенный детина в цепях, и он единственный кто вызывал у меня опасение. Было в нем что-то пугающее, взгляд как у сумасшедшего и болезненно-бледное лицо. Это если не говорить о гигантском шраме на половину лица, разумеется. Но говорил он мало, а я и не расспрашивал, так что я решил, что просто буду игнорировать его.
На следующее утро меня растолкала та девушка. Как же она была красиво! Привычно одернув себя и вспомнив, чем заканчивались все мои предыдущие попытки познакомиться с красотками, я раздосадованно вздохнул. Черт, а ведь я даже не спросил ее имени. Ну, не важно, все равно было бы бесполезно. К тому же, я здесь не за этим - дом меня ждала больная мать, и ее жизнь зависела только от меня.
К пещере мы подошли достаточно быстро. Вокруг витал такой сильный запах разложения, что меня чуть не вырвало. Тот псих со шрамом сочувственно улыбнулся и похлопал меня по плечу.
- Я в первый раз вообще все ботинки нашему защитнику заблевал! - Радостно сообщил он и , улыбнувшись, ободряюще мне подмигнул. Бррр, лучше бы он этого не делал - тяжело выдать улыбку за искреннюю, если твои зубы больше напоминают акульи.
Не буду да и не хочу описывать вам все, что случилось в первую половину дня. Нам встретились настоящие полчища всевозможных тварей - скелеты, какие-то культисты с когтями на руках, ловушки, трупы. Но со всем этим мы справлялись стоически - та девушка легко обезвреживала капканы, а бугай своим щитом надежно хранил нас от ударов костяных отродий. Правда, меня очень смутили скелеты, за каким-то чертом таскающие с собой кубки, полные церковного кагора. Один такой даже плеснул мне его в лицо, так я чуть с ума не сошел от неожиданности. Клинков, ловушек я ожидал, но такой странной херни даже не могу припомнить в художественных романах.
Моя роль была проста - ослаблять врагов и оказывать первую помощь. Ослабление проблем не вызывало, все-таки проклятия это мой конек. Лечить же и помогать напарникам я старался оперативно. Правда, один раз я, по-быстрому залечив рану бугаю, забыл остановить кровотечение и пришлось использовать бинты, купленные у какого-то жида за баснословные деньги. Это, меня, кстати, поразило - хозяин особняка даже не раскошелился нам на факелы.
- Не обращай внимания, он просто вот такой - подмигнула мне девушка с киркой, снимая со стены картину. - Требует от нас тащить все ценности, что мы найдем, а потом выдает нам жалование. Знаешь ли, он скупой, это правда, но управление таким количеством людей - тяжелая работа.
Я не стал возражать.

>>14540812
Вскоре начало темнеть и Бугай предложил устроить привал. Я, не выразив никаких эмоций, безумно обрадовался его идее - уж не знаю, что это за пещера такая, но мои ноги уже начинали болеть после стол длительной ходьбы. К тому же, в воздухе были какие-то примеси, не иначе - объяснить то, почему факелы гасли уже спустя какую-то сотню шагов я никак не мог.
Вечер прошел отлично - мы весело болтали и перекусывали пайками у костра, травили шутки и подкалывали друг друга. На каком-то моменте та девушка пересела поближе ко мне, и даже положила мне руку на колено. Это было настолько неожиданно, что я даже не нашелся что ответить, весь остаток вечера лишь пожирая ее глазами. А посмотреть было на что! Тонкая талия, грациозная осанка, красивая и упругая грудь, немного просвечивающая сквозь одежду, светлые волосы, очерчивающие ее тонкие черты лица. Когда вечер перерос в ночь, Бугай и Сумасшедший Детина ушли в одну палатку ночевать, и мы остались одни.
- Я буду ждать тебя у себя. Если, ты, конечно, захочешь - заглядывай. - прошептала она мне на ухо, и я почувствовал сладковатый привкус ее парфюма.
Нежели это не сон? Эх, а ведь я все еще не знаю ее имени. Приключение, да еще и с такой девушкой рядом - все это больше напоминало сладкие мечтания. В голову лезли те пошлые картинки, что показывал мне в детстве заезжий азиатский художник, проездом остановившийся в нашей деревне. Я даже вспомнил слова оттуда - семпай. Неужели сегодня я стану ее семпаем? Неужели все это происходит со мной?
Не знаю, сколько я сидел так, уставившись в пляшущие огни костра, но вывел меня из забытья странный треск, раздавшийся из темноты недалеко от лагеря. Уже была глухая ночь, и я, быстро метнувшись, разжег факел от костра, пристально вглядевшись в темноту.
Не знаю, как мы пропустили налет. Могу поклясться, что факел горел на все сто процентов ярко. Но они подобрались слишком близко, мы просто не успели подготовиться.
Четыре фигуры появились из темноты. Два сектанта с гигантскими когтями-ножами, одна сектантша с посохом и очередной скелет-арбалетчик. Сектантша даже отвлекла меня своими соблазнительными буферами, но желтые клыки, выглядывающие из под маски, быстро сбили этот транс. "ВРАГИ" - крикнул я что есть мочи, но было поздно. Один из культистов прорвал когтями ткань палатки, в которой спали два наших воина передовой, и вонзились во что-то.
Я ожидал чего угодно, но не этого. Вместо сдавленных криков боли из палатки послышался ужасный, демонический рев, и половина ее навеса моментально превратилась в клочки. Из глубины шатра выпрыгнула скорченная фигура ужасной твари, напоминающей смесь козла и волка, с рогами и когтями величиной с добрый клинок. По мотающемуся куску цепи на ее лапе я осознал, кто это, и это осознание ударило сильнее засады, сменив мой страх первобытным ужасом.
Вслед за демоном из палатки вылез Бугай, сжимая в руках щит и булаву. Не знаю, почему он выглядел таким красным и запыханным, никогда не понимал этих любителей больших орудий и рукопашного боя. Ну кто ночью будет периодически издавать из их палатки странные вздохи наперебой?
Помню, как почувствовал на своей груди ужасное давление и посмотрел вниз - меня сжимало чудовищное щупальце, управляемое культисткой. Моя же магия против меня! Мне повезло, что навыручку подоспела девушка, пронзив череп отвратительной твари кинжалом. Но что-то поднялось из глубин груди и я упал на четвереньки, согнувшись от страшного кашля. Вскоре все было кончено, и Бугай оттирал кровь со своего моргенштерна, а я с ладоней и губ.
Путь обратно я помню плохо - лишь отрывки, которые складываются в целую картину, как пазлы.
Вот мы сваливаем к ногам владельца картины и памятники, награбленные честным трудом. Вот я заливаю алкоголем воспоминание о демонической сущности своего коллеги, а то посматривает на меня с настороженностью и пониманием. Вот я пытаюсь с трудом сдержать этот ниоткуда взявшийся странный кашель.
- Я тебе говорю, он заражен, а я не могу тратить деньги на его лечение. Чахотку лечить! Ну ты дала. Это слишком дорого, понимаешь?
- Понимаю, но повторю - где ты возьмешь еще одного варлока? Сколько мы будем ждать, пока он приедет к нам сам? неделю? Месяц? Год?
- Ты посмотри на мое поместье. Глянь только вокруг! Церковь не достроена - раз. В борделе одна комната все еще без мебели - два. Я не могу столько потратить на новичка.
- И что ты предлагаешь? Просто выгнать его? И кто тогда будет лечить нашу группу? Если ты забыл, у нас тут Одержимый! Напомнить тебе, что сказала та монашка, когда его увидела? "Идите нахуй, я не буду с этим поехавшим вместе! Начальник, начальник блять, этот пидорас превращается!" И это монашка, понимаешь?
- Нет, денег все равно нет. Мне еще нужно лечить Храмовника от алкоголизма. А Псарь уже какой день жалуется, у Тузика не стоит член. Нет денег, нет и не будет, тем более на таких имбецилов. Он даже тебя не трахнул!
- Может, он не такая свинья как ты?
- О-о-о, свинья это хорошее сравнение. Похотливый кабан, я бы даже сказал! Повернись, я скоро спущу.
Не помню, как я оказался подслушивающим Владельца Усадьбы, прижимаясь ухом к тяжелой дубовой двери. На каком-то моменте голоса стихли и слышалось только странное причмокивание, прервавшееся глухими стонами, а после шагами по направлению к двери. Я быстро отпрянул, и увидел в открывшемся проеме ее, ту девушку, обожающую кинжалы и кирку. Она поправляла чулки и вытирала губы, испачканные чем-то мокрым. Увидев меня, она вздрогнула и опустила глаза.
- Он тебя ждет, заходи.
Дорога домой слилась в один черный поток. Не помню, как добрался до дома. Не помню, как оказался на пороге родного дома, сжимая в руке кошелек с двадцатью золотыми. Двадцатью! Этот ублюдок заплатил мне как извозчику! Я с трудом сдерживал слезы. Кому я теперь нужен? Что мне теперь делать? Кому нужна мама?
Дверь открылась и мать залилась слезами. "Сынок, сынуленька моя, вернулся".
"Ну полно тебе, мам. Ну чего ты" - выдавил я, с трудом сдерживая кашель и глотая слезы. Она выглядела еще хуже. На худом лице теперь лишь выделялись громадные глаза, подернутые пеленой болезни.
Пройдя в свою комнату, я, прикрыв дверь,уставился в пол невидящим взором. Все кончено.
"А твои новые друзья приедут к нам гости? Я приготовлю пирог!" - крикнула с кухни мать
"Не думаю, они очень заняты. Как-нибудь потом!" - ответил я самым радостным тоном, который только мог изобразить.
"Ну ничего, тогда сейчас твое любимое будет, в мундире запеку, а то ты ж небось..." - ее прервал на полуслове и повалил на пол ужасный кашель. Вывалившись из уроненного горшочка, по полу глухо покатилась картошка.

Герцог Веллингтон Мак-Скеллингтон был доволен своей жизнью после смерти. Неиссякаемый оптимизм этого шутника и балагура не был сломлен ни предательством своих сыновей, благодаря которым он закончил свое человеческое существование, ни осознанием того, что его роскошное поместье ныне лежит в руинах, а все его слуги и друзья теперь такая же нежить, как и он сам. Герцог счел это наградой за его достойные деяния при жизни. И было ли от чего грустить? Да, теперь он не мог как в старые времена устроить званый бал или пир, не мог отправиться на охоту и в путешествие. Но его знакомые были рядом! Вот рослый капитан Гарвинг в своем любимом панцире негромко отчитывает дряхлых скелетиков из стражи, слишком медленно разбирающих завал в библиотеку. А вот и бывший служка местной церкви, теперь закованный в колодки пророк. Ему явно было несладко при жизни. Герцог даже хотел подарить ему очки, чтоб не грустил, но бедняга поднял такой, вой, что камни посыпались. Немного смущали культисты и бандиты, рыскающие по его поместью. Впрочем, герцога и его мертвую братию они не трогали. Первые устраивали песнопения и пляски у алтарей, Мак Скеллингтон даже пытался подпевать. Вторые просто искали чем поживиться. Герцог любезно подсказал местонахождение туалетного столика его жены. Однако какой-то шутник оставил ловушку в замке, и теперь искатели богатств извивались на земле в агонии. Несчастные смертные! Герцог Веллингтон не оставит вас в беде! Он сообщил сию прискорбную историю своему благодетелю, Некроманту. Теперь искателям ценностей не о чем беспокоиться, они обретут второй шанс на достойную жизнь.
Итак, как было сказано, тихая "жизнь-после-смерти" продолжалась, но ничто хорошее не длится вечно. Двери в обеденный зал с шумом распахнулись и ослепляющий свет накрыл герцога с капитаном и рядовыми. В этом свете явились расплывчатые фигуры людей, идущих строем. Через мгновение герцога вместе со стрелком Бэйкером накрыла зеленая дымка. С ужасом они увидели как этот туман разъедает их одежду и кости. Не прошло и секунды как молнией женская фигура взвилась над капитаном и вогнала кирку тому в череп. Великан рухнул как подкошенный. "За что? Почему?" - мелькало в уме герцога. Женщина в капюшоне подняла на головой угрожающего вида булаву и крикнула что-то угрожающее. Безымянный призывник обратился в пыль от призванной ею молнией. Могучий рыцарь во главе этих убийц ленивым взмахом меча разрубил Бейкера надвое. Веллингтон остался один. Оцепенение спало и он пришел в ярость. Незваные гости отняли у него друзей без малейшего колебания. Герцог никогда не сражался, да и единственное его оружие было смехотворно, нож для открытия писем. Остался один выход, благородный муж поднял кубок, тот самый кубок с отравленным вином, отправивший его в загробную жизнь, и плеснул содержимое в лицо женщине. "Чернь, убийцы, мерзавцы!" - вскрикнул Веллингтон. Вино попало в глаза монашке и та завизжала, схватившись за сердце, медленно опустилась на колени и замолкла навеки. Триумф мести герцога не продлился долго. Над ним нависла тень рыцаря. "Изыди, чудовище!" - прохрипел он и поднял перед собой свиток с сияющим текстом святого писания. "Какая злая ирония!" - подумал герцог прежде чем тихо исчезнуть в испепеляющем свете.