С тем, что я не не имею и не заимею в будущем эмпирические данные для обоснования утверждения о том, о чём буду говорить дальше, и с тем, что я смутно разбираюсь буквально в любой области знаний, я тем не менее придумал, или скорее слегка очертил в своей голове, так сказать генетическую теорию заговора (не знаю, при чем тут теории заговора, но по духу, как мне кажется, оно самое то).

Понятие "норма", или скорее та интуитивно всем понятная и ясная "нормальность", есть лишь фикция, социальный конструкт, или же — доминирования одних типов генов над другими.
Начнём со следующего странного утверждения: люди, страдающие от каких-либо психических или психиатрических расстройств, как врождённых, так и приобретенных, не отличаются объективно ни в лучшую, ни в худшую сторону от так называемых нормальных, здоровых людей, и более того, мне более чем представимо общество, в котором эталоном социальной нормы является шизофреник, когда как представитель среднего класса, человек для нас очевидно более чем нормальный и здоровый, являлся бы воплощением явного отклонения от нормы.
Если мы считаем, что какие-либо действия, поступки, как преднамеренные, так и произвольные, не имеют своей причиной мистическое проявление свободы воли человека, но всецело каузально восходят к биохимическому коктелю в головном мозге человека, то утверждать, что человек больной или неправильный потому, что мозг его работает как-то неправильно, было бы странно. Мозг есть результат слепых мутаций, и мы, уверяю вас, не сможем в рамках эволюционной биологии найти критерий, с помощью которого определили юв, какой тип мозга правильный, а какой — нет. Некоторые скажут, что таким фактором могло бы сослужить такое положение: всё, что способствует размножению — позитивно/хорошо, всё, что размножению препятствует — негативно/плохо. Но, помимо того что данное положение есть лишь фундаментальное философское допущение, ни на чём не основанное и ни чем не подкреплённое, данное положение, как по мне, обретает ясный и связанный смысл исключительно в рамках социальных, или скорее гуманитарных наук, — в данном случае, в контекте политики: если считать, что лучший/худший — приближение или отдаление от цели, состоящей в попытке благоприятным, в нашем понимании, образом повлиять на демографию нашей страны — сделать так, чтобы людей в стране Х стало больше, но не привлекая к этому делу мигрантов, то в таком случае данное утверждение приобретает смысл. Но ведь в рамках эволюционной биологии что оно могло бы означать? По-моему, ничего. А если же мы его применяем в рамках чего бы то ни было другого, то и речи об объективном критерии (при том условии, что объективным есть постулируемое фундаментальными науками) и быть не может.
Очевидно, что норма — понятие исключительно социальное, и никакого содружества с биологией ей не сыскать.

Я утверждаю, что в силу того случайно сложившего обстоятельства, что некоторые люди, обладающие мозгом, позволяющим тем действовать неким "эффективным" в плане выживания образом, в конце концов стали ядром любого современного общества, выделившись в средний класс, и именно по этой и никакой другой причине, социальная норма есть лишь результат вот этой вот случайности, в силу которой тот же шизофреник не будет, что очевидно, считаться нормальным, тогда как человек, способный "подстроиться" под имеющуюся социокультурную "систему", как раз благодаря своему мозгу, работающему именно благоприятным для такой инициативы образом, будет вылит, как эталон нормы — и в этом нет никакой объективной причины.

Часто от сторонников антидемократии можно услышать тейк, что мол демократия, по причине необразованности обывателя, является наихудшей из всех форм правления.. так как доверить случайным людям из толпы управление государством — точно так же, как доверить случайным людям с улицы провести сложную хирургическую операцию пациенту, находящемуся при смерти.

Я считаю, что данный аргумент является, если выражать его в форме, представленной мной выше, неправомерным.

Думаю, здесь до какого-то момента будет полезной и демонстративной аналогия с шахматами. В шахматах есть стратегия и тактика, где первая есть некий глобальный план, так или иначе сводящийся к основной цели игрока — победить в данной игре (как скажем, забрать ту или иную сильную фигуру противника, чтобы тем самым занять более сильную, выгодную позицию), а вторая — ряд предумышленных и продуманных микродействий, направленных на реализацию стратегии. Так вот, по сути дела говоря о демократии и управлении государством мы говорим, с одной стороны, о стратегии как глобальном плане, опирающимся на ряд основополагающих ценностей, а с другой, мы говорим о тактике как продуманном способе достичь предустановленного стратегией.
Я как обыватель могу и не разбираться в вопросах экономики, безусловно. Но вместе с тем я точно знаю одно то, что, к примеру, не хочу стать жертвой программы по принудительной кастрации, направленной на достижение цели поднять интеллектуальный потенциал населения, чтобы, в свою очередь, повысить ряд экономических показателей на мировой арене, что, как полагалось бы, привело бы нашу страну к...а тут опционально: к всеобщему процветанию, укреплению традиций и культуры, или же и вовсе просто напросто приросту экономических показателей как самоцель.

Я утверждаю, что ни одно из того, что было мной перечисленного выше, не является объективной ценностью, и ценность, интерес человека, состоящий в желании безопасности, является ни чуть не хуже.

Люди, понятное дело, могу не понимать как работает экономика или биология, их предложения могут быть наивны и глупы. Но ведь не им, простым людям с улицы, предстоит заниматься всем этим в рамках демократического общества, а специалистам. Но, в свою очередь, не столь очевидно, что специалисты вольны решать, к чему нам, обществу, стремиться, и, главное, какими средствами и методами осуществлять задуманное.

Я считаю, что не существует объективно правильной или полезной всем слоям населения сразу политической формы правления. Я думаю, что работает это на самом деле, в особенности в авторитарных государствах, следующим образом: выделенная особая группа людей, коим позволено стоять у руля судна общества, считается неким теоретиком наиболее подходящей, как вот по причинам, что люди эти образованы, а значит разбираются в политике, или что-то ещё; считает теоретик, что эти люди лучше знают, как и куда нам двигаться. Но в действительности не существует правильного направления, куда бы можно было двинуться, мы просто напросто помещаем политику в контекст, в миф, проясняющий то, почему это некоторые слои населения не могут или не способны к управлению государством, или не имеют права: мол женщины слишком импульсивны, а мигранты не есть те, кто с правом могут претендовать на какое-либо влияние в этой стране, так как не есть истинная часть нашей нации. При абсолютной монархии это бы работало так: монарху не обязательно учитывать пожелания всех тех, кто живёт на его земле, и та политика, им выбранная, может и в самом деле казаться ему истинно правильной, даже с тем, что идёт вразрез интересам многих людей, населяющих его земли. Т.е. то, что мы назовём правильной политикой есть ни что иное, как исключения интересов тех или иных групп, нам безразличных, и с тем, что привилегированной группе все нравится, мы решаем, что все делаем правильно. Остаётся только убедительно показать, почему это нас и не должны интересовать цели или интересы этих слоев населения, почему оно объективно так и тд. Хотя, повторюсь, это не так очевидно и не является тем более объективным фактом окружающей действительности.

