- Хочется мне вам сказать, герои, что такое есть наш Великий Поход. Вы слышали от капитанов и капелланов, в какой чести у всех была Земля наша: и ксеносам поганым дала знать себя, и с Марса брала червонцы, и города-ульи были пышные, и музеи, и полководцы, воители человеческого рода, свои воеводы, а не отступнические недоверки. Все взяли еретики, все пропало. Только остались мы, астартес, да, как вдовица после крепкого мужа, сирая, так же как и мы, Терра наша! Вот в какое время подали мы, товарищи, руку на братство! Вот на чем стоит наш Крестовый поход! Нет уз святее братских! Механкум любит свое творение, кустодии чтут Вальдора, астропаты верны своему Дому. Но это не то, братцы: любит и орк свою шутту. Но породниться родством по душе, а не по крови, может один только человек. Бывали и в других галактиках братства воинов, но таких, как во Млечном пути, не было таких братств. Вам случалось не одному помногу пропадать на чужбине, в других легионах; видишь - и там воины! Боевой брат, и разговоришься с ним, как с своим; а как дойдет до того, чтобы поведать сердечное слово, - видишь: нет, умные люди, да не те; такие же люди, да не те! Нет, братцы, так любить, как ультрамарская душа, - любить не то чтобы умом или чем другим, а всем, чем дал Император, что ни есть в тебе, а... - сказал Калгар, и махнул рукой, и потряс седою головою, и аугментикой моргнул, и сказал: - Нет, так любить никто не может! Знаю, подло завелось теперь на Терре нашей; думают только, чтобы при них были кредитов горы, лхо кучи да гроксовые табуны их, да были бы целы в погребах запечатанные грязные тайны их. Перенимают варп знает какие ксеносовские обычаи; гнушаются языком своим; свой с своим не хочет говорить; свой своего продает, как продают бездушную тварь на черном рынке. Милость чужого, да и не чемпиона, а паскудная милость эфирного тау, который желтым чеботом своим бьет их в морду, дороже для них всякого братства. Но у последнего подлюки, каков он ни есть, хоть весь извалялся он в саже и в варп-пали и в хаосопоклонничестве, есть и у того, братцы, крупица братского чувства. И проснется оно когда-нибудь, и ударится он, горемычный, об кирасу руками, схватит себя за голову, проклявши громко подлую жизнь свою, готовый муками искупить позорное дело. Пусть же знают они все, что такое значит в ультрамарской земле братство! Уж если на то пошло, чтобы умирать, - так никому ж из них не доведется так умирать!.. Никому, никому!.. Не хватит у них на то сквиговой натуры их!

— «ВЫ ВСЕ ХУЕСОСЫ!» — вдруг заорал Древний. Повисла нехорошая пауза, прерванная смешками нескольких Лордов Терры в переднем ряду, решивших, что это шутка.
— «ХУЛИ ВЫ РЖЕТЕ, БЛЯДЬ?! Я ЧТО, ШУТИЛ ЩАС?!»
Молчание возобновилось.
— «НЕТ, СЕРЬЕЗНО, Я ПРОСЫПАЮСЬ ПОСЛЕ ЁБАНЫХ ДЕСЯТИ ТЫСЯЧ ЛЕТ СНА, ЧТОБЫ РАССКАЗАТЬ ВАМ, МАЛОЛЕТНИМ УЕБКАМ, О ВЕЛИКОМ ПРОШЛОМ, И КАЖДЫЙ, КАЖДЫЙ ЕБАНЫЙ РАЗ ВЫ ПРОСИТЕ МЕНЯ ОБ ОДНОМ И ТОМ ЖЕ — РАССКАЗАТЬ ОБ ИМПЕРАТОРЕ. ТАК ВОТ, ИМПЕРАТОР БЫЛ ЖОПОШНИКОМ!»
Белизарий Коул снова прокашлялся:
— Нам, наверное, стоит предоставить Почтенному Лорду Жиллиману больше времени для восстановления от ран…
— ХВАТИТ С МЕНЯ ЕБАНОГО ВОССТАНОВЛЕНИЯ. Я СЕЙЧАС ВСЕМ РАССКАЖУ, ПОЧЕМУ ИМПЕРАТОР БЫЛ ЕБАНЫМ ХУЕМ! ДА. ДА, ОН БЫЛ ПОЛНЫМ ХУЕМ. ЗНАЕТЕ, ПОЧЕМУ МЕНЯ ЗОВУТ «ВЛАСТЕЛИН 500 МИРОВ»? ЭТОТ ЖОПОШНИК ОДНАЖДЫ ЗАСЕК МЕНЯ, КОГДА Я УКРЕПЛЯЛ ОБОРОНУ СЕГМЕНТУМА УЛЬТИМА, УКРЫТЫЙ ВАРП-ШТОРМОМ В ДВАДЦАТИ ВАРП ПРЫЖКАХ ОТ ОСНОВНЫХ СОБЫТИЙ ЕРЕСИ, ОН ОТОДВИНУЛ ВАРП-ШТОРМ В СТОРОНУ И ЗАОРАЛ: «О, СМОТРИТЕ, КАК ОН ТОРОПИТСЯ, ЧТОБЫ УСПЕТЬ К ОСАДЕ ТЕРРЫ!»
Молчание становилось почти осязаемым. Только вдали захихикали самые молодые служители Эклезиархии.
— ВЫ ЧТО, ПИДОРЫ, ДУМАЕТЕ, Я НИЧЕГО НЕ ЗНАЮ? ВСЕ Я ПРО ВАС ЗНАЮ, СРАНЫЕ ВЕРУНЫ! НЕТ, СЕРЬЕЗНО, ЭТА ВАША ТЯГА К ВЕРЕ В ИМПЕРАТОРА ПРЕВРАТИЛАСЬ В ЕБАНОЕ ИЗВРАЩЕНИЕ. ВО ВРЕМЕНА ЕРЕСИ, НАС ЗВАЛИ ЛОЯЛИСТАМИ ПОТОМУ, ЧТО МЫ МОЛИЛИСЬ ИМПЕРАТОРУ, ЧТОБЫ СОХРАНИТЬ РАССУДОК ОТ УЖАСОВ ВАРПА И ПРЕДАТЕЛЬСТВА. А СЕЙЧАС ВЫ ВЫЖИГАЕТЕ ЦЕЛЫЕ МИРЫ С ЕБАНОЙ ОРБИТЫ ИЗ ЗА СРАНОГО КУЛЬТА. ВЫ В КУРСЕ, ЧТО ИХ МОЖНО ЗАХВАТИТЬ? НА ЗАХВАЧЕННОМ МИРЕ МОЖНО ПОСТРОИТЬ ДАЖЕ КАКОЙ-НИБУДЬ ЕБАНЫЙ МАНУФАКТОРУМ.
Несколько Инквизиторов нервно откашлялись и погладили сидящих рядом с ними святых во плоти.
— ВЫ НИХУЯ НЕ ЗНАЕТЕ О ИМПЕРАТОРЕ. ЭТО БЫЛ ТОТ ЕЩЁ ГОНДОН. ЗНАЕТЕ ЕГО ЛЮБИМУЮ СТРАТЕГИЮ? «ЭЙ, ПРИМАРХИ, ВЛОМИТЕ-КА ПИЗДЫ ВО-ОН ТЕМ УБЛЮДКАМ, А Я ПОКА ТУТ ПОСИЖУ НА ТЕРРЕ С ОДНИМ ВАЖНЫМ ДЕЛОМ», И ОН НЕ ИМЕЛ В ВИДУ РАЗРАБОТКУ НОВОЙ СТРАТЕГИИ КРЕСТОВОГО ПОХОДА!
Белизарий Коул, обвивший голову механодендритами, сделал усилие и произнес:
— Лорд Жиллиман, возможно, нам стоит…
— ХУЙ ЗНАЕТ О ЧЕМ ОН ГОВОРИЛ, ТАК-ТО. А ЗНАЕТЕ, ПОЧЕМУ ОН НЕНАВИДЕЛ… ТЕХ ПАРНЕЙ ИЗ ВАРПА, БОГОВ, КАК ТАМ ИХ ЗВАЛИ?
Вынужденный выслушивать вторую по кошмарности из историй Жиллимана, магос бесцветно произнес:
— Пантеон…
— ДА, МАТЬ ЕГО, ПАНТЕОН, ПРИЛИЧНЫЕ БЫЛИ СУЩНОСТИ. ОНИ С ИМПЕРАТОРОМ ТЕРПЕТЬ ДРУГ ДРУГА НЕ МОГЛИ ИЗ-ЗА ЛЮБВИ ЛЮБВИ ПАНТЕОНА К РЕЛИГИИ. КОГДА ОНИ ПЕРВЫЙ РАЗ ВСТРЕТИЛИСЬ, ПАНТЕОН БЛАГОСЛАВЛЯЛ СВОИХ ПОСЛЕДОВАТЕЛЕЙ И ИМПЕРАТОР ЗАОРАЛ: «ЭЙ, Я ДУМАЛ, ЧТО НАЙДУ ЗДЕСЬ ИСТОЧНИК НЕВИДАННОЙ МОЩИ, А НЕ ДИКАРСКИХ ИДОЛОВ!» ПОТОМ ОН ПРОТЯНУЛ РУКУ С КУЛАКОМ ДЛЯ БРО-ФИСТА, НО ПАНТЕОН НЕ ОТРЕАГИРОВАЛ, И ТОГДА ИМПЕРАТОР ИСКОРЕНИЛ ВСЕ ИХ КУЛЬТЫ, ЧТОБЫ ПОКАЗАТЬ СВОЮ КРУТИЗНУ.
И вновь молчание, лишь звон кружки, выпавшей из ослабевших пальцев.
— ДА, НАСТОЯЩИЙ ГОНДОН. КОГДА ЕМУ ПОКАЗАЛИ МОНАРХИЮ И ЕЕ ХРАМЫ, ОН СКАЗАЛ: «СОЖГИТЕ ЕЕ К ХУЯМ, ЧТОБЫ НЕСУЩИЕ СЛОВА ВСЕ ВИДЕЛИ». ВЫ ПОНЯЛИ? ОН ПОСТАВИЛ НА КОЛЕНИ ЦЕЛЫЙ ЛЕГИОН АДЕПТУС АСТАРТЕС РАДИ ТОГО, ЧТОБЫ ОТПУСТИТЬ КРАТКУЮ РЕЧЬ О ВРЕДЕ ПОКЛОНЕНИЯ!
Вдруг сервоприводы мощных ног доспеха примарха пробудились к жизни, и он направился к вратам паутины, не останавливаясь ни на секунду, даже перед столом дорогого дерева двухтысячелетней давности. Добравшись до разгромленных врат, Жиллиман обернулся и произнес: — КОГДА ВЫ ПРИЗОВЕТЕ МЕНЯ В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ, ПИДОРЫ, ТО ЛУЧШЕ ИМЕЙТЕ ПОД РУКОЙ КОГО-НИБУДЬ, КОГО НУЖНО ПРИВЕСТИ К СОГЛАСИЮ, ИЛИ СПРАШИВАЙТЕ О НАСТОЯЩИХ ГЕРОЯХ, А НЕ О ЖОПОШНИКАХ-ТИРАНАХ.
Жиллиман вышел, и следом за ним торопливо выбежали ксеносы-иннари.

>>724159 (OP)
ЛЮБИТЕЛЯМ ГУСЕНИЦЫ ПОНРАВИТСЯ

Лоргар стоит в часовне, перед алтарем, воздев руки в молитвенном жесте. Луч священного света падает сверху, заставляя его татуировки сиять. Его монашеская ряса распахнута, ниспадая складками — и столь важная курильница, как и предсказывал Вулкан, закрывает всё необходимое. Тонкие струйки дыма сочатся из ее отверстий, создавая впечатление, что чресла примарха буквально охвачены пламенем.

Вулкан позирует на наковальне — сидит на ней верхом, широко расставив ноги. Пот блестит на его коже; на самом деле это вода, поспешно набрызганная взволнованным ассистентом. Горн пылает рядом, но это не тот жар, что мог бы побеспокоить примарха. На его коленях лежат щипцы и молот, скрывая «хвост дракона», как он любит в шутку говорить. Эта композиция, несомненно, притягивает взгляд.

Магнус висит в воздухе — нелегкая задача для фотографов — и книги парят вокруг него. Одна из них шелестит раскрытыми страницами и располагается прямо перед его бедрами, точно подначивая зрителя рискнуть и заглянуть дальше.
— Постойте, — говорит Магнус. — Тут кое-где довольно откровенные иллюстрации. Сейчас я их уберу из кадра.
С полок слетают новые тома; половина его библиотеки кружится по комнате, а Магнус, кажется, даже не замечает этого. Его единственный глаз исполнен света, искушая зрителей обещанием тайных знаний. (Лоргар считает, что он немного перебарщивает. Особенно с волосами.)

Сангвиний на вершине пустынного плато; солнечный свет выжигает все очертания до беспощадной четкости. Он опустился на одно колено, слегка выгнув спину (приняв нужную позу под руками Хоруса), чтобы наилучшим образом продемонстрировать свои мускулы.
— Особенно вот эти, — добавляет Хорус, похлопывая его пониже спины.
Крылья примарха распахнуты во всю ширь, гордо сияя под солнечными лучами, волосы блестящей волной спадают на плечи. Сангвиний хотел бы посмотреть на фото — все-таки ему не чуждо самолюбование, пусть и совсем немного, — но должен оставаться на месте, пока съемку не закончат. Взгляд исподтишка на лицо Хоруса говорит ему всё, что нужно знать.

Хорус — на своем флагмане, сидит на троне с таким видом, будто ему принадлежит всё вокруг; впрочем, так и есть. Знамена легиона на стенах; военные трофеи; оружие — новое и древнее. На нем — лишь усмешка и волчья шкура. По сравнению с примархом волк выглядит скорее средних размеров собакой. Его зубы скалятся над «маленьким Хорусом» — нет, не тем. Другим «маленьким Хорусом». Мало кто знает об этом прозвище. Тронный зал погружен в сумрак, и на фото тени кажутся еще глубже, а кожа Воителя в отблесках пламени отливает бронзой; он словно лучится изнутри силой и властью.

Закованные в синее с золотом пальцы небрежно отбрасывают назад волосы; второй кулак (гораздо больше размером) многозначительно расположился между ног. Лавровый венок сброшен на пол, складки мантии спадают с кушетки, на которой возлежит Жиллиман — такое впечатление, что одежда вдруг стремительно перестала функционировать и просто покинула его тело. Всё здесь — каждая, мельчайшая деталь — стратегически продумано. Даже драпировки и неоклассические скульптуры на фоне. Статуи и близко не могут с ним сравниться.

Хмурое лицо Дорна выражает в основном безысходность и отчаяние, но искусно подобранный ракурс фотографий — и пара ободряющих слов от брата-примарха — заставляют это выглядеть как сосредоточенное размышление. Перед ним, на столе — тщательно выполненный макет поля битвы; он пристально изучает позиции защитников и атакующих, наклонившись над столом, опираясь на кулаки. Миниатюрная крепость загораживает определенные части тела, и крошечные фигурки защитников на стене словно смотрят туда с восхищением.

На лице Пертурабо написана безмерная решимость, и он смотрит прямо на Дорна. Его мышцы напряжены, поза выражает воинственность. В этом поединке умов он — агрессор: его войска осаждают цитадель Дорна, стремясь сокрушить защиту и повергнуть противника. Миниатюрное осадное орудие возвышается посреди поля боя, застыв в своем упрямом движении к воротам цитадели — в идеальном положении для того, чтобы позволить примарху сохранить приличие. Стоит ему сделать ход, и он с легкостью двинет орудие вперед и разрушит укрепления, открывая их обоих на всеобщее обозрение. Напряжение между братьями висит в воздухе.

>>739190
— Он... достаточно большой, ты полагаешь?
— Совершенно достаточно, — твердо ответил Император. — Мне ли не знать. Я сам его создал, и это — одно из моих лучших достижений. Только посмотри на это. Великолепно. Можно вешать знамена на этом...
— Я не о том! — громко перебил Хорус, начиная нервничать. — Отец, пожалуйста. Я имею в виду топор. Пару топоров. Вовсе не его...
— А, — Император остановился на середине монолога. — Да, думаю, топоры подойдут. Если правильно их расположить.
— Кстати, ты уверен, что ему не придет вдруг в голову их использовать?
— В целом, уверен. В любом случае, это будет уже твоя проблема, — он похлопал Воителя по плечу и удалился.

Ангрон — с усмешкой, которая кажется одновременно многозначительной и дерзкой, — раскинулся на склоне покрытого кустарником холма (он сам выбирал обстановку; это помогает ему чувствовать себя свободнее), закинув руки за голову. Топоры — Отец крови и Дитя крови — упираются рукоятями в землю между его бедер, их отточенные лезвия — опасно близко к коже. Он гордится своим оружием, гордится своими шрамами, и это заметно. Никто не посмел бы назвать его уродливым, увидев его таким. И да, топоров как раз хватает — пусть и едва-едва — на то, чтобы прикрыть одну из лучших работ Императора. Интересно, думает Хорус, выпустят ли когда-нибудь версию без цензуры.

Русс с одной стороны, с двумя волками, устроившимися на его коленях — он настоял на том, что оба зверя должны попасть в кадр, иначе они будут ревновать. Довольно сложно сказать, где заканчиваются волки и начинается примарх. Он лениво почесывает одного из них между ушей; все трое, кажется, вот-вот уснут в уютных шкурах, в теплом свете очага. Можно подумать, что Русс вовсе не собирается просыпаться ради каких-то там съемок — он расслаблен, веки полуприкрыты: вожак стаи в своем логове.

С другой стороны — Лев; зверь, давший ему имя, столь же смирно лежит с ним рядом. Понадобилось немало усилий, чтобы заставить их обоих сотрудничать; лев так и не пожелал возлечь на колени примарха, но соизволил опустить свою тяжелую лапу в вежливом жесте цензуры. Если Эль'Джонсон и обеспокоен острыми когтями в опасной близости от важных органов, он ничем этого не выдает. Его темно-зеленые глаза смотрят внимательно и напряженно; он опирается на локти и выглядит готовым к прыжку в любое мгновение.

Феррус — в мрачных «индустриальных» декорациях из металла и камня, перед наковальней. Его боевой молот, Сокрушитель Наковален, стоит перед ним; руки примарха сложены на древке, локти расставлены в стороны, демонстрируя силу и уверенность — а заодно и переливающуюся серебристую кожу. Оголовье молота опирается на наковальню, притягивая взгляд и позволяя предположить, что иное «древко» продолжается вниз на такую же длину. Его глаза блестят в тусклом свете, и лицо кажется высеченным из камня. Это лицо можно было бы назвать хмурым, но правильнее будет сказать «властное».

Фулгрим расположился напротив — резкие очертания кузницы переходят в плавные линии изысканных тканей. Он лежит на боку, вытянув длинные ноги; изгибы его тела и изогнутые в улыбке губы выглядят приглашающе — тогда как Феррус побуждает держаться подальше. «Нетрадиционный» стеклянный сосуд причудливой формы выполняет ту же роль, что и молот; на его поверхности играют переливы красок. Если присмотреться поближе — утверждает Феррус, изучая фото, — можно заметить, что сосуд слишком прозрачен и не справляется как следует со своим назначением... Фулгрим в ответ лишь смеется и говорит, что Феррусу стоит проводить поменьше времени, так близко разглядывая чресла брата-примарха.

Лука седла предоставляет достаточное прикрытие для Хана, как ни удивительно — у него куда больше общего с лошадьми, чем можно было подумать. Он сжимает поводья в одной руке, уперевшись другой в бедро. Его взгляд устремлен мимо объектива, в бескрайние степи, и темные грозовые облака собираются в небе за его спиной. Он — одно целое с простором вокруг, и его собранные в высокий хвост волосы развеваются на ветру.

Коракс стоит на изогнутых ветвях дерева за ним; у него не осталось сил, чтобы спорить с художественными решениями. На нем — черный плащ, поднятый ветром так, что его очертания напоминают крылья. Голова Хана находится примерно на уровне его пояса. Ворон парит над ним, готовясь приземлиться на вытянутую руку. В облаках на фоне ударяет молния, и рядом с ее ярко-белым зигзагом надвигающаяся буря кажется еще темнее.

Кёрз — на крыше полуразрушенного здания, под хлещущим дождем; он скорчился, точно горгулья, и волосы падают ему на лицо. Вода стекает по его коже, образует ручейки в углублениях между ребрами и позвонками. Он выглядит худым, почти что изможденным — бледный призрак смерти; одно колено поднято ради приличия — но выражение его лица предполагает, что он может сменить позу в любой момент. Приличия его не волнуют. Вожделение, если смотреть беспристрастно, — всего лишь часть человеческой природы.

Мортарион укрылся под стеной того же здания, низко опустив свою могучую боевую косу. Он облачен в одеяние Мрачного жнеца, и хотя мантия распахнута, его бледное тело едва различимо в ее темных глубинах. Его лицо почти полностью скрыто капюшоном, и сам Мортарион считает это очень удачным. Освещенные луной потоки воды, падающие с крыши, обрамляют его текучим серебром и рассыпаются мелкими брызгами у его ног.

>Общеизвестно, что ночники - петухи, блады становятся в гусеницу, кулаки клеймят жопы и садятся на бутыль, а у томных львиная часть расходов легиона идет на вазелин с запахом хвои, шоб как ДИДЫ калибанские быть

Сука, из-за тебя я достал свои шизоидные записи, в которых описывал рейтинги ебанутости фагов всех легионов, которые вел я очень долго наблюдая/общаясь с этими самыми фагами. Дохуя текста впереди.
Итак, злоебучий хитпарад поехавших, от самых нормальных, до самых пизданутых. Начнем с лояльных братишек.
-Шрамы, Саламандры и, внезапно, Руки. С фагов Рук я сам охуел, но они правда адекватные, одни из самых адекватных. Часто ими становятся либо технофошизды, либо люди, которые выросли на "Терминаторе" и "Робокопе". Реже встречаются те, кто обмазывается именно философией самого Мануса. С Ящерками все понятно, обычно их сторонники являются "голосами разума" и вообще приятными людьми. Фаги Шрамов истово дрочат на ВОЛЮ. Тоже рассудительны и спокойны до опиздохуения.
-Кулаки и Храмовники. Братишки в одной лодке. Кулаки спокойные, но дохуя самокритичные, просто Дор\10. Храмовники очень быстро начинают ГОРЯТ СВЯЩЕННОЙ ЯРОСТЬЮ, но в целом нормальны, когда НЕ ГОРИТ. Хотя ГОРИТ часто.
-Блады. И хуй бы с гусеницей, но Блады объект ярого шлика всяких дам с тумблера. И это хуево. На одну адекватную даму с тумблера приходится десять невест Астората, пять девушек Сангвинора, три любовницы Мефистона и две жены Данте(А Тихо никому нинужин. Поэтому и отъехал в Роту Смерти. Или не поэтому.).Но есть и другая сторона, это мужское коммьюнити Бладов(no homo). Обычно добродушные парни.От гусеницы, внезапно, не горят.
-.Вороны. Братишки по несчастью своих злобных собратьев, хотя тем досталось ГОРАААЗДО больше. Чаще всего Воронята становятся пристанищем для не таких, как все. Хуй знает почему, но вот так. Обычно спокойны, но поговорить о своих проблемах очень любят.
-Ультра. А вот тут у нас течет по штанине мирок. Много мирков. Более разнообразных фагов, чем у ультры я не видел. Тут есть ВСЕ. Тут есть братишки-паладины, которым бичевание Кулаков и ОГОНЬ Храмовников не подходит. Тут есть "строители светлого будущего". Тут есть просто лютые фаги Робаута, вот возьмите фагов ЧХ, оставьте ОГОНЬ, но чтобы ОГОНЬ был от плохих упоминаний про Жилиммана и у вас будет картина полная. Есть любители остроухих дам. Поэтому степень адекватности пидорасит со страшной силой.
-Волки. Это пизда просто. Во-первых, они обогнали по эльдароебству отельных фагов Ультры(я не знаю почему Волковолки так любят "эх, я бы эту ушастую натянул!"). В диалог могут далеко не все. Поголовно дрочат на скандинавскую культуру, но половина ее и не знает даже толком. Адекватные волковолки представляют собой что-то вроде Русса у которого "Блять пиздец легион дикарей нахуй, Отец, забери меня отсюда".
Теперь идут злоебучие хаоситы.
-Железные Воины, Черный Легион и Гвардия Смерти. Внезапно, но ЖВ привлекает не только технофошиздов и любитилей "алло, много пушек, там все умерли?", но большой пласт людей. Встречал даже художника, который вдохновляется их идеалами. И внезапно, несмотря на то, что сами железняки пизданутые поехавшие социопаты, обычно их выбирают "потому что они без заморочек". С Черными все просто, никто не хочет быть "ХСМ by default", поэтому если по ним фажут, то только идейные. Внезапно тоже адекватные и криков РРРЕЕЕЕ было мало, в основном культурно хуесосили друг друга обсуждали противостояние вечное. Примечательны тем, что можно выделить тех, кто фажит по Абаддону и тех, кто фажит по Хорусу. Срачи возникают между такими периодически. С ГС аналогичная ситуация, обычно это такие "веселые меланхолики" как бы ебануто это не звучало. Т.е вот вроде веселится человек, а все равно смех такой печальный. И всем печально. Где-то четверть всех встреченных мной фагов или являлись докторами, либо учились на них. Половина пиздец как любит болеть. И еще по всемй этой троице не фажут жирухи.
-Мироеды. Горят. Часто. Но чего-то сверхтакого нет. Вот абсолютно, даже покормиться с них нельзя. Но горят.
-Альфа. Реально унылые злоебучие Альфарии, потому что все похожи друг на друга. Но половина из них горит. Очевидно, что Омегоны. Большинство дальше "гы-гы-гы, Гидра Доминатус" ничего не знают. А вот идейные в любом споре пытаются наебать тебя. Ощущается налек "не таких как все", но он небольшой, у отдельных личностей.
-Дети Императора. Пиздец. Большинство фажит потому что СИСЬГЕ И ДЕМАНЕТКИ. Все. Тупы до упора. Маленькая часть идейных, чаще всего всякие околовторческие персоны. Внезапно, но жирух среди фагов мало, но компенсируется людями с СИСЬГЕ И ДЕМАНЕТКИ.
-Сыны и Ночники. Керзошизика хуйнет удар, но фаги этих легионов заслуженно стоят вместе. Стадия пиздеца в обоих случаях критическая. У Сынов это РРРРРЕЕЕ про нипридательство и вообще купол титановый нахуй из мирка своего. Термальной стадией является признание, что "Хорус открыл им глаза". Очеивдно, что распятые головорезами Хоруса жители Тизки так резко открыли им глаза. Вменяемых крайне мало. Искреннее верят, что не продались Тзинчу. Очень много жен Айзеков. Про Найтов вообще писать не стоит, там пиздец кромешный, жены Севатара, невесты Талоса, наложницы(НАЛОЖНИЦЫ БЛЯТЬ) Керза и прочий пиздец.
Короче, не фаг выбирает легион, а легион выбрал фага. Так Керз говорил, потом убился, когда фагов своих увидел. Или не он, хуй его знает.

Гвардеец паникует в первом бою на осаде орками Армагеддона Секундс https://youtu.be/TfHGf88jkCc

Мама, прилетай и меня забери.
Не живым, так хоть мёртвым, но меня забери.
Мама, я сгорел, и зеленые псы,
Растерзав моё тело, набьют свои животы.

Улей смерти, горящий улей.
Здесь вроде ночь… Ночь здесь светлей, чем днём.
Здесь горы трупов, здесь мертвый на мёртвом,
А орк таится за каждым углом.

О, Трон священный! Да это ж наши танки!
Их триста – все подбиты, горят!
Подняв глаза, я вижу надпись на крыше:
«Эй, ребята, добро пожаловать в Варп!»

Мама, прилетай и меня забери.
Не живым, так хоть мёртвым, но меня забери.
Мама, я сгорел, и голодные псы,
Растерзав моё тело, набьют свои животы.

Ну что же ты, царица войск – пехота
В надежде как сберечь бы животы…
А танкобои с криком «славная охота»
Дают понять, что здесь охотники не мы.

Комбат в испуг: «А ну вставай, салага!
Открой глаза! Ну что ты так дрожишь?
Скорей очнись и вперёд в атаку!»
-«Побойся Бога, сжалься, командир!..»

Мама, прилетай и меня забери.
Не живым, так хоть мёртвым, но меня забери.
Мама, я сгорел, и голодные псы,
Растерзав моё тело, набьют свои животы.

Прицел ноль – восемь! Не выключай мотора!
Экипаж, смотреть по сторонам!
Без остановки бей из пулемёта,
Но не уверен, что он поможет нам…

Со всех сторон бьют из гранатомётов,
Нас заставляя в страхе умирать.
Ну, посмотри, ведь даже самолёты
Не могут их заставить замолчать!

Мама, прилетай и меня забери.
Не живым, так хоть мёртвым, но меня забери.
Мама, я сгорел, и голодные псы,
Растерзав моё тело, набьют свои животы.

Что бы было, будь в вахе борда? Технически это невозможно, но никто не мешает пофантазировать.
- сап имперач, я Кровавый Ангел. Есть один боевой брат...
- имперач, почему сороритки такие богини и даже не смотрят на меня, бедного гвардейца? Что я должен сделать, чтобы меня заметили?
- FOR TEH EMPREEEEEE
- как же заебало каждый день тащиться на работу, въебывать до ночи и жрать пасту из трупов... (добавлено позже) Я ВСЕ ПОНЯЛ, ГОСПОДИН ИНКВИЗИТОР, БУДУ ВЫПОЛНЯТЬ ТРОЙНУЮ НОРМУ ВО СЛАВУ ЕГО
- обсуждения сверхлюдей (кроме Императора, для него отдельная доска) вынесены в /га, где градус срача и анального неадеквата равен общей сумме срачей на обоих Истваанах, Просперо, Калибане, Калте и Терре.
- доски регулярно вайпаются шок-контентом от Повелителей Ночи, Гвардии Смерти и Детей Императора.
- в полудохлом из-за скрытности офтреде Темных Ангелов часто всплывает пикча с космодесантником с растянутым анусом и подписью "поцелуйте меня во внутренний круг, глупцы", после чего вайпом сносит не только тред, но и половину доски, за что ТА очень не любят все остальные.
- админ борды - Альфарий, но это не точно.
- "а что там у имперцев?": хаоситов, конечно же, банят, но никто не мешает им эти баны обходить и устраивать, конечно же, хаос в двойном размере. Перестать есть кактус и сидеть на имперской борде они не могут, им становится скучно.
- в бугурт-треде кто-то регулярно жаловался на авторитарную мамку, пока не выяснилось, что это был Кхарн. Какой-то берсерк ляпнул "в шлеме ходишь, мамка шапку заставила надеть, гыгы", итог - после Скалатракса больше никто не шутит.
- в ПКМ регулярно были состязания Льва и Фулгрима на тему "кто круче споет Rise like a Phoenix", пока первый не впал в кому, а второй не потерял интерес к "тупому смертному несовершенному быдлу, неспособному оценить искусство демонпринца".
- издач оккупирован все тем же Львом. Был.
- Абаддон и компания регулярно устраивают "захвати Империум-тред", но каждый раз оказываются озалуплены - и соперниками, и праведным гневом инквизиторов из админки.
- в "завтраке анона" Жиллиман делился рецептами макраггской кухни, особо не скрываясь - честному примарху скрывать нечего. После его исчезновения тред оказался захвачен Гвардией Смерти и жареным супом с опарышами. Вонища даже сквозь мониторы просачивалась, что чуть не привело к запрету борды.
- в гадюшне часто собирались Севатар, Сахаал и Талос, плакались в тесном семейном кругу и обсуждали, кто больше любит примарха, как он нипридавал и кто круче сосет. Потом пришел За...Сайфер и сказал "шли бы вы отсюда нахуй".
- там же висит безлимитные НИПРИДАВАЛ-тред, оцени легион-тред и оцени примарха-тред, которые рекомендуется скрывать, если вам дороги нервы, когитатор, стул, задница и жизнь. Особенно если вы псайкер и можете этой самой задницей открыть варп-разлом в припадке праведного гнева.
- посещение доски Императора обязательно. Лоялисты боятся писать там что-то, кроме просьб и молитв, еретики в пермабане, но они не отчаиваются и помнят легендарный Срач Хоруса - бомбанувшего модератора, от измены которого пришлось создавать борду заново.

- /pa/, /o/, /p/, /media/ и /mus/ слиты в /rem/ - remembrance, доска патриотического творчества. Регулярно вандалится хаоситами. Здесь же бесновались Лион и Пертурабо, пока их не отправили в /izd/ и в /diy/.
- /diy/ - хотите склеить бейнблейд из говна и палок? Слепить спейсмарина из хлебного мякиша? Собрать армию для настолки из амасечных крышек? Вы адмех/ЖР/Саламандра? Вам сюда. На доску так же захаживают эльдары с трусами из психокости и орки со своими безумными умениями.
За постинг Пепе и восхваления Дорна можно схватить бан. Неизвестно, как банхаммер оказался в руках Пертурабо, но это так, и отдавать он его не собирается.
- /dev/, /sex/ и /fem/ слиты в /love/, ведь в Империуме секса нет. Содержание гласит обратное: доска заполнена неадекватом, слюноотделениями в адрес сверхлюдей и молофьей гвардейцев под завязку. Сестры Битвы срутся с изредка забредающим космодесантом и недостаточно сильными и независимыми женщинами. По ночам устраивают лесбо-оргии, пока Император не видит. Перевертыши - Альфа и каллидус - троллят всех подряд.
- раздела /d/ нет. Если тебя забанили - ты либо хаосит/ксенос, либо ты имперец и за тобой уже выехали.
- /law/ - кодекс Астартес с комментариями. Тихо, как в библиотеке. Или в морге. Волки забанены, обойти бан не могут, ибо тупые.
- /fa/ - захвачен Кровавыми Ангелами, Детьми Императора, баньши и сороритками. Иногда всплывают ноунеймы 100500го основания в поисках цветовой схемы или неиспользованной геральдики, но на них всем похуй.
- /me/ - обмен мнениями добрых докторов-спейсмаринов, мимопейнбоев и набегающих ТЭ, после чего у больных и раненых пропадает желание жаловаться.
- /psy/ - Космические Волки в /gа, их псы в /zoo, здесь - приют скорбных главою, RRREEEEE и просто нытиков. Появление завсегдатаев раздела Кёрза и Дорна в одном треде перерастало в из срача в гомоеблю, Дорна и Пертурабо - в срач чуть реже, чем всегда. Ангрон спамит бессвязными воплями. Лоргар плакался и материл Императора, Коракс плакался и материл Лоргара, обещал найти его и выебать в жопу, что вызывало сатанинский хохот со стороны Кёрза.
После Ереси все "интересные личности" пропали и доска из психбольницы превратилась в кладбище. Иногда сюда забредают Кровавые Ангелы.

Гимн Внутреннего Круга

За окошком дождь и град. Это Сайфер виноват!
Кошка бросила котят — это Сайфер виноват,
Зайку бросила хозяйка — кто виновен, угадай-ка!
Вот кончается доска у несчастного бычка,
Астропат наш громко плачет — рядом Сайфер, не иначе!

Свет погас, упал забор, у "Химеры" сдох мотор,
Зуб здоровый удалили иль залез к вам в келью вор,
Не понравилось кино, "рыцарь" всунулся в говно
У любого катаклизма объяснение одно…
Знает каждый темный брат — это Сайфер виноват!

Кто вчера на главмаршруте лифт зассал до потолка?
Верьте мне, о мои братья, это Сайфера рука!
Волк поймал по пьяни «белку» — это Сайфера проделки!
Куча под столом говна — это Сайфера вина!
Засорился унитаз — это Сайфера приказ,

Накидал туда бычков, воду слил — и был таков!
По ночам бельё ворует, обдрочил все стихари,
Даже те, что у магистров. Это Сайфер — посмотри!
Нет спасенья от злодея! Матом пишет на стенах,
Извандалил галерею. Это Сайфер — ох и ах!

Капюшон твой дождик мочит — Сайфер весело хохочет.
В воксе глохнет передача? Это Сайфер, не иначе!
Вас гроза в пути застала? Рука Сайфера достала.
Холод, ветер, снегопад — снова Сайфер виноват.
Сносит крышу ураганом? Это Сайфер мстит баранам.

Шторм, цунами, наводненье? Это Сайфер, без сомненья!
Ливень, оползень, циклон — виноват конечно он.
Сель, лавина, камнепад? Ясно: Сайфер виноват!
Смерч, тайфун, землетрясенье — нет от Сайфера спасенья!

>>750458
Никогда не думал, что кому-то пригодится...

К тиранидам не хочу, там надо комнаты зачищать, если не зачистишь, тебя убьют. И на кладбище в гарнизоне похоронят, под музыку из меню эпическую. А шмотки фаундерские-то рядом в гроб положат. Начищенные, парадные. Красивые. С уникальной внешкой и бонусами. Крестоносцы, идите в поход.

Крестоносцам в паек стимуляторы волковолков подмешивают. Совсем молодым тактикалам. У них потом хер стоит как хаосит с автопушкой. И после боя в попу друг друга трахают. Графику на лоу выкручивают и бегают по гарнизону. Бесятся. Любят нарядиться в донатные шмотки и в боях капать@декапать. И в попу друг друга чпокают.

Если ты попал в альфа сквад — считай твои дни сочтены. Утром сражение, перед логофом пве. В пве охуительные истории. После пве — расстрел. Без ринок оставили. Пидоры суки. Реснуться быстро хочется, а меня хоронят. Блядь.

Когда Белиал Падшего пытал, крестоносцев загнали в крепость. Закрыли, подожгли. А они ничего не знают, молятся. Апотекарий бинты уронил. Его сангвинарные жрецы заломали и выебали. Почему? Да потому что он на свечи нассал. А Белил с Падшим смотрят и шепчутся. У Падшего припадок. Упал, глаза закатил, из рта пена. Падший красивый. Умер. Когда хоронили, Длинные Клыки в воздух стреляли. Их тоже потом расстреляли.

Кто-то закричал. Всем похуй. Хуй как полная шкала яда стоит, что делать? Ты знаешь ответ. Если штурмовика без щита привязали к тумбочке — значит он провинился. И его надо пнуть. Или выебать, тут уже от крестоносца зависит.

Сегодня за Олипсис сражаться зазывали. Наебали. Суки. Отправили в логово. А Крестоносцам в подземелье идти, они же там друг друга перебьют блядь! Решили им оружие не давать, выдали по кейсу с боеприасами. Так эти долбоебы одного крестоносца насмерть кейсами забили. Поставили вместо тиранида на пиках и забили. Но мне его не жалко, все равно бы помер.

Кто-то брата раненного поднимает, кто-то Опустошителя Д-башем забивает. На полу насрано. Алтарь Императора. Напротив алтарь Неделимого. Разграбленный. Кто разграбил, неизвестно. Всю предыдущую команду уволили, но никто так и не сознался. Горько вспоминать. Воняет жутко. Полуразложившийся труп уборщицы. Вот такая наша деволоперская студия.

Зачем нужно ходить на осаду? Чтобы не напали. Враги. Будут по гарнизону ходить, целенаправленно доебываться. Суки. Пидоры. Мельту на тебя прицепит, ну что ты ему скажешь? Он же ничего по-людски не понимает. И кикнуть его не смогут, он же не в вашей команде. Только отправить на осаду и там расстрелять. Пидоры. Все враги — пидоры. И предатели.

Кто не ливает, тому в день выдают два ящика. С припасами. Один из них за 12000. Другой тоже. Вот и гадай: или опять импульс на булаву вытащишь, или болтер МК. Но там большинство ливает. Как же тут не ливнешь, если тебя ебут в жопу? Охуеть.

Если проебаться от сквад-кома, можно свои ринки взрывать. Главное, чтобы не вычислили. Если вычислят, то тебя отведут в гарнизон, разденут, завяжут глаза. Во рту кляп. Садят на холодный пол, аж прогеноиды сводит. И начинают выкладку оптимизировать. И пиздят. Силовыми кулаками. Ладно хоть не ебут. Лучше бы ебали.

Кого дома сороритас ждет, тому яйца отрезают. Обряд у крестоносцев такой. Как посвящение в Боевые Братья, только тебе яйца отрезают. Нартециумом. Ядовитым. Их потом можно будет вместо печати чистоты повесить. А сороритка все равно не дождется.

Кто докачается до 5 уровня — тот ветеран. Имеет право носить метку с черепом. С ним всегда свита. Он ресается первым. Сквад-ком при встрече ему в ноги кланяется и обращается «князь Вет». Ветеран всегда ресается с пола. Как хаосит. Или лоялист, им виднее. В бою Ветерана все бьют и давят. Почему? Да потому что +300 хр и 5 уровень хотят. Пидарасы пассивные.

Правильно говорят, что кто в логово не ходил, тот не Крестоносец. Или неправильно, я в хуй не тарабанил. «Ветераном кто пожил, тот огурчики полил». Выглядит как чушь? Это и есть чушь. Кто дожил до ветерана, у того кукушка отбита. и срака как у Вулкана. Зато живой. Или мертвый. Ему виднее.

На прокачку Крестоносца выделяется по 6000 хр в бой. Пиздеж. Выделяется в половину меньше. Половину набиваешь за добивания. Еще половину - забирают за тиммкилы. Еще половина — сквад-лидеру. И доходит до Крестоносца 150 ХР. И качается. За донат качается, пидор. Кто из боя вылетит, останется без прокачки. Такие дела.

Повоюем еще. Так крестоносец говорил. Потом повесился. Или повесили, хуй знает.

Лейтенант Лукаш проворчал про себя, что, вероятно, здесь, в Гуменне, арбитес тоже получали "Четырехлистник" Шимачикуса с этой трогательной статьей. Вообще все на свете вдруг показалось ему таким гнусным и отвратительным, что он почувствовал потребность "взглянуть" и избавиться от мирового гримдарка.
Он вышел из шаттла и пошел искать Швейка.
- Послушайте, Швейк,- обратился он к нему,- вы не знаете, где бы раздобыть флектов? Мне что-то не по себе.
- Осмелюсь доложить, господин лейтенант, это от перемены климата. Возможно, в Оке Ужаса вам станет еще хуже. Чем дальше человек удаляется от своей первоначальной военной базы, тем тошнее ему становится.
Один ульгут тоже как-то удалился от родного дома. Сначала-то все шло хорошо, а как пришел он к лунам-пузырям, как стал летать от Князя Цепей до Дхолчея,- вот тут-то силы его и покинули. Однако он не испугался, так как твердо решил что доберется до имперского пространства.
Он все дальше и дальше удалялся от своего родного очага, пока не устроил привал у Червивых Звезд. Оттуда он отправился к Шелковому Шепоту, а потом развалил метеорит. Добрался он до Слепого Предателя, и тут на него напала такая тоска по варпу, что он стал летать кругами и кричать: "Люди добрые, дальше не пойду! Начхать мне (простите за грубое выражение, господин лейтенант) на моего старого хозяина!" И пошел к Абаддону работать транспортным шаттлом.
Все же, если желаете, господин лейтенант, я вам флектов раздобуду, только боюсь, как бы шаттл не улетел.
Лейтенант Лукаш уверил его, что раньше чем через два часа они не тронутся и что флекты продают из-под полы тут же за космопортом. Капитан Сагнер уже посылал туда Матушича, и тот принес ему за полторы тысячи флект вполне приличного размера. Он дал Швейку полторы тысячи и приказал действовать немедленно, но никому не говорить, для кого понадобились флекты и кто его послал за ними, так как это, собственно говоря, дело запрещенное.
- Не извольте беспокоиться, господин лейтенант, все будет в наилучшем виде: я очень люблю все запрещенное, нет-нет да и сделаю что-нибудь запрещенное, сам того не ведая... Как-то раз в Карпинских казармах нам запретили...
- Convertere agmen facient! / Кругом - шагом марш! (выс. гот. )/- скомандовал лейтенант Лукаш.
Швейк пошел за космопорт, повторяя по дороге все задания своей экспедиции: флекты должны быть хорошими, поэтому сначала
их следует попробовать. Флекты - дело запрещенное, поэтому надо быть осторожным.
Едва он свернул с перрона, как опять наткнулся на лейтенанта Дуба.
- Ты чего шляешься? - налетел тот на Швейка.- Ты меня не знаешь?
- Осмелюсь доложить,- ответил Швейк, отдавая честь,- я бы не хотел узнать вас с плохой стороны.
Лейтенант Дуб пришел в ужас от такого ответа, но Швейк стоял спокойно, все время держа руку у козырька, и продолжал:
- Осмелюсь доложить, господин лейтенант, я хочу знать вас только с хорошей стороны, чтобы вы меня не довели до слез, как
вы недавно изволили выразиться.
От такой дерзости у лейтенанта Дуба голова пошла кругом, и он едва нашел в себе силы крикнуть:
- Пшел отсюда, негодяй! Мы с тобой еще поговорим!
Швейк ушел с платформы, а лейтенант Дуб, опомнившись, последовал за ним. За космопортом, тут же у самой дороги, стоял ряд больших корзин, опрокинутых вверх дном, на которых лежали плоские плетушки с разным ксенотехом, выглядевшими совсем невинно, словно все это добро было предназначено для выпускного экзамена Ордо Ксенос. Там были осколочные пистолеты, агонайзеры, фотонные гранаты, кое-где - тесаки явно орочьего происхождения. Под большими корзинами хранились различные увеселительные вещества:
амасек, лхо, улыбнись-трава, кричалки, голубые глазки, флекты.
Тут же, за придорожной канавой, стояла палатка, где, собственно, и производилась вся торговля запрещенным товаром. Гвардейцы сначала договаривались у корзин, стриксис вытаскивал из-под столь невинно выглядевшей корзины флекты и относил их под хламидой в деревянную палатку, где гвардеец незаметно пересыпал их в трубку от калейдоскопа или за пазуху.
Туда-то и направил свои стопы Швейк, в то время как от космопорта за ним наблюдал завзятый сыщик- лейтенант Дуб.
Швейк забрал все у первой же корзины. Сначала он взял гранаты, заплатил и сунул в карман, при этом ксеноторговец шепнул ему:
-Ego quoque flectai, legionari nobiles! / Флекты у меня тоже имеются, достоуважаемый господин гвардеец! (выс. гот)/
Переговоры были быстро закончены. Швейк вошел в палатку, но заплатил только после того, как четырехглазый господин отколол кусочек флекта и дал ему попробовать. Флектом Швейк остался доволен и, спрятав калейдоскоп с флектами за пазуху, направился к порту.
- Где был, подлец? - преградил ему дорогу лейтенант Дуб.
- Осмелюсь доложить, господин лейтенант, ходил за гранатами.- Швейк сунул руку в карман и вытащил оттуда фотонную гранату.- Если господин лейтенант не побрезгует... я их пробовал, неплохие. От них, господин лейтенант, в голове такой особый звон, как от удара кувалдой.
Под мундиром Швейка обрисовывались округлые очертания калейдоскопа.
Лейтенат Дуб похлопал Швейка по груди:
- Что несешь, мерзавец? Вынь!
Швейк вынул отсвечивавшую красным трубку, на этикетке которой черным по белому было написано "Imperator protegit".
- Осмелюсь доложить, господин лейтенант,- проговорил Швейк, ничуть не смутившись,- это калейдоскоп с порнухой. У меня от этого самого вчерашнего гуляша страшный стояк. Только порнуха там в калейдоскопе какая-то красноватая. По-видимому, это порно про сорориток. Такая порнуха очень полезна для душевного здоровья.
- Раз у тебя такая сильная сексуальная жажда, Швейк,- дьявольски усмехаясь, сказал лейтенант Дуб, желая возможно дольше продлить сцену, которая должна была закончиться полным поражением Швейка,- так "взгляни", но как следует.
Лейтенант Дуб наперед представил себе, как Швейк, "взглянув", упадет и начнет биться в конвульсиях, а он, лейтенант Дуб, одержав над ним полную победу, сдаст его комиссарам. Посмотрим, как будет выглядеть этот мошенник в грозный для него час! Потом последует расстрел и так далее.
Швейк приложил трубку к глазу. Посмотрел секунд десять, потом швырнул трубку через шоссе в канаву, сплюнул и сказал, словно выпил стаканчик минеральной воды:
- Осмелюсь доложить, господин лейтенант, это действительно проно с сороритками. На Генерисе один летописец делал такую порнуху очень просто: он снимал в соседнем госпитале медсестричек и рисовал им на задницах розы!
- Я тебе дам розы на задницах! Покажи лоток, где ты купил эту порнуху!
- Недалеко отсюда, господин лейтенант, вон за той деревянной палаткой.
- Иди вперед, негодяй, я хочу видеть, как ты держишь шаг!
"Действительно странно,- подумал лейтенант Дуб.- По этому негодяю ничего не видно!"
Швейк шел, предав себя воле Императора. Что-то подсказывало ему, что лоток должен быть впереди, и поэтому он совсем не
удивился, когда они действительно вышли к лотку. Мало того, и порнуха там была. Швейк взял с лотка нужную иконку.
- Вот она, эта порнуха с сороритками, господин лейтенант,- торжественно провозгласил он.
Приблизился перепуганный стриксис, и Швейк на Высоком Готике попросил его принести планшет - дескать, господин лейтенант хотят передернуть.
Лейтенант Дуб настолько ошалел, что две минуты пролистывал планшет озаглавленный "Горячие космодесантники". Совершенно очумев от всего пережитого, он дал стриксис за этот планшет пятьсот кредитов и, повернувшись к Швейку, сказал:
- Ты чего здесь глазеешь? Пошел домой!

>>755705
...– Ты много страдал ради человечества, – сказал Сангвиний. Его голос был прекрасным. – Ты тысячу раз заслужил покой. Редко кому выпадает такое, Луис с Баала Секундус. Ты был светом в тёмные времена. Я бы отдал тебе любую награду. Я бы забрал тебя к себе. Я бы освободил тебя от борьбы. Я бы избавил тебя от боли.
– Да! – произнёс Данте. – Пожалуйста. Я служил так долго. Даруйте мне свободу смерти.
Сангвиний одарил Данте взглядом, наполенным глубокой печалью и каким-то другим, незнакомым Данте чувством.
– Нет ♥.
Сангвиний обеими руками взял Данте за плечи. Космодесантник почувствовал силу, исходящую от примарха. Эта же сила, странная и необычная для Данте, с легкостью превратила его в доспех в золотую пыль, густым облаком укутавшую их.
– Повелитель? – в непонимании спросил Данте.
Сангвиний ответил ему теплой улыбкой и, не спеша, давая Данте осознать происходящее, развернул его спиной к себе.
Данте содрогнулся, ощутив жар, исходивший от низа живота Сангвиния.
Легендарный клинок Сангвиния – эта фраза, ранее приводившая Данте и всех его братьев в восторг и неописуемое ликование, теперь отдавала вязким и липким ужасом, вползающим прямо в душу.
Тем временем, пока Данте пытался отвлечься от пронзившей все его естество боли, Сангвиний уже вовсю двигался. Яростно, но в то же время изящно, как и при жизни.
Минуты, проведенные наедине с примархом, казались Данте вечностью. Наконец, он ощутил, как Сангвиний мелко задрожал – развязка была очень близка.
В экстазе застонав, Сангвиний впился в шею Данте. Космодесантник ощутил горячее дыхание примарха, дополняемое его не менее горячей кровью, стекающей вниз по спине.
– Повелитель, почему?! – в непонимании зарыдал Данте. – Почему вы это сделали?!
Сангвиний развернул Данте лицом к себе. Они смотрели друг другу в глаза, но теперь космодесантник видел лишь холодную, извращенную усмешку.
– Ты думал, что Сангвиний пришел к тебе! – пророкотал полный самодовольства ангел. – Но это был я! Фулгрим!
Свет погас, уступив место пурпурному полумраку. Раскрывший себя Фулгрим не улыбался, он хохотал. Видение дрогнуло. Данте услышал крики своих братьев, почувствовал призрачные прикосоновения живых рук на своем теле. Фуглрим померк.
– Исчезни! – заревел Данте. – Чудовище!
Полумрак разверзся розовой бездной, затягивающей примарха. Тьма возвращалась. Змееподобный монстр исчез в ней, но его чудесный голос задержался ненадолго.
– Это было неплохо для первого раза. Повторим как-нибудь?
Данте вернулся к жизни, моля о милосердной смерти.
Множество рук держали его. Острая боль проникала в него сквозь нервные шунты.
Уже очнувшись, он зарыдал в полный голос, искренне надеясь, что это был всего лишь сон.
Данте ударил кулаком. Металл ударился о металл.
– Держите его! Держите! Он вырывается!
Зрение Данте медленно прояснялось, сопротивляясь его попыткам что-либо увидеть. Сангвинарный жрец склонился над ним, обрамлённый предрассветным небом. Это были не чистые небеса из его видения, но и не небеса, охваченные войной. Био-корабли флота-улья исчезли. Вместо них появились тысячи огней, подсвечивающие формы сотен имперских кораблей, стоящих на низком якоре. У него не было времени, чтобы осознать увиденное. Его разум гудел от боли и стимуляторов. Жрец правой рукой давил на грудь Данте. Чистые линии тянулись от его нартециума к дыре в броне Данте, переливая кровь и лекарства прямиком в его основное сердце. Клинок исчез из его тела, но рана оставалась открытой. Он чувствовал внутренние органы, открытые холоду баальской ночи...

[Господа, мне удалось проникнуть в Черную Библиотеку и раздобыть для вас уникальный отрывок из цикла готовящегося к выходу детского Warhammer 40 000 "Непослушный Хорус". Представляю же вашему вниманию этот мрачный текст, созданный в глкбинах Варпа.]

…Радужное небушко над Просперо заволокло тучками и космическими корабликами.

То флот Космических Волчат прилетел наказать непослушных волшебников из легиона Тысячи Сынишек.

С небушка начали падать первые бомбочки, словно грибной дождик в солнечную погодку. Бомбочки аккуратно падали на жилые кварталы, детские садики, школы и больницы, но никто не пострадал, потому что Космические Волчата были хорошими ребятами и начинили бомбочки хлопушками с конфетти. Бомбочки взрывались и будили горожан, потому что кто вовремя встает, тому Император кашку подает.

Но не все горожане спешили вылезать из теплых постелек, поэтому многие лежебоки пропустили начало штурма и с недовольными рожицами стояли на улицах, обиженно косясь на десантирующихся в капсулках космических морячков.

- ГАВ-ГАВ-ГАВ, ЗА ПАПУ-ИМПЕРАТОРА, ГАВ-ГАВ-ГАВ!!! – то Леман Русс, возглавлявший атаку, бежал впереди своих ребят. “А-та-та” говорил его болтер, “врум-врум” трещал его цепной топорик, “КТО ЗДЕСЬ ХОРОШИЙ МАЛЬЧИК?!!” вопрошали его уста.

Жестокий штурм разгорался вовсю: Волчата топтали газоны, кидались яйцами в окна, обзывались и дразнили местных жителей. “Придет серенький волчок и укусит за броню!!!” – повсюду разносились их ужасающие крики.

Просперо горел от стыда.

Ариман стоял на крылечке дворца и с ужасом взирал, как Космические Волчата печеньем выкладывают на земле огромную фразу “Магнус, выходи, подлый трус!!!” Судя по всему, Просперо мог пасть в любкю секунду, а Магнус Одноглазик заперся и играл в молчуна.

Неожиданно камушек магической связи ожил.

- Братики мои – раздался милый и теплый голосок Магнуса – Я не послушался папу Императора и забежал к нему в кабинет, когда он работал, поэтому он прислал Волчат и Сестричек Молчунишек поставить меня в угол навсегда. Смиритесь с этим, мои милые тугосери, ведь покакушки всегда случаются внезапно, такова жизнь. –

Но боевые братики ужаснулись его словам. – Мы должны задать трепку этим кусачим щеночкам!!! – в гневе воскликнул Фозис Т Кар и устремился со своими братиками в драку.

И вот уже на улицах Тизки разгорелись нешуточная потасовка: братики из обоих легионов толкались, кусались, пинались и раздавали друг другу силовые тумаки.

Потери были ужасающими: многих боевых братиков позвали домой мамы, кто-то порвал силовые штанишки, а целый взвод волшебников обкакался на месте, увидев немытую голову Лемана Русса.

Повсюду раздавались взрывы петард, обидные прозвища и эхо от выстрелов из тяжелых рогаток, изготовленных в древних кузнях Фиксиками с Марса - Просперо стоял до последних мокрых штанишек.

Но несмотря на все упорство волшебников их начинали теснить. Волчат было больше, и с ними были Сестрички Молчуньи, что укоряюще цокали язычкам и стыдили волшебников каждый раз, когда те начинали колдовать. “Колдуют только девчонки, мальчики должны работать кулачками!!!” дразнились они.

- Где айболитарий?!! – Ариман держал на руках серьезно поцарапавшегося боевого братика. Вся коленка того была разодрана, и похоже, даже подорожник не мог помочь. С ужасом Ариман осознавал, что это последняя потасовка для Тысячи Сынишек.

- Отступаем к дворцу!!! – доносилось повсюду. Волшебников осталось совсем мало, и теперь даже можно было сосчитать их по пальцам, как учил их великий волшебник Магнус Красненький. Который все так же сидел в своем дворце и дулся на папу, пока попки его ребят горели от пинков Волчат.

Но вот дверцы дворца распахнулись, и Алый Папа вышел погладить Лемана Русса против шерстки.

Его наряд был восхитителен, его шортики были отделаны золотом и стразиками, а его магические бусики трещали от волшебных разрядов, что уж говорить об алой футболочке с надписью “Коракс Кляйн” на груди.

- А вот и я, почемучки!!! – Магнус стукнул своей волшебной палочкой по ближнему Волчонку, и тот заплакал от обиды.

Легион Тысячи Ребят приободрился: старший братик с ними!!! Уж теперь-то они подергают Волчат за хвосты как следует!!!

Но разноцветные шарики, парящие над полем боя, разлетелись в стороны, и с того конца поля потасовки раздался ужасающий “ГАВ!!!”.

То Леман Русс вышел намять очки своему родному братику.

Страшен был его облик: рваные штанишки, грязная от слез и соплей волшебников маечка, накладная борода, ужасающе потешно развевающаяся на ветру – самый плохой мальчик в Империуме явился, чтобы отшлепать Магнуса по попе.

- ВУФ-ВУФ, БРАТИК, БОЛЬШЕ ТЫ НЕ БУДЕШЬ СМЕЯТЬСЯ НАД ТЕМ, КАК Я СЧИТАЮ, ВУФ-ВУФ!!! – Леман Русс начал разбег.

- Даже наш братик Лева Эль Женя читает лучше, чем ты!!! – парировал Магнус, замахиваясь волшебной палочкой.

Они сошлись, и ослепительная вспышка стразов с шортиков Алого Мальчика утопила окружающих в зависти.

Но вот свет померк, явив всем страшную картину: Леман Русс вовсю шлепал Магнуса ремнем по попе.

- Уводи всех в портал, ай ай ай!!! – кричал Ариману Магнус, краснея от стыда.

Пораженные позором своего старшего братика, волшебники спешили к порталу. Многих из них поразило непослушание, и эти бедняги превратились в уродливых плохишей, начав размахивать кулачками и упрямиться. У кого-то даже выросли рожки и лишние шаловливые ручки.

Ариман бросил взгляд, полный боли и соплей, на Магнуса.

- Но как же ты, старший братик?!! –
- Не медли, беги в портал!!! – попка Магнуса уже была алее его футболочки.

Ариман шагнул в портал, и его глазки были полны слезок…
-------------------------------------
Во мрачненькой тьме далеконького будущего есть только войнушка.....

Так что давайте начнем с глаза Магнуса. Для начала Магнус изначально всегда был циклопом, не было глазной торговли с Тзинчем, он просто был гигантским красным одноглазым мутантом, когда он прибыл на Просперо. Когда Примархи были таинственно рассеяны от их инкубации на Терре, младенец Магнус упал на отдаленный колониальный мир Просперо. Ему вряд ли повезло больше: гротескный циклопический мутант, которого, возможно, боялись и избегали в каком-либо другом мире, приходили вместо этого на скрытую планету родственных духов: коммуну изгнанных человеческих псайкеров. Это было бы не в последний раз, когда судьбу Магнуса было бы так удобно манипулировать. Из Индекса Астартеса: Тысячи Сынов Более интересные никакие современные знания на самом деле не показывают Магнуса с двумя глазами, о которых мы только слышим. Из двух братьев Магнус был выше и даже в те годы, прежде чем потерять глаз, он почти не напоминал своего имперского отца , Лоргар был образ Императора в непознаваемой более молодой жизни - бессмертной в тридцать. От Первой Еретики. На самом деле он даже не согласен с тем, испугана или безупречна ли глазница Магнуса. ГИГАНТ СТЕНДЫ с Императором - фигура, одетая в лазурь океанов дальнего зарубежья. Один глаз смотрит на фигуру на коленях. Другой глаз потерян, поврежден кратер, отмечающий его недостаток. «Приветствую, Лоргар, - говорит мускулистый гигант. Он выше, чем Бог в золоте, а его длинные волосы - в алой гриве, как у придонного льва. «Я Магнус. Твой брат. От Первой Еретики. Лемуил уставился на великолепное существо, только теперь, увидев, что один из них омрачил его совершенство. Золотой глаз, испещренный радужными цветами без имени, моргнул, и Лемуил увидел, что воин смотрел на мир только одним глазом. Там, где должен был быть его другой глаз, он был гладким и безупречным, как будто ни один глаз не сидел там. «Магнус Красный, - сказал Лемуил. «Малиновый король». От Тысячи Сыновей. Правильный глаз Магнуса - гладкий и безупречный или поврежденный кратер? Я думаю, что ответ за это исходит из понимания собственной психической проекции Императора и этой цитаты из Лоргара. Магнус повернулся лицом к приливам Большого Океана, прорываясь над полем корабля Геллера. «Мне не нравится, что вы относитесь к тем разумным штормам, как к пантеонам». Боковой взгляд Лоргара заставил его бронетанковые суставы. «Одно слово так же хорошо, как и любое, Магнус. И я не могу изменить правду о том, кто они такие. - У слов есть власть, Лоргар. Мне едва ли нужно напомнить вам об этом. Волшебник внезапно ухмыльнулся. «И перестань хватать меня, брат! Особенно на моих глазах. Его улыбка не совсем лишила его слов о своей твердости. Но Лоргар не слушался. Он открыто смотрел на постоянную метаморфозу облика Магнуса: военачальник с отсутствующим левым глазом, рана зашита; циклопы с одной большой сферой вместо человеческих глаз; колдун с гладкой плотью, где правого глаза никогда не было. Когда, наконец, сказал Слово-носитель, его тон был полностью лишен сомнения в том, что он так много лет провёл его жизнь перед Исстаном В. «Меня всегда беспокоило, как ты выглядишь больше всего, как Отец». Магнус поднял шрам на бровь. 'Я? Вы были направлены, чтобы отразить его, Лоргар. Не я. Я не имел в виду физически. Лоргар почистил скрипку...

ШКОЛА ПРОВОКАТОРОВ

В начале Крестового Похода отделение Ордо Еретикус на Некромунде по указанию с Терры решило, что нужен специальный курс еретических дисциплин для повышения квалификации дознавателей, чтобы они тем успешнее провоцировали некромундцев на крамольные высказывания.
Выяснилось, что в этом отношении далеко не все агенты на высоте. Так, агент Завесский не знал, сколько богов составляют Четверку. Браун путал
ксенолюбов с ксеноморфами и, однажды, арестовав ксенолюба, повел его, приговаривая:
-Я вас, ксеноморфов, в гроксов рог согну!
Фабер допустил такую же ошибку с нурглитами и тзинчитами. Он заявил задержанному нурглиту:
- Мы вам, тзинчитам, покажем, где раки зимуют!
Старый служака Сточес не знал, что такое "рескрипт". В Ордо он не раз слышал, что это еретически опасная вещь, и потому при ближайшем обыске у одного подозрительного субъекта изъял и представил начальству таинственный листок со словами: "Resorcini-0,5; Aqua destillata -300. Доктор Самоед". Сверху было написано: "Рецепт". Бедняга-агент спутал его с рескриптом...
При покойном начальнике Ордо Крщикове никто не заботился о том, чтобы, например, объяснить агентам значение Резни на Истване. А это важно:
ведь за такие разговоры можно упечь в тюрьму немало людей. Начинается с разговора об Истване, а кончается скамьей подсудимых. Ясное дело!
Агента Когоута однажды, в дни ноябрьских сборищ, послали в улей Секундус, дав ему две тысячи кредитов на пиво и поручив спровоцировать кого-нибудь после собрания в Гражданском клубе на разговор об Истване. Агент вернулся ни с чем и доложил, что он спросил в трактире одного из гостей, показавшегося ему подозрительным, какого тот мнения об Истване. На это последовал ответ, что, мол, от Иствана до Терры всего три недели в варпе, а от Армагеддона - и того меньше.
Одним словом, в ереси агенты были сущие младенцы, и не раз случалось, что они беспокоили начальство по совершеннейшим пустякам. Такой
случай был со швейцаром нашего хаб-блока. Агент Браун забрал его за то, что в десятитысячный юбилей правления Божественного Императора он, будто бы сидя в кофейне, демонстративно рассуждал о Геллере и о штурме Терры.
Агенту показалось это подозрительным. Ведя арестованного в крепость Ордо, он обратил его внимание на то, что сегодня такой знаменательный день.
- Уж не думаешь ли ты, продажная шкура, - накинулся на него швейцар,- что поле Геллера изобретено Императором? Это - изобретение
Геллера. Почитай вчерашнюю "Политику".
Агент Фабер однажды донес на меня, что я в ресторане говорил о недостатке плазмы в реакторах, которые производятся на Танкреде.
Я сказал:
- На Танкреде должны были бы знать, что пока в Империуме не войдут в обиход кассеты с плазмой, с флотом эльдар нам состязаться без толку.
Из этих небольших примеров видно, что сотрудники Ордо Еретикус в Примарисе валили в одну кучу пацифистов и ксенолюбов, кассеты и кассетные бомбы, рецепты и рескрипты, Императора и изобретателя Геллера, нурглитов и слаанешитов и т. д. Все это, разумеется, вредно сказывалось на их работе.
Правда, и по этим донесениям людей сажали в тюрьму, но давалось это нелегко. Следственные чиновники прилагали все усилия к тому, чтобы
арестованный по подозрению в крамольных речах не мог выпутаться, и часто добивались своего: ведь на допросах обычно человек нервничает, будь он сто раз невиновен. Его всегда можно запутать и спровоцировать на какое-нибудь недозволенное заявление. Но повторяю: для следственных властей это был каторжный труд.
По этим-то причинам и была организована школа для провокаторов.
Еретически натасканный агент не растеряется ни на каком сепаратистском митинге. Он первый предложит антиимперскую резолюцию, а потом гаркнет, как это делал милорд инквизитор Хум: "Ага, голубчики, попались!"
Так возникла школа провокаторов в Примарисе. Там, разумеется, не вдавались в высокие материи, а выявляли и изучали те еретические чувства и замыслы, которые давно уже зреют в сердцах некромундских граждан.
В крепости Ордо была отведена специальная комната для занятий и вывешено расписание:
"От 9 до 10. Изучение причин неизбежного развала Империума Человечества.
От 10 до 11. Почему некромундцам не следует воевать против Абаддона?
От 11 до 12. Организация подульевых культов.
От 12 до 1 ч. Наиболее распространенные оскорбления Императора и лордов Терры, а также другие предосудительные слова и выражения.
С 2 до 4. Общие основы провокаторского искусства и предварительное определение кары за недозволенные высказывания (в пределах от 2 до 15 лет
тюрьмы)".
Эта прекрасная программа еще больше понравилась агентам, когда на учебные пособия им выдали по пятьдесят тысяч кредитов. Для самых тупоголовых агентов устроили дополнительные вечерние занятия. Словом, все было организовано наилучшим образом. Занятия шли полным ходом. Агенты Инквизиции усердно штудировали дома свои записи, используя для этого каждую свободную минуту.
В семье агента Брауна не знали, что и думать. Госпожа Браунова со слезами жаловалась соседям:
- Право, не знаю, похоже, что мой Браун совсем спятил. Целый вечер перечитывает какие-то листки и кричит: "Итак, господа, после десяти тысяч лет
рабства пришло время решительных действий! Империум - истукан на глиняных ногах; достаточно толкнуть его, и он рассыплется..."
Я говорю ему: "Ты с ума сошел, нас же экстерминируют". А он как поглядит на меня да как зыкнет: "Молчи, дура, не суйся в политику!"
И снова бегает по комнате, заглядывает в свою бумажку и бормочет: "Хватит! Довольно мы молчали, со времен Иствана и по сегодняшний день! Я стрелять в бойцов Кровавого Договора не буду. И в Сынов Сека тоже не буду. Надеюсь, и вы, сударь? Разрешите представиться..."
Ну, я, известно, хожу и реву. А он ругается, что я ему заниматься мешаю. "Брось,- говорю, - ты, Императора ради, все эти глупости, доведут они тебя до тюрьмы". А он опять свое: ничего, мол, ты не смыслишь.
Приказал мне сесть против себя за стол, это будто бы он с кем-то в пивной разговаривает, И давай рассказывать мне, что наш Божественный Император и все его примархи дегенераты... не то денатураты... уж и не помню. А потом вдруг как зашепчет: мы, мол, организуем культ! Завтра соберемся здесь, и я вас научу, как взрывать шаттлы. Ладно? Придете? В таком случае разрешите представиться..."!
И так всю неделю. Право, не знаю, что мне с ним делать. Больше всего я боюсь за нашего Эмиля. Мальчик и заниматься бросил, глядя на отца. Глаз с него не сводит, когда тот ходит по комнате и ораторствует перед комодом о Часе Казни.

>>764586
В самом деле, Эмиль глаз не спускал с папаши. Речи отца ему очень нравились. Эмиль был славный мальчик и старательный первоклассник. Как сын
дознавателя он принадлежал к числу директорских любимчиков, сидящих в первом ряду. Товарищи презирали его, изводили и называли "имперастом". Они не допускали Эмиля, к участию в схольных еретических спорах, которые во время Крестового Похода стали еще оживленнее.
Ему нечего было сказать, когда школьники, чьи отцы были призваны в Имперскую Гвардию, рассказывали друг другу: "Папа, уезжая на фронт,
сказал, что при первой же возможности перебежит к противнику".
Однажды имперские войска взяли в плен три десятка хаоситов где-то на Армагеддоне, и официальные реляции трубили о грандиозной победе на армагеддонском фронте. "Имперские войска отбили улей Гадес..." - гласили газетные заголовки. По этому случаю директор схолы Кох, ярый лоялист, ходил по классам, произнося патриотические речи и провозглашая славу Императору. Гимназисты были обрадованы и старались растянуть потеху, чтобы избавиться от уроков.
В первом классе, как и во всех остальных, директор разглагольствовал о том, что Империум силен и могущественнен, а следовательно,
каждый патриот должен радоваться решению Божественного Императора начать Крестовый Поход. Под конец он призвал учеников провозгласить троекратное "ура" "обожаемому монарху".
Гимназисты заорали "ура", и только Эмиль Браун, сидевший у самой кафедры, не раскрывал невинных детских уст и не присоединялся к общему
восторженному реву.
Директор подошел к нему.
- Почему ты молчишь, мальчик?
Безмятежно глядя на директора, Эмиль ответил:
- Потому что мы не признаем труп на троне своим государем. Нам, некромундцам, несладко живется под пятой Империума. Так каждый вечер говорит мой папа. Кому же знать, как не ему, ведь он служит в Инквизиции... А недавно к нам заходила госпожа Фаберова и рассказала маме, что мужу ее дали в Ордо листок с речью насчет того, что "пора нам придушить имперскую гидру". То же самое говорил и папаша, а мне он велел изображать гостей в трактире и повторять за ним, что лорды Терры - просто шайка жуликов...
Спустя пять минут привратник схолы вел Эмиля к родителям.
Папаша-дознаватель, прочитав грозное письмо директора о подстрекательских речах своего сына, горько усмехнулся и воскликнул:
- Да, наша система оправдывает себя? Именем Империума, Эмиль Браун, вы арестованы.
И, не обращая внимания на слезы жены, потащил сына в крепость Ордо. На улице он все толкал его в шею и приговаривал:
- Мы вам, слаанешитам, зададим перцу!
Таковы были блестящие результаты специального еретических курса для этих новоявленных Валиновых, агентов Имперской Инквизиции.
Расправившись с сыном, Браун вернулся домой и грозно уставился на супругу:
- Ты сознаешься, что считаешь примархов дегенератами?
Несчастная кивнула головой.
- Именем Империума вы арестованы, госпожа Браунова, - объявил достойный супруг, но поскольку это, как-никак, была его жена, он повез ее в участок на флаере.
К вечеру Браун доставил туда же престарелую глухую тетку. Он подсунул ей письменное признание в том, что она состоит в нурглитском культе,
организовавшем убийство Махария.
Старушка с перепугу его подписала.
На следующий день в школе провокаторов были выпускные испытания, и Браун сдал их с отличием.
Эмиля, снисходя к его малолетству, суд приговорил к трем годам тюрьмы; мамашу Браунову, учитывая смягчающие вину обстоятельства, - к пяти годам, а глухая тетка получила восемь лет.
Но все это сущая мелочь по сравнению с теми результатами, какие принесла за три года Крестовго Похода политическая грамотность Брауна: несколько десятков еретиков его стараниями заработали в совокупности тысячу двести лет тюрьмы.

Акхар Врекх был не в духе. Приближенным к его особе кабалитам это было понятно по лязгу сочленений его брони, сопровождавшей его обычно бесшумные и легкие шаги. Телохранители архонта в такие моменты наоборот вели себя незаметно, как ночные тени, и старались держаться на шаг позади, не мозоля глаза своему повелителю. Акхар Врекх бывал необуздан в гневе, и хотя соратников своих ценил и жизнями их попусту не швырялся, но от болезненного, пусть и не окончательно смертельного, наказания не был застрахован никто.

Причина же настроения своего повелителя озадачивала Истиннорожденных - именно таким, грозным как заклинивший в активном режиме бластер, он вышел с аудиенции у Повелителя Векта, и сразу же раздал ряд приказов, означавших подготовку даже не к рейду в реальность, а практически к полноценной войне. Судя по масштабу приготовлений, Осколку Хитинового Поцелуя светила блистательная бойня, какой ни один из пресытившихся набегами на примитивные народы кабалитов не упомнил бы за последнюю сотню лет - и тем не менее архонт был мрачен и сух, а пальцы его, закованные в резную латную перчатку, то и дело вцеплялись в воздух, как будто пытаясь вырвать чью-то невидимую гортань из шеи. Этот жест тоже был телохранителям знаком и понятен, и выражение "не попадаться под руку" было для них сейчас не оборотом речи, а буквальной инструкцией к выживанию.

Тем сильнее было их замешательство, когда на ступенях огромной, как склон горы, лестницы, ведущей к причалам центрального Шпиля, три тонкие гибкие фигуры двинулись наперерез процессии архонта. Врекх даже по масштабам центрального Шпиля был фигурой известной, но гневные слова сами застряли у него в горле, а руку, дернувшуюся было к плоти живой жертвы, свело спазмом, едва он узнал струящийся силуэт Королевы Ножей. Выказать ей свое недовольство даже сейчас было бы непростительной ошибкой.

Взгляд ее колол ничем не хуже обсидианового осколка.

Раздался вкрадчивый голос, шелком лаская слух архонта, и ему потребовалась пара секунд, чтобы избавиться от ощущения себя насекомым, пришпиленным к ступеням ледяным взглядом Лилит. Затем он заметил, что губы некоронованной Королевы, не размыкаясь, кривятся в усмешке, и уже совсем запоздало сообразил, что обращалась к нему одна ее из спутниц:

- ...а потому госпожа рассчитывает на достойный прием её делегатов на борту ваших кораблей. Возглавлять делегацию она будет лично.

Голос смолк, и архонт понял, что вторая за этот вечер судьбоносная аудиенция только что завершилась, едва успев начаться. Отрывисто кивнув, он, еще более задумчивый и гораздо более тихий, чем до этого, отправился восвояси. В ушах еще звенели мелкие, изящно завернутые в похвалы, насмешки, с которых прислужница Лилит начала свою речь, но это все не имело уже никакого значения. Бессмысленная миссия, которую поручил ему Вект, миссия, которую он воспринял как издевку, наказание за какой-нибудь из мелких грешков далекого прошлого, миссия, не сулившая ни славы, ни рабов толком - заиграла новыми красками. Раз сама Гесперакс отправляется на охоту на этот же богами хаоса проклятый халк, значит там скрыто что-то по-настоящему стоящее.

Прибывший через несколько часов гомункул подтвердил выводы архонта. Со всем невозможным пафосом старика, живущего только из чувства собственной важности, многорукий зодчий плоти преподнес архонту тряпичный сверток из сокровищницы Векта, скрывавший стальную табличку. На табличке было с присущей древнему лорду Коморрага выразительностью и лаконичностью написано воззвание к воинам преданного ему Осколка. Суть воззвания была проста, и как казалось каждому кабалиту, предназначалась ему лично: победа любой ценой. Иначе пиздец.

Вект бывал очень убедителен.

>>773934
Никтос Нуль понял, что повелитель ему доверяет. Для этого ему потребовалось лично вырвать языки всем остальным сопровождавшим архонта телохранителям, свидетелям унизительных шуточек ведьм культа в тот вечер, когда началась вся эта заварушка с космическим скитальцем. Именно тот факт, что свой собственный язык Никтос сохранил, и был лучшей наградой за службу и знаком высокого доверия, которое кабалит не имел права не оправдать - ведь архонт был злопамятен и беспощаден. Тем не менее, дважды наступать в один и тот же капкан он не хотел, а потому, когда на борт флагмана Хитинового Поцелуя поднялась в сопровождении своей свиты Нимхра Великолепная, фрейлина одной из суккуб свиты самой Лилит, и потребовала аудиенции архонта, Никтос проводил ее в каюту, убедился, что охрана контролирует ситуацию, и как можно быстрее покинул помещение, сославшись на необходимость проверить шум на палубе. А проверять было что.

Над палубой корабля разносился звонкий беззаботный смех. Самым старым из Истиннорожденных этот смех мог напомнить о совсем иных временах, временах, когда столь приятное их сердцу насилие было еще не единственным способом выжить, а лишь способом убить время. В окружении же архонта даже несвоевременный смешок мог подписать насмешнику приговор, а потому столь неприкрытое веселье вызывало у кабалитов легкую оторопь, однако воительниц Круга Ржавого Шипа это ничуть не смущало. Ведьмы уже полчаса скучали и перебрасывались шуточками, игнорируя все вокруг, и даже сумели разговорить одного из кабалитов. Никтос Нуль заметил, как непринужденно этот воин распивал амброзию с служительницами Культа, будто они были старыми приятелями, и хмыкнул себе под нос - а парень-то не промах, раз оброс такими связями, за ним нужен будет глаз да глаз.

Возвращаться в каюту у Никтоса не было никакого желания, поэтому он остался на палубе, рассеянно прислушиваясь к шуточкам ведьм - какое-никакое, а развлечение: путь до места назначения по переплетениям вебвея в этот раз занимал значительно дольше обычного. Навигаторы на все вопросы об этом раздраженно отмахивались и бормотали об уникальной варп-аномалии и ругались совсем уж загадочно, мол, Керадруакх его разберет, где он вообще, этот халк. В общем, время тянулось медленно, и похоже большая часть команды корабля, пусть и относилась к гостьям из Культа с опаской, но рада была хоть такому способу скрасить ожидание. По крайней мере, круг, образованный ведьмами, постепенно, исподволь, привлек внимание всех кабалитов на палубе.

А ведьмы тем временем, казалось, никого не замечали и все свое внимание уделяли новому приятелю. Никтос, медленно прогуливаясь по палубе, оказался ближе к ним, слышал больше и удивленно нахмурился - подколки акробаток все больше касались кабалита, и чем дальше, тем более становились ехидными, даже хищными по-своему. Они вроде и хвалили своего собеседника за бесстрашие и воинскую доблесть, но что-то было в тех похвалах неуловимо похожее на вчерашние речи помощницы Лилит, те речи, за одно только свидетельство которых подчиненные Никтоса уже поплатились своими языками. Никтос признал в себе наконец тревогу, которая звоночком уже некоторое время зудела у него в основании черепа, и внимательно пригляделся к кабалиту, который уж точно должен был бы заметить подвох.

И все встало на свои места.

Добродушная улыбка на губах воина, бессвязные попытки отшучиваться, слегка осоловевший взгляд - все указывало на то, что в кубке у него плескался отнюдь не привычный темному народу напиток. Нуль и сам бы не отказался от доброй доза Мозгокола перед битвой, это придавало эльдару особой самоуверенности, которая позволяла с истинным нарциссизмом наслаждаться каждым совершенным убийством, каждой нанесенной раной, но никто из кабалитов в здравом уме не стал бы глушить Мозгокол в тех же дозах, что и ведьмы Культа. То ли воин просто перебрал от скуки, то ли ведьмы намеренно подлили ему своего наркотика в коктейль - этого было уже не узнать, однако в смехе их звенела бритвенная острота, а сами они все ближе и теснее толпились вокруг несчастного приятеля.

Вся палуба, как загипнотизированная, наблюдала за происходящим. Ведьмы хохотали во все горло, ласково улыбались друг другу и стоявшему в центре их круга эльдару, намеки и шутки сыпались все чаще, и кололи уже так зло, что даже под доброй дозой наркотика он не мог их больше не замечать. И он заметил.

Вот оно.

Глаза Никтоса распахнулись в возбуждении. Все наблюдатели на палубе, как один, нервно втянули воздух, принюхиваясь - вокруг повеяло страхом. Едва уловимо, но так тонко, так изысканно, что кто-то поодаль даже ахнул. Друкхари уже поняли, как им повезло присутствовать при импровизированном выступлении величайших артисток, каких только мог породить Темный Город. Разговор вроде не сменил ни тона, ни громкости, но все на палубе затихло, и каждое слово, каждый жест, каждый вздох ведьм и их избранника отчетливо раздавался в тишине, только эфирные паруса поскрипывали над головой под напором энергий иных стихий. Несчастный кабалит, только заметивший свою роль, еще надеялся как-то отболтаться, еще пытался отшутиться, и минута за минутой его надежда, смешанная со страхом, разливалась в воздухе все ярче и насыщеннее. Никтос Нуль с трудом сдерживал возбужденную дрожь, скрипя зубами от восхищения: только сейчас, впервые за свою вечную, казалось, жизнь он имел возможность в полной мере оценить то искусство, в которое Культы превратили пытку. Арены Коморрага, волнами такой когда-то изысканной боли заваливавшие жителей города, поблекли для него - ведь сейчас ведьмы проделывали все то же самое, не прикасаясь к жертве и пальцем! Когда-то архонт за особую заслугу во время очередного рейда усадил Никтоса рядом с собой в первых рядах Арены Боли, и Никтосу прямо на колени упала оторванная голова мон'кея, крепного и выносливого настолько, что еще целую секунду кабалит наблюдал его осознавающий уже случившуюся гибель взгляд. Тогда за короткий миг Нуль помолодел лет на десять, такой насыщенной и разнообразной была гамма эмоций, которую пережил этот кусок истерзанного человека, испуская последний дух.

Сейчас же он почувствовал то же самое, а ведь одна из ведьм лишь произнесла тихо в ответ на очередную отчаянную попытку кабалита избежать неминуемого: "Нет. Останься."

Никто из вчерашних еще товарищей и не думал выручать заигравшегося воина. Если поначалу их удерживал от контакта с ведьмами банальный здравый смысл, то сейчас вся палуба была уже просто очарована происходящим. Ставки все повышались, ведьмы играли с жертвой, как с ребенком, то и дело предлагая ему договориться, или держать какое-нибудь пари, вспоминая общих знакомых, в общем, подбрасывая иллюзию за иллюзией выхода, чтобы он не отчаялся раньше времени - а внешне все это по-прежнему было неотличимо от куртуазной беседы при дворе архонта, и только хищные оскалы артисток выдавали их собственное мнение по этому поводу. Никтос с нетерпением закусил губу, завороженный, неспособный оторвать взгляд от ртов ведьм, он уже ничего не слышал, кроме их голосов и оглушительного пульса их жертвы, ничего не чуял, кроме запаха крови и агонии отчаяния, самого преданного и умелого телохранителя архонта сейчас мог бы прирезать и ребенок...

Никтос так ждал того мига, когда ведьмы перейдут от слов к делу, что от чужого прикосновения сам шарахнулся, как от удара хлыстом, а увидев, кто прикоснулся к нему, и вовсе не смог сдержать на миг показавшейся гримасы ужаса: перед ним стояла и презрительно улыбалась сама Нимхра Великолепная.

- Твой архонт призвал тебя, кабалит, - лениво скользнув по нему взглядом, произнесла гекатрикса, и танцующей походкой направилась к своим ведьмам, подхватывая их звонкий смех и моментально вливаясь в игру, как будто с самого начала являясь частью сюжета. Никтос встряхнул головой и не без сожаления направился в каюту.

В очередной раз отписываюсь по наболевшей теме.
За троллингом Императора, который, к слову, империей управлял, блядь, как-то хитро маскируют тупость некоторых примархов.
Я просто не перестаю охуевать от шизика Льва.
Каким долбоёбом надо быть, чтобы будучи примархом - вершиной эволюции человека после Императора - так хуёво распоряжаться легионом.
Взял и на хуйцать лет сослал половину легиона в сибирь на Калибан. Просто вот так. Половину на хуй с глаз долой. Охуенный ресурс просто в мусорку.
И хуй бы с ним. Будь это дети Жили - дрочили бы друг дружке по очереди и строили бы деревни для местных аборигенов.
Так ведь это же дети охуевшего царя зверей. Это уже не альфа-легион. Это уже, блядь, хаоситы до ереси. Братство по пизде. Обязательства и клятвы по пизде. Каждый второй на калибане живёт манямирком по типу Эреба. Всё думают кому лучше жопу подставить, да так, чтобы ещё и медаль получить.
Это блядь чё такое?
Циркачи хана и то выглядят серьезнее, как легион, чем эти "первые", блядь.
Читаешь про остальных - кровь и бетон.
Читаешь про пидоров с калибана и нет, я не беру в расчёт Трамасовцев. Там вроде более-менее адекватно всё Для пиздилки конченых мракобесов с поехавшими кончеными мракобесами - и не перестаёшь охуевать от злоебучих триждыблядских подковерных игр.
Блядь.



>>781665
В очередной раз отписываюсь по наболевшей теме.
За троллингом Императора, который, к слову, империей управлял, блядь, как-то хитро маскируют тупость некоторых примархов.
Я просто не перестаю охуевать от шизика Лоргара.
Каким долбоёбом надо быть, чтобы будучи примархом - вершиной эволюции человека после Императора - так хуёво распоряжаться легионом.
Взял и на хуйцать лет сослал легион молится Императору и строить храмы. Просто вот так. Атеизм на хуй с глаз долой. Охуенный ресурс просто в мусорку.
И хуй бы с ним. Будь это дети Жили - дрочили бы друг дружке по очереди и строили бы деревни для местных аборигенов.
Так ведь это же дети охуевшего фанатика. Это уже не альфа-легион. Это уже, блядь, хаоситы до ереси. Братства до бениной мамы. Обязательств и клятв до бениной мамы. Каждый живёт манямирком по типу Эреба. Всё думают кому лучше жопу подставить, да так, чтобы ещё и медаль получить.
Это блядь чё такое?
Циркачи хана и то выглядят серьезнее, как легион, чем эти "верные", блядь.
Читаешь про остальных - кровь и бетон.
Читаешь про пидоров с Колхиды и нет, я не беру в расчёт Борайнтовцев. Там вроде более-менее адекватно всё Для пиздилки конченых мракобесов с поехавшими кончеными мракобесами - и не перестаёшь охуевать от злоебучих триждыблядских подковерных игр.
Блядь.



В очередной раз отписываюсь по наболевшей теме.
За троллингом Императора, который, к слову, империей управлял, блядь, как-то хитро маскируют тупость некоторых примархов.
Я просто не перестаю охуевать от шизика Магнуса.
Каким долбоёбом надо быть, чтобы будучи примархом - вершиной эволюции человека после Императора - так хуёво распоряжаться легионом.
После Никеи просто взял и улетел плакаться со всем Легионом на Просперо. Просто вот так. Целый легион на хуй с глаз долой. Охуенный ресурс просто в мусорку.
И хуй бы с ним. Будь это дети Жили - дрочили бы друг дружке по очереди и строили бы деревни для местных аборигенов.
Так ведь это же дети охуевшего царя колдуна. Это уже не альфа-легион. Это уже, блядь, хаоситы до ереси. Братство по пизде. Обязательства и клятвы по пизде. Каждый второй на Просперо живёт манямирком по типу Эреба. Всё думают какому духу лучше жопу подставить, да так, чтобы ещё и сил получить.
Это блядь чё такое?
Циркачи хана и то выглядят серьезнее, как легион, чем эти "одарённые", блядь.
Читаешь про остальных - кровь и бетон.
Читаешь про пидоров с Просперо - и не перестаёшь охуевать от злоебучих триждыблядских подковерных игр.
Блядь.

С огромным трудом нашел фанфик, читанный еще лет десять наверное назад. Он коротенький но годный, пусть тут полежит.

- Деда, а расскажи ещё про Загробного Человека!
- А ты дорос ли до таких сказок, Исашка? Ведь не к ночи будь помянут! Не спужаешься?
- Меня Исайк звать! Я теперь совсем большой! Уж не забоюсь я!
- Ну, слушай, раз большой…
Когда я был такой вот как ты – тогда это и случилось. Однажды ночью был я в поле, за скотиной смотрел. И вдруг, глядь - в небе за холмами светится что-то. Вспыхивают тучи зеленым и синим. А потом свет тот ко мне полетел! Страшный вихорь пронесся, сбил меня с ног. Скотину, какая ближе была, в воздух подняло, да оземь приложило! Всё думаю, унесет сейчас в Океан Душ, только меня и видели!
Вернулась память ко мне, встал я, оглядываюсь, а вокруг гудит всё. Вижу – садится на поле огромная птица черная! Из ног ейных огонь в землю бьёт, трава горит, пыль во все стороны клубами! Я ни жив, ни мёртв, обратно наземь повалился. Меж тем перестала реветь она, лежит, лязгает! Я голову приподнял – жутко… но страсть как любопытно!
А из брюха у птицы выходит кто-то! Разродился аспид летучий птенцами – с людями схожи, да не люди вовсе!
Сперва посыпали черно-красные такие, быстро-быстро разбежались по полю. Во все стороны выставили длинные дуды, выкрикивают что-то. За ними еще странней – кривые, многорукие, огромные. Всяких разных выродила тварь летучая! Засмотрелся я на диво такое, зазевался.
Тут меня что-то хвать за шею и подняло! Я в крик, вывернулся и упал. Смотрю – это один из черно-красных подкрался! У него брюхо навроде как в панцире, морда ужасная, глазищи круглые огнем полыхают!
Он за руку меня схватил и поволок к птице. На съедение, не иначе! Я брыкаюсь, а ему хоть бы что, держит как клещами, на ходу глухо говорит что-то.
Подтаскивает он меня к птице, вижу я – она вся из железа будто кована. А уж как украшена! Кругом у ней на боках крыла раскинуты, да черепа зубоскалят! Мертвецы прилипшие живых изображают, да только окаменели все. Вот она, думаю, Повозка Смерти!

И тут выходит из пасти её ОН!
Загробный Человек!
Я сразу смекнул – главный он у них, Князь Мёртвых. Росту громадного, поперёк себя в плечах шире, на них шерсть густая растёт. От шагов его земля дрожит. Сам весь железной, а то ли каменный, лицо почти как у человека, и смотрит яростно! Сзади голова его жестянкой закрыта и нет на ней больше совсем ничего. За спиной красные крылья сложены. Всё тело-то его, как и повозка, черепами и крыльями изукрашено, а к груди и плечам полосы берестяные, которыми покойников оборачивают, кровью запёкшейся прилеплены!
Полужелезные мертвецы ему служат, подают подносы какие-то, а на тех нет ничего, и светятся они! Он, однако, не серчает, что пусто, на поднос смотрит, кивает головой. Может, души незримые вкушать хотел, а может то, Загробный Князь просто в зеркало на себя любовался, страхолюд эдакий.
Слышу, говорит будто сам с собой низким голосом. Пригляделся, он рукой что-то придерживает в ухе. Сидела в ём жуколица могильная, нашептывала наущения супротив нас! Да я не знал ещё тогда, что про нас речь ведут… Он помолчит, послушает, а потом отвечает, а сам её держит, чтоб не убёгла, тварь прыткая!
За ним же вылетела из того чрева живая-мертвая глава, царства мертвых слуга и глаз! На главе той клеть – огонь в ей жарко полыхает!
Я от ужаса аж стоять не могу, а нелюдю и дела нет, держит меня железной хваткой!

Подходит ко мне старый колдун ихний. Одет в рубаху до земли чёрную, на груди ларчик какой-то, в ём окошки светятся, и верёвки из него во все стороны! В один глаз у него зерцало круглое вставлено, а из головы тоже веревки растут - железные! И одна рука – сплошь из железных же прутьев сработана!
И спрашивает меня что-то грубо так, отрывисто. Я с испугу мямлю, а он послушал, покрутил себя за ухо, и вдруг говорит по-нашему:
«Скаши, маленький отрок, есть ли сдесь такие как ты ещо?»
Я ему: «Не убивайте, дяденька, мы добрые люди!»
А он: «Допрые...лютти?!» - да как захрипел, затрясся – смеётся, значит. «Дигутэн лёйтэ!» - повторяет всё, да хрипит-смеётся.
Потом они все пошли в деревню, меня с собой тащат. Эти, красно-чёрные которые, впереди. Шум-трупыри они звались, я слухал речь колдуна и смекнул, он имя их повторял, да на них показывал Князю Загробному. А те и вправду таковы: глаза, что огни трупные горят, движутся, словно тени. А из больших дудок музыка смерти гремит. Как вошли в деревню, сразу, никого и ничего не спрашивая, стали убивать люд, да рушить всё кругом! Кто умоляет их, кто кидается, да оно без толку – идут, дудами своими водят из стороны в сторону. Из которых огонь полыхает, из других лучи жгут! Мамок с детями, стариков – никого не пожалели!
А ещё с ними тени бесплотные шли, лица скрыты, а то и нету вовсе. Идут рядком, торжественно, за трупырями, первый птицу на шесте несёт, остальные дым едкий вокруг развеивают. Кругом крики, стоны, огонь ревёт, а они поют. Зунывно так, страшно…всё поют, поют…

- Деда, да ты не плачь… А что дальше было?
- А что дальше? Пожгли всё как есть подчистую, а меня шум-трупырь штрыкалом железным на дудке своей ткнул, да в огонь пихнул. Не помню как, но скатился я в овражек за тем скорбным кострищем и забылся от страшной боли и жара. А жив всё ж остался. Нашла меня через день бабка-богомолка с выселок. Она всё время в лесу пряталась, вот и уцелела. Мы с тех пор пуще прежнего бережёмся и скрываемся. Чтобы он, Загробный Человек не прознал, что есть ещё живые люди.
Так-то, Исашка, тут и сказке конец.

- Деда, а они были - как мы? Ведь мы давно-давно тоже с неба пришли…
- Мы как пришли из Моря Душ, так и стали жить на земле, а потом обратно уйдем, если будет на то воля Богов. А они - слуги Костлявого. Сидит он на троне в земле, в крепости за девятью воротами. У него уже всё царство мертвецами набито, а ему ещё подавай! И вот как надоест сидеть ему, так он Летуном-Трупоедом оборачивается и вылезает из Чёрного Оврага. Облетает все земли, страшно клекочет, головами вертит, клювами щёлкает - добычу ищет. И слуги его лётают по свету, ищут, кого ещё можно ему принесть. Если бы не Заступники наши, скоро нас вообще не осталось бы, живых-то...
- Деда, дед, а как Богов-Заступников звать?
- Эх ты, скорый какой, хитрец! Большой-то ты большой, да не время ещё. Вот погоди, когда Зенки Небесные откроются оба-два, да рядом встанут, вот тогда и придет тебе срок. Взглянут Боги на нас, а мы праздновать станем. То будет твой День Молодых Рогов, день великолетия. Нарекут тебя взрослым, тогда и узнаешь Их Имена. А пока, видишь, один-то Глаз открылся, а второй полуслепой ещё, бельмо, что твой серп в небе блестит.
А теперь спать пора, Исашка. Я помолюсь, а ты повторяй за мной про себя слова:

На Море-Окияне
Душ окаянных
Стоят четыре Острова –
Кораблей железных остова.
В тех кораблях Четыре Бога
Привезли дедов по небесной дороге.
Стали жить научать
И от Смерти защищать

Первый - Мудрость дай,
Судеб наших Пастырь,
Мудрых наших пращур.
Крутишь колесо времен,
Господин восьми сторон.
Вертишь во все стороны –
Нам всего не поровну!

Второй - Храбрость дай
В битве мужество и силу,
Чтобы смерть не уносила.
Враг не встретит старость –
Нам даруешь ярость.
Крови их рекою
Стопы тебе моем!

Третий - Чувства дай,
Страстью укрепи тела,
Жизни чтоб река текла.
Будет вечно радость
И веселья сладость.
Чтоб мы расплодились –
Вечно веселились!

Четвертый – Безболье дай
Коль умрём, нас берёшь,
Костлявому не отдаёшь.
Дашь земле наши тела,
Чтобы больше родила.
Нами нас кормила,
Множа наши силы!

И чтоб не перевёлся наш род.
Никогда!

(сначала посмотреть вот это https://www.youtube.com/watch?v=aJyNG0PUOyQ)

Утро Империума. Воскресное. Еще прохладное. Потянулись в окопы отряды гвардейцев. Потянулись к кобурам комиссары. Еретики с предателями и ксеносами потянули свои мерзкие щупальца к человеческим секторам. Адептус Механикус потянулись в пышущие жаром марсианские заводы. Потянулись в своих кроватях инквизиторы, лорды-губернаторы, ассасины и прочие люди трудовой богемы и продолжали сладко спать.
А денёк вставал и светлел, и литании слышались громче, и скрежет вскрываемых переборок усилился многократно, и лучи мелтаганов обжигали кого-то совсем рядом, и захотелось в бой, в большую битву, и я, свесив голову с койки, прислушался к себе и начал одеваться, зевая и подпрыгивая.
Осенил себя знаком аквилы. Достал из личного шкафа одеяние, шлем, ранец с силовым модулем, нагрудник, поножи, перчатки. Снял с гвоздя тяжелый болтер. Проверил печати чистоты и начал готовиться к бою.
Силовой модуль проверил раз шесть, и положил на белую плащаницу. Облачился в одеяние нижнее, пахнущее ладаном и маслами. Надел поножи, усиленные, новые. Надел перчатки удобные, плотно пригнанные. Надел нагрудник красивый начищенный. Приладил ранец с силовым модулем, низко и приятно урчащим. После всего этого надел шлем плотненько, чтобы зазоров не было.
Провёл полную диагностику. Облился священным маслом. Окропил ладаном. Чуть добавил уксуса особого и начал обтираться деревянной щеткой. И еще. Снизу вверх, снизу вверх. Поливал соком образовавшимся – и еще снизу вверх.
Вокс начал басить и подрагивать. Затем взял тяжелый болтер, заслуженный, покрытый печатями чистоты. Зарядил в него для начала патронов сто пятьдесят, затвор дёрнул - и к боевому когитатору подключил. Боевая программа в когитаторе уже была - она начала синхронизацию, и зашкворчало, защелкало в сервомеханизмах. Вокс засвистел и пустил постоянную громкую литанию.
А болтер, болтер уже в руках сам подрагивает. А я его еще ладаном сверху. Молитву прошепчу - и выливаю. Три банки вылил - и наружу из кельи пошел.
А в силовой броне уже и масла священные впитались, с ладоном и благовониями. Подумал я... И амасека душистого бутылочку сверху, для мягкости движений. И опять деревянной щеткой всё это снизу вверх, снизу верх. Затем пошел из кельи на штурмовую палубу, неся тяжелый болтер в руках. А палуба широкая, вся боевыми братьями заполнена, к абордажу готовятся. Хотя, некоторые уже покрыты кровью и внутренностями. Но внутренности такие, не особо едкие.
Я болтер стволом на парапет поставил, а рукой вокс настраиваю. Сверху боевые литании, чуть ниже по частотам капеллан докладывает, а там уже и боевые приказы слышатся. Ага, мне в пятую абордажную капсулу. С тяжелым болтером места мало, поэтому я там буду один.
Пошел к капсуле, поставил болтер на подставку. Затем достал из подсумка свёрток, где еще с прошлого похода хранилась освященная фраг-граната. От длинной ленты с патронами вытянул примерно треть, стал мазать священным маслом из другого подсумка. Масло твердое, из холодильника, патроны в ленте горячие. Тает оно и мажется с трудом.
Капсула вздрогнула. Поставил перед собой болтер. В левую руку взял фраг-гранату, а в правую – рукоять болтера. Дверь открылась, и я стал
стрелять во врагов, захлебываясь от ненависти, и сразу бросив фраг-гранату прямо в самую гущу.
А потом, не переставая стрелять, стал прямо через вокс орать проклятия мутантам, еретикам и ксеносам, и стрелять, и разить кулаком, и всё вместе. А потом, не вытирая кулака, залез в кобуру, достал болт-пистолет. И уже убивал врагов, стреляя одной рукой из тяжелого болтера, и другой из болт-пистолета. А-а... А-а...

Всех убил сам. Всех. Сам. Убил. Сам, всех.

И дальше зачищать уже не пошел.
А остался у открытой капсулы, сидя на ящике, скрестив ноги и не в силах отогнать генокрада, шуршащего у раскаленного ствола тяжелого болтера.
- Шурх-шурх-шурх...
- Атайди..
- Шурх-шурх-шурх...
- Атайди..-
- Шурх-шурх-шурх...
- Атайди мерзкий ксенос..

Так я сидел... Потом пошел. Ходить трудно: пол до колена трупами ксеносов завален. Стал шире ставить ноги. Дошел-таки до условной точки. А день жарче... Вытер кровавые ошмётки с брони плащаницею, прочел быструю молитву, и пошел пешком к цели задания.
Навстречу скауты с боеприпасами. Прикинул по ящикам, двинул к ним. Минут через десять получаю огромный ящик. Отхожу в сторону, чтобы одному. Снимаю крышку и заряжаю, заряжаю, заряжаю. Уже не могу...
Зарядил. Идти тяжело. Уже полпервого. В воксе литании. В подсумках гранаты и болт-патроны россыпью.

Блеснуло. Узенько. Еще иду. Шире блеснуло. И уже блестит, переливается. Звук пошел. Крики еретические, голоса: «Труп на троне...», «Черепа, черепа!», «Окропи меня своей благодатью, Дедушка!...» А с собой патроны, гранаты... Фу!.. Ноги стали в мерзости утопать. Снял тяжелый болтер, вытянул патронную ленту. Палуба как тесто . А!.. Зарылся глубже. О! Твёрдая опора. Подошел к выходу из галереи. Сел. Готовлюсь. Сложил все аккуратно. Вся броня в мерзости. Терплю. В воксе помехи из-за варпа. Терплю, чтобы потом счастье. Медленно, осторожно, иду к выходу на балкончик, извлекая из крепления цепной меч.

А помещение внизу, фиолетовое от ксеносской мерзости, отвратительно шелестит и варпом накатывается. Не стерпев, с воем, прыжками, в поту кидаюсь... Нет! Там же не спрыгнешь. Там высоко. Бежишь вдоль балкончика в брызгах мерзости. Скачешь. Ищешь, где удобнее. Ксеносы разбегаются. .

А ты уже на них прыгаешь... Холодно. Набрался воздуха и летишь. Лицом. Глаза открыты. Смотришь внизу.

Ересь.

И тень моя, как от аквилы.

Враги волнами, покачивает. Ксеносы нахлынули. Вж-ж-жик! Вдохнул. Снова осмотрелся. Нигде ничего. Трупы и тень моя. Как от аквилы. Вж-ж-жик! Снова воздух, и трупы давят. А когда выбираешься, то, невзирая на внутренности, и вражеский огонь, и броне четырестасорок лет, вырастаешь над полем боя стройным, крепким, влажным от крови. Ох, сам бы восхвалял эти плечи и грудь...
Нет, братья не смотрят. Ну и варп с ними. Ай, мельтаган, ай! Бегом к коридорчику. И цепной меч выключил. И затих.
Опять слышны голоса: и «Черепа», и «Дедушка», и «уважаемые демонетки», «а я карнифекса полутал», «он у меня плохо мутирует»... Звуки стали уходить. Пропадать...

– "Перегрев критический! Перегрев критический! Сбросьте давление в охлаждающих контурах!"

А! Что?.. Фу! Бело в глазах. Побежал к оставленному снаряжению. И в силовой модуль раскаленный, красный, расплавленный, шипящий, залил банку священных масел. Охладился и пошел.

Какое удовольствие Стрелять с возвышения! Гранаты я метал в самую гущу. К болтеру прижимал ленту рукой, а по подошедшим совсем близко стрелял из болт-пистолета, правда, слабенького, но ничего. Гранаты в гущу. Болт-патроны по ленте несутся, пистолет рявкает прямо в упор...

Какое мучение очищаться после боя! Вытягивать из механизма цепного меча мерзкие внутренности. А кости под ногой хрустят, и не стряхиваются, и чувствуется. В общем – ой!

Шел к точке выхода. Уже прохладней. Солнце садится куда-то на Терре. На штурмовой палубе застилают погибших братьев белыми плащаницами и сервиторы катаются из погребов с боеприпасами к орудийным палубам. А из орудий несётся смерть. Скауты зачищают мелкие коридоры. капеллан стоит на возвышении и зорко следит за братьями. Выжившие гвардейцы потянулись в блиндажи. комиссары застегнули кобуры. Адептус Механикус останавливают производственные линии. Инквизиторы вернулись в постели. И медленно темнеет воскресный день.

На Море-Окияне
Душ окаянных
Стоят четыре Острова –
Кораблей железных остова.
В тех кораблях Четыре Бога
Привезли дедов по небесной дороге.
Стали жить научать
И от Смерти защищать

Первый - Мудрость дай,
Судеб наших Пастырь,
Мудрых наших пращур.
Крутишь колесо времен,
Господин восьми сторон.
Вертишь во все стороны –
Нам всего не поровну!

Второй - Храбрость дай
В битве мужество и силу,
Чтобы смерть не уносила.
Враг не встретит старость –
Нам даруешь ярость.
Крови их рекою
Стопы тебе моем!

Третий - Чувства дай,
Страстью укрепи тела,
Жизни чтоб река текла.
Будет вечно радость
И веселья сладость.
Чтоб мы расплодились –
Вечно веселились!

Четвертый – Безболье дай
Коль умрём, нас берёшь,
Костлявому не отдаёшь.
Дашь земле наши тела,
Чтобы больше родила.
Нами нас кормила,
Множа наши силы!

EEMPY_BATYA [GT]: BLYA PIZDEC SLIVAEM BG
EEMPY_BATYA [GT]: TANK I KRAFT SLILIS', ROGA SJEBAL
EEMPY_BATYA [GT]: SROCHNO TANK I DD YA HIL
Хвостат_и_Бородат: бля неуспеваю хорус обмудок отправил в инст в жопе пира
U_JELLYMAN [GT_U]: ща, погодь, у меня тут пвп с дном каким-то
Raven_30 [GT]: blya kl prosti u menya ves shmot pizdanuli, dai 5k goldov plz i kluch ot gildovogo sunduka
EEMPY_BATYA [GT] ZHID TI GDE SUKA YA ZNAU CHTO TY NA SERVAKE
Lion_el_jewson has disconnected
EEMPY_BATYA [GT] DA VY OHUELI PIDORY
Angel_of_Death [GT] ок ща буду
UKR-H4N: уже, кому выдать живительных?
IMPERALF1ST [GT] tank pribyl
EEMPY_BATYA [GT] OK SANYA I FIST SO MNOJ, SHA SKASTUJY PORTAL
EEMPY_BATYA [GT] HOHOL DERZHI POINT
UKR-H4N: ебать я ж по хп ща сольюсь нахуй
UKR-H4N: пацаны быстрее бля
EEMPY_BATYA [GT]: MY SKORO
Angel_of_Death [GT]: КЛ ты куда меня портанул
Angel_of_Death [GT]: ебать ебать ебать
Angel_of_Death [GT]: босс
IMPERALF1ST [GT]: uebywaj v eveid
IMPERALF1ST [GT]: bg dniwe ebanoe s random spawnom
Angel_of_Death [GT]: ок вижу пидора
Angel_of_Death [GT]: ща ввалю
EEMPY_BATYA [GT]: STOJ SUKA TY ZH PO HP SOLJESHSYA
EEMPY_BATYA [GT]: U NEGO SHMOT EPIC I BAFFOV WAGON
Angel_of_Death [GT]: не ссы, прорвемся
Angel_of_Death [GT]: ой бля
Angel_of_Death [GT]: БЛЯЯЯ
Angel_of_Death [GT]: ТАНК ХИЛ ВЫ ГДЕ
IMPERALF1ST [GT]: tebe zh goworili podozhdat
IMPERALF1ST [GT]: debil
Angel_of_Death [GT]: все, пизда
Angel_of_Death [GT]: ресните ктонить
EEMPY_BATYA [GT]: HORUS PIDOR TY OGREBAESH
HORUS-NAGIBATOR: NET TI LOLKA XDDDD
IMPERALF1ST [GT]: blya impi ty gde
через 15 минут
HORUS-NAGIBATOR: SASAI LOLKA
EEMPY_BATYA [GT]: POSHEL NAHUI
Кустик: пацаны вы кто
HORUS-NAGIBATOR: SUKA TY OGREBAESH NUB
EEMPY_BATYA [GT]: OTKRYLSYA GOVNOED
EEMPY_BATYA [GT]: SASAI
HORUS-NAGIBATOR: BLYAAAAAAAAAAAAAAA
HORUS-NAGIBATOR: SUUUUUUUUUUUUUUKA
HORUS-NAGIBATOR: PIDOR EBANY
IMPERALF1ST [GT]: fuh blya nashol
IMPERALF1ST [GT]: impi ty ok?
EEMPY_BATYA [GT]: ETOT PIDOR MENYA POISANUL
EEMPY_BATYA [GT]: BLYA SLIVAJUS
EEMPY_BATYA [GT]: BLYAAAAA
EEMPY_BATYA [GT]: RESNITE PLZ