Проще говоря, политика, она о том, в какую сторону нам плыть — и это стратегия. Но что касается тактики, то это дело специалистов. А вот любые формы правления, не допускающие к властным отношениям те или иные группы людей под разными предлогами, в духе — они не разбираются в политике, они не имеют священного права, в действительности существует правильное политическое решение, которое они, в силу своей природы или чего-то другого, не способны принять, — в общем, любые другие, авторитарные формы правления есть банально перераспределения сил в рамках различных дискурсов и не только таким образом, что интересы некоторых граждан перестают иметь хоть какую-то силу, и это положение пытаются легитимизировать, конституировать, придать тому некой что-ли объективности... Но это есть лишь хитрая уловка, не более.

>>782014

> Для полноценной коммуникации между N сторонами нужно N² связей, что быстро выходит из-под контроля.

Есть интернет... Или ты о чём?
Так-то существуют выборы — не особо геморройный процесс, к тому же вполне осуществимый и осуществляемый уже на протяжении многих лет во многих стран мира.

> Чем меньше людей принимает решение — тем быстрее и с большей вероятностью оно вообще будет принято, и если уж выбирать, то лучше бы им быть специалистами. Не принять решение вовсе — плохо в кризисной ситуации, этим ты проявляешь не мудрость, а вариант https://ru.wikipedia.org/wiki/Недооценка_бездействия.

Возможно. Вот только при демократии возможность принимать решения ложиться на плечи небольшой группы людей, избранной их электоратом. Конечно, решения при демократии принимаются долго — дольше, нежели при автократии; но решения, принятыя при демократии не просто учитывают интерес групп, на которых нацелены их кандидаты, но и всевозможные ризки, не очевидные моменты и тд. Чем быстрее я приму какое-то решение, тем более высокая вероятность того, что оно окажется неверным.

Конечно, получается так, что интерес не всех групп будет учитываться. Но в каком-то смысле это хотя бы честно: кто побеждает на выборах, тот забирает пирог на н-период времени.

> В конечном счёте, т. к. учесть интересы всех просто невозможно, при демократии решения принимаются тоже специалистами, но по пиздежу. Я не обязательно имею в виду людей, которые тупо ничего не умеют (хотя и их тоже), я могу иметь в виду также умелых ораторов, популистов или пропагандистов, которые, впрочем, эквивалентны ничего не умеющим в том смысле, что мне нет разницы, куда конкретно человек, принимающий решения по экономике, вложил свои очки развития вместо экономики.

Пропагандисты, конечно же, существуют. Но ведь пропагандисты, если их истинной целью не является обогащения собственного кармана, так или иначе отражают интересы тех групп, на которых нацелены, а те, кому оные ввиду своих политических воззрений противны, они попросту не ведутся на такую пропаганду, и более того, будут повсеместно упрекать врагов в использовании неправомерных, нелегитимных методов для достижения своей цели.

> По аналогии с формированием спроса с нуля, для первоклассных специалистов по пиздежу исправить нежелание

>стать жертвой программы по принудительной кастрации

> и тем самым соблюсти идеалы демократии не выглядит большой проблемой. Кажется, при Гитлере имел место простой пиздёж, что народ не против, или что облучаемый еврей просто заполняет документы и т. п.,

Значит, таковой была воля того народа... На самом деле при Гитлере и до него Европа была крайне антисемитской, и посему и без пропаганды люди были бы не против, чтобы с евреями сделали нечто ужасное.

> но с тех пор технологии продвинулись и транс-движуха собрала достойный урожай писюнов безо всякого принуждения.

Это не то же самое. Люди, желающие сменить пол, не смогут иметь детей и останутся без своего полового органа, понятное дело. Но это их сознательный выбор. Но если дело касается принудительной кастрации, то мы касаемся вопроса свободы и безопасности граждан.

Сестра где-то ещё год назад потеряла свой паспорт, по причине чего не может устроиться на работу. Но когда у нас появилось 12 тыс она не удасужилась решить данную проблему. Я не знаю на что ушли те деньги. По всей видимости, на роллы. Она явно не в том положении, чтобы время от времени напоминать мне за работу. Но тем не менее так она и поступает.

В принципе, сложно кого-то винить в нежелании работать, так как ввиду того что человеческая психика крайне адаптивна, и посему если ты просидел дома год ничего не делая, то неудивительно, что любые предпринимаемые попытки пойти работать будут сопровождаться бессознательным саботажем этой затеи.

Продавать наши (мои) персональные данные третьим лицам за сущие копейки — это работой не является, как и заработком. Это, с позволения, крайние меры. День за днём проходит в воспроизведении одного и того же дегенеративного шаблона: сначала, как проснулся, выполнить все необходимые утренние ритуалы, затем — лежать в кровати и смотреть короткие ролики, время от времени отвлекаясь на естественные нужды, как туалет, еда или сигареты; и так итерация за итерацией, постоянное повторение, круговорот...
А затем вновь в кроватку спать.

Поэтому причина наших финансовых проблем столь очевидна и на яву, столь насущна и перманентна, что стала к этому времени абсолютно незамечаемой: как когда человек моя посуду или занимаясь любыми другими бытовыми делами выполняет все эти действия автоматически и по сути дела не замечает того, что делает, с тем что процессы, им производимые, смещаются по мере работы с центра на периферию сознания, так и мы перестали осознавать истинные, столь неудобные к тому же причины того, почему нам постоянно не хватает денег ни на что. И тем не мене, даже если бы у нас и были деньги, если бы я каждый день исправно работал, то даже в таком случае нам удалось бы разве что закрыть — и то, возможно, лишь частично — естественные, базовые потребности; очевидно, что лучше было бы, если бы заработанных денег хватило и на то, чтобы удовлетворить базовые запросы, и на то, чтобы поверх этого иметь возможность купить себе что бы то ни было из того, что превышает базовые потребности как токовые — от телефона и до наушников. Но, к сожалению, сколько бы я ни работал, мне не выпадет столь желанная карта. Поэтому нищие, как я, обречены на то, чтобы, в лучшем случае, перебираться от одной дно-работы к другой и не мечтая о карьерном развитии, чтобы заработать ровно столько, чтобы продолжить свое существование именно в том виде, в котором оно было всё то время до этого — та же еда, те же недорогие сигареты и тд. Это именно тот случай, когда даже на уже до тебя использованную технику денег не хватит. Речь ведь даже не идёт о технике в среднем денежном сегменте.... Это ведь дно...
Даже странный бу ноут за 4 000 грн... Это и есть настоящий дно-кор, недоступный ни одному обывателю, ни одному ныне живущему стандартному человеку. Вы только можете имитировать, притворяться, но никогда вы не ощутите той боли, того отчаяния, или же и вовсе той депрессии, вызванных такой ситуацией. Таков мир...

В очередной раз происходит это: в момент, когда критическая нехватка денежных средств заводит нас в тупик, мы — а быть точнее, парень моей сестры, — обращаясь к моей маме с просьбой, чтобы та выслала нам деньги в посылке, подставляем меня под горячую руку. Ведь моя сестра категорически отказывается хоть как-то взаимодействовать с ней, а я, как правило, то же не особо горю желанием просить у нее денег. Поэтому парень сестры, за неимением альтернативных вариантов, делает это за нас ... Вот только маму злит то обстоятельство, что три здоровых лба, сидя сутками напролет и ничего не делая, выпрашивают у нее денег, вместо того чтобы устроиться на работу. Но ругаться из-за этого на парня сестры она не будет, так как он все же строений человек, а посему как-то неудобно; со сестрой — всё ещё сложнее, так как та просто проигнорирует любые попытки мамы коммуникации с оной. Вот и остаюсь на растерзание ей я.....

Мне и самому это не нравится, как и, впрочем, наш нынешний образ жизни, состоящий из воспроизведения одного и того же шаблона действий, из дня в день, неделя за неделей: с утра выполнить все необходимые утренние ритуалы, потом залипать в телефоне, а затем...если припрет естественная нужда, пойти и удовлетворить ее, чтобы вернуться в свою комнату для дальнейшего пролистывания коротких роликов; и как только у нас заканчиваются деньги, сигареты, еда — или же все и сразу, — мы (обычно парень сестры) пытаемся эти самые деньги откуда-то достать .. обычно продавая свои (мои) персональные данные за сущие копейки, будто мы наркоманы, оказавшиеся на самом дне общества.

Я, конечно, начну позже работать. Как только я закину на глово недостающую сумму и в то же момент, как я пополню мобильный счёт, чтобы иметь доступ до мобильной сети, я тут же снова начну работать.

Пару слов о...работе.
Бесит, что, сколько не работай, денег много не заработаешь — по крайней мере, чтобы смог в конце хотя бы месяца купить себе новый телефон в замен старому. Я тружусь, прикладываю усилия, занимаясь тем, чем не должен и что мне не нравится — и делаю я это не ради возможности, не с четким пониманием в голове, что делается это за приятный бонус в виде хотя бы средне бюджетного ноутбука. Но делаю я это лишь потому, что плыву по течению и по другому никак. Да и зарабатывай я чуть больше, не смог бы тратить на то, чего хочу, ведь будет это странно для родных.

Но добивает все сранная социофобия. ...
Добавляется к тем аспектам бытия человеком, присущим каждому, как вот различные экзистенциальные моменты о жизни и смерти, к всему и прочему, что есть зло этого мира для человека конкретного и для обществ в целом, и к моим собственным индивидуальным проблемам того или иного характера ещё и социофобия...
Эх... Как дрожит лицо, и мне страшно и тревожно, и поделать с этим ничего я не могу. Я заложник этой соматики. Но не был я таким от рождения. Следовательно, если бы каузальные связи были в тот критический момент, определивший меня в настоящем как социофоба, более ко мне благосклоны, другими, моя жизнь сложилась бы совершенно иначе. ....
Не она — и мне работать быоо бы чуть милей. Ненавижу.

В первые дни войны, когда Россия только вторглась на территории Украины, люди, проживающие в Украине и на момент вторжения находившиеся от мест боевых действий столь далеко, что узнать о происходящем они могли разве что тем же способом, что и иностранцы, были в полном недоумении и замешательстве, вызванными парадоксальными действиями со стороны соседей. Но как только все поутихло, как только украинский сэгмент Ютуба стал востребован, спустя ещё какое-то время, стали образовываться украиноязыческие каналы на Ютуб на политическую тематику. Правые и левые, не особо знакомые украинской аудитории до начала войны, — можно даже сказать, что классической дихотомией, антогонизмом в обществе было народ вс власть, где последние есть идиоты, катящие страну в неведомую жопу, — правые и левые заполнили неглубокую прорубь украинского Ютуба.

Война наложила свой отпечаток, задала стандарт, определила правила, по которым теперь вынуждены играть все участники этой политической игры. Нарратив правых и левых должен был включить в себя все те насущные и парадоксальные события, но сделать это безопасным для себя, и не безопасным для оппонентов, способом.

Если коротко описать нарратив (два нижеописанных нарратива, якобы принадлежащие тем двум обсуждаемым фракциям, на самом деле являются моим вымыслом) социал-демократов Украины, то получится, кажись, следующее:
Политический и социальный тренд на декоммунизацию не стал, как можно было бы подумать, трагическим событием для, казалось бы, левой фракции. Советский союз — как ни как не то же самое, что социальные демократии современного, именно что европейского типа, это во-первых. Во-вторых, советский союз мыслиться именно что как наследница российской империи: как второй, так и первой инкриминируют преступления, направленные против украинского народа, обе являются угнетательницами, своего рода пьяным отцом, возжелавшим овладеть своей несовершеннолетней дочерью. Таким образом естественно и беспрепятственно тренд на декоммунизацию рифмуется с американским и европейским трендом на деколонизацию.
В-третьих, правые, как умеренные, так и откровенные нацисты, обвиняются в том, что, раз, портят имидж Украины на мировой арене, позорят ее перед союзниками, преимущественно являющимися европейскими социал-демократами, ну и два, обвиняются в том, что материализуют больные фантазии Путина, уже какой год утверждающего, что украинские земли кишат бесчеловечными неонацистами, которые не против полакомиться младенцами из детдомов.
Далее: новая администрация белого дома, Дональд Трамп и Илон Маск. Как мы знаем, новая администрация явно положительно настроена в отношении России, и с меньшим восторгом относятся к своим украинским партнёрам. Новая администрация желает в интересах своей страны наладить дипломатические отношения с Россией. А также новая администрация порывает с европейскими странами, союзниками, с альянсом, частью которого мы, украинцы, хотим быть. Так как новая администрация является республиканской, а т.е в общественном сознании правой, то и в данном случае мы имеем отличную возможность включить события, происходящие в мире, беспрепятственно в наш политический нарратив.

Если описывать правый нарратив украинцев, то, должно быть, получится так:
Советский союз есть именно что социалистическая страна, ставшая прообразом большей части нынешних стран Европы. Европа и Америка были явно ослаблены на мировой арене ввиду своей левизны, а посему Россия и смогла действовать так настырно. Декоммунизация, следовательно, есть положительный тренд, результатом которого должно стать освобождение Украины от левизны, от навязываемых Россией левых, хоть и под соусом правых, идей; ведь и Россия является левой, раздираемой внутренними противоречиями, страной, являясь многоконфессиональной, многорелигиозной и многонациональной, в то время как Украина есть моно, моно и ещё раз моно во всех отношениях. Действия новой администрации, конечно, вызывают вопросы, но это не значит, что мы должны поддаваться левым каким бы то ни было идеям. Сорос, совместно с украинскими левыми, занимается подрывной деятельностью в Украине на фоне войны, чтобы, в момент полной дестабилизации внутри украинского общества, вызванного вторжением на ее территории, уничтожить, демонтировать старые украинские социальные институты, постепенно заменяя их новыми — чтобы создать новую Украину, страну открытого типа и тд.

Таким образом обе фракции сумели успешно включить в свои нарративы насущные события, не ослабляя, но, напротив, усиливая свою структурную и мифотворческую часть.

Я заметил тенденцию, заключающуюся в том, что если украинские блогеры нацелились с критикой на новую администрацию белого дома, то российские, напротив, — с попыткой обиления оной. Это и не удивительно, ведь, как я и писал ранее и что и без меня всем было очевидно, новая администрации настроена на установления позитивных дипломатических отношений с Россией, действуя, с ее точки зрения, в интересах своей страны. Но интересно здесь другое.

Начиная из далека, желая поделиться своими наблюдениями касательно интернета и политики, нужно вспомнить происходившие в русскоязычном сэгменте интернета с 15 по 17-18 годы события.
Сцена тогдашнего ютуба: это ещё то время, когда большие профессиональные команды не успели заполонить собой как минимум добрую половину Ютуба, завысив, как только осев там окончательно, стандарт для контентмейкеров до недосягаемых для обычного человека, занимающегося видеоблогингом, высот, и вместе с тем уничтожив ту ламповую атмосферу, царившую там до их прихода. На сцене появляются разные по взглядам на политику и жизнь в целом, но единодушные в своем мнении касаемо вопроса об отношениях науки и разного рода мракобесия, люди. Сциентисты начали массивную атаку на различного рода астрологов, популярных тогда экстрасенсов, разные эзотерические передачи, которые крутили круглые сутки по телевизору, и, считай финальные босс, или скорее вечный, идеальный антагонист, — его величие религия. У сторонников разного толка эзотерики не было ни шанса. Но, как оказалось позже, столь мало шансов, чтобы противостоять новоявленным сциентистам, было и у тогдашних консерваторов. Собой оные в те времена — по крайней мере в сознании тогдашней публики — представляли смехотворное зрелище: люди из глубин, старые, глупые, необразованные, ввиду своих иррациональных инстинктов и слабого ума ненавидящие всё новое, но страстно восхваляющие свою страну, политиков и тд. Либеральная пропаганда, скрываясь под маской научно развлекательного контента, одержала верх. Свет истины состоял в том, что европейские, западные типы общества — идеал, к которому стоит стремиться, в то время как страны СНГ совсем не годились, по их представлениям, в качестве конкурентов, но лишь как пример того, от чего нужно отталкиваться и к чему впредь не возвращаться. Поносить свои страны, восхваляя запад, религию, восхваляя науку, было здравым смыслом. Каждый, обличающийся в патриотизме, казался идиотом. К тому же, как оказалось, эти люди, т.е консерваторв, крайне обидчивы по своей натуре — особенно верующие, — легко ведутся на провокацию, а значит, являются идеальной жертвой для троллинга. Этому, троллингу, также способствовал всеобщий тренд, частично вытекающий из научной картины мира, состоящий из атеизма, цинизма и аморализма. Деструктивно-садистичный импульс людей был успешно мобилизован либералами для нанесения сокрушительного морального удара по консерватором — людям ведь так нравится издеваться над юродивыми.

Забавно, но, кажись, сразу после начала войны, российский ютубинг стал зеркальной копией себя прежнего: все изменилось, при том, что все осталось на тех же местах. Кринжовые и старые люди из телевизора, успешно опозоренные и обличенные молодыми людьми из интернета, эти все старые консерваторы, всех уже заебавшие своей загнивающей Европой и Украиной, вдруг сменились молодыми и классными копиями себя, вещающими в интернете, этом рассаднике молодых и талантливых, — и Украина с загнивающей Европой стали новым трендом. Теперь Европа и правда загнивающая: все только и говорят что о цензуре и повесточке в фильмах, а голос западных консерваторов, успешно в свое время похороненный деяниями новых атеистов и либеральным юмористическим корпусом, наконец был услышан русской молодежью.

Вот то странное, что произошло за все это время...

Еврейский народ, на долю которого выпала столь страшная участь вечных изгоев, ещё начиная с ХIX столетия выступает для многих людей удобной фигурой антагониста, скрытым влиянием которого можно объяснить любые проблемы в своей стране и в своей личной жизни. Конспирология и не мыслима без данной фигуры.

Но как и аристократия, чьей полученный уникальный жизненный опыт был трансформирован в социальные преобразования, так и евреи, эти носители столь уникального, в каком-то смысле левого опыта — опыт отверженных, изгоев, коими и являются различные меньшинства, но этот опыт у евреев кристаллизованный, тот предел ситуации отверженности, которого не было в такой мере ни у гомосексуалистов в 60-х в Америке, ни у чернокожих и прочих — трансформировали свой коллективный уникальный опыт в социальные преобразования. Я имею в виду, что таким образом можно считать евреев-масонов тем рупором свободы для людей, денормализированных в обществе, отверженных и тд, с тем, что таков расклад их судьбы дал мотивацию, чтобы разобраться, как вообще такое может быть возможно и как это изменить.

Еврей-масон — инверсивный аристократ: жизненный опыт аристократа, генетически и социально отличающегося от прочих, образует уникальный концептуальный пласт, мотивацию и действия; еврей-масон точно так же есть обладатель уникального опыта, полученного вследствии своего социального положения. Социальное положение еврея-масона — гипертрофированное положение всех меньшинств, что было доведено до своей кульминации в середине двадцатого века. Как будто те побили мировой рекорд по денормализованности. И вот теперь, впитав этот опыт, они — впрочем некоторые из них, — сменили вектор на уничтожение тех причини, служащих условиями возможности для развития деспотического общества. В этом смысле еврей-масон крайне важная фигура для всех отверженных, своего рода он как аристократ для правых, он своего рода мифическое существо, олицетворяющее борьбу и свободу.

Ясное дело, что речь не идёт о евреях, проживающих в Израиле. Те, как правило, религиозны и консервативны. В этом смысле тот коллективный опыт народа, полученный вследствии того уникального его положения в обществе, был впитан и преобразован двумя различными способами, и на выходе мы получили два различных вывода.

Всё чаще, когда обращаю внимание на происходящее в мире политики, перекочевавшее в мир простых людей, убеждаюсь в том, что та фигура, которая будто бы существовала ещё за долго до рождение того же Иисуса Христа, реальна и даже в каком-то смысле материальна.
Я обозначаю это как фигура юродивого. Юродивый, понимаемый как группа людей, объединенных общими взглядами, досугом, способом существования и тд, является тем выпадающим элементом из матрицы обывательских представлений, который раздражает глаз. Таковыми можно считать конспирологов разных мастей, в особенности поскоземельцев и людей, верящих в теорию заговора о рептилоидах.

По всей видимости, в людях существует внутренний деструктивный, глубоко социальный ресурс, который может быть активизирован в "экстремальных" ситуациях. Глубокое желание издеваться вместе с другим над юродивым, берущее свое начала, кажись, ещё со школьной скамьи, является тем фактором, склоняющим группы людей, обративших свое внимание на юродивого, издеваться над человеком, отличного от них. Всё начинается с малого: над жирдяем в школе всего лишь весело компанией шутят, а главное, ничего ужасного и аморального в этом не видят: социальная практика, осуществляемая группой, модифицирует, интегрирует психологическую модель человека в сеть постоянно расширяющихся "оправданий" таковых их поступков. Когда ты, к примеру, шутишь, ты тут же обращаешь внимание на выражение лица своего собеседника, чтобы оценить сложившуюся обстановку посредством бессознательного анализа его реакции, выраженной даже в столь, казалось бы, незначительных и неуловимых для сознания (но только не для бессознательного) деталях, как капиллярные, самые незаметные взору сокращения мышц лица в области носа.
Затем, много позже, вы всё так же компанией, но теперь уже избиваете за школой этого жирдяч, — и даже сейчас ничего аморального или странного вы в этом не видите. Будто бы образовался психологический пузырь, в котором вы оказались и который отделил вас от окружающего мира, та параллельная другим вселенная, в которой всё работает по несколько другим правилам.

Если посудить, юродивых по сути и не существует. Но главное не их потенциальное существование, а то, сколь же просто убедить других в том, что тот, кто тебе не угоден, и есть тот самый юродивый, над которым стоит посмеяться.

Я думаю, фигура юродивого невозможна в случае, когда политический дискурс остаётся в своей рационалистической, оторванной от других таковых и погруженной в свою обитель реальности: когда оно воспринимается так же, как кулинарное шоу, немыслимое в категориях, в которых мы описываем войну. Именно поэтому, кажись, и одерживают широкую поддержку публики те, кто сумел быстрее и грамотнее спустить с Олимпа политический дискурс в резиденцию обывательского покоя, сделать политику продуктом индустрии развлечения, тем, что не вызовет удивления, окажись оно рядом на видео хостинге с клипом Рианы на песню Амбрела. Затем нужно, собственно, создать фигуру юродивого — и тем самым удастся мобилизовать деструктивный человеческий ресурс, нужду в издевательствах.

Ещё недавно этим промышляли либералы, и вполне успешно: только ленивый в те годы не смеялся над христианскими фундаменталистами, считая тех идиотами, над консерваторами и тд. Сегодня же, благодаря и форчану, и прочим, более молодежным правым фигурам, был мобилизован и использован тот же ресурс, но только консерваторами. Теперь модно смеяться над левыми активистами и прочим всем таким. Тех же феминисток настолько удалось дегуманизировать общими усилиями правых руками обывателей, что скоро их будут прямо на улице обоссывать, при том смеясь и показывая пальцем. Ощущение, что этим занимаются военные — такой вот пропагандой....

Ещё важно, как мне кажется, продать идею политической борьбы, — а быть точнее, склонить обывателей на свою сторону — не под предлогом того, мол, посмотрите на нас, мы правы, а те — нет. Продать борьбу нужно под предлогом того, что таковая деятельность — издевательства над теми или иными группами людей — является столь же естественной и насущной, как и посадить картофель. Не навязывать свои идеи, но навязать, что идеи противника — странная штука, над которой так и хочется поугарать.

Всё дошло до того, что тот трансгендер из твиттера (о котором вертесексуал никогда не снимет видео на своем канале, так как ему это не выгодно), который пригнул с моста, предварительно создав пост о своем намерении в Твиттере, вызывает у людей лишь желание позлорадствовать, прийти на то место со смешной и оскорбительной картинкой в руках, чтобы, сфоткавшись, выложить этот акт ненависти в интернет.

Кажись, за это дело и правда взялись в ЦРУ.

В общем, забавная ситуация получилось.

Дело в том, что недели две назад я решил сменить свой игровой ноутбук на какой-нибудь макбук, чтобы потрогать что-то для себя кардинально новое и премиальное. Предпочтение я отдал, после недолгого расследования в интернете на тему того, какой мак в 2025 году со вторичного рынка лучше всего взять, макбуку на чипе М1: тот мне подходил по соотношению цена-качество. Но вот на днях мы обанкротились. Я и до этого не мог о своем этом желании сказать открыто, будто решился на то, чтобы совершить каминг-аут: маки в этой семье никогда не ценились и всегда были презираемы, и менять топовый на момент 2019 года ноутбук на макбук, с точки зрения этих людей, является кощунством. Но я придумал, как элегантно выкрутиться из этой ситуации. Я решил подать данную информацию в следующем виде: я рассказал им об этом, обосновывая свое решение тем, что, дескать, продав этот ноутбук подороже и купив какой-нибудь макбук на вторичка подешевле, мы и без ноутбука в доме не останемся, да и держат прибавиться.

Сначала мне казалось, что я круто всё обставил. Но парень моей сестры решил, что это именно что мое желание — подзаработать на продаже-покупке. Из этого, очевидно, следует, что при выборе макбуков мне стоит ориентироваться в первую очередь на то, чтобы потенциальный вариант был дешевле нашего, продаваемого на вторичка, настолько, чтобы выручить как минимум то, что идёт за единицей в суммах, кратных 10 тыс. Т.е нужно, чтобы макбук стоил 10-8-7 (и чем меньше, тем лучше) тыс грн. Но, очевидно, за такие деньги я смогу себе купить разве что калькулятор на двухъядерном интеле и с 8 ОЗУ и 256 ссд. Это забавно, ведь изначально перед мной стояла дилемма: взять на м1 на 8/256, или на Интел (4 ядра, 8 потоков) на 16/512. Но это я так ломал голову над этим выбором тогда, когда думал, что на все вырученные за продажу моего ноутбука деньги пойдут на покупку макбука. Я даже был бы готов его обменять как есть на макбук. Но раз такая ситуация, то, к сожалению, придется обойтись моделями моложе... В самой худшей комплектации: на интеле, два ядра четыре потока, с активным охлаждением, со слабым аккумулятором, и с комплектацией 8озу и 256 ссд (хотя там есть модели, чуть дороже, с 1тб ссд, хотя во всех других отношениях то же самое, что и другие в такой ценовой категории).

Печально 😓

Уже который день подряд я чувствую сильную усталость, апатию, слабость и нежелание чем-либо заниматься, — и не только чем-то по-настоящему "сложным", трудным, как скажем работа, но и, собственно говоря, тем, что собой олицетворяет такую вещь, отдых: это и запланированный просмотр различных видео на Ютуб, и чтение тех свыше двести книг, которые я долго добавлял на свой телефон, это и достижение тех странных целей, которые передо мной поставило мое беспокойство.

Как символ данной ситуации, телефон и ноутбук, которыми, казалось бы, я должен пользоваться попеременно, отдавая предпочтение тому или другому устройству лишь в тех случаях, когда второе разряжено или с ним какие-то проблемы или ещё что... Телефон будто создан как идеальное для потребления контента устройство. Ноутбук, как и ПК, менее подходят под эти задачи. На ноутбуке или компьютере, конечно же, можно играть в игры, всякие там трипл а проекты, в отличии от телефона, смотреть удобно фильмы и сериалы. Но даже беря во внимание это можно сказать, что с ноутбука или пк куда проще потреблять длинный контент: всё такое большое в интерфейсе десктопов, неповоротливое, что любые лишние действия вызывают дискомфорт, а посему только и остаётся что сосредоточиться на основном контенте. С телефоном же ситуация обстоит иначе. С него не удобно потреблять длинный, большой контент, он маленький, быстрый, палец, нависающий над экраном, так и норовит куда-то тапнуть. И вот прикол в том, что с того момента, как я стал такой, я перестал пользоваться ноутбуком, и только то и дело что пользуюсь телефоном. Я тот же старый Асус, на котором мог бы спокойно пройти ниа автомата, или играть в калл оф дьюти, стал использовать только тогда, когда вновь начал активно сидеть на дваче.

Сейчас и вовсе — ничем кроме просмотра вертикальных коротких видео я не занят. Иногда бывает смотрю длинные видео. И то — с телефона.

Всё настолько плохо, что даже ожидание посылки, отправленной мамой, ощущается как предзнаменование праздника. И не потому, что я рад буду получить то, что внутри. Но по причине того, что сама та пёстрого цвета капелька чего-то нового,
способна вдохнуть хоть какую-то жизнь в полотно моей жизни, ставшей с какого-то момента сугубо серой.

На сегодняшний день существует из бесчисленного числа различных потенциально возможных вариантов всего несколько доступных способов решения проблемы, касающейся педофилии и тех негативных социальных следствий, которые вытекают ввиду преступной деятельности данной категории людей: 1) нормативно-правовая. Мы пишем такие законы, которые предполагают соответствующие меры наказания для преступлений сексуального характера, совершаемых педофилом в отношении несовершеннолетних. Мы помещаем преступника в тюрьмы, — таким образом те, тюрьмы, служат нам инструментом запугивания и временного предотвращения потенциальных преступлений на время заключения преступника. В этом также наблюдается элемент наказания, совершаемое государством в отношении преступника, государством, берущим — и вместе с тем отбирающим у нас — эту задачу на себя.
2) трансформация на уровне психологии или физиологии преступника с целью предотвращения совершения тем преступных действий сексуального характера в отношении несовершеннолетних. Сюда мы можем отнести ту же химическую кастрацию. Второй вариант часто практикует совместно с первым, но никогда не существует изолировано.
3) третий вариант, что в принципе и без моего раскаяния в этом очевидно, не только не применяется на практике сегодня, но и, видимо, невозможен в принципе (по крайней мере на том этапе развития в области технологий, на котором мы находимся прямо сейчас). Вариант три состоит в том, чтобы организовать и наладить производство высококачественных секс-роботов детей, неотличимых в принципе от своего прототипа. Создавая законную альтернативу для потенциального насильника педофила, мы ущемили бы тот бизнес — особенно, или в первую и последнюю очередь, в тех странах, где данная проблема вообще существует, — который основан на сексуальной эксплуатации детей: безопасная и дешёвая, а также моральная альтернатива, не сулящая никакими негативными последствиями для покупателя, заставила бы людей и вовсе позабыть о той старой альтернативе, которой некогда и вовсе не было альтернатив.... Рынок, как говорится, порешает, и в данном случае рынок — наш друг.
Также это бы существенно поспособствовало предотвращению преступлений в отношении детей: если есть менее мутная, безопасная во всех отношениях, дешёвая альтернатива попытке броситься на ребенка ввиду преобладания над разумом физиологических потребностей, то несомненно, каждый потенциальный преступной выберет первое — приобрести секс-робота ребёнка.

Но стоит перечислить и возможные минусы такой инициативы.
Во-первых, если статус продаваемого товара тот же, каков он у того же смартфона, то пользователь волен делать со своей собственностью почти что угодно. Если он, скажем, захочет прогуляться по парку под руку, иногда останавливаясь в наиболее красивых локациях, чтобы поцеловать спутницу в щёчку, а затем и в губы, со своим секс-роботом маленькой девочкой, то, очевидно, это не воспримут, да и не должны, понимающе окружающие люди.
Во-вторых, на тот же порн-хаб несомненно залили бы тонну контента, где владельцы занимаются сексом...с маленькими детьми (хотя те и роботы). По сути, это детская порнография. С одной стороны, в этом есть преимущество, состоящее в том, что предоставляя такую альтернативу, более простую в "изготовлении", нежели насилие над живым, настоящим ребенком, был бы со времён вытеснен контент с живыми людьми. С другой стороны, по сути, это всё то же детское порно....
Ну и в-третьих, люди... Я сделал предположение, что в действительности люди не заинтересованы в реальном решении данной проблемы. Если быть точнее, они всё же в этом заинтересованы в какой-то мере, но я думаю, что над этой заинтересованностью преобладает сильное иррациональное желание, вытекающее из рационального страха, наказания виновных — и даже невиновных виновных. Дело в том, что для обывателя, видимо, каждый, кого мы можем причислить к числу педофилов, и даже в тех случаях, когда именно обозреваемый экземпляр ничего плохого не сделал, — сам тот факт, что у того есть такие влечения делает его виновным, делает его "таким же, как они", — каждый из тех, кто испытывает подобные желания, без исключения, вызывает самые противоречивые чувства. Кровь вскипает, чувство справедливости обострённо, желания наказать как никогда большое... Таким людям хочется не помочь детям, а сделать больно потенциальному преступнику ввиду наличия ресентимента — и только затем помочь ребенку. И если таким людям сказать, что занявшийся разработкой решения данной проблемы человек в рамках некоторых своих измышлений на эту тему предлагает..помочь этим людям, преступникам, предотвращая тем самым преступления и вступая в неравную битву (ведь преимущество было бы на нашей стороне) с целыми преступными сетями, — что тот вместо наказания, вместо причинения боли этим людям изобретает такое решение, вследствии которого, казалось бы, остаются довольны все, то, думаю, его бы разорвали в клочья. Выглядит для людей это так, будто бы ты подарил человеку, убившему лично их матерей, конфету, сто тысяч долларов и отсосал — и сказал, что так ты решил вопрос.

На самом деле, по-настоящему сложным в этом есть то, что создать таких роботов, наладить их массовое производство, снизить цену, чтобы товар был более доступен среднему человеку (ибо в противном случае план бы не сработал: ведь ориентация на на удовлетворение желаний кровавых элит) — в общем, что сделать всё это попросту..может, и возможно, но столь тяжело, что даже кажется, что невозможно.

Интересно, а как это так получилось, что человек, не работавший целый год, сумел сместить фокус внимания в анализе наших финансовых трудностей с себя на меня — будто я и есть причина возникновения этих проблем?

Моя сестра уже который месяц сидит безвылазно дома, покидая пределы здания лишь иногда вечерами, для прогулки и тд. Так как ещё год назад она потеряла свой паспорт, а восстановление паспорта — платная процедура, которая обойдется нам в 2000 грн, которых у нас на данный момент нет, то именно это обстоятельство и служит ей время от времени, когда кому-то из нас приходит в голову предъявить ей за то, что та не работает, оправданием, щитом, тем, что полностью отрезает ее от любых возражений и инкриминаций. Именно поэтому она и не хочет общаться с нашей мамой: та первым же делом её спросит о том, каков статус ее продвижения в решении задачи по поиску работы. Таким образом получается, что единственный, кто может и должен решить наши финансовые трудности — Я.

Я согласен с тем, что мне бы и самому стоило хоть что-то делать, чтобы у нас были деньги. Да и более того, единственный, у кого на данный момент есть работы, — я. Всё, что мне нужно, чтобы зарабатывать деньги, это забронировать сессии в приложении. А вот сестре пришлось бы пройти долгий путь по восстановлению паспорта. Про парня моей сестры я вообще молчу, ввиду той ситуации, которая сложилась.
Вот только из этого не следует, что для решения наших финансовых трудностей именно я должен работать, так как у меня уже есть работа, тогда как остальные и дальше пусть сидят дома, целыми днями листая короткие видео. Но из этого следует, что мне бы стоило всё таки забронировать на неделю сессии, чтобы зарабатывать деньги, а сестре — заняться процессом по восстановлению паспорта.

Вот только проблема состоит в том, что она этого, видимо, и не хочет ...
Это в принципе и понятно: будучи изолированным от внешних социальных динамик дома целый год, ты становишься узником зоны комфорта, и одна даже мысль о том, чтобы покинуть безопасную зону, чтобы оказаться в самой гуще социальной жизни (работа), вызывает у тебя сильный стресс и мотивацию сделать всё, чтобы не покидать пределов твоей зоны комфорта.

Дело в том, что у нее выдался не один случай, чтобы восстановить утраченный паспорт. Сколько раз мы получили интересным способом то 20тыс, то 30тыс, то 12тыс, то и вовсе 214 000тыс грн. Каждый раз, когда нам удавалось получить столь большую сумму денег, моя сестра могла бы спокойно, в случае если ей и правда это нужно, восстановить свой паспорт. Даже было такое, что я пошел снимать к банкомату 10тыс, ибо парень сестры сказал, что они хотят пойти в паспортный стол, чтобы восстановить паспорт. И...ничего с тех пор не изменилось.

Кажется, что этот порочный круг, состоящий в том, что если нам и нужны деньги, так как у нас их нет, то для их получения нужна работа, но чтобы была работа сестре нужен паспорт, который она потеряла, но чтобы его восстановить, нужны деньги, которых у нас нет и которые появятся, только если работать, — кажется что этот порочный круг для моей сестры не есть проблема, но является спасательным кругом, чтобы оставаться как можно дольше не тронутой нашей денежной проблемой, а если точнее, оставаться незамеченной в вопросе решения данной проблемы. Она всегда может сослаться на то обстоятельство, что у нее нет паспорта, а для его восстановления нужны деньги, поэтому она и не работает; а раз у тебя (меня) уже есть работы, то ты и работай, не задавая лишних вопросов.

Но я отказываюсь работать, зная, что она и дальше будет сидеть дома, игра в Симс на ноутбуке, листая днями на пролет короткие видео в тик ток, и лишь время от времени прерываясь, чтобы покурить. Конечно, нечто подобное было, когда не работал я, тогда как эти двое работали. Вот только спустя время ситуация изменилась таким образом, что я, кажись, сполна отплатил за это: я работал, они сидели дома. Теперь не работает никто. Вообще никто. Но, как кажется, работать кто-то всё таки должен, и этот кто-то исключительно я. Такой подход в решении проблемы является странным. На днях моя мать должна передать 100евро и продукты. А также мама парня сестры передаст какие-то продукты. Этого хватит на какое-то время. Вот только сколько ещё она так будет продолжаться — неизвестно....

Читал вчера книгу о гомосексуализме, написанной каким-то украинским психиатром ещё в 2015 или 2010 году. Книга позиционируется как не предвзятое исследование вопроса, который затрагивается в книге, с точки зрения различных инстанций: от профессионалов и до общественных активистов и политических деятелей. Хотя я и думал, что автор книги либерален в данном вопросе, но как оказалось, он ангажирован в другу сторону. Это было неприятно узнать.
Но вот что меня заинтересовало. Конспирология, теории заговора, сутью которых является обличение истинного положения дел в мире, исследование скрытых механизмов влияния — и как следствие достижение эффекта просвещения у тех, кто ею интересуется, или же посеять панику и страх у тех, кто всегда плыл по течению и воспринимал любые нововведения как норму, — в этом смысле конспирология, своей частью являющейся всего-то навсего конкуренцией внутри научного сообщества между различными подходами, представителями разных теорий, описывающих и объясняющих природу одного и того же явления, и даже различных взглядов на сущность одних и тех же вещей, является чем-то и правда пугающим, если принять во внимание те аргументы и уверовать в те нарративы, коими располагает любая теория заговора и из которых они состоят, или признать, что в большинстве случаев речь идёт и научных конфликтах, имеющих идеологические корни. Ведь исследования в области рассологии в Америке и правда приостановились, и не по причинам связанным с возникновением непреодолимых научных трудностей, но по причинам сугубо идеологическим. Точно так же дело обстоит и с другими чувствительными вопросами — некогда вопросами психиатрии, сейчас же вопросами политологии и общественных дебатов.

Я, как человек, который критически относится к психиатрии и к концепции психиатрического расстройства и классификации болезней, всё же считаю, что отнесение гомосексуализма в область политики, и соответственно изъятия оного из области психиатрии, является тем необходимым условием достижения цели по ликвидации и борьбе с дискриминацией личности. Данный вопрос затрагивает природу явления, это онтология, и, несмотря на гильотину Юма, разрешение данной проблемы — будем ли мы считать гомосексуализм болезнью или нет — кардинально меняет наш взгляд в рамках политики на данный вопрос: если это классификацируют как болезнь, то значит, негативное отношение людей к гомосексуалам, те или иные законы, которые запрещают что-то, что не запрещено другим категориям людей, гомосексуалам, или отсутствие законов, защищающих права гомосексуалов в тех или иных специфических ситуациях, не есть следствием дискриминации, нарушением базового конституционного права Америки — право человека, но есть лишь той необходимой мерой в отношении людей, онтологически и юридически отличающихся от иных, в нашем обществе нормальных людей. Т.е. лишь в том случае, если гомосексуализм и трансгендерность не запечатлены институционально как тот или другой вид особой девиации, но являются частью нормальной природы человека, такие люди могут считаться ровней другим, с тем что и на них распространяются те же права, что и на других. В противном случае, ничего не получится. Таким образом, вопрос онтологии (классификации) есть вопрос морали (прав человека). То же самое можно сказать в отношении любой другой маргинальной группы людей.
Не только поэтому, но и поэтому то же у меня возникает подозрение в отношении психиатрии: если присмотреться внимательно, можно убедиться в том, что, как правило, всё то, что мы считаем болезнью или девиацией, парафилией, является либо тем, что не способствует созданию семьи и воспроизведению людей, либо тем, что этому и вовсе препятствует. Скажем, инфантил. Хотя данная категория, возможно, и вовсе более ненаучна, но... как с точки зрения естественных наук доказать, что тот, кого мы называем инфантилом, является "ненормальным"? Но инфантил это антипод семьянина.

Как вообще так получилось, что психиатрия, или психология, пользуясь материалом, предоставляемым естественными науками, фактами и теориями процессуальными, способна воспроизводить "качественное", сущностное знание? Там, где стоит говорить об изменениях с учётом тех или иных каузирующих факторов, мы говорим о нормальной или ненормальной природе наблюдаемого явления — и не в смысле как в химии, где есть нормальные условия, под которыми мы не имеем в виду то же самое, что имеем в виду говоря о ненормальных людях.
Если меня волнует мое состояние, то вызвавшее такое состояние явление, должно быть, есть проблемой, с которой стоит бороться. Но не так оно работает на практике. Ведь будь ты гомосексуалистом в стране, где такое считают болезнью, то то обстоятельство, что тебе такое это состояние не мешает ничем, кроме тех случаев, когда становится инициатором социальных неловкостей или распрей, не будет необходимым условием, чтобы считать тебя здоровым. Ты больной, а в случае, если этого не понимаешь, не признаешь это или если тебе оно и вовсе никак не мешает, или если всё и сразу, то это потому, что ты действительно чего-то не понимаешь. Это крайне странно, если так задуматься. Ведь проблема эта есть проблемой с точки зрения консервативного общества.

Я заметил, кстати, что вопросы, касающиеся расизма, гомофобии и сексизма, — а быть точнее, дискуссия вокруг явлений, как гомосексуализм, о том, нормально это или нет, — как правило, подразумевают одно из двух: либо, если гомосексуализм есть норма, гомофобы есть те, кто занимаются дискриминацией, либо же, напротив, если гомосексуализм не есть норма, то те, кто являются гомофобами, являются нормальными людьми, выражающие свои чувства в отношении вещей, кажущихся им противными, как и подобает нормальному человеку.
Помню, как один человек, проживающий в Японии, блоггер, снял ролик, в котором рассуждал о мигрантах в Японии, курдах, которые себя плохо ведут. Он сказал, что не хотел бы, чтобы Япония превратилась в то, во что что превратилась Англия или Германия. Было интересно наблюдать за тем, как с одной стороны его одолевает ярость в отношении непрошеных гостей, а с другой — давление, которое оказывает либеральная мораль: он с какого-то момента стал оправдывать свой расизм (хотя и мог, в теории, оградить то, что мы традиционно называем расизмом от своей аналитики, которую он мог бы позиционировать как политико культурный анализ ситуации, произошедшей в стране, где он живёт) биологией, ссылаясь на то, что для человека нормально быть расистом и что все люди, по своей природе, являются расистами. Интересно в этом то, что ему потребовалось институциональное право быть расистом, без которого того бы съела совесть, активизированная либеральной моралью. Это институциональное право, состоящее в неком факте, положении в науке об человеке, теории, гласящей о том, что та или иная реакция есть норма, служит тем эмоциональным нейтрализатором, который помогает справится с моральной дилеммой: с одной стороны, быть плохим в отношении людей, с точки зрения либеральной морали, плохо, с другой стороны ты испытываешь резкое отвращение к тем или иным группам людей, ненависть или и вовсе ярость.

С моей точки зрения, использовать слово "норма" в таком контексте является манипуляцией: если мы и говорим о том, что для человека нормально быть расистом (скорее ксенофобом), то, думаю, лишь в том конкретном смысле, что мы и правда можем ожидать конкретной реакции у репициента, или той или иной картины мозговой активности, в тех или иных конкретных ситуациях, являющихся триггером, и мы можем объяснить возникновение такой реакции при наличии таких триггеров в рамках той или иной теории. Вот только сказать, что таким образом такая реакция является в широком смысле нормальной, значит искажать смысл слов в свою пользу. В этом же смысле можно было бы сказать, что раз педофил рождается таким, и он испытывает "инстинктивное" влечение к детям, то его желания нормальны.

По всей видимости, я смогу подключить на два месяца, притом абсолютно бесплатно, Ютуб премиум — только когда пополню счёт на телефоне.

С парнем моей сестры мы с минуты на минуту пойдем в ломбард с освобождающей миссией: наша задача состоит в том, чтобы вернуть наш макбук. Как оказалось, те акции, которые он подключил на сайте ломбарда и которые, как он думал ранее, давали отсрочку в неделю, чтобы не капали проценты, распространяются на следующую неделю, на второй залог; это значит, что за те дни, пока ноутбук находился в ломбарде, накапали проценты, и если мы за него взяли 2000 грн, то, чтобы забрать его обратно, нам придется выложить где-то 3 с половиной тыс. Новость неприятная, но было предложено решение: парень сестры решил заложить свой мобильник, чтобы на вырученные деньги забрать ноутбук. А чтобы уже забрать его мобильник, мы оба будем в поте лица работать на глово, чтобы накопить необходимую сумму денег, необходимую, чтобы забрать обратно его мобильник.

Честно, выглядит это так, будто парень сестры на пару с сестрой придумали хитрый план, целью которого является решение проблемы, связанной с моей полной аморфностью, когда речь заходит о работе: если мы сделаем так, как предлагает сделать парень сестры, то у меня не остаётся выбора, кроме как развеять этот туман недосказанности, который образовался над вопросом о том, когда уже это я забронирую сессии в глово, чтобы заработать хотя бы какую-то сумму денег, ведь мы на полном финансовом дне и нужно решать проблему как можно скорее.

Тем не менее. Как я уже писал, меня не особо привлекает перспектива превратится в удобное моей сестре решение наших финансовых проблем. Мол, она пусть и дальше будет занята ото дня в день исключительно одним тем занятием — листать короткие видео, смотреть подкасты на Ютуб и играть Симс 4 на моем мЭкбук, пока я буду делать всё необходимое, чтобы, каждый раз, как естественные нужды ее одолевают, отвлекая от бесцельного потребления контента, вынуждая пойти на кухню, чтобы поесть, покурить (ну и конечно, чтобы иметь выход в интернет, чтобы был свет и тд), она могла сполна их удовлетворить и не беспокоиться, не впадать в панику ввиду отсутствия возможности закрывать по мере их появления эти потребности.
Если бы она только и была занята тем, что ищет варианты решения в сложившейся ситуации, если бы она пыталась найти деньги, чтобы восстановить свой утерянный паспорт, с целью найти затем работу, то у меня не было бы ни единого оправдания своей бездеятельности. Но ситуация в другом